Бюллетень Европейского Суда по правам человека. Российское издание N 6/2016

Бюллетень Европейского Суда по правам человека
Российское издание
N 6/2016

"Июнь - месяц жаркий"

Июнь - месяц перед началом сезона отпусков - всегда богат на события, которые имеют значение для функционирования страсбургской правозащитной системы. Судьи и юристы Европейского Суда стремятся завершить процедуры перед летней паузой. Да и их российские коллеги также максимально активны.

2 июня Совет Европы совместно с Институтом законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации провели конференцию на тему "Интеграционные процессы в Европе и Евразии: роль конвенций Совета Европы". Пожалуй, в этом юбилейном году это было пока что наиболее представительное мероприятие (среди непосредственно посвященных 20-летию членства России в Совете Европы) по числу и рангу российских официальных лиц, принявших в нем участие: академик Т. Хабриева, заместитель Председателя Государственной Думы С. Железняк, заместитель министра иностранных дел А. Мешков и др. Сам факт проведения данной конференции в ведущем юридическом аналитическом центре Правительства - хороший позитивный сигнал о сохраняющемся потенциале сотрудничества наших властей с Советом Европы.

14 июня Государственная Дума приняла в первом чтении проект закона "О внесении изменений в Федеральный закон "О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок" в части присуждения компенсации за нарушение права на исполнение в разумный срок судебного акта, предусматривающего исполнение государством требований имущественного и (или) неимущественного характера". Законопроектом предлагается внести в упомянутый закон изменения, устанавливающие "право физического или юридического лица обратиться в суд, арбитражный суд с заявлением о присуждении компенсации при нарушении права на исполнение в разумный срок судебного акта, возлагающего на органы государственной власти, органы местного самоуправления, иные органы и организации, наделенные отдельными государственными или иными публичными полномочиями, должностных лиц этих органов и организаций обязанность исполнить иные требования имущественного характера и (или) требования неимущественного характера".

Таким образом, в соответствии с законопроектом расширяется перечень судебных актов, за неисполнение которых в разумный срок устанавливается право на компенсацию.

Необходимость корректировки закона, принятого в 2010 году, была очевидна с самого момента его принятия: в нем совершенно явно были заложены "подводные камни" и оставлены пробелы в предмете регулирования. Однако потребовались более пяти лет и целый ряд новых постановлений Европейского Суда, включая "пилотное" по делу "Герасимов и другие против Российской Федерации" (в которых указано на наличие в России "системной проблемы чрезмерно длительного исполнения вынесенных в пользу заявителей решений внутригосударственных судов, предусматривающих исполнение государством так называемых обязательств в натуральной форме, а также отсутствие эффективных внутригосударственных средств правовой защиты от соответствующих нарушений"), чтобы Министерство юстиции решило подготовить и внести упомянутый законопроект.

В пояснительной записке к документу его авторы отмечают, что отсутствие в законодательстве Российской Федерации внутригосударственных средств правовой защиты от нарушения права на исполнение в разумный срок судебных актов, предусматривающих исполнение обязательства "в натуре", не только "нарушает право на судебную защиту", но и "может иметь неблагоприятные последствия для Российской Федерации". При этом в настоящее время на рассмотрении Европейского Суда находится более 500 жалоб против Российской Федерации, связанных с неисполнением (длительным исполнением) вступивших в силу судебных актов, предусматривающих исполнение государством обязательств в натуре. К тому же размер компенсаций за судебную волокиту, выплачиваемых на внутригосударственном уровне, существенно ниже тех, что присуждает Европейский Суд (в среднем 20-30 тысяч рублей, или 3000 евро, по односторонним декларациям властей Российской Федерации в страсбургской процедуре по сравнению с 4500-5500 евро по постановлениям Европейского Суда).

Авторы законопроекта уверены, что его принятие существенно расширит внутригосударственные средства правовой защиты граждан и организаций от нарушения права на исполнение в разумный срок судебных актов и повысит гарантии соблюдения конституционного права на судебную защиту. Кроме того, "принятие предлагаемых законопроектом изменений позволит перенести бремя защиты российских граждан по данным категориям дел на национальный уровень и тем самым сократить возможные расходы бюджетов бюджетной системы Российской Федерации". Так что бюджетная "экономия" играет в принятии этого законопроекта не менее важную роль!

На этом фоне не менее позитивно (или даже оптимистично!) выглядит и изданное Президентом Российской Федерации распоряжение от 11 июня 2016 г. N 166-р, содержащее поручение Министерству юстиции России подписать от имени Российской Федерации Протокол N 15, вносящий изменения в Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод. Позитивно, поскольку нет смысла подписывать протокол, если собираешься выходить из страсбургского контрольного механизма. И, хотя действия властей Российской Федерации иногда впечатляют своей непоследовательностью, это распоряжение Президента, надеемся, на какое-то время снимет остроту вопроса "о выходе России из Совета Европы".

Основные новеллы Протокола N 15 состоят в сокращении с шести до четырех месяцев срока на обращение с жалобами в Европейский Суд (после исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты). Кроме того, Палатам Суда разрешается уступать свою юрисдикцию в пользу Большой Палаты Европейского Суда вне зависимости от возможных возражений сторон разбирательства. Протоколом N 15 также предполагается включение в преамбулу Конвенции указания на принцип субсидиарности, согласно которому государства несут основную ответственность за обеспечение прав и свобод, гарантированных Конвенцией и Протоколами к ней, и пользуются при этом свободой усмотрения, надзор в отношении реализации которой осуществляется Европейским Судом. Помимо этого, вводится ограничение на возраст кандидатов в судьи Европейского Суда - 65 лет.

Вместе с тем упрощается применение критерия приемлемости жалоб, введенный Протоколом N 14 к Конвенции, согласно которому Европейский Суд объявляет неприемлемой для рассмотрения по существу любую индивидуальную жалобу, если он сочтет, что заявителю не был причинен значительный ущерб, если только принцип уважения прав человека, как они определены в Конвенции и Протоколах к ней, не требует рассмотрения жалобы по существу. В Протоколе N 14 у этого критерия имеется важная оговорка: "и при условии, что на этом основании не может быть отказано в рассмотрении никакого дела, которое не было надлежащим образом рассмотрено внутригосударственным судом". Протокол N 15 эту оговорку снимает, упрощая Европейскому Суду возможность отклонять практически любую жалобу по своему усмотрению.

Данная новелла, а также сокращение срока на подачу жалобы вызвали в целом негативное отношение к Протоколу N 15 со стороны адвокатов и правозащитников, которые полагают, что под лозунгом ускорения судопроизводства в Европейском Суде будут ограничиваться права индивидуальных заявителей. Отчасти, видимо, так. И это, возможно, сыграло свою роль в том, что власти стран - членов Совета Европы, не исключая и Российскую Федерацию, поддерживают данный протокол и за три года, прошедшие с момента его открытия для подписания, его подписали более 40 стран. Стоит отметить, что подписание данного Протокола еще не означает его вступления в силу. Для этого необходимо, чтобы его ратифицировали все 47 государств-участников (после чего прошли еще три месяца). К июню 2016 года Протокол не ратифицировали 18 стран, из них шесть, включая Российскую Федерацию, даже еще его не подписали. В то же время норма о сокращении срока для обращения в Европейский Суд с шести месяцев до четырех вступит в силу еще через полгода после вступления в силу самого Протокола. Так что нынешняя процедура будет действовать еще как минимум несколько лет.

Ну, а пока в Страсбурге 6-17 июня 2016 г. делегация из семи судей Европейского Суда провела в деле "Грузия против России (II)" (жалоба N 38263/08, поданная 11 августа 2008 г. в связи с вооруженным конфликтом между Грузией и Россией в августе 2008 года и его последствиями) слушания "по установлению фактов", допросив 33 свидетелей: 16 свидетелей, вызванных в Европейский Суд через власти Грузии, 11 - через власти Российской Федерации, и шестерых - непосредственно самим Европейским Судом. Слушания носили закрытый характер, в отличие от слушаний, состоявшихся 22 сентября 2011 г., по результатам которых 13 декабря 2011 г. жалоба была объявлена Палатой Суда приемлемой без вынесения решения по существу дела. Впоследствии, в 2012 году, Палата Европейского Суда уступила юрисдикцию по рассмотрению дела в пользу Большой Палаты Суда и вот новое, важное процессуальное действие по данному делу. Следует отметить, что подобный допрос свидетелей - чрезвычайно редкая процедура в практике Европейского Суда и применяется им тогда, когда фактические обстоятельства по общественно важному делу, представляемые сторонами, носят взаимоисключающий характер. В российских делах такая процедура применялась в делах "Илашку и другие против Российской Федерации и Республики Молдова" (о событиях в Приднестровье) и "Шамаев и другие против Грузии и Российской Федерации" (об экстрадиции из Грузии в Россию боевиков банды Гелаева).

Прошедшее слушание, очевидно, свидетельствует об активизации работы Европейского Суда по данному межгосударственному делу.

Между тем 10 июня Европейская комиссия за демократию через право, независимый консультативный орган по конституционному праву при Совете Европы, часто сокращенно называемая Венецианской комиссией, после длительной экспертизы утвердила свое заключение в отношении закона Российской Федерации о "нежелательных организациях", вступившего в силу в прошлом году. Как указывает Венецианская комиссия, "федеральный закон Российской Федерации о нежелательной деятельности иностранных и международных неправительственных организаций препятствует свободе ассоциаций, собраний и выражения мнений, а также нарушает право на эффективные средства правовой защиты и другие права, поэтому в него должны быть внесены изменения". Венецианская комиссия особо отметила "расплывчатое определение некоторых ключевых понятий, на основании которых деятельность иностранной или международной неправительственной организации может быть сочтена нежелательной, широкие полномочия, предоставленные прокуратуре, и отсутствие конкретных судебных гарантий, а также излишне общие запреты, налагаемые на неправительственную правозащитную организацию (запрет на проведение мероприятий и распространение информации), которые противоречат принципу пропорциональности". В документе указывается, что решение о внесении организации в список "нежелательных" должно приниматься только судом при возможности его судебного обжалования, а все основания, по которым неправительственная правозащитная организация будет внесена в список нежелательных, должны быть прописаны гораздо четче, чем сейчас. Требует четкого определения и сам термин "неправительственная организация".

На этом заседании Венецианской комиссии было принято и второе заключение, точнее, его окончательная, "финальная" версия о новых полномочиях Конституционного Суда Российской Федерации: выносить решение об "исполнимости" постановлений Европейского Суда. Первоначально заключение было принято в марте этого года, и в нем отмечалось, что власти Российской Федерации проигнорировали предложение Венецианской комиссии о работе над его текстом в режиме диалога (с экспертами комиссии с российской стороны никто не пожелал встречаться). Заключение получилось очень жестким, и российская сторона предприняла ряд мер, чтобы смягчить ситуацию: пригласила руководство комиссии на конференцию Конституционного Суда в Санкт-Петербурге, назначила членом комиссии А.И. Ковлера (российского судью Европейского Суда в отставке, обладающего огромным авторитетом в Европе) и организовала визит делегации Венецианской комиссии в Москву. В результате Венецианская комиссия объявила мартовское заключение "промежуточным", а в доработанной "окончательной" версии формулировки были существенно смягчены. "Вполне очевидно, что Конституционный Суд приложил все усилия, чтобы избежать конфликта со Страсбургом, что можно только приветствовать", - заявила Венецианская комиссия. Тем не менее она настаивает на исключении из текста закона статьи, согласно которой не могут приниматься меры по исполнению международного решения, объявленного Конституционным Судом не соответствующим Конституции.Кроме того, Конституционный Суд не должен, по мнению Венецианской комиссии, заниматься в полном объеме вопросом определения способов исполнения международного решения, а должен лишь давать оценку совместимости с Конституцией конкретной и уже установленной меры исполнения решения.

В случае, если Конституционный Суд выносит постановление о несовместимости с Конституцией способов исполнения решения, данный вопрос должен быть направлен в другие государственные структуры, чтобы найти альтернативные способы исполнения международного решения.

Венецианская комиссия вновь подтвердила, что предметом оценки конституционности могут быть только меры общего характера и меры, о которых конкретно не идет речь в постановлениях Европейского Суда, а не индивидуальные меры, такие, как выплата справедливой компенсации.

Как будут дальше действовать российские власти, покажет ближайшее будущее. А пока что на прошедшем в 7-9 июня 1259-м заседании Комитета министров Совета Европы по контролю за исполнением постановлений Европейского Суда вновь были приняты решения, констатирующие отсутствие прогресса в этом вопросе со стороны властей Российской Федерации по целому ряду дел. Полные тексты соответствующих документов будут нами опубликованы в "Российской хронике Европейского Суда".

Что же касается данного номера, то кроме традиционного информационного бюллетеня по прецедентной практике Суда и полных текстов переводов на русский язык четырех решений Европейского Суда по жалобам против Российской Федерации, вы также сможете ознакомиться в нем с переводом на русский язык новой редакции регламента Европейского Суда, вступившей в силу с 1 января 2016 г.

Следите за нашими оперативными публикациями на сайте www.echr.today и на Facebook, а также подписывайте и читайте электронный журнал "Прецеденты Европейского Суда по правам человека". А мы уже скоро вернемся к вам с июльским номером!

Главный редактор

Юрий Берестнев

По жалобе о нарушении статьи 2 Конвенции

Вопрос о соблюдении государством своих позитивных обязательств (материально-правовой аспект)

Предполагаемое уклонение полиции от предотвращения массовых жертв путем отзыва лицензии на огнестрельное оружие. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Котилайнен и другие против Финляндии
[Kotilainen and Others v. Finland] (N 62439/12)
[I Секция]

Заявители являются родственниками жертв стрельбы, произошедшей в школе в Каухайоки в сентябре 2008 года, во время которой 10 человек были убиты человеком, имевшим лицензию на огнестрельное оружие, который затем покончил с собой. Они, в частности, утверждали, что стрелку, у которого были проблемы с психикой, не следовало выдавать лицензию на право ношения оружия. После стрельбы прокурор, которого поддержали заявители, предъявил обвинения сотруднику полиции, ответственному за выдачу лицензии на огнестрельное оружие, в связи с халатностью и лишением жизни по грубой неосторожности. Суд первой инстанции установил, что лицензия была выдана в соответствии с требованиями законодательства и что, хотя сотрудник полиции за несколько дней до стрельбы узнал о материале, который стрелок опубликовал в Интернете, он вызвал его для допроса в тот же день и, не найдя явных оснований для отзыва лицензии, ограничился устным предупреждением. Это решение относилось к пределам усмотрения, и отсутствовали данные о халатности. При рассмотрении жалобы апелляционный суд признал сотрудника виновным в халатном исполнении должностных обязанностей, поскольку он должен был временно конфисковать оружие, но не в лишении жизни по грубой неосторожности, поскольку не имелось конкретных оснований подозревать, что данное лицо совершит убийства. Он также заключил, что ответственность государства за ущерб, причиненный заявителям, не может быть установлена на основании любых действий или бездействия сотрудника полиции или других гражданских служащих или государственных органов.

В своей жалобе в Европейский Суд заявители, в частности, ссылались на уклонение полиции от принятия мер для предотвращения стрельбы.

Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика в отношении статьи 2 Конвенции.

По жалобе о нарушении статьи 3 Конвенции

Вопрос о запрещении унижающего достоинство обращения

Вопрос о соблюдении государством своих позитивных обязательств (материально-правовой аспект)

Необоснованные утверждения о том, что заключенный заболел в тюрьме гепатитом C и не получал надлежащую медицинскую помощь. По делу требования статьи 3 Конвенции нарушены не были.

Кэтэлин Эуген Мику против Румынии
[Catalin Eugen Micu v. Romania] (N 55104/13)

Постановление от 5 января 2016 г. [вынесено IV Секцией]

По жалобе о нарушении статьи 4 Конвенции

По жалобе о нарушении пункта 1 статьи 4 Конвенции

Вопрос о соблюдении государством своих позитивных обязательств

Вопрос о запрещении торговли людьми

По делу обжалуются недостатки при рассмотрении заявления о возбуждении уголовного дела по факту торговли людьми. По делу допущено нарушение требований статьи 4 Конвенции.

L.E. против Греции
[L.E. v. Greece] (N 71545/12)

Постановление от 21 января 2016 г. [вынесено I Секцией]

По жалобе о нарушении пункта 2 статьи 4 Конвенции

Вопрос о запрещении принудительного труда

Вопрос о запрещении обязательного труда

По делу обжалуются условия трудоустройства личного помощника, заботящегося о родственнике с серьезным ограничением возможностей. Жалоба признана неприемлемой для рассмотрения по существу.

Ради и Гергина против Румынии
[Radi and Gherghina v. Romania] (N 34655/14)

Решение от 5 января 2016 г. [вынесено IV Секцией]

По жалобе о нарушении статьи 5 Конвенции

По жалобе о нарушении подпункта "e" пункта 1 статьи 5 Конвенции

Вопрос о законности заключения под стражу душевнобольных

По делу обжалуется превентивное заключение душевнобольного пациента в специально построенном центре, предлагающем соответствующую медицинскую помощь. По делу требования статьи 5 Конвенции нарушены не были.

Бергманн против Германии
[Bergmann v. Germany] (N 23279/14)

Постановление от 7 января 2016 г. [вынесено V Секцией]

По жалобам о нарушении статьи 6 Конвенции

По жалобам о нарушении пункта 1 статьи 6 Конвенции (гражданско-правовой аспект)

Вопрос о наличии гражданских прав и обязанностей

Вопрос о соблюдении права на справедливое судебное разбирательство

По делу обжалуется несправедливость люстрационного разбирательства против председателя Конституционного суда в связи с замечаниями премьер-министра, высказанными в период разбирательства. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Ивановский против Македонии
[Ivanovski v. the former Yugoslav Republic of Macedonia] (N 29908/11)

Постановление от 21 января 2016 г. [вынесено I Секцией]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 8 Конвенции.)

Вопрос о соблюдении права на рассмотрение дела независимым и беспристрастным судом

По делу оспаривается беспристрастность и независимость членов Государственного совета судей в разбирательстве о нарушении профессиональной этики против судьи. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Геровская-Попчевская Македонии
[Gerovska Popcevska v. the former Yugoslav Republic of Macedonia] (N 48783/07)

Постановление от 7 января 2016 г. [вынесено I Секцией]

Вопрос о соблюдении права на рассмотрение дела беспристрастным судом

По делу оспаривается беспристрастность Государственного совета судей в разбирательстве о нарушении профессиональной этики судьями. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Якшовский и Трифуновский против Македонии
[Jaksovski and Trifunovski v. the former Yugoslav Republic of Macedonia] (NN 56381/09 и 58738/09)

Постановление от 7 января 2016 г. [вынесено I Секцией]

По жалобе о нарушении пункта 1 статьи 6 Конвенции (уголовно-правовой аспект)

Вопрос о соблюдении права на доступ к суду

По делу обжалуется отклонение Верховным судом ходатайства о пересмотре приговора по уголовному делу после принятия Постановления Европейского Суда, которым было установлено нарушение статьи 6 Конвенции. Уступка юрисдикции в пользу Большой Палаты Европейского Суда.

Морейра Феррейра против Португалии (N 2)
[Moreira Ferreira v. Portugal] (N 2) (N 19867/12)
[I Секция]

Дело касается постановления Верховного суда Португалии от марта 2012 года, отклонившего требование заявительницы о возобновлении производства по уголовному делу после принятия Постановления Европейского Суда, которым был установлен факт нарушения статьи 6 Конвенции (Постановление Европейского Суда по делу "Морейра Феррейра против Португалии" (Moreira Ferreira v. Portugal) от 5 июля 2011 г., жалоба N 19808/08).

В данном случае Верховный суд счел, что Постановление Европейского Суда не было несовместимым с обвинительным приговором в отношении заявительницы и не вызывало серьезных сомнений в его обоснованности в соответствии с требованием статьи 449 § 1g) Уголовно-процессуального кодекса.

Заявительница утверждала, что Верховный суд неправильно интерпретировал Постановление Европейского Суда, что явилось нарушением пункта 1 статьи 6 и пункта 1 статьи 46 Конвенции.

Настоящая жалоба была коммуницирована в отношении пункта 1 статьи 6 и пункта 1 статьи 46 Конвенции. 12 января 2016 г. Палата Европейского Суда приняла решение об уступке юрисдикции в пользу Большой Палаты Европейского Суда.

По жалобе о нарушении пункта 1 статьи 6 Конвенции (конституционно-правовой аспект)

Вопрос о соблюдении права на справедливое судебное разбирательство

По делу обжалуются конфликтующие конституционные решения по поводу прецедентной практики Европейского Суда в отношении дела Салдуза. По делу требования статьи 6 Конвенции нарушены не были.

Борг против Мальты
[Borg v. Malta] (N 37537/13)

Постановление от 12 января 2016 г. [вынесено IV Секцией]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте подпункта "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции.)

По жалобе о нарушении подпункта "c" пункта 3 статьи 6 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на защиту через посредство защитника

По делу обжалуется внутригосударственное законодательство, не предусматривающее предоставление юридической помощи во время предварительного следствия. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Борг против Мальты
[Borg v. Malta] (N 37537/13)

Постановление от 12 января 2016 г. [вынесено IV Секцией]

По жалобам о нарушении статьи 7 Конвенции

По жалобам о нарушении пункта 1 статьи 7 Конвенции

Вопрос о недопустимости усиления наказания

По делу обжалуется ретроспективное продление превентивного заключения, имевшего целью обеспечить лечение человека. По делу требования статьи 7 Конвенции нарушены не были.

Бергманн против Германии
[Bergmann v. Germany] (N 23279/14)

Постановление от 7 января 2016 г. [вынесено V Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте подпункта "е" пункта 1 статьи 5 Конвенции.)

Вопрос о придании закону обратной силы

По делу обжалуется уклонение от применения нового уменьшенного наказания с обратной силой. По делу допущено нарушение требований статьи 7 Конвенции.

Гоуарре Патте против Андорры
[Gouarre Patte v. Andorra] (N 33427/10)

Постановление от 12 января 2016 г. [вынесено III Секцией]

По жалобам о нарушении статьи 8 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на уважение личной и семейной жизни

По делу обжалуется изменение признанного отцовства по ходатайству и в пользу биологического отца без согласия ребенка. По делу требования статьи 8 Конвенции нарушены не были.

Манде против Франции
[Mandet v. France] (N 30955/12)

Постановление от 14 января 2016 г. [вынесено V Секцией]

Вопрос о соблюдении права на уважение личной жизни

По делу обжалуется освобождение от должности председателя Конституционного суда в результате люстрационного разбирательства. По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции.

Ивановский против Македонии
[Ivanovski v. the former Yugoslav Republic of Macedonia] (N 29908/11)

Постановление от 21 января 2016 г. [вынесено I Секцией]

Вопрос о соблюдении права на уважение личной жизни

Вопрос о соблюдении права на уважение жилища

Вопрос о соблюдении права на уважение корреспонденции

По делу обжалуется отсутствие достаточных гарантий против злоупотреблений в законодательстве о скрытом наблюдении. По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции.

Сабо и Вишши против Венгрии
[Szabo and Vissy v. Hungary] (N 37138/14)

Постановление от 12 января 2016 г. [вынесено IV Секцией]

Вопрос о соблюдении права на уважение личной жизни

Вопрос о соблюдении права на уважение корреспонденции

Вопрос о соблюдении государством своих позитивных обязательств

По делу обжалуются мониторинг использования работником Интернета по месту работы и использование данных, собранных для обоснования его увольнения. По делу требования статьи 8 Конвенции нарушены не были.

Бэрбулеску против Румынии
[Barbelescu v. Romania] (N 61496/08)

Постановление от 12 января 2016 г. [вынесено IV Секцией]

По жалобе о нарушении статьи 9 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на свободу исповедовать религию или убеждения

По делу обжалуется отказ заявителю в даче разрешения покинуть место отбывания домашнего ареста для посещения мессы. По делу требования статьи 9 Конвенции нарушены не были.

Шювегеш против Венгрии
[Suveges v. Hungary] (N 50255/12)

Постановление от 5 января 2016 г. [вынесено IV Секцией]

По жалобам о нарушении статьи 10 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на свободу выражения мнения

По делу обжалуется операция по обыску и выемке, проведенная с целью идентификации журналистского источника. По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции.

Гёрмюш и другие против Турции
[Gormus and Others v. Turkey] (N 49085/07)

Постановление от 19 января 2016 г. [вынесено II Секцией]

Вопрос о соблюдении права на свободу выражения мнения

По делу обжалуется осуждение журналиста за пронос оружия на борт самолета с целью продемонстрировать наличие слабых мест в системе безопасности. Жалоба признана неприемлемой для рассмотрения по существу.

Эрдтманн против Германии
[Erdtmann v. Germany] (N 56328/10)

Решение от 5 января 2016 г. [вынесено V Секцией]

Вопрос о соблюдении права на свободу распространения информации

По делу обжалуется привлечение телевизионной компании к ответственности за диффамацию в связи с показом репортажа о причастности принца Саудовской Аравии к атакам 11 сентября 2001 г. По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции.

Де Каролис и "Франс телевизьон" против Франции
[De Carolis et France Televisions v. France] (N 29313/10)

Постановление от 21 января 2016 г. [вынесено V Секцией]

Вопрос о соблюдении права на свободу получения информации

По делу обжалуются ограничения доступа заключенного к интернет-сайтам, содержащим правовую информацию. По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции.

Калда против Эстонии
[Kalda v. Estonia] (N 17429/10)

Постановление от 19 января 2016 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель, являющийся заключенным, жаловался на невозможность изучения правовых вопросов в результате отказа в доступе к определенным интернет-сайтам. К ним относились интернет-сайт местного информационного офиса Совета Европы и определенные, хотя и не все, государственные базы данных, содержащие законодательство и судебные решения. В разбирательстве по жалобе заявителя Верховный суд постановил, что предоставление доступа к интернет-сайтам помимо тех, что были разрешены тюремной администрацией, могло увеличить угрозу того, что заключенные вступят в запрещенные коммуникации, порождая необходимость повышения уровня контроля за использованием ими компьютеров.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 10 Конвенции. Спорный вопрос заключался не в отказе властей предоставить запрошенную информацию. Напротив, жалоба заявителя касалась конкретных средств доступа, а именно через Интернет к информации, опубликованной на определенных интернет-сайтах, которая была свободно доступна для всеобщего ознакомления.

Лишение свободы неизбежно влечет ряд ограничений коммуникаций заключенных с внешним миром, включая их способность получать информацию. Статья 10 Конвенции не может толковаться как предусматривающая общее обязательство предоставления заключенным доступа к Интернету или конкретным интернет-сайтам. Однако при обстоятельствах дела, учитывая, что в соответствии с законодательством страны заключенным предоставлялся ограниченный доступ к Интернету, включая доступ к официальным базам данных законодательства и судебных решений, ограничение доступа к иным сайтам, которые также содержали правовую информацию, составляло вмешательство в право заявителя на получение информации. Вмешательство было предусмотрено законом и преследовало законные цели защиты прав иных лиц и предупреждения беспорядков и преступлений.

Интернет-сайты, о доступе к которым просил заявитель, преимущественно содержали правовую информацию и информацию, касающуюся фундаментальных прав, включая права заключенных. Доступность такой информации повышала информированность общественности и уважение прав человека. Внутригосударственные суды использовали эту информацию, и заявитель поэтому также нуждался в доступе к ней для защиты своих прав в судебном разбирательстве. Когда заявитель подал свою жалобу во внутригосударственные суды, переводы на эстонский язык постановлений Европейского Суда по делам против государства-ответчика были доступны лишь на интернет-сайте местного офиса Совета Европы, в доступе к которому ему было отказано.

Ряд международных инструментов, в частности, Совета Европы, все чаще трактует доступ к Интернету в качестве права и призывает к разработке эффективной политики по обеспечению всеобщего доступа к Интернету и преодолению "цифрового разрыва". Кроме того, всё растущее количество сервисов и информации доступно лишь через Интернет.

Наконец, в соответствии с законодательством страны заключенным предоставляется ограниченный доступ в Интернет через компьютеры, специально адаптированные для этой цели, и под надзором тюремной администрации. Меры, необходимые для использования Интернета заключенными, таким образом, уже были приняты, и соответствующие расходы уже были понесены властями. Внутригосударственные суды не рассмотрели надлежащим образом возможные риски, связанные с использованием заявителем данных интернет-сайтов, учитывая, что они поддерживались Советом Европы и самим государством. Также не было доказано, что предоставление заявителю доступа к трем дополнительным интернет-сайтам повлекло бы какие-либо заслуживающие упоминания дополнительные издержки. В итоге в то время как соображения, касающиеся безопасности, и экономические соображения, на которые ссылались власти страны, могли быть признаны относимыми, они не были достаточными, чтобы оправдать вмешательство в право заявителя на получение информации.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции (вынесено шестью голосами "за" и одним - "против").

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Установление нарушения составляет достаточную справедливую компенсацию любого причиненного морального вреда.

(См. Постановление Европейского Суда по делу "Ахмет Йилдырым против Турции" (Ahmet Yildirim v. Turkey) от 18 декабря 2012 г., жалоба N 3111/10, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 158* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2013. N 5 (примеч. редактора).).)

По жалобам о нарушении статьи 11 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на свободу мирных собраний

По делу обжалуется уклонение властей от контактов с лидерами протестной демонстрации для обеспечения ее мирного проведения. По делу допущено нарушение требований статьи 11 Конвенции.

Фрумкин против Российской Федерации
[Frumkin v. Russia] (N 74568/12)

Постановление от 5 января 2016 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

6 мая 2012 г. заявитель участвовал в разрешенном политическом митинге на Болотной площади в г. Москве, цель которого заключалась в выражении протеста против предполагаемых "злоупотреблений и фальсификаций" в ходе выборов в Государственную Думу в 2011 году и президентских выборов, которые состоялись в 2012 году. После мирного шествия демонстранты дошли до площади, но вопреки ожиданиям место проведения митинга не включало парк, и доступ к нему был блокирован оцеплением ОМОН. Место проведения было вместо этого ограничено Болотной набережной, где организаторы установили сцену. После неудачной попытки переговоров с полицией, лидеры марша объявили "сидячую забастовку" и сели на землю, от 20 до 50 человек последовали их призыву и присоединились к ним. Примерно через час на месте проведения "сидячей забастовки" образовалось массовое скопление людей, и давление толпы заставило оцепление прорваться в первый раз, но оно было быстро восстановлено без применения силы. Протестующие из толпы начали бросать различные предметы в полицейское оцепление, включая "коктейли Молотова". В то же время в соответствии с указаниями полиции со сцены было объявлено, что митинг прекращен. Однако большинство демонстрантов и репортеров СМИ не услышали сообщение. Впоследствии ОМОН начал разгон демонстрации и задержал часть активистов, включая нескольких лидеров марша.

Заявитель был задержан во время разгона демонстрации. Он был задержан на 36 часов, и в конечном счете ему было назначено 15 суток административного ареста за воспрепятствование дорожному движению и неповиновение распоряжениям сотрудников полиции. Он утверждал, что власти с самого начала намеревались препятствовать митингу, чтобы подавить уличный протест и политическую оппозицию, и предприняли меры по сдерживанию толпы, чтоб спровоцировать конфронтацию, которая бы послужила предлогом для разгона митинга. Он также утверждал, что его собственное доставление, задержание и последующее привлечение к административной ответственности были произвольными и не были необходимыми.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 11 Конвенции. Хотя жалоба заявителя частично касалась событий общего характера, ясно, что эти события прямо затрагивали его лично и его права, гарантированные статьей 11 Конвенции: он не мог принять участие в митинге, потому что митинг столкнулся с препятствиями и затем был отменен. Эта жалоба отличалась от жалоб на доставление и заключение заявителя. Европейский Суд рассмотрит два этих вопроса по отдельности.

(a) Обязательство обеспечить мирное проведение собрания. Сложная операция по обеспечению безопасности была подготовлена во всем городе в день митинга ввиду ожидавшихся несанкционированных уличных протестов. Власти подозревали активистов оппозиции в подготовке народного восстания с палаточными лагерями, аналогичного движению "Захвати"* (* По-видимому, имеются в виду действия гражданского протеста "Захвати Уолл-стрит" (англ. Occupy Wall Street) в г. Нью-Йорке, начавшиеся 17 сентября 2011 г. Цель участников акции - длительный захват улицы Уолл-стрит в финансовом центре г. Нью-Йорка с целью привлечения общественного внимания к "преступлениям финансовой элиты" и призыв к структурным изменениям в экономике (примеч. переводчика).) и украинскому Майдану. По этой причине полиция решила ограничить место проведения мероприятия набережной, где нельзя было легко развернуть палатки. Хотя статья 11 Конвенции не гарантирует право разбивать палаточный лагерь в месте, избранном лицом, такие временные сооружения могут при определенных обстоятельствах являться формой политического выражения мнения, и любые ограничения должны соответствовать требованиям статьи 11 Конвенции. Европейский Суд принял это во внимание при оценке пропорциональности принятых мер.

Учитывая это, решение о закрытии парка для митинга не представляется враждебным или нечестным, учитывая, что набережная имела достаточную площадь, чтобы вместить участников собрания. Однако организаторы возражали не только против отсутствия доступа, но и прежде всего против изменения в последнюю минуту схемы места проведения. Учитывая высокую приоритетность охраны правопорядка на мероприятии и тщательность, с которой силы безопасности следили за каждым фрагментом информации относительно протестной деятельности, маловероятно, что первоначальная карта, опубликованная полицией, которая включала парк, нечаянно ускользнула от их внимания. Таким образом, имелась, по крайней мере, молчаливая, если не прямая, договоренность о том, что место проведения будет включать парк.

Что касается "сидячей забастовки", даже если она усугубила скученность, оставалась локализованной, оставляя достаточное место для тех, кто желал пройти, и оставалась исключительно мирной. Однако она требовала вмешательства властей. В то время как в задачи Европейского Суда не входит указывать, какой маневр был наиболее подходящим для полицейского оцепления при данных обстоятельствах, и в то время как отказ полиции в доступе в парк мог быть оправданным, власти должны были сообщить об избранном порядке действий открыто, ясно и незамедлительно.

По мнению Европейского Суда, если бы уполномоченные должностные лица были готовы выступить вперед для общения с организаторами собрания, они могли бы смягчить напряженность, вызванную неожиданным изменением места проведения митинга. Однако полицейские власти не обеспечили надежный канал связи с организаторами. Ни одному из сотрудников не было поручено поддерживать контакты с организаторами (хотя были назначены сотрудники для поддержания контактов с общественными организациями и прессой). Это упущение вызывает удивление, учитывая общую тщательность мер по обеспечению безопасности. Кроме того, власти не реагировали на развитие событий в реальном времени в конструктивном ключе. Противостояние вблизи оцепления продолжалось около 50 минут, то есть в течение значительного промежутка времени. Высокопоставленные сотрудники полиции имели все возможности, чтобы связаться с организаторами по телефону и лично подойти к ним. Однако ни одно должностное лицо не выразило заинтересованности в переговорах с лидерами шествия.

В конечном счете, когда началась "сидячая забастовка", они направили уполномоченного по правам человека с предложением лидерам встать и покинуть место событий, но данное предложение не давало ответа на претензии протестующих. Уклонение властей от простых и очевидных шагов при первых признаках конфликта позволило ему усугубиться, ведя к срыву ранее мирного собрания. Следовательно, власти не исполнили даже минимальные требования в части своей обязанности контактировать с лидерами собрания, которая является существенной частью их позитивного обязательства по обеспечению мирного проведения собрания, предотвращению беспорядков и обеспечению безопасности всех заинтересованных граждан.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 11 Конвенции (принято единогласно).

(b) Прекращение собрания, доставление, задержание и обвинение заявителя. Напряженность была локализована на месте "сидячей забастовки", когда остальная часть места проведения мероприятия оставалась спокойной. Власти не доказали, что до объявления о прекращении митинга в целом они пытались отделить неспокойный участок и разрешить проблемы на нем, чтобы митинг мог продолжаться на участке, где была расположена сцена и где ситуация оставалась мирной. Европейский Суд, таким образом, не убежден, что прекращение митинга было неизбежной мерой. Однако даже допуская, что решение о прекращении митинга было принято, поскольку имелась реальная и непосредственная угроза того, что насилие будет распространяться и усиливаться, и что власти действовали в пределах своего усмотрения, мера могла быть реализована различными путями и с применением различных методов.

Европейский Суд воздерживается от анализа способа, которым полиция разогнала протестующих на месте "сидячей забастовки", так как данный вопрос выходит за рамки дела заявителя. Вместо этого он рассмотрит меры, которые были приняты против заявителя лично, учитывая в то же время общую ситуацию в непосредственной близости от него, то есть в зоне перед сценой в пределах установленного места проведения митинга на набережной.

Заявитель находился внутри оцепленного места проведения митинга, и его поведение оставалось согласно всем сообщениям совершенно мирным. Соответственно, даже после того, как митинг был официально прекращен, гарантии статьи 11 Конвенции продолжали распространяться на заявителя, несмотря на столкновения в месте "сидячей забастовки".

Европейский Суд принимает к сведению признание властями того, что весь комплекс мер безопасности, в частности, применение суровых мер к тем, кто обвинялся в правонарушениях, совершенных в ходе митинга, было обусловлено "страхом Майдана". В то же время заявитель был подвергнут доставлению, задержанию и аресту на 15 суток за воспрепятствование дорожному движению и неповиновение законным распоряжениям полиции прекратить это, а не за нарушение правил проведения публичного собрания. В этом контексте суровость мер, принятых в отношении заявителя, совершенно лишена основания. Он не обвинялся в насильственных действиях или даже в "пассивном сопротивлении" в качестве протеста против прекращения митинга. Мотивы, побудившие его идти по дороге и препятствовать движению транспорта, не были объяснены в решениях внутригосударственных судов, объяснение заявителя, согласно которому движение транспорта отсутствовало, а он просто не мог достаточно быстро покинуть место проведения митинга в общей суматохе, не было оспорено или опровергнуто. Следовательно, даже допуская, что доставление, задержание и привлечение к административной ответственности заявителя соответствовали законодательству страны и преследовали одну из законных целей, перечисленных в пункте 2 статьи 11 Конвенции, предположительно интересы общественного порядка, меры, принятые в отношении него, были совершенно непропорциональны преследуемой цели. Отсутствовала "настоятельная общественная необходимость" в задержании заявителя, доставлении его в отделение полиции или, в особенности, в назначении ему наказания, связанного с лишением свободы, пускай, и краткосрочного.

Доставление, задержание и последующее административное наказание заявителя не могли не лишить его самого и иных лиц желания посещать протестные митинги или активно участвовать в оппозиционной политике. Эти меры, несомненно, обладали серьезным потенциалом для сдерживания иных сторонников оппозиции и общественности в целом от посещения демонстраций и, в более общем смысле, от участия в открытой политической дискуссии. Сдерживающий эффект этих санкций был дополнительно усилен большим количеством задержаний, произведенных в этот день, которые широко освещались в СМИ.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 11 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 5 Конвенции. С момента задержания, которое было произведено самое позднее 6 мая 2012 г., в 20.30, и до доставления в суд 8 мая 2012 г., в 8.00, заявитель был лишен свободы в значении пункта 1 статьи 5 Конвенции. Продолжительность административного задержания не должна по общему правилу превышать трех часов, что является указанием на срок, который законом признается разумным и достаточным для составления протокола об административном правонарушении.

Как только протокол об административном правонарушении был составлен в 21.30, цель доставления заявителя в отделение полиции была достигнута, и он мог быть освобожден. Однако он официально оставался задержан для обеспечения его присутствия при рассмотрении дела мировым судьей. Учитывая, что власти не привели какого-либо явного основания для отказа в освобождении заявителя, его 36-часовое задержание до суда было необоснованным и произвольным.

Постановление

По делу допущено нарушение требований пункта 1 статьи 5 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 6 Конвенции во взаимосвязи с подпунктом "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции. Внутригосударственные суды основали свое решение исключительно на стандартизированных документах, представленных полицией, и отказали в приеме дополнительных доказательств или вызове сотрудников полиции, которые осуществили задержание заявителя. Таким образом, единственное доказательство против него не было проверено в судебном разбирательстве. Кроме того, суды ограничили предмет рассмотрения по административному делу предполагаемым неповиновением со стороны заявителя, не рассматривая вопрос о "законности" распоряжения полиции. Они, следовательно, наказали заявителя за действия, защищаемые Конвенцией, не требуя, чтобы полиция обосновала вмешательство в право заявителя на свободу собраний, которое включало предоставление ему разумной возможности покинуть место проведения митинга, когда было дано такое указание. Непредоставление ему данной возможности противоречило фундаментальным принципам уголовного права, а именно in dubio pro reo* (* In dubio pro reo (лат.) - в случае сомнения дело решается в пользу обвиняемого (примеч. переводчика).). Производство по делу об административном правонарушении в отношении заявителя, которое относилось к сфере действия уголовно-правового аспекта статьи 6 Конвенции, взятое в целом, было проведено в нарушение его права на справедливое слушание.

Постановление

По делу допущено нарушение требований пункта 1 статьи 6 Конвенции во взаимосвязи с подпунктом "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявителю 25 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

(См. также Постановление Европейского Суда по делу "Каспаров и другие против Российской Федерации" (Kasparov and Others v. Russia) от 3 октября 2013 г., жалоба N 21613/07, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 167* (* См. полностью: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 8 (примеч. редактора).), Постановление Европейского Суда по делу "Навальный и Яшин против Российской Федерации" (Navalnyy and Yashin v. Russia) от 4 декабря 2014 г., жалоба N 76204/11, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 180* (* См. полностью: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2015. N 1 (примеч. редактора).), Постановление Европейского Суда по делу "Немцов против Российской Федерации" (Nemtsov v. Russia) от 31 июля 2014 г., жалоба N 1774/11* (* См. полностью: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 4 (примеч. редактора).).)

Вопрос о соблюдении права на свободу мирных собраний

По делу обжалуется назначение длительного срока лишения свободы несовершеннолетнему за участие в демонстрации и бросание камней в ходе демонстрации. По делу допущено нарушение требований статьи 11 Конвенции.

Гюльджю против Турции
[Gulcu v. Turkey] (N 17526/10)

Постановление от 19 января 2016 г. [вынесено II Секцией]

Вопрос о соблюдении права на свободу объединения с другими

По делу обжалуется роспуск по основаниям поддержки терроризма политической партии, выступавшей за мирное разрешение курдской проблемы. По делу допущено нарушение требований статьи 11 Конвенции.

Партия демократического общества (DTP) и другие против Турции
[Party for a Democratic Society (DTP) and Others v. Turkey] (NN 3840/10 и др.)

Постановление от 12 января 2016 г. [вынесено II Секцией]

По жалобе о нарушении статьи 14 Конвенции

Вопрос о запрещении дискриминации (в контексте статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции)

По делу обжалуется применение 5-процентного барьера на парламентских выборах в Нижней Саксонии. По делу требования статьи 14 Конвенции нарушены не были.

Партия фризов против Германии
[Partei Die Friesen v. Germany] (N 65480/10)

Постановление от 28 января 2016 г. [вынесено V Секцией]

В порядке применения статьи 34 Конвенции

Вопрос о наличии статуса жертвы нарушения Конвенции

Право наследников подачи жалобы на основании статьи 3 Конвенции от имени лица, скончавшегося до обращения в Европейский Суд. Статус жертвы сохранен.

Боакэ и другие против Румынии
[Boaca and Others v. Romania] (N 40355/11)

Постановление от 12 января 2016 г. [вынесено IV Секцией]

В порядке применения статьи 46 Конвенции

Вопрос об исполнении постановлений Европейского Суда

По делу обжалуется отклонение Верховным судом ходатайства о пересмотре приговора по уголовному делу после принятия Постановления Европейского Суда, которым было установлено нарушение статьи 6 Конвенции. Уступка юрисдикции в пользу Большой Палаты Европейского Суда.

Морейра Феррейра против Португалии (N 2)
[Moreira Ferreira v. Portugal] (N 2) (N 19867/12)
[I Секция]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 6 Конвенции (уголовно-правовой аспект).)

По жалобе о нарушении статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции

Вопрос о соблюдении права на участие в выборах

По делу обжалуется досрочное прекращение полномочий членов парламента в связи с высказываниями или действиями, приведшими к роспуску их политической партии. По делу допущено нарушение требований статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции.

Партия демократического общества (DTP) и другие против Турции
[Party for a Democratic Society (DTP) and Others v. Turkey] (NN 3840/10 и др.)

Постановление от 12 января 2016 г. [вынесено II Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 11 Конвенции.)

Уступка юрисдикции в пользу Большой Палаты Европейского Суда

В порядке применения статьи 30 Конвенции

Морейра Феррейра против Португалии (N 2)
[Moreira Ferreira v. Portugal] (N 2) (N 19867/12)
[I Секция]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 6 Конвенции (уголовно-правовой аспект).)

Решения других международных судебных органов

Межамериканский суд по правам человека

Гонсалес Льюй и другие против Эквадора
[Gonzales Lluy and Others v. Ecuador] (Series C, N 298)

Права на жизнь, личную неприкосновенность, образование и недискриминацию ВИЧ-инфицированного ребенка.

Обстоятельства дела

Заявителями по делу выступали Талия Габриела Гонсалес Льюй, ее мать и брат, все граждане Эквадора. В 1998 году, когда Талии было три года, она была заражена вирусом иммунодефицита человека во время переливания крови, не прошедшей соответствующий серологический анализ. Кровь была получена из банка крови Красного Креста провинции Асуай, а переливание было сделано в частной клинике в Эквадоре. На момент событий Красный Крест Эквадора имел исключительные полномочия по управлению банками крови. После того, как Талия была заражена, ее мать подала ряд заявлений о возбуждении уголовного дела и исков в порядке гражданского судопроизводства, прося наказать ответственных за инфицирование и компенсировать вред. Однако уголовное разбирательство было прекращено с приостановлением течения срока давности, учитывая, что обвиняемый не участвовал в разбирательстве и не был задержан. Аналогично разбирательство в порядке гражданского судопроизводства не продвигалось, поскольку Первая палата Высшего суда справедливости Куэнки постановила, что гражданско-правовая компенсация, обусловленная преступлением, не может быть истребована в отсутствие подлежащего исполнению приговора.

Когда Талии было пять лет, она была принята в государственную начальную школу, которую она посещала два месяца, пока директор не сообщил матери, что Талия более не будет допускаться в школу. Это решение было принято после того, как учитель сообщил ему, что Талия была ВИЧ-инфицированной. 8 февраля 2000 г. мать Талии подала жалобу ампаро* (* Процедура ампаро (исп. recurso de amparo, juicio de amparo) - средство для защиты конституционных прав, характерное для ряда правовых систем. В некоторых правовых системах, преимущественно испаноязычного мира, ампаро является эффективным и недорогим инструментом защиты индивидуальных прав. Процедура ампаро, как правило, проводится верховным или конституционным судом и выполняет двойную защитную цель: она защищает гражданина и его основные гарантии, а также защищает саму конституцию, гарантируя, что ее принципы не нарушены актами или действиями государства, которые подрывают основные права, провозглашенные в ней (примеч. переводчика).) против Министерства образования и культуры, директора школы и учителя, ссылаясь на лишение Талии права на образование, и просила о ее повторном приеме в школу, а также о компенсации вреда. Однако суд постановил, что "имелся конфликт интересов между индивидуальными правами Талии и интересами конгломерата учащихся, и в этом столкновении имели приоритет общественные или коллективные права, поскольку речь идет о праве на жизнь в сравнении с правом на образование". Кроме того, внутригосударственный суд указал, что Талия могла осуществлять свое право на образование посредством специального образования и дистанционного обучения.

В соответствии с показаниями Талии и ее семьи они были вынуждены несколько раз переезжать вследствие изоляции и отторжения, которым они подвергались из-за состояния Талии.

Вопросы права

(a) Предварительное возражение. Государство выдвинуло два предварительных возражения: (i) частичное отсутствие юрисдикции Межамериканского суда для принятия решения относительно фактов, не входящих в фактическую основу дела, и относительно предполагаемых нарушений прав, которые не были установлены Межамериканской комиссией по правам человека в ее докладе по существу, и (ii) неисчерпание внутригосударственных средств правовой защиты.

Первый пункт не был признан предварительным возражением. Межамериканский суд также постановил, что факты, предоставленные представителями, содержались в фактической основе дела, в связи с чем они могли выдвигать правовые доводы на основании этих фактов.

Межамериканский суд отклонил второе предварительное возражение по двум причинам. Во-первых, он счел некоторые доводы представленными с пропуском срока. Во-вторых, он постановил, что средства правовой защиты, на которые ссылалось государство-ответчик, не были адекватными или эффективными с учетом фактов дела.

(b) Пункт 1 статьи 4 (право на жизнь) и статья 5 (право на личную неприкосновенность) в связи с пунктом 1 статьи 1 (обязательство соблюдения и обеспечения прав) Американской конвенции о правах человека (далее - АКПЧ). Межамериканский суд напомнил, что государство несет обязанность по надзору и контролю в отношении медицинских услуг, даже если они предлагаются частной организацией. Он постановил, что банк крови, который предоставил кровь, перелитую Талии, недостаточно контролировался и проверялся государством. Это позволило банку крови продолжать оказание услуг на ненадлежащих условиях. Это серьезное упущение государства позволило семье Талии получить для переливания кровь, которая не была подвергнута самым основным проверкам на безопасность, таким как анализы на ВИЧ, что повлекло ее инфицирование и последующий постоянный вред ее здоровью (со ссылкой на Постановление Европейского Суда по делу "Оял против Турции" (Oyal v. Turkey) от 23 марта 2010 г., жалоба N 4864/05, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 128* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2010. N 9 (примеч. редактора).)).

Межамериканский суд пришел к выводу о том, что вследствие тяжести заболевания и угрозы, которой неоднократно подвергалась жизнь заявительницы, вред здоровью Талии составлял нарушение ее права на жизнь, учитывая угрозу смерти, которой она неоднократно подвергалась и могла подвергнуться в будущем из-за ее болезни. Эквадор нарушил негативное обязательство не наносить ущерб жизни Талии Гонсалес Льюй посредством заражения крови, которое произошло в частном учреждении. Это породило в моменты уменьшения защитных сил ее организма, связанного с отсутствием доступа к антиретровирусным препаратам, угрозу ее жизни и возможную угрозу смерти, которая могла снова возникнуть в будущем. Межамериканский суд, таким образом, постановил, что, поскольку небрежность, приведшая к заражению Талии ВИЧ, вменялась государству, власти Эквадора несли ответственность за нарушение обязанности проверять и контролировать предоставление медицинских услуг, обусловленной правом на личную неприкосновенность, и обязательства не подвергать жизнь угрозе, что следует из статей 5 и 4 АКПЧ.

Он также установил, что семья Льюй страдала от стигматизации в результате состояния Талии как ВИЧ-инфицированного лица. Он отметил постоянную ситуацию уязвимости, в которой оказались мать и брат заявительницы, поскольку они подвергались дискриминации, отвергались обществом и жили в неудовлетворительных экономических условиях. Кроме того, они были вынуждены прилагать большие физические, материальные и финансовые усилия, чтобы обеспечить выживание Талии и достойную жизнь для нее. Межамериканский суд установил, что имелось множество различий в обращении с Талией и ее семьей в отношении предоставления жилья, работы и образования в результате ее статуса ВИЧ-инфицированного лица. Государство не приняло необходимых мер, чтобы обеспечить Талии и ее семье доступ к их правам без дискриминации, в результате чего действия и бездействие государства представляли собой дискриминационное обращение в их отношении. Соответственно, Межамериканский суд заключил, что государство несло ответственность за нарушение права на личную неприкосновенность матери и брата Талии, защищаемого пунктом 1 статьи 5 АКПЧ.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статей 4 и 5 в связи с пунктом 1 статьи 1 АКПЧ и нарушение пункта 1 статьи 5 в связи с пунктом 1 статьи 1 АКПЧ (принято единогласно).

(c) Статья 13 (право на образование) Сан-Сальвадорского протокола в связи с пунктом 1 статьи 1 и статьей 19 (права ребенка) АКПЧ. Межамериканский суд напомнил, что право на образование было предусмотрено статьей 13 Сан-Сальвадорского протокола. Межамериканский суд имеет юрисдикцию для разрешения вопросов, связанных с этим правом, в спорных делах, на основании пункта 6 статьи 19 Сан-Сальвадорского протокола.

Межамериканский суд подчеркнул, что право на образование олицетворяет неделимость и взаимозависимость всех прав человека. На основании стандартов, установленных Комитетом ООН по экономическим, социальным и культурным правам, Межамериканский суд постановил, что для обеспечения права на образование на всех образовательных уровнях должны обеспечиваться четыре существенные и взаимосвязанные характеристики: (i) наличие, (ii) доступность, (iii) приемлемость и (iv) адаптируемость. В этой связи он заключил, что имеются три обязательства, связанные с правом на образование лиц, инфицированных ВИЧ/СПИД: (i) право на получение своевременной и непредвзятой информации о ВИЧ/СПИД, (ii) запрет на исключение доступа к образовательным центрам лиц с ВИЧ/СПИД, и (iii) право на то, чтобы образование продвигало идею об их включении в социальное окружение и недискриминации. Межамериканский суд сослался на Постановление Европейского Суда по делу "Киютин против Российской Федерации" (Kiyutin v. Russia) от 10 марта 2011 г., жалоба N 2700/10, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 139* (* См. полностью: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2011. N 12 (примеч. редактора).)).

Что касается исключения Талии из школы, когда ей было пять лет, Межамериканский суд заключил, что реальный и значительный риск заражения, который ставил бы под угрозу здоровье соучеников Талии, был крайне низок. Он подчеркнул, что в соответствии с тестом, направленным на проверку необходимости и строгой пропорциональности меры, средства, избранные властями страны, составляли самую вредоносную и непропорциональную альтернативу из всех доступных для защиты неприкосновенности других учеников. Подобное обращение также свидетельствовало о том, что не была обеспечена адаптируемость образовательной среды к ситуации Талии посредством мер биобезопасности или иных аналогичных мер, которые должны существовать в любом образовательном учреждении для общего предупреждения распространения заболеваний.

В деле Талии уязвимости различного характера и угроза дискриминации перекрестно совпали. Дискриминация, которой подверглась Талия, была не просто обусловлена множеством факторов, но и привела к специфической форме дискриминации, которая была порождена пересечением этих факторов. В этой связи Межамериканский суд заключил, что Талия подвергалась дискриминации, обусловленной ее статусом ребенка женского пола, живущего в бедности и инфицированного ВИЧ.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 13 Сан-Сальвадорского протокола в связи с пунктом 1 статьи 1 и статьей 19 АКПЧ (принято единогласно).

(d) Пункт 1 статьи 8 (право на справедливое судебное разбирательство) и пункт 1 статьи 25 (право на судебную защиту) в связи с пунктом 1 статьи 1 и статьей 19 АКПЧ. Учитывая прецедентную практику Европейского Суда (среди прочих дело "X. против Франции" (Х. v. France) от 31 марта 1992 г., жалоба N 18020/91, и "F.E. против Франции" (F.E. v. France) от 30 октября 1998 г., жалоба N 38212/97), Межамериканский суд постановил, что имелось специальное обязательство действовать с надлежащей тщательностью в конкретных обстоятельствах настоящего дела и ситуации Талии, учитывая (i) тот факт, что дело касалось неприкосновенности Талии, (ii) соответствующую срочность в связи с ее статусом ребенка, инфицированного ВИЧ, и (iii) критическую важность завершения разбирательства, чтобы Талия и ее семья могли получить доступ к компенсации вреда. Межамериканский суд заключил, что это обязательство не было исполнено государством. Проанализировав четыре элемента в целях определения разумности длительности уголовного разбирательства и сочтя, что имелась обязанность действовать с исключительной тщательностью, суд пришел к выводу о том, что Эквадор нарушил судебную гарантию установления ответственности в разумный срок.

Что касается разбирательства в порядке гражданского судопроизводства, он постановил, что представленные ему доказательства были недостаточны, чтобы заключить, что длительность этого разбирательства нарушала гарантии тщательности и разрешения вопроса о правах в разумный срок. Он также счел, что не имелось достаточных доказательств, чтобы заключить, что существование связанных разбирательств (prejudicialidad) в законодательстве Эквадора само по себе составляло нарушение судебных гарантий. Наконец, Межамериканский суд заключил, что государство не нарушило право на судебную защиту в связи с процедурой ампаро или уголовным или гражданским разбирательствами.

Постановление

По делу допущено нарушение гарантии разумного срока, предусмотренной пунктом 1 статьи 8 в связи с пунктом 1 статьи 1 и статьей 19 АКПЧ, что касается уголовного разбирательства, и отсутствует нарушение, что касается разбирательства в порядке гражданского судопроизводства, отсутствует нарушение права на судебную защиту, признанного пунктом 1 статьи 25 в связи с пунктом 1 статьи 1 АКПЧ (принято единогласно).

(e) Компенсации. Межамериканский суд установил, что данное постановление само по себе является формой компенсации, и обязал государство выполнить следующие действия: (i) обеспечить без промедления бесплатное медицинское и психологическое или психиатрическое лечение Талии Габриелы Гонсалес Льюй, а также предоставление любых лекарств, которые ей необходимы; (ii) опубликовать постановление и официальную выдержку из него; (iii) осуществить публичный акт признания международной ответственности; (iv) предоставить Талии стипендию, выплата которой не зависит от выполнения условий, делающих ее достойной стипендии за особые успехи, чтобы она могла продолжить университетское обучение; (v) предоставить Талии стипендию, чтобы она могла пройти последипломное обучение, выплата которой не зависит от ее академической успеваемости во время обучения; (vi) предоставить Талии достойное жилье; (vii) провести программу обучения медицинского персонала по наилучшим практикам и правам пациентов с ВИЧ; (viii) выплатить сумму, предусмотренную постановлением, в качестве компенсации материального ущерба и морального вреда и возмещения судебных расходов и издержек.

Избранные постановления (решения) Европейского Суда по правам человека по жалобам против Российской Федерации

Выбор постановлений (решений), публикуемых в номере, диктуется важностью изложенных в них правовых позиций для внутригосударственной судебной практики, а также предложениями наших читателей* (* Переводы Е.Г. Кольцова, Н.В. Прусаковой, Д.Г. Николаева.).

Валерий Зенин против Российской Федерации
[Valeriy Zenin v. Russia] (N 15413/03)

Заявитель жаловался на отсутствие законных оснований для его содержания под стражей и утверждал, что поэтому он должен быть освобожден.

Европейский Суд единогласно объявил, что данная жалоба является неприемлемой для рассмотрения по существу ввиду нарушения правила о шестимесячном сроке для подачи жалобы, предусмотренного пунктом 1 статьи 35 Конвенции, поэтому она должна быть отклонена в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

Раиса Умциева и другие против Российской Федерации
[Raisa Utsmiyeva and Others v. Russia] (N 31179/11)

Заявительницы жаловались на похищение своих родственников и их последующее исчезновение, на отсутствие эффективного расследования этих обстоятельств, а также на отсутствие эффективного средства правовой защиты в отношении предполагаемых нарушений их прав.

Европейский Суд единогласно объявил, что данные жалобы являются неприемлемыми для рассмотрения по существу ввиду нарушения правила о шестимесячном сроке для подачи жалобы, предусмотренного пунктом 1 статьи 35 Конвенции.

Роман Захаров против Российской Федерации
[Roman Zakharov v. Russia] (N 47143/06)

Заявитель, руководитель регионального центра Фонда защиты гласности в г. Санкт-Петербурге, жаловался на то, что законодательство Российской Федерации, обязывающее мобильных операторов устанавливать техническое оборудование, предназначенное для реализации оперативно-розыскных мероприятий в сетях связи, позволяет бесконтрольно прослушивать мобильные телефонные переговоры.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования статьи 8 Конвенции (право на уважение частной и семейной жизни), и 16 голосами против одного, что признание нарушения составит достаточную компенсацию причиненного вреда.

Совпадающее особое мнение по настоящему делу выразил судья Д. Дедов (избранный от Российской Федерации). Частично несовпадающее мнение по настоящему делу выразила судья И. Зиемеле (избранная от Латвии).

Тимур Иванович Кашлан против Российской Федерации
[Timur Ivanovich Kashlan v. Russia] (N 60189/15)

Заявитель жаловался на то, что судебное разбирательство в отношении него не было справедливым. В частности, в судебном заседании не были допрошены свидетели, дававшие показания против заявителя, и внутригосударственные суды допустили ошибки при оценке доказательств.

Европейский Суд единогласно объявил, что данная жалоба является неприемлемой для рассмотрения по существу ввиду нарушения правила о шестимесячном сроке для подачи жалобы, предусмотренного пунктом 1 статьи 35 Конвенции, поэтому она должна быть отклонена в соответствии с пунктом 4 статьи 35 Конвенции.