Постановление Европейского Суда по правам человека от 7 ноября 2017 г. Дело "К.И. (K.I.) против Российской Федерации" (Жалоба N 58182/14) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "К.И. (K.I.) против Российской Федерации"
(Жалоба N 58182/14)

Постановление Суда

Страсбург, 7 ноября 2017 г.

По делу "К.И. против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Хелены Ядерблом, Председателя Палаты

Луиса Лопеса Герра,

Хелен Келлер,

Дмитрия Дедова,

Алёны Полачковой,

Георгия А. Сергидеса,

Жольен Шуккинг, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 17 октября 2017 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 58182/14, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Таджикистана К.И. (далее - заявитель) 2 августа 2014 г.

2. Интересы заявителя представлял И.Г. Васильев, адвокат, практикующий в г. Москве. Власти Российской Федерации первоначально были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным, а затем его преемником в этой должности - М.Л. Гальпериным.

3. Заявитель, в частности, утверждал, что в случае его выдворения в Таджикистан он столкнется с риском жестокого обращения и что его содержание под стражей до высылки было незаконным и имело процессуальные нарушения.

4. В соответствии с правилом 39 Регламента Суда 17 октября 2014 г. Европейский Суд указал властям Российской Федерации на то, что заявитель не должен быть выдворен в Таджикистан до дополнительного уведомления. Кроме того, было принято решение о рассмотрении данного дела в приоритетном порядке в соответствии с правилом 41 Регламента Суда.

5. 7 января 2015 г. жалоба была коммуницирована властям Российской Федерации.

6. Кроме того, Европейский Суд принял решение о сохранении анонимности заявителя и конфиденциальности материалов дела в соответствии с правилом 33 и пунктом 4 правила 47 Регламента Суда.

Факты

I. Обстоятельства дела

7. Заявитель родился в 1980 году. Он прибыл в Российскую Федерацию в 2003 году. Заявитель неоднократно ездил в Таджикистан навещать своих родителей на непродолжительные периоды времени.

8. 3 мая 2011 г. заявителю в Таджикистане было предъявлено заочное обвинение в связи с участием в экстремистском религиозном движении "Исламское движение Узбекистана"* (* Решением Верховного Суда Российской Федерации от 14 февраля 2003 г. N ГКПИ 03-116 признана террористической организацией, деятельность которой запрещена на территории Российской Федерации (примеч. редактора).), а на его имя был выдан международный ордер на розыск и задержание. 6 мая 2011 г. власти Таджикистана санкционировали его предварительное заключение.

9. 3 ноября 2013 г. заявитель был задержан в г. Москве и заключен под стражу. 4 ноября 2013 г. Мещанский районный суд г. Москвы (далее - районный суд) принял решение о его содержании под стражей до выдачи.

А. Производство по делу о выдаче

10. 4 декабря 2013 г. органы прокуратуры Таджикистана направили запрос о выдаче заявителя на основании вышеуказанных обвинений. Запрос содержал заверения в отношении надлежащего обращения с ним, выраженные в стандартных формулировках.

11. 12 декабря 2013 г. районный суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 3 мая 2014 г.

12. Апелляционная жалоба заявителя от 16 декабря 2013 г. была отклонена Московским городским судом (далее - городской суд) 3 февраля 2014 г.

13. 29 апреля 2014 г. районный суд вновь продлил срок содержания заявителя под стражей до 3 августа 2014 г.

14. Апелляционная жалоба заявителя от 5 мая 2014 г. была отклонена городским судом 23 июля 2014 г.

15. 9 октября 2014 г. заместитель Генерального прокурора Российской Федерации отказал в выдаче заявителя в связи с отсутствием виновных деяний, предусмотренных уголовным законодательством Российской Федерации.

13 октября 2014 г. заявитель был освобожден из-под стражи.

В. Производство по делу о высылке

16. 13 октября 2014 г., сразу после освобождения, заявитель был повторно задержан за нарушение миграционного законодательства.

17. 14 октября 2014 г. районный суд признал заявителя виновным в нарушении миграционного законодательства, приговорил его к штрафу и принял решение о его административном выдворении. Утверждения заявителя о реальной угрозе жестокого обращения с ним были отклонены, и он был заключен под стражу до высылки. Районный суд, оценивая риски, указал, что "жалобы представителя... носят спекулятивный характер и не подтверждаются материалами дела".

18. При рассмотрении апелляционной жалобы 24 октября 2014 г. городской суд оставил в силе вышеуказанное решение. Жалобы заявителя в соответствии со статьей 3 Конвенции были отклонены со ссылкой на оценку дела районным судом, который принял во внимание "...природу административного правонарушения, характер обвиняемого, [который был признан виновным в совершении уголовного преступления в Российской Федерации]... продолжительность его пребывания в Российской Федерации и другие обстоятельства дела".

19. Согласно последним документам, переданным его представителем, в 2015 году заявитель всё еще содержался под стражей.

С. Иные производства, имеющие отношение к делу

20. 18 декабря 2013 г. заявитель подал ходатайство о получении статуса беженца, ссылаясь на преследование в Таджикистане и реальную угрозу жестокого обращения с ним.

21. 15 сентября 2014 г. его ходатайство было отклонено окончательным административным решением миграционных властей. Заявитель оспаривал это решение в судах, ссылаясь, inter alia, на угрозу жестокого обращения с ним.

22. 12 ноября 2015 г. его апелляционные жалобы были отклонены окончательным решением городского суда.

II. Соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика

23. Соответствующие положения законодательства Российской Федерации и международного права изложены в постановлениях Европейского Суда по делам о выдворении из Российской Федерации в Таджикистан и Узбекистан (см. Постановление Европейского Суда по делу "Савриддин Джураев против Российской Федерации" (Savriddin Dzhurayev v. Russia), жалоба N 71386/10* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 5 (примеч. редактора).), §§ 70-101, ECHR 2013 (извлечения), а также Постановление Европейского Суда по делу "Акрам Каримов против Российской Федерации" (Akram Karimov v. Russia) от 28 мая 2014 г., жалоба N 62892/12* (* См.: там же. 2015. N 2 (примеч. редактора).), §§ 69-105).

24. Доклады о ситуации в Таджикистане ранее были изложены в Постановлении Европейского Суда по делу "Ходжаев против Российской Федерации" (Khodzhayev v. Russia) от 12 мая 2010 г., жалоба N 52466/08* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2011. N 3 (примеч. редактора).), §§ 72-74, в Постановлении Европейского Суда по делу "Гафоров против Российской Федерации" (Gaforov v. Russia) от 21 октября 2010 г., жалоба N 25404/09* (* См.: там же. 2009. N 11 (примеч. редактора).), §§ 93-100, а также в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Савриддин Джураев против Российской Федерации", §§ 104-107.

25. Согласно последним докладам из независимых международных источников ситуация в Таджикистане с тех пор существенно не улучшилась. Авторитетные международные неправительственные организации характеризуют ситуацию как неблагоприятную в связи с преследованием политической оппозиции и религиозных групп, а также применением репрессивных методов (включая пытки) (см., например, "Таджикистан 2016-2017" ("Tajikistan 2016-2017") и "Таджикистан: год секретности, растущие опасения и усиление несправедливости" ("Tajikistan: A year of secrecy, growing fears and deepening injustice") организации "Амнести Интернешнл" (Amnesty International), "Страны переходного периода - 2017: ложное обещание популизма" ("Nations in Transit 2017: The False Promise of Populism") организации "Фридом Хаус" (Freedom House), а также "Всемирный доклад, 2017 год" ("World Report 2017") организации "Хьюман Райтс Вотч" (Human Rights Watch)). В соответствующих разделах этих докладов было указано следующее:

""Амнести Интернешнл", "Таджикистан 2016-2017"

...членов запрещенной оппозиционной Партии Исламского возрождения Таджикистана (далее - ПИВТ) приговорили за терроризм к длительным срокам заключения вплоть до пожизненного в ходе вопиюще несправедливых тайных судебных разбирательств. Их утверждения о том, что их признания были получены под пытками, не были надлежащим образом и беспристрастно расследованы. Происходили гонения на адвокатов, представлявших членов ПИВТ: их произвольно задерживали, против них возбуждались дела, некоторых из них осудили на длительные сроки лишения свободы по политически мотивированным обвинениям.

В мае были укреплены правовые гарантии, направленные на недопущение пыток и жестокого обращения под стражей: максимальный срок задержания без предъявления обвинений сократился до трех дней, теперь срок задержания начинает течь с момента фактического лишения свободы, задержанные получили право на конфиденциальное общение с адвокатом с момента лишения свободы, введен обязательный медицинский осмотр подозреваемых перед помещением их в изолятор временного содержания.

Однако в стране по-прежнему отсутствовали независимые механизмы расследования пыток и жестокого обращения. НКО "Коалиция против пыток" зарегистрировала 60 жалоб на пытки, но, по ее мнению, в реальности таких случаев было намного больше.

В сентябре Совет ООН по правам человека принял итоговый документ по результатам универсального периодического обзора (УПО) по Таджикистану. Власти Таджикистана отвергли рекомендации ратифицировать Факультативный протокол к Конвенции против пыток и создать национальный превентивный механизм. Вместе с тем они согласились с рекомендациями ратифицировать Второй факультативный протокол к МПГПП* (* Так в тексте. Имеется в виду Международный пакт о гражданских и политических правах (примеч. редактора).) и полностью отказаться от смертной казни...".

""Амнести Интернешнл", "Таджикистан: год секретности, растущие опасения и усиление несправедливости"

...Задержание и уголовное преследование 14 лидеров [Партии Исламского возрождения Таджикистана* (* Верховный суд Таджикистана 29 сентября 2015 г. вынес решение, в соответствии с которым Партия Исламского возрождения Таджикистана объявлена террористической, а ее деятельность запрещена на территории этой страны (примеч. редактора).)] привели к многочисленным нарушениям их права на справедливое судебное разбирательство, что вызвало обеспокоенность по поводу того, что они подвергались пыткам и другим видам жестокого обращения, а также серьезные подозрения в том, что обвинения были политически мотивированы. Данные подозрения усилились после того, как независимым адвокатам, представляющим интересы членов ПИВТ, не был предоставлен полный доступ к клиентам, содержавшимся под стражей, особенно после того, как были возбуждены уголовные дела в отношении, по крайней мере, трех из адвокатов. Родственники задержанных членов ПИВ также подвергались угрозам и преследованиям со стороны правоохранительных органов...

Находящиеся в изгнании правозащитники и родственники задержанных членов ПИВТ неоднократно утверждали о применении пыток и других видов жестокого обращения для получения "признаний". Эти утверждения не были эффективно расследованы, как и утверждения содержащихся под стражей лиц о пытках со стороны сотрудников служб безопасности в прошлом...".

""Фридом Хаус", "Страны переходного периода - 2017: ложное обещание популизма"

...В Таджикистане действует основанная на личном признании система проведения расследований и полицейской деятельности, и, несмотря на официальное опровержение Верховного суда, правоохранительные органы часто используют пытки для получения признаний...

Лица, содержащиеся под стражей по политически мотивированным обвинениям, особенно подвержены жестокому обращению. Оппозиционные активисты сообщают, что летом 2016 года в тюрьме умерли два заключенных члена ПИВТ, Курбон Маннонов и Нозимжон Ташрипов. По словам членов семьи Ташрипова, на его теле были видимые признаки пыток. Сообщается, что власти также отказали в медицинской помощи Хикматулло Сайфуллозоде, ярому критику правительства и бывшему главному редактору газеты ПИВТ. По имеющимся сообщениям, заместителю председателя ПИВТ Махмадали Хаита сломали ноги, хотя его жена отрицала эти утверждения при его посещении 20 августа. Однако службы безопасности заключили жену и сына Хаита под стражу через два дня".

""Хьюман Райтс Вотч", "Всемирный доклад, 2017 года"

В 2016 г. в Таджикистане произошло резкое ухудшение ситуации с правами человека в условиях, когда руководители главной оппозиционной партии были приговорены к длительным срокам лишения свободы, власти заключали в тюрьму адвокатов-правозащитников и других лиц, подозреваемых в нелояльности...

Родственники живущих за границей критиков режима неоднократно подвергались инспирированным властями притеснениям вплоть до насилия со стороны групп "возмущенных граждан". Активисты сообщали о случаях пыток и смерти лиц, лишенных свободы по политически мотивированным обвинениям...

Суд [над лидерами оппозиции]... проходил в закрытом режиме и, по словам адвокатов, сопровождался серьезными процессуальными нарушениями. Источники сообщали "Хьюман Райтс Вотч", что несколько подсудимых в предварительном заключении подвергались пыткам или иному запрещенному обращению...".

26. В докладах Уполномоченного по правам человека Таджикистана за 2015 и 2106* (* Так в тексте. Вероятно, имеется в виду 2016 год (примеч. переводчика).) годы, хотя и не отражающих тот же уровень озабоченности, что и указанные выше международные доклады, и ориентированных скорее на превентивные меры, тем не менее говорится о том, что "в вопросах [пыток и жестокого обращение] существуют определенные трудности" и что "имеют место случаи избиения и жестокого обращения с заключенными" (см. ежегодные доклады Уполномоченного по правам человека Таджикистана за 2015 и 2016 годы).

27. В рамках процедуры Универсального периодического обзора в 2016 году Советом по правам человека Организации Объединенных Наций в докладе рабочей группы по Таджикистану подчеркивалось, что применение пыток в системе уголовного правосудия сохраняется, несмотря на определенные позитивные изменения (см. доклад Рабочей группы Совета по правам человека в рамках процедуры Универсального периодического обзора, A/HRC/33/11, 2016).

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

28. Ссылаясь на статью 3 Конвенции, заявитель жаловался на то, что власти Российской Федерации не рассмотрели его утверждение о том, что ему может угрожать жестокое обращение в случае его выдворения в Таджикистан. Статья 3 Конвенции гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

29. Власти Российской Федерации оспорили данный довод.

А. Приемлемость жалобы

30. Европейский Суд отмечает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

1. Общие принципы

31. Соответствующие общие принципы, касающиеся применения статьи 3 Конвенции, были изложены Европейским Судом в Постановлении его Большой Палаты по делу "F.G. против Швеции" (F.G. v. Sweden), жалоба N 43611/11* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 4 (примеч. редактора).), §§ 111-127, ECHR 2016), а также в контексте выдворения из Российской Федерации в государства Центральной Азии в Постановлении Европейского Суда по делу "Мамажонов против Российской Федерации" (Mamazhonov v. Russia) от 23 октября 2014 г., жалоба N 17239/13* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2015. N 2 (примеч. редактора).), §§ 127-135.

2. Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

(а) Наличие существенных оснований полагать, что заявитель столкнется с реальной угрозой жестокого обращения, и оценка этих оснований властями Российской Федерации

32. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что в течение более 10 лет авторитетные международные правительственные и неправительственные учреждения и организации (см. § 24 настоящего Постановления) публиковали вызывающие обеспокоенность доклады о тяжелом положении системы уголовного правосудия в Таджикистане, применении правоохранительными органами пыток и методов жестокого обращения, жестких условиях содержания в местах лишения свободы, систематическом преследовании политической оппозиции и жестоком обращении с некоторыми религиозными группами.

33. Ранее Европейский Суд уже рассматривал дела, касавшиеся выдворения из Российской Федерации в Таджикистан лиц, обвиняемых властями Таджикистана в осуществлении уголовной, религиозной и политической деятельности (см. среди прочих примеров упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гафоров против Российской Федерации", упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Савриддин Джураев против Российской Федерации", а также Постановление Европейского Суда по делу "Низомхон Джураев против России" (Nizomkhon Dzhurayev v. Russia) от 3 октября 2013 г., жалоба N 31890/11* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2014. N 2 (примеч. редактора).)). В постановлениях по этим и другим аналогичным делам Европейский Суд систематически устанавливал, что выдворение заявителей в Таджикистан при наличии угрозы их уголовного преследования за экстремизм будет противоречить статье 3 Конвенции, поскольку это подвергнет их риску жестокого обращения со стороны правоохранительных органов.

34. В аналогичном контексте Европейский Суд ранее устанавливал, что лица, выдачи которых требовали власти Узбекистана по обвинениям в религиозно или политически мотивированных преступлениях, составляли уязвимую группу, подвергающуюся реальной угрозе обращения, противоречащего статье 3 Конвенции, в случае их выдворения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Мамажонов против Российской Федерации", § 141).

35. Аналогичным образом, принимая во внимание вышеупомянутые международные доклады и свою прецедентную практику, Европейский Суд заключал, что лица, выдачи которых добивались власти Таджикистана по обвинениям в религиозно или политически мотивированных преступлениях, составляли уязвимую группу, подвергающуюся реальной угрозе обращения, противоречащего статье 3 Конвенции, в случае их выдачи Таджикистану.

36. Что касается настоящего дела, очевидно, что в ходе производства по делу о выдаче, высылке и предоставлении статуса беженца заявитель последовательно и конкретно утверждал, что он подвергался уголовному преследованию за экстремизм и сталкивался с угрозой жестокого обращения. В международном ордере на розыск и задержание, а также в запросе о выдаче, которые были представлены властями Таджикистана, было четко сформулировано их обоснование, а именно обвинение заявителя в совершении религиозно или политически мотивированных преступлений. Таким образом, власти Таджикистана прямо указали на принадлежность заявителя к группам лиц, члены которых, как было установлено, ранее сталкивались с реальной угрозой запрещенного обращения.

37. При таких обстоятельствах Европейский Суд считает, что властям Российской Федерации была представлена достаточно обоснованная жалоба, указывающая на реальную угрозу жестокого обращения.

38. Таким образом, Европейский Суд пришел к убеждению, что заявитель представил властям Российской Федерации существенные основания полагать, что он столкнется с реальной угрозой жестокого обращения в Таджикистане.

(b) Обязанность оценки утверждений о реальной угрозе жестокого обращения с использованием достаточных соответствующих материалов

39. Сделав вывод о том, что заявитель выдвинул на внутригосударственном уровне правомерные утверждения при наличии существенных основаниях полагать, что он столкнется с реальной угрозой обращения, противоречащего статье 3 Конвенции, Европейский Суд должен был рассмотреть, исполнили ли власти Российской Федерации свое обязательство по надлежащей оценке этих утверждений с использованием достаточных соответствующих материалов.

40. Что касается настоящего дела, Европейский Суд считает, что в ходе производства по делу о выдаче, высылке и предоставлении статуса беженца власти Российской Федерации не осуществили тщательного анализа утверждений заявителя о том, что он столкнется с угрозой жестокого обращения на родине. Европейский Суд приходит к этому выводу на основании того, что внутригосударственные миграционные власти и суды в краткой форме отклонили утверждения заявителя как гипотетические и не имеющие конкретных указаний на уровень риска. Утверждения заявителя были отклонены без ссылок на какие-либо доказательства.

41. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что правовая система Российской Федерации по крайней мере теоретически предлагает несколько способов, посредством которых можно было бы предотвратить выдворение заявителя в Таджикистан, учитывая возможную угрозу жестокого обращения с ним. Однако факты настоящего дела свидетельствуют о том, что утверждения заявителя не были надлежащим образом рассмотрены в рамках какого-либо соответствующего разбирательства, несмотря на то, что данные доводы постоянно приводились.

42. Европейский Суд приходит к выводу, что заявитель достаточно обосновал свое утверждение об угрозе жестокого обращения с ним в случае выдворения в Таджикистан, а власти Российской Федерации не провели надлежащую оценку его утверждений с использованием достаточных соответствующих материалов, что предоставило им возможность для выдворения заявителя в Таджикистан.

(с) Наличие реальной угрозы жестокого обращения или опасности для жизни

43. Ввиду того, что власти Российской Федерации не смогли надлежащим образом оценить предполагаемую реальную угрозу жестокого обращения с использованием достаточных соответствующих материалов, Европейский Суд самостоятельно рассмотрит вопрос о том, будет ли заявитель подвержен такой угрозе в случае его выдворения в Таджикистан.

44. Европейский Суд отмечает, что ничто в материалах, предоставленных сторонами, или в имеющихся материалах из независимых международных источников (см. § 24 настоящего Постановления) не указывает на какие-либо улучшения в системе уголовного правосудия Таджикистана в целом или в отношении обращения с лицами, преследуемыми за религиозно и политически мотивированные преступления.

45. Европейский Суд учитывает, что в выдаче заявителя в Таджикистан органами прокуратуры Российской Федерации было отказано. Однако данный отказ не устранил реальную угрозу жестокого обращения, поскольку административное выдворение из Российской Федерации является окончательным и подлежит исполнению. Если бы заявитель был выслан в Таджикистан, ничто не помешало бы местным властям предъявить ему обвинения в экстремизме.

46. Европейский Суд надлежащим образом рассмотрел имеющиеся материалы, раскрывающие реальную угрозу жестокого обращения с лицами, которые, как и заявитель, обвиняются в совершении религиозно и политически мотивированных преступлений, и пришел к выводу, что разрешение на его выдворение в Таджикистан подвергло бы его реальной угрозе обращения, противоречащего статье 3 Конвенции.

(d) Вывод

47. Вышеизложенных соображений достаточно, чтобы Европейский Суд мог сделать вывод о том, что выдворение заявителя в Таджикистан будет представлять собой нарушение статьи 3 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

48. В соответствии со статьей 13 Конвенции заявитель жаловался на отсутствие эффективных внутригосударственных средств правовой защиты в Российской Федерации в отношении его жалобы на нарушение статьи 3 Конвенции. Статья 13 Конвенции гласит:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

49. Власти Российской Федерации оспорили данный довод.

50. С учетом выводов, сделанных при рассмотрении статьи 3 Конвенции, Европейский Суд объявляет жалобу заявителя приемлемой для рассмотрения по существу, но считает, что отсутствует необходимость отдельно рассматривать жалобу на нарушение статьи 13 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции

51. Заявитель также жаловался на то, что его содержание под стражей до выдачи в период с 12 декабря 2013 г. по 3 августа 2014 г. было незаконным и необоснованным. Он ссылался на пункт 1 статьи 5 Конвенции, в соответствующих частях которого указано следующее:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом...

(f) законное задержание или содержание под стражей... лица, против которого принимаются меры по его высылке или выдаче".

52. Власти Российской Федерации оспорили данный довод и утверждали, что содержание под стражей было законным в целях выдачи заявителя.

53. Европейский Суд отмечает, что эта часть жалобы не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он далее отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

54. Европейский Суд напоминает, что исключение, установленное в подпункте "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции, требует только того, чтобы "меры принимались в целях высылки или выдачи" без какого-либо дополнительного обоснования (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Чахал против Соединенного Королевства" (Chahal v. United Kingdom) от 15 ноября 1996 г., § 112, ECHR 1996-V), и что лишение свободы будет оправдано до тех пор, пока идет процесс высылки или выдачи (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "А. и другие против Соединенного Королевства" (A. and Others v. United Kingdom], жалоба N 3455/05, § 164, ECHR 2009). Чтобы содержание под стражей не было произвольным, в соответствии с подпунктом "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции оно должно быть добросовестным. Оно должно быть тесно связано с основаниями содержания под стражей, из которых исходили власти государства-ответчика. Место и условия содержания под стражей должны быть надлежащими, а продолжительность содержания под стражей не должна превышать периода, который разумно необходим для преследуемой цели (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Саади против Соединенного Королевства" (Saadi v. United Kingdom), жалоба N 313229/03, § 74, ECHR 2008, и Постановление Европейского Суда по делу "Рустамов против Российской Федерации" (Rustamov v. Russia) от 3 июля 2012 г., жалоба N 11209/10* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2013. N 3 (примеч. редактора).), § 150, с дополнительными ссылками).

55. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что содержание заявителя под стражей длилось менее восьми месяцев и в течение этого периода власти принимали реальные меры для вынесения решения о его выдаче. Власти Российской Федерации надлежащим образом проводили соответствующие разбирательства, не было периодов бездействия или необоснованных задержек, и заявитель был освобожден из-под стражи на основании решения заместителя Генерального прокурора Российской Федерации об отказе в выдаче.

56. Соответственно, принимая во внимание все имеющиеся в его распоряжении материалы, представленные сторонами факты и доводы, вышеизложенные соображения, а также принципы, прочно установленные в его прецедентной практике, Европейский Суд считает, что не было допущено нарушения требований пункта 1 статьи 5 Конвенции в части содержания заявителя под стражей до выдачи в период с 12 декабря 2013 г. по 3 августа 2014 г.

IV. Предполагаемое нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции

57. Заявитель также жаловался на то, что апелляционные суды "безотлагательно" не рассмотрели правомерность его содержания под стражей на основании решений районного суда от 12 декабря 2013 г. и 29 апреля 2014 г. Он ссылался на пункт 4 статьи 5 Конвенции, который гласит:

"4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным".

58. Власти Российской Федерации оспорили данный довод. Они признали, что городскому суду потребовались 49 и 79 дней соответственно для вынесения решений по указанным апелляционным жалобам. Однако, по их мнению, длительность производств по этим делам была связана не с деятельностью внутригосударственных судов, которые приняли решение по апелляционным жалобам безотлагательно, а с агентством по переводам ООО "Т", которому потребовались 35 и 70 дней соответственно для перевода материалов на таджикский язык для заявителя. Кроме того, власти Российской Федерации утверждали, что после установления факта задержки внутригосударственные суды приняли соответствующие меры и потребовали от указанного выше агентства завершить переводы.

59. Европейский Суд отмечает, что эта часть жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он далее отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

60. Европейский Суд напоминает, что пункт 4 статьи 5 Конвенции, гарантируя задержанным или заключенным под стражу лицам право возбуждать судебное производство в целях оспаривания правомерности их заключения под стражу, также предусматривает их право после возбуждения такого судебного производства на безотлагательное судебное решение относительно правомерности их заключения под стражу и на освобождение, если оно будет признано незаконным. Хотя указанное положение не обязывает Договаривающиеся Государства устанавливать систему судов второй инстанции для рассмотрения вопроса о законности содержания под стражей, государство, которое устанавливает подобную систему, в принципе должно предоставлять заключенным те же гарантии при рассмотрении апелляционной жалобы, что и при рассмотрении дела в суде первой инстанции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Наварра против Франции" (Navarra v. France) от 23 ноября 1993 г., Series A, N 273-B, § 28, и Постановление Европейского Суда по делу "Тот против Австрии" (Toth v. Austria) от 12 декабря 1991 г., Series A, N 224, § 84). Требование о том, чтобы решение было вынесено "безотлагательно", несомненно, является одной из таких гарантий, и пункт 4 статьи 5 Конвенции, касающийся вопроса о лишении свободы, требует особой быстроты рассмотрения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хатчисон Рейд против Соединенного Королевства" (Hutchison Reid v. United Kingdom), жалоба N 50272/99, § 79, ECHR 2003-IV).

61. Вместе с тем Европейский Суд подчеркивает, что, хотя продолжительность соответствующих судебных производств, очевидно, является важным элементом, она необязательно сама по себе является решающей для вопроса о том, было ли решение принято с необходимой быстротой (см. Решение Европейского Суда по делу "Мери против Нидерландов" (Merie v. Netherlands) от 20 сентября 2007 г., жалоба N 664/05). Следует принимать во внимание проявленную властями старательность, задержки, вызванные поведением заявителя, и иные факторы, вызвавшие задержку, за которые государство не может нести ответственность (см. Постановление Европейского Суда по делу "Яблоньский против Польши" (Jablonski v. Poland) от 21 декабря 2000 г., жалоба N 33492/96, §§ 91-94).

62. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд признает довод властей Российской Федерации о том, что задержка в вышеупомянутом производстве по апелляционной жалобе не была непосредственно связана с деятельностью внутригосударственных судов, которым, исключая задержки на перевод, потребовались 15 и девять дней соответственно для рассмотрения апелляционной жалобы заявителя на постановления о его заключении под стражу. Ничто в имеющихся у Европейского Суда материалах дела не противоречит этому доводу.

63. Однако Европейский Суд не может согласиться с утверждением властей Российской Федерации о том, что государство не может нести ответственность за подобные задержки. Вне всякого сомнения именно суды Российской Федерации поручили агентству ООО "Т" выполнить перевод соответствующих материалов для заявителя. Заключая договоры с ООО "Т", суды должны были принимать надлежащие меры, гарантирующие, что запросы на перевод будут обрабатываться тщательно и без необоснованных задержек. Даже если первая задержка в 35 дней, возникшая по вине агентства в ходе первого производства по апелляционной жалобе, могла быть связана с некоторыми непреодолимыми обстоятельствами, то вторая задержка в 70 дней, возникшая по вине того же агентства, которое осуществляло в сущности аналогичный перевод, свидетельствует о том, что суды Российской Федерации не смогли обеспечить добросовестное и "безотлагательное" проведение апелляционного производства.

64. Следовательно, Европейский Суд считает, что в настоящем деле имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции.

V. Применение предварительной меры в соответствии с правилом 39 Регламента Суда

65. Европейский Суд напоминает, что в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции настоящее Постановление становится окончательным, если (а) стороны не заявляют, что они будут просить о передаче дела в Большую Палату, или (b) если по истечении трех месяцев с даты вынесения Постановления не поступило обращение о передаче дела в Большую Палату, либо (с) если коллегия Большой Палаты отклоняет обращение о передаче дела согласно статье 43 Конвенции.

66. Европейский Суд считает, что указание властям Российской Федерации в соответствии с правилом 39 Регламента Суда должно оставаться в силе до тех пор, пока настоящее Постановление не станет окончательным или пока Европейский Суд не примет дополнительного решения в этой связи.

VI. Применение статьи 41 Конвенции

67. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Ущерб

68. Заявитель оставил на усмотрение Европей-ского Суда определение размера компенсации морального вреда.

69. Власти Российской Федерации утверждали, что, если Европейский Суд придет к выводу о том, что выдворение заявителя в Таджикистан будет являться нарушением статьи 3 Конвенции, данный вывод сам по себе будет являться достаточной справедливой компенсацией.

70. С учетом установленного нарушения статьи 3 Конвенции и конкретных фактов настоящего дела Европейский Суд полагает, что вывод о том, что выдворение заявителя в Таджикистан будет являться нарушением статьи 3 Конвенции, сам по себе является достаточно справедливой компенсацией любого причиненного заявителю морального вреда (см. в этом же контексте Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "J.K. и другие против Швеции" (J.K. and Others v. Sweden), жалоба N 59166/12, § 127, ECHR 2016).

71. Однако в отношении нарушения прав заявителя согласно пункту 4 статьи 5 Конвенции Европейский Суд, действуя на основе принципа справедливости, присуждает заявителю 2 500 евро в качестве компенсации морального вреда.

В. Судебные расходы и издержки

72. Заявитель также требовал выплаты 3 200 евро в качестве возмещения судебных расходов и издержек.

73. Власти Российской Федерации оспорили эту сумму.

74. Принимая во внимание имеющиеся в его распоряжении документы и свою прецедентную практику, Европейский Суд считает разумным присудить заявителю 1 500 евро в качестве возмещения расходов на проведение судебного разбирательства в Европейском Суде.

С. Процентная ставка при просрочке платежей

75. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу приемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил, что выдворение заявителя в Таджикистан составит нарушение статьи 3 Конвенции;

3) постановил, что отсутствует необходимость отдельно рассматривать жалобу на нарушение статьи 13 Конвенции;

4) постановил, что не имело места нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции;

5) постановил, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции;

6) принял решение оставить в силе указание властям Российской Федерации в соответствии с правилом 39 Регламента Суда на то, что в интересах надлежащего проведения судебного разбирательства желательно не выдворять заявителя в Таджикистан до вступления настоящего Постановления в силу или до дальнейшего распоряжения;

7) постановил, что:

(а) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев с момента вступления настоящего Постановления в силу выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на день выплаты:

(i) 2 500 евро (две тысячи пятьсот евро), а также любой налог, который может быть начислен на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 1 500 евро (одну тысячу пятьсот евро), а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителя, в качестве компенсации судебных издержек и расходов;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

8) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 7 ноября 2017 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Хелена Ядерблом Председатель Палаты Суда