Апелляционное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 20 декабря 2018 г. N 4-АПУ18-45 Оснований для отмены или изменения приговора нет, поскольку наказание осужденному за разбойное нападение и убийство, сопряженное с разбоем, назначено с учетом характера и степени общественной опасности содеянного, данных о личности виновного и является справедливым

Апелляционное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 20 декабря 2018 г. N 4-АПУ18-45

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе

председательствующего судьи Смирнова В.П.,

судей Романовой Т.А., Кондратова П.Е.

при секретаре Лозовик Н.С.

рассмотрела в открытом судебном заседании в апелляционном порядке уголовное дело по апелляционным жалобам осуждённого Рустамова Ш.Ш. и адвоката Фоминых И.В. на приговор Московского областного суда от 20 июля 2018 г., по которому

Рустамов Шухрат Шойимович, ... ранее не судимый, осуждён:

- по п. "в" ч. 4 ст. 162 УК РФ на 9 лет лишения свободы;

- по п. "в" ч. 4 ст. 162 УК РФ на 9 лет 6 месяцев лишения свободы;

- по пп. "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ на 14 лет лишения свободы;

- по ч. 5 ст. 33, п. "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ на 10 лет лишения свободы.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путём частичного сложения наказаний окончательно на 18 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Романовой Т.А. о содержании приговора, существе апелляционных жалоб и возражений на них, выступления осуждённого Рустамова Ш.Ш. (в режиме видеоконференц-связи и при оказании помощи переводчиком Сококовой А.А.), адвоката Фоминых И.В., которые поддержали доводы, изложенные в апелляционных жалобах, мнение прокурора Генеральной прокуратуры Российской Федерации Химченковой М.М., полагавшей необходимым приговор оставить без изменения, Судебная коллегия установила:

Рустамов Ш.Ш. признан виновным в том, что действуя группой лиц по предварительному сговору, совершил разбойные нападения: 26 декабря 2016 г. на Р., а 11 января 2017 г. - на И. с применением насилия опасного для жизни и здоровья, с причинением каждому из потерпевших тяжкого вреда здоровью, а в отношении И. в крупном размере, а также - в убийстве И. и в пособничестве убийству Р., что имело место в ходе разбойных нападений.

Преступления совершены на территории Московской области при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.

В апелляционных жалобах и дополнении к ним:

осуждённый Рустамов Ш.Ш., выражая несогласие с приговором, считает его несправедливым и вынесенным с нарушением уголовно-процессуального закона;

адвокат Фоминых И.В. в защиту интересов осуждённого Рустамова Ш.Ш. просит приговор отменить и передать дело на новое судебное разбирательство. Ссылается на то, что выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела и не подтверждаются доказательствами, исследованными в судебном заседании; в приговоре не приведено оснований, по которым суд принял одни доказательства и отверг другие; не установлено свидетелей, которые изобличали бы Рустамова, а также не добыто доказательств, подтверждающих время и место совершения преступлений, вступление Рустамова в сговор на разбой в отношении потерпевших и их убийство; не указано, какие действия им были совершены для подготовки к преступлениям; не доказано распределение ролей между ним и С., а также не раскрыта отводимая Рустамову роль в реализации преступного умысла; не приведено обоснования тому, в чём заключается преступность поведения Рустамова, когда он только управлял машиной; судом оставлены без внимания доводы стороны защиты об отсутствии причинно-следственной связи между действиями Рустамова и наступлением смерти Р. о недоказанности причинения им вреда здоровью потерпевшего и непричастности к похищению денег; изложенная Рустамовым в судебном заседании версия событий не опровергнута; суд без достаточных оснований признал Рустамова виновным в совершении преступлений в отношении И., не выяснил те же, что и в случае с Р. обстоятельства, имевшие значение для исхода дела; не привёл доказательств тому, что во время удушения потерпевшего Рустамов удерживал потерпевшему руки, и причиной смерти потерпевшего стали его действия; не дано оценки показаниям Рустамова при выходе на место преступления, которые соответствуют изложенным им в суде, а также заключениям судебно-медицинских экспертов о наступлении смерти потерпевших от механической асфиксии, к причинению которой Рустамов непричастен; использованные в процессе доказывания показания свидетеля О. опровергают показания Т. и подтверждают обстоятельства, сообщённые свидетелем А. (т. 1, л.д. 156-157); органы следствия не приняли мер для проверки показаний А. о его совместной с Р. поездке к О. не провели его опознание О. не дано должной оценки заключениям экспертов об отсутствии на одежде Рустамова следов, произошедших от потерпевших, а также свидетельским показаниям о материальном положении Рустамова, которое исключало возникновение у него преступного корыстного мотива; не опровергнуты показания Рустамова о том, что он помогал освободиться И. от захвата С. но был вынужден покинуть машину, так как опасался С. в основу приговора положены недопустимые доказательства: протокол допроса Рустамова в качестве подозреваемого (т. 1 л.д. 160-167), который был сфабрикован, так как составлен спустя несколько суток после обращения Рустамова в правоохранительные органы без надлежащего обеспечения права последнего на защиту, без письменного перевода содержания показаний на его родной язык; протоколы проверки показаний Рустамова на месте от 19 января 2017 г. (т. 2, л.д. 1-11) и осмотра места происшествия от 19 января 2017 г. (т. 2, л.д. 17-24), тексты которых выполнены неразборчивым почерком, а участники этих следственных действий - следователь Л. и переводчик О. были допрошены в качестве свидетелей; заключение экспертов N 23/ЭС и 24/ЭС об оценке рыночной стоимости телефонов, хотя таковые на исследование эксперту представлены не были; показания свидетеля Р. в личности которого нельзя убедиться из-за смены им фамилии и отчества; не получили оценку доводы, что к Рустамову применялись недозволенные методы следствия, а назначенный переводчик не исполнял свои обязанности; суд необоснованно отказал стороне защиты в возвращении уголовного дела прокурору в связи с недоказанностью предъявленного Рустамову обвинения, недостаточной конкретизацией его действий, отсутствием в нём сведений о способе убийства Р. Рустамовым, размере причинённого его действиями материального вреда; при квалификации действий осуждённого суд не обсудил вопрос о наличии в действиях С. эксцесса исполнителя, так как ни в одних показаниях Рустамов не признавал сговор на убийство Р.; не нашёл подтверждения совместный и согласованный характер действий Рустамова и С. во время убийства потерпевших, факт ведения Рустамовым каких-либо переговоров по поводу продажи автомобиля потерпевшего, не учтено, что его присутствие при сделке было вынужденным и объяснялось боязнью С. осуждение Рустамова за одни и те же действия одновременно по ч. 4 ст. 162 и ч. 2 ст. 105 УК РФ противоречит принципу "одно преступление - одно наказание"; наказание ему назначено без фактического учёта смягчающих обстоятельств и положений ч. 1 ст. 62 УК РФ; суд дал ошибочную трактовку содержанию ч. 3 ст. 62 УК РФ и не применил ч. 1 ст. 62 УК РФ при назначении Рустамову наказания по ч. 2 ст. 105 УК РФ, хотя, наряду с пожизненным лишением свободы, санкция этой статьи предусматривает также лишение свободы на определённый срок.

В возражениях на апелляционные жалобы государственный обвинитель Датчук Е.А. ссылается на несостоятельность изложенных в них доводов и считает приговор законным и обоснованным.

Проверив материалы дела и обсудив доводы, содержащиеся в жалобах и возражениях на них, Судебная коллегия не усматривает таких нарушений уголовно-процессуального закона при производстве по делу, которые ставили бы под сомнение законность возбуждения, расследования дела, передачу его на стадию судопроизводства и в дальнейшем - саму процедуру судебного разбирательства.

Предварительное следствие по делу проведено без каких-либо нарушений, перечень необходимых следственных действий определён следователем в соответствии с отведённой ему компетенцией. Ходатайств о производстве опознания А., О. не поступало. Отсутствие такого доказательства на полноте предварительного следствия не отразилось.

Составленное по делу обвинительное заключение соответствует требованиям ст. 220 УПК РФ и никаких препятствий для постановления на его основе судом приговора или иного судебного решения, не имеется, равно, как и оснований для возвращения дела прокурору, о чём ходатайствовала сторона защиты, указывая в обоснование на отсутствие в обвинительном заключении сведений о времени, месте, мотивах и цели совершения преступлений и других сведений, без которых, по её мнению, было невозможно рассмотрение дела.

Собранные и представленные доказательства признаны судом достаточными для постановления приговора.

Так, называемое чистосердечное признание, обращение с которым Рустамовым подтверждено в судебном заседании, он собственноручно излагал на русском языке, указывая, что русским языком владеет и в услугах переводчика не нуждается.

При поступлении от него заявления о желании воспользоваться услугами переводчика он был обеспечен таковым незамедлительно. Назначенный следователем в качестве переводчика О. в полной мере отвечал требованиям, указанным в ст. 59 УПК РФ, право отвода переводчику Рустамову было разъяснено, недоверия переводчику он не выразил.

О том, что качеством оказываемых переводчиком услуг Рустамов был неудовлетворён, из материалов дела не усматривается. Ни сам Рустамов, ни его адвокат, назначенный ему для оказания квалифицированной юридической помощи, такой вопрос не ставили. В поданном 22 июня 2017 г. заявлении Рустамов также не ссылался на ненадлежащее исполнение переводчиком своих обязанностей и свой отказ от услуг О. объяснял тем, что в помощи переводчика не нуждается (т. 4 л.д. 235).

Процессуальные документы, которые в силу ч. 3 ст. 18 УПК РФ подлежали обязательному вручению, Рустамов получал на родном языке. Вручение ему копии постановления о привлечении в качестве обвиняемого от 19 января 2017 г. на родном языке только 6 февраля 2017 г. на объёме его прав не отразилось, так как в ходе допроса 19 января 2017 г. в качестве обвиняемого он от дачи показаний отказался.

Его допрос 18 января 2017 г. и проверка этих показаний на месте, а также осмотр с его участием места происшествия, имели место до предъявления ему обвинения, поскольку из указанных протоколов следует, что он находился в статусе подозреваемого (т. 2 л.д. 1-12, 17-25).

Положенные в основу приговора доказательства были получены в соответствии с требованиями закона. Перед подписанием протоколов следственных действий их содержание оглашено следователем либо прочитано лично Рустамовым при посредстве услуг переводчика, который участвовал в данных действиях и осуществлял устный перевод.

Обязанность по письменному переводу протоколов следственных действий на следователе не лежала. О невозможности ознакомления с содержанием протоколов по причине неразборчивости почерка, которым выполнен в них текст, никто, включая Рустамова, его защитника и переводчика, не заявлял. При обозрении этих протоколов Судебной коллегией также не установлено в них таких недостатков технического характера, которые препятствовали бы участникам ознакомлению с их содержанием. Выполнение копий указанных протоколов печатным способом и приобщение их к делу, нарушением закона не является и направлено на оптимизацию процесса ознакомления с ними участников процесса и суда. Каких-либо разночтений в содержании оригиналов протоколов и их копий не усматривается. В качестве доказательств по делу были представлены подлинники протоколов.

В законности процедуры проверки 19 января 2017 г. показаний Рустамова на месте и осмотре с его участием места происшествия суд имел возможность убедиться как путём исследования протоколов с фототаблицами, в которых отражён ход следственных действий, разъяснение участникам их прав и обязанностей, удостоверение ими подписями содержания сведений, внесённых в протоколы, так и посредством допроса в судебном заседании лиц, привлечённых к этим действиям в качестве понятых - И. и С.

Обстоятельств, предусмотренных гл. 9 УПК РФ, устраняющих следователя Л. и переводчика О. от участия в производстве следственных действий, не имеется. Их допрос по делу в качестве свидетелей имел место значительно позже этих следственных действий, в частности О. 20 декабря 2017 г. (т. 5, л.д. 78-40), а Л. - 10 октября 2017 г. (т. 5, л.д. 215-221), в ходе чего у них выяснялись вопросы, не связанные с существом предъявленного Рустамову обвинения, и касались проверки его доводов о незаконности следственных действий.

Изложенные в жалобе адвокатом доводы о применении к Рустамову в ходе следствия насилия, носят характер предположений, объективно ничем не подтверждены и противоречат той позиции, которую занимала сторона защиты в судебном заседании при оспаривании допустимости показаний Рустамова.

Приведённые адвокатом доводы в обоснование необходимости исключения из разбирательства заключений экспертов по вопросу стоимости похищенных телефонов сводятся по существу к спору о достоверности этих доказательств. Акты экспертиз по своей форме и содержанию в полной мере отвечают требованиям закона, исследования проведены на основании соответствующих постановлений следователя экспертами, обладающими специальными познаниями в области товароведения, и их выводы основаны на тех данных, которыми они располагали.

Суд правильно не усомнился в личности свидетеля Р. сменившего свои анкетные данные на П. отметив, что никто из лиц, в чьём присутствии он был допрошен, не заблуждался относительно его личности. При этом сам Р. дал подробные пояснения относительно обстоятельств смены фамилии и отчества. На вопрос суда Рустамов подтвердил своё знакомство с ним, потерпевшая Т. указала на него как участника рассматриваемых событий.

После тщательного обсуждения каждого из ходатайств адвоката Фоминых о недопустимости доказательств, суд исследовал все значимые в этом вопросе обстоятельства и принял обоснованные решения, мотивы которых привёл в своих постановлениях, вынесенных протокольно либо в виде отдельного документа (т. 30, л.д. 121-125).

Рассмотрение дела судом имело место в соответствии с положениями глав 36-39 УПК РФ, определяющих общие условия судебного разбирательства в пределах, предусмотренных ст. 252 УПК РФ и с соблюдением правил подсудности.

Постановленный на основе исследованных доказательств приговор соответствует требованиям уголовно-процессуального закона, предъявляемым к его содержанию. В нём отражены обстоятельства, подлежащие доказыванию в соответствии со ст. 73 УПК РФ, проанализированы подтверждающие их доказательства, получившие надлежащую оценку с приведением её мотивов, аргументированы выводы, относящиеся к вопросам квалификации преступлений и назначения наказания, разрешены иные вопросы, имеющие отношение к данному делу, из числа предусмотренных ст. 299 УПК РФ.

Описание деяний, признанных судом доказанными, содержит все необходимые сведения о месте, времени, способе их совершения, форме вины, целях и об иных данных, позволяющих судить о событиях преступлений, причастности к ним осуждённого и его виновности, а также об обстоятельствах, достаточных для правильной правовой оценки содеянного им.

По результатам состоявшегося разбирательства суд, несмотря на занятую Рустамовым позицию по отношению к предъявленному обвинению, пришёл к обоснованному выводу о его виновности в совершении преступлений, в обоснование чего привёл показания подсудимого и другие доказательства, отвечающие закону по своей форме и источникам получения, которые признаны в своей совокупности достаточными для разрешения дела.

На основании данных Рустамовым показаний суд не имел оснований усомниться в том, что он являлся не только очевидцем совершённых в отношении Р. и И. преступлений, но и их непосредственным участником.

В опровержение изложенной Рустамовым версии о том, что он не следил за происходившими в салоне машины событиями, увлёкшись игрой на телефоне, суд обоснованно указал на обстоятельства его и соучастника поездки совместно с Р. характер действий, совершённых в отношении потерпевшего, удушенного в салоне той же машины при нахождении на переднем пассажирском сидении рядом с Рустамовым, а также роль последнего в этих событиях, который по указанию соучастника и во время применения тем к потерпевшему насилия, привёл машину в движение, лишив Р. возможности её покинуть, а после наступления смерти потерпевшего, беспрепятственно, наряду с соучастником, завладел денежными средствами и телефоном потерпевшего. Из заключения судебно-медицинского эксперта следует, что при механической асфиксии смерть обычно развивается в период времени исчисляемый минутами - десятками минут, а потому не могла быть одномоментной, как пояснял о том по существу Рустамов.

О несостоятельности занятой Рустамовым в ходе судебного заседания позиции свидетельствуют поступившие от оператора сотовой связи сведения, которые опровергают утверждения Рустамова о выходе его с телефона в сеть Интернет.

И напротив, сообщённые Рустамовым при допросе 18 января 2017 г. данные об обстоятельствах приглашения его соучастником Р. для поездки подтверждаются детализацией телефонных соединений С. и Р. в день преступления, указанное им место оставления трупа Р. - результатами осмотра места происшествия, способ лишения Р. - заключением судебно-медицинского эксперта.

Показания потерпевшей Р. о нахождении у мужа при себе телефона и суммы денег не более 4 тысяч руб., не противоречат протоколу осмотра трупа Р. об отсутствии в месте обнаружения трупа указанного имущества, а также показаниями Рустамова о завладении им и соучастником деньгами и телефоном потерпевшего.

Не соглашаясь с достоверностью показаний Рустамова о непричастности к преступлениям в отношении Р. и И. суд в совокупности с другими доказательствами обоснованно оценил его последующее поведение, которое по свидетельству А., Г., Т., С., И., заключалось в том, что, заведомо зная о смерти потерпевших, он направлял поиски погибших по ложному пути, сообщал несоответствующую о них действительности информацию. Потому суд правильно посчитал, что Рустамов имел собственный интерес в сокрытии следов преступлений, что не согласуется с его показаниями о нём, как невольном очевидце преступлений.

Суд тщательно проанализировал сложившиеся между Рустамовым и его соучастником отношения и не усмотрел в них таких проявлений, которые позволяли признать убедительными показания Рустамова о наличии с его стороны опасений соучастника, с которым после убийства Р. он продолжал поддерживать тесную связь, вместе проживая, работая, передвигаясь на автомобиле, и совершив по договорённости, спустя непродолжительное время нападение на И. и его убийство, действуя фактически по той же схеме, что и в случае с Р.

На планирование нападения на И. и его убийство указывают подготовительные действия, заключающиеся в подыскании покупателей автомашины потерпевшего, что подтверждено показаниями свидетелей О., А., Р. О роли Рустамова как участника этого сговора можно судить на основе объективно выполненных им действий, которые свидетельствуют о его роли как одного из продавцов машины и лица, распорядившегося частью вырученных от продажи денег.

В противовес доводам адвоката о том, что убийство потерпевших умыслом Рустамова не охватывалось, следует учесть, что невозможность изобличения осуждённого обеспечивало только развитие события с результатом в виде причинения потерпевшим смерти. Из материалов дела следует, что Рустамов и его соучастник были хорошо известны потерпевшим, совершая на них нападение, конспирацию не соблюдали, свои внешность не скрывали, а, напротив, факт знакомства с Р. и И. использовали в преступных целях, предложив им совместную поездку под надуманным предлогом. Подобным образом Рустамов на этапе следствия, объяснял в своих показаниях невозможность отказаться от участия в убийстве, в частности, Р.

В сложившейся ситуации суд обоснованно признал действия Рустамова по управлению автомобилем преступными, так как они были выполнены им по указанию соучастника, который тем временем лишал Р. жизни, и направлены на оказание тому содействия в реализации преступных намерений путём создания препятствий для потерпевшего покинуть машину.

Воспользовавшись результатом применения к потерпевшему насилия опасного для жизни, повлёкшего тяжкий вред здоровью, и наступление его смерти, Рустамов и его соучастник завладели принадлежавшим потерпевшим имуществом, достигнув, таким образом, единой для них цели.

Из исследованных доказательств, включая показания Рустамова, не усматривается другой цели применения насилия к потерпевшему И., кроме, как завладение его имуществом. При этом способом её достижения стало применённое к потерпевшему опасное для жизни насилие, а также его убийство, исполнителем которого был Рустамов, который удерживал И. за руки, когда соучастник душил последнего.

В результате содеянного Рустамов, как участник преступлений, получил часть преступных доходов, которыми распорядился по своему усмотрению, обстоятельно дав об этом показания при допросе, хотя порядок распределения похищенного и размер полученных лично им денежных средств, в доказывании причастности и вины осуждённого ключевого значения не имеет. Все перечисленные в ст. 73 УПК РФ обстоятельства судом выяснены и установлены.

В основу приговора суд обоснованно положил показания Рустамова также в той части, где он признавал факт удержания И. за руки, чтобы воспрепятствовать его сопротивлению в процессе убийства, поскольку рассматривать их в ином контексте, кроме как совершение им совместных и согласованных действий с соучастником, направленных на причинение потерпевшему смерти, не имеется. Приведённое Рустамовым в судебном заседании обоснование этих действий в качестве способа оказания им помощи И. избежать удушения, противоречит фактическому содержанию действий, которые совершены против потерпевшего.

Детальное соответствие показаний Рустамова о месте, времени, способе убийства Р. и И. и об обстоятельствах сокрытия их трупов данным, которые установлены при осмотре мест происшествия, а также заключению судебно-медицинского эксперта о том, что смерть потерпевших могла последовать при обстоятельствах, указанных Рустамовым в ходе допросов 18 января и 12 июля 2017, а также при проверках его показаний 1 и 7 августа 2017 г. позволили суду признать достоверность этих сведений, а его роль как участника преступлений, установить на основе анализа и оценки всех обстоятельств дела, не согласившись с утверждениями о том, что он был только невольным свидетелем преступных действий либо совершал некоторые из них, так как опасался подельника.

Показания Рустамова проверены и оценены в соответствии с требованиями закона.

По поводу отсутствия на трупах потерпевших, их одежде биологических следов Рустамова суд в приговоре привёл верные суждения со ссылкой на обстоятельства совершённых им действий и на особенности образования и сохранения следов такого характера с учётом времени и места обнаружения трупов.

Суд полно, всесторонне и объективно исследовал представленные сторонами доказательства, привёл сделанные на их основе выводы и должным образом их мотивировал.

Какие-либо неустранённые противоречия в доказательствах, вызывающие сомнения в виновности осуждённого и требующие толкования в его пользу, по делу отсутствуют.

Содержание доказательств изложено судом в приговоре в той части, которая имеет значение для подтверждения либо опровержения значимых для дела обстоятельств; фактов, свидетельствующих о приведении в приговоре показаний допрошенных лиц либо содержания экспертных выводов или иных документов таким образом, чтобы это искажало существо исследованных доказательств и позволяло им дать иную оценку, чем та, которая содержится в приговоре, Судебной коллегией не установлено.

Иная позиция адвоката на этот счёт основана ни на чём ином, как на собственной интерпретации исследованных доказательств, и без учёта установленных ст.ст. 87, 88 УПК РФ правил оценки доказательств, которыми в данном случае руководствовался суд.

Нарушений уголовно-процессуального закона, способных путём ограничения прав участников судопроизводства повлиять на правильность принятого решения, судом не допущено.

Судебное следствие по делу завершено с согласия сторон, у которых других доказательств, имеющих значение для дела, не имелось. Не приводится таких доказательств осуждённым и его защитником в жалобах.

Данная судом квалификация действиям Рустамова соответствует установленным фактическим обстоятельствам дела.

Уголовный закон применён правильно, так как разбой и убийство при разбое имеют разные объекты посягательства (имущество и жизнь), разные последствия, предполагают разное психическое отношение к деянию и его последствиям и влекут разную уголовную ответственность, то есть содержат различные существенные элементы, относящиеся к степени тяжести и последствиям, защищаемым социальным ценностям и преступному умыслу.

Такой позиции не противоречат положения ч. 2 ст. 17 УК РФ, которая устанавливает, что совокупностью признаётся и одно действие, содержащее признаки преступлений, предусмотренных двумя и более статьями Уголовного кодекса Российской Федерации, и потому такая совокупность не образует повторения.

Признано также в различных решениях Конституционного Суда РФ, что в ч. 4 ст. 162 и п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ идёт речь о разных преступлениях, которые, не соотносятся между собой как целое и часть, а содержащиеся в них нормы не относятся друг к другу и как общая и специальная, а потому действия виновного в разбойном нападении, в ходе которого потерпевшему причиняется смерть, подлежат квалификации по совокупности преступлений.

Такой смысл данным нормам придаётся и правоприменительной практикой (п. 11 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации "О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)" и п. 22 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации "О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое").

Таким образом, привлечение Рустамова к уголовной ответственности, как по ч. 4 ст. 162 УК РФ, так и по ч. 2 ст. 105 УК РФ по соответствующим квалифицирующим признакам не противоречит ч. 1 ст. 50 Конституции Российской Федерации и ч. 2 ст. 6 УК РФ.

Неверно истолкованы адвокатом в жалобе положения ч. 3 ст. 62 УК РФ, которые правомерно в данном случае исключили возможность применения ч. 1 ст. 62 УК РФ при назначении Рустамову наказания за убийство И. и пособничество в убийстве Р.

При назначении Рустамову наказания суд учитывал все обстоятельства дела, общественную опасность совершённых им преступлений, данные, характеризующие его личность, роль и степень участия в реализации совместных преступных намерений, влияние назначенного наказания на его исправление и условия жизни его семьи; полно установил все обстоятельства, смягчающие его ответственность за содеянное, а также отсутствие обстоятельств, отягчающих наказание.

Каких-либо новых обстоятельств, влияющих на вид и срок наказания Рустамову, Судебная коллегия не находит, а назначенное ему наказание признаёт справедливым и соразмерным содеянному, соответствующим требованиям уголовно-процессуального и уголовного закона, полностью отвечающим задачам его исправления, предупреждения совершения им новых преступлений.

Вид исправительного учреждения осуждённому суд определил в соответствии с требованиями ст. 58 УК РФ.

Гражданский иск Р. о возмещении морального вреда, причинённого преступлением, разрешён с учётом ст.ст. 151, 1099-1101 ГК РФ; размер взысканной суммы в своей обоснованности сомнений у Судебной коллегии не вызывает.

На последовавшей за постановлением приговора стадии суд, обеспечивая индивидуальный подход, рассмотрел ходатайства осуждённого об ознакомлении с материалами дела и протоколом судебного заседания, руководствуясь при этом принципом неукоснительной реализации гарантированных ему законом прав. При этом суд справедливо учитывал как его права, так и требования закона, касающиеся разумности сроков проведения указанных процедур.

Не содержится в жалобах иных доводов и Судебной коллегией при апелляционном рассмотрении дела не установлено других обстоятельств, которые свидетельствовали бы о незаконности приговора и вызывали сомнения в правильности выводов суда первой инстанции о доказанности событий преступлений, причастности к ним осуждённого, его вины, законности и справедливости вида и срока назначенного ему наказания.

На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 389.20, 389.28 УПК РФ, Судебная коллегия определила:

приговор Московского областного суда от 20 июля 2018 г. в отношении Рустамова Шухрата Шойимовича оставить без изменения, а апелляционные жалобы осуждённого и его адвоката без удовлетворения.

Председательствующий судья

Смирнов В.П.

Судьи

Романова Т.А.

Кондратов П.Е.