Постановление Европейского Суда по правам человека от 2 мая 2017 г. Дело "Олисов и другие (Olisov and Others) против Российской Федерации" (Жалоба N 10825/09 и 2 другие) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Олисов и другие (Olisov and Others)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 10825/09 и 2 другие)

Постановление Суда

Страсбург, 2 мая 2017 г.

По делу "Олисов и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Хелен Ядерблом, Председателя Палаты,

Бранко Лубарды,

Луис Лопеса Герра,

Хелены Келлер,

Дмитрия Дедова,

Пере Пастор Вилановы,

Георгия Сергидеса, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 4 апреля 2017 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано тремя жалобами (N 10825/09, 12412/14 и 35192/14), поданными против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) согласно статье 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданами Российской Федерации: Александром Петровичем Олисовым, Никитой Евгеньевичем Данишкиным и Юрием Анатольевичем Зонтовым (далее - заявители), - 3 февраля 2009 г., 5 февраля 2014 г. и 16 апреля 2014 г. соответственно.

2. При производстве по делу в Европейском Суде интересы А.П. Олисова представлял A.Г. Гладких, адвокат, практикующий в г. Оренбурге. Интересы Н.Е. Данишкина и Ю.А. Зотова - Е.M. Ванслова, О.A. Садовская и И.А Каляпин, юристы из Комитета против пыток, неправительственной организации, базирующейся в г. Нижнем Новгороде* (* Комитет против пыток - российская некоммерческая организация, работающая в сфере защиты прав человека. В настоящее время комитет имеет официальный статус межрегиональной общественной организации (примеч. редактора).). Власти Российской Федерации были представлены в Европейском Суде Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г. Матюшкиным.

3. В своей жалобе в Европейский Суд заявители утверждали, что после своего задержания по подозрению в совершении преступлений они подверглись жестокому обращению со стороны сотрудников органов внутренних дел с целью получения признательных показаний и что по их жалобам на это властями не было проведено никакого эффективного расследования.

4. 18 марта 2015 г. жалобы заявителей были коммуницированы властям Российской Федерации, а жалоба N 10825/09 в остальной своей части была объявлена неприемлемой для рассмотрения по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявители родились в 1973, 1985 и 1981 годах и проживают в г. Орске Оренбургской области, г. Краснотурьинске Свердловской области и г. Оренбурге соответственно.

A. Жалоба Олисова в Европейский Суд

6. В мае 2006 года Д. обратился с заявлением в Управление по борьбе с организованной преступностью (далее - УБОП) при Управлении Министерства внутренних дел Российской Федерации по Оренбургской области на то, что заявитель предположительно планировал совершить его убийство. Х. и П., которых заявитель предположительно нанял, чтобы убить Д., согласились сотрудничать с УБОП. Действуя по заданию УБОП, они организовали встречу с Олисовым, сказав, что убили его, и показали фотографии с якобы убитым Д., которые они заготовили как часть секретной операции УБОП, и попросили расплатиться. После того, как заявитель тут же расплатился, он и сопровождавший его отец были доставлены в отделение УБОП, куда они прибыли 17 мая 2006 г., около двух часов ночи.

7. Согласно тому, что сообщил Европейскому Суду заявитель, несколько оперативных сотрудников допрашивали его по указанию начальника УБОП K., до 7.30 утра. Среди них были M., Г. и O., требовавшие, чтобы заявитель сознался, что заказал убийство Д., и, предположительно, подвергшие его жестокому обращению, которое заявитель описал следующим образом: M., Г. и O. надели на него наручники, били и почти удушили его с помощью полиэтиленового пакета, надетого на голову. Заявитель несколько раз терял сознание. M., Г. и O. силой разъединили ему ноги, пока он не упал, а затем подняли его вверх за руки, скованные наручниками за спиной. Они связали его в болезненном положении ремнем так, что его колени были прижаты к его шее, и подняли его вверх за скованные наручниками руки. Они подняли заявителя вверх связанного таким образом и бросили на копчик. Один из них наступил ему на голову.

8. В 7.30 заявителя препроводили в камеру, в которой он находился до трех часов дня. Затем его вновь допросили, и он подписал документ под названием "объяснение", подготовленный O., в котором сообщил сведения, позже подтвержденные им на суде.

9. Какого-либо протокола задержания заявителя составлено не было. В шесть часов вечера сотрудники УБОП доставили заявителя домой, провели обыск и ушли.

10. На следующий день отец заявителя отвез его в Пироговскую больницу в г. Оренбурге* (* Так в оригинале. Вероятно, имеется в виду Государственное автономное учреждение здравоохранения "Городская клиническая больница им. Н.И. Пирогова" города Оренбурга (примеч. редактора).). Согласно медицинским данным в больнице у заявителя были множественные синяки на теле, в частности, на голове, шее, животе и в поясничной области.

11. В тот же день заявитель пожаловался на жестокое обращение с ним в Ленинский районный отдел милиции N 1 г. Оренбурга* (* Так в оригинале. Вероятно, имеется в виду отдел полиции N 1 МУ МВД России "Оренбургское" (примеч. редактора).), который назначил проведение судебно-медицинской экспертизы.

12. 18 мая 2006 г. судебно-медицинский эксперт обследовал заявителя, изучил его медицинские записи и рассмотрел его утверждения о жестоком обращении с ним со стороны сотрудников УБОП накануне (а именно, что, будучи в наручниках и связанным, ему наносили удары и избивали полицейской дубинкой), придя к выводу, что синяки и ссадины на теле и верхних и нижних конечностей были нанесены жесткими тупыми предметами, как утверждал заявитель (заключение судебно-медицинской экспертизы от 19 мая 2006 г.).

13. 22 мая 2006 г. заявителю диагностировали перелом позвоночника, и он был госпитализирован. Рентгенологическое обследование подтвердило переломы двух позвонков у него.

14. 10 июля 2006 г. прокуратура Ленинского района г. Оренбурга возбудила в отношении заявителя уголовное дело по факту попытки убийства Д. 12 июля 2006 г. заявитель был задержан.

15. 12 и 13 июля 2006 г. заявитель был обследован судебно-медицинским экспертом, который пришел к выводу, что в дополнение к травмам, отмеченным в предыдущем заключении от 19 мая 2006 г., у него был перелом седьмого торакального позвонка, который привел к ухудшению здоровья до степени средней тяжести. Данный перелом был вызван совершенным в мае 2006 года ударом твердого тупого предмета или в результате удара подобным предметом с большой механической силой.

16. Согласно дополнительному заключению судебно-медицинской экспертизы от 31 июля 2006 г., проведенной на основе медицинских записей, перелом позвонка не мог быть результатом того, что заявителя избивали полицейской дубинкой, или в результате заковывания его в наручники с ногами, связанными вместе с поясом, или поднимания заявителя вверх за руки. Это могло быть результатом воздействия травмирующей силы вдоль позвоночника.

17. 31 июля 2006 г. следователь прокуратуры Промышленного района г. Оренбурга, который проводил доследственную проверку утверждений заявителя о жестоком с ним обращении со стороны сотрудников УБОП, отказался возбуждать уголовное дело. При этом он полагался на показания сотрудников УБОП, в частности Г. и O., что 17 мая 2006 г. заявитель был задержан по подозрению в заказе убийства, доставлен в УБОП и допрошен без применения какого-либо насилия. Следователь также ссылался на показания отца заявителя и других лиц, которые находились в помещении УБОП в одно время с заявителем и не видели и не слышали, чтобы он подвергался жестокому обращению. 26 июля 2006 г. заявителю был поставлен диагноз "психическое расстройство". Следователь пришел к выводу, что заявителю нельзя доверять, что он, вероятно, получил телесные повреждения в результате случайного падения на какие-либо предметы, и что истинные обстоятельства, при которых он получил телесные повреждения, не могут быть установлены.

18. 14 мая 2008 г. Промышленный районный суд удовлетворил жалобу заявителя на решение следователя. Впоследствии дальнейшие отказы в возбуждении уголовного дела, совершенные 24 июля и 4 августа 2008 года, были признаны прокуратурой недействительными незаконно.

19. 14 октября 2008 г. Оренбургский областной суд вынес заявителю обвинительный приговор по обвинению в покушении на убийство Д., назначил ему наказание в виде лишения свободы сроком пять лет и взыскал с него денежное возмещение ущерба в пользу Д. Суд принял во внимание тот факт, что у заявителя не было судимостей и были положительные характеристики. На суде заявитель отрицал свою виновность, указав, что его сестра погибла в автомобильной аварии, случившейся по вине Д., который вел автомобиль в нетрезвом состоянии, что Д. неправомерно избежал отбывания наказания в виде лишения свободы, что он хотел заставить Д. отбыть свой срок наказания. При этом заявитель прибегнул к услугам Х. и П., которые предложили, среди прочего, подбросить Д. наркотики, и заплатил им из страха за неприкосновенность своей семьи. Довод заявителя о том, что преступление, в котором он обвинялся, было результатом милицейской провокации, было отклонено судом.

20. 23 октября 2008 г. следователь Следственного комитета при Прокуратуре Российской Федерации по Оренбургской области постановил, в соответствии с пунктом 2 части первой статьи 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, отказать в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием состава преступления, предусмотренного статьями 285 и 286 Уголовного кодекса Российской Федерации (превышение должностных полномочий)* (* Так в оригинале. Имеются в виду злоупотребление и превышение должностных полномочий (примеч. редактора).) в отношении сотрудников милиции. Постановление опиралось на те же доводы, что и изложенные в первоначальном постановлении от 31 июля 2006 г., с добавлениями, что после этого заявитель оправился от психического расстройства и был осужден.

21. По жалобе заявителя постановление следователя было признано законным решением Промышленного районного суда г. Оренбурга от 15 января 2009 г., которое, в свою очередь, было оставлено без изменения Оренбургским областным судом 12 марта 2009 г. Районный суд постановил, в частности, что факт незаконного задержания заявителя в течение более трех часов в помещении УБОП не был сам по себе достаточным, чтобы доказать, что сотрудники полиции подвергли его жестокому обращению или что он был умышленно подвергнут незаконному задержанию. В ответ на критику заявителя о том, что следственный орган не провел тщательное расследование и, в частности, не осмотрел комнаты в помещении УБОП, где сотрудники милиции допрашивали заявителя и, предположительно, жестоко обошлись с ним, районный суд высказался, что нет смысла осматривать помещение УБОП, учитывая значительный промежуток времени, прошедший с тех событий, о которых идет речь.

22. 26 января 2009 г. Верховный Суд Российской Федерации в кассационном порядке оставил без изменения обвинительный приговор в отношении заявителя.

23. 21 мая 2015 г. исполняющий обязанности начальника отдела надзорной деятельности следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Оренбургской области отменил постановление от 23 октября 2008 г. как основанное на неполной следственной проверке, и распорядился провести дополнительное расследование и дополнительную судебно-медицинскую экспертизу заявителя.

B. Жалоба Данишкина в Европейский Суд

24. 25 декабря 2010 г. с 8.43 до 11.50 сотрудники милиции обыскали квартиру заявителя в г. Нижний Новгород на основании постановления Канавинского районного суда* (* Так в оригинале. Вероятно, имеется в виду Канавинский районный суд Нижнего Новгорода (примеч. редактора).) от 14 декабря 2010 г. возбуждении уголовного дела в отношении третьих лиц с тем, чтобы найти доказательства членства этих лиц в экстремистских организациях. Сотрудники милиции обнаружили взрывчатые вещества и материалы для изготовления взрывных устройств. По окончании обыска сотрудники милиции доставили заявителя в Центр по противодействию экстремизму при Главном управлении внутренних дел по Нижегородской области.

25. С 16.00 до 17.08 заявитель допрашивался в качестве свидетеля по уголовному делу в отношении третьих лиц следователем A. Канавинского районного отдела управления Следственного комитета при Прокуратуре Российской Федерации по Нижегородской области, который позже заявил, что во время допроса у заявителя не было никаких телесных повреждений на видимых частях его тела.

26. Следователь А. распорядился, чтобы уголовное дело, касавшееся незаконного владения оружием заявителем, было передано в производство следователя отдела милиции N 1 Управления Министерства внутренних дел Российской Федерации по городу Нижнему Новгороду.

27. Затем заявитель был опрошен начальником Центра по противодействию экстремизму, T., его заместителем K. и тремя оперативными сотрудниками центра - A., С. и Ш. Согласно тому, что сообщил Европейскому Суду заявитель, они требовали от него признаться в подготовке террористического акта и подписать "явку с повинной". Они предположительно подвергли его жестокому обращению, которое заявитель описал следующим образом. Оперативные сотрудники избивали его, наносили удары кулаками и пинали. Со скованными наручниками руками за спиной они связали его двухметровой оранжевой веревкой, чтобы его скрещенные ноги были прижаты к телу. Они натянули веревку и подняли заявителя с пола, почти удушив его, так как узлы в веревке были прижаты к передней части шеи, делая невозможным дыхание. Затем они ослабили веревку так, что он упал и ударился ягодицами о пол, что причинило ему сильную боль. Заявитель потерял сознание. В какой-то момент к избиению присоединились двое других сотрудников милиции, Ч. и K. K. ударил кулаком заявителя в лицо, вызвав кровотечение из губы. Жестокое обращение с заявителем продолжалось примерно до восьми часов вечера.

28. Примерно в 21.00 заявитель был доставлен в отдел милиции N 1 Управления Министерства внутренних дел Российской Федерации по городу Нижнему Новгороду, официально задержан в 23.30 и допрошен в качестве подозреваемого.

29. В своем рапорте от 25 декабря 2010 г. начальнику Центра по противодействию экстремизму, T., сотрудник милиции Ш. указал, что физическая сила использовалась для того, чтобы арестовать заявителя, когда он пытался убежать. Согласно последующим показаниям, данным следствию сотрудниками Ш. и A., Ш. подставил заявителю подножку, чтобы пресечь побег, и заявитель споткнулся и упал, после чего Ш. "применил физическую силу, чтобы преодолеть сопротивление заявителя", и держал заявителя на земле до прибытия A. Затем они надели на заявителя наручники. В результате такого обращения заявитель предположительно получил ссадины головы, лица и шеи.

30. После допроса заявителя в качестве подозреваемого он был доставлен в изолятор временного содержания (далее - ИВС). Дежурный сотрудник ИВС видел травмы заявителя и отказался принять его без предварительного медицинского обследования.

31. В 2.45 26 декабря 2010 г. сотрудники милиции доставили заявителя в городскую больницу N 40 в Автозаводском районе г. Нижнего Новгорода* (* Так в оригинале. Вероятно, имеется в виду Городская клиническая больница N 40 в Нижнем Новгороде (примеч. редактора).), где врач зафиксировал ушибы и кровоподтеки на лице и оценил его состояние как не исключающее возможность содержания под стражей.

32. По прибытии заявителя в ИВС дежурный сотрудник осмотрел верхнюю часть его тела и зафиксировал ушибы и кровоподтеки. Заявитель указал, что его травмы были результатом жестокого обращения, которому он подвергался сотрудниками милиции в Центре по противодействию экстремизму примерно с четырех до шести часов вечера 25 декабря 2010 г. Заявитель указал, в частности, в отношении травм на лице, что у него были ссадина на височной области с правой стороны, синяк под правым глазом, ссадина на подбородке с правой стороны и поврежденная с левой стороны губа.

33. 27 декабря 2010 г. заявитель был заключен под стражу постановлением суда и в 23.15 был переведен из ИВС в следственный изолятор ИЗ-52/1* (* Так в оригинале. Вероятно, имеется в виду ФКУ СИЗО-1 ГУФСИН России по Нижегородской области (примеч. редактора).) (далее - СИЗО), где дежурный сотрудник и фельдшер зафиксировали следующие травмы на теле: кровоподтек в правой части живота, кровоподтек в левой подмышечной области и множественные ушибы на лице и шее. Заявитель вновь подтвердил, что с ним жестоко обращались сотрудники милиции. О происшествии было доложено начальнику СИЗО.

34. 25 января 2011 г. прокуратура Канавинского района получила сообщение из СИЗО о травмах, имевшихся у заявителя при его поступлении в СИЗО, которое она направила в Следственный отдел по Канавинскому району г. Нижнего Новгорода Следственного управления Российской Федерации по Нижегородской области. Заявитель подал жалобу в следственные органы на предположительное жестокое обращение с ним и 4 февраля 2011 г. дал показания.

35. Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы от 24 февраля 2011 г., подготовленному на основе медицинских материалов заявителя в СИЗО (данная экспертиза была назначена 11 февраля 2011 г. следователем, который проверял, в частности, могли ли травмы быть нанесены заявителем самому себе), травмы могли быть нанесены тупым предметом. Несмотря на то, что описание полученных травм в отчете СИЗО сделало невозможным достоверно определить дату их причинения, судебно-медицинский эксперт предположил, что ушибы на правой части живота и множественные ушибы на лице и шее могли быть нанесены в течение трех дней до обследования заявителя в СИЗО 27 декабря 2010 г., и синяк в левой подмышечной области мог быть нанесен более чем за три дня до этого обследования. Судебно-медицинский эксперт отметил, что травмы были расположены на частях тела в пределах досягаемости собственных рук заявителя.

36. Согласно дополнительному заключению судебно-медицинской экспертизы от 2 сентября 2011 г., подготовленному на основе медицинских материалов заявителя, травмы заявителя могли быть причинены в результате побоев или в результате применения силы, как утверждалось сотрудниками милиции Ш. и A.

37. Согласно рапорту от 23 марта 2011 г., подготовленному на основе внутренней проверки и утвержденному начальником управления собственной безопасности Главного управления внутренних дел по Нижегородской области, Ш. заявил, что для того, чтобы преодолеть сопротивление заявителя, Ш. заломил его руку за спину, и что заявитель получил ссадины на голове и лице в результате падений.

Другие четверо сотрудников милиции, которые допрашивали заявителя, дали аналогичные показания. В рапорте указывалось, что вопрос ответственности сотрудников милиции за жестокое обращение с заявителем может быть решен только следственным комитетом по результатам доследственной проверки.

38. Следственный отдел по Канавинскому району г. Нижнего Новгорода Следственного управления Российской Федерации по Нижегородской области шесть раз отказывался возбуждать уголовное дело по факту предположительного жестокого обращения с заявителем (28 февраля, 8 апреля, 19 августа и 5 сентября 2011 г., 22 февраля и 1 июля 2012 г.). Первые пять постановлений были отменены заместителем начальника Канавинского районного отдела следственного комитета или заместителем прокурора Канавинского района в связи с тем, что они основывались на неполной доследственной проверке (постановления от 10 марта, 20 июля и 22 августа 2011 г., 30 января и 22 июня 2012 г.).

39. 15 июня 2011 г. Автозаводской районный суд г. Нижний Новгород признал заявителя виновным в незаконном хранении взрывчатых веществ по части первой статьи 222 Уголовного кодекса Российской Федерации. 18 ноября 2011 г. Нижегородский областной суд в кассационном порядке оставил обвинительный приговор нижестоящего суда без изменения.

40. В постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела по утверждениям о жестоком обращении с заявителем от 1 июля 2012 г., вынесенном в соответствии с пунктом 2 части первой статьи 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, в связи с отсутствием в действиях сотрудников милиции Ш., A. и T. состава преступления, предусмотренного статьей 286 Уголовного кодекса Российской Федерации (превышение должностных полномочий), указывалось, что заявитель пытался скрыться во время своего перевода из Центра по противодействию экстремизму в отдел милиции N 1 Управления Министерства внутренних дел Российской Федерации по г. Нижнему Новгороду 25 декабря 2010 г. и мог получить травмы в результате законного применения силы сотрудниками милиции Ш. и A. в их попытке остановить его. Это заключение основывалось на показаниях сотрудников центра, а именно Ш., A., T., K., Ч., Г., M. и С., которые проводили допрос заявителя с целью установления обстоятельств дела, касающихся взрывчатых веществ, обнаруженных в его квартире, и его возможных сообщников, в частности, лиц, которые снабжали его взрывчатыми веществами. Они отрицали применение любого насилия в отношении заявителя. Следователь подтвердил, что в соответствии с пунктом 1 статьи 6 Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности"* (* Так в оригинале. Имеется в виду Федеральный закон "Об оперативно-розыскной деятельности" от 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ. Далее - закон "Об оперативно-розыскной деятельности" (примеч. редактора).) сотрудники милиции вправе проводить допрос заявителя.

41. Заявитель обжаловал в суде постановление следователя от 1 июля 2012 г. Он жаловался, в частности, на то, что следователь не дал ему возможность оспорить версию сотрудников полиции. Жалоба заявителя была отклонена 16 мая 2013 г. решением Канавинского районного суда, который счел, что постановление следователя было законным и обоснованным. Это решение суда было оставлено без изменения Нижегородским областным судом 5 августа 2013 г.

42. 25 мая 2015 г. исполняющий обязанности прокурора Нижегородской области отменил отказ следователя от 1 июля 2012 г. как незаконный и основанный на неполной доследственной проверке, указав, что показания заявителя, оспаривающие версию событий сотрудников милиции и утверждающие применение насилия сотрудником полиции K., не были расследованы.

C. Жалоба Зонтова в Европейский Суд

43. 26 августа 2011 г. на улице напали и ограбили женщину.

44. 27 августа 2011 г. девять сотрудников полиции (Ш., Р., П., Г., С., M., Х., З. и A.С.) получили приказ задержать заявителя, которого подозревали в совершении данного ограбления. Примерно в десять часов утра они задержали заявителя на улице в поселке Подмаячный Оренбургской области. Заявитель пытался скрыться, потому что, по его словам, он не осознавал, что те, кто преследовали его, были сотрудниками милиции (они были одеты в гражданскую одежду). Ш. и Р. остановили его. Согласно тому, что сообщил Европейскому Суду заявитель, они связали ему руки ремнем. Заявителя доставили в Управление внутренних дел по г. Оренбургу.

45. События в милиции были описаны заявителем следующим образом. Его провели в наручниках через служебный вход в кабинет на первом этаже. Сотрудники милиции, в частности O., требовали, чтобы он признался, что напал на женщину и украл ее золотую цепочку и мобильный телефон. O. ударил заявителя кулаком в грудь дважды, затем бил заявителя по ногам резиновой дубинкой около 40 минут, в то время как другие сотрудники полиции, в частности А., свалили его на пол, держа за руки и ноги. Затем его попросили встать на ноги, но он не мог этого сделать, упал, и его ударили дубинкой с левой стороны туловища. Ему наступили на ноги и перекрывали дыхание полиэтиленовым пакетом. Во время удушения полиэтиленовым пакетом, продолжавшегося три-четыре часа, он несколько раз терял сознание. Заявитель написал "явку с повинной", как того от него потребовали. О. угрожал ему дальнейшими пытками, если он не подтвердит свое признание следователю.

46. "Явка с повинной", в которой заявитель признался в том, что он напал на женщину и украл ее золотую цепочку, была задокументирована сотрудниками милиции. Заявитель также подписал документ под названием "объяснение", подготовленный оперативным сотрудником полиции Д., с детальным описанием обстоятельств совершения преступления.

47. В 8.40 следователь составил протокол задержания заявителя в качестве подозреваемого. При допросе в качестве подозреваемого в присутствии назначенного государством адвоката заявитель дал признательные показания, подтверждающие признание, которое он ранее дал сотрудникам полиции.

48. В 12.25 28 августа 2011 г. заявитель был препровожден в изолятор временного содержания (далее - ИВС) при Управлении внутренних дел по г. Оренбургу, где были зафиксированы следующие травмы: ушибы на груди, ссадина на скуле, множество ссадин в поясничной области, ссадины на обоих запястьях и шрамы на левом предплечье. Он заявил, что эти телесные повреждения были нанесены ему во время задержания.

49. 29 августа 2011 г. заявитель был доставлен в травматологический центр, где ему поставили диагноз: ушиб левой части груди и обоих запястий.

50. В 14.30 заявитель предстал перед Промышленным районным судом г. Оренбурга, который избрал в отношении его меру пресечения в виде содержания под стражей. Постановление суда ссылалось на данные следователя о том, что совершение заявителем преступления было установлено 26 августа 2011 г., но он скрывался от правоохранительных органов до момента своего задержания 27 августа 2011 г.

51. В тот же день заявитель был помещен в следственный изолятор ИЗ-56/3* (* Так в оригинале. Имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Следственный изолятор N 3 Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Оренбургской области" (примеч. редактора).), где были зафиксированы синяки на левой стороне груди, запястьях и обеих ног.

52. 30 августа 2011 г. адвокат заявителя A., которая была приглашена его семьей, заметила травмы у заявителя, когда она навещала его в следственном изоляторе. Заявитель рассказал ей о жестоком с ним обращении в милиции и о показаниях против самого себя, которые он дал в результате жестокого обращения.

53. 31 августа 2011 г. при допросе в качестве обвиняемого в присутствии адвоката A. заявитель отказался от показаний против самого себя, пояснив, что дал их 27 августа 2011 г. в результате жестокого с ним обращения сотрудников полиции.

54. Согласно тому, что сообщили мать брат заявителя и его знакомый Ж., до задержания у заявителя травм не было.

55. 5 сентября 2011 г. заявитель подал заявление по поводу предполагаемого жестокого обращения со стороны милиции. Следственное управление Следственного комитета Российской Федерации по Оренбургской области провело доследственную проверку. Оперативные сотрудники милиции, которые задержали заявителя 27 августа 2011 г., представили свои объяснения. Они заявили, что, как только заявитель увидел их, он пустился бежать, и они потеряли его из виду. Убегая, заявитель падал несколько раз. Для того, чтобы найти и остановить его, сотрудники милиции разделились на несколько групп. Сотрудники милиции Ш. и Р. догнали заявителя, повалили его на землю и сковали ему наручниками руки за спиной. Р. предположил, что любые синяки или ссадины на теле заявителя могли быть получены в результате его падений, когда он пытался убежать от сотрудников милици. При этом они отрицали какое-либо преднамеренное применение силы против заявителя либо во время его задержания, либо после этого в полиции, когда они допрашивали его.

56. 5 октября 2011 г. следователь постановил, в соответствии с пунктом 2 части первой статьи 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации отказать в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием состава преступления, предусмотренного статьями 285 и 286 Уголовного кодекса Российской Федерации (превышение должностных полномочий), в действиях сотрудников милиции. Полагаясь на показания сотрудников милиции, следователь нашел, что сотрудники милиции действовали законно, применив наручники и "блокируя" заявителя, подозреваемого по уголовному делу, который пытался скрыться и сопротивлялся своему задержанию. 10 октября 2011 г. заместитель начальника Следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Оренбургской области отменил постановление следователя по тем основаниям, что проведенная им доследственная проверка была неполной, и назначил проведение дополнительной проверки. Впоследствии еще 14 отказов в возбуждении уголовного дела по утверждениям заявителя о жестоком с ним обращении были вынесены следователями и были отменены их вышестоящими начальниками в следственном комитете в связи с тем, что эти отказы основывались на неполных доследственных проверках.

57. 28 декабря 2012 г. Промышленный районный суд г. Оренбурга признал заявителя виновным в ограблении и назначил ему наказание в виде лишения свободы сроком три года. Заявитель признал свою вину, что касается нападения на потерпевшую, но отрицал свою вину в совершении ограбления, указав, что дал показания против самого себя в результате жестокого с ним обращения со стороны сотрудников полиции. Суд счел его обвинения в жестоком обращении со стороны сотрудников милиции безосновательными, полагаясь на результаты доследственной проверки и один отказ следствия в возбуждении уголовного дела от 21 декабря 2012 г., который на тот момент времени не был отменен. Суд объявил самообвиняющие показания заявителя от 27 августа 2011 г. допустимыми доказательствами. "Явка с повинной" была сочтена смягчающим вину обстоятельством. Приговор суда вступил в законную силу.

58. Во время одной из дополнительных доследственных проверок утверждений заявителя о жестоком с ним обращении со стороны сотрудников милиции были подготовлены два заключения судебно-медицинской экспертизы 11 сентября и 18 октября 2013 г., основанные на медицинских документах заявителя. Судебно-медицинские эксперты пришли к выводу, что травмы заявителя, синяки на груди и обеих ногах, многочисленные ссадины в поясничной области, ссадина на лице и многочисленные ссадины и синяки на обоих запястьях рук, могли быть нанесены в результате ударов жестким тупым предметом незадолго до того, как они были задокументированы в ИВС, и, возможно, 27 августа 2011 г.

59. 7 мая 2014 г. по распоряжению следователя было подготовлено дополнительное заключение судебно-медицинской экспертизы. Судебно-медицинский эксперт пришел к выводу, что травмы заявителя возникли в результате воздействия тупым жестким предметом с ограниченной контактной поверхностью (с ограниченной узкой вытянутой контактной поверхностью в случае с его запястьями). Характер, расположение и механизм возникновения травм соответствовали версии заявителя. Все его травмы могли быть получены в результате жестокого обращения со стороны сотрудников милиции, как описывал его заявитель. Что касается версии сотрудников милиции, то ссадины на лице и в поясничной области могут быть получены в результате падений, когда заявитель убегал во время задержания. Ссадины на запястьях могли быть получены в результате применения наручников. Однако в показаниях сотрудников полиции не было каких-либо объяснений наличию синяков на груди и ногах заявителя.

60. 2 июня 2014 г. следователь В. следственного отдела по Северному административному округу г. Оренбурга Следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Оренбургской области возбудил уголовное дело по утверждениям заявителя согласно пункту "а" части третьей статьи 286 Уголовного кодекса Российской Федерации (превышение должностных полномочий с применением насилия). Он указал, что нельзя было разрешить противоречия, существующие в материалах дела посредством доследственной проверки, и что поэтому необходимо возбудить уголовное дело и проверить утверждения заявителя путем уголовного расследования, так как не было достаточных данных, указывающих, что преступление, предусмотренное статьей 286 Уголовного кодекса Российской Федерации, могло быть совершено.

61. На следующий день исполняющий обязанности прокурора Промышленного района г. Оренбурга отменил постановление следователя как незаконное и необоснованное, не согласившись со следователем о наличии достаточных данных, свидетельствовавших, что преступление могло быть совершено. Прокурор подчеркнул, что можно было осуществить неотложные меры, направленные на установление обстоятельств в рамках доследственной проверки, посредством назначения судебно-медицинских экспертиз. Он отметил, что доследственная проверка установила, что заявитель получил травмы во время своего задержания в качестве подозреваемого, и во вступившем в законную силу приговоре по уголовному делу утверждения заявителя о жестоком с ним обращении со стороны сотрудников полиции были признаны необоснованными, и поэтому было невозможно подвергнуть сомнению этот вывод суда.

62. Заявитель обжаловал в суде постановление прокурора. 9 февраля 2015 г. Промышленный районный суд счел постановление прокурора законным. Суд указал, что в соответствии со статьей 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации суд не правомочен оценивать, являются ли доказательства или наличие данных, указывающие на элементы преступления, основаниями для возбуждения уголовного дела. Это решение было оставлено без изменения 16 апреля 2015 г. Оренбургским областным судом.

63. После решения прокурора, 30 июля 2014 г., следователь В. вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Его постановление было отменено 18 августа 2014 г. заместителем начальника второго отдела надзорной деятельности следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Оренбургской области как основанное на неполной доследственной проверке. Впоследствии еще два постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, от 2 октября 2014 г. и 26 марта 2015 г., были отменены по той же причине 16 марта и 21 мая 2015 г. соответственно исполняющим обязанности начальника отдела надзорной деятельности следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Оренбургской области.

64. В постановлении следователя от 26 марта 2015 г., как и в предыдущих постановлениях, было установлено, что сотрудники милиции действовали на законных основаниях при использовании наручников и физической силы, в частности, для целей "блокирования" заявителя, который активно сопротивлялся задержанию. Заявитель получил травмы при попытке к бегству и сопротивлении задержанию. Травмы на его запястьях были вызваны законным использованием наручников.

65. 22 мая 2015 г. исполняющий обязанности прокурора района указал на вопиющие нарушения уголовно-процессуального законодательства, в частности, разумных сроков рассмотрения сообщений о преступлениях. Он отметил, что из-за отсутствия надзора и ввиду молчаливого согласия со стороны руководства Следственного комитета, последний не провел тщательную и объективную доследственную проверку в течение более четырех лет, тем самым нарушая права заявителя, и что это представляло собой серьезное дисциплинарное правонарушение.

66. Согласно заключению психолога, который обследовал заявителя в сентябре 2015 года, заявитель жаловался, что как следствие жестокого обращения со стороны сотрудников полиции он страдал от частых головных болей, повышения артериального давления и сна. У него имелись признаки того, что это было прямым следствием испытанного им жестокого обращения и отсутствия справедливости. Ему был поставлен диагноз "посттравматическое стрессовое расстройство" и рекомендованы лечебно-реабилитационные мероприятия.

II. Соответствующее законодательство Российской Федерации

67. Федеральный закон "Об оперативно-розыскной деятельности" от 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ перечисляет мероприятия, которые могут проводиться правоохранительными органами с целью выявления, предупреждения, пресечения и раскрытия преступлений, а также выявления и установления лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших (статья 2). В частности, сотрудники правоохранительных органов вправе проводить "опрос" (статья 6) в случаях, когда было возбуждено уголовное дело или милиции стала известна информация о подготовке или совершении преступления, однако имеющихся данных недостаточно для обеспечения оснований для возбуждения уголовного дела (статья 7). Результаты оперативно-розыскной деятельности могут служить основанием для возбуждения уголовного дела и быть использованы в качестве доказательств в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством (статья 11).

68. О соответствующем российском законодательстве и правоприменительной практике, касающихся прав подозреваемых, см. Постановление Европейского Суда по делу "Турбылев против Российской Федерации" (Turbylev v. Russia), жалоба N 4722/09, §§ 46-49* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2016. N 2 (примеч. редактора).), от 6 октября 2015 г.

Право

I. Объединение жалоб в одно производство

69. Учитывая, что заявленные жалобы схожих претензий и поднимают идентичные конвенционные вопросы, Европейский Суд решает объединить их в одно производство в соответствии с пунктом 1 правила 42 Регламента Европейского Суда.

II. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

70. Заявители жаловались в Европейский Суд на то, что после их задержания по подозрению в совершении преступлений они подвергались жестокому обращению со стороны сотрудников органов внутренних дел с тем, чтобы заставить их признаться в совершении преступлений и что в отношении их жалоб не было проведено эффективного расследования. Они при этом ссылались на статью 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

71. Власти государства-ответчика указали, что опросы заявителей в органах внутренних дел были частью обычных оперативно-розыскных мероприятий, проводимых сотрудниками органов внутренних дел в соответствии с Федеральным законом "Об оперативно-розыскной деятельности". Власти Российской Федерации указали, что сотрудниками органов внутренних дел не было допущено никаких нарушений прав заявителей, гарантированных статьей 3 Конвенции. Эффективные и тщательные доследственные проверки были проведены по их заявлениям о жестоком обращении, которые в настоящее время остаются неподтвержденными.

72. Заявители сочли доследственные проверки дефектными, а официальные версии происхождения их травм, которые основывались на показаниях сотрудников органов внутренних дел, противоречащими другим доказательствам.

A. Вопрос о приемлемости жалоб для их рассмотрения по существу

73. Европейский Суд отмечает, что жалобы заявителей в Европейский Суд не являются явно необоснованными по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Суд далее отмечает, что эти жалобы не является неприемлемыми для рассмотрения по существу по любым другим основаниям. Поэтому они должны быть объявлены приемлемыми для рассмотрения по существу.

B. По существу дел

74. Имеющие отношение к настоящему делу общие принципы были недавно подтверждены Большой Палатой Европейского Суда в Постановлении по делу "Буид против Бельгии" (Bouyid v. Belgium), жалоба N 23380/09, §§ 81-88, Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека [ECHR] 2015* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 7 (примеч. редактора).)). В частности, в тех случаях, когда рассматриваемые по делу события полностью или частично находятся исключительно в сфере осведомленности властей, как в случае с лицами, находящимися под их контролем при содержании под стражей, сильные презумпции факта будут возникать в отношении травм, полученных при таком содержании под стражей. Бремя доказывания лежит тогда на властях государства-ответчика, чтобы обеспечить удовлетворительное и убедительное объяснение представлением доказательств, устанавливающих факты, которые ставят под сомнение версию событий, представленную самим пострадавшим. В отсутствие такого объяснения Европейский Суд вправе сделать выводы, которые могут быть неблагоприятными для государства-ответчика. Это оправдано тем, что лица, содержащиеся под стражей, находятся в уязвимом положении, и власти обязаны защищать их (см.выше, п. 83).

1. Вопрос о надежности утверждений заявителей о жестоком обращении с ними под стражей в органах внутренних дел и презумпция факта

75. Европейский Суд замечает, что заявители находились под стражей в органах внутренних дел 16, 12 и 10 часов соответственно, без оформления их задержании. Хотя они не были официально признаны в качестве подозреваемых, доказательственный материал, имеющийся у Европейского Суда, в частности показания сотрудников органов внутренних дел, не оставляет сомнений в отношении их статуса как лиц, задержанных по подозрению в совершении уголовных правонарушений, и никакой другой причины для их содержания под стражей в органах внутренних дел не было предложено сторонами в деле (см. выше §§ 6, 17, 21, 24, 25, 28, 40, 44, 50, 56 и 61). В течение этого времени они были допрошены сотрудниками органов внутренних дел в связи с преступлениями, в совершении которых они подозревались. Один из них (Зонтов) признался в совершении преступления, подписав "явку с повинной", от который он отказался как от подписанной под принуждением, как только у него появился доступ к адвокату по его выбору (см. выше § 53), но которая использовалась в качестве доказательств против него на суде (см. выше § 57).

76. После соответствующих периодов времени, проведенных под стражей в органах внутренних дел, у заявителей обнаружились травмы (см. выше §§ 10, 12-13, 15, 31-33, 48-49 и 51). По мнению судебно-медицинских экспертов, травмы были результатом ударов твердыми тупыми предметами или в случае перелома позвонка Олисова удара травматической силы вдоль осей позвоночника. Европейский Суд считает, что они могли быть возможным результатом предположительного жестокого обращения с заявителями со стороны сотрудников органов внутренних дел, в частности, результатом ударов кулаком (все три заявителя), результатом ударов ногой (Олисов и Данишкин), результатом связывания, поднятия вверх и бросания на пол (Олисов и Данишкин), результатом почти полного удушения (Данишкин), результатом сковывания наручниками и битья резиновой полицейской дубинкой (Зонтов).

77. Вышеперечисленные факты являются достаточными, чтобы служить основанием для презумпции в пользу версии событий в изложении заявителей и удовлетворить Европейский Суд в том, что утверждения заявителей о жестоком обращении с ними под стражей в органах внутренних дел являются заслуживающими доверия.

78. Европейский Суд отмечает утверждение властей государства-ответчика, что опросы заявителей были частью обычных оперативно-розыскных мероприятий, проводимых сотрудниками органов внутренних дел в соответствии с Федеральным законом "Об оперативно-розыскной деятельности" (см. выше § 67). Европейский Суд вновь указывает, что он имел дело со многими жалобами против России, касавшимися жестокого обращения с людьми под стражей в органах внутренних дел, эти жалобы выявляли системную проблему проволочек с оформлением задержания и статуса задержанных лиц в качестве подозреваемых, в период проволочек с оформлением арестантов опрашивали в отсутствие адвоката, им отказывали в иных правах подозреваемых, и они становились жертвой злоупотреблений сотрудников органов внутренних дел (см., среди прочих источников по данному вопросу, Постановление Европейского Суда по делу "Раззаков против Российской Федерации" (Razzakov v. Russia), жалоба N 57519/09, §§ 66-73* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 9 (примеч. редактора).), от 5 февраля 2015 г., Постановление Европейского Суда по делу "Фартушин против Российской Федерации" (Fartushin v. Russia), жалоба N 38887/09, §§ 52-54* (* См.: там же. 2016. N 7 (примеч. редактора).), от 8 октября 2015 г., и Постановление Европейского Суда по делу "Овакимян против Российской Федерации" (Ovakimyan v. Russia), жалоба N 52796/08, §§ 54-58* (* См.: там же. 2017. N 11 (примеч. редактора).), от 21 февраля 2017 г. (не вступило в силу), по которым власти государства-ответчика признали нарушение статей 3 и 5 Конвенции, Постановление Европейского Суда по делу "Александр Андреев против Российской Федерации" (Aleksandr Andreyev v. Russia), жалоба N 2281/06, §§ 48-51, от 23 февраля 2016 г., по которому власти государства-ответчика признали нарушение статьи 5 Конвенции, Постановление Европейского Суда по делу "Леонид Петров против Российской Федерации" (Leonid Petrov v. Russia), жалоба N 52783/08, §§ 52-55 и 58-60* (* См.: там же. N 9 (примеч. редактора).), от 11 октября 2016 г.; см. также упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Турбылев против Российской Федерации", §§ 94-95, оценивающее ситуацию в контексте статьи 6 Конвенции).

79. Факт, что в периоды предположительного жестокого с ними обращения заявители находились в помещениях органов внутренних дел без составления протоколов их задержания (незаконность содержания под стражей Олисова была признана российским судом, см. выше, § 21 настоящего Постановления) и опрашивались сотрудниками органов внутренних дел, не имея возможности прибегнуть к услугам адвоката и воспользоваться другими правами подозреваемых по уголовному делу, свидетельствует об особой уязвимости заявителей перед лицом сотрудников органов внутренних дел. Этот факт в значительной степени говорит в пользу оценок событий заявителями и усиливает презумпцию, упомянутую выше, в § 77 настоящего Постановления (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации" (Lyapin v. Russia), жалоба N 46956/09, §§ 116-117* (* См.: там же. 2015. N 6 (примеч. редактора).), от 24 июля 2014 г., а также упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Турбылев против Российской Федерации", § 65).

2. Проведение эффективного расследования по утверждениям заявителей о жестоком с ними обращении со стороны сотрудников органов внутренних дел

80. Европейский Суд отмечает далее, что утверждения заявителей о том, что их травмы были результатом жестокого с ними обращения со стороны сотрудников органов внутренних дел, были отклонены российскими следственными органами. Следователи основывали свои выводы на результатах доследственной проверки, которая по российскому законодательству является первоначальной стадией работы с сообщением о преступлении, и обычно за ней должны следовать возбуждение уголовного дела и проведение расследования, если собранная информация содержит признаки состава преступления (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации", § 129). Постановления следователей об отказе в возбуждении уголовного дела (четыре постановления в случае Олисова, шесть постановлений в случае Данишкина и 18 постановлений в случае Зонтова) всякий раз отменялись следственными органами как основанные на неполной доследственной проверке, и назначалась новая проверка, последняя - в мае 2015 года. Одно постановление следователя о возбуждении уголовного дела в случае Зонтова было на следующий день после своего вынесения отменено прокурором (см. выше §§ 60-61). Постановление прокурора и отказы следователей в возбуждении уголовного дела оставлялись без изменения российскими судами (см. выше §§ 22 и 41, 62).

81. Европейский Суд вновь подтверждает свой вывод о том, что простого проведения доследственной проверки в соответствии со статьей 144 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации недостаточно, если властям надлежит соблюдать стандарты, установленные в соответствии со статьей 3 Конвенции в отношении заслуживающих доверия утверждений о жестоком обращении под стражей в органах внутренних дел. Органы власти обязаны возбуждать уголовное преследование и проводить надлежащее уголовное расследование, в рамках которого проводится полный комплекс следственных действий и которое является эффективным средством правовой защиты жертв жестокого обращения со стороны сотрудников органов внутренних дел по законам страны (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации", §§ 129 и 132-136, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Раззаков против Российской Федерации", §§ 57-61, Постановление Европейского Суда по делу "Горщук против Российской Федерации" (Gorshchuk v. Russia), жалоба N 31316/09, §§ 35-38* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 5 (примеч. редактора).), от 6 октября 2015 г.; упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Турбылев против Российской Федерации", §§ 67-72 а также упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Фартушин против Российской Федерации", §§ 44-45, в которых власти государства-ответчика признали нарушение процессуального аспекта статьи 3 Конвенции).

82. Европейский Суд не видит смысла указывать обратное в настоящем деле, которое включает в себя достоверные утверждения о жестоком обращении, о котором власти были быстро информированы. Он считает, что следственные органы не провели эффективного расследования утверждений заявителей о жестоком с ними обращении со стороны сотрудников органов внутренних дел, как требуется статьей 3 Конвенции.

3. Представление властями государства-ответчика объяснений, способных поставить под сомнение версию событий в изложении заявителей

83. Власти государства-ответчика поддерживают выводы следственных органов о том, что травмы заявителей не объясняются действиями сотрудников органов внутренних дел и могли быть получены при других обстоятельствах, таких как удары, которые заявитель нанес самому себе случайно о тупые предметы в случае Олисова и сопротивление задержанию в случае двух других заявителей.

84. Европейский Суд далее замечает, что объяснение травм Олисова (множественные ушибы и ссадины на голове, теле и верхних и нижних конечностях, а также перелом позвонка) не основывалось на каких-либо доказательствах того, что заявитель нанес травмы самому себе случайно и что объяснения, как были причинены травмы двум другим заявителям, были основаны на показаниях сотрудников органов внутренних дел, которые предположительно жестоко обращались с заявителями. Объяснение травм Данишкина (множественные синяки на лице, в частности, ссадина в височной области на правой стороне, синяк под правым глазом, ссадина на подбородке на правой стороне и разбитая губа на левой стороне, множественные синяки на шее, синяк на правой части живота и синяк в левой подмышечной области) было основано на показаниях сотрудников органов внутренних дел о том, что заявитель предположительно пытался скрыться от них, когда его препровождали в другое подразделение органов внутренних дел, и что один из них сделал ему подножку и держал на земле, "применив силу", пока не появился другой сотрудник (см. выше, §§ 29 и 40 настоящего Постановления), и что один из них заломил руку заявителя за спину (см. выше, § 37 настоящего Постановления). Наконец, объяснение травм Зонтова (в частности, ссадин на лице, синяков на груди и обеих ногах, многочисленных ссадин в поясничной области и многочисленных ссадин и синяках на запястьях руки) основывалось на показаниях сотрудников органов внутренних дел о том, что, когда он убегал от них во время своего задержания, заявитель упал несколько раз, и чтобы остановить его, они повалили его на землю и надели на руки за спиной наручники (см. выше, § 55). Европейский Суд считает, что такие объяснения нельзя считать удовлетворительными или убедительными.

85. Учитывая, что эти объяснения были представлены в результате доследственных проверок, не соответствующих требованиям статьи 3 Конвенции (см. выше § 82), Европейский Суд считает, что властям государства-ответчика не удалось и представить доказательства, способные вызвать сомнение относительно версии событий в изложении заявителей, которая подкрепляется медицинскими доказательствами и которую Европейский Суд находит установленной.

4. Правовая квалификация обращения с заявителями

86. Европейский Суд повторяет, что он считает обращение "бесчеловечным", поскольку оно было преднамеренным, применялось в течение нескольких часов и причиняло либо реальные телесные повреждения, либо сильные физические и психические страдания. Обращение считается "унижающим достоинство", когда оно вызывало у жертв чувство страха, тоски и неполноценности, способное унизить их и, возможно, сломить их физическое или моральное сопротивление или, когда оно было таким, чтобы заставить жертву действовать против своей воли или совести. При определении того, следует ли классифицировать ту или иную конкретную форму жестокого обращения как пытку, необходимо учитывать различие, закрепленное в статье 3 Конвенции, между этим понятием и понятием бесчеловечного или унижающего достоинство обращения. Как отмечалось в предыдущих делах, представляется, что цель состояла в том, чтобы в Конвенции посредством такого различия наложить бы особое клеймо преднамеренное бесчеловечное обращение, причиняющее очень серьезные и жестокие страдания. В дополнение к жестокости обращения существует целевой элемент пыток, как это признается в Конвенции Организации Объединенных Наций против пыток* (* Так в оригинале. Имеется в виду Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, принятая Резолюцией 39/46 Генеральной Ассамблеи ООН от 10 декабря 1984 года (примеч. редактора).), в статье 1 которой пытка определяется как умышленное причинение сильной боли или страданий с целью получения информации, применения наказания или запугивания (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Гефген против Германии" (Gafgen v. Germany), жалоба N 22978/05, §§ 89-90, Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека [ECHR] 2010).

87. Европейский Суд приходит к выводу о том, что акты насилия, которым подверглись заявители в ходе опросов в органах внутренних дел, с учетом их жестокости и цели получения признаний, равносильны пыткам.

5. Заключение

88. Соответственно, властями государства-ответчика по делу было допущено нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом и процессуальном аспектах.

III. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

89. Заявители жаловались в Европейский Суд на то, что в их распоряжении не было никаких эффективных средств правовой защиты в отношении жестокого обращения с ними со стороны сотрудников органов внутренних дел, поскольку власти не провели эффективного расследования по их жалобам. Заявители опирались на статью 13 Конвенции, которая гласит следующее:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

90. Власти государства-ответчика оспорили этот довод.

91. Европейский Суд отмечает, что жалоба в данной части связана с вопросом, поднятым в контексте процессуального аспекта статьи 3 Конвенции, и поэтому должна быть также объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

92. Учитывая вывод о нарушении статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте в связи с непроведением властями государства-ответчика эффективного расследования, Европейский Суд считает, что нет необходимости рассматривать жалобу в части, касающейся статьи 13 Конвенции.

IV. В порядке применения статьи 41 Конвенции

93. Статья 41 Конвенции предусматривает следующее:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Вопрос о причиненном заявителям моральном вреде

94. Олисов и Данишкин требовали взыскать в их пользу суммы в размере 30 000 и 20 000 евро соответственно в качестве компенсации морального вреда. Полагаясь на прецедентную практику применения статьи 3 Конвенции, Зонтов оставил вопрос об определении суммы компенсации морального вреда на усмотрение Европейского Суда. Зонтов заявил, что он по-прежнему страдает от последствий жестокого обращения со стороны сотрудников органов внутренних дел (см. выше § 65). Если власти государства провели бы эффективное расследование и те, кто посягали на его личность и подвергали пыткам, были бы привлечены к ответственности и наказаны, это частично восстановило бы его моральное состояние. Этого не произошло, усугубляя его страдания.

95. Власти государства-ответчика оспорили указанные требования.

96. Европейский Суд взыскивает в качестве компенсации морального вреда в пользу Олисова и Данишкина затребованные ими суммы, а в пользу Зонтова сумму в размере 45 000 евро.

B. Вопрос о понесенных заявителями судебных издержках и расходах

97. Олисов и Данишкин требовали взыскать в их пользу суммы в размере 2 400 и 4 975 евро 50 центов соответственно в качестве возмещения судебных издержек и расходов, понесенных ими при производстве по делу в Европейском Суде.

98. Власти государства-ответчика сочли требование Данишкина чрезмерным и заметили, что любое взыскание денежных средств должно отвечать требованиям прецедентной практики Европейского Суда.

99. Согласно прецедентной практике Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение судебных издержек и расходов лишь постольку, поскольку было доказано, что они были фактически понесены, необходимы и не превышали разумных пределов. В настоящем деле, учитывая документы, находящиеся в его распоряжении (указывающие, что формуляр жалобы Олисова был представлен до того, как Гладких был уполномочен представлять его интересы, и что договор о представительстве Данишкина предусматривал ставку 50 евро в час для целей расчета судебных издержек), и вышеуказанные критерии, Европейский Суд считает разумным взыскать в пользу Олисова и Данишкина суммы в размере 1 600 и 1 659 евро соответственно в качестве возмещения судебных издержек и расходов, понесенных ими при производстве по делу в Европейском Суде. Сумма, взыскиваемая в пользу Данишкина, должна быть выплачена на банковский счет его представителя, как о том просил Данишкин.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

100. Европейский Суд считает целесообразным установить ставку пени за просроченный платеж компенсации на уровне предельной годовой процентной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) решил соединить жалобы в одно производство;

2) объявил жалобы приемлемыми для рассмотрения по существу;

3) постановил, что по делу государством-ответчиком было допущено нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом и процессуальном аспектах;

4) постановил, что нет необходимости отдельно рассматривать жалобы в части, касающейся статьи 13 Конвенции;

5) постановил, что:

(a) государство-ответчик, согласно пункту 2 статьи 44 Конвенции, в течение трех месяцев с момента вступления настоящего Постановления в силу обязано выплатить заявителям следующие суммы с переводом этих сумм в денежные единицы государства-ответчика по курсу обмена валюты на день выплаты:

(i) Олисову сумму в размере 30 000 евро (тридцати тысяч евро), плюс сумму любого налога, который может подлежать взысканию, в качестве компенсации морального вреда;

(ii) Данишкину сумму в размере 20 000 евро (двадцати тысяч евро), плюс сумму любого налога, который может подлежать взысканию, в качестве компенсации морального вреда;

(iii) Зонтову сумму в размере 45 000 евро (сорока пяти тысяч евро), плюс сумму любого налога, который может подлежать взысканию, в качестве компенсации морального вреда;

(iv) Олисову сумму в размере 1 600 евро (одной тысячи шестьсот евро), плюс сумму любого налога, который может подлежать взысканию, в качестве возмещения судебных издержек и расходов, понесенных им при производстве по делу в Европейском Суде; и

(v) Данишкину сумму в размере 1 659 евро (одной тысячи шестисот пятидесяти девяти евро) плюс сумму любого налога, который может подлежать взысканию, в качестве возмещения судебных издержек и расходов, понесенных им при производстве по делу в Европейском Суде;

(b) с момента истечения указанного трехмесячного срока и до момента фактической выплаты указанных сумм на них начисляются и подлежат выплате штрафные санкции, рассчитываемые как простые проценты по предельной годовой процентной ставке Европейского центрального банка плюс три процента;

6) отклонил остальные требования Олисова и Данишкина о выплате им справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, и уведомление о постановлении направлено в письменном виде 2 мая 2017 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Хелен Ядерблом Председатель Палаты Секции Суда