Определение Конституционного Суда РФ от 13 марта 2018 г. N 578-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Сухорукова Игоря Станиславовича на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 16, статьями 31 и 32 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации, частями 1 и 15 статьи 103 Федерального закона "Об исполнительном производстве", частью девятой статьи 115 и статьей 401.2 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, В.Г. Ярославцева,

заслушав заключение судьи А.Н. Кокотова, проводившего на основании статьи 41 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" предварительное изучение жалобы гражданина И.С. Сухорукова, установил:

1. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданин И.С. Сухоруков оспаривает конституционность следующих положений Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации:

части первой статьи 16 "Учреждения и органы, исполняющие наказания", устанавливающей, что наказание в виде штрафа исполняется судебными приставами-исполнителями по месту жительства (работы) осужденного;

статьи 31 "Порядок исполнения наказания в виде штрафа", согласно которой осужденный к штрафу без рассрочки выплаты обязан уплатить штраф в течение 60 дней со дня вступления приговора суда в законную силу (часть первая); в случае, если осужденный не имеет возможности единовременно уплатить штраф, суд по его ходатайству может рассрочить уплату штрафа на срок до пяти лет (часть вторая); осужденный к штрафу с рассрочкой выплаты, а также осужденный, в отношении которого суд в соответствии с частью второй данной статьи принял решение о рассрочке уплаты штрафа, обязаны в течение 60 дней со дня вступления приговора или решения суда в законную силу уплатить первую часть штрафа; оставшиеся части штрафа осужденный обязан уплачивать ежемесячно не позднее последнего дня каждого последующего месяца (часть третья);

статьи 32 "Злостное уклонение от уплаты штрафа", закрепляющей, что злостно уклоняющимся от уплаты штрафа признается осужденный, не уплативший штраф либо часть штрафа в установленный частями первой и третьей статьи 31 данного Кодекса срок (часть первая); в отношении осужденного, злостно уклоняющегося от уплаты штрафа, назначенного в качестве основного наказания, судебный пристав-исполнитель не ранее 10, но не позднее 30 дней со дня истечения предельного срока уплаты, указанного в частях первой и третьей статьи 31 этого же Кодекса, направляет в суд представление о замене штрафа другим видом наказания в соответствии с частью пятой статьи 46 УК Российской Федерации (часть вторая); в отношении осужденного, злостно уклоняющегося от уплаты штрафа, назначенного в качестве дополнительного наказания, судебный пристав-исполнитель производит взыскание штрафа в принудительном порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации (часть третья); злостно уклоняющийся от отбывания наказания осужденный, местонахождение которого неизвестно, объявляется в розыск и может быть задержан на срок до 48 часов; данный срок может быть продлен судом до 30 суток (часть четвертая).

Также заявитель оспаривает конституционность частей 1 и 15 статьи 103 "Взыскание штрафа, назначенного в качестве наказания за совершение преступления" Федерального закона от 2 октября 2007 года N 229-ФЗ "Об исполнительном производстве", согласно которым штраф, назначенный в качестве наказания за совершение преступления, взыскивается по правилам, установленным данным Федеральным законом, с особенностями, установленными данной статьей, а исполнительное производство по исполнительному листу о взыскании штрафа за преступление оканчивается в случае: 1) выплаты штрафа в полном объеме; 2) возвращения исполнительного документа по требованию суда, выдавшего исполнительный документ.

Кроме того, заявитель оспаривает конституционность следующих положений Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации:

части девятой статьи 115 "Наложение ареста на имущество", согласно которой арест, наложенный на имущество, либо отдельные ограничения, которым подвергнуто арестованное имущество, отменяются на основании постановления, определения лица или органа, в производстве которого находится уголовное дело, когда в применении данной меры процессуального принуждения либо отдельных ограничений, которым подвергнуто арестованное имущество, отпадает необходимость, а также в случае истечения установленного судом срока ареста, наложенного на имущество, или отказа в его продлении; арест на безналичные денежные средства, находящиеся на счетах лиц, не являющихся подозреваемыми, обвиняемыми или лицами, несущими по закону материальную ответственность за их действия, наложенный в целях обеспечения исполнения приговора в части гражданского иска, также отменяется, если принадлежность арестованных денежных средств установлена в ходе предварительного расследования и отсутствуют сведения от заинтересованного лица, подтвержденные соответствующими документами, о наличии спора по поводу их принадлежности либо принадлежность этих денежных средств установлена судом в порядке гражданского судопроизводства по иску лица, признанного потерпевшим и (или) гражданским истцом по уголовному делу;

статьи 401.2 "Право на обращение в суд кассационной инстанции", согласно которой вступившее в законную силу судебное решение может быть обжаловано в порядке, установленном главой 47.1 данного Кодекса, в суд кассационной инстанции осужденным, оправданным, их защитниками и законными представителями, потерпевшим, частным обвинителем, их законными представителями и представителями, а также иными лицами в той части, в которой обжалуемое судебное решение затрагивает их права и законные интересы; гражданский истец, гражданский ответчик или их законные представители и представители вправе обжаловать судебное решение в части, касающейся гражданского иска (часть первая); с представлением о пересмотре вступившего в законную силу судебного решения вправе обратиться: 1) Генеральный прокурор Российской Федерации и его заместители - в любой суд кассационной инстанции; 2) прокурор субъекта Российской Федерации, приравненный к нему военный прокурор и их заместители - соответственно в президиум верховного суда республики, краевого или областного суда, суда города федерального значения, суда автономной области, суда автономного округа, окружного (флотского) военного суда (часть вторая).

Как следует из представленных материалов, приговором Назаровского городского суда Красноярского края от 24 июля 2015 года И.С. Сухоруков был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного частью шестой статьи 290 УК Российской Федерации (получение взятки в особо крупном размере), и ему назначено наказание в виде штрафа в размере двукратной суммы взятки (3 600 000 руб.) с лишением права занимать должности, связанные с осуществлением функций представителя власти, а также с выполнением организационно-распорядительных и административно-хозяйственных функций в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях и государственных корпорациях, сроком на 3 года. В силу части пятой статьи 72 УК Российской Федерации с учетом времени содержания заявителя под стражей размер штрафа был снижен до 3 000 000 руб. Этим же приговором был сохранен до полной оплаты штрафа арест, ранее наложенный на имущество заявителя (автомобиль "Форд Фокус" и деньги в сумме 58 351,07 руб., находящиеся на специальном карточном счете, открытом в ОАО "Азиатско-Тихоокеанский банк").

Апелляционным определением Красноярского краевого суда от 22 сентября 2015 года по апелляционному представлению государственного обвинителя данный приговор был изменен: заявителю назначен штраф в размере 9 000 000 руб. (снижен на основании части пятой статьи 72 УК Российской Федерации до 8 400 000 руб.).

Постановлением судьи Красноярского краевого суда от 30 октября 2015 года в передаче кассационной жалобы на это определение И.С. Сухорукову было отказано, однако постановлением судьи Верховного Суда Российской Федерации от 30 декабря 2015 года его кассационная жалоба, поданная в Верховный Суд Российской Федерации, была передана на рассмотрение президиума Красноярского областного суда, который своим постановлением от 1 марта 2016 года апелляционное определение от 22 сентября 2015 года отменил и направил уголовное дело в суд той же инстанции на новое рассмотрение.

В то же время И.С. Сухоруков обратился в Арбитражный суд Красноярского края с заявлением о признании себя банкротом, в обоснование которого указал, что у него имеется задолженность в размере 8 750 451,61 руб., в том числе по кредитным обязательствам - 101 547,65 руб. и 298 876,96 руб., а также назначенный приговором суда штраф - 8 350 000 руб. (с учетом уплаты 50 000 руб.). Решением от 28 декабря 2015 года И.С. Сухоруков был признан банкротом, в отношении него открыта процедура реализации имущества гражданина, утвержден финансовый управляющий.

В связи с заявлением судебного пристава-исполнителя о разъяснении решения от 28 декабря 2015 года Арбитражный суд Красноярского края указал, что это решение влечет обязанность судебного пристава-исполнителя окончить исполнительное производство по взысканию с И.С. Сухорукова штрафа, назначенного ему приговором суда в качестве основного наказания (определение от 5 февраля 2016 года).

Между тем при новом рассмотрении судебной коллегией по уголовным делам Красноярского краевого суда в апелляционном порядке уголовного дела приговор в отношении И.С. Сухорукова в части штрафа, определенного в размере 3 000 000 руб., был оставлен без изменения (апелляционное определение от 5 апреля 2016 года).

Со ссылкой на данный приговор, вступивший в законную силу, Арбитражный суд Красноярского края по заявлению Федеральной налоговой службы включил в третью очередь требований кредиторов должника требование в размере 2 950 000 руб. штрафа (определение от 23 июня 2016 года). Финансовому управляющему, который 15 июля 2016 года, приложив копию решения суда о признании И.С. Сухорукова банкротом, обратился к судебному приставу-исполнителю с заявлением об окончании исполнительного производства на основании части 4 статьи 69.1 Федерального закона "Об исполнительном производстве", было разъяснено, что оснований для окончания исполнительного производства не имеется (письмо начальника межрайонного отдела судебных приставов по исполнению особых исполнительных производств, розыску должников и их имущества Управления Федеральной службы судебных приставов по Красноярскому краю от 20 июля 2016 года).

Финансовый управляющий обратился в Назаровский городской суд Красноярского края с заявлением в порядке главы 47 "Производство по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора" УПК Российской Федерации о разъяснении сомнений и неясностей, возникающих при исполнении приговора в отношении И.С. Сухорукова, в котором просил о снятии ареста с имущества должника. Назаровский городской суд Красноярского края заявление финансового управляющего со ссылкой на положения Федерального закона от 26 октября 2002 года N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" своим постановлением от 13 октября 2016 года удовлетворил, однако 13 декабря 2016 года апелляционным постановлением Красноярского краевого суда это постановление было отменено, а производство по заявлению - прекращено с указанием на то, что финансовый управляющий не имеет права обращаться в суд в порядке главы 47 УПК Российской Федерации. Суд также упомянул, что признание И.С. Сухорукова банкротом и введение в отношении него процедуры реализации имущества не свидетельствуют о том, что конкурсным управляющим будет исполняться наказание, назначенное И.С. Сухорукову приговором суда за совершенное преступление.

Кассационная жалоба финансового управляющего в президиум Красноярского краевого суда, равно как и его жалоба в Верховный Суд Российской Федерации были возвращены без рассмотрения по существу на том основании, что финансовый управляющий не имеет права на подачу такой жалобы в силу статьи 401.2 УПК Российской Федерации.

Заявитель просит признать часть первую статьи 16, статьи 31 и 32 УИК Российской Федерации, части 1 и 15 статьи 103 Федерального закона "Об исполнительном производстве" и часть девятую статьи 115 УПК Российской Федерации, как не допускающие прекращения исполнительного производства по взысканию штрафа, назначенного приговором суда в качестве основного наказания, в отношении гражданина, признанного банкротом по решению суда, а также снятия с имущества гражданина-банкрота арестов, ранее наложенных в рамках уголовного дела, в целях удовлетворения требований кредиторов, и статью 401.2 УПК Российской Федерации, как не допускающую обращения финансового управляющего с заявлением о снятии наложенных в рамках уголовного дела арестов с имущества гражданина, которому вступившим в силу приговором суда назначен штраф в качестве основного наказания и который впоследствии признан банкротом по решению арбитражного суда, не соответствующими статьям 2, 8, 17, 34, 35, 55 и 57 Конституции Российской Федерации.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

2.1. Согласно Уголовному кодексу Российской Федерации одним из видов уголовных наказаний является штраф, представляющий собой денежное взыскание, назначаемое в пределах, предусмотренных данным Кодексом (статья 44 и часть первая статьи 46); штраф, как и иные виды уголовных наказаний, применяется на основании приговора суда только к лицу, признанному виновным в совершении соответствующего преступления (часть первая статьи 43 УК Российской Федерации), т.е. неразрывно связан с личностью осужденного и не может возлагаться на других лиц; штраф может применяться в качестве как основного, так и дополнительного вида наказания (часть вторая статьи 45); размер штрафа определяется судом с учетом тяжести совершенного преступления и имущественного положения осужденного и его семьи, а также с учетом возможности получения осужденным заработной платы или иного дохода; с учетом тех же обстоятельств суд может назначить штраф с рассрочкой выплаты определенными частями на срок до пяти лет (часть третья статьи 46).

Наказание в виде штрафа, назначенное вступившим в законную силу приговором суда, исполняется судебными приставами-исполнителями по месту жительства (работы) осужденного (часть первая статьи 16 и статья 31 УИК Российской Федерации) путем возбуждения исполнительного производства на основании выданного соответствующим судом общей юрисдикции исполнительного листа.

Исполнительное производство, согласно Федеральному закону "Об исполнительном производстве", призвано обеспечить правильное и своевременное исполнение приговора суда (статья 2). Названный Федеральный закон предусматривает исчерпывающий перечень обстоятельств, при наступлении которых исполнительное производство по взысканию штрафа за преступление оканчивается или прекращается, т.е. досрочно завершается до его окончания. В силу его статьи 103 исполнительное производство оканчивается в случае выплаты штрафа в полном объеме или возвращения исполнительного документа по требованию выдавшего его суда (часть 15); исполнительное производство прекращается в случае: смерти должника-осужденного или объявления его умершим; замены наказания в виде штрафа другим видом наказания; освобождения от исполнения наказания в виде штрафа в порядке амнистии, помилования и в иных случаях, установленных уголовным и уголовно-процессуальным законодательством Российской Федерации; отмены обвинительного приговора в части назначения наказания в виде штрафа и прекращения уголовного дела по основаниям, указанным в пункте 1 или 2 части первой статьи 27 УПК Российской Федерации (часть 14).

Уголовно-исполнительное законодательство, обладающее в системе действующего правового регулирования приоритетом в определении порядка и условий исполнения и отбывания наказаний, предусмотренных Уголовным кодексом Российской Федерации (статьи 1 и 2 УИК Российской Федерации, статьи 1-3 и часть 1 статьи 103 Федерального закона "Об исполнительном производстве"), не закрепляет такого основания окончания или прекращения исполнительного производства по взысканию штрафа, назначенного гражданину вступившим в законную силу приговором суда в качестве основного наказания, как признание этого гражданина банкротом в соответствии с законодательством о несостоятельности (банкротстве) физических лиц.

Такое правовое регулирование направлено на предотвращение неисполнения вступивших в законную силу приговоров и освобождения от отбывания уголовного наказания граждан по основанию, не предусмотренному уголовным законодательством Российской Федерации (статьи 1-3 и 79-83 УК Российской Федерации), тем самым гарантируя неотвратимость уголовного наказания, защиту прав и свобод граждан, действенность конституционных основ судебной власти, ее высокий авторитет (статьи 1, 2, 17, 19 и 118 Конституции Российской Федерации).

Следовательно, часть первая статьи 16, статья 31 УИК Российской Федерации и части 1 и 15 статьи 103 Федерального закона "Об исполнительном производстве" не могут рассматриваться как нарушающие конституционные права заявителя.

2.2. В соответствии с Федеральным законом "О несостоятельности (банкротстве)" все имущество гражданина, имеющееся на дату принятия решения арбитражного суда о признании гражданина банкротом и введении реализации имущества гражданина и выявленное или приобретенное после даты принятия указанного решения, составляет конкурсную массу, за исключением имущества, на которое не может быть обращено взыскание в соответствии с гражданским процессуальным законодательством (пункты 1 и 3 статьи 213.25); по мотивированному ходатайству гражданина и иных лиц, участвующих в деле о банкротстве гражданина, арбитражный суд вправе исключить из конкурсной массы имущество гражданина, на которое в соответствии с федеральным законом может быть обращено взыскание по исполнительным документам и доход от реализации которого существенно не повлияет на удовлетворение требований кредиторов (пункт 2 статьи 213.25); с даты признания гражданина банкротом все права в отношении имущества, составляющего конкурсную массу, в том числе на распоряжение им, осуществляются только финансовым управляющим от имени гражданина и не могут осуществляться гражданином лично (пункт 5 статьи 213.25);

составляющее конкурсную массу имущество гражданина, признанного банкротом, направляется на удовлетворение требований кредиторов в установленном порядке (статья 213.27).

Такое правовое регулирование направлено, в первую очередь, на обеспечение конституционного права собственности кредиторов гражданина, признанного банкротом (статья 35 Конституции Российской Федерации), а следовательно, если арест имущества гражданина, который вступившим в законную силу приговором суда осужден к уплате штрафа в качестве основного наказания, препятствует включению такого имущества в состав конкурсной массы, он не может рассматриваться как затрагивающий конституционные права заявителя.

2.3. В соответствии со статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" гражданин вправе обратиться в Конституционный Суд Российской Федерации с жалобой на нарушение своих конституционных прав и свобод законом и такая жалоба признается допустимой, если закон применен в конкретном деле, рассмотрение которого завершено в суде, что должно быть подтверждено копией официального документа. Конкретным делом, по смыслу указанных положений Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", является то дело, в котором судом в установленной юрисдикционной процедуре разрешается затрагивающий права и свободы заявителя вопрос, на основе норм соответствующего закона устанавливаются и (или) исследуются фактические обстоятельства.

Между тем заявителем не представлены материалы, которые подтверждали бы применение статьи 32 УИК Российской Федерации и статьи 401.2 УПК Российской Федерации при разрешении его конкретного дела. Следовательно, данная жалоба и в этой части не отвечает критерию допустимости обращений в Конституционный Суд Российской Федерации.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 статьи 43 и частью первой статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Сухорукова Игоря Станиславовича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации

В.Д. Зорькин

Мнение судьи Конституционного Суда Российской Федерации А.Н. Кокотова
по Определению Конституционного Суда Российской Федерации N 578-О от 13 марта 2018 года

В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданин И.С. Сухоруков просит признать не соответствующими Конституции Российской Федерации часть первую статьи 16, статьи 31 и 32 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации, части 1 и 15 статьи 103 Федерального закона "Об исполнительном производстве", часть девятую статьи 115 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, поскольку указанные нормы по смыслу, придаваемому им на практике, не допускают в отношении признанного решением арбитражного суда банкротом гражданина прекращения исполнительного производства по взысканию назначенного ему приговором суда в качестве основного наказания штрафа, а также не допускают снятия с его имущества в целях удовлетворения требований кредиторов ареста, ранее наложенного в рамках уголовного дела.

Отказывая заявителю в принятии его жалобы к рассмотрению, Конституционный Суд Российской Федерации указал, что оспариваемые им нормы, обладая приоритетом в определении порядка и условий исполнения и отбывания наказаний, предусмотренных УК Российской Федерации, не закрепляют такого основания окончания или прекращения исполнительного производства по взысканию штрафа, назначенного гражданину вступившим в законную силу приговором суда в качестве основного наказания, как признание этого гражданина банкротом в соответствии с законодательством о несостоятельности (банкротстве) физических лиц. Сохранение же после признания осужденного к уплате штрафа гражданина банкротом ареста его имущества, препятствующего включению такого имущества в состав конкурсной массы в процедуре имущественного оздоровления, могло бы рассматриваться как затрагивающее право собственности кредиторов признанного банкротом гражданина, но не его самого. Поэтому жалоба последнего и в этой части не отвечает критерию допустимости обращений в Конституционный Суд Российской Федерации.

Выражая частичное несогласие с данными выводами Конституционного Суда Российской Федерации, представляю в соответствии со статьей 76 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" свое мнение к Определению Конституционного Суда Российской Федерации от 13 марта 2018 года N 578-О.

1. Заявитель, оспаривая ряд положений уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного законодательства, указал, что Федеральный закон от 26 октября 2002 года N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" иначе, чем они, решает судьбу исполнительного производства по взысканию уголовного штрафа в отношении признанного банкротом гражданина и ареста его имущества.

Этот Федеральный закон прямо предусматривает следующее: установленные уголовным законодательством штрафы включаются в число обязательных платежей, неспособность уплаты которых учитывается для целей признания гражданина-должника банкротом (статьи 2, 213.4); уже с даты вынесения арбитражным судом определения о признании обоснованным заявления о признании гражданина банкротом и введении реструктуризации его долгов снимаются ранее наложенные аресты на имущество гражданина и иные ограничения распоряжения его имуществом; аресты на имущество гражданина и иные ограничения распоряжения его имуществом могут быть наложены только в процессе по делу о банкротстве гражданина; приостанавливается исполнение исполнительных документов по имущественным взысканиям с гражданина, за исключением предусмотренных законом случаев, к числу которых взыскание уголовных штрафов не отнесено (пункт 2 статьи 213.11).

С учетом отмеченного заявитель просил проверить конституционность не только применения к нему в его деле судами общей юрисдикции части первой статьи 16, статей 31 и 32 УИК Российской Федерации, частей 1 и 15 статьи 103 Федерального закона "Об исполнительном производстве", части девятой статьи 115 УПК Российской Федерации, но и неприменения к нему этими судами тех норм законодательства о несостоятельности (банкротстве), которые предусматривают в случае признания гражданина банкротом приостановление исполнения исполнительных документов по имущественным взысканиям с такого гражданина и снятие арестов с его имущества на период конкурсного производства.

Таким образом, обращение заявителя, как представляется, выводит на серьезную коллизию уголовно-процессуального, уголовно-исполнительного законодательства, с одной стороны, и законодательства о несостоятельности (банкротстве), с другой стороны, в части взыскания уголовного штрафа с гражданина и сохранения ареста его имущества после признания его банкротом. Данная коллизия в указанном аспекте ярко проявилась в противоположных решениях судов общей юрисдикции и арбитражных судов в делах с участием заявителя (см. описательную часть Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 13 марта 2018 года N 578-О).

Названную межотраслевую коллизию обостряет то, что задающие ее разделы законодательства устанавливают собственный приоритет в регулировании теснейшим образом переплетенных между собой уголовно-исполнительных, уголовно-процессуальных отношений и отношений по имущественному оздоровлению (статьи 1 и 2 УИК Российской Федерации, статьи 1-3, часть 1 статьи 103 Федерального закона "Об исполнительном производстве", статья 1 УПК Российской Федерации, статьи 1, 213.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)").

Указанная межотраслевая коллизия порождает существенную нормативную неопределенность на стыке уголовно-исполнительных, уголовно-процессуальных отношений и отношений по имущественному оздоровлению, создавая питательную среду для произвольного правоприменения, ущемления конституционных прав граждан. Это обстоятельство требовало, на мой взгляд, принятия Конституционным Судом Российской Федерации жалобы И.С. Сухорукова к рассмотрению.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, отказав гражданину И.С. Сухорукову в принятии к рассмотрению его обращения, тем не менее отчасти разрешил выше обрисованную коллизию.

В Определении от 13 марта 2018 года N 578-О он пришел к тому выводу, что именно уголовно-процессуальное и уголовно-исполнительное законодательство обладает приоритетом в определении порядка и условий исполнения и отбывания наказаний, предусмотренных УК Российской Федерации. При этом уголовно-исполнительное законодательство не закрепляет такого основания окончания или прекращения исполнительного производства по взысканию с гражданина уголовного штрафа, как признание его банкротом в соответствии с законодательством о несостоятельности (банкротстве) физических лиц.

Полагаю, что данная позиция Конституционного Суда Российской Федерации имеет под собой определенные основания. Однако, во-первых, ее выведение предполагало развернутый анализ норм всех названных разделов законодательства в их соотнесении между собой, в том числе в части закрепляемых ими регулятивных приоритетов. Проведение такого анализа предполагало принятие обращения заявителя к рассмотрению и оценку конституционности оспариваемых им положений в состязательной процедуре.

Во-вторых, действующее законодательство о несостоятельности (банкротстве) физических лиц связывает с фактом признания гражданина банкротом не окончание или прекращение исполнительного производства по взысканию уголовного штрафа, а приостановление такого производства, надо полагать, на период имущественного оздоровления. В деле И.С. Сухорукова судебные приставы-исполнители после признания его банкротом исполнительное производство по взысканию с него уголовного штрафа не приостановили. Законность такого решения была подтверждена судами общей юрисдикции.

Таким образом, в данном случае уполномоченные органы отказались от применения законодательства о несостоятельности (банкротстве), отдав приоритет уголовно-исполнительному законодательству, не предусматривающему необходимость в связи с признанием гражданина банкротом не только окончания или прекращения исполнительного производства по взысканию с него уголовного штрафа, но и приостановления названного производства на период имущественного оздоровления. Очевидно, что такое толкование задевает конституционные права заявителя и требовало предметной проверки со стороны Конституционного Суда Российской Федерации, на что он не пошел.

В-третьих, невозможно согласиться с выводом Конституционного Суда Российской Федерации о том, что предусмотренное уголовно-процессуальным законодательством сохранение ареста имущества осужденного к уплате штрафа гражданина после признания его банкротом могло бы рассматриваться как затрагивающее право собственности кредиторов признанного банкротом гражданина, но не его самого. Следовательно, с точки зрения Конституционного Суда Российской Федерации, не заявитель, но его кредиторы имели право оспорить в Конституционном Суде Российской Федерации конституционность части девятой статьи 115 УПК Российской Федерации в том аспекте, в каком попытался это сделать заявитель.

Представляется, что в данном случае затрагиваются конституционные права не только кредиторов, но и должника, лишенного при сохранении ареста его имущества после признания его банкротом возможности включения такого имущества в конкурсную массу в соответствии с законодательством о несостоятельности (банкротстве). Право гражданина на достоинство предполагает и его право на надлежащие, четко нормативно закрепленные условия исполнения им своих обязанностей. Очевидно, что разбираемая коллизия уголовно-процессуального законодательства и законодательства о несостоятельности (банкротстве) создает существенные препятствия для использования должниками названного права в процедуре банкротства.

Поэтому жалоба заявителя и в части оспаривания им конституционности части девятой статьи 115 УПК Российской Федерации отвечала критерию допустимости.

3. Оспаривание конституционности положений уголовно-процессуального, уголовно-исполнительного законодательства, которые по придаваемому им на практике смыслу исключают не только окончание (прекращение), но и приостановление исполнительного производства по взысканию уголовного штрафа с гражданина в связи с признанием его банкротом, а также снятие ранее наложенных на его имущество арестов, обнажает столкновение в этой точке глубинных реакций массового правового поведения (обыденного и профессионального).

Так, использование процедуры банкротства лицом, с которого взыскивается уголовный штраф, многими воспринимается как негодная попытка ухода от уголовно-штрафной ответственности, явное злоупотребление правом. Кстати, в соответствии с Федеральным законом "О несостоятельности (банкротстве)" гражданин в ряде случаев не вправе, но обязан обратиться в арбитражный суд с заявлением о банкротстве (пункт 1 статьи 213.4).

Вместе с тем говорить о полной необоснованности этой негативной оценки банкротства затруднительно. Во-первых, не исключена практика искусственного подведения отдельными лицами своих имущественных показателей под критерии несостоятельности. Во-вторых, статья 213.28 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", предусматривающая, что после завершения расчетов с кредиторами гражданин, признанный банкротом, освобождается от дальнейшего исполнения требований кредиторов, за исключением ряда случаев, допускает ее распространение и на невыплаченные им уголовные штрафы. Такое "очищение" от выплаты уголовных штрафов ведет к неисполнению вступивших в законную силу судебных приговоров, досрочному освобождению гражданина от наказания по основанию, не предусмотренному УК Российской Федерации.

С другой стороны, выведение уголовных штрафов (как, впрочем, и административных) из отношений банкротства физических лиц, их взыскание исключительно в порядке, предусмотренном законодательством об исполнительном производстве, отказ от снятия арестов с имущества гражданина и включения этого имущества в конкурсную массу в целях банкротства физических лиц (что законодатель вправе сделать) во многом обессмысливает процедуру банкротства тогда, когда имущественная несостоятельность физических лиц существенным образом определяется необходимостью выплаты ими названных штрафов. Тем более после того, как федеральный законодатель во многих случаях резко повысил размеры уголовных штрафов.

Во внимание здесь следует принять и позицию Конституционного Суда Российской Федерации, согласно которой установление особого режима имущественных требований к лицу, признанному банкротом, не допускающего удовлетворение этих требований в индивидуальном порядке, позволяет обеспечивать определенность объема его имущества в течение всей процедуры банкротства, создавая необходимые условия как для принятия мер к преодолению неплатежеспособности должника, так и для возможно более полного удовлетворения требований всех кредиторов, что, по существу, направлено на предоставление им равных правовых возможностей при реализации экономических интересов, в том числе когда имущества должника недостаточно для справедливого его распределения между кредиторами; при столкновении законных интересов кредиторов в процессе конкурсного производства решается задача пропорционального распределения среди кредиторов конкурсной массы (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 12 марта 2001 года N 4-П).

Таким образом, действующее уголовно-процессуальное, уголовно-исполнительное законодательство в его соотношении с законодательством о несостоятельности (банкротстве) физических лиц не имеет средств непротиворечивого согласования замкнутых на это нормативное пространство мотивов, стереотипов массового правового поведения. Данное положение вещей требует развернутой конституционно-правовой оценки со стороны Конституционного Суда Российской Федерации, а обращение заявителя давало повод и основание для проведения названной работы.

4. В случае принятия Конституционным Судом Российской Федерации жалобы заявителя к рассмотрению у него имелись, как минимум, три возможных варианта оценки оспоренного регулирования. Во-первых, Конституционный Суд Российской Федерации способен был прибегнуть к конституционно-правовому истолкованию названного регулирования, снимающему явные межотраслевые перекосы. Во-вторых, он мог ограничиться раскрытием существенных проявлений нормативной неопределенности и поставить соответствующие задачи перед федеральным законодателем. В-третьих, не исключался подход, соединяющий два первых варианта.

В основу конституционно-правового истолкования, как представляется, просится подход, согласно которому признание гражданина банкротом влечет приостановление исполнительного производства по взысканию с него уголовного штрафа на период до завершения дела о банкротстве. При этом должны сниматься аресты, ранее наложенные на имущество гражданина, и такое имущество подлежит включению в конкурсную массу, если законом для отдельных имущественных объектов не определен другой режим. Признание гражданина банкротом само по себе не влечет окончания (прекращения) исполнительного производства по взысканию уголовного штрафа, ранее возбужденного судебным приставом-исполнителем. Если на момент вынесения определения арбитражного суда о завершении реализации имущества гражданина требование государства о взыскании уголовного штрафа осталось непогашенным, а срок приведения в исполнение данного приговора не истек (статья 83 УК Российской Федерации) и соответствующий исполнительный лист не отозван судом общей юрисдикции в установленном порядке, то приостановленное в рамках дела о банкротстве гражданина исполнительное производство подлежит возобновлению судебными приставами-исполнителями на основании соответствующего исполнительного листа, выданного арбитражным судом (статья 213.28 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)".

Что касается иных аспектов неопределенности оспоренного регулирования, которые могли бы быть сняты Конституционным Судом Российской Федерации в варианте конституционно-правового истолкования или просто выделены им в качестве предмета дальнейшего устранения законодателем, то в их числе приведу несколько проблемных вопросов.

Кто после признания гражданина банкротом снимает арест с его имущества, наложенный в порядке статьи 115 УПК РФ, и насколько усмотрение такого субъекта тут ограничено? Если это должен делать ведущий уголовное дело следователь (дознаватель), то на основании какого документа, по чьей инициативе и в какие сроки он принимает такое решение? Если это должен делать соответствующий суд общей юрисдикции, то возникают те же вопросы, законодательно не урегулированные. Если это вообще не надо делать, поскольку снятие ареста автоматически вытекает из решения арбитражного суда о признании гражданина банкротом, то это крайне спорное истолкование, само по себе порождающее неопределенность в правоприменении.

Приостановление исполнительного производства является автоматическим следствием, вытекающим из соответствующего решения арбитражного суда, или такое решение может принять только судебный пристав-исполнитель? В последнем случае насколько свободен пристав-исполнитель при принятии такого решения и в какие сроки и в какой процедуре он принимает такое решение? И тот и другой варианты требуют нормативного урегулирования порядка оперативного доведения до пристава-исполнителя информации о решении арбитражного суда, что пока не сделано.

Если на дату открытия процедуры банкротства имелось основание для признания лица злостным неплательщиком штрафа, а решение о замене штрафа иным наказанием не было на эту дату принято, то принятие в установленном порядке судом общей юрисдикции такого решения могло бы производиться после даты открытия конкурсного производства арбитражным судом или нет? Представляется, что принятие такого решения было бы логичным и вряд ли подрывало бы надлежащее осуществление банкротства гражданина. Но законодательство в этой части пробельно.

Еще один явно не урегулированный стык названных разделов законодательства: исполнительное производство осуществляют судебные приставы-исполнители, а представление интересов государства как кредитора в делах о банкротстве - органы Федеральной налоговой службы. Такое решение требует нормативного обеспечения согласованности в их действиях, четкого урегулирования их взаимоотношений на данном поле в целом и на различных этапах. Это пока не сделано.

Установленные уголовным законодательством штрафы включаются в число обязательных платежей, неспособность уплаты которых учитывается для целей признания гражданина-должника банкротом (статьи 2, 213.3, 213.4 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)"). Вместе с тем решение о признании гражданина банкротом вряд ли может основываться исключительно на невыплате им в законодательно установленный срок штрафа (части штрафа, если его выплата назначена частями), назначенного вступившим в законную силу приговором суда. В указанном случае даже при формальном наличии установленных Федеральным законом "О несостоятельности (банкротстве)" условий для признания гражданина банкротом на него, видимо, должны в полном объеме распространяться положения уголовно-исполнительного законодательства Российской Федерации, в том числе те, что определяют последствия невыплаты гражданином штрафа (части штрафа) в установленный срок. Иное означало бы, что банкротство физических лиц омертвляет собственную логику развития исполнительного производства, предусмотренную на случай невыплаты гражданином штрафа в срок (признание его злостным неплательщиком и т.п.).

Однако и сделанного уточнения явно недостаточно, что дополнительно свидетельствует о пробельности и недифференцированности имеющегося регулирования. Получается, что для признания гражданина банкротом помимо невыплаченного им в срок уголовного штрафа (к примеру, равного 6 млн рублей) достаточно наличия только еще одного не удовлетворенного в срок требования, пусть и самого минимального (например, в размере 50 рублей). Получается, что 50 рублей способны легко "перетащить" 6 млн из процедуры исполнительного производства в процедуру банкротства. Но, с другой стороны, может быть, к этому надо отнестись спокойно исходя из того, что в любом переходе из одного состояния в другое всегда есть последняя капля, которая делает этот переход необратимым.

Обоснованность перехода в нашем случае (6 млн + 50 рублей) из исполнительного производства (оно приостанавливается) в процедуру банкротства определяется тем, что при недостаточности у должника имущества возникает минимум конкуренции требований к нему его кредиторов. Эта, пусть еще минимальная, конкуренция требует особой процедуры справедливого распределения недостающего на всех кредиторов имущества. В настоящее время в качестве такой процедуры законодателем предложено банкротство физического лица.

И в этом случае также, конечно, можно сказать, что неразумно использование института банкротства, если при недостаточности у должника имущества конкурируют, к примеру, два уголовных штрафа или уголовный и административный штрафы. При указанной конкуренции приоритет взысканий безо всякого банкротства должны, наверное, определять судебные приставы-исполнители в рамках исполнительного производства. Явно странно выглядит ситуация, когда при невыплаченных гражданином в срок двух штрафах (уголовном и административном), взыскание по которым на основании решения суда общей юрисдикции исполняется судебными приставами, гражданин идет банкротиться в арбитражный суд, поскольку формально он подпадает под признаки банкрота по Федеральному закону "О несостоятельности (банкротстве)".