Апелляционное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 29 марта 2016 г. N 66-АПУ16-3 Приговор, вынесенный в отношении осужденного за убийство, совершенное из корыстных побуждений, отменен, а дело направлено на новое судебное рассмотрение со стадии подготовки к судебному заседанию, поскольку при рассмотрении уголовного дело было допущено нарушение права осужденного на защиту, хотя каких-либо оснований, препятствующих адвокату осуществлять защиту осужденного, установлено не было

Апелляционное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 29 марта 2016 г. N 66-АПУ16-3

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего Истоминой Г.Н.,

судей Хомицкой Т.П. и Кочиной И.Г.,

при секретаре Поляковой А.С.,

с участием государственного обвинителя - старшего прокурора апелляционного управления Генеральной прокуратуры РФ Филимоновой С.Р., защитников осужденного - адвокатов Кирилловой А.В. и Шаповаловой Н.Ю.

рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционную жалобу осужденного Беляева А.Л. на приговор Иркутского областного суда от 28 декабря 2015 года, которым

Беляев А.Л., ..., судимый

19 марта 2015 г. по п. "б" ч. 4 ст. 158 УК РФ к 6 годам лишения свободы с отбыванием в ИК общего режима,

осужден к лишению свободы

по ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ (в редакции ФЗ от 07.03.2011 г. N 26-ФЗ) сроком на 4 года с ограничением свободы на 1 год,

по п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ сроком на 15 лет с ограничением свободы на 1 год 6 месяцев,

по ч. 3 ст. 159 УК РФ (в редакции ФЗ от 07.03.2011 г. N 26-ФЗ) сроком на 3 года 6 месяцев,

по п. "в" ч. 3 ст. 158 УК РФ (в редакции ФЗ от 07.03.2011 г. N 26-ФЗ) сроком на 3 года.

По совокупности преступлений в соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения наказаний назначено 18 лет 6 месяцев лишения свободы, с ограничением свободы в 1 год 10 месяцев.

На основании ч. 5 ст. 69 УК РФ, путем частичного сложения наказаний, назначенного по настоящему приговору и по приговору Железнодорожного районного суда г. Красноярска от 19.03.2015 г., окончательно назначено 20 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы на 1 год 10 месяцев с установлением ограничением и возложением обязанностей, указанных в приговоре.

Беляева А.Л. также признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 159 УК РФ (в редакции ФЗ от 07.03.2011 г. N 26-ФЗ) с назначением ему наказания в виде исправительных работ сроком на 6 месяцев с удержанием в доход государства 10% заработной платы. От назначенного наказания он освобожден в связи с истечением сроков давности уголовного преследования.

Срок наказания исчислен с 28 декабря 2015 г. с зачетом в срок наказания времени содержания под стражей с 12.09.2010 г. по 23.08.2012 г. включительно, с 19.06.2014 г. по 23.08.2015 г. включительно, с 24.08.2015 г. по 27.12.2015 г. включительно.

Постановлено взыскать с Беляева А.Л. процессуальные издержки в доход государства в размере 130 000 рублей.

Заслушав доклад судьи Истоминой Г.Н., изложившей содержание обжалуемого приговора и доводы апелляционной жалобы, выступления осужденного Беляева А.Л., его защитников адвокатов Кирилловой А.В., Шаповаловой Н.Ю., поддержавших доводы жалобы; выступление государственного обвинителя Филимоновой С.Р., полагавшей приговор оставить без изменения, Судебная коллегия установила:

Беляев А.Л. осужден за покушение на хищение имущества Ф. путем злоупотребления доверием в особо крупном размере; за убийство из корыстных побуждений Ф. за тайное хищение имущества Ч. в крупном размере; за хищение путем злоупотребления доверием имущества С. в крупном размере, за хищение путем злоупотребления доверием имущества Р.

Преступления совершены им на территории И., К. районов ... области и в г. ... в период с 9 января 2007 года до 29 мая 2010 года при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней осужденный Беляев А.Л. указывает на несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела.

Полагает, что вывод суда о том, что он вывез Ф. в ... район на р. ... на рыбалку, где путем удушения веревкой совершил его убийство, не подтверждается доказательствами, рассмотренными в судебном заседании.

Со ссылкой на заключение судебной компьютерной технической экспертизы, показания эксперта С. отмечает, что 28 мая 2010 года он и Ф. не могли находиться в одном месте. Однако суд не дал оценки данным доказательствам и не привел в приговоре показания эксперта С. и вопреки этим доказательствам сделал вывод о том, что после 8 час 38 мин 28 мая 2010 года с Ф. никто, в том числе и он, не созванивался и двигались с ним в сторону посёлка ... в одно время.

Не подтверждается рассмотренными доказательствами и вывод судом о том, что после рыбалки 28-29 мая 2010 года никто Ф. живым не видел.

Напротив, этот вывод суда опровергается показаниями свидетелей Р., З., К., Н. из которых следует, что они встречались с Ф. после выдачи тем доверенности на его (Ш.) имя, и после возвращения его с рыбалки.

Показания указанных свидетелей неполно и неправильно приведены в приговоре.

Судом не указаны мотивы, но которым он отверг данные доказательства, а также мотивы, по которым он положил в основу приговора показания свидетелей, которых они не давали.

Выражает несогласие и с выводом суда о насильственной причине смерти мужчины, труп которого был обнаружен 13.06.2010 года в реке ... Заключения экспертов от 08.07.2010 года и от 21.03.2011 года, на которые сослался суд в подтверждение этого вывода, носят характер предположений, а потому не могут быть положены в основу приговора.

Подробно анализируя указанные акты экспертиз, отмечает, что ни в ходе первичной, ни в ходе повторной экспертизы труп потерпевшего не исследовался.

Выводы эксперта Т. производившего первичную экспертизу не соответствуют исследовательской части его же заключения, в ходе экспертизы не проведены лабораторные исследования трупного материала и одежды трупа, не описаны методики, по которым проводилось исследование, нет ссылок на соответствующую научную и справочную литературу, не определена степень тяжести вреда, причиненного здоровью, выводы эксперта носят предположительный характер. В силу указанных недостатков заключение эксперта не может считаться законным и обоснованным.

При проведении дополнительной комиссионной судебно-медицинской экспертизы эксперты, имея возможность исследовать сам труп, дали заключение на основании материалов дела без проведения гистологического исследования, криминалистического исследования одежды погибшего. При отсутствии таких полноценных исследований невозможно разрешить вопрос о прижизненности либо посмертности причинения повреждений.

Подробно приводя методику исследования трупа, отмечает, что заключение судебно-медицинских экспертов N ... от 21 марта 2011 года не только полностью повторяет все ошибки и недостатки заключения N ... от 08.07.2010 года, но и является еще менее обоснованным и противоречащим современным научным знаниям, требованиям действующих нормативных актов, а именно ст. 8 Закона "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации", ст. 204 УПК РФ, "Инструкции по организации и производству экспертные исследований в бюро судебно-медицинской экспертизы", утвержденной Приказом Минздрава РФ от 24.04.2003 N 161, Приказом Минздравсоцразвития РФ N 346Н от 12 мая 2010 года.

Указанным нарушениям закона и инструкций не дано оценки в приговоре.

В то же время суд признал заключение и показания специалиста И. неотносимыми к уголовному делу, так как данный специалист не работал с первичным объектом экспертизы - трупом, приняв противоположное решение по заключению комиссии экспертов, которая также не работала с первичным объектом.

Полагает, что показаниям эксперта М. от 18.11.2013 года, суд дал неправильную оценку, признав и к достоверными только потому, что они подтвердили выводы судебно-медицинских экспертиз и опровергли показания специалиста И.

Однако, суд не дал оценку показаниям М. В. в той части, где он указывает, что достоверно причину смерти судебная комиссия не установила; а также на необходимость проведения дополнительной экспертизы; на возможность образования странгуляционной полосы после смерти, в том числе при транспортировке трупа за шею.

В этой части показания эксперта М. полностью подтверждают показания специалиста И. и выводы, сделанного им исследования.

Полагает, что показания эксперта M. и выводы специалиста И. подтверждаются показаниями свидетеля Т., которые признаны судом недостоверными.

Осмотр обнаруженного в реке ... на расстоянии 10 м от берега трупа мужчины был произведен на берегу и лишь с этого момента в протоколе осмотра места происшествия от 13 июня 2010 года упоминается веревка на трупе.

Сведений о том, что на трупе была верёвка до того, как к нему подплыл свидетель Т., протокол осмотра места происшествия не содержит. Данное обстоятельство не было оценено судом.

С учетом этого считает, что причина смерти лица, труп, которого обнаружен в реке ... не установлена, суду не представлено достоверных доказательств, позволяющих сделать вывод о насильственной причине смерти.

Не подтверждается доказательствами, рассмотренными в судебном заседании и вывод суда о том, что в реке ... 13.06.2010 года был обнаружен труп именно Ф.

Личность мужчины, труп которого был обнаружен в реке, установлена по отпечаткам пальцев кистей рук, которые были направлены эксперту в исполняющим обязанности КМ ОВД по ... району ... Я. не в банке, не имели никаких бумажных бирок, а доставлены они 17 июня 2010 года нарочным в неупакованном виде в стеклянной банке с белой бумажной биркой с надписью, выполненной от руки, красителем синего цвета "Кисти рук Х-мужчины, обнаруженного на р. ... на ... км автодороги ... КУСП N ... от 13.06.10."

Откуда кисти рук поступили к майору Я. неизвестно. Как следует из материалов дела, доследственную проверку вёл следователь Б., который при осмотре трупа кисти рук не изымал, а Я. труп не осматривал.

Ссылку суда в опровержение указанных доводов защиты на поручение следователя считает необоснованной, поскольку в этом поручении не указано на необходимость исследования кистей обеих рук. Кроме того, в приговоре по вопросу о дате отделения кистей рук от трупа 14 июня или 15 июня 2010 года содержатся противоречия.

Обращает внимание на то, что на пальцах рук трупа, находящегося в ... морге, наколок не было, а на исследование в ЭКЦ поступили кисти рук с множественными наколками

Исследование кистей рук производилось, по мнению осужденного, с нарушением закона, в справке об исследовании N ... от 22.06.2010 года, проведенном специалистом О. не указано, обладает ли она какими-либо знаниями, и какова область этих знаний.

Полагает, что установление принадлежности кистей Ф. не означает, что труп в ... морге также принадлежал ему.

По сведениям, полученным судом из информационного центра, у Ф. на спине была наколка - церковь, такой наколки на трупе, а также наколок на пальцах не имелось.

Этим обстоятельствам суд дал неправильную оценку. Необоснованно отказал суд и в удовлетворении ходатайства стороны защиты об истребовании и осмотре в судебном заседании медицинской карты Ф. из ИК-... г. ..., где тот содержался с 2000 г. по 2002 г. для проверки соответствия описанных татуировок на трупе с описанием татуировок и шрамов на теле Фомченкова, а также для проверки имеющейся у него со слов Ф. информации об удалении у того в ходе операции легкого или его части.

Отказав в удовлетворении ходатайства, судья истребовала эти документы в период производства по делу, однако сторонам они не были представлены, что является незаконным.

Считает необоснованным вывод суда о достоверности его показаний, данных 24 и 25 января 2011 года в части причинения смерти Ф. путём удушения на берегу реки ... ... районе; обстоятельств сокрытия трупа; сбора документов с целью приватизации квартиры Ф.

Психологическая экспертиза по видеозаписи его допроса от 25 января 2011 года проведена с нарушением закона. Упаковка видеозаписи его допроса не соответствует материалам дела.

Постановлением следователя видеозапись его допроса была признана вещественным доказательством, что само по себе делает её недопустимым доказательством.

Его показания об оказании на него физического воздействия 22 и 23 января 2011 года с целью добиться признания объективно подтверждены материалами дела.

21 января 2011 года во время проведения очной ставки между ним и Р. с участием адвоката Кирилловой А.В. (т. 4 л.д. 141-147) он не имел телесных повреждений, а 24 января 2011 года (понедельник) у него уже имеются телесные повреждения разной степени тяжести. Также 24 января 2011 года у него появляется иной адвокат, по назначению следователя, и с этим адвокатом проводятся следственные действия 24 и 25 января 2011 года (допросы).

Суд не учёл обстоятельство, которое могло существенно повлиять на вывод суда, заключающееся в том, что при назначении компьютерно-технической экспертизы следователь исключил из периода исследования телефонных соединений 30 и 31 мая 2010 года, хотя как следует из заключения N ... от 21 марта 2011 года, смерть мужчины, труп которого был обнаружен 13 июня 2010 года, могла наступить как 30 так и 31 мая 2010 года, (т. 7 л.д. 191-197).

Неправильным считает и вывод суда о том, что протокол осмотра места происшествия от 25.05.2011 года (т. 6 л.д. 38-47) и протокол осмотра места происшествия от 13.06.2010 года (т. 1 л.д. 13-19) доказывают, что место, где он (Беляев) был обнаружен С. и С. расположено вверх по течению реки от места, где впоследствии был обнаружен труп, эти протоколы, по мнению суда, подтверждают его слова о том, что в указанном районе он совершил убийство Ф. а его труп, сброшенный в р. ... течением был перемещён до места его обнаружения.

Из протокола осмотра места происшествия от 13.06.2010 года невозможно установить, как расположено место обнаружения трупа в реке Лена по отношению к месту его рыбалки 28-29 мая 2010 года (выше или ниже по течению). Для решения этого вопроса необходимы специальные познания, а потому суд не вправе был самостоятельно устанавливать факт перемещения трупа из одной точки реки в другую.

Не учёл суд при постановлении приговора то обстоятельство, что в настоящее время квартира, расположенная по адресу: ... район п. ... принадлежит на праве собственности старшему Ф., который при жизни Ф. утерял какие-либо права на неё. Согласно решению Иркутского районного суда от 02.11.2011 года (т. 21 л.д. 216-219) право собственности в порядке наследования на указанную квартиру у Ф. возникло только благодаря его действиям. Суд признал, что он, подписывая заявление от имени Ф. на приватизацию квартиры, высказывал тем самым его волю. Данное решение, вступило в законную силу, и не было обжаловано.

Прокуратура Иркутской области, поддерживающая обвинение против него, не обжаловала указанное решение, а значит признала его действия законными, совершёнными им по доверенности в интересах его доверителя.

Со ссылкой на ст. 90 УПК РФ полагает, что суд не вправе был квалифицировать его действия в соответствии с уголовным кодексом, тогда как Иркутский районный суд ещё в 2011 года признал его действия законными.

С учетом того, что отсутствуют доказательства, указывающие на насильственную причину смерти, из материалов дела невозможно сделать однозначный вывод о том, что труп действительно вскрывался, не имеется доказательств того, что именно труп Ф. был обнаружен в реке, не было установлено место совершения убийства, полагает, что постановленный судом обвинительный приговор основан на предположениях.

Помимо этого указывает на допущенные в ходе предварительного следствия и судебного разбирательства нарушения норм уголовно-процессуального закона.

Начиная с предварительного слушания он неоднократно заявлял ходатайства о допуске к участию в деле его защитника адвоката Кириллову А.В., с которой у него заключено соглашение.

Суд отказал ему в удовлетворении данного ходатайства, сославшись на то, что 18 июля 2012 года адвокат Кириллова А.В. была отведена следователем от участия в производстве по делу.

Указанное постановление следователя является незаконным, адвокат Кириллова А.В. не отказывалась от осуществления его защиты, отказавшись от ознакомления с материалами дела, она лишь следовала избранной им позиции.

Более того в апреле 2012 года адвокат Кириллова А.В. не была уведомлена об окончании следственных действий, с 16 по 28 апреля была нетрудоспособна, что подтверждается листком нетрудоспособности и приступила к работе 2 мая 2012 года, когда уже была стадия ознакомления с материалами дела.

Обращал он внимание суда и на то. что предусмотренных ст. 72 УПК РФ оснований для отвода адвоката Кирилловой А.В. от участия в производстве по делу не имелось.

Несмотря на все приведённые им доводы судом было отказано в удовлетворении его ходатайства о допуске к защите его интересов адвоката Кирилловой А.В., что послужило причиной его обращения с жалобой в Конституционный Суд РФ.

23 апреля 2015 года Конституционным Судом РФ по его жалобе вынесено Определение N 1003-О.

24 августа 2015 года он довёл указанное Определение Конституционного Суда РФ до сведения суда и вновь заявил ходатайство о допуске для защиты моих интересов адвоката Кирилловой А.В., но ему вновь по тем же основаниям было в этом отказано.

10 сентября 2015 года из-за расхождения в позициях с адвокатом Олейниковым П.А., он отказался от его услуг и просил допустить адвоката по соглашению Кириллову А.В. Отказ от Олейникова П.А. был принят судом, но в допуске адвоката Кирилловой А.В. отказано.

16 сентября 2015 года для защиты его интересов был назначен адвокат Касперович С.Е., которому было предоставлено время для ознакомления с материалами уголовного дела в количестве 27 томов - 8 рабочих дней, а также 1 день для согласования позиции с ним.

1 октября 2015 года в судебном заседании он отказался от услуг адвоката Касперовича С.Е. в связи с расхождением позиции по защите его интересов, вновь просил назначить адвоката Кириллову А.В.

Адвокат Касперович С.Е. также сделал заявление суду, что у них разная позиция по делу, однако суд пришел к выводу, что расхождения позиции не было, не принял его отказа от адвоката Касперовича С.Е., и не допустил адвоката Кириллову А.В.

Дополнительным доказательством нарушения его права на защиту служит протокол судебного заседания от 17 ноября 2015 года, от 26 ноября 2013 года и от 03.12.2015 года.

Так 17 и 26 ноября 2015 года адвокат Касперович С.Е. заявил, что у него расходятся с ним позиции именно по обвинению его в совершении преступления, предусмотренного ст. 105 УК РФ.

Несмотря на неоднократные заявления адвоката Касперовича С.Е. о расхождении позиций, и о том, что он считает, что отказ подсудимого от его услуг должен быть удовлетворён, ему отказано мне в отводе указанного адвоката.

26 ноября 2015 года судебное заседание было отложено на 3 декабря 2015 года для того, чтобы адвокат Касперович С.Е. посетил его в СИЗО ... г. ... для согласования позиции защиты. Однако адвокат к нему не пришёл, позицию не согласовал, что подтверждается протоколом судебного заседания от 3 декабря 2015 года. По этой причине, он возражал против того, чтобы адвокат Касперович С.Е. выступал в прениях сторон.

Считает, что уголовное дело в отношении него было рассмотрено без участия защитника, он фактически был лишен гарантированного ему Конституцией РФ и УПК РФ права на защиту, что повлияло на вынесение законного и обоснованного решения.

Необоснованно отказано ему 17 ноября 2015 года как в оглашении показаний свидетеля М. на л.д. 1-4 в томе 4, так и в оказании содействия в вызове его в суд, со ссылкой на то, что обстоятельства, о которых говорит данный свидетель, не имеют отношения к предъявленному ему обвинению.

Обращает также внимание на нарушение сроков предварительного следствия. Согласно обвинительному заключению срок предварительного следствия составил 21 месяц 18 дней.

Уголовное дело четыре раза возвращалось Иркутским областным судом прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ, и каждый раз, а всего четыре раза, руководителем регионального следственного органа или его заместителями дополнительный срок предварительного следствия устанавливался (продлевался) на 1 месяц, что является нарушением требований ч. 6 и ч. 6.1 ст. 162 УПК РФ, согласно которым срок следствия для производства дополнительного расследования, установленный руководителем регионального следственного органа, не может превышать 1 месяца, а общий срок следствия - 13 месяцев.

Кроме того и.о. Председателя СК РФ и его заместителями срок предварительного следствия, после возвращения уголовного дела судом прокурору, продлевался три раза, поэтому фактический срок следствия, составил гораздо больше одного месяца.

Подробно описывая движение дела, решения о продлении срока следствия, указывает, что в период с 24 ноября 2011 года по 3 декабря 2011 года, с 06.04.2012 года по 06.05.2012 года, с 13 декабря 2012 года по 12 января 2013 года срок следствия установлен не был.

Все следственные действия, проведённые в период предварительного следствия, срок которого продлён незаконно или не был установлен, являются незаконными. Полагает, что законно продленный срок истек 24 ноября 2011 года, соответственно все доказательства и следственные действия, полученные и произведенные после этой даты, являются незаконными, в том числе предъявление обвинения и составление обвинительного заключения.

Описывая обстоятельства передачи дела для производства предварительного расследования в СО по г. Иркутску СУ СК при прокуратуре РФ по Иркутской области, создания следственной группы, отмечает, что с 15.01.2011 года до 13 апреля 2011 года дело находилось в производстве следователя Д.

Следственная группа, в состав которой вошли Д., Б. и Б. была создана 13 апреля 2011 года.

В связи с этим полагает, что выполненные иными следователями, кроме Д. в указанный период времени следственные действия являются незаконными, а потому показания свидетеля К. от 19.01.2011 года (том 4 л.д. 136-140), показания свидетеля Р. и его показания от 21.01.2011 года (том 4 л.д. 141-147), постановление о назначении адвоката от 24.01.2011 года (том 4 л.д. 149), его показания в качестве обвиняемого от 24 января, от 25 января, от 17 февраля, от 21 февраля 2011 года (том 4 л.д. 152-162, 164-168, 169-174, том 5 л.д. 1-2, 4-6), образцы для сравнительного исследования, полученные 27.01.2011 года (том 4 л.д. 181-186), показания потерпевшей Ч. и его на очной ставке от 30.03.2011 года (том 5 л.д. 28-31), показания свидетелей Р. от 01.04.2011 года (том 5 л.д. 37-39), С. от 02.04.2011 года (том 5 л.д. 41-43), показания свидетеля Ф. и его на очной ставке от 07.04.2011 года (том 5 л.д. 44-48) являются недопустимыми доказательствами.

Несмотря на указанные факты, 26 ноября 2015 года судом оставлено без рассмотрения его ходатайство о признании недопустимыми доказательства, все перечисленные доказательства положены в основу приговора.

Не дал надлежащей оценки суд и тому факту, что уголовное дело по обвинению его в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30 ч. 4 ст. 159 УК РФ не возбуждалось.

По данному эпизоду не было ни заявления потерпевшего, ни рапорта об обнаружении признаков состава преступления.

Постановления о возбуждении уголовного дела по ч. 3 ст. 30 ч. 4 ст. 159 УК РФ не выносилось, без которого невозможно проведение предварительного расследования.

Конституционным Судом РФ в ряде своих постановлений сформулированы правовые позиции, согласно которым стадия возбуждения уголовного дела является обязательной (Определения Конституционного Суда РФ от 18.07.2006 г. N 343-О и от 21.12.2006 г. N 533-О)

Соединения уголовных дел в порядке ст. 153 УПК РФ так же в данном случае не было.

Нарушены органами предварительного следствия и требования п. 3 ч. 2 ст. 151 УПК РФ о подследственности дела, которое подлежало расследованию следователями органов внутренних дел РФ.

Полагает, что нарушение порядка возбуждения уголовного дела в соответствии с ч. 2 ст. 50 Конституции РФ влечет признание всех последующих процессуальных действий не имеющими юридической силы.

Нарушен и порядок возбуждения уголовного дела по эпизоду С. суд необоснованно признал технической ошибкой дату совершения преступления, указанную в постановлении о возбуждении уголовного дела, не оговорив при этом в приговоре, как следует относиться к тому, что эта же дата совершения преступления (до 28 апреля 2009 года) фигурирует и в иных процессуальных документах, вынесенных другими должностными лицами, в том числе прокурором г. ...

Оценивает допущенные нарушения как отсутствие постановления о возбуждении уголовного дела по заявлению гражданки С., а потому проведенное предварительное расследование без возбуждения уголовного дела влечет признание всех последующих процессуальных действий не имеющими юридической силы.

Неправильной считает квалификацию его действий одновременно по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 и по п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ, ссылаясь при этом на ст. 17 УК РФ, Постановление Пленума ВС РФ от 27 января 1999 года N 1 "О судебной практике по делам об убийстве".

Полагает, что суд по настоящему делу принял позицию стороны обвинения и вынес незаконный и необоснованный обвинительный приговор.

Просит приговор отменить и передать дело на новое судебное разбирательство.

В возражениях на апелляционную жалобу осужденного Беляева А.Л. государственный обвинитель Желбанова Т.С. просит оставить ее без удовлетворения, а приговор - без изменения.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы осужденного, Судебная коллегия находит приговор подлежащим отмене по следующим основаниям.

В соответствии со ст. 15 УПК РФ уголовное судопроизводство осуществляется на основе состязательности сторон; суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав; стороны обвинения и защиты равноправны перед судом.

Согласно ст. 48 Конституции РФ каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи. В случаях, предусмотренных законом, юридическая помощь оказывается бесплатно.

Каждый задержанный, заключенный под стражу, обвиняемый в совершении преступления имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента соответственно задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения.

В соответствии со ст. 47 УПК РФ подсудимый обладаем всеми правами, предусмотренными частью 4 данной статьи, в том числе правом пользоваться помощью защитника.

В соответствии с ч. 1, ч. 2 ст. 50 УПК РФ защитник приглашается подозреваемым, обвиняемым, его законным представителем, а также другими лицами по поручению или с согласия подозреваемого, обвиняемого. Подозреваемый, обвиняемый вправе пригласить несколько защитников.

По просьбе подозреваемого, обвиняемого участие защитника обеспечивается дознавателем, следователем или судом.

Согласно п. 5 ч. 1 ст. 51 УПК РФ участие защитника в уголовном судопроизводстве обязательно, если лицо обвиняется в совершении преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы на срок свыше пятнадцати лет, пожизненное лишение свободы или смертная казнь.

Эти требования закона нарушены судом по настоящему делу.

Как следует из материалов дела, защиту Беляева в ходе предварительного следствия осуществляла по соглашению приглашенный им адвокат Кириллова А.В.

1 июня 2012 г. уголовное дело в отношении Беляева А.Л. поступило в суд и 14 июня 2012 г. возвращено прокурору в связи с невыполнением адвокатом Кирилловой А.В. требований ст. 217 УПК РФ.

Отказ адвоката Кирилловой А.В. в нарушение требований п. 7 ст. 49 УПК РФ, согласно которым адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты, от ознакомления с материалами дела расценен судом нарушением права Беляева А.Л. на защиту.

18 июля 2012 года производство по делу возобновлено и в тот же день следователем вынесено постановление об отводе адвоката Кирилловой А.В. от участия в деле и назначении другого адвоката.

Как указано в постановлении, адвокат Кириллова А.В., не приступив к ознакомлению с материалами уголовного дела, нарушила ч. 2 ст. 48 Конституции РФ, ч. 7 ст. 49 УПК РФ и п. 6 ч. 4 ст. 6 Закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре", согласно которым адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты, данное нарушение, свидетельствующее о грубейшем невыполнении адвокатом своего профессионального долга, по мнению следователя, исключает возможность ее дальнейшего участия в производстве по настоящему делу.

Беляеву А.Л. назначен другой адвокат, с которым выполнены требования ст. 217 УПК РФ и дело направлено в суд.

Впоследствии уголовное дело дважды 20 июля и 1 августа 2012 г. возвращалось прокурору для устранения препятствий его рассмотрения.

5 февраля 2013 года дело поступило в суд и 20 февраля 2013 года в ходе предварительного слушания обвиняемый Беляев А.Л. его защитник адвокат Олейников П.А. заявили ходатайство о допуске к участию в деле в качестве защитника Беляева А.Л. адвоката Кирилловой.

Судом было отказано в удовлетворении данного ходатайства со ссылкой на постановление следователя, которое, по мнению суда, не утратило юридической силы. Как указано судом, отвод адвоката следователем распространяется как на стадию предварительного расследования, так и на стадию рассмотрения дела в суде, основания, по которым адвокат отведена, являются существенными, они не изменились и не отпали на момент проведения предварительного слушания. (т. 21 л.д. 26-28)

После оглашения указанного постановления обвиняемым Беляевым и его защитником со ссылкой на ч. 2 ст. 49 УПК РФ было заявлено ходатайство о допуске Кирилловой А.В. к участию в деле наряду с адвокатом в качестве иного лица, в удовлетворении данного ходатайства также было отказано по тем основаниям, что Кириллова А.В. осуществляет свою деятельность на профессиональной основе. (т. 21 л.д. 23-24)

21 февраля 2013 года в ходе проведения предварительного слушания защитник Олейников П.А. заявил ходатайство о признании незаконным постановления следователя об отстранении адвоката Кирилловой А.В. от участия в деле и о допуске ее к участию в предварительном слушании и судебном разбирательстве. При этом сторона защиты ссылалась на наличие соглашения между Беляевым А.Л. и адвокатом Кирилловой А.В., что подтверждается справкой председателя коллегии адвокатов.

Данное ходатайство также оставлено без удовлетворения.

По итогам предварительного слушания 25 февраля 2013 года назначено судебное заседание на 11 марта 2013 года.

В подготовительной части судебного заседания в удовлетворения ходатайства стороны защиты о допуске адвоката Кирилловой А.В. к участию в деле вновь отказано. При этом суд сослался на постановление следователя, как обоснованное и мотивированное. Иных оснований, препятствующих участию адвоката Кирилловой А.Л. в судебном разбирательстве уголовного дела в отношении Беляева, не указано.

Впоследствии в ходе судебного разбирательства подсудимым Беляевым А.Л. и его защитниками неоднократно 21 марта 2013 года, 24 августа 2015 года, 10 сентября, 16 сентября, 1 октября, 19 ноября 2015 года заявлялись ходатайства о допуске Кирилловой А.В. в качестве защитника подсудимого.

В удовлетворении данных ходатайств судом также отказано со ссылкой на то, что подсудимый получаем квалифицированную юридическую помощь, что ходатайства о допуске адвоката Кирилловой А.В. были рассмотрены и новых оснований подсудимым и его защитниками не приведено.

Изложенное свидетельствует о том, что обстоятельства, предусмотренные ст. 72 УПК РФ, исключающие участие адвоката Кирилловой А.В. входе судебного разбирательства по настоящему делу не установлены судом.

Адвокат Кириллова А.В. не была допущена к участию в судебном разбирательстве в качестве защитника как профессиональный адвокат и как иное лицо только по тому основанию, что в ходе предварительного следствия постановлением следователя была отстранена от участия в производстве по делу.

Каких-либо иных оснований, препятствующих адвокату Кирилловой А.В. осуществлять защиту Беляева А.Л. на предварительном слушании и в судебном заседании, судом не установлено и таковые не указаны ни в постановлениях суда, вынесенных в совещательной комнате, ни в принятых без удаления в совещательную комнату решениях.

Между тем, согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в Определении от 23 апреля 2015 года от отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Беляева А.Л. на нарушение его конституционных прав статьями 49, 50, 51, 53 и 72 УПК РФ, подпунктом 6 пункта 4 статьи 6 и пунктом 2 статьи 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" решение следователя об отводе конкретного защитника не имеет для суда, рассматривающего по существу уголовное дело, преюдициального значения. Напротив, в силу требования ч. 1 ст. 11 УПК РФ суд обязан разъяснить подсудимому его право на приглашение выбранного им защитника и обеспечивать возможность осуществления этого права.

Указанное Определение Конституционного Суда РФ было представлено стороной защиты суду 24 августа 2015 г., но вопреки изложенной в нем правовой позиции, суд вновь со ссылкой на решение следователя об отводе адвоката Кирилловой А.В. не допустил ее к участию в деле.

Оценивая принятые судом решения по ходатайствам подсудимого Беляева А.Л. и его защитников о допуске адвоката Кирилловой А.В. к участию в судебном разбирательстве с учетом правовой позиции Конституционного Суда РФ, Судебная коллегия отмечает, что препятствий для участия адвоката Кирилловой А.В. в судебном разбирательстве по настоящему делу не имелось.

Вывод органов следствия о нарушении права на защиту обвиняемого на досудебной стадии производства по делу, обусловленный отказом адвоката Кирилловой А.В. от ознакомления с материалами дела, не может одновременно рассматриваться как обстоятельство, влекущее нарушение права на защиту Беляева А.Л. на стадии судебного производства.

В ходе предварительного слушания от 1-14 июня 2012 года адвокат Кириллова А.В. занимала согласованную с обвиняемым позицию, занимала активную позицию по его защите, о чем свидетельствуют заявленные в его интересах многочисленные ходатайства.

После повторного направления дела в суд она была лишена возможности принять участие в судебном разбирательстве, а потому у суда отсутствовали основания для вывода о том, что участие адвоката Кирилловой А.В. на предварительном слушании и в судебном заседании повлечет нарушение права Беляева А.Л. на защиту, что ее участие будет противоречить интересам подсудимого.

При таких обстоятельствах Судебная коллегия находит обоснованными доводы жалобы осужденного о том, что он лишен был возможности пользоваться услугами выбранного им защитника, чем нарушено гарантированное Конституцией РФ и уголовно-процессуальным законом его право на защиту, что могло повлиять на вынесение законного, обоснованного и справедливого решения по делу.

Допущенное судом существенное нарушение уголовно-процессуального закона, выразившееся в нарушении права подсудимого пользоваться помощью выбранного им защитника, является в силу п. 4 ч. 2 ст. 389.17 УПК РФ основанием отмены приговора и направления дела на новое судебное разбирательство.

В ходе нового рассмотрения дела суду надлежит обеспечить право подсудимого на защиту, проверить и дать оценку иным доводам осужденного, указанным в апелляционной желобе и в зависимости от установленных обстоятельств принять законное и обоснованное решение.

Отменяя приговор, Судебная коллегия с учетом тяжести предъявленного Беляеву обвинения в совершении нескольких преступлений, в том числе и особо тяжкого, наличия достаточных оснований полагать, что Беляев А.Л., нарушивший подписку о невыезде в ходе судебного разбирательства и скрывшийся от суда, вновь может скрыться от суда, не находит оснований для изменения избранной в отношении Беляева А.Л. меры пресечения в виде заключения под стражу.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 389.13, 389.20, 389.28 УПК РФ, Судебная коллегия определила:

приговор Иркутского областного суда от 28 декабря 2015 года в отношении Беляева ... А.Л. отменить.

Дело направить на новое судебное рассмотрение со стадии подготовки к судебному заседанию.

Меру пресечения в отношении Беляева А.Л. оставить содержание под стражей, продлив ее срок до 29 мая 2016 года.

Председательствующий

Истомина Г.Н.

Судьи

Хомицкая Т.П.

Кочина И.Г.