Определение Конституционного Суда РФ от 19 июля 2016 г. N 1746-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Королева Дмитрия Ивановича на нарушение его конституционных прав пунктом "б" части третьей статьи 242 Уголовного кодекса Российской Федерации"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, Г.А. Жилина, С.М. Казанцева, М.И. Клеандрова, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,

рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданина Д.И. Королева к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации, установил:

1. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданин Д.И. Королев, осужденный за совершение преступления, предусмотренного пунктом "б" части третьей статьи 242 "Незаконные изготовление и оборот порнографических материалов или предметов" УК Российской Федерации, оспаривает конституционность данной уголовно- правовой нормы.

По мнению заявителя, пункт "б" части третьей статьи 242 УК Российской Федерации не соответствует статьям 1 (часть 1), 2, 4 (часть 2), 6, 7 (часть 1), 13 (части 1 и 2), 15, 17-19, 21-24, 28, 29 (части 1 и 4), 54, 55 и 56 (часть 3) Конституции Российской Федерации, поскольку позволяет - вследствие своей неопределенности - относить действия, совершенные в сети "Интернет", к использованию средств массовой информации, квалифицировать такие, адресованные несовершеннолетнему, действия с порнографическими материалами как преступление, а также поскольку допускает смешение понятий "распространение информации" и "предоставление информации", разделенных в Федеральном законе от 27 июля 2006 года N 149-ФЗ "Об информации, информационных технологиях и о защите информации".

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

В соответствии со статьей 71 Конституции Российской Федерации регулирование и защита прав и свобод человека и гражданина (пункт "в"), а также уголовное законодательство (пункт "о") находятся в ведении Российской Федерации. Исходя из Конституции Российской Федерации и в предусмотренных ею пределах федеральный законодатель, реализуя свои полномочия, определяет содержание положений уголовного закона, устанавливает преступность тех или иных общественно опасных деяний, их наказуемость, а также порядок привлечения виновных лиц к уголовной ответственности, учитывая при этом степень распространенности таких деяний, значимость охраняемых законом ценностей, на которые они посягают, и существенность причиняемого ими вреда, а также невозможность их преодоления с помощью иных правовых средств. Введение законом уголовной ответственности за то или иное деяние является свидетельством достижения им такого уровня общественной опасности, при котором для восстановления нарушенных общественных отношений требуется использование государственных сил и средств (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 27 июня 2005 года N 7-П). При этом должна обеспечиваться соразмерность мер уголовного наказания совершенному преступлению, а также баланс основных прав индивида и общего интереса, состоящего в защите личности, общества и государства от преступных посягательств. Соответственно, федеральный законодатель, определяя - при соблюдении конституционных гарантий прав личности в ее публично-правовых отношениях с государством - уголовно-правовые последствия совершения преступления, дифференцирует их в зависимости от общественной опасности содеянного (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 17 июня 2013 года N 998-О, от 29 сентября 2015 года N 1969-О, от 28 января 2016 года N 211-О и др.).

Соблюдение требования формальной определенности уголовного закона, вытекающего из Конституции Российской Федерации, в том числе ее статей 1 (часть 1), 4 (часть 2), 6 (часть 2), 15 (часть 2) и 19 (части 1 и 2), и подразумевающего ясное и четкое определение признаков преступления, без чего не может быть достигнуто единообразное понимание и применение соответствующих норм, а значит, и соблюдение общих принципов правового регулирования и правоприменения и равенство всех перед законом, обеспечивается в правовом регулировании как содержанием конкретных нормативных положений, включая нормы Уголовного кодекса Российской Федерации, так и наличием системных и иерархических связей различных нормативных предписаний (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 16 июля 2015 года N 22-П).

Так, установление в уголовном законе ответственности за незаконные изготовление в целях оборота и оборот порнографических материалов или предметов вытекает из Конституции Российской Федерации, предусматривающей допустимость ограничения - в том числе посредством закрепления соответствующего уголовно-правового запрета - прав и свобод человека и гражданина в той мере, в какой это необходимо в целях защиты нравственности (статья 55, часть 3), а также из обязательств Российской Федерации по международным договорам, включая Конвенцию о пресечении обращения порнографических изданий и торговли ими (Женева, 12 сентября 1923 года), статья 1 которой выдвигает обращенное к странам-участницам требование предусмотреть наказуемость деяний, связанных с публичным выставлением, продажей, иным распространением порнографических материалов и предметов, их изготовлением, хранением, ввозом, провозом и вывозом в этих целях, их анонсированием и иным рекламированием, и принимать всяческие меры в целях раскрытия таких правонарушений, преследования и наказания лиц, виновных в их совершении.

С названными конституционными и конвенционными установлениями соотносятся положения статьи 242 УК Российской Федерации, которая предусматривает уголовное наказание за незаконные изготовление и (или) перемещение через Государственную границу Российской Федерации в целях распространения, публичной демонстрации или рекламирования либо распространение, публичную демонстрацию или рекламирование порнографических материалов или предметов (часть первая), за распространение, публичную демонстрацию или рекламирование порнографических материалов или предметов среди несовершеннолетних либо вовлечение несовершеннолетнего в оборот порнографической продукции, совершенные лицом, достигшим восемнадцатилетнего возраста (часть вторая), а также за деяния, предусмотренные частями первой или второй этой статьи, совершенные с использованием средств массовой информации, в том числе информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть "Интернет") (пункт "б" части третьей).

При этом Федеральный закон от 29 декабря 2010 года N 436-ФЗ "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию" прямо относит к запрещенной для распространения среди детей информацию порнографического характера (пункт 7 части 2 статьи 5), определяя ее как информацию, представляемую в виде натуралистических изображения или описания половых органов человека и (или) полового сношения либо сопоставимого с половым сношением действия сексуального характера, в том числе такого действия, совершаемого в отношении животного (пункт 8 статьи 2), и понимает под оборотом информационной продукции следующие действия: предоставление и (или) распространение информационной продукции, включая ее продажу (в том числе распространение по подписке), аренду, прокат, раздачу, выдачу из фондов общедоступных библиотек, публичный показ, публичное исполнение (в том числе посредством зрелищных мероприятий), распространение посредством эфирного или кабельного вещания, информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети "Интернет", и сетей подвижной радиотелефонной связи (пункт 12 статьи 2).

Уголовно-правовой запрет, установленный в пункте "б" части третьей статьи 242 УК Российской Федерации, согласуется с приведенными законоположениями, при этом используемые в них определения не предрешают содержание и, следовательно, истолкование этого запрета, в том числе потому, что он прямо установлен применительно к соответствующим материалам или предметам, которые по своим признакам не идентичны понятиям "информация" и "информационная продукция". Нормы же имеющего самостоятельный предмет регулирования (часть 1 статьи 1) Федерального закона "Об информации, информационных технологиях и о защите информации", разделяя понятия "распространение информации" и "предоставление информации", относятся именно к информации и не предопределяют содержание и объем названного уголовно-правового запрета.

Соответственно, пункт "б" части третьей статьи 242 УК Российской Федерации не может расцениваться как нарушающий конституционные права заявителя в указанном им аспекте, а потому его жалоба, как не отвечающая критерию допустимости, закрепленному в Федеральном конституционном законе "О Конституционном Суде Российской Федерации", не может быть принята Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Королева Дмитрия Ивановича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации

В.Д. Зорькин