Постановление Европейского Суда по правам человека от 21 ноября 2019 г. Дело "Z.А. и другие (Z.A. and Others) против Российской Федерации" (Жалобы NN 61411/15, 61420/15, 61427/15 и 3028/16) (Большая Палата)

Европейский Суд по правам человека
(Большая Палата)

Дело "Z.А. и другие (Z.A. and Others)
против Российской Федерации"
(Жалобы NN 61411/15, 61420/15, 61427/15 и 3028/16)

Постановление Суда

Страсбург, 21 ноября 2019 г.

По делу "Z.А. и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека, заседая Большой Палатой в составе:

Линоса-Александра Сицилианоса, Председателя Палаты,

Ангелики Нуссбергер,

Роберта Спано,

Йона Фридрика Кьёльбро,

Ксении Туркович,

Пауля Лемменса,

Леди Бианку,

Ишиль Каракаш,

Небойши Вучинича,

Андре Потоцкого,

Алеша Пейхала,

Дмитрия Дедова,

Йонко Грозева,

Мартиньша Митса,

Жоржа Раварани,

Жольен Шуккинг,

Петера Пачолаи, судей,

а также при участии Йохана Каллеварта, заместителя Секретаря Большой Палаты Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 18 и 19 апреля 2018 г. и 13 марта и 3 октября 2019 г.,

вынес в последний указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано четырьмя жалобами (NN 61411/15, 61420/15, 61427/15 и 3028/16), поданными против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) Z.A., гражданином Ирака, М.В., который имеет паспорт Палестины, гражданином Сомали А.М. и гражданином Сирии Хасаном Ясином (Hasan Yasien) (далее - заявители) 12 декабря 2015 г. (первые три жалобы) и 14 января 2016 г. (четвертая жалоба). Председатель Большой Палаты удовлетворил ходатайство первых трех заявителей не разглашать их имена (пункт 4 правила 47 Регламента Европейского Суда).

2. Интересы заявителей представляли адвокаты Э. Давидян, Д. Тренина и К. Жаринов, практикующие в г. Москве. Власти Российской Федерации первоначально были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным, а затем его преемником в этой должности М.Л. Гальпериным.

3. Заявители утверждали, ссылаясь на пункт 1 статьи 5 Конвенции, что их незаконно содержали в международной транзитной зоне аэропорта Шереметьево до рассмотрения их ходатайств о предоставлении убежища. Со ссылкой на статью 3 Конвенции заявители также жаловались на то, что условия их содержания в транзитной зоне были ненадлежащими.

4. Жалоба была передана в производство Третьей Секции Европейского Суда (пункт 1 правила 52 Регламента Европейского Суда). Палата этой Секции Европейского Суда в следующем составе: Хелены Ядерблом, Бранко Лубарды, Хелен Келлер, Дмитрия Дедова, Пере Пастора Вилановы, Алёны Полачковой, Георгия А. Сергидеса, судей, а также при участии Секретаря Секции Суда Стивена Филлипса, - 28 марта 2017 г. вынесла Постановление по делу. Европейский Суд единогласно объединил производства по жалобам и объявил их приемлемыми для рассмотрения по существу, а также постановил большинством голосов, что имели место нарушения статьи 3 Конвенции и пункта 1 статьи 5 Конвенции. К Постановлению прилагалось особое несовпадающее мнение судьи Дмитрия Дедова.

5. 27 июня 2017 г. власти Российской Федерации ходатайствовали о передаче дела на рассмотрение в Большую Палату Европейского Суда в соответствии со статьей 43 Конвенции. Коллегия судей Большой Палаты Европейского Суда удовлетворила указанное ходатайство 18 сентября 2017 г.

6. Состав Большой Палаты Европейского Суда был определен согласно положениям пунктов 4 и 5 статьи 26 Конвенции и правилом 24 Регламента Европейского Суда. Председатель Европейского Суда решил, что в интересах надлежащего отправления правосудия настоящее дело и дело "Илиас и Ахмед против Венгрии" (Ilias and Ahmed v. Hungary) (жалоба N 47287/15) должны рассматриваться одним составом Большой Палаты Европейского Суда (правило 24, пункт 2 правила 42 и правило 71 Регламента Европейского Суда).

7. Заявитель и власти Российской Федерации представили свои дополнительные замечания по существу дела (пункт 1 правила 59 Регламента Европейского Суда).

8. Кроме того, были получены письменные замечания властей Венгрии, которым Председатель Большой Палаты Европейского Суда разрешил вступить в дело в качестве третьей стороны (пункт 2 статьи 36 Конвенции и пункт 3 правила 44 Регламента Европейского Суда). Также в материалы дела, переданные в Большую Палату Европейского Суда, были включены полученные при рассмотрении дела Третьей Секцией Суда замечания третьей стороны, Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по делам беженцев, которому Председатель Секции Суда разрешил участвовать в рассмотрении жалобы N 3028/16.

9. Открытое слушание дела состоялось во Дворце прав человека в г. Страсбурге 18 апреля 2018 г. (пункт 3 правила 59 Регламента Европейского Суда).

В заседании Европейского Суда приняли участие:

(a) со стороны властей Российской Федерации:

М.Л. Гальперин, Уполномоченный Российской Федерации при Европейском Суде, представитель,

Я. Борисова,

О. Очеретяная, советники;

(b) со стороны заявителей:

Е. Давидян,

Д. Тренина,

К. Жаринов, адвокаты.

Европейский Суд заслушал выступления Д. Трениной, К. Жаринова, Е. Давидян и М.Л. Гальперина, а также ответы Е. Давидян и М.Л. Гальперина на вопросы судей Европейского Суда.

Факты

I. Предыстория дел заявителей и их прибытие в аэропорт Шереметьево

10. Заявители содержались в транзитной зоне аэропорта Шереметьево г. Москвы. Как будет изложено ниже, некоторые подробности фактических обстоятельств дел оспаривались сторонами.

А. Заявитель Z.A. (далее - первый заявитель)

11. Z.A. родился в 1987 году и является гражданином Ирака.

12. После угроз со стороны государственной военной исламской группировки первый заявитель уехал из Ирака в Турцию по одноразовой транзитной туристической визе, полученной им в г. Мосул 11 мая 2014 г. По словам первого заявителя, он уехал из Ирака 12 июня 2014 г. По информации властей Российской Федерации, первый заявитель приехал в Турцию на автомобиле 27 июня 2014 г.

13. По сведениям властей Российской Федерации, Z.A. провел один год в Турции в поисках работы, но не обращался за предоставлением статуса беженца. По утверждениям первого заявителя, он безуспешно обратился в Турции за предоставлением статуса беженца в июне 2014 года, и в июне 2015 года переехал в Китай, где не имел возможности обратиться за предоставлением статуса беженца.

14. 24 июля 2015 г. Z.A. вылетел на самолете из г. Шанхая в г. Анкару через г. Москву. Власти Турции отказали ему во въезде, поскольку у него не было визы. 27 июля 2015 г. первого заявителя отправили в г. Москву. По прибытии в г. Москву в тот же день первому заявителю отказали в прохождении паспортного контроля. Пограничная служба Федеральной службы безопасности Российской Федерации изъяла у него паспорт.

B. Заявитель M.B. (далее - второй заявитель)

15. M.B. родился в 1988 году, имеет паспорт, выданный властями Палестины.

16. 19 апреля 2013 г. второй заявитель уехал из сектора Газа на автомобиле и 20 апреля 2013 г. прибыл в г. Каир, Египет. По информации властей Российской Федерации, второй заявитель не обращался в Египте за предоставлением статуса беженца.

17. 22 апреля 2013 г. M.B. прибыл в г. Москву по деловой визе, действительной с 16 апреля 2013 г. по 25 февраля 2014 г. Второй заявитель 23 апреля 2013 г. прибыл в г. Иркутск, где жил у дяди, перебиваясь случайными заработками. После истечения срока действия визы второй заявитель остался в г. Иркутске.

18. 18 августа 2015 г. суд Российской Федерации признал второго заявителя виновным в нарушении миграционного законодательства и вынес постановление о его высылке из страны. Стороны не представили в Европейский Суд копию постановления от 18 августа 2015 г. и не указали название суда, вынесшего данное постановление.

19. 21 августа 2015 г. второй заявитель вылетел из Российской Федерации в сектор Газа через г. Каир. Однако учитывая, что пропускной пункт Рафах был закрыт, заявителя продержали два дня в транзитной зоне аэропорта г. Каира, а затем отправили в г. Москву.

20. M.B. прибыл в аэропорт Шереметьево 23 августа 2015 г. Поскольку у него не было визы, ему отказали во въезде в Российскую Федерацию. Пограничная служба Федеральной службы безопасности Российской Федерации изъяла у него паспорт.

C. Заявитель A.M. (далее - третий заявитель)

21. A.M. родился в 1981 году и является гражданином Сомали.

22. В 2005 году третий заявитель переехал из Сомали, где он работал журналистом, в Йемен, где ему был предоставлен статус беженца. В 2010 году третий заявитель вернулся в Сомали и работал там журналистом на государственном телевизионном канале в г. Могадишо.

23. По словам третьего заявителя, 20 сентября 2012 г. члены военной группировки Аль-Шабааб* (* Так в тексте. Возможно, имеется в виду Харакат аш-Шабаб аль-Муджахидин (Хизбул Шабааб - Молодежное движение моджахедов), Народное движение сопротивления в стране двух государств - группа сомалийских исламистов, прежде всего действующих в Сомали. В США и ряде скандинавских стран причислена к иностранным террористическим организациям (примеч. редактора).) провели террористическую атаку рядом со зданием телевизионного канала, чтобы заставить сотрудников канала транслировать совершенные членами указанной группировки убийства. Поскольку A.M. отказался повиноваться нападавшим, его семью взяли в заложники. 23 сентября 2012 г. был убит семилетний сын третьего заявителя, а его второму сыну нанесли удар, в результате которого он оказался парализованным. A.M. избивали и пытали. В итоге третьему заявителю и оставшимся членам его семьи удалось сбежать. В сентябре 2012 года третий заявитель бежал в Йемен. 16 сентября 2012 г. он получил временный вид на жительство в Йемене, действительный до 15 сентября 2014 г. Копия этого документа свидетельствует о том, что разрешение было выдано 16 сентября 2012 г. в г. Сана, Йемен. Заявитель не представил каких-либо объяснений относительно несоответствий с датами нападения террористов 20 сентября 2012 г. и нападения на его семью 23 сентября 2012 г.

24. В августе 2014 года A.M. получил гражданство Йемена и паспорт этой страны. В марте 2015 года он решил уехать на Кубу и обратился там за предоставлением убежища в связи с личными конфликтами и эскалации военных действий в Йемене.

25. По информации властей Российской Федерации, в конце 2012 года третий заявитель переехал в Йемен и начал там свой бизнес. Позднее третий заявитель был вынужден переехать на Кубу, поскольку его бывший партнер по бизнесу предположительно угрожал ему и похитил его жену.

26. 12 марта 2015 г. A.M. вылетел авиарейсом в г. Гавану, Куба. Поездка состояла из трех этапов: из г. Саны в г. Стамбул, из г. Стамбула в г. Москву и из г. Москвы в г. Гавану. 13 марта 2015 г. третий заявитель, у которого была российская транзитная виза, первый раз прибыл на самолете в г. Москву. Затем он вылетел в г. Гавану.

27. У третьего заявителя была действующая одномесячная виза на Кубу. По словам A.M., он запросил убежище незамедлительно по прибытии на Кубу, но ему не позволили въехать в страну. Его ходатайство о предоставлении убежища не было рассмотрено. A.M. вылетел в г. Кито, Эквадор, где он также обратился за предоставлением убежища и ему также было отказано во въезде в страну и в доступе к процедуре обращения за предоставлением убежища. Заявителя отправили обратно на Кубу, где его содержали под стражей в специальном учреждении для иностранных граждан.

28. 9 апреля 2015 г. третьего заявителя депортировали из Кубы в Российскую Федерацию.

29. 10 апреля 2015 г. третий заявитель прибыл в аэропорт Шереметьево. Его не пропустили через паспортный контроль. Пограничная служба Федеральной службы безопасности Российской Федерации изъяла у него паспорт.

D. Заявитель Ясин (далее - четвертый заявитель)

30. Хасан Ясин родился в 1975 году и является гражданином Сирии.

31. В 2004 и 2008 годах он несколько месяцев находился в Российской Федерации по деловой визе.

32. По словам заявителя, в 2011 году он уехал из Сирии в Ливан из-за военных действий в стране и безуспешно просил предоставить ему в Ливане убежище. Через девять месяцев четвертый заявитель вернулся в Сирию, чтобы обновить свой паспорт. В июне 2014 года он уехал в Ливан. 11 июня 2014 г. он получил в Посольстве Российской Федерации в г. Бейруте российскую деловую визу, действительную до 25 августа 2014 г.

33. 4 июля 2014 г. Хасан Ясин прибыл в г. Москву из г. Бейрута. После того, как срок действия его деловой визы истек, он остался в Российской Федерации.

34. 8 сентября 2014 г. Ногинский городской суд Московской области признал четвертого заявителя виновным в нарушении миграционного законодательства и вынес постановление о его высылке.

35. 10 сентября 2014 г. Хасан Ясин обратился в Управление Федеральной миграционной службы по г. Москве с ходатайством о предоставлении временного убежища. 8 декабря 2014 г. в удовлетворении ходатайства ему было отказано. Четвертый заявитель не обжаловал этот отказ и остался в Российской Федерации.

36. 17 августа 2015 г. Ногинский городской суд Московской области повторно признал четвертого заявителя виновным в нарушении миграционного законодательства и вынес постановление о его высылке.

37. 18 августа 2015 г. четвертый заявитель собирался вылететь из г. Москвы в г. Анталью, Турция. Пограничная служба Федеральной службы безопасности Российской Федерации изъяла у него паспорт и передала четвертого заявителя экипажу воздушного судна. Власти Турции отказали четвертому заявителю во въезде в страну и вернули его в г. Москву.

38. 8 сентября 2015 г. четвертый заявитель полетел в г. Бейрут, но власти Ливана отказали ему во въезде в страну и отправили его обратно в г. Москву.

39. 9 сентября 2015 г. Хасан Ясин прибыл в аэропорт Шереметьево. Пограничная служба Федеральной службы безопасности Российской Федерации не разрешила ему пройти пограничный контроль и изъяла у него паспорт.

II. Условия нахождения заявителей в транзитной зоне аэропорта Шереметьево

А. Доводы заявителей

40. Заявители описывали свое нахождение в транзитной зоне аэропорта следующим образом.

41. Они спали на матрасах на полу в посадочной зоне аэропорта, которая была постоянно освещена, заполнена людьми и в которой всегда было шумно. В транзитной зоне не было душа. Единственный бесплатный* (* Так в тексте (примеч. переводчика).) душ находился в комнате для задержанных лиц и запирался на ключ. Попасть в этот душ можно было только с согласия сотрудников Пограничной службы Федеральной службы безопасности Российской Федерации, которые разрешали заявителям пользоваться душем и выдавали им ключ несколько раз в течение первых недель нахождения заявителей в аэропорту.

42. Заявители не имели доступа к свежему воздуху и не могли выходить на улицу на прогулки. Они не имели возможности обратиться к нотариусу, что лишало их возможности выдать нотариально заверенную доверенность согласно законодательству Российской Федерации и назначить представителя своих интересов, который бы общался с властями Российской Федерации от имени заявителей, а также не имели доступа к медицинским, юридическим, социальным или почтовым услугам. Все их просьбы о медицинской помощи были отклонены. Медицинскому персоналу не разрешалось проходить к заявителям в транзитную зону аэропорта.

43. На протяжении всего периода содержания в транзитной зоне у заявителей не было их паспортов. Сотрудники Пограничной службы Федеральной службы безопасности Российской Федерации изъяли у заявителей паспорта, когда они прибыли в г. Москву, и вернули паспорта экипажам соответствующих самолетов только тогда, когда заявители должны были вылететь из аэропорта Шереметьево.

44. Доступ заявителей к адвокату был оставлен на усмотрение сотрудников Пограничной службы Федеральной службы безопасности Российской Федерации, дежуривших в транзитной зоне, и "никогда не был гарантирован". Все встречи заявителей с адвокатами, которых заявителям предоставило Управление Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по делам беженцев, проходили в присутствии двух или трех сотрудников Пограничной службы Федеральной службы безопасности Российской Федерации.

В. Доводы властей Российской Федерации

45. В своих письменных замечаниях и устных выступлениях перед Большой Палатой Европейского Суда власти Российской Федерации не представили какого-либо описания бытовых условий содержания заявителей в транзитной зоне аэропорта Шереметьево.

III. Обращение заявителей к властям Российской Федерации с ходатайствами о предоставлении убежища*

(* Так в тексте - asylum applications. В тексте настоящего Постановления равнозначно употребляются термины asylum (убежище) и refugee (беженец). Однако согласно законодательству Российской Федерации (см., например, Федеральный закон "О беженцах" от 19 февраля 1993 г.) беженец и лицо, обратившееся за временным убежищем, имеют разные юридические статусы и разные правовые основания для пребывания на территории Российской Федерации. В настоящем Постановлении перевод осуществляется согласно оригинальному тексту Постановления (примеч. переводчика).) и последующие разбирательства

А. Первый заявитель Z.A.

46. 29 июля 2015 г. Z.A. обратился через сотрудников Пограничной службы Федеральной службы безопасности Российской Федерации с ходатайством о предоставлении ему статуса беженца в Российской Федерации.

47. По утверждениям первого заявителя, примерно через месяц после указанной даты сотрудники Пограничной службы Федеральной службы безопасности Российской Федерации "заставили его переписать ходатайство, изменив дату обращения на текущую", угрожая ему высылкой в Ирак, чтобы "скрыть свою ошибку", поскольку они не направили его ходатайство в Федеральную миграционную службу в течение трех дней.

48. 17 сентября 2015 г. первого заявителя в транзитной зоне аэропорта допросил сотрудник Управления Федеральной миграционной службы по г. Москве.

49. 23 сентября 2015 г. ходатайство первого заявителя о предоставлении статуса беженца было принято для рассмотрения по существу. По словам первого заявителя, Управление Федеральной миграционной службы по г. Москве не выдало ему свидетельство о рассмотрении ходатайства (см. ниже §§ 99-100). По информации властей Российской Федерации, свидетельство было выдано 23 сентября 2015 г. Власти Российской Федерации приложили копию решения о выдаче свидетельства о рассмотрении ходатайства, но не копию самого документа.

50. 10 ноября 2015 г. Управление Федеральной миграционной службы по г. Москве отклонило ходатайство Z.A. о предоставлении убежища* (* См. выше сноску к настоящему разделу (примеч. переводчика).) на том основании, что "причиной, по которой заявитель покинул [Ирак] и не хочет туда возвращаться, являются не поиск убежища, а финансовые соображения и сложная социальная и экономическая обстановка на территории [Ирака]".

Сотрудники Управления Федеральной миграционной службы по г. Москве пришли к выводу, что Z.A. не предоставил убедительных объяснений, почему он лично боялся преследований в своей стране. Об этом решении первый заявитель был уведомлен 14 ноября 2015 года. 1 декабря 2015 г. адвокат первого заявителя потребовал от Управления Федеральной миграционной службы по г. Москве выдать первому заявителю свидетельство о рассмотрении его ходатайства о предоставлении убежища и направить этого заявителя в центр временного содержания иностранных граждан.

51. 3 декабря 2015 г. первый заявитель подал жалобу в Федеральную миграционную службу Российской Федерации, которая в рассматриваемое время, до ее роспуска указом Президента Российской Федерации от 5 апреля 2016 г., являлась главным руководящим органом в системе миграционных властей Российской Федерации. Первый заявитель требовал отменить решения от 10 ноября 2015 г., выдать ему свидетельство о рассмотрении его ходатайства о предоставлении убежища и направить его в центр временного содержания иностранных граждан.

52. 29 декабря 2015 г. Федеральная миграционная служба Российской Федерации отклонила жалобу первого заявителя.

53. 1 февраля 2016 г. первый заявитель подал жалобы на решения от 10 ноября и 29 декабря 2015 г. в Басманный районный суд г. Москвы.

54. 5 февраля 2016 г. Управление Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по делам беженцев признало первого заявителя лицом, нуждающимся в международной защите, и начало процедуру его переселения.

55. 17 марта 2016 г. при помощи Управления Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по делам беженцев первый заявитель уехал в Данию.

56. 12 мая 2016 г. Басманный районный суд г. Москвы оставил решение Федеральной миграционной службы Российской Федерации без изменения. В тот же день адвокат первого заявителя подал краткую апелляционную жалобу до получения полного текста мотивированного решения суда. Впоследствии Басманный районный суд г. Москвы прекратил производство по делу на том основании, что адвокат первого заявителя не смог получить нотариально заверенную доверенность после переселения первого заявителя.

В. Второй заявитель М.В.

57. Через три недели после прибытия в аэропорт Шереметьево второй заявитель подал через сотрудников Пограничной службы Федеральной службы безопасности Российской Федерации ходатайство о предоставлении ему статуса беженца в Российской Федерации. Ни одна из сторон дела не указала точную дату этого обращения. Если считать датой прибытия М.В. в аэропорт Шереметьево 23 августа 2015 г., то тогда ходатайство было подано 13 сентября 2015 г.

58. 14 ноября 2015 г. сотрудники Управления Федеральной миграционной службы по г. Москве допросили М.В. в транзитной зоне аэропорта.

59. 20 ноября 2015 г. ходатайство М.В. о предоставлении ему статуса беженца было принято для рассмотрения по существу. По информации властей Российской Федерации, в тот же день было выдано свидетельство о рассмотрении ходатайства о предоставлении статуса беженца. Власти Российской Федерации приложили копию решения о выдаче свидетельства о рассмотрении ходатайства второго заявителя, но не копию самого документа. По утверждениям второго заявителя, Управление Федеральной миграционной службы по г. Москве не выдало ему указанного свидетельства.

60. 1 декабря 2015 г. адвокат М.В. потребовал от Управления Федеральной миграционной службы по г. Москве выдать второму заявителю свидетельство о рассмотрении его ходатайства и направить его в центр временного содержания иностранных граждан.

61. В тот же день Управление Федеральной миграционной службы по г. Москве отклонило ходатайство М.В. о предоставлении ему статуса беженца на том основании, что "причиной, по которой заявитель покинул Палестину и не хотел туда возвращаться, являлось не обращение за предоставлением убежища, а плохая социальная и экономическая ситуация в Палестине". Управление Федеральной миграционной службы по г. Москве пришло к выводу о том, что второй заявитель не привел убедительных объяснений, почему он лично боялся преследований в стране, откуда он прибыл.

62. 21 декабря 2015 г. адвокат второго заявителя подал жалобу в Федеральную миграционную службу Российской Федерации. 31 декабря 2015 г. она отклонила эту жалобу.

63. 1 февраля 2016 г. второй заявитель подал в Басманный районный суд г. Москвы жалобу на решение Федеральной миграционной службы Российской Федерации.

64. 13 февраля 2016 г. власти Египта открыли пропускной пункт Рафах в г. Газа. Заявитель согласился улететь в Египет и покинул транзитную зону аэропорта Шереметьево.

65. 12 мая 2016 г. Басманный районный суд г. Москвы оставил решение Федеральной миграционной службы Российской Федерации без изменения. В тот же день адвокат второго заявителя подал краткую апелляционную жалобу до получения полного текста мотивированного решения суда. Впоследствии Басманный районный суд г. Москвы прекратил производство по делу на том основании, что адвокат не смог получить нотариально заверенную доверенность вследствие отъезда второго заявителя и, таким образом, не мог подать полную жалобу.

С. Третий заявитель А.М.

66. Третий заявитель подал через сотрудников Пограничной службы Федеральной службы безопасности Российской Федерации ходатайство о предоставлении ему статуса беженца в Российской Федерации (по словам заявителя, это произошло 10 апреля 2015 г., по информации властей Российской Федерации - 11 апреля 2015 г.).

67. 1 июля 2015 г. сотрудники Управления Федеральной миграционной службы по г. Москве допросили третьего заявителя в транзитной зоне аэропорта Шереметьево.

68. По утверждениям третьего заявителя, 1 июля 2015 г. его ходатайство было принято для рассмотрения по существу. Однако свидетельства о рассмотрении ходатайства ему не выдали. По информации властей Российской Федерации, свидетельство о рассмотрении ходатайства было выдано 7 июля 2015 г. Власти Российской Федерации приложили копию решения о выдаче свидетельства о рассмотрении ходатайства второго заявителя, но не копию самого документа.

69. 1 октября 2015 г. Управление Федеральной миграционной службы по г. Москве отклонило ходатайство третьего заявителя о предоставлении ему статуса беженца на том основании, что семья заявителя продолжала проживать в Сомали, не подвергаясь преследованиям, и что заявитель работал в Йемене. Управление Федеральной миграционной службы по г. Москве пришло к выводу, что заявитель не покинул Сомали по какой-либо из причин, указанных в Федеральном законе от 19 февраля 1993 г. N 4528-I "О беженцах", и, таким образом, мог быть депортирован в эту страну. Третий заявитель был уведомлен об этом решении 3 ноября 2015 г., но утверждал, что так и не получил копию решения об отклонении его ходатайства.

70. 24 ноября 2015 г. А.М. обжаловал решение от 1 октября 2015 г. в Федеральную миграционную службу Российской Федерации.

71. 1 декабря 2015 г. адвокат третьего заявителя потребовал от Управления Федеральной миграционной службы по г. Москве выдать А.М. свидетельство о рассмотрении его ходатайства и направить его в центр временного содержания иностранных граждан.

72. 7 декабря 2015 г. Федеральная миграционная служба Российской Федерации отклонила жалобу заявителя на решение от 1 октября 2015 г. на том основании, что А.М. не хотел возвращаться в Йемен вследствие угроз от третьего лица, но ничто не мешало ему вернуться в Сомали в отсутствие уголовных дел, возбужденных против него в этой стране, и в отсутствие преследований в отношении него. Федеральная миграционная служба Российской Федерации также отметила, что третий заявитель выразил готовность вернуться в Йемен.

73. 15 декабря 2015 г. А.М. подал через сотрудников Пограничной службы Федеральной службы безопасности Российской Федерации ходатайство о предоставлении ему убежища в Российской Федерации.

74. 29 декабря 2015 г. третий заявитель подал в Басманный районный суд г. Москвы жалобу на решение Федеральной миграционной службы Российской Федерации от 7 декабря 2015 г. об отказе в предоставлении ему статуса беженца.

75. 22 декабря 2015 г. Управление Федеральной миграционной службы по г. Москве отклонило ходатайство третьего заявителя о предоставлении временного убежища как необоснованное на том основании, что третий заявитель просил убежища исключительно с целью легализовать свое пребывание в Российской Федерации. По информации властей Российской Федерации, заявитель был уведомлен о принятом решении 25 декабря 2015 г., а по утверждениям третьего заявителя - 28 декабря 2015 г.

76. 10 февраля 2016 г. Федеральная миграционная службы Российской Федерации отклонила жалобу на решение Управления Федеральной миграционной службы по г. Москве от 22 декабря 2015 г. относительно временного убежища, утверждая, что третий заявитель не хотел возвращаться в Йемен из-за угроз со стороны третьего лица, но ничто не мешало ему вернуться в Сомали в отсутствие уголовных дел, возбужденных против него в этой стране, и в отсутствие преследований в отношении него. Федеральная миграционная служба Российской Федерации также отметила, что третий заявитель выразил готовность вернуться в Сомали.

77. 24 февраля 2016 г. Управление Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по делам беженцев признало третьего заявителя лицом, нуждающимся в международной защите.

78. 19 мая 2016 г. Басманный районный суд г. Москвы отклонил жалобу третьего заявителя от 11 марта 2016 г. на решения Управления Федеральной миграционной службы по г. Москве и Федеральной миграционной службы Российской Федерации, которыми отклонялось ходатайство третьего заявителя о предоставлении временного убежища. Басманный районный суд г. Москвы отметил, в частности, что третий заявитель не доказал, что террористы, угрожавшие ему в 2005 году, всё еще представляли опасность более чем 10 лет спустя, и что, если угроза сохранялась, заявитель "был лишен возможности воспользоваться защитой государства своего происхождения, [то есть] обратиться в правоохранительные органы Республики Сомали [за защитой]". Адвокат заявителя обжаловал это решение 31 мая 2016 г.

79. 12 сентября 2016 г. Басманный районный суд г. Москвы оставил без изменения решение Федеральной миграционной службы Российской Федерации от 7 декабря 2015 г. об отказе в предоставлении третьему заявителю статуса беженца.

80. 20 сентября 2016 г. Московской городской суд отклонил жалобу на решение Басманного районного суда г. Москвы от 19 мая 2016 г. о ходатайстве о предоставлении временного убежища на том основании, что с момента отклонения ходатайства заявителя о предоставлении статуса беженца ситуация в Сомали не изменилась и что отсутствовали гуманитарные основания для предоставления временного убежища. Также Московский городской суд отметил, что заявитель злоупотребил своим правом на обращение в суд, пытаясь обойти правовую процедуру по легализации своего положения в Российской Федерации.

81. 6 февраля 2017 г. Московской городской суд отклонил жалобу на решение Басманного районного суда г. Москвы от 12 сентября 2016 г. относительно ходатайства о предоставлении статуса беженца на том основании, что заявитель не нуждался в убежище на момент "пересечения Государственной границы Российской Федерации", поскольку он не представил доказательств существования для него реальной угрозы в случае возвращения в Сомали.

82. По утверждениям третьего заявителя, получив окончательные отказы в предоставлении ему статуса беженца и временного убежища на территории Российской Федерации, он решил, что у него не было шанса получить убежище в Российской Федерации, и он уведомил сотрудников Пограничной службы Федеральной службы безопасности Российской Федерации о том, что он согласен уехать в г. Могадишо, Сомали. 9 марта 2017 г. Управление Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по делам беженцев получило от авиакомпании "Турецкие авиалинии" согласие предоставить А.М. авиабилет до г. Могадишо через г. Стамбул. Сотрудники Федеральной службы безопасности Российской Федерации сопроводили третьего заявителя в аэропорт Внуково г. Москвы, убедились, что он сел на борт самолета, и передали его паспорт экипажу воздушного судна. С тех пор заявитель проживает в г. Могадишо, где он больше не занимается журналистской деятельностью, чтобы "не привлекать внимания террористов".

D. Четвертый заявитель Хасан Ясин

83. По информации властей Российской Федерации, 19 сентября 2015 г. Хасан Ясин обратился за предоставлением временного убежища в Российской Федерации.

84. По утверждениям заявителя, в указанную дату он обратился через сотрудников Пограничной службы Федеральной службы безопасности Российской Федерации за предоставлением статуса беженца. Предположительно его ходатайство было утеряно. 5 октября 2015 г. четвертый заявитель подал новое ходатайство о предоставлении статуса беженца.

85. 3 ноября 2015 г. сотрудники Управления Федеральной миграционной службы по г. Москве допросили четвертого заявителя в транзитной зоне аэропорта Шереметьево.

86. По словам заявителя, 3 ноября 2015 г. Управление Федеральной миграционной службы по г. Москве приняло его ходатайство для рассмотрения по существу, но не выдало ему свидетельство о рассмотрении ходатайства. Заявитель утверждал, что такова была сложившаяся практика миграционных властей оформлять, но не выдавать свидетельства о рассмотрении ходатайств обращающимся за убежищем лицам, которые находились под стражей. Свидетельства на имя указанных лиц хранились в соответствующих подразделениях миграционных служб вместе с другими материалами личных дел.

87. 1 декабря 2015 г. адвокат четвертого заявителя потребовал от Управления Федеральной миграционной службы по г. Москве выдать Хасану Ясину свидетельство о рассмотрении его ходатайства и направить его в центр временного содержания иностранных граждан.

88. 21 декабря 2015 г. Управление Федеральной миграционной службы по г. Москве отклонило ходатайство четвертого заявителя о предоставлении временного убежища, хотя он просил предоставить ему статус беженца. Основания для отказа являлись следующими: экономическое положение заявителя в Сирии было неудовлетворительным, поэтому он покинул страну по экономическим причинам и обратился в Российской Федерации за предоставлением временного убежища, чтобы легализовать свое пребывания в Российской Федерации и получить возможность работать здесь. Заявителю было направлено соответствующее уведомление: 23 декабря 2015 г. - по словам четвертого заявителя, 25 декабря 2015 г. - по информации властей Российской Федерации. Как сообщал заявитель, он так и не получил копии соответствующего решения.

89. 29 декабря 2015 г. Хасан Ясин снова подал через сотрудников Пограничной службы Федеральной службы безопасности Российской Федерации ходатайство о предоставлении статуса беженца.

90. 12 января 2016 г. четвертый заявитель через своего адвоката обжаловал решение от 21 декабря 2015 г. в Федеральную миграционную службу Российской Федерации. Он подчеркнул, что 19 сентября и 5 октября 2015 г. он обращался за предоставлением ему статуса беженца, в то время как рассматриваемое решение касалось предоставления временного убежища, и что по неизвестным причинам Управление Федеральной миграционной службы по г. Москве заменило процедуру предоставления статуса беженца на процедуру предоставления временного убежища. Четвертый заявитель ссылался на тяжелый кризис в Сирии в сфере прав человека и утверждал, что в нарушение Федерального закона "О беженцах" Управление Федеральной миграционной службы по г. Москве так и не выдало ему свидетельство о рассмотрении его ходатайства.

91. 4 февраля 2016 г. Федеральная миграционная служба Российской Федерации отклонила жалобу и оставила решение от 21 декабря 2015 г. без изменения. Служба отметила, в частности, что имелись регулярные рейсы из г. Москвы в г. Дамаск, откуда граждане Сирии могли переехать в другие части страны под контролем Правительства Сирии, и что "многие сирийцы хотели покинуть страну не только из-за страха за свои жизни, но большей частью из-за ухудшающейся гуманитарной и экономической ситуации". Федеральная миграционная служба Российской Федерации не рассмотрела жалобу заявителя на замену ходатайства о статусе беженца на ходатайство о временном убежище.

92. 7 апреля 2016 г. четвертый заявитель еще раз подал через сотрудников Пограничной службы Федеральной службы безопасности Российской Федерации ходатайство о предоставлении статуса беженца. Ответа он не получил.

93. 11 апреля 2016 г. четвертый заявитель обжаловал в Замоскворецкий районный суд г. Москвы решения от 21 декабря 2015 г. и 4 февраля 2016 г. и бездействие Федеральной миграционной службы Российской Федерации.

94. 21 апреля 2016 г. Управление Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по делам беженцев признало четвертого заявителя лицом, нуждающимся в международной защите, и начало процедуру его переселения.

95. 11 мая 2016 г. Управление Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по делам беженцев переселило заявителя, и он уехал в Швецию.

96. 31 августа 2016 г. Замоскворецкий районный суд г. Москвы оставил решение Федеральной миграционной службы Российской Федерации от 4 февраля 2016 г. без изменения.

Соответствующие нормы права и правоприменительная практика

I. Законодательство Российской Федерации

97. В статье 6 Федерального закона от 15 августа 1996 г. N 114-ФЗ "О порядке выезда из Российской Федерации и порядке въезда в Российскую Федерацию" в части, применимой к настоящему делу, указано следующее:

"Иностранные граждане и лица без гражданства обязаны при въезде в Российскую Федерацию и выезде из Российской Федерации предъявить действительные документы, удостоверяющие их личность и признаваемые Российской Федерацией в этом качестве, и визу, если иное не предусмотрено международными договорами Российской Федерации, настоящим Федеральным законом или указами Президента Российской Федерации".

98. Статья 14 Федерального закона от 1 апреля 1993 г. N 4730-I "О Государственной границе Российской Федерации" в частях, относящихся к настоящему делу, гласит следующее:

"...Иностранные граждане и лица без гражданства, не имеющие статуса лиц, проживающих или пребывающих на территории Российской Федерации, пересекшие Государственную границу с территории иностранного государства, при наличии в их действиях признаков преступления или административного правонарушения привлекаются к ответственности, предусмотренной законодательством Российской Федерации.

В случаях, когда... отсутствуют основания для возбуждения уголовных дел или производства по делам об административных правонарушениях и они не пользуются правом получения политического убежища... пограничные органы в официальном порядке передают их властям государства, с территории которого они пересекли Государственную границу. Если передача нарушителей властям иностранного государства не предусмотрена договором Российской Федерации с этим государством, пограничные органы выдворяют их за пределы Российской Федерации в определяемых пограничными органами местах...".

99. В статье 4 Федерального закона "О беженцах" в частях, относящихся к настоящему делу, указано следующее:

"1. Лицо, заявившее о желании быть признанным беженцем и достигшее возраста восемнадцати лет, обязано лично или через уполномоченного на то представителя обратиться с ходатайством в письменной форме:

...2) в пограничный орган федеральной службы безопасности (далее - пограничный орган) в пункте пропуска через Государственную границу Российской Федерации при пересечении данным лицом Государственной границы Российской Федерации...

3. Ходатайство лица, поданное в пограничный орган в пункте пропуска через Государственную границу Российской Федерации, передается данным органом... миграционным властям... в течение трех рабочих дней со дня поступления ходатайства...

5. ...2) ходатайство лица, находящегося в пункте пропуска через Государственную границу Российской Федерации... предварительно рассматривается... миграционным органом... в течение пяти рабочих дней со дня поступления ходатайства.

6. Решение о выдаче свидетельства, [подтверждающего рассмотрение ходатайства о предоставлении статуса беженца по существу], принимается... миграционными властями...

Свидетельство является документом, удостоверяющим личность лица, ходатайствующего о признании беженцем...

Свидетельство является также основанием для получения лицом... направления в центр временного размещения...".

100. Статья 6 Федерального закона "О беженцах" в частях, относящихся к настоящему делу, устанавливает следующее:

"1. Лицо, получившее свидетельство... имеет право на:

1) получение услуг переводчика и получение информации о порядке признания беженцем...

3) получение единовременного денежного пособия...

4) получение направления... миграционного органа... в центр временного размещения...

6) получение питания и пользование коммунальными услугами в месте временного содержания или центре временного размещения...

7) медицинскую и лекарственную помощь...".

II. Международно-правовые акты

101. В статье 31 Конвенции о статусе беженцев 1951 года в частях, относящихся к настоящему делу, говорится следующее:

"1. Договаривающиеся государства не будут налагать взысканий за незаконный въезд или незаконное пребывание на их территории беженцев, которые, прибыв непосредственно из территории, на которой их жизни или свободе угрожала опасность, предусмотренная в статье 1, въезжают или находятся на территории этих государств без разрешения, при условии, что такие беженцы без промедления сами явятся к властям и представят удовлетворительные объяснения своего незаконного въезда или пребывания.

2. Договаривающиеся государства не будут стеснять свободу передвижения таких беженцев ограничениями, не вызываемыми необходимостью; такие ограничения будут применяться только, пока статус этих беженцев в данной стране не урегулирован или пока они не получат права на въезд в другую страну. Договаривающиеся государства будут предоставлять таким беженцам достаточный срок и все необходимые условия для получения ими права на въезд в другую страну".

102. Статья 33 Конвенции о статусе беженцев 1951 года гласит следующее:

"1. Договаривающиеся государства не будут никоим образом высылать или возвращать (''refouler'') беженцев на границу страны, где их жизни или свободе угрожает опасность вследствие их расы, религии, гражданства, принадлежности к определенной социальной группе или политических убеждений.

2. Это положение, однако, не может применяться к беженцам, рассматриваемым в силу уважительных причин как угроза безопасности страны, в которой они находятся, или осужденным вошедшим в силу приговором в совершении особенно тяжкого преступления и представляющим общественную угрозу для страны".

III. Сравнительно-правовые материалы

103. Согласно доступному Европейскому Суду исследованию ситуаций лиц, ищущих убежища и содержащихся в транзитной зоне на территории соответствующего государства до завершения процедуры по решению вопроса о предоставлении этому лицу убежища, проведенному в 34 государствах - участниках Конвенции, в семи из них (в Чешской Республике, во Франции, в Литве, Черногории, Нидерландах, Португалии и на Украине) пребывание в транзитной зоне лиц, обратившихся за международной защитой, считается согласно законодательству указанных стран лишением свободы, в то время как законы 18 из 34 стран (Албании, Австрии, Азербайджана, Болгарии, Хорватии, Эстонии, Финляндии, Грузии, Германии, Греции, Северной Македонии, Республики Молдова, Польши, Румынии, Сербии, Словении, Испании и Соединенного Королевства) не считают такое положение указанных лиц лишением свободы.

104. В девяти из 34 государств - участников Конвенции (в Армении, Бельгии, Исландии, Лихтенштейне, Люксембурге, Норвегии, Сан-Марино, Словакии и Швеции) нет транзитных зон ни в юридическом, ни в практическом смысле, в которых обратившиеся за убежищем лица могли бы содержаться до принятия решения по их ходатайству.

105. В 12 из 34 государств - участников Конвенции (в Австрии, Хорватии, Чешской Республике, во Франции, в Грузии, Греции, Литве, Черногории, Нидерландах, Португалии, Румынии и Испании) существуют нормы права и процедуры, специально предназначенные для лиц, которые обратились за международной защитой во время пребывания в транзитной зоне аэропорта или в наземном или морском пограничном пункте.

Право

I. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции

106. Заявители утверждали, что их содержание в транзитной зоне аэропорта Шереметьево являлось незаконным лишением свободы в нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции, соответствующие положения которого гласят следующее:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом...

f) законное задержание или заключение под стражу лица с целью предотвращения его незаконного въезда в страну или лица, против которого предпринимаются меры по его высылке или выдаче".

А. Постановление Палаты Европейского Суда

107. Палата Европейского Суда признала жалобу на нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции приемлемой для рассмотрения по существу и установила, что содержание заявителей в транзитной зоне аэропорта Шереметьево являлось de facto лишением* (* В контексте настоящего Постановления выражение "лишение свободы" используется в его прямом смысле: ограничение свободы передвижения человека в любой взятой ситуации. Оно не означает "наказание в виде лишения свободы", назначаемое согласно Уголовному кодексу Российской Федерации (примеч. переводчика).) свободы.

108. Палата Европейского Суда также рассмотрела вопрос о законности фактического лишения заявителей свободы. В отсутствие каких-либо ссылок властей государства-ответчика на положения законодательства Российской Федерации, которые могли бы служить правовым основанием для таких действий, Палата Европейского Суда установила, что длительное содержание заявителей в транзитной зоне аэропорта Шереметьево не имело каких-либо правовых оснований в нарушение требований пункта 1 статьи 5 Конвенции, и признала нарушение указанной статьи Конвенции.

В. Доводы сторон в Большой Палате Европейского Суда

1. Заявители

109. Заявители утверждали, что во время содержания в транзитной зоне аэропорта они находились в положении лиц, ищущих убежище, чьи соответствующие ходатайства еще не рассмотрели. Заявители не могли въехать ни в какое иное государство, кроме как то, из которого они бежали, и они находились под юрисдикцией Российской Федерации. Во время своего длительного содержания в транзитной зоне аэропорта заявители не могли въехать на территорию Российской Федерации, не могли посещать врачей или нотариуса, доступ адвокатов к заявителям не являлся безусловным, и иногда им отказывали в доступе, а сотрудники Пограничной службы Федеральной службы безопасности Российской Федерации изъяли паспорта заявителей. Следовательно, заявители не принимали решение остаться в транзитной зоне аэропорта, и, таким образом, нельзя было сказать, что они действительно согласились на их лишение свободы. Заявители сделали вывод о том, что их содержание в транзитной зоне аэропорта являлось de facto лишением свободы.

110. Что касается соответствия de facto лишения заявителей свободы требованиям пункта 1 статьи 5 Конвенции, заявители утверждали, что отсутствовало решение суда или иного уполномоченного органа, которым было бы санкционировано их содержание под стражей. В отсутствие какой-либо правовой процедуры по оценке законности или длительности лишения заявителей свободы они находились в "правовом вакууме". Заявители пришли к выводу, что их длительное содержание в транзитной зоне аэропорта в течение неопределенного и не поддающегося исчислению срока в отсутствие специальным норм права, оправдывающих такое обращение с заявителями, а также в отсутствие судебной санкции или судебного рассмотрения их вопроса не были никаким образом основаны на положениях законодательства Российской Федерации в нарушение требований пункта 1 статьи 5 Конвенции.

111. Заявители утверждали, что сутью их жалобы в Европейский Суд был не отказ властей Российской Федерации предоставить им убежище, а то, что "их права были нарушены либо фактом отсутствия правовых норм вообще, либо нарушением соответствующими властями существовавших норм, которые должны были быть применены, а также фактом полного игнорирования властями Российской Федерации или фактом полного отсутствия у них намерения сохранить человеческое достоинство заявителей".

112. Заявители отмечали, что они подали ходатайства о предоставлении временного убежища и статуса беженца в соответствии с законодательством Российской Федерации, несмотря на недостаток соответствующей информации в транзитной зоне аэропорта и тот факт, что сотрудники Пограничной службы Федеральной службы безопасности Российской Федерации говорили только по-русски. Неспособность властей Российской Федерации обращаться с заявителями как с лицами, обратившимися за предоставлением убежища, и непредоставление заявителям свидетельств о рассмотрении их соответствующих ходатайств лишили заявителей возможности воспользоваться правами, гарантированными Федеральным законом "О беженцах".

2. Власти Российской Федерации

113. Власти Российской Федерации настаивали на том, что "крайне важно было провести различие между беженцами и мигрантами", при этом мигрантами являлись лица, переезжающие в третью страну в основном по экономическим причинам. По мнению властей Российской Федерации, заявители не отвечали критериям беженцев, установленных Женевской конвенцией, поскольку они не прибыли в Российскую Федерацию напрямую из стран, где им предположительно угрожала опасность, не выбрали Российскую Федерацию в качестве первой безопасной страны с целью получения в ней убежища, не обратились за предоставлением убежища незамедлительно по прибытии в Российскую Федерацию и не требовали ранее предоставления убежища в иных государствах. В ходе беседы с представителями миграционных властей Российской Федерации заявители не подтвердили утверждения о том, что их жизням угрожала опасность в странах их гражданства, однако ссылались на плохую экономическую ситуацию в указанных странах. Утверждения об опасности для жизни появились только после того, как заявители поговорили с адвокатами, специализирующимися на делах о предоставлении убежища. Следовательно, заявители не были "действительно ищущими убежища" лицами, которые нуждались бы в убежище, а были "обычными мигрантами", чьи ходатайства о предоставлении убежища были "надуманными и имели небольшие перспективы успеха".

114. Власти Российской Федерации считали, что они не могут нести ответственность за трудности, которые явились результатом собственных действий заявителей. Позиция Европейского Суда по делам о предоставлении убежища поощряла мигрантов "злоупотреблять правом на получение убежища".

115. Власти Российской Федерации настаивали на том, что лицо, попадающее под юрисдикцию государства, необязательно находится "в руках государства", и также утверждали, что заявители должны были хорошо осознавать тот факт, что они не имели действительных документов и действующих оснований для пребывания на территории Российской Федерации. Умышленно пытаясь попасть в Российскую Федерацию без виз и оснований считаться беженцами, заявители нарушили законы Российской Федерации и согласились на ограничение своей свободы. То обстоятельство, что власти Российской Федерации рассмотрели ходатайства заявителей о предоставлении убежища, не означало, что заявители были вынуждены оставаться в транзитной зоне аэропорта, поскольку перспективы удовлетворения этих ходатайств были очень маловероятны. Власти Российской Федерации также сослались на свободу усмотрения, предоставляемую государствам в вопросах об убежище. Власти Российской Федерации сделали вывод о том, что статья 5 Конвенции неприменима в настоящем деле.

116. Власти Российской Федерации также ссылались на "присущее государству суверенное право контролировать въезд иностранных граждан на его территорию и их проживание там" и утверждали, что паспорта у заявителей не изымались. Заявителей не выдворяли, не депортировали и не экстрадировали. Следовательно, отсутствовало лишение свободы, поскольку заявители могли в любой момент покинуть Российскую Федерацию, что они в итоге и сделали.

117. Власти Российской Федерации также отмечали, что, если государство запрещало иностранцу въезд на свою территорию, указанное иностранное лицо вынуждено было покинуть территорию государства. Если заявитель, отвечающий критерию лица, обращающегося за убежищем, установленному Женевской конвенцией, вынужден вернуться в страну, где он или она подвергаются преследованиям, то этот факт может вызвать вопрос о соблюдении статьи 3 Конвенции, но только если заявитель подаст соответствующую жалобу.

118. Власти Российской Федерации также утверждали, что Европейский Суд "изобрел" новое конвенционное право, которое не гарантировало право на предоставление убежища, обязывая власти государства позволять любому лицу, заявляющему, что оно ищет убежища, беспрепятственно въезжать на свою территорию. Власти Российской Федерации пришли к выводу, что в настоящем деле отсутствовало нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции.

С. Третьи стороны, участвовавшие в деле

1. Управление Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по делам беженцев (UNHCR)

119. В своих замечаниях Управление Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по делам беженцев рассмотрело нормы права и практику, применимые к обращению с запрашивающими убежище лицами в транзитных зонах аэропортов Российской Федерации, и представило свое толкование соответствующих принципов международного права.

120. В законодательстве Российской Федерации не содержалось каких-либо норм, устанавливающих основания или длительность содержания лица в пограничных и транзитных зонах или устанавливающих процессуальные гарантии для лиц, обращающихся на границе государства за предоставлением убежища, также в нем не предусматривалась возможность судебного рассмотрения ситуации лиц, оказавшихся в транзитной зоне. Условия пребывания в транзитных зонах аэропортов не регулировались законодательством Российской Федерации. Законы Российской Федерации не возлагали ни на один орган государственной власти ответственности за обеспечение минимальных бытовых условий лицам, которые обратились к властям Российской Федерации за предоставлением убежища, находясь в транзитной зоне.

121. Миграционные власти не имели своих представителей в транзитных зонах, которые находились под полным контролем сотрудников Пограничной службы Федеральной службы безопасности Российской Федерации. Эти сотрудники не принимали решения о содержании лица в транзитной зоне, скорее, они просто не позволяли ему пройти дальше через паспортный контроль. Они также могли без предоставления объяснений отказаться принимать ходатайства о предоставлении убежища. Лица, подающие ходатайства о предоставлении убежища и находящиеся в транзитной зоне аэропорта, были лишены минимальных прав, гарантированных Федеральным законом "О беженцах", поскольку они находились в правовом вакууме даже после того, как они получали свидетельство о рассмотрении своего ходатайства. Они не могли эффективно использовать свое право на обжалование отказа - на уровне первой инстанции - в удовлетворении их ходатайства о предоставлении статуса беженца.

122. Обращающиеся за убежищем лица, находящиеся в транзитных зонах, были лишены доступа к свежему воздуху, приватности, пищи и доступа к медицинской и социальной помощи. Период, в течение которого обращающееся за убежищем лицо вынуждено было подвергаться такому явному отсутствию минимальных удобств, мог продлеваться, поскольку в среднем полная процедура обращения за предоставлением убежища, включая подачу жалоб, могла длиться от одного до двух лет.

123. Управление Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по делам беженцев утверждало, что, если обращающиеся за убежищем лица помещались под стражу, то это должно было быть оправдано принципами необходимости, разумности и пропорциональности и должны были сопровождаться важными процессуальными гарантиями, и все эти факторы отсутствовали для лиц, содержавшихся в настоящем деле в транзитных зонах аэропортов в Российской Федерации.

2. Власти Венгрии

124. Власти Венгрии утверждали в Большой Палате Европейского Суда, что согласно действовавшему международному праву не существовало такого права, как "право на выбор убежища" (то есть право выбора страны, в которой просить убежище), несмотря на тот факт, что за это право выступали Управление Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по делам беженцев (UNHCR) и "иные организации, защищающие права беженцев".

125. По мнению властей Венгрии, отсутствовало такое право, как право на получение убежища. Статья 14 Всеобщей декларации прав человека гарантировала право "пользоваться убежищем", пункт 2 статьи 12 Международного пакта о гражданских и политических правах и пункт 2 статьи 2 Протокола N 4 к Конвенции закрепляют право покидать свою страну. Международное право не признает право быть принятым в какую-либо страну с целью поиска убежища. Выбор места обращения за убежищем способствовал бы международной организованной преступности и обострил "миграционный кризис" в Европе. Конвенция не наделяла "правом приема на определенной территории, и, таким образом, [данный вопрос] относился полностью к юрисдикции государства". Пороговое значение для применения статей 3 и 5 Конвенции и их стандартов оставляло "достаточно места для толкования в свете статьи 1 Конвенции".

D. Мнение Большой Палаты Европейского Суда

1. Предварительные замечания

(а) Пределы рассмотрения дела

126. Европейский Суд учитывает замечания, высказанные властями Российской Федерации и Венгрии, и согласен с тем, что настоящее дело должно рассматриваться в контексте практических, административных, финансовых и правовых сложностей, с которыми сталкиваются государства-члены вследствие притока беженцев и мигрантов. Однако вопреки мнениям, озвученным властями Российской Федерации и Венгрии в Большой Палате, по мнению Европейского Суда настоящее дело слабо связано с вопросом о том, предусмотрено ли современными международными нормами право на убежище как таковое или право на выбор места предоставления убежища.

127. Сутью выводов Палаты Европейского Суда было не то, что ни одному из заявителей не предоставили убежища в Российской Федерации, а отсутствие правовой базы для длительного содержания заявителей в условиях ограниченной свободы в транзитной зоне аэропорта и неспособность обеспечить удовлетворение минимальных естественных потребностей заявителей в период рассмотрения их ходатайств о предоставлении убежища. Европейский Суд повторяет, что в Конвенции закреплены минимальные стандарты. Право на ограничение свободы только в соответствии с законом и право на гуманные условия содержания под стражей под контролем государства являются минимальными гарантиями, которые должны быть доступны лицам, находящимся под юрисдикцией государств-членов, несмотря на усиливающийся "миграционный кризис" в Европе.

128. Следовательно, задачей Европейского Суда в настоящем деле является проверка того, исполнили ли власти Российской Федерации указанные конвенционные обязательства.

(b) Статья 1 Конвенции

129. Первый вопрос заключается в том, относились ли заявители к юрисдикции Российской Федерации по смыслу статьи 1 Конвенции. Европейский Суд в этой связи отмечает, что в ходе рассматриваемых событий заявители физически присутствовали на территории Российской Федерации и находились под контролем властей Российской Федерации.

130. Европейский Суд повторяет, что аэропорт, включая международный аэропорт, расположенный на территории государства, является юридически частью этого государства (см. Постановление Европейского Суда по делу "Амуур против Франции" (Amuur v. France) от 25 июня 1996 г., Reports of Judgments and Decisions 1996-III, §§ 41 и 43-45, Постановление Европейского Суда по делу "Шамса против Польши" (Shamsa v. Poland) от 27 ноября 2003 г., жалобы NN 45355/99 и 45357/99, Постановление Европейского Суда по делу "Риад и Идиаб против Бельгии" (Riad and Idiab v. Belgium) от 24 января 2008 г., жалобы NN 29787/03 и 29810/03, § 68, Постановление Европейского Суда по делу "Рашед против Чешской Республики" (Rashed v. Czech Republic) от 27 ноября 2008 г., жалоба N 298/07, § 70, и Постановление Европейского Суда по делу "Абу Амер против Румынии" (Abou Amer v. Romania) от 24 мая 2011 г., жалоба N 14521/03, § 39).

131. Следует отметить, что власти Российской Федерации не отрицали перед Большой Палатой Европейского Суда, что транзитная зона аэропорта Шереметьево являлась частью территории Российской Федерации. Они также не отрицали, что заявители находились под контролем властей на протяжении рассматриваемого периода (см. выше § 115).

132. Европейский Суд приходит к выводу, что заявители находились под юрисдикцией властей Российской Федерации на протяжении рассматриваемых в настоящем деле событий.

2. Пункт 1 статьи 5 Конвенции

(а) Применимость пункта 1 статьи 5 Конвенции

(i) Общие принципы

133. Провозглашая "право на свободу", пункт 1 статьи 5 Конвенции подразумевает физическую свободу лица. Следовательно, эта статья не относится к простым ограничениям свободы передвижения, которые регулируются статьей 2 Протокола N 4 к Конвенции. Хотя классификация ситуаций по одной из указанных конвенционных статей не является простой задачей, поскольку некоторые пограничные случаи зависят исключительно от субъективного мнения, Европейский Суд не может избежать выбора, от которого зависит применимость статьи 5 Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хлаифия и другие против Италии" (Khlaifia and Others v. Italy) от 15 декабря 2016 г., жалоба N 16483/12, § 64, с дальнейшими ссылками).

134. Чтобы определить, было ли лицо "лишено свободы" по смыслу статьи 5 Конвенции, следует начать с особенностей ситуации этого лица в действительности, а также принять во внимание целый ряд факторов, таких как вид, продолжительность, последствия и способ применения рассматриваемой меры (см. Постановление Европейского Суда по делу "Нада против Швейцарии" (Nada v. Switzerland), жалоба N 10593/08, ECHR 2012, § 225, Решение Европейского Суда по делу "Гахраманов против Азербайджана" (Gahramanov v. Azerbaijan) от 15 октября 2013 г., жалоба N 26291/06, § 40). Различие между лишением и ограничением свободы заключается в степени или интенсивности, а не в природе или сути явления (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Де Томмазо против Италии" (De Tommaso v. Italy) от 23 февраля 2017 г., жалоба N 43395/09* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2018. N 1 (примеч. редактора).), § 80, с дальнейшими ссылками, а также Постановление Европейского Суда по делу "Каспаров против Российской Федерации" (Kasparov v. Russia) от 11 октября 2016 г., жалоба N 53659/07* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2017. N 4 (примеч. редактора).), § 36).

135. Европейский Суд полагает, что, проводя различие между ограничением свободы передвижения и лишением свободы в контексте лиц, обращающихся за убежищем, его подход должен быть практичным и реалистичным, учитывая современные условия и сложности. В частности, важно признавать право государств в соответствии с их международными обязательствами контролировать свои границы и принимать меры против иностранцев, нарушающих ограничения на миграцию.

136. Вопрос о том, является ли пребывание в международной зоне аэропорта лишением свободы, уже рассматривался в ряде дел (см. среди прочих примеров упоминавшиеся выше Постановления Европейского Суда по делам "Амуур против Франции", §§ 43, "Шамса против Польши", § 47, Решение Европейского Суда по делу "Могош против Румынии" (Mogos v. Romania) от 6 мая 2004 г., жалоба N 20240/02, Решение Европейского Суда по делу "Махдид и Хаддар против Австрии" (Mahdid and Haddar v. Austria), жалоба N 74762/01, ECHR 2005-XIII (извлечения), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Риад и Идиаб против Бельгии", § 68, Постановление Европейского Суда по делу "Нолан и К. против Российской Федерации" (Nolan and K. v. Russia) от 12 февраля 2009 г., жалоба N 2512/04* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2010. N 1 (примеч. редактора).), §§ 93-96, упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Гахраманов против Азербайджана", §§ 35-47).

137. В упоминавшемся выше Постановлении по делу "Амуур против Франции" Европейский Суд указал следующее в § 43:

"Содержание иностранных граждан в международных зонах действительно включает ограничение свободы, но такого вида, которое не во всех отношениях похоже на режим нахождения в центрах содержания иностранных граждан до депортации. Подобное ограничение свободы, сопровождаемое надлежащими гарантиями прав соответствующих лиц, приемлемо только с целью позволить государству предотвратить незаконную миграцию, выполняя при этом свои международные обязательства, в частности, предусмотренные Женевской конвенцией о статусе беженцев 1951 года и Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод. Законная заинтересованность государства пресечь учащающиеся попытки обойти миграционные правила не должна лишать лиц, обращающихся за убежищем, защиты, предоставляемой указанными конвенциями.

Такое ограничение свободы не должно продолжаться чрезмерно длительно, поскольку иначе возникнет риск превращения простого ограничения свободы, неизбежного при организации репатриации иностранных граждан или, если иностранный гражданин обратился за предоставлением убежища, пока не будет рассмотрено его/ее ходатайство, в лишение свободы. В этом отношении следует принимать во внимание тот факт, что данная мера применима не только к тем, кто совершил уголовные преступления, но и к иностранным гражданам, которые, часто опасаясь за свои жизни, бежали из своей родной страны.

Хотя в силу обстоятельств решение об ограничении свободы обязательно должно приниматься административными властями или полицией, продление такой ситуации требует безотлагательного судебного рассмотрения, поскольку суды традиционно являются гарантами личных свобод. Кроме того, это ограничение свободы не должно лишать лицо, обращающееся за убежищем, права получить эффективный доступ к процедуре получения статуса беженца".

138. Проводя разграничение между ограничением свободы передвижения и лишением свободы в контексте содержания иностранцев в транзитных зонах аэропортов и приемных центрах идентификации и регистрации мигрантов, факторы, которые необходимо принято во внимание Европейскому Суду, можно кратко изложить следующим образом: i) индивидуальные ситуации заявителей и их решения, ii) применимый правовой режим соответствующей страны и его цель, iii) продолжительность ситуации, особенно с учетом цели и процессуальной защиты заявителей на протяжении рассматриваемых событий, а также iv) характер и степень фактических ограничений, примененных к заявителям, или с которыми они столкнулись (см. дела, процитированные в трех предыдущих параграфах).

139. Европейский Суд полагает, что изложенные выше факторы также, mutatis mutandis, имеют отношение к настоящему делу.

(ii) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

() Индивидуальные ситуации заявителей и их решения

140. Европейский Суд отмечает, что все четверо заявителей попали на территорию аэропорта случайно, но без какого-либо участия со стороны властей Российской Федерации, либо поскольку им отказали во въезде в третью страну, куда они направлялись, либо потому что их депортировали в Российскую Федерацию. В силу сложившихся обстоятельств они все решили просить убежища в Российской Федерации. Хотя данный факт сам по себе не исключает вероятности того, что заявители могли оказаться в положении de facto лишения свободы после въезда в Российскую Федерацию, Европейский Суд полагает, что это важный момент, который должен рассматриваться с учетом всех обстоятельств дела.

141. Действительно, в ряде дел Европейский Суд утверждал, что содержание под стражей может противоречить статье 5 Конвенции, даже если заинтересованное лицо согласилось на такую ситуацию, и подчеркивал, что право на свободу является слишком важным, чтобы лицо утрачивало конвенционную защиту по той единственной причине, что он сдался, чтобы его заключили под стражу (см. Постановление Европейского Суда по делу "Де Вильде, Оомс и Версип против Бельгии" (De Wilde, Ooms and Versyp v. Belgium) от 18 июня 1971 г., Series A, N 12, § 65, Постановление Европейского Суда по делу "I.I. против Болгарии" (I.I. v. Bulgaria) от 9 июня 2005 г., жалоба N 44082/98, §§ 84-87, Постановление Европейского Суда по делу "Осипенко против Украины" (Osypenko v. Ukraine) от 9 ноября 2010 г., жалоба N 4634/04, § 48, Постановление Европейского Суда по делу "Венскутей против Литвы" (Venskute v. Lithuania) от 11 декабря 2012 г., жалоба N 10645/08, § 72, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Бузаджи против Республики Молдова" (Buzadji v. Moldova) от 5 июля 2016 г., жалоба N 23755/07* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2018. N 12 (примеч. редактора).), §§ 106-110). Однако указанные дела касались ситуаций, когда закон предусматривал лишение свободы или когда заявители выполняли такую обязанность, как, например, среди прочего, помещение в исправительное учреждение или под домашний арест. По мнению Европейского Суда, обстоятельства являются иными, когда, как в настоящем деле, заявители не имели каких-либо предварительных взаимоотношений с соответствующим государством и никаких обязательств, которые они должны были бы выполнять, а вместо этого заявители по своей инициативе просили прохода на территорию государства и обращались за предоставлением убежища. В подобных случаях отправная точка рассмотрения индивидуальных ситуаций заявителей по отношению к властям является абсолютно иной.

142. В настоящем деле, принимая во внимание известные факты о заявителях и их соответствующих перемещениях, а именно тот факт, что они прибыли в Российскую Федерацию не вследствие прямой и явной угрозы для их жизни или здоровья, а, скорее, вследствие особых обстоятельств их передвижений, несомненно, что заявители попали в аэропорт Шереметьево случайно, и власти Российской Федерации не были к этому причастны. Следовательно, очевидно, что в любом случае власти Российской Федерации имели право проводить необходимые проверки и рассматривать обращения заявителей, прежде чем решить, пускать их в страну или нет.

() Правовой режим положения заявителей, его цель и длительность с учетом указанной цели и сопутствовавшие процессуальные действия

143. Далее, также важно, чтобы смыслом и целью правового режима Российской Федерации, применимого к транзитной зоне аэропорта Шереметьево, являлось создание зоны ожидания, в которой соответствующие лица ждали бы, пока власти принимали решение, допускать ли обратившихся за убежищем лиц в страну (см. выше §§ 99 и 100). Хотя сам по себе этот факт не является решающим, необходимо отметить, что власти Российской Федерации не стремились лишить заявителей свободы и что они сразу же отказали им во въезде в страну (см. выше §§ 14, 20, 29 и 39). Заявители оставались в транзитной зоне в основном потому, что они ожидали итога рассмотрения их ходатайств о предоставлении убежища (см. выше §§ 46-96).

144. Право государства контролировать въезд иностранцев на их территорию обязательно подразумевает, что разрешение на въезд может зависеть от соблюдения соответствующих требований. Таким образом, в отсутствие других существенных факторов ситуация человека, обратившегося за разрешением на въезд в страну и ожидающего короткий период времени подтверждения своего права на въезд, не может быть описана как лишение свободы по вине государства, поскольку в данных случаях органы государственной власти не предприняли по отношению к указанным лицам никаких иных действий, кроме как реакции на его/ее намерение въехать в страну, проводя необходимые проверки (см., mutatis mutandis, упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Гахраманов против Азербайджана", §§ 35-47, и упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Махдид и Хаддар против Австрии", в котором ходатайство заявителей о предоставлении убежища было отклонено в транзитной зоне аэропорта в течение трех дней, и Европейский Суд установил, что отсутствовало лишение свободы (принимая во внимание дополнительные факторы, например, то, что заявители не находились под постоянным надзором полиции)).

145. Кроме того, к делу относится вопрос о том, существовали ли в соответствии с целью применимого правового режима процессуальные гарантии относительно обработки ходатайств заявителей о предоставлении им убежища и внутригосударственные нормы, устанавливающие максимально допустимый период содержания заявителей в транзитной зоне, а также применялись ли эти гарантии в настоящем деле.

146. Исходя из обстоятельств дела, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не смогли назвать ни одной правовой нормы государства-ответчика, которая бы устанавливала максимально допустимое время содержания заявителей в транзитной зоне аэропорта, и что, кроме того, в нарушение соответствующих положений законодательства Российской Федерации, предоставляющих каждому обратившемуся за убежищем лицу право получить свидетельство о рассмотрении их ходатайства и право находиться в центрах временного размещения иностранцев до момента рассмотрения их ходатайств (см. выше §§ 99-100, см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Риад и Идиаб против Бельгии", § 101), заявители в целом были предоставлены сами себе в транзитной зоне аэропорта. Власти Российской Федерации не признали, что они несли какую-либо ответственность за заявителей, оставив, таким образом, заявителей в правовом вакууме, без какой-либо возможности обжаловать меры, ограничивавшие их свободу (см. выше § 44). Находясь в транзитной зоне аэропорта, все четверо заявителей имели очень мало информации о результатах рассмотрения их ходатайств о предоставлении статуса беженца или временного убежища (см. выше §§ 41-44).

147. В прецедентной практике Европейского Суда по ограничению свободы иностранных граждан в контексте миграции длительность соответствующих ограничений на свободу передвижения и связь между действиями властей и ограничением свободы заявителей могут являться теми элементами, которые влияют на классификацию ситуации: является ли она лишением свободы или нет (см., mutatis mutandis, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Амуур против Франции", § 43, упоминавшиеся выше Решения Европейского Суда по делам "Гахраманов против Азербайджана", §§ 35-47, и "Махдид и Хаддар против Австрии"). Однако пока содержание заявителей в транзитной зоне незначительно превышает срок, необходимый для рассмотрения ходатайства о предоставлении убежища, и пока отсутствуют исключительные обстоятельства, длительность указанного пребывания в транзитной зоне не должна решающим образом влиять на анализ Европейского Суда относительно применимости статьи 5 Конвенции. Это особенно верно в ситуациях, когда заинтересованные лица, ожидая результатов рассмотрения своих ходатайств о предоставлении убежища, получали на фоне чрезмерных сроков ожидания процессуальные права и гарантии. В этом отношении особую важность имеет наличие внутригосударственных норм, регулирующих длительность содержания лиц в транзитной зоне.

148. В настоящем деле административное, а затем судебное рассмотрение соответствующих дел заявителей было далеко не безотлагательным, поскольку первый заявитель провел в транзитной зоне семь месяцев и 19 дней, ожидая результатов рассмотрения его ходатайства о предоставлении убежища (см. выше §§ 46-55), второй заявитель - пять месяцев и один день (см. выше §§ 57-64), третий заявитель - один год, девять месяцев и как минимум 28 дней (см. выше §§ 66-82), четвертый заявитель - семь месяцев и 22 дня (см. выше §§ 83-95). Таким образом, Европейский Суд полагает, что на ситуацию заявителей очень сильно повлияли задержки и бездействие со стороны властей Российской Федерации, за которые власти явно несли ответственность и которые не были обоснованы какими-либо законными причинами.

149. Европейский Суд также отмечает, что в материалах дела отсутствуют указания на то, что заявители в настоящем деле не выполняли бы предъявляемые им на месте юридические требования или действовали недобросовестно в какой-либо из моментов их содержания в транзитной зоне аэропорта или на каком-либо из этапов внутригосударственных процедур путем, например, усложнения рассмотрения их ходатайств о предоставлении убежища (см. для сравнения упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Махдид и Хаддар против Австрии", в котором заявители оставались в международной зоне аэропорта после отклонения их ходатайств о предоставлении убежища и уничтожили свои документы, пытаясь заставить власти Австрии пустить их в страну).

() Характер и степень фактических ограничений, примененных к заявителям, или с которыми они столкнулись

150. Лица, находившиеся в транзитной зоне аэропорта Шереметьево, не могли пройти на территорию Российской Федерации, в которой находился аэропорт (см. для сравнения упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Могош против Румынии"). Это неудивительно, учитывая смысл транзитной зоны как места ожидания решения властями Российской Федерации вопроса о том, допускать ли обратившихся за убежищем лиц на территорию Российской Федерации.

151. Европейский Суд также отмечает, и сторонами это не оспаривалось, что даже при том, что в рамках транзитной зоны заявители были большей частью предоставлены сами себе, ограничения их свободы были, тем не менее, существенными, учитывая, что вся эта территория находилась под постоянным контролем Пограничной службы - подразделения Федеральной службы безопасности Российской Федерации. Европейский Суд считает, что в целом площадь транзитной зоны и способ ее контроля были таковыми, что степень свободы передвижения заявителей была существенно ограничена, так что она напоминала некоторые виды легкого режима содержания под стражей.

152. Остается вопрос: могли ли заявители покинуть транзитную зону в ином направлении, чем в сторону территории Российской Федерации?

153. Европейский Суд напоминает свои рассуждения, приведенные в упоминавшемся выше его Постановлении по делу "Амуур против Франции", где он утверждал, что "один только факт, что обращающееся за убежищем лицо может свободно покинуть страну, в которой хочет получить убежище, не может исключать факта ограничения свободы", и отмечал, что возможность покинуть аэропорт "становится теоретической, если никакая другая страна, которая бы предлагала защиту, аналогичную защите, ожидаемой заявителями в стране, где они подали ходатайство, не была намерена или готова принять заявителей" (см. ibid., § 48).

154. В этом отношении Европейский Суд отмечает, что в отличие от транзитных зон на наземных пограничных пунктах в настоящем деле выход из транзитной зоны аэропорта Шереметьево требовал бы планирования, контакта с авиакомпаниями, покупки билетов и возможности обратиться за получением визы в зависимости от места назначения. Европейский Суд полагает, что власти Российской Федерации не доказали свое утверждение о том, что несмотря на эти препятствия "заявители могли свободно покинуть Российскую Федерацию в любое время и отправиться, куда они пожелают". Должно быть убедительно доказано существование практической и реальной возможности для заявителей покинуть транзитную зону аэропорта без прямой угрозы для их жизни и здоровья, когда власти об этом узнают или будут уведомлены в соответствующее время.

155. С учетом вышеизложенного Европейский Суд не считает необходимым рассматривать доводы сторон относительно сути запросов заявителей о предоставлении убежища. Конвенция не может толковаться как связывающая подобным образом применимость статьи 5 Конвенции с отдельным вопросом, касающимся соблюдения властями статьи 3 Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илиас и Ахмед против Венгрии" (Ilias and Ahmed v. Hungary) от 21 ноября 2019 г., жалоба N 47287/15, §§ 244-246).

() Заключительные выводы относительно применимости статьи 5 Конвенции

156. Европейский Суд полагает, что, принимая во внимание, в частности, отсутствие каких-либо норм в законодательстве Российской Федерации, регулирующих максимально допустимый срок содержания заявителей в транзитной зоне, в значительной степени неупорядоченный характер содержания заявителей в транзитной зоне аэропорта Шереметьево, чрезмерную длительность такого содержания и существенные задержки при рассмотрении властями Российской Федерации ходатайств заявителей о предоставлении убежища, характеристику помещений, в которых содержались заявители, контроль, под которым они находились на протяжении рассматриваемого срока, тот факт, что у заявителей практически не было возможности покинуть транзитную зону, можно сделать вывод о том, что заявители были лишены свободы по смыслу статьи 5 Конвенции. Следовательно, пункт 1 статьи 5 Конвенции применим к настоящему делу.

(b) Соответствие условий лишения заявителей свободы положениям пункта 1 статьи 5 Конвенции

157. Целью лишения заявителей свободы было "предотвращение [их] несанкционированного въезда в страну", поэтому она должна быть рассмотрена в соответствии с первой частью подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Саади против Соединенного Королевства" (Saadi v. United Kingdom), жалоба N 13229/03, ECHR 2008, §§ 64-66).

158. Первый, подлежащий рассмотрению вопрос заключается в том, осуществлялось ли лишение свободы "в соответствии с предусмотренной законом процедурой" по смыслу пункта 1 статьи 5 Конвенции.

(i) Общие принципы

159. Пункт 1 статьи 5 Конвенции определяет перечень обстоятельств, при которых лицо может быть законно лишено свободы, подчеркивая, что эти обстоятельства должны толковаться только узко, с учетом того факта, что они являются исключением из одной из самых основополагающих базовых гарантий свободы личности (см., Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Эль-Масри против Македонии" (El-Masri v. former Yugoslav Republic of Macedonia), жалоба N 39630/09, ECHR 2012, § 230, с дальнейшими ссылками).

160. Договаривающиеся Государства согласно сложившемуся международному праву и в соответствии со своими договорными обязательствами, включая Конвенцию, имеют право контролировать въезд, проживание и высылку иностранцев со своей территории (см. Постановление Европейского Суда по делу "Абдулазиз, Кабалес и Балкандали против Соединенного Королевства" (Abdulaziz, Cabales and Balkandali v. United Kingdom) от 28 мая 1985 г., Series A, N 94, § 67, Постановление Европейского Суда по делу "Чахал против Соединенного Королевства" (Chahal v. United Kingdom) от 15 ноября 1996 г., Reports 1996-V, § 73). Обязательным дополнением к этому праву является то, что государствам разрешается помещать под стражу предполагаемых мигрантов, которые обратились за разрешением на въезд, неважно, путем предоставления убежища или нет. Ограничение свободы лиц, обратившихся за предоставлением убежища, с целью предотвращения их несанкционированного въезда на территорию государства само по себе не противоречит Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Саади против Соединенного Королевства", §§ 64-65, и Постановление Европейского Суда по делу "Сусо Муза против Мальты" (Suso Musa v. Malta) от 23 июля 2013 г., жалоба N 42337/12* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2015. N 2 (примеч. редактора).), §§ 89-90).

161. Однако любое лишение свободы должно осуществляться "в соответствии с предусмотренной законом процедурой", которая отвечает критерию "качества закона", а также быть свободным от произвола. Если речь идет о лишении свободы, существенно важно, чтобы соблюдался общий принцип правовой определенности и чтобы во внутригосударственном законодательстве были бы четко определены условия лишения свободы, а также установлены предвидимые последствия применения самого закона (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хлаифия и другие против Италии", § 92 с дальнейшими ссылками). Кроме того, ограничение свободы лица является значительным вмешательством в свободу личности и всегда должно подвергаться тщательной проверке.

162. Европейский Суд полностью осознает сложности, с которыми могут столкнуться государства-члены в периоды массовых появлений на их границах лиц, ищущих убежища. С учетом запрета произвола требование законности этого положения может считаться в целом выполненным, если во внутригосударственном правовом режиме указываются, например, только наименование органа государственной власти, уполномоченного лишить свободы лицо, находящееся в транзитной зоне, форма такого приказа, его возможные основания и пределы действия, максимальный период ограничения свободы и, как требует пункт 4 статьи 5 Конвенции, доступная процедура судебного обжалования.

163. Кроме того, подпункт "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции не запрещает государству вводить нормы, которые формулируют основания для ограничения свободы, с надлежащим учетом практических реалий массового притока лиц, обращающихся за убежищем. В частности, подпункт "f" не запрещает ограничивать свободу в транзитной зоне на ограниченный срок при том условии, что это в целом необходимо для обеспечения присутствия обратившихся за убежищем лиц на период рассмотрения их соответствующих ходатайств или, более того, на том основании, что существует необходимость безотлагательного рассмотрения вопроса о приемлемости ходатайств, и в связи с этим в транзитной зоне создана соответствующая структура и применены адаптированные процедуры (см. аналогичный подход в упоминавшемся выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Саади против Соединенного Королевства", § 80).

(ii) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

164. Европейский Суд отмечает довод заявителей и Управления Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по делам беженцев (UNHCR) об отсутствии какого-либо правового основания для содержания заявителей в транзитной зоне аэропорта Шереметьево (см. выше § 110). Европейский Суд также подчеркивает, что власти Российской Федерации по сути не оспаривали это утверждение (см. выше §§ 113-118). Исследовав подлежащее применению законодательство Российской Федерации (см. выше §§ 97-100), Европейский Суд не нашел какого-либо положения закона, которое бы послужило основанием, оправдывающим лишение заявителей свободы. Следовательно, Европейский Суд приходит к выводу, что в настоящем деле отсутствовала строго определенная законодательная база для ограничения свободы заявителей.

165. Это обстоятельство само по себе являлось бы достаточным для установления нарушения пункта 1 статьи 5 Конвенции. Однако Европейский Суд также укажет на следующие дополнительные факторы, которые еще более ухудшили положение заявителей в настоящем деле. Как следует из обстоятельств дела, доступ заявителей к процедуре обращения за предоставлением убежища был в значительной степени ограничен в результате ограничения свободы заявителей, поскольку в транзитной зоне отсутствовала доступная информация о процедуре обращения за предоставлением убежища в Российской Федерации, а доступ заявителей к юридической помощи был строго ограничен (см. выше §§ 42-44).

166. Далее Европейский Суд отмечает, что заявители сталкивались с существенными задержками, когда они пытались подать и зарегистрировать свои ходатайства о предоставлении убежища (см. выше §§ 46-49, 57-59, 66-67, 83-85), и, несмотря на письменные просьбы, им не были выданы свидетельства о рассмотрении их ходатайств, как того требовало законодательство Российской Федерации (см. выше §§ 49, 51, 59, 60, 68, 71 и 86).

167. Европейский Суд отмечает, что некоторые из решений органов административной и судебной власти Российской Федерации передавались заявителям несвоевременно (см. выше §§ 50, 69, 75 и 88).

168. Кроме того, заявители содержались в месте, которое явно не было приспособлено для длительного нахождения там людей (см. ниже §§ 191-195).

169. В заключение длительность содержания каждого из заявителей в транзитной зоне аэропорта была значительно и явно чрезмерна ввиду характера и цели соответствующей процедуры и составляла от пяти месяцев до более чем одного года и девяти месяцев (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Канагаратнам против Бельгии" (Kanagaratnam v. Belgium) от 13 декабря 2011 г., жалоба N 15297/09, §§ 94-95, см. также Решение Европейского Суда по делу "Лонга Йонкею против Латвии" (Longa Yonkeu v. Latvia) от 15 ноября 2011 г., жалоба N 57729/09, § 131, в котором совокупная продолжительность трех периодов ограничения свободы без правового обоснования составляла три месяца и семь дней, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Сусо Муза против Мальты", § 102, в котором рассматриваемый период составлял "более шести месяцев").

170. Европейский Суд полагает, что лишение заявителей свободы в целях первой части подпункта "f" пункта 1 статьи 5 не соответствовало конвенционным стандартам.

171. Следовательно, имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в отношении каждого из заявителей.

II. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

172. Заявители утверждали, что неудовлетворительные бытовые условия в период их содержания в транзитной зоне аэропорта Шереметьево не соответствовали требованиям статьи 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

А. Постановление Палаты Европейского Суда

173. Палата Европейского Суда признала жалобу на неудовлетворительные бытовые условия содержания заявителей в транзитной зоне аэропорта приемлемой для рассмотрения по существу.

174. Ссылаясь на сложившиеся стандарты Европейского Суда относительно условий содержания под стражей в целом, а также стандарты, имеющие отношение к делу в контексте содержания под стражей иностранных граждан, и отмечая правила распределения бремени доказывания в делах об условиях содержания под стражей, Палата Европейского Суда решила, что заявители представили достоверное и разумно подробное описание предположительно унизительных условий ограничения их свободы, сообщив, таким образом, о жалобе, подтвержденной достаточно серьезными доказательствами для возбуждения дела - о жалобе prima facie (prima facie case) на жестокое обращение. Учитывая, что власти Российской Федерации не предоставили описания условий содержания заявителей в транзитной зоне аэропорта, Палата Европейского Суда сочла установленным, что у заявителей не было индивидуальных спальных мест, не было доступа к душу и кухне, и полагает неприемлемым, что кто-то мог содержаться под стражей в условиях, в которых он абсолютно не мог позаботиться о своих основных бытовых потребностях. Палата Европейского Суда пришла к выводу, что тот факт, что заявители содержались много месяцев в транзитной зоне аэропорта Шереметьево в неприемлемых условиях, являлся бесчеловечным и унижающим достоинство обращением по смыслу статьи 3 Конвенции.

В. Доводы сторон в Большой Палате Европейского Суда

1. Заявители

175. Повторяя, что их содержание в транзитной зоне аэропорта являлось лишением свободы, заявители подчеркивали, что согласно прецедентной практике Европейского Суда государство должно обеспечивать, чтобы лицо содержалось под стражей в условиях, отвечающих требованию уважения человеческого достоинства, и что содержание под стражей иностранных граждан должно сопровождаться соответствующими стандартами, и настаивали на том, что они находились в транзитной зоне аэропорта длительное время в неприемлемых условиях, против своей воли, не имея возможности вернуться в родные страны. Заявители считали, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции.

2. Власти Российской Федерации

176. Власти Российской Федерации подчеркнули, что лицо под юрисдикцией властей необязательно находится "в руках властей". В отсутствие нарушения пункта 1 статьи 5 Конвенции власти Российской Федерации не имели каких-либо обязательств в рамках статьи 3 Конвенции в отношении заявителей, которые сами, своими действиями поставили себя в сложное положение.

177. Власти Российской Федерации также утверждали, что не существует такого права, как право на убежище и что государство не имеет каких-либо соответствующих обязанностей, однако оно может предоставить "уместную защиту" лицам, спасающимся от преследований. В настоящем деле заявители действовали недобросовестно, когда обращались за предоставлением убежища, поскольку они должны были знать, что они не имели права на такую защиту и должны были предвидеть, что им не разрешат въехать на территорию Российской Федерации. Власти Российской Федерации пришли к выводу, что отсутствовало нарушение статьи 3 Конвенции.

С. Третья сторона, участвующая в деле

178. Управление Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по делам беженцев (UNHCR) описало бытовые условия содержания обратившихся за убежищем лиц в транзитных зонах в аэропортах Российской Федерации следующим образом.

179. Условия содержания в транзитных зонах аэропортов не регулировались законодательством Российской Федерации. За последние несколько лет они не были улучшены. Обратившиеся за убежищем лица, помещенные в транзитную зону, были лишены доступа к свежему воздуху, лишены приватности, доступа к пище, к медицинской и социальной помощи. Они не имели иного выбора, кроме как оставаться на открытой территории транзитной зоны, без доступа к санитарно-гигиеническим сооружениям, и спать на полу. Управление Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по делам беженцев (UNHCR) еженедельно передавало указанным лицам пищу и постельное белье, одежду и гигиенические принадлежности.

180. Законодательство Российской Федерации не обязывало ни один орган государственной власти обеспечивать минимальную заботу об обратившихся за убежищем лицах, содержащихся в транзитных зонах. Период, в течение которого обратившееся за убежищем лицо было вынуждено сталкиваться с таким явным недостатком основных бытовых удобств, мог быть продлен, поскольку средняя продолжительность процедуры рассмотрения вопроса о предоставлении убежища, включая подачу жалоб, могла составлять от одного года до двух лет.

D. Мнение Большой Палаты Европейского Суда

1. Общие принципы

181. Чтобы относиться к сфере действия статьи 3 Конвенции, жестокое обращение должно достигнуть минимального уровня. Оценка этого уровня является относительной и зависит от всех обстоятельств дела, в основном от продолжительности обращения, его физических или психологических последствий и в некоторых случаях от пола, возраста и состояния здоровья жертвы. В контексте ограничения свободы и условий проживания лиц, обратившихся за предоставлением убежища, Европейский Суд кратко изложил общие принципы в упоминавшемся выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хлаифия и другие против Италии", §§ 158-169.

182. Статья 3 Конвенции требует от государства обеспечить, чтобы условия содержания под стражей отвечали требованию уважения человеческого достоинства, чтобы способ и метод применения этой меры не подвергали заключенных стрессу или трудностям в такой степени, которая бы превышала уровень страданий, неизбежный при ограничении свободы, и что, учитывая практические требования для содержания под стражей, здоровье и благополучие таких лиц были бы надлежащим образом защищены (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши" (Kudia v. Poland), жалоба N 30210/96, ECHR 2000-XI, § 94).

183. В отношении ограничения свободы иностранцев и лиц, обратившихся за убежищем, Европейский Суд повторяет предусмотренные статьей 3 Конвенции стандарты, указанные в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "M.S.S. против Бельгии и Греции" (M.S.S. v. Belgium and Greece), жалоба N 30696/09, ECHR 2011, §§ 216-218 (см. также Постановление Европейского Суда по делу "Дугоз против Греции" (Dougoz v. Greece), жалоба N 40907/98, ECHR 2001-II, § 44, Постановление Европейского Суда по делу "Кайа против Греции" (Kaja v. Greece) от 27 июля 2006 г., жалоба N 32927/03, §§ 45-46, Постановление Европейского Суда по делу "S.D. против Греции" (S.D. v. Greece) от 11 июня 2009 г., жалоба N 53541/07, §§ 45-48, Постановление Европейского Суда по делу "Махамед Джама против Мальты" (Mahamed Jama v. Malta) от 26 ноября 2015 г., жалоба N 10290/13, §§ 86-89, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хлаифия и другие против Италии", §§ 163-167, Постановление Европейского Суда по делу "Будраа против Турции" (Boudraa v. Turkey) от 28 ноября 2017 г., жалоба N 1009/16, §§ 28-29, и Постановление Европейского Суда по делу "S.F. и другие против Болгарии" (S.F. and Others v. Bulgaria) от 7 декабря 2017 г., жалоба N 8138/16, §§ 78-83), согласно которым ограничение свободы должно сопровождаться необходимыми гарантиями для заинтересованных лиц и может быть допустимо, только чтобы предоставить государству возможность предотвратить незаконную миграцию, соблюдая международные обязательства и не лишая обращающихся за защитой лиц защиты, предоставляемой Женевской конвенцией о статусе беженцев 1951 года и Конвенцией (см. также Постановление Европейского Суда по делу "Рахими против Греции" (Rahimi v. Greece) от 5 апреля 2011 г., жалоба N 8687/08, § 62, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хлаифия и другие против Италии", § 162, в контексте позитивных обязательств по отношению к иностранным гражданам на период ожидания ими транзитной визы, а также Постановление Европейского Суда по делу "Шиошвили и другие против Российской Федерации" (Shioshvili and Others v. Russia) от 20 декабря 2016 г., жалоба N 19356/07* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2018. N 5 (примеч. редактора).), §§ 83-86).

184. Законная заинтересованность государства в том, чтобы пресечь увеличивающееся количество попыток обойти миграционные ограничения, не должна лишать лиц, обратившихся за предоставлением убежища, защиты, гарантированной указанными выше конвенциями (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Амуур против Франции", § 43).

185. Если Европейский Суд призван исследовать соответствие способа и метода исполнения рассматриваемой меры положениям Конвенции, он должен рассмотреть конкретные ситуации заинтересованных лиц (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Риад и Идиаб против Бельгии", § 100). Государства должны особо учитывать статью 3 Конвенции, которая закрепляет одну из основополагающих демократических ценностей и в абсолютных выражениях запрещает пытки и бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание, независимо от обстоятельств поведения жертвы (см. среди прочих примеров Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, ECHR 2000-IV, § 119).

186. Европейский Суд также повторяет, что, помимо необходимости обеспечения заключенных достаточной санитарной площадью, иные бытовые аспекты содержания под стражей также относятся к делу при оценке соблюдения требований статьи 3 Конвенции в подобных делах. Относящиеся к делу аспекты включают в себя доступ к занятиям на свежем воздухе, к естественному освещению и воздуху, наличие вентиляции, соблюдение основных санитарных и гигиенических требований (см., например, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "S.D. против Греции", §§ 49-54, Постановление Европейского Суда по делу "Табеш против Греции" (Tabesh v. Greece) от 26 ноября 2009 г., жалоба N 8256/07, §§ 38-44, Постановление Европейского Суда по делу "А.А. против Греции" (A.A. v. Greece) от 22 июля 2010 г., жалоба N 12186/08, §§ 57-65, Постановление Европейского Суда по делу "Е.А. против Греции" (E.A. v. Greece) от 30 июля 2015 г., жалоба N 74308/10, §§ 50-51, Постановление Европейского Суда по делу "Абди Махамуд против Мальты" (Abdi Mahamud v. Malta) от 3 мая 2016 г., жалоба N 56796/13, §§ 89-90, Постановление Европейского Суда по делу "Алимов против Турции" (Alimov v. Turkey) от 6 сентября 2016 г., жалоба N 14344/13, §§ 84-85, Постановление Европейского Суда по делу "Абдуллахи Эльми и Аюз Абубакар против Мальты" (Abdullahi Elmi and Aweys Abubakar v. Malta) от 22 ноября 2016 г., жалобы NN 25794/13 и 28151/13, §§ 113-114, и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хлаифия и другие против Италии", § 167).

2. Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

187. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что многие из государств - участников Конвенции испытывают существенные трудности, когда пытаются справиться с притоком мигрантов и лиц, ищущих убежище. Европейский Суд не может недооценивать бремя и давление, которые данная ситуация налагает на соответствующие государства, и он также осознает сложности, связанные с приемом мигрантов и ищущих убежище лиц по их прибытии в главные международные аэропорты.

188. Однако Европейский Суд повторяет в этой связи, что запрет бесчеловечного или унижающего достоинство обращения является основополагающей ценностью в демократических обществах. Этот запрет также является ценностью цивилизации, связанной правилом уважения человеческого достоинства - одним из основополагающих прав Конвенции. Рассматриваемый запрет является абсолютным, поскольку никакие отступления от него недопустимы, даже в случае чрезвычайного положения, угрожающего жизни нации или в самых трудных обстоятельствах, таких как борьба с терроризмом и организованной преступностью, независимо от поведения заинтересованных лиц (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хлаифия и другие против Италии", § 158, с дальнейшими ссылками). Следовательно, упомянутые в настоящем параграфе сложности не могут освободить государство от его обязанностей, предусмотренных статьей 3 Конвенции.

189. Принимая во внимание свой предыдущий вывод о том, что содержание заявителей в транзитной зоне аэропорта являлось лишением свободы (см. выше § 156), задачей Европейского Суда в настоящем деле является рассмотрение вопроса об ограничении свободы заявителей в свете положений Конвенции и определение, в частности, того, содержались ли заявители под стражей в условиях, соответствующих требованию уважать их человеческое достоинство (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Риад и Идиаб против Бельгии", § 100, и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хлаифия и другие против Италии", § 162).

190. Важно отметить, что заявители предоставили достоверное и разумно подробное описание условий их содержания в транзитной зоне аэропорта, которое было подтверждено аналогичными заявлениями от Управления Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по делам беженцев (UNHCR) (см. выше §§ 122, 179 и 180) и которое не было явно оспорено властями Российской Федерации. Таким образом, ссылаясь на сложившийся стандарт доказывания в делах об условиях лишения свободы (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Муршич против Хорватии" (Mursic v. Croatia) от 20 октября 2016 г., жалоба N 7334/13* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 5 (примеч. редактора).), § 128, а также Постановление Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации" (Ananyev and Others v. Russia) от 10 января 2012 г., жалобы NN 42525/07 и 60800/08* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 8 (примеч. редактора).), §§ 121-123), Европейский Суд признает описание, предоставленное заявителями, соответствующим действительности.

191. На основании доступных ему материалов для Европейского Суда очевидно, что условия пребывания заявителей в транзитной зоне аэропорта Шереметьево не подходили для длительного нахождения в указанном помещении. По мнению Европейского Суда, ситуация, когда человек был вынужден месяцами спать на голом полу в постоянно освещенной, заполненной людьми и шумной транзитной зоне аэропорта в отсутствие беспрепятственного доступа к душу или кухне, без возможности выйти на свежий воздух и без доступа к медицинской или социальной помощи (см. выше §§ 41 и 42), далека от минимальных стандартов уважения человеческого достоинства.

192. Ситуация усугублялась при обстоятельствах дела тем фактом, что в транзитной зоне заявители были предоставлены сами себе в нарушение норм законодательства Российской Федерации, гарантирующих каждому обращающемуся за убежищем лицу право на получение свидетельства о рассмотрении его/ее соответствующего ходатайства и право находиться в центрах временного размещения иностранцев на период рассмотрения их ходатайства (см. выше §§ 99 и 100, а также см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Риад и Идиаб против Бельгии", § 101).

193. Европейский Суд также хотел бы отметить, что трое из заявителей были в итоге признаны Управлением Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по делам беженцев (UNHCR) нуждающимися в международной защите (см. выше §§ 54, 77 и 94), что позволяет предположить, что неблагоприятное положение заявителей ухудшилось вследствие событий, которые им пришлось пережить в ходе миграции (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "M.S.S. против Бельгии и Греции", § 232).

194. В заключение Европейский Суд отмечает чрезмерно длительное ограничение свободы для каждого из заявителей. Заявители были лишены свободы много месяцев подряд: семь месяцев и 19 дней в случае первого заявителя, пять месяцев и один день - второго заявителя, один год, девять месяцев и как минимум 22 дня - третьего заявителя, семь месяцев и 22 дня - четвертого заявителя (см. выше § 148).

195. Европейский Суд полагает, что рассмотренные в совокупности неудовлетворительные бытовые условия, в которых заявители вынуждены были находиться столь длительное время, а также полная неспособность властей Российской Федерации позаботиться о заявителях являлись унижающим достоинство обращением в нарушение требований статьи 3 Конвенции.

196. В доводах властей Российской Федерации ничто не оправдывает возможность сделать иной вывод в настоящем деле. Европейский Суд также постановил, что заявители находились под контролем властей Российской Федерации на протяжении ограничения их свободы в рассматриваемый период (см. выше § 151).

197. Следовательно, Европейский Суд приходит к выводу, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении каждого из заявителей.

III. Применение статьи 41 Конвенции

198. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Ущерб

199. Во время рассмотрения дела Палатой Европейского Суда заявители требовали присудить им следующие суммы в качестве компенсации морального вреда: 20 000 евро первому и четвертому заявителям, 15 000 евро второму заявителю и 35 000 евро третьему.

200. Палата Европейского Суда решила, что заявители испытали страдания и переживания в связи с нарушениями статьи 3 Конвенции и пункта 1 статьи 5 Конвенции и что указанные нарушения не могут быть компенсированы одним лишь только фактом установления нарушений Конвенции. Принимая решение на основании принципа справедливости, Европейский Суд присудил первому и четвертому заявителям по 20 000 евро каждому, второму заявителю - 15 000 евро и третьему заявителю - 26 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

201. При рассмотрении дела Большой Палатой Европейского Суда заявители представили те же требования о справедливой компенсации, что и при рассмотрении дела Палатой Европейского Суда.

202. Европейский Суд считает, что заявители должны были испытать страдания и разочарование в результате нарушений статьи 3 Конвенции и пункта 1 статьи 5 в их делах. Европейский Суд учитывает обстоятельства настоящего дела, требования каждого из заявителей и свою прецедентную практику по аналогичным делам (см., например, упоминавшиеся выше Постановления Европейского Суда по делам "Риад и Идиаб против Бельгии", § 117, "Шамса против Польши", § 65, "Рашед против Чешской Республики", § 81). Принимая решение на основании принципа справедливости, Большая Палата присуждает заявителям те же суммы в качестве компенсации морального вреда, что и Палата Европейского Суда: первому и четвертому заявителям по 20 000 евро каждому, второму заявителю - 15 000 евро и третьему заявителю - 26 000 евро.

В. Судебные расходы и издержки

203. Во время рассмотрения дела Палатой Европейского Суда заявители требовали присудить им следующие суммы в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных на внутригосударственном уровне: 1 650 евро первому заявителю, 1 250 евро - второму, 3 500 евро - третьему, 2 000 евро - четвертому заявителю. Что касается судебных расходов и издержек, понесенных при рассмотрении жалобы Европейским Судом, заявители потребовали каждый по 3 500 евро.

204. Палата Европейского Суда присудила каждому из заявителей по 3 500 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек по всем пунктам.

205. При рассмотрении дела Большой Палатой Европейского Суда заявители потребовали присудить им совместно 4 900 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных на внутригосударственном уровне, 1 400 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных при рассмотрении жалобы Палатой Европейского Суда и 7 800 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных в ходе рассмотрения жалобы Большой Палатой Европейского Суда, что составило в сумме 26 700 евро. Представители заявителей просили, чтобы указанные суммы были перечислены непосредственно на их соответствующие банковские счета.

206. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на компенсацию судебных расходов и издержек, только если доказано, что они были понесены в действительности, были необходимы и являлись разумными по размеру. В настоящем деле, принимая во внимание предоставленные ему документы и свою прецедентную практику, Европейский Суд считает общую сумму, заявленную в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных на внутригосударственном уровне и при рассмотрении дела Европейским Судом, чрезмерной. Европейский Суд решает присудить заявителям совместно 19 000 евро по данному основанию. Эта сумма должна быть перечислена непосредственно на банковские счета представителей заявителей (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хлаифия и другие против Италии", § 288).

C. Процентная ставка при просрочке платежа

207. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Большая Палата Суда единогласно:

1) постановила, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции;

2) постановила, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции;

3) постановила, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев выплатить заявителям следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на день выплаты:

(i) 15 000 (пятнадцать тысяч) евро M.B. (второму заявителю) в качестве компенсации морального вреда плюс любой налог, который может быть начислен на эту сумму;

по 20 000 (двадцать тысяч) евро Z.A. (первому заявителю) и Ясин (Yasien) (четвертому заявителю), каждому в качестве компенсации морального вреда плюс любой налог, который может начислен на эту сумму;

26 000 (двадцать шесть тысяч) евро A.M. (третьему заявителю) в качестве компенсации морального вреда плюс любой налог, который может быть начислен на эту сумму;

(ii) 19 000 (девятнадцать тысяч) евро совместно всем заявителям в качестве компенсации судебных расходов и издержек плюс любой налог, который может быть начислен на эту сумму, подлежащие перечислению на банковские счета представителей заявителей;

(b) по истечении указанного трехмесячного срока и до момента окончательной выплаты на указанные суммы должны начисляться простые проценты в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, действующей в период невыплаты, плюс три процента;

4) отклонила оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на английском и французском языках, вынесено во время открытых слушаний во Дворце прав человека в г. Страсбурге 21 ноября 2019 г.

Йохан Каллеварт Заместитель Секретаря Большой Палаты Суда

Линос-Александр Сицилианос Председатель Большой Палаты Суда