Определение Конституционного Суда РФ от 23 ноября 2017 г. N 2562-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Хайкары Валерия Викторовича на нарушение его конституционных прав пунктом 2 статьи 177, пунктом 2 статьи 181, пунктом 1 статьи 200, статьями 201 и 1110 Гражданского кодекса Российской Федерации"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,

рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданина В.В.Хайкары к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,

установил:

1. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданин В.В. Хайкара оспаривает конституционность следующих положений Гражданского кодекса Российской Федерации:

пункта 2 статьи 177, а фактически - примененного судами в деле с его участием положения данного пункта, согласно которому сделка, совершенная гражданином, впоследствии признанным недееспособным, может быть признана судом недействительной по иску его опекуна, если доказано, что в момент совершения сделки гражданин не был способен понимать значение своих действий или руководить ими;

пункта 2 статьи 181, в соответствии с которым срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год; течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена сделка (пункт 1 статьи 179), либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной;

пункта 1 статьи 200, согласно которому, если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права;

статьи 201, устанавливающей, что перемена лиц в обязательстве не влечет изменения срока исковой давности и порядка его исчисления;

статьи 1110, в соответствии с которой при наследовании имущество умершего (наследство, наследственное имущество) переходит к другим лицам в порядке универсального правопреемства, т.е. в неизменном виде как единое целое и в один и тот же момент, если из правил данного Кодекса не следует иное (пункт 1); наследование регулируется данным Кодексом и другими законами, а в случаях, предусмотренных законом, иными правовыми актами (пункт 2).

Как следует из представленных материалов, решением суда общей юрисдикции, оставленным без изменения судами вышестоящих инстанций, было отказано в удовлетворении исковых требований В.В. Хайкары о признании сделок недействительными и применении последствий недействительности сделок, о признании недостойным наследником и взыскании денежных средств в связи с пропуском срока исковой давности, а также поскольку доказательств того, что ответчица не исполняла надлежащим образом обязанности опекуна, расходовала денежные средства опекаемого по своему усмотрению, не представлено.

Определением Верховного Суда Российской Федерации в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации заявителю также было отказано.

По мнению заявителя, указанное положение пункта 2 статьи 177 ГК Российской Федерации не соответствует статьям 35 (части 1 и 4) и 46 (часть 1) Конституции Российской Федерации в той мере, в какой оно предоставляет право оспорить сделку, совершенную гражданином, впоследствии признанным недееспособным, - при соблюдении соответствующих условий - только его опекуну и исключает иные возможные инструменты защиты.

Тем же статьям Конституции Российской Федерации противоречат, с точки зрения заявителя, положения пункта 2 статьи 181, пункта 1 статьи 200, статей 201 и 1110 ГК Российской Федерации - в той мере, в какой данные положения в их взаимосвязи ставят разрешение вопроса о начале течения срока исковой давности для признания сделок, являющихся оспоримыми и совершенными наследодателем до открытия наследства, если сам наследодатель эту сделку при жизни не оспаривал и в силу состояния здоровья оспорить не мог, в формальную зависимость от того, когда наследник узнал или должен был узнать об обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной, без учета момента, когда он получил реальную правовую и процессуальную возможность защитить свои нарушенные права, в частности момента открытия наследства.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

Оспариваемое заявителем положение пункта 2 статьи 177 ГК Российской Федерации, предусматривающее возможность признания судом недействительной сделки, совершенной гражданином, впоследствии признанным недееспособным, если доказано, что в момент совершения сделки гражданин не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, по иску его опекуна, рассматриваемое в системе действующего правового регулирования, в частности во взаимосвязи с пунктами 1 и 2 статьи 31 "Опека и попечительство" и пунктом 1 статьи 32 "Опека" ГК Российской Федерации, а также пунктом 1 статьи 2 Федерального закона от 24 апреля 2008 года N 48-ФЗ "Об опеке и попечительстве", определяющим опеку как форму устройства, в частности, признанных судом недееспособными граждан, при которой назначенные органом опеки и попечительства граждане (опекуны) являются законными представителями подопечных и совершают от их имени и в их интересах все юридически значимые действия, направлено на защиту прав подопечных и не может расцениваться как нарушающее конституционные права заявителя, указанные в жалобе.

Как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации, регулирование сроков для обращения в суд, включая их изменение и отмену, относится к компетенции законодателя; установление этих сроков обусловлено необходимостью обеспечить стабильность правоотношений и не может рассматриваться как нарушение права на судебную защиту (Постановление от 15 февраля 2016 года N 3-П; определения от 3 октября 2006 года N 439-О, от 8 апреля 2010 года N 456-О-О и др.); данный вывод в полной мере распространяется и на гражданско-правовой институт исковой давности, в частности на определение законодателем момента начала течения указанного срока (Определение от 24 июня 2008 года N 364-О-О и др.).

При этом положения пункта 2 статьи 181 и пункта 1 статьи 200 ГК Российской Федерации сформулированы таким образом, что наделяют суд необходимыми дискреционными полномочиями по определению момента начала течения срока исковой давности исходя из фактических обстоятельств дела (определения от 28 мая 2009 года N 600-О-О, от 25 сентября 2014 года N 2261-О, от 29 марта 2016 года N 516-О, от 25 октября 2016 года N 2309-О и др.). Таким образом, данные законоположения, рассматриваемые в том числе во взаимосвязи со статьей 201 ГК Российской Федерации о сохранении срока исковой давности при перемене лиц в обязательстве и порядка его исчисления, также не могут расцениваться как нарушающие конституционные права заявителя.

Оспариваемые заявителем положения статьи 1110 ГК Российской Федерации, направленные на защиту прав граждан при наследовании и обеспечение стабильности гражданского оборота и в качестве таковых служащие реализации предписаний статей 17 (часть 3), 35 и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации, исчисление срока исковой давности для защиты права по иску лица, право которого нарушено, не регламентируют, а потому не могут рассматриваться как нарушающие конституционные права заявителя в указанном им аспекте.

Установление же и оценка фактических обстоятельств, с учетом которых суды в конкретном деле пришли к выводу о пропуске заявителем срока исковой давности, равно как и разрешение вопроса о расширении круга лиц, имеющих право обратиться в суд с иском о признании сделки, совершенной гражданином, впоследствии признанным недееспособным, недействительной, не входят в полномочия Конституционного Суда Российской Федерации, как они определены в статье 125 Конституции Российской Федерации и статье 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Хайкары Валерия Викторовича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации

В.Д.Зорькин