Апелляционное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 27 июня 2018 г. N 67-АПУ18-10 Суд обоснованно оставил без удовлетворения жалобу защитника на постановление уполномоченного органа о выдаче лица компетентным органам другого государства для привлечения к уголовной ответственности, поскольку требование иностранного государства о выдаче соответствует положениям международного законодательства и к нему приложены все необходимые документы, заверенные надлежащим образом (подтверждено)

Апелляционное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 27 июня 2018 г. N 67-АПУ18-10

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего Шамова А.В.

судей Ведерниковой О.Н., Зыкина В.Я.

при секретаре Меркушове Д.В.

рассмотрела в судебном заседании апелляционные жалобы Маханова Н.А. и его защитника - адвоката Жемчуговой Ю.В. на постановление Новосибирского областного суда от 06 апреля 2018 года, по которому оставлена без удовлетворения жалоба адвоката Жемчуговой Ю.В. в защиту интересов Маханова Н.А. на постановление заместителя Генерального прокурора Российской Федерации от 27 апреля 2017 года о выдаче Маханова Нурмахаммада Анарбоевича, ... правоохранительным органам Республики Узбекистан для привлечения к уголовной ответственности.

Заслушав доклад судьи Ведерниковой О.Н., выступление защитника Жемчуговой Ю.В., поддержавшей доводы жалоб, мнение прокурора Генеральной прокуратуры Российской Федерации Гуровой В.Ю. об оставлении постановления без изменения, Судебная коллегия установила:

Постановлением заместителя Генерального прокурора Российской Федерации от 27 апреля 2017 года удовлетворен запрос Генеральной прокуратуры Республики Узбекистан о выдаче Маханова Н.А. для привлечения к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 244.2 УК Республики Узбекистан за участие в религиозных экстремистских, сепаратистских, фундаменталистских или иных запрещенных организациях.

Данное решение адвокат Жемчугова Ю.В. в защиту интересов Маханова Н.А. обжаловала в Новосибирский областной суд, который в удовлетворении ее жалобы отказал.

В апелляционных жалобах:

Маханов Н.А. считает постановление суда незаконным, нарушающим ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, ст. 3 Конвенции ООН против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания. Считает, что суд не учел, что в случае выдачи в Республику Узбекистан ему грозят пытки, суд проигнорировал информацию о систематическом применении пыток правоохранительными органами Республики Узбекистан, в том числе, исследованные в суде доклады авторитетных международных организаций, постановления Европейского Суда по правам человека, в том числе, от 07 ноября 2017 г. по делу "Т.М. и другие против России", обращает внимание на существование устойчивого запрета принудительного возвращения лиц, обвиняемых в религиозном экстремизме, указывает, что входит в уязвимую группу лиц. Считает гарантии, предоставленные Генеральной прокуратурой Республики Узбекистан недостаточными, просит постановление отменить.

адвокат Жемчугова Ю.В. считает постановление суда незаконным, нарушающим ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, ст. 3 Конвенции ООН против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, Европейскую конвенцию о выдаче, а также основанным на выводах, не соответствующих материалам дела. Полагает, что обвинительные документы, представленные узбекской стороной, имеют признаки фальсификации и не позволяют квалифицировать обвинение по статьям УК РФ; само обвинение, предъявленное Маханову, является расплывчатым и неконкретизированным. Указывает на различия в документах, представленных узбекской стороной, в том числе, в постановлении об избрании в отношении Маханова меры пресечения в виде заключения под стражу от 31 июля 2015 г. и постановлении о привлечении к участию в деле в качестве обвиняемого, считает, что обвинительные документы по его делу сфабрикованы и не дают возможности установить, за какие действия он будет привлечен к уголовной ответственности в Республике Узбекистан. Также, считает, что суд не учел, что в случае выдачи в Республику Узбекистан Маханову грозят пытки, суд проигнорировал информацию о систематическом применении пыток правоохранительными органами Республики Узбекистан, в том числе, исследованные в суде доклады авторитетных международных организаций, постановления Европейского Суда по правам человека, в том числе по делам: "М. против России" от 10 июня 2010 г., "А. против России" от 02 октября 2012 г., "X. против России" от 01 марта 2016 г., обращает внимание на существование устойчивого запрета принудительного возвращения лиц, обвиняемых в религиозном экстремизме, указывает, что он входит в особо уязвимую группу лиц. Считает гарантии, предоставленные Генеральной прокуратурой Республики Узбекистан недостаточными, просит постановление отменить.

В возражениях на доводы жалобы адвоката Жемчуговой Ю.В. прокурор М.В. Якушев приводит аргументы, в соответствии с которыми просит постановление оставить без изменения, жалобу - без удовлетворения.

Проверив представленные материалы, обсудив доводы апелляционных жалоб и возражений на них, Судебная коллегия не находит оснований для удовлетворения жалоб.

В обжалуемом решении суд обоснованно сослался на положения Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, заключенной государствами - членами СНГ 22 января 1993 года (ратифицирована Российской Федерацией 4.08.1994 г.), в соответствии с которой Российская Федерация приняла на себя обязательство по требованию другого государства - участника названной Конвенции выдавать находящихся на ее территории лиц для привлечения к уголовной ответственности или приведения приговора в исполнение.

Также правомерна ссылка суда на нормы уголовно-процессуального законодательства России, регулирующие условия выдачи и порядок принятия соответствующего решения.

Судом исследованы с достаточной полнотой материалы о выдаче Маханова Н.А., представленные Генеральной прокуратурой Российской Федерации, в том числе, поступившие из Генеральной прокуратуры Республики Узбекистан, и сделан обоснованный вывод о том, что решение о его выдаче принято уполномоченным на то лицом, оснований, влекущих отказ в выдаче лица, которые предусмотрены ст. 57 указанной выше Конвенции 1993 г., а также ч. 1, 2 ст. 464 УПК РФ, не имеется.

Так, судом исследовано указанное в требовании о выдачи постановление о дополнении обвинения от 09 августа 2016 г., в котором Маханов Н.А. обвиняется в том, что примерно в 2006 году, проживая на территории Зангиатинского района Ташкентской области Республики Узбекистан, войдя в состав религиозно-экстремистского течения "Ислом жиходчилар", являющегося одной из ячеек запрещенной международной террористической организации "Исламское движение Туркестана" (она же "Исламская партия Туркестана"), осуществляющей свою незаконную деятельность на территории Республики Узбекистан и за ее пределами, действуя в ее интересах, с целью пополнения ее состава до осени 2011 года, находясь по адресу: Ташкентская область, Зангиатинский район, к.с.г. Бузсув, ул. дом без номера, тайно организовывал и проводил с Ю., Ю., Ю.. М. и С. занятия, на которых путем устных выступлений и демонстрации видеозаписей пропагандировал идеологию международной террористической организации "Исламское движение Туркестана" (она же "Исламская партия Туркестана"), обосновывал необходимость выезда в Афганистан и Исламскую Республику Пакистан для прохождения специальной боевой подготовки в диверсионных лагерях с целью последующего проведения на территории Узбекистана "джихада" для свержения государственной власти и построения Исламского государства. Затем, осенью 2011 г. Маханов Н.А. с целью продолжения своей деятельности в интересах указанной организации вместе со своей семьей выехал на территорию Республики Казахстан, где до ноября 2014 года проводил тайные собрания с неустановленными следствием членами террористической организации "Исламское движение Туркестана" (она же "Исламская партия Туркестана").

Судом правильно учтено, что Маханов Н.А. является гражданином Республики Узбекистан; его действия являются уголовно наказуемыми как в Республике Узбекистан, так и на территории Российской Федерации (ч. 2 ст. 205.5 УК РФ в редакции Федерального закона от 02.11.2013 г. N 302-ФЗ); в качестве наказания за совершение таких преступлений, как по УК Республики Узбекистан, так и по УК Российской Федерации может быть назначено наказание на срок свыше 1 года.

При принятии решения суд обоснованно учел гарантии иностранного государства, указанные в требовании о выдачи, согласно которым в соответствии со ст. 66 вышеуказанной Конвенции 1993 г. Маханов Н.А. не будет без согласия Российской Федерации выдан третьему государству, привлечен к уголовной ответственности, подвергнут наказанию за совершенное до его выдачи преступление, за которое он не был выдан и после окончания судебного разбирательства и отбытия наказания сможет свободно покинуть территорию Республики Узбекистан.

Таким образом, условия выдачи, предусмотренные ст. 56, 66 Конвенции 1993 г. и чч. 1, 3 ст. 462 УПК РФ, соблюдены.

Оснований отказа в выдаче, предусмотренных ст. 57 Конвенции 1993 г. и чч. 1, 2 ст. 464 УПК РФ, не усматривается: сроки давности уголовного преследования в отношении Маханова Н.А. не истекли; на территории России за то же преступление он не преследуется; преступление в соответствии с законодательством запрашивающего или запрашиваемого государства не преследуется в порядке частного обвинения (по заявлению потерпевшего). Решением, утвержденным заместителем начальника ГУ МВД России по Новосибирской области 02 марта 2017 года, вступившим в силу, согласно решению Московского городского суда от 04 декабря 2017 года, Маханову отказано в признании беженцем на территории РФ.

Доводы Маханова Н.А. и его адвоката о том, что в Республике Узбекистан ему грозит преследование по политическим и религиозным убеждениям, рассматривались судом первой инстанции и признаны им необоснованными, поскольку ничем объективно не подтверждены.

Как указано в обжалуемом решении, Маханов Н.А. не представил суду убедительных аргументов, свидетельствующих о наличии веских оснований полагать, что властями Республики Узбекистан к нему могут быть применены пытки, бесчеловечное или унижающее человеческое достоинство обращение или наказание, а также что он может подвергнуться преследованию по признаку расы, вероисповедания, гражданства, национальности, принадлежности к определенной социальной группе или по политическим убеждениям.

Суд правомерно сослался в обжалуемом решении на гарантии соблюдения в отношении Маханова Н.А. данных прав, указанные в запросе иностранного государства, включая положения ст. 16, 17, 24 УПК Республики Узбекистан, в соответствии с которыми правосудие по уголовным делам осуществляется на началах равенства граждан перед законом и судом, независимо от пола, расы, национальности, языка, религии, социального происхождения, убеждения, личного и общественного положения, и никто не может быть подвергнут пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему честь и достоинство человека обращению; обвиняемому и подсудимому обеспечивается право на защиту.

Учтены судом также гарантии Генеральной прокуратуры Республики Узбекистан того, что в случае необходимости Маханову Н.А. будет предоставлена надлежащая медицинская помощь и лечение, а также обеспечено право на защиту, уголовное преследование в отношении Маханова Н.А. не имеет политических мотивов и не будет носить дискриминационный характер, будет осуществляться в строгом соответствии с законодательством и международными договорами Республики Узбекистан.

Поскольку указанные в международном договоре и уголовно-процессуальном законодательстве России условия выдачи лица выполнены, а предусмотренных Конвенцией 1993 г., международными договорами о правах человека и УПК РФ оснований отказа в выдаче не установлено, суд обоснованно не усмотрел оснований для отмены постановления заместителя Генерального прокуратура РФ о выдаче Маханов Н.А. компетентным органам Республики Узбекистан.

Рассмотрев доводы апелляционных жалоб Маханова Н.А. и его защитника - адвоката Жемчуговой Ю.В., Судебная коллегия приходит к следующим выводам.

Требование иностранного государства о выдаче Маханова Н.А. соответствует положениям ст. 58 Конвенции 1993 г. и к нему приложены все необходимые документы, заверенные надлежащим образом.

Доводы жалобы адвоката Жемчуговой Ю.В. о фальсификации обвинительных документов, представленных узбекской стороной; не конкретизированном и расплывчатом обвинении; различиях в описании содеянного в постановлении об избрании в отношении Маханова меры пресечения в виде заключения под стражу от 31 июля 2015 г. и постановлении о привлечении к участию в деле в качестве обвиняемого; невозможности установить, за какие действия он будет привлечен к уголовной ответственности в Республике Узбекистан и невозможности квалифицировать обвинение по статьям УК РФ, являются необоснованными по следующим основаниям.

В силу положений Конвенции 1993 г. и норм УПК РФ, регулирующих порядок принятия решения о выдаче лица и процедуру его обжалования, государства - участники указанной выше конвенции действуют на основе принципа взаимного доверия и при условии соблюдения соответствующих конвенционных установлений относительно требований, предъявляемых к запросу о выдаче лица, правоохранительные органы и суды запрашиваемого государства (в данном случае - России) не уполномочены проверять законность и обоснованность обвинения, предъявленного лицу, выдача которого требуется, и достоверность представленных документов, заверенных надлежащим образом.

Иное противоречило бы общепризнанному принципу уважения государственного суверенитета запрашивающего государства и представляло бы собой вмешательство во внутренние дела другого государства, что запрещено положениями Устава ООН.

Кроме того, как правильно указал суд, согласно ч. 6 ст. 463 УПК РФ в ходе судебного рассмотрения суд не обсуждает вопросы виновности лица, принесшего жалобу, ограничиваясь проверкой соответствия решения о выдаче данного лица законодательству и международным договорам Российской Федерации.

Доводы жалоб о не конкретизированном и расплывчатом обвинении рассматривались судом первой инстанции, который их обоснованно отверг, указав, что обвинение, предъявленное Маханову Н.А., конкретизировано, содержит указания на время, место, способ совершения вменяемого ему преступления.

Изучив постановление об избрании в отношении Маханова меры пресечения в виде заключения под стражу от 31 июля 2015 г. и постановление о дополнении обвинения от 09 августа 2016 г., Судебная коллегия не установила в данных документах наличие различий, препятствующих тому, чтобы установить, за какие действия он будет привлечен к уголовной ответственности в Республике Узбекистан и квалифицировать обвинение по статьям УК РФ.

При проверке решения о выдаче лица суду надлежит руководствоваться теми документами, которые указаны в требовании о выдаче лица. В данном случае - это постановление о дополнении обвинения от 09 августа 2016 г., которое содержит подробное описание действий, в совершении которых обвиняется Маханов, позволяющее прийти к выводу о том, что его действия правильно квалифицированы Генеральной прокуратурой РФ по ч. 2 ст. 205.5 УК РФ (в редакции Федерального закона от 02.11.2013 г. N 302-ФЗ) как "участие в деятельности организации, которая в соответствии с законодательством Российской Федерации признана террористической".

В обжалуемом постановлении суд правильно сослался на решение Верховного Суда Российской Федерации от 14 февраля 2003 года, согласно которому организация "Исламская партия Туркестана" (бывшее "Исламское движение Туркестана") признана террористической и ее деятельность запрещена на территории Российской Федерации.

В указанном выше решении Верховного Суда Российской Федерации от 14 февраля 2003 года, в частности, отмечается, что "Исламская партия Туркестана" (бывшее "Исламское движение Узбекистана") - создана в 1995 г. Деятельность организации направляется и спонсируется зарубежными исламскими клерикальными центрами, нацеленными на создание в Узбекистане и других странах СНГ экстремистских религиозных организаций. Программа партии предусматривает возрождение "Великого исламского калифата" на территории государств Центрально-азиатского региона с вовлечением в данный процесс кавказских и поволжских республик Российской Федерации. Ближайшими целями являются: дестабилизация внутриполитической ситуации в Узбекистане путем проведения диверсий, террористических актов, планирования и проведения военных акций, провокаций на узбекско-таджикской и узбекско-киргизской границах, захват заложников. С начала 1999 года ее действия приняли крайние формы насилия, включая совершение взрывов и похищение людей.

С учетом изложенного выше, очевидно, что деятельность "Исламского движения Туркестана", участие в которой вменяется в вину Маханову, наносит ущерб безопасности Российской Федерации, угрожает безопасности дружественного государства - Республики Узбекистан, представляет угрозу для мирного существования и прав граждан других государств - членов СНГ, а также всего мирового сообщества.

В резолюции, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 24 декабря 2017 г. "Последствия терроризма для осуществления прав человека", в частности:

- отмечается, что терроризм оказывает негативное воздействие на полное осуществление всех прав человека и основных свобод и препятствует полному осуществлению политических, гражданских, экономических, социальных и культурных прав;

- подчеркивается, что на государства возложена обязанность защищать находящихся на их территории и под их юрисдикцией лиц от террористических актов, принимать эффективные меры по борьбе с терроризмом, проводить расследования и осуществлять судебное преследование лиц, виновных в совершении таких актов, и особо отмечается необходимость обеспечения соответствия контртеррористических законов, мер и практики правам человека;

- заявляется о непоколебимой приверженности укреплению международного сотрудничества в деле предупреждения терроризма и насильственного экстремизма во всех случаях, когда он создает питательную среду для терроризма, и борьбы с ним во всех его формах и проявлениях и подтверждается, что любые террористические акты, чем бы они ни были мотивированы и где бы, когда бы и кем бы они ни совершались, являются преступлениями и не имеют оправдания.

В Европейской конвенции о пресечении терроризма 1977 г. отмечается необходимость принятия эффективных мер с тем, чтобы обеспечить неотвратимость уголовного преследования и наказания лиц, совершивших акты терроризма, и выражается убеждение в том, что выдача является особенно эффективным средством для достижения этой цели.

Согласно Шанхайской конвенции о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом 2001 года, участниками которой являются, в том числе, Россия и Узбекистан, терроризм, сепаратизм и экстремизм представляют угрозу международному миру и безопасности, развитию дружественных отношений между государствами, а также осуществлению основных прав и свобод человека; указанные явления серьезно угрожают территориальной целостности и безопасности Сторон, а также их политической, экономической и социальной стабильности. В этой связи стороны обязались принимать такие меры, которые могут оказаться необходимыми, для обеспечения того, чтобы терроризм, сепаратизм и экстремизм ни при каких обстоятельствах не подлежали оправданию по соображениям исключительно политического, философского, идеологического, расового, этнического, религиозного или иного аналогичного характера и влекли наказание сообразно степени их тяжести.

С учетом изложенного выше, очевидно, что выдача лиц, обвиняемых в терроризме и экстремизме, представляет собой важную форму международного сотрудничества в борьбе с преступностью, государства- участники международных договоров несут обязанности по выполнению своих международных обязательств по выдаче таких лиц в соответствии с общепризнанным принципом "pacta sunt servanda". С учетом правозащитного подхода вопросы выдачи таких лиц необходимо рассматривать всесторонне, учитывая как индивидуальные права выдаваемого лица, так и предсказуемые последствия его безнаказанности в случае невыдачи, что может создавать условия для продолжения преступной деятельности и нарушения тем самым прав и охраняемых законом интересов других лиц.

В любом случае речь идет о правах человека - индивидуальных или коллективных (имея в виду права потенциальных жертв терроризма и экстремизма), что требует принятия взвешенного решения, основанного на балансе индивидуальных и публичных интересов, с учетом европейских принципов соразмерности и пропорциональности.

При принятии решения о выдаче лица необходимо руководствоваться общепризнанными принципами: сотрудничества государств в сфер уголовного судопроизводства, необходимости выполнения международных обязательств и неотвратимости уголовного преследования и наказания за преступления, уважения прав человека. Применительно к выдаче лица для уголовного преследования или исполнения приговора это означает необходимость обеспечения неотвратимости наказания за содеянное в условиях защиты прав и свобод лица, в отношении которого решается вопрос о его выдаче.

Поскольку Маханов Н.А. и его защитник - адвокат Жемчугова Ю.В. в своих апелляционных жалобах настаивают на том, что в случае выдачи Маханова в Республику Узбекистан ему грозят пытки, при этом ссылаются на ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, ст. 3 Конвенции ООН против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, конкретные решения Европейского Суда по правам человека, существование устойчивого запрета принудительного возвращения лиц, обвиняемых в религиозном экстремизме, которые (и Маханов в том числе) входят в особо уязвимую группу, Судебная коллегия полагает необходимым провести дополнительную проверку указанных доводов и по ее завершении приходит к следующим выводам.

Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г., Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания от 10 декабря 1984 года, Конвенция о статусе беженцев от 28 июля 1951 года, Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 г. в толковании межгосударственных органов по защите прав человека закрепляют следующие общепризнанные принципы: запрет пыток, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания, а также принцип "невозвращения" (nonrefoulement), защищающий лиц от принудительного возвращения в страну, где они могут подвергнуться пыткам, жестокому, бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию, либо дискриминационному преследованию.

Согласно статье 3 Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, в толковании Комитета ООН против пыток, при оценке наличия или отсутствия указанных выше обстоятельств суду необходимо принимать во внимание как общую ситуацию, касающуюся соблюдения прав и свобод человека в запрашивающем государстве, так и конкретные обстоятельства дела, которые в своей совокупности могут свидетельствовать о наличии или об отсутствии серьезных оснований полагать, что лицо может быть подвергнуто вышеупомянутому обращению или наказанию.

В результате реализации своих конституционных полномочий по разъяснению судебной практики, в том числе, по вопросу выдачи лиц, Верховный Суд РФ пришел к выводу о том, что ссылка на общую ситуацию, касающуюся соблюдения прав человека в запрашивающем государстве, сама по себе не может служить достаточным основанием отказа в выдаче, поскольку оценка такой ситуации, которая была международными договорными и внедоговорными органами, с течением времени может меняться (п. 14 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 14 июня 2012 г. N 11; Постановления Президиума Верховного Суда РФ от 24 января 2018 г. в отношении Д., А., Ж., Ж.

В этой связи Судебная коллегия отмечает, что указанные в жалобе решения о выдаче в Республику Узбекистан, которые становились предметом рассмотрения Европейского Суда по правам человека, по результатам которого устанавливалось данным международным органом нарушение статьи 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., основаны на докладах ООН и международных НКО относительно ситуации в Узбекистане за период до 2015 г., о чем прямо указано в постановлениях ЕСПЧ от 01 марта 2016 г. по делу "К. против России", от 07 ноября 2017 г. по делу "Т.М. и другие против России".

С учетом изложенного выше, Судебная коллегия для оценки общей ситуации, касающейся соблюдения прав человека в запрашивающем государстве, и ее возможного изменения, полагает необходимым руководствоваться официальными документами ООН и нормативными актами запрашивающего выдачу государства, которые действуют на настоящий момент и являются актуальными.

Согласно "Вступительным замечаниям Верховного комиссара ООН по правам человека Зейда Раада аль Хусейна на пресс-конференции в ходе его миссии в Узбекистан" (Ташкент, 11 мая, 2017 г.), опубликованным на официальном сайте Управления Верховного комиссара ООН по правам человека, за последние четыре года в Узбекистане происходил постепенный прогресс в области прав человека; каждый новый закон в Узбекистане теперь проходит проверку на предмет соответствия международным стандартам в области прав человека; права человека - все категории прав человека - фигурируют в пяти приоритетных сферах, сформулированных во всеобъемлющем политическом документе, служащем руководством для осуществление предложенных реформ, - президентской Стратегии действий на 2017-2021 гг.; в стране действует Национальный центр прав человека, а также парламентский омбудсмен.

Из Национального доклада по Узбекистану, представленного в соответствии с пунктом 5 приложения к резолюции 16/21 Совета по правам человека ООН, на тридцатой сессии, проходившей 7-18 мая 2018 г., опубликованного на официальном сайте Верховного комиссара ООН по правам человека, следует, что в Узбекистане приняты национальные планы действий и государственные программы по имплементации международных стандартов прав и свобод человека. Республикой Узбекистан приняты дополнительные меры в сфере борьбы с пытками на основе совершенствования своего законодательства и деятельности правоохранительных органов. Продолжена имплементация положений о запрете пыток в новом законодательстве: в Законе "Об органах внутренних дел" закреплено положение о запрете применения пыток, насилия, другого жестокого или унижающего человеческое достоинство обращения, пресечении действий, которыми гражданину умышленно причиняется боль, физическое или нравственное страдание; в Закон "О порядке отбывания административного ареста" от 9.01.2017 г. включены положения, направленные на предупреждение и устранение пыток лиц, подвергнутых административному аресту. В проекте Закона "О чрезвычайном положении" гарантирована недопустимость отступления от ст. 7 Пакта о гражданских и политических правах в условиях чрезвычайного положения. В Указе Президента от 30 ноября 2017 г. "О дополнительных мерах по усилению гарантий прав и свобод граждан в судебно-следственной деятельности" признано недопустимым использование в качестве доказательств по уголовным делам данных, полученных с нарушениями процессуального законодательства, в т.ч. собранных с применением пыток.

В этом же докладе отмечается, что в Узбекистане продолжены усилия по полному обеспечению прав и интересов лиц, находящихся в местах содержания под стражей и учреждениях по исполнению наказания. За последние 15 лет более чем в 2 раза уменьшилось количество заключенных, содержащихся в местах лишения свободы, показатель численности заключенных составляет 133 человека на 100 тыс. населения. Наполняемость пенитенциарных учреждений составляет в среднем 80%, в некоторых учреждениях не превышает 30%, а в единственной в стране воспитательной колонии для несовершеннолетних не составляет и 10%. На основе Акта Сената об амнистии от 12.10.2016 г. более 15,5 тыс. граждан освобождено от уголовной ответственности и наказания, из мест заключения освобождено свыше 2,8 тыс. лиц, в соответствии с Актом Президента о помиловании освобождены от отбытия наказания 2,7 тыс. человека, в т.ч. более 900 лиц, содержащихся в местах лишения свободы. Принята Программа по совершенствованию системы исполнения наказания в Узбекистане на 20182022 годы, предусматривающая создание дополнительных механизмов обеспечения прав осужденных.

В соответствии со "Стратегией действий по пяти приоритетным направлениям развития Республики Узбекистан в 2017-2021 годах", утвержденной Указом Президента Республики Узбекистан Ш.М. Мирзиёева от 07 февраля 2017 г., обеспечение верховенства закона и дальнейшее реформирование судебно-правовой системы является одним из приоритетных направлений развития страны, в рамках которого предусматривается всемерная реализация принципов независимости и беспристрастности суда, состязательности и равноправия сторон судебного процесса; расширение сферы применения института "Хабеас корпус", усиление судебного контроля над следствием; обеспечение гарантий надежной защиты прав и свобод граждан.

В последние годы в уголовно-процессуальное законодательство Республики Узбекистан внесены изменения, закрепляющие принцип равенства участников уголовного судопроизводства, запрет пыток и право обвиняемого и подсудимого на защиту. Уголовный кодексе Республики Узбекистан предусматривает ответственность за применение пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания (ст. 235).

Кроме того, следует учесть, что Республика Узбекистан является участником всех основных договоров ООН по правам человека, включая Конвенцию против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984 г., и несет в этой связи соответствующие международные обязательства.

Учитывая вышеизложенное, Судебная коллегия приходит к выводу о том, что в последнее годы общая ситуации с правами человека в Республике Узбекистан изменилась. В результате изменений законодательства и правоприменительной практики в данной стране созданы эффективные средства правовой защиты от угрозы нарушения прав человека.

С учетом изложенного выше при проведении судебной проверки законности и обоснованности решения о выдаче лица в данное государство особое внимание следует уделить конкретным обстоятельствам дела, которые в своей совокупности могут свидетельствовать о наличии или об отсутствии серьезных оснований полагать, что лицо может быть подвергнуто запрещенному обращению или наказанию.

Изучив личные обстоятельства Маханова Н.А., Судебная коллегия не установила наличие оснований, позволяющих сделать вывод о том, что в случае выдачи в Узбекистан он подвергнется реальному риску жестокого обращения и пыткам.

В своих объяснениях в связи с задержанием и в судебном заседании Маханов заявлял о том, что придерживается традиционного ислама и до 2010 г. у него не было конфликтов с местными жителями или религиозными организациями на почве религиозных убеждений. В 2010 г. у его дочерей были конфликты в школе на почве ношения платков, которые в школах Узбекистан носить запрещено, в связи с чем его вызывали в районный центр и проводили с ним беседы. В последующем девушек за ношение платков в общественных местах стали привлекать к ответственности за нарушение общественного порядка, его семья глубоко верующая, придерживается правил Корана, которым запрещается женщинам находиться на людях без платка и они приняли решение уехать в Казахстан по программе переселения этнических казахов. В 2014 г. развелся с женой (у него пятеро детей) и оформил отказ от гражданства Узбекистана. В июле 2016 г. в Россию приехал по работе, сопровождая вагон с фруктами, планировал вернуться назад в Казахстан, но был задержан в связи с розыском. Считает себя гражданином Республики Казахстан, полагает, что в Узбекистане его преследуют за религиозные убеждения - традиционный ислам, желает получить убежище в России.

Вопреки указанному в объяснении, из представленных документов следует, что Маханов является гражданином Республики Узбекистан (л.д. 147, 148), с заявлением о выходе из гражданства данной республики не обращался; одновременно имеет удостоверение личности гражданина Республики Казахстан.

Из его объяснения также следует, что на территории данных государств ранее проблем во взаимоотношениях с властями не имел, уголовному преследованию не подвергался, судим не был, жестокого обращения со стороны властей не испытывал, в Казахстане и Узбекистане проживают близкие родственники, угроз в их адрес не поступало.

Маханов в суде также не ссылался на личный опыт жестокого обращения со стороны узбекских правоохранительных органов и не утверждал, что члены его семьи были политически или религиозно активны или подвергались жестокому обращению со стороны властей.

Указанный им факт государственного запрета ношения женщинами мусульманских платков (хиджабов) в общественных местах нельзя рассматривать как пример преследования за религиозные взгляды в государстве, подавляющее большинство населения которого исповедует ислам.

Представляется, что подобный запрет соответствует конституционным принципам Республики Узбекистан как светского государства, в котором для всех гарантируется свобода совести, право исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, но признается недопустимым принудительное насаждение религиозных взглядов (ст. 31 Конституции Республики Узбекистан).

Кроме того, в настоящее время Маханов развелся с женой, его уже взрослые дочери проживают в Республике Казахстан и запрет ношения женщинами мусульманских платков (хиджабов) в общественных местах в Республике Узбекистан не является проблемой его семьи и не касается его лично.

Поскольку сам Маханов преследованиям за религиозные взгляды в Республике Узбекистан никогда не подвергался, оснований предполагать, что в случае его выдачи он будет подвергнут такому преследованию, не усматривается.

При таких обстоятельствах оснований подвергать сомнению государственные гарантии соблюдения прав Маханова Н.А., в случае его выдачи, предоставленные запрашивающим государством, являющимся субъектом международного права, Судебная коллегия не имеет и признает их надежными и достаточными.

Правомочность органов прокуратуры Республики Узбекистан по предоставлению подобных гарантий сомнений не вызывает, поскольку согласно положениям УПК Республики Узбекистан (ст. 599), решение вопроса о направлении запроса о выдаче лица, находящегося на территории иностранного государства, и сбор всех необходимых для этого материалов возложены на Генеральную прокуратуру данного государства.

Кроме того, сведений о нарушении Республикой Узбекистан ранее данных гарантий такого рода по аналогичным делам у Судебной коллегии не имеется.

Таким образом, Судебная коллегия приходит к выводу о том, что серьезные основания считать, что в случае выдачи Маханова Н.А. правоохранительным органам Республики Узбекистан ему будет угрожать реальная опасность подвергнуться пыткам или жестокому обращению, отсутствуют, доводы жалоб в этой части носят предположительный характер, не будучи подтвержденными конкретными личными обстоятельствами.

На основании изложенного Судебная коллегия считает, что решение о выдаче Маханова Н.А. является законным и обоснованным, судом первой инстанции нормы международного и российского права применены правильно и оснований для отмены обжалуемого постановления не имеется.

Руководствуясь ст. 389.13, 389.15, 389.18, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, Судебная коллегия определила:

постановление Новосибирского областного суда от 06 апреля 2018 года, которым оставлена без удовлетворения жалоба адвоката Жемчуговой Ю.В. на постановление заместителя Генерального прокурора Российской Федерации от 27 апреля 2017 года в отношении Маханова Нурмахаммада Анарбоевича, оставить без изменения, апелляционные жалобы - без удовлетворения.

Председательствующий

Шамов А.В.

Судьи

Ведерникова О.Н.

Зыкин В.Я.