Обобщение практики судебной коллегии по уголовным делам Второго кассационного суда общей юрисдикции N 1 (2020)

Вопросы квалификации

1. Несмотря на то, что осужденный выполнил отведенную ему в группе роль, разместив наркотики в тайниках и сообщив их адреса своим соучастникам-руководителям, информация о нахождении закладок не была доведена последними до потребителей по независящим от них обстоятельствам. Факт передачи осужденным информации о месте расположения тайников с наркотическим средством своим соучастникам не свидетельствует об оконченности сбыта, поскольку последние наряду с осужденным являются соисполнителями преступлений в составе группы, а не приобретателями наркотического средства.

По приговору Коптевского районного суда г. Москвы от 28 мая 2018 года (оставленному без изменения апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 16 июля 2018 года) У. осужден за три преступления, предусмотренные п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ, с применением ч. 3 ст. 69 УК РФ к 11 годам лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Материалами дела установлено, что У. по поручению неустановленных соучастников, выполняющих руководящую и организующую роль, непосредственно выполнил действия, направленные на сбыт полученных от них наркотических средств, для чего разложил их в тайники и данные о местонахождении тайников передал указанным неустановленным соучастникам преступлений для последующего сбыта ими наркотического средства путем передачи информации приобретателю.

Данные действия У. были квалифицированы судом по п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ как незаконный сбыт наркотических средств, группой лиц по предварительному сговору, в крупном размере.

В кассационной жалобе осужденный просил изменить состоявшиеся в отношении него судебные решения и снизить наказание, поскольку суд не в полной мере учел смягчающие наказание обстоятельства, влияние назначенного наказания на условия жизни его семьи.

Судебная коллегия по уголовным делам Второго кассационного суда общей юрисдикции изменила приговор и апелляционное определение, переквалифицировала действия У. по трем преступлениям с п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ на ч. 3 ст. 30 и п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ, по каждому из которых назначила наказание в виде лишения свободы на срок 7 лет. На основании ч. 2 ст. 69 УК РФ, по совокупности преступлений путем частичного сложения назначенных наказаний, окончательно назначено У. 7 лет 6 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима. В кассационном определении приведены следующие основания изменения состоявшихся судебных решений.

Квалифицируя действия У. как оконченные преступления, суд не учел, что осужденный не имел контактов с приобретателями, а стороной обвинения не представлено доказательств того, что организаторы передали приобретателям имеющиеся у них сведения о месте нахождения тайников, наркотические средства из которых были изъяты в ходе осмотра места происшествия сотрудниками полиции. Выяснить данные обстоятельства не представляется возможным, так как другие участники преступной группы не установлены.

Согласно ч. 3 ст. 30 УК РФ покушением на преступление признаются умышленные действия (бездействие) лица, непосредственно направленные на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по независящим от этого лица обстоятельствам.

Если лицо в целях осуществления умысла на незаконный сбыт наркотических средств незаконно приобретает, хранит, перевозит, изготавливает, перерабатывает эти средства, тем самым совершает действия, направленные на их последующую реализацию и составляющие часть объективной стороны сбыта, однако по не зависящим от него обстоятельствам не передает указанные средства приобретателю, то такое лицо несет уголовную ответственность за покушение на незаконный сбыт этих средств (пункты 13 - 13.2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2006 года N 14 в ред. от 16 мая 2017 года "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами").

Поскольку У. выполнил отведенную ему в группе роль, разместив наркотики в тайниках и сообщив их адреса своим соучастникам, однако информация о нахождении закладок не была доведена последними до потребителей по независящим от них обстоятельствам, действия У. по трем преступлениям подлежат переквалификации с п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ на ч. 3 ст. 30 и п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ как покушение на незаконный сбыт наркотических средств, группой лиц по предварительному сговору, в крупном размере.

Кассационное определение N 77-17/2019

2. Действия осужденного, связанные с незаконным проникновением в жилой дом, необоснованно квалифицированы как покушение на кражу. При назначении наказания за совершенные осужденным хищения суд не учел стоимость похищенного имущества и его значимость для потерпевших, а также все данные о личности осужденного.

По приговору Кольчугинского городского суда Владимирской области от 25 апреля 2019 года (оставленному без изменения апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Владимирского областного суда от 20 июня 2019 года) ранее судимый К. осужден за совершение пяти преступлений, предусмотренных п. "а" ч. 3 ст. 158 УК РФ, а также преступление, предусмотренное ч. 3 ст. 30 и п. "а" ч. 3 ст. 158 УК РФ, на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ к 4 годам 6 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

В кассационной жалобе осужденный просил отменить приговор и направить уголовное дело на новое рассмотрение либо изменить приговор с переквалификацией содеянного и снижением назначенного наказания, считая неверной квалификацию его действий как пяти оконченных преступлений и покушения на хищение и ссылаясь на явную несправедливость назначенного наказания.

Судебная коллегия по уголовным делам Второго кассационного суда общей юрисдикции изменила состоявшиеся судебные решения, переквалифицировала действия К. с ч. 3 ст. 30 и п. "а" ч. 3 ст. 158 УК РФ на ч. 1 ст. 139 УК РФ с назначением по ней наказания в виде исправительных работ, смягчила наказание за каждое из пяти хищений и по совокупности преступлений назначила окончательное наказание в виде лишения свободы сроком на 2 года 6 месяцев с отбыванием в исправительной колонии общего режима.

Как установил суд, К. с целью хищения чужого имущества незаконно проник в дачные домики шести потерпевших, при этом из пяти домов похитил имущество, а из шестого дома, в который он незаконно проник путем взлома запирающего устройства входной двери, не похитил ничего, поскольку ценного для себя имущества там не обнаружил.

Однако указание на конкретное имущество, которое намеревался похитить осужденный по последнему эпизоду, в приговоре отсутствует; стоимость имущества по делу не установлена и в приговоре также не приведена. Между тем, в соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 73 УПК РФ характер и размер вреда, причиненного преступлением, подлежит доказыванию по уголовному делу. Доказательств виновности К. в покушении на хищение имущества в приговоре не приведено, должной правовой оценки действиям осужденного не дано.

Поэтому судебная коллегия переквалифицировала действия К. с ч. 3 ст. 30 и п. "а" ч. 3 ст. 158 УК РФ на ч. 1 ст. 139 УК РФ - незаконное проникновение в жилище, совершенное против воли проживающего в нем лица.

Кроме того, по факту кражи шуруповерта с двумя аккумуляторными батареями, оцененного в 5000 рублей, осужденному назначено 2 года 6 месяцев лишения свободы. Как следует из показаний потерпевшей, зарядное устройство и одна аккумуляторная батарея от шуруповерта лежали отдельно и похищены не были. Приобретался данный инструмент ее сыном 5 лет назад, значительного ущерба ей хищением не причинено.

По факту кражи двух магнитофонов, оцененных в 500 рублей каждый, и наволочки, оцененной в 100 рублей, а всего на общую сумму 1100 рублей, осужденному назначено 2 года лишения свободы. Как следует из показаний потерпевшей, похищенные магнитофоны находились в рабочем состоянии, но приобретались давно, похищенная с подушки наволочка новой также не являлась.

По факту кражи раскладного с кнопками телефона, двух планшетов, у одного из которых был разбит дисплей, двух компьютерных колонок и хозяйственной сумки, оцененных на общую сумму 8600 рублей, с учетом признания ущерба значительным, осужденному назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 2 года 6 месяцев.

По факту кражи гвоздодера, автомобильного компрессора, монтажного пистолета с монтажной пеной и автомобильных пусковых проводов, оцененных на общую сумму 5865 рублей, осужденному назначено 2 года лишения свободы. Как следует из показаний потерпевшего, провода для запуска автомобильного двигателя он изготовил самостоятельно, ценности для него похищенное имущество не представляло, заявление в милицию он писать не хотел.

По факту кражи радиоприемника, рюкзака и топора на общую сумму 3400 рублей по оценке потерпевшего, осужденному назначено 2 года лишения свободы. Из показаний потерпевшего следует, что рюкзак был старый, приемник куплен в прошлом году.

Поскольку К. был задержан сотрудниками полиции со всеми похищенными вещами на выходе из садового товарищества, всем потерпевшим были возвращены украденные у них вещи.

Установив перечисленные фактические данные, влияющие на наказание, суд не учел в достаточной степени стоимость похищенного имущества и его значимость для потерпевших лиц, а также все данные о личности Карпенко. При таких обстоятельствах назначенное осужденному наказание не может быть признано справедливым.

Кассационное определение N 77-62/2020

3. При привлечении лица к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 238 УК РФ обязательному доказыванию по делу подлежит не только факт оказания соответствующей услуги, но и создание при этом реальной опасности для жизни и здоровья потребителей, которая в обычных условиях, т.е. в отсутствие каких-либо предотвращающих факторов, могла привести к указанным последствиям.

По приговору Ивановского районного суда Ивановской области от 7 мая 2019 года, постановленному в особом порядке, предусмотренном главой 40 УПК РФ, несудимый А. осужден по ч. 1 ст. 238 УК РФ к штрафу в размере 30 000 рублей. В апелляционном порядке приговор не обжаловался.

В кассационном представлении заместитель прокурора Ивановской области просил отменить приговор с направлением дела на новое рассмотрение, поскольку условия, необходимые для постановления приговора в особом порядке, отсутствовали.

Судебная коллегия по уголовным делам Второго кассационного суда общей юрисдикции отменила приговор, передав уголовное дело в тот же суд на новое судебное рассмотрение иным составом суда, по следующим основаниям.

Согласно ст. 297 УПК РФ приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым. Таким признается приговор, постановленный в соответствии с требованиями УПК РФ, основанный на правильном применении уголовного закона. Указанные требования закона при рассмотрении данного уголовного дела в полной мере не соблюдены.

Суд первой инстанции пришел к выводу, что А. умышленно оказывал услуги по перевозке пассажиров на автобусе, имеющем технические неисправности, при которых эксплуатация транспортного средства запрещена, что могло повлечь за собой причинение вреда жизни и здоровья пассажиров, так как наличие установленных на транспортном средстве различных шин влияет на его стабильность и устойчивость при движении по дороге, поскольку такие шины имеют различные характеристики, касающиеся сцепления шин с дорогой. Данные действия А. квалифицированы судом по ч. 1 ст. 238 УК РФ как оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности жизни и здоровья потребителей.

Между тем, по смыслу ч. 1 ст. 238 УК РФ, ответственность за предусмотренное ею преступление возможна лишь при условии доказанности не только самого факта оказания услуг, но и опасности этих действий для жизни или здоровья потребителей (Определение Конституционного Суда РФ от 29 сентября 2016 года N 1932-О), причем данная опасность должна быть реальной. О реальной опасности оказываемых (оказанных) услуг может свидетельствовать такое их качество, при котором их оказание в обычных условиях могло привести к указанным тяжким последствиям (п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25 июня 2019 года N 18 "О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьей 238 Уголовного кодекса Российской Федерации").

Таким образом, сам по себе факт оказания некачественных услуг не всегда содержит состав уголовно-наказуемого деяния. В частности, законом предусмотрена административная ответственность за управление транспортным средством при наличии неисправностей или условий, при которых эксплуатация транспортных средств запрещена (ст. 12.5 КоАП РФ), к которой, как следует из приговора, А. и был привлечен за тождественные действия, но совершенные в предшествующий повторной остановке его инспектором период.

Соответственно, при привлечении лица к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 238 УК РФ обязательному доказыванию по делу подлежит не только факт оказания соответствующей услуги, но и создание при этом реальной опасности для жизни и здоровья потребителей, которая в обычных условиях, т.е. в отсутствие каких-либо предотвращающих факторов, могла привести к указанным последствиям.

По настоящему делу этого сделано не было.

Как следует из содержащегося в материалах уголовного дела заключения эксперта от 26 марта 2019 года N 3/68, на курсовую устойчивость транспортного средства при его движении влияет совокупность объективных и субъективных факторов, среди которых и состояние транспортного средства (наличие различных шин). Несмотря на это, вывода о наличии реальной опасности для жизни и здоровья пассажиров при оказании А. услуги по перевозке, в том числе с учетом имевших место в данной обстановке всей совокупности объективных и субъективных факторов (погодных условий, времени перевозки, скорости движения, состояния дороги, загруженности автобуса, состояния водителя и т.д.), а не только исходя из факта наличия на автомобиле различных шин, ни в обвинительном заключении, ни в приговоре не содержится.

Поскольку судом оставлены без внимания такие обстоятельства, которые имели важное значение для правильного разрешения уголовного дела, допущенные им нарушения признаны существенными, повлиявшими на исход дела.

Кассационное определение N 77-114/2020

4. По обвинению в мошенничестве должен быть доказан умысел лица на совершение хищения.

По приговору мирового судьи судебного участка N 5 г. Вышнего Волочка и Вышневолоцкого района Тверской области от 27 января 2017 года (оставленному в части осуждения Б. без изменения апелляционным постановлением Вышневолоцкого городского суда Тверской области от 30 марта 2017 года) несудимая Б. осуждена по ч. 1 ст. 159.2 УК РФ к наказанию в виде штрафа в размере 5 000 рублей с рассрочкой выплаты штрафа на десять месяцев равными частями в размере 500 рублей ежемесячно.

В кассационной жалобе осужденная Б. просила отменить приговор и оправдать ее, поскольку не имела умысла на хищение средств Пенсионного фонда РФ.

Судебная коллегия по уголовным делам Второго кассационного суда общей юрисдикции отменила указанные приговор и апелляционное постановление с прекращением производства по делу на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ за отсутствием состава преступления и признанием за Б. права на реабилитацию по следующим основаниям.

В силу ст. 8 УК РФ основаниями уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки преступления, предусмотренного УК РФ.

Суд установил, что Б. как неработающему пенсионеру была назначена федеральная социальная доплата к страховой пенсии по старости до величины прожиточного минимума пенсионера в субъекте Российской Федерации, которая ежемесячно начислялась к страховой пенсии по старости Б.

В заявлении о назначении пенсии Б. под личную подпись была предупреждена о необходимости безотлагательного извещения территориального органа Пенсионного фонда РФ о наступлении обстоятельств, влекущих изменение размера федеральной социальной доплаты к пенсии или прекращение ее выплаты.

1 апреля 2015 года Б. поступила на работу в ГБУЗ "Вышневолоцкий психоневрологический санаторий N 1 для детей с детскими церебральными параличами", где проработала до 31 июля 2016 года, однако не уведомила об этом территориальный орган Пенсионного фонда РФ, благодаря чему ежемесячно незаконно получала федеральную социальную доплату к страховой пенсии по старости, незаконно завладев таким образом денежными средствами в общей сумме 13804 рублей 67 копеек, которыми распорядилась по своему усмотрению.

Указанные действия Буровой квалифицированы судом по ч. 1 ст. 159.2 УК РФ как мошенничество при получении выплат, то есть хищение денежных средств при получении иных социальных выплат, установленных законом, путем умолчания о фактах, влекущих прекращение указанных выплат.

Вместе с тем специфика данного вида мошенничества заключается в том, что деяние выражается в получении материальной помощи (пособий, компенсаций, субсидий, иных социальных выплат) путем обмана активного (представление заведомо ложных и (или) недостоверных сведений) или пассивного (путем умолчания о фактах, влекущих прекращение выплат).

В обоснование выводов о наличии у Б. умысла на хищение денежных средств путем незаконного получения федеральной социальной доплаты к пенсии суд сослался на заявление осужденной о назначении ей пенсии по старости, в котором она под личную подпись была предупреждена о необходимости безотлагательного извещения территориального органа Пенсионного фонда РФ о поступлении на работу, однако, вопреки данному предупреждению, умышленно умолчала о факте своего трудоустройства, незаконно получая в период работы федеральную социальную доплату к пенсии.

Из материалов дела следует, что на момент заполнения указанного заявления о назначении досрочной пенсии по старости осужденная не имела права на получение федеральной социальной доплаты к пенсии и не получала ее. Указанная доплата была установлена ей лишь спустя два месяца.

Содержащийся в пункте 4 бланка заявления о назначении пенсии ряд предупреждений, в том числе предупреждение о необходимости безотлагательно извещать территориальный орган Пенсионного фонда РФ о поступлении на работу, носит информационное, а не правовое значение, поскольку содержит изъятие из различных федеральных законов, регулирующих пенсионное обеспечение, без разъяснения последствий нарушения пенсионером указанных предупреждений.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Имеется в виду "в пункте 5 бланка заявления"

При этом Федеральный закон от 17 июля 1999 года N 178-ФЗ "О государственной социальной помощи", действительно, возлагает на пенсионеров обязанность безотлагательно извещать орган, осуществляющий пенсионное обеспечение, о наступлении обстоятельств, влекущих изменение размера федеральной социальной доплаты к пенсии или прекращение ее выплаты. Однако этой же нормой закона предусматривается, что удержание излишне выплаченных сумм социальной доплаты к пенсии производится в порядке, предусмотренном Федеральным законом от 28 декабря 2013 года N 400-ФЗ "О страховых пенсиях".

Таким образом, законодатель за нарушение пенсионером обязательства сообщать в орган, осуществляющий пенсионное обеспечение, о наступлении обстоятельств, влекущих изменение размера или прекращение выплаты федеральной социальной доплаты к пенсии, предусматривает гражданско-правовые, а не уголовные последствия.

При этом Б. не скрывала факт своего трудоустройства в ГБУЗ "Вышневолоцкий психоневрологический санаторий N 1 для детей с детскими церебральными параличами", так как на работу была устроена официально, при поступлении предоставила необходимые документы (трудовую книжку, СНИЛС, ИНН), за период ее работы работодателем ежемесячно в Пенсионный фонд начислялись и перечислялись страховые взносы на обязательное пенсионное страхование и предоставлялись индивидуальные сведения, в связи с чем она была уверена, что территориальный орган Пенсионного фонда уведомлен о ее трудоустройстве работодателем, отчислявшим за нее страховые выплаты.

Более того, именно на основании выписки из лицевого счета застрахованного лица управлением Пенсионного фонда РФ было установлено, что Б. в период получения федеральной социальной доплаты к пенсии осуществляла трудовую деятельность, в связи с чем ей было рекомендовано в добровольном порядке возместить излишне полученную сумму федеральной социальной доплаты, что Буровой и было сделано еще до возбуждения уголовного дела.

Указанным обстоятельствам при рассмотрении уголовного дела судом первой инстанции не было дано надлежащей оценки, что повлекло за собой незаконное осуждение Б. по ч. 1 ст. 159.2 УК РФ. Суд апелляционной инстанции в свою очередь не выявил допущенные нарушения закона и не устранил их.

Кассационное определение N 77-121/2020

Назначение наказания. Освобождение от наказания

1. Исключая из описательно-мотивировочной части приговора указание на обстоятельства, отягчающие наказание, и признавая новое обстоятельство смягчающим, суд апелляционной инстанции не снизил размер назначенного осужденному наказания.

По приговору мирового судьи судебного участка N 31 в муниципальном образовании "Демидовский район" Смоленской области от 7 мая 2019 года С., ранее судимый по ч. 4 ст. 264 УК РФ, осужден по ст. 264.1 УК РФ к обязательным работам на срок 400 часов с лишением права заниматься деятельностью, связанной с управлением транспортным средством, сроком на 3 года.

Апелляционным постановлением Демидовского районного суда Смоленской области от 16 июля 2019 года приговор изменен, исключено из описательно-мотивировочной части приговора указание об учете при назначении наказания обстоятельств, отягчающих наказание; в качестве обстоятельства, смягчающего наказание, признано наличие у С. заболеваний, состояние его здоровья.

В кассационной жалобе С. выразил несогласие с состоявшимися судебными решениями, считая свое осуждение незаконным и необоснованным.

Согласившись с выводами судов первой и второй инстанций о виновности осужденного и квалификации его действий, судебная коллегия изменила приговор, смягчив С. наказание по следующим основаниям.

Как следует из приговора, при назначении С. наказания судом были учтены характер и степень общественной опасности совершенного им преступления, относящегося к категории небольшой тяжести, личность подсудимого, обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, влияние назначенного наказания на его исправление и условия жизни его семьи. При этом обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание, судом первой инстанции не установлено.

Суд апелляционной инстанции пришел к обоснованному выводу о необходимости изменения приговора, об исключении из описательно-мотивировочной части приговора указания об учете при назначении наказания обстоятельств, отягчающих наказание и признании в соответствии с ч. 2 ст. 61 УК РФ в качестве обстоятельства, смягчающего наказание, наличие у С. заболевания, состояние его здоровья.

Вместе с тем, несмотря на исключение из описательно-мотивировочной части приговора указания об учете при назначении наказания обстоятельств, отягчающих наказание, и признание нового обстоятельства смягчающим, суд апелляционной инстанции в нарушение взаимосвязанных положений ст.ст. 6, 60, 61 УК РФ не смягчил размер назначенного осужденному наказания за совершенное им преступление, чем нарушил требования уголовного законодательства, не обеспечил принцип справедливости избираемого наказания.

При таких обстоятельствах судебная коллегия смягчила С. основное наказание, назначенное ему по ст. 264.1 УК РФ, до 360 часов обязательных работ.

Кассационное определение N 77-8/2019

2. Судимость за совершение преступления, предусмотренного ст. 264.1 УК РФ, является обязательным признаком состава преступления, предусмотренного ст. 264.1 УК РФ, и не может быть повторно учтена при назначении наказания.

По приговору Фрунзенского районного суда г. Ярославля от 23 мая 2019 года, постановленному в порядке ст. 316 УПК РФ, оставленному без изменения апелляционным постановлением Ярославского областного суда от 4 июля 2019 года, Г. осужден по ст. 264.1 УК РФ с применением ст. 70 УК РФ к 6 месяцам лишения свободы в колонии-поселении с лишением права заниматься деятельностью, связанной с управлением транспортными средствами, на срок 3 года.

В кассационной жалобе адвокат просил изменить состоявшиеся судебные решения в отношении Г., а назначенное ему наказание - снизить, поскольку суд при назначении наказания учел обстоятельство, являющееся основанием для привлечения осужденного к уголовной ответственности по ст. 264.1 УК РФ.

Судебная коллегия по уголовным делам Второго кассационного суда общей юрисдикции изменила приговор и апелляционное постановление в отношении Г., исключила из описательно-мотивировочной части приговора ссылку на то, что он не впервые привлекается к уголовной ответственности по ст. 264.1 УК РФ, как на обстоятельство, отрицательно характеризующее его личность, смягчила назначенное осужденному наказание по следующим основаниям.

В силу положений ч. 2 ст. 63 УК РФ и согласно разъяснениям, содержащимся в п. 32 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 декабря 2015 года N 58 "О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания", обстоятельства, относящиеся к признакам состава преступления, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК РФ, должны учитываться при оценке судом характера общественной опасности содеянного. Однако эти же обстоятельства не могут быть повторно учтены при назначении наказания.

Эти требования закона не выполнены судами по настоящему делу.

Как усматривается из приговора, действия Г. квалифицированы судом по ст. 264.1 УК РФ как управление автомобилем лицом, находящимся в состоянии опьянения, имеющим судимость за совершение преступления, предусмотренного ст. 264.1 УК РФ.

Суд, назначая Г. наказание, принял во внимание как обстоятельство, отрицательно характеризующее его личность, то, что он не впервые привлекается к уголовной ответственности по ст. 264.1 УК РФ.

Между тем, судимость за совершение преступления, предусмотренного ст. 264.1 УК РФ, является признаком состава преступления, за совершение которого Г. осужден, и не может быть повторно учтена при назначении наказания.

Кассационное определение N 77-2/2019

3. Суд указал в описании преступного деяния мотив преступления, который не вменялся осужденному органами предварительного следствия, надлежащим образом не установил смягчающие наказание обстоятельства, не мотивировал вывод о назначении дополнительного наказания и о невозможности применения положений ч. 6 ст. 15 УК РФ, вследствие чего назначенное осужденному наказание нельзя признать справедливым.

По приговору Осташковского городского суда Тверской области от 26 марта 2019 года (оставленному без изменения апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Тверского областного суда от 11 июня 2019 года) ранее не судимый К. осужден по ч. 3 ст. 260 УК РФ к 2 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима с лишением права заниматься лесозаготовительной деятельностью сроком на 1 год.

К. признан виновным в незаконной рубке лесных насаждений, совершенной в особо крупном размере.

В кассационной жалобе адвокат просил изменить состоявшиеся судебные решения, применить в отношении К. положения ст.ст. 64 и 73 УК РФ.

Судебная коллегия по уголовным делам Второго кассационного суда общей юрисдикции изменила состоявшиеся в отношении К. судебные решения, исключила из приговора указание на совершение преступления из корыстных побуждений, в качестве обстоятельства, смягчающего наказание осужденному, учла наличие у него малолетних детей, назначенное К. наказание по ч. 3 ст. 260 УК РФ смягчила до 1 года лишения свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении, на основании ч. 6 ст. 15 УК РФ изменила категорию совершенного К. преступления с тяжкого на преступление средней тяжести, произвела зачет времени содержания К. под стражей в срок лишения свободы из расчета один день содержания под стражей за два дня отбывания наказания в колонии-поселении. Данное судебное решение вынесено по следующим основаниям.

В описательно-мотивировочной части приговора указано, что инкриминированные действия К. совершил из корыстных побуждений, тем самым в нарушение ч. 1 ст. 252 УПК РФ суд вышел за пределы предъявленного осужденному обвинения, поскольку такой мотив преступления органами предварительного расследования К. не вменялся.

В соответствии с ч. 3 ст. 60 УК РФ при назначении наказания учитываются характер и степень общественной опасности преступления и личность виновного, в том числе обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи.

Однако, назначая К. наказание, суд первой инстанции не учел в качестве смягчающего обстоятельства наличие у К. малолетних детей.

Судом также не приведено каких-либо мотивов назначения дополнительного наказания в виде лишения права заниматься лесозаготовительной деятельностью на срок 1 год.

Кроме того, судебная коллегия не согласилась с выводом об отсутствии оснований для применения в отношении осужденного положений ч. 6 ст. 15 УК РФ.

Учитывая фактические обстоятельства преступления, степень общественной опасности содеянного, в том числе, то обстоятельство, что К. осуществлял рубку леса в рамках трудовой деятельности по найму, причиненный ущерб незначительно превышает критерий особо крупного, установленный примечанием к ст. 260 УК РФ, и полностью возмещен осужденным, наличие совокупности смягчающих наказание обстоятельств, отсутствие отягчающих наказание обстоятельств, исходя из целей обеспечения индивидуализации ответственности осужденного за содеянное и реализации закрепленных в ст.ст. 6, 7 УК РФ принципов справедливости и гуманизма, судебная коллегия сочла необходимым на основании ч. 6 ст. 15 УК РФ изменить категорию совершенного К. преступления с тяжкого на преступление средней тяжести, что в соответствии с п. "а" ч. 1 ст. 58 УК РФ повлекло изменение режима отбывания наказания с колонии общего режима на колонию-поселение.

Кассационное определение N 77-62/2019

4. Не допускается отказ в условно-досрочном освобождении от отбывания наказания без всестороннего учета данных о поведении осужденного и по основаниям, не предусмотренным уголовным законом.

Постановлением Кинешемского городского суда Ивановской области от 17 мая 2019 года (оставленным без изменения апелляционным постановлением Ивановского областного суда от 19 июля 2019 года) отказано в удовлетворении ходатайства Г., осужденного по п. "в" ч. 4 ст. 162 и ч. 4 ст. 111 УК РФ к 9 годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима, об условно-досрочном освобождении от дальнейшего отбывания наказания.

В кассационной жалобе осужденный Г. просил об отмене состоявшихся судебных решений как основанных на необъективных данных и противоречащих требованиям уголовного закона.

Судебная коллегия по уголовным делам Второго кассационного суда общей юрисдикции отменила состоявшиеся в отношении Г. судебные решения и передала судебный материал на новое рассмотрение в суд первой инстанции в ином составе суда по следующим основаниям.

В соответствии с ч. 1 ст. 79 УК РФ лицо, отбывающее лишение свободы, подлежит условно-досрочному освобождению, если судом будет признано, что для своего исправления оно не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания, а также возместило вред, причиненный преступлением, в размере, определенном решением суда.

Исходя из разъяснений, содержащихся в п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21 апреля 2009 года N 8 "О судебной практике условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания", суды не вправе отказать в условно-досрочном освобождении от отбывания наказания по основаниям, не указанным в законе.

В ходе судебного разбирательства по ходатайству осужденного Г. было установлено, что он отбыл необходимый для рассмотрения ходатайства срок наказания, за весь период отбывания наказания имеет 36 поощрений за участие в воспитательных мероприятиях, добросовестное отношение к труду, обучение и хорошее поведение, более четырех лет находится на облегченных условиях отбывания наказания, регулярно посещает мероприятия воспитательного характера, распорядок дня соблюдает, к выполнению поставленных задач относится добросовестно, активно участвует в жизни отряда, проявляет разумную инициативу по благоустройству отряда и закрепленной территории, является активным подписчиком на ведомственные газеты и журналы. Без отрыва от производства прошел обучение, получил квалификационные разряды по ряду профессий. Вину по приговору признал, принес извинения через ведомственную газету.

Суд первой инстанции, отказывая в удовлетворении ходатайства, расценил всю совокупность вышеуказанных положительных факторов в поведении Г. как обязанность осужденного и счел их недостаточными для условно-досрочного освобождения от наказания. Суд принял во внимание, что в период с марта 2013 по апрель 2014 года Г. положительно себя не проявлял, имел одно дисциплинарное взыскание. Кроме того, он с извинениями в личный адрес потерпевшего не обращался, что, по мнению суда, свидетельствует о недостаточной степени исправления осужденного и осознания им последствий и размера вреда, наступивших в результате преступных действий.

Между тем, суд не учел, что дисциплинарное взыскание Г. получил более 6 лет назад за нарушение, которое не относится к злостным, при этом на протяжении пяти лет он регулярно получал поощрения. Непринесение извинений потерпевшему не предусмотрено законом в качестве критерия оценки оснований для условно-досрочного освобождения от наказания.

Кроме того, суд немотивированно заключил, что администрация исправительного учреждения, поддержавшая ходатайство Г., в недостаточной степени изучила его личность, и безосновательно сослался на положения ст. 43 УК РФ, которые применяются при назначении наказания, а не при решении вопроса об условно-досрочном освобождении от его отбывания.

Суд апелляционной инстанции оставил без внимания существенные нарушения закона, допущенные судом первой инстанции.

Более того, оставляя без изменения постановление суда от 17 мая 2019 года, суд апелляционной инстанции в нарушение положений ст. 389.19, 389.24 УПК РФ при рассмотрении материала лишь по жалобе осужденного в своем постановлении привел дополнительные мотивы отказа в удовлетворении ходатайства, которые отсутствовали в постановлении суда первой инстанции. Так, в апелляционном постановлении суд второй инстанции указал, что в период с апреля 2014 года по февраль 2018 года Г. не поощрялся за активное участие в проводимых в исправительном учреждении воспитательных и культурно-массовых мероприятиях. Между тем, подобные мотивы отказа в удовлетворении ходатайства суд первой инстанции не приводил. Более того, подобный дифференцированный учет полученных осужденным поощрений и их оснований при рассмотрении ходатайства об условно-досрочном освобождении уголовным законом также не предусмотрен.

Кассационное определение N 77-40/2020

5. Надлежащее установление обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание виновного лица, имеет значение для правильного решения вопроса об индивидуализации наказания.

По приговору Тушинского районного суда г. Москвы от 7 августа 2019 года (оставленному без изменения апелляционным постановлением Московского городского суда от 10 октября 2019 года) ранее судимый О. осужден по п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ, с применением ч. 4 ст. 74, ст. 70 УК РФ к 2 годам 2 месяцам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

В кассационной жалобе осужденный О. просил отменить приговор в связи с допущенными нарушениями уголовно-процессуального закона, в том числе его права на защиту.

Судебная коллегия изменила приговор и апелляционное постановление: на основании п. "и" ч. 1 ст. 61 УК РФ признала обстоятельствами, смягчающими наказание, явку с повинной и активное способствование раскрытию и расследованию преступления, на основании п. "к" ч. 1 ст. 61 УК РФ признала обстоятельством, смягчающими наказание, добровольное возмещение имущественного ущерба, смягчила наказание, назначенное О. по п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ, на основании ст. 70 УК РФ по совокупности приговоров окончательно назначила О. 1 год 9 месяцев лишения свободы в исправительной колонии строгого режима. Состоявшиеся в отношении О. судебные решения пересмотрены по следующим основаниям.

Согласно приговору суд признал обстоятельствами, смягчающими наказание О., признание вины, раскаяние в содеянном, о котором он заявил в судебном заседании, частичное возмещение причиненного преступлением имущественного ущерба (ч. 2 ст. 61 УК РФ). Отягчающим обстоятельством на основании п. "а" ч. 1 ст. 63 УК РФ признан рецидив преступлений.

Вместе с тем при назначении О. наказания суд не обсудил вопрос о наличии смягчающих наказание обстоятельств, предусмотренных п. "и" ч. 1 ст. 61 УК РФ: активного способствования раскрытию и расследованию преступления, явки с повинной.

Согласно ст. 142 УПК РФ заявлением о явке с повинной является добровольное сообщение лица о совершенном им преступлении, которое может быть сделано как в письменном, так и в устном виде.

В объяснении, данном сотруднику полиции 17 июня 2019 года, то есть до возбуждения уголовного дела, когда правоохранительным органам не было известно о преступлении, О. подробно рассказал о совершенной им краже, сообщил, где совершил хищение, у кого, что похитил и как распорядился похищенным. Обстоятельства, сообщенные О., были впоследствии подтверждены при проведении следственных действий.

Согласно закону активное способствование раскрытию и расследованию преступления следует учитывать в качестве обстоятельства, смягчающего наказание, если лицо предоставило органам дознания и следствия информацию о совершенном с его участием преступлении, ранее им неизвестную.

Данные обстоятельства установлены по настоящему делу.

Кроме того, установлено, что похищенные вещи: кошелек-клатч и телефон возвращены потерпевшей, а также О. добровольно перечислил потерпевшей денежные средства в сумме 3 500 рублей, что подтверждается представленной им суду первой инстанции квитанцией о переводе.

В соответствии с п. "к" ч. 1 ст. 61 УК РФ добровольное возмещение имущественного ущерба является обстоятельством, смягчающим наказание, которое подлежит обязательному учету при назначении наказания.

Кассационное определение N 77-14/2020

6. В описательно-мотивировочной части приговора должны быть приведены мотивы, по которым суд пришел к выводу о необходимости назначения подсудимым дополнительного наказания в виде штрафа.

По приговору Замоскворецкого районного суда г. Москвы от 11 мая 2017 года:

ранее не судимый Б. осужден по ч. 3 ст. 33 и ч. 4 ст. 160 УК РФ, ч. 3 ст. 33 и ч. 2 ст. 201 УК РФ, ч. 3 ст. 33 и ч. 2 ст. 201 УК РФ с применением ч. 3 ст. 69 УК РФ к 7 годам лишения свободы в исправительной колонии общего режима, со штрафом в размере 800 000 рублей и с лишением права занимать должности на государственной службе и в органах местного самоуправления, связанные с выполнением организационно-распорядительных и административно-хозяйственных функций, на срок 3 года;

ранее не судимый К. осужден по ч. 4 ст. 160 УК РФ, ч. 2 ст. 201 УК РФ, ч. 2 ст. 201 УК РФ с применением ч. 3 ст. 69 УК РФ к 6 годам 6 месяцам лишения свободы в исправительной колонии общего режима, со штрафом в размере 700 000 рублей, с лишением права занимать должности на государственной службе и в органах местного самоуправления, связанные с выполнением организационно-распорядительных и административно-хозяйственных функций, на срок 3 года;

ранее не судимый З. осужден по ч. 5 ст. 33 и ч. 4 ст. 160 УК РФ к 4 годам лишения свободы в исправительной колонии общего режима, со штрафом в размере 500 000 рублей.

В апелляционном порядке приговор не обжаловался.

В кассационной жалобе осужденный Б. просил изменить приговор, исключить указание на отягчающее наказание обстоятельство - особо активную роль в совершении преступлений, дополнительные наказания, квалифицировать его действия по ч. 3 ст. 33 и ч. 2 ст. 201 УК РФ как единое продолжаемое преступление и смягчить назначенное судом наказание.

Судебная коллегия по уголовным делам Второго кассационного суда общей юрисдикции изменила приговор, исключив назначение дополнительного наказания в виде штрафа в отношении осужденных, по следующим основаниям.

Санкцией ч. 4 ст. 160 УК РФ в качестве дополнительных наказаний к лишению свободы предусмотрены штраф в размере до одного миллиона рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех лет и ограничение свободы на срок до двух лет, которые могут быть назначены по усмотрению суда.

Судом не выполнены требования п. 4 ст. 307 УПК РФ, в силу которых в описательно-мотивировочной части обвинительного приговора должны быть указаны мотивы решения всех вопросов, относящихся к назначению уголовного наказания, в том числе дополнительного, а также ч. 3 ст. 46 УК РФ, согласно которым размер штрафа определяется судом с учетом тяжести совершенного преступления и имущественного положения осужденного и его семьи, и с учетом возможности получения осужденным заработной платы или иного дохода.

Вопреки указанным требованиям закона, в описательно-мотивировочной части приговора не приведены мотивы, по которым суд пришел к выводу о необходимости назначения осужденным дополнительного наказания в виде штрафа, не указано, какие обстоятельства приняты судом во внимание при назначении дополнительного наказания. Кроме того, в суде первой инстанции не обсуждалось материальное положение осужденных и возможность данное наказание исполнить, а также не исследован вопрос об их имущественном положении.

Таким образом, при назначении дополнительного наказания в виде штрафа судом были нарушены требования ст. 297, п. 4 ст. 307 УПК РФ, ч. 3 ст. 46 УК РФ, а также не учтены разъяснения Верховного Суда Российской Федерации, содержащиеся в п. 59 Постановления Пленума от 22 декабря 2015 года N 58, в соответствии с которыми при назначении наказания по статьям уголовного закона, предусматривающим возможность применения дополнительных наказаний по усмотрению суда, в приговоре следует указать основания их применения с приведением соответствующих мотивов.

Кассационное определение N 77-167/2020

7. При наличии положительно характеризующих осужденного данных ему не может быть назначено максимальное наказание, предусмотренное санкцией соответствующей статьи Особенной части УК РФ, с учетом применения положений ст.ст. 62, 66 УК РФ.

По приговору Мичуринского городского суда Тамбовской области от 25 февраля 2016 года, постановленному в особом порядке, предусмотренном главой 40 УПК РФ, ранее судимый С. осужден по ч. 1 ст. 228.1 УК РФ к 4 годам 6 месяцам лишения свободы, по ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 228.1 УК РФ к 4 годам лишения свободы. На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения назначенных наказаний С. определено наказание в виде лишения свободы сроком на 5 лет. На основании ст. 73 УК РФ данное наказание постановлено считать условным с испытательным сроком 4 года. Условное осуждение отменено постановлением Мичуринского городского суда Тамбовской области от 1 июня 2018 года, С. направлен в места лишения свободы на срок 5 лет с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

В апелляционном порядке приговор не обжаловался.

В кассационной жалобе осужденный С. просил изменить приговор, смягчить ему назначенное наказание.

Судебная коллегия по уголовным делам Второго кассационного суда общей юрисдикции изменила приговор, смягчила назначенное С. по ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 228.1 УК РФ наказание до 3 лет 9 месяцев лишения свободы. На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 228.1 УК РФ, ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 228.1 УК РФ, С. назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 4 года 9 месяцев с отбыванием в исправительной колонии общего режима. Пересмотр приговора состоялся по следующим основаниям.

При решении вопроса о размере наказания С. судом приняты во внимание характер и степень общественной опасности совершенных преступлений, личность осужденного, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и условия жизни его семьи. Также судом было учтено, что С. на момент совершения преступлений не был судим, полностью признал свою вину и раскаялся в содеянном, по месту жительства и месту работы характеризовался положительно.

Вместе с тем за преступление, предусмотренное ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 228.1 УК РФ, С. назначено наказание в виде 4 лет лишения свободы, то есть в максимально возможном размере с учетом применения положений ч. 5 ст. 62 и ч. 3 ст. 66 УК РФ, следовательно, положительные данные о личности осужденного, признание им своей вины и раскаяние в содеянном, на которые сослался суд, фактически учтены не были.

По смыслу уголовного закона, в соответствии с разъяснениями, изложенными в п. 34 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015 года N 58 (редакция от 18 декабря 2018 года) "О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания", в случае совпадения верхнего предела наказания, которое может быть назначено осужденному в результате применения ст.ст. 66 и 62 УК РФ, с низшим пределом наиболее строгого вида наказания, предусмотренного санкцией соответствующей статьи Особенной части УК РФ, наказание назначается ниже низшего предела без ссылки на ст. 64 УК РФ. В таких случаях верхний предел наказания, которое может быть назначено осужденному в результате применения указанных норм, является для него максимальным размером, с учетом которого необходимо применять и другие правила назначения наказания, установленные законом.

Таким образом, судом первой инстанции при назначении наказания С. допущено существенное нарушение уголовного закона, повлиявшее на исход дела.

Кассационное определение N 77-451/2020.

8. Мнение потерпевшего не входит в перечень отягчающих наказание обстоятельств, поскольку обязанность государства обеспечивать права потерпевших от преступлений не предполагает наделение их правом определять необходимость осуществления публичного уголовного преследования.

По приговору Коптевского районного суда г. Москвы от 18 июня 2015 года (оставленному без изменения апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 24 сентября 2015 года) ранее не судимый Ш. осужден: по ч. 2 ст. 159 УК РФ к 2 годам 6 месяцам лишения свободы, с освобождением от наказания на основании п. "б" ч. 1 ст. 78 УК РФ, ч. 8 ст. 302 УПК РФ в связи с истечением срока давности уголовного преследования; по ч. 4 ст. 159 УК РФ к 6 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

В кассационной жалобе осужденный Ш. просил отменить состоявшиеся судебные решения, поскольку по делу надлежащим образом не установлен размер причиненного ущерба, при назначении наказания необоснованно учтено мнение потерпевших, которые просили о назначении строгого наказания.

Судебная коллегия по уголовным делам Второго кассационного суда общей юрисдикции изменила состоявшиеся судебные решения в отношении Ш.: исключила из приговора указание об учете мнения потерпевших при назначении наказания; смягчила назначенное наказание по ч. 2 ст. 159 УК РФ до 2 лет; по ч. 4 ст. 159 УК РФ - до 5 лет 6 месяцев лишения свободы. В кассационном определении приведены следующие основания изменения состоявшихся по делу судебных решений.

При назначении Ш. наказания суд учел характер и степень общественной опасности совершенных преступлений, данные о личности осужденного, наличие смягчающих и отсутствие отягчающих его наказание обстоятельств, влияние назначаемого наказания на исправление Ш. и на условия жизни его семьи. Кроме того, суд учел мнение потерпевших о назначении осужденному наказания.

Как следует из протокола судебного заседания, участвовавшие в судебном заседании суда первой инстанции потерпевшие А. и Н. поддержали позицию государственного обвинителя и просили суд назначить Ш. более строгое наказание.

Между тем, требования ч. 1 ст. 6 УК РФ во взаимосвязи с положениями ч. 3 ст. 60 УК РФ и ст. 63 УК РФ, содержащей исчерпывающий перечень отягчающих наказание обстоятельств, не подлежащий расширительному толкованию, не предусматривают мнение потерпевшего в числе обстоятельств, учитываемых при назначении наказания, поскольку обязанность государства обеспечивать права потерпевших от преступлений не предполагает наделение их правом определять необходимость осуществления публичного уголовного преследования в отношении того или иного лица, а также пределы возлагаемой на это лицо уголовной ответственности и наказания. Такое право в силу публичного характера уголовно-правовых отношений принадлежит только государству в лице его законодательных и правоприменительных органов; вид и мера ответственности лица, совершившего правонарушение, должны определяться, исходя из публично-правовых интересов, а не частных интересов потерпевшего.

Кассационное определение N 77-73/2020

9. При назначении наказания суд первой инстанции, несмотря на беременность осужденной и наличие у нее малолетнего ребенка, в нарушение положений п. 8 ч. 1 ст. 299 УПК РФ не разрешил вопрос о возможности отсрочки отбывания наказания при наличии к тому оснований, указанных в ч. 1 ст. 82 УК РФ.

По приговору Нагатинского районного суда г. Москвы от 18 апреля 2019 года ранее не судимая В. осуждена по п. "г" ч. 3 ст. 158 УК РФ к 1 году 6 месяцам лишения свободы в исправительной колонии общего режима.

Апелляционным определением Московского городского суда от 5 июня 2019 года указанный приговор изменен; в соответствии с п. "к" ч. 1 ст. 61 УК РФ признано обстоятельством, смягчающим наказание В., добровольное возмещение имущественного вреда, причиненного преступлением; наказание смягчено до 1 года лишения свободы.

В кассационной жалобе адвокат, не оспаривая доказанность вины и квалификацию содеянного В., просил приговор изменить ввиду его чрезмерной суровости и отсрочить В. отбывание наказания до достижения ее детьми 14-летнего возраста.

Судебная коллегия по уголовным делам Второго кассационного суда общей юрисдикции изменила состоявшиеся в отношении В. судебные решения: в соответствии с ч. 1 ст. 82 УК РФ отсрочила реальное отбывание ею наказания до достижения ее сыном Л., 30 мая 2009 года рождения, четырнадцатилетнего возраста. Кассационное определение мотивировано следующим образом.

При назначении наказания суд первой инстанции, несмотря на беременность В. и наличие у нее малолетнего ребенка, в нарушение положений п. 8 ч. 1 ст. 299 УПК РФ не разрешил вопрос о возможности отсрочки отбывания наказания при наличии к тому оснований, указанных в ч. 1 ст. 82 УК РФ.

Суд апелляционной инстанции оставил без внимания указанное нарушение закона, допущенное судом первой инстанции. Более того, в нарушение положений статей 389.9, 389.19 УПК РФ суд апелляционной инстанции оставил без оценки довод апелляционной жалобы об отсрочке отбывания наказания В. на основании положений ст. 82 УК РФ.

Принимая решение о применении положений ч. 1 ст. 82 УК РФ судебная коллегия учла характер и степень общественной опасности совершенного В. преступления и данные о ее личности, в том числе то, что она одна воспитывала малолетнего ребенка после смерти его отца, впервые привлекалась к уголовной ответственности и находилась в состоянии беременности, отсутствие отягчающих наказание обстоятельств и совокупность признанных судом смягчающих наказание обстоятельств.

Кассационное определение N 77-64/2020

Процессуальные вопросы

1. Ссылка обвиняемого на состояние своего здоровья не может свидетельствовать о том, что он добровольно и недвусмысленно отказался от намерения лично участвовать в судебном заседании.

Постановлением Московского городского суда от 13 июня 2019 года (оставленному без изменения судом апелляционной инстанции) в отношении С., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30 и ч. 4 ст. 159 УК РФ, продлен срок домашнего ареста на 28 суток, а всего до 12 месяцев 28 суток, с сохранением ранее установленных запретов и ограничений.

В кассационной жалобе адвокат просил отменить состоявшиеся в отношении обвиняемого судебные решения как незаконные и необоснованные. Автор жалобы обращал внимание на волокиту, допущенную в ходе предварительного расследования и неэффективную организацию предварительного расследования, несоответствие избранной меры пресечения тяжести предъявленного С. обвинения, сведениям о его личности и состоянии здоровья.

Судебная коллегия по уголовным делам Второго кассационного суда общей юрисдикции отменила апелляционное определение, передав материал судебного производства по ходатайству следователя о продлении срока домашнего ареста на новое апелляционное рассмотрение в тот же суд апелляционной инстанции иным составом суда по следующим основаниям.

По смыслу ч. 2 ст. 17 Конституции РФ, лицо вправе отказаться от реализации своих прав, в том числе, носящих процессуальный характер, однако такой отказ должен быть всегда явно выраженным, добровольным и не должен противоречить законодательству Российской Федерации, общепризнанным принципам и нормам международного права и международным договорам Российской Федерации (п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 года N 21 "О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней").

При этом отказ обвиняемого от ряда процессуальных прав будет считаться действительным с точки зрения Конвенции о защите прав человека и основных свобод только в тех случаях, когда он является недвусмысленным (Постановление Конституционного Суда РФ от 20 июля 2016 года N 17-П).

В силу требований п. 2 ч. 1 ст. 389.12 УПК РФ каждый обвиняемый имеет право на участие в судебном заседании при рассмотрении его дела в суде апелляционной инстанции.

Согласно положениям п. 2 ч. 1 ст. 389.12 УПК РФ, суд апелляционной инстанции не вправе рассматривать дело без участия лица, в отношении которого оно рассматривается, если только указанное лицо явно не выразит свое желание не присутствовать при рассмотрении апелляционной жалобы.

Как следует из изученных материалов, судебное заседание апелляционной инстанции по рассмотрению жалобы адвоката в интересах обвиняемого состоялось в отсутствие обвиняемого. Согласно протоколу судебного заседания свое решение о возможности проведения разбирательства в отсутствие обвиняемого судебная коллегия мотивировала тем, что обвиняемый о личном участии в суде апелляционной инстанции не ходатайствовал.

Однако в судебном материале имеется заявление, написанное адвокатом со слов обвиняемого, о том, что последний просит рассмотреть апелляционную жалобу в его отсутствие в связи с болезнью.

Данному обстоятельству суд апелляционной инстанции надлежащей оценки не дал, мнение обвиняемого по поводу его действительного желания или нежелания принимать участие в суде апелляционной инстанции не выяснил, вопрос об отложении судебного заседания для обеспечения ему реальной возможности участия при рассмотрении жалобы не обсудил.

Между тем, ссылка обвиняемого на состояние своего здоровья как на причину отказа от гарантированного уголовно-процессуальным законом права не может свидетельствовать о том, что он добровольно и недвусмысленно отказался от намерения лично участвовать в судебном заседании в условиях, когда объективная возможность реализации данного права у него имелась. Напротив, данное обстоятельство свидетельствует о том, что отказ от участия в суде апелляционной инстанции являлся вынужденным.

Кроме того, каждому обвиняемому гарантируется право на получение копии вынесенного в отношении него судебного решения о применении к нему меры пресечения (п. 2 ч. 4 ст. 47 УПК РФ), право на получение копии апелляционной жалобы адвоката на данное судебное решение (ст. 389.7 УПК РФ), а также право, с учетом сокращенных сроков рассмотрения таких жалоб, быть извещенным о месте, дате и времени рассмотрения жалобы в суде апелляционной инстанции в срок, достаточный для обеспечения его участия (ст. 389.11 УПК РФ).

Несмотря на указанные требования закона, суд апелляционной инстанции, рассматривая жалобу по существу и принимая обжалуемое решение, не убедился в том, что данные права обвиняемому были обеспечены.

В частности, в судебном материале отсутствуют сведения о получении обвиняемым копии обжалуемого в апелляционном порядке постановления. Имеется лишь расписка следователя о том, что он получил копию данного постановления для вручения С.

Согласно имеющемуся в материале сопроводительному письму обвиняемому была направлена копия апелляционной жалобы его адвоката и уведомление о месте, дате и времени рассмотрения жалобы в суде апелляционной инстанции. Однако сведения о получении С. копии данной жалобы и уведомления о дне ее рассмотрения в суде апелляционной инстанции в материале также отсутствуют.

Поскольку обвиняемый был ограничен в процессуальных правах, составляющих основу права на справедливое судебное разбирательство, допущенные апелляционной инстанцией нарушения уголовно-процессуального закона являются существенными, повлиявшими на исход дела, а потому в силу ст. 401.15 УПК РФ явились основанием для отмены апелляционного постановления.

Кассационное определение N 77-9/2019

2. Противоречия, допущенные судом апелляционной инстанции, исключают возможность однозначного понимания судебного решения, что является недопустимым.

По приговору Черемушкинского районного суда г. Москвы от 10 декабря 2018 года (оставленному без изменения апелляционным определением Московского городского суда от 6 марта 2019 года) Г., К. и В. осуждены по п. п. "а", "в" ч. 5 ст. 290 УК РФ каждый к 7 годам лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима с лишением права занимать должности на государственной службе и в органах местного самоуправления, связанные с выполнением функций представителя власти, организационно-распорядительных и административно-хозяйственных полномочий, на срок 5 лет.

В кассационной жалобе адвокат, действующий в интересах Г., просил изменить состоявшиеся судебные решения в связи с неверной квалификацией его действий, чрезмерной суровостью назначенного наказания, нарушением права на защиту в суде апелляционной инстанции.

В отношении осужденных К. и В. уголовное дело рассматривалось в порядке ч. 2 ст. 401.16 УПК РФ.

Судебная коллегия отменила апелляционное определение в отношении Г, К. и В., а уголовное дело передала на новое апелляционное рассмотрение в тот же суд апелляционной инстанции в ином составе суда по следующим основаниям.

Как видно из резолютивной части апелляционного определения, приговор оставлен без изменения. Вместе с тем в описательно-мотивировочной части определения судебная коллегия, обсудив доводы апелляционных жалоб, посчитала приговор подлежащим изменению.

Противоречия, допущенные судом апелляционной инстанции, исключают возможность однозначного понимания судебного решения, что является недопустимым.

Кроме того, из приговора суда следует, что срок домашнего ареста с 14 июля 2018 года по 9 декабря 2018 года зачтен Г., К. и В. в срок лишения свободы из расчета два дня нахождения под домашним арестом за один день лишения свободы в соответствии с ч. 3.4 ст. 72 УК РФ (в редакции Федерального закона от 3 июля 2018 года N 186-ФЗ). Вместе с тем по смыслу закона время нахождения под домашним арестом лицу, совершившему преступление до 14 июля 2018 года, засчитывается в срок лишения свободы из расчета один день за один день, в том числе и в случае избрания или продолжения применения этой меры пресечения после указанной даты.

Неверное применение уголовного закона судом первой инстанции при зачете времени домашнего ареста в срок отбывания наказания влечет за собой необоснованное ухудшение положения осужденных, поскольку фактически увеличивает срок наказания, подлежащий отбыванию.

Указанное свидетельствует о существенном нарушении закона судами первой и апелляционной инстанции, которые влияют на исход дела.

Кассационное определение N 77-13/2019

3. При наличии обстоятельств, требующих обязательного участия защитника в судебном заседании суда кассационной инстанции, проведенном в порядке главы 45 УПК РФ, рассмотрение дела в отсутствие адвоката одного из осужденных является основанием для отмены кассационного определения в отношении этого осужденного.

По приговору Октябрьского районного суда г. Иваново от 21 декабря 2006 года (оставленным без изменения кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Ивановского областного суда от 14 июня 2007 года) Н. осужден по п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 161 УК РФ (в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 года N 64-ФЗ) к 8 годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

В кассационной жалобе и дополнении к ней осужденный Н. просил отменить состоявшиеся в отношении него судебные решения, прекратить уголовное дело, поскольку приговор, по его мнению, основан на недопустимых доказательствах, действия Н. квалифицированы неправильно, а назначенное ему наказание является чрезмерно суровым.

Судебная коллегия отменила кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Ивановского областного суда от 14 июня 2007 года в отношении Н., передав уголовное дело в отношении него на новое кассационное рассмотрение в тот же суд иным составом суда, по следующим основаниям.

Установлено, что при рассмотрении уголовного дела в судебном заседании кассационной инстанции интересы осужденного Н. в суде кассационной инстанции адвокатом (защитником) представлены не были.

Между тем, право пользоваться помощью адвоката (защитника) не ограничивается отдельными стадиями уголовного судопроизводства, а положения ч.ч. 2 и 5 ст. 50 УПК РФ при отсутствии письменного отказа обвиняемого от защитника или при наличии других обстоятельств, указанных в ч. 1 ст. 51 данного Кодекса, не исключают обязанность суда обеспечить участие защитника при производстве в суде кассационной инстанции (Определение Конституционного Суда РФ от 8 февраля 2007 года N 257-О-П).

Поскольку по делу имелись перечисленные в законе обстоятельства, при которых участие в уголовном судопроизводстве защитника, в том числе по назначению, обязательно, кассационное рассмотрение уголовного дела в отношении Н. в отсутствие защитника является существенным нарушением уголовно-процессуального законодательства, повлиявшим на исход дела.

Кассационное определение N 77-50/2020

4. Вынесение коллективных решений о продлении срока содержания под стражей без индивидуальной оценки личной ситуации каждого из обвиняемых является существенным нарушением уголовно-процессуального закона.

Постановлением Московского городского суда от 9 июля 2019 года (оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 22 августа 2019 года) в отношении:

- Ш., обвиняемого в совершении двух преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 160 УК РФ, содержащегося под стражей с 13 апреля 2018 года, продлен срок содержания под стражей на 3 месяца, а всего до 18 месяцев, до 13 октября 2019 года;

Г., обвиняемого в совершении шести преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 160 УК РФ, содержащегося под стражей с 12 апреля 2018 года, продлен срок содержания под стражей на 3 месяца, а всего до 18 месяцев, то есть до 12 октября 2019 года;

С., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 160 УК РФ, содержащегося под стражей с 25 июля 2018 года, продлен срок содержания под стражей на 3 месяца суток, а всего до 15 месяцев суток, то есть до 25 октября 2019 года.

В кассационной жалобе адвокат, действующий в защиту обвиняемого Ш., просил отменить судебные решения, ссылаясь на положения ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ (в редакции Федерального закона от 2 августа 2019 года N 315-ФЗ), отсутствие оснований для продления меры пресечения в отношении Ш., его состояние здоровья и данные о личности подзащитного.

В отношении обвиняемых Г. и С. кассационная проверка судебного материала произведена в порядке ч. 2 ст. 401.16 УПК РФ.

Судебная коллегия по уголовным делам Второго кассационного суда общей юрисдикции отменила состоявшиеся судебные решения, признав незаконным продление срока содержания под стражей Ш., Г. и С., по следующим основаниям.

По смыслу ст. 109 УПК РФ, продление срока содержания обвиняемого под стражей может иметь место только при подтверждении достаточными данными предусмотренных уголовно-процессуальным законом оснований для дальнейшего применения этой меры пресечения. При продлении срока содержания под стражей на любой стадии производства по уголовному делу судам необходимо проверять наличие на момент рассмотрения данного вопроса предусмотренных ст. 97 УПК РФ оснований, которые должны подтверждаться достоверными сведениями и доказательствами, а также учитывать как указанные в ст. 99 УПК РФ, так и другие обстоятельства, обосновывающие продление срока применения меры пресечения в виде заключения под стражу.

Суд вправе рассмотреть вопрос о продлении срока содержания под стражей в отношении нескольких обвиняемых, подсудимых в одном судебном заседании при условии индивидуального исследования обстоятельств, имеющих значение для принятия решения о мере пресечения.

В описательно-мотивировочной части постановления (определения), вынесенного в отношении нескольких обвиняемых, подсудимых, следует излагать мотивы принятого решения в отношении каждого из них. В резолютивной части такого постановления (определения) необходимо указывать срок, на который продлено содержание под стражей, и дату его окончания в отношении каждого лица (п. 30 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 19 декабря 2013 г. N 41 "О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога").

Данные положения закона при продлении обвиняемым Ш., Г., С. срока содержания под стражей судом первой инстанции в полной мере соблюдены не были.

Рассмотрев ходатайства следователя в отношении обвиняемых Ш., Г. и С. в одном судебном заседании и приняв решение о продлении им срока содержания под стражей на срок свыше 12 месяцев, суд в нарушение указанных выше требований уголовно-процессуального закона в описательно-мотивировочной части постановления не обеспечил индивидуального исследования обстоятельств, имеющих значение для принятия законного и обоснованного решения, не изложил мотивы продления срока действия меры пресечения в отношении каждого обвиняемого, ограничив свои выводы по данному вопросу общей формулировкой о наличии достаточных оснований полагать, что, находясь на свободе, обвиняемые могут продолжить заниматься преступной деятельностью, скрыться от следствия и суда либо иным путем воспрепятствовать установлению истины по делу.

При этом, как видно из исследованных материалов, объем предъявленного Ш., С. и Г. обвинения, количество инкриминированных каждому из них преступлений неодинаковы. Существенно различаются и обстоятельства, относящиеся к их личности, включая семейное положение, состояние здоровья (в том числе инвалидность Ш.), и иные факторы, позволяющие надлежаще индивидуализировать выводы о наличии оснований для продления срока содержания под стражей по каждому из обвиняемых.

Суд не конкретизировал и не дал оценки достаточности данных, свидетельствующих об обоснованности выдвинутого против Ш., Г., С. подозрения в причастности к преступлениям, ограничившись общей для всех обвиняемых формулировкой.

Кроме того, в нарушение уголовно-процессуального законодательства, принимая решение о продлении срока содержания Ш., Г., С. под стражей, суд ограничился перечислением одних и тех же оснований, указанных в ходатайствах следователя, которые ранее уже учитывались судом как при избрании в отношении каждого из обвиняемых меры пресечения в виде заключения под стражу, так и при последующем продлении каждому срока действия этой меры пресечения.

Кассационное определение N 77-27/2019

5. Следователь, в производстве которого находится уголовное дело, обязан предпринять меры для выполнения требования о получении согласия близких родственников умершего обвиняемого на принятие решения о прекращении в отношении него уголовного дела по нереабилитирующему основанию.

Постановлением Кузьминского районного суда г. Москвы от 28 августа 2019 года частично удовлетворена жалоба адвоката, поданная в интересах В.М.В. в порядке ст. 125 УПК РФ. Признано незаконным постановление, вынесенное следователем, о прекращении уголовного дела в отношении В.В.А. по нереабилитирующим основаниям. На следователя возложена обязанность выяснить мнение по вопросу прекращения уголовного дела у всех близких родственников В.В.А., по результатам принять законное и обоснованное решение, о котором уведомить заинтересованных лиц.

Апелляционным постановлением Московского городского суда от 18 сентября 2019 года удовлетворено апелляционное представление прокурора, постановление суда первой инстанции в части удовлетворения требований о признании незаконным постановления о прекращении уголовного дела от 28 декабря 2018 года отменено и в удовлетворении жалобы, поданной адвокатом в порядке ст. 125 УПК РФ, отказано.

В кассационной жалобе адвокат просил отменить апелляционное постановление, считая невозможным вынесение постановления о прекращении уголовного дела в связи со смертью обвиняемого в отсутствие согласия на это всех близких родственников умершего.

Судебная коллегия по уголовным делам Второго кассационного суда общей юрисдикции отменила апелляционное постановление Московского городского суда от 18 сентября 2019 года, передав судебный материал на новое апелляционное рассмотрение в тот же суд иным составом суда, по следующим основаниям.

Как усматривается из представленных материалов, адвокат обратилась в суд с жалобой в порядке ст. 125 УПК РФ о признании незаконным постановления следователя о прекращении уголовного дела в отношении умершего В.В.А. по нереабилитирующим основаниям.

Суд первой инстанции пришел к выводу о незаконности постановления о прекращении уголовного дела от 28 декабря 2018 года, вынесенного следователем, и обязал его выяснить мнение по вопросу прекращения уголовного дела у всех близких родственников В.В.А., по результатам принять законное и обоснованное решение, о котором уведомить заинтересованных лиц.

Суд апелляционной инстанции отменил данное решение и принял новое решение об отказе в удовлетворении жалобы адвоката. В обоснование принятого решения суд апелляционной инстанции указал, что на прекращение уголовного дела было получено согласие сына В.В.А. - В.А.В., в связи с чем пришел к выводу о соблюдении следователем требований уголовно-процессуального закона при вынесении обжалованного постановления.

Вместе с тем, согласно п. 4 ч. 1 ст. 24 УПК РФ уголовное дело не может быть возбуждено, а возбужденное уголовное дело подлежит прекращению в связи со смертью обвиняемого, за исключением случаев, когда производство по уголовному делу необходимо для реабилитации умершего.

По смыслу уголовно-процессуального закона, прекращение уголовного дела (уголовного преследования) по нереабилитирующим основаниям допускается лишь при условии разъяснения обвиняемому правовых последствий принятого решения и при отсутствии его возражений против такого прекращения. Если уголовное дело подлежит прекращению в связи со смертью обвиняемого, следователь разъясняет указанные последствия его близким родственникам. В случаях, когда обвиняемый или близкие родственники умершего обвиняемого возражают против прекращения уголовного дела, производство по делу продолжается в обычном порядке.

Исходя из правовой позиции Конституционного Суда РФ, выраженной в определении от 10 марта 2016 года N 456-О, под согласием близких родственников на прекращение уголовного дела следует понимать отсутствие возражений заинтересованных лиц из их числа на момент принятия данного процессуального решения, притом что имеется согласие одного из близких родственников на такое прекращение, а следователь, в производстве которого находилось уголовное дело, предпринял меры для выполнения требования о получении согласия близких родственников умершего на принятие данного решения (в частности, путем извещения о необходимости явиться в следственный орган и выразить свою позицию относительно прекращения уголовного преследования).

Суд первой инстанции признал постановление следователя о прекращении уголовного дела в отношении умершего В.В.А. незаконным и обязал его выяснить мнения по вопросу прекращения дела у всех близких родственников В.В.А.

Отменяя данное решение суда первой инстанции, суд апелляционной инстанции сослался на наличие согласия на прекращение уголовного дела только со стороны законного представителя умершего, считая такое согласие достаточным для прекращения уголовного дела. Однако данный вывод суда апелляционной инстанции противоречит приведенным требованиям уголовно-процессуального закона.

Каких-либо данных о том, что следователь предпринял меры для выполнения требования о получении согласия близких родственников умершего В.В.А. на прекращение уголовного дела, в том числе путем их извещения о необходимости явиться в следственный орган и выразить свою позицию относительно прекращения уголовного преследования, в апелляционном постановлении не приведено, оценка данному обстоятельству не дана.

Изложенное свидетельствует о том, что судом апелляционной инстанции допущено существенное нарушение уголовно-процессуального закона, повлиявшее на исход дела и влекущее отмену апелляционного постановления.

Кассационное определение N 77-32/2019

6. Постановление мирового судьи о принятии к производству заявления потерпевшего по делу частного обвинения является промежуточным судебным решением, призванным создать должные условия для реализации участниками процесса их прав и для обеспечения выполнения ими своих процессуальных обязанностей, в связи с чем не подлежит самостоятельному обжалованию.

Постановлением мирового судьи судебного участка N 113 района Преображенское г. Москвы от 7 августа 2019 года принято к производству заявление Б.А.Г. о возбуждении уголовного дела частного обвинения в отношении Б.И.А. по обвинению ее в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 128.1 УК РФ.

Апелляционным постановлением Преображенского районного суда г. Москвы от 4 сентября 2019 года постановление мирового судьи от 7 августа 2019 года отменено, производство по делу прекращено на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ в связи с отсутствием в деянии Б.И.А. состава преступления.

В кассационной жалобе частный обвинитель Б.А.Г. просил отменить апелляционное постановление, уголовное дело передать на рассмотрение мировому судье, ссылаясь на то, что суд апелляционной инстанции, рассмотрев дело по существу, подменил собой суд первой инстанции, лишив его права на справедливое разбирательство в состязательном процессе.

Судебная коллегия по уголовным делам Второго кассационного суда общей юрисдикции отменила апелляционное постановление Преображенского районного суда г. Москвы от 4 сентября 2019 года и передала дело в Преображенский районный суд г. Москвы на новое судебное рассмотрение в ином составе суда по следующим основаниям.

В силу ч. 3 ст. 389.2 УПК РФ на стадии подготовки к судебному рассмотрению уголовного дела частного обвинения самостоятельному обжалованию подлежат лишь постановления мирового судьи о возвращении заявления лицу, его подавшему, либо об отказе в принятии заявления к производству. Постановление же мирового судьи о принятии к производству заявления потерпевшего по делу частного обвинения является промежуточным судебным решением, призванным создать должные условия для реализации участниками процесса их прав и для обеспечения выполнения ими своих процессуальных обязанностей, в связи с чем не подлежащим самостоятельному обжалованию.

Кроме того, рассматривая апелляционную жалобу на промежуточное решение мирового судьи, суд апелляционной инстанции вынес постановление о прекращении уголовного дела в отношении Б.И.А. в связи с отсутствием в ее деянии состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 128.1 УК РФ, т.е. принял по делу итоговое решение, притом что таковое судом первой инстанции еще не выносилось.

Между тем, при рассмотрении апелляционных жалоб, обеспечивая реализацию конституционных прав граждан на рассмотрение дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом (ч. 1 ст. 47 Конституции РФ) и на возможность инстанционного обжалования судебного решения (ч. 3 ст. 50 Конституции РФ), суд апелляционной инстанции не вправе подменять нижестоящую инстанцию.

Допущенные судом апелляционной инстанции нарушения уголовно-процессуального законодательства лишили Б.А.Г. права на справедливое судебное разбирательство надлежащим судом в условиях равноправия и состязательности сторон, поэтому они являются существенными, повлиявшими на исход дела.

Кассационное определение N 77-42/2019

7. Отсутствие подписи секретаря в протоколе судебного заседания и непредоставление обвиняемому последнего слова в судебном заседании суда апелляционной инстанции являются существенными нарушениями уголовно-процессуального закона.

Постановлением Советского районного суда г. Рязани от 11 сентября 2019 года в отношении О., подозреваемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 318 УК РФ, была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу. Апелляционным постановлением Рязанского областного суда от 4 октября 2019 года вышеуказанное постановление было изменено в части срока продления заключения под стражу, а также было исключено указание на обвинение О. в совершении преступления средней тяжести и на протокол осмотра места происшествия.

В кассационной жалобе адвокат просил отменить данные судебные решения в связи с отсутствием оснований для избрания в отношении О. меры пресечения в виде заключения под стражу, его непричастностью к инкриминируемому преступлению, нарушением 48-часового срока для принятия судебного решения.

Судебная коллегия по уголовным делам Второго кассационного суда общей юрисдикции отменила состоявшиеся в отношении О. судебные решения, прекратив производство по ходатайству следователя, по следующим основаниям.

Согласно ч. 4 ст. 108 УПК РФ ходатайство об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу рассматривается в судебном заседании.

На основании положений ст.ст. 245, 259 УПК РФ в ходе каждого судебного заседания ведется протокол судебного заседания, в котором излагаются действия и решения суда, а равно действия участников судебного разбирательства, полно и правильно отражаются все необходимые сведения о ходе рассмотрения дела. Полнота и правильность изготовления протокола должны быть заверены подписью председательствующего и секретаря судебного заседания.

В нарушение приведенных норм протокол судебного заседания Советского районного суда г. Рязани от 11 сентября 2019 года секретарем судебного заседания не подписан, что свидетельствует о несоблюдении судом обязательной к исполнению процедуры фиксации уголовного процесса.

Кроме того, согласно ст. 389.14 УПК РФ по окончании судебного следствия суд апелляционной инстанции проводит прения сторон, после которых предоставляет последнее слово лицу, в отношении которого проверяется судебное решение, если данное лицо участвует в судебном заседании. Однако протокол судебного заседания Рязанского областного суда, рассмотревшего апелляционную жалобу адвоката на постановление Советского районного суда г. Рязани от 11 сентября 2019 года, не содержит сведений относительно проведения судом прений сторон. Как следует из протокола судебного заседания суда апелляционной инстанции, судья удалился в совещательную комнату после выступления прокурора, не предоставив возможности защитнику и подозреваемому выступить в прениях сторон, также не предоставил О. право выступить с последним словом.

Данное нарушение ограничило права участников уголовного судопроизводства и повлияло на законность вынесенного апелляционного постановления.

Кассационное определение N 77-33/2019

8. Уголовное преследование при наличии в отношении подозреваемого или обвиняемого неотмененного постановления органа дознания, следователя или прокурора о прекращении уголовного дела по тому же обвинению либо об отказе в возбуждении уголовного дела не допускается.

По приговору мирового судьи судебного участка N 4 Советского района г. Тамбова от 29 марта 2019 года ранее не судимая С. осуждена по ч. 1 ст. 119 УК РФ к обязательным работам сроком на 160 часов.

Апелляционным постановлением Советского районного суда г. Тамбова от 23 мая 2019 года указанный приговор изменен: исключены из его описательно-мотивировочной части указания: на возможность лишения жизни потерпевшего; на доказательства вины осужденной - протоколы допросов; об учете при назначении наказания отношения осужденной к содеянному; непризнание ею своей вины и непринесение извинений потерпевшему.

В кассационной жалобе осужденная С. просила отменить состоявшиеся в отношении нее судебные решения и постановить в отношении нее оправдательный приговор.

Судебная коллегия по уголовным делам Второго кассационного суда общей юрисдикции отменила апелляционное постановление Советского районного суда г. Тамбова от 23 мая 2019 года, уголовное дело направила на новое апелляционное рассмотрение в тот же суд в ином составе суда по следующим основаниям.

Исходя из положений п. 5 ч. 1 ст. 27 УПК РФ, не допускается уголовное преследование при наличии в отношении подозреваемого или обвиняемого неотмененного постановления органа дознания, следователя или прокурора о прекращении уголовного дела по тому же обвинению либо об отказе в возбуждении уголовного дела.

Суд апелляционной инстанции оставил без внимания доводы жалобы С., не исследовал и не дал оценки постановлениям об отказе в возбуждении уголовного дела, вынесенным на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, за отсутствием в ее действиях состава преступления, предусмотренного ст. 119 УК РФ.

Кассационное определение N 77-48/2020

9. Нарушения требований уголовно-процессуального закона непосредственно повлияли на правильность разрешения основного вопроса, подлежащего доказыванию по уголовному делу, - о виновности лица в совершении преступления.

По приговору Шарьинского районного суда Костромской области от 19 декабря 2018 года (оставленному без изменения апелляционным определением Костромского областного суда от 5 марта 2019 года) ранее судимый П. осужден по ч. 4 ст. 111 УК РФ к 10 годам лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии особого режима.

В кассационной жалобе осужденный П. просил отменить приговор, вынести реабилитирующее решение в связи с недоказанностью его вины.

Судебная коллегия по уголовным делам Второго кассационного суда общей юрисдикции отменила апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Костромского областного суда от 5 марта 2019 года, направив уголовное дело на новое апелляционное рассмотрение в тот же суд, по следующим основаниям.

Как видно из описательно-мотивировочной части приговора, вывод суда о виновности П. в совершении преступления основан в том числе на оглашенном в судебном заседании протоколе явки с повинной П., в котором он сообщает о причинении им телесных повреждений потерпевшему путем неоднократного нанесения ударов палкой и ногой. Указанная явка с повинной дана П. в отделе полиции после доставления его для проверки на причастность к преступлению в отношении потерпевшего. Однако какие-либо объективные данные, подтверждающие факт разъяснения ему права иметь защитника с указанного момента в материалах дела отсутствуют. В судебном заседании П. свою вину не признал и не подтвердил сведения, изложенные в его явке с повинной, указав, что написал ее под давлением оперативных сотрудников. Изложенные обстоятельства, исходя из требований ст. 75 УПК РФ, не позволяют прийти к выводу о процессуальной допустимости протокола явки с повинной.

Кроме того, в обоснование вывода о виновности осужденного суд сослался на показания свидетеля З. - оперативного сотрудника полиции, в которых сообщались не только обстоятельства получения им явки с повинной, но и ставшие известными ему со слов П. обстоятельства избиения последним потерпевшего, включая механизм причинения телесных повреждений и орудие преступления.

Констатация процессуальной недопустимости явки с повинной П. и показаний свидетеля З. влечет необходимость переоценки по правилам ст.ст. 17, 87, 88 УПК РФ совокупности собранных по делу доказательств, в том числе с позиции их достаточности для вывода о виновности П. в совершении инкриминируемого ему деяния.

Кассационное определение N 77-59/2020

10. Несогласие суда апелляционной инстанции с оценкой доказательств, сделанной судом нижестоящей инстанции, не является основанием для безусловной отмены приговора с передачей дела на новое судебное разбирательство.

По приговору Дорогомиловского районного суда г. Москвы от 19 декабря 2018 года несудимый Т. осужден по ч. 5 ст. 264 УК РФ к 4 годам лишения свободы в исправительной колонии общего режима с лишением права заниматься деятельностью, связанной с управлением транспортными средствами, сроком на 3 года.

Апелляционным постановлением Московского городского суда от 22 октября 2019 года приговор отменен, уголовное дело направлено на новое судебное разбирательство, в тот же суд, в ином составе.

В кассационном представлении заместитель прокурора г. Москвы просил об отмене решения суда апелляционной инстанции и направлении уголовного дела в отношении Т. на новое апелляционное рассмотрение, поскольку, по его мнению, законных оснований для отмены приговора не имелось.

Судебная коллегия по уголовным делам Второго кассационного суда общей юрисдикции отменила апелляционное определение, передав уголовное дело на новое апелляционное рассмотрение в Московский городской суд, по следующим основаниям.

В соответствии с ч. 1 ст. 389.22 УПК РФ обвинительный приговор или иные решения суда первой инстанции подлежат отмене с передачей уголовного дела на новое судебное разбирательство, если в ходе рассмотрения дела в суде первой инстанции были допущены нарушения уголовно-процессуального и (или) уголовного законов, неустранимые в суде апелляционной инстанции.

Отменяя приговор или иное решение суда первой инстанции и передавая дело на новое судебное разбирательство, суд обязан указать причины, по которым судом апелляционной инстанции не может быть устранено допущенное нарушение.

Как следует из материалов дела, основаниями отмены приговора в отношении Т. и передачи дела на новое судебное разбирательство явилось то, что приговор основан на неправильном применении уголовного и уголовно-процессуального законов, суд не учел обстоятельств, которые повлияли или могли повлиять на решение вопроса о виновности или невиновности осужденного. В качестве таких нарушений суд апелляционной инстанции указал на отсутствие должной оценки дефектной ведомости, письму завода-изготовителя двигателей и показаниям ряда свидетелей, а также специалиста.

Вместе с тем, приведенные судом апелляционной инстанции нарушения норм УПК РФ не являются неустранимыми.

Как усматривается из приговора, в нем приведено содержание показаний свидетелей и специалиста, на которые указал суд апелляционной инстанции, в судебном решении также содержится правовая оценка этих и других указанных судом апелляционной инстанции доказательств с приведением мотивов, по которым суд принял одни из них и отверг другие.

Изучение уголовного дела показало, что версия о неисправности двигателя автобуса исследовалась как в ходе предварительного следствия, так и в суде первой инстанции. С этой целью были допрошены очевидцы происшествия, водители и пассажиры данного автобуса, проведены осмотры и диагностика всех узлов и механизмов транспортного средства с привлечением конструкторов, испытателей завода - изготовителя данного автобуса, представителей предприятия его эксплуатировавшего, назначались судебные экспертизы и следственные эксперименты. По результатам исследования данных доказательств и их оценки сформулирован мотивированный вывод об исправности автобуса в момент наезда на пешеходов.

Выражая несогласие с данным выводом, суд апелляционной инстанции не раскрыл в своем решении содержание конкретных доказательств, которым, по его мнению, противоречат указанные им показания трех свидетелей, специалиста, дефектная ведомость и письмо завода - изготовителя двигателей, не пояснил, почему указанные показания и документы имеют для суда апелляционной инстанции приоритет над другими исследованными судом доказательствами, в частности над заключением эксперта-автотехника, каким образом они могли повлиять на выводы суда о виновности Т. в совершении преступления, не привел причин, по которым судом апелляционной инстанции не может быть устранено допущенное нарушение, в том числе путем назначения дополнительной или повторной экспертизы.

Кассационное определение N 77-194/2020

Судебная коллегия по уголовным делам Второго кассационного суда общей юрисдикции