Постановление Европейского Суда по правам человека от 11 октября 2016 г. Дело "Леонид Петров (Leonid Petrov) против Российской Федерации" (Жалоба N 52783/08) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Леонид Петров (Leonid Petrov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 52783/08)

Постановление Суда

Страсбург, 11 октября 2016 г.

По делу "Леонид Петров против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Луиса Лопеса Герра, Председателя Палаты,

Хелены Ядерблом,

Дмитрия Дедова,

Бранко Лубарды,

Пере Пастора Вилановы,

Алены Полачковой,

Георгиоса А. Сергидеса, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 20 сентября 2016 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 52783/08, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Леонидом Владиславовичем Петровым (далее - заявитель) 25 июля 2008 г.

2. Интересы заявителя представлял А.В. Глухов, адвокат, практикующий в г. Новочебоксарске. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель жаловался, в частности, что он был незаконно лишен свободы и подвергнут жестокому обращению во время содержания под стражей в милиции, а также что не было проведено эффективного расследования обстоятельств жестокого обращения, которому он подвергся.

4. 16 марта 2015 г. жалобы, касающиеся лишения заявителя свободы, жестокого обращения с заявителем во время содержания под стражей в милиции и отсутствия эффективного расследования, были коммуницированы властям Российской Федерации, а остальная часть жалобы была объявлена неприемлемой для рассмотрения по существу в соответствии с пунктом 3 правила 54 Регламента Суда.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1978 году и до вынесения ему обвинительного приговора проживал в г. Чебоксары. В настоящее время он отбывает наказание в г. Новочебоксарске.

А. Задержание заявителя и последующие события

6. В апреле 2006 года было возбуждено уголовное дело по факту кражи денежных средств, принадлежавших двоюродной сестре заявителя Г.

7. 8 сентября 2006 г. Г. была найдена мертвой в своей квартире с несколькими огнестрельными ранениями. 9 сентября 2006 г. было возбуждено уголовное дело по факту ее убийства.

8. 14 сентября 2006 г. заявитель, который проходил в качестве подозреваемого по делу о краже и местонахождение которого было неизвестно, был объявлен в розыск.

9. 6 октября 2006 г., примерно в 22.00, заявитель был задержан на улице. Ему на руки надели наручники, после чего ему приказали пройти в Московский районный отдел внутренних дел г. Чебоксары (далее - отделение милиции). По словам П. и двух других свидетельниц, у заявителя не было телесных повреждений до задержания.

10. Заявитель был доставлен в отделение милиции примерно в 23.00. В наручниках его проводили в кабинет N 217 на втором этаже, где он был допрошен оперуполномоченными Ч. и Ф. по поводу кражи и убийства. Он дал частичные признательные показания, сообщив, что он украл у потерпевшей денежную сумму в меньшем размере, и отрицая свою причастность к убийству.

11. Стороны представили различные версии событий, произошедших в отделении милиции.

12. По словам заявителя, в рассматриваемое время сотрудники милиции Ч. и Ф. находились в состоянии алкогольного опьянения. Они потребовали от него признаться в краже и убийстве. По словам заявителя, сотрудники милиции избивали его, нанося удары по голове, ушам, телу и ногам, а также угрожали ему убийством. Примерно в 3.00 они приковали 40-килограммовую гирю к его рукам, заставив его держать ее, пока они продолжали избивать его. Около 4.00 они заставили его встать на подоконник открытого окна и угрожали столкнуть его, представив всё так, словно он пытался сбежать или совершить самоубийство, если он не даст признательные показания относительно убийства. После того, как он отказался сделать это, предположительно один из сотрудников милиции столкнул его с подоконника.

13. По утверждению властей Российской Федерации, в ходе допроса заявитель, доставленный в отделение милиции в состоянии алкогольного опьянения, внезапно вскочил на стол и выпрыгнул из окна. Сотрудники Ч. и Ф. доложили о произошедшем своему начальнику 7 октября 2006 г. Они сообщили, что заявителя провели для допроса в кабинет N 217 в наручниках, поскольку он находился в состоянии алкогольного опьянения, от него сильно пахло алкоголем, он вел себя агрессивно и неадекватно, использовал по отношению к ним обсценную лексику и угрожал им.

14. 7 октября 2006 г., незадолго до 6.00, служба "скорой помощи" оказала заявителю первую помощь, диагностировав у него закрытую травму головы, сотрясение мозга и гематомы на мягких тканях лица и обеих стопах. Сотрудник бригады "скорой помощи" и его помощник, по их словам, нашли заявителя лежащим на покрытии из щебня в сознании, на нем были наручники, никакой гири в руках не было.

15. В 6.15 заявитель был доставлен в Чебоксарскую городскую больницу скорой медицинской помощи, прикованный наручниками к носилкам, в сопровождении сотрудников милиции Ч. и Ф. После операции его правая нога была загипсована, а на левой ноге был зафиксирован груз. Заявителя, одна рука которого была прикована к больничной койке, охранял сотрудник милиции.

16. 7 октября 2006 г., с 11.20 до 11.55, следователь Московского районного отдела внутренних дел г. Чебоксары допросил заявителя в больнице в качестве подозреваемого по делу о краже в присутствии адвоката. Заявитель повторил свои признательные показания (см. § 10 настоящего Постановления). В тот же вечер, с 19.00 до 20.30, следователь Московского районного отдела внутренних дел г. Чебоксары допросил заявителя в больнице в качестве свидетеля по делу об убийстве.

17. По словам П. и матери заявителя, которая посетила его в больнице, под обоими глазами ее сына были синяки (это видно также на фотографиях заявителя, сделанных в больнице), у него опухло левое ухо, зубы шатались, и он едва мог говорить. Его мать утверждала, что заявитель не слышал левым ухом, на голове и подбородке было множество гематом, на запястьях были гематомы и порезы. Заявитель сказал матери, что его избивали и угрожали ему изнасилованием двое сотрудников милиции. Они приковали к нему 40-килограммовую гирю и угрожали выбросить его из окна, если он не сознается в совершении преступлений. Он не помнил, что произошло дальше.

18. 10 октября 2006 г., в 13.10, следователь Московского районного отдела внутренних дел г. Чебоксары составил протокол о задержании заявителя в 13.00 того же дня в качестве подозреваемого по делу о краже. 11 октября 2006 г. Московский районный суд г. Чебоксары (далее - районный суд) отклонил ходатайство следователя о заключении заявителя под стражу на основании того, что заявитель находился в больнице и не мог лично принять участие в судебном заседании.

19. 13 октября 2006 г., в 14.15, следователь Московского районного отдела внутренних дел г. Чебоксары составил протокол о задержании заявителя в 14.00 того же дня в качестве подозреваемого по делу об убийстве. В тот же день районный суд продлил срок задержания заявителя до 16 октября 2006 г.

20. 16 октября 2006 г. уголовные дела, возбужденные по фактам кражи и убийства, были объединены в одно производство, и заявителю были предъявлены обвинения в совершении обоих преступлений. Районный суд вынес постановление об избрании в отношении заявителя меры пресечения в виде заключения под стражу.

21. В тот же день заявитель, который с 7 октября 2006 г. проходил курс стационарного лечения в больнице, был переведен в изолятор временного содержания г. Чебоксары.

22. 21 октября 2006 г. Министерство внутренних дел по Чувашской Республике привлекло сотрудников милиции Ч. и Ф. к дисциплинарной ответственности, поскольку 7 октября 2006 г. они не обеспечили надлежащую охрану заявителя и постоянный надзор за его действиями. К ним было применено взыскание в виде строгого выговора. В соответствии с приказом в ходе допроса заявителя сотрудники милиции, не выполнив свои обязанности, предусмотренные должностными инструкциями, и не приняв во внимание особенности личности заявителя, открыли окно, создав условия для того, чтобы заявитель мог выпрыгнуть из него.

23. 22 ноября 2006 г. заявитель в ходе допроса в качестве обвиняемого в присутствии своего адвоката признался в убийстве Г.

24. 8 февраля 2007 г. районный суд признал его виновным в совершении кражи, убийства, а также в хранении оружия и приговорил его к 14 годам лишения свободы. В срок наказания были зачтены периоды задержания и содержания под стражей с 10 до 12 октября 2006 г., а также с 13 октября 2006 г. до даты вынесения приговора. Приговор вступил в силу 5 апреля 2007 г.

B. Медицинские заключения о состоянии здоровья заявителя

25. При первом обследовании заявителя в Чебоксарской городской больнице скорой медицинской помощи, проведенном 7 октября 2006 г., у заявителя были зафиксированы следующие повреждения: ушиб мягких тканей головы, царапины на лице и коленях, опухоль и гематомы на левом бедре, перелом в области левой стопы и вывих правой стопы. У него были диагностированы закрытая травма головы, сотрясение мозга, гематомы и царапины на мягких тканях головы и в области левого бедра и коленных суставов, переломы обеих стоп.

26. 8 октября 2006 г., во время стационарного лечения в больнице, заявитель, пожаловавшись, что у него один зуб качался и болел, был осмотрен стоматологом, который поставил диагноз "ушиб зуба 41* (* Так в тексте оригинала Постановления (примеч. редактора).)" (зуб на нижней челюсти справа). 11 октября 2006 г. отоларинголог осмотрел заявителя по жалобе на снижение слуха на левое ухо и поставил ему диагноз "отит".

27. В период с 22 октября по 12 ноября 2006 г. заявитель находился на стационарном лечении в медицинской части Исправительной колонии N 4 по Чувашской Республике (ИК-4)* (* Так в тексте оригинала Постановления. По-видимому, имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Исправительная колония N 4 Управления Федеральной службы исполнения наказаний России по Чувашской Республике - Чувашии" (примеч. переводчика).).

28. Из заключения комиссии судебных медицинских экспертов-психиатров, датированного 24 ноября 2006 г., следовало, что заявитель страдал от психического расстройства, не требовавшего медицинского вмешательства и не освобождавшего заявителя от уголовной ответственности. Эксперты не рассматривали обстоятельства падения заявителя из окна отделения милиции.

29. 11 декабря 2006 г. следователь прокуратуры Московского района г. Чебоксары вынес постановление о назначении судебно-медицинской экспертизы в отношении заявителя. Следователь констатировал, что 7 октября 2006 г., примерно в 5.00, заявитель выпал из окна кабинета N 217 на втором этаже отделения милиции и получил травмы обеих стоп. Следователь задал экспертам следующие вопросы: имелись ли у заявителя 7 октября 2006 г. какие-либо повреждения помимо травм обеих стоп, и если имелись, то когда и каким образом они были получены, могли ли они быть получены в результате падения на покрытие из щебня с высоты второго этажа, в каких местах были расположены повреждения, насколько серьезными они были.

30. Изучив записи из истории болезни заявителя, составленной во время его нахождения в больнице, судебный медицинский эксперт 14 декабря 2006 г. заключил, что отсутствовала детальная информация о первоначальном осмотре заявителя в больнице, проведенном 7 октября 2006 г. Отсутствовали сведения о точном расположении, количестве и морфологических особенностях повреждений, их было недостаточно для определения времени и порядка их причинения, чтобы можно было различать их и установить, какие из них могли быть следствием падения с высоты второго этажа, а какие являлись результатом избиения заявителя кулаками и ногами. В экспертном заключении говорилось, что заявитель попросил в письменной форме провести экспертизу в его отсутствие и не присутствовал при проведении экспертизы.

С. Доследственная проверка по сообщению заявителя о жестоком обращении, которому он подвергся со стороны сотрудников милиции, и о незаконном лишении свободы

1. Отказ в возбуждении уголовного дела

31. 11 октября 2006 г. мать заявителя подала в прокуратуру Чувашской Республики жалобу на предполагаемое жестокое обращение с ее сыном и незаконное лишение свободы в период с 6 по 10 октября 2006 г.

32. 8 ноября 2006 г. заявитель подал в прокуратуру Московского района г. Чебоксары жалобу на предполагаемое жестокое обращение с ним со стороны сотрудников милиции и просил о возбуждении уголовного дела в их отношении.

33. Прокуратура Московского района г. Чебоксары, а затем и межрайонный следственный отдел Следственного комитета при прокуратуре Чувашской Республики 24 раза отказывали в возбуждении уголовного дела по факту предполагаемого жестокого обращения с заявителем и незаконного лишения его свободы на основании пункта 2 части первой статьи 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ) ввиду отсутствия состава преступлений, предусмотренных статьями 127, 285, 286, 299 и 301 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ) (незаконное лишение свободы, злоупотребление должностными полномочиями, привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности, а также незаконное задержание, заключение под стражей или содержание под стражей), в действиях сотрудников милиции. Органы прокуратуры сделали вывод, что утверждения заявителя не были подтверждены в ходе доследственной проверки.

34. Доследственная проверка возобновлялась 23 раза, поскольку постановления об отказе в возбуждении уголовного дела отменялись вышестоящим органом прокуратуры, а затем следственным комитетом на основании того, что они были необоснованными, незаконными или основанными на результатах неполной проверки.

(i) Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 21 октября 2006 г. было отменено 5 декабря 2006 г. на основании того, inter alia, что не было предпринято каких-либо мер для установления факта наличия 40-килограммовой гири в кабинете N 217. Кроме того, сотрудники милиции Ч. и Ф. осуществляли не являющиеся следственными действия с участием заявителя, проходившего в качестве подозреваемого по уголовному делу, 6 октября 2006 г., с 23.00 до 5.42, однако вопрос о правомерности этих действий не был изучен.

(ii) Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 12 декабря 2006 г. было отменено 13 декабря 2006 г. Отмечалось, что кабинет N 217 был осмотрен, но гирь не было обнаружено.

(iii) Следующие 20 постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела, принятых в период с 18 декабря 2006 г. по 9 октября 2008 г., были отменены. В частности, постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 22 мая 2008 г. было отменено 5 июня 2008 г. на основании того, что всё еще не были выполнены поручения заместителя руководителя Следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Чувашской Республике, данные 22 ноября 2007 г. Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 16 июня 2008 г. было отменено 16 июня 2008 г. на основании того, что недочеты, выявленные заместителем прокурора Чувашской Республики 5 декабря 2006 г., Московским районным судом г. Чебоксары - 6 марта 2007 г., а Верховным судом Чувашской Республики - 12 апреля 2007 г., всё еще не были устранены.

(iv) Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 27 октября 2008 г. было отменено 28 октября 2008 г. на основании того, что Следственное управление Следственного комитета Российской Федерации по Чувашской Республике в рамках дисциплинарного производства признало следователя С. виновным в затягивании проверки и вынесении незаконных и необоснованных постановлений, основанных на результатах неполной проверки.

(v) Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 2 декабря 2008 г. было оставлено без изменения судами в порядке, установленном статьей 125 УПК РФ (см. § 40 настоящего Постановления).

35. В последнем постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела от 2 декабря 2008 г. следователь А. из Следственного комитета г. Чебоксары признал, что заявитель, который находился в розыске по делу о краже, был задержан и доставлен в отделение милиции, где он оставался в качестве подозреваемого в совершении данной кражи. Нахождение заявителя в кабинете N 217 в течение пяти часов было необходимо для проведения оперативно-розыскных мероприятий. Сотрудники милиции Ч. и Ф. заковали руки заявителя в наручники на законных основаниях, чтобы охранять его и не позволить ему скрыться или причинить вред себе или третьим лицам. Госпитализация заявителя не позволила задержать его в качестве подозреваемого уже 7 октября 2006 г. В больнице на заявителя надели наручники, чтобы не позволить ему предпринять еще одну попытку сбежать.

36. Следователь также установил, что заявитель выпрыгнул из окна по собственной инициативе и без принуждения со стороны сотрудников милиции, пытаясь совершить побег. Утверждения заявителя о том, что он подвергся физическому насилию, не подтвердились. Следователь отметил, что, как указано в заключении судебно-медицинской экспертизы от 14 декабря 2006 г., все повреждения, кроме травм обеих стоп, имелись у заявителя в момент его поступления в отделение милиции. Однако отсутствие подробного описания этих повреждений в истории болезни заявителя не позволяло установить, когда и при каких обстоятельствах они были получены, и, в частности, были ли они получены в результате падения с высоты второго этаже или вследствие избиения.

37. В постановлении от 2 декабря 2008 г. следователь сослался, inter alia, на показания сотрудников милиции Ч. и Ф., которые сообщили, что после задержания заявителя 6 октября 2006 г. они допрашивали его в кабинете N 217 по поводу кражи и убийства G., в совершении которых он подозревался. Заявитель признался в совершении кражи, но не убийства. Заявитель в прошлом имел судимость и пытался сбежать из отделения милиции, выпрыгнув из окна туалета. После данного инцидента на этом окне была установлена железная решетка. В сентябре 2006 года, после убийства Г., заявитель был госпитализирован с диагнозом "передозировка наркотиков", но он не был задержан, поскольку смог сбежать после того, как руководство больницы предупредило об этом милицию. На допросе 6 октября 2008 г. заявитель, который находился в состоянии алкогольного опьянения и от которого пахло алкоголем, вел себя вызывающе, оскорблял сотрудников милиции нецензурными словами. Как следствие, они заковали его руки в наручники (при этом заявитель держал руки в наручниках перед собой), чтобы не позволить заявителю скрыться или совершить самоубийство. Примерно в 5.00, когда Ф. выходил из кабинета, заявитель запрыгнул на стол возле открытого окна и выпрыгнул из окна. Ч. утверждал, что в это время он убирал документы в сейф, а Ф. говорил, что Ч. сидел за столом, в то время как заявитель сидел на стуле возле стола перед тем, как выпрыгнуть из окна. Доступ к окну блокировал стол. Можно было дотянуться до окна и открыть его, сидя за столом. Они отвезли заявителя в больницу и охраняли его там, чтобы он не попытался снова сбежать.

38. В постановлении от 2 декабря 2008 г. следователь также сослался на показания заявителя, по словам которого непосредственно перед задержанием он распивал алкогольные напитки, а также на показания следователя из отделения милиции и сотрудника милиции, охранявшего заявителя в больнице 9 октября 2006 г., согласно которым заявитель предположительно рассказал не для протокола, что он выпрыгнул из окна без участия сотрудников милиции, пытаясь сбежать. Также следователь сослался на показания дежурного сотрудника милиции Т., по словам которого рано утром 7 октября 2006 г. он видел на мониторе (видеозапись не осуществлялась), как кто-то выпал из окна отделения милиции. Он первым добежал до заявителя, который лежал на земле, держа перед собой руки, закованные в наручники. К рукам ничего приковано не было. В постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела от 21 октября 2006 г. содержались более ранние показания Т., согласно которым 7 октября 2006 г., примерно с 5.00 до 6.00, он видел на мониторе, что кто-то лежал возле входа в отделение милиции. Сотрудники милиции и работники скорой медицинской помощи подошли к нему. Сам Т. не выходил к этому человеку и никогда не видел ни его, ни каких-либо иных предметов возле него.

2. Судебный порядок рассмотрения жалоб на постановления органов следствия

39. Постановления об отказе в возбуждении уголовного дела от 17 февраля и 25 апреля 2007 г., так же как и постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 2 декабря 2008 г. были обжалованы в судебном порядке в соответствии со статьей 125 УПК РФ. Жалобы заявителя в отношении двух постановлений, вынесенных в 2007 году, были удовлетворены. В решениях от 6 марта и 13 сентября 2007 г. районный суд признал указанные постановления незаконными и необоснованными. Решение от 6 марта 2007 г. было оставлено без изменения 12 апреля 2007 г. Верховным судом Чувашской Республики, который указал на необходимость оценки законности использования наручников и охраны заявителя в больнице до его заключения под стражу в рамках производства по уголовному делу. Решением от 13 сентября 2007 г. было признано незаконным неисполнение прокурором Московского района г. Чебоксары судебного решения от 6 марта 2007 г.

40. 3 ноября 2009 г. районный суд отклонил жалобу заявителя на последнее постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, признав, что органы следствия полностью, объективно и с надлежащим старанием осуществили все действия, необходимые для установления соответствующих обстоятельств, и вынесли мотивированное постановление на основании всесторонней проверки, проведенной в соответствии с законодательством. 10 декабря 2009 г. Верховный суд Чувашской Республики оставил это решение без изменения, а кассационную жалобу - без удовлетворения, отметив, что представитель заявителя, не соглашаясь с выводами районного суда, неправильно истолковал применимое внутригосударственное законодательство.

II. Соответствующее законодательство Российской Федерации

41. Пункт 2 статьи 22 Конституции Российской Федерации предусматривает, что до судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов. Аналогичная норма содержалась в статье 10 УПК РФ в редакции, действовавшей в рассматриваемое время.

42. В соответствии со статьей 91 УПК РФ орган дознания, дознаватель, следователь вправе задержать лицо по подозрению в совершении преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы, при наличии одного из следующих оснований, когда 1) это лицо застигнуто при совершении преступления или непосредственно после его совершения, 2) потерпевшие или очевидцы укажут на данное лицо как на совершившее преступление, 3) на этом лице или его одежде, при нем или в его жилище будут обнаружены явные следы преступления. При наличии иных данных, дающих основание подозревать лицо в совершении преступления, оно может быть задержано, если это лицо пыталось скрыться (часть вторая статьи 91 УПК РФ).

43. После доставления подозреваемого в орган дознания или к следователю в срок не более трех часов должен быть составлен протокол задержания. В протоколе указываются дата и время составления протокола, дата, время, место, основания и мотивы задержания подозреваемого и некоторые другие сведения. Протокол задержания подписывается лицом, его составившим, и подозреваемым (части первая и вторая статьи 92 УПК РФ). О произведенном задержании орган дознания, дознаватель или следователь обязан сообщить прокурору в письменном виде в течение 12 часов с момента задержания подозреваемого. Подозреваемый должен быть допрошен, и до начала допроса подозреваемому по его просьбе обеспечивается свидание с защитником (части третья и четвертая статьи 92 УПК РФ).

44. Если постановление судьи о применении к подозреваемому меры пресечения в виде заключения под стражу либо продлении срока задержания не поступит в течение 48 часов с момента задержания, то подозреваемый немедленно освобождается (части вторая и третья статьи 94 УПК РФ).

Право

I. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции

45. Заявитель жаловался, что он был незаконно лишен свободы 6 октября 2006 г., так как до того, как он был формально задержан, его удерживали в отделении милиции, а затем в больнице в наручниках и в присутствии сотрудника милиции. Заявитель сослался на пункт 1 статьи 5 Конвенции, который в соответствующих частях предусматривает:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

_c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения_".

46. Власти Российской Федерации утверждали, что 6 октября 2006 г. заявитель был задержан по подозрению в краже и убийстве, но не соглашались с тем, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции. Протокол задержания заявителя в качестве подозреваемого не мог быть составлен, поскольку он выпрыгнул из окна и попал в больницу. Как только он был выписан, его заключили под стражу в рамках уголовного дела, возбужденного по фактам кражи и убийства, и поместили в следственный изолятор.

47. Власти Российской Федерации также утверждали, что заявитель не подал в установленном порядке во внутригосударственные органы жалобу на задержку при составлении протокола его задержания и незаконность заключения его под стражу. По их мнению, ходатайство заявителя о возбуждении уголовного дела нельзя признать надлежащим средством правовой защиты, поскольку фактически имелись основания для его задержания и заключения под стражу. Соответственно, его жалоба была неприемлемой.

48. Заявитель утверждал, что сотрудники милиции не составили надлежащим образом протокол его задержания после того, как его доставили в отделение милиции. Он утверждал, что, поскольку уголовное дело было возбуждено до его задержания, а он находился в розыске в качестве подозреваемого по этому делу, сотрудники милиции должны были допрашивать его как подозреваемого, а не "беседовать" с ним. Ему должны были обеспечить соответствующие процессуальные гарантии, в том числе право на свидание с защитником. Кроме того, не велся протокол его "беседы" с сотрудниками милиции, а его процессуальный статус оставался неясным. Он утверждал, что заявления о совершенном преступлении было достаточно для проведения проверки законности его заключения под стражу.

А. Приемлемость жалобы

49. Европейский Суд отмечает прежде всего, что заявитель, которого разыскивала милиция, de facto был задержан по подозрению в краже 6 октября 2006 г., что протокол задержания заявителя в качестве подозреваемого по делу о краже был составлен 10 октября 2006 г., его мать подала жалобу на незаконность заключения заявителя под стражу в период с 6 по 10 октября 2006 г. (см. § 31 настоящего Постановления), а также что государственные органы провели проверку по данной жалобе. По итогам проверки было установлено, что 6 октября 2006 г. заявитель был задержан по подозрению в краже и что после задержания сотрудники милиции Ч. и Ф. в течение пяти часов допрашивали заявителя в кабинете N 217 на втором этаже отделения милиции. Кроме того, было выяснено, что руки заявителя были закованы в наручники, что он выпрыгнул из окна и во время нахождения в больнице на заявителе были наручники, а также что госпитализация заявителя не позволила формально задержать его в качестве подозреваемого (см. §§ 35 и 36 настоящего Постановления). Проверка закончилась вынесением постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, в частности, ввиду отсутствия состава преступлений, предусмотренных статьями 127 и 301 УК РФ (незаконное лишение свободы, незаконное задержание, заключение под стражей или содержание под стражей), в действиях сотрудников милиции (см. § 33 настоящего Постановления). Внутригосударственные суды оставили данное постановление без изменения.

50. Государственным органам было известно о возможной незаконности заключения заявителя под стражу после подачи уголовной жалобы, на основании которой следственными органами была проведена проверка, выводы которой были поддержаны внутригосударственными судами. Соответственно, возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты подлежало отклонению (см. Постановление Европейского Суда по делу "Александр Соколов против Российской Федерации" (Aleksandr Sokolov v. Russia) от 4 ноября 2010 г., жалоба N 20364/05* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 1 (примеч. редактора).), § 66).

51. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он далее отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

52. Довод властей Российской Федерации о том, что государственные органы, имея правомерные основания для задержания и заключения заявителя под стражу, имели также причины для того, чтобы не протоколировать задержание заявителя в качестве подозреваемого в установленный срок (заявитель выпрыгнул из окна, а затем был госпитализирован), не убедил Европейский Суд.

53. Европейский Суд отмечает, что с момента фактического задержания заявителя по подозрению в совершении кражи до момента падения из окна прошло не менее пяти часов. В этот временной промежуток сотрудники милиции допрашивали его, пока он находился в наручниках, относительно обстоятельств кражи и убийства. Европейский Суд также подчеркивает, что прокуратура выразила обеспокоенность относительно законности допросов в милиции ввиду фактического статуса заявителя как подозреваемого по уголовному делу (см. § 34 (i) настоящего Постановления).

54. Европейский Суд установил нарушение пункта 1 статьи 5 в Постановлении по делу "Фартушин против Российской Федерации" ((Fartushin v. Russia) от 8 октября 2015 г., жалоба N 38887/09* (* См.: там же. 2016. N 7 (примеч. редактора).), §§ 49-54), в котором была затронута идентичная проблема незапротоколированного заключения под стражу подозреваемого по уголовному делу, осуществленная органами милиции. В настоящем деле, как и в деле "Фартушин против Российской Федерации", незапротоколированное заключение заявителя под стражу в отделении милиции привело к лишению заявителя права на свидание с защитником и всех остальных прав подозреваемого, и это означало, что он всецело оставался под контролем лиц, удерживавших его. По этой причине он был уязвим не только для произвольного вмешательства в его право на свободу, но и для жестокого обращения.

55. Европейский Суд делает вывод, что заявитель был лишен свободы по смыслу статьи 5 Конвенции во время содержания под стражей в отделении милиции.

56. Что касается последующего периода, Европейский Суд отмечает, что после падения из окна второго этажа заявитель, находясь в сознании, был в наручниках доставлен в больницу в сопровождении сотрудников милиции Ч. и Ф. Одна его рука была прикована к больничной койке, а его самого охранял сотрудник милиции, что вызвало у внутригосударственных судов вопросы относительно законности данных действий (см. § 39 настоящего Постановления). Европейский Суд считает, что в течение данного периода заявитель также был лишен свободы по смыслу статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Алексей Борисов против Российской Федерации" (Aleksey Borisov v. Russia) от 16 июля 2015 г., жалоба N 12008/06* (* См.: там же. N 1 (примеч. редактора).), § 85).

57. Европейский Суд также указывает, что состояние заявителя не помешало государственным органам провести следственные действия в день его госпитализации. Он дважды был допрошен, сначала по делу о краже, а затем по делу об убийстве. Соответственно, довод властей Российской Федерации о том, что госпитализация заявителя не позволила государственным органам составить протокол его задержания, является недоказанным.

58. Европейский Суд принимает во внимание соответствующее внутригосударственное законодательство (см. §§ 41-44 настоящего Постановления), в котором прямо говорится о том, что после доставления подозреваемого в орган дознания или к следователю в срок не более трех часов должен быть составлен протокол задержания, а также что срок задержания без соответствующего постановления судьи не может превышать 48 часов с момента задержания.

59. Европейский Суд полагает, что незапротоколированное содержание заявителя под стражей в период с момента его фактического задержания 6 октября 2006 г. до его официального задержания 10 октября 2006 г. представляет собой отрицание фундаментально важных гарантий, содержащихся в статье 5 Конвенции, которое несовместимо с требованием о законности и самой целью этой статьи.

60. Таким образом, имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

61. Заявитель жаловался, что он подвергся жестокому обращению со стороны сотрудников милиции, а также что не было проведено эффективного расследования по его жалобе. Он сослался на статью 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

62. Власти Российской Федерации не согласились с жалобами заявителя и ссылались на последнее постановление следственного органа. По их утверждению, заявитель не представил доказательств в поддержку данных доводов, в то время как следственный орган провел всестороннюю проверку в соответствии с положениями внутригосударственного законодательства.

63. Заявитель поддержал доводы жалобы и отметил, в частности, что версия властей Российской Федерации о том, что он выпрыгнул из окна в попытке совершить побег, была неразумной: на улице было холодно, на нем были наручники, ему бы пришлось незаметно запрыгнуть на стол, стоявший возле окна, что было сложно осуществить, принимая во внимание нахождение в кабинете двух сотрудников милиции. Кроме того, он утверждал, что расследование по жалобе на жестокое обращение со стороны сотрудников милиции было неэффективным. Судебно-медицинская экспертиза была проведена в отсутствие заявителя через два месяца после происшествия. Власти Российской Федерации не представили доказательств, подтверждающих факт отказа заявителя от личного участия в судебно-медицинской экспертизе. Кроме того, проверка по его жалобе на жестокое обращение не была быстрой, вследствие чего доказательства были утрачены.

А. Приемлемость жалобы

64. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он далее отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

1. Материально-правовой аспект жалобы

65. Соответствующие общие принципы недавно были кратко изложены в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Буид против Бельгии" ((Bouyid v. Belgium), жалоба N 23380/09* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. Специальный выпуск. 2017. N 2 (примеч. редактора).), §§ 81-88, ECHR 2015). В частности, когда обстоятельства дела в целом или в части известны лишь государственным органам, как в случае нахождения под их контролем лица, заключенного под стражу, любые повреждения, причиненные в период его содержания под стражей, дают основания для веских презумпций относительно фактических обстоятельств. Соответственно, власти государства-ответчика должны предоставить убедительные и удовлетворительные доказательства, ставящие под сомнение версию событий, изложенную потерпевшим. Если этого не будет сделано, Европейский Суд может сделать неблагоприятные для государства-ответчика выводы. Данный подход оправдывается тем, что лица, заключенные под стражу, находятся в уязвимом положении, и государственные органы обязаны защищать их (ibid.* (* Ibid. (лат. сокращение от ibidem) - там же (примеч. переводчика).), § 83).

66. Власти Российской Федерации не спорили с тем, что, по крайней мере, в течение пяти часов ночью заявителя в наручниках в кабинете на втором этаже отделения милиции два сотрудника милиции допрашивали относительно обстоятельств кражи и убийства, в совершении которых подозревался заявитель, а затем он выпал из окна.

67. Однако власти Российской Федерации не согласились с утверждениями заявителя о том, что в ходе допроса в отделении милиции он подвергся жестокому обращению, преследовавшему цель выбить из него признательные показания.

68. Европейский Суд признает, что в соответствии со свидетельскими показаниями до задержания у заявителя не было телесных повреждений (см. § 9 настоящего Постановления). Кроме того, Европейский Суд отмечает, что после того, как заявитель провел некоторое время под стражей в отделении милиции, у него появились повреждения, зафиксированные медицинскими работниками. Если переломы обеих стоп являлись, согласно официальной версии, следствием падения заявителя из окна (см. §§ 29-30 настоящего Постановления), то остальные повреждения различных частей тела (глаз, лица, левого уха, правого зуба, коленей и левого бедра) с большой степенью вероятности могли быть получены, по крайней мере некоторые из них, в результате нанесения ударов кулаками и ногами, а не только падения из окна на втором этаже (см. заключение судебно-медицинской экспертизы в § 30 настоящего Постановления). Вышеизложенных обстоятельств достаточно для того, чтобы склониться в пользу версии событий, представленной заявителем. Еще больше оснований для склонения к этой версии событий дает факт произвольного лишения заявителя свободы.

69. Власти Российской Федерации предоставили недостаточно доказательств, опровергающих версию событий, изложенную заявителем. Они утверждали, что заявитель отказался участвовать в судебно-медицинской экспертизе, что было отмечено в заключении эксперта (см. § 30 настоящего Постановления), что он предположительно сказал сотрудникам милиции, что выпрыгнул из окна по собственной инициативе, чтобы сбежать. Власти Российской Федерации отметили, что судебный медицинский эксперт был не в состоянии установить точное время и порядок причинения повреждений, но считал, что они могли быть причинены в результате падения из окна на втором этаже, а также что утверждение о том, что к его рукам была прикована 40-килограммовая гиря, опровергалось результатами обыска в отделении милиции и объяснениями сотрудников милиции и работников "скорой помощи". Власти Российской Федерации указали также, что заявитель находился в состоянии алкогольного опьянения. Кроме того, в соответствии с экспертным заключением от 24 ноября 2006 г. он страдал от психического расстройства, ранее был судим, а в детстве занимался дайвингом.

70. Несмотря на то, что обстоятельства, на которые ссылались власти Российской Федерации, имеют второстепенное значение и неспособны поставить под сомнение версию событий, изложенную заявителем, Европейский Суд рассмотрит их. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не предоставили письменный отказ заявителя от участия в судебно-медицинской экспертизе, и обстоятельства этого отказа не были разъяснены. Учитывая обязанность государственных органов принять все разумные меры, имеющиеся в их распоряжении, для сбора доказательств, касающихся предполагаемого жестокого обращения, в том числе, inter alia, провести судебно-медицинскую экспертизу (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Владимир Фёдоров против Российской Федерации (Vladimir Fedorov v. Russia) от 30 июля 2009 г., жалоба N 19223/04* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 12 (примеч. редактора).), § 67), Европейский Суд не может доверять данному утверждению властей Российской Федерации. Так же как он не может доверять объяснениям сотрудников милиции, по словам которых заявитель предположительно сказал им не для протокола, что он выпрыгнул из окна по собственной инициативе и без принуждения со стороны сотрудников милиции, преследуя цель совершить побег (см. § 38 настоящего Постановления). Судебный медицинский эксперт, как отмечено выше, не исключил возможности того, что повреждения (кроме повреждений стоп) могли быть причинены как в результате падения с высоты второго этажа, так и в результате нанесения ударов кулаками и ногами.

71. Что касается довода властей Российской Федерации о том, что имеющимися доказательствами опровергалось утверждение заявителя о том, что в кабинете N 217 к его рукам была прикована гиря, Европейский Суд отмечает, что фельдшер и его помощник объяснили, что они нашли заявителя лежащим на щебне, на руках у него были наручники, но каких-либо тяжестей к заявителю приковано не было. Тем не менее точный порядок событий, в том числе хронология событий и очевидцы падения заявителя, так и не были установлены. Таким образом, следственный орган сослался на объяснения сотрудника милиции Т., по словам которого он был первым, кто увидел заявителя и подошел к нему после того, как тот выпал из окна, и к рукам заявителя ничего не было приковано. Однако согласно показаниям того же сотрудника милиции, данным ранее, Т. не выходил к заявителю и никогда не видел ни его, ни каких-либо иных предметов возле него (см. § 38 настоящего Постановления). Причины изменения показаний Т. не были указаны лицом, проводившим проверку на внутригосударственном уровне. Кроме того, кабинет N 217 не был осмотрен непосредственно после происшествия, и это явилось одним из оснований для отмены постановления следователя об отказе в возбуждении уголовного дела (см. подпункты (i) и (ii) § 34 настоящего Постановления). Обыск в кабинете был проведен по прошествии более чем двух месяцев с момента происшествия, поэтому нельзя сделать вывод о том, что гири в нем не было.

72. Наконец, Европейский Суд отмечает, что в заключении экспертов-психиатров падение из окна не рассматривалось, вследствие чего нельзя было утверждать со ссылкой на это заключение, что наличие у заявителя психиатрического расстройства заставило его выпрыгнуть из окна по собственной инициативе безотносительно к действиям сотрудников милиции.

73. Европейский Суд считает, что власти Российской Федерации не сняли с себя бремя доказывания и не представили доказательств, способных подвергнуть сомнению версию событий, изложенную заявителем, в связи с чем Европейский Суд считает данную версию событий установленной.

74. Власти Российской Федерации не утверждали, что обжалуемое применение физической силы к заявителю было строго необходимо с учетом его собственного поведения, они просто отрицали, что к нему вообще применялась сила. Европейский Суд считает, что акты насилия, которым подвергся заявитель во время допроса в милиции, представляли собой бесчеловечное и унижающее достоинство обращение.

75. Соответственно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом аспекте.

76. Принимая во внимание данный вывод, нет необходимости в разрешении спора о непосредственной причине падения заявителя из окна (заявитель утверждал, что его вытолкнул из окна сотрудник милиции, а власти Российской Федерации настаивали, что он выпрыгнул сам). Однако Европейский Суд отмечает, что, даже если предположить, что заявитель после пяти часов жестокого обращения, стремясь прекратить его, мог сам выпрыгнуть из окна, открытого сотрудниками милиции, несмотря на опасность побега или самоубийства заявителя, на которую они сами же и указывали (см. §§ 13, 22 и 37 настоящего Постановления), это не освобождает государство-ответчика от ответственности, поскольку государственные органы обязаны защищать физическое благополучие лиц, заключенных под стражу, и принимать определенные базовые меры предосторожности, позволяющие свести к минимуму любой потенциальный риск (см. mutatis mutandis Постановление Европейского Суда по делу "Лыкова против Российской Федерации (Lykova v. Russia) от 22 декабря 2015 г., жалоба N 68736/11* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2016. N 4 (примеч. редактора).), §§ 114-115 и 128-131).

2. Процессуальный аспект жалобы

77. Власти Российской Федерации не спорили с тем, что на Договаривающуюся Сторону возложено процессуальное обязательство, вытекающее из статьи 3 Конвенции, по проведению эффективного расследования по жалобе заявителя на жестокое обращение.

78. Европейский Суд ранее признавал относительно правовой системы Российской Федерации, что в случае поступления правдоподобных сообщений об обращении, запрещенном статьей 3 Конвенции, государственным органам следует возбудить уголовное дело и провести надлежащее расследование, в рамках которого должен быть выполнен целый комплекс следственных действий, и такое расследование представляет собой эффективное средство правовой защиты для жертв жестокого обращения со стороны полиции, предусмотренное внутригосударственным законодательством. Один лишь факт отказа следственного органа в возбуждении уголовного дела по правдоподобным сообщениям о серьезном жестоком обращении во время содержания под стражей в полиции свидетельствует о несоблюдении государством-ответчиком своего обязательства в соответствии со статьей 3 Конвенции по проведению эффективного расследования (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации" (Lyapin v. Russia) от 24 июля 2014 г., жалоба N 46956/09 * (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 6 (примеч. редактора).), §§ 129 и 132-136, и ряд рассмотренных после этого дел, во многих из которых власти Российской Федерации соглашались с фактом нарушения статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте, например: Постановление Европейского Суда по делу "Раззаков против Российской Федерации" (Razzakov v. Russia) от 5 февраля 2015 г., жалоба N 57519/09* (* См.: там же. N 9 (примеч. редактора).), §§ 57-61, Постановление Европейского Суда по делу "Горщук против Российской Федерации" (Gorshchuk v. Russia) от 6 октября 2015 г., жалоба N 31316/09* (* См.: там же. 2016. N 5 (примеч. редактора).), §§ 35-38, Постановление Европейского Суда по делу "Турбылев против Российской Федерации" (Turbylev v. Russia) от 6 октября 2015 г., жалоба N 4722/09* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2016. N 2 (примеч. редактора).), §§ 67-72, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Фартушин против Российской Федерации", §§ 44-45, и Постановление Европейского Суда по делу "Александр Андреев против Российской Федерации" (Aleksandr Andreyev v. Russia) от 23 февраля 2016 г., жалоба N 2281/06, §§ 63-65).

79. У Европейского Суда нет оснований, чтобы сделать иной вывод в настоящем деле, в котором до сведения государственных органов оперативно были доведены правдоподобные сведения о жестоком обращении. Следственный орган провел доследственную проверку и пришел к выводу, что отсутствовали некоторые элементы состава преступления в действиях сотрудников милиции. На этом основании государственный орган отказал в возбуждении уголовного дела. В целом были вынесены 24 постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. Мотивировочная часть этих постановлений была столь слаба, что вышестоящие государственные органы неоднократно отменяли их как необоснованные, незаконные и основанные на результатах неполной проверки, иногда в тот же или на следующий день. Вышестоящие органы несколько раз отмечали, что их поручения, выданные от полугода до полутора лет до этого, так и не были исполнены следователями, ответственными за проверку по жалобе заявителя, а один из этих следователей был привлечен к дисциплинарной ответственности за затягивание проверки. Тем более удивительным является тот факт, что такая проверка закончилась двумя годами позднее вынесением внутригосударственными судами решения о том, что следственный орган полностью, объективно и с надлежащим старанием осуществил все действия, необходимые для установления соответствующих обстоятельств, и вынес мотивированное постановление на основании всесторонней проверки, проведенной в соответствии с законодательством (см. § 40 настоящего Постановления). При оценке того, был ли отказ следственного органа в возбуждении уголовного дела законным и обоснованным, выполненной в рамках производства в соответствии со статьей 125 УПК РФ, внутригосударственные органы применили поразительно низкие стандарты, не соответствовавшие требованиям статьи 3 Конвенции.

80. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд считает, что отказ в возбуждении уголовного дела по правдоподобному сообщению заявителя о жестоком обращении, которому он подвергся во время содержания в милиции, представлял собой нарушение обязательства по проведению эффективного расследования в соответствии с требованиями статьи 3 Конвенции.

81. Соответственно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

III. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

82. Ссылаясь на статью 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции, заявитель жаловался на то, что государственные органы не провели эффективного расследования по его жалобе на жестокое обращение во время содержания под стражей в отделении милиции. Статья 13 Конвенции гласит:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

83. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель воспользовался эффективным средством правовой защиты по жалобе на нарушение статьи 3 Конвенции.

84. Заявитель считал, что его лишили эффективного средства правовой защиты, так как доследственная проверка без возбуждения уголовного дела в отношении сотрудников милиции не обеспечивала проведения эффективного расследования по его жалобе. Он также утверждал, что не осуществлялся эффективный прокурорский надзор в отношении постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела, а также что пятилетний срок хранения материалов доследственной проверки привел к уничтожению доказательств до того, как истекли сроки давности для уголовного преследования.

85. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба тесно связана с вопросом, рассмотренным в разделе, посвященном процессуальному аспекту статьи 3 Конвенции, вследствие чего она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

86. Принимая во внимание вывод о нарушении процессуального аспекта статьи 3 в связи с непроведением эффективного расследования, Европейский Суд считает, что отсутствует необходимость отдельно рассматривать жалобу на нарушение статьи 13 Конвенции.

IV. Применение статьи 41 Конвенции

87. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Ущерб

88. Заявитель требовал выплаты 200 000 евро в качестве компенсации причиненного ему морального вреда.

89. Власти Российской Федерации не согласились с размером компенсации, полагая, что сумма требования должна быть значительно снижена. В частности, они отметили, что заявителю не было причинено тяжких повреждений, а также отсутствовали какие-либо серьезные последствия для его здоровья.

90. Исходя из принципа справедливости и принимая во внимание характер установленных нарушений, Европейский Суд считает разумным присудить заявителю 23 000 евро в качестве компенсации морального вреда плюс сумму любого налога, который может подлежать уплате с этой суммы.

В. Судебные расходы и издержки

91. Заявитель не представил каких-либо требований о компенсации материального вреда.

С. Процентная ставка при просрочке платежей

92. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу приемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в материально-правовом и процессуальном аспектах;

4) постановил, что отсутствует необходимость отдельно рассматривать жалобу на нарушение статьи 13 Конвенции;

5) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю в качестве компенсации морального вреда 23 000 евро (двадцать три тысячи евро), подлежащие переводу в рубли по курсу, действующему на день выплаты, а также любой налог, который может быть начислен на указанную сумму;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

6) отклонил единогласно оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 11 октября 2016 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Луис Лопес Герра Председатель Палаты Суда