Апелляционное определение СК по административным делам Верховного Суда РФ от 29 сентября 2016 г. N 127-АПГ16-4 Суд оставил без изменения принятое решение об удовлетворении иска по делу о признании организации экстремистской, поскольку деятельность членов организации, участвующих в организации блокады проведения ремонтных работ по восстановлению опор воздушной линии электропередачи, разрушенных в результате взрыва, и повлекших нарушение прав, свобод и законных интересов граждан, проживающих на территории РФ, суд законно и обоснованно расценил как экстремизм

Апелляционное определение СК по административным делам Верховного Суда РФ от 29 сентября 2016 г. N 127-АПГ16-4

Судебная коллегия по административным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего Зинченко И.Н.,

судей Горчаковой Е.В. и Борисовой Л.В.

при секретаре Тимохине И.Е.

рассмотрела в открытом судебном заседании административное дело

по административному исковому заявлению прокурора Республики Крым

о признании экстремистской организацией и запрете деятельности общественного объединения "Меджлис крымскотатарского народа"

по апелляционной жалобе общественного объединения "Меджлис крымскотатарского народа"

на решение Верховного Суда Республики Крым от 26 апреля 2016 г., которым заявленные прокурором требования удовлетворены.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Горчаковой Е.В., объяснения представителей общественного объединения "Меджлис крымскотатарского народа" Коротеева К.Н. и Агальцовой М.В., поддержавших доводы апелляционной жалобы, объяснения представителей прокурора Республики Крым старшего прокурора прокуратуры Республики Крым Чуприна В.А. и прокурора Генеральной прокуратуры Российской Федерации Лазаревой Т.В., объяснения представителя Государственного комитета по делам межнациональных отношений и депортированных граждан Республики Крым Задкова А.И., возражавших против удовлетворения жалобы и отмены решения суда, являющегося законным и обоснованным, Судебная коллегия по административным делам Верховного Суда Российской Федерации, установила:

прокурор Республики Крым в порядке статьи 9 Федерального закона от 25 июля 2002 г. N 114-ФЗ "О противодействии экстремистской деятельности" обратился в Верховный Суд Республики Крым с административным исковым заявлением о признании общественного объединения "Меджлис крымскотатарского народа" экстремистской организацией и о запрете его деятельности.

В обоснование заявленных требований прокурор указал, что общественное объединение "Меджлис крымскотатарского народа" (далее - Меджлис, общественное объединение), созданное в 1991 году в Автономной Республике Крым, председателем которого в настоящее время является Чубаров Р.А., осуществляет на территории Республики Крым без образования юридического лица и без регистрации в органах Министерства юстиции Российской Федерации деятельность, которая противоречит требованиям действующего законодательства и носит экстремистский характер.

По мнению прокурора, об экстремистской деятельности Меджлиса свидетельствуют факты, имевшие место как в период с февраля 2004 года по февраль 2014 года (уничтожение имущества православного монастыря, блокирование деятельности органов местного самоуправления и правоохранительных органов, несанкционированный митинг, повлёкший уничтожение имущества и причинение вреда отдельным гражданам в феврале 2014 г.), так и последующие события, а именно:

3 мая 2014 г. в г. Армянске Республики Крым общественным объединением проведена несанкционированная акция с применением насилия в отношении сотрудников пограничной службы Российской Федерации, сопровождающаяся захватом и удержанием пограничного пункта, приведшая к массовым беспорядкам и перекрытию автодорог в отдельных населённых пунктах республики;

20 сентября 2015 г. в непосредственной близости от Государственной границы России представители Меджлиса вместе с украинской организацией "Правый сектор", признанной решением Верховного Суда Российской Федерации от 17 ноября 2014 г. экстремистской, провели протестные мероприятия, сопровождающиеся блокированием транспортных коммуникаций и перекрытием выезда с территории Украины в Республику Крым через пункты Каланчак, Чаплинка, Чонгар;

члены Меджлиса после взрыва 22 ноября 2015 г. опор воздушных линий электропередачи, снабжающих Республику Крым и город Севастополь электроэнергией, чинили препятствия в их ремонте, что повлекло отключение от электроснабжения и средств связи всех объектов жизнеобеспечения названных субъектов Российской Федерации.

Прокурор также считает, что основаниями для признания общественного объединения экстремистской организацией являются публичные высказывания 8 сентября 2015 г. руководства Меджлиса об организации блокады Крыма путём перекрытия дорог для грузоперевозок и последующего отключения подачи электроэнергии, а также призывы Чубарова Р.А. 1 апреля 2015 г. во время интервью ведущим украинского телеканала и 18 сентября 2015 г. в ходе публичного выступления на территории Генического района Херсонской области к действиям, направленным на нарушение территориальной целостности Российской Федерации.

Решением Верховного Суда Республики Крым от 26 апреля 2016 г. заявленные требования удовлетворены.

В апелляционной жалобе Меджлиса ставится вопрос об отмене судебного акта, как постановленного с нарушением норм материального и процессуального права, и о принятии по делу нового решения об оставлении без удовлетворения административного искового заявления прокурора.

Относительно доводов, изложенных в апелляционной жалобе, прокурором Республики Крым и представителем Государственного комитета по делам межнациональных отношений и депортированных граждан Республики Крым представлены возражения о законности обжалуемого судебного постановления.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы и возражений, Судебная коллегия по административным делам Верховного Суда Российской Федерации считает решение суда законным и обоснованным.

Конституция Российской Федерации провозглашает человека, его права и свободы высшей ценностью, а их признание, соблюдение и защиту - обязанностью государства (статья 2) и устанавливает, что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только соразмерно конституционно значимым целям (статья 55).

В Российской Федерации запрещается создание и деятельность общественных объединений, цели или действия которых направлены на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства, создание вооруженных формирований, разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни (статья 13 Конституции Российской Федерации).

Согласно Конституции Российской Федерации государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств; запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности (статья 19).

Международно-правовые стандарты в области прав человека, провозглашая право каждого человека на свободное выражение своего мнения, вместе с тем предусматривают, что всякое выступление в пользу национальной, расовой или религиозной ненависти, представляющее собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию, любое распространение идей, основанных на расовом превосходстве или ненависти, а также все акты насилия или подстрекательство к таким актам, направленным против любой расы или группы лиц другого цвета кожи или этнического происхождения, всякая дискриминация на основе религии или убеждений должны быть запрещены законом (Всеобщая декларация прав человека от 10 декабря 1948 г., Международный пакт о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г., Декларация Генеральной Ассамблеи ООН от 25 ноября 1981 г. о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии или убеждений, Конвенция о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г.).

Пункт 2 статьи 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г., провозглашая недопустимость ограничения прав на свободу собраний и объединений, одновременно закрепляет возможность установления законом ограничений, если это необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности или защиты прав и свобод других лиц.

Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом, заключённая 15 июня 2001 г., считая, что эти явления не только представляют угрозу международному миру и безопасности, но и осуществлению основных прав и свобод человека, территориальной целостности, безопасности и политической, экономической и социальной стабильности, относит к экстремизму любое деяние, направленное на насильственный захват власти или насильственное удержание власти, а также на насильственное изменение конституционного строя государства, а равно насильственное посягательство на общественную безопасность (преамбула; подпункт 3 пункта 1 статьи 1).

На необходимость законодательного ограничения свободы выражения мнений, собраний и объединений для целей борьбы с экстремизмом обращается внимание и в Резолюции Парламентской Ассамблеи Совета Европы 1344 (2003) "Об угрозе для демократии со стороны экстремистских партий и движений в Европе", в пункте 3 которой экстремизм определяется как форма политической деятельности, явно или исподволь отрицающая принципы парламентской демократии и основанная на идеологии и практике нетерпимости, отчуждения, ксенофобии, антисемитизма и ультранационализма (пункт 3).

Принятый в развитие приведённых конституционных положений и корреспондирующих им международно-правовых норм Федеральный закон от 26 июля 2002 г. N 114-ФЗ "О противодействии экстремистской деятельности" (далее - Федеральный закон о противодействии экстремизму) определяет правовые и организационные основы противодействия экстремистской деятельности и устанавливает ответственность за её осуществление (преамбула).

В соответствии с предписаниями части 2 статьи 9 поименованного Закона в случае осуществления общественным объединением, либо иной организацией, либо их региональным или другим структурным подразделением экстремистской деятельности, повлёкшей за собой нарушение прав и свобод человека и гражданина, причинение вреда личности, здоровью граждан, окружающей среде, общественному порядку, общественной безопасности, собственности, законным экономическим интересам физических и (или) юридических лиц, обществу и государству или создающей реальную угрозу причинения такого вреда, названные организации могут быть ликвидированы, а деятельность общественного объединения, не являющегося юридическим лицом, может быть запрещена по решению суда на основании заявления Генерального прокурора Российской Федерации или подчинённого ему соответствующего прокурора.

Таким образом, из буквального толкования приведённой нормы следует, что любая организация (независимо от форм организации её деятельности) может быть ликвидирована, если является юридическим лицом, либо её деятельность прекращена при наличии обстоятельств, указанных в этом законоположении. Следовательно, не имеет правового значения довод административного ответчика о том, что Меджлис не является общественной организацией, а представляет собой высший полномочный представительный орган крымско-татарского народа, формируемый путём выборов.

Вместе с тем, суд первой инстанции правильно признал это утверждение представителей Меджлиса несостоятельным. Позиция суда основана на верном толковании законодательства, регулирующего общественные отношения, возникающие в связи с реализацией гражданами права на объединение.

Содержание права граждан на объединение, основные государственные гарантии этого права, статус общественных объединений, а также особенности правового положения общественных объединений, являющихся юридическими лицами, определяется Федеральным законом от 19 мая 1995 г. N 82-ФЗ "Об общественных объединениях" (статья 4 названного Закона, далее - Федеральный закон N 82-ФЗ).

Согласно части 1 статьи 5 указанного Федерального закона под общественным объединением понимается добровольное, самоуправляемое, некоммерческое формирование, созданное по инициативе граждан, объединившихся на основе общности интересов для реализации общих целей, указанных в уставе общественного объединения.

Одной из организационно-правовых форм общественных объединений, закреплённых в статье 7 Федерального закона N 82-ФЗ, является общественная организация - основанное на членстве общественное объединение, созданное на основе совместной деятельности для защиты общих интересов и достижения уставных целей объединившихся граждан, высшим руководящим органом которой является съезд (конференция) или общее собрание, постоянно действующим руководящим органом - выборный коллегиальный орган, подотчётный съезду (конференции) или общему собранию (части 1 и 3 статьи 8 названного Закона).

Как следует из материалов дела и документов, регламентирующих деятельность административного ответчика, Меджлис имеет необходимые юридические признаки, позволяющие определить его как общественное объединение.

Мотивы, по которым суд первой инстанции пришёл к такому заключению, подробно и аргументированно изложены в судебном акте, имеют ссылки на Решение VI Курултая (национальный съезд) крымско-татарского народа от 19 июня 2013 г. о создании Меджлиса, избрании из числа делегатов председателем Чубарова Р.А., на Положение о Меджлисе, принятое в новой редакции с учётом дополнений и изменений на третьей сессии IV Курултая крымско-татарского народа 12 сентября 2004 г, согласно которому Меджлис основан на членстве по этническому признаку и состоит из 33 человек, включая председателя (пункт 4.3), высшим руководящим органом по отношению к Меджлису является Курултай крымско-татарского народа (национальный съезд) (пункт 4.1).

Суд первой инстанции, исходя из положений статьи 12 Конституции Российской Федерации, согласно которой в Российской Федерации признаётся и гарантируется местное самоуправление, действующее в пределах своих полномочий самостоятельно, проанализировав предписания Федерального закона от 6 октября 2003 г. N 131-ФЗ "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации", правомерно констатировал, что Меджлис нельзя отнести к органам местного самоуправления или иным органам, осуществляющим на определённой территории власть крымско-татарского народа.

При этом суд первой инстанции правомерно исходил из того, что местное самоуправление в Российской Федерации является формой осуществления народом своей власти, обеспечивающей в пределах, установленных федеральным и региональным законодательством, самостоятельное и под свою ответственность решение населением непосредственно и (или) через органы местного самоуправления вопросов местного значения исходя из интересов населения с учётом исторических и иных местных традиций, осуществляется на всей территории Российской Федерации в городских, сельских поселениях, муниципальных районах, городских округах и на внутригородских территориях городов федерального значения (часть 2 статьи 1, часть 1 статьи 10 поименованного Закона).

Является правильным и обоснованным заключение суда первой инстанции о наличии законных оснований для признания Меджлиса экстремистской организацией и запрета её деятельности, поскольку в суде нашли свое подтверждение доводы прокурора о том, что данным объединением осуществляются экстремистские действия, представляющие реальную угрозу основам конституционного строя Российской Федерации, целостности её территории, безопасности государства и общества, нарушения прав и свобод человека и гражданина, причинения вреда личности, здоровью граждан.

Статья 1 Федерального закона о противодействии экстремизму, как следует из содержания пункта 1, не даёт определения таких дефиниций как экстремистская деятельность и экстремизм, считая их тождественными понятиями, а содержит перечень действий, совершение которых следует квалифицировать как экстремистскую деятельность (экстремизм).

Так, к экстремистской деятельности наряду с другими названными в этой норме действиями относится насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации; публичное оправдание терроризма и иная террористическая деятельность; воспрепятствование законной деятельности государственных органов, органов местного самоуправления, избирательных комиссий, общественных и религиозных объединений или иных организаций, соединённое с насилием либо угрозой его применения; совершение преступлений по мотивам, указанным в пункте "е" части 1 статьи 63 Уголовного кодекса Российской Федерации (политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы; публичные призывы к осуществлению указанных деяний; организация и подготовка указанных деяний, а также подстрекательство к их осуществлению; финансирование указанных деяний либо иное содействие в их организации, подготовке и осуществлении, в том числе путём предоставления учебной, полиграфической и материально-технической базы, телефонной и иных видов связи или оказания информационных услуг.

Основные принципы противодействия экстремизму также установлены Модельным законом "О противодействии экстремизму", принятым на тридцать втором пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств-участников СНГ (постановление N 32-9 от 14 мая 2009 г.).

Как следует из содержащихся в названном Кодексе предписаний, экстремизмом признаётся также нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина, осуществляемое вследствие отрицания правовых и (или) иных общепринятых норм и правил социального поведения (абзац второй статьи 1), а экстремистской деятельностью - деятельность общественного или религиозного объединения, средства массовой информации либо иной организации, физического лица по планированию, организации, подготовке или совершению действий, перечень которых установлен в абзацах четвёртом-четырнадцатом статьи 1 названного Закона, по содержанию аналогичный тому, что предусмотрен Федеральным законом о противодействии экстремизму.

В целях конкретизации положений Федерального закона о противодействии экстремизму разработана Стратегия противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года, утверждённая Президентом Российской Федерации 28 ноября 2014 г. N Пр-2753 (далее - Стратегия).

В пункте 11 Стратегии указано, что наиболее опасные виды экстремизма - националистический, религиозный и политический - проявляются в проведении несогласованных акций, организации массовых беспорядков и совершении террористических актов.

В названном документе обращено внимание, что распространение экстремистских идей, в частности мнения о приемлемости насильственных действий для достижения поставленных целей, угрожает общественной безопасности в Российской Федерации ввиду усиления агрессивности идеологии экстремизма и увеличения масштабов её пропаганды в обществе, в том числе путём распространения призывов к насильственным действиям, прежде всего через информационно-телекоммуникационные сети, включая сеть "Интернет", в проведении несогласованных акций, организации массовых беспорядков и совершении террористических актов (пункты 11 и 15).

При разрешении заявленных требований суд первой инстанции обоснованно применил положения Стратегии о том, что общественно опасные и противоправные деяния, совершаемые по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды, а также деяния, способствующие возникновению или обострению межнациональных, межконфессиональных и региональных конфликтов являются проявлением экстремизма, который ведёт к нарушению гражданского мира и согласия, подрывает общественную безопасность и государственную целостность Российской Федерации, создает реальную угрозу сохранению основ конституционного строя, межнационального (межэтнического) и межконфессионального согласия (подпункт "б" пункта 4, пункт 5 Стратегии).

Приведённые правовые предписания подтверждают, что события, произошедшие в г. Армянске 3 мая 2014 г. по инициативе Меджлиса, правильно квалифицированы судом как экстремизм.

Судом установлено, что 2 мая 2014 г. Меджлисом принято решение о проведении 3 мая 2014 г. акции по встрече Мустафы Джемилева на въезде в Крым у контрольного пункта "Армянск", которое было размещено на сайте общественного объединения.

Именно на основании этого решения подготовлено и организовано проведение несанкционированного массового публичного мероприятия на территории г. Армянска Республики Крым, в ходе которого с применением физической силы митингующие вытеснили сотрудников Пограничной службы Российской Федерации и полиции с пограничного пропускного пункта, захватили его и удерживали вплоть до прибытия дополнительных сил правоохранительных органов.

Вступившими в законную силу приговорами Армянского городского суда от 28 мая, 7 и 10 декабря 2015 г. установлено причинение вреда здоровью милиционерам оперативного взвода батальона милиции особого назначения "Беркут", экипированным в форменную одежду, находившимся при исполнении должностных обязанностей по охране общественного порядка и пресечению 3 мая 2014 г. незаконного перехода границы Российской Федерации.

Таким образом, в результате деятельности Меджлиса с применением насилия была заблокирована работа пограничного пропускного пункта, что является воспрепятствованием законной деятельности государственных органов (пограничной службы и полиции) и согласно статье 1 Федерального закона о противодействии экстремизму обоснованно признано судом экстремистской деятельностью.

Является правомерным заключение суда первой инстанции об участии начиная с 20 сентября 2015 г. Меджлиса в так называемой экономической блокаде Республики Крым, включающей протестные мероприятия с блокированием транспортных коммуникаций и перекрытием всех 3 пунктов выезда с территории Украины в Республику Крым: "Каланчак", "Чаплинка", "Чонгар", повлёкшие нарушение законных экономических интересов физических и юридических лиц, общества и государства, что в силу предписаний Федерального закона о противодействии экстремизму также является основанием для признания общественного объединения экстремистской организацией.

При этом суд первой инстанции на законных основаниях в качестве доказательств сослался на информацию, размещённую в сети "Интернет", о проведении 8 сентября 2015 г. в Киеве пресс-конференции "Гражданская блокада Крыма", на которой председатель Меджлиса Чубаров Р.А. объявил о начале акции непосредственного блокирования административной границы с Крымом путём перекрытия дорог для грузоперевозок, о пресс-конференции на эту же тему в Украинском кризисном медицинском центре с участием членов общественного объединения Чубарова Р., Джемилева М., Ислямова Л., на видеозаписи неоднократных публичных выступлений председателя Меджлиса Чубарова Р.А., в ходе которых он заявлял, что организованная ими акция, называемая "Гражданская блокада Крыма", является первым этапом по деоккупации Крыма, по возвращению Крыма в Украину, а также видеозапись, подтверждающую осуществление блокады членами Меджлиса с бойцами "Правого сектора".

Правильно суд первой инстанции расценил как экстремизм деятельность членов Меджлиса, непосредственно участвующих в организации блокады проведения ремонтных работ по восстановлению расположенных в районе пгт. Чаплынка Херсонской области Украины опор воздушной линии электропередачи, разрушенных в ноябре 2015 года в результате взрыва, так как это повлекло нарушение прав, свобод и законных интересов граждан, проживающих на территории России, и было направлено на нарушение территориальной целостности государства, так как преследовало цель возвратить Республику Крым в Украину.

Эти действия повлекли отключение от электроснабжения и средств связи всех объектов жизнеобеспечения Республики Крым и города федерального значения Севастополя (876 населённых пунктов), прекращение нормальной работы предприятий, учреждений и организаций, причинение значительного ущерба Российской Федерации, а также отключение от бесперебойного электроснабжения объектов Министерства обороны Российской Федерации, расположенных на территории Крымского федерального округа.

Согласно информации Государственного унитарного предприятия Республики Крым "Крымэнерго" по состоянию на 15 января 2016 г. размер ущерба, причинённого Республике Крым вследствие отключения объектов жизнеобеспечения от электроснабжения, составляет 1 123 971 317 руб.

Как следует из материалов дела, следственным отделом Управления федеральной службы безопасности Российской Федерации по Республике Крым и г. Севастополю 24 ноября 2015 г. возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного пунктами "а" и "б" части 2 статьи 281 Уголовного кодекса Российской Федерации, по факту взрывов 22 ноября 2015 г. опор воздушных линий электропередачи, направленных на разрушение объектов жизнеобеспечения населения Крыма и подрыв экономической безопасности Российской Федерации.

Выводы суда по данному эпизоду подтверждаются оценёнными в соответствии с требованиями статьи 84 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации материалами, размещёнными в сети интернет:

- видеозаписью выступления Чубарова Р.А. в передаче "Свобода слова" 16 ноября 2015 г., в котором он заявил, что Меджлис является инициатором и участником гражданской блокады Крыма, основная цель которой - деоккупация Крыма;

- видеозаписью интервью Ислямова Л. 21 и 22 ноября 2015 г. с места блокады, в котором он говорит о членах Меджлиса, участвующих в акции по противодействию ремонту опор ЛЭП, от 7 декабря 2015 г., где Ислямов Л. заявляет о создании активистами Меджлиса гуманитарной катастрофы в Крыму, от 9 января 2016 г., где Ислямовым Л. представлены в качестве участников штаба Гражданской блокады Крыма члены Меджлиса и заявлено о поддержке блокады Крыма названным объединением.

Приведённые доказательства, являются относимыми, допустимыми, так как соответствуют требованиям статей 59-61 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации.

Судебная коллегия считает, что суд первой инстанции правильно применил предписания части 3 статьи 15 Федерального закона о противодействии экстремизму, в соответствии с которыми о наличии в деятельности общественных объединений признаков экстремизма свидетельствует бездействие общественного объединения, которое в течение пяти дней публично не заявит о своём несогласии с высказываниями или действиями своего руководителя или члена руководящего органа, сделавшего публичное заявление, призывающее к осуществлению экстремистской деятельности, без указания на то, что это его личное мнение.

Так, суд первой инстанции, исследовав видеозаписи выступлений руководителя Меджлиса Чубарова Р.А. 1 апреля 2015 г. на телеканале "5 канал" украинского телевидения, 26 февраля 2016 г. и 17 марта 2016 г. во время интервью в студии "Радио Свобода" в Праге, высказывания о том, что "для нас война закончится только тогда, когда Крым будет в составе украинского государства", "Я один из тех, кто призывает готовиться к худшему - к открытой войне с Россией", "на заседании СНБО по Крыму в 2014 году я бы призывал всех объявить состояние войны с Россией", "во время деоккупации первыми будут входить военные", правомерно расценил как призыв к насильственным действиям, как проявление идеологии насилия, направленные на устрашение населения, что в силу пункта 1 статьи 3 Федерального закона от 6 марта 2006 г. N 35-ФЗ "О противодействии терроризму" являются элементами терроризма и квалифицируются Федеральным законом о противодействии экстремизму и Модельным законом "О противодействии экстремизму" как экстремистская деятельность.

Поскольку Меджлис не заявил о своём несогласии с высказываниями Чубарова Р.А., приведёнными в судебном акте, суд первой инстанции на законных основаниях признал эти высказывания экстремистской деятельностью общественного объединения.

При этом суд в обоснование своего заключения правомерно сослался на постановление от 29 мая 2015 г. о возбуждении в отношении Чубарова Р.А. уголовного дела за совершение преступления, предусмотренного частью 2 статьи 280.1 Уголовного кодекса Российской Федерации (публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации, совершённые с использованием средств массовой информации либо электронных или информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть "Интернет").

Применяя к Меджлису исключительную меру ответственности в виде запрета осуществления деятельности, суд первой инстанции правильно принял во внимание, что за период с мая 2014 года до обращения в суд с требованием о признании общественного объединения экстремистской организацией, прокуратурой выносились предупреждения в порядке статьи 7 Федерального закона о противодействии экстремизму о недопустимости осуществления экстремистской деятельности в адрес руководителя Чубарова Р.А., а также в порядке статьи 6 названного Закона - предостережения, которые не были обжалованы в судебном порядке.

Согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в Постановлении от 18 июля 2003 г. N 14-П, исходя из общеправовых принципов юридической ответственности и установленных статьёй 55 Конституции Российской Федерации критериев ограничения прав и свобод, ликвидация юридического лица, как мера, необходимая для защиты прав и законных интересов других лиц, возможна в случае существенных нарушений закона.

По настоящему административному делу судом первой инстанции установлены неоднократные нарушения требований Федерального закона об экстремизме, целью регулирования которого является защита прав и свобод человека и гражданина, основ конституционного строя, обеспечения целостности и безопасности Российской Федерации, которые федеральным законодателем признаны безусловным основанием для признания общественного объединения экстремистской организацией, ликвидация которого или запрет деятельности в случае отсутствия регистрации в качестве юридического лица является соразмерной мерой ответственности, которая не может рассматриваться как нарушение конституционного права на объединение.

Судебная коллегия не может не согласиться с заключением суда первой инстанции о том, что запрет деятельности Меджлиса как экстремистской организации не влечёт нарушение прав крымско-татарского народа на политическое, экономическое, социальное и культурное развитие, а также фундаментального права народа на самоопределение.

Принимая решение по настоящему делу, суд обоснованно учёл, что в настоящее время в Республике Крым действуют более 30 общественных объединений, выступающих в защиту прав и интересов крымско-татарского народа (межрегиональное крымскотатарское общественное движение "Къырым бирлиги", региональная общественная организация "Старейшины крымскотатарского народа "Намус", региональная общественная организация "Комитет крымскотатарской молодежи", местные национально-культурные автономии крымских татар г. Симферополь и г. Судак, крымская межрегиональная общественная организация восстановления национальной целостности, равноправия, прав и состояний крымскотатарского народа "Национальное движение крымских татар", республиканская общественная организация крымских татар-ветеранов и инвалидов войны, труда и военной службы, Ассоциация крымскотатарских предпринимателей и другие).

Судебная коллегия также считает необходимым в подтверждение правильности приведённого выше вывода суда первой инстанции обратить внимание на то обстоятельство, что в соответствии с нормами Федерального закона от 17 июня 1996 г. N 74-ФЗ "О национально-культурной автономии" в Республике Крым созданы правовые условия взаимодействия государства и общества для защиты национальных интересов граждан России в процессе выбора ими путей и форм своего национально-культурного развития.

Защита и развитие крымско-татарской культуры поддерживается созданными и действующими на территории республики Крымско-татарской библиотекой имени Исмаила Гаспринского, единственным в мире театром крымских татар - Крымско-татарским академическим музыкально-драматическим театром, Крымско-татарским музеем искусств, Культурно-этнографическими центрами крымских татар "Коккоз" и "Одун-базар къапусы".

Статьёй 10 Конституции Республики Крым, принятой 11 апреля 2014 г. Государственным Советом Республики Крым, установлено, что крымско-татарский язык является государственным языком республики наряду с русским и украинским языками.

С целью обеспечения в Республике Крым межнационального согласия, консолидации крымского общества, обеспечения полноценного социально-культурного развития этнических групп, проживающих в Республике Крым, а также популяризации культуры, обычаев и традиций крымско-татарского народа принят Закон Республики Крым от 29 декабря 2014 г. N 55-ЗРК/2014 "О праздниках и памятных датах в Республике Крым", который устанавливает официальные праздники и памятные даты в республике, регулирует вопросы объявления и организации проведения религиозных и национальных праздников.

Судебная коллегия, оценив в совокупности установленные судом первой инстанции обстоятельства, считает правильным вывод о том, что они в силу предписаний статьи 9 Федерального закона о противодействии экстремизму являются основаниями для признания Меджлиса экстремистской организацией и запрета в связи с этим его деятельности.

В связи с изложенным являются несостоятельными доводы апелляционной жалобы о неправильном определении судом первой инстанции обстоятельств, имеющих значение для разрешения административного дела, а также о недоказанности экстремистского характера деятельности Меджлиса.

Не соответствует нормам материального и процессуального права утверждение в апелляционной жалобе о рассмотрении дела в незаконном составе ввиду того, что Меджлис является международной организацией.

В соответствии с частью 1 статьи 47 Федерального закона N 82-ФЗ объединение, образованное в Российской Федерации, признаётся международным, если в соответствии с его уставом в иностранных государствах создаётся и осуществляет свою деятельность хотя бы одно его структурное подразделение - организация, отделение или филиал и представительство.

Доказательств, подтверждающих регистрацию, создание и осуществление деятельности структурных подразделений "Меджлиса" в иностранных государствах административным ответчиком суду не представлено, ссылок на такие доказательства не содержится и в апелляционной жалобе.

Следовательно, данное дело рассмотрено Верховным Судом Республики Крым с соблюдением правил подсудности, установленных статьёй 20 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации.

Не может повлечь отмену решения суда ссылка в апелляционной жалобе на нарушение процедуры предъявления административного искового заявления, которая, по мнению административного ответчика, заключается в отсутствии доказательств надлежащего вручения общественному объединению предупреждений о недопустимости осуществления экстремистской деятельности.

Действительно, согласно части 4 статьи 7 Федерального закона о противодействии экстремизму деятельность общественного объединения, не являющегося юридическим лицом, подлежит запрету, если в установленный в предупреждении срок оно не устранило допущенные нарушения, послужившие основанием для вынесения предупреждения, либо если в течение двенадцати месяцев со дня вынесения предупреждения выявлены новые факты, свидетельствующие о наличии признаков экстремизма в его деятельности.

Между тем, прокурором требования были заявлены в порядке статьи 9 поименованного Закона, которая такого требования не содержит.

Судебная коллегия находит несостоятельным довод апелляционной жалобы о нарушении обжалуемым судебным актом норм международного права о коренных народах и норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Согласно статье 18 Декларации Объединенных Наций о правах коренных народов, принятой резолюцией N 61/295 Генеральной Ассамблеи ООН от 13 сентября 2007 г. (далее - Декларация), коренные народы имеют право на участие в принятии решений по вопросам, которые затрагивали бы их права, через представителей, избираемых ими самими по своим собственным процедурам, а также на сохранение и развитие своих собственных директивных учреждений.

В статье 19 Декларации предусматривается, что государства добросовестно консультируются и сотрудничают с соответствующими коренными народами через их представительные институты с целью заручиться их свободным, предварительным и осознанным согласием, прежде чем принимать и осуществлять законодательные или административные меры, которые могут их затрагивать.

Государства обязаны консультироваться с коренными народами для того, чтобы не допустить навязывания коренным народам важных решений и дать им возможность процветать в качестве имеющих свои особенности общин на землях, с которыми по-прежнему связана их культура. Как правило, государство должно принимать решения в рамках демократических процедур при должной представленности интересов населения. Использование процедур уведомления широких кругов населения и получения их замечаний зачастую подкрепляет репрезентативные демократические процессы принятия государством решений (пункты 41 и 42 Доклада Специального докладчика по вопросу о положении в области прав человека и основных свобод коренных народов. A/HRC/12/34. Размещён 15 июля 2009 г.).

О необходимости принятия государством решений в рамках демократических процессов при должной представленности интересов населения обращено внимание и в пункте 80 Доклада Специального докладчика по вопросу о положении в области прав человека и основных свобод коренных народов. А/66/228. Размещён 10 августа 2011 г.

Системный анализ приведённых положений позволяет прийти к выводу, что не имеют правового значения способы осуществления консультаций государства с коренным народом при установлении факта их осуществления посредством различных механизмов, одним из которых является система представителей, избираемых коренными народами по своим собственным процедурам.

Следовательно, вопреки доводам жалобы, прекращение деятельности Меджлиса не свидетельствует о нарушении положений статьей 18 и 19 Декларации, поскольку консультации по вопросам, затрагивающим интересы крымско-татарского народа, могут быть реализованы посредством использования иных механизмов, предусмотренных законодательством Российской Федерации.

Специальный докладчик по вопросу о положении в области прав человека и основных свобод коренных народов в своих рекомендациях подчёркивает важность того, чтобы государство предприняло добросовестные усилия для достижения договорённости с коренными народами, которым также следует добросовестно стремиться к консенсусу в отношении предлагаемых мер и стремиться избегать негибкого подхода в случаях, когда предлагаемые меры учитывают законные интересы населения (пункт 67 Доклада. A/HRC/12/34. Размещён 15 июля 2009 г.).

В статье 46 Декларации закреплено, что содержащиеся в ней положения не могут толковаться как подразумевающее какое-либо право любого государства, народа, группы лиц или отдельного лица заниматься любой деятельностью или совершать любые действия в нарушение Устава Организации Объединенных Наций или рассматриваться как санкционирующее или поощряющее любые действия, которые вели бы к расчленению или к частичному или полному нарушению территориальной целостности и политического единства суверенных и независимых государств, что все положения Декларации, толкуются в соответствии с принципами справедливости, демократии, уважения прав человека, равенства, недискриминации, благого управления и добросовестности.

Между тем, осуществление Меджлисом экстремистской деятельности, факты которой были установлены судом первой инстанции, свидетельствует о нарушении административным ответчиком указанных принципов.

В силу требований статьи 27 Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г. в тех странах, где существуют этнические, религиозные и языковые меньшинства, лицам, принадлежащим к таким меньшинствам, не может быть отказано в праве совместно с другими членами той же группы пользоваться своей культурой, исповедовать свою религию и исполнять её обряды, а также пользоваться родным языком.

Приведённые положения распространяются и на представителей коренных народов (пункт 22 Доклада Специального докладчика по вопросу о положении в области прав человека и основных свобод коренных народов. A/HRC/9/9. Размещён 11 августа 2008 г.).

В соответствии с пунктом 3.2 Замечаний общего порядка Комитета по правам человека N 23 (50), посвящённого вопросам толкования статьи 27 Международного пакта о гражданских и политических правах, закреплённое в этой статье право должно реализоваться без ущерба суверенитета и территориальной целостности государств-участников.

Согласно статье 17 Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. ничто в названной Конвенции не может толковаться как означающее, что какое-либо государство, какая-либо группа лиц или какое-либо лицо имеет право заниматься какой бы то ни было деятельностью или совершать какие бы то ни было действия, направленные на упразднение прав и свобод, признанных Конвенцией, или на их ограничение в большей мере, чем это предусматривается в Конвенции.

С учётом изложенного прекращение деятельности Меджлиса в связи с осуществлением им экстремистской деятельности не может считаться непропорциональной мерой.

Исходя из общепризнанных принципов и норм международного права, международных договоров Российской Федерации высказывания о необходимости подготовки войны с Россией, о поддержании энергетической блокады Крымского полуострова, о необходимости перекрытия дорог с полуостровом и осуществления действий, влекущих нарушение территориальной целостности России, представляют собой призывы к вражде и насилию, и такие действия не могут и не должны пользоваться правовой защитой в любом государстве, включая Российскую Федерацию.

Организация, руководители которой подстрекают к насилию или проводят политику, не уважающую демократию, отрицающую права и свободы, признанные в демократии, не может требовать защиту, предусмотренную действующим законодательством.

Что касается доводов апелляционной жалобы о том, что вступление в законную силу решения суда о запрете деятельности Меджлиса в связи с осуществлением экстремистской деятельности означает возможность уголовного преследования любого лица, продолжающего вести деятельность либо совершать высказывания от имени Меджлиса, в соответствии со статьёй 282.2 Уголовного кодекса Российской Федерации, то они также не могут быть признаны обоснованными. В силу статьи 90 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в её конституционно-правовом смысле, выявленном Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 21 декабря 2011 г. N 30-П, принятие судом решения о ликвидации или запрете деятельности общественного объединения в связи с осуществлением экстремистской деятельности не предрешает вопрос о виновности участников общественного объединения в совершении преступлений экстремистского характера.

Более того, позиция административного ответчика основана на ошибочном толковании норм уголовного права. Уголовная ответственность за организацию деятельности общественного объединения либо иной организации, в отношении которых судом принято вступившее в законную силу решение о запрете деятельности в связи с осуществлением экстремистской деятельности за участие в деятельности экстремистской организации наступает исключительно за действия организационного характера, направленные на продолжение или возобновление противоправной деятельности запрещённой организации (часть 1 статьи 282.2 Уголовного кодекса Российской Федерации), а также за совершение умышленных действий, направленных на осуществление целей экстремистской организации: проведение бесед в целях пропаганды деятельности запрещённой организации, вербовка новых участников, непосредственное участие в проводимых мероприятиях и т.п. (часть 2 статьи 282.2 Уголовного кодекса Российской Федерации) (пункт 20 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2011 г. N 11 "О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности").

Федеральный законодатель предусмотрел также освобождение от уголовной ответственности лица, впервые совершившего преступление, предусмотренное названной статьёй, и добровольно прекратившего участие в деятельности общественного объединения либо иной организации, в отношении которых судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельности в связи с осуществлением экстремистской деятельности, если в его действиях не содержится иного состава преступления (примечание к статье 282.2 Уголовного кодекса Российской Федерации).

Таким образом, апелляционная жалоба не содержит доводов, опровергающих выводы суда первой инстанции, а также свидетельствующих о наличии оснований для отмены или изменения судебного акта в апелляционном порядке, предусмотренных статьёй 310 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, следовательно, она не подлежит удовлетворению.

Ввиду изложенного Судебная коллегия по административным делам Верховного Суда Российской Федерации, руководствуясь статьями 309 и 311 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, определила:

решение Верховного Суда Республики Крым от 26 апреля 2016 г. оставить без изменения, апелляционную жалобу общественного объединения "Меджлис крымскотатарского народа" - без удовлетворения.

Председательствующий

Зинченко И.Н.

Судьи

Горчакова Е.В.

Борисова Л.В.