Постановление Европейского Суда по правам человека от 28 ноября 2017 г. Дело "Сяркевич (Syarkevich) против Российской Федерации" (Жалоба N 10216/06) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Сяркевич (Syarkevich)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 10216/06)

Постановление Суда

Страсбург, 28 ноября 2017 г.

По делу "Сяркевич против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Комитетом в составе:

Хелен Келлер, Председателя Комитета Суда,

Пере Пастора Вилановы,

Алёны Полачковой, судей,

а также при участии Фатош Арачи, заместителя Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 7 ноября 2017 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 10216/06, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Евгением Вячеславовичем Сяркевичем (далее - заявитель) 6 марта 2006 г.

2. Интересы заявителя представлял адвокат Д. Аграновский, практикующий в г. Электростали Московской области. Власти Российской Федерации первоначально были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным, а затем его преемником в этой должности М.Л. Гальпериным.

3. 22 апреля 2010 г. жалобы заявителя, касающиеся чрезмерной длительности его предварительного содержания под стражей при отсутствии значимых и достаточных оснований и неспособности органов власти обеспечить ему возможность допросить нескольких свидетелей обвинения, были коммуницированы властям Российской Федерации.

Факты

I. Обстоятельства дела

4. Заявитель родился в 1961 году и проживал до момента своего задержания в г. Южно-Сахалинске (Сахалинская область).

А. Задержание и заключение заявителя под стражу

5. 3 апреля 2003 г. заявитель был задержан в квартире, когда при нем находилось незарегистрированное огнестрельное оружие. В гардеробной квартиры были обнаружены четыре связанных человека, включая Р., со следами избиений. Следователь Сахалинского областного отделения милиции* (* Так в тексте. Возможно, имеется в виду Управление Министерства внутренних дел Российской Федерации по Сахалинской области (примеч. переводчика).) составил рапорт о задержании.

6. На следующий день было оформлено предварительное заключение заявителя в следственном изоляторе. Спустя неделю заявителю был предъявлен ряд обвинений, включая организацию и руководство вооруженной преступной группой, несколько эпизодов похищения людей, вымогательство, грабеж и мошенничество, а также незаконное хранение оружия.

7. Срок содержания заявителя в следственном изоляторе был впоследствии продлен Южно-Сахалинским городским судом (далее - городской суд) и Сахалинским областным судом (далее - областной суд) по 13 дополнительным эпизодам вплоть до предъявления обвинения. При продлении срока содержания заявителя в следственном изоляторе суды ссылались на особую тяжесть и количество предъявленных заявителю обвинений, сложность уголовного расследования и организации судебного заседания с участием присяжных, риск того, что заявитель может скрыться от правосудия, повторно совершить преступление и повлиять на ход расследования, принимая во внимание его личность и уголовное прошлое, значительный объем улик, представленных обвинением в ходе судебного разбирательства. Суды также осуществляли контроль за ходом расследования и оценивали следственные и оперативно-розыскные мероприятия, планируемые прокуратурой, включая задержания сообщников заявителя (которые находились на свободе или скрывались в нарушение наложенных на них мер пресечения и были объявлены в розыск), комплекс экспертиз, требующих участия заявителя и жертв и ознакомление с материалами дела заявителем и его сообщниками. Ходатайства заявителя об освобождении под залог, а также его жалобы в отношении постановлений о его содержании в следственном изоляторе не привели к каким-либо результатам.

8. 21 апреля 2004 г. заявитель и его адвокаты начали знакомиться с материалами дела, состоящего из 19 томов по 200-300 листов каждый. 7 сентября 2004 г. городской суд установил ограничение по времени на ознакомление с материалами дела, предоставив заявителю дополнительные 20 рабочих дней на его завершение. 29 декабря 2004 г. дело было передано на рассмотрение в областной суд.

В. Суд над заявителем

9. 6 апреля 2006 г. областной суд с участием присяжных признал заявителя и шестерых его сообщников виновными по предъявленным им обвинениям. 12 мая 2006 г. областной суд, ссылаясь на вердикт присяжных, приговорил заявителя к 21 году лишения свободы.

10. Заявитель был признан виновным, в частности, в мошенничестве в особо крупном размере, грабеже, похищении и вымогательстве в отношении Л., бизнесмена из Московской области. Присяжные признали, что в мае 2001 года заявитель обратился к Л. под видом продавца автомобилей. Заявитель пообещал Л., что продаст ему автомобиль примерно за 600 000 рублей. Однако после того, как Л. перевел деньги на счет, указанный заявителем, последний исчез. В октябре 2002 года заявитель связался с Л. и сообщил ему, что он только что вернулся из Японии с его машиной и приглашает его приехать на Сахалин за ней. По прибытии в аэропорт г. Южно-Сахалинска 13 октября 2002 г. Л. встретился с К., одним из сообщников заявителя, который привез Л. в загородный дом, где заявитель с сообщниками держали его до 6 ноября 2002 г., избивая и вымогая деньги.

11. Ни К., ни Л. не были заслушаны на открытом судебном заседании. К. нашли мертвым в тюремной камере до начала судебного процесса. Что касается Л., проживающего в Московской области, то суд неоднократно пытался обеспечить его присутствие, вручая ему повестки и вызывая его в суд. В ответ Л. уведомил суд о том, что он не может приехать в г. Южно-Сахалинск в связи с болезнью спинного мозга и медицинскими противопоказаниями в отношении перелетов на самолете. В подтверждение этих фактов заявитель направил ряд документов, а также письменное объяснение, в котором он подтвердил свои досудебные заявления. Принимая во внимание данные обстоятельства, суд удовлетворил запрос прокуратуры зачитать показания Л. и К., обвиняющие заявителя, несмотря на возражения со стороны последнего.

12. Суд присяжных впоследствии установил, что в сентябре и декабре 2002 года и в марте 2003 года заявитель организовал вооруженное ограбление и похищение еще восьми человек, включая П., и вымогал большую сумму денег за их освобождение. П. также не был заслушан в суде, поскольку он предположительно находился в отпуске на Украине. Несмотря на возражения заявителя, областной суд зачитал досудебные показания П., данным им против заявителя.

13. Адвокат заявителя оспорил постановление областного суда, обжалуя, среди прочего, решение зачитать показания Л., П. и К., данные ими на стадии предварительного расследования. 14 ноября 2007 г. Верховный Суд Российской Федерации оставил без изменения постановление областного суда, отметив, что последний принял правильное решение и что причины отсутствия свидетелей были непредсказуемыми, а также что досудебные показания свидетелей были зачитаны правомерно.

II. Соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика

14. Соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика приведены в Постановлении Европейского Суда по делу "Уразов против Российской Федерации" (Urazov v. Russia) от 14 июня 2016 г., жалоба N 42147/05* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2017. N 4 (примеч. редактора).), § 47, в Постановлении Европейского Суда по делу "Жеребин против Российской Федерации" (Zherebin v. Russia) от 24 марта 2016 г., жалоба N 51445/09* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 12 (примеч. редактора).), §§ 16-25, в Постановлении Европейского Суда по делу "Навальный и Офицеров против Российской Федерации" (Navalnyy and Ofitserov v. Russia) от 23 февраля 2016 г. жалобы NN 46632/13 и 28671/14* (* См.: там же. N 5 (примеч. редактора).), § 79.

Право

I. Предполагаемое нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции

15. Заявитель жаловался, ссылаясь на статьи 5 и 6 Конвенции, что его содержание в следственном изоляторе было чрезмерно длительным и необоснованным. Европейский Суд считает, что данную жалобу необходимо рассматривать в соответствии с пунктом 3 статьи 5 Конвенции, который предусматривает следующее:

"Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи... имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд...".

16. Власти Российской Федерации оспорили данный довод. Они утверждали, что содержание заявителя в следственном изоляторе осуществлялось на основании постановления в связи с обоснованными подозрениями его участия в ряде особо серьезных преступлений с применением насилия. Суды Российской Федерации, принимая решение о содержании заявителя в следственном изоляторе и продлении срока его содержания, основывали свои решения на ряде факторов, таких как личность заявителя, его уголовное прошлое, его связи с криминальным миром, его ведущая роль в преступлениях, по которым ему было предъявлено обвинение, и характер этих преступлений, которые в совокупности составляли риск того, что он скроется от правосудия, повторного совершит преступления, сфальсифицирует улики и окажет давление на жертв и свидетелей.

А. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

17. Европейский Суд считает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что эта жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

18. Соответствующие общие принципы, связанные с оценкой предварительного содержания под стражей в следственном изоляторе с точки зрения пункта 3 статьи 5 Конвенции, изложены в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Жеребин против Российской Федерации" (§§ 49-54).

19. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что заявитель был задержан в апреле 2003 года и осужден на основании вердикта присяжных, вынесенного в апреле 2006 года, проведя, таким образом, в следственном изоляторе три года. Европейский Суд также отмечает, и это не оспаривалось сторонами по делу, что содержание заявителя в следственном изоляторе было основано на мотивированном подозрении против него и что оно не только сохранялось на всем протяжении уголовного расследования, но, более того, постепенно усиливалось, поскольку выявлялись новые эпизоды преступной деятельности заявителя.

20. Принимая решение по вопросу содержания заявителя в следственном изоляторе, власти Российской Федерации представили ряд взаимосвязанных аргументов для продления его содержания там, а именно тяжесть предъявленных ему обвинений, его ведущая роль в организованной преступной группе, риск уклонения от правосудия, повторного совершения преступлений и препятствия правосудию, а также сложность расследования.

21. Европейский Суд допускает, что особая серьезность обвинений была одним из важных факторов для оценки возможности заявителя скрыться от преследования, повторно совершить преступление или воспрепятствовать отправлению правосудия. Однако хотя суровость наказания, которое грозило заявителю, являлась значимым элементом оценки риска того, что обвиняемый скроется или повторно совершит преступление, необходимость срока заключения под стражей не может быть оценена только исходя из абстрактного предположения с учетом исключительно серьезности обвинения. Продление срока заключения под стражей также не может быть использовано для определения наказания в виде лишения свободы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Топехин против Российской Федерации" (Topekhin v. Russia) от 10 мая 2016 г., жалоба N 78774/13* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2017. N 2 (примеч. редактора).), § 104, с дополнительными ссылками). Таким образом, Европейскому Суду необходимо изучить, соответствовал ли данный фактор иным значимым основаниям для содержания заявителя под стражей.

22. Суды Российской Федерации основывались в значительной степени на обоснованных предположениях о том, что заявитель и его сообвиняемые являлись членами преступной группы, причем заявитель играл особенно важную роль в ее структуре. Европейский Суд напоминает в этой связи, что наличие общего риска, вытекающего из организованной природы предполагаемой преступной деятельности заявителя, может быть принято за основу его или ее содержания под стражей на начальных стадиях расследования и при некоторых обстоятельствах для дальнейшего продления срока содержания под стражей. Также принято, что в делах (в данном случае деле), включающих множество сообвиняемых, процесс сбора и заслушивания доказательств часто является сложной задачей. При таких обстоятельствах Европейский Суд признает, что необходимость получения большего количества доказательств из множества источников, включая показания девяти жертв, проживающих в Московской области, находящейся в девяти тысячах километров от места проведения расследования, а также необходимость определения фактов и степени предполагаемой ответственности каждого из сообвиняемых представляют собой значительные и достаточные основания для содержания заявителя в следственном изоляторе в ходе проведения расследования (см. Постановление Европейского Суда по делу "Подески против Сан-Марино" (Podeschi v. San Marino) от 13 апреля 2017 г., жалоба N 66357/14, § 147, с дополнительными ссылками).

23. Кроме того, Европейский Суд считает, что в делах, подобных настоящему, касавшихся предполагаемых организованных преступных групп, риск того, что задержанный в случае освобождения может оказать давление на свидетелей и других подозреваемых или иным образом вмешаться в ход следствия, по сути часто особенно высокий (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Целейевский против Польши" (Celejewski v. Poland) от 4 мая 2006 г., жалоба N 17584/04, § 95). Европейский Суд учитывает в этой связи тот факт, что К., сообвиняемый заявителя, который дал обвинительные показания против заявителя, был найден мертвым в тюремной камере и что некоторым членам группы удалось скрыться, и они остаются на свободе (см. выше §§ 7 и 11). Таким образом, Европейский Суд приходит к выводу, что риск вмешательства заявителя в ход следствия и оказания давления на жертв и свидетелей по делу был очень высок и его содержание в следственном изоляторе в период предварительного следствия было оправдано.

24. В дополнение к серьезности обвинений и связи заявителя с организованной преступностью суды также приняли во внимание его личные качества и уголовное прошлое в качестве дополнительных факторов, обосновывающих риск, который заявитель может представлять в случае освобождения.

25. Европейский Суд далее отмечает, что суды Российской Федерации имели обоснованные сомнения в том, что заявитель может с высокой долей вероятности скрыться. По словам заявителя, он однажды ездил в Японию и оставался там в течение довольно длительного времени (см. выше § 10). Заявитель являлся безработным, что также, по мнению судов Российской Федерации, добавляло значения при определении риска того, что он может убежать (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Топехин против Российской Федерации", § 106).

26. Таким образом, Европейский Суд приходит к выводу, что существовали значимые и достаточные основания для содержания заявителя в следственном изоляторе в период проведения расследования и суда. Однако оценка этих причин не может быть отделена от фактического срока, который заявитель провел в следственном изоляторе. Соответственно, необходимо установить, проявили ли суды государства-ответчика "особое усердие" при проведении расследования.

27. В настоящем деле активная стадия расследования продолжалась 12 месяцев, что было вполне обосновано, принимая во внимание сложность дела, нежелание заявителя и его сообщников сотрудничать со следствием и учитывая, что в ходе расследования были выявлены новые факты преступной деятельности заявителя, которые требовали проведения дополнительных следственных мероприятий. Заявителю и его адвокатам понадобилось шесть месяцев для ознакомления с материалами дела, состоящего из 19 томов по 200-300 листов каждый. В отсутствие каких-либо доказательств обратного Европейский Суд приходит к выводу, что такое затягивание процесса не зависело от властей Российской Федерации, особенно учитывая, что сообщники заявителя знакомились со всеми материалами дела не дольше трех недель (см. похожее обоснование в Постановлении Европейского Суда по делу "Мхитарян против Российской Федерации" (Mkhitaryan v. Russia) от 5 февраля 2013 г., жалоба N 46108/11* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 3 (примеч. редактора).), § 99). И, наконец, Европейский Суд отмечает, что суд по делу заявителя был завершен примерно через 15 месяцев, длительность, которая также представляется обоснованной с учетом объективных сложностей судебного заседания с участием присяжных, значительного объема свидетельств, представленных сторонами, количества сообвиняемых и сложности дела. Заявитель не утверждал о наличии какого-либо затягивания в проведении судебного разбирательство. Таким образом, Европейский Суд заключает, что власти Российской Федерации проявили надлежащее усердие в расследовании дела заявителя.

28. С учетом вышеизложенного Европейский Суд приходит к выводу, что в настоящем дело не было допущено нарушения требований пункта 3 статьи 5 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

29. Заявитель жаловался, ссылаясь на пункт 1 и подпункт "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции, на то, что судья зачитал показания жертв Л. и П., а также позднее показания соответчика заявителя К., но никто из них не был заслушан на судебном заседании.

30. Пункт 1 и подпункт "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции в частях, касающихся настоящего дела, предусматривают следующее:

"1. ...При предъявлении ему любого уголовного обвинения каждый имеет право на... разбирательство дела... судом...

3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права:

...(d) допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей, показывающих против него...".

31. Власти Российской Федерации заявили, что имелись уважительные причины отсутствия Л., П. и К. и что их показания являлись единственными и решающими факторами при предъявлении обвинения заявителю, поскольку они были подтверждены иными доказательствами, включая показания других жертв и свидетелей, которые были допрошены в ходе судебного разбирательства.

А. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

32. Европейский Суд считает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что эта жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

33. Европейский Суд напоминает, что гарантии, изложенные в подпункте "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции, являются специфическими аспектами права на справедливое судебное разбирательство, установленного пунктом 1 данного положения Конвенции. Таким образом, Европейский Суд рассмотрит жалобы заявителя в соответствии с этими обоими положениями Конвенции в совокупности (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Шачашвили против Германии" (Schatschaschwili v. Germany), жалоба N 9154/10* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 3 (примеч. редактора).), § 100, ECHR 2015).

34. Подпункт "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции ссылается на "свидетелей" и в случае прямой трактовки не должен применяться к иным свидетельствам. Однако данному термину дается самостоятельная трактовка. Он также может включать жертв (см. Постановление Европейского Суда по делу "А.Н. против Финляндии" (A.H. v. Finland) от 10 мая 2007 г., жалоба N 46602/99, § 41) и иных лиц, дающих показания в суде (см. Постановление Европейского Суда по делу "Мирилашвили против Российской Федерации" (Mirilashvili v. Russia) от 11 декабря 2008 г., жалоба N 6293/04* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2018. N 11 (примеч. редактора).), § 158).

35. Европейский Суд напоминает, что допустимость доказательств главным образом определяется законодательством государства-ответчика. По общему правилу суды государства-ответчика оценивают доказательства, а также соответствие доказательств, которые обвиняемые хотят представить (см. Постановление Европейского Суда по делу "Попов против Российской Федерации" (Popov v. Russia) от 13 июля 2006 г., жалоба N 26853/04* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 1 (примеч. редактора).), § 176, с дальнейшими ссылками).

36. В этой связи Европейский Суд запросил, чтобы заявитель, который жаловался на то, что "ему не позволили допросить определенных свидетелей... подтвердил свое требование обоснованием того, почему это было важно для указанных свидетелей быть заслушанными в суде и почему их доказательства были необходимы для установления истины по делу..." (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Перна против Италии" (Perna v. Italy), жалоба N 48898/99, § 29, ECHR 2003-V).

37. Общие принципы, применимые в случаях, когда свидетель обвинения не принимал участия в судебном заседании и его или ее показания были приняты в качестве свидетельства, были изложены Европейским Судом в упоминавшемся выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Шачашвили против Германии". Таким образом, Европейский Суд рассмотрит настоящую жалобу в свете данных принципов.

1. Неявка жертвы П.

38. В упоминавшемся выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Шачашвили против Германии" (§§ 117-118) при рассмотрении порядка, определенного тестом из трех элементов, сформулированным в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аль-Хаваджа и Тахери против Соединенного Королевства" (Al-Khawaja and Tahery v. United Kingdom) (жалобы NN 26766/05 и 22228/06, § 152, ECHR 2011), а именно уважительная причина для неявки свидетеля, доказательная ценность показаний отсутствующего свидетеля и наличие уравновешивающих факторов, компенсирующих его отсутствие, Большая Палата Европейского Суда пришла к выводу, что в рассматриваемом деле может быть целесообразным изменить их порядок, в частности, если один из элементов оказывается фактически исчерпывающим в отношении справедливости процесса.

39. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд прежде всего отмечает, что показания П. не являлись ни единственными, ни решающими доказательствами против заявителя, поскольку они были подкреплены другими показаниями, включая показания трех других жертв, которые были похищены и содержались вместе с П. (см. выше § 12), а также показаниями сотрудников милиции, которые освобождали жертв и задерживали заявителя. В связи с этим Европейский Суд не считает необходимым устанавливать, имелись ли веские причины для отсутствия П. на судебном заседании, и были ли достаточные уравновешивающие факторы, компенсирующие его отсутствие. Существенное количество иных прямых, непосредственных доказательств, подтверждающих показания П., данные им на досудебной стадии разбирательства по делу, сводят к минимуму любое негативное влияние, которое могло бы в целом оказать отсутствие П. на справедливость судебного процесса по делу заявителя.

40. Европейский Суд приходит к выводу, что не было допущено нарушения пункта 1 и подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции в отношении неявки П. и невозможности заявителя допросить его в ходе судебного заседания.

2. Неявка жертвы Л. и сообвиняемого К.

41. Однако ситуация отличается в отношении отсутствия другой жертвы, Л., и сообвиняемого заявителя К.

42. Европейский Суд был готов принять наличие веских причин для их неявки, в именно смерть К. и серьезные проблемы со здоровьем у Л. (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Шачашвили против Германии", § 119, с дальнейшими ссылками). Однако он отмечает, что эти лица были единственными свидетелями, подтверждающими участие заявителя в преступлениях против Л. Таким образом, их показания были как единственными, так и имеющими решающее значение, на которых основывалась соответствующая часть обвинений против заявителя, и отсутствовали уравновешивающие факторы для компенсации отсутствия этих свидетелей на судебном заседании, а также сложности, вызванные у стороны защиты, в связи с принятием их неподтвержденных слов в качестве показаний (такие как досудебный перекрестный допрос или возможность задать вопросы Л. на стадии судебного разбирательства не напрямую).

43. Европейский Суд также отмечает, что принятые признательные показания К., уличающие заявителя в связи с совершением преступлений против Л., были сделаны при официальном статусе К. в качестве сообвиняемого заявителя. Европейский Суд напоминает в этой связи, что при оценке таких утверждений должна быть проявлена высшая степень тщательности, поскольку положение, в котором находится сообщник во время допроса, отличается от того, в котором находятся обычные свидетели. Они не дают показания под присягой, что не дает гарантии правдоподобности их утверждений, поскольку они не несут ответственности за намеренно ложные показания. В подобных ситуациях в целях обеспечения гарантий, предусмотренных статьей 6 Конвенции, в связи с возможностью признания вины со стороны сообвиняемого, такое признание принимается только для установления факта совершения преступления обвиняющего лица, а не обвиняемого, и судье следовало пояснить присяжным, что признание вины само по себе не доказывает, что заявитель участвовал в совершении преступления (см. Постановление Европейского Суда по делу "Владимир Романов против Российской Федерации" (Vladimir Romanov v. Russia) от 24 июля 2008 г., жалоба N 41461/02* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2009. N 3 (примеч. редактора).), § 102).

44. Европейский Суд полагает, что при обстоятельствах настоящего дела отсутствие возможности заявителя эффективно оспорить показания своего сообвиняемого К. и допросить жертву L. на любом этапе расследования дела сделало все судебное разбирательством в целом несправедливым.

45. Соответственно, в данном отношении имело место нарушение пункта 1 и подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции.

III. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

46. Заявитель позднее подал ряд других жалоб в соответствии со статьей 6 Конвенции в отношении различных аспектов судебного разбирательства по его делу.

47. Европейский Суд изучил эти жалобы и полагает, что в свете имеющихся в его распоряжении материалов и в той мере, в которой затрагиваемые вопросы относятся к его компетенции, данные жалобы не соответствуют критериям приемлемости, изложенным в статьях 34 и 35 Конвенции, или не содержат каких-либо признаков нарушения прав и свобод, установленных в Конвенции и Протоколах к ней.

48. Следовательно, эти части жалобы должны быть отклонены в соответствии с пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

IV. Применение статьи 41 Конвенции

49. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Ущерб

50. Заявитель требовал выплаты 1 550 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

51. Власти Российской Федерации полагали эти требования завышенными.

52. Европейский Суд не считает необходимым выносить решение о выплате компенсации морального вреда в обстоятельствах настоящего дела (см. для сравнения Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ибрагим и другие против Соединенного Королевства" (Ibrahim and Others v. United Kingdom), жалоб N 50541/08 и три другие жалобы* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 12 (примеч. редактора).), § 315, ECHR 2016). Он также ссылается на свою устоявшуюся практику о том, что, если заявитель испытал страдания в связи с нарушением своих прав, гарантированных статьей 6 Конвенции, он должен быть, насколько это возможно, помещен в положение, в котором бы требования данного положения Конвенции не были бы нарушены, и что наиболее приемлемой формой возмещения ущерба по сути было бы возобновление рассмотрения по делу, если это потребуется (см., mutatis mutandis, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Оджалан против Турции" (Ocalan v. Turkey), жалоба N 46221/99, § 210, in fine, ECHR 2005-IV, и Постановление Европейского Суда по делу "Попов против Российской Федерации" (Popov v. Russia) от 13 июля 2006 г., жалоба N 26853/04* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 1 (примеч. редактора).), § 263). Европейский Суд отмечает, что статья 413 Уголовного кодекса Российской Федерации предусматривает основания для возобновления рассмотрения дела в случае, если Европейский Суд признает наличие нарушения Конвенции.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо слов "статья 413 Уголовного кодекса" следует читать "статья 413 Уголовно-процессуального кодекса"

В. Судебные расходы и издержки

53. Заявитель не представил требований о компенсации судебных расходов и издержек, поэтому Европейский Суд не присуждает ему каких-либо сумм по данному основанию.

На основании изложенного Европейский Суд единогласно:

1) объявил жалобы в отношении чрезмерной длительности предварительного содержания заявителя под стражей при отсутствии обоснованных и существенных оснований, а также невозможности допросить свидетелей приемлемыми для рассмотрения по существу, а в остальной части - неприемлемыми;

2) постановил, что не было допущено нарушения пункта 3 статьи 5 Конвенции;

3) постановил, что не было допущено нарушения пункта 1 и подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции в связи с невозможностью заявителя допросить П.;

4) постановил, что имело место нарушение пункта 1 и подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции в связи с невозможностью заявителя допросить К. и Л.;

5) постановил, что установление факта наличия нарушения Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией, поскольку заявителю не было причинено какого-либо морального вреда.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 28 ноября 2017 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Фатош Арачи Заместитель Секретаря Секции Суда

Хелен Келлер Председатель Комитета Суда