Постановление Европейского Суда по правам человека от 12 декабря 2017 г. Дело "Задумов (Zadumov) против Российской Федерации" (Жалоба N 2257/12) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Задумов (Zadumov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 2257/12)

Постановление Суда

Страсбург, 12 декабря 2017 г.

По делу "Задумов против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая в составе:

Хелены Ядерблом, Председателя Палаты,

Бранко Лубарды,

Луиса Лопеса Герра,

Дмитрия Дедова,

Пере Пастора Вилановы,

Алены Полачковой,

Жолин Шуккинг, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 21 ноября 2017 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 2257/12, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Романом Владимировичем Задумовым (далее - заявитель) 2 декабря 2011 г.

2. Интересы заявителя представляла М.А. Вировец, адвокат, практикующая в г. Твери. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О Матюшкиным, а затем его преемником М.Л. Гальпериным.

3. Заявитель утверждал, в частности, что его право на справедливое судебное разбирательство согласно пункту 1 статьи 6 Конвенции было нарушено в связи с невозможностью допросить свидетеля стороны обвинения, что гарантировано подпунктом "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции.

4. 21 сентября 2015 г. жалоба была коммуницирована властям Российской Федерации.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1980 году и был задержан в г. Бежецке Тверской области.

6. Согласно обвинительному заключению 15 октября 2010 г. К., которая ранее была знакома с заявителем, пригласила его и А. на квартиру к Х. В квартире они нашли Х., лежащего на полу в состоянии тяжелого алкогольного опьянения. По причинам, которые не были уточнены в ходе расследования, заявитель потребовал у Х. отдать паспорт, но Х. никак не отреагировал на это требование. Разъяренные бездействием Х., заявитель и А. начали наносить ему жестокие удары ногами в область плеча, груди, живота и по ногам, пока Х. не перестал дышать. Заявитель сказал К., которая оказалась свидетельницей нападения, "всё забыть" и дал ей 100 рублей (2,5 евро).

7. 18 октября 2010 г. К., которой на тот момент было 24 года, была добровольно госпитализирована для лечения от психоза, вызванного алкогольной зависимостью, и купирования судорожного припадка после эпилептического приступа, случившегося с ней на улице.

8. 21 октября 2010 г., во время прохождения курса лечения, К. была доставлена к следователю для допроса. Перед допросом следователь получила разрешение главного врача медицинского учреждения на проведение допроса К. и убедилась, что свидетельница способна давать показания, ссылаясь на мнение ее лечащего врача. Согласно медицинскому заключению К. "осознавала происходящее, была способна к контактам, могла отвечать на поставленные вопросы", и у нее не было "острых психических расстройств".

9. Согласно протоколам допроса К. утверждала, что 11 октября 2014 г. ее встреча с Х. привела к длительному запою, который длился несколько дней до 14 или 15 октября 2010 г., когда Х. отказался дальше пить алкоголь, поскольку уже не мог встать. В день нападения К. стала свидетельницей того, как заявитель и А. вошли в квартиру и сразу же начали жестоко избивать ногами Х., который лежал на полу. После неудачного поиска паспорта Х. они вновь стали наносить ему удары и били жертву ногами около 40 раз, пока тот не умер.

10. 22 октября 2010 г. заявитель и А. были задержаны по подозрению в непредумышленном убийстве. В тот же день А. признался в непредумышленном убийстве, совершенном вместе с заявителем. 29 октября 2010 г. в ходе допроса А. утверждал, что заявитель настоятельно требовал у Х. отдать паспорт, поскольку собирался заставить последнего продать свою квартиру и поделить полученную прибыль.

11. В ходе допроса 13 и 17 декабря 2010 г. заявитель признал, что находился в квартире Х. во время нападения, но отрицал, что участвовал в избиении Х. По словам заявителя, по неизвестной причине А. дал ложные показания.

12. Уголовное дело в отношении заявителя и А. было рассмотрено Центральным районным судом г. Твери.

13. 17 января 2011 г. в ходе предварительного расследования Центральный районный суд г. Твери удовлетворил поданные адвокатом заявителя ходатайства о предоставлении в суд первой инстанции медицинских заключений о состоянии здоровья К.

14. 24 января 2011 г. Центральный районный суд г. Твери получил выписки из истории болезни К., предоставленные областной психиатрической больницей. Согласно медицинскому заключению К. страдала длительной алкогольной зависимостью и была склонна к тяжелым запоям. В октябре 2010 года, во время шестой госпитализации, считая с 2008 года, она страдала галлюцинациями, была тревожной, агрессивной, грубой и не могла назвать текущую дату. При выписке из больницы в ноябре 2010 года у нее отсутствовали симптомы абстинентного синдрома и не было признаков острого психического расстройства.

15. 27 января 2011 г. Центральный районный суд г. Твери получил заключение из областной психоневрологической больницы. Согласно заключению в 2008 году у К. было диагностировано органическое нарушение психики сложного происхождения (обусловленных наследственностью и алкоголизмом), галлюцинаторно-параноидный синдром, сопровождавшийся незначительными изменениями личности, и алкогольный абстинентный синдром.

16. 2 и 8 февраля 2011 г. Центральный районный суд г. Твери огласил показания нескольких свидетелей стороны обвинения, главным образом, родственников, соседей и знакомых участников процесса. Свидетели либо подтверждали репутацию и характер потерпевшего и обвиняемого, либо давали основанные на слухах и косвенные показания о событиях, имевших место до или после предполагаемого преступления. К. также была вызвана на оба судебных заседания, но не явилась и не объяснила причин своего отсутствия.

17. 10 февраля 2011 г. по ходатайству стороны защиты Центральный районный суд г. Твери выдал предписание, обязывающее судебных приставов обеспечить присутствие К. на следующем судебном заседании.

18. 17 февраля 2011 г. судебные приставы представили в суд первой инстанции рапорт о том, что свидетельница не была обнаружена по месту жительства и, по словам ее матери, "могла проходить лечение" в психоневрологической больнице.

19. В тот же день Центральный районный суд г. Твери допросил свидетеля стороны обвинения Д., следователя, которая вела предварительное расследование. Она дала показания об обстоятельствах допроса К. 21 октября 2010 г. и об опознании ею заявителя, а также о психологическом состоянии К. и ее способности на тот момент отвечать на вопросы. Д. заявила, что свидетельница давала осмысленные и последовательные показания, правильно описала события и, по словам ее лечащего врача в рассматриваемое время, была в состоянии отвечать на вопросы.

20. В ходе заседания суд первой инстанции был извещен по телефону о том, что с 22 января 2011 г. заявитель находился на стационарном лечении от алкогольной зависимости. Ходатайство стороны обвинения о том, что показания К., данные в ходе предварительного расследования, могли быть зачитаны в суде, было отклонено, и судебное заседание было отложено до тех пор, пока от врачей не поступит дополнительной информации о состоянии здоровья свидетельницы.

21. 18 февраля 2011 г. психоневрологическая больница направила в Центральный районный суд г. Твери письмо с подтверждением предоставленной ранее информации, в котором извещала суд, что К. будет выписана из больницы в начале марта 2011 года.

22. В тот же день в ходе судебного заседания прокурор, сославшись на вышеуказанное письмо, еще раз ходатайствовал об оглашении в суде показаний К., данных ею в ходе предварительного расследования, в связи с тем, что она находилась на стационарном лечении и ее присутствие в зале суда не могло быть обеспечено, а также поскольку дата ее выписки из больницы была неопределенной. Адвокаты заявителя возражали, ссылаясь на статью 281 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ), которая запрещает оглашение показаний свидетеля, за исключением случаев "тяжелой болезни". Центральный районный суд г. Твери, не предоставив дополнительного обоснования, разрешил огласить ранее данные К. показания, сославшись на статью 281 УПК РФ.

23. В период с 23 февраля по 6 апреля 2011 г. Центральный районный суд г. Твери провел не менее шести заседаний. В ходе этих судебных заседаний были допрошены заявитель и другой обвиняемый, которые по существу подтвердили свои противоречивые показания, данные в ходе предварительного расследования. Центральный районный суд г. Твери заслушал также двух свидетелей, вызванных стороной защиты, которые подтвердили плохую репутацию А. и предполагали его причастность к незаконной деятельности. Суд первой инстанции изучил следующие письменные доказательства, предоставленные стороной обвинения: (а) протоколы осмотра места преступления, (b) признательные показания А. и записи о проверке, (c) протоколы опознания подозреваемого и (d) заключения медицинских и судебно-медицинских экспертов о телесных повреждениях потерпевшего и причине его смерти.

24. 8 апреля 2011 г., во время заключительного выступления адвоката заявителя, В. утверждал, что показания К., которые являются "единственным доказательством", не могут квалифицироваться как свидетельские показания в связи с состоянием ее психического здоровья. Он утверждал, что в отсутствие судебно-психиатрической экспертизы нельзя ссылаться на показания лица, страдавшего органическими психическими расстройствами и алкогольной зависимостью. Ее госпитализация в психиатрическое учреждение в состоянии галлюцинации и ее допрос менее чем через неделю после предполагаемого преступления делали любые показания недостоверными. Он также заявил, что в любом случае оглашение показаний К. было незаконным согласно статье 281 УПК РФ в истолковании Верховного Суда Российской Федерации и в нарушение права заявителя допрашивать показывающих против него свидетелей согласно подпункту "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции. Следовательно, показания К. не могут рассматриваться в качестве доказательства в деле в отношении заявителя.

25. 12 апреля 2011 г. Центральный районный суд г. Твери признал заявителя и А. виновными в непредумышленном убийстве и приговорил их к 10 и 8 годам лишения свободы соответственно с отбыванием срока наказания в исправительном учреждении строгого режима. Центральный районный суд г. Твери, столкнувшись с противоречивыми показаниями обоих обвиняемых, неоднократно ссылался на показания К. как на крайне важный, если не решающий фактор. Что касается достоверности показаний и их оглашения, Центральный районный суд постановил следующее:

"...Показания К., данные ею в ходе предварительного расследования, были оглашены в соответствии со статьей 281 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации...

Суд не согласен с доводом Задумова о том, что [согласно медицинским заключениям] психическое состояние К. ставит под сомнение достоверность и надежность ее показаний относительно произошедших событий и что [проведение допроса во время ее лечения в психоневрологической больнице] также ставит под сомнение достоверность и надежность ее показаний...

Медицинские заключения, на которые ссылалась сторона защиты, не указывают на то, что у К. имеется какое-либо психическое расстройство. [Более того, в имеющихся медицинских заключениях утверждается, что К. могла идти на контакт, отвечала на поставленные вопросы и не имела острых психических расстройств. Данный факт подтверждается также показаниями Д., следователя, вызванного в суд].

Суд также считает, что показания К. согласуются с признательными показаниями А.".

26. Адвокаты заявителя подали кассационную жалобу, в которой, помимо прочего, повторно привели доводы, касающиеся оглашения показаний К., данных в ходе предварительного расследования.

27. 3 июня 2011 г. Тверской областной суд, действуя в качестве суда кассационной инстанции, оставил приговор без изменения. Что касается показаний К., Тверской областной суд установил следующее:

"...Участие Задумова, [заявителя], в совершенном преступлении убедительно подтверждается показаниями К.

[Суд кассационной инстанции], как и суд первой инстанции, не усмотрел оснований для того, чтобы поставить под сомнение показания этой свидетельницы, поскольку они являются подробными, осмысленными, последовательными и достоверными.

[Из] информации, предоставленной К. о состоянии пострадавшего до и после причинения ему телесных повреждений А. и Задумовым, последовательность событий согласуется с [экспертным заключением и показаниями остальных свидетелей и другого обвиняемого].

Следовательно, отсутствуют основания полагать, что свидетельница не могла осмысленно воспринимать и излагать события.

Более того, [ее] психическое состояние изучалось в ходе судебного заседания. [Согласно показаниям следователя она говорила осознанно, дала последовательные показания, верно описала последовательность событий и, по словам ее врача, могла отвечать на поставленные вопросы.] ...[Поэтому] суд первой инстанции сделал правильный вывод о том, что это доказательство являлось приемлемым для рассмотрения.

[Суд кассационной инстанции] не может рассматривать как обоснованные доводы стороны защиты о том, что уголовно-процессуальное законодательство было нарушено вследствие оглашения показаний К., данных в ходе предварительного расследования, [поскольку ее присутствие на судебных заседаниях было невозможно в связи с тем, что она находилась на лечении в больнице]."

II.Соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика

А. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации

(а) Положения, касающиеся использования показаний отсутствующих свидетелей, действующие с 2003 года

28. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации предусматривает, что потерпевшего или свидетеля, как правило, допрашивают в суде. Статья 240 УПК РФ устанавливает следующее:

"Статья 240. Непосредственность и устность [исследование доказательств]

1. В судебном разбирательстве все доказательства по уголовному делу подлежат непосредственному исследованию... Суд заслушивает показания подсудимого, потерпевшего, свидетелей... осматривает вещественные доказательства...

2. Оглашение показаний, данных при производстве предварительного расследования, возможно лишь в случаях, предусмотренных [статьей 281 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации]...".

29. Статья 281 УПК РФ регулирует процедуру оглашения показаний, данных в ходе предварительного расследования потерпевшими или свидетелями, которые отсутствуют на судебном заседании. В соответствующих частях статьи в редакции, действующей с 2003 года, говорится следующее:

"Статья 281. Оглашение показаний потерпевшего и свидетеля

1. Оглашение показаний потерпевшего и свидетеля, ранее данных при производстве предварительного расследования или судебного разбирательства... допускаются с согласия сторон в случае неявки потерпевшего или свидетеля [в суд], за исключением случаев, предусмотренных частью второй настоящей статьи.

2. При неявке в судебное заседание потерпевшего или свидетеля суд вправе по ходатайству стороны или по собственной инициативе принять решение об оглашении ранее данных ими показаний... в случаях:

1) смерти потерпевшего или свидетеля;

2) тяжелой болезни, препятствующей явке в суд;

3) отказа потерпевшего или свидетеля, являющегося иностранным гражданином, явиться по вызову в суд;

4) стихийного бедствия или чрезвычайных обстоятельств, препятствующих явке в суд".

30. Различные положения УПК РФ устанавливают принципы и процессуальные гарантии для рассмотрения и оценки доказательства. Статья 17 предусматривает, что никакие доказательства не имеют заранее установленной силы и что суды оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью. Проверка доказательства проводится путем сопоставления его с другими доказательствами, а также установления его источников, получения иных доказательств, подтверждающих или опровергающих проверяемое доказательство (статья 87 УПК РФ). В соответствии с частью первой статьи 88 УПК РФ каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, приемлемости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности - достаточности для разрешения уголовного дела.

31. Глава 39 УПК РФ определяет правила постановления приговора. Статьи 299 и 305 УПК РФ обязывают суд предоставить мотивы принятия к рассмотрению или отклонения конкретного доказательства.

32. Статьи 111-113 и 188 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации определяют правовой режим явки свидетелей для допроса, позволяющий судам обеспечить привод, ссылаясь в случае необходимости на службу частных приставов.

(b) Изменения в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации, внесенные в 2016 году

33. В 2016 году были внесены существенные изменения в статью 281 УПК РФ, в частности, в часть вторую добавлено дополнительное основание для оглашения показаний, данных в ходе предварительного расследования, а также добавлена новая часть 2.1, предусматривающая дополнительные процессуальные гарантии. В соответствующих частях статьи 281 УПК РФ говорится следующее:

"...При неявке в судебное заседание потерпевшего или свидетеля суд вправе по ходатайству стороны или по собственной инициативе принять решение об оглашении ранее данных ими показаний... в случаях...

5) если в результате принятых мер установить место нахождения потерпевшего или свидетеля для вызова судебное заседание не представилось возможным.

2.1. В случаях, предусмотренных пунктами 2-5 части второй настоящей статьи, решение об оглашении показаний потерпевшего или свидетеля... может быть принято судом при условии предоставления обвиняемому в предыдущих стадиях производства по делу возможности оспорить эти доказательства предусмотренными законом способами...".

(с) Другие относящиеся к делу положения

34. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации предусматривает возможность возобновления производства по уголовному делу в случае установления Европейским Судом нарушения конвенционного права. Соответствующие положения УПК РФ гласят следующее:

"Статья 413. Основания возобновления производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств

1. Вступившие в законную силу приговоры... могут быть отменены и производство по уголовному делу возобновлено ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств...

4. Новыми обстоятельствами являются...

2) установление Европейским Судом по правам человека нарушения [положений Конвенции] при рассмотрении судом Российской Федерации уголовного дела...

Статья 415. Возбуждение производства

...5. Пересмотр приговора по обстоятельствам, указанным в пунктах 1 и 2 части четвертой статьи 413 настоящего Кодекса... осуществляется Президиумом Верховного Суда Российской Федерации по представлению Председателя Верховного Суда Российской Федерации не позднее одного месяца со дня поступления данного представления. По результатам рассмотрения представления Президиум Верховного Суда Российской Федерации... отменяет или изменяет судебные решения по уголовному делу в соответствии с... постановлением Европейского Суда по правам человека...

Статья 419. Производство по уголовному делу после отмены судебных решений

Судебное разбирательство по уголовному делу после отмены судебных решений по нему ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств, а также обжалование новых судебных решений производятся в общем порядке [установленных настоящим Кодексом]".

B. Верховный Суд Российской Федерации

35. Верховный Суд Российской Федерации выработал различные толковательные руководящие принципы относительно использования показаний неявившихся свидетелей.

36. В своем Постановлении от 5 марта 2004 г. N 1* (* Имеется в виду Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации "О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" (примеч. редактора).) (с последующими изменениями) Пленум Верховного Суда Российской Федерации подчеркнул, что согласно части первой статьи 281 УПК РФ при неявке в судебное заседание свидетелей оглашение показаний, ранее данных ими в ходе предварительного расследования, допускается только с согласия сторон, однако в исключительных случаях, предусмотренных частью второй статьи 281 УПК РФ, оглашение показаний свидетелей не требует согласия сторон. В тех случаях, когда стороны исчерпали все имеющиеся в их распоряжении средства обеспечения явки свидетеля, суд может оказать им помощь, направив вызов или повестку в суд или совершая иные законные действия. Верховный Суд Российской Федерации подчеркнул, что, хотя в части второй статьи 281 УПК РФ приведены определенные основания для оглашения показаний, данных ранее в ходе предварительного расследования, другие основания могут быть достаточными, если они сопоставимы по "своему характеру и значимости" (см. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 5 марта 2004 г. N 1 (с последующими изменениями)).

37. В своем Постановлении от 29 ноября 2016 г. N 55* (* Имеется в виду Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации "О судебном приговоре" (примеч. редактора).) Пленум Верховного Суда Российской Федерации указал судам нижестоящих инстанций на необходимость всегда основывать свои решения на доказательствах, которые были рассмотрены непосредственно в ходе судебного разбирательства. Они могут ссылаться на показания свидетелей, данные ранее в ходе предварительного расследования, только если эти показания были оглашены с соблюдением требований, установленных статьей 281 УПК РФ. Ссылаясь на статью 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, а также на подпункт "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции, Верховный Суд Российской Федерации подчеркнул значение права человека на допрос показывающих против него свидетелей и отметил, что согласно части 2.1 статьи 281 УПК РФ оглашение показаний свидетеля допустимо только при условии, если на предыдущих стадиях судопроизводства обвиняемому была предоставлена возможность оспорить показания этих лиц, например, в ходе очных ставок с его участием задать вопросы потерпевшему или свидетелю, с чьими показаниями обвиняемый не согласен, и высказать по ним свои возражения.

С. Конституционный Суд Российской Федерации

38. В своем Определении от 27 октября 2000 г. N 233-О Конституционный Суд Российской Федерации указал, что оглашение показаний, данных в ходе предварительного расследования, следует рассматривать как исключение из осуществления оценки доказательств самим судом, и оно не должно нарушать принцип состязательности и равноправия сторон. Если сторона настаивает на вызове свидетеля, чьи показания имеют важное значение для уголовного дела, суд должен принять все доступные меры для обеспечения явки свидетеля в судебное заседание. Когда этот свидетель доступен для допроса, оглашение его или ее показаний свидетельствует о недопустимости такого доказательства и необходимости его исключения. Однако если свидетель недоступен для допроса, стороне защиты должны быть предоставлены процессуальные гарантии, такие как возможность оспаривания оглашенных показаний, заявление ходатайств об их проверке с помощью других доказательств, а также иные средства, способствующие устранению ошибок, в том числе, путем проведения в ходе предварительного расследования очных ставок между этим свидетелем и обвиняемым и предоставление последнему возможности задать вопросы свидетелю (см. также Определение от 7 декабря 2006 г. N 548-О).

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

39. Заявитель жаловался на то, что его право на справедливое судебное разбирательство согласно пункту 1 статьи 6 Конвенции было нарушено в связи с тем, что у него не было возможности задать вопросы свидетелю стороны обвинения, что гарантировано подпунктом "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции. Соответствующие положения Конвенции гласят следующее:

"1. Каждый в случае... предъявления ему уголовного обвинения имеет право на справедливое судебное разбирательство... в разумный срок...судом...

3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права...

(d) допрашивать показывающих против него свидетелей...".

40. Власти Российской Федерации оспорили данное утверждение.

А. Приемлемость жалобы

41. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой и по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

42. Заявитель утверждал, что его право на справедливое судебное разбирательство согласно статье 6 Конвенции было нарушено в связи с тем, что он не мог допросить свидетельницу стороны обвинения, К., и ее показания, данные на стадии предварительного расследования, были использованы для признания его виновным. По его словам, показания К. не должны были приниматься во внимание и использоваться, поскольку свидетельница страдала психическим расстройством. Центральный районный суд г. Твери неоднократно откладывал судебные заседания из-за неявки свидетельницы и направил ей повестку в суд. Вместе с тем у властей не было веских оснований для оглашения ее показаний, поскольку в медицинских заключениях ничто не указывало на то, что она не могла присутствовать на заседании или что судебное заседание не могло быть перенесено до ее выписки из больницы. Заявитель также подчеркнул, что аналогичное лечение не помешало тому, чтобы К. была допрошена в ходе предварительного расследования. Он также отметил, что его осуждение основывалось исключительно на показаниях К. как на решающем доказательстве, за исключением противоречивых показаний двух других обвиняемых.

43. Власти Российской Федерации не согласились с этим доводом заявителя. Они утверждали, что в соответствии с пунктом 1 статьи 6 Конвенции заявителю было обеспечено справедливое судебное разбирательство при предъявлении ему уголовного обвинения. По их словам, власти предприняли необходимые меры, чтобы обеспечить явку К., чтобы ее могли допросить в состязательном процессе, однако то, что она находилась на постоянном стационарном лечении, препятствовало ей присутствовать на судебном заседании. Власти Российской Федерации утверждали, что обвинение заявителя основывалось на многочисленных доказательствах, которых было достаточно даже без показаний отсутствующего свидетеля. В заключение, ссылаясь на положения УПК РФ, а также на соответствующие руководящие принципы и правоприменительную практику Верховного Суда Российской Федерации и Конституционного Суда Российской Федерации, власти государства-ответчика утверждали, что правовая система Российской Федерации предоставила заявителю достаточные процессуальные гарантии, чтобы обеспечить соблюдение его права на допрос свидетеля, показывающего против него.

1. Общие принципы

44. Прежде всего Европейский Суд напоминает, что требования подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции являются частными аспектами права на справедливое судебное разбирательство, гарантированного пунктом 1 данного положения (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аль Хаваджа и Тахири против Соединенного Королевства" (Al Khawaja and Tahery v. United Kingdom) жалобы NN 26766/05 и N 22228/06, ECHR 2011, § 118). Таким образом, жалобы заявителя на нарушение обоих положений Европейский Суд рассмотрит в совокупности (см. Постановление Европейского Суда по делу "Виндиш против Австрии" (Windisch v. Austria) от 27 сентября 1990 г., Series A, N 186, § 23, и Постановление Европейского Суда по делу "Люди против Швейцарии" (Ludi v. Switzerland) от 15 июня 1992 г., Series A, N 238, § 43).

45. Главной задачей Европейского Суда согласно пункту 1 статьи 6 Конвенции является оценка справедливости производства по уголовному делу в целом (см., inter alia, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Таске против Бельгии" (Taxquet v. Belgium) жалоба N 926/05, ECHR 2010, § 84, с дальнейшими ссылками). При проведении этой оценки Европейский Суд рассматривает судебное разбирательство в целом, в том числе способ получения доказательств, принимая во внимание права стороны защиты, а также интересы общественного порядка и потерпевших, заключающиеся в обеспечении надлежащего судебного уголовного разбирательства (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Гёфген против Германии" (Gafgen v. Germany), жалоба N 22978/05, ECHR 2010, §§ 163 и 175) и при необходимости права свидетелей (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аль Хаваджа и Тахири против Соединенного Королевства", § 118 с последующими ссылками).

46. Принципы, которые применяются в случаях, когда свидетель стороны обвинения не явился на судебное заседание, а показания, данные им ранее, были приняты как доказательства, проанализированы и уточнены в упоминавшемся выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аль Хаваджа и Тахири против Соединенного Королевства" и в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Шачашвили против Германии" (Schatschaschwili v. Germany) (жалоба N 9154/10* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 3 (примеч. редактора).), ECHR 2015).

47. Европейский Суд подтвердил в этих постановлениях, что в подпункте "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции закреплен принцип, согласно которому до того, как обвиняемый может быть осужден, все доказательства против него, как правило, должны быть предъявлены в его присутствии в ходе открытого судебного заседания с целью соблюдения принципа состязательности сторон. Однако использование в качестве доказательства показаний, полученных на этапе досудебной проверки или судебного расследования, само по себе не противоречит положениям пункта 1 и подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции при условии соблюдения прав стороны защиты (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аль Хаваджа и Тахири против Соединенного Королевства", § 118, и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Шачашвили против Германии", §§ 103-105).

48. В соответствии с принципами, установленными в приведенном выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аль Хаваджа и Тахири против Соединенного Королевства" (§ 152), необходимо трехступенчато рассмотреть вопрос соблюдения пункта 1 и подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции в судопроизводствах, в которых показания, данные свидетелем, который отсутствовал и не был допрошен в ходе судебного заседания, были использованы в качестве доказательства. Европейскому Суду надлежит установить:

(i) существовала ли веская причина неявки свидетеля и, следовательно, использования непроверенных показаний отсутствующего свидетеля в качестве доказательства (ibid* (* Ibid. - там же (примеч. переводчика).)., §§ 119-125);

(ii) являлись ли доказательства отсутствующего свидетеля единственным и решающим основанием для признания обвиняемого виновным (ibid., §§ 119 и 126-147); и

(iii) существовали ли уравновешивающие факторы, в том числе достаточные процессуальные гарантии, чтобы компенсировать невыгодное положение защиты в результате принятия к рассмотрению непроверенных доказательств и чтобы обеспечить справедливость судебного разбирательства в целом (ibid., § 147).

49. В упоминавшемся выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Шачашвили против Германии" пояснялось, что все три ступени были взаимосвязаны и взятые в совокупности служили для определения справедливости уголовного судопроизводства в целом (см. § 118). В то же время Европейский Суд отметил в отношении первой ступени, что, хотя отсутствие веских оснований для неявки свидетеля само по себе не может служить убедительным доводом несправедливости судебного разбирательства в отношении заявителя, это очень важный фактор для определения баланса при оценке справедливости судебного разбирательства в целом и тем, что может склонить чашу весов в пользу установления нарушения пункта 1 и подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции (см. там же, § 113). Что касается взаимодействия второй и третьей ступеней, Большая Палата Европейского Суда подчеркнула важность уравновешивающих факторов не только в тех случаях, когда показания отсутствующего свидетеля являлись единственными или решающими доказательствами для признания обвиняемого виновным, но также и в тех случаях, когда в оценке внутригосударственных судов это доказательство, очевидно, не достигшее уровня "единственного и решающего", имело всё же значительный вес, и его принятие к рассмотрению могло помешать стороне защиты (см. там же, § 116). В заключение следует подчеркнуть, что, хотя, как правило, следует рассматривать три ступени теста из дела "Аль Хаваджа и Тахири против Соединенного Королевства" в порядке, определенном в указанном Постановлении, в конкретном случае может быть целесообразно рассматривать ступени в другом порядке, в частности, если одна из них окажется решающей в отношении справедливости или несправедливости судопроизводства (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аль Хаваджа и Тахири против Соединенного Королевства", § 118).

2. Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

50. Принимая во внимание обстоятельства настоящего дела и правовые вопросы, подлежащие рассмотрению, Европейский Суд изучит все три ступени вышеуказанного теста.

(а) Имелась ли веская причина неявки свидетеля и, следовательно, причина для принятия непроверенных показаний отсутствующего свидетеля в качестве доказательства

51. Прежде всего Европейскому Суду надлежит рассмотреть вопрос о том, имелась ли, с точки зрения суда первой инстанции, веская причина неявки свидетельницы стороны обвинения К. на судебное заседание и, как результат, имелось ли у этого суда веское основание или оправдание для принятия показаний, данные К. в ходе предварительного расследования, к рассмотрению в качестве доказательства.

52. Европейский Суд отмечает, что часть вторая статьи 281 УПК РФ содержит перечень оснований для судов Российской Федерации, позволяющих им оглашать показания отсутствующих свидетелей. Хотя положения УПК РФ упоминают только определенные основания, Верховный Суд Российской Федерации истолковал соответствующие правила как предоставление судам возможности признавать такие показания в качестве доказательств и при других обстоятельствах, если эти обстоятельства были совместимы по "своему характеру и значимости" с теми, которые приведены в УПК РФ (см. § 36 настоящего Постановления).

53. В настоящем деле Центральный районный суд г. Твери имел в своем распоряжении проверенную информацию о том, что в феврале 2011 года, когда доказательства были предоставлены и рассмотрены, свидетельница К. проходила стационарное лечение от алкогольной зависимости в психоневрологической больнице (см. § 20 настоящего Постановления). Информация, полученная судом первой инстанции из различных медицинских учреждений, также подтверждала, что свидетельница страдала наследственным и вызванным алкоголем органическим психическим расстройством, у нее были приступы психоза и судорожные припадки, и она была госпитализирована не менее шести раз в течение предыдущих трех лет (см. §§ 14-15 настоящего Постановления). Из материалов, находящихся в распоряжении Европейского Суда, следует, что, располагая данной информацией и действуя в соответствии со статьей 281 УПК РФ, 18 февраля 2011 г. суд первой инстанции принял решение огласить показания свидетельницы, данные ею в ходе предварительного расследования, и признать их в качестве доказательства.

54. Европейский Суд ранее неоднократно принимал решение о том, что состояние здоровья свидетеля или тот факт, что он или она находились на стационарном лечении, может являться веской причиной для его или ее отсутствия на судебном заседании, а также для оглашения в качестве доказательства показаний, данных в ходе предварительного расследования (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Бобэш против Румынии" (Bobeє v. Romania) от 9 июля 2013 г., жалоба N 29752/05, § 39, и Решение Европейского Суда по делу "Лоулесс против Соединенного Королевства" (Lawless v. United Kingdom) от 16 октября 2012 г., жалоба N 44324/11). Однако, по мнению Европейского Суда, признание такого основания внутригосударственными судами должно зависеть не от истории болезни человека, а от физического состояния человека на момент проведения судебного заседания.

55. В связи с этим Европейский Суд отмечает, что 18 февраля 2011 г. Центральный районный суд г. Твери получил письмо из психоневрологической больницы, в котором утверждалось, что К. должны были выписать в начале марта 2011 года и, несмотря на возражение стороны защиты, разрешил огласить показания свидетельницы, данные ею в ходе предварительного расследования. Кроме того, в течение следующего месяца и еще 10 дней состоялось не менее шести судебных заседаний, на которых суд допрашивал свидетелей и рассматривал письменные доказательства. В материалах дела не содержится ничего, что объяснило бы, почему Центральный районный суд г. Твери счел невозможным и нецелесообразным допросить К. в ходе одного из этих судебных заседаний, после того, как она была выписана из больницы в марте 2011 года.

56. Таким образом, в то время как Европейский Суд готов признать, что состояние здоровья К. могло служить достаточным обоснованием для оглашения в феврале 2011 года ее показаний, данных в ходе предварительного расследования, это обоснование утратило свою силу после ее выписки из больницы в марте 2011 года. Следовательно, Европейский Суд приходит к выводу о том, что отсутствовали веские основания для неявки свидетельницы на судебное заседание, а также для оглашения в качестве доказательства ее показаний, данных в ходе предварительного расследования.

(b) Являлись ли показания отсутствующего свидетеля единственным или решающим основанием для признания обвиняемого виновным

57. Далее Европейский Суд переходит к рассмотрению весомости и значимости, которую придавали внутригосударственные суды показаниям К. как части доказательства, используемого для признания заявителя виновным.

58. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что внутригосударственные суды официально не рассматривали показания свидетельницы как единственное (то есть одно) доказательство против заявителя, а также не классифицировали ее показания однозначно как "решающее" доказательство по смыслу, определенному Европейским Судом в упоминавшемся выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аль Хаваджа и Тахири против Соединенного Королевства", то есть как имеющее такую значимость, чтобы являться определяющим для исхода дела. Европейский Суд также отмечает, что обвинительное заключение в отношении заявителя основывалось на различных прямых и косвенных доказательствах, в том числе на показаниях других свидетелей, протоколах осмотра места преступления, признательных показаниях А. и записях их проверок, протоколах процедур опознания подозреваемого и заключениях медицинского и судебно-медицинского экспертов по телесным повреждениям потерпевшего и причинах его смерти (см. §§ 16 и 23 настоящего Постановления).

59. В то же время не следует упускать из виду тот факт, что заявитель и другой обвиняемый настаивали на своих прямо противоположных показаниях относительно их участия в преступлении. Хотя заявитель признал, что находился в квартире Х. во время нападения, он утверждал, что невиновен. С другой стороны, А. признался, что совершил преступление вместе с заявителем (см. § 10 настоящего Постановления). По-видимому, из всех имевшихся доказательств только показания очевидицы К., принимая во внимание, как внутригосударственные суды рассматривали это дело, указывали на участие заявителя в причинении телесных повреждений.

60. Европейский Суд, принимая во внимание все доказательства, подчеркивает, что К. была единственной свидетельницей рассматриваемого преступления и что ее показания имели решающее значение для внутригосударственных судов для разрешения конфликта между показаниями двух обвиняемых, заявителя, который опровергал свою причастность к преступлению, и А., который признался в совершении преступления. Несмотря на то, что суды располагали другими доказательствами, по их мнению, ни одно из этих доказательств не достигло весомости и значимости показаний отсутствующей свидетельницы, которые являлись решающими при определении главных элементов преступления.

61. Таким образом, будучи твердо убежденным в том, что внутригосударственные суды в принципе имеют больше возможностей для оценки предоставленных им доказательств, Европейский Суд считает, что в настоящем деле подход, который использовали суды Российской Федерации при постановлении приговора, делал доказательства отсутствующей свидетельницы "решающими", то есть определяющими для вынесения обвинительного приговора.

(с) Имели ли место уравновешивающие факторы, в том числе достаточные процессуальные гарантии, способные компенсировать трудности, с которыми столкнется сторона защиты в связи с принятием к рассмотрению непроверенных доказательств

62. В заключение Европейский Суд рассмотрит вопрос о том, имелись ли уравновешивающие факторы, в том числе достаточные процессуальные гарантии, способные компенсировать трудности, с которыми столкнется сторона защиты. Помимо многих других элементов, которые могли иметь значение в данном контексте, можно упомянуть следующие: подход суда первой инстанции к непроверенным доказательствам, наличие и значение последующих инкриминирующих доказательств и процессуальные меры, принятые, чтобы компенсировать отсутствие возможности непосредственного перекрестного допроса свидетельницы в ходе судебного заседания (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Шачашвили против Германии", § 145).

63. Принимая во внимание законодательную базу, действовавшую с 2003 года и применимую в рассматриваемое время, а также соответствующие толковательные руководящие принципы, данные Верховным Судом Российской Федерации и Конституционным Судом Российской Федерации (см. §§ 28-32, 36 и 38 настоящего Постановления), Европейский Суд приходит к выводу, что в принципе правовая система Российской Федерации предлагает сильные правовые гарантии, обеспечивающие право обвиняемого допрашивать свидетелей, показывающих против него, предусматривая, что оглашение показаний отсутствующего свидетеля было возможно только в качестве исключения. Что особенно важно, в статье 281 УПК РФ перечислены принятые убедительные основания для ссылки на такие показания (часть вторая). Статьи 299 и 305 УПК РФ возлагают на судей обязанность предоставить основания для признания или отклонения доказательств, в том числе показаний отсутствующих свидетелей, в то время как правила, установленные в статьях 17, 87 и 88 УПК РФ, делали индивидуальную оценку, проверку и перекрестные ссылки обязательными для каждого доказательства. Кроме того, соответствующие положения статей 111, 113 и 188 УПК РФ наделяли суды значительными полномочиями для вызова свидетелей и обеспечения их явки в суд, когда это необходимо.

64. Однако существующая правовая база и толкование руководящих принципов вышестоящих судов должны быть дополнены обязанностью судов первой и кассационной инстанций рассматривать особые обстоятельства дела, что может потребовать от них как от гарантов конвенционных прав принятия особых мер индивидуального характера, способных компенсировать трудности, возникшие из-за отсутствия свидетеля в зале суда. Суды проверяют, предполагает ли выбранное решение соблюдение прав обвиняемого, позволяют ли ему эффективно участвовать в рассмотрении дела и избежать помещения его в существенно неблагоприятное положение vis-а-vis* (* Vis-а-vis (фр.) - по отношению к (примеч. переводчика).) стороной обвинения.

65. Рассматривая обстоятельства настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что с 17 января по 18 февраля 2011 г. Центральный районный суд г. Твери принял ряд мер, направленных на обеспечение явки К. в судебное заседание и получение соответствующей медицинской информации для оценки ее показаний (см. §§ 13, 16-19 настоящего Постановления).

66. Из медицинских заключений следует, что, хотя 18 октября 2010 г. К. была добровольно госпитализирована в специализированное медицинское учреждение для прохождения лечения психоза, вызванного употреблением алкоголя, и купирования судорожного припадка, она была допрошена следователем 21 октября 2010 г. В медицинской справке, предоставленной в ходе допроса, утверждалось, что К. "осознавала происходящее, была доступна для контакта, могла отвечать на поставленные вопросы" и у нее не было "острых психических расстройств". С другой стороны, в медицинских заключениях о состоянии ее здоровья утверждалось, что в октябре 2011* (* Так в тексте оригинала Постановления. Из содержания §§ 8 и 14 настоящего Постановления следует, что речь идет об октябре 2010 года (примеч. переводчика).) года у нее были галлюцинации, она находилась в тревожном, агрессивном состоянии, не знала текущей даты и что абстинентные симптомы ослабли к ноябрю 2011* (* Там же.) года (см. §§ 8 и 14 настоящего Постановления). В целом состояние здоровья К. характеризовалось наличием органического психического расстройства сложного происхождения и галлюцинаторно-параноидного синдрома с умеренными личностными изменениями.

67. Центральный районный суд г. Твери, располагавший данной информацией, в начале февраля 2011 года неоднократно вызывал К. на судебные заседания и после того, как она неоднократно не являлась, обратился к службе судебных приставов для обеспечения ее явки в суд. В попытке проверить достоверность показаний свидетельницы суд первой инстанции допросил следователя Д. о психологическом состоянии и поведении К. во время допроса в органах внутренних дел 21 октября 2011 г. и во время процедуры опознания подозреваемого (см. § 19 настоящего Постановления).

68. Несмотря на вышеупомянутые меры, 18 февраля 2011 г. Центральный районный суд г. Твери принял решение прекратить дальнейшие действия и разрешил огласить показания отсутствующей свидетельницы без предоставления какого-либо обоснования, как того требует статья 281 УПК РФ (см. § 22 настоящего Постановления). Как уже было отмечено выше, суд первой инстанции, который имел возможность вызвать свидетельницу после ее выписки в марте 2011 года, не пытался сделать это, хотя до 6 апреля 2011 г. суд провел по меньшей мере шесть заседаний (см. § 23 настоящего Постановления).

69. Европейский Суд считает, что информация из истории болезни свидетельницы и состояние ее психического здоровья, ее неоднократное помещение в психоневрологические больницы, а также тот факт, что она была допрошена сотрудниками органов внутренних дел в связи с произошедшими событиями всего через три дня после начала лечения психоза, связанного с употреблением алкоголя и купирования судорожного припадка, вызвало серьезную обеспокоенность относительно достоверности и надежности показаний К. Европейский Суд должен сделать вывод, что ее показания, не оспоренные в ходе перекрестного допроса в суде, были использованы для признания заявителя виновным, в то время как дальнейшие меры для обеспечения явки К. в суд не предпринимались.

70. Европейский Суд отмечает, что внутригосударственные суды ссылались на некоторые последующие инкриминирующие показания с чужих слов и косвенные доказательства, подтверждавшие показания, данные К. Европейский Суд также замечает, что заявитель использовал свое право изложить свою версию событий, произошедших 15 апреля 2010 г., и поставить под сомнение правдивость показаний отсутствующей свидетельницы. Однако несмотря на тот факт, что К. была доступна для допроса на стадии предварительного расследования, остается неясным, почему заявителю не была предоставлена возможность оспорить ее показания во время очной ставки.

71. По мнению Европейского Суда, эти процессуальные меры, которые в противном случае считались бы достаточными, не могли устранить трудности, с которыми столкнулась сторона защиты, учитывая необоснованное решение Центрального районного суда г. Твери отказаться от мер по обеспечению явки свидетельницы К. Упрощенные и шаблонные отклонения соответствующих доводов стороны защиты в приговоре и определении судов первой и кассационной инстанций не устраняют серьезную озабоченность относительно достоверности и надежности показаний свидетельницы.

72. Следовательно, несмотря на существование в правовой системе Российской Федерации надежных процессуальных гарантий, обеспечивающих право обвиняемого на допрос свидетелей, показывающих против него, в настоящем деле суды государства-ответчика не смогли предоставить достаточные гарантии, способные компенсировать трудности, с которыми столкнулась сторона защиты.

(d) Было ли судопроизводство в целом справедливым

73. Оценивая справедливость судопроизводства в целом, Европейскому Суду надлежит принять во внимание причины отсутствия свидетельницы и уравновешивающие факторы, которые рассматриваются в совокупности с учетом вывода Европейского Суда о том, что доказательства, предоставленные К., были "решающими" для признания заявителя виновным.

74. Европейский Суд отмечает, что внутригосударственным судам были предоставлены дополнительные инкриминирующие доказательства, касающиеся преступления, в совершении которого заявитель был признан виновным. Однако аргументация и логика обоих судов, и суда первой инстанции, и суда кассационной инстанции, основывались на показаниях К. как на важнейшем доказательстве, способном разрешить существовавшие противоречия и убедительно доказывающем вину заявителя. В связи с этим Европейский Суд отмечает, что после того, как было принято решение формировать дело вокруг показаний К., внутригосударственные суды почти не предпринимали никаких процессуальных мер, способных компенсировать отсутствие возможности напрямую задать К. вопросы в суде. Невозможность обосновать отсутствие К., а также предложить достаточные равновешивающие меры, несмотря на их очевидную доступность, а также поверхностная оценка достоверности показаний К. не позволяют рассматривать судебное разбирательство на уровне суда первой инстанции как в целом справедливое судебное разбирательство согласно статье 6 Конвенции.

75. Следовательно, имели место нарушения пункта 1 и подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции.

II. Применение статьи 41 Конвенции

76. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Ущерб

77. Заявитель требовал выплаты 1 000 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

78. Власти Российской Федерации возражали против применения статьи 41 Конвенции в настоящем деле и полагали, что не должна присуждаться денежная компенсация, даже если Европейский Суд установит нарушение статьи 6 Конвенции. Ссылаясь на статью 41 Конвенции, власти Российской Федерации утверждали, что справедливая компенсация должна присуждаться, только "если внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий нарушения". По мнению властей Российской Федерации, в случае установления нарушения заявитель располагал возможностью restitutio in integrum* (* Restitutio in integrum (лат.) - восстановление положения, существовавшего до нарушения права (примеч. переводчика).) через возобновление производства по делу, как это предусмотрено статьей 413 УПК РФ. В подтверждение своего довода власти Российской Федерации ссылались на дела, при рассмотрении которых Европейский Суд пришел к выводу, что согласно уголовно-правовой составляющей статьи 6 Конвенции полное оправдание, прекращение производства по делу, рассмотрение дела заново (de novo* (* De novo (лат.) - заново (примеч. переводчика).)) или возобновление производства по делу рассматривались как надлежащее возмещение лицу, имеющему статус жертвы согласно Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Оджалан против Турции" (Ocalan v. Turkey), жалоба N 46221/99, § 210, in fine, Постановление Европейского Суда по делу "Попов против Российской Федерации" (Popov v. Russia) от 13 июля 2006 г., жалоба N 26853/04* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 1 (примеч. редактора).), § 264, Решение Европейского Суда по делу "Олеский против Польши" (Olesky v. Poland) от 16 июня 2009 г., жалоба N 1379/06, и Решение Европейского Суда по делу "Карбони против Италии" (Carboni v. Italy) от 12 февраля 2004 г., жалоба N 51554/99).

79. Косвенно ссылаясь на требуемую заявителем сумму, власти Российской Федерации процитировали ряд дел против Российской Федерации, в которых было установлено нарушение статьи 6 Конвенции, и заявителям была присуждена компенсация в размере от 500 до 2 000 евро.

80. Европейский Суд неоднократно указывал, что для человека, осужденного в ходе процесса, не отвечающего требованиям статьи 6 Конвенции, самым уместным возмещением будет в принципе повторное рассмотрение его дела или возобновление производства по делу, если поступит такое ходатайство (см. среди многих прочих примеров Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сахновский против Российской Федерации" (Sakhnovskiy v. Russia) от 2 ноября 2010 г., жалоба N 21272/03* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2011. N 9 (примеч. редактора).), § 112, и Постановление Европейского Суда по делу "Шаман против Турции" (Saman v. Turkey) от 5 апреля 2011 г., жалоба N 35292/05, § 44). В связи с этим Европейский Суд учитывает, что статьи 413 и 415 УПК РФ предоставляют возможность пересмотра приговора Президиумом Верховного Суда Российской Федерации, если постановлением Европейского Суда было установлено нарушение положений Конвенции.

81. Европейский Суд отмечает, что ранее он приходил к выводу, что установление нарушения статьи 6 Конвенции является достаточной справедливой компенсацией в целях статьи 41 Конвенции, если согласно внутригосударственному законодательству установлены аналогичные процессуальные правила (см. среди прочих примеров Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ибрагим и другие против Соединенного Королевства" (Ibrahim and Others v. United Kingdom), жалоба N 50541/08 и три других* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 12 (примеч. редактора).), ECHR 2016, § 315, Постановление Европейского Суда по делу "Хоккелинг против Нидерландов" (Hokkeling v. Netherlands) от 14 февраля 2017 г., жалоба N 30749/12, §§ 67-68, Постановление Европейского Суда по делу "Ситневский и Чайковский против Украины" (Sitnevskiy and Chaykovskiy v. Ukraine) от 10 ноября 2006 г., жалобы NN 48016/06 и 7817/07, § 142, и Постановление Европейского Суда по делу "А.Т. против Люксембурга" (A.T. v. Luxembourg) от 9 апреля 2015 г., жалоба N 30460/13, § 97). В то же время Европейский Суд полагает, что выплата денежной компенсации согласно статье 41 Конвенции предназначена для исправления таких последствий нарушения, которые нельзя исправить иным образом (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Скоццари и Джунта против Италии" (Scozzari and Giunta v. Italy), жалобы NN 39221/98 и 41963/98, ECHR 2000-VIII, § 250). Европейский Суд приходит к выводу, что возобновление производства по делу будет являться наиболее уместной формой возмещения в связи с установленным нарушением прав заявителя, если он об этом попросит, учитывая, что данный способ предоставляет возможность добиться restitutio in integrum, как этого требует статья 41 Конвенции. Таким образом, в настоящем деле установление факта нарушения Конвенции является достаточной справедливой компенсацией.

B. Судебные расходы и издержки

82. Заявитель не требовал выплаты компенсации судебных расходов и издержек, понесенных при рассмотрении его дела внутригосударственными судами или Европейским Судом.

83. Следовательно, Европейский Суд не будет присуждать какую-либо сумму по данному основанию.

III. Применение статьи 46 Конвенции

84. Соответствующие положения статьи 46 Конвенции гласят следующее:

"1. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются исполнять окончательные постановления Суда по любому делу, в котором они выступают сторонами.

2. Окончательное постановление Суда направляется Комитету министров, который осуществляет надзор за его исполнением...

5. Если Суд устанавливает факт нарушения пункта 1, он передает дело в Комитет министров для рассмотрения мер, подлежащих принятию. Если Суд не устанавливает факт нарушения пункта 1, он передает дело в Комитет министров, который закрывает рассмотрение дела".

85. В ответ на вопрос, заданный Европейским Судом согласно статье 46 Конвенции, власти Российской Федерации сообщили, что нарушения пункта 1 и подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции носят "эпизодический" характер и что ничто не подтверждает вывод о том, что проблема является либо "системной", либо "структурной". Власти Российской Федерации настаивали, что, хотя отдельные установленные Европейским Судом нарушения могут указывать на нарушения, вызванные решениями определенных судей, они не указывали на какие-либо недостатки системы гарантий в целом.

86. Заявитель не представил каких-либо комментариев в этом отношении.

А. Общие принципы

87. Европейский Суд подчеркивает, что, ратифицировав Конвенцию, Высокие Договаривающиеся Стороны взяли на себя обязательство исполнять вступившие в силу постановления Европейского Суда в любых делах, в которых они выступали стороной, при этом исполнение постановлений контролируется Комитетом министров Совета Европы.

88. В то же время Европейский Суд помнит о том, что его постановления по сути носят декларативный характер и что, говоря упрощенно, в основном именно рассматриваемое государство должно выбирать под надзором Комитета министров Совета Европы подлежащие использованию в их внутригосударственных правовых системах способы для выполнения обязательства, предусмотренного статьей 46 Конвенции, если такие способы соответствуют выводам Европейского Суда, изложенным в его постановлении (см. среди многих прочих примеров упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Оджалан против Турции", § 210). Свобода усмотрения в отношении исполнения постановления Европейского Суда отражает свободу выбора, связанную с первичной обязанностью государств - участников Конвенции обеспечить гарантированные Конвенцией права и свободы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Папамихалопулос и другие против Греции (статья 50)" (Papamichalopoulos and Others v. Greece) (Article 50) от 31 октября 1995 г., Series A, N 330-B, § 34).

89. В Резолюции Res(2004)3 от 12 мая 2004 г. о постановлениях, раскрывающих систематические проблемы, Комитет министров Совета Европы подчеркнул важность помощи государствам в идентификации выявленных проблем и определении необходимых для исполнения постановлений мер и предложил Европейскому Суду, "насколько это возможно", определять систематические проблемы и их источник. Однако идентификация системной или структурной проблемы как таковая не требует предоставления Высокой Договаривающейся Стороне точного руководства к действию согласно статье 46 Конвенции (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Веренцов против Украины" (Vyerentsov v. Ukraine) от 11 апреля 2013 г., жалоба N 20372/11, §§ 94-95, и Постановление Европейского Суда по делу "Жеребин против Российской Федерации" (Zherebin v. Russia) от 24 марта 2016 г., жалоба N 51445/09* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 12 (примеч. редактора).), §§ 74-82).

90. Европейский Суд осознает, что пределы исключительных обстоятельств, требующих рассмотрения обязательств государства, предусмотренных статьей 46 Конвенции, неизбежно очень ограничены. С необходимой осторожностью Европейский Суд продолжит решать, можно ли отсутствие свидетеля стороны обвинения в суде считать структурной или системной проблемой в Российской Федерации, и требуют ли существующие правовые системы или практики указания на осуществление каких-либо особых мер.

В. Относительно наличия структурной или систематической проблемы и необходимости принятия мер общего характера

91. В ряде случаев Европейский Суд указывал на существующие структурные проблемы в российской правовой системе, вызывающие поступление большого количества жалоб в Европейский Суд (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Бурдов против Российской Федерации (N 2)" (Burdov v. Russia) (N 2), жалоба N 33509/04* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2009. N 4 (примеч. редактора).), ECHR 2009, §§ 131-141, Постановление Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации" (Ananyev and Others v. Russia) от 10 января 2012 г., жалобы NN 42525/07 и 60800/08* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 8 (примеч. редактора).), §§ 184-234, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Жеребин против Российской Федерации", §§ 74-82). В то же время количество рассматриваемых приемлемых жалоб, затрагивающих аналогичный вопрос о нарушении Конвенции, не может само по себе быть решающим фактором для формулирования вывода о наличии системной или структурной проблемы.

92. Европейский Суд отмечает, что в последние годы власти Российской Федерации были официально уведомлены примерно о 250 поданных против Российской Федерации жалоб, в которых в основном затрагивалась проблема, аналогичная настоящему делу. Европейский Суд подчеркивает, что, хотя общее количество дел, о которых официально уведомлены власти Российской Федерации, является достаточно значительным, нельзя игнорировать то обстоятельство, что жалобы накапливались в Секретариате Европейского Суда на протяжении более чем 10 лет. Как таковые указанные выше цифры не говорят о наличии в прошлом или настоящем систематической или структурной проблемы.

93. Европейский Суд повторяет в заключение, что в рассматриваемое время существовавшая правовая система использования показаний отсутствующего в суде свидетеля, а также руководящие разъяснения Верховного Суда Российской Федерации содержали жесткие процессуальные гарантии, закреплявшие права обвиняемого допросить показывающего против него свидетеля и обеспечивавшие, что оглашение показаний отсутствующего свидетеля было возможно только в исключительных обстоятельствах (см. § 63 настоящего Постановления).

94. Кроме того, без какого-либо предубеждения в отношении будущей оценки поправок в УПК РФ от 2016 года, которые не были применимы на момент событий настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что эти поправки, по-видимому, усиливают право на защиту. В этом отношении Европейский Суд полагает, что с его стороны было бы неуместно указывать на возможные меры общего характера в делах, аналогичных настоящему, где фактические обстоятельства произошли накануне последних правовых изменений в государстве.

95. Вместе с тем у Европейского Суда есть основания сомневаться в том, что настоящее Постановление выиграет от указания на меры общего характера, направленные на усиление информированности органов власти государства-ответчика и мобилизации сил способом, уже изложенным в Рекомендациях Комитета министров Совета Европы CM/Rec(2002)12 от 18 декабря 2002 г., CM/Rec(2004)4 от 12 мая 2004 г. и CM/Rec(2008)2 от 6 февраля 2008 года. Европейский Суд поддерживает эту позицию, также принимая во внимание тот факт, что указанные рекомендации отражают сложившуюся практику государств-членов по исполнению постановлений Европейского Суда и поэтому формируют основную и привычную часть мер, осуществляемых в рамках процесса исполнения.

96. При таких обстоятельствах Европейский Суд не считает разумным или практичным делать какие-либо заявления относительно необходимости мер общего характера в дополнение к тем, что уже приняты властями Российской Федерации для предотвращения аналогичных ситуаций в будущем. Любое решение о рамках или достаточности мер общего характера должно оставаться в компетенции Комитета министров Совета Европы, осуществляющего свои надзорные функции согласно статье 46 Конвенции.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобы в части, касающейся нарушения пункта 1 и подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции, приемлемыми для рассмотрения по существу, а в остальной части - неприемлемыми;

2) постановил, что имело место нарушение пункта 1 и подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции;

3) постановил, что установление факта нарушения Конвенции является само по себе достаточной справедливой компенсацией причиненного заявителю морального вреда;

4) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 12 декабря 2017 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Хелена Ядерблом Председатель Палаты Суда