Постановление Европейского Суда по правам человека от 15 мая 2018 г. Дело "Сергей Иванов (Sergey Ivanov) против Российской Федерации" (Жалоба N 14416/06) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)
Дело "Сергей Иванов (Sergey Ivanov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 14416/06)
Постановление Суда
Страсбург, 15 мая 2018 г.

По делу "Сергей Иванов против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Хелены Ядерблом, Председателя Палаты Суда,

Бранко Лубарды,

Хелен Келлер,

Дмитрия Дедова,

Пере Пастора Вилановы,

Алёны Полачковой,

Марии Элосеги, судей,

а также при участии Фатош Арачи, заместителя Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 10 апреля 2018 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 14416/06, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Сергеем Владимировичем Ивановым (далее - заявитель) 17 февраля 2006 г.

2. Интересы заявителя представлял адвокат Д.В. Мосенков, практикующий в г. Нижнем Новгороде. Власти Российской Федерации первоначально были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным, а затем его преемником в этой должности М.Л. Гальпериным.

3. Заявитель, в частности, утверждал, что он подвергся жестокому обращению со стороны сотрудников милиции и осужденных, действовавших по их указаниям, и что не проводилось эффективного расследования его жалоб по этому поводу и что признание, полученное вследствие жестокого обращения с ним, было использовано в качестве доказательства при вынесении ему обвинительного приговора.

4. 14 марта 2013 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации.

Факты

I. Обстоятельства дела

A. Предполагаемое жестокое обращение с заявителем

5. Заявитель родился в 1966 году и проживает в г. Нижнем Новгороде. В настоящее время он отбывает срок лишения свободы в Нижегородской области.

6. 24 апреля 2004 г. в офисе компании в г. Нижнем Новгороде произошел грабеж. В тот же день Нижегородский районный отдел милиции г. Нижнего Новгорода возбудил уголовное дело по факту грабежа. Оперативно-розыскное бюро Главного управления МВД Российской Федерации по Приволжскому федеральному округу (далее - ОРБ, милиция или сотрудники милиции) проводили оперативно-розыскные мероприятия по этому делу, включая прослушивание телефонных разговоров. Их результаты были рассекречены и переданы С., следователю Следственной части Главного следственного управления при ГУВД Нижегородской области), который вел дело о грабеже 2 июня 2004 г. Согласно документам органов милиции грабеж был совершен заявителем и пятью другими лицами. 4 июня 2004 г. С. ходатайствовал о судебной санкции на обыск квартиры заявителя на том основании, что он подозревался в совершении грабежа.

7. 7 июня 2004 г. судья Д. Нижегородского районного суда г. Нижнего Новгорода удовлетворил ходатайство следователя и санкционировал проведение обыска в квартире заявителя со ссылкой на то, что заявитель является подозреваемым.

1. Предполагаемое жестокое обращение с заявителем 8 и 22 июня 2004 г.

8. 8 июня 2004 г., с 6.18 до 7.56, сотрудники милиции обыскали квартиру заявителя в его присутствии. Затем они доставили его в помещение ОРБ в г. Нижнем Новгороде (орган милиции).

9. Заявитель представил следующую версию о происходивших событиях. Его ходатайство о доступе к адвокату было проигнорировано. Сотрудники милиции потребовали от него признаться в грабеже. Он отказался это сделать. К трем сотрудникам, задержавшим его, присоединились другие сотрудники милиции, в том числе К., Пр. и С. Они подвергли его различным формам насилия, таким как удары и пинки, прекращение дыхания путем перекрытия рта и носа тряпкой, связывание в болезненном положении. Они заставляли его сидеть на полу со скрещенными ногами, с руками, скованными за спиной, ему на голову надевали мешок, чтобы он не мог ничего видеть. Ему связали ноги веревкой, соединенной с шеей и наручниками. Сотрудники милиции тянули за веревку для приведения заявителя в болезненное положение, затем садились ему на спину и прыгали на нем. Когда заявитель потерял сознание, они облили его водой. Он слышал, как сотрудники говорили другу друга не оставлять следов на его теле. Следователь несколько раз входил в комнату и требовал от заявителя подписать признание.

10. Как утверждал заявитель, жестокое обращение с ним продолжалось несколько часов, пока он не подписал признание, которого от него требовали.

11. Согласно милицейским документам заявитель признался в грабеже, совершенном с тремя другими лицами, 8 июня 2004 г., в 9.30. Его признание было оформлено в форме добровольной явки с повинной оперативным сотрудником П. в кабинете N 329. В документе указывалось, что 8 июня 2004 г., в 9.30, заявитель явился в милицию и сообщил о совершении им преступления.

12. Как следует из протокола задержания заявителя в качестве подозреваемого по делу о грабеже, составленного С., заявитель был задержан 8 июня 2004 г., в 9.40, и протокол был составлен в то же время. С 17.05 до 17.30 он был допрошен в качестве подозреваемого в присутствии адвоката, назначенного С. Заявитель отказался давать показания, сославшись на свое конституционное право не свидетельствовать против самого себя. Затем он был помещен в изолятор временного содержания УВД по Нижегородской области.

13. 9 июня 2004 г. заявитель был доставлен к судье Д. Нижегородского районного суда, который удовлетворил ходатайство следователя о заключении заявителя под стражу. Как утверждал заявитель, на слушании в присутствии адвоката, которого пригласили его родственники, он жаловался судье на то, что подвергся жестокому обращению со стороны сотрудников милиции и в результате подписал признание, но судья не принял каких-либо мер по данному обращению.

14. По словам заявителя, после судебного слушания он не был переведен в следственный изолятор, как обычно делается. Вместо этого он был помещен в изолятор временного содержания Главного управления МВД Российской Федерации по Приволжскому федеральному округу на пять суток, а затем был переведен в СИЗО-1* (* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Следственный изолятор N 1 Главного управления Федеральной службы исполнения наказаний по Нижегородской области" (примеч. редактора).). Как утверждали власти Российской Федерации, заявитель содержался в СИЗО-1 с 9 июня 2004 г.

15. 15 июня 2004 г. заявитель был обвинен в совершении грабежа и допрошен С. в качестве обвиняемого в присутствии адвоката. Заявитель не признал себя виновным и отказался давать показания.

16. 22 июня 2004 г. заявитель был доставлен из СИЗО-1 в отдел внутренних дел. По его словам, сотрудники милиции, в частности Ч., К., П. и Пр., вновь подвергли его жестокому обращению, чтобы заставить его дать признательные показания.

17. 24 июня 2004 г. заявитель через своего адвоката подал жалобу начальнику следственного изолятора, прокурору Нижегородской области, в Генеральную прокуратуру Российской Федерации и в Совет по правам человека при Президенте Российской Федерации. Он описал акты насилия со стороны сотрудников милиции 8 и 22 июня 2004 г. (см. выше §§ 9 и 16). Заявитель просил о принятии мер и передаче его под защиту, добавив, что он может опознать данных сотрудников милиции. Он утверждал, что в результате насилия он признался в преступлении, которое не совершал, подписав "явку с повинной", которая была продиктована ему сотрудниками милиции и С.

2. Предполагаемое жестокое обращение с заявителем 28 июня 2004 г.

18. Версия заявителя о событиях 28 июня 2004 г. может быть изложена следующим образом. 28 июня 2004 г. заявителя забрали из СИЗО-1 в отдел внутренних дел, где вновь подвергли жестокому обращению и заставляли дать признательные показания. Сотрудники милиции, в частности, Ч., К., П. и Пр., били и пинали его, связывали его в болезненном положении. Обе его ноги были связаны веревкой и разведены в стороны. Как и в предыдущем случае 22 июня 2004 г., следственные действия с заявителем не проводились.

19. 29 июня 2004 г. заявитель просил врача следственного изолятора зафиксировать травмы, предположительно причиненные ему накануне, особенно ушибы грудной клетки, затруднявшие ему дыхание, и ссадины. В 11.20 врач Ч. зафиксировал округлые ссадины в нижней трети обеих голеней с коричневой "влажной" поверхностью 1,5  2 см шириной. Врач заключил, что травмы были причинены в предыдущий день. О травмах было сообщено начальнику СИЗО-1.

20. В тот же день заявитель, который не получил ответа на предыдущую жалобу, подал еще жалобу начальнику следственного изолятора, указав, что он был избит в отделе внутренних дел 28 июня 2004 г., в результате чего получил ушибы ребер и ссадины. Он просил расследовать происшествие и провести его полный медицинский осмотр. Заявитель утверждал, что, несмотря на сильную боль в груди, медицинский персонал следственного изолятора отказал ему в надлежащем медицинском обследовании. Он просил начальника следственного изолятора прекратить доставлять его в милицию и проводить следственные действия в следственном изоляторе в присутствии его адвоката.

21. 30 июня 2004 г. заявитель направил вторую жалобу в прокуратуру Нижегородской области, жалуясь на то, что 28 июня 2004 г. в помещении отдела внутренних дел с табличкой "N 326-331" на двери, сотрудники милиции били его несколько часов для принуждения к даче признательных показаний в преступлениях, которые он не совершал. По возвращении в следственный изолятор он просил медицинский персонал зафиксировать его травмы. Заявитель подавал жалобы о преследовании сотрудников милиции и указал, что может опознать их.

3. Предполагаемое жестокое обращение с заявителем во время его содержания в Исправительной колонии N ИК-14*

(* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Исправительная колония N 14 Главного управления Федеральной службы исполнения наказаний по Нижегородской области" (примеч. редактора).) с июля по ноябрь 2004 года

22. 13 июля 2004 г. сотрудник милиции M. сообщил начальнику отдела N 3 ОРБ, который обеспечивал "оперативную поддержку" по уголовному делу заявителя, что трое из пяти задержанных по делу признались в грабеже и сотрудничают со следствием, сообщая другие доказательства преступной деятельности группы. Согласно оперативной информации заявитель пытался запугать сообвиняемых, содержавшихся в том же следственном изоляторе, которые начали сотрудничать со следственным органом, тем самым заставив их бояться за свою жизнь и здоровье, препятствовал расследованию. В документе рекомендовалось перевести заявителя в Исправительную колонию N ИК-14.

23. 14 июля 2004 г. С. распорядился перевести заявителя в отряд, функционирующий в качестве следственного изолятора в Исправительной колонии N ИК-14, по причинам, указанным в документе, представленном органом внутренних дел (см. выше § 22).

24. По-видимому, заявитель был переведен туда 21 июля 2004 г.

25. Версия заявителя о дальнейших событиях может быть изложена следующим образом. Он был помещен в карцер на 18 дней. В этот период, чтобы заставить его признаться в серии вооруженных ограблений, его избили до полусмерти несколько осужденных, действовавших по указаниям сотрудников органов внутренних дел и при попустительстве администрации Исправительной колонии N ИК-14. Они били и пинали его, наносили ему удары резиновой дубинкой и подвешивали его. Впоследствии он некоторое время содержался вместе с осужденными. Несколько раз к нему приходили сотрудники милиции, в частности, Ч. и П., которые требовали от него признаться в ряде грабежей и били его за отказ сделать это. Они также просили некоторых осужденных, в частности, С.П. и А.В., избить его. После побоев он едва мог двигаться самостоятельно. Один осужденный, З., угрожал ему половым насилием в случае отказа от подписания признания. Персонал медицинской части Исправительной колонии N ИК-14 предположительно отказывал ему в оказании медицинской помощи.

26. Как следует из медицинских документов заявителя из Исправительной колонии N ИК-14, с 21 по 29 сентября 2004 г. он получал стационарное лечение от неврологического заболевания.

27. В неустановленную дату во время его содержания под стражей в Исправительной колонии N ИК-14 заявитель признался в совершении шести преступлений, и его признания оформлялись как "явка с повинной".

28. 3 ноября 2004 г. в Исправительной колонии N ИК-14 заявитель повторил свои признательные показания в присутствии С. и своего адвоката. Признания были оформлены в протоколе допроса обвиняемого. Как утверждал заявитель, признания явились следствием пытки со стороны сотрудников милиции и осужденных, которые он более не мог терпеть.

29. 1 декабря 2004 г. С. распорядился о переводе заявителя обратно в следственный изолятор, поскольку риск запугивания сообвиняемых с его стороны отпал, так как все необходимые следственные действия были совершены. 2 декабря 2004 г. заявитель был переведен в СИЗО-1.

30. Как утверждают власти Российской Федерации, во время нахождения в Исправительной колонии N ИК-14 заявитель содержался в отряде, функционирующем в качестве следственного изолятора. Ему разрешались краткосрочные свидания с женой 13 августа и 24 сентября 2004 г. Согласно письму, подписанному прокурором Сухобезводненской прокуратуры от 29 июля 2010 г., заявитель содержался в отряде Исправительной колонии N ИК-14, функционирующем в качестве следственного изолятора, с 6 августа по 2 декабря 2004 г.

31. Заявитель предоставил несколько конвертов с почтовыми штампами, в которых он направлял письма семье в ноябре 2004 года. Его написанный от руки адрес был указан как отряд N 14 в Исправительной колонии N ИК-14.

32. Заявитель представил в Европейский Суд нижеследующие свидетельские показания, записанные представителем неправительственной организации Комитет против пыток в г. Нижнем Новгороде в феврале 2006 года.

(i) Как следует из показаний И.К., он отбывал наказание в виде лишения свободы в отряде N 14 в Исправительной колонии N ИК-14, где ему было дано неформальное поручение наблюдать за дисциплиной. В сентябре 2004 года заявитель, который не являлся осужденным заключенным, как другие, был переведен в отряд. И.К. узнал от Б., который занимал высокое положение в неофициальной иерархии осужденных отряда, что заявитель был переведен туда, чтобы его можно было принудить к даче признательных показаний по требованию сотрудников правоохранительных органов любыми средствами. У заявителя были кровоподтеки под глазами и гематомы на голове. Он едва мог передвигаться и был подавлен. Несколько раз его посещали сотрудники ОРБ. После этих посещений он должен был пользоваться помощью других лиц, чтобы попасть в камеру, и выглядел весьма угнетенным. Однажды после посещения заявитель написал обращение, в котором описал пытки и побои во время допросов. И.К. передал обращение Б. Позднее в тот же день двое осужденных, А.В. и С.П., пришли к заявителю и отвели его в кладовку. Через тонкие фанерные стены И.К. ясно слышал, как А.В. и С.П. кричат на заявителя и угрожают ему физическим и сексуальным насилием, если он продолжит жаловаться и отказываться подписать признание, которое сотрудники милиции просили его подписать. Еще несколько раз И.К. слышал, как осужденный З. угрожал заявителю сексуальным насилием в случае отказа от дачи показаний. Когда заявитель отказался дать несколько признательных показаний, ему больше не угрожали, и вскоре он покинул колонию. И.К. сообщил, что он готов подтвердить свои показания в следственном органе и судах, добавив, что он опасался давления со стороны милиции и прокуратуры.

(ii) Согласно объяснениям Г. он отбывал срок лишения свободы в Исправительной колонии N ИК-14. В сентябре 2004 года заявитель, который не являлся осужденным заключенным, как другие, был переведен в их отряд. У него были кровоподтеки под обоими глазами, он жаловался на боль в обоих боках и позвоночнике. Его неоднократно вызывали на допросы сотрудники ОРБ. Допросы начинались утром и продолжались до вечера. После допросов заявитель не мог передвигаться самостоятельно, имел свежие травмы, особенно ссадины и кровоподтеки на лице. Он утверждал, что был избит сотрудниками милиции. Однажды трое осужденных, В., Б. и З., отвели его в кладовку. Г. слышал, как они кричат на заявителя и угрожают ему, требуя, чтобы он признался в каких-то преступлениях и написал признательные показания по требованию сотрудников милиции. После этого происшествия у заявителя появилось несколько свежих кровоподтеков на лице.

(iii) Согласно объяснениям жены заявителя в судебном заседании от 9 июня 2004 г. заявитель выглядел весьма подавленным. У него были кровоподтеки на голове и ссадины на запястьях. Когда она посетила его в Исправительной колонии N ИК-14, лицо у него было избито, он волочил за собой ногу и с трудом сидел. Он говорил, что его содержат с осужденными в отряде N 14 и что его регулярно посещают сотрудники милиции, требующие, чтобы он дал признательные показания в связи с серьезными преступлениями. Во время последующих посещений не менее трех раз заявитель был избитым, у него были ссадины и кровоподтеки на лице и голове, кровоподтеки на запястьях. Он с трудом разговаривал, делал длинные паузы и едва мог передвигаться. Однажды заявитель сказал, что он подписал несколько признательных показаний подряд вследствие пытки. На одном из судебных слушаний по поводу продления срока содержания под стражей он жаловался на сильную боль в спине.

(iv) Как утверждал сын заявителя Д.М., на том же слушании 9 июня 2004 г. заявитель выглядел весьма подавленным и потрясенным. Его лицо было опухшим, губы у него были разбиты, он передвигался с трудом. Он не узнавал членов своей семьи. При посещении отца в Исправительной колонии N ИК-14 Д.М. узнал о насилии, которому отец подвергся со стороны сотрудников милиции и осужденных.

4. Медицинские документы заявителя

33. Власти Российской Федерации предоставили извлечения из медицинских документов заявителя, относящихся к периоду его содержания под стражей, в частности, нижеследующие.

(i) Формуляр под названием "осмотр дежурным врачом" со следующими печатными рубриками: "Рост", "Вес", "Жалобы", "Глотка и кожные покровы", "Сердце и легкие", "Артериальное давление", "Туберкулез", "Венерические заболевания", "Психические заболевания", "Вирусный гепатит". Слова "головная боль" записаны в разделе "Жалобы", слово "чистые" - "Глотка и кожные покровы". В формуляре не указаны подробности относительно того, какие части тела заявителя были осмотрены, и где происходил осмотр. Формуляр подписан и датирован 9 июня 2004 г.

(ii) В формуляре "Телесные повреждения по прибытии" указывалось, что 9 апреля 2007 г. в Исправительной колонии N ИК-20* (* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Исправительная колония N  20 Главного управления Федеральной службы исполнения наказаний по Нижегородской области" (примеч. редактора).) у заявителя отсутствовали телесные повреждения. Формуляр подписан и датирован 9 июня 2004 г., содержит ту же подпись, что и на формуляре, описанном выше.

B. Предварительная проверка утверждений заявителя о жестоком обращении

34. Следственные органы провели предварительную проверку утверждений заявителя о насилии со стороны сотрудников милиции и осужденных, действовавших по их указаниям, при попустительстве администрации Исправительной колонии N ИК-14. Уголовное дело в связи с этими утверждениями не было возбуждено. Подробности решений, принятых следственными органами, изложены ниже.

1. Предполагаемое жестокое обращение с заявителем 8 и 22 июня 2004 г.

35. 16 июля 2004 г. следователь прокуратуры Нижегородского района г. Нижнего Новгорода отказал в возбуждении уголовного дела по поводу предполагаемого жестокого обращения с заявителем 8 и 22 июня 2004 г. в соответствии с пунктом 1 части первой статьи 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ) вследствие отсутствия события преступления. Сославшись на объяснения С. и сотрудников милиции, которые отрицали утверждения заявителя, следователь решил, что доводы заявителя не подкреплены доказательствами.

36. 23 августа 2004 г. прокурор прокуратуры Нижегородского района г. Нижнего Новгорода признал это решение законным, обоснованным и опирающимся на всеобъемлющую и беспристрастную проверку.

37. 6 марта 2006 г. заместитель прокурора Нижегородского района г. Нижнего Новгорода отменил постановление от 16 июля 2004 г. как незаконное и необоснованное в связи с неустановлением всех причастных сотрудников милиции.

2. Предполагаемое жестокое обращение с заявителем 28 июня 2004 г.

38. 2 августа 2004 г. следователь прокуратуры Нижегородского района г. Нижнего Новгорода отказал в возбуждении уголовного дела по поводу предполагаемого жестокого обращения с заявителем 28 июня 2004 г. в соответствии с пунктом 2 части первой статьи 24 УПК РФ из-за отсутствия состава преступления, предусмотренного статьей 286 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ) (превышение должностных полномочий), в действиях Я., одного из сотрудников милиции, которые доставили заявителя 28 июня 2004 г. из СИЗО-1 в отдел внутренних дел и обратно. Следователь ссылался на объяснения Я. и С., отрицавших любое жестокое обращение с заявителем. Следователь не нашел доказательств того, что ссадины на голенях заявителя, описанные в медицинском заключении от 29 июня 2004 г., были причинены в отделе внутренних дел.

39. 6 марта 2006 г. заместитель прокурора Нижегородского района г. Нижнего Новгорода отменил это решение как необоснованное в связи с неустановлением всех сотрудников милиции, принимавших участие в инциденте.

40. 13 марта 2006 г. следователь прокуратуры Нижегородского района г. Нижнего Новгорода вынес новое постановление об отказе в возбуждении уголовного дела против сотрудника Я., идентичное предыдущему. 31 марта 2006 г. заместитель прокурора Нижегородского района г. Нижнего Новгорода отменил это решение как необоснованное.

41. В ходе новой доследственной проверки заявитель дал "объяснения", подробно описав предполагаемое жестокое обращение с ним со стороны сотрудников милиции Ч., K., П. и Пр. и указав, что может опознать нескольких других лиц. Пр. сообщил, что после задержания заявителя и до прибытия следователя, который вел уголовное дело, сотрудники милиции допросили заявителя.

42. Со ссылкой на объяснения сотрудников милиции, отрицавших жестокое обращение с заявителем, были вынесены еще два постановления об отказе в возбуждении уголовного дела против сотрудников милиции 10 апреля 2006 г. (отменены в тот же день) и 19 апреля 2006 г.

3. Предполагаемое жестокое обращение с заявителем во время его содержания под стражей в Исправительной колонии N ИК-14 с июля по ноябрь 2004 года

43. 8 апреля 2005 г. заместитель прокурора Сухобезводненской прокуратуры, надзиравший за соблюдением закона в исправительных учреждениях, отказал в возбуждении уголовного дела по поводу утверждений заявителя о жестоком обращении с ним в Исправительной колонии N ИК-14 в соответствии с пунктом 1 части первой статьи 24 УПК РФ из-за отсутствия доказательств события преступления.

44. В постановлении указывалось, что согласно утверждениям заявителя во время его нахождения в Исправительной колонии ИК-14 он содержался в карцере отряда, функционировавшего в качестве следственного изолятора, и в отряде N 14 вместе с осужденными, которые подвергали его психологическому и физическому давлению с целью принудить его подписать "явку с повинной". Его утверждения включали регулярные избиения со стороны осужденных А.А., B., M.K., С.П. и А.В., члена администрации Исправительной колонии N ИК-14, капитана В. и сотрудников милиции, в частности, П. и его подчиненных.

45. Со ссылкой на объяснения сотрудников милиции М., П. и Я., следователя С., осужденных A.A., M.K. и А.В., начальника отряда, функционирующего в качестве следственного изолятора, Т., которые отрицали утверждения заявителя о жестоком обращении, заместитель прокурора решил, что жалобы заявителя не были подтверждены соответствующими доказательствами.

46. В тот же день начальник отдела прокуратуры Нижегородской области, ответственный за надзор за органами следствия и дознания, проверил постановление Сухобезводненской прокуратуры от 8 апреля 2005 г. и признал его законным и обоснованным, указав, что во время содержания в Исправительной колонии N ИК-14 заявитель признался в шести преступлениях и что "его признания были оформлены в виде явки с повинной, были направлено в [Оперативно-розыскное бюро Главного управления МВД Российской Федерации] по Приволжскому федеральному округу".

47. Заявитель подал жалобы на постановление от 8 апреля 2005 г., которые были отклонены различными прокуратурами, как указано в письме помощника Генерального прокурора Российской Федерации от 20 февраля 2006 г. и письмах прокуратуры Нижегородской области от 9 марта и 10 апреля 2006 г.

C. Разбирательство против заявителя

48. Суд над заявителем проходил с участием присяжных заседателей в Нижегородском областном суде. На предварительном слушании 19 октября 2005 г. он просил исключить из числа доказательств протоколы его допроса в качестве обвиняемого и некоторые другие протоколы следственных действий, проводимых по его делу, поскольку самооговаривающие показания, содержавшиеся в них, были получены под давлением со стороны сотрудников милиции и осужденных Исправительной колонии N ИК-14.

49. По требованию заявителя суд первой инстанции заслушал двух свидетелей. Сын заявителя С.И.* (* Выше, в §  32, имя сына заявителя было указано как Д.М. (примеч. редактора).) сообщил, что на слушании по поводу содержания под стражей заявитель находился в "бредовом состоянии", у него было опухшее лицо, он сильно прихрамывал и пользовался помощью других лиц для передвижения. Когда С.И. посетил отца в Исправительной колонии N ИК-14 в конце августа 2004 года, у него были кровоподтек возле глаза, поврежденная губа, синеватые руки, кровоподтеки и ссадины на запястьях. Заявитель написал своей семье письмо в сентябре или октябре 2004 года, прося ее подать официальную жалобу на побои. Однако он изменил свое мнение и просил семью этого не делать.

50. И.К. сообщил, что отбывал срок лишения свободы в Исправительной колонии N ИК-14. Через день после своего прибытия заявитель поступил в медицинскую часть с жалобами на боли в спине и ноге. У заявителя были синяки на лице, которые, по его словам, были ему причинены другими заключенными. Заявителя часто забирали из отряда для свиданий, примерно три раза в месяц. И.К. узнал от заявителя, что посетители были сотрудниками милиции. После посещений заявитель не мог подниматься по лестнице и жаловался на боль в голове и спине.

51. Суд первой инстанции решил, что свидетельские показания не подтверждали версию заявителя. Он отметил, что оспариваемые документы были подписаны адвокатом и содержали информацию о процессуальных правах заявителя. По мнению суда, история болезни заявителя, в частности, посттравматическая энцефалопатия, остеохондроз шейного отдела позвоночника и форма дистонии, диагностированная у него в 1991 году, объясняли жалобы на головные боли и боль в спине и ногах. Суд также сослался на показания С., который отрицал утверждения заявителя, и на решение прокурора Сухобезводненской прокуратуры об отказе в возбуждении уголовного дела по поводу предполагаемого жестокого обращения с заявителем. Суд пришел к выводу, что утверждения заявителя о даче им показаний под давлением не были основаны на фактах, и отклонил его ходатайство о признании оспариваемого доказательства недопустимым.

52. 8 июня 2006 г. заявитель и его сообвиняемые были признаны виновными в краже и ряде вооруженных грабежей, совершенных в 1998, 1999, 2002 годах и 24 апреля 2004 г. преступной группой, руководимой двумя сообвиняемыми заявителя. Заявитель был приговорен к 19 годам лишения свободы. Вынося приговор заявителю, суд применил пункт и части первой статьи 61 УК РФ, который предусматривает, что "явка с повинной", активное сотрудничество в расследовании преступления и выявление других участников преступления являются смягчающими обстоятельствами и требуют менее сурового наказания.

53. Заявитель обжаловал приговор. Он указал, что после его задержания он был избит сотрудниками милиции и подписал "явки с повинной" под давлением, и отказался от них в судебном разбирательстве. Его травмы были подтверждены медицинскими доказательствами. 21 июля 2004 г. он был незаконно переведен в Исправительную колонию N ИК-14 под предлогом того, что он запугивал сообвиняемых, чего он никогда не делал. Он содержался в карцере, а затем в отряде совместно с осужденными, которые подвергали его побоям, в результате чего он дал самооговаривающие показания. Это подтверждал свидетель И.К.

54. 22 февраля 2007 г. Верховный Суд Российской Федерации снизил срок наказания заявителя до 16 лет лишения свободы, исправив арифметические ошибки, допущенные судом первой инстанции, и оставил приговор без изменения в остальной части. Со ссылкой на решение прокурора Сухобезводненской прокуратуры об отказе в возбуждении уголовного дела он оставил без изменения выводы суда первой инстанции в части утверждений заявителя о насилии со стороны сотрудников милиции и его ходатайства об их исключении из числа допустимых доказательств.

55. 25 ноября 2013 г. Варнавинский районный суд г. Нижнего Новгорода уменьшил срок наказания заявителя до 15 с половиной лет после внесения изменений в УК РФ.

II. Соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика

56. Федеральный закон "Об оперативно-розыскной деятельности" (от 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ) перечисляет виды деятельности, которые могут осуществлять правоохранительные органы для целей выявления, предупреждения, пресечения и раскрытия преступлений, а также выявления и установления лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших (статья 2). В частности, сотрудники милиции могут проводить опрос (статья 6). Другие виды деятельности, предусмотренные статьей 6 Закона об оперативно-розыскной деятельности, включают наведение справок, сбор образцов для сравнительного исследования, проверочную закупку, наблюдение, отождествление личности, обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств, контроль почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений, прослушивание телефонных переговоров, снятие информации с технических каналов связи, оперативное внедрение, контролируемую поставку, оперативный эксперимент. Результаты оперативно-розыскных мероприятий могут служить основанием для возбуждения уголовного дела и могут использоваться как доказательство в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством (статья 11 Закона об оперативно-розыскной деятельности).

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

57. Заявитель жаловался на то, что 8, 22 и 28 июня 2004 г. он подвергся насилию со стороны сотрудников ОРБ. После этого заявитель был переведен в Исправительную колонию N ИК-14, и во время его содержания там с июля по ноябрь 2004 года он подвергался дополнительному насилию со стороны сотрудников милиции и заключенных, действовавших по их указаниям при попустительстве администрации колонии. Заявитель утверждал, что насилие использовалось для его принуждения к даче признательных показаний в совершении преступлений и являлось пыткой. Заявитель также жаловался на то, что по его жалобам не было проведено эффективного расследования. Он ссылался на статью 3 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

58. Власти Российской Федерации не согласились с этими утверждениями. Они считали, что заявитель не представил доказательств в поддержку своих доводов относительно событий 8 июня 2004 г. в целях соблюдения стандарта доказывания "вне всякого разумного сомнения". Они подчеркивали, что при поступлении в СИЗО-1 9 или 22 и 28 июня 2004 г. у заявителя не были зафиксированы какие-либо травмы.

59. Власти Российской Федерации сообщили, что в Исправительной колонии N ИК-14 содержались осужденные, отбывающие наказание по приговору суда, но в ней был отряд, функционирующий как следственный изолятор. Власти Российской Федерации утверждали, что как лицо, содержащееся в следственном изоляторе, заявитель мог находиться только в этом конкретном отряде. Следовательно, осужденные не могли причинить ему какие-либо травмы. Если бы заявителю были причинены телесные повреждения, то они были бы зафиксированы в медицинских документах отряда.

60. Что касается травм, выявленных у заявителя во время медицинского осмотра 29 июня 2004 г., власти Российской Федерации указывали, что в связи с утверждениями заявителя о предполагаемом жестоком обращении была проведена доследственная проверка, и соответствующий материал был уничтожен после истечения установленного срока хранения. Во время предварительной проверки предполагаемого преступления следственные органы могли проводить определенные следственные мероприятия, а также осуществлять широкий круг оперативно-розыскных действий, предусмотренных Законом об оперативно-розыскной деятельности (см. выше § 56). Эти действия были достаточны для установления фактов, указывающих на то, что до возбуждения уголовного дела имелись признаки состава преступления. Что касается установления лиц, совершивших преступление, и их преследования, то они были возможны только в рамках уголовного дела, возбужденного после доследственной проверки.

61. Власти Российской Федерации подчеркивали, что с момента задержания заявителя в качестве подозреваемого все следственные действия проводились законно.

A. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

62. Европейский Суд считает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

63. Европейский Суд напоминает, что при оценке доказательств утверждения о нарушении статьи 3 Конвенции он применяет стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения". Однако такое доказывание может строиться на совокупности достаточно надежных, четких и последовательных предположений или аналогичных неопровергнутых фактических презумпций (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Яллох против Германии" (Jalloh v. Germany), жалоба N 54810/00, § 67, ECHR 2006-IX). Если лицо заключается под стражу здоровым, а при освобождении у него обнаруживаются травмы, власти государства-ответчика обязаны представить убедительное объяснение того, как эти травмы были получены, в противном случае возникает вопрос с точки зрения статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria) от 4 декабря 1995 г., § 34, Series A, N 336, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 87, ECHR 1999-V). Если рассматриваемые события в целом или в бoльшей степени относятся к сфере исключительной компетенции властей, как в случае с лицами, находящимися под контролем властей под стражей, возникают обоснованные презумпции фактов в отношении травм, полученных во время содержания под стражей. В этом случае на властях государства-ответчика лежит бремя доказывания с целью предоставить достаточные и убедительные объяснения путем предъявления доказательств, подтверждающих факты, ставящие под сомнение версию событий, изложенную потерпевшим. В отсутствие такого объяснения Европейский Суд вправе сделать выводы, которые могут быть неблагоприятными для властей. Это оправдывается тем фактом, что задержанные лица находятся в уязвимом положении, и власти обязаны защищать их (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Буид против Бельгии" (Bouyid v. Belgium) (жалоба N 23380/09, § 83* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 2 (примеч. редактора).), ECHR 2015).

1. Материально-правовой аспект

64. Суть объяснений властей Российской Федерации состоит в отсутствии травм у заявителя в соответствии с документами Следственного изолятора СИЗО-1, относящимися к 9, 22 и 28 июня 2004 г., и документами Исправительной колонии N ИК-14.

65. Европейский Суд отмечает, что сторонами не оспаривается, действительно ли заявитель был помещен в СИЗО-1 9 июня 2004 г. Как утверждал заявитель, он был помещен туда 14 июня 2004 г. после нахождения в изоляторе временного содержания УВД по Нижегородской области с 8 по 9 июня 2004 г. и в изоляторе временного содержания Главного управления МВД России по Приволжскому федеральному округу с 9 по 14 июня 2004 г. Эти факты не комментировались следственными органами. Власти Российской Федерации не представили документов из СИЗО-1, чтобы достоверно доказать, что содержание в них заявителя началось 9 июня 2004 г. Они также не предоставили документы из вышеупомянутых изоляторов временного содержания относительно пребывания там заявителя.

66. Что касается медицинских документов заявителя, представленных властями Российской Федерации, оба извлечения, описанных в § 33 настоящего Постановления, датированы 9 июня 2004 г., хотя одно из них касается медицинского осмотра, проведенного через несколько лет, 9 апреля 2007 г. В отсутствие какого-либо объяснения со стороны властей Российской Федерации нельзя достоверно заключить, что медицинский осмотр заявителя в СИЗО-1 имел место 9 июня 2004 г. Даже если предположить, что это было так, документы не содержат подробностей осмотра, таких как осмотренные части тела заявителя, чтобы позволить заключить, что "кожные покровы" чисты. Кроме того, власти Российской Федерации не представили медицинских документов, свидетельствующих о том, что заявитель был осмотрен 22 и 28 июня 2004 г., когда он был помещен в СИЗО-1 после доставления в отдел внутренних дел сотрудниками ОРБ. Европейский Суд отметил, что обращение заявителя к сотрудникам СИЗО-1 о фиксации его травм упоминалось в жалобах к органам власти от 29 и 30 июня 2004 г.

67. Заявитель, который жаловался на ушибы грудной клетки и ссадины и просил зафиксировать травмы, был осмотрен врачом Ч. в СИЗО-1 29 июня 2004 г. Врач выявил округлые ссадины в нижних третях обеих голеней с коричневой "влажной" поверхностью 1,5  2 см шириной и заключил, что травмы были причинены в предыдущий день. Как утверждал заявитель, травмы были причинены ему вследствие жестокого обращения со стороны сотрудников ОРБ. К тому времени, когда у заявителя были обнаружены травмы, он непрерывно содержался под стражей 21 день. Европейский Суд считает, что травмы, возможно, были получены заявителем в результате предполагаемого жестокого обращения с ним со стороны сотрудников милиции.

68. Европейский Суд также констатирует, что травмы заявителя не были зафиксированы, когда он был помещен в СИЗО-1 за день до этого, когда его отвезли в отдел внутренних дел сотрудники ОРБ. В отсутствие какого-либо объяснения властей Российской Федерации по поводу столь серьезного упущения это ослабляет их ключевой аргумент относительно отсутствия травм у заявителя согласно документам, предоставленным администрацией СИЗО-1, относительно событий 9, 22 и 28 июня 2004 г.

69. Обращаясь к другим доказательствам, представленным заявителем, Европейский Суд отмечает, что его утверждения о жестоком обращении в отделе внутренних дел 8 июня 2004 г. подтверждаются последовательными показаниями его жены и сыновей, которые видели его в судебном заседании 9 июня 2004 г. (см. выше §§ 32 (iii)-(iv) и 49).

70. Европейский Суд отмечает, что во время предполагаемого жестокого обращения 8 июня 2004 г., то есть между обыском квартиры заявителя (назначенным на основании его подозреваемой причастности к грабежу) и его официальным задержанием следователем заявитель содержался в отделе внутренних дел, допрашивался сотрудниками в отсутствие адвоката и признался в грабеже. Его признание было зафиксировано сотрудниками милиции в форме "явки с повинной", предположительно подписанной добровольно после того, как он явился в отдел внутренних дел, тогда как в действительности он был доставлен туда сотрудниками милиции после обыска. Европейский Суд ранее признавал, что получение добровольной "явки с повинной" от de facto подозреваемого в отсутствие адвоката, который должен присутствовать, составляет нарушение права подозреваемого на юридическую помощь, и использование такого заявления в качестве доказательства делает судебное разбирательство несправедливым (см. Постановление Европейского Суда по делу "Турбылев против Российской Федерации" (Turbylev v. Russia) от 6 октября 2015 г., жалоба N 4722/09* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2016. N 2 (примеч. редактора).), §§ 94-95). Как и в деле Турбылева, во время своего признания заявитель содержался в отделе внутренних дел только по той причине, что он подозревался в совершении грабежа (см. выше §§ 6 и 7). Таким образом, ему должен был быть обеспечен доступ к адвокату, как и другие права подозреваемого.

71. Европейский Суд также отмечает, что во время предполагаемого жестокого обращения 22 и 28 июня 2004 г. заявитель, являвшийся обвиняемым на этой стадии, содержался в отделе внутренних дел и был доставлен туда из изолятора сотрудниками этого отдела. Отсутствуют указания на то, что какие-либо следственные действия производились с ним в эти дни, и цель таких переводов остается неизвестной.

72. Таким образом, можно заключить, что предполагаемое жестокое обращение с заявителем имело место в контексте произвольных действий со стороны сотрудников милиции. Это может не только свидетельствовать в пользу версии заявителя по поводу происшествия 8, 22 и 28 июня 2004 г., но и порочить последующую причастность к делу сотрудников милиции, поскольку уголовное или дисциплинарное разбирательство по поводу предполагаемого жестокого обращения с заявителем не возбуждалось и те же сотрудники милиции участвовали в деле до конца предварительного следствия.

73. Что касается утверждений о дополнительном жестоком обращении с заявителем в Исправительной колонии N ИК-14, Европейский Суд учитывает тот факт, что его перевод был инициирован сотрудниками ОРБ по приказу С. и что предполагаемое запугивание его сообвиняемых, послужившее основанием для перевода, не было предметом какого-либо разбирательства, в котором он мог бы его оспорить его перевод.

74. Вывод властей Российской Федерации о том, что жалобы заявителя были необоснованными, основывался на отсутствии повреждений в медицинских документах Исправительной колонии N ИК-14. Европейский Суд отмечает, что жестокое обращение предположительно имело место при попустительстве и соучастии администрации Исправительной колонии N ИК-14 (см. выше § 44). Отсутствие медицинских документов о травмах, полученных в Исправительной колонии N ИК-14, само по себе не может служить основанием для отклонения утверждений заявителя, при этом должны быть тщательно исследованы другие доказательства.

75. Европейский Суд полагает, что утверждения заявителя о регулярных побоях и угрозах со стороны сотрудников милиции и осужденных Исправительной колонии N ИК-14 с целью заставить его признаться в совершении преступлений подкрепляются последовательными объяснениями его жены, сына, И.К. и Г., которые, в частности, описывали состояние и травмы заявителя, включая ссадины и кровоподтеки на видимых частях его тела (лице, голове и запястьях), трудности передвижения, с которыми он сталкивался, и его угнетенное состояние (см. выше §§ 32 и 49). Отмечая, что И.К. не повторил свои первоначальные показания, которые он дал в феврале 2006 года в Нижегородском областном суде (кратко изложенные в приговоре от 8 июня 2006 г.), Европейский Суд уделил внимание опасениям, первоначально выраженным И.К. в отношении будущих показаний в суде. Его последующие показания, однако, подтверждали утверждения заявителя.

76. Власти Российской Федерации не предоставили документов из Исправительной колонии N ИК-14 относительно отрядов или камер, в которых содержался заявитель, и подробности всех свиданий, в которых он участвовал. Утверждения заявителя о том, что он содержался вместе с осужденными и его посещали сотрудники ОРБ, подкрепляются показаниями его жены, Г. и И.К. Европейский Суд также учитывает, что на конвертах писем, направленных им семье из Исправительной колонии N ИК-14, на штампах указан "отряд N 14", в котором предположительно содержались осужденные, как место его содержания под стражей (см. выше § 31).

77. Кроме того, во время его содержания в Исправительной колонии N ИК-14 заявитель, который на этой стадии являлся обвиняемым, подписал явку с повинной в отношении совершения шести преступлений (см. выше § 46). Документы об этих заявлениях не были представлены Европейскому Суду, и остается неясным, были ли они получены во время допроса сотрудниками ОРБ 8 июня 2004 г. (см. выше § 70). Однако с учетом характера этих жалобы в соответствии с законодательством Российской Федерации, то есть добровольного признания в совершении преступления, полученного должностным лицам правоохранительного органа в отсутствие необходимости присутствия адвоката (там же), тот факт, что после признания себя виновным на официальном допросе в качестве подозреваемого и обвиняемого в присутствии своего адвоката заявитель сделал такие признания в Исправительной колонии N ИК-14 в присутствии своего адвоката и вне официального допроса у следователя, добавляет достоверности его версии событий.

78. В свете вышеизложенного у Европейского Суда есть достаточные основания полагать, что утверждения заявителя о жестоком обращении со стороны сотрудников милиции и заключенных, действовавших по их указаниям, являются достоверными.

79. Европейский Суд считает, что неоднократные акты насилия, допущенные во время содержания заявителя под стражей с 8 июня по 3 ноября 2004 г., которым он был подвергнут сотрудниками милиции и заключенными, действующими по их указаниям, с учетом их тяжести и цели получения признаний, составляют пытку (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сельмуни против Франции", §§ 96-105, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Гефген против Германии" (Gafgen v. Germany), жалоба N 22978/05, § 90, ECHR 2010).

2. Процессуально-правовой аспект

80. Европейский Суд также отмечает, что утверждения заявителя о жестоком обращении со стороны сотрудников милиции и заключенных, действующих по их указаниям, были отклонены следственными органами государства-ответчика, которые ссылались в основном на объяснения сотрудников милиции и заключенных, отрицавших какие-либо злоупотребления, при этом судебно-медицинская экспертиза заявителя не назначалась. Выводы следственного органа были основаны на результатах доследственной проверки, то есть начального этапа рассмотрения уголовной жалобы согласно законодательству Российской Федерации, за которым обычно следуют возбуждение уголовного дела и расследование, если полученная информация содержала элементы уголовного преступления (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации" (Lyapin v. Russia) от 24 июля 2014 г., жалоба N 46956/09* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 6 (примеч. редактора).), § 129).

81. Европейский Суд напоминает свой вывод, что простого проведения досудебного расследования по статье 144 УПК РФ является недостаточным, когда органы власти обязаны соблюдать нормы, установленные статьей 3 Конвенции, для эффективного расследования достоверных утверждений о жестоком обращении с заключенными. На власти государства-ответчика возложена обязанность возбуждать уголовное преследование и проводить надлежащее уголовное расследование, в ходе которого выполняется весь комплекс следственных мер (там же, §§ 129 и 132-136).

82. Европейский Суд полагает, что властям Российской Федерации не удалось исполнить свое бремя доказывания и представить доказательства, способные поставить под сомнение версию событий заявителя (см. Постановление Европейского Суда по делу "Олисов и другие против Российской Федерации" (Olisov and Others v. Russia) от 2 мая 2017 г., жалоба N 10825/09 и две другие жалобы* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2018. N 2 (примеч. редактора).), § 85).

83. Европейский Суд считает, что следственные органы не исполнили свое обязательство по проведению эффективного расследования утверждений заявителя о жестоком обращении, как того требует статья 3 Конвенции.

3. Заключение

84. Соответственно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом аспекте в части того, что заявитель был подвергнут пытке, и отсутствия эффективного расследования по жалобам заявителя.

II. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции

85. Заявитель жаловался на то, что вынесенный ему приговор был основан на признательных показаниях, которые были получены в результате пытки. Он ссылался на пункт 1 статьи 6 Конвенции, который в соответствующей части предусматривает:

"Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом...".

86. Власти Российской Федерации оспорили этот довод, сославшись на выводы следственных и судебных органов. В частности, они поставили под сомнение, что данные показания "составили основу" приговора, отметив, что заявитель был судим с участием присяжных и поэтому оспариваемые признания, которые были представлены присяжным вместе с другими доказательствами, не были упомянуты в приговоре Нижегородского областного суда.

A. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

87. Европейский Суд считает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

88. Европейский Суд напоминает, что принятие признаний, полученных в нарушение статьи 3 Конвенции, делает разбирательство в целом автоматически несправедливым независимо от доказательной ценности признания и от того, имело ли их использование решающее значение в обеспечении осуждения обвиняемого (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Гефген против Германии", §§ 166 и 173, и в числе недавних примеров упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Турбылев против Российской Федерации", § 90).

89. Европейский Суд указал выше, что заявитель был подвергнут пытке сотрудниками милиции и заключенными, действовавшими по их указанию, с целью вынудить его к даче признательных показаний. Он отмечает, что 8 июня 2004 г. и в неустановленную дату во время его содержания под стражей в Исправительной колонии N ИК-14 заявитель подписывал "явку с повинной", которую повторил 3 ноября 2004 г. во время допроса в качестве обвиняемого. Эти заявления составили часть доказательств, выдвинутых против него, что следует из определения Нижегородского областного суда от 19 октября 2005 г., отклонившего ходатайство заявителя о признании недопустимыми доказательствами протокола его допроса в качестве обвиняемого, и приговора от 8 июня 2006 г., которым заявителю было назначено менее тяжкое наказание на том основании, что он подписал "явку с повинной" (см. выше §§ 48-52).

90. Отклоняя ходатайство заявителя о недопустимости принятия в качестве доказательства его признания на том основании, что оно было получено под давлением, Нижегородский областной суд не провел надлежащую независимую оценку соответствующих медицинских, свидетельских и иных данных с целью удостовериться в том, имелись ли основания для исключения этих признаний, предположительно "опороченных" жестоким обращением с заявителем, чтобы обеспечить справедливость судебного разбирательства. Вместо этого Нижегородский областной суд ссылался на решения следственных органов об отказе в возбуждении уголовного дела по факту предполагаемого жестокого обращения с заявителем, которые, как установил Европейский Суд, были основаны на предварительной проверке, не отвечавшей требованиям статьи 3 Конвенции. Заключение Нижегородского областного суда о том, что состояние здоровья заявителя вследствие предполагаемого жестокого обращения с ним, особенно головные боли и боли в спине и ногах, объяснялось его историей болезни, не было основано на каком-либо заключении медицинской экспертизы. Это отсутствие тщательной оценки качества оспариваемого доказательства и обстоятельств, при которых оно было получено, не было восполнено Верховным Судом Российской Федерации.

91. При таких обстоятельствах Европейский Суд заключает, что независимо от влияния показаний заявителя, полученных под давлением, на исход уголовного разбирательства против него, данные доказательства сделали разбирательство против заявителя несправедливым.

92. Соответственно, имело место нарушение требований пункта 1 статьи 6 Конвенции.

III. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

93. Что касается остальных жалоб заявителя, то, принимая во внимание предоставленные ему материалы, и насколько предмет жалобы относится к его компетенции, Европейский Суд не усматривает в них признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней. Следовательно, жалобы в данной части подлежат отклонению как явно необоснованные в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

IV. Применение статьи 41 Конвенции

94. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

95. Заявитель требовал выплаты 100 000 евро в качестве компенсации морального вреда, причиненного вследствие неоднократных актов пытки со стороны милиции и осужденных, что умаляло его человеческое достоинство и причинило ему физическую боль и нравственные страдания.

96. Власти Российской Федерации считали это требование чрезмерным и необоснованным.

97. Европейский Суд решает присудить заявителю 50  000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму.

98. Кроме того, Европейский Суд также напоминает свою устоявшуюся прецедентную практику о том, что, если в отношении заявителя имело место нарушение его прав, гарантированных статьей 6 Конвенции, он должен быть, насколько это возможно, поставлен в положение, в котором он находился бы, если бы требования этого положения не были нарушены, и что наиболее целесообразной формой возмещения было бы в принципе возобновление производства по нему при наличии такого требования (см., mutatis mutandis, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Оджалан против Турции" (Ocalan v. Turkey), жалоба N 46221/99, § 210, in fine, ECHR 2005-IV, и Постановление Европейского Суда по делу "Попов против Российской Федерации" (Popov v. Russia) от 13 июля 2006 г., жалоба N 26853/04* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 1 (примеч. редактора).), § 264). Европейский Суд в этой связи отмечает, что статья 413 УПК РФ редусматривает возможность возобновления разбирательства по уголовному делу в случае установления Европейским Судом нарушения Конвенции.

B. Процентная ставка при просрочке платежей

99. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу в отношении предполагаемого жестокого обращения с заявителем в отделе внутренних дел, неэффективности последующего расследования и использования в суде признания, к которому заявителя вынудили сотрудники милиции, приемлемой для рассмотрения по существу, а в остальной части - неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом аспекте в отношении пытки заявителя в отделе внутренних дел и в процессуально-правовом аспекте вследствие отсутствия эффективного расследования жалоб заявителя;

3) постановил, что имело место нарушение требований пункта 1 статьи 6 Конвенции в отношении использования в качестве доказательства признания заявителя, полученного в результате пытки;

4) постановил, что:

(a) власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 50 000 (пятьдесят тысяч) евро в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, начисляемый на указанную сумму, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на дату выплаты;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эту сумму должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

5) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 15 мая 2018 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Фатош Арачи Заместитель Секретаря Секции Суда

Хелена Ядерблом Председатель Палаты Суда