Постановление Европейского Суда по правам человека от 11 апреля 2017 г. Дело "Стрекалев (Strekalev) против Российской Федерации" (Жалоба N 21363/09) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Стрекалев (Strekalev)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 21363/09)

Постановление Суда

Страсбург, 11 апреля 2017 г.

По делу "Стрекалев против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Хелены Ядерблом, Председателя Палаты,

Луиса Лопеса Герра,

Хелен Келлер,

Дмитрия Дедова,

Пере Пастора Вилановы,

Алёны Полачковой,

Георгия А. Сергидеса, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 21 марта 2017 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 21363/09, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Романом Александровичем Стрекалевым (далее - заявитель) 9 марта 2009 г.

2. Интересы заявителя, которому была оказана юридическая помощь, представляли М. Самородкина и Л. Лазарева, адвокаты, практикующие в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель, в частности, утверждал, что он был лишен квартиры в нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции и что его выселение составляло нарушение статьи 8 Конвенции.

4. 30 июня 2014 г. Председатель Первой Секции решил применить правило 41 Регламента Суда и рассмотреть жалобу в приоритетном порядке и коммуницировал жалобу заявителя на нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции и статьи 8 Конвенции властям Российской Федерации. В оставшейся части жалоба была признана неприемлемой для рассмотрения по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1978 году и проживает в г. Москве.

A. Сделки в отношении квартиры, позднее приобретенной заявителем

6. Квартира, находящаяся по адресу: г. Москва, Дмитровское шоссе, д. 103, кв. 29, - до приватизации принадлежала городу Москве. Н. и ее сын Б. проживали в ней в качестве нанимателей с 1968 года на основании договора социального найма с городом. Н. скончалась в 1993 году, Б. умер в 1994 году.

7. 11 июня 2002 г. муниципальный орган, осуществляющий надзор за сделками с недвижимостью в г. Москве (далее - Мосжилсервис), разрешил обмен квартир между Н., чье имя не было исключено из реестра нанимателей, и К.

8. 21 июня 2002 г. Мосжилсервис выдал все документы, необходимые К. для переезда в квартиру Н.

9. 16 октября 2002 г. Комитет муниципального жилья г. Москвы передал право собственности на квартиру К. в порядке приватизации. 11 ноября 2002 г. Московский городской комитет по регистрации сделок с недвижимостью (далее - регистрационный комитет) зарегистрировал право собственности К. на квартиру.

10. 18 ноября 2002 г. К. продал квартиру заявителю. 19 ноября 2002 г. регистрационный комитет зарегистрировал право собственности заявителя на квартиру. После этого заявитель переехал в квартиру со своей семьей.

B. Уголовное разбирательство против К.

11. 14 августа 2003 г. органы внутренних дел возбудили уголовное дело по факту мошеннического приобретения квартиры К. и другими лицами. 14 февраля 2004 г. расследование было приостановлено, поскольку местонахождение предполагаемых преступников не было установлено.

12. 4 августа 2014 г. К. скончался. Уголовное дело против него было прекращено.

13. Как указали власти Российской Федерации, в отношении других подозреваемых расследование было возобновлено. Разбирательство всё еще продолжается.

C. Лишение права собственности заявителя на квартиру

14. В неустановленную дату прокурор предъявил иск от имени Департамента жилищной политики и жилищного фонда г. Москвы (далее - Департамент жилищной политики) с требованием признать недействительными все сделки, совершенные в отношении спорной квартиры, выселить заявителя и истребовать квартиру в собственность г. Москвы. Заявитель предъявил встречный иск о возмещении ущерба против властей г. Москвы. Он утверждал, что мошеннические действия в отношении квартиры стали результатом неспособности властей надлежащим образом проверить документы, представленные К., для обмена и приватизации квартиры.

15. Как утверждал заявитель, его встречный иск о возмещении ущерба был отклонен судом как преждевременный.

16. 17 апреля 2006 г. Тимирязевский районный суд г. Москвы удовлетворил исковые требования прокурора. Тимирязевским районным судом г. Москвы было установлено, что Н. скончалась в 1993 году, а Б. умер в 1994 году, и после их смерти они продолжали оставаться зарегистрированными в качестве нанимателей, проживающих в спорной квартире, и что квартира, предположительно ставшая объектом в обмене К., не существовала в действительности, а все документы, переданные К. для обмена квартиры, были подделаны, и все данные, указанные в них, включая название улицы и фамилии регистрировавшего лица и нотариуса, были ложными. Тимирязевский районный суд г. Москвы признал недействительным обмен квартиры между Н. и К. Он далее указал, что К. ввел в заблуждение власти г. Москвы, предоставив поддельные документы на обмен и приватизацию квартиры, что следует толковать как совершение соответствующей сделки в отсутствие намерения сделать это со стороны г. Москвы. Тимирязевский районный суд г. Москвы восстановил право собственности города на квартиру и распорядился о выселении заявителя.

17. 24 октября 2006 г. Московский городской суд, рассмотрев кассационную жалобу, оставил решение Тимирязевского районного суда г. Москвы в силе. Он подтвердил, что нижестоящий суд правильно применил правовые положения, которые позволили законному собственнику имущества истребовать его у добросовестного приобретателя.

D. Иск заявителя о компенсации ущерба

18. В неустановленную дату заявитель вновь предъявил иск к властям г. Москвы о возмещении ущерба.

19. 12 мая 2008 г. Пресненский районный суд г. Москвы отклонил иск заявителя. Пресненский районный суд г. Москвы не усмотрел наличия причинно-следственной связи между утратой права собственности заявителя на квартиру и действиями ответчика.

20. 18 сентября 2008 г. Московский городской суд, рассмотрев кассационную жалобу, оставил решение в силе.

E. Производство о выселении

21. 5 февраля 2007 г. судебные приставы возбудили исполнительное производство в соответствии с решением Тимирязевского районного суда г. Москвы от 17 апреля 2006 г.

22. 1 июня 2007 г. Тимирязевский районный суд г. Москвы приостановил на шесть месяцев исполнение судебного решения о выселении заявителя. Заявитель продолжал проживать в квартире.

23. 5 марта 2012 г. Департамент жилищной политики зарегистрировал право собственности города на квартиру.

24. Представляется, что судебные приставы утратили исполнительный лист, и 30 марта 2012 г. Департамент жилищной политики обратился за выдачей дубликата.

25. 29 мая 2012 г. Тимирязевский районный суд г. Москвы выдал дубликат исполнительного листа.

26. 22 июня 2012 г. Московский городской суд оставил решение от 29 мая 2012 г. без изменения, рассмотрев кассационную жалобу.

27. 31 августа 2012 г. судебный пристав возбудил исполнительное производство в соответствии с решением Тимирязевского районного суда г. Москвы от 17 апреля 2006 г.

28. 4 декабря 2012 г. Тимирязевский районный суд г. Москвы назначил заявителю штраф в размере 500 рублей за невыполнение в установленный срок требований по исполнительному производству.

29. 28 декабря 2013 г. заявитель арендовал другую квартиру в период с января по март 2014 года.

30. 28 марта 2014 г. Тимирязевский районный суд г. Москвы приостановил производство по делу о выселении на один год, и заявитель вернулся в квартиру.

31. 11 февраля 2014 г. исполнительное производство было прекращено, так как Департамент жилищной политики отозвал исполнительный лист.

32. Как утверждают власти Российской Федерации, 12 февраля 2014 г. Департамент жилищной политики заключил с заявителем договор найма социального жилья сроком на один год в отношении квартиры до решения его жилищной проблемы. 25 августа 2014 г. Департамент жилищной политики заключил с заявителем постоянный договор социального найма.

33. 10 октября 2014 г. Департамент жилищной политики передал право собственности на квартиру заявителю в порядке приватизации.

II. Соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика

34. Краткий обзор соответствующего законодательства Российской Федерации и практики его применения изложен в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Пчелинцева и другие против Российской Федерации" (Pchelintseva and Others v. Russia) от 17 ноября 2016 г., жалобы NN 47724/07, 58677/11, 2920/13, 3127/13 и 15320/13* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2017. N 11 (примеч. редактора).), §§ 60-71).

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

35. Заявитель жаловался на то, что он был лишен квартиры с 24 октября 2006 г. по 10 октября 2014 г. в нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, которая в соответствующих частях предусматривает:

"Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.

Предыдущие положения не умаляют права Государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов".

A. Право заявителя на обращение в суд

36. Власти Российской Федерации утверждали, что жалоба заявителя должна быть отклонена как несоответствующая положениям Конвенции ratione personae* (* Ratione personae (лат.) - ввиду обстоятельств, относящихся к лицу, о котором идет речь, критерий, применяемый при оценке приемлемости жалобы Европейским Судом (примеч. переводчика).). С их точки зрения, заявитель не назначил своих представителей для разбирательства в Европейском Суде надлежащим образом.

37. Заявитель не представил каких-либо комментариев.

38. Европейский Суд отмечает, что заявитель подал свою жалобу 9 марта 2009 г. Он лично подписал формуляр жалобы. Согласно уведомлению о заявлении властям Российской Федерации от 30 июня 2014 г. заявитель, как предусматривает подпункт "b" пункта 2 статьи 54 Конвенции, назначил двух адвокатов для своего представительства и предоставил соответствующие формы полномочий в течение срока, указанного Европейским Судом. Следовательно, возражение властей Российской Федерации подлежит отклонению.

B. Приемлемость жалобы

1. Соблюдение правила шестимесячного срока

39. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель допустил несоблюдение требования шестимесячного срока и что его жалоба должна быть признана неприемлемой для рассмотрения по существу. Они отметили, что окончательное решение по этому вопросу было принято Московским городским судом 24 октября 2006 г., тогда как заявитель подал жалобу 9 марта 2009 г.

40. Заявитель утверждал, что шестимесячный период должен исчисляться с даты окончательного решения по делу, производство по которому завершилось 18 сентября 2008 г. Производство касалось его иска о возмещении ущерба, причиненного в результате отсутствия со стороны властей города надлежащей тщательности при проверке законности сделок по квартире, в том числе приватизации и передачи права собственности на квартиру К.

41. Европейский Суд напоминает, что, как правило, течение шестимесячного срока начинается с момента вынесения окончательного решения в процессе исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты. В предыдущих делах против Российской Федерации, касающихся истребования недвижимого имущества государством, Европейский Суд, отвечая на возражение властей Российской Федерации относительно исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, установил, что окончательное и подлежащее исполнению решение об отмене права заявителя на недвижимое имущество представляло собой окончательное решение по смыслу пункта 1 статьи 35 Конвенции. Он заключил в этом отношении, что в законодательстве Российской Федерации отсутствовали иные средства защиты относительно данного решения, которые потенциально могли восстановить право собственности заявителя (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Гладышева против Российской Федерации" (Gladysheva v. Russia) от 6 декабря 2011 г., жалоба N 7097/10* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 6 (примеч. редактора).), §§ 60-62).

42. Европейский Суд отмечает, что в настоящем деле заявитель не подавал жалобу в Европейский Суд в течение шести месяцев после вынесения решения об отмене его права собственности на квартиру, ставшего окончательным и подлежащим исполнению. Он сделал это только после того, как внутригосударственные суды рассмотрели его иск о возмещении ущерба против г. Москвы.

43. При обстоятельствах настоящего дела Европейский Суд может признать, что шестимесячный срок начал течь с момента вынесения окончательного решения на втором этапе гражданского судопроизводства, как утверждал заявитель. Европейский Суд отмечает, что заявитель выбрал в качестве способа защиты своих прав подачу встречного иска о возмещении ущерба против г. Москвы. Он сделал это, как только прокурор возбудил производство от имени города с целью прекращения права собственности заявителя на квартиру. Однако внутригосударственный суд решил отклонить его встречный иск как преждевременный. Европейский Суд не усматривает в доводах властей Российской Федерации никаких указаний на то, что способ защиты, выбранный заявителем, не являлся эффективным средством правовой защиты в отношении его жалоб или что он знал или мог знать о его неэффективности. Власти Российской Федерации также не утверждали, что период, истекший после принятия окончательного решения на первом этапе гражданского судопроизводства до того, как заявитель вновь предъявил свои жалобы о возмещении ущерба, был необоснованным. Соответственно, по мнению Европейского Суда, заявитель мог разумно дожидаться рассмотрения его иска против города Москвы, прежде чем доводить жалобу до сведения Европейского Суда.

44. Учитывая вышеизложенное, Европейский Суд заключает, что жалоба заявителя на завершенное разбирательство, поданная 9 марта 2009 г., соответствует правилу шестимесячного срока и не может быть отклонена в соответствии с пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

2. Был ли спор урегулирован

45. Европейский Суд напоминает, что в соответствии с подпунктом "b" пункта 1 статьи 37 Конвенции он может "на любой стадии разбирательства принять решение о прекращении производства по делу, если обстоятельства позволяют сделать вывод о том, что... спор был урегулирован...". Чтобы сделать вывод о применимости данного положения к настоящему делу, Европейский Суд должен определить, во-первых, сохраняются ли обстоятельства, обжалуемые заявителем, и, во-вторых, устранены ли последствия возможного нарушения Конвенции в связи с этими обстоятельствами (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Шеванова против Латвии" (Shevanova v. Latvia) (о прекращении производства) от 7 декабря 2007 г., жалоба N 58822/00, § 45, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сисоева и другие против Латвии" (Sisojeva and Others v. Latvia) (о прекращении производства) от 7 декабря 2007 г., жалоба N 60654/00, § 97, ECHR 2007-I, с дальнейшими отсылками).

46. Хотя власти Российской Федерации не утверждали, что этот вопрос был решен и заявление должно быть исключено из списка дел для рассмотрения Европейским Судом, он рассмотрит вопрос по своей собственной инициативе (см. для сравнения, mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Лавров против Российской Федерации" (Lavrov v. Russia) от 17 января 2012 г., жалоба N 33422/03* (* См.: там же. 2013. N 7 (примеч. редактора).), § 26).

47. Что касается первого вопроса, то очевидно, что заявленное вмешательство более не имело места. Исполнение решения суда в пользу города было прекращено, и заявитель смог приобрести право собственности на квартиру.

48. Что касается второго вопроса, Европейский Суд отмечает, что в течение примерно шести лет заявитель должен был испытывать неуверенность и правовую неопределенность в связи с судебным решением прекратить его право собственности на квартиру и выселить его. Судебные приставы возбудили исполнительное производство и пытались исполнить решение суда по делу заявителя. Последний также должен был выплатить штраф за неисполнение требований судебного пристава и впоследствии должен был переселиться на три месяца, понеся дополнительные расходы. Власти Российской Федерации ни разу не предлагали заявителю какой-либо компенсации в этом отношении. При таких обстоятельствах Европейский Суд не может заключить, что последствия возможного нарушения Конвенции были в достаточной степени устранены. Соответственно, он полагает, что настоящая жалоба не была разрешена в значении подпункта "b" пункта 1 статьи 37 Конвенции.

3. Заключение

49. Европейский Суд считает, что жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

C. Существо жалобы

1. Доводы сторон

50. Заявитель утверждал, что вмешательство в его имущественные права не соответствовало действовавшему законодательству. По его мнению, власти г. Москва не могли на основании статьи 302 Гражданского кодекса Российской Федерации истребовать у него квартиру, поскольку он был добросовестным покупателем. Власти г. Москвы решили добровольно уступить право собственности на квартиру и передать его К. Они проверили и разрешили совершение всех сделок в отношении квартиры. Заявитель считал, что его ситуация близка к ситуации, рассмотренной Европейским Судом в деле Гладышевой (упоминавшееся выше, §§ 77-83). В частности, он утверждал, что утрата имущества представляла собой непропорциональное вмешательство в его права, предусмотренные статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции. Власти возложили на него чрезмерное бремя. Хотя он являлся добросовестным покупателем, они не обеспечили справедливого равновесия между своим решением истребовать имущество у него и его личными интересами. Он также утверждал, что государственные органы несли ответственность за мошеннические сделки в отношении квартиры, приобретенной им позже. Власти были обязаны проверить соответствие этих сделок действовавшему законодательству. Однако они не смогли сделать это своевременно и надлежащим образом, и им удалось истребовать имущество у него только при грубом пренебрежении его интересами. Наконец, заявитель утверждал, что он был лишен своего имущества без предоставления какой-либо компенсации.

51. Власти Российской Федерации утверждали, что вмешательство в имущественные права заявителя было законным. По их мнению, квартира вышла из собственности города против его воли, и власти города имели право истребовать квартиру даже от добросовестного покупателя. Власти Российской Федерации также полагали, что вмешательство в имущественные права заявителя преследовало законную цель защиты прав и интересов других лиц, особенно лиц, поставленных на учет для получения жилья. Передача квартиры государству не должна была рассматриваться как произведенная только в интересах государства. Власти г. Москвы несли ответственность за предоставление доступного жилья лицам с низким уровнем дохода. Соответственно, они истребовали квартиру в интересах этих людей. Наконец, власти Российской Федерации утверждали, что вмешательство в осуществление права заявителя не может считаться несоразмерным с учетом того, что ему было разрешено пользоваться квартирой и получить право собственности на нее в порядке приватизации.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Общие принципы

52. В прецедентной практике Европейского Суда уже установлены общие принципы относительно защиты собственности (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гладышева против Российской Федерации", §§ 64-68).

(b) Применение общих принципов в настоящем деле

53. Европейский Суд ранее уже рассматривал дела, в которых федеральные или муниципальные власти успешно истребовали недвижимое имущество у добросовестных покупателей, когда было установлено, что первоначальная приватизация такой собственности была произведена мошенническим образом (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гладышева против Российской Федерации", §§ 77-83, Постановление Европейского Суда по делу "Столярова против Российской Федерации" (Stolyarova v. Russia) от 29 января 2015 г., жалоба N 15711/13* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2015. N 3 (примеч. редактора).), §§ 47-51, Постановление Европейского Суда по делу "Андрей Медведев против Российской Федерации" (Andrey Medvedev v. Russia) от 13 сентября 2016 г., жалоба N 75737/13* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2017. N 4 (примеч. редактора).), §§ 42-47, Постановление Европейского Суда по делу "Кириллова против Российской Федерации" (Kirillova v. Russia) от 13 сентября 2016 г., жалоба N 50775/13* (* См.: там же. N 6 (примеч. редактора).), §§ 33-40, и Постановление Европейского Суда по делу "Анна Попова против Российской Федерации" (Anna Popova v. Russia) от 4 октября 2016 г., жалоба N 59391/12* (* См.: там же. 2018. N 2 (примеч. редактора).), §§ 33-39). Рассмотрев конкретные условия и процедуры, в соответствии с которыми государственные органы отчуждали свои активы частным лицам, Европейский Суд отметил, что они относились к исключительной компетенции государства, и постановил, что недостатки этих процедур, приводящие к утрате государством его недвижимого имущества, не должны исправляться за счет добросовестных покупателей. Европейский Суд также приходил к выводу, что такая реституция имущества государству или муниципалитету в отсутствие какой-либо компенсации бывшему собственнику возлагала на последнего индивидуальное и чрезмерное бремя и что власти не установили справедливого равновесия между требованиями публичного интереса, с одной стороны, и правом заявителей на уважение их собственности, с другой стороны.

54. При обстоятельствах настоящего дела Европейский Суд не усматривает оснований для иного вывода. Он отмечает, что право заявителя на квартиру было прекращено на том основании, что процедуры, в рамках которых власти г. Москвы передал квартиру К., были совершены мошенническим образом. Европейский Суд учитывает, что эти процедуры проводились официальными органами при осуществлении государственных полномочий. Он далее замечает, что власти Российской Федерации не объяснили, почему не была обнаружена подделка документов, когда соответствующие органы рассматривали просьбы К. об обмене и последующей приватизации квартиры. По мнению Европейского Суда, проверка достоверности документов, представленных К., была простой задачей для властей, и такое упущение с их стороны не могло оправдать последующее наказание заявителя, который добросовестно купил квартиру. Наконец, Европейский Суд принимает во внимание, что заявитель был лишен своей собственности без предоставления какой-либо компенсации и что его иск о возмещении ущерба против властей г. Москвы был отклонен. Соответственно, он заключает, что передача квартиры заявителя г. Москве возложила на него чрезмерное индивидуальное бремя и что общественный интерес не являлся для этого достаточным оправданием.

55. Соответственно, имело место нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции

56. Заявитель жаловался на то, что выселение является нарушением его права на уважение жилища. Он ссылался на статью 8 Конвенции, которая гласит:

"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

57. Власти Российской Федерации полагали, что вмешательство в право заявителя, предусмотренное статьей 8 Конвенции, было законным, преследовало правомерную цель защиты прав лиц на социальное жилье и было соразмерно этой цели.

58. Заявитель настаивал на своей жалобе.

59. С учетом вывода, сделанного в контексте статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (см. §§ 35-55 настоящего Постановления), Европейский Суд полагает, что отсутствует необходимость рассматривать вопрос о том, имело ли место в настоящем деле нарушение требований статьи 8 Конвенции (см. mutatis mutandis Постановление Европейского Суда по делу "Гюлер и Угур против Турции" (Guler and Ugur v. Turkey) от 2 декабря 2014 г., жалобы NN 31706/10 и 33088/10, §§ 58-59).

III. Применение статьи 41 Конвенции

60. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

61. Заявитель требовал выплаты 106 900 рублей в качестве компенсации материального ущерба. В частности, он выплатил штраф в размере 500 рублей за неисполнение требования судебного пристава о выселении. Впоследствии он переехал из квартиры и был вынужден арендовать другую квартиру с января по март 2014 года, пока районный суд не приостановил исполнение постановления о выселении. Заявитель оплатил за аренду и услуги агента по недвижимости 106 400 рублей. Заявитель также требовал выплаты 40 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

62. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не подвергался никакому риску выселения и поэтому его требования в отношении материального ущерба должны быть отклонены. Они также полагали, что требование о выплате компенсации морального вреда является чрезмерным и необоснованным.

63. Европейский Суд учитывает, что он установил нарушение прав заявителя, предусмотренных статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции. Он считает, что имеется очевидная связь между установленным нарушением и ущербом, причиненным заявителю. Соответственно, он присуждает заявителю 1 518 евро в качестве компенсации материального ущерба, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную выше сумму.

64. Кроме того, Европейский Суд не сомневается в том, что заявитель испытал страдание и разочарование в связи с лишением его имущества. Оценивая указанные обстоятельства на основе принципа справедливости, Европейский Суд присуждает заявителю 1 500 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму.

B. Судебные расходы и издержки

65. Заявитель требовал возмещения судебных расходов и издержек, понесенных во внутригосударственных судах и в Европейском Суде. Что касается внутригосударственного разбирательства, он требовал выплаты 182 500 рублей в качестве компенсации расходов на адвоката и 500 рублей в качестве компенсации судебных издержек. Он также потребовал 2 000 евро за работу, выполненную его представительницами в ходе рассмотрения дела в Европейском Суде, которые он просил перевести на банковский счет М. Самородкиной. Заявитель требовал выплаты 487 рублей 40 копеек в качестве компенсации почтовых расходов и издержек. Он предоставил копии соответствующих квитанций и договоров с представляющими его адвокатами.

66. Власти Российской Федерации просили Европейский Суд отклонить требование заявителя о компенсации судебных расходов и издержек, понесенных во внутригосударственном разбирательстве (юридические и судебные издержки), поскольку они считали их не имеющими отношения к делу, рассматриваемому Европейским Судом. Они также утверждали, что заявитель не обосновал свои судебные расходы и издержки, понесенные в ходе разбирательства дела в Европейском Суде.

67. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. С учетом представленных ему документов и изложенных выше критериев Европейский Суд считает разумным присудить заявителю 3 664 евро, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителя в связи с указанной выше суммой по всем основаниям. При этом 2 514 евро должны быть выплачены непосредственно заявителю и 1 150 евро переведены на банковский счет представительницы М. Самородкиной.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

68. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу приемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции;

3) постановил, что отсутствует необходимость в рассмотрении жалобы в соответствии со статьей 8 Конвенции;

4) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на день выплаты:

(i) 1 518 евро (одну тысячу пятьсот восемнадцать евро), а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму, в качестве компенсации материального ущерба;

(ii) 1 500 евро (одну тысячу пятьсот евро), а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда;

(iii) 3 664 евро (три тысячи шестьсот шестьдесят четыре евро), а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителя, в качестве компенсации судебных расходов и издержек, из них 2 514 евро должны быть выплачены непосредственно заявителю и 1 150 евро переведены на банковский счет М. Самородкиной;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

5) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 11 апреля 2017 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Хелена Ядерблом Председатель Палаты Суда