Апелляционное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 26 января 2017 г. N 8-АПУ16-8 Суд отменил приговор в части разрешения вопроса о вещественных доказательствах и передал дело в этой части на новое судебное разбирательство, поскольку в описательно-мотивировочной части приговора областной суд не указал идентификационные признаки каждого вещественного доказательств, не определил, какие именно вещественные доказательства подлежат конфискации

Апелляционное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 26 января 2017 г. N 8-АПУ16-8

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего - Безуглого Н.П.

судей - Таратуты И.В., Сабурова Д.Э.,

при секретаре - Горностаевой Е.Е.,

с участием государственного обвинителя - прокурора Гуровой В.Ю.,

защитников - адвокатов Серой Е.А., Макарова В.Г., Урсола А.Л., Артеменко Л.Н.,

осужденных Лебедева И.Н., Каширина С.Б., Козырева В.Л., Шеменкова А.А.,

рассмотрела в судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам осужденных Лебедева И.Н., Шеменкова А.А., адвокатов Герасимова Р.А., Пучкова С.А., Серой Е.А., Шпинецкого А.А., Макарова В.Г. на приговор Ярославского областного суда от 20 октября 2016 года, которым

Лебедев И.Н., ... несудимый;

осужден к лишению свободы по:

- п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ (по эпизоду от 28 марта 2013 г.) к 11 годам;

- ч. 3 ст. 30, ч. 5 ст. 228.1 УК РФ (по эпизоду от 4 декабря 2014 г.) к 12 годам;

- ч. 3 ст. 30, ч. 5 ст. 228.1 УК РФ (по эпизоду от 11 декабря 2014 г.) к 13 годам;

- пп. "а, г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ (по эпизоду от 16 декабря 2014 г.) к 12 годам;

- ч. 5 ст. 228.1 УК РФ (по эпизоду от 10 февраля 2015 г.) к 15 годам;

- ч. 3 ст. 30, пп. "а, г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ (по эпизоду от 25 февраля 2015 г.) к 10 годам;

- пп. "а, г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ (по эпизоду от 7 марта 2015 г.) к 12 годам;

- ч. 3 ст. 30, пп. "а, г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ (по эпизоду от 13 марта 2015 г.) к 11 годам;

- ч. 5 ст. 228.1 УК РФ (по эпизоду от 2 апреля 2015 г.) к 16 годам;

- ч. 1 ст. 30, ч. 5 ст. 228.1 УК РФ (по эпизоду от 4 и 5 мая 2015 г.) к 9 годам;

- ч. 1 ст. 222 УК РФ к 2 годам;

на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложений наказаний окончательно к 23 годам в исправительной колонии строгого режима;

Каширин С.Б., ... несудимый;

осужден к лишению свободы по:

- пп. "а, г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ (по эпизоду от 16 декабря 2014 г.) к 11 годам;

- ч. 3 ст. 30, пп. "а, г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ (по эпизоду от 25 февраля 2015 г.) к 10 годам;

- ч. 3 ст. 30, пп. "а, г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ (по эпизоду от 13 марта 2015 г.) к 10 годам;

- ч. 1 ст. 30, ч. 5 ст. 228.1 УК РФ (по эпизоду от 4-5 мая 2015 г.) к 9 годам;

на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложений наказаний окончательно к 15 годам в исправительной колонии строгого режима;

Козырев В.Л. ... несудимый;

осужден к лишению свободы с применением ст. 64 УК РФ по:

- ч. 3 ст. 30, пп. "а, г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ (по эпизоду от 25 февраля 2015 г.) к 6 годам;

- ч. 3 ст. 30, пп. "а, г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ (по эпизоду от 13 марта 2015 г.) к 6 годам;

на основании ч. 2 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложений наказаний окончательно к 7 годам в исправительной колонии строгого режима;

Шеменков А.А. ... несудимый;

осужден по ч. 1 ст. 30, пп. "а, г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ (по эпизоду от 5 мая 2015 г.) к 8 годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

Решен вопрос о вещественных доказательствах. Постановлено:

- детализацию телефонных соединении, изъятую у Лебедева тетрадь, сведения из компаний сотовой связи, диски с записями - хранить при деле;

- телефоны, флешкарты, изъятые у подсудимых, имеющие материальную ценность, конфисковать в собственности государства на основании п. "г" ч. 1 ст. 104.1 УК РФ как средства совершения преступлений;

- пистолет "ТТ", охотничье ружье, сим-карты, наркотические средства, за исключением частей растений рода конопля - уничтожить.

Заслушав доклад судьи Сабурова. Д.Э., выступления в режиме видеоконференц-связи осужденных Лебедева И.Н., Каширина С.Б., Козырева В.Л., Шеменкова А.А., адвокатов Серой Е.А., Урсола А.Л., Артеменко Л.Н., Макарова В.Г., поддержавших доводы жалоб, возражения прокурора Гуровой В.Ю., полагавшей необходимым жалобы оставить без удовлетворения, Судебная коллегия установила:

по приговору суда Лебедев, Каширин, Козырев и Шеменков осуждены за действия, связанные с незаконным оборотом наркотических средств, в том числе и в составе организованной группы. Лебедев также и за незаконное хранение огнестрельного оружия.

Преступления совершены в период с марта 2013 года по май 2015 года при изложенных в приговоре обстоятельствах.

В судебном заседании Лебедев вину признал лишь в части незаконного хранения огнестрельного оружия, Козырев и Каширин вину признали частично, отрицая своей участие в составе организованной группы, Шеменков - вину не признал.

В апелляционной жалобе Шеменков выражает несогласие с осуждением. Доказательства стороны обвинения, в частности, показания свидетелей, полагает недостоверными и неподтверждающими его вину. Положенные в основу обвинения доказательства считает сфальсифицированными. Просит приговор отменить и направить дело на новое рассмотрение.

Адвокат Герасимов Р.А. в защиту Каширина С.Б. полагает приговор незаконным, необоснованным и несправедливым вследствие несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам дела, нарушений УПК РФ и неправильного применения уголовного закона.

Полагает, что в приговоре не при ведено доказательств признаков устойчивой организованной группы, не указаны место и время её создания, не установлена принадлежность фигурирующих по делу наркотических средств, наименования которых противоречивы, не установлен конкретный размер по каждому из эпизодов сбыта наркотических средств, а указанный в приговоре - противоречит данным экспертных исследований.

По его мнению, факт знакомства подсудимых между собой, их общение в силу дружеских отношений и не в связи с какой-либо криминальной деятельностью, предыдущее привлечение к ответственности некоторых из них за приобретение наркотических средств, потребление таких средств для себя, не является достаточным основанием для вывода о наличии организованной группы и участие в ней Каширина.

Приведенное в приговоре по каждому отдельному эпизоду описание деяний содержит лишь указание на роль Лебедева, а действия Каширина - отсутствуют. В описании совершенных Кашириным деяний не указываются другие участники якобы организованной группы, в том числе и ранее осужденный Фокин.

Отмечает, что при общем описании действий участников преступной группы Каширину как её участнику наряду с функциями исполнителя в виде фасовки наркотических средств, подыскании покупателей и сбыту вменено вовлечение своей сожительницы А. и Козырева. Однако А. дело в отношении которой было рассмотрено в отдельном производстве, в данном судебном заседании к членам группы отнесла лишь себя, Каширина и Козырева. Других осужденных она не расценивает как участников преступной группы. Лебедев никому никаких указаний не давал, сама с ним не общалась, а отношения Каширина с Козыревым были дружеские, общались, ходили в гости, вместе употребляли наркотические средства.

Козырев фактически подтвердил её показания, сообщив, что был знаком лишь с Кашириным, с которым вместе приобретали наркотические средства и их употребляли, в организованной группе не состояли и в ней участия не принимали.

Кроме того, по его мнению, по делу отсутствуют доказательства и о высоком уровне организации группы, совместной разработке планов, налаженных механизмов сбыта, системы конспирации. Об отсутствии такой подготовки и планировании свидетельствует факт передачи И. наркотических средств в различных местах.

Настаивает на том, что передача наркотических средств осуществлялась случайным лицам, без какой-либо подготовки, в связи с чем, полагает необоснованной квалификацию действий Каширина как совершенных в составе организованной группы.

Полагает, что свидетель П. и засекреченный свидетель И. одно и тоже лицо. При этом оснований для засекречивания не имелось, а отказ суда в раскрытии подлинных данных засекреченного свидетеля расценивает как нарушение права на защиту. При этом обращает внимание, что показания П. под своей подлинной фамилией и под псевдонимом противоречат друг другу, что свидетельствует об оговоре с её стороны.

Ссылаясь на показания П., Каширина, Козырева, протоколы прослушивания фонограмм записей разговоров, решения Верховного Суда Российской Федерации о судебной практике, считает, что при проведении проверочных закупок с участием П. 25 февраля и 13 марта 2015 г. имела место провокация со стороны органов наркоконтроля, а И. была вынуждена дать показания против Каширина и Козырева под воздействием сотрудников правоохранительных органов с целью смягчить свою вину вследствие её задержания 10 февраля 2015 г. с наркотическими средствами.

При этом просит обратить внимание, что в указанные дни передача наркотических средств П. происходила именно по инициативе последней, которая действовала под принуждением.

Полагая, что П. и является засекреченным свидетелем И., обращает внимание, что П. в суде отрицала свое участие в проверочных закупках, а как И. - подтверждала данное обстоятельство, то есть дала заведомо ложные показания.

В связи с приведенными доводами считает результаты проверочных закупок в отношении Каширина и Козырева 25 февраля и 13 марта 2015 г., в том числе акты ОРМ от 3 и 23 марта 2015 г. (т. 3 л.д. 172-173, 244-245), показания в ходе предварительного расследования, в том числе протокол её допроса от 09.06.2015 г. (т. 3 л.д. 195-198), недопустимыми доказательствами, а её показания как П. в судебном заседании 24.08.2016 г. следует расценить как недостоверные.

Кроме того, считает, что по указанным двум эпизодам передачи Козыревым наркотических средств П. причастность Каширина не установлена.

Оценивая инкриминируемый Каширину эпизод от 16 декабря 2014 г., показания свидетеля К. его явку с повинной, показания самого Каширина, в том числе показания обоих при проведении очной ставки, делает вывод о противоречивости показаний К. оговоре с его стороны, и с учетом показаний А. считает, что по данному эпизоду действия Каширина подлежали квалификации по ч. 2 ст. 228 УК РФ.

Оспаривая осуждение Каширина за приготовление к сбыту наркотических средств 4-5 мая 2015 г., ссылаясь на показания Каширина, С., утверждая, что Каширин фасовал наркотические средства для удобства собственного потребления без целей дальнейшего сбыта, считает, что его действия по данному эпизоду должны быть квалифицированы по ч. 3 ст. 228 УК РФ.

Полагает, что при постановлении приговора суд проигнорировал многочисленные нарушения УПК РФ при производстве расследования по делу.

В обоснование своего мнения ссылается на то, что 5 мая 2015 г. во время задержания и личного досмотра, свидетеля А. имел место подброс одного свертка с наркотическим веществом, о чем она заявила в судебном заседании 14.07.2016 г. (т. 27 л.д. 153).

Допрос малолетнего свидетеля А. в ходе расследования по делу в нарушение требований ч. 5 ст. 191 УПК РФ проводился без применения средств его фиксации, что влекло признанием недопустимым доказательством протокол её допроса от 20.10.2015 г. (т. 8 л.д. 12-15) и дополнительного допроса от 27.10.2015 г. (т. 8 л.д. 56-58), в чем судом было необоснованно отказано.

Считает, что обнаруженные семь свертков с наркотическим веществом в квартире родителей Лебедева при обыске 5 мая 2015 г. были подброшены сотрудниками правоохранительных органов.

Также как основание для отмены приговора считает факт провозглашения приговора 20 октября 2016 года не в полном объеме.

Просит приговор в отношении Каширина отменить, вынести новое судебное решение, по которому прекратить уголовное преследование по эпизодам от 25 февраля и 13 марта 2015 года за непричастностью, по эпизодам от 16 декабря 2014 г. и 4-5 мая 2015 г. действия переквалифицировать на ч. 2 ст. 228 УК РФ, по которым назначить справедливое наказание в пределах санкции закона.

Адвокат Пучков С.А. в защиту Лебедева И.Н. полагает приговор в отношении его подзащитного незаконным и необоснованным, постановленным с нарушениями УПК РФ.

Ссылаясь на постановления Верховного Суда Российской Федерации, нормы международного права, полагает приговор подлежащим отмене.

Указывает, что при провозглашении приговора его описательно-мотивировочная часть оглашалась не в полном объеме, некоторые листы приговора не зачитывались председательствующим по делу.

По эпизоду сбыта Лебедевым наркотического средства С. обращает внимание, что в своих первоначальных показаниях, в том числе и явке с повинной, С. не называл фамилию Лебедева, указывая, что приобрел наркотическое средство у мужчины по имени "Д.". Иные свидетели факт не подтверждали, а Ф. также не упоминал Лебедева как сбытчика. Факт передачи якобы наркотического средства ни актом наблюдения, ни видеофиксацией не установлен.

Обращает внимание, что в основу обвинения Лебедева положены противоречивые Показания Ф. который является наркозависимым лицом и в угоду следствия мог дать любые нужные показания. Показания Ф. не могли быть приняты во внимание в силу его наркозависимости.

Считает, что судом был проявлен обвинительный уклон. Так, при допросе свидетеля А., ранее осужденной в связи с заключением досудебного соглашения о сотрудничестве, и отказавшейся от дачи показаний, суд под угрозой отмены приговора в отношении неё фактически вынудил давать показания, изобличающие подсудимых.

В тоже время, Ф. ранее осужденному и отказавшемуся от дачи показаний, суд не разъяснял возможности отмены ранее состоявшегося в отношении приговора по основаниям отказа от дачи показаний.

Отказ Ф. от дачи показаний лишил сторону защиты возможности задавать вопросы и выяснять значимые обстоятельства, связанные с обвинением Лебедева.

В обоснование своих выводов суд сослался на использование Лебедевым телефоном с сим-картами с абонентскими номерами заканчивающимися на цифры - ... Однако по сообщению операторов связи указанные номера Лебедеву не принадлежат. Лица, на которых были зарегистрированы телефоны, отрицали свое знакомство с Лебедевым. За Лебедевым были зарегистрированы телефоны с другими номерами, контакты по которым не зафиксированы, а ряд указанных номеров телефоном был зарегистрирован на Ф.

Показания свидетелей К. и К. о передаче Лебедевым Ф. именно наркотических средств носят предположительный характер.

Ссылаясь на показания Лебедева, Каширина, А. утверждает о непричастности Лебедева к обороту наркотических средств, к наличию организованной группы и участию в ней.

Полагает, что у следствия не имелось оснований для засекречивания свидетелей под псевдонимами "Г." и "Т.", а факт их засекречивания лишил сторону защиты возможности в полной мере осуществлять свои функции, выяснять значимые обстоятельства.

Считая, что свидетель П. и свидетель под псевдонимом "И." одно и тоже лицо, сопоставляя их показания, обращает внимание на наличие в них противоречий, в связи с чем, предлагает критически относиться к показаниям П. под своей действительной фамилией.

Отмечая, что свидетели под псевдонимами "И. и "С." сами привлекались к ответственности за причастность к обороту наркотических средств, считает их заинтересованными лицами, а их показания - недостоверными.

По его мнению, обвинение в отношении Лебедева было сфальсифицировано оперативными сотрудниками и следователем, которые путем давления на иных лиц, вынудили тех дать нужные следствию показания, в связи с чем, результаты ОРМ являются недопустимыми доказательствами.

Анализируя признаки организованной группы, отмечает отсутствие по делу доказательств совершения преступлений в составе такой группы, а показания Фокина о каком-то планировании расценивает как несостоятельные, поскольку с учетом своего уровня образования и других данных Фокин не смог бы употреблять такие выражения, которые, по его мнению, были подсказаны следователем.

Описывая обстоятельства задержания Лебедева 5 мая 2015 г. и его досмотра, обращает внимание на факт обнаружения якобы имевшихся наркотических средств лишь после неоднократных действий. При этом, ссылаясь на показания понятого Т., делает вывод о том, что данные вещества были подброшены оперативными сотрудниками. Кроме того, обращает внимание, что в данном следственном действии помимо оперативных сотрудников X. и О. принимало участие иное лицо в спецодежде "СОБРа", подписи которого в протоколе отсутствуют.

Просит обратить внимание на обстоятельства проведения обыска в квартире родителей Лебедева. Указывает, что отец Лебедева накануне одевал жилетку, в которой потом при обыске были обнаружены наркотические средства. По показаниям отца Лебедева, никаких вещей в карманах жилетки не находилось. При этом оперативный сотрудник выходил один в коридор, где висела жилетка, и лишь затем принес в комнату, где находились понятые жилетку, в которой и были обнаружены запрещенные вещества. Кроме того, исходя из показаний понятой Е. один из оперативных сотрудников выходил в коридор, то есть, какое-время они его не видели. Лишь затем он позвал всех в прихожую.

На основе этого и показаний Лебедева, слышавшего фразу от оперативных сотрудников, свидетельствующую о том, что они фактически ошиблись с квартирой, полагая, что обыск проводился в принадлежавшей самому Лебедеву квартире, делает вывод о том, что наркотическое средство было подброшено оперативными сотрудниками, понятые не видели действия одного из оперативных сотрудников в прихожей. При этом они перепутали адреса подброса наркотиков.

Кроме того, полагает недопустимым доказательством соответствующий протокол (т. 1 л.д. 98-102), поскольку в нем не указаны все участвовавшие лица, в частности, оперативные сотрудники Н. и X.

В связи с этим, полагает, что протокол личного досмотра Лебедева, протокол обыска в квартире его родителей, а также протокол допроса свидетеля Т. как полученные с нарушением закона являются недопустимыми доказательствами.

По эпизоду обвинения Лебедева в передаче Ш. 5 мая 2015 г. наркотического средства обращает внимание, что акт наблюдения подписан, в том числе оперативным сотрудником Я. Между тем, тот же сотрудник Я. в это же время принимал участие в личном досмотре Ф. и обыске по его месту жительства, что свидетельствует о недопустимости какого-либо из проведенных следственных действий.

Полагает незаконным изъятие у Лебедева в ИВС его тетради, которую он не скрывал. В данной тетради им велись записи, связанные с осуществлением своей защиты.

С учетом всех доводов просит приговор в части осуждения Лебедева за действия, связанные с незаконным оборотом наркотических средств, отменить и дело в этой части прекратить.

Адвокат Серая Е.А. в защиту Шеменкова А.А. в апелляционной жалобе также считает приговор незаконным, необоснованным, вследствие несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам, допущенных нарушений УПК РФ.

Как и адвокат Пучков С.А. обращает внимание, что описательно-мотивировочная часть приговора оглашалась не в полном объеме, при оглашении приговора пропускались некоторые листы, в связи с чем, считает, что после оглашения приговора в него были внесены корректировки.

Просит обратить внимание, что при оглашении приговора 20 октября 2016 г. присутствовала гос.обвинитель Рачинская Т.В., которая с 17 августа была освобождена от участия в процессе. Вместе с тем право на заявление ей отвода не разъяснялось, мнение участников о её допуске не выяснялось.

Полагает нарушенным право на защиту, поскольку Шеменков отказался от участия в прениях, доверил выступление ей, как адвокату. Однако в нарушение принципа состязательности и равноправия сторон суд необоснованно ограничивал её выступление, не давал возможности дать анализ доказательствам стороны обвинения, высказать полностью свою позицию по делу, внеся в протокол судебного заседания искаженные данные о причинах остановки защитника в прениях, о чем были поданы замечания, которые необоснованно отклонены.

Аналогичная позиция суда была и при допросе Шеменкова, которому не дали возможности выразить свое отношение к обвинению и высказать свою позицию по делу.

Приводя обстоятельства допроса в судебном заседании Ф. и А. отмечает, что оба имели одинаковый процессуальный статус как лиц, заключивших досудебное соглашение о сотрудничестве. Вместе с тем, при допросе А. суд фактически оказал на неё давление, "заставив" давать показания и не позволив воспользоваться положением ст. 51 Конституции РФ, тогда как Ф. основному свидетелю обвинения, судом была предоставлена такая возможность, а отказ Ф. отвечать на вопросы защиты лишил последнюю права на выяснение всех обстоятельств по делу.

В протоколе судебного заседания обстоятельства допроса Ф. искажены, о чем были поданы замечания.

Суд не учел, что А. не в полном объеме подтвердила свои показания в ходе следствия по делу, заявив о том, что один из восьми обнаруженных у нее пакетиков с наркотическими средствами был подброшен. Кроме того, A. не подтвердила участие в организованной группе ни Лебедева, ни Шеменкова.

Нарушение права на защиту Шеменкова в ходе предварительного расследования усматривает и в том, что на момент проведения очной ставки с Ф. следователь скрыл от Шеменкова наличие у него адвоката по соглашению, что влечет признание данного протокола недопустимым доказательством.

Полагает необоснованным применение судом ст. 90 УПК РФ в части принятия во внимание как доказательств приговоры в отношении Ф. и А.

Считает ОРМ с участием "И." провокацией со стороны оперативных сотрудников, а её засекречивание не обуславливалось необходимостью. Полагая, что "И.", "С." и П. одно и тоже лицо, считает необоснованным отказ суда в рассекречивании подлинных данных этих свидетелей, лишившим сторону защиты выяснить истину по делу.

Приведенные в приговоре фразы о причастности Шеменкова к организованной группе носят обобщающий характер, без каких-либо конкретных данных. Способы связи Шеменкова с Лебедевым не установлены.

В приговоре искажены показания свидетеля С. о том, что он узнал голос Шеменкова при прослушивании телефонных переговоров, поскольку он не мог узнать Шеменкова, так как таких следственных действий не проводилось.

Отсутствуют в приговоре и доказательства общения Шеменкова с Кашириным.

Вопреки доводам суда Шеменков имел легальный постоянный источник доходов, номера телефонов не менял.

Показания оперативных сотрудников приведены в приговоре не в полной части. Отсутствуют их ответы на вопросы защиты, подвергающие сомнению факты передач наркотических средств, а оценка этим ответам в приговоре не дана.

Свидетели Ш., К. и другие оперативные сотрудники не могли с достоверностью утверждать факт передачи наркотического средства от Лебедева Шеменкову и далее Ф. 5 мая 2015 г.

Считает недопустимыми доказательствами показания Ф. на очной ставке, а также все имеющиеся в деле протоколы опознания.

О непричастности Шеменкова к деятельности организованной группы, и тем более по событиям 5 мая 2015 г. свидетельствуют:

- отсутствие в деле постановления судьи о проведении в отношении него ОРМ, прослушивании его телефонных переговоров;

- отсутствие в деле его связи с другими посредством переговоров и смс-сообщений;

- упоминание в разговорах имени "А.", принадлежащего Г., а не Шеменкову;

- свидетель А. не опознала Шеменкова как мужчину по фигурирующему в разговорах по имени "А.";

- умолчание С. на первоначальном этапе расследования о фактах приобретения марихуаны именно у Шеменкова, противоречивость в этой части его показаний;

- засекреченные свидетели "Г." и "Т." не указывали на Шеменкова как сбытчика наркотических средств;

- показания А. о непричастности Шеменкова к обороту наркотических средств;

- показания оперативных сотрудников, не подтвердивших причастность Шеменкова;

- 5 мая 2015 г. при очевидных для оперативных сотрудников якобы преступных действиях Шеменкова последний не задерживался в отличие от А., Лебедева, Ф. и Каширина, даже после второй встречи с Лебедевым Шеменков не задерживался;

- встречи с Ф. не были связаны с криминальной деятельностью, Ф. в суде не узнал Шеменкова, лишь после подсказки суда Ф. и указал на него;

- никто из оперативных сотрудников не видел его после встречи Лебедева и Ф.;

- согласно протоколам осмотра и прослушивания фонограмм от 23 и 25 февраля 2015 г. (л.д. 160) Каширин может общаться, не болеет, что опровергает показания А. что она якобы с ним встречалась 24 февраля и тот передал ей наркотическое средство, в судебном заседании она отказалась от этих показаний;

- А. по событиям 24 февраля якобы получения наркотического средства от Шеменкова не осуждена, данный эпизод Шеменкову не вменен;

- подписание акта наблюдения от 5 мая 2015 г. оперативным сотрудником Я., которым подписаны и другие протоколы следственных действий, проводимые в тоже время, но в иных местах и в отношении иных лиц;

- указание экспертов в заключениях N 3012, 3182/28-1 от 30.10.2015 г. о схожести по родовым признакам упаковок изъятых у А. и Ф. наркотических средств, но отличии по тем же родовым признакам содержащихся в них наркотических средств (т. 19 л.д. 152, 154-156, 160-161, 164, 171-175);

- анализ детализации телефонных соединений, не подтверждающий факты соединений Шеменкова с кем-либо из осужденных;

- отказ суда 26 августа 2015 г. в ходатайстве следствия об избрании Шеменкову меры пресечения в виде заключения под стражу по основаниям отсутствия доказательств его причастности к деятельности преступной группы, к коим нельзя относить и дружеские отношения с Лебедевым.

Отмечая, что основным свидетелем обвинения является Ф. характеризует его со ссылками на показания свидетелей, заключения экспертов как лица, злоупотребляющего наркотиками, на которого несложно оказать определенное воздействие, в силу чего, считает все его показания оговором и недопустимыми доказательствами. О чем, по её мнению, свидетельствуют и факты употребления в протоколах его допросов тождественных фраз и выражений, одинаковых предложений, слов и словосочетаний, присущих лицу с юридическим образованием.

Анализируя различные показания Ф., показания П., телефонные разговоры между П. и Ф. 10 февраля 2015 г., показания свидетелей К. и Р., С., Н. материалы ОРМ с участием зашифрованного свидетеля "...", материалы ОРМ в отношении Ф. Козырева, делает вывод о том, что Шеменков не передавал Ф. 5 мая 2015 г. никаких наркотических средств, а обнаруженное у него вещество либо было подброшено, либо он взял его с собой для собственного потребления, так как при нем находился шприц и пузырек - атрибуты лица, употребляющего наркотики.

Считает незаконным проведенное опознание Ф. Шеменкова в условиях исключающих визуальное наблюдение, поскольку для такого вида опознания отсутствовали основания.

Также полагает незаконной очную ставку Шеменкова с Ф. поскольку оснований для этого не имелось, Шеменков вину не признавал, от дачи показаний отказывался.

Отмечает, что судом не обоснован и не мотивирован, а обвинением не доказан квалифицирующий признак организованной группы.

Анализируя признаки такой группы, указывает, что Козырев с Шеменковым знаком не был, увиделись они только в зале суда. А. считала, что действует совместно только с Козыревым и Кашириным, об указаниях Лебедева Каширину ей ничего не известно, Ф. вообще не знает. Козырев и Каширин знают Ф. как потребителя наркотических средств.

Описание распределения ролей в приговоре является голословным, по каждому эпизоду описываются лишь действия Лебедева и того лица, которому он передает наркотик с указанием дальнейшего поведения, описание действий других участников якобы организованной группы отсутствует.

Приводя общее описание действий участников группы, суд указал, что роль Шеменкова заключалась в том, что он должен был получать от Лебедева наркотические средства, их хранить и передавать иным участникам ОПТ для последующей реализации потребителям, сбор и передачу вырученных денег Лебедеву. В тоже время суд не учел, что Шеменкову инкриминировался лишь один эпизод, участие в котором нельзя расценивать как совершение в составе организованной группы.

По её мнению, не установлены и не доказаны основные признаки организованной группы - устойчивость и организованность. Ряд эпизодов представляют собой проверочные закупки лицами, сотрудничавшими с полицией. Осуществляемый подсудимыми сбыт не требовал длительной совместной подготовки, не являлся сложным в реализации, а фигурирующие в записях разговоров выражения не являются конспирацией, носят общепринятые выражения наркоманов.

Приписывая Шеменкову использование в преступной деятельности телефона с соответствующим номером, суд не указал, как именно он использовался в преступной деятельности.

Полагает недопустимыми доказательствами:

- оптический носитель-диск N 139 с видеозаписью обстоятельств проведения в отношении Лебедева мероприятия, так как отсутствуют сведения о происхождении видеозаписи (время, место, условия и обстоятельства её получения, технические характеристики примененной аппаратуры, сведения о лице, проводимом запись), номер диска не идентифицирован, вследствие этого являются недопустимыми и постановление о рассекречивании сведений, составляющих гос.тайну и их носителей от 28.07.2015 г. и постановление о предоставлении результатов ОРД от 28.07.2015 г.;

- протокол очной ставки от 29 10.2015 г. между А. и Кашириным в связи с наличием исправлений количества свертков с наркотическими средствами, изъятыми у А. при задержании 5.05.2015 г., и незаверенный участвующими лицами (т. 8 л.д. 65);

- протоколы предъявления лица для опознания с участием Ф. (т. 5 л.д. 76-79), С. (т. 7 л.д. 184-187), А. по опознанию Шеменкова в связи с проведением следственных действий с нарушениями УПК РФ - опознание проводилось в отношении знакомого лица (А., в протоколах не указаны отличительные признаки, статисты отличались от Шеменкова по внешнему виду и росту, следователем задавались наводящие вопросы, при опознании Ф. отсутствовал адвокат по соглашению и не имелось оснований для опознания в исключающих визуальное наблюдение условиях;

- исследованные фонограммы не проверялись на предмет наличия внешнего воздействия;

- протокол обыска в квартире родителей Лебедева так в него не внесены все участвовавшие лица, понятые не наблюдали и не контролировали весь процесс обыска.

Полагает чрезмерно суровым назначенное Шеменкову наказание, суд не мотивировал невозможность применения положений ст.ст. 64 и 73 УК РФ и невозможность назначения более мягкого наказания.

Выражает несогласие с решением суда об уничтожении изъятых по месту жительства Шеменкова телефонов.

В тоже время просит об отмене приговора и передаче дела на новое рассмотрение.

Адвокат Шпинецкий А.А. в защиту Козырева В.Л. в апелляционной жалобе, анализируя показания "И." Козырева, Каширина, делает вывод о том, что по эпизодам от 25 февраля и 13 марта 2015 г. инициатором приобретения наркотических средств была сама "И.", а выводы суда о том, что Козырев по этим эпизодам приискивал покупателя противоречат установленным обстоятельствам.

Полагает несостоятельными и выводы суда о причастности Козырева к организованной группе, поскольку тот пользовался лишь одним телефоном, их не менял, зашифрованную лексику не употреблял, работал, имел легальный источник доходов, доказательств получения им как члена преступной группы по указанным эпизодам вознаграждения не приведено.

Считает, что факт участия Козырева в организованной группе не доказан и в приговоре не мотивирован, в связи с чем, просит его действия переквалифицировать как пособничество в приобретении "И." наркотических средств, назначив наказание в пределах санкции ч. 2 ст. 228 УК РФ.

Адвокат Макаров В.Г. в защиту Лебедева И.Н. также полагает приговор незаконным и необоснованным.

Не приводя конкретных данных и фактов, указывает, что суд необоснован свои выводы по поводу значимых обстоятельств дела, неправильно применил уголовный закон, постановил приговор на полученных с нарушением закона доказательствах, необоснованно отвергал доводы стороны защиты, отказывал в признании недопустимыми того или иного доказательства, проявляя обвинительный уклон, необоснованно отказал Лебедеву в рассмотрении дела с участием присяжных заседателей, допустил фундаментальные и неустранимые нарушения уголовно-процессуального закона, положил в основу обвинения материалы ОРМ, которые являются недопустимыми доказательствами, не проверил источник производных доказательств, недобросовестно оценил показания свидетелей, необоснованно отверг показания свидетелей защиты, признал допустимыми доказательствами заведомо недостоверные материалы, грубо нарушил конституционные принципы судопроизводства, ограничил сторону защиты в представлении своих доказательств, не выяснил о наличии таковых у стороны защиты, ограничил сторону защиты на момент постановления приговора в праве на ознакомление с частями протокола судебного заседания, нарушил принцип презумпции невиновности, удалился в совещательную комнату и постановил приговор без наличия протокола судебного заседания, приговор на момент его постановления и оглашения не был изготовлен в полном объеме, Лебедева на момент подачи жалобы не ознакомили с протоколом судебного заседания и с материалами уголовного дела.

Просит приговор отменить и производство по делу прекратить.

Осужденный Лебедев И.Н. в апелляционной жалобе приводит те же что и адвокат Макаров В.Г. доводы, дополнительно сообщая, что приговор оглашался не в полном объеме, зачитывая приговор, судья пропускал целые страницы, своими словами излагал содержание текста.

Также указывает, что на момент подачи жалобы он не ознакомлен с протоколом судебного заседания и мате риалами дела.

Просит об отмене приговора и прекращении производства по делу.

В возражениях на жалобы осужденных и адвокатов государственный обвинитель Фирова А.А. просит приговор оставить без изменения, жалобы - без удовлетворения.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции, поддерживая доводы поданных жалоб:

- адвокат Серая Е.А. просит не об отмене приговора и его направлении на новое рассмотрение, а об отмене и прекращении производства по делу;

- осужденный Шеменков обращает внимание, что ему не дали в суде возможность дать показания по сути предъявленного обвинения, а при опознании, он видел, как оперативный сотрудник подсказывал Фокину на кого указывать;

- адвокат Макаров обращает внимание на нарушение права на защиту Лебедева, выразившееся в том, что в ряде судебных заседаний отсутствовал один из двух адвокатов, осуществлявших защиту Лебедева; кроме того, суд необоснованно прекратил уголовное преследование Лебедева в части обвинения вместо вынесения оправдательного приговора;

- осужденный Лебедев заявляет о том, что при своем задержании он просил предоставить адвоката и намеревался добровольно сообщить о наличии у него дома частей пистолета, но ему отказали в этом, а также обращает внимание, что упаковка якобы изъятого у него наркотического средства не соответствует той, которую он видел впоследствии, то есть делает вывод о том, что наркотические средства были "подброшены".

Изучив уголовное дело, проверив доводы апелляционных жалоб, возражений, дополнений, Судебная коллегия отмечает, что выводы суда о доказанности вины всех осужденных в совершенных и указанных в приговоре действиях являются правильными, основаны на совокупности исследованных в судебном заседав им и приведенных в приговоре доказательств.

По каждому из эпизодов совершенных преступлений их вина подтверждается приведенными в приговоре показаниями свидетелей, в том числе под псевдонимами, лиц, приобретавших наркотические средства, показаниями ранее осужденных в связи с заключением досудебного соглашения о сотрудничестве Ф. и А., сотрудников правоохранительных органов, проводивших оперативно-розыскные мероприятия, понятых, сведениями, содержащимися в оглашенных и исследованных материалах дела - в частности, рапортах, материалов ОРМ, протоколах личных, досмотров и осмотров мест происшествий, заключениях экспертов, протоколах осмотров предметов, вещей и документов, протоколах опознаний, протоколах выемок, данных о телефонных соединениях, протоколах осмотра и прослушивания фонограмм телефонных переговоров, другими приведенными в приговоре доказательствами.

Так, по эпизоду от 28 марта 2013 г. вина Лебедева подтверждается показаниями С. о приобретении им наркотического средства у Лебедева, с которым его познакомил Ф.; показаниями Ф. о том, что он устроил встречу С. с Лебедевым, после которой С. стал приобретать наркотики напрямую у Лебедева; протоколами опознания С. и Ф., которые указали на Лебедева как лицо, сбывавшее им наркотические средства; показаниями свидетелей К., Н., Л., С., К. и Ш., подтвердивших обстоятельства задержания С. и изъятия у него наркотического средства, которое по заключению эксперта является смесью, содержащей героин весом 4,472 гр., что является крупным размером.

По эпизодам от 4 и 11 декабря 2014 г. вина Лебедева подтверждается в том числе показаниями Ф. о получении им 3 декабря 2014 г. и 11 декабря 2014 г. от Лебедева наркотических средств, которые он передавал за деньги 4 и 11 декабря 2014 г. знакомой по имени "М."; показаниями свидетеля под псевдонимом "С." о приобретении в указанные даты в ходе проверочной закупки наркотических средств у Ф. которого она опознала в ходе следствия; показаниями свидетелей Р., Ш., К., Л. и С. об обстоятельствах приобретения "С." под контролем наркотических средств весом 0,327 гр. и 0,532 гр, что в обоих случаях является особо крупным размером; показаниями С. и М. о том, что Ф. занимался сбытом наркотических средств, получаемых от Лебедева; показаниями Б., познакомившего Лебедева с Ф. употребляющим наркотические средства с 2012 г.; показаниями свидетеля Т. о том, что Ф. с которым она проживала, получал наркотические средства от "...", с которым общался смс-сообщениями, фасовал и сбывал наркотики, сам их употреблял; показаниями Ф. о том, что "..." это Лебедев; протоколом осмотра и прослушивания смс-сообщений и телефонных переговоров.

По эпизоду от 16 декабря 2014 г. вина Лебедева и Каширина подтверждается показаниями понятых Н. и О., присутствовавших при изъятии у К. наркотического средства; показаниями К. о приобретении изъятого вещества у Каширина; показаниями оперативных сотрудников С. и Н., наблюдавших факт встречи сначала Каширина с Лебедевым при получении наркотического средства, а затем факт его последующей передачи Кашириным К. показаниями А. о получении Кашириным наркотических средств для реализации от Лебедева; сведениями о телефонных соединениях и фонограммой прослушивания телефонных переговоров между Кашириным и К.; протоколом осмотра и изъятия у К. наркотического средства, заключением эксперта о его весе, являющемся крупным размером; протоколом обыска и изъятия в квартире Каширина предметов, используемых при фасовке наркотических средств.

По эпизоду от 10 февраля 2015 г. вина Лебедева подтверждается показаниями Ф. о получении им в течение длительного периода времени от Лебедева для распространения наркотических средств, в том числе переданных 10 февраля П. о передаче вырученных денег Лебедеву и том, что часть вещества он отсыпал себе на дозу, показаниями П. о приобретении наркотического средства у Ф. которого она опознала в ходе предварительного расследования; показаниями понятых А. и С. сотрудника полиции Л. об обстоятельствах личного досмотра П. и изъятии у неё наркотического средства; показаниями оперативных сотрудников Н., Я., К. и С. наблюдавших обстоятельства передачи Ф. денег Лебедеву, получении от него наркотического средства и передачи его Ф., П; протокол задержания и изъятия у П. наркотического средства, вес которого по заключению эксперта и с учетом сделанных судом уточнений и показаний специалиста В. составил 3,929 гр., что для данного вида наркотического средства является особо крупным размером; протоколом осмотра и прослушивания телефонных разговоров и смс-сообщений Ф. и П.

По эпизодам от 25 февраля и 13 марта 2015 г. вина Лебедева, Каширина и Козырева подтверждается показаниями свидетеля "И." о приобретении в ходе проверочных закупок наркотических средств 25 февраля через Каширина у Козырева, а 13 марта - непосредственно у самого Козырева, которого опознала в ходе предварительного расследования; показаниями понятых К. и Б., показаниями сотрудника полиции Л. об обстоятельствах участия "И." в ОРМ; показаниями оперативных сотрудников С., Н., Я., К. и Е. об обстоятельствах договоренности "И." встреч в указанные даты для приобретения наркотика с Кашириным, но получении его непосредственно от Козырева, встреч перед этим 25 февраля Каширина и Лебедева; признательными показаниями в ходе предварительного расследования Козырева и Каширина об участии в сбыте наркотических средств "И."; показаниями А. о получении Кашириным наркотиков от Лебедева, об участии в этих эпизодах сбыта Козырева; протоколами осмотра и прослушивания телефонных переговоров и смс-сообщений; протоколами опознаний, материалами ОРМ; заключениями экспертов о виде и массе наркотических средств, которая составила в первом случае 0,729 гр., во втором - 0,508 гр, что является крупным размером.

По эпизоду от 7 марта 2015 г вина Лебедева подтверждается показаниями Ф. о получении от Лебедева 2 марта 2015 г. наркотического средства, которое 7 марта он сбыл И. показаниями И. о приобретении у Ф. и дальнейшем хранении части наркотического вещества у себя дома; показаниями М. и С. понятых при обыске по месту жительства Иванова, показаниями его брата И. об обстоятельствах обнаружения и изъятия у них дома наркотического средства;

показаниями С. о том, что Ф. занимался сбытом наркотических средств, которые получал от Лебедева; показаниями Б., познакомившего Ф. с Лебедевым; показаниями Т., проживавшей с Ф. о том, что тот получал наркотические средства от Лебедева, их фасовал, сам употреблял и сбывал, с Лебедевым он общался посредством смс-сообщений; протоколом осмотра и прослушивания телефонных переговоров и смс-сообщений; протоколом осмотра и обыска по месту жительства Ф.; показаниями свидетеля М. об имевших ранее фактах приобретения У Ф. наркотических средствах; заключением эксперта о виде и массе обнаруженного вещества - 0,080 гр., которое для данного вида наркотических средств является крупным размером.

По эпизоду от 2 апреля 2015 г. вина Лебедева подтверждается показаниями Ф. о получении им в течение длительного времени от Лебедева наркотических средств для реализации, в том числе 2 апреля 2015 г., которое сбыл И. в подъезде дома у квартиры своей сожительницы (Т.); показаниями И. о приобретении у Ф. в указанную дату и в указанно м месте наркотического средства изъятого впоследствии сотрудниками полиции в помещении вокзала; показаниями сотрудников полиции Т. и Т. задержавших Ию в помещении вокзала и показаниями понятых С. и С. об обстоятельствах изъятия у И. наркотического средства; заключением эксперта о виде и массе наркотического средства, которая для данного вида составляет особо крупный размер; другими приведенными в приговоре доказательствами.

По эпизоду 4-5 мая 2015 г. вина Лебедева, Каширина и Шеменкова подтверждается:

- показаниями понятых при задержании и досмотре А., С. и Г. об обстоятельствах обнаружения у неё свертков с порошкообразным веществом;

- показаниями работодателя А. свидетеля К. о том, что к той на работу периодически приходили дочь К. сожитель Каширин и его сын А. о том, что со слов А., обнаруженные наркотики принадлежали Каширину;

- показаниями свидетеля оперативного сотрудника К. об обстоятельствах задержания в ходе ОРМ 5 мая 2015 г. А. и изъятия у неё 8-ми свертков с порошкообразным веществом;

- показаниями А. в том числе, о получении обнаруженных у неё наркотических средств для реализации от Каширина, о том, что по его просьбе она переписывалась от его имени с Лебедевым, дававшим указания, которые она передавала Каширину, а полученные от него сообщения передавала Лебедеву; что "А." - это Шеменков, а "Г." - это Лебедев;

- показаниями несовершеннолетней А. согласно которым ей было известно, что её мать и Каширин занимались сбытом наркотических средств, которые фасовали дома, что по просьбе Каширина передавала наркотики Козыреву, что Каширин брал её на встречи с некими "Г." и "А.", после которых приносила домой шарики с веществом;

- протоколом личного досмотра А. в ходе которого у неё были изъяты 8 свертков из полиэтилена с веществом бежевого цвета;

- справкой об исследовании и заключением эксперта о том, что изъятое вещество является наркотическим средством общей массой 3,296 гр.;

- актом наблюдения и показаниями оперативных сотрудников К., Ш. и Я. об участии в ОРМ 5 мая 2015 г., в ходе которых осуществлялось наблюдение за Лебедевым, Кашириным и Шеменковым, за их встречами друг с другом и с Ф. передачей наркотических средств и об обстоятельствах задержания Каширина;

- показаниями понятых 3. и Л., протоколом личного досмотра Каширина, в ходе которого у него были изъяты два телефона и сверток из полиэтилена с порошкообразным веществом;

- справкой об исследовании и заключением эксперта о том, что изъятое у Каширина вещество содержит наркотическое средство, вес которого составил 4, 359 гр.;

- сведениями телефонных компаний о переписке Каширина смс-сообщениями с Лебедевым; Ф. с Лебедевым;

- протоколом осмотра и прослушивания фонограммы (диска 52с с записью сообщений между Кашириным и Лебедевым, диска 55с с записью общения Ф. с Лебедевым);

- показаниями понятых Ч. и П. показаниями оперативных сотрудников К., Ш. и Я. об обстоятельствах задержания Ф.;

- протоколом личного досмотра Ф. справкой об исследовании и заключением эксперта о том, что изъятое у него вещество содержит наркотическое средство массой 0,164 гр.;

- показаниями Ф. в том числе, о получении изъятого у него вещества у Лебедева через Шеменкова:

- протоколами опознания Ф. Шеменкова и Лебедева как лиц, у которых он получал наркотические средства для дальнейшей реализации;

- протоколом осмотра диска 139с о встречах Лебедева и Шеменкова, последнего с Ф.

- показаниями понятых при личном досмотре Л., Т. и Т. протоколом личного досмотра, в ходе которого у Лебедева были изъяты 4 сотовых телефона, различные сим-карты и сверток с порошкообразным веществом;

- справкой об исследовании и заключением эксперта о том, что изъятое вещество содержит наркотическое средство массой 4,373 гр.;

- показаниями свидетеля В. о наличии у Лебедева в день задержания нескольких мобильных телефонов;

- показаниями свидетеля П. о встрече Лебедева 5 мая с Шеменковым;

- показаниями оперативных сотрудников О. и X. об обстоятельствах обыска в квартире у родителей Лебедева;

- показаниями одной из понятых при обыске Е. об обстоятельствах его проведения и факта обнаружения в прихожей в одежде пакетиков-шариков с каким-то веществом;

- показаниями в ходе предварительного расследования родителей Лебедева о том, что у него имелись ключи от их квартиры;

- протоколом обыска об изъятии 7-ми свертков из прозрачного полиэтилена с порошкообразным веществом;

- заключением эксперта о том, что данное вещество содержит наркотическое средство общей массой 30,597 гр.;

- заключениями экспертов о том, что в состав изъятых 5 мая 2015 г. у А. Каширина, Ф. Лебедева и при обыске у родителей Лебедева смесей входит одно и тоже наркотическое средство; изъятые у Каширина и Лебедева наркотические средства имеют общий источник происхождения по способу изготовления; наркотическое средство в трех изъятых в квартире родителей Лебедева свертках и изъятое у А. имеют общий источник происхождения по способу изготовления; один из свертков с наркотическим средством, изъятым у А., и наркотическое средство, изъятое у Ф. одинаковы по родовым признакам; изъятые у А. и у И. 2 и 3 апреля 2015 г. имеют общий источник происхождения по способу изготовления.

По эпизоду незаконного хранения Лебедева огнестрельного оружия его вина подтверждается протоколом обыска по его месту жительства; показаниями понятых К. и Б., показаниями участвовавшего в проведении обыска оперативного сотрудника Я. об обстоятельствах обыска, обнаружении и изъятии деталей пистолета; заключением эксперта о том, собранный из деталей объект является пистолетом ТТ, и относится к короткоствольному многозарядному нарезному огнестрельному оружию в пригодном к стрельбе состоянии.

Вина осужденных в перечисленных эпизодах деяний также подтверждается иными, приведенными в приговоре доказательствами.

Проанализировав каждое из приведенных в приговоре доказательств, правильно установив отсутствие оснований для признания их недопустимыми, мотивировав свои выводы, суд обоснованно пришел к выводу о виновности осужденных и о доказанности вины каждого из них.

Вопреки доводам жалоб оперативно-розыскные мероприятия по делу проведены в соответствие с Федеральным законом "Об оперативно-розыскной деятельности", с целью установления каналов поступления наркотических средств, выявления мест их сбыта, лиц, причастных к такой деятельности, конкретных соучастников преступной группы при наличии фактических и правовых оснований для их проведения. В результате проводимых ОРМ, в частности, 25 февраля 2015 г. был зафиксирован факт сбыта иного наркотического средства, установлены новый ранее неизвестный участник преступной группы - Козырев, а 13 марта 2015 г. выявлен еще один участник группы - А. и место хранения наркотических средств, откуда осуществлялось их распространение - на территории рынка г. ...

Доводы жалоб о неправомерности действий сотрудников правоохранительных органов при проведении ОРМ с участием свидетелей под псевдонимами "И." и "С." несостоятельны.

Как правильно установил суд, обе самостоятельно обратились в правоохранительные органы с заявлениями о желании помочь в изобличении лиц, участвующих в незаконном распространении наркотических средств (т. 2 л.д. 156, 195, т. 3 л.д. 174, 246), о чем свидетели поясняли на стадии предварительного расследования, а "И." и в суде. Категорически отвергли факты оказания на них давления или воздействия. Их показания последовательны, логичны и непротиворечивы. Согласуются и с другими доказательствами.

Положенные в основу обвинения результаты ОРМ судом проверены, оценены и обоснованно не усмотрено оснований для признания их незаконными, поскольку они отвечают предъявляемым УПК РФ требованиям к доказательствам.

Оснований для признания недопустимым доказательством указанного адвокатом Серой Е.А. оптического диска N 139 и постановлений от 28.07.2015 г. о рассекречивании сведений, составляющих гос.тайну, и о предоставлении результатов ОРД, по изложенным ею причинам не имеется, поскольку конкретные сведения о применяемых в процессе ОРМ технических средствах содержат информацию, охраняемую законом, и не могут быть рассекречены.

Результаты оперативно-розыскной деятельности переданы следователю в соответствие с Инструкцией о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю или в суд, утвержденной соответствующими структурами. При этом заместителем руководителя правоохранительного органа вынесены соответствующие постановления о рассекречивании сведений, составляющих гос.тайну и их носителей, о предоставлении результатов ОРД, имеются сопроводительные документы и рапорта об обнаружении признаков преступлений.

Показания оперативных сотрудников, участвовавших в проводимых ОРМ, в приговоре приведены в той части, в которой они согласовывались с другими доказательствами. При этом каждый из них сообщал суду те факты, которые он лично наблюдал.

Заявления стороны защиты о том, что сотрудник полиции Яшкин не мог быть участником ОРМ "наблюдение" 5 мая 2015 г. (т. 2 л.д. 219-220), поскольку в указанное в акте наблюдения время он участвовал в иных следственных действиях - личном досмотре Ф. и обыске по его месту жительства (т. 1 л.д. 67-71, 173-175) несостоятельны.

Как следует из акта, после встречи Ф. с Шеменковым в период с 15 ч. 50 мин. до 18 ч. 20 мин. наблюдение было приостановлено до 18 ч. 20 мин. Именно в этот промежуток времени, как следует из протокола личного досмотра и обыска по месту жительства Ф., Я. и принимал участие в следственных действиях в отношении Ф. после продолжил участие в наблюдении за Лебедевым до его задержания.

Также являются несостоятельными и доводы защиты о недопустимости приведенных в жалобах результатов опознаний и соответствующих протоколов.

Следственные действия проведены в соответствие с требованиями УПК РФ, составленные протоколы отвечают требованиям ч. 9 ст. 193 УПК РФ. При этом законом не запрещено проведение опознания в отношении знакомых лиц, имеющих клички, о которых ранее давал показания опознающий, для установления их личности, а в соответствие с ч. 8 ст. 193 УПК РФ прямо предусмотрена возможность опознания в условиях, исключающих визуальное наблюдение опознающего опознаваемым.

Протокол очной ставки Ф. с; Шеменковым судом принят во внимание в части оценки показаний Ф. который изобличал Шеменкова (т. 5 л.д. 85-88). Последний при этом отрицал свою причастность к сбыту Ф. наркотических средств, каких-либо признательных показаний не давал, в связи с чем, оснований для признания указанного протокола недопустимым доказательством по приведенным адвокатом Серой Е.А. доводам, не имеется.

Утверждения адвоката Пучкова С.А. о правдивости показаний С. на первоначальном этапе расследования о приобретении героина не у Лебедева, а у мужчины по имени "Д.", несостоятельны.

Судом правильно установлено на основе совокупности всех имеющихся по данному эпизоду доказательств, что именно Лебедев непосредственно и лично передал С. 28 марта 2013 г. наркотическое средство. При этом С. в судебном заседании пояснил, что в явке с повинной и первичных показаниях он называл сбытчика героина другим именем, лак как опасался возможного давления со стороны Лебедева, подтвердил, что в ряде записанных разговоров он узнал голоса Лебедева и Шеменкова. Показания С. об этом судом оценены и правильно приняты во внимание как согласующиеся с другими доказательствами.

Использование Лебедевым в процессе преступной деятельности телефонов с различными номерами объективно подтверждено исследованными и приведенными в приговоре доказательствами, в частности, показаниями С., Ф. свидетеля под псевдонимом "Т.", Р. другими доказательствами. При личном досмотре Лебедева была изъята сим-карта с одним из названных свидетелями номерами телефонов. При этом факт регистрации фигурирующих по делу телефонов с перечисленными номерами на других лиц не опровергает выводы суда об использовании их именно Лебедевым.

Обыск в квартире родителей Лебедева проведен на основании постановления суда и при наличии достаточных оснований (т. 1 л.д. 97), в присутствии проживавших в квартире родителей Лебедева, с участием двух понятых, которым были разъяснены их права и обязанности. Протокол обыска составлен в соответствие с требованиями УПК РФ (т. 1 л.д. 98-102). Результаты обыска отражены в протоколе. При этом свидетель Е. одна из понятых, подтвердила свои показания в ходе предварительного расследования (т. 23 л.д. 39-41), согласно которым, в кармане жилетки-безрукавки, висевшей в прихожей, были обнаружены 7 свертков из полиэтилена с порошкообразным веществом. Она внимательно наблюдала за действиями сотрудников полиции и ничего подозрительного не заметила. С протоколом обыска она была ознакомлена и подписала его, то есть удостоверила правильность содержащихся в нем сведений. Замечаний по результатам следственного действия от присутствовавших лиц, в том числе родителей Лебедева, не поступало.

Обстоятельства проведения обыска подтвердили и свидетели О. и X. оперативные сотрудники, чьи показания согласуются с показаниями Е.

Непредоставление самому Лебедеву возможности присутствовать при обыске в квартире родителей, куда он имел свободный доступ, не является нарушением УПК РФ и не влечет признание протокола обыска недопустимым доказательством, а его результатов - недостоверными. Не является таким основанием и отсутствие указаний в протоколе о принимавших участие в обыске оперативных сотрудников Н. и Х.

Проверив обстоятельства проведения обыска, оценив показания в судебном заседании Л. отца осужденного Лебедева И., суд правильно принял во внимание протокол как допустимое доказательство, а результаты обыска учел при оценке доказанности вины осужденных.

Несостоятельны и доводы стороны защиты о нарушениях при личном досмотре Лебедева.

Как следует из материалов дела, Лебедев был задержан 5 мая 2015 г. в ходе оперативно-розыскных мероприятий. После задержания сопровожден в помещение магазина "...", где досмотрен в присутствии понятых Т. и Т. В ходе досмотра у него были обнаружены и изъяты наркотические средства.

Заявления стороны защиты о том, что один из понятых Т. в судебном заседании подтвердил версию Лебедева о возможности подброса свертка с наркотическим средством, проверялись судом и обоснованно отвергнуты.

Показания Т. в судебном заседании противоречат его же показаниям в ходе предварительного расследования, данным протокола личного досмотра, а также показаниям второго понятого Т.

Согласно оглашенным показаниям Т. по факту досмотра Лебедева был составлен протокол, в котором они расписались, сам Лебедев от подписи отказался.

Из протокола личного досмотра Лебедева следует, что по процедуре досмотра, перечню обнаруженных и изъятых вещей каких-либо заявлений от понятых не поступало (т. 1 л.д. 199).

Допрошенный в судебном заседании второй понятой Т. подтвердил свое присутствие при личном досмотре Лебедева, факт обнаружения и изъятия у него различных телефонов и свертка из полиэтилена с порошкообразным веществом светло-бежевого цвета, отсутствие каких-либо замечаний по процедуре досмотра.

Доводы стороны защиты о якобы неоднократном досмотре Лебедева не основаны на исследованных доказательствах.

Сам Лебедев отказался от подписи в протоколе личного досмотра, каких-либо замечаний не делал. Не поступало таковых и от понятых. Как установлено, изначально сотрудники СОБРа в соответствие с положениями п. 16 ч. 1 ст. 13 Федерального закона от 07.02.2011 г. N 3-ФЗ "О полиции" сначала поверхностно досмотрели Лебедева на предмет наличия оружия и запрещенных предметов. После этого оперативные сотрудники X. и О. уже непосредственно при личном досмотре обнаружили у Лебедева сверток с наркотическим веществом.

Присутствие при досмотре сотрудников СОБР не является как таковым непосредственным участием в личном досмотре, требующим от такого лица подписывать соответствующий протокол.

Вопреки доводам адвоката Пучкова С.А. оснований для признания недопустимым доказательством протокола допроса Т. не имелось. Его заявления о том, что ему не разъяснялись права, что протокол он не прочитывал и его содержание ему неизвестно, что в протоколе не записаны его замечания, опровергаются как самим бланком протокола, где свидетелем Т. под личную роспись зафиксированы и разъяснения прав, и отсутствие каких-либо замечаний к содержанию протокола и прочтение протокола вслух, так и показаниями составившего протокол сотрудника полиции Ш.

Кроме того, согласно выводам экспертов, в состав изъятых 5 мая 2015 г. у А., Каширина, Ф. Лебедева и при обыске у родителей Лебедева смесей входит одно и тоже наркотическое средство; изъятые у Каширина и Лебедева наркотические средства имеют общий источник происхождения по способу изготовления; наркотическое средство в трех изъятых в квартире родителей Лебедева свертках и изъятое у А. имеют общий источник происхождения по способу изготовления; один из свертков с наркотическим средством, изъятым у А. и наркотическое средство, изъятое у Ф., одинаковы по родовым признакам; изъятые у А. и у И. 2 и 3 апреля 2015 г. имеют общий источник происхождения по способу изготовления.

Проверив обстоятельства личного досмотра Лебедева, суд правильно отверг доводы стороны защиты и принял во внимание как допустимое доказательство данный протокол.

Упаковка изъятого при личном досмотре Лебедева свертка, соответствует той, в которой наркотические средства поступили на исследование (т. 1 л.д. 208-209).

При задержании Лебедева последний, вопреки своим доводам, как следует из протокола (т. 1 л.д. 210-213) от пояснений отказался, никаких заявлений о необходимости приглашения защитника, о желании сообщить о наличии дома огнестрельного оружия, не делал.

Изъятие у Лебедева в ИВС тетради является законным.

Согласно показаниям сотрудника ИВС Б. в ходе конвоирования Лебедева из камеры в следственный кабинет с помощью средств видеофиксации был установлен факт неправомерной передачи тетради адвокатом Лебедеву, после чего тетрадь была изъята.

Указанные обстоятельства подтверждаются и протоколом выемки тетради (т. 9 л.д. 6-9), протоколом её осмотра (т. 9 л.д. 10-11).

Принятые сотрудниками полиции меры отвечают требованиям Приказа МВД России от 22.11.2005 г. N 950 "Об утверждении Правил внутреннего распорядка изоляторов временного содержания подозреваемых и обвиняемых органов внутренних дел".

Вопреки доводам стороны защиты допрос в судебном заседании Афанасьевой и Фокина, заключивших досудебные соглашения о сотрудничестве и осужденных к этому моменту, проведен с соблюдением требований УПК РФ (т. 27 л.д. 143-158, 234-239).

Обоим перед началом допроса был и разъяснены положения ст. 51 Конституции РФ о праве не свидетельствовать против самих себя, обоим разъяснялись последствия нарушен ий условий соглашения о сотрудничестве.

Разъяснения Афанасьевой возможности отмены соглашения о сотрудничестве не может расцениваться как оказание на неё "давления" с целью дачи показаний. Отказ Ф. отвечать на вопросы в силу положений ст. 51 Конституции РФ не является ограничением прав стороны защиты, поскольку задаваемые вопросы касались его участия в инкриминируемых осужденным преступлениях.

Показания Афанасьевой в судебном заседании о "подбросе" одного из восьми свертков с наркотическим средством при её задержании проверялись судом и обоснованно, как опровергающиеся данными протокола личного досмотра, показаниями понятых С. и Г. показаниями оперативных сотрудников, её показаниями в ходе предварительного расследования, отвергнуты. Сама Афанасьева при её личном досмотре никаких заявлений подобного рода не делала (т. 4 л.д. 78-81).

Наличие в протоколе очной ставки Афанасьевой и Каширина (т. 8 л.д. 65-69) неоговоренного исправления в части количества свертков с наркотическим веществом является явной технической ошибкой и не влечет признание протокола недопустимым доказательством, поскольку по делу установлено, что Афанасьевой от Каширина было получено именно 8 свертков с наркотическими средствами, изъятыми при её задержании и досмотре. Об этом количестве она давала показания в ходе предварительного расследования, подтверждается данное количество и другими доказательствами.

Ссылки стороны защиты на недостоверность показаний Фокина вследствие его злоупотребления наркотиками несостоятельны. Данные доводы проверялись судом и обоснованно с приведением соответствующих мотивов отвергнуты. В судебном заседании Фокин подтвердил свои ранее данные показания, дал убедительные объяснения наличию некоторых противоречий в своих показаниях.

Согласно оглашенным протоколам его допросов, показания не излагались Фокиным собственноручно, а записывались следователем с его слов, с учетом присущей именно следователю стилистики, в том числе и с употреблением юридических терминов.

Показания Фокина согласуются с; другими доказательствами и обоснованно приняты судом во внимание с обоснованием своих выводов.

Состоявшиеся в отношении ранее осужденных Фокина и Афанасьевой приговоры не положены как доказательства виновности осужденных.

Вопреки доводам адвоката Герасимова Р.А. показания свидетеля К. каких-либо противоречий не содержат. В судебном заседании К. подтвердил свои показания, но уточнил, что на первоначальном этапе расследования по делу он не называл Каширина с целью помочь тому уйти от ответственности. При этом вина Каширина подтверждается совокупностью исследованных доказательств.

Допросы малолетней А. в ходе предварительного расследования проведены с соблюдением требований ст. 191 УПК РФ, с участием законного представителя и педагога, после разъяснения всех прав, в том числе положений ст. 51 Конституции РФ.

Оснований для признания протоколов её допросов (т. 8 л.д. 12-15, 56-58) недопустимыми доказательствами вследствие отсутствия видеозаписи не имеется, поскольку свидетель возражала против применения видеозаписей при её допросах (т. 8 л.д. 9), что исключало возможность применения технических средств. При этом А. была непосредственно допрошена в судебном заседании, отказалась давать показания, а после оглашения её ранее данных показаний подтвердила правильность изложенных в протоколах сведений, отвергла какое-либо давление или воздействие (т. 27 л.д. 57-60).

Тот факт, что А. в ходе предварительного расследования не опознала Лебедева как одно из лиц, с которыми встречался Каширин в процессе деятельности по сбыту наркотических средств, не опровергает достоверность её показаний и не опровергает приведенные в приговоре выводы суда, сделанные на основе совокупности всех доказательств по делу. К тому же, как следует из её показаний, она не смогла никого узнать не потому что на опознании не было мужчин с которыми встречался Каширин, а потому, что просто не смогла их вспомнить и узнать, хотя ранее предполагала, что сможет это сделать (т. 8 л.д. 56-58).

Не влияет на законность постановленного приговора и не противоречит требованиям ч. 6 ст. 278 УПК РФ отказ суда при отсутствии обоснованных ходатайств в ознакомлении стороны защиты с подлинными данными допрошенных в судебном заседании свидетелей под псевдонимами. Засекречивание свидетелей под псевдонимами "И.", "С.", "Т.", "Г." произведено в соответствие с требованиями ч. 9 ст. 166 УПК РФ.

Все свидетели были непосредственно допрошены в судебном заседании, стороне защиты была предоставлена возможность задать им вопросы, чем она и воспользовалась.

Показания перечисленных в приговоре свидетелей под псевдонимами судом оценены и в совокупности с другими доказательствами обоснованно приняты во внимание в той части, в которой их показания согласовывались с другими доказательствами.

Возможность дать показания по сути предъявленного обвинения, изложить свою позицию, Шеменкову была предоставлена.

Как следует из протокола судебного заседания, ему задавались вопросы участниками процесса, как со стороны защиты, так и обвинения, и суда. В своих ответах он фактически довел до суда позицию по делу, а остановка Шеменкова при даче им показаний, снятие некоторых вопросов, не может расцениваться как ущемление каких-либо прав, поскольку председательствующим по делу обоснованно отклонялись вопросы, не относящиеся к существу обвинения (т. 27 л.д. 309-315).

Адвокату Серой Е.А. как защитнику Шеменкова было предоставлено право на выступление в прениях. 13 своих выступлениях она дала развернутый анализ доказательствам стороны обвинения, оценила доказательства стороны защиты, высказала свое суждение по всем вопросам, подлежащим обсуждению судом в совещательной комнате. При этом, её выступление не ограничивалось каким-либо временем, лишь когда она в своем выступлении стала давать оценку действиям Ф., ранее осужденного другим приговором, председательствующий по делу в соответствие с требованиями ч. 5 ст. 292 УПК РФ остановил её и попросил скорректировать свое выступление с учетом того, что она представляет интересы подсудимого Шеменкова, что не является каким-либо ограничением прав стороны защиты и не нарушает принципов состязательности и равноправия сторон.

Заявленные участниками процесса ходатайства разрешались судом в установленном законом порядке, после заслушивания мнений всех участников, принимаемые решения мотивированы, а отказ суда в удовлетворении того или иного ходатайства при соблюдении процедуры его рассмотрения не может расцениваться как обвинительный уклон или нарушение принципа состязательности.

Приведенные в приговоре показания свидетелей, самих осужденных, другие доказательства судом оценены, как рассмотрены и доводы стороны защиты и осужденных о непричастности к совершению того или иного эпизода.

Как правильно установил суд на основе совокупности исследованных и приведенных в приговоре доказательств по всем эпизодам преступных деяний, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, Лебедев, Каширин, Козырев и Шеменков действовали в составе организованной группы, признаки которой, вопреки доводам адвокатов и осужденных судом достаточно подробно мотивированы. Выводы суда об этом основаны на правильно установленных фактических обстоятельствах и являются правильными.

Об устойчивости группы в составе Лебедева, Шеменкова, Каширина, Козырева, ранее осужденных в связи с заключением досудебного соглашения о сотрудничестве Ф. и А. свидетельствует стабильность её состава, сплоченность и слаженность действий, длительность существования, фактическое распределение ролей, лидерство Лебедева, использование мер конспирации, выразившееся в символических обозначениях мест встречи для получения наркотических средств, в общении с Лебедевым как организатором, посредством условных смс-сообщений.

О стабильности состава группы указывают факты совершения преступлений одними и теми же лицами. Тот факт, что А. и Козырев не были лично знакомы с Лебедевым, не имели с ним непосредственных контактов, не опровергает выводы суда о наличии данного квалифицирующего признака, поскольку оба имели свои обязанности в общей схеме распространения наркотиков.

Согласно исследованным и приведенным в приговоре доказательствам, налицо установленная схема незаконного сбыта наркотических средств - Ф. и Каширин получали от Лебедева или по указанию последнего от Шеменкова партию наркотического средства, хранили и фасовали на более удобные для распространения мелкие дозы, в чем Каширину помогала А., затем подыскивали покупателей, в чем Каширину помогал и Козырев. Реализовав очередную партию, Каширин и Ф. вновь связывались с Лебедевым, сообщали об этом и о своей готовности в получении следующей предназначенной для реализации партии. При этом Лебедев осуществлял контроль за действиями Ф. и Каширина, выражал недовольство в задержке со сбытом, требовал расширения сети покупателей для увеличения объемов сбыта.

Роль каждого из осужденных по каждому из эпизодов преступных деяний, их действия, судом установлены и описаны в приговоре, соответствуют установленным фактическим обстоятельствам дела. Действия членов группы носили общий характер, были направлены на единый результат - сбыт наркотических средств в различных размерах, в связи с чем, неосведомленность тех или иных участников о непосредственном количестве и наименовании сбываемого в каждом отдельном случае наркотического средства, не опровергает выводы суда.

Вид и размеры фигурирующих наркотических средств судом установлены правильно.

Юридическая оценка действиям осужденных по каждому из эпизодов совершенных преступлений приведена в приговоре и является правильной. Не подвергает сомнению правильность квалификации действий осужденных и решение президиума Ярославского областного суда от 24 февраля 2016 года.

Наказание в виде реального лишения свободы за совершенные деяния назначено осужденным в соответствии с требованиями закона, с учетом установленных обстоятельств дела, характера и степени общественной опасности совершенных преступлений, смягчающих наказание обстоятельств, данных о личности каждого из них, влияния назначаемого наказания на них самих и условия жизни их семей.

При этом судом приняты во внимание все обстоятельства применительно к каждому из осужденных, а также учтены положения чч. 2 и 3 ст. 66 УК РФ.

В отношении Козырева совокупность имеющихся по делу смягчающих наказание обстоятельств, его данных о личности, поведение в ходе предварительного расследования, судом признана исключительной, позволившей применить положения ст. 64 УК РФ и назначить наказание за каждое отдельное преступление ниже низшего предела, предусмотренного санкцией ч. 4 ст. 228.1 УК РФ.

Оснований для изменения категорий совершенных преступлений, назначения наказания с применением ст. 73 УК РФ, признания назначенного каждому из осужденных наказания чрезмерно суровым, по делу не имеется.

Поданные на протокол судебного заседания, в том числе и адвокатом Серой Е.А., замечания рассмотрены в установленном законом порядке, в соответствие с требованиями ст. 260 УПК РФ, вынесено соответствующее постановление, согласно которому, ряд замечаний адвоката Серой Е.А. были удовлетворены (т. 28 л.д. 153-154).

Объективность принятого решения сомнений не вызывает.

Вопреки доводам адвоката Макарова В.Г. протокол судебного заседания по частям не изготовлялся. в связи с чем, суд не мог ознакамливать стороны с его частями, и ссылки адвоката на ограничения стороны защиты в осуществлении своих прав в этом являются несостоятельными. При этом, сам адвокат Макаров В.Г. в судебных заседаниях участия не принимал, а остальные участники ходатайств об ознакомлении с частями протокола судебного заседания не заявляли.

После изготовления протокола судебного заседания и его подписания 21 октября 2016 г. председательствующим по делу с ним были ознакомлены все участники, заявившие такие ходатайства.

Вступившему в дело на стадии апелляционного обжалования адвокату Макарову В.Г. была предоставлена возможность ознакомления с протоколом судебного заседания и всеми материалами.

Мнение адвоката Макарова В.Г. об обязательном наличии протокола судебного заседания при удалении суда в совещательную комнату для принятия решения по делу является его индивидуальным суждением и не основано на законе, поскольку, исходя из положений ч. 6 ст. 259 УПК РФ, протокол судебного заседания может быть изготовлен в течение 3 суток со дня окончания судебного заседания.

Согласно материалам дела, после провозглашения приговора 20 октября 2016 года, рассылки его копий осужденным и защитникам, выполнения предусмотренных ст. 389.7 УПК РФ требований, получения 2 ноября 2016 года жалобы осужденного Лебедева от 28 октября 2016 года с заявлениями о неознакомлении с протоколом с/з и материалами дела, судом по данному факту было назначено судебное заседание, в ходе которого 29 ноября 2016 года (т. 28 л.д. 231-233) Лебедев заявил о получении копии протокола судебного заседания от своего защитника, об отказе в получении копии протокола с/з от суда, в получении от защитника копий всех необходимых материалов дела и об отказе от ознакомления с материалами дела.

В этой связи соответствующие доводы адвоката Макарова В.Г. и осужденного Лебедева И.Н. в жалобах о нарушении прав Лебедева, Судебная коллегия расценивает как несостоятельные.

Присутствие при оглашении приговора ранее участвовавшей государственного обвинителя Рачинской Т.В., не является заменой государственного обвинителя в порядке ч. 4 ст. 246 УПК РФ, предусматривающей необходимость объявления участникам процесса об этом и предоставление права на заявление отвода.

Сопоставив данные аудиозаписи хода судебного заседания, осуществляемой в порядке ч.ч. 2 и 5 ст. 259 УПК РФ, с письменным текстом протокола судебного заседания и текстом приговора, Судебная коллегия отмечает, что протокол в целом соответствует содержанию аудиозаписи.

Приговор оглашался в полном объеме и в соответствие с требованиями ст. 310 УПК РФ.

Отсутствие в аудиозаписи при провозглашении приговора некоторых слов, предложений и фраз, содержащихся в печатном тексте описательно-мотивировочной части приговора и не касающейся вопросов квалификации деяний, мотивировки квалификации, не является предусмотренными ст. 389.17 УПК РФ основаниями для отмены приговора.

При этом текст резолютивной части приговора, содержащей решение суда о признании подсудимых виновными в том или ином конкретном деянии, решение о назначенном наказании, его видах и размерах, иных вопросах, подлежавших указанию в этой части приговора, согласно аудиозаписи, оглашен в полном объеме, в связи с чем, доводы стороны защиты о том, что на момент провозглашения приговора последний не был изготовлен в полном объеме, являются несостоятельными.

Копия имеющегося в деле приговора, содержание которого оспаривается стороной защиты, осужденным была направлена на следующий день после окончания судебного заседания 21 октября 2016 г. (т. 28 л.д. 124-127), и оснований полагать, что после оглашения приговора в него были внесены какие-то дополнения или изменения, на что указывается в жалобах, не имеется.

Согласно протоколу судебного заседания, государственный обвинитель Фирова А.А. при выступлении в прениях (т. 27 л.д. 382-383) отказалась от поддержания обвинения в отношении Лебедева и Шеменкова по ч. 1 ст. 30, пп. "а, г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ по факту приготовления к сбыту частей растений рода конопли.

В связи с этим суд обоснованно одновременно с приговором и в полном соответствие с требованиями ч. 7 ст. 246 УПК РФ вопреки доводам адвоката Макарова B.Г. вынес соответствующее постановление о прекращении уголовного преследования, а не оправдал Лебедева и Шеменкова (т. 28 л.д. 1-3).

Право на защиту Лебедева в судебном заседании, несмотря на доводы адвоката Макарова В.Г., не нарушено.

Защиту Лебедева в судебном заседании осуществляли два профессиональных адвоката по соглашению - Башилов Г.Г. и Пучков С.А. Оба принимали участие с начала рассмотрения дела в период с 28 июня 2016 года до 31 августа 2016 года.

Затем, в связи с болезнью адвоката Башилова Г.Г. с 6 сентября и до окончания судебного разбирательства 20 октября 2016 года, интересы Лебедева продолжал защищать адвокат Пучков С.А.

При этом, как следует из протокола судебного заседания и заявления самого адвоката Башилова Г.Г. (т. 26 л.д. 153), данный вопрос был согласован с самим Лебедевым, который не возражал против продолжения участия лишь одного адвоката Пучкова С.А.

Дело рассмотрено законным составом суда. Вопреки доводам адвоката Макарова В.Г. ходатайств о рассмотрении дела с участием присяжных заседателей ни при ознакомлении с материалами дела (т. 24 л.д. 99-101), ни в ходе предварительного слушания (т. 26 л.д. 27-30), Лебедев не заявлял. Не поступало таких ходатайств и от других подсудимых (т. 24 л.д. 102-110, т. 26 л.д. 27-30).

Таким образом, доводы стороны защиты о недоказанности вины осужденных, о недопустимости положенных в основу приговора доказательствах, о якобы имевших место нарушениях в ходе предварительного расследования и при рассмотрении дела, неправильной квалификации действий каждого, несправедливости назначенного наказания, являются несостоятельными.

В тоже время в части решения о судьбе вещественных доказательств приговор подлежит отмене по следующим основаниям.

Принимая в резолютивной части приговора решение об имеющихся по делу вещественных доказательствах, суд в нарушение требований ст.ст. 299 и п. 5 ст. 307 УПК РФ в описательно-мотивировочной части приговора принятое решение никак не мотивировал, необходимость разрешения судьбы того или иного вещественного доказательства не обосновал, не указал, в том числе, какие конкретно телефоны подлежат конфискации, кому из подсудимых принадлежит тот или иной телефон, его идентификационные признаки, каким образом он служил средством совершения каждого отдельного эпизода преступного деяния.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, Судебная коллегия определила:

приговор Ярославского областного суда от 20 октября 2016 года в отношении Лебедева И.Н., Каширина С.Б., Козырева В.Л. и Шеменкова А.А. в части разрешения вопроса о вещественных доказательствах отменить и дело в этой части передать на новое судебное разбирательство в тот же суд в ином составе в порядке главы 47 УПК РФ.

В остальном этот же приговор в отношении Лебедева И.Н., Каширина С.Б., Козырева В.Л., Шеменкова А.А. оставить без изменения, апелляционные жалобы осужденных Лебедева И.Н. и Шеменкова А.А., адвокатов Пучкова С.А., Шпинецкого А.А., Серой Е.А., Герасимова Р.А. и Макарова В.Г. - без удовлетворения.

Председательствующий судья

Безуглый Н.П.

Судьи

Таратута И.В.

Сабуров Д.Э.