Апелляционное определение СК по делам военнослужащих Верховного Суда РФ от 24 января 2018 г. N 205-АПУ17-47 Суд изменил приговор осужденной, освободив ее от наказания за неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего в связи с истечением срока давности уголовного преследования

Апелляционное определение СК по делам военнослужащих Верховного Суда РФ от 24 января 2018 г. N 205-АПУ17-47

Судебная коллегия по делам военнослужащих Верховного Суда Российской Федерации в составе

председательствующего Крупнова И.В.,

судей Замашнюка А.Н. и Сокерина С.Г.

при секретаре Фомине С.А.

с участием прокурора отдела управления Главной военной прокуратуры Малютиной Ж.К., осуждённых Карпенко Т.С. и Гришиной Н.А. - путём использования систем видеоконференц-связи, защитников-адвокатов Дорофеева Л.М. и Солобневой О.В.

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам осуждённой Карпенко Т.С., защитников осуждённой Карпенко Т.С. - адвокатов Сефиханова Р.А. и Волковой С.И., защитника осуждённой Гришиной Н.А. - адвоката Мирошниченко Д.Н. на приговор Северо-Кавказского окружного военного суда от 18 сентября 2017 г., согласно которому

Карпенко Татьяна Сергеевна, ... судимая 16 декабря 2015 г. Ворошиловским районным судом г. Ростова-на-Дону по ч. 1 ст. 282 УК РФ к 7 месяцам лишения свободы в колонии-поселении (приговор в исполнение не приводился, неотбытая часть наказания составляет 7 месяцев лишения свободы),

осуждена

по ч. 1 ст. 30 и п. "а" ч. 2 ст. 205 УК РФ (в редакции Федеральных законов от 27 декабря 2009 г. N 377-ФЗ, от 5 мая 2014 г. N 130-ФЗ) к лишению свободы на срок 9 лет с ограничением свободы на срок 1 год,

по ч. 1 ст. 205.1 УК РФ (в редакции Федерального закона от 9 декабря 2010 г. N 352-ФЗ) к лишению свободы на срок 7 лет,

по ч. 2 ст. 222.1 УК РФ к лишению свободы на срок 5 лет со штрафом в размере 100 000 рублей,

по ст. 156 УК РФ к штрафу в размере 50 000 рублей;

Гришина Наталья Андреевна, ... несудимая

признана невиновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 205.1 УК РФ (в редакции Федерального закона от 9 декабря 2010 г. N 352-ФЗ), по которой оправдана на основании п. 1 ч. 2 ст. 302 УПК РФ ввиду отсутствия события преступления. За Гришиной Н.А. в данной части обвинения признано право на реабилитацию.

Этим же приговором Гришина Н.А. осуждёна к лишению свободы:

по ч. 1 ст. 30 и п. "а" ч. 2 ст. 205 УК РФ (в редакции Федеральных законов от 27 декабря 2009 г. N 377-ФЗ, от 5 мая 2014 г. N 130-ФЗ) на срок 8 лет с ограничением свободы на срок 1 год,

по ч. 2 ст. 222.1 УК РФ - на срок 4 года со штрафом в размере 100 000 рублей.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности совершённых преступлений путём частичного сложения назначенных наказаний окончательное наказание назначено:

Гришиной Н.А. - в виде лишения свободы на срок 9 лет с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима с ограничением свободы на срок 1 год с установлением приведённых в приговоре ограничений и обязанностей и штрафом в размере 100 000 рублей;

Карпенко Т.С. - в виде лишения свободы на срок 14 лет и штрафа в размере 50 000 рублей с ограничением свободы на срок 1 год и штрафом в размере 100 000 рублей.

По совокупности приговоров в соответствии со ст. 70 УК РФ путём частичного присоединения неотбытой части наказания по приговору Ворошиловского районного суда г. Ростова-на-Дону от 16 декабря 2015 г. и наказания, назначенного по данному приговору, окончательное наказание Карпенко Т.С. назначено в виде лишения свободы на срок 14 лет 6 месяцев в исправительной колонии общего режима и штрафа в размере 50 000 рублей с ограничением свободы на срок 1 год с установлением указанных в приговоре ограничений и обязанностей и штрафом в размере 100 000 рублей.

Назначенное Карпенко Т.С. основное наказание в виде штрафа в размере 50 000 рублей и дополнительное наказание в виде штрафа в размере 100 000 рублей постановлено исполнять самостоятельно.

По делу решены вопросы о судьбе вещественных доказательств и о процессуальных издержках.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Замашнюка А.Н., изложившего содержание приговора, существо апелляционных жалоб и возражений на них, выступления осуждённых Карпенко Т.С. и Гришиной Н.А., защитников-адвокатов Дорофеева Л.М. и Солобневой О.В., поддержавших доводы апелляционных жалоб, прокурора Малютину Ж.К., полагавшего необходимым приговор изменить в части назначенного Карпенко Т.С. наказания по ст. 156 УК РФ и окончательного наказания, в остальной части приговор оставить без изменения, а апелляционные жалобы осуждённой Карпенко Т.С. и защитников-адвокатов Сефиханова Р.А., Волковой С.И. и Мирошниченко Д.Н. - без удовлетворения, Судебная коллегия по делам военнослужащих Верховного Суда Российской Федерации установила:

по приговору суда Гришина Н.А. оправдана по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 205.1 УК РФ (в редакции Федерального закона от 9 декабря 2010 г. N 352-ФЗ), за отсутствием события преступления.

Этим же приговором Карпенко Т.С. и Гришина Н.А. признаны виновными:

- в приготовлении к террористическому акту, то есть к совершению группой лиц по предварительному сговору взрыва (путём самоподрыва кого-либо из них) в одном из торговых центров г. Ростова-на-Дону, устрашающего население и создающего опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий, в целях дестабилизации деятельности органов власти; в незаконном приобретении и хранении взрывчатого вещества и взрывных устройств, совершённых группой лиц по предварительному сговору.

Кроме того, Карпенко Т.С. признана виновной в склонении лица к совершению террористического акта, то есть преступления, предусмотренного ст. 205 УК РФ, и в ненадлежащем исполнении обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего родителем, соединённым с жестоким обращением с несовершеннолетним.

Преступления Гришиной и Карпенко совершены в г. Ростове-на-Дону с сентября 2015 года по 17 января 2016 г. при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.

В апелляционных жалобах осуждённая Карпенко и её защитники-адвокаты Сефиханов Р.А. и Волкова С.И., считая постановленный в отношении Карпенко приговор незаконным, необоснованным и несправедливым, а выводы суда не соответствующими фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным в ходе судебного разбирательства, просят приговор отменить и направить уголовное дело на новое судебное рассмотрение в ином составе судей.

В обоснование жалобы адвокат Сефиханов указывает на то, что при отсутствии постановлений следователя о признании малолетней Д. в качестве потерпевшей и о допуске её законных представителей по уголовному делу по обвинению Карпенко в совершении преступления, предусмотренного ст. 156 УК РФ, суд в нарушение ст. 237 УПК РФ не вернул уголовное дело прокурору, а вместо этого сам вынес определения о признании Д. потерпевшей по делу и о признании её законными представителями Д. и П., что является существенным нарушением норм УПК РФ, исключающим возможность принятия по делу судебного решения.

Приводя собственный анализ положенных в основу приговора показаний С. и других доказательств по делу, осуждённая Карпенко и адвокат Сефиханов утверждают о том, что выводы суда о виновности Карпенко в приготовлении к террористическому акту на территории г. Ростова-на-Дону основаны на предположениях, а свидетель С., будучи заинтересованной в исходе дела по причине заключения с ней досудебного соглашения и назначения ей менее строгого наказания, оговорила Карпенко, хотя её показания не соответствуют действительности и опровергаются показаниями осуждённых Карпенко и Гришиной, свидетелей П., Д., А., Р., М., А., К., А., Г., Я., В. содержанием переписки С. со своими знакомыми и другими материалами уголовного дела. Материалы оперативно-розыскного мероприятия (далее - ОРM) "наблюдение", видеосъемка по месту проживания Карпенко и С. заключения экспертов от 8 февраля, 6 апреля, 11 мая и 26 июля 2016 г. и иные доказательства по делу не подтверждают показания С. и не свидетельствуют о том, что: Карпенко, отдавая дочь мужу в процессе развода, отнеслась к этому с облегчением; имея влияние на С., убедила её не обращаться за медицинской помощью и рожать в домашних условиях; между Карпенко и С. с конца декабря 2015 года по начало января 2016 года велись разговоры по поводу приискания места совершения теракта и о необходимости самоподрыва С. в качестве мести за её мужа, для чего Карпенко склоняла С. к преступным действиям, а также на своём телефоне демонстрировала С видеоролики, содержащие призывы к "джихаду"; 12 или 13 января 2016 г. Карпенко принесла домой пакет с взрывным устройством и встретила С. которая это видела; 16 января 2016 г. Карпенко с С. перепрятали данный пакет в комнате С., при этом Гришина находилась дома; в тот же день С. звонила Я. и предупредила её о приезде сотрудников полиции; 17 января 2016 г. Карпенко заявила С. о необходимости использовать саморезы для большего поражения при взрыве. Показания С. о хранении взрывчатого вещества в комнате Карпенко до 16 января 2016 г. опровергаются также показаниями свидетеля К. согласно которым в комнате Карпенко следов взрывчатого вещества не обнаружено.

Свидетель Д. положительно характеризовал Карпенко и сообщил о приобретении им в 2015 году не менее 100 граммов саморезов, которые оставил в квартире по месту жительства Карпенко, что последняя радикальных взглядов не придерживалась и какие-либо террористические организации не поддерживала, однако суд эти показания не учёл.

Вывод суда о доказанности виновности Карпенко в приобретении взрывчатых веществ основан на предположениях, поскольку материалы дела не содержат сведений об обстоятельствах приобретения именно Карпенко взрывчатых веществ. Об этом же свидетельствует ответ на поручение следователя о невозможности оперативным путём установить, где, каким образом и кем были приобретены обнаруженные в доме ... по ул. ... г. Ростова-на-Дону взрывчатые вещества и другие его компоненты. В материалах дела нет доказательств хранения Карпенко взрывчатых веществ.

Показания свидетеля К. и положенные в основу приговора заключения экспертов не свидетельствуют о том, что Карпенко имела отношение к изъятому в ходе осмотра квартиры жилету, внутри которого содержалось взрывчатое вещество, равно как не подтверждает совершение Карпенко инкриминированного деяния факт наличия на её одежде следов выстрела из огнестрельного оружия, которые, по мнению стороны защиты, могли образоваться от куртки С., которую Карпенко одевала. Выводы судебной биологической экспертизы от 21 января 2016 г. N 212 и от 8 февраля 2016 г. N 115/7/46-883 не подтверждают взаимодействие Карпенко с взрывчатым веществом, на котором обнаружены следы, содержащие ДНК С., а не Гришиной и Карпенко.

Как пояснил в суде свидетель X. он каких-либо запрещённых веществ Карпенко не передавал и 12 января 2016 г. кроме него Карпенко ни с кем больше не встречалась, в связи с чем версия обвинения, что последняя 12 января 2016 г. после встречи с Х. принесла в дом взрывчатое вещество, которое хранила до 16 января в своей комнате, материалами дела не подтверждается. Согласно заключениям экспертов в машине Х. следов взрывчатых веществ не обнаружено, а происхождение следов от X. на самом взрывчатом веществе исключается.

Ссылаясь на показания свидетеля В. адвокат Сефиханов утверждает, что волос С. и следы мужского генотипа попали на содержимое жилета с взрывчатым веществом случайно при раскладывании содержимого жилета на ковре в комнате С. во время осмотра жилища.

Защитник осуждённой Карпенко полагает, что результаты ОРМ получены с нарушением законодательства РФ и не могли использоваться в качестве доказательств по делу, поскольку постановление Пролетарского районного суда г. Ростова-на-Дону об ограничении прав граждан на неприкосновенность жилища было получено после установки сотрудниками правоохранительных органов средств видеонаблюдения в домовладении по указанному выше адресу, что подтверждается показаниями свидетеля К. о заключении им с Карпенко договора найма только 1 декабря 2015 г.

По мнению осуждённой Карпенко, положенные в основу приговора показания свидетелей и заключения экспертов от 21 января 2016 г. N 212, от 17 мая 2016 г. N 387, от 17 октября 2016 г. N 115/7/46-7758 и N 115/7/46-7759, от 1 февраля 2016 г. N 115/7/23-722, от 2 февраля 2016 г. N 115/7/46-771, от 29 сентября 2016 г. N 2063, 2144/05 и 2064/06-1, от 4 августа 2016 г. N 2/222, от 11 мая 2016 г. N 115/ш/3-2813, видеозапись наблюдения, стенограмма разговоров, протокол осмотра предметов и её переписка с X. не доказывают её виновность в инкриминированных преступлениях, а в заключениях экспертов от 5 мая 2016 г. N 132-2016 и от 29 сентября 2016 г. N 2073, 2149/05-1, 2074/06-1 содержатся вероятностные выводы о наличии на куртке С. биологических следов Карпенко и продуктов выстрела на куртке, длинном платье и хиджабе Карпенко. Выводы заключения эксперта от 21 марта 2016 г. N 1355 о давности причиненных ребенку повреждений противоречат его описательной части.

Карпенко считает, что заключения экспертов от 10 марта 2016 г. N 115/7/46-1664, от 28 сентября 2016 г. N 2069, 2147/05-1, 2070/06-1 и N 2071, 2148/05-1, 2072/06-1, от 5 мая 2016 г. N 242, от 8 февраля 2016 г. N 115/7/46-883, от 12 октября 2016 г. N 115/7/46-7611, от 5 мая 2016 г. N 241, от 17 января 2016 г. N 206, а также заключение специалиста от 4 марта 2016 г. N 115/ш/1360 и имеющиеся в материалах уголовного дела ответы на поручения следователя о производстве ОРМ свидетельствуют о её непричастности к деятельности незаконных вооруженных формирований (далее - НВФ) и к совершению инкриминируемых ей преступлений.

Указывает на то, что записи с видеокамер торговых центров "РИО" и "АШАН" каких-либо сведений о действиях, свидетельствующих о подготовке к теракту или попытке его совершения, не содержат. Подвергает сомнению видеозапись действий оперативных сотрудников и сапера В. по осмотру жилета и содержимого его карманов.

Полагает ошибочной квалификацию её действий по ч. 1 ст. 30 и ч. 2 ст. 205 УК РФ, поскольку фактических данных, подтверждающих опасность наступления тяжких последствий от приготовления к террористическому акту, не приведено, а в её действиях не установлено наличия специальной цели - оказание воздействия на принятие решений органами власти или международными организациями. Просит исключить из обвинения по ч. 2 ст. 222.1 УК РФ указание на незаконные приобретение, передачу, сбыт, ношение и перевозку взрывчатых веществ, поскольку эти обстоятельства не установлены.

Считает, что к показаниям свидетелей П. (матери С.) и Д. надлежит отнестись критически, поскольку П. была заинтересована в смягчении наказания для С., а Д. ревновала

Карпенко из-за её отношений с К., в связи с чем указанные свидетели оговорили её.

Приводя свой анализ показаниям свидетелей М., С., Ф., А., К., М., К., А., которые не видели и не слышали, чтобы Карпенко показывала запрещенные ролики С. высказывала негативное отношение к правоохранительных органам или призывала к "джихаду" или к террористическому акту, Д. и З. о поведении Карпенко в торговом центре "РИО", Б. о времени совершения Карпенко намаза 29 декабря 2015 г. в помещении торгового центра "Горизонт", М. о последовательности осмотра помещений и изъятия вещей в ходе осмотра места происшествия 17 января 2016 г., Ш. и П. о порядке проведения указанного следственного действия, эксперта Л. об обнаружении продуктов выстрела из огнестрельного оружия на одежде осуждённых, Карпенко утверждает, что данные показания не содержат в себе сведений о её причастности к инкриминированным преступлениям. Суд не принял во внимание и не дал должной оценки показаниям свидетеля X. о характере его отношений с Д. и Карпенко, показаниям свидетеля Д. о причинах пребывания Карпенко в г. Ростове-на-Дону, отсутствии у дочери 16 января 2016 г. ссадин и следов побоев, а также показаниям свидетеля Р., охарактеризовавшей Карпенко с положительной стороны. Установленный судом мотив преступных действий осуждённых - месть за смерть мужа С. - является надуманным, поскольку о смерти мужа С. узнала спустя почти 2 месяца после задержания, поэтому Карпенко и Гришина не могли склонять С. к совершению террористического акта. Семёнова дала в суде противоречивые показания.

В заключение своих жалоб адвокат Сефиханов и осуждённая Карпенко указывают на то, что последней назначено чрезмерно строгое наказание, поскольку суд, исключив отягчающие её наказание обстоятельства, не в полной мере учёл эти факты, а также все смягчающие наказание обстоятельства, влияние назначенного наказания на условия жизни семьи, характеризующие личность Карпенко материалы и её спортивные достижения, определив ей чрезмерно строгое наказание. О несправедливости назначенного Карпенко наказания свидетельствует и то, что за одни и те же преступления суд назначил Гришиной менее суровые наказания.

В апелляционной жалобе защитник осуждённой Гришиной Н.А. - адвокат Мирошниченко Д.Н., считая постановленный в отношении Гришиной приговор незаконным и необоснованным, просит его отменить и оправдать Гришину в связи с недоказанностью её вины.

Автор жалобы утверждает о том, что выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным в ходе судебного разбирательства, а представленных доказательств недостаточно для признания Гришиной виновной в инкриминированных преступлениях.

В возражениях на апелляционные жалобы осуждённой Карпенко и адвокатов Сефиханова, Волковой и Мирошниченко государственный обвинитель Чуркова В.В. указывает на несостоятельность приведённых в них доводов и просит приговор оставить без изменения, а апелляционные жалобы - без удовлетворения.

Рассмотрев материалы дела и обсудив доводы апелляционных жалоб, выслушав стороны, Судебная коллегия приходит к выводу о том, что Карпенко и Гришина обоснованно осуждены за совершение вменённых им преступлений, а постановленный в отношении их приговор является законным, обоснованным и справедливым и отмене либо изменению не подлежит.

Судебное разбирательство по делу проведено объективно и всесторонне с соблюдением требований УПК РФ о состязательности и равноправии сторон и выяснением всех юридически значимых для правильного разрешения уголовного дела обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, в том числе места, времени, способа совершения, формы вины, мотивов, целей и последствий преступлений, а сторонам суд создал необходимые условия для исполнения их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных прав, которыми они реально воспользовались.

Как усматривается из протокола судебного заседания, все представленные сторонами доказательства были исследованы, а заявленные ходатайства разрешены после выяснения мнений участников судебного разбирательства и исследования фактических обстоятельств дела, касающихся данных вопросов. Решения суда по этим ходатайствам сомнений в своей законности и обоснованности не вызывают.

Довод адвоката Сефиханова о необходимости возвращения уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ по причине отсутствия в деле постановлений следователя о признании малолетней Д. в качестве потерпевшей и о допуске её законных представителей по уголовному делу по обвинению Карпенко в совершении преступления, предусмотренного ст. 156 УК РФ, является несостоятельным.

В силу требований уголовно-процессуального закона лицо может быть признано потерпевшим как по его заявлению, так и по инициативе органа, в производстве которого находится уголовное дело. Правовой статус лица как потерпевшего устанавливается исходя из фактического его положения и лишь процессуально оформляется постановлением, но не формируется им. В тех случаях, когда по поступившему в суд уголовному делу будет установлено, что лицо, которому преступлением причинен вред, не признано потерпевшим по делу, суд признаёт такое лицо потерпевшим, уведомляет его об этом, разъясняет права и обязанности, обеспечивает возможность ознакомления со всеми материалами дела (ст. 42 УПК РФ). В тех случаях, когда потерпевшим является несовершеннолетний, в соответствии с ч. 2 ст. 45 УПК РФ к обязательному участию в уголовном деле привлекаются их законные представители или представители.

Как усматривается из протокола судебного заседания, суд, разрешая ходатайство государственного обвинителя, против которого сторона защиты не возражала, принял решение о признании несовершеннолетней Д. потерпевшей по уголовному делу, а её отца Д. - законным представителем. Кроме того, учитывая факт отсутствия законного представителя потерпевшей, и удовлетворяя соответствующее ходатайство государственного обвинителя, суд обоснованно счёл возможным привлечь к участию в заседании в качестве представителя несовершеннолетней потерпевшей орган опеки и попечительства, который в суде представляла П.

Принимая во внимание, что ст. 237 УПК РФ не содержит оснований для возвращения уголовного дела в связи с отсутствием решения органа предварительного следствия о признании лица в качестве потерпевшего по уголовному делу, Судебная коллегия приходит к выводу о том, что принятые судом решения не могут быть расценены как существенные нарушения норм УПК РФ, не устранимые в судебном заседании и исключающие возможность принятия по делу судебного решения, о чём ошибочно полагает адвокат Сефиханов.

Вопреки утверждениям авторов жалоб, в приговоре дана надлежащая правовая оценка всем исследованным по делу доказательствам, как в отдельности, так и в совокупности, указано, какие из них суд положил в его основу, а какие отверг, приведены убедительные мотивы принятых решений по данным вопросам, с которыми Судебная коллегия полагает необходимым согласиться.

Приговор соответствует требованиям ст.ст. 304, 307-309 УПК РФ.

Выводы суда первой инстанции о доказанности виновности Карпенко и Гришиной в инкриминируемых им преступлениях соответствуют фактическим обстоятельствам дела и основаны на согласующихся и взаимно дополняющих друг друга:

- показаниях свидетелей С., К., П., М., С., Ф., К., А., М., Д., X., С., З., Д., Б., К., В., М., Ш., П., С. специалиста К. эксперта Л., а также свидетелей А. и Р. данных ими в ходе предварительного следствия;

- результатах оперативно-розыскной деятельности (видеозаписях, полученных в результате ОРМ "наблюдение");

- записях с камер видеонаблюдения торгово-развлекательных центров "РИО" и ООО "Ашан" г. Ростова-на-Дону;

- материалах ОРМ от 17 января 2016 г. и видеозаписи действий сотрудников группы инженерно-технического отделения ОМОН во время осмотра домовладения, находящегося по адресу: г. Ростов-на-Дону, ул. ... д. ...

- акте о применении служебной собаки от 17 января 2016 г.;

- заключениях экспертов от 1 февраля 2016 г. N 115/7/23-722, от 21 января 2016 г. N 212, от 2 февраля 2016 г. N 115/7/46-771, от 29 сентября 2016 г. N 2063, 2144/05-1, 2064/06-1, от 5 мая 2016 г. N 132-2016, от 29 сентября 2016 г. N 2073, 2149/05-1, 2074/06-1, от 28 сентября 2016 г. N 2067, 2146/05-1 и 2068/06-1, от 4 августа 2016 г. N 2/222, от 11 мая 2016 г. N 115/ш/3-2813, от 22 августа 2016 г. N 2/574, от 29 августа 2016 г. N 654/09-1, 1223, от 6 сентября N 653/09-1, 987, от 22 августа 2016 г. N 652/09-1, 1083, от 30 сентября 2016 г. N 2059/09-1, а также заключении эксперта в отношении Дандиевой Х.М.;

- установленных вступившим в законную силу приговором Ворошиловского районного суда г. Ростова-на-Дону от 16 декабря 2015 г. обстоятельствах приверженности Карпенко экстремистским и радикальным взглядам в исламе, размещения ею записей о необходимости совершения вооружённой борьбы с немусульманами, а также решении названного суда о необходимости передачи малолетней дочери Карпенко - Д. в детские социальные учреждения, отцу Д. либо под опеку другим его родственникам;

- на письменных документах, протоколах следственных действий и иных доказательствах, которые подробно приведены в приговоре.

Положенные в основу приговора доказательства получены в установленном законом порядке, всесторонне, полно и объективно исследованы в судебном заседании, оценены судом с соблюдением требований ст.ст. 17 и 88 УПК РФ и сомнений в своей в своей допустимости и достоверности не вызывают.

Существенных противоречий в этих доказательствах, которые могли бы повлиять на решение вопроса о виновности осуждённых в содеянном, Судебная коллегия не усматривает, а оснований не доверять им у суда не имелось.

Мотивированная оценка дана судом доводу стороны защиты, фактически повторенному авторами жалоб, о том, что свидетель С., являясь заинтересованным лицом по делу в связи с заключённым с ней досудебным соглашением о сотрудничестве, оговорила Карпенко и Гришину, а показания С. правильно признаны относимыми и допустимыми доказательствами, в связи с чем положены в основу приговора.

Допрошенная в судебном заседании С. ответила на многочисленные вопросы государственного обвинителя, Карпенко, Гришиной и их защитников и подробно изложила известные ей обстоятельства склонения её со стороны Карпенко к совершению террористического акта, демонстрации ей последней различных видеороликов экстремистского содержания, содержащих призывы к "джихаду", о совместной с Карпенко и Гришиной, придерживавшихся радикально-экстремистских взглядов в исламе, подготовке к совершению террористического акта путём самоподрыва кого-либо из них в одном из торгово-развлекательных центров (далее - ТРЦ) г. Ростова-на-Дону: "РИО" или "Горизонт", для чего они неоднократно выезжали в эти торговые центры, где изучали планировку здания, обращая при этом внимание на наиболее подходящие для совершения террористического акта места, в которых одновременно находилось большое скопление людей. Рассказала свидетель об отношении Карпенко к своей малолетней дочери, которую последняя незадолго до задержания отдала Д. о влиянии на неё Карпенко и Гришиной и своей зависимости от них, об обстоятельствах появления у них дома камуфлированного жилета с взрывчатым веществом, который Карпенко принесла примерно 10-12 января 2016 г. вечером, о совместном с Карпенко перепрятывании этого жилета и словах последней о необходимости использования саморезов для большего поражающего эффекта при взрыве в ходе террористического акта, который они готовились совершить.

Пояснила С. и то, что Гришина знала о предназначении жилета с взрывчаткой, присутствовала в момент, когда она с Карпенко перепрятывали данный жилет в комнате С. и что не смотря на уговоры Карпенко и Гришиной она осознанно и добровольно дала следствию и суду правдивые показания по делу, без какого-либо влияния или давления со стороны правоохранительных органов.

Подробный анализ показаний С. в сопоставлении с иными доказательствами по делу приведён в приговоре, а оснований не доверять им у суда не имелось, в связи с чем субъективная оценка данным показаниям, приведённая Карпенко и её защитником в жалобах, является несостоятельной и не свидетельствует о непричастности осуждённых к совершению инкриминируемых им деяний.

Показания С. о том, что 16 января 2016 г. она предупредила осуждённых о возможном приходе к ним сотрудников правоохранительных органов, о чём её саму известила одна из прихожанок мечети, о негативных высказываниях Карпенко и Гришиной в адрес сотрудников правоохранительных органов и о том, что Карпенко предлагала С. и Гришиной придерживаться одной позиции по делу подтвердила в суде осуждённая Гришина, в связи с чем довод Карпенко об обратном является надуманным.

Вопреки утверждениям Карпенко и её защитника, в качестве мотива преступных действий осуждённых суд не указывал желание отомстить за смерть мужа С., а привёл показания С. о том, что в ходе общения с ней Карпенко, склоняя её к совершению террористического акта, восхваляла и одобряла деятельность мужа С., являвшегося членом НВФ на территории Республики Дагестан, и предлагала ей отомстить за мужа, который был якобы задержан и избит сотрудниками правоохранительных органов. Гришина также одобряла деятельность мужа С.

Не основан на материалах дела довод осуждённой Карпенко о недоказанности мотива действий Гришиной по склонению С. к совершению террористического акта, поскольку Гришина оправдана в совершении данного деяния.

Судебная коллегия при этом учитывает, что мотив противоправных действий не является обязательным элементом состава инкриминированных Карпенко и Гришиной преступлений.

Вопреки доводам жалоб, показания свидетелей М., Ш., П. и специалиста К. о порядке проведения 17 января 2016 г. осмотра места происшествия в доме ... по ул. ... г. Ростова-на-Дону, участвовавших при этом лицах и изъятых предметах существенных противоречий не содержат.

Возникшие в ходе допроса Ш. и П. в судебном заседании незначительные неточности были устранены путём оглашения показаний свидетелей, данных на предварительном следствии, которые те полностью подтвердили, объяснив неточности в их показаниях в суде прошедшим временем с момента проведения названного выше осмотра, чему в приговоре дана надлежащая оценка, с которой Судебная коллегия полагает необходимым согласиться.

Свидетель М. подтвердила в суде, что протокол осмотра места происшествия от 17 января 2016 г. составляла она и в этом протоколе всё зафиксировано верно, о чём участвовавшие лица поставили свои подписи. Каких-либо вопросов или заявлений относительно несоответствия показаний М., Ш., П. и содержания протокола от участников судебного заседания не поступило.

Как пояснили в суде свидетели К. и С., в ходе осмотра домовладения по указанному выше адресу служебно-розыскные собаки своим поведением дали сигнал о наличии в осматриваемом помещении следов взрывчатых веществ. Причём собака К. отреагировала дважды: сначала подала сигнал рядом с креслом в одной комнате, в которой, как подтвердила Гришина, проживала она, а в другой комнате обе собаки подали сигнал рядом с диваном, под которым был обнаружен камуфлированный жилет с пластидом внутри.

Были известны суду показания свидетеля М. о том, что утром 17 января 2016 г. Гришину разыскивала Р., так как осуждённая должна была сменить её на работе, а поэтому довод осуждённых о том, что Гришина не могла быть очевидцем перепрятывания Карпенко с С. 16 января того же года жилета с взрывчаткой по причине занятости на работе не основан на материалах дела.

Получили оценку в приговоре версии стороны защиты о нахождении Гришиной вечером 16 января 2016 г. на работе и о её неосведомленности о наличии в доме по месту проживания осуждённых жилета с взрывчаткой, а также о возвращении Карпенко в один из дней января 2016 года с объёмным пакетом тёмно-синего цвета, которые признаны несостоятельными. С указанной оценкой этих версий Судебная коллегия полагает необходимым согласиться.

Поскольку Карпенко и Гришиной инкриминировалось хранение взрывчатого вещества и 2 электродетонаторов, являющихся взрывными устройствами, не в какой-то отдельной комнате, а в доме по вышеуказанному адресу, которые были обнаружены и изъяты сотрудниками правоохранительных органов в ходе проведения осмотра места происшествия, то довод стороны защиты о несоответствии действительности показаний свидетеля С. в указанной части и противоречии их показаниям свидетеля К. является несостоятельным.

Вопреки утверждению стороны защиты, установленные судом обстоятельства не опровергаются показаниями свидетеля X. о том, что он не передавал Карпенко каких-либо взрывчатых веществ, поскольку последней в вину не вменялось приобретение взрывчатых веществ именно у X. показания которого в этой части правильно оценены судом с приведением убедительной формулировки, оснований не согласиться с которой у Судебной коллегии не имеется.

Обнаружение следов взрывчатого вещества на куртке С. которой периодически пользовалась Карпенко, не опровергает причастность последней к приобретению взрывчатого вещества и взаимодействию с ним в связи с наличием совокупности приведенных в приговоре согласующихся между собой доказательств, равно как не опровергаются указанные обстоятельства показаниями свидетеля В. и специалиста К. рассказавших о порядке изъятия взрывчатого вещества по месту проживания осуждённых.

Как пояснил в судебном заседании В., два электродетонатора с проводами, дверной звонок и пластичное взрывчатое вещество - предположительно сосредоточенный заряд СЗ-1Э он извлёк из карманов камуфлированного разгрузочного жилета, обнаруженного под диваном в одной из комнат, и положил их на ковровое покрытие на полу в комнате. По своим свойствам данное взрывчатое вещество (пластид) является липким, однако изымаемое вещество было завернуто в полимерную защитную пленку, о чём суду сообщил также специалист К., которую они не разворачивали, что, вопреки утверждениям стороны защиты, исключает факт налипания на пластид волоса С. с коврового покрытия во время изъятия взрывчатого вещества сотрудниками правоохранительных органов.

Приведённые показания свидетелей К., В. и специалиста К. подтверждаются также видеозаписью действий служебной собаки и сотрудников группы инженерно-технического отделения ОМОН по обнаружению и осмотру В. упомянутого выше жилета.

Кроме того, данные доказательства согласуются с заключением эксперта от 21 января 2016 г. N 212, согласно которому на взрывчатом веществе, изъятом у осуждённых, были обнаружены волос С. и её ДНК.

Вопреки доводу жалоб, показания свидетелей Д., З. и Б. на которые суд сослался в приговоре, в совокупности с другими доказательствами по делу полностью изобличают Карпенко и Гришину в инкриминируемых им деяниях.

Так, свидетель З. будучи допрошенной в судебном заседании, дала подробные показания об обстоятельствах посещения ТРЦ "РИО" девушкой славянской внешности в хиджабе с рюкзаком за спиной, пояснив при этом, что поведение указанной девушки ей показалось странным, о чём она доложила своему начальнику Д. поскольку та бесцельно ходила по ТРЦ, в магазины не заходила, периодически оглядывалась на камеры видеонаблюдения и осуществляла фото или видеосъемку с помощью своего смартфона, на который что-то наговаривала.

Аналогичные З. показания дал свидетель Д.

Судом правильно установлено, что данной девушкой, о которой сообщили свидетели, является Карпенко, которая посещала ТРЦ вечером 3, 4 и 11 января 2016 г., и в каждом случае проходила по всему периметру первого этажа торгово-развлекательного центра, что было подтверждено записями с камер видеонаблюдения из ТРЦ, просмотренными в судебном заседании.

Неточность в показаниях свидетеля Б. относительно времени совершения намаза Карпенко в присутствии С. в ТРК "Горизонт" не влияет на правильность принятого судом решения о виновности Карпенко.

Показания Б. согласующиеся с исследованными в судебном заседании записями с камер видеонаблюдения ООО "Ашан", а также результатами ОРМ "наблюдение", подтверждают факт нахождения Карпенко и С. 29 декабря 2015 г. в вышеуказанном торговом центре и совершения Карпенко намаза в неустановленное время.

Надлежащая оценка дана судом заключениям экспертов: от 1 февраля 2016 г. N 115/7/23-722 о том, что изъятое по месту проживания осуждённых вещество массой 911,6 гр. является взрывчатым, применяемым для изготовления сосредоточенного заряда СЗ-1Э, и в совокупности с двумя другими изъятыми электродетонаторами ЭДП-р, являющимися взрывными устройствами (средствами взрывания), могут составлять единое целое взрывное устройство, приводимое в действие электрическим способом взрывания, а изъятая кнопка электрического звонка может предназначаться для замыкания цепи на электродетонаторах, инициируя взрыв; от 2 февраля 2016 г. N 115/7/46-771 о наличии на куртке С. следов бризантного взрывчатого вещества; от 29 сентября 2016 г. N 2063, 2144/05 и 2064/06-1 о наличии на куртке и в карманах куртки С. и на её платье продуктов выстрела; от 5 мая 2016 г. N 132-2016 о наличии на вышеуказанной куртке С. биологических следов Карпенко; от 29 сентября 2016 г. N 2073, 2149/05-1, 2074/06-1 о наличии продуктов выстрела на куртке, длинном платье и хиджабе Карпенко; от 28 сентября 2016 г. N 2067, 2146/05-1, 2068/06-1 о похожих следах продуктов выстрела в двух карманах камуфлированного разгрузочного жилета, обнаруженного по месту проживания осуждённых.

Допрошенная в судебном заседании эксперт Л. подтвердила в суде научную обоснованность и правильность сформулированных в заключениях экспертов от 28 и 29 сентября 2016 г. выводов, пояснив при этом, что на куртке и в её левом кармане, а также на длинном платье Карпенко были обнаружены продукты выстрела именно из огнестрельного оружия. Кроме того, обнаружены вероятные следы выстрела в правом и внутреннем карманах куртки Карпенко, на её хиджабе, а также на жилете и в левом кармане жилета, что не является вероятностным выводом, поскольку данную терминологию эксперты используют для обозначения двухкомпонентного состава частиц, являющихся продуктами выстрела, обнаруженных на указанных предметах одежды Карпенко. Следы продуктов выстрела, обнаруженные на одежде Карпенко, похожи со следами, обнаруженными в двух карманах камуфлированного разгрузочного жилета.

Эксперт Л. также подтвердила правильность выводов, изложенных в заключении экспертов от 29 сентября 2016 г. N 2065, 2145/05-1 и 2066/06-1, согласно которым на левом рукаве куртки Гришиной тоже обнаружены продукты выстрела, пояснив при этом, что больше всего таких следов выявлено именно на вещах Карпенко.

Осуждённая Гришина фактически опровергла в суде показания Карпенко о том, что их и С. одежда хранилась совместно, пояснив при этом, что одежда каждой из них хранилась отдельно в связи с наличием в комнатах необходимой мебели для этого, что опровергает версию стороны защиты о переносе следов выстрела при контакте с одеждой.

Таким образом, на основании совокупности всех доказательств по делу судом правильно установлено, что именно Карпенко, действуя по предварительному сговору с Гришиной и С., принесла взрывчатое вещество и 2 электродетонатора в домовладение 10-12 января 2016 г. и по согласованию с названными лицами хранила их до изъятия сотрудниками правоохранительных органов 17 января 2016 г. в ходе проведения осмотра места происшествия.

Правильно оценил суд показания свидетелей: К. - о лидерских качествах Карпенко, о её пренебрежительном отношении к лицам, не исповедующим ислам, о рекомендации свидетелю для изучения запрещённой литературы, которую Карпенко сама же приобрела ей, о плохом отношении Карпенко к своей малолетней дочери, на которую она часто кричала и била её; М. и А. - о нахождении над кроватью Карпенко в студенческом общежитии флага зеленого цвета с изображением на нём меча и надписями на арабском языке, о высказываниях ненависти в отношении сотрудников правоохранительных органов, презрительном отношении к лицам, не исповедующим ислам, её увлечении идеями радикального ислама и видеолекциями ... Б., Д. - о демонстрации Карпенко ей, С. и Гришиной на своём мобильном телефоне видеороликов экстремистского содержания с призывами к "джихаду", которые после просмотра необходимо было сразу же удалять, комментариях со стороны Карпенко о необходимости войны с неверными, установления всемирного халифата и взрывов сотрудников правоохранительных органов, а также о плохом отношении Карпенко к своей дочери, которую та часто била; С. - о неприязненном отношении Карпенко к лицам, не исповедующим ислам; М. - о негативных высказываниях Карпенко и Гришиной в адрес сотрудников правоохранительных органов; П. - о влиянии Карпенко и Гришиной на С. и об отношении Карпенко к своему ребенку; С. - о приверженности Гришиной к радикально экстремистским взглядам в исламе и о соблюдении требований законодательства при проведении оперативно-розыскных действий в отношении осуждённых, в связи с чем доводы авторов жалоб об обратном не основаны на материалах дела.

К показаниям Р. и А. изменённым в судебном заседании, суд отнесся критически, в связи с отсутствием каких-либо объективных данных для этого. Судом выяснялись обстоятельства якобы оказанного на А. давления со стороны сотрудников правоохранительных органов. Сама А. пояснила, что по данному факту никуда не обращалась и никому не сообщала, а впервые заявила об этом только в суде.

Согласно материалам дела, в период с января по июнь 2016 года свидетели А. и Р., каждая, были трижды допрошены следователем и после прочтения соответствующих протоколов собственноручно их подписали, при этом каких-либо замечаний или заявлений по результатам допроса не сделали, в связи с чем оснований не доверять первичным показаниям названных свидетелей, полученным в ходе предварительного следствия с соблюдением требований закона, у суда не имелось.

В то же время, А. подтвердила в суде показания С. о том, что 16 января 2016 г. её предупредили о возможном прибытии сотрудников правоохранительных органов и что примерно за неделю до этого Карпенко принесла в дом какой-то пакет, содержимое которого не демонстрировала, что, вопреки утверждениям Карпенко, свидетельствует о правдивости показаний С. и надуманности доводов осуждённой, приводимых в свою защиту.

Оснований для признания показаний свидетелей Д. и П. недопустимыми доказательствами в связи с их личной заинтересованностью в исходе дела не имелось и не имеется.

Как следует из материалов уголовного дела, показания указанных свидетелей были получены в установленном уголовно-процессуальным законом порядке. Перед началом допроса данные свидетели сообщили, что каких-либо неприязненных отношений с Гришиной и Карпенко они не имеют и причины их оговаривать отсутствуют, и были предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний.

Свидетель X. также опроверг в суде показания Карпенко о наличии у Д. оснований для оговора осуждённых, пояснив при этом, что он намеревался жениться на Карпенко, а с Д. его ничего не связывало. Не говорил Х. и о том, что 12 января 2016 г. Карпенко ни с кем кроме него больше не встречалась.

Каких-либо доказательств, подтверждающих факт оговора Карпенко и Гришиной со стороны свидетелей Д. и П., материалы уголовного дела не содержат. Не приведено таких сведений стороной защиты в их жалобах и при рассмотрении дела в суде апелляционной инстанции, в связи с чем довод Карпенко и её защитника об обратном является надуманным.

Верной является критическая оценка судом показаний свидетелей Д., Р., А., Ч., К. и Ф., а также приведенным Карпенко и Гришиной в свою защиту доводам об их непричастности к инкриминируемым преступлениям, которые опровергаются совокупностью исследованных в судебном заседании доказательств по делу, положенных в основу приговора.

Вопреки утверждению осуждённой Карпенко, свидетель А. не мог точно назвать время прихода на работу Гришиной 16 января 2016 г., а свидетель Д. дал пояснения лишь о 100 гр. приобретённых им саморезов, находящихся в одном пакете, часть от которых осталась после ремонта по месту проживания Карпенко, хотя согласно протоколу осмотра места происшествия от 17 января 2016 г. из домовладения было изъято два пакета саморезов в количестве 181 штуки, вес которых составлял 214 гр., что в совокупности с показаниями свидетеля С. о пояснениях Карпенко о намерении использовать эти саморезы для большего поражающего эффекта при взрыве, а также показаниями свидетеля В. о возможности использования саморезов в качестве поражающих элементов, полностью подтверждает вывод суда о том, что в целях подготовки к террористическому акту и увеличения поражающей способности самодельного взрывного устройства саморезы осуждёнными приобретались дополнительно.

Надлежащая оценка дана судом заключению экспертов от 4 августа 2016 г. N 2/222 о наличии в речи Карпенко и Гришиной, зафиксированной в ходе проведения ОРМ, признаков прямой вербальной агрессии с использование слова "взрыв", а также заключению от 11 мая 2016 г. N 115/ш/3-2813 и протоколу осмотра предметов от 24 мая 2016 г. о наличии файлов на телефоне Карпенко, имеющих отношение к террористической организации "Исламское государство", что в совокупности с вышеприведенными доказательствами, положенными в основу приговора, подтверждает виновность Карпенко и Гришиной в инкриминируемых им преступлениях.

Получили оценку в приговоре доводы стороны защиты о недопустимости ряда исследованных по делу доказательств, в том числе результатов оперативно-розыскной деятельности и протокола осмотра места происшествия от 17 января 2016 г., а законность и обоснованность проведения ОРМ "наблюдение" и осмотра домовладения, находящегося по адресу: г. ..., ул. ... д. ..., сомнений не вызывает. С указанной оценкой Судебная коллегия полагает необходимым согласиться.

При этом коллегия учитывает, что в материалах уголовного дела не имеется видеозаписей, полученных в ходе ОРМ "наблюдение" ранее периода, указанного в постановлении судьи Пролетарского районного суда г. Ростова-на-Дону от 4 декабря 2015 г. и ранее заключения К. с Карпенко договора найма от 1 декабря 2015 г., в связи с чем утверждения адвоката Сефиханова об обратном являются несостоятельными, а оснований не доверять упомянутым выше доказательствам у суда не имелось.

Показания свидетелей Д., Ч., К. и Филиппова о надлежащем выполнении Карпенко обязанностей по воспитанию дочери не согласуются с исследованными в суде видеозаписями ОРМ "наблюдение", на которых зафиксированы факты грубого отношения Карпенко к своей малолетней дочери, использования оскорбительных выражений, недопустимых в воспитании ребёнка, неоднократного применения насилия к ребёнку по малозначительным поводам, а также с показаниями свидетелей С., К., X., Д. и П. согласно которым Карпенко часто кричала и била свою дочь, недостаточно уделяла ей внимание.

Напротив, показания свидетелей обвинения о негативном отношении Карпенко к своему ребенку подтверждаются сообщением главного врача Детской городской больницы N ... г. Ростова-на-Дону, заключением экспертов-лингвистов от 22 августа 2016 г. N 2/574 по высказываниям Карпенко в адрес своей малолетней дочери и заключением эксперта-медика в отношении Д. которым в приговоре дана мотивированная оценка.

Выводы эксперта, изложенные в заключении от 21 марта 2016 г. N 1355, о давности причиненных Д. повреждений каких-либо противоречий с его описательной частью не содержат, а довод Карпенко об обратном является неосновательным. Эксперт на момент осмотра ребенка 29 января 2016 г. обнаружил повреждения кожного покрова в виде ссадин у Д. и описал их, определив время их образования. Результаты осмотра и выводы, к которым пришёл эксперт, отражены в заключении эксперта, которое соответствует предъявляемым к нему ст. 204 УПК РФ требованиям.

Помимо показаний свидетелей обвинения, вывод суда о зависимости С. от Гришиной и Карпенко подтверждается заключениями комиссии экспертов от 22 августа 2016 г. N 652/09-1, 1083, от 29 августа 2016 г. N 654/09-1, 1223, от 6 сентября 2016 г. N 653/09-1, 987 об индивидуальных особенностях личности Карпенко, Гришиной, С., а также заключением эксперта от 30 сентября 2016 г. N 2059/09-1 об особенностях взаимоотношений в малой группе "Карпенко - Гришина - С.", в которой выявлены признаки группового давления в отношении С.: ограничение круга общения преимущественно рамками этой группы, активное психологическое воздействие по проблемам религии на С. со стороны Карпенко, ведение бесед на религиозную тематику Карпенко и Гришиной в присутствии С без её вовлечения в беседу, поддержание негативного отношения С. к работникам правоохранительных органов и медицинским работникам при совместном обсуждении возникающих у членов триады проблем, использование различных психологических приёмов при общении с С.

Надлежаще оценил суд показания свидетелей М., К., Т., Д., Г., Б., К., Ц., и Я. которые каких-либо показаний по обстоятельствам, предусмотренным ст. 73 УПК РФ, не дали.

Несостоятельной является ссылка Карпенко в жалобе на заключения экспертов от 10 марта 2016 г. N 115/7/46-1664, от 17 мая 2016 г. N 387, от 17 октября 2016 г. N 115/7/46-7758 и N 115/7/46-7759, от 28 сентября 2016 г. N 2069, 2147/05-1, 2070/06-1, N 2071, 2148/05-1, 2072/06-1, от 5 мая 2016 г. N 242, от 8 февраля 2016 г. N 115/7/46-883, от 12 октября 2016 г. N 115/7/46-7611, от 5 мая 2016 г. N 241, от 17 января 2016 г. N 206, заключение специалиста от 4 марта 2016 г. N 115/ш/1360, ответы на поручения следователя о производстве ОРМ, показания свидетелей A. и Г. как подтверждение своей непричастности к деятельности НВФ и к совершению инкриминируемых ей преступлений, поскольку судом вышеуказанные доказательства в основу приговора положены не были и по своему содержанию не противоречат предъявленному Карпенко и Гришиной обвинению.

Более того, данный довод стороны защиты Карпенко не основан на требованиях ст. 252 УПК РФ, определяющих пределы судебного разбирательства.

Несогласие авторов жалоб с показаниями свидетелей обвинения и положенными в основу приговора доказательствами, как и с приведённой в приговоре их оценкой, не может свидетельствовать о несоответствии выводов суда фактическим обстоятельствам дела, установленным в ходе судебного заседания, недоказанности виновности осуждённых, мотива содеянного ими и неправильном применении уголовного закона.

Таким образом, всесторонний анализ и основанная на законе оценка совокупности исследованных в судебном заседании доказательств с точки зрения относимости, допустимости, достоверности и достаточности позволили суду опровергнуть версии подсудимых, приводимые ими в свою защиту, правильно установить фактические обстоятельства совёршенных Карпенко и Гришиной преступлений и квалифицировать их действия: Карпенко - по ч. 1 ст. 30 и п. "а" ч. 2 ст. 205 УК РФ (в редакции Федеральных законов от 27 декабря 2009 г. N 377-ФЗ, от 5 мая 2014 г. N 130-ФЗ), ч. 1 ст. 205.1 УК РФ (в редакции Федерального закона от 9 декабря 2010 г. N 352-ФЗ), ч. 2 ст. 222.1 и ст. 156 УК РФ; Гришиной - по ч. 1 ст. 30 и п. "а" ч. 2 ст. 205 УК РФ (в редакции Федеральных законов от 27 декабря 2009 г. N 377-ФЗ, от 5 мая 2014 г. N 130-ФЗ), ч. 2 ст. 222.1 УК РФ.

Вопреки доводам жалоб, действиям Карпенко и Гришиной, связанным с приготовлением к совершению террористического акта, была дана верная юридическая оценка.

Субъективная сторона данного преступления характеризуется умышленной формой вины и наличием специальных альтернативных целей: дестабилизация деятельности органов власти или международных организаций либо воздействия на принятие ими решений.

Таким образом, исключение судом из объёма предъявленного осуждённым обвинения цели в виде воздействия на принятие решений органами власти само по себе не может свидетельствовать об отсутствии в действиях Карпенко и Гришиной иной цели, предусмотренной диспозицией ч. 1 ст. 205 УК РФ.

Суд на основе исследованных в судебном заседании доказательств, учитывая совокупность всех обстоятельств содеянного, пришёл к обоснованному выводу о направленности умысла Карпенко и Гришиной на дестабилизацию деятельности органов власти.

Несостоятельным является довод жалобы Карпенко об отсутствии доказательств опасности наступления тяжких последствий от инкриминированного им приготовления к совершению террористического акта.

Имеющиеся в материалах уголовного дела и согласующиеся между собой доказательства приготовления Карпенко и Гришиной к совершению взрыва в одном из торговых центров г. Ростова-на-Дону в своей совокупности подтверждают их виновность в этом деянии, а само по себе приведение взрывного устройства в действие в торговом центре при большом скоплении людей безусловно могло повлечь наступление указанных в ч. 1 ст. 205 УК РФ последствий: устрашение населения и создание опасности гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий, под которыми понимается причинение тяжкого вреда здоровью хотя бы одному человеку, средней тяжести вреда здоровью двум и более лицам, дезорганизация деятельности органов государственной власти и местного самоуправления, длительное нарушение работы предприятия или учреждения.

При таких данных, учитывая, что действия осуждённых расценены судом как приготовление к совершению террористического акта, отсутствуют основания для исключения из обвинения Карпенко указания на опасность наступления тяжких последствий от этих её действий.

Квалифицируя содеянное Карпенко и Гришиной по ч. 2 ст. 222.1 УК РФ, суд на основе имеющихся доказательств достоверно установил, что пластичное взрывчатое вещество и 2 электродетонатора, являющиеся взрывными устройствами, были приобретены Карпенко, действующей по предварительному сговору с Гришиной и С., 10-12 января 2016 г. у неустановленного лица и принесены ей в жилое помещение, расположенное по адресу: г. ..., ул. ... д. ..., в котором хранились до их изъятия 17 января 2016 г. сотрудниками правоохранительных органов. Иные действия, предусмотренные диспозицией данной статьи, такие как передача, сбыт, ношение и перевозка взрывчатых веществ, на которые в жалобе имеется ссылка, осуждённым органами предварительного следствия не инкриминировались, в связи с чем довод Карпенко о необходимости исключить из обвинения указание на них является беспредметным.

Исходя из изложенного, Судебная коллегия приходит к выводу о том, что вышеуказанные действия Карпенко и Гришиной оценены верно. Мотивированные выводы об этом приведены в приговоре, с которыми Судебная коллегия полагает необходимым согласиться.

Данных, ставящих под сомнение вменяемость осуждённых, судом не установлено.

Наказание Карпенко и Гришиной за каждое из совершённых ими преступлений и по их совокупности назначено в соответствии с требованиями закона, с учётом характера и степени общественной опасности этих преступлений, конкретных обстоятельств дела, данных о личности осуждённых, в том числе тех, на которые ссылается сторона защиты, и влияния назначенного наказания на исправление осуждённых и условия жизни их семей.

В качестве обстоятельств, смягчающих наказание осуждённым, суд признал их положительные характеристики по прежнему месту жительства и в школе, что Карпенко росла и воспитывалась без отца, а Гришина - в многодетной семье, впервые привлекается к уголовной ответственности.

Смягчающим наказание Карпенко обстоятельством (за исключением наказания по ст. 156 УК РФ), суд признал наличие у неё малолетнего ребенка.

Были учтены судом семейное положение, состояние здоровья, материальное положение осуждённых и иные, характеризующие их данные.

Наличие спортивных достижений в качестве обстоятельства, смягчающего наказание, ст. 61 УК РФ не предусмотрено. В соответствии с ч. 2 ст. 61 УК РФ признание подобного обстоятельства в качестве смягчающего наказание является правом, а не обязанностью суда, в связи с чем утверждение стороны защиты Карпенко об обратном не основано на требованиях закона.

Обстоятельствами, отягчающими наказание Карпенко и Гришиной, суд справедливо признал совершение ими преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 30 и п. "а" ч. 2 ст. 205 УК РФ (в редакции Федеральных законов от 27 декабря 2009 г. N 377-ФЗ, от 5 мая 2014 г. N 130-ФЗ), по мотивам религиозной ненависти и ненависти в отношении социальной группы.

Довод осуждённой Карпенко и её защитника о несправедливости назначенного ей наказания по причине более мягкого наказания, назначенного Гришиной за аналогичные преступления, является несостоятельным, поскольку в отличие от Гришиной отягчающим наказание Карпенко обстоятельством суд признал её особо активную роль в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 30 и п. "а" ч. 2 ст. 205 УК РФ (в редакции Федеральных законов от 27 декабря 2009 г. N 377-ФЗ, от 5 мая 2014 г. N 130-ФЗ) и ч. 2 ст. 222.1 УК РФ, в связи с чем пришёл к обоснованному выводу о необходимости назначения Карпенко наказания соразмерного совершенным именно ей преступлениям с учётом всех обстоятельств содеянного.

Таким образом, оснований для признания чрезмерно суровым назначенного Карпенко и Гришиной наказания Судебная коллегия не усматривает и считает их справедливыми.

Законным является вывод суда об отсутствии оснований для изменения категории совершенных Карпенко и Гришиной преступлений на менее тяжкие.

Нарушений норм уголовно-процессуального и уголовного закона, которые повлияли бы на выводы суда о виновности осуждённых, в ходе предварительного расследования и в суде первой инстанции не допущено, а право осуждённой Карпенко на дополнительное ознакомление с материалами дела после постановления приговора судом реализовано в соответствии с требованиями закона.

Вместе с тем приговор в отношении Карпенко подлежит изменению по следующим основаниям.

Согласно ст. 78 УК РФ лицо, совершившее преступление небольшой тяжести, освобождается от уголовной ответственности, если со дня его совершения и до момента вступления приговора в законную силу истекло два года.

В соответствии с ч. 2 ст. 9 УК РФ временем совершения преступления признается время совершения общественно опасного действия (бездействия) независимо от времени наступления последствий.

На основании ч. 8 ст. 302 УПК РФ при установлении факта истечения срока давности в ходе судебного разбирательства суд постановляет по делу обвинительный приговор с освобождением осуждённого от назначенного ему наказания. По смыслу закона, такое же решение принимается и в том случае, если срок давности истекает после постановления приговора, но до его вступления в законную силу.

Как установлено судом, инкриминируемое Карпенко преступление, предусмотренное ст. 156 УК РФ, относящееся к категории преступлений небольшой тяжести, было совершено в период с 18 декабря 2015 г. по 12 января 2016 г.

Поскольку на момент рассмотрения дела в апелляционном порядке прошло более двух лет со дня совершения Карпенко упомянутого преступления, а течение срока давности уголовного преследования по основаниям, предусмотренным законом, не приостанавливалось, приговор подлежит изменению, а Карпенко - освобождению от назначенного ей по ст. 156 УК РФ наказания.

Руководствуясь п. 9 ч. 1 ст. 389.20 и ст.ст. 389.13, 389.14, 389.26, 389.28 и 389.33 УПК РФ, Судебная коллегия по делам военнослужащих Верховного Суда Российской Федерации определила:

приговор Северо-Кавказского окружного военного суда от 18 сентября 2017 г. в отношении Карпенко Татьяны Сергеевны изменить.

На основании п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ в связи с истечением срока давности уголовного преследования освободить Карпенко Т.С. от наказания, назначенного по ст. 156 УК РФ в виде штрафа в размере 50 000 рублей.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ путём частичного сложения наказаний, назначенных по ч. 1 ст. 30 и п. "а" ч. 2 ст. 205 УК РФ (в редакции Федеральных законов от 27 декабря 2009 г. N 377-ФЗ, от 5 мая 2014 г. N 130-ФЗ), ч. 1 ст. 205.1 УК РФ (в редакции Федерального закона от 9 декабря 2010 г. N 352-ФЗ) и ч. 2 ст. 222.1 УК РФ, назначить Карпенко Т.С. наказание в виде лишения свободы на срок 14 лет с ограничением свободы на срок 1 год и штрафом в размере 100 000 рублей.

В соответствии со ст. 70 УК РФ путём частичного присоединения к наказанию, назначенному по последнему приговору, неотбытой части наказания по приговору Ворошиловского районного суда г. Ростова-на-Дону от 16 декабря 2015 г. окончательное наказание Карпенко Т.С. назначить в виде лишения свободы на срок 14 лет 6 месяцев в исправительной колонии общего режима с ограничением свободы на срок 1 год и штрафом в размере 100 000 рублей, установив ей следующие ограничения: не уходить из дома (квартиры, иного жилища) ежедневно с 22 до 6 часов, не выезжать за пределы территории соответствующего муниципального образования, не посещать места проведения массовых и иных мероприятий и не участвовать в указанных мероприятиях, не изменять место жительства или пребывания, место работы и (или) учебы без согласия специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием осуждённой наказания в виде ограничения свободы, а также возложить обязанность являться в специализированный государственный орган, осуществляющий надзор за отбыванием осуждённой наказания в виде ограничения свободы, 2 раза в месяц для регистрации.

В остальном приговор в отношении Карпенко Татьяны Сергеевны, а также в отношении Гришиной Натальи Андреевны оставить без изменения, а апелляционные жалобы осуждённой Карпенко Т.С. и её защитников-адвокатов Сефиханова Р.А. и Волковой С.И., защитника осуждённой Гришиной Н.А. - адвоката Мирошниченко Д.Н. без удовлетворения.

Председательствующий

Крупнов И.В.

Судьи

Замашнюк А.Н.

Сокерин С.Г.