Постановление Европейского Суда по правам человека от 12 ноября 2015 г. Дело "Мережников (Merezhnikov) против Российской Федерации" (Жалоба N 30456/06) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Мережников (Merezhnikov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 30456/06)

Постановление Суда

Страсбург, 12 ноября 2015 г.

По делу "Мережников против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Андраша Шайо, Председателя Палаты,

Элизабет Штайнер,

Ханлара Гаджиева,

Паулу Пинту де Альбукерке,

Линос-Александра Сисилианоса,

Эрика Мёсе,

Дмитрия Дедова, судей,

а также при участии Андре Вампаша, заместителя Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 13 октября 2015 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 30456/06, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Сергеем Михайловичем Мережниковым (далее - заявитель) 27 июня 2006 г.

2. Заявитель был представлен З.С. Жулановым, адвокатом, практикующим в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель жаловался на жестокое обращение в противоречие статье 3 Конвенции, утверждая, что он подвергся чрезмерному применению силы со стороны милиции.

4. 27 августа 2010 г. жалоба была коммуницирована властям Российской Федерации.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. 17 апреля 2003 г. заявитель был задержан по подозрению в нарушении общественного порядка с использованием оружия. Он был заключен под стражу в изолятор временного содержания г. Чайковский Челябинской области (далее - ИВС).

6. 27 апреля 2003 г. к полудню следователь, ответственная за ведение его дела, прибыла в ИВС, чтобы предъявить ему обвинения и допросить относительно совершенных правонарушений. В кабинете присутствовал адвокат, назначенный заявителю. Заявитель отказался подписать протокол в отсутствие адвоката, которого бы он выбрал сам. Он был сопровожден вновь в свою камеру. Через 10 минут следователь попросила, чтобы заявителя вновь привели в кабинет для допроса. Заявитель отказался подчиниться приказу сотрудников милиции и выйти из камеры. Сотрудники милиции приказали другим заключенным покинуть камеру и вновь сказали заявителю пройти в кабинет для допросов. После повторного отказа сотрудник Б. вошел в камеру, схватил заявителя за левую руку и заломил ее за спину и таким образом вышел с ним в коридор, который вел в кабинет для допросов. По утверждению заявителя, он почувствовал удар по левой руке, затем сильную боль и упал на пол. Он был немедленно доставлен к врачу, где ему был поставлен диагноз "перелом лучевой кости".

7. В тот же день заявитель подал жалобу. В соответствующей части жалоба гласила:

" [...]После долгих уговоров я согласился выйти из камеры в сопровождении сотрудников K. и Б., последний заломил мне левую руку за спину, почувствовав боль, я наклонился вперед, а затем почувствовал удар в области [неразборчиво], после этого удара я почувствовал боль в руке. Была вызвана "скорая помощь"[...] ".

8. В заключении от 30 апреля 2003 г. медицинский эксперт после осмотра заявителя и учитывая, помимо прочего, рентгеновский снимок руки, подтвердил, что перелом лучевой кости мог произойти из-за залома левой руки и поворота вокруг продольной оси. Он указал, что травма повлекла за собой потерю трудоспособности на срок более трех недель.

9. 7 мая 2003 г. прокуратура г. Чайковского отказала в возбуждении уголовного дела по жалобе заявителя. В обоснование своего решения следователь отметил:

- сотрудник милиции Б. сообщил по существу следующее:

"Он [Б.] схватил заявителя за левую руку, чтобы заставить его выйти из камеры в коридор. Тем временем, проходя перед решеткой, которая отделяла блок камер, заявитель схватился за нее руками, отказываясь идти дальше. Второй сотрудник Р. вмешался для того, чтобы заставить заявителя отцепиться от решетки. Заявитель потерял равновесие и начал падать, в то время как его левую руку держал сотрудник Б., чем объясняется происхождение травмы";

- обстоятельства, описанные Б., подтверждаются Д., следователем, ответственным за ведение дела заявителя, сотрудниками милиции K., Р., Бо., П., а также заключенными П. и Бор. (в решении не приводились их объяснения);

- выводы медицинского эксперта противоречили версии заявителя, так как эксперт не установил причинно-следственной связи между травмой и ударом по левой руке заявителя.

Таким образом, следователь решил, что применение силы сотрудником Б. было законным, учитывая отказ заявителя подчиниться.

10. По словам заявителя, он направил жалобу на это решение в вышестоящую прокуратуру 7 мая 2003 г. Эта жалоба была отклонена в неустановленный день прокуратурой Пермской области.

11. В сентябре 2005 года заявитель подал гражданский иск с требованием о компенсации морального вреда, причиненного переломом руки в результате происшествия 27 апреля 2003 г. Доводы сторон состояли в следующем:

- заявитель подтвердил свою изначальную версию, а именно что перед падением он почувствовал удар;

- сотрудник милиции Б. повторил свою версию, приведенную в решении прокуратуры от 7 мая 2003 г.;

- сотрудники милиции К. и Р., а также следователь Д. в суд не явились. После вопроса судьи о необходимости их присутствия на заседании заявитель и его адвокат заявили, что в этом нет необходимости, но попросили допросить сотрудника милиции Бо., которая, по их утверждению, была очевидцем происшествия;

- Бо. подтвердила версию, изложенную Б., но пояснила, что она не видела, кто из сотрудников пытался оторвать правую руку заявителя от решетки, и что никто не наносил ударов заявителю.

Заявитель попросил судью назначить новую медицинскую экспертизу с целью более точного установления причин перелома, включая вопрос о том, "мог ли он стать следствием удара". Судья отклонил это ходатайство, не найдя причин сомневаться в достоверности заключения, составленного экспертом 30 апреля 2003 г.

Во время своей речи по окончании заседания адвокат заявителя заявил:

"Мы не утверждаем, что [вред, причиненный заявителю] был нанесен умышленно, что не исключает возможности наступления ответственности в связи с небрежностью, иными словами, что лицо, которое причинило вред, не приняло всех необходимых мер для того, чтобы его избежать или уменьшить[...] так, как следует из объяснений Б., он смог избежать причинения вреда, если бы вовремя отпустил руку [заявителя]...".

12. Решением от 27 октября 2005 г. Чайковский городской суд отказал в удовлетворении иска заявителя, признав, что сотрудники милиции применили силу в соответствии с законом в ответ на отказ заявителя подчиниться их требованиям. По этим основаниям суд признал необоснованными утверждения заявителя о нанесении удара. Что касается травмы, причиненной заявителю, суд решил следующее:

"Суд полагает, что сотрудник ИВС действовал в соответствии с [установленными требованиями]; его требование покинуть камеру, адресованное заявителю, было законным, и [заявитель] был обязан подчиниться без возражений [...] Учитывая, что заявитель не подчинился, несмотря на законное требование администрации ИВС, и что ненасильственные меры в форме уговоров не привели к прекращению его сопротивления, применение силы Б., который заломил ему левую руку за спину, чтобы заставить выйти... из камеры, было оправдано. Перелом руки произошел из-за того, что заявитель сопротивлялся [...] и зацепился правой рукой за решетку. Когда его правую руку пытались отцепить от решетки, он повис на левой руке, которую держал Б. ...Суд полагает, что при отсутствии таких элементов, как незаконные или виновные действия сотрудника милиции, в результате которых причинена травма, нет оснований для принятия решения о возмещении ущерба [...]".

13. Заявитель обжаловал это решение. Он утверждал, помимо прочего, что в соответствии с абзацем 3 статьи 13 Закона "О милиции" сотрудник милиции был обязан снизить риск причинения вреда здоровью.

14. 27 декабря 2005 г. Пермский областной суд отклонил жалобу заявителя, повторив выводы суда первой инстанции.

II. Соответствующее внутригосударственное законодательство

A. Закон Российской Федерации от 15 июля 1995 г. N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" в редакции, действующей на момент рассматриваемых событий

15. Статья 44 допускает применение силы к лицу, содержащемуся под стражей для предотвращения совершаемого правонарушения или для преодоления его противодействия законным требованиям сотрудников мест содержания под стражей, если ненасильственные способы не являются достаточными.

B. Закон Российской Федерации от 18 апреля 1991 г. N 1026-1 "О милиции" в редакции, действовавшей на момент рассматриваемых событий

16. Согласно абзацу 3 статьи 13 при применении силы сотрудник должен стремиться снизить риск причинения вреда, принимая во внимание характер и опасность правонарушения и личности правонарушителя, а также степень сопротивления последнего.

Право

Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

17. Заявитель утверждал, что имело место бесчеловечное и унижающее достоинство обращение в связи с чрезмерным применением силы против него со стороны сотрудников милиции. Он ссылался на статью 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Приемлемость жалобы

1. Доводы сторон

18. Власти Российской Федерации настаивали на неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты: они утверждали, что заявитель не обжаловал в суд решение от 7 мая 2003 г., что позволяет сделать статья 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ).

19. Заявитель отметил, что это правовое средство является иллюзорным, учитывая обстоятельства дела. Он объяснил, что, во-первых, в соответствии со статьей 125 УПК РФ суд не может сам устанавливать факты или проводить какое-либо расследование. Во-вторых, принимая во внимания утверждения пятерых сотрудников милиции, по его мнению, было практически невозможно доказать, что травма стала результатом намеренно нанесенного удара. В-третьих, по его утверждению, не предусмотрено каких-либо положений Уголовного кодекса Российской Федерации о непреднамеренном причинении телесных повреждений, повлекших вред здоровью, аналогичный причиненному ему.

2. Мнение Европейского Суда

20. Европейский Суд напоминает, что правило об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты, предусмотренное пунктом 1 статьи 35 Конвенции, налагает на заявителей обязательство использовать в первую очередь достаточные и доступные средства внутригосударственной правовой системы для получения компенсации в связи с предполагаемыми нарушениями их прав. Пункт 1 статьи 35 Конвенции также требует от заявителя представить в соответствующий внутригосударственный орган, по крайней мере, по существу и в форме, предписанной внутренним законодательством, жалобу, которую он намерен затем направить в Европейский Суд, но не обязует его использовать средства, которые являются неадекватными и неэффектными (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ильхан против Турции" (lhan v. Turkey), жалоба N 22277/93, § 58, ECHR 2000-VII). Европейский Суд также решил, что в делах о незаконном применении силы представителями государства - не по ошибке, недосмотру или небрежности - гражданское или административное производство, направленное исключительно на возмещение причиненного вреда, а не на установление и наказание виновных, не является адекватным и эффективным средством правовой защиты в отношении жалоб на нарушение статей 2 и 3 Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мокану и другие против Румынии" (Mocanu and Others v. Romania), жалобы NN 10865/09, 45886/07 и 32431/08, § 227, ECHR 2014 (извлечения)).

21. В деле "Владимир Романов против Российской Федерации" Европейский Суд уже рассматривал сходные с настоящим делом обстоятельства и отклонил доводы властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты (см. Постановление Европейского Суда по делу "Владимир Романов против Российской Федерации" (Vladimir Romanov v. Russia) от 24 июля 2008 г., жалоба N 41461/02, §§ 46-52* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2009. N 3 (примеч. редактора).)). Он решил, что с момента рассмотрения гражданскими судами по существу утверждений о жестоком обращении, принимая во внимание выводы прокуратуры, от заявителя не требуется прибегать к иному производству, предусмотренному статьей 125 УПК РФ (см. там же, § 51).

22. Европейский Суд полагает, что эти выводы применимы к настоящему делу. В действительности заявитель подал гражданский иск с требованием о компенсации морального вреда, который, по его мнению, был ему причинен, иск, который был рассмотрен по существу, исходя из доказательств, представленных сторонами, включая выводы прокуратуры в отношении жалобы заявителя. Кроме того, заявитель признал перед внутригосударственными судебными органами, что травма была причинена по небрежности (см. § 11 настоящего Постановления), что позволяет поставить настоящее дело в один ряд с исключительными случаями "простой ошибки, недосмотра или небрежности", перечисленными в § 227 Постановления Европейского Суда по делу "Мокану и другие против Румынии". Следовательно, предварительные возражения властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты должны быть отклонены.

23. Европейский Суд отмечает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он далее отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

24. Власти Российской Федерации подчеркивали, что утверждения о жестоком обращении с заявителем стали предметом рассмотрения по существу гражданскими судами. Последние заслушали показания свидетелей и изучили письменные доказательства, такие как материалы предварительной проверки прокурора, результаты которой были обобщены в решении от 7 мая 2003 г., и заключение медицинского эксперта от 30 апреля 2003 г. Основываясь на выводах внутригосударственных судов, власти Российской Федерации полагали, что применение силы в отношении заявителя было законным, принимая во внимание обязанность последнего подчиниться требованиям сотрудников ИВС, и что оно было пропорциональным преследуемой цели, учитывая, что заявитель оказал сопротивление сотрудникам милиции. Они считали, что подобное обращение не являлось умышленными действиями, направленными на причинение заявителю моральных страданий, не унижало его достоинство и не достигло уровня жестокости, необходимого для того, чтобы подпадать под действие статьи 3 Конвенции.

25. В своих объяснениях в ответ на доводы властей Российской Федерации заявитель признал невозможность доказать "вне всяких разумных сомнений" нанесение намеренного удара одним из сотрудников и подчеркнул, что он принимает версию событий, изложенную властями Российской Федерации. Однако он считает установленным практикой Европейского Суда, что внутригосударственные власти, учитывая уязвимое положение лиц, лишенных свободы, обязаны защищать их физическую неприкосновенность и любым способом избегать применения физической силы, которое не является строго обусловленным их поведением. С этой точки зрения, заявитель утверждал, что преследуемая сотрудниками милиции цель была незаконной. Прежде всего он считал противоправным предъявление лицу обвинений в отсутствие выбранного им адвоката. Затем, по его мнению, сотрудники Б. и Р. должны были применить мньшую силу и действовать с бльшей осторожностью с тем, чтобы избежать причинения вреда здоровью. Кроме того, тот факт, что его вывели с рукой, заломанной за спину, вызвало у него чувства страха, опасности и унижения и причинило физические страдания. И наконец, даже если сотрудники милиции допустили простую небрежность, обращение, которому он подвергся, не утратило признаков "бесчеловечного", принимая во внимание его последствия, а именно перелом лучевой кости.

2. Мнение Европейского Суда

26. Европейский Суд напоминает, что статья 3 Конвенции посвящена одной их основных ценностей демократического общества. Даже в самых сложных обстоятельствах, таких как борьба с терроризмом и организованной преступностью, Конвенция в абсолютных выражениях запрещает пытки и бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 95, ECHR 1999-V).

27. Если лицо лишено свободы, применение к нему физической силы, когда это не является строго необходимым в силу его поведения, посягает на его человеческое достоинство и в принципе признается нарушением прав, гарантированных статьей 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Дедовский и другие против Российской Федерации" (Dedovskiy and Others v. Russia), жалоба N 7178/03* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2009. N 1 (примеч. редактора).), § 73, ECHR 2008 (извлечения), Постановление Европейского Суда по делу "Ривас против Франции" (Rivas v. France) от 1 апреля 2004 г., жалоба N 59584/00, § 41, Постановление Европейского Суда по делу "Текин против Турции" (Tekin v. Turkey) от 9 июня 1998 г., Reports of Judgments and Decisions 1998-IV, §§ 52-53, Постановление Европейского Суда по делу "Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria) от 4 декабря 1995 г., Series A, N 336, § 38, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Буид против Бельгии" (Bouyid v. Belgium) от 28 сентября 2015 г., жалоба N 23380/09, §§ 88 и 101). Вопрос о том, было ли обращение направлено на унижение жертвы, является другим элементом, который следует принимать во внимание, однако отсутствие такой цели не исключает автоматически возможного нарушения статьи 3 Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Свинаренко и Сляднев против Российской Федерации" (Svinarenko and Slyadnev v. Russia), жалобы NN 32541/08 и 43441/08* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 11 (примеч. редактора).), § 114, ECHR 2014 (извлечения)).

28. В настоящем деле не оспаривалось, что во время нахождения под стражей заявитель отказался подчиниться требованию покинуть камеру и что его здоровью был причинен вред в виде перелома лучевой кости руки. Европейский Суд отмечает, что в своих ответных объяснениях заявитель отказался от своих утверждений о нанесении удара и согласился с версией событий, изложенной властями Российской Федерации (см. § 25 настоящего Постановления). Принимая во внимание доводы сторон и документы, имеющиеся в его распоряжении, Европейский Суд принимает версию властей Российской Федерации, согласно которой телесные повреждения стали результатом падения заявителя при оказании сопротивления сотрудникам милиции.

29. Так как фактические обстоятельства дела установлены, Европейскому Суду остается выяснить, являлось ли применение силы в настоящем деле необходимым.

30. Власти Российской Федерации утверждали, ссылаясь на выводы внутригосударственных судов, что сотрудники милиции Б. и Р. адекватным образом отреагировали на поведение заявителя. Европейский Суд отмечает, что заявитель не отрицал, что он неоднократно отказывался подчиниться требованиям сотрудников милиции. По его мнению, его отказ был законным, учитывая отсутствие выбранного им адвоката. Однако, как и внутригосударственным судам, этот аргумент не кажется Европейскому Суду убедительным, учитывая, что для процедуры предъявления обвинения заявителю был назначен адвокат.

31. Что касается перелома, причиненного заявителю, представляется, что он произошел в первую очередь из-за самого заявителя, который вцепился в решетку, воспрепятствовал движению, что вызвало необходимость вмешательства сотрудника Р. для того, чтобы отцепить руку. Отсутствуют какие-либо указания на то, что сила была чрезмерной или непропорциональной (см. Постановление Европейского Суда по делу "Калок против Франции" (Caloc v. France), жалоба N 33951/96, §§ 100-101, ECHR 2000-IX). Когда его руку отцепили от решетки, заявитель потерял равновесие и начал падать, повиснув на левой руке. Сомнительно, что у сотрудника Б. было достаточно времени, чтобы среагировать на происходящее и отпустить руку заявителя. После падения заявителя сотрудники Б. и Р. сразу прекратили применение силы (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Владимир Романов против Российской Федерации", § 67). Учитывая изложенное и, в том числе поведение заявителя, Европейский Суд полагает, что сила, примененная против него, не была чрезмерной.

32. Следовательно, не было допущено нарушения статьи 3 Конвенции.

На основании изложенного суд:

1) отклонил большинством голосов предварительные возражения властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты;

2) объявил единогласно жалобу приемлемой для рассмотрения по существу;

3) постановил шестью голосами "за" и одним - "против", что не было допущено нарушения статьи 3 Конвенции.

Совершено на французском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 12 ноября 2015 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Андре Вампаш Заместитель Секретаря Секции Суда

Андраш Шайо Председатель Палаты Суда

В соответствии с пунктом 2 статьи 42 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Суда к настоящему Постановлению прилагается особое мнение судьи Паулу Пинту де Альбукерке.

Особое мнение судьи Паулу Пинту Де Альбукерке

1. Настоящее дело касается чрезмерного применения силы сотрудниками милиции в отношении заключенного в изоляторе временного содержания. Особенность дела состоит в том, что телесные повреждения, причиненные сотрудниками милиции, являются повреждениями, причиненными по небрежности. Власти Российской Федерации утверждали, ссылаясь на выводы внутригосударственных судов, что сотрудники милиции Б. и Р. адекватно ответили на действия заявителя, что рассматриваемое обращение не было преднамеренным и что в любом случае причиненные страдания не достигают уровня жестокости, необходимого для того, чтобы подпадать под действие статьи 3 Конвенции. Меня не убедили эти доводы.

2. Прежде всего я считаю, что законодательство Российской Федерации, действовавшее на момент рассматриваемых событий, требовало от сотрудников милиции приложить усилия для "минимизации" вреда, причиненного применением силы (см. § 16 настоящего Постановления). Я далее отмечаю, что заявитель находился целиком под контролем сотрудников полиции, то есть в уязвимом положении, и власти были обязаны предоставить ему защиту. Следует отметить, что он был один против троих сотрудников милиции, присутствующих на месте происшествия, которые владели ситуацией.

3. Если поведение заявителя могло вынудить сотрудников милиции прибегнуть к принуждению, чтобы заставить его пройти в кабинет для допросов, я полагаю, что власти Российской Федерации не доказали наличие серьезного и неотвратимого риска, способного оправдать применение силы в настоящем деле. Определенно, заявитель не был вооружен опасным предметом, он не ранил сотрудников милиции, не пытался нанести удары кулаками или ногами или каким-либо иным способом. Сопротивление, оказанное заявителем, было, безусловно, упорным, однако в целом пассивным.

4. Кроме того, я не понимаю, каким образом применение силы могло способствовать задаче предъявления обвинения. Вряд ли заявителя можно было принудить поставить свою подпись. В случае, если властям требовалось лишь зачитать обвинение, я не понимаю, почему это не могло произойти в камере, учитывая, что следователь, ответственная за ведение дела в отношении заявителя, и назначенный адвокат уже находились в здании* (* О других случаях "неоправданного насилия" в пенитенциарных учреждениях Российской Федерации см. Постановление Европейского Суда по делу "Дедовский и другие против Российской Федерации" (Dedovskiy and Others v. Russia) от 28 мая 2008 г., жалоба N 7178/03, §§ 83-85.).

5. Даже если предположить, что заявитель упал, повиснув на левой руке* (* Эта версия событий была признана заявителем (§ 25 настоящего Постановления). Иными словами, заявитель больше не оспаривал факты, установленные Чайковским городским судом (§ 12).), сотрудник милиции Б. должен был немедленно отреагировать и отпустить руку заявителя. Дальнейшее применение силы в подобной ситуации могло повлечь лишь травму, которую в итоге и получил заявитель. С момента вмешательства второго сотрудника милиции, Р., для того, чтобы отцепить правую руку заявителя от решетки, возможность падения заявителя была весьма предсказуема, а вместе с ним и последовавшая травма. Следовательно, травмы были прогнозируемы, и их можно было избежать. Ввиду вышеизложенного я полагаю, что применение силы в отношении заявителя не было строго необходимым.

6. Я отмечаю далее, что власти Российской Федерации не согласились с тем, что обращение, которому подвергся заявитель, достигло степени жестокости, достаточной для того, чтобы подпадать под действие статьи 3 Конвенции. Однако я не могу согласиться с этим мнением. Я полагаю, что травма, полученная заявителем, причинила ему боль и физические страдания в момент происшествия и телесное повреждение в виде перелома лучевой кости. Стало необходимым вмешательство "скорой помощи", и заявитель утратил трудоспособность на срок более трех недель. Эти факты приводят меня к выводу о том, что обращение с заявителем носило бесчеловечный и унижающий достоинство характер.

7. Наконец, я еще раз высказываю сожаление по поводу терпимости Европейского Суда по отношению к грубости сотрудников милиции в ситуациях, подобных настоящему делу, тому, что обычно называется "заламыванием рук"* (* См. Постановление Европейского Суда по делу "Перрила-Боттоне против Швейцарии" (Perrillat-Bottonet v. Switzerland) от 20 ноября 2014 г., жалоба N 66773/13, § 47: "Европейский Суд полагает, что заламывание рук с целью применения наручников может быть признано в ситуациях такого рода обычными действиями, не противоречащими статье 3 Конвенции"). Такая терпимость несовместима с официальным призывом соблюдать принцип уважения человеческого достоинства в органах полиции, провозглашенным Большой Палатой Европейского Суда в деле "Буид против Бельгии"* (* См. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Буид против Бельгии" (Bouyid v. Belgium) от 28 сентября 2015 г., жалоба N 23380/09"). "Заламывание рук", которое вызвало травму, повлекшую временную нетрудоспособность на срок более трех недель (§ 8 настоящего Постановления), достойно не меньшего порицания в свете статьи 3 Конвенции, нежели пощечина* (* В упомянутом деле "Перрила-Боттоне против Швейцарии" Европейский Суд пришел к выводу о том, что тяжелый вывих правого плеча, повлекший 15-дневную нетрудоспособность, достиг степени тяжести, необходимой для признания обращения в отношении заявителя со стороны жандармов подпадающим под действие статьи 3 Конвенции. Я не понимаю причин снижения этого уровня в настоящем деле, где травмы повлекли временную нетрудоспособность на срок более трех недель.). В свете принципов статьи 3 Конвенции такие травмы, даже причиненные по небрежности, недопустимы* (* Текст подчеркнут в оригинале (примеч. редактора). Возможность физического принуждения, которая предоставлена государственным органам, предполагает с их стороны такой профессионализм, который позволяет поставить его применение лишь во благо общества, чего не произошло в настоящем деле. Возможно, чтобы Европейский Суд был более требователен в дальнейшем, следовало бы напомнить о строгих требованиях статьи 12 Декларации о правах человека и гражданина от 26 августа 1789 г.: "Обеспечение прав человека и гражданина влечет необходимость применения вооруженной силы; эта сила, следовательно, установлена в интересах всех, а не в интересах тех, кому она вверена". Таким образом, имело место нарушение статьи 3 Конвенции.