Постановление Европейского Суда по правам человека от 9 февраля 2016 г. Дело "Шлычков (Shlychkov) против Российской Федерации" (Жалоба N 40852/05) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Шлычков (Shlychkov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 40852/05)

Постановление Суда

Страсбург, 9 февраля 2016 г.

По делу "Шлычков против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), рассматривая дело Палатой в составе:

Луиса Лопеса Герры, Председателя Палаты,

Хелены Ядерблан,

Георга Николау,

Йоханнеса Силвиса,

Дмитрия Дедова,

Бранко Лубарды,

Пере Пастора Вилановы, судей,

а также при участии Мариаелены Цирли, заместителя Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 19 января 2016 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 40852/05, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Сергеем Анатольевичем Шлычковым (далее - заявитель) 16 сентября 2005 г.

2. Интересы заявителя, которому была оказана юридическая помощь, представляла О. Преображенская, адвокат, практикующая в г. Страсбурге. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель утверждал, что он подвергся жестокому обращению со стороны сотрудников милиции, находясь под стражей, что отсутствовало эффективное расследование предполагаемого жестокого обращения и что его осуждение было основано на признательных показаниях, полученных под давлением.

4. 26 февраля 2010 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1955 году и проживает в г. Наро-Фоминске Московской области. В настоящее время он отбывает срок лишения свободы в Исправительной колонии N 4 в поселке Ударный Республики Мордовия* (* Так в тексте. Имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Исправительная колония N 4 Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Республике Мордовия" (примеч. редактора).).

A. Предварительная информация

6. 6 марта 2004 г., в 20.20, Е. была ограблена на улице и получила удар колющим предметом в сердце. Она скончалась от раны вскоре после этого. Нападавший забрал мобильный телефон и 2 500 рублей из кошелька потерпевшей.

7. Нарофоминская городская прокуратура (далее - городская прокуратура) возбудила уголовное дело по поводу убийства E. Получив от мобильного оператора перечень звонков с телефона потерпевшей, следователи установили, что 6 марта 2004 г., в 21.50, был сделан звонок на номер, принадлежащий A., с телефона E. с использованием сим-карты заявителя.

B. Задержание заявителя

1. Версия заявителя

8. 18 марта 2004 г., в 11.00, сотрудники милиции прибыли на квартиру заявителя и потребовали от него проследовать в отдел милиции.

9. В отделе милиции заявитель пояснил, что 6 марта 2004 г. он купил подержанный мобильный телефон у незнакомца, поскольку его друг ранее проявил интерес в приобретении телефона, бывшего в употреблении. Чтобы проверить телефон, он вставил свою сим-карту и позвонил своей подруге А. Он также утверждал, что в тот же день он играл на автоматах и выиграл 2 500 рублей. Тогда допрашивавшие его сотрудники показали ему перечень звонков с телефона Е., уведомили его об убийстве и предложили ему признаться, чтобы смягчить наказание.

10. Сотрудники начали избивать заявителя, пинать его по голове, груди и в пах. Заявитель терял сознание несколько раз. Побои продолжались 12 часов. В конце концов заявитель согласился сделать явку с повинной, продиктованную сотрудниками, признавшись в разбое и убийстве Е.

11. Следователь городской прокуратуры А. допросил заявителя в качестве подозреваемого и позднее отправился на квартиру заявителя, чтобы изъять несколько предметов, включая контракт с оператором мобильной связи на сим-карту заявителя.

12. Заявитель не пользовался юридической помощью 18 марта 2004 г.

2. Версия властей Российской Федерации

13. Заявитель был доставлен в отдел милиции 18 марта 2004 г., в 22.00. По прибытии сотрудники милиции спросили его, как к нему попал телефон Е., и показали ему перечень звонков. Заявитель ознакомился с перечнем и попросил сотрудников оставить его одного в кабинете. Затем он написал заявление о явке с повинной и признание, излагавшее обстоятельства преступления. Физическая сила к заявителю не применялась.

14. Как утверждали власти Российской Федерации, 18 марта 2004 г. заявитель жаловался в городскую прокуратуру, однако он не затрагивал вопрос о жестоком обращении.

15. 19 марта 2004 г., в 12.30, был составлен протокол задержания. Он содержал рукописную отметку, сделанную заявителем, следующего содержания: "[Я] согласен с задержанием, права понятны, заявлений не [имею]".

16. Рукописная отметка, подписанная заявителем и датированная 19 марта 2004 г., подтверждала, что заявителю были разъяснены его права, он не нуждается в юридической помощи и что "телесные повреждения, видимые в [этот] момент на [его] лице и теле, [были] причинены ему 11 марта 2004 г. [его] соседом по комнате Димой", а сотрудники милиции не применяли к нему силу.

C. Уголовное разбирательство против заявителя и жалобы на предполагаемое жестокое обращение

17. 19 марта 2004 г., между 00.40 и 2.55, заявитель был допрошен в отсутствие адвоката.

18. Рано утром 19 марта 2004 г. заявитель был помещен в изолятор временного содержания (далее - ИВС). Как утверждали власти Российской Федерации, при поступлении в ИВС заявитель не высказывал жалоб на состояние здоровья. Врач "скорой помощи" сделал запись в журнале ИВС, указав, что заявитель находился "в постэпилептическом состоянии".

19. С 11.10 до 12.50 19 марта 2004 г. заявитель был допрошен в присутствии Б., защитника по назначению. Как отмечали власти Российской Федерации, в ходе допроса заявитель описал, как он совершил преступление. Протокол допроса указывает, что заявитель нашел нож, использованный в качестве орудия убийства, на рынке после пожара.

20. 20 или 22 марта 2004 г.* (* Стороны не пришли к согласию относительно даты.) следователи провели следственный эксперимент. По словам заявителя, эксперимент свелся к доставлению его на место преступления и фотографированию его там. Как указали власти Российской Федерации, во время эксперимента заявитель подтвердил свои показания, данные в присутствии адвоката в ходе второго допроса 19 марта 2004 г. Он также выбрал нож, похожий на использованный для нападения на Е. из четырех ножей, имевшихся в местном магазине.

21. 20 марта 2004 г. судья Нарофоминского городского суда (далее - городской суд) заключила заявителя под стражу. Заявитель жаловался судье на жестокое обращение с ним, но она отказалась учитывать его утверждения, указав, однако, что они могут быть рассмотрены в ходе судебного разбирательства против заявителя.

22. 25 марта 2004 г. заявитель был формально обвинен в убийстве и разбое. Он отказался от своего признания.

23. 26 марта 2004 г. милиция доставила заявителя в следственный изолятор. Однако дежурный отказался принять заявителя, поскольку тот имел видимые травмы. Заявитель был возвращен в ИВС. 29 марта 2004 г. милиция вновь пыталась перевести его в следственный изолятор, и ей было отказано во второй раз.

24. 30 марта 2004 г. милиция доставила заявителя в Нарофоминскую поликлинику, где он прошел рентгеновское обследование, которое показало, что у него были сломаны три ребра с признаками начала заживления. На следующий день заявитель поступил в следственный изолятор.

25. Заявитель указывал, что, находясь в следственном изоляторе, он жаловался на жестокое обращение с ним в городскую прокуратуру.

26. Как утверждали власти Российской Федерации, заявитель выдвинул жалобу о жестоком обращении 17 июня 2004 г. Городская прокуратура провела доследственную проверку на основании жалобы.

27. 18 июня 2004 г. следователь городской прокуратуры А. отказал в возбуждении уголовного дела о предполагаемом жестоком обращении. Он указал, что по прибытии в ИВС у заявителя был кровоподтек под правым глазом, однако не жаловался на состояние здоровья, и отметил, что согласно журналу ИВС заявителю вызывали "скорую помощь" в связи с эпилептическим припадком.

28. В неустановленную дату уголовное дело против заявителя было передано для рассмотрения в Московский областной суд (далее - областной суд).

29. Заявитель впервые ознакомился с постановлением от 18 июня 2004 года 29 июня 2004 г., когда знакомился с материалами уголовного дела.

30. Заявитель жаловался на отказ городской прокуратуры от 18 июня 2004 г. в Генеральную прокуратуру Российской Федерации, которая направила жалобу на рассмотрение Прокуратуры Московской области. Последняя направила жалобу в городскую прокуратуру (против которой подавалась жалоба). Заявитель не получил ответа.

31. Заявитель не пытался возбудить судебное дело, полагая, что это было бы бесполезно в связи с ответом судьи от 20 марта 2004 г.

32. 27 июля 2004 г. областной суд назначил слушание на 9 августа 2004 г.

33. Заявитель затронул вопрос о жестоком обращении при рассмотрении его дела областным судом.

34. 20 октября 2004 г. областной суд назначил судебно-медицинскую экспертизу рентгеновского снимка от 30 марта 2004 г. Из протокола судебного заседания от этой даты можно увидеть, что Н. уведомил судью о том, что он не является специалистом по толкованию рентгеновских снимков, и просил две недели для консультаций с коллегой; судья удовлетворил ходатайство. 4 ноября 2004 г. Н. составил заключение, в котором указывалось, что переломы ребер были причинены тупыми предметами, к 30 марта 2004 г. началось срастание переломов и что переломы были "довольно старыми", и "травмы, соответствующие [таковым от] 11 и 18 марта 2004 г., не были выявлены". Судья отклонил ходатайство заявителя о назначении еще одной экспертизы.

35. Областной суд отклонил протокол первого допроса от 19 марта 2004 г. как недопустимое доказательство по той причине, что допрос проводился в отсутствие адвоката.

36. 3 декабря 2004 г. областной суд признал заявителя виновным в разбое и убийстве и приговорил его к 20 годам лишения свободы. Суд сослался на досудебное признание заявителя, протокол его допроса следователем, его показания на следственном эксперименте и другие вещественные доказательства.

37. Судья также подробно рассмотрел доказательства, представленные сторонами в отношении утверждения о жестоком обращении, включая постановление от 18 июня 2004 г. и заключение судебно-медицинской экспертизы, назначенной в отношении рентгеновского снимка. Судья также заслушал показания эксперта Н. и следователя А., а также нескольких милиционеров. Судья отказал в исследовании журнала ИВС, который, по мнению заявителя, подкреплял его утверждение о наличии травм. Вместо этого судья рассмотрел письмо заместителя начальника ИВС, согласно которому по прибытии туда заявитель имел только кровоподтек на глазу, что объяснялось травмой, полученной до задержания. Заместитель начальника также отметил, что запись в журнале по поводу вызова "скорой помощи" была произведена в отношении другого лица. Судья отклонил утверждения заявителя о жестоком обращении и признал соответствующие доказательства (явку с повинной, протокол допроса и протокол следственного эксперимента) допустимыми.

38. 6 декабря 2004 г. заявитель подал жалобу, повторно поставив вопрос о даче признания под давлением в отсутствие адвоката, а также слабость позиции обвинения. Он настаивал на своей невиновности.

39. 14 декабря 2004 г. заявитель подал дополнение к жалобе, в которой утверждал, что областной суд ошибочно считал его предыдущую судимость обстоятельством, отягчающим вину, и предлагал считать явку с повинной и признание смягчающим фактором. Он просил отменить приговор суда первой инстанции на основаниях, изложенных в его жалобе от 6 декабря 2004 г.

40. В ту же дату заявитель (через своего защитника) подал жалобу, в которой указывал, что явка с повинной и признание не были искренними, поскольку он был принудительно доставлен в отдел милиции и содержался там 12 часов в отсутствие доступа к адвокату.

41. 16 марта 2005 г. Верховный Суд Российской Федерации оставил приговор суда первой инстанции кратким определением.

42. Заявитель безуспешно пытался добиться пересмотра приговора в порядке надзора.

43. 5 апреля 2005 г. заявитель направил еще одну жалобу в Генеральную прокуратуру Российской Федерации, которая была передана в городскую прокуратуру.

44. 12 мая 2005 г. заместитель городского прокурора отменил постановление от 18 июня 2004 г. и дал указание провести дополнительную доследственную проверку.

45. 15 мая 2005 г. следователь городской прокуратуры С. отказал в возбуждении уголовного дела по поводу утверждений заявителя о жестоком обращении. Он нашел установленным, что 12 марта 2004 г. сотрудник милиции в г. Нарофоминске получил сообщение о драке, и 13 марта 2004 г. он пригласил заявителя прибыть на "профилактическую беседу" и заметил два кровоподтека под глазами заявителя. С. заключил, что кровоподтек под правым глазом заявителя являлся следствием травмы, причиненной задолго до задержания. Он также заметил, что областной суд "внимательно рассмотрел" версию заявителя о жестоком обращении со стороны сотрудников милиции. Вопрос о сломанных ребрах не рассматривался.

II. Соответствующее внутригосударственное законодательство

46. Краткий обзор соответствующего внутригосударственного законодательства изложен в Постановлении Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации" (Lyapin v. Russia) от 24 июля 2014 г. (жалоба N 46956/09* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 6 (примеч. редактора).), §§ 96-102).

III. Соответствующие международные материалы

Европейский комитет против пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (далее - ЕКПП)

47. Стандарты ЕКПП 2002 года (пересмотренные в 2011 году) (CPT/Inf/E(2002)1-Rev.2011) содержат следующие положения (Извлечение из Второго Oбщего доклада [CPT/Inf (92)3]):

"_36. ЕКПП придает особую важность трем правам лиц, задержанных полицией: право информировать о факте своего задержания третье лицо по своему усмотрению (члена семьи, друга, консульство), право доступа к адвокату и право требовать медицинского осмотра врачом по своему усмотрению (в дополнение к любому медицинскому осмотру, проведенному врачом, вызванным полицейскими властями). Эти права, по мнению ЕКПП, являются тремя основными гарантиями против жестокого обращения с задержанными лицами, которые следует применять с самого момента лишения свободы, независимо от его названия в данной правовой системе (задержание, арест и так далее).

37. Лица, задержанные полицией, должны быть непосредственно и незамедлительно проинформированы обо всех своих правах, включая те, которые упоминаются в пункте 36. Кроме того, в интересах правосудия следует ясно определить любые предоставляемые властям возможности по отсрочке в осуществлении того или иного из перечисленных здесь прав и строго ограничить по времени использование таких возможностей. Что касается, в частности, права доступа к адвокату и права требовать медицинского освидетельствования другим врачом, помимо вызванного полицией, то использование в качестве исключения заранее установленных списков адвокатов и врачей, составленных при согласии соответствующих профессиональных организаций, может исключить необходимость какой-либо задержки в осуществлении этих прав.

38. Право доступа к адвокату для лиц, задержанных полицией, должно включать право вступать в контакт с адвокатом и возможность его регулярного посещения (в обоих случаях в условиях, гарантирующих конфиденциальность их обсуждений), а также право данного лица на присутствие адвоката во время допроса.

Что касается медицинского осмотра лиц, задержанных полицией, то он должен проводиться вне пределов слышимости и, предпочтительно, вне пределов видимости сотрудников полиции. Кроме того, результаты каждого осмотра, так же как соответствующие заявления задержанных и заключения врача, должны быть официально запротоколированы врачом и предоставлены задержанному и его адвокату_".

48. Соответствующие части постранового доклада ЕКПП по итогам посещения после визита в Российскую Федерацию с 21 мая по 4 июня 2012 г. (CPT/Inf(2013)41) предусматривают следующее:

"_39. Как ЕКПП неоднократно подчеркивал в прошлом, безотлагательное и надлежащее медицинское обследование лиц, поступающих в учреждения ИВС, имеет существенное значение, особенно для облегчения последующих следственных мер, связанных с утверждениями о жестоком обращении.

ЕКПП вновь призывает власти Российской Федерации принять немедленные меры для обеспечения того, чтобы:

- все лица, поступившие в учреждения ИВС, надлежащим образом опрашивались и осматривались квалифицированным медицинским персоналом в день поступления или на следующий день; тот же подход должен быть принят каждый раз, когда лицо возвращается в камеру ИВС после увода оперативными сотрудниками (даже на короткий срок);

- все медицинские осмотры (проводились ли они в больницах или правоохранительных учреждениях) проводились в условиях, не допускающих звукового и, если только соответствующий медицинский работник специально не попросит об ином, зрительного контроля со стороны сотрудников правоохранительных органов;

- документ, составленный после медицинского обследования задержанного в больнице или правоохранительном учреждении, должен содержать (i) полное изложение объяснений данного лица, которые имеют отношение к медицинскому обследованию (включая описание им своего состояния здоровья и любые утверждения о жестоком обращении), (ii) полную версию объективных медицинских выводов, основанную на тщательном обследовании, и (iii), насколько возможно, заключения медицинского профессионала относительно совпадения наблюдаемых травм и любых утверждений о жестоком обращении со стороны данного лица;

- если описаны травмы, согласующиеся с утверждениями о жестоком обращении, сделанными задержанным (или которые даже в отсутствие утверждений указывают на жестокое обращение), документ систематически доводится до сведения компетентных следственных органов, независимо от желания данного лица. Задержанные лица и их адвокаты имеют право на получение копии этого документа в то же время_".

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

49. Заявитель жаловался, что 18 марта 2004 г. он подвергся жестокому обращению со стороны сотрудников милиции и что власти не провели эффективное расследование предполагаемого жестокого обращения. Он ссылался на статью 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

50. Власти Российской Федерации считали, что заявитель не исчерпал доступные ему эффективные внутригосударственные средства правовой защиты, поскольку он не обжаловал в суд отказ прокурора в возбуждении уголовного дела по факту предполагаемого жестокого обращения от 18 июня 2004 г. Они также указали, что утверждения заявителя не были подкреплены медицинскими справками или другими доказательствами и что заявитель описал события в неясных выражениях. Кровоподтек под правым глазом заявителя, замеченный по прибытии в ИВС 19 марта 2004 г., был результатом драки с "Димой". Они настаивали на том, что жалоба является явно необоснованной.

51. Заявитель настаивал на том, что он исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты, доступные ему при обстоятельствах дела, ссылаясь на следующее. Во-первых, он узнал об отказе 18 июня лишь 29 июня 2004 г. при ознакомлении с уголовным делом незадолго до начала судебного разбирательства по его делу. Во-вторых, областной суд рассмотрел утверждения о жестоком обращении подробно, в частности он запросил экспертное заключение и допросил нескольких свидетелей, включая предположительно причастных сотрудников милиции. Наконец, вопрос о жестоком обращении был затронут в жалобе в Верховный Суд Российской Федерации. Заявитель также поддержал свою жалобу на жестокое обращение и подчеркнул отсутствие его эффективного расследования, указав, в частности, что следственные органы даже не пытались установить, какие травмы были причинены в ходе драки с "Димой".

A. Приемлемость жалобы

52. Обращаясь к возражению властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств защиты, Европейский Суд отмечает, что заявитель действительно не требовал судебной проверки отказа городской прокуратуры расследования предполагаемого жестокого обращения 18 июня 2004 г. Однако он напоминает, что правило исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты должно применяться с определенной степенью гибкости и без излишнего формализма (см. Постановление Европейского Суда по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey) от 16 сентября 1996 г., § 69, Reports of Judgments and Decisions 1996-IV).

53. Не оспаривалось сторонами, что заявитель выдвинул жалобы о жестоком обращении в областном суде во время судебного разбирательства по его делу, жалуясь на милицейскую жестокость и безразличие прокурора к его требованиям. Областной суд не отказал в рассмотрении его жалоб в связи с несоблюдением формальных требований. Он рассмотрел по существу эти жалобы, допросив заявителя, сотрудников милиции и иных свидетелей и рассмотрев материалы проверки, и поддержал выводы прокуратуры. Верховный Суд Российской Федерации поддержал выводы областного суда в этом отношении. Власти Российской Федерации не утверждали, что, избрав такой способ судебной защиты, заявитель лишил суды возможности исследования соответствующих вопросов. При данных обстоятельствах, когда суды уже провели анализ жалоб заявителя, Европейский Суд не находит неразумным, что заявитель не обратился с теми же жалобами в те же суды (см. Постановление Европейского Суда по делу "Акулинин и Бабич против Российской Федерации" (Akulinin and Babich v. Russia) от 2 октября 2008 г., жалоба N 5742/02* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2009. N 9 (примеч. редактора).), §§ 31-32, Постановление Европейского Суда по делу "Владимир Федоров против Российской Федерации" (Vladimir Fedorov v. Russia) от 30 июля 2009 г., жалоба N 19223/04* (* См.: там же. 2012. N 12 (примеч. редактора).), §§ 47-49, и Постановление Европейского Суда по делу "Лопата против Российской Федерации" (Lopata v. Russia) от 13 июля 2010 г., жалоба N 72250/01* (* См.: там же. 2011. N 2 (примеч. редактора).), § 107). Исходя из изложенного Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации.

54. Европейский Суд также отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции и не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Общие принципы

55. Европейский Суд неоднократно указывал, что статья 3 Конвенции закрепляет одну из основополагающих ценностей демократических обществ. Даже при самых сложных обстоятельствах, таких как борьба с терроризмом и организованной преступностью, Конвенция абсолютно исключает пытку и бесчеловечное и унижающее достоинство обращение и наказание, независимо от поведения потерпевшего (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 119, ECHR 2000-IV, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 95, ECHR 1999-V).

56. Жалобы на жестокое обращение должны подкрепляться достаточными доказательствами (см. в числе многих других примеров Постановление Европейского Суда по делу "Келлер против Российской Федерации" (Keller v. Russia) от 17 октября 2013 г., жалоба N 26824/04, § 114). При оценке этих доказательств Европейский Суд применяет стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения", но учитывает, что такое доказывание может следовать из совокупности достаточно прочных, ясных и согласующихся выводов или аналогичных неопровергнутых фактических презумпций (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom) от 18 января 1978 г., § 161, Series A, N 25, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Буйид против Бельгии" (Bouyid v. Belgium) от 28 сентября 2015 г., жалоба N 23380/09, § 82).

57. В отношении задержанных лиц Европейский Суд подчеркивал, что лица, содержащиеся под стражей, находятся в уязвимом положении, и власти обязаны обеспечить их физическое благополучие (см. с дополнительными отсылками Постановление Европейского Суда по делу "Бобров против Российской Федерации" (Bobrov v. Russia) от 23 октября 2014 г., жалоба N 33856/05* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2015. N 4 (примеч. редактора).), § 33). Если человек жалуется, что он получил травмы в результате жестокого обращения во время содержания под стражей, государство-ответчик обязано представить полное и достаточное объяснение того, как эти травмы были получены (см. Постановление Европейского Суда по делу "Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria) от 4 декабря 1995 г., § 34, Series A, N 336). При отсутствии такого объяснения Европейский Суд вправе сделать выводы, которые могут быть неблагоприятными для государства-ответчика (см. с дополнительными отсылками упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Буйид против Бельгии", § 83).

58. Европейский Суд также напоминает, что, если лицо выступает с доказуемой жалобой по поводу серьезного жестокого обращения со стороны сотрудников полиции или других подобных представителей государства в нарушение статьи 3 Конвенции, эта статья во взаимосвязи с общим обязательством государства согласно статье 1 Конвенции "обеспечивать каждому, находящемуся в его юрисдикции, права и свободы, определенные в... Конвенции", косвенно требует проведения эффективного официального расследования (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and Others v. Bulgaria) от 28 октября 1998 г., § 102, Reports 1998-VIII).

59. Обязательство расследовать это "не обязательство получить результат, а обязательство принять меры": не каждое расследование обязательно должно быть удачным или привести к результатам, подтверждающим изложение фактов заявителем. Однако оно должно в принципе вести к выяснению обстоятельств дела и, если жалобы оказались обоснованными, к установлению и наказанию виновных (см. Постановление Европейского Суда по делу "Зеленин против Российской Федерации" (Zelenin v. Russia) от 15 января 2015 г., жалоба N 21120/07* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 9 (примеч. редактора).), § 42).

60. Расследование по серьезным жалобам на жестокое обращение должно быть тщательным. Это означает, что власти должны всегда принимать серьезные попытки установить, что произошло, не используя поспешные или необоснованные выводы с целью прекращения расследования или в качестве основы для своих решений (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ассенов и другие против Болгарии", §§ 103 и последующие). Они должны принимать все доступные и разумные меры для того, чтобы обеспечить доказательства по делу, в том числе показания очевидцев, заключения судебно-медицинской экспертизы и так далее (см. с дополнительными отсылками Постановление Европейского Суда по делу "Коробов и другие против Эстонии" (Korobov and Others v. Estonia) от 28 марта 2013 г., жалоба N 10195/08, § 113). Любой недостаток расследования, который уменьшает шансы установить причины травм или личности виновных, может привести к нарушению этого стандарта (см. Постановление Европейского Суда по делу "Михеев против Российской Федерации" (Mikheyev v. Russia) от 26 января 2006 г., жалоба N 77617/01* (* См.: там же. 2006. N 6 (примеч. редактора).), § 108).

61. Кроме того, расследование должно быть безотлагательным. В делах, затрагивающих статьи 2 и 3 Конвенции, в которых ставится вопрос об эффективности официального расследования, Европейский Суд часто оценивал оперативность реакции властей на жалобы в период, относящийся к обстоятельствам дела (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии", §§ 133 и последующие). Учитывались начало расследования, задержки в получении показаний (см. Постановление Европейского Суда по делу "Тимурташ против Турции" (Timurtas v. Turkey), жалоба N 23531/94, § 89, ECHR 2000-VI, и Постановление Европейского Суда по делу "Текин против Турции" (Tekin v. Turkey) от 9 июня 1998 г., Reports 1998-IV, § 67) и продолжительность первоначального расследования (см. Постановление Европейского Суда по делу "Инделикато против Италии" (Indelicato v. Italy) от 18 октября 2001 г., жалоба N 31143/96, § 37).

2. Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

(a) Материально-правовой аспект статьи 3 Конвенции

62. Европейский Суд прежде всего отмечает, что события 18 марта 2004 г., когда заявитель предположительно подвергся жестокому обращению, оспариваются сторонами. Однако не оспаривается, что рентгеновский снимок от 30 марта 2004 г. показал, что у заявителя были три сломанных ребра (см. § 24 настоящего Постановления).

63. Европейский Суд отмечает, что в ходе разбирательства власти Российской Федерации не выдвинули объяснений по поводу происхождения данных переломов, поскольку предпочли комментировать только кровоподтек под правым глазом заявителя. Это вынуждает Европейский Суд установить факты, делая из такой позиции те выводы, которые представляются целесообразными (см. Постановление Европейского Суда по делу "Савриддин Джураев против Российской Федерации" (Savriddin Dzhurayev v. Russia), жалоба N 71386/10* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 5 (примеч. редактора).), § 132, ECHR 2013 (извлечения)).

64. Европейский Суд отмечает, что материалы, которыми он располагает, доказывают, что заявитель не был осмотрен врачом или иным медицинским профессионалом при поступлении в ИВС, несмотря на то, что он имел видимые повреждения на лице, замеченные, в частности, заместителем начальника изолятора (см. §§ 18, 27 и 37 настоящего Постановления). Европейский Суд подчеркивает в этой связи, что ЕКПП рассматривает право доступа заключенных к врачу как одну из трех фундаментальных гарантий против жестокого обращения (см. § 47 настоящего Постановления). При отсутствии объяснений по поводу такого упущения со стороны властей государства-ответчика Европейский Суд не может не заключить, что уклонение персонала ИВС от обеспечения немедленного осмотра травм заявителя и их фиксации врачом лишило заявителя важной гарантии против нарушения статьи 3 Конвенции (см. для сравнения Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ильхан против Турции" (Ilhan v. Turkey), жалоба N 22277/93, § 87, ECHR 2000-VII, Постановление Европейского Суда по делу "Барабанщиков против Российской Федерации" (Barabanshchikov v. Russia) от 8 января 2009 г., жалоба N 36220/02* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2010. N 4 (примеч. редактора).), § 46, Постановление Европейского Суда по делу "Давитидзе против Российской Федерации" (Davitidze v. Russia) от 30 мая 2013 г., жалоба N 8810/05* (* См.: там же. 2014. N 2 (примеч. редактора)), § 95, и Постановление Европейского Суда по делу "Заев против Российской Федерации" (Zayev v. Russia) от 16 апреля 2015 г., жалоба N 36552/05* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2015. N 10 (примеч. редактора).), §§ 85-86).

65. Европейский Суд также учитывает, что единственное медицинское доказательство, доступное в настоящем деле, а именно рентгеновское обследование 30 марта 2004 г., показало переломы трех ребер на ранней стадии выздоровления (см. § 24 настоящего Постановления). Отклоняя утверждения о жестоком обращении, областной суд учитывал выводы Н., который заключил, что тот факт, что переломы ребер стали срастаться к 30 марта 2004 г., достаточен для опровержения версии событий 18 марта 2004 г., изложенной заявителем. Однако Европейский Суд отмечает, что областной суд сознавал тот факт, что Н. считал свой опыт чтения рентгеновских снимков недостаточным для оценки перелома ребер без посторонней помощи (см. § 34 настоящего Постановления). Кроме того, оценка Н. переломов как "довольно старых" не выглядела достаточно точной, чтобы с уверенностью отклонить утверждение о том, что заявитель получил травмы за 12 дней до рентгена.

66. С учетом вышеизложенных соображений Европейский Суд заключает, что заявитель представил достаточно подробную и последовательную версию побоев со стороны сотрудников милиции 18 марта 2004 г. и, соответственно, выдвинул доказуемое утверждение о предполагаемом жестоком обращении.

67. Поскольку достоверная версия того, как могли быть причинены переломы ребер заявителя, не была выдвинута на стадии внутригосударственного расследования или в Европейском Суде, он полагает, что государство-ответчик не исполнило бремя доказывания и что не было удовлетворительно установлено, что версия событий заявителя была неточной или иным образом ошибочной (см. Постановление Европейского Суда по делу "Рябцев против Российской Федерации" (Ryabtsev v. Russia) от 14 ноября 2013 г., жалоба N 13642/06* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2014. N 4 (примеч. редактора).), § 74, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Зеленин против Российской Федерации", § 49). При таких обстоятельствах Европейский Суд не находит необходимым оценивать утверждение властей Российской Федерации о том, что травмы могли быть причинены в драке с "Димой" 11 марта 2004 г.

68. Имея в виду обязанность властей объяснить травмы, причиненные лицам, находящимся под их контролем под стражей, Европейский Суд заключает, что травмы заявителя, по крайней мере, частично, были результатом обращения, которое он перенес в милицейском изоляторе, за что несет ответственность государство-ответчик.

69. С учетом всех обстоятельств жестокого обращения, его физических и психических последствий и здоровья заявителя Европейский Суд заключает, что совокупность актов физического насилия, причиненного заявителю, составляла бесчеловечное и унижающее достоинство обращение в значении статьи 3 Конвенции.

70. Соответственно, имело место нарушение вышеупомянутой статьи Конвенции в ее материально-правовом аспекте.

(b) Процессуальный аспект статьи 3 Конвенции

71. Европейский Суд отмечает, что сторонами не оспаривалось, что государство имело процессуальное обязательство, вытекающее из статьи 3 Конвенции, провести эффективное расследование утверждений заявителя о жестоком обращении.

72. Европейский Суд отмечает, что прокуратура провела доследственную проверку утверждений заявителя. Однако он не убежден в том, что данная проверка была достаточно тщательной и эффективной, чтобы отвечать требованиям статьи 3 Конвенции.

73. Так, Европейский Суд ранее указывал, в частности, что в контексте российской правовой системы "доследственная проверка" сама по себе не может привести к наказанию виновных, поскольку возбуждение уголовного дела и уголовное расследование должны предшествовать выдвижению обвинений против предполагаемых виновных, что впоследствии может стать предметом разбирательства в суде. Европейский Суд делал выводы из самого факта отказа следственного органа в возбуждении уголовного дела в связи с достоверными утверждениями заявителя о жестоком обращении в милиции, полагая, что он указывает на несоблюдение государством обязательства в соответствии со статьей 3 Конвенции по проведению эффективного расследования (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации" (Lyapin v. Russia) от 24 июля 2014 г., жалоба N 46956/09* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 6 (примеч. редактора).), §§ 135-136). Кроме того, Европейский Суд находит, что в результате отказов возбудить уголовное дело городская прокуратура так и не провела надлежащее уголовное расследование, при котором был бы произведен весь комплекс следственных действий, включая допрос, очную ставку, процедуру опознания, обыск и выемку и реконструкцию преступления (там же, § 132).

74. С учетом вышеизложенного Европейский Суд также заключает по настоящему делу, что отказ в возбуждении уголовного дела в связи с достоверными утверждениями заявителя о том, что он был подвергнут жестокому обращению со стороны сотрудников милиции 18 марта 2004 г., составляет уклонение от проведения эффективного расследования, которого требует статья 3 Конвенции. Это заключение освобождает Европейский Суд от необходимости рассматривать в подробностях доследственную проверку по делу заявителя для установления отдельных недостатков и упущений со стороны следственных органов (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Зеленин против Российской Федерации", § 59).

75. Вышеизложенные соображения достаточны для Европейского Суда, чтобы заключить, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

II. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

76. Заявитель жаловался со ссылкой на статью 6 Конвенции, что он был осужден на основании его признания, полученного под давлением и в отсутствие защитника. Европейский Суд рассмотрит эту часть жалобы с точки зрения пункта 1 и подпункта "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции, которые в соответствующих частях предусматривают:

"1. Каждый_ при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое_ разбирательство дела_ судом_

3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права:

_с) защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия_".

77. Власти Российской Федерации утверждали, что протокол первого допроса от 19 марта 2004 г., составленный в отсутствие адвоката (см. § 17 настоящего Постановления), был признан недопустимым доказательством областным судом и, соответственно, в этой части жалоба заявителя была явно необоснованной. В отношении явки с повинной и признания власти Российской Федерации стороны согласились, что адвокат при этом отсутствовал. Однако они отметили, что заявитель отказался от права на юридическую помощь в письменной форме и что в своей жалобе от 14 декабря 2004 г. он сослался на факт явки с повинной и на признание как на смягчающее вину обстоятельство. Власти Российской Федерации указали, что осуждение заявителя было основано на различных доказательствах, в частности, на протоколе второго допроса от 19 марта 2004 г. (см. § 19 настоящего Постановления), протоколе следственного эксперимента, свидетельских показаниях и других нераскрытых доказательствах. Они настаивали на том, что жалоба заявителя является явно необоснованной.

78. Заявитель утверждал, что по причине жестокого обращения, которому он подвергся со стороны сотрудников милиции, он не мог считаться отказавшимся от своего права на юридическую помощь 19 марта 2004 г. Кроме того, явка с повинной и признание были написаны 18 марта 2004 г., то есть до того, как отказ от юридической помощи был составлен в письменной форме. Заявитель считал, что отсутствовал ясный и недвусмысленный отказ от его права на юридическую помощь по своему делу и что, следовательно, его конвенционное право на доступ к адвокату было нарушено. Он также подчеркнул, что самооговор, допущенный под давлением и в отсутствие юридической помощи, служил единственным доказательством его виновности.

A. Приемлемость жалобы

79. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

80. Европейский Суд напоминает, что к его функции в принципе не относится рассмотрение вопроса о том, могут ли быть допустимыми конкретные виды доказательств, например, доказательства, с точки зрения внутригосударственного законодательства полученные незаконно. Вопрос, требующий ответа, заключается в справедливости разбирательства в целом, включая способ получения доказательств. Это подразумевает исследование указанной "незаконности" и, если нарушено другое конвенционное право, природы установленного нарушения (см., в частности, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Гефген против Германии" (Gfgen v. Germany), жалоба N 22978/05, § 163, ECHR 2010).

81. Право хранить молчание и право не свидетельствовать против себя признаны в качестве международных стандартов, которые составляют основу справедливой процедуры в соответствии со статьей 6 Конвенции. Их цель, в частности, заключается в обеспечении обвиняемому защиты от ненадлежащего принуждения со стороны властей и, таким образом, в исключении злоупотреблений правосудием и утверждении целей статьи 6 Конвенции. Право не свидетельствовать против себя обеспечивает прежде всего уважение к намерению обвиняемого хранить молчание и предполагает, что обвинение по уголовному делу должно представить доказательства против обвиняемого, не прибегая к доказательствам, полученным методами принуждения или подавления вопреки воле обвиняемого (см., в частности, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Яллох против Германии" (Jalloh v. Germany), жалоба N 54810/00, § 100, ECHR 2006-IX).

82. Признания, полученные в нарушение статьи 3 Конвенции, по своей природе не достоверны. Кроме того, их использование в уголовном разбирательстве часто является причиной совершения актов жестокого обращения в первую очередь. Принятие таких доказательств во внимание при признании лица виновным несовместимо с гарантиями статьи 6 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Сёйлемез против Турции" (Soylemez v. Turkey) от 21 сентября 2006 г., жалоба N 46661/99, § 122).

83. В ранее рассмотренных делах Европейский Суд признавал в отношении признательных показаний как таковых, что принятие показаний, полученных вследствие пытки (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Ёрс и другие против Турции" (rs and Others v. Turkey) от 20 июня 2006 г., жалоба N 46213/99, § 60, Постановление Европейского Суда по делу "Харутюнян против Армении" (Harutyunyan v. Armenia), жалоба N 36549/03, §§ 63, 64 и 66, ECHR 2007-III, Постановление Европейского Суда по делу "Левинца против Республики Молдова" (Levinta v. Moldova) от 16 декабря 2008 г., жалоба N 17332/03, §§ 101 и 104-105, Постановление Европейского Суда по делу "Хайнал против Сербии" (Hajnal v. Serbia) от 19 июня 2012 г., жалоба N 36937/06, § 113) или иного жестокого обращения в нарушение статьи 3 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Сёйлемез против Турции", §§ 107 и 122-124, Постановление Европейского Суда по делу "Иордан Петров против Болгарии" (Iordan Petrov v. Bulgaria) от 24 января 2012 г., жалоба N 22926/04, § 136, и Постановление Европейского Суда по делу "Насакин против Российской Федерации" (Nasakin v. Russia) от 18 июля 2013 г., жалоба N 22735/05* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2014. N 1 (примеч. редактора).), §§ 98-100), в качестве доказательств для установления соответствующих фактов в уголовном разбирательстве делает полностью несправедливым все разбирательство. Использование доказательства, полученного в нарушение одного из ключевых прав, гарантированных Конвенцией, вызывает серьезные вопросы с точки зрения справедливости разбирательства, даже если принятие такого доказательства не имело решающего значения при вынесении обвинительного приговора (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Гефген против Германии", § 165).

84. В настоящем деле сторонами не оспаривается, что самооговор в виде явки с повинной и признания, допущенный заявителем без присутствия адвоката после задержания и заключения под стражу, составили часть доказательств, использованных против него в ходе уголовного разбирательства. Областной суд не признал эти показания недопустимыми и сослался на них, признавая заявителя виновным.

85. Однако власти Российской Федерации утверждали, что заявитель отказался от своих процессуальных прав, ссылаясь на его письменное заявление от 19 марта 2004 г. (см. §§ 15-16 настоящего Постановления). Европейский Суд напоминает в этой связи, что отказ от права, гарантированного Конвенцией, насколько он допустим, не должен идти вразрез с важными общественными интересами и должен быть сделан недвусмысленным образом и сопровождаться минимальными гарантиями, соизмеримыми со значением отказа (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сейдович против Италии" (Sejdovic v. Italy), жалоба N 56581/00, § 86, ECHR 2006-II). При обстоятельствах настоящего дела Европейский Суд находит невозможным согласиться с доводом властей Российской Федерации об отказе, поскольку письменное заявление от 19 марта 2004 г. было явно сделано после того, как 18 марта 2004 г. были составлены явка с повинной и признание. Еще важнее, что заявитель не может считаться законно отказавшимся от привилегии против самооговора с учетом вывода Европейского Суда в § 69 настоящего Постановления, поскольку он подвергся жестокому обращению в нарушение статьи 3 Конвенции.

86. Таким образом, Европейский Суд находит, что использование внутригосударственными судами явки заявителя с повинной и признания при установлении виновности заявителя, независимо от доказательной ценности этих доказательств и того, имели ли они решающее значение при осуждении заявителя, сделало судебное разбирательство по делу заявителя несправедливым.

87. Соответственно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

88. С учетом вышеизложенного Европейский Суд не считает необходимым рассматривать отдельно часть жалобы заявителя на отказ в доступе к адвокату.

III. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

89. Заявитель выдвинул ряд других жалоб в соответствии с различными статьями Конвенции. С учетом предоставленных ему материалов Европейский Суд находит, что данные жалобы не свидетельствуют о признаках нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней. Следовательно, жалоба в данной части подлежит отклонению как явно необоснованная в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

IV. Применение статьи 41 Конвенции

90. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

91. Заявитель требовал 40 000 евро в качестве компенсации материального ущерба, представляющие собой расходы на лечение, которое потребуется ему вследствие жестокого обращения. В частности, он утверждал, что у него ухудшился слух и появились боли в сердце. Он также требовал 6 000 евро, предположительно присвоенные адвокатом, которого он ранее привлек.

92. Кроме того, он требовал 300 000 евро в качестве компенсации морального вреда, причиненного жестоким обращением. Он также требовал 650 000 евро в качестве компенсации в связи с его содержанием под стражей.

93. Власти Российской Федерации указывали, что требования о компенсации материального ущерба не подтверждены доказательствами. Они также отметили, что требования о компенсации морального вреда были чрезмерными.

94. Европейский Суд не усматривает причинной связи между установленными нарушениями и предполагаемым материальным ущербом, в связи с чем отклоняет это требование. С другой стороны, он полагает, что заявителю должен был быть причинен моральный вред в связи с нарушением его конвенционных прав, который не может компенсироваться исключительно установлением нарушений, и присуждает заявителю 19 500 евро по данному основанию.

B. Судебные расходы и издержки

95. Заявитель также требовал 1 640 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных в Европейском Суде, что соответствовало 24,5 часа работы его представителя. Он предоставил в подробной разбивке смету этих издержек.

96. Власти Российской Федерации утверждали, что требования заявителя по данному основанию не подтверждались какими-либо доказательствами.

97. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. В настоящем деле, учитывая имеющиеся в его распоряжении документы и вышеизложенные критерии, имея в виду, что заявителю были присуждены 850 евро в порядке освобождения от оплаты юридической помощи его представителя О. Преображенской, Европейский Суд признает разумным присудить заявителю 790 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных при разбирательстве дела Европейским Судом.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

98. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу в части предполагаемого жестокого обращения с заявителем в милиции и неэффективности последующего расследования, использования в суде признания, к которому заявителя вынудили в отсутствие защитника, приемлемой для рассмотрения по существу, а в остальной части - неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом аспекте;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте;

4) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в части использования явки заявителя с повинной и признания в качестве доказательства;

5) постановил, что не возникает необходимости в обособленном рассмотрении жалобы заявителя в соответствии с пунктом 1 статьи 6 Конвенции в части отсутствия доступа к адвокату;

6) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, который будет установлен на день выплаты:

(i) 19 500 евро (девятнадцать тысяч пятьсот евро) в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму;

(ii) 790 евро (семьсот девяносто евро) в качестве компенсации судебных расходов и издержек, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителя;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

7) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на французском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 9 февраля 2016 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Мариаелена Цирли Заместитель Секретаря Секции Суда

Луис Лопес Герра Председатель Палаты Суда