Постановление Европейского Суда по правам человека от 26 июля 2016 г. Дело "U.N. (U.N.) против Российской Федерации" (Жалоба N 14348/15) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "U.N. (U.N.)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 14348/15)

Постановление Суда

Страсбург, 26 июля 2016 г.

По делу "U.N. против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Луиса Лопеса Герры, Председателя Палаты,

Хелены Ядерблом,

Хелены Келлер,

Йоханнеса Силвиса,

Дмитрия Дедова,

Бранко Лубарды,

Георгиоса А. Сергидеса, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 5 июля 2016 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 14348/15, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Киргизии U.N. (далее - заявитель) 24 марта 2015 г.

2. Интересы заявителя представляла Н. В. Ермолаева, адвокат, практикующая в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г. О. Матюшкиным.

3. Заявитель, в частности, утверждал, что его выдача в Киргизию (Кыргызстан) будет являться нарушением статьи 3 Конвенции.

4. 24 марта 2015 г. исполняющий обязанности Председателя Секции Суда решил применить правило 39 Регламента Суда, указав властям Российской Федерации, что заявитель не должен быть выслан или иным образом принудительно перемещен из Российской Федерации в Киргизию или в другую страну до дополнительного уведомления, а также решил применить правило 41 Регламента Суда и рассмотреть жалобу в приоритетном порядке.

5. 7 июля 2015 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. 5 июля 2016 г. Палата решила по собственной инициативе сохранить анонимность заявителя (пункт 4 правила 47 Регламента Суда).

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявитель родился в 1991 году и проживает в г. Владивостоке.

A. Уголовное дело в отношении заявителя в Киргизии, его задержание и содержание под стражей в Российской Федерации

7. Заявитель является узбеком по национальности. Он проживал в г. Ош, Киргизия. После массовых беспорядков и межнациональных конфликтов в этом районе в июне 2010 года он выехал из Киргизии в Российскую Федерацию.

8. 4 июля 2010 г. заявитель прибыл в Российскую Федерацию.

9. 9 июля 2010 г. власти Киргизии заочно предъявили заявителю обвинения в совершении преступлений с применением насилия, включая похищение и убийство сотрудников правоохранительных органов.

10. 10 июля 2010 г. они санкционировали задержание заявителя.

11. 12 июля 2010 г. имя заявителя было включено в список лиц, находящихся в национальном розыске, а 16 сентября 2010 г. - в международном розыске.

12. 23 января 2014 г. заявитель был задержан в г. Владивостоке и заключен под стражу.

13. Сразу после задержания заявитель дал объяснение, в котором он признался, что участвовал в избиении одного из сотрудников правоохранительных органов в июне 2010 года, но отрицал свою причастность к совершению других преступлений, за которые его должны были привлечь к ответственности в Киргизии. Он также указал, что, хотя он не был прямо проинформирован об обвинениях, выдвинутых против него в Киргизии, он знал, что его отец был приговорен к пожизненному заключению за убийство тех же сотрудников правоохранительных органов, и подозревал, что он сам был также объявлен в розыск властями Киргизии.

14. 24 января 2014 г. Фрунзенский районный суд г. Владивостока постановил оставить заявителя под стражей. Суд несколько раз продлевал срок его содержания под стражей.

15. 29 января 2014 г. Генеральная прокуратура Российской Федерации информировала власти Киргизии о задержании заявителя.

16. 16 января 2015 г. Приморский краевой суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 23 июля 2015 г. Адвокат заявителя обжаловал это постановление, утверждая, что заявитель был лишен возможности судебного пересмотра его содержания под стражей в течение длительного времени.

17. 11 февраля 2015 г. Приморский краевой суд, рассмотрев жалобу, продлил срок его содержания под стражей. Он не ответил на довод заявителя, что тот будет лишен судебного пересмотра его содержания под стражей в течение длительного времени.

18. 27 июля 2015 г. заявитель был освобожден. Представляется, что в настоящее время он находится на свободе.

B. Разбирательство о выдаче

19. 11 февраля 2014 г. Генеральная прокуратура Киргизии направила запрос о выдаче заявителя. Запрос сопровождался заверениями о том, что заявитель не подвергнется пытке или бесчеловечному или унижающему достоинство обращению и что дипломатам Российской Федерации будет предоставлена возможность посещать его.

20. 17 октября 2014 г. заместитель Генерального прокурора удовлетворил запрос о выдаче заявителя, представленный властями Киргизии.

21. 6 ноября 2014 г. заявитель обжаловал решение, утверждая, что как этническому узбеку, обвиняемому в тяжких преступлениях в связи с массовыми беспорядками в июне 2010 года, ему будет угрожать серьезная опасность подвергнуться пыткам и жестокому обращению в случае экстрадиции. Он также сослался на принцип невыдачи лиц, ищущих убежища, в ожидании рассмотрения их ходатайства о предоставлении статуса беженца.

22. 12 декабря 2014 г. Приморский краевой суд отклонил жалобу заявителя с учетом дипломатических гарантий властей Киргизии и улучшением ситуации в этой стране. Что касается принципа невыдачи, Приморский краевой суд отметил, что заявителю было отказано в предоставлении статуса беженца со стороны миграционных властей.

23. 25 марта 2015 г. Верховный Суд Российской Федерации отклонил жалобу заявителя, и постановление об экстрадиции стало окончательным. Он отметил, в частности, что, помимо дипломатических заверений, предоставленных в письменной форме со стороны властей Киргизии, представители Генерального консульства Российской Федерации в этой стране были в состоянии контролировать положение лиц, уже экстрадированных в Киргизию, включая тех, кого содержали под стражей в связи с массовыми беспорядками. Например, 30 и 31 июля 2014 г. российские дипломаты посетили некоторых из таких лиц, которые не жаловались в связи с их выдачей, содержанием под стражей, судебным преследованием или обращением. По мнению Верховного Суда Российской Федерации, данный механизм контроля был эффективен для наблюдения за исполнением властями Киргизии их обязательств по обеспечению прав выдаваемого лица, включая право не подвергаться пыткам и бесчеловечному обращению.

24. Верховный Суд Российской Федерации отметил, что заявитель принадлежал к уязвимой группе, членам которой, по данным международных докладов, угрожали пытки со стороны правоохранительных органов. Однако Верховный Суд Российской Федерации счел, что при отсутствии конкретных доказательств, представленных заявителем, что он будет лично подвергаться пыткам или бесчеловечному и унижающему достоинство обращению, указанные обстоятельства сами по себе недостаточны для отклонения просьб о выдаче, поскольку ему были предъявлены обвинения в обычных уголовных преступлениях, и в совершении некоторых из них он сознался 23 января 2014 г.

C. Разбирательство о признании беженцем

25. 7 февраля 2014 г. заявитель обратился в Управление Федеральной миграционной службы по Приморскому краю (далее - ФМС по Приморскому краю), прося предоставить ему статус беженца.

26. 23 апреля 2014 г. ФМС по Приморскому краю отказала в ходатайстве заявителя о признании беженцем. Хотя в своем решении она ссылалась на межнациональные конфликты в Киргизии, она сочла, что прибытие заявителя в Российскую Федерацию объяснялось безработицей в стране происхождения и его желанием избежать уголовного преследования.

27. Заявитель обжаловал решение в Федеральную миграционную службу Российской Федерации (далее - ФМС России). Он утверждал, что его преследовали на основании национального происхождения, и в случае экстрадиции он будет подвергнут пытке.

28. 18 июля 2014 г. ФМС России отклонила его жалобу по причине его длительного необращения за статусом беженца и с учетом возможностей, которые предоставлены дипломатам Российской Федерации для контроля за соблюдением властями Киргизии международных стандартов, что касается лиц, экстрадированных из Российской Федерации.

29. 13 ноября 2014 г. Басманный районный суд г. Москвы оставил в силе отказ ФМС России о предоставлении заявителю статуса беженца, ссылаясь, в частности, на отсутствие с его стороны в течение длительного времени ходатайств о предоставлении статуса беженца. Он также указал, что заявитель не является членом какой-либо политической, религиозной, военной или общественной организации, не служил в армии и не принимал участия в военных действиях, никогда не подвергался преследованию или угрозам со стороны властей и не участвовал в каких-либо насильственных инцидентах.

30. 8 апреля 2015 г. Московский городской суд, рассмотрев жалобу, оставил решение без изменения. Московский городской суд поддержал доводы районного суда, ссылаясь дополнительно на ряд международных документов, демонстрирующих положительные изменения в ситуации с правами человека в Киргизии в 2011-2012 годах.

II. Соответствующее законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика

31. Краткий обзор соответствующего законодательства Российской Федерации и практики его применения см. в Постановлении Европейского Суда по делу "Абдулхаков против Российской Федерации" (Abdulkhakov v. Russia) от 2 октября 2012 г., жалоба N 14743/11* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2013. N 3 (примеч. редактора).), §§ 71-78, 83-93 и 95-98.

III. Соответствующие международные документы и материалы, касающиеся Киргизии

32. Соответствующие международные документы см. в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Абдулхаков против Российской Федерации" (§§ 79-82 и 94).

33. Ряд относимых докладов и источников, касающихся Киргизии, и, в частности, ситуации с правами человека в 2011-2015 годах, см. в Постановлении Европейского Суда по делу "Таджибаев против Российской Федерации" (Tadzhibayev v. Russia) (от 1 декабря 2015 г., жалоба N 17724/14, §§ 19-26, с дополнительными отсылками) и в Постановлении Европейского Суда по делу "Тургунов против Российской Федерации" (Turgunov v. Russia) (от 22 октября 2015 г. жалоба N 15590/14* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 8 (примеч. редактора).), § 32).

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

34. Заявитель утверждал, что в случае выдачи Киргизии он будет подвергнут пытке или бесчеловечному или унижающему достоинство обращению, поскольку он принадлежит к узбекскому этническому меньшинству. Он ссылался на статью 3 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Доводы сторон

1. Власти Российской Федерации

35. Власти Российской Федерации оспорили доводы заявителя, утверждая, что ситуация с правами человека в Киргизии значительно улучшилась с 2010 года, что власти Киргизии предоставили властям Российской Федерации надлежащие гарантии против жестокого обращения, и, наконец, что заявитель не представил убедительных доказательств того, что он подвергся бы риску жестокого обращения в случае экстрадиции в Киргизию (см. более подробно Постановление Европейского Суда по делу "Гайратбек Салиев против Российской Федерации" (Gayratbek Saliyev v. Russia) от 17 апреля 2014 г., жалоба N 39093/13* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2014. N 8 (примеч. редактора).), §§ 50-52, Постановление Европейского Суда по делу "Кадиржанов и Мамашев против Российской Федерации" (Kadirzhanov and Mamashev v. Russia) от 17 июля 2014 г., жалобы NN 42351/13 и 47823/13* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 6 (примеч. редактора).), §§ 80-83, Постановление Европейского Суда по делу "Хамракулов против Российской Федерации" (Khamrakulov v. Russia) от 16 апреля 2015 г., жалоба N 68894/13, §§ 49-56, Постановление Европейского Суда от 15 октября 2015 г. по делу "Набид Абдуллаев против Российской Федерации" (Nabid Abdullayev v. Russia), жалоба N 8474/14, §§ 52-53, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Тургунов против Российской Федерации", §§ 38-44, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Таджибаев против Российской Федерации", §§ 29-36).

2. Заявитель

36. Заявитель утверждал, что для него по-прежнему существовала серьезная и реальная угроза жестокого обращения в Киргизии. Прежде всего он ссылался на недавнюю прецедентную практику Европейского Суда и международные доклады по правам человека в Киргизии в 2014-2015 годах и утверждал, что никакого значительного изменения в ситуации в Киргизии не произошло. Он также полагал, что дипломатические заверения, на которые ссылались власти Российской Федерации, не могли быть достаточными для его защиты от угрозы жестокого обращения в свете критериев, установленных в прецедентной практике Европейского Суда. Наконец, он утверждал, что внутригосударственные власти не провели независимого и тщательного рассмотрения его утверждений о наличии серьезных оснований опасаться риска подвергнуться жестокому обращению в случае экстрадиции в Киргизию.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

37. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

38. Европейский Суд констатирует вначале, что он уже рассматривал несколько раз ситуации этнических узбеков, об экстрадиции которых настаивали власти Киргизии в связи с рядом тяжких преступлений, совершенных в ходе межнационального конфликта между киргизами и узбеками в июне 2010 года. В подобных делах он последовательно устанавливал, что с учетом данных о распространенном и регулярном применении пытки и иного жестокого обращения со стороны правоохранительных органов в южной части Киргизии в отношении членов узбекской общины, к которой принадлежит заявитель, безнаказанности сотрудников правоохранительных органов и отсутствия достаточных гарантий для заявителя в запрашивающей стране имелись существенные основания полагать, что заявители подвергнутся реальной угрозе обращения, запрещенного статьей 3 Конвенции, в случае возвращения в Киргизию (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Хамракулов против Российской Федерации", § 65, Постановление Европейского Суда по делу "Мамадалиев против Российской Федерации" (Mamadaliyev v. Russia) от 24 июля 2014 г., жалоба N 5614/13* (* См.: там же. 2015. N 7 (примеч. редактора).), § 60, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Кадиржанов и Мамашев против Российской Федерации", § 91, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гайратбек Салиев против Российской Федерации", § 61, и Постановление Европейского Суда по делу "Махмуджан Эргашев против Российской Федерации" (Makhmudzhan Ergashev v. Russia) от 16 октября 2012 г., жалоба N 49747/11* (* См.: там же. 2013. N 8 (примеч. редактора).), §§ 71-73). Сторонами не оспаривалось, что заявитель относился к той же категории лиц.

39. Как в более ранних сходных делах, вышеизложенные обстоятельства были доведены заявителем до сведения российских властей в разбирательствах о выдаче и признании беженцем (cм. §§ 19-30 настоящего Постановления). Европейский Суд учитывает тот факт, что аргументы отечественных судов в деле заявителя были более подробными (см. в качестве противоположных примеров упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Кадиржанов и Мамашев против Российской Федерации", § 94, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Хамракулов против Российской Федерации", § 67, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Тургунов против Российской Федерации", §§ 52-53, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гайратбек Салиев против Российской Федерации", § 63, и для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Набид Абдуллаев против Российской Федерации", § 65). Однако их аргументы, обосновывающие отказ в исковых требованиях заявителей, уже рассматривались Европейским Судом в предыдущих постановлениях, и в них были обнаружены недостатки (см., в частности, о недостаточности дипломатических гарантий и механизма контроля в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Набид Абдуллаев против Российской Федерации", § 53 и §§ 65-69). Что касается последнего аргумента, на который опирался Верховный Суд Российский Федерации, о том, что выдача заявителя требовалась в связи с обычными уголовными преступлениями, и в части из них он первоначально признался (см. § 24 настоящего Постановления), Европейский Суд может только повторить, что поведение заявителя, каким бы нежелательным или опасным оно могло бы ни быть, не может отменить полный запрет на жестокое обращение в соответствии со статьей 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Чахал против Соединенного Королевства" (Chahal v. United Kingdom) от 15 ноября 1996 г., §§ 79-80, Reports of Judgments and Decisions 1996-V). В этой связи Европейский Суд напоминает, что заявитель является этническим узбеком, выдачи которого требовали власти Киргизии за преступления, предположительно совершенные в ходе столкновений в июне 2010 года (см. § 9 настоящего Постановления). Он являлся, таким образом, членом группы, представители которой систематически подвергались практике жестокого обращения (см. § 30 настоящего Постановления).

40. Поскольку заявитель принадлежит к той же уязвимой группе, и в отсутствие каких-либо новых элементов или фактов, демонстрирующих фундаментальное улучшение в этой области в принимающей стране (см. недавнюю оценку самой последней информации в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Тургунов против Российской Федерации", § 50), Европейский Суд считает довод о том, что заявитель столкнется с реальным риском обращения, запрещенным статьей 3 Конвенции, в случае возвращения в Киргизию, обоснованным.

41. Европейский Суд, соответственно, заключает, что принудительное возвращение заявителя в Киргизию в форме высылки или иначе нарушило бы статью 3 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции

42. Заявитель далее жаловался на невозможность добиться эффективного судебного пересмотра законности его содержания под стражей. Он ссылался на пункт 4 статьи 5 Конвенции, который предусматривает:

"4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным".

A. Приемлемость жалобы

43. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

44. В своих замечаниях в отношении справедливой компенсации от 15 февраля 2016 г. власти Российской Федерации ссылались только на возможность для заявителя в рамках российского уголовного законодательства подать ходатайство об освобождении в суд или прокурору без дополнительных подробностей.

45. Европейский Суд подчеркивает, что уже установил нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции в отношении того, что заявитель не мог добиться судебного пересмотра законности его содержания под стражей в течение фиксированного срока содержания под стражей, несмотря на изменения обстоятельств в течение этого периода, которые были способны повлиять на законность задержания (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Кадиржанов и Мамашев против Российской Федерации", §§ 134-139). В настоящем деле содержание заявителя под стражей было санкционировано на определенный период с 16 января по 23 июля 2015 г. Изменением обстоятельств, которые могли бы повлиять на законность заключения, являлись промежуточные меры Европейского Суда от 24 марта 2015 г. и постановление о выдаче, ставшее окончательным 25 марта 2015 г. Следовательно, в течение чуть менее четырех месяцев заявитель не имел возможности потребовать судебного пересмотра законности его содержания под стражей.

46. При отсутствии каких-либо новых доводов или фактов, которые позволили бы Европейскому Суду прийти к иному выводу, чем в предыдущих случаях, например, что касается ходатайства об освобождении (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Кадиржанов и Мамашев против Российской Федерации", §§ 131-132, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Набид Абдуллаев против Российской Федерации", § 87), Европейский Суд приходит к выводу, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции.

III. Правило 39 Регламента Суда

47. В соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции настоящее Постановление станет окончательным, если (a) стороны заявят, что они не будут просить о передаче дела в Большую Палату, или (b) по истечении трех месяцев с даты вынесения Постановления не поступит обращение о передаче дела в Большую Палату, или (c) Комитет Большой Палаты отклонит обращение о передаче дела в соответствии со статьей 43 Конвенции.

48. Европейский Суд полагает, что указание, данное властям Российской Федерации на основании правила 39 Регламента Суда (см. § 4 настоящего Постановления), должно оставаться в силе, пока настоящее Постановление не станет окончательным или до дополнительного указания Европейского Суда в этом отношении.

IV. Применение статьи 41 Конвенции

49. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

50. Заявитель требовал выплаты 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

51. Власти Российской Федерации предположили, что в случае установления Европейским Судом нарушения Конвенции в деле заявителя установление факта нарушения само по себе являлось бы достаточной справедливой компенсацией.

52. Европейский Суд отмечает, что нарушение требований статьи 3 Конвенции еще не имело места в настоящем деле. Однако он решил, что исполнение решения о выдаче заявителя повлечет нарушение требований этого положения. Он полагает, что его вывод относительно статьи 3 Конвенции сам по себе является достаточной справедливой компенсацией для целей статьи 41 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Тургунов против Российской Федерации", § 65, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Таджибаев против Российской Федерации", § 54). Тем не менее с учетом установления нарушений пункта 4 статьи 5 Конвенции Европейский Суд, оценивая обстоятельства на основе принципа справедливости, присуждает заявителю 5 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Кадиржанов и Мамашев против Российской Федерации", § 146).

B. Судебные расходы и издержки

53. Заявитель также требовал выплаты 4 600 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек в части представления его интересов Ермолаевой и Давидяном в Верховном Суде Российской Федерации и Европейском Суде (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Кадиржанов и Мамашев против Российской Федерации", § 146). Он ссылался на табель учета времени работы адвокатов.

54. Власти Российской Федерации не согласились с данным требованием.

55. С учетом своей прецедентной практики, особенно в сходных делах, и предоставленных документов Европейский Суд находит разумным присудить требуемую сумму, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителя в связи с указанной суммой, с перечислением на банковский счет его представителей (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гайратбек Салиев против Российской Федерации", § 91).

C. Процентная ставка при просрочке платежей

56. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу приемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил, что выдача заявителя Киргизии составит нарушение требований статьи 3 Конвенции;

3) постановил, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции;

4) постановил, что:

(b) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить следующие суммы, подлежащие переводу в российские рубли по курсу, действующему на дату выплаты, а также любой налог, который может начисляться на указанные суммы:

(i) 5 000 евро (пять тысяч евро) заявителю в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 4 600 евро (четыре тысячи шестьсот евро) представителям заявителя в качестве компенсации судебных расходов и издержек;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

5) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации;

6) решил сохранить в силе указание властям Российской Федерации на основании правила 39 Регламента Суда на то, что в интересах надлежащего хода судебного разбирательства желательно не выдавать заявителя до тех пор, пока настоящее Постановление не станет окончательным, или до дополнительного указания.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 26 июля 2016 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Луис Лопес Герра Председатель Палаты Суда