Раздел II. Судебная практика по гражданским делам, вытекающим из семейных правоотношений

Раздел II. Судебная практика по гражданским делам, вытекающим из семейных правоотношений

1. При взыскании алиментов на ребенка с родителя, проживающего отдельно от ребенка, необходимо учитывать, является ли размер добровольно предоставляемого им материального обеспечения достаточным, соответствующим состоянию здоровья ребенка.

Б. обратился в суд с иском к Е. об ограничении в родительских правах, определении места жительства ребенка, о взыскании алиментов.

В обоснование указал, его супруга Е. скрыла от него наличие диагноза "туберкулез", тем самым поставив под угрозу здоровье и жизнь, в том числе несовершеннолетнего сына, который длительное время находился на лечении в туберкулезном диспансере. Кроме того, ответчик долгое время скрывала от истца использование пособий и ежемесячных выплат по уходу за ребенком, выплачиваемых государством.

Решением суда первой инстанции исковые требования Б. удовлетворены частично: место жительства ребенка определено с отцом, в удовлетворении исковых требований об ограничении матери в родительских правах, о взыскании с нее алиментов отказано.

Суд апелляционной инстанции, рассмотрев апелляционные жалобы сторон, отменил решение суда первой инстанции в части отказа во взыскании алиментов, указав следующее.

Как установлено судом первой инстанции и подтверждается материалами дела, соглашение между сторонами о месте жительства ребенка не достигнуто. Оба родителя имеют возможность создать для ребенка надлежащие условия для проживания, что подтверждается актами обследования жилищно-бытовых условий.

Определяя место жительства ребенка с отцом, суд мотивировал свое решение тем, что согласно справкам, выпискам из истории болезни несовершеннолетний с 25 декабря 2017 года по 01 марта 2018 года находился на лечении в противотуберкулезном диспансере; продолжает амбулаторное лечение под контролем участкового фтизиатра; на прием является регулярно и только с отцом, который все рекомендации врача выполняет.

Оценив надлежащим образом имеющиеся в деле доказательства, суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что Е., не принимая своевременных и должных мер для своей изоляции в период болезни, поставила под угрозу здоровье малолетнего ребенка, заболевшего туберкулезом. С момента выписки Е. из больницы - 09 апреля 2018 года до момента рассмотрения дела лечением несовершеннолетнего занимался и занимается отец ребенка. Е. к лечащему врачу ребенка не обращалась, не предпринимала попытки связаться с ним, развитием ребенка не занималась, в орган опеки и попечительства не обращалась, фактически самоустранилась от воспитания ребенка.

Доказательств, отвечающих требованиям, содержащимся в статьях 55, 59, 60, 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, и свидетельствующих о том, что истец препятствовал общению матери с ребенком, ни суду первой инстанции, ни в апелляционную инстанцию не представлено и в ходе судебного разбирательства не добыто.

При этом судом первой инстанции правильно учтено, что предъявляемые отцом к матери ребенка требования о надлежащем осуществлении ею родительских прав и обязанностей, включая заботу о здоровье малолетнего ребенка, основаны на законе, в связи с чем не могут расцениваться как злоупотребление родительскими правами.

Вместе с тем судом первой инстанции необоснованно оставлены без внимания требования истца Б. о взыскании алиментов.

При рассмотрении дела установлено, что ребенок длительный период времени, фактически с рождения, проживает с отцом, мать ребенка не обеспечивает надлежащее материальное содержание ребенка. Платежи на содержание ребенка поступают нерегулярно и в меньшем размере, чем необходимо ребенку, нуждающемуся по состоянию здоровья в дополнительной финансовой поддержке, что подтверждается представленными медицинскими документами.

Мать ребенка, проживающая отдельно от него, является трудоспособной. В силу п. 1 ст. 80 Семейного Кодекса Российской Федерации оба родителя обязаны содержать своих несовершеннолетних детей. В соответствии с п. 2 ст. 60 Семейного кодекса Российской Федерации взыскиваемые на содержание ребенка алименты должны расходоваться на воспитание, содержание и образование ребенка.

Согласно п. 1 ст. 81 Семейного кодекса Российской Федерации при отсутствии соглашения об уплате алиментов алименты на несовершеннолетних детей взыскиваются судом с их родителей ежемесячно в размере 1/4 заработка и (или) иного дохода родителей.

Поскольку в материалы дела не представлено доказательств того, что мать ребенка ежемесячно предоставляет ему достаточное денежное содержание и в установленном законом размере, судебная коллегия по гражданским делам отменила решение суда первой инстанции в части отказа в удовлетворении исковых требований о взыскании с матери алиментов на содержание ребенка. По делу принято новое решение о взыскании с Е. алиментов на содержание несовершеннолетнего ребенка в размере 1/4 части всех видов заработка и (или) иного дохода ежемесячно по день совершеннолетия сына.

2. Исполнение общих кредитных обязательств одним из супругов самостоятельно за счет личных денежных средств после прекращения брачных отношений может служить основанием для увеличения его доли при разделе общего имущества супругов.

Б. обратился в суд с иском к Г. о разделе совместно нажитого имущества супругов, признании права собственности.

В обоснование требований указал, что состоял в браке с Г. с июня 2006 года по январь 2017 года.

В период брака приобретен жилой дом стоимостью 4 500 000 руб., из которых 2 500 000 руб. - денежные средства, полученные от продажи однокомнатной квартиры, принадлежащей истцу на праве единоличной собственности, 1 500 000 руб. - кредитные средства. Кроме того, истцом были взяты в долг денежные средства в сумме 500 000 руб. Право собственности на жилой дом зарегистрировано за истцом.

В период совместного проживания в браке по июль 2016 года денежные средства возвращались кредитору из совместного бюджета всего на сумму 942 879 руб. 33 коп. В период с августа 2016 года по январь 2018 года истцом единолично выплачено 332 780 руб. 94 коп.

По мнению Б., ему должны принадлежать 11/12 долей спорного жилого дома. Ответчику должна принадлежать 1/12 доля жилого дома, поскольку ответчик с августа 2016 года не исполняет и не намерена исполнять обязательства по кредиту. Истец полагал, что общие долги супругов при разделе общего имущества супругов должны быть распределены между ними по 47 685 руб. 89 коп. на каждого. Уточнив исковые требования, истец просил признать за ним право собственности на 23/24 доли жилого дома и земельного участка, взыскать с Г. денежные средства в размере 47 685 руб. 89 коп.

Решением суда первой инстанции исковые требования Б. удовлетворены частично. За истцом признано право собственности на 39/50 долей в праве собственности на жилой дом и земельный участок.

Суд апелляционной инстанции по апелляционной жалобе истца изменил решение суда первой инстанции в части определения размера долей в общем имуществе супругов, указав следующее.

Как установлено судом первой инстанции и подтверждается материалами дела, факт прекращения брачных отношений между супругами с августа 2016 года установлен решением районного суда. Брачный договор между супругами не заключался, раздел имущества, нажитого супругами в браке, в судебном порядке не производился.

В период брака сторонами приобретен жилой дом и земельный участок. Судом установлено, что жилой дом приобретен истцом, в том числе за счет собственных денежных средств, полученных от реализации квартиры, на основании договора купли-продажи от 26 марта 2012 года. Указанная квартира принадлежала истцу Б. на праве единоличной собственности и была приобретена до вступления в брак с ответчиком.

Суд пришел к правильному выводу о том, что в силу ст. 36 Семейного кодекса Российской Федерации денежные средства, полученные Б. в период брака от продажи принадлежащей ему до брака квартиры, являлись его личной собственностью и не могли быть расценены как общее имущество супругов. Приобретение спорного жилого дома и земельного участка за счет этих средств не меняет их природы в качестве личного имущества истца.

Вместе с тем судебная коллегия признала обоснованными и заслуживающими внимания доводы жалобы истца относительно неверного распределения долей при разделе указанного имущества, поскольку общие кредитные обязательства супругов после прекращения брачных отношений исполнялись истцом самостоятельно за счет личных денежных средств, что является основанием для увеличения его доли при разделе указанного имущества в силу п. 2 ст. 39 Семейного кодекса Российской Федерации.

Как следует из протокола судебного заседания, представитель ответчика не отрицал, что после прекращения брачных отношений истец самостоятельно несет расходы по оплате кредита, не возражал против того, чтобы доля истца увеличилась за счет выплаченных истцом кредитных средств.

Возникшие в период брака обязательства по кредитным договорам, обязанности исполнения которых после прекращения брака лежат на одном из бывших супругов, могут быть компенсированы супругу путем передачи ему в собственность соответствующей части имущества сверх полагающейся ему по закону доли в совместно нажитом имуществе. При отсутствии такого имущества супруг-заемщик вправе требовать от второго супруга компенсации соответствующей доли фактически произведенных им выплат по кредитному договору. Вопрос о размере уплаченной истцом суммы в счет погашения кредита из личных денежных средств после прекращения брачных отношений судом первой инстанции не исследовался и не получил правовой оценки.

Поскольку судом установлено прекращение брачных отношений сторон в августе 2016 без конкретизации даты, срок погашения задолженности по кредиту определен не позднее 14 числа каждого месяца; сумма кредита, выплаченная за счет совместных средств супругов, составляет 18 487 руб. 83 коп. х 53 = 979 854 руб. 99 коп., где на долю каждого из супругов приходится по 489 927 руб. 50 коп.

За счет своих личных денежных средств истец после прекращения брачных отношений сторон в счет погашения задолженности по кредиту уплатил сумму в размере 18 487 руб. 83 коп. х 18 = 332 780 руб. 94 коп. Совместными денежными средствами являются кредитные средства в размере 1 500 000 руб. - 332 780 руб. 94 коп. = 1 167 219 руб. 06 коп. следовательно на долю каждого из супруга приходится сумма в размере 583 609 руб. 53 коп.

При этом супруг, исполнивший в дальнейшем за счет личных денежных средств кредитные обязательства, не лишен возможности требовать от второго созаемщика выплатить в свою пользу сумму выплат, приходящихся на его 1/2 долю.

Вместе с тем в суде первой инстанции истец не доказал, что он вложил в приобретение спорного жилого дома и земельного участка личные денежные средства в размере 500 000 руб., якобы взятые им в долг в период брака сторон и возвращенные за счет личных денежных средств после прекращения брачных отношений. Поэтому 500 000 руб., выплаченные супругами в качестве первоначального взноса до подписания договора купли-продажи, признаны выплаченными за счет совместных средств супругов, следовательно, на долю каждого из них приходится 250 000 руб.

Таким образом, на долю Б. приходится следующая сумма: 2 500 000 руб. + 332 780 руб. 94 коп. + 583 609 руб. 53 коп. + 250 000 руб. = 3 666 390 руб. 47 коп., что составляет 81/100 долю в праве собственности на жилой дом и земельный участок; на долю Г. приходится следующая сумма: 583 609 руб. 53 коп. + 250 000 руб. = 833 609 руб. 53 коп., что с учетом математического округления составляет 19/100 долей в праве собственности на жилой дом и земельный участок.

3. Если одновременно с иском об оспаривании отцовства матерью ребенка не заявлено требования об установлении отцовства в отношении биологического отца ребенка либо такое требование не предъявлено биологическим отцом ребенка, а лицо, записанное в качестве отца ребенка, возражает против удовлетворения иска, суд может отказать в удовлетворении иска об оспаривании отцовства.

Ч. обратилась в суд с иском к С. о признании недействительной и об аннулировании актовой записи об отцовстве.

В обоснование иска указала, что является матерью несовершеннолетнего ребенка, отцом которого записан ответчик, что не соответствует действительности, поскольку он не является биологическим отцом ребенка, о чем ему известно. Она состояла в браке с ответчиком в течение пяти лет, брак прекращен в апреле 2012 года. Несмотря на совместное проживание с ответчиком до января 2012 года забеременела от другого мужчины.

Полагала, что неверная запись об отцовстве препятствует ей в реализации права на воспитание сына, нахождение ребенка у ответчика не отвечает условиям, обеспечивающим полноценное психическое развитие и интересам ребенка.

Ответчик иск не признал, поскольку еще в период беременности истца знал о том, что он не является биологическим отцом ребенка, признал его своим сыном, воспитывает его с самого рождения. Кроме того, в 2014 году решением суда место жительства ребенка было определено с ним. В 2015 году стороны заключили мировое соглашение об определении порядка общения матери с сыном.

Решением суда первой инстанции в удовлетворении иска отказано.

Оставляя решение суда без изменения по апелляционной жалобе истца, судебная коллегия указала следующее.

Пунктом 28 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 16 мая 2017 года N 16 "О применении судами законодательства при рассмотрении дел, связанных с установлением происхождения детей" разъяснено, что по делам об оспаривании отцовства субъектом отношений является в том числе и несовершеннолетний ребенок, поэтому решение суда об удовлетворении иска не может быть основано исключительно на признании иска матерью или опекуном (попечителем) ребенка, поскольку это может повлечь за собой нарушение прав несовершеннолетнего, в том числе права знать своих родителей, права на их заботу, на получение соответствующей материальной помощи, на защиту своих прав и законных интересов, а также на защиту от злоупотреблений со стороны родителей.

Судам следует иметь в виду, что если одновременно с иском об оспаривании отцовства матерью ребенка либо его опекуном (попечителем) не заявлено требования об установлении отцовства в отношении биологического отца ребенка либо такое требование не предъявлено биологическим отцом ребенка, а лицо, записанное в качестве отца ребенка, возражает против удовлетворения иска, в исключительных случаях, в целях наилучшего обеспечения интересов ребенка и исходя из приоритетной защиты его прав и интересов, а также с учетом конкретных обстоятельств дела (например, длительных семейных отношений, сложившихся между ребенком и лицом, записанным в качестве его отца, устойчивой эмоциональной привязанности ребенка к этому лицу, намерения данного лица продолжать воспитывать этого ребенка и заботиться о нем как о своем собственном ребенке) суд может отказать в удовлетворении иска об оспаривании отцовства.

К исключительным обстоятельствам в данном деле судом отнесены факты, установленные ранее вступившими в законную силу судебными актами. В частности, при рассмотрении спора об определении места жительства несовершеннолетних детей решением суда от 14 января 2014 года место жительства малолетнего сына было определено с отцом, поскольку было установлено, что ребенок с шестимесячного возраста проживает исключительно с ответчиком, для ребенка его отцом были созданы необходимые условия. С указанного времени ответчик полностью содержит ребенка, занимается его воспитанием и развитием, его лечением, полностью обеспечивая ребенку комфортные, надлежащие условия для развития и формирования его личности, что подтверждено экспертным заключением МОО "Аистенок" и свидетельскими показаниями.

Из представленного в дело заключения эксперта также следует, что у ребенка сформирована привязанность к каждому из родителей, в силу редких встреч ребенка с матерью в их взаимоотношениях существует некоторая дистанция, но и по той же причине ребенок демонстрирует желание более близкого и частого контакта с матерью. На момент обследования привязанность к отцу носит более устойчивый характер.

Суд первой инстанции пришел к выводу о том, что предъявленный матерью ребенка иск подан в целях причинения вреда психологическому развитию ребенка, без учета интересов ребенка, который считает ответчика своим отцом. У них сложилась крепкая эмоциональная связь в результате длительных семейных отношений, длительного проживания ребенка с ответчиком при незначительном и нерегулярном участии матери ребенка в его жизни (при отсутствии к тому доказанных препятствий со стороны ответчика). Судебная коллегия согласилась с таким выводом суда.

Отказывая в удовлетворении исковых требований суд первой инстанции правильно исходил из того, что российское семейное законодательство предусматривает в числе возможных оснований возникновения родительского правоотношения не только биологическое (кровное) родство, но и так называемое социальное родство, запрещая последующее оспаривание актовой записи об отцовстве по требованию лица, сознательно признавшего себя отцом ребенка при отсутствии с ним кровного родства.

4. Заключение органа опеки и попечительства о невозможности быть приемным родителем только лишь на том основании, что общая площадь жилого помещения, приходящаяся на одно лицо, составляет менее учетной нормы площади жилого помещения на одного человека, установленной на территории городского округа, признано незаконным.

Прокурор в интересах В. обратился в суд с иском к Управлению социальной политики об оспаривании его решения о невозможности В. быть приемным родителем, просил признать за В. право быть кандидатом в приемные родители.

В обоснование указал, что при проверке поданного в прокуратуру заявления В. о нарушении ее прав установлено следующее. В. состоит в браке, от которого супруги имеют одного несовершеннолетнего ребенка, других детей у них нет. По состоянию здоровья В. больше не может иметь детей. Мужу В. на праве собственности принадлежит жилой дом со служебными постройками, общей площадью 33 кв. м., где они втроем зарегистрированы и проживают. Она прошла подготовку лиц, желающих принять на воспитание в свою семью ребенка, оставшегося без попечения родителей. Установлено отсутствие у нее судимостей, заболеваний, при наличии которых лицо не может усыновить (удочерить) ребенка, принять его под опеку (попечительство), в приемную или патронатную семью. Однако ответчиком было вынесено заключение о невозможности В. быть кандидатом в приемные родители ребенка-сироты, ребенка, оставшегося без попечения родителей на том основании, что общая площадь жилого помещения, приходящаяся на одно лицо составляет менее учетной нормы площади жилого помещения на одного человека, установленной на территории городского округа.

Решением суда иск прокурора в интересах В. удовлетворен. Заключение Управления социальной политики о невозможности В. быть приемным родителем признано незаконным, признано право быть кандидатом в приемные родители.

По апелляционной жалобе ответчика судебная коллегия оставила решение суда первой инстанции без изменения, указав следующее.

В соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 153 Семейного кодекса Российской Федерации подбор и подготовка приемных родителей осуществляется органами опеки и попечительства при соблюдении требований, установленных Гражданским кодексом Российской Федерации, Федеральным законом от 24 апреля 2008 года N 48-ФЗ "Об опеке и попечительстве", а также ст. 146 Семейного кодекса Российской Федерации.

Согласно ст. 8 Федерального закона от 24 апреля 2008 года N 48-ФЗ "Об опеке и попечительстве" к полномочиям органов опеки и попечительства относятся, в том числе, установление опеки или попечительства, подбор, учет и подготовка в порядке, определяемом Правительством Российской Федерации, граждан, выразивших желание стать опекунами или попечителями либо принять детей, оставшихся без попечения родителей, в семью на воспитание в иных установленных семейным законодательством формах, проверка условий жизни подопечных, соблюдения опекунами и попечителями прав и законных интересов подопечных, обеспечения сохранности их имущества, а также исполнения опекунами и попечителями требований к осуществлению ими прав и исполнению обязанностей опекунов или попечителей.

Судом установлено и подтверждается материалами дела, что В. обратилась в Управление социальной политики с заявлением о выдаче заключения о возможности быть приемным родителем, представив необходимый пакет документов. По результатам проведенного обследования условий жизни В. составлен акт обследования об удовлетворительных жилищно-бытовых условиях в обследуемом жилом помещении.

Управлением социальной политики выдано заключение о невозможности В. быть опекуном (попечителем) или приемным родителем. В качестве причины, по которой выдано обжалуемое заключение, указано отсутствие необходимой площади жилого помещения, приходящейся на одно лицо, которая составляет менее учетной нормы площади жилого помещения, установленной на территории городского округа. Других причин в заключении не указано.

Удовлетворяя иск прокурора, суд первой инстанции мотивировал свое решение тем, что заключение о невозможности В. быть приемным родителем дано по надуманным основаниям, противоречит акту обследования, а также интересам ребенка, оставшегося без попечения родителей.

Согласно свидетельству о государственной регистрации права, жилой дом со служебными постройками принадлежит супругу В., общая площадь жилого помещения составляет 33 кв. м., жилая - 27 кв. м. Жилой дом, в котором проживает семья истца В., не признан непригодным для проживания.

Ссылка на постановление Главы городского округа от 10 августа 2007 года N 382, не принята судом во внимание, поскольку учетная норма площади жилого помещения 12 кв. м. на одного человека, установленная на территории городского округа, определяет уровень обеспеченности граждан жилой площадью и является основанием для признания граждан нуждающимися в улучшении жилищных условий.

Тот факт, что жилая площадь составляет менее 12 кв. м. на одного человека, не означает, что жилое помещение непригодно для проживания.

Требования к лицам, которые назначаются опекунами или попечителями, указанные в п. 2 ст. 146 Семейного кодекса Российской Федерации и п. 3 ст. 35 Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в Правилах подбора, учета и подготовки граждан, выразивших желание стать опекунами или попечителями несовершеннолетних граждан либо принять детей, оставшихся без попечения родителей, в семью на воспитание в иных установленных семейным законодательством Российской Федерации формах, утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 18 мая 2009 года N 423 "Об отдельных вопросах осуществления опеки и попечительства в отношении несовершеннолетних граждан", предусматривают, в том числе, способность лица к выполнению обязанностей опекуна, при этом критерии, по которым должна оцениваться способность лица к выполнению обязанностей опекуна, законодательно исчерпывающим образом не определены, что предполагает необходимость индивидуального подхода к решению в каждом конкретном случае с учетом обстоятельств различного характера.

В данном случае при решении вопроса о возможности В. быть приемным родителем орган опеки и попечительства должен был исходить, прежде всего, из личных качеств и мотивов заявителя, по которым возникло желание принять ребенка в семью, способности к воспитанию ребенка, отношения, сложившиеся в семье, характеристики семьи заявителя, поддерживающей инициативу принять ребенка в семью, стремления улучшить жилищные условия и принимаемые для этого меры по строительству нового жилья, а также исходить из интересов ребенка, оставшегося без попечения родителей, которому будет обеспечена семейная форма воспитания вместо государственного детского учреждения, а не из того факта, что с учетом принятого в семью ребенка на каждого члена семьи будет приходиться 8,2 кв. м. общей площади вместо 12 кв. м.

Учитывая, что других установленных законом обстоятельств, препятствующих назначению В. приемным родителем, судом первой инстанции не установлено, а также исходя из того, что семейные формы устройства детей, оставшихся без попечения родителей (усыновление, опека, попечительство) являются приоритетными, суд первой инстанции правомерно удовлетворил иск прокурора в интересах В.

5. Дело о признании падчерицы членом семьи военнослужащего с целью улучшения жилищных условий подлежит рассмотрению в порядке искового, а не особого производства.

Р. обратился в суд с заявлением об установлении факта, имеющего юридическое значение. Просил признать членом его семьи (семьи военнослужащего) дочь его жены - П. для того, чтобы решить жилищный вопрос. Он проходил военную службу по контракту, заключил брак. Его жена вместе с ее дочерью являются членами его семьи, семья проживает в квартире, принадлежащей отцу жены. При подаче им документов на получение постоянного жилья выяснилось, что дочери его жены не положено жилье по норме, так как она не вписана в его личное дело военнослужащего, в связи с этим не является членом его семьи.

Определением суда заявление Р. об установлении юридического факта, имеющего юридическое значение, оставлено без рассмотрения с разъяснением заявителю права разрешить спор в порядке искового производства.

Оставляя частную жалобу заявителя Р. без удовлетворения, судебная коллегия указала следующее.

В соответствии со ст. ст. 262, 263 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в порядке особого производства с участием заявителей и других заинтересованных лиц суд рассматривает дела об установлении фактов, имеющих юридическое значение.

Согласно ч. 1 и п. 4 ч. 2 ст. 264 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд устанавливает факты, от которых зависит возникновение, изменение, прекращение личных или имущественных прав граждан, организаций.

Однако в соответствии с ч. 3 ст. 263 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в случае, если при подаче заявления или рассмотрении дела в порядке особого производства устанавливается наличие спора о праве, подведомственного суду, суд выносит определение об оставлении заявления без рассмотрения, в котором разъясняет заявителю и другим заинтересованным лицам их право разрешить спор в порядке искового производства.

Оставляя без рассмотрения заявление, суд первой инстанции правильно указал в определении, что вопрос о признании того или иного лица членом семьи военнослужащего в целях улучшения жилищных условий семьи военнослужащего (постановки на учет и предоставления жилья, получения жилищного сертификата и т.п.) не может рассматриваться в порядке особого производства как установление юридического факта. Такой спор связан с необходимостью разрешить вопрос о возможности распространения норм жилищного права на правоотношения, возникающие по жилищным спорам военнослужащих, то есть вопрос о применении общих и специальных норм, регулирующих порядок и основания обеспечения жилыми помещениями военнослужащих и членов их семей.

Судебная коллегия согласилась с выводом суда о том, что существует подведомственный суду жилищный спор, связанный с установлением соответствующих обстоятельств, являющихся необходимыми для разрешения спора о признании права на обеспечение жилым помещением заявителя и членов его семьи.

Судебная коллегия по уголовным делам

Свердловского областного суда

Судебная коллегия по гражданским делам

Свердловского областного суда

Отдел кодификации, систематизации

законодательства и обобщения судебной практики

Свердловского областного суд