Определение Конституционного Суда РФ от 18 июля 2017 г. N 1541-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Бочарова Олега Севастьяновича на нарушение его конституционных прав частью третьей статьи 17, частью второй статьи 195, частью первой статьи 201 Уголовного кодекса Российской Федерации, частью второй статьи 97 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и статьей 75.1 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,

рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданина О.С. Бочарова к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации, установил:

1. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданин О.С. Бочаров оспаривает конституционность части третьей статьи 17 "Совокупность преступлений", части второй статьи 195 "Неправомерные действия при банкротстве", части первой статьи 201 "Злоупотребление полномочиями" УК Российской Федерации, части второй статьи 97 "Основания для избрания меры пресечения" УПК Российской Федерации и статьи 75.1 "Направление осужденных в колонию-поселение" УИК Российской Федерации.

Как следует из представленных материалов, О.С. Бочаров как директор муниципального унитарного предприятия (в отношении которого введена процедура наблюдения, применяемая в делах о банкротстве) обвинялся в совершении в 2014 году действий, выразившихся в неправомерном удовлетворении имущественных требований одного из кредиторов предприятия на сумму 2 млн руб., чем был причинен крупный ущерб другим кредиторам, а также существенный вред муниципальному унитарному предприятию. В ходе предварительного расследования эти деяния были квалифицированы как совокупность преступлений, предусмотренных частью второй статьи 195 и частью первой статьи 201 УК Российской Федерации

При рассмотрении уголовного дела по данному обвинению суд - в связи с вступлением в силу Федерального закона от 3 июля 2016 года N 325-ФЗ, который дополнил статью 170.2 данного Кодекса примечанием, определившим для соответствующих статей главы 22 данного Кодекса, включая его статью 195, что крупным размером, крупным ущербом, доходом либо задолженностью в крупном размере признаются стоимость, ущерб, доход либо задолженность в сумме, превышающей два миллиона двести пятьдесят тысяч рублей, - по ходатайству адвоката подсудимого прекратил уголовное преследование по части второй статьи 195 данного Кодекса на основании устранения преступности и наказуемости предусмотренного в ней деяния новым уголовным законом и приговором от 19 декабря 2016 года признал О.С. Бочарова виновным в совершении преступления, предусмотренного частью первой статьи 201 УК Российской Федерации, - за использование управленческих полномочий в коммерческой организации вопреки законным интересам этой организации в целях извлечения выгод и преимуществ для других лиц, повлекшее, по оценке суда, причинение существенного вреда муниципальному унитарному предприятию в виде ухудшения финансового положения этого предприятия в результате перечисления денежных средств, нарушающего порядок совершения должником сделок в процедуре наблюдения.

Назначив за совершение данного преступления лишение свободы с отбыванием его в колонии-поселении, суд в целях исполнения приговора избрал меру пресечения в виде заключения под стражу; О.С. Бочаров был взят под стражу в зале суда; с этого же момента исчислен срок отбывания наказания. Апелляционным постановлением от 9 марта 2017 года приговор оставлен без изменения.

По мнению заявителя, оспариваемые нормы противоречат статье 19 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации, поскольку влекут произвольную и противоречивую правоприменительную практику:

часть первая статьи 201 УК Российской Федерации - как позволяющая квалифицировать перечисление денежных средств организации в счет погашения ее задолженности в качестве причинения ей ущерба, а также считать субъектом этого деяния лицо, лишенное права подписи финансовых и других документов на период временной нетрудоспособности;

указанная норма во взаимосвязи с частью третьей статьи 17 и частью второй статьи 195 того же Кодекса - в той мере, в какой они допускают применение общей нормы о злоупотреблении полномочиями при исключении федеральным законодателем уголовной ответственности за запрещенное специальной нормой деяние, выразившееся в неправомерном удовлетворении требований отдельного кредитора;

часть вторая статьи 97 УПК Российской Федерации и статья 75.1 УИК Российской Федерации - как противоречащие друг другу и не устанавливающие четких оснований и срока избрания меры пресечения в виде заключения под стражу для лиц, осужденных к лишению свободы с отбыванием в колонии-поселении.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

2.1. Как указывал Конституционный Суд Российской Федерации в своих решениях, оценка степени определенности содержащихся в законе понятий должна осуществляться исходя как из самого текста закона и используемых в нем формулировок, так и из их места в системе нормативных предписаний (постановления от 27 мая 2003 года N 9-П, от 17 июня 2014 года N 18-П и др.); любое преступление, а равно наказание за его совершение должны быть четко определены в законе, причем таким образом, чтобы исходя непосредственно из текста соответствующей нормы - в случае необходимости с помощью толкования, данного ей судами, - каждый мог предвидеть уголовно-правовые последствия своих действий (бездействия) (постановления от 27 мая 2008 года N 8-П, от 13 июля 2010 года N 15-П и др.).

В части первой статьи 201 УК Российской Федерации установлена уголовная ответственность за использование лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, своих полномочий вопреки законным интересам этой организации и в целях извлечения выгод и преимуществ для себя или других лиц либо нанесения вреда другим лицам, если это деяние повлекло причинение существенного вреда правам и законным интересам граждан или организаций либо охраняемым законом интересам общества или государства.

Согласно разъяснению, данному Пленумом Верховного Суда Российской Федерации в постановлении от 16 октября 2009 года N 19 "О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий", к лицам, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, относятся лица, выполняющие функции единоличного исполнительного органа, члена совета директоров или иного коллегиального исполнительного органа, а также лица, постоянно, временно или по специальному полномочию выполняющие организационно-распорядительные или административно-хозяйственные функции в этих организациях (например, директор). Верховный Суд Российской Федерации обратил внимание судов на то, что в случаях, когда указанные лица используют свои полномочия вопреки законным интересам коммерческой или иной организации и в целях извлечения выгод и преимуществ для себя или других лиц либо нанесения вреда другим лицам, они подлежат ответственности по статье 201 УК Российской Федерации, если это деяние повлекло причинение существенного вреда правам и законным интересам граждан или организаций либо охраняемым законом интересам общества и государства (абзац четвертый пункта 11).

Согласно пункту 1 статьи 25 Федерального закона от 14 ноября 2002 года N 161-ФЗ "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях" руководитель унитарного предприятия при осуществлении своих прав и исполнении обязанностей должен действовать в интересах унитарного предприятия добросовестно и разумно.

Федеральный закон от 13 июля 2015 года N 265-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" по-иному определил круг должностных лиц в пункте 1 примечаний к статье 285 УК Российской Федерации, отнеся к их категории лиц, постоянно, временно или по специальному полномочию выполняющих организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в муниципальных унитарных предприятиях.

Оценка же причинения вреда, а также степени его существенности в каждом случае производится судами общей юрисдикции с учетом фактических обстоятельств конкретного дела (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 26 мая 2016 года N 1142-О).

Из этого же исходит и Пленум Верховного Суда Российской Федерации, который в постановлении от 29 ноября 2016 года N 55 "О судебном приговоре" отметил, что выводы относительно квалификации преступлений по той или иной статье уголовного закона, ее части либо пункту должны быть мотивированы судом; признавая подсудимого виновным в совершении преступления по признакам, относящимся к оценочным категориям (например, тяжкие последствия, существенный вред, наличие корыстной или иной личной заинтересованности), суд не должен ограничиваться ссылкой на соответствующий признак, а обязан привести в описательно-мотивировочной части приговора обстоятельства, послужившие основанием для вывода о наличии в содеянном указанного признака (пункт 19).

Соответственно, часть первая статьи 201 УК Российской Федерации не содержит неопределенности, позволяющей произвольно устанавливать круг субъектов, подлежащих ответственности за указанные в ней действия, и предполагает установление и оценку полномочий лица в связи с совершенным деянием, причиненных им последствий и их социальной значимости (общественной опасности).

2.2. Как указывал Конституционный Суд Российской Федерации, принцип non bis in idem - в его конституционно-правовой интерпретации, учитывающей отправные положения Уголовного кодекса Российской Федерации, в частности содержащиеся в его статьях 3, 5, 6, 8 и 14, - означает, что уголовным законом должна быть исключена возможность повторного осуждения и наказания лица за одно и то же преступление, квалификации одного и того же преступного события по нескольким статьям уголовного закона, если содержащиеся в них нормы соотносятся между собой как общая и специальная или как целое и часть, а также двойного учета одного и того же обстоятельства (судимости, совершения преступления лицом, ранее совершившим преступление) одновременно при квалификации содеянного и при определении вида и меры ответственности (постановления от 19 марта 2003 года N 3-П и от 10 февраля 2017 года N 2-П).

Согласно прямому предписанию части третьей статьи 17 УК Российской Федерации, если преступление предусмотрено общей и специальной нормами, совокупность преступлений отсутствует, а уголовная ответственность наступает по специальной норме, при этом согласно части второй этой статьи совокупностью преступлений признается и одно действие (бездействие), содержащее признаки преступлений, предусмотренных двумя или более статьями данного Кодекса. Такая (идеальная) совокупность преступлений, предусмотренных разными статьями Особенной части данного Кодекса, не свидетельствует о конкуренции общей и специальной норм.

В части второй статьи 195 УК Российской Федерации установлена уголовная ответственность за неправомерное удовлетворение имущественных требований отдельных кредиторов за счет имущества должника - юридического лица руководителем юридического лица или его учредителем (участником) либо гражданином, в том числе индивидуальным предпринимателем, заведомо в ущерб другим кредиторам, если это действие совершено при наличии признаков банкротства и причинило крупный ущерб. Для оценки правомерности таких действий руководителя юридического лица необходимо учитывать положения гражданского законодательства, в том числе Федерального закона от 26 октября 2002 года N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)", который устанавливает основания для признания должника несостоятельным (банкротом), регулирует порядок и условия осуществления мер по предупреждению несостоятельности (банкротства), порядок и условия проведения процедур, применяемых в деле о банкротстве, и иные отношения, возникающие при неспособности должника удовлетворить в полном объеме требования кредиторов (пункт 1 статьи 1), определяет последствия вынесения арбитражным судом определения о введении наблюдения (статья 63) и конкретизирует ограничения и обязанности должника в ходе наблюдения (статья 64).

Установление в деянии признаков, сущностно характеризующих его как закрепленную в части второй статьи 195 УК Российской Федерации разновидность неправомерных действий при банкротстве, в силу конституционного принципа non bis in idem и требований части третьей статьи 17 данного Кодекса должно исключать ответственность за данное деяние по нормам, носящим общий характер или охватывающим лишь часть признаков содеянного.

Если эти действия повлекли причинение вреда не только интересам кредиторов, но и охраняемым другими статьями данного Кодекса (включая статью 201) интересам иных лиц, общества или государства, их квалификация как идеальной либо реальной совокупности преступлений (осуществленная с учетом уголовно-правовых принципов, в том числе законности, равенства граждан перед законом, вины, справедливости, и на основании установления соответствия фактических признаков содеянного и закрепленных законодателем признаков определенных составов преступлений) не свидетельствует о нарушении указанного конституционного принципа.

Поскольку криминообразующим (составообразующим) признаком преступления, предусмотренного частью второй статьи 195 УК Российской Федерации, является причинение крупного ущерба, с количественной оценкой которого в примечании к статье 170.2 данного Кодекса связано и законодательное решение о криминализации такого деяния, это не может не учитываться и правоприменительными органами в конкретном деле. Следовательно, отсутствие в содеянном признаков состава преступления, предусмотренного частью второй статьи 195 УК Российской Федерации, ввиду недостижения законодательно определенной границы ущерба от таких неправомерных деяний не может квалифицироваться как преступное; причинение же иного общественно опасного вреда может быть оценено в конкретном деле на основании установленных судом фактических обстоятельств с учетом положений статей 3-8, 14 и 17 данного Кодекса, по смыслу которых совершение деяния (действия, бездействия), соответствующего признакам, закрепленным в более мягкой специальной норме, но причинившего лишь меньший ущерб (вред), чем прямо в ней предусмотренный, в силу чего исключается состав этого преступления, не может влечь и ответственность за него по общей норме, предусматривающей более строгое наказание.

Соответственно, оспариваемые положения Уголовного кодекса Российской Федерации, действующие в системе правового регулирования уголовной ответственности, не могут расцениваться как нарушающие конституционные права заявителя в указанном им аспекте. Проверка же правильности выбора и применения правовых норм при рассмотрении конкретного дела судом общей юрисдикции к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации, определенной статьей 125 Конституции Российской Федерации и статьей 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", не относится.

2.3. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации предусматривает, что в целях обеспечения исполнения наказания, назначенного по не вступившему в законную силу и не обращенному к исполнению приговору, суд одновременно с постановлением этого приговора вправе избрать или изменить меру пресечения соответственно назначенному наказанию (часть вторая статьи 97, пункт 17 части первой статьи 299 и пункт 10 части первой статьи 308); до постановления приговора необходимость его исполнения не может служить единственным основанием избрания меры пресечения или продления ее срока (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 19 марта 2009 года N 384-О-О и от 20 ноября 2014 года N 2741-О).

Верховный Суд Российской Федерации в постановлении Пленума от 19 декабря 2013 года N 41 "О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога" обращает внимание судов на то, что при вынесении обвинительного приговора суду первой инстанции в соответствии с пунктом 10 части первой статьи 308 УПК Российской Федерации надлежит указать меру пресечения до вступления приговора в законную силу; это решение должно быть мотивировано в приговоре; исходя из положений части четвертой статьи 389.11 УПК Российской Федерации меры пресечения в виде домашнего ареста и заключения под стражу действуют до вступления в законную силу приговора независимо от того, обжалован ли он в апелляционном порядке (пункт 57).

Статья же 75.1 УИК Российской Федерации определяет особый порядок направления осужденных в колонию-поселение, связанный с тем, что осужденный следует в колонию-поселение за счет государства самостоятельно (часть вторая), и конкретизирует, что по решению суда осужденный может быть заключен под стражу и направлен в колонию-поселение под конвоем в порядке, предусмотренном статьями 75 и 76 указанного Кодекса, в случаях уклонения его от следствия или суда, нарушения им меры пресечения или отсутствия у него постоянного места жительства на территории Российской Федерации (часть четвертая).

Соответственно, положения части второй статьи 97 УПК Российской Федерации, допуская в системе уголовно-процессуального регулирования избрание в целях обеспечения исполнения наказания меры пресечения до вступления приговора в законную силу, действуют с учетом установленных в части четвертой статьи 75.1 УИК Российской Федерации ограничений на применение меры пресечения в виде заключения под стражу, а потому эти нормы также не могут расцениваться как нарушающие конституционные права заявителя в указанном им аспекте.

Таким образом, данная жалоба, как не отвечающая критерию допустимости, закрепленному Федеральным конституционным законом "О Конституционном Суде Российской Федерации", не может быть принята Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Бочарова Олега Севастьяновича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации

В.Д. Зорькин