Постановление Европейского Суда по правам человека от 22 марта 2016 г. Дело "Литвинов (Litvinov) против Российской Федерации" (Жалоба N 32863/13) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Литвинов (Litvinov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 32863/13)

Постановление Суда

Страсбург, 22 марта 2016 г.

По делу "Литвинов против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), рассматривая дело Палатой в составе:

Луиса Лопеса Герры, Председателя Палаты,

Хелены Ядерблом,

Георга Николау,

Хелен Келлер,

Йоханнеса Силвиса,

Дмитрия Дедова,

Бранко Лубарды, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 1 марта 2016 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 32863/13, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Сергеем Борисовичем Литвиновым (далее - заявитель) 26 апреля 2013 г.

2. Интересы заявителя представляла Е. Мухина, адвокат, практикующая в г. Санкт-Петербурге. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель, в частности, утверждал, что он не получал эффективную медицинскую помощь при содержании под стражей и что не имел эффективных средств для обжалования нарушения его права на получение надлежащей медицинской помощи.

4. 1 октября 2013 г. жалобы на отсутствие адекватной медицинской помощи и эффективного средства правовой защиты были коммуницированы властям Российской Федерации, а остальная часть жалобы была объявлена неприемлемой для рассмотрения по существу.

5. В тот же день по ходатайству заявителя Европейский Суд решил применить правило 41 Регламента Суда и рассмотреть жалобу в приоритетном порядке.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявитель родился в 1964 году и проживал до задержания в г. Санкт-Петербурге.

A. Уголовное разбирательство против заявителя

7. 26 июня 2010 г. заявитель был задержан по подозрению в похищении человека и вымогательстве, совершенных в составе организованной преступной группы с использованием огнестрельного оружия. Он оставался под стражей в ходе следствия и суда.

8. 22 июня 2012 г. Ленинградский областной суд признал заявителя виновным и приговорил его к наказанию в виде девяти лет лишения свободы в колонии строгого режима.

9. Верховный Суд Российской Федерации оставил приговор в силе, рассмотрев кассационную жалобу 8 ноября 2012 г.

B. Содержание заявителя под стражей, состояние его здоровья и медицинская помощь

10. Стороны предоставили Европейскому Суду исчерпывающие медицинские свидетельства, включая медицинские карты, медицинские справки, отчеты экспертов и мнения различных медицинских специалистов.

11. Согласно предоставленным материалам заявитель имел давнюю историю заболеваний сердца и почек. В 2007 году он перенес инсульт, закрытую черепно-мозговую травму и ушиб головного мозга. В следующем году у заявителя случился инфаркт миокарда, и он был госпитализирован для стационарного лечения. Медицинское освидетельствование, проводившееся в больнице, выявило ухудшение функционирования почки. Ему был назначен основной препарат, который необходимо было принимать под наблюдением кардиолога и нефролога. После выписки из больницы состояние его здоровья было признано удовлетворительным.

12. После задержания заявитель был доставлен в изолятор временного содержания в г. Всеволожске, а спустя шесть дней, 2 июля 2010 г., - в Следственный изолятор N ИЗ-47/1 г. Санкт-Петербурга* (* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Следственный изолятор N 1 Управления Федеральной службы исполнения наказаний России по г. Санкт-Петербургу и Ленинградской области" (также известен как Кресты) (примеч. редактора).) (далее - учреждение N ИЗ-47/1). При поступлении в следственный изолятор заявитель прошел общий медицинский осмотр, проведенный тюремным врачом, который заключил, что заявитель был "соматически здоров". Через 11 дней ему была сделана электрокардиограмма, которая выявила гипертрофию левого желудочка сердца и недостаточность миокарда. Тюремный врач рекомендовал заявителю пройти стационарное лечение.

13. 16 июля 2010 г. заявитель был переведен из исправительного учреждения в больницу N 2 медсанчасти N 78 Федеральной службы исполнения наказаний (далее - тюремная больница N 2). В больнице были сделаны электрокардиограмма, анализы крови и мочи, в результате которых были диагностированы артериальная гипертония третьей степени, ишемическая болезнь первой степени, стенокардия, склероз почек, четвертая стадия хронической болезни почек и хроническая почечная недостаточность второй степени. Ему прописали лекарственную терапию, включающую "Эналаприл", аспирин, "Спиронолактон" и другие лекарства.

14. Через день после госпитализации заявитель сделал письменный отказ от получения гипотензивных лекарств, полагая, что они могли привести к резкому снижению у него давления.

15. Медицинские документы заявителя свидетельствуют, что он получал в больнице медикаментозное лечение от гипертонии. У него регулярно контролировались артериальное давление и температура тела.

16. 13 августа 2010 г. заявитель был выписан из больницы и направлен в учреждение N ИЗ-47/1. В документах, касавшихся выписки, указывалось, что лечение не принесло ожидаемых результатов, а артериальное давление у заявителя оставалось на высоком уровне. В них рекомендовалось проведение консультаций с кардиологом и нефрологом с целью скорректировать лечение заявителя.

17. Спустя два месяца, 13 октября 2010 г., заявитель был доставлен в больницу N 1 медсанчасти N 78 Федеральной службы исполнения наказаний (далее - тюремная больница N 1), где его осматривали несколько врачей, включая кардиолога и нефролога. Он прошел несколько медицинских обследований, которые показали, что у него стенокардия перешла в третью степень. Ему также был поставлен диагноз "энцефалопатия смешанного типа первой степени". Его антигипертензивное лечение препаратами было скорректировано. Врачи рекомендовали заявителю проводить регулярный мониторинг артериального давления, креатинина и мочевины. 2 декабря 2010 г. заявителю была установлена третья группа инвалидности.

18. В декабре 2010 года жена заявителя, ожидая его выписки из больницы, жаловалась начальнику Управления Федеральной службы исполнения наказаний России по г. Санкт-Петербургу и Ленинградской области и в Следственный комитет Российской Федерации по Ленинградской области на неадекватность лечения заявителя и на его предстоящий перевод из больницы в следственный изолятор. 18 января 2011 г. Следственный комитет Российской Федерации по Ленинградской области отклонил ее жалобу. Жалоба в региональное управление Федеральной службы исполнения наказаний также не принесла результата.

19. 3 декабря 2010 г. заявитель был отправлен обратно в учреждение N ИЗ-47/1. Он был осмотрен терапевтом. Лечение заявителя продолжалось в соответствии с предписаниями больницы.

20. 14 декабря 2010 г. независимый кардиолог, врач Ф., нанятый женой заявителя, составил заключение об оценке качества лечения заявителя под стражей. Он отметил, что состояние здоровья заявителя, в частности, состояние сердца, ухудшилось во время содержания под стражей. Он указал, что после помещения под стражу заявителю не давали лекарств и соответствующего диетического питания. Тяжелые эмоциональные переживания, усугубленные лишением свободы, также способствовали ухудшению его здоровья и увеличивали риск инсульта, сердечного приступа или почечной недостаточности. Врач Ф. рекомендовал заявителю диетическое питание, базовое лечение и регулярные обследования с целью корректировки его лекарственной терапии при необходимости. Эти и последующие рекомендации врача Ф. были переданы властям адвокатом или женой заявителя и были включены в его медицинскую карту.

21. 14 января 2011 г. тюремный врач назначил медицинское обследование заявителя. Через неделю заявителю были сделаны биохимический анализ крови и анализ мочи. Его диагноз был вновь подтвержден, и врач рекомендовал продолжить лечение гипотензивными препаратами.

22. 21 февраля 2011 г. врач Ф. составил новое заключение в отношении качества лечения заявителя. Он предположил, что гипертония заявителя могла стать лекарственно устойчивой и что необходимо провести обследование почек с помощью контрастной томографии для выбора правильной схемы лечения.

23. Через неделю заявитель был доставлен обратно в тюремную больницу N 2. Ряд медицинских обследований и анализов показали, что он также страдал от почечной гипоплазии и хронического латентного пиелонефрита.

24. Заявитель впоследствии заболел острыми респираторными инфекциями, и ему назначили лечение. Это привело к изменению в его терапии гипертонии, в первую очередь за счет уменьшения дозировки и исключения некоторых лекарств. Приступы стенокардии у заявителя стали сильнее, и его перевели в больницу N 1, где его состояние здоровья было взято под наблюдение. Он получал среди других препаратов большие дозы антикоагулянтов. Заявитель был выписан из больницы 22 марта 2011 г. при условии, что он останется в рамках предписанной схемы лечения и что его артериальное давление и уровень креатинина и мочевины будут регулярно контролироваться.

25. С 22 марта по 14 апреля 2011 г. заявитель содержался в учреждении N ИЗ-47/1. В документах, предоставленных Европейскому Суду, не указано, какие лекарства или другое лечение заявитель получал в этот период.

26. В то же время, в марте 2011 года, Ф. изучил клинические документы заявителя и рекомендовал ему проведение коронарной ангиографии, а также гемодиализ для определения правильного лечения и предотвращения возможного развития болезни почек.

27. 14 апреля 2011 г. заявитель был доставлен обратно в тюремную больницу N 2 для корректировки лечения.

28. Через четыре дня врач Ф., независимый нефролог Г., главный врач тюремной больницы осмотрели заявителя в больнице. Они зафиксировали дальнейшее ухудшение его функций сердца и почек и предположили, что его лечение антикоагулянтами может быть неправильным, учитывая высокий риск сердечной недостаточности или внутреннего кровотечения. Врачи рекомендовали ему провести коронарную ангиографию и томографию почек или допплеровское ультразвуковое обследование.

29. После еще одного осмотра заявителя Ф. и независимый кардиолог М. 22 апреля 2011 г. пришли к следующему выводу: заявитель получал адекватную гипотензивную терапию, которая, тем не менее, привела к обострению его гиперкреатинемии. Они отметили, что ишемическая болезнь начала превалировать над остальными заболеваниями, и предположили, что терапия заявителя должна основываться на регулярном лечении антиагрегантами, нитратами и статинами. Врачи подчеркнули, что существует высокий риск того, что состояние здоровья заявителя ухудшится и приведет к смерти в результате сердечной недостаточности, инсульта или инфаркта миокарда, если тюремный медицинский персонал будет не в состоянии выполнить коронарную ангиографию или операцию.

30. 18 мая 2011 г. заявитель был выписан из больницы и доставлен в Следственный изолятор N ИЗ-47/4 г. Санкт-Петербурга* (* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Следственный изолятор N 4 Управления Федеральной службы исполнения наказаний России по г. Санкт-Петербургу и Ленинградской области" (примеч. редактора).) (далее - учреждение N ИЗ-47/4).

31. На следующий день следственные органы назначили экспертное обследование состояния здоровья заявителя. Медицинская комиссия должна была ответить на несколько вопросов, в том числе, насколько болезни заявителя представляли угрозу для его жизни, и было ли совместимо его состояние с дальнейшим содержанием под стражей. Согласно экспертному заключению от 27 мая 2011 г. N 200/К заявитель страдал от гипертензии третьей степени, артериальной гипертензии третьей степени, хронической сердечной недостаточности второй степени, хронической венозной недостаточности первой степени, хронической ишемической болезни второй степени, стенокардии, склероза почек, хронической почечной недостаточности второй стадии, церебральным атеросклерозом начальной стадии и дисциркуляторной энцефалопатии первой степени. Комиссия указала, что эти заболевания требовали постоянного наблюдения и адекватной лекарственной терапии. Любое нарушение схемы лечения заявителя могло вызывать опасные для жизни осложнения. Тем не менее комиссия пришла к выводу, что состояние здоровья заявителя не дает оснований для его освобождения из-под стражи.

32. В конце мая 2011 года заявитель написал отказ от двух инъекций и инфузионной терапии и указал, что он утратил доверие к лечащему медицинскому персоналу. Один раз в июне 2011 года он отказался принять лекарство, отметив, что он уже принял аналогичные препараты ранее в тот же день.

33. 1 июля 2011 г. заявитель был осмотрен врачом Ф., который отметил, что власти не выдавали заявителю необходимых лекарств и что родственникам заявителя пришлось вмешаться и предоставить лекарства. Вместе с тем он отметил положительные изменения в состоянии здоровья заявителя. Врач Ф. снова решительно настаивал на том, что заявителю необходимо сделать коронарную ангиографию.

34. Жена заявителя жаловалась полномочному представителю Президента Российской Федерации в Северо-Западном федеральном округе на жестокое обращение с заявителем во время содержания под стражей. Жалобы не принесли результата. Она также жаловалась Уполномоченному по правам человека в г. Санкт-Петербурге. 26 июля 2011 г. Уполномоченный по правам человека в г. Санкт-Петербурге рекомендовал, чтобы жена заявителя обратилась в суд, подала заявление на досрочное освобождение заявителя по медицинским показаниям или подала жалобу администрации следственного изолятора.

35. 11 и 25 августа 2011 г. врач Ф. и врач учреждения N ИЗ-47/4 осмотрели заявителя. В своем совместном отчете они отметили, что в течение значительного периода времени заявитель не получал даже элементарных жизненно важных лекарств, поскольку ни одного из них не было в наличии в следственном изоляторе. В частности, заявитель не получал "Спиронолактон", "Алискирен", "Клопидогрел" и изосорбид мононитрата. Только последний препарат был заменен на аналогичные препараты. У заявителя прогрессировали гипертония и ишемическая болезнь. В связи с этим оба врача рекомендовали его перевод в больницу.

36. 19 сентября 2011 г. заявитель был осмотрен врачом Г., который установил, что болезнь почек у заявителя прогрессировала до третьей стадии. Врач подчеркнул, что ангиография на этом этапе развития болезни заявителя представляла риск причинения непоправимого ущерба заявителю почки. Однако риск сердечной недостаточности был еще выше, поэтому было жизненно важно сделать ангиограмму.

37. 8 октября 2011 г. заявитель был переведен в Мариинскую больницу г. Санкт-Петербурга для проведения коронарной ангиографии. Он прошел ряд анализов в больнице. Коронарная ангиография, сделанная 8 декабря 2011 г., выявила до 75% артериального стеноза. Свидетельство о выписке от 13 декабря 2011 г. предписывало установку коронарного стента. Операцию необходимо было выполнить в надлежащем порядке.

38. 19 декабря 2011 г. заявитель был госпитализирован в тюремную больницу N 2, где он проходил различные обследования.

39. В отчете, подготовленном после обследования заявителя 20 января 2012 г. врачом Ф. и главным врачом тюремной больницы, говорилось, что он не получал никаких статинов. Отсутствие этого препарата привело к увеличению уровня холестерина у заявителя и ухудшению показателей липидного обмена. Кроме того, врачи отметили, что почечная защитная терапия заявителя была недостаточной, и у него не контролировалось регулярно артериальное давление. В результате болезнь почек у заявителя прогрессировала.

40. 26 апреля 2012 г., в ходе уголовного разбирательства против заявителя, суд первой инстанции назначил проведение экспертизы с целью обновления информации о состоянии здоровья заявителя, особенно с учетом результатов проведения коронарной ангиографии. В отчете от 29 мая 2012 г. эксперты подтвердили, что существует высокий риск сердечных осложнений, в том числе летального характера. Они отметили, что состояние здоровья заявителя требовало проведения сосудистой хирургии, медикаментозного лечения и ограничения стресса.

41. 16 июня 2012 г. заявитель был выписан из больницы за "нарушение режима", а именно за отказ пройти обследование двумя врачами. Он продолжил лечение амбулаторно.

42. 14 декабря 2012 г. заявитель был вновь доставлен в тюремную больницу N 1.

43. В январе 2013 года Г. и Ф. вновь оценили качество медицинского лечения заявителя. Они пришли к выводу, что он не получал адекватного лечения, нуждался в эндоваскулярной хирургии и что его предстоящий перевод в исправительную колонию строгого режима был бы несовместим с его состоянием здоровья.

44. Заявитель провел еще один месяц в тюремной больнице N 2.

45. 18 марта 2013 г. заявитель был направлен в исправительную колонию в Республике Мордовия для отбывания наказания.

46. 1 апреля 2013 г. жена заявителя жаловалась Генеральному прокурору, в Федеральную службу наказаний, медсанчасть N 78 и в другие органы на длительное отсутствие должного диагноза и лечения ее мужа. Она не получила каких-либо ответов.

47. 12 апреля 2013 г., после нескольких недель, проведенных в пути, заявитель поступил в Исправительную колонию N ИК-385/5* (* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Исправительная колония N 5 Управления Федеральной службы исполнения наказаний России по Республике Мордовия" (примеч. редактора).). По прибытии он был осмотрен врачом, который подтвердил его диагнозы и предписал проведение клинических анализов крови и мочи, электрокардиограммы, осмотр терапевтом, кардиологом и психиатром. Пять дней спустя заявителю были назначены основные препараты для лечения ишемической болезни сердца и гипертонии. 23 апреля 2013 г. он был обследован психиатром, который не выявил у него какой-либо острой патологии.

48. Заявитель был госпитализирован в тюремную больницу N 21, где он провел первые две недели в июне 2013 года. Он был обследован врачом и снова прошел различные медицинские обследования, включая анализы крови и мочи, электрокардиографию и ультразвуковое обследование. Его диагнозы были подтверждены, ему были предписаны диетическое питание и определенные схемы лечения.

49. С 13 августа по 27 сентября 2013 г. заявитель находился в медицинском учреждении N 13 исправительной колонии. Врач наблюдал за его состоянием и корректировал режим лечения.

50. Заявитель провел весь октябрь 2013 года в переводах между несколькими местами лишения свободы. В это время он заболел острым фарингитом, который был успешно вылечен.

51. 30 октября 2013 г. состояние здоровья заявителя значительно ухудшилось, и он был госпитализирован в терапевтическое отделение медицинского учреждения N 13. Анализы показали, что у него были мочекаменная болезнь и доброкачественная опухоль печени. В схему приема лекарств заявителем были внесены изменения. Было сочтено, что его состояние было стабилизировано.

52. В свидетельстве о выписке заявителя из медицинского учреждения от 22 ноября 2013 г. указывалось, что он был осмотрен кардиохирургом и нефрологом.

53. По словам заявителя, после его выписки из учреждения он был немедленно направлен в г. Саранск для прохождения рекомендованного обследования. Поездка заняла более двух недель.

54. 6 декабря 2013 г. нефролог и хирург осмотрели заявителя и диагностировали у него хроническую почечную недостаточность второй степени, ишемическую болезнь, стенокардию третьей степени и атеросклероз артериальных сосудов. Заявителю было назначено симптоматическое лечение его почек. Необходимо было также провести коронарную ангиографию. Вместе с тем невролог отметил, что состояние здоровья заявителя не требовало гемодиализа.

55. 24 января 2014 г. заявителю сделали коронарную ангиографию в больнице г. Саранска. Она показала стеноз артерий с нестабильной атеросклеротической бляшкой до 75%. По рекомендации врачей сразу же были проведены неотложная коронарная ангиопластика и коронарное стентирование. Операция прошла успешно.

II. Соответствующее законодательство Российской Федерации

Положения о качестве медицинской помощи заключенным

56. Законодательством Российской Федерации подробно регламентирован порядок оказания медицинской помощи заключенным. Эти правила, изложенные в совместном приказе Министерства здравоохранения и социального развития и Министерства юстиции от 17 октября 2005 г. N 640/190 "О порядке организации медицинской помощи лицам, отбывающим наказание в местах лишения свободы и заключенным под стражу" (далее - Порядок), применимы ко всем заключенным. В частности, раздел III Порядка устанавливает меры, принимаемые медицинским персоналом по прибытии заключенного в следственный изолятор. По прибытии в следственный изолятор всем поступившим проводится первичный медицинский осмотр до их размещения в камерах с другими заключенными. Осмотр проводится с целью выявления лиц, представляющих эпидемическую опасность для окружающих, а также больных, нуждающихся в неотложной медицинской помощи. Особое внимание обращается на наличие инфекционных заболеваний. В срок не более трех дней с момента прибытия в следственный изолятор все поступившие лица проходят углубленный врачебный осмотр, а также рентгенофлюорографическое обследование. При проведении углубленного осмотра больного врач выясняет жалобы, изучает анамнез заболевания и жизни, проводит внешний осмотр с целью обнаружения телесных повреждений, вновь нанесенных татуировок, при наличии показаний назначает дополнительные методы обследования. Для выявления инфекций, передающихся половым путем, ВИЧ-инфекции, туберкулеза и других заболеваний тюремным врачом назначаются лабораторные исследования.

57. В дальнейшем проводятся плановые (не реже двух раз в год) медицинские осмотры или по требованию заключенных. При ухудшении состояния здоровья заключенного его медицинское освидетельствование, а также оказание медицинской помощи проводятся медицинскими работниками следственного изолятора безотлагательно. В таких случаях медицинское освидетельствование включает в себя медицинский осмотр, при необходимости дополнительные методы исследований и привлечение врачей-специалистов. Полученные результаты фиксируются в медицинской карте амбулаторного больного в установленном порядке. Результаты медицинского освидетельствования сообщаются заключенному в полном объеме.

58. В разделе III Порядка также установлен порядок действий, которому необходимо следовать в случае отказа заключенного от предлагаемого ему обследования или лечения. Каждый такой отказ оформляется соответствующей записью в медицинской документации. Врач разъясняет заключенному последствия отказа от предлагаемых лечебно-диагностических мероприятий.

59. Медикаменты заключенным на руки не выдаются, прием лекарственных препаратов проводится в присутствии медицинского работника. В ограниченных случаях начальник медицинской части может разрешить выдачу препаратов на руки больному (из расчета на одни сутки).

60. Правила внутреннего распорядка исправительных учреждений, действующие с 3 ноября 2005 г.* (* Так в тексте. По-видимому, имеются в виду Правила внутреннего распорядка исправительных учреждений, утвержденные приказом Министерства юстиции Российской Федерации от 3 ноября 2005 г. N 205 (примеч. переводчика).), содержат нормы, регулирующие все аспекты содержания осужденных в исправительных учреждениях. В частности, пункт 125 Правил предусматривает, что осужденные могут получать дополнительную лечебно-профилактическую помощь, оплачиваемую за счет собственных средств. Данные медицинские услуги предоставляются специалистами лечебно-профилактических учреждений государственной или муниципальной систем здравоохранения в медицинской части исправительного учреждения.

61. Постановление Правительства Российской Федерации от 6 февраля 2004 г. N 54* (* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Постановление Правительства Российской Федерации "О медицинском освидетельствовании осужденных, представляемых к освобождению от отбывания наказания в связи с болезнью" (примеч. переводчика).) регулирует медицинские освидетельствования осужденных, представляемых к освобождению от отбывания наказания в связи с болезнью. В данном постановлении содержится перечень заболеваний, препятствующих отбыванию наказания. В частности, в постановлении указывается, что лица, страдающие от инфекционных, демиелинизирующих и дегенеративных заболеваний центральной нервной системы, сопровождающихся органическими поражениями головного и спинного мозга с глубокими стойкими нарушениями функций организма (тяжелые параличи, глубокие парезы с распространенными расстройствами чувствительности, расстройствами функции тазовых органов и трофическими нарушениями, выраженный акинетико-ригидный синдром) и прогрессирующим течением процессов, могут быть освобождены от отбывания оставшейся части сроков их наказания (пункт 21).

III. Соответствующие международные доклады и документы

A. Рекомендация REC(2006)2 Комитета министров Совета Европы государствам - участникам Совета Европы о Европейских пенитенциарных правилах, принятая 11 января 2006 г. на 952-й встрече постоянных представителей (Европейские пенитенциарные правила)

62. Европейские тюремные правила представляют свод руководящих принципов для систем здравоохранения. Соответствующие извлечения из правил предусматривают следующее:

"...Охрана здоровья

39. Администрация пенитенциарных учреждений обеспечивает охрану здоровья всех заключенных этих учреждений.

Организация медицинского обслуживания в пенитенциарных учреждениях

40.1. Медицинское обслуживание в пенитенциарных учреждениях следует организовывать в тесном сотрудничестве с местными или государственными органами здравоохранения.

40.2. Политика пенитенциарных учреждений в области здравоохранения является неотъемлемой частью национальной политики здравоохранения и совместима с ней.

40.3. Заключенные должны иметь доступ к медицинским услугам, имеющимся в стране, без дискриминации по признаку их правового положения.

40.4. Медицинские службы пенитенциарных учреждений выявляют и лечат физические и психические заболевания или дефекты, которыми могут страдать заключенные.

40.5. С этой целью заключенному оказываются все необходимые медицинские, хирургические и психиатрические услуги, включая имеющиеся в свободном обществе.

Медицинский и обслуживающий персонал

41.1. Каждое пенитенциарное учреждение должно иметь в своем распоряжении по крайней мере одного квалифицированного врача общей медицинской практики.

41.2. В случае необходимости следует принимать срочные меры по привлечению квалифицированного специалиста для оказания неотложной медицинской помощи заключенным...

41.4. Каждое пенитенциарное учреждение должно иметь в своем распоряжении персонал, обладающий надлежащей медицинской подготовкой.

Обязанности врача

42.1. Врач или квалифицированная медицинская сестра, подчиненная такому врачу, осматривает каждого заключенного после поступления при первой возможности и обследует его, за исключением случаев, когда в этом нет явной необходимости...

42.3. При осмотре заключенного врач или подчиненная такому врачу медицинская сестра уделяют особое внимание следующему:

...b) диагностированию физического или психического заболевания и принятию всех необходимых мер для его установления и продолжения курса лечения...

43.1. Врач забоится о физическом и психическом здоровье заключенных и осматривает в условиях и с частотой, соответствующим стандартам здравоохранения в обществе, всех больных заключенных, обратившихся с жалобой на болезнь или травму, а также всех тех, на кого было обращено его особое внимание...

Медицинский уход

46.1. Больные заключенные, требующие специализированного лечения, переводятся в специализированные учреждения или гражданские больницы, если такое лечение невозможно в пенитенциарном учреждении.

46.2. Там, где служба пенитенциарного учреждения имеет собственную больницу, она должна быть достаточно укомплектована персоналом и оборудованием для надлежащего ухода и лечения направляемых в эту больницу заключенных...".

B. Третий общий доклад Европейского комитета против пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (далее - доклад ЕКПП)

63. Сложность и значимость охраны здоровья в местах лишения свободы рассматривались Европейским комитетом против пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (ЕКПП) в Третьем общем докладе (CPT/Inf(93)12, дата публикации 4 июня 1993 г.). Далее приводятся извлечения из доклада:

"...33. При поступлении в место содержания все лица, лишенные свободы, должны быть незамедлительно осмотрены медицинским персоналом учреждения. В своих докладах ЕКПП рекомендовал, чтобы каждое вновь прибывшее лицо, лишенное свободы, было надлежащим образом опрошено и, если необходимо, физически обследовано врачом сразу же после его поступления. Следует добавить, что в некоторых странах медицинское освидетельствование при поступлении проводится компетентной медсестрой, которая подчиняется врачу. Такой подход можно рассматривать как более эффективное использование имеющихся ресурсов.

Также желательно, чтобы лицам, лишенным свободы, по их прибытии вручались буклет или брошюра, информирующая о наличии и деятельности службы здравоохранения и напоминающая об основных мерах гигиены.

34. Находясь под стражей, лица, лишенные свободы, должны иметь возможность доступа к врачу в любое время, независимо от режима их содержания... Медицинское обслуживание должно быть организовано таким образом, чтобы просьбы о консультации врача выполнялись без ненадлежащей задержки...

35. Служба здравоохранения в местах содержания лиц, лишенных свободы, должна быть способна обеспечивать, по крайней мере, регулярные амбулаторные консультации и скорую медицинскую помощь (в дополнение также может содержаться помещение больничного типа с кроватями)... Кроме того, врачам, работающим в местах лишения свободы, должна быть предоставлена возможность привлекать специалистов.

Всегда должна быть возможность вызова врача скорой медицинской помощи. Кроме того, на территории места лишения свободы всегда должно присутствовать лицо, желательно с официально подтвержденной квалификацией медицинской сестры, способное оказать первую помощь.

Амбулаторное лечение должно осуществляться под надзором медицинского персонала, если это целесообразно; во многих случаях для обеспечения дополнительного лечения не достаточно требования со стороны лица, лишенного свободы.

36. Должен быть прямой доступ к хорошо оснащенной госпитальной службе либо в гражданской больнице, либо в медицинском учреждении по месту содержания...

38. Медицинское обслуживание в местах лишения свободы должно обеспечивать лечение и уход, а также соответствующую диету, физиотерапевтическое лечение, реабилитацию или любое другое необходимое специальное лечение, на условиях, сопоставимых с теми, которыми пользуются пациенты вне таких учреждений. Также должна соответственно предусматриваться обеспеченность медицинским персоналом, персоналом по уходу и техническими специалистами, служебными помещениями, сооружениями и оборудованием.

Необходим соответствующий контроль за снабжением и распределением лекарств, а изготовление лекарств следует поручать квалифицированному персоналу (фармацевту/медицинской сестре и т.д.)...

39. История болезни должна заполняться на каждого пациента, содержать диагностическую информацию, а также текущие записи об изменениях состояния пациента и о любых специальных обследованиях, которым он подвергался. В случае перевода пациента в другое учреждение карта должна быть направлена врачам того учреждения, куда поступает лицо, лишенное свободы.

Кроме того, медицинский персонал каждой бригады должен вести ежедневные записи в журнале, в котором содержится информация по отдельным происшествиям, имеющим отношение к пациентам. Такие записи полезны тем, что они дают общее представление о ситуации в организации здравоохранения в данном тюремном учреждении и в то же время раскрывают проблемы, которые могут возникнуть.

40. Предпосылкой успешного функционирования медицинской службы служит возможность для врачей и персонала по уходу регулярно встречаться и создавать рабочие группы под руководством старшего врача, который возглавляет службу...".

Право

I. Предполагаемые нарушения статей 3 и 13 Конвенции

64. Заявитель жаловался на то, что власти не приняли мер по обеспечению его здоровья и благополучия и не обеспечили ему адекватную медицинскую помощь в нарушение статьи 3 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

65. Заявитель также утверждал, что он не располагал эффективным средством правовой защиты от нарушения гарантий против жестокого обращения, требуемым статьей 13 Конвенции, которая гласит:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе...".

A. Доводы сторон

66. Власти Российской Федерации строили свои доводы в двух направлениях.

67. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты. Власти Российской Федерации считали, что заявитель должен был сначала подать жалобы в компетентные органы, включая администрацию исправительного учреждения, прокурорам и в соответствующий суд.

68. Во-вторых, власти Российской Федерации указывали, что заявитель проходил регулярные медицинские осмотры и анализы во время содержания под стражей, в том числе коронарную ангиографию. Состояние его здоровья длжным образом контролировалось медицинскими специалистами, которые предоставили ему необходимую медицинскую помощь и лечение. Он часто осматривался независимыми медицинскими консультантами, мнение которых учитывалось его врачами. Заявитель был обеспечен медикаментозной терапией, но в ряде случаев отказывался выполнять рекомендации врачей и принимать назначенные лекарства. В связи с этим ухудшение состояния его здоровья не может быть поставлено в вину властям, которые надлежащим образом исполняли свои обязательства по статье 3 Конвенции. Власти Российской Федерации подтверждали свои доводы справкой, выданной 9 декабря 2013 г. администрацией медицинского учреждения  13, утверждая, что отсутствовали какие-либо проблемы в предоставлении лекарств, необходимых заявителю.

69. Заявитель настаивал на своих жалобах. Он утверждал, что ему не была предоставлена необходимая медицинская помощь или все прописанные лекарства, что власти существенно задержали проведение ему первой коронарографии и операции на сердце и что его частые переводы между различными медицинскими учреждениями и местами содержания под стражей противоречили рекомендациям врачей.

70. Наконец, заявитель отмечал, что его обращения и многочисленные жалобы его жены в различные инстанции по поводу отсутствия адекватной медицинской помощи оказались безуспешными, поэтому он не имел эффективных средств правовой защиты на его жалобы на низкое качество медицинской помощи.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

71. Власти Российской Федерации выдвинули возражение о неисчерпании заявителем внутригосударственных средств правовой защиты. Европейский Суд полагает, что вопрос исчерпания внутренних средств правовой защиты тесно связан с существом жалобы заявителя на то, что он не располагал эффективным средством правовой защиты для обжалования отсутствия эффективной медицинской помощи. Таким образом, Европейский Суд находит необходимым отложить возражение властей Российской Федерации до рассмотрения существа жалобы заявителя на нарушение статьи 13 Конвенции.

72. Европейский Суд также отмечает, что жалоба заявителя на нарушение статей 3 и 13 Конвенции не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции и не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалобы должны быть объявлены приемлемыми для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

(a) Исчерпание внутригосударственных средств правовой защиты и предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

(i) Общие принципы

73. Европейский Суд напоминает, что государства освобождаются от обязанности отвечать перед международным органом за свои действия до того, как они получили возможность разрешить вопрос в рамках своей собственной правовой системы. Лица, желающие обратиться к надзорной юрисдикции Европейского Суда в отношении жалоб против государства, обязаны прежде всего использовать средства правовой защиты, предусмотренные внутригосударственной правовой системой (см. в числе многих примеров Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мозер против Республики Молдова и Российской Федерации" (Mozer v. Republic of Moldova and Russia) от 23 февраля 2016 г., жалоба N 11138/10* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2016. N 3 (примеч. редактора).), § 115, Решение Большой Палаты Европейского Суда по делу "Гергина против Румынии" (Gherghina v. Romania) от 9 июля 2015 г., жалоба N 42219/07, § 84, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Вучкович и другие против Сербии" (Vuckovic and Others v. Serbia) (предварительное возражение) от 25 марта 2014 г., жалоба N 17153/11 и 29 других, § 70, Постановление Европейского Суда по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey) от 16 сентября 1996 г., § 65, Reports of Judgments and Decisions 1996-IV).

74. Обязанность исчерпать внутригосударственные средства правовой защиты, следовательно, требует, чтобы заявитель использовал средства защиты, которые доступны и достаточны в отношении его жалобы на основании Конвенции. Существование средств правовой защиты должно быть достаточно определенным с точки зрения теории и практики, так как в противном случае они не будут обладать требуемой доступностью и эффективностью (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мозер против Республики Молдова и Российской Федерации", § 116, упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Гергина против Румынии", § 85, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Вучкович и другие против Сербии", § 71, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Акдивар и другие против Турции", § 66). Чтобы быть эффективным, средство правовой защиты должно быть способно непосредственно устранять оспариваемое нарушение и должно предлагать разумные перспективы успеха (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мозер против Республики Молдова и Российской Федерации", § 116, упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Гергина против Румынии", § 85, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Вучкович и другие против Сербии", § 74, и Постановление Большой Палаты по делу "Сейдович против Италии" (Sejdovic v. Italy), жалоба N 56581/00, § 46, ECHR 2006-II).

75. Европейский Суд подчеркивает, что применение рассматриваемого правила должно учитывать тот факт, что оно применяется в контексте механизма защиты прав человека, который согласились учредить Высокие Договаривающиеся Стороны. Соответственно, он признает, что правило об исчерпании должно применяться с определенной степенью гибкости и без излишнего формализма (см. Постановление Европейского Суда по делу "Кардо против Франции" (Cardot v. France) от 19 марта 1991 г., § 34, Series A, N 200). Он также указывает, что оно не является абсолютным и не может применяться автоматически, и при рассмотрении вопроса о том, было ли оно соблюдено, необходимо учитывать конкретные обстоятельства каждого индивидуального дела (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ван Остервейк против Бельгии" (Van Oosterwijck v. Belgium) от 6 ноября 1980 г., § 35, Series A, N 40). Это означает, среди прочего, что требуется реально учитывать не только существование формальных средств правовой защиты в правовой системе государства-участника, но и общий контекст, в котором они применяются, а также личные обстоятельства заявителей (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Акдивар и другие против Турции", §§ 65-68).

76. Объем обязательств Договаривающихся Сторон по статье 13 Конвенции варьируется в зависимости от характера жалобы заявителя. "Эффективность" "средства правовой защиты" по смыслу статьи 13 Конвенции не зависит от вероятности наступления благоприятного для заявителя исхода. В то же время средство правовой защиты, требуемое статьей 13 Конвенции, должно быть "эффективным" как фактически, так и юридически, то есть оно должно либо предупреждать или прекращать предполагаемое нарушение, либо предоставлять достаточную компенсацию в отношении уже совершенного нарушения (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши", §§ 157-158* (* Так в тексте. В настоящем деле Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши" (Kudla v. Poland), жалоба N 30210/96, ECHR 2000-XI, упоминается впервые (примеч. редактора).), и Постановление Европейского Суда от 10 апреля 2008 г. по делу "Вассерман против Российской Федерации (N 2)" (Wasserman v. Russia) (N 2), жалоба N 21071/05* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2009. N 2 (примеч. редактора).), § 45).

77. В отношении фундаментального права на защиту от пытки, бесчеловечного и унижающего достоинство обращения превентивные и компенсаторные средства правовой защиты должны дополнять друг друга, чтобы считаться эффективными. Наличие превентивного средства правовой защиты является обязательным для эффективной защиты лиц от обращения, запрещенного статьей 3 Конвенции. Особая важность, придаваемая Конвенцией этому положению, требует, по мнению Европейского Суда, чтобы государства-участники учредили в дополнение к компенсаторному средству правовой защиты эффективный механизм для оперативного пресечения любого подобного обращения. В противном случае перспектива присуждения в будущем компенсации могла бы узаконить особенно сильные страдания в нарушение этого ключевого положения Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 24 июля 2008 г. по делу "Владимир Романов против Российской Федерации" (Vladimir Romanov v. Russia), жалоба N 41461/02* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2009. N 3 (примеч. редактора).), § 78).

(ii) Применение вышеуказанных принципов в настоящем деле

78. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд учитывает довод властей Российской Федерации о том, что заявитель не пытался использовать какие-либо способы исчерпания средств правовой защиты. Европейский Суд не убежден таким доводом. Документы, представленные заявителем, например, копии писем в и из различных внутригосударственных органов, свидетельствуют, что жалобы на качество оказанной ему медицинской помощи направлялись, в частности, в Управление Федеральной службы исполнения наказаний России по г. Санкт-Петербургу и Ленинградской области, Следственный комитет по Ленинградской области, полномочному представителю Президента Российской Федерации в Северо-Западном федеральном округе, Уполномоченному по правам человека г. Санкт-Петербурга и в администрацию медицинского учреждения N 78 (см. §§ 18, 35 и 47 настоящего Постановления). Следовательно, Европейский Суд полагает, что заявитель принимал необходимые меры для привлечения внимания властей к вопросу о медицинской помощи, предоставленной ему во время содержания под стражей, и таким образом давал им возможность исправить предполагаемые нарушения. Сам по себе этот факт являлся достаточным для Европейского Суда при отклонении во многих случаях возражений властей Российской Федерации о неисчерпании средств правовой защиты (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Гуренко против Российской Федерации" (Gurenko v. Russia) от 5 февраля 2013 г., жалоба N 41828/10* (*  См.: Российская хроника Европейского Суда. 2014. N 1 (примеч. редактора)), § 78).

79. Однако Европейский Суд отмечает, что в настоящем деле его задачей является рассмотрение эффективности различных внутригосударственных средств правовой защиты, предложенных властями Российской Федерации, а не только установление того, в достаточной ли степени заявитель доводил свои жалобы до сведения органов властей государства-ответчика. В этой связи Европейский Суд напоминает, что он во многих делах рассматривал эффективность внутригосударственных средств правовой защиты, указанных властями Российской Федерации, где заявители жаловались на продолжающуюся неадекватность медицинского лечения, как в настоящем деле. Он, в частности, указывал, что при рассмотрении жалобы на нарушения законодательства, регулирующего оказание медицинской помощи заключенным, тюремная администрация не является достаточно независимой, чтобы отвечать требованиям статьи 35 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Дирдизов против Российской Федерации" (Dirdizov v. Russia) от 27 ноября 2012 г., жалоба N 41461/10* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2013. N 9 (примеч. редактора).), § 75, и Постановление Европейского Суда по делу "Коряк против Российской Федерации" (Koryak v. Russia) от 13 ноября 2012 г., жалоба N 24677/10* (* См.: там же. 2014. N 10 (примеч. редактора).), § 79). Европейский Суд также подчеркивает, что, хотя прокурорский надзор играет важную роль в обеспечении надлежащего медицинского ухода во время содержания под стражей, жалоба прокурору не отвечает требованиям к эффективному средству правовой защиты в связи с процессуальными недостатками, ранее выявленными в прецедентной практике Европейского Суда (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Коряк против Российской Федерации", §§ 80-81). Рассмотрев гражданское требование о компенсации ущерба в соответствии с положениями о деликтах Гражданского кодекса, Европейский Суд счел, что данное требование не может предложить заявителю иного возмещения, кроме компенсационных выплат, и не может прекратить длящееся нарушение, такое как неадекватная медицинская помощь (см. Постановление Европейского Суда по делу "Решетняк против Российской Федерации" (Reshetnyak v. Russia) от 8 января 2013 г., жалоба N 56027/10* (* См.: там же. 2013. N 11 (примеч. редактора).)10, §§ 65-73). Кроме того, Европейский Суд приходил к выводу, что такое средство правовой защиты не обеспечивало разумной перспективы успеха, поскольку полностью зависело от установления вины властей, являвшегося крайне маловероятным в ситуации, в которой нормы внутригосударственного законодательства предписывали применение определенной меры, например, конкретные условия содержания под стражей или уровень медицинского лечения (см. Постановление Европейского Суда по делу "А.Б. против Российской Федерации" (A.B. v. Russia) от 14 октября 2010 г., жалоба N 1439/06* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2011. N 2 (примеч. редактора).), § 96).

80. Признав жалобу заявителя на ненадлежащую медицинскую помощь во время содержания под стражей приемлемой для рассмотрения по существу (см. § 72 настоящего Постановления) и с учетом состояния здоровья заявителя и серьезности его жалоб, Европейский Суд находит их "доказуемыми". Учитывая обстоятельства настоящего дела и свою сложившуюся прецедентную практику по данному вопросу, Европейский Суд не усматривает оснований для иного вывода. Он заключает, что средства правовой защиты, указанные властями Российской Федерации, не являлись эффективными средствами правовой защиты, которые могли быть использованы для предотвращения предполагаемых нарушений или их продолжения и обеспечения заявителю адекватного и достаточного возмещения в связи с его жалобами на нарушение статьи 3 Конвенции.

81. Соответственно, Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации относительно исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты и заключает, что заявитель не располагал эффективным средством правовой защиты в связи со своей жалобой в нарушение статьи 13 Конвенции.

(b) Предполагаемые нарушения статьи 3 Конвенции

(i) Общие принципы в отношении стандартов предоставляемой медицинской помощи заключенным

82. Европейский Суд напоминает, что статья 3 Конвенции закрепляет одну из основополагающих ценностей демократического общества. Она в абсолютных выражениях запрещает пытки или бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание независимо от обстоятельств или поведения жертвы (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 119, ECHR 2000-IV). Для отнесения к сфере действия статьи 3 Конвенции жестокое обращение должно достигать минимального уровня суровости. Оценка указанного минимального уровня зависит от всех обстоятельств дела, таких как длительность обращения, его физические и психологические последствия и, в некоторых случаях, пол, возраст и состояние здоровья жертвы (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom) от 18 января 1978 г., § 162, Series A, N 25).

83. Жестокое обращение, которое достигает минимального уровня суровости, обычно включает в себя реальные телесные повреждения или интенсивные физические или нравственные страдания. Тем не менее даже в отсутствие этого, если обращение унижает или оскорбляет лицо, свидетельствуя о неуважении или умалении человеческого достоинства, или вызывает чувства страха, тоски или неполноценности, способные преодолеть моральное или физическое сопротивление лица, оно может характеризоваться как унижающее человеческое достоинство и также подпадает под действие запрета в статье 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Претти против Соединенного Королевства" (Pretty v. United Kingdom), жалоба N 2346/02, § 52, ECHR 2002-III, с дополнительными отсылками).

84. Государство должно обеспечить содержание лица под стражей в условиях, которые совместимы с уважением его человеческого достоинства, и способ и метод исполнения этой меры не должны подвергать его страданиям и трудностям, превышающим неизбежный уровень, присущий содержанию под стражей, и с учетом практических требований заключения его здоровье и благополучие должны быть адекватно защищены (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши", §§ 92-94, и Постановление Европейского Суда по делу "Попов против Российской Федерации" (Popov v. Russia) от 13 июля 2006 г., жалоба N 26853/04* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2011. N 9 (примеч. редактора).), § 208). В большинстве дел, затрагивавших содержание под стражей больных людей, Европейский Суд рассматривал вопрос о том, получал ли заявитель адекватную медицинскую помощь во время содержания под стражей. Европейский Суд напоминает в этом отношении, что, даже хотя статья 3 Конвенции не может быть истолкована как возлагающая обязанность освободить заключенного по состоянию его здоровья, он всегда толковал требование об обеспечении здоровья и благосостояния заключенных, в частности, как обязанность государства оказывать заключенным необходимую медицинскую помощь (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши", § 94, Постановление Европейского Суда по делу "Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia), жалоба N 47095/99* (* См.: Путеводитель по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2002 год (примеч. редактора).), § 96, ECHR 2006-VI, и Постановление Европейского Суда по делу "Худобин против Российской Федерации" (Khudobin v. Russia), жалоба N 59696/00* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2007. N 11 (примеч. редактора).), § 95, ECHR 2002-XII (извлечения)).

85. При отсутствии эффективных средств правовой защиты на жалобы, касающиеся неадекватной медицинской помощи, оказываемой заключенным, Европейский Суд может счесть себя обязанным провести собственную оценку доказательств, чтобы определить, были ли соблюдены гарантии статей 2 и 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Коряк против Российской Федерации" (Koryak v. Russia) от 13 ноября 2012 г., жалоба N 24677/10* (* См.: там же. 2014. N 10 (примеч. редактора).), Постановление Европейского Суда по делу "Дирдизов против Российской Федерации" (Dirdizov v. Russia) от 27 ноября 2012 г., жалоба N 41461/10* (* См.: там же. 2013. N 9 (примеч. редактора).), Постановление Европейского Суда по делу "Решетняк против Российской Федерации" (Reshetnyak v. Russia) от 8 января 2013 г., жалоба 56027/10* (* См.: там же. N 11 (примеч. редактора).), Постановление Европейского Суда по делу "Мхитарян против Российской Федерации" (Mkhitaryan v. Russia) от 5 февраля 2013 г., жалоба N 46108/11* (* См.: там же. 2014. N 3 (примеч. редактора).), Постановление Европейского Суда по делу "Гуренко против Российской Федерации" (Gurenko v. Russia) от 5 февраля 2013 г., жалоба N 41828/10* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2014. N 1 (примеч. редактора).), Постановление Европейского Суда по делу "Бубнов против Российской Федерации" (Bubnov v. Russia) от 5 февраля 2013 г., жалоба N 76317/11* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 6 (примеч. редактора).), Постановление Европейского Суда по делу "Буданов против Российской Федерации" (Budanov v. Russia) от 9 января 2014 г., жалоба N 66583/11* (* См.: там же (примеч. редактора).), Постановление Европейского Суда по делу "Горелов против Российской Федерации" (Gorelov v. Russia) от 9 января 2014 г., жалоба N 49072/11* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2014. N 6 (примеч. редактора).), и Постановление Европейского Суда по делу "Амиров против Российской Федерации" (Amirov v. Russia) от 27 ноября 2014 г., жалоба N 51857/13* (* См.: там же. 2015. N 4 (примеч. редактора).), § 90). В этой связи, уделяя особое внимание уязвимости заявителей с учетом их содержания под стражей, Европейский Суд предложил властям Российской Федерации представлять достоверные и убедительные доказательства, свидетельствующие о том, что данный заявитель получал полную и адекватную медицинскую помощь под стражей.

86. "Адекватность" медицинской помощи остается наиболее сложным для определения понятием. Европейский Суд, в частности, настаивает на том, что власти должны обеспечивать безотлагательные и правильные постановку диагноза и уход за больными (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хатаев против Российской Федерации" (Khatayev v. Russia) от 11 октября 2011 г., жалоба N 56994/09, § 85* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2013. N 2 (примеч. редактора).), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Евгений Алексеенко против Российской Федерации", § 100* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 3 (примеч. редактора).), Постановление Европейского Суда по делу "Гладкий против Российской Федерации" (Gladkiy v. Russia) от 21 декабря 2010 г., жалоба N 3242/03* (* См.: там же. 2011. N 10 (примеч. редактора).), § 84, Постановление Европейского Суда по делу "Хумматов против Азербайджана" (Hummatov v. Azerbaijan) от 29 ноября 2007 г., жалобы NN 9852/03 и 13413/04, § 115, Постановление Европейского Суда по делу "Мельник против Украины" (Melnik v. Ukraine) от 28 марта 2006 г., жалоба N 72286/01, §§ 104-106, mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (примеч. переводчика).) Постановление Европейского Суда по делу "Холомиов против Республики Молдова" (Holomiov v. Moldova) от 7 ноября 2006 г., жалоба N 30649/05, § 121) и что, если это обусловлено природой медицинского состояния, наблюдение за больным должно быть регулярным и систематическим и включать всестороннюю терапевтическую стратегию, направленную на адекватное лечение заболеваний заключенного или предотвращение их ухудшения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Хумматов против Азербайджана", §§ 109 и 114, Постановление Европейского Суда по делу "Сарбан против Молдавии" (Sarban v. Moldova) от 4 октября 2005 г., жалоба N 3456/05, § 79).

87. Европейский Суд далее напоминает, что лечение в пенитенциарных учреждениях должно быть приемлемым и сравнимым с качеством лечения, которое власти государства обязуются обеспечивать населению в целом. Однако это не означает, что каждому заключенному должна гарантироваться медицинская помощь, аналогичная той, которая доступна в лучших учреждениях здравоохранения вне пенитенциарной системы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Кара-Дамиани против Италии" (Cara-Damiani v. Italy) от 7 февраля 2012 г., жалоба N 2447/05, § 66).

88. В целом Европейский Суд допускает определенную гибкость при определении требуемого стандарта медицинской помощи, принимая решения в каждом конкретном случае. Данный стандарт должен быть "совместим с человеческим достоинством" заключенного, а также должен учитывать "практические требования содержания под стражей" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Алексанян против Российской Федерации" (Aleksanyan v. Russia) от 22 декабря 2008 г., жалоба N 46468/06* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2011. N 1 (примеч. редактора).), § 140).

89. Хотя тот факт, что состояние здоровья заявителя ухудшилось, может сам по себе вызвать вначале определенные сомнения относительно адекватности его или ее лечения в тюрьме, он не может быть достаточным для установления факта нарушения государством позитивных обязательств по статье 3 Конвенции, если, с другой стороны, может быть установлено, что соответствующие национальные органы предоставили своевременно всю разумно доступную медицинскую помощь при добросовестных усилиях, чтобы воспрепятствовать развитию рассматриваемого заболевания (см. среди многих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Гогинашвили против Грузии" (Goginashvili v. Georgia) от 4 октября 2011 г., жалоба N 47729/08, §§ 69-71).

(ii) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

90. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что до задержания у заявителя были различные сердечно-сосудистые и почечные заболевания, он перенес инсульт, закрытую черепно-мозговую травму и инфаркт миокарда. Ряд заболеваний уже имели продвинутую стадию. Властям стало известно о его плохом здоровье сразу же после его поступления в следственный изолятор.

91. Заявитель определил два основных недостатка медицинской помощи, оказанной ему в период содержания под стражей. Во-первых, заявитель утверждал, что несколько раз в 2010-2013 годах он не получал некоторых из прописанных лекарств. Его доводы находят поддержку в записях в его медицинской карте от 14 декабря 2010 г., 1 июля, 11 и 25 августа 2011 г. и 20 января 2012 г. (см. §§ 20, 33, 35 и 39 настоящего Постановления). Тем не менее нет доказательств того, и заявитель не предъявлял конкретных претензий, что эти недостатки были длительными или что они оказали влияние на его состояние здоровья. Кроме того, представляется, что заявитель также нес ответственность за перерывы в режиме приема лекарств и, таким образом, за возможные недостатки в его терапии, несколько раз отказавшись принимать лекарства или не дав согласия на внутривенную терапию или медицинские обследования (см. §§ 14, 32 и 41 настоящего Постановления). На этом фоне Европейский Суд не может заключить "вне всякого разумного сомнения", что отсутствие беспрепятственного доступа заявителя к лекарствам привело к неэффективной медицинской помощи во время его содержания под стражей.

92. Во-вторых, заявитель утверждал, что в одном из двух случаев назначенная ему коронарография была отложена. Европейский Суд отмечает, что действительно провести такое обследование было впервые предложено врачом Ф., кардиологом, нанятым женой заявителя, 2 марта 2011 г. и что она была проведена чуть более девяти месяцев спустя, 8 декабря 2011 г. (см. § 26 и 37 настоящего Постановления). Европейский Суд далее отмечает, что в течение этого периода заявитель был доставлен в больницу в апреле 2011 года и в ряде случаев обследован. В частности, он был осмотрен в больнице врачом Ф. и двумя другими врачами и снова после его перевода в исправительное учреждение 18 мая 2011 г. Врач Ф. вновь рекомендовал коронарографию в июле 2011 года, однако рекомендация не была повторена после осмотров в августе 2011 года врачом Ф. и тюремным врачом. Врач Г. в сентябре 2011 года счел, что ангиограмма была жизненно необходима, несмотря на имевшиеся риски, и заявитель был переведен в больницу для этой цели в октябре 2011 года. После ряда анализов коронография была сделана 8 декабря 2011 г. В то время как обследование могло быть проведено быстрее, Европейскому Суду не было представлено ни одного доказательства, что задержка в выполнении этих диагностических (а не лечебных) мер, даже если ее брать в совокупности с периодическими перерывами в лекарственной терапии заявителя, упомянутых в предыдущем параграфе, может привести к выводу, что медицинская помощь, оказанная ему во время содержания под стражей, была неэффективной и неадекватной.

93. Европейский Суд отмечает, что лечение ишемической болезни заявителя с 2010 по 2014 год привело к успешным результатам в ходе реваскуляризационной операции, установки коронарного стента в соответствии с рекомендациями кардиологов заявителя. Заявитель незамедлительно лечился от вторичных заболеваний, таких как заболевания дыхательных путей и фарингит (см. §§ 24 и 50 настоящего Постановления). Его хронические заболевания не проявляют заметных признаков ухудшения, за исключением заболеваний почек, перешедших в следующую стадию во время его содержания под стражей (см. § 36 настоящего Постановления). Учитывая трудности в лечении хронических заболеваний, особенно в заключении, когда процесс осложняется неизбежными негативными факторами, включая стресс, Европейский Суд удовлетворен результатом обращения с заявителем. Однако этого вывода недостаточно, и Европейский Суд должен рассмотреть сам процесс лечения.

94. В этой связи Европейский Суд отмечает, что заявитель оставался под пристальным медицинским наблюдением в ходе содержания под стражей. Наличие у него серьезных заболеваний сердца власти отметили в первые дни после его задержания (см. § 12 настоящего Постановления). Вскоре после этого тюремный врач рекомендовал ему стационарное лечение, и заявитель был доставлен в тюремную больницу (см. § 13 настоящего Постановления). После проведения различных медицинских обследований в больнице ему назначили и провели лекарственную терапию. Заявителя доставляли в тюремные больницы и медицинские учреждения на регулярной основе (см. §§ 17, 23, 27, 37, 38, 42, 44, 48, 49, 51 и 55 настоящего Постановления). Врачи-специалисты, включая кардиологов и нефрологов, контролировали эффективность лечения и корректировали его в случае необходимости. Европейский Суд считает особо важным тот факт, что власти разрешили независимым врачам посещать заявителя под стражей и учитывали их мнение о его лечении в медицинской документации для дальнейшего рассмотрения его тюремными врачами (см. §§ 20, 22, 26, 28, 29, 33, 35, 36 и 43 настоящего Постановления).

95. Европейский Суд учитывает остальные доводы заявителя, касающиеся предполагаемой задержки в проведении операции на сердце и частые переводы между местами содержания под стражей. Европейский Суд отмечает, что в медицинских документах заявителя отмечено, что, когда операция на сердце была впервые рекомендована в конце 2011 года, она не считалась жизненно важной, но ее было необходимо провести в плановом порядке (см. § 37 настоящего Постановления). Операция была выполнена сразу после того, как возникла срочная необходимость (см. § 55 настоящего Постановления). Наконец, отсутствуют какие-либо основания предполагать, что перевод заявителя между различными учреждениями оказал значительное влияние на его здоровье и качество медицинской помощи, учитывая, что продолжение его лечения было сохранено.

96. С учетом вышеизложенных дел Европейский Суд не убежден, что заявитель не был обеспечен адекватным медицинским обслуживанием во время его содержания под стражей. Соответственно, по делу не было допущено нарушения требования статьи 3 Конвенции.

II. Применение статьи 41 Конвенции

97. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

98. Заявитель требовал лишь 100 000 евро в качестве компенсации материального ущерба.

99. Власти Российской Федерации утверждали, что это требование являлось необоснованным.

100. Европейский Суд не усматривает причинной связи между установленными нарушениями и предполагаемым материальным ущербом, соответственно, он отклоняет это требование.

B. Судебные расходы и издержки

101. Заявитель не указал требуемую сумму возмещения судебных расходов и издержек.

102. Власти Российской Федерации утверждали, что это требование является чрезмерным и необоснованным.

103. Европейский Суд напоминает, что заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. В настоящем деле заявитель не назвал сумму расходов и издержек и не предоставил каких-либо документов по данному поводу, поэтому Европейский Суд отклоняет требование о компенсации издержек и расходов.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) решил исследовать при рассмотрении существа жалобы на основании статьи 13 Конвенции возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты в отношении жалобы заявителя на основании статьи 3 Конвенции и отклонил его;

2) объявил жалобу в части отсутствия адекватной медицинской помощи во время содержания под стражей и предполагаемого отсутствия эффективных средств правовой защиты в этой связи приемлемой для рассмотрения по существу;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции;

4) постановил, что по делу требования статьи 3 Конвенции нарушены не были;

5) отклонил требования заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 22 марта 2016 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Луис Лопес Герра Председатель Палаты Суда