Определение Конституционного Суда РФ от 29 мая 2018 г. N 1387-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Хабирова Салавата Байегитовича на нарушение его конституционных прав положениями статей 205.5 и 282.2 Уголовного кодекса Российской Федерации, статьи 90 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, статей 3 и 25 Федерального закона "О борьбе с терроризмом"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,

рассмотрев по требованию гражданина С.Б. Хабирова вопрос о возможности принятия его жалобы к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации, установил:

1. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданин С.Б. Хабиров просит признать не соответствующими статьям 28, 45 (часть 1), 46 (часть 1), 47 (часть 1), 49 и 50 (часть 1) Конституции Российской Федерации положения статей 205.5 "Организация деятельности террористической организации и участие в деятельности такой организации" (введена Федеральным законом от 2 ноября 2013 года N 302-ФЗ) и 282.2 "Организация деятельности экстремистской организации" (в редакции, действовавшей до вступления в силу Федерального закона от 2 ноября 2013 года N 302-ФЗ) УК Российской Федерации, статьи 90 "Преюдиция" УПК Российской Федерации, статей 3 "Основные понятия" и 25 "Ответственность организации за террористическую деятельность" Федерального закона от 25 июля 1998 года N 130-ФЗ "О борьбе с терроризмом", утверждая, что они нарушают его права, поскольку позволяют привлекать к уголовной ответственности за руководство деятельностью организации без оценки характера общественной опасности деяния, вины лица, лишь на основании признака запрещенности организации решением суда, которое имеет преюдициальное значение для приговора, хотя само определение такой организации не закреплено в уголовном законе.

Согласно представленным материалам, приговором от 4 февраля 2016 года С.Б. Хабиров осужден за совершение преступлений, в том числе организацию деятельности организации, которая признана террористической принятым в порядке гражданского судопроизводства решением Верховного Суда Российской Федерации от 14 февраля 2003 года. При этом указанные действия, совершенные в период с января 2011 года по 13 ноября 2013 года, квалифицированы по части первой статьи 282.2 УК Российской Федерации (в ранее действовавшей редакции), а последующие - по статье 205.5 данного Кодекса. Апелляционная и надзорная жалобы С.Б. Хабирова на приговор были отклонены.

Кроме того, С.Б. Хабиров подал апелляционную жалобу на решение Верховного Суда Российской Федерации от 14 февраля 2003 года, которая определением от 6 мая 2016 года возвращена без рассмотрения, с чем согласился заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации (письмо от 12 мая 2017 года).

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

На реализацию закрепленного в статье 54 (часть 2) Конституции Российской Федерации общепризнанного правового принципа nullum crimen, nulla poena sine lege (нет преступления, нет наказания без указания на то в законе) направлены взаимосвязанные положения Уголовного кодекса Российской Федерации, согласно которым уголовное законодательство Российской Федерации состоит из данного Кодекса, а новые законы, предусматривающие уголовную ответственность, подлежат включению в данный Кодекс (часть первая статьи 1), преступность деяния, его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только данным Кодексом, а применение уголовного закона по аналогии не допускается (статья 3).

Принцип правовой определенности, обязывающий федерального законодателя формулировать уголовно-правовые предписания с достаточной степенью четкости, позволяющей лицу сообразовывать с ними свое поведение - как дозволенное, так и запрещенное - и предвидеть вызываемые им последствия, не исключает введения в уголовный закон юридических конструкций бланкетного характера, которые для уяснения используемых в нем терминов и понятий требуют обращения к нормативному материалу иных правовых актов. Оценивая подобную модель законодательного регулирования, Конституционный Суд Российской Федерации пришел к следующему выводу: сам по себе бланкетный характер норм не может свидетельствовать об их неконституционности, поскольку регулятивные нормы, непосредственно закрепляющие те или иные правила поведения, не обязательно должны содержаться в том же нормативном правовом акте, что и нормы, предусматривающие юридическую ответственность за их нарушение, а потому оценка степени определенности содержащихся в законе понятий должна осуществляться исходя не только из самого текста закона и используемых в нем формулировок, но и из их места в системе нормативных предписаний, а также с учетом смежных составов правонарушений (постановления от 27 мая 2003 года N 9-П, от 31 марта 2011 года N 3-П, от 14 февраля 2013 года N 4-П, от 17 июня 2014 года N 18-П, от 16 июля 2015 года N 22-П и др.).

Гарантируя права и свободы человека и гражданина, государство одновременно вправе устанавливать в федеральном законе ограничения прав и свобод в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (статья 55, часть 3, Конституции Российской Федерации), в том числе предусматривать уголовную ответственность за деяния, умышленно совершенные в ущерб основным ценностям конституционного строя (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1995 года N 17-П). Так, применительно к ранее действовавшей редакции статьи 282.2 УК Российской Федерации Конституционный Суд Российской Федерации указал, что она призвана обеспечить охрану основ конституционного строя и безопасности государства, а также установленного законом порядка исполнения судебных решений и предусматривает уголовную ответственность не за любые действия, а только за те, которые совершаются в составе объединения, в соответствии с его целями и планами, под единым организованным руководством и с умыслом, направленным на поддержание деятельности объединения, заведомо для виновного запрещенной на основании судебного решения (Определение от 29 сентября 2011 года N 1308-О-О).

Эта правовая позиция Конституционного Суда Российской Федерации применима и к действующему правовому регулированию уголовной ответственности за такие деяния, притом что Федеральным законом от 2 ноября 2013 года N 302-ФЗ из статьи 282.2 УК Российской Федерации в специальную норму - статью 205.5 данного Кодекса - выделена ответственность за организацию деятельности террористической организации и участие в ней. Закрепление же признаков такой организации как бланкетных соответствует той сфере, которая регулируется законодательством о противодействии терроризму (преамбула Федерального закона от 6 марта 2006 года N 35-ФЗ "О противодействии терроризму").

Кроме того, в соответствии со статьей 26 Федерального закона "О противодействии терроризму" Федеральный закон "О борьбе с терроризмом" признан утратившим силу с 1 января 2007 года, а потому его положения, которые не могут применяться к отношениям, возникшим позднее этой даты, не могут и выступать предметом проверки Конституционного Суда Российской Федерации.

Что же касается статьи 90 УПК Российской Федерации, то, как отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, фактические обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным актом, разрешившим дело по существу в порядке гражданского судопроизводства, имеют преюдициальное значение для суда, прокурора, следователя и дознавателя по находящемуся в их производстве уголовному делу, когда в уголовном судопроизводстве рассматривается вопрос о правах и обязанностях того лица, правовое положение которого уже определено ранее вынесенным судебным актом; принятые в порядке гражданского судопроизводства и вступившие в законную силу решения судов по гражданским делам не могут рассматриваться как предрешающие выводы суда при осуществлении уголовного судопроизводства о том, содержит ли деяние признаки преступления, а также о виновности обвиняемого, которые должны основываться на всей совокупности доказательств по уголовному делу; признание за вступившим в законную силу судебным актом, принятым в порядке гражданского судопроизводства, преюдициального значения при рассмотрении уголовного дела не может препятствовать правильному и своевременному осуществлению правосудия по уголовным делам исходя из требований Конституции Российской Федерации, в том числе принципа презумпции невиновности лица, обвиняемого в совершении преступления, которая может быть опровергнута только посредством процедур, предусмотренных уголовно-процессуальным законом, и только в рамках уголовного судопроизводства (статья 49; статья 118, часть 2, Конституции Российской Федерации) (Постановление от 21 декабря 2011 года N 30-П; определения от 19 ноября 2015 года N 2636-О, от 19 июля 2016 года N 1697-О, от 25 октября 2016 года N 2226-О, от 20 декабря 2016 года N 2779-О и N 2786-О и др.).

Таким образом, данная жалоба, как не отвечающая критерию допустимости, закрепленному в Федеральном конституционном законе "О Конституционном Суде Российской Федерации", не может быть принята Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению.

Исходя из изложенного и руководствуясь частью второй статьи 40, пунктом 2 статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Хабирова Салавата Байегитовича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации

В.Д. Зорькин