Постановление Европейского Суда по правам человека от 7 ноября 2017 г. Дело "Бамбаев (Bambayev) против Российской Федерации" (Жалоба N 19816/09) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Бамбаев (Bambayev)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 19816/09)

Постановление Суда

Страсбург, 7 ноября 2017 г.

По делу "Бамбаев против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Хелены Ядерблом, Председателя Палаты,

Бранко Лубарды,

Луиса Лопеса Герра,

Дмитрия Дедова,

Пере Пастора Вилановы,

Алёны Полачковой,

Жольены Шуккинг, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 17 октября 2017 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 19816/09, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Цереном Анатольевичем Бамбаевым (далее - заявитель) 12 марта 2009 г.

2. Интересы заявителя представляла Л.В. Спирина, адвокат, практикующая в г. Элисте. Власти Российской Федерации первоначально были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным, а затем его преемником на этой должности М.Л. Гальпериным.

3. Заявитель жаловался, в частности, на применение к нему жестокого обращения со стороны сотрудников исправительной колонии в нарушение статьи 3 Конвенции.

4. 30 августа 2013 г. жалоба, касающаяся нарушения статьи 3 Конвенции, была коммуницирована властям Российской Федерации, а в остальной части она была объявлена неприемлемой для рассмотрения по существу в соответствии с пунктом 3 правила 54 Регламента Суда.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1985 году и проживает в г. Элисте.

6. В 2007 году он был приговорен к лишению свободы и направлен в Исправительную колонию N ИК-3* (* Так в тексте оригинала Постановления. По-видимому, имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Колония-поселение N 3 Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Республике Калмыкия" (примеч. редактора).) (далее - исправительная колония), которая находится к деревне Вахтово Республики Калмыкия.

A. Применение силы к заявителю и причинение ему телесных повреждений

7. 1 января 2009 г. сотрудники исправительной колонии нанесли заявителю и шести другим заключенным несколько ударов дубинками по причине того, что последние отказались от проведения личного обыска.

8. По словам заявителя, сотрудники исправительной колонии избили его как минимум три раза, первый раз в камере и два раза в административной части колонии, куда его привели с шестью другими заключенными.

9. 4 января 2009 г. заявитель был осмотрен судебно-медицинским экспертом Б. из бюро судебно-медицинской экспертизы Республики Калмыкия* (* Так в тексте оригинала Постановления. По-видимому, имеется в виду Бюджетное учреждение Республики Калмыкия "Республиканское бюро судебно-медицинской экспертизы" (примеч. редактора).) в рамках судебно-медицинской экспертизы, которая проводилась по инициативе органов следствия (см. § 13 настоящего Постановления).

10. 12 января 2009 г. эксперт представил заключение, которое в соответствующих частях гласило:

"...Обстоятельства дела

Из объяснений [пациента] [следует], что 1 января 2009 г. [он] был избит [охранниками]...

[Во время осмотра]

Жалобы: головокружение, тошнота, рвота. Сознания не теряет...

На задней поверхности грудной клетки многочисленные синяки продолговатой формы фиолетово-синего цвета [размером] от 2 х 7 до 2 х 12 см. На внутренней стороне левого предплечья похожий синяк размером 3 х 7 см. На внешней стороне верхней трети левого предплечья похожий синяк размером 2 х 3,5 см. На внешней стороне нижней трети левого предплечья похожий синяк размером 2 х 6 см. Многочисленные похожие синяки на ягодицах [размером] от 1 х 1 до 6 х 7 см слева и от 1 х 2 до 2 х 8 см справа. В области таза [похожий] синяк размером 2 х 3 см. На задней поверхности правого бедра похожий синяк размером 3,5 х 6 см. [На месте] каждой коленной чашечки синяк фиолетово-синего цвета размером 4 х 5 см справа и 3 х 4 см слева. На передней стороне правой ноги царапина размером 1 х 1,5 см, покрытая корочкой темно-коричневого цвета, выделяющаяся на фоне кожи.

Рекомендована консультация у рентгенолога.

[Диагноз] рентгенолога от 6 января 2009 г.: на рентгеновском снимке N 10 от 6 января 2009 г. костная структура не повреждена. Местоположение и направление костей нормальные.

Заключение:

1) осмотр [пациента] позволил установить следующие телесные повреждения:

- синяки на задней поверхности грудной клетки (несколько), на внутренней стороне левого предплечья (один), на внешней стороне левого предплечья (один), на ягодицах (несколько), в тазовой области (один), на задней стороне левого бедра (один), на задней стороне правого бедра (один), [на месте] коленных чашечек (по одному на каждой);

- царапина на передней стороне правой ноги,

которые были причинены одним или несколькими тупыми предметами; [данные повреждения], причинение которые в течение периода времени и при обстоятельствах, указанных [пациентом], не исключено, не могут считаться причинившими вред здоровью...".

В. Доследственная проверка по заявлению о применении силы

11. 2 января 2009 г. мать заявителя направила жалобу прокурору на применение силы к ее сыну 1 января 2009 г., которое, по ее мнению, не было ни необходимым, ни обоснованным. В то же время похожие жалобы были направлены родственниками двух других заключенных, пострадавших в ходе событий 1 января 2009 г.

12. Органы следствия приняли решение о проведении по этим жалобам доследственной проверки в соответствии со статьей 144 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ).

13. 4 января 2009 г. следователь Г. Следственного комитета при прокуратуре Республики Калмыкия принял решение о проведении судебно-медицинской экспертизы в отношении заявителя (см. § 10 настоящего Постановления).

14. 12 января 2009 г. следователь Г. вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении событий, имевших место 1 января 2009 г. По существу решение было основано на версии событий, изложенной сотрудниками исправительной колонии Б., Д. и Г. Последние подтвердили, что они применили дубинки в отношении заявителя и шести других заключенных, поскольку те отказались от проведения личного обыска. По словам охранников, заявитель и остальные заключенные находились в состоянии алкогольного опьянения, и обыск был необходим, чтобы найти запрещенные предметы.

15. 14 января 2009 г. постановление следователя Г. было отменено его начальником, а по делу была назначена дополнительная проверка.

16. Впоследствии органы следствия вынесли семь постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела, датированных 24 января, 5 и 21 февраля, 12 марта, 18 апреля, 9 мая и 5 июня 2009 г. Все эти постановления были вынесены по существу по тем же основаниям, что и постановление от 12 января 2009 г.

С. Гражданский иск заявителя о возмещении морального вреда

17. В неуказанную дату заявитель обратился в суд с гражданским иском к Управлению Федеральной службы исполнения наказаний по Республике Калмыкия и к Министерству финансов Российской Федерации. Он просил присудить ему 1 000 000 рублей в качестве возмещения морального вреда, который, по его мнению, был ему причинен в результате применения силы по отношению к нему сотрудниками исправительной колонии 1 января 2009 г.

18. 1 октября 2009 г. Элистинский городской суд (далее - городской суд) частично удовлетворил требования заявителя. Городской суд отметил, что стороны не оспаривали применение к заявителю силы 1 января 2009 г. сотрудниками Б., Д. и Г. с использованием резиновых дубинок и причинение в результате этого заявителю телесных повреждений, зафиксированных судебно-медицинским экспертом (см. § 10 настоящего Постановления). Он также указал, что в соответствии со статьями 28 и 30 Закона "Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы" (Закон Российской Федерации от 21 июля 1993 г. N 5473-I) по каждому случаю использования сотрудниками исправительных учреждений резиновых дубинок должен составляться рапорт с приложением медицинской справки о состоянии здоровья заключенного, а также об этом факте должен уведомляться непосредственный начальник. Однако ни один из указанных документов не был составлен охранниками, применившими резиновые дубинки. Городской суд также пришел к выводу, что ответчики не опровергли утверждения заявителя, по словам которого, его избили 1 января 2009 г., между 11.00 и 18.00.

19. Городской суд также отклонил доводы ответчиков о том, что во время событий 1 января 2009 г. заявитель находился в состоянии алкогольного опьянения. Городской суд отметил, что в этой связи не проводилось медицинского обследования заявителя и что причин, по которым, по утверждению ответчиков, такое обследование было невозможно, а именно отсутствие возможности доставить заявителя в экспертное учреждение и отсутствие врачей в колонии, было недостаточно. Городской суд указал также, что после применения к заявителю силы ему не было оказано какой-либо медицинской помощи. Что касается довода ответчиков о том, что их вина не была предварительно установлена постановлением суда, городской суд отметил, что наличие такого постановления не является необходимым условием для применения статьи 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации и что незаконность действий сотрудника государственных органов следует устанавливать на основе фактических обстоятельств каждого гражданского дела, рассматриваемого судом.

20. Наконец, ссылаясь на статью 3 Конвенции и на часть 2 статьи 21 Конституции Российской Федерации, городской суд пришел к заключению, что применение к заявителю силы было незаконным и что последнему был причинен моральный вред, который следует компенсировать путем присуждения ему 20 000 рублей (около 450 евро).

21. 12 ноября 2009 г. Верховный суд Республики Калмыкия оставил в силе решение от 1 октября 2009 г. Он согласился с выводами суда первой инстанции и добавил к ним дополнительные доводы. В частности, Верховный суд Республики Калмыкия указал, что ответчики не доказали, что заявитель напал на сотрудников колонии, что он участвовал в беспорядках или в коллективном неповиновении законным требованиям либо отказался выполнить приказ сотрудника колонии. Подчеркнув, что действовавшее на тот момент законодательство предписывало сотрудникам исправительных учреждений при применении резиновых дубинок наносить как можно меньший вред здоровью заключенных, Верховный суд Республики Калмыкия счел, что, учитывая количество и расположение телесных повреждений, зафиксированных в ходе осмотра заявителя, данное обязательство не было выполнено.

D. Возбуждение уголовного дела

22. 5 ноября 2013 г., после коммуникации жалобы властям Российской Федерации, Следственный комитет по Республике Калмыкия отменил постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 5 июня 2009 г., приняв решение о проведении новой доследственной проверки в соответствии со статьей 144 УПК РФ, а также о выполнении ряда следственных действий.

23. 29 января 2014 г. Яшкульский межрайонный следственный отдел Следственного управления Следственного комитета по Республике Калмыкия вынес постановление о возбуждении уголовного дела по факту событий 1 января 2009 г., в котором, в частности, указывалось следующее:

"1 января 2009 г., между 11.00 и 20.00, сотрудники [исправительной колонии], личности которых не установлены, находясь в административной части [исправительной колонии], предумышленно избивали кулаками, ногами и резиновыми дубинками [типа] ПР-77 заключенных... [в том числе заявителя], причиняя им [таким образом] физическую боль и телесные повреждения...

[Следователь] решил возбудить уголовное дело в отношении неустановленных лиц ввиду наличия элементов состава преступления, предусмотренного подпунктами "а" и "б" части третьей статьи 286 Уголовного кодекса...".

24. Европейский Суд не располагает информацией о результатах расследования данного уголовного дела.

II. Соответствующее законодательство Российской Федерации

25. Соответствующее законодательство Российской Федерации о применении силы в исправительных учреждениях изложено в Постановлении Европейского Суда по делу "Дедовский и другие против Российской Федерации" (Dedovskiy and Others v. Russia) от 15 мая 2008 г., жалоба N 7178/03* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2009. N 1 (примеч. редактора).), §§ 63-65).

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

26. Заявитель жаловался на то, что 1 января 2009 года он подвергся обращению, несовместимому со статьей 3 Конвенции и представлявшему собой пытку, и что внутригосударственные власти не провели эффективного расследования этого обстоятельства. Он ссылался на статью 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Доводы сторон

1. Власти Российской Федерации

27. Ссылаясь на решения судов Российской Федерации (см. §§ 18-21 настоящего Постановления), внутригосударственные власти признали, что 1 января 2009 года заявитель был подвергнут обращению, нарушающему статью 3 Конвенции. Вместе с тем они считали, что заявитель утратил статус жертвы нарушения Конвенция вследствие присуждения ему судами Российской Федерации компенсации морального вреда, и ссылались в этой связи на Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Скордино против Италии (N 1)" (Scordino v. Italy) (N 1) от 29 марта 2006 г., жалоба N 36813/97, § 193, и на Постановление Европейского Суда по делу "Владимир Романов против Российской Федерации" (Vladimir Romanov v. Russia) от 24 июля 2008 г., жалоба N 41461/02* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2009. N 3 (примеч. редактора).), § 75).

28. Власти Российской Федерации также ссылались на прецедентную практику Европейского Суда, согласно которой статья 3 Конвенции требует от властей, помимо присуждения компенсации морального вреда, также принятия ряда других мер (см. Постановление Европейского Суда по делу "Николова и Величкова против Болгарии" (Nikolova and Velichkova v. Bulgaria) от 20 декабря 2007 г., жалоба N 7888/03, § 56). Опираясь на данную практику, власти Российской Федерации утверждали, что, принимая во внимание факт возбуждения следственными органами уголовного дела 5 ноября 2013 г. по фактам событий 1 января 2009 г. (см. § 22 настоящего Постановления) и то, что рассмотрение данного дела еще не завершено, жалоба заявителя является преждевременной. Власти Российской Федерации просили Европейский Суд отклонить жалобу заявителя в связи с неисчерпанием внутригосударственных средств правовой защиты.

29. Что касается процессуального аспекта статьи 3 Конвенции, власти Российской Федерации прежде всего отмечали, что следственные органы приняли решение о проведении в отношении заявителя судебно-медицинской экспертизы 4 января 2009 г., то есть через два дня после получения информации о подаче родственниками заявителя жалобы. Ссылаясь на Постановление Европейского Суда по делу "Миронов против Российской Федерации" (Mironov v. Russia) от 8 ноября 2007 г., жалоба N 22625/02* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 4 (примеч. редактора).), §§ 57-64, они настаивали, что внутригосударственные органы власти выполнили процессуальную обязанность оперативно провести медицинское обследование лиц, которые могли стать жертвами жестокого обращения. В этой связи власти Российской Федерации подчеркивали, что согласно заключению судебно-медицинского эксперта от 12 января 2009 г. здоровью заявителя не было причинено какого-либо вреда.

30. Власти Российской Федерации указывали, что все обстоятельства событий 1 января 2009 г. были установлены уже 12 января 2009 г. следователем, который пришел к выводу, что сотрудники исправительной колонии были вынуждены прибегнуть к силе вследствие отказа заявителя и других заключенных подчиниться их требованиям, чтобы предотвратить массовые беспорядки среди заключенных. В этой связи они упоминали Постановление Европейского Суда по делу "Гёми и другие против Турции" (Gomi and Others v. Turkey) от 21 декабря 2006 г., жалоба N 35962/97, § 77. Ссылаясь на упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Дедовский и другие против Российской Федерации", § 92, власти Российской Федерации также отмечали, что в рамках доследственной проверки следователь лично допросил заявителя и что последний был надлежащим образом извещен о вынесении постановления об отказе в возбуждении уголовного дела от 12 января 2009 г.

31. Принимая во внимание вышеизложенное, власти Российской Федерации утверждали, что расследование событий, имевших место 1 января 2009 г., было оперативным и эффективным.

2. Заявитель

32. Заявитель настаивал на том, что присуждение ему определенной суммы в качестве возмещения морального вреда, причиненного ему в результате жестокого обращения, не лишает его статуса жертвы нарушения статьи 3 Конвенции, поскольку, во-первых, не было проведено эффективного расследования по его жалобе на жестокое обращение и, во-вторых, присужденная ему сумма была недостаточной (450 евро). В связи со вторым пунктом он ссылался на суммы, присуждаемые Европейским Судом в качестве компенсации морального вреда по делам о жестоком обращении со стороны представителей государства, в частности, на Постановления Европейского Суда по делам "Дмитрачков против Российской Федерации" (Dmitrachkov v. Russia) от 16 сентября 2010 г., жалоба N 18825/02* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2011. N  8 (примеч. редактора).), "Кузьменко против Российской Федерации" (Kuzmenko v. Russia) от 21 декабря 2010 г., жалоба N 18541/04* (* См.: там же. N 10 (примеч. редактора).), и "Попандопуло против Российской Федерации" (Popandopulo v. Russia) от 10 мая 2011 г., жалоба N 4512/09* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 7 (примеч. редактора).).

33. Заявитель также утверждал, что расследование обстоятельств инцидента 1 января 2009 г. не было ни оперативным, ни эффективным. В этой связи он указывал, что в 2009 году были вынесены восемь постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела, которые были отменены по причине неполноты доследственной проверки. Заявитель отмечал, что уголовное дело было вновь открыто лишь после коммуникации его жалобы на нарушение статьи 3 Конвенции властям Российской Федерации, то есть через пять лет после факта жестокого обращения. Наконец, заявитель подчеркивал, что лица, виновные в жестоком обращении с ним, не были наказаны ни в уголовном, ни в административном порядке.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

34. Европейский Суд отмечает, что доводы властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты и об утрате заявителем статуса жертвы тесно связаны с существом жалобы на нарушение статьи 3 Конвенции. Следовательно, Европейский Суд принимает решение рассмотреть эти вопросы совместно с жалобой по существу (см. Постановление Европейского Суда по делу "Орлов и другие против Российской Федерации" (Orlov and Others v. Russia) от 14 марта 2017 г., жалоба N 5632/10, §§ 82-85, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Владимир Романов против Российской Федерации", §§ 71-90).

35. Европейский Суд считает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

36. Европейский Суд рассмотрит настоящее дело с учетом общих принципов, изложенных им в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Буид против Бельгии" (Bouyid v. Belgium) от 28 сентября 2015 г., жалоба N 23380/09* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 2 (примеч. редактора).), §§ 81-90, и подтвержденных недавно в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Йеронович против Латвии" (Jeronoviсs v. Latvia) от 5 июля 2016 г., жалоба N 44898/10* (* См.: там же. N 6 (примеч. редактора).), §§ 103-109.

(a) Статья 3 Конвенции в ее процессуально-правовом аспекте

37. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не оспаривали, что 1 января 2009 года заявителю были причинены многочисленные телесные повреждения в результате применения к нему силы со стороны сотрудников исправительной колонии и что, следовательно, на властях лежала обязанность провести официальное и эффективное расследование по данному факту. Европейский Суд напоминает в этой связи, что расследование является эффективным, если оно способно привести к установлению фактов, позволить определить, было ли обоснованным применение силы или нет, а также установить личности виновных и в случае необходимости привлечь их к ответственности (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Йеронович против Латвии", § 103).

38. В настоящем деле следственные органы изучали обстоятельства фактов 1 января 2009 г. в рамках доследственной проверки в соответствии со статьей 144 УПК РФ (см. § 12 настоящего Постановления).

39. Европейский Суд обращает внимание на то, что, как указали власти Российской Федерации, следственные органы быстро назначили судебно-медицинскую экспертизу с целью фиксации телесных повреждений заявителя (см. §§ 13 и 29 настоящего Постановления). Европейский Суд отмечает, что данная мера отличается от тех, которые были констатированы в ранее рассмотренных им делах, касавшихся расследования фактов применения силы к лицам, лишенным свободы (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Миникаев против Российской Федерации" (Minikayev v. Russia) от 5 января 2016 г., жалоба N 630/08* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2017. N 3 (примеч. редактора).), § 69, Постановление Европейского Суда по делу "Копылов против Российской Федерации" (Kopylov v. Russia) от 29 июля 2010 г., жалоба N 3933/04* (* См.: там же. 2011. N 6 (примеч. редактора).), §§ 43 и 137, а также упоминавшиеся выше Постановления Европейского Суда по делам "Дедовский и другие против Российской Федерации, § 89, и "Миронов против Российской Федерации", § 63).

40. Европейский Суд подчеркивает далее, что в своих показаниях следователю, ответственному за проведение доследственной проверки, сотрудники колонии Б., Д. и Г. подтвердили, что они избили заявителя резиновыми дубинками (см. § 14 настоящего Постановления).

41. Как и власти Российской Федерации, Европейский Суд отмечает, что через 11 дней после событий 1 января 2009 г. следственные органы располагали сведениями относительно обстоятельств данного дела и лиц, причинивших заявителю телесные повреждения. Вместе с тем Европейский Суд не разделяет мнение властей Российской Федерации в том, что меры, принятые в течение этого периода, были достаточными для проведения эффективного расследования (см. § 31 настоящего Постановления). Европейский Суд напоминает в этой связи, что расследование должно позволять не только установить обстоятельства и личность представителей государства, применивших силу, но и определить, было ли применение силы обоснованным, и в случае необходимости привлечь виновных лиц к ответственности.

42. Однако именно эти обстоятельства не были тщательно изучены следственными органами, которые отдали предпочтение версии событий, изложенной сотрудниками исправительной колонии, утверждавшими, что заявитель и шестеро других заключенных отказались подчиняться их законным требованиям и сопротивлялись проведению личного обыска. Европейский Суд напоминает в этом отношении, что согласно законодательству Российской Федерации получение объяснений в ходе доследственной проверки не сопровождается гарантиями эффективного уголовного расследования, в рамках которого, например, дача заведомо ложных показаний и отказ от дачи показаний могут повлечь уголовную ответственность (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации" (Lyapin v. Russia) от 24 июля 2014 г., жалоба N 46956/09* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 6 (примеч. редактора).), § 134). В настоящем деле Европейский Суд также отмечает, что, поспешив согласиться с показаниями сотрудников исправительной колонии, следственные органы не стремились выяснить, предшествовало ли применению силы предупреждение, был ли после инцидента составлен рапорт об использовании резиновых дубинок и было ли проведено медицинское обследование заявителя. Они также не установили, было ли возможно применение меньшей силы к заявителю при имевшихся обстоятельствах. Именно эти упущения привели суды Российской Федерации, рассматривавшие гражданский иск заявителя о возмещения ущерба, к заключению о том, что применение силы не являлось законным с точки зрения законодательства Российской Федерации и не было соразмерным (см. § 20 настоящего Постановления).

43. 29 января 2014 г., то есть через пять лет после событий, о которых идет речь, было возбуждено уголовное дело, по которому началось настоящее расследование (см. § 23 настоящего Постановления). Однако Европейский Суд считает, что такой срок сам по себе может свести на нет эффективность любого проведенного впоследствии расследования (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Шестопалов против Российской Федерации" (Shestopalov v. Russia) от 28 марта 2017 г., жалоба N 46248/07* (* См.: там же. 2018. N 9 (примеч. редактора).), § 52, Постановление Европейского Суда по делу "Раззаков против Российской Федерации" (Razzakov v. Russia) от 5 февраля 2015 г., жалоба N 57519/09* (* См.: там же. 2015. N 9 (примеч. редактора).), § 64, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Копылов против Российской Федерации", § 138). Кроме того, Европейский Суд отмечает, что уголовное дело было возбуждено против "неустановленных лиц", что представляется необъяснимым, поскольку личности сотрудников исправительной колонии, применивших силу против заявителя, были установлены еще в начале доследственной проверки, на что указывали и власти Российской Федерации в своих замечаниях по делу (см. § 30 настоящего Постановления).

44. Европейский Суд напоминает, что расследование и уголовное преследование, которое следует за ним, в том числе избранная мера наказания и принятые меры дисциплинарного характера, являются решающими. Это необходимо для сохранения сдерживающего эффекта судебной системы и роли, которую она призвана играть в предупреждении посягательств на запрет жестокого обращения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Честаро против Италии" (Cestaro v. Italy) от 7 апреля 2015 г., жалоба N 6884/11, § 205). В отношении дисциплинарных мер Европейский Суд неоднократно подчеркивал, что в делах, касающихся обвинения сотрудников государственных органов в преступлениях, связанных с жестоким обращением, важно, чтобы данные лица были отстранены от исполнения своих служебных обязанностей на время расследования или судебного следствия и чтобы они были сняты с должности в случае вынесения обвинительного приговора в отношении них (ibidem, § 210).

45. В настоящем деле власти Российской Федерации не предоставили сведений относительно исхода уголовного дела, возбужденного 29 января 2014 г., и, в частности, о возможных мерах наказания, которые были применены к лицам, виновным в применении силы (см. § 24 настоящего Постановления). В деле отсутствуют какие-либо доказательства того, что сотрудники уголовно-исполнительной системы Б., Д. и Г. были отстранены от исполнения должностных обязанностей в 2009 или в 2014 году.

46. Ввиду вышеизложенного Европейский Суд считает, что расследование факта жестокого обращения, жертвой которого предположительно являлся заявитель, не соответствовало требованию эффективности.

47. Учитывая данный вывод, Европейский Суд отклоняет довод о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты. По его мнению, ввиду указанных недостатков проведения доследственной проверки и с учетом периода времени между подачей первой жалобы и возбуждением уголовного дела заявитель не был обязан дожидаться завершения уголовного дела, возбужденного 29 января 2014 г. (см. Постановление Европейского Суда по делу "Барахоев против Российской Федерации" (Barakhoyev v. Russia) от 17 января 2017 г., жалоба N 8516/08* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2018. N 9 (примеч. редактора).), § 38).

48. Исходя из изложенного Европейский Суд приходит к выводу, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуально-правовом аспекте.

(b) Статья 3 Конвенции в ее материально-правовом аспекте

(i) Статус жертвы

49. Европейский Суд напоминает, что, как он много раз указывал, присуждение жертве какой-либо суммы не является достаточным для того, чтобы компенсировать нарушение статьи 3 Конвенции. В случаях жестокого намеренного обращения, примененного сотрудниками государственных органов в нарушение статьи 3 Конвенции, Европейский Суд постоянно подчеркивает, что, помимо признания нарушения, требуется принятие еще двух мер для того, чтобы заявитель лишился статуса жертвы: во-первых, власти должны провести тщательное и эффективное расследование, способное привести к установлению личности и наказанию виновных, во-вторых, заявитель должен в случае необходимости получить компенсацию или, по крайней мере, возможность требовать и получить компенсацию вреда, которое было ему причинено в результате жестокого обращения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Честаро против Италии", § 230). Действительно, если бы в случаях предумышленного жестокого обращения со стороны сотрудников государственных органов власти могли ограничиться выплатой компенсации и не принимать меры по привлечению к ответственности и наказанию виновных, представители власти могли бы в некоторых случаях нарушать права подконтрольных им лиц безнаказанно, и абсолютный законодательный запрет пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения был бы лишен полезного эффекта, несмотря на свою фундаментальную важность (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Йеронович против Латвии", § 105).

50. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что гражданские суды по существу признали, что заявитель был подвергнут обращению, нарушающему статью 3 Конвенции, и присудили ему выплату компенсации.

51. Однако установив, что внутригосударственные власти не провели в уголовно-процессуальном порядке эффективного расследования, как того требует статья 3 Конвенции (см. § 48 настоящего Постановления), Европейский Суд полагает, что присуждение компенсации гражданским судом не было достаточным, чтобы лишить заявителя статуса жертвы нарушения статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом аспекте, и, следовательно, отклоняет довод властей Российской Федерации о неприемлемости жалобы для рассмотрения по существу в этой связи.

(ii) Предполагаемое жестокое обращение

52. Европейский Суд отмечает, что суды Российской Федерации установили ответственность сотрудников исправительной колонии и чрезмерный характер силы, примененной в отношении заявителя 1 января 2009 г. (см. §§ 18-20 настоящего Постановления).

53. Учитывая все имеющиеся в его распоряжении материалы, Европейский Суд, как и суды Российской Федерации, считает установленным тот факт, что зафиксированные телесные повреждения заявителя были причинены в результате обращения, за которое несут ответственность внутригосударственные власти. Помимо этого, Европейский Суд отмечает, что суды Российской Федерации, признав, что заявитель был подвергнут обращению, не соответствовавшему требованиям статьи 3 Конвенции, не выразили своего мнения по поводу того, следует ли квалифицировать эти действия как пытку, как того требовал заявитель. Принимая во внимание важность, которую придает Европейский Суд праву, гарантированному статьей 3 Конвенции, Европейский Суд считает необходимым ответить на данный вопрос.

54. Прецедентная практика Европейского Суда, касающаяся "пыток", приведена в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Честаро против Италии" (§§ 171-176), в котором были процитированы, помимо прочих, постановления Европейского Суда о применении силы по отношению к лицам, лишенным свободы:

"174. В других постановлениях [Европейский Суд] придавал особое значение неизбирательному характеру насилия, которому был подвергнут заявитель, лишенный свободы, чтобы констатировать, что имели место "пытки". Например, в Постановлении Европейского Суда по делу "Владимир Романов против Российской Федерации" (Vladimir Romanov v. Russia) от 24 июля 2008 г., жалоба N 41461/02, §§ 66-70) был подчеркнут тот факт, что заявителя били дубинками после того, как он подчинился требованию покинуть свою камеру, и несмотря на то, что он упал на пол: данное насилие, таким образом, носило характер "репрессий". В Постановлении Европейского Суда по делу "Дедовский и другие против Российской Федерации" (Dedovskiy and Others v. Russia) от 15 мая 2008 г., жалоба N 7178/03, Европейский Суд также принял во внимание склонность к насилию в уголовно-исполнительном учреждении и то, что отказ заключенных подчиниться приказам мог быстро перерасти в беспорядки, требующие вмешательства правоохранительных органов (§ 81). Европейский Суд не выявил "никакой необходимости, которая [бы] оправдывала применение резиновых дубинок против заявителей. Напротив, действия сотрудников... были явно несоразмерны нарушениям, вменявшимся заявителям", которые во время проведения обыска отказались покинуть камеру или раздвинуть ноги и руки. Европейский Суд также признал действия сотрудников "бесполезными для достижения их целей", поскольку "удары дубинкой не могли помочь сотрудникам достичь желаемого результата, а именно содействия обыску" (idem, § 83). Европейский Суд пришел к выводу, что жестокое обращение носило характер "репрессий" или "телесных наказаний" (idem, §§ 83 и 85) и что в данной ситуации применение силы не было правомерным (idem, § 82)".

55. Европейский Суд считает, что выводы, к которым он пришел в упомянутых выше Постановлениях по делам "Владимир Романов против Российской Федерации" и "Дедовский и другие против Российской Федерации", применимы в настоящем деле. Действительно, поскольку в данном деле отсутствуют доказательства необходимости применения силы в отношении заявителя, удары дубинкой, которые были ему жестоко нанесены несколько раз, являлись просто репрессивными действиями или мерой телесного наказания. Неизбирательное насилие, которое преднамеренно применили сотрудники исправительной колонии, было направлено на появление у заявителя страха и чувства унижения, способных сломить его физическое и моральное сопротивление. Такое обращение имело целью унизить заявителя и принудить его к повиновению. Кроме того, удары дубинкой должны были причинить ему сильные физические и моральные страдания.

56. С учетом вышеизложенного Европейский Суд приходит к заключению, что жестокое обращение в отношении заявителя 1 января 2009 г. следует квалифицировать как пытку по смыслу статьи 3 Конвенции и что, таким образом, имело место нарушение данного положения Конвенции.

II. Применение статьи 41 Конвенции

57. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

58. Заявитель требовал выплатить ему 100 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

59. Власти Российской Федерации считали, что, если Европейский Суд придет к выводу о нарушении Конвенции, сумма компенсации морального вреда должна быть определена в соответствии с его прецедентной практикой.

60. Европейский Суд считает, что в результате установленного нарушения Конвенции заявителю был причинен моральный вред. Учитывая обстоятельства дела и, в частности, сумму компенсации, уже присужденную заявителю судами Российской Федерации, Европейский Суд полагает, что заявителю следует присудить 45 050 евро в качестве компенсации морального вреда.

B. Судебные расходы и издержки

61. Заявитель не требовал компенсации судебных расходов и издержек.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

62. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объединил рассмотрение доводов властей Российской Федерации об утрате заявителем статуса жертвы нарушения Конвенции и о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты и существа дела и отклонил их;

2) объявил жалобу заявителя на нарушение статьи 3 Конвенции приемлемой для рассмотрения по существу;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуально-правовом аспекте;

4) постановил, что имели место пытки в ходе инцидента 1 января 2009 г. в нарушение статьи 3 Конвенции;

5) постановил, что:

(a) власти государства-ответчика обязаны выплатить заявителю в течение трех месяцев с даты вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции 45 050 евро (сорок пять тысяч пятьдесят евро), подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на день выплаты;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эту сумму должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

4) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на французском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 7 ноября 2017 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Хелена Ядерблом Председатель Палаты Суда