Постановление Европейского Суда по правам человека от 26 ноября 2019 г. Дело "Белугин (Belugin) против Российской Федерации" (Жалоба N 2991/06) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Белугин (Belugin)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 2991/06)

Постановление Суда

Страсбург, 26 ноября 2019 г.

По делу "Белугин против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Пауля Лемменса, Председателя Палаты Суда,

Пауло Пинто де Альбукерке,

Дмитрия Дедова,

Алёны Полачковой,

Марии Элосеги,

Джильберто Феличи,

Лорэн Скембри Орланд, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 22 октября 2019 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 2991/06, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Дмитрием Юрьевичем Белугиным (далее - заявитель) 31 октября 2005 г.

2. Заявитель был представлен адвокатом А.В. Каревым, практикующим в г. Томске. Власти Российской Федерации первоначально были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным, а затем его преемником в этой должности М.Л. Гальпериным.

3. Заявитель жаловался на жестокое обращение со стороны сотрудников органов внутренних дел во время его содержания под стражей и на отсутствие соответствующего расследования этого факта. Он также утверждал, что производство по его уголовному делу не было справедливым, поскольку вынесенный ему приговор был основан на явке с повинной, сделанной под принуждением и в отсутствие адвоката.

4. 13 апреля 2012 г. жалоба была коммуницирована властям Российской Федерации.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1976 году и отбывает наказание в г. Томске.

А. Задержания заявителя и предполагаемое жестокое обращение с ним

1. События 25 и 26 декабря 2002 г.

6. Около полудня 25 декабря 2002 г. заявитель был задержан по подозрению в нападении на Кон. и доставлен в Управление по борьбе с организованной преступностью при УВД г. Томска (далее - УБОП). По словам заявителя, сотрудники милиции избивали его в течение девяти часов, чтобы заставить его признаться в преступлении, которое он не совершал.

7. В 21.00 в отсутствие адвоката заявитель подписал протокол явки с повинной в отношении ограбления Кон. Протокол был составлен следователем М. В 21.20 был составлен протокол задержания.

8. В 21.55 заявитель был допрошен в качестве подозреваемого в присутствии адвоката по назначению Ф. Заявитель подтвердил ранее данные им признательные показания. Допрос был записан на видео. По утверждениям заявителя, до допроса у него не было конфиденциальной беседы с адвокатом, кроме того, адвокат не обратил внимания на следы крови у него на рубашке.

9. Тем временем, по словам заявителя, его родственники наняли для него другого адвоката, Т.

10. В 23.37 заявителя доставили на место преступления. Данное следственное действие было записано на видео. При нем присутствовал адвокат по назначению Ф.

11. В неустановленное время заявителя поместили в изолятор временного содержания (далее - ИВС). Согласно записи в его медицинской карте в это время у него не было телесных повреждений.

12. 26 декабря 2002 г., в 22.30, в отсутствие адвоката заявитель подписал два документа: написанное от руки заявление о явке с повинной и протокол его явки с повинной в отношении ограбления и убийства Кол. По утверждению заявителя, он подписал данные заявления в результате жестокого обращения со стороны сотрудников милиции.

2. События 27 декабря 2002 г.

13. 27 декабря 2002 г. заявителя доставили в Ленинский районный суд г. Томска для участия в судебном заседании. Заявитель отметил, что тогда он впервые встретился с адвокатом Т. Суд решил освободить заявителя под подписку о невыезде.

14. После судебного заседания заявитель направился к следователю в сопровождении адвоката и родственников, чтобы дать упомянутую выше подписку. По словам заявителя, следователь предложил адвокату остаться за дверью комнаты, в которую заявитель вошел в сопровождении трех сотрудников милиции и где он был задержан ими. Заявитель утверждал, что он не оказывал сопротивления, а только требовал доступа к адвокату. Власти Российской Федерации указали, что сотрудники милиции применили физическую силу, поскольку заявитель активно сопротивлялся при задержании.

15. Заявитель утверждал, что в ночь с 27 на 28 декабря 2002 г. сотрудники УБОП угрожали ему дальнейшим жестоким обращением, если он подаст жалобу и раскроет их личности.

16. 28 декабря 2002 г., в 20.00, заявитель был помещен в ИВС. Согласно записи в его медицинской карте у него не было телесных повреждений.

17. 29 декабря 2002 г., во время допроса в присутствии его адвоката Т., заявитель сказал, что под принуждением сознался в двух ограблениях и в убийстве.

18. 30 декабря 2002 г. заявитель был осмотрен судебно-медицинским экспертом. В соответствии с заключением судебно-медицинской экспертизы N 1779 у заявителя было несколько синяков на затылке, на правом виске и на левом ухе и ссадина на правом запястье. Телесные повреждения были причинены за три - пять дней до обследования в результате повторяющихся ударов тяжелым тупым предметом с ограниченной площадью, например, кулаком. Эксперт отметил, что ссадина на запястье могла возникнуть в результате применения наручников. Данные повреждения не нанесли вреда здоровью заявителя.

3. Расследование по факту предполагаемого жестокого обращения

19. 13 и 29 января 2003 г. мать и дедушка заявителя обратились к прокурору с жалобами на задержания заявителя 25 и 27 декабря 2002 г. и на жестокое обращение с ним в органе внутренних дел.

20. 30 января 2003 г. помощник прокурора вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по факту предполагаемого жестокого обращения на основании того, что все телесные повреждения заявителя, такие как синяки на затылке, правом виске и запястьях, были причинены 25 декабря 2002 г. в ходе задержания в ответ на оказанное заявителем сопротивление. Данное постановление не было обжаловано.

4. Производство по делу о предполагаемом бездействии областной прокуратуры*

(* Так в тексте. Здесь и далее, по-видимому, имеется в виду Прокуратура Томской области (примеч. редактора).)

21. 9 сентября 2005 г. Советский районный суд г. Томска прекратил производство по делу о предполагаемом бездействии областной прокуратуры, в которой отказались уточнить срок содержания заявителя под стражей на основании того, что его уголовное дело рассматривалось Томским областным судом (далее также - областной суд). Советский районный суд г. Томска счел, что исчисление срока содержания заявителя под стражей относилось к компетенции суда, который рассматривал дело по существу.

22. 13 октября 2005 г. постановление Советского районного суда г. Томска было оставлено в силе апелляционной инстанцией.

B. Судебное разбирательство по уголовному делу заявителя и его осуждение

23. В неустановленную дату в июле 2004 года уголовное дело заявителя было передано в Томский областной суд для рассмотрения по существу. Заявитель был представлен адвокатом Т. 1 сентября 2005 г. он просил суд заменить Т. другим адвокатом. В результате после этого заявителя представлял адвокат К.

24. Заявителю были предъявлены обвинения в трех ограблениях и одном убийстве. Он не признал себя виновным по всем пунктам обвинения. Один из сообвиняемых, Ку., признал свою вину и дал показания против других сообвиняемых, в том числе заявителя. Другой сообвиняемый, Kaш., отказался от своих показаний, данных им в ходе предварительного расследования и уличавших заявителя, утверждая, что они были получены под принуждением.

25. Заявитель оспаривал допустимость своих признательных показаний, настаивая на том, что они были получены в результате жестокого обращения со стороны сотрудников УБОП. Он ссылался на постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 30 января 2003 г. и требовал приобщения данного постановления и заключения судебно-медицинской экспертизы N 1779 к материалам его уголовного дела.

26. Томский областной суд допросил сотрудников У., Г. и Ф., которые проводили задержание заявителя в кабинете следователя. Они пояснили, что повалили заявителя на пол, завели ему руки за спину и надели на них наручники, чтобы преодолеть сопротивление с его стороны. Защита оспаривала их показания в части, касавшейся причинения заявителю телесных повреждений во время задержания, на основании того, что сотрудники милиции в соответствии с законом были обязаны составить рапорт об обстоятельствах задержания и применения силы, оказать заявителю медицинскую помощь и немедленно сообщить о задержании заявителя его родственникам и прокурору.

27. Томский областной суд также допросил А., секретаря суда, которая присутствовала в судебном заседании 27 декабря 2002 г. А. сообщила, что не заметила у заявителя видимых повреждений, но она не была уверена в том, что у него не было каких-либо травм, поскольку она не являлась врачом и не осматривала заявителя.

28. При описании обстоятельств, которые привели к признательным показаниям, заявитель также ссылался на его незадокументированное задержание 25 декабря 2002 г. и на задержку в составлении протокола его задержания. Он просил областной суд признать факт фальсификации последнего в отдельном постановлении.

29. Рассмотрев материалы, представленные сторонами в отношении утверждений заявителя о жестоком обращении, Томский областной суд счел, что признательные показания заявителя были допустимыми по следующим причинам.

30. Что касается признательных показаний заявителя, касавшихся ограбления и убийства Koл., областной суд отметил, что 26 декабря 2002 г. заявитель сделал два заявления о явке с повинной, одно из которых было написано от руки. Он подписал эти заявления после того, как был задержан по подозрению в совершении другого преступления, и сотрудники милиции, производившие его задержание, не могли знать о тех обстоятельствах, в которых сознался заявитель.

31. Томский областной суд отклонил довод заявителя о том, что он дал признательные показания в результате жестокого обращения со стороны сотрудников милиции, на основании следующего:

"В ходе судебного разбирательства его мать, Д.Б., и его сестра, E.K., допрошенные в качестве свидетелей, подтвердили, что [заявитель] был жестоко избит; они видели у него телесные повреждения 27 декабря 2002 г., когда он был освобожден в зале суда. [Заявитель] утверждает, что данные телесные повреждения были причинены ему 25 декабря 2002 г., когда один из сотрудников милиции бил его по голове ботинком. Из заключения судебно-медицинской экспертизы следует, что 30 декабря [у заявителя] была рана на затылке, синяки на левом виске и левом ухе, которые могли быть причинены ему за три - пять дней до освидетельствования. Однако в ходе судебного разбирательства было установлено, что данные телесные повреждения могли быть причинены ему только после заседания Ленинского районного суда г. Томска 27 декабря 2002 г. В этот день районный суд рассмотрел и отклонил ходатайство о заключении [заявителя] под стражу. Из показаний А., секретаря судебного заседания 27 декабря 2002 г., следует, что, когда [заявитель] явился в суд, ни [он сам], ни его защитник не жаловались на жестокое обращение; она помнит, что, когда [заявитель] прибыл в судебное заседание, она не заметила каких-либо повреждений у него на голове или на лице. Данные обстоятельства подтверждаются протоколом судебного заседания от 27 декабря 2002 г., исследованным в ходе судебного разбирательства и доказывающим, что [заявитель] выразил готовность сотрудничать со следствием, обстоятельство, которое было принято во внимание судом при вынесении постановления об освобождении заявителя. Отсутствие у [заявителя] на лице каких-либо телесных повреждений ночью 26 декабря 2002 г. следует из видеозаписи его допроса, который был проведен в присутствии адвоката и исследован в суде. Из справки, выданной Северским ИВС, где Белугин содержался с 25 по 27 декабря 2002 г. до судебного заседания по вопросу его заключения под стражу, и представленной суду, следует, что у него не было каких-либо телесных повреждений. Из [его] собственных показаний следует, что после судебного [заседания] 27 декабря 2002 г. он вместе с родственниками и адвокатом направился в областную прокуратуру, чтобы дать подписку о невыезде; однако он был снова задержан в кабинете следователя. Свидетели Г., У. и Ф., сотрудники милиции, и следователь М. показали, что [заявитель] был вновь задержан, когда находился в областной прокуратуре, по подозрению в совершении другого преступления; он активно сопротивлялся задержанию, и к нему была применена физическая сила. При таких обстоятельствах суд считает, что по отношению к [заявителю] не было допущено жестокого обращения... когда он давал явку с повинной 26 декабря 2002 г. относительно обстоятельств нападения на Koл. и его убийства; в ходе его второго задержания 27 декабря 2002 г. к нему была применена физическая сила. Таким образом, суд полагает, что явка с повинной была получена на стадии предварительного расследования в соответствии с законом.

Поскольку явка с повинной является добровольным сообщением лица о совершенном преступлении, требования соответствующего законодательства об обязательном присутствии адвоката в момент получения заявлений подозреваемого или обвиняемого не применяются; следовательно, отсутствие адвоката в момент, когда [заявитель] добровольно сообщил о совершенном преступлении в органы милиции, не может являться нарушением его права на защиту".

32. Областной суд также счел, что признательные показания заявителя подтверждались другими доказательствами, а именно показаниями сообвиняемого Kу. о том, что заявитель сам рассказал ему об убийстве Koл., и показаниями сообвиняемого Kaш., полученными в ходе расследования. Он также ссылался на заключения судебно-медицинских экспертиз, полагая, что их выводы относительно того, каким образом потерпевшему были причинены телесные повреждения, соответствовали показаниям заявителя. Наконец, Томский областной суд отметил, что следствие рассматривало альтернативные версии того, что потерпевший мог быть убит другим человеком. Он не принял алиби заявителя в связи с рядом несоответствий в показаниях его матери и сестры.

33. Ссылаясь на признательные показания заявителя от 25 декабря 2002 г. относительно ограбления Кон., областной суд отклонил доводы заявителя о жестоком обращении по аналогичным основаниям (см. выше § 31). Он также счел, что вина заявителя подтверждалась показаниями сообвиняемых Kу. и Kaш. и иными доказательствами, такими как заключения судебно-медицинских экспертиз, показания свидетелей и протоколы обысков.

34. 9 июня 2006 г. Томский областной суд признал заявителя виновным в трех ограблениях и одном убийстве. Он приговорил заявителя к 20 годам лишения свободы, начиная с 25 декабря 2002 г., даты его задержания. Областной суд также постановил, что заявитель и другие сообвиняемые обязаны выплатить совместно сестре Koл. 188 762 рубля в качестве компенсации морального вреда. В соответствии с приговором суда все вещественные доказательства по делу подлежали уничтожению.

35. 8 апреля 2008 г. Верховный Суд Российской Федерации оставил кассационную жалобу заявителя без удовлетворения и оставил приговор в силе. Доводы заявителя о том, что его признательные показания были получены под принуждением, были отклонены как необоснованные.

С. События после коммуникации жалобы властям Российской Федерации

36. 30 мая 2012 г. заместитель прокурора Томской области отменил постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 30 января 2003 г. и направил жалобы, поданные родственниками заявителя 13 и 29 января 2003 г., в Следственный комитет* (* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Следственное управление Следственного комитета Российской Федерации по Томской области (примеч. редактора).) для проведения дальнейшего расследования.

37. 4 июня 2012 г. была проведена судебно-медицинская экспертиза. Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы N 3139-М телесные повреждения заявителя, указанные в заключении судебно-медицинской экспертизы N 1779, могли быть причинены при обстоятельствах, описанных сотрудниками милиции, то есть в ходе задержания заявителя 27 декабря 2002 г. Телесные повреждения были признаны не причинившими вреда здоровью.

38. 5 июня 2012 г. старший следователь Следственного управления Следственного комитета по Томской области вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Он ссылался на выводы Томского областного суда, согласно которым телесные повреждения заявителя, зафиксированные в заключении судебно-медицинской экспертизы от 30 декабря 2002 г., были причинены в ходе его задержания 27 декабря 2002 г. Помимо обстоятельств, на которые ссылался областной суд, следователь указал на несоответствия в описании заявителя относительно времени и места его предполагаемого избиения. Он отметил, в частности, что до 29 декабря 2002 г. ни заявитель, ни его адвокат не жаловались на предполагаемое жестокое обращение со стороны сотрудников милиции. Следователь также указал, что в ходе судебного заседания 27 декабря 2002 г. заявитель подтвердил, что он дал признательные показания добровольно и что 26 и 27 декабря 2002 г. его адвокат просил следственные органы и суд принять данный факт во внимание при избрании ему меры пресечения. Таким образом, следователь пришел к выводу, что заявитель впервые упомянул о жестоком обращении с ним 26 декабря 2002 г. лишь 29 декабря 2002 г. Наконец, следователь отметил, что на более поздней стадии заявитель также утверждал, что он подвергался жестокому обращению 25 декабря 2002 г. и что в своей жалобе в Европейский Суд он добавил, что также он подвергался жестокому обращению с 27 по 28 декабря 2002 г.

II. Соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика

A. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации

39. Соответствующее законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика изложены в Постановлении Европейского Суда по делу "Турбылев против Российской Федерации" (Turbylev v. Russia) от 6 октября 2015 г., жалоба N 4722/09* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2016. N 2 (примеч. редактора).), §§ 46-49. В частности, соответствующие статьи Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ), касающиеся использования признательных показаний подозреваемых по уголовным делам на стадии досудебного расследования, гласят:

"Статья 75

...2. К недопустимым доказательствам относятся:

1) показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника... и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде...

Статья 142

1. Заявление о явке с повинной - добровольное сообщение лица о совершенном им преступлении.

2. Заявление о явке с повинной может быть сделано как в письменном, так и в устном виде. Устное заявление принимается и заносится в протокол в порядке, установленном частью третьей статьи 141 настоящего Кодекса".

40. В своем Определении от 20 октября 2005 г. N 391-О* (* Имеется в виду Определение Конституционного Суда Российской Федерации "Об отказе в принятии к рассмотрению ходатайства гражданина Подгузова Василия Романовича о разъяснении Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 14 октября 2004 года N 326-О" (примеч. редактора).) Конституционный Суд Российской Федерации установил, что статья 142 УПК РФ, обозначающая явку с повинной как повод к возбуждению уголовного дела и не регламентирующая порядок и условия использования ее судом в качестве доказательства, не содержит положений, которые ограничивали бы действие норм уголовно-процессуального закона, в том числе статьи 75 УПК РФ, устанавливающих порядок доказывания по уголовным делам, и отменяли бы обязательность их соблюдения при решении вопроса об оглашении в судебном заседании сделанного в ходе досудебного производства заявления о явке с повинной.

В. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2009 г. N 1 "О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации"

41. Пункт 9 этого постановления предусматривает, что жалобы, поданные в порядке статьи 125 УПК РФ, могут быть рассмотрены, только если не завершено предварительное расследование. Если уголовное дело уже было направлено в суд для рассмотрения по существу, судья выносит постановление об отказе в принятии жалобы к рассмотрению или о прекращении производства по жалобе и разъясняет заявителю, что он вправе поставить данные вопросы перед судом в ходе судебного разбирательства по уголовному делу.

С. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2016 г. N 55 "О судебном приговоре"

42. В соответствии с пунктом 10 данного постановления в тех случаях, когда в ходе проверки сообщения о преступлении подсудимый обращался с письменным или устным заявлением о явке с повинной, и сторона обвинения ссылается на указанные в этом заявлении сведения как на одно из доказательств его виновности, суду надлежит проверять, в частности, разъяснялись ли подсудимому при принятии от него такого заявления его права, в том числе право не свидетельствовать против самого себя и право пользоваться услугами адвоката, и была ли ему обеспечена возможность осуществления этих прав.

43. Если подсудимый объясняет изменение или отказ от полученных в присутствии защитника показаний тем, что они были даны под принуждением, то судом должны быть приняты достаточные и эффективные меры по проверке такого заявления подсудимого. При этом суду следует иметь в виду, что бремя опровержения доводов стороны защиты о том, что показания подсудимого были получены с нарушением требований закона, лежит на прокуроре (государственном обвинителе) (пункт 12 указанного постановления).

44. При наличии оснований для проверки заявления подсудимого в порядке, предусмотренном статьей 144 УПК РФ, суд направляет его руководителю соответствующего органа предварительного расследования. Проведение данной проверки не освобождает суд от обязанности дать оценку материалам, представленным по ее результатам, и отразить свои выводы в приговоре (пункт 13 указанного постановления).

45. Если в ходе судебного разбирательства доводы подсудимого о даче им показаний под воздействием недозволенных методов ведения расследования не опровергнуты, то такие показания не могут быть использованы в доказывании (пункт 14 указанного Постановления).

D. Федеральный закон "О полиции"

46. Статьи 18-20 Федерального закона от 7 февраля 2011 г. N 3-ФЗ "О полиции" предусматривают, что:

- сотрудник полиции имеет право на применение физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия в ходе задержания;

- сотрудник полиции обязан принять меры по предоставлению гражданину, получившему телесные повреждения в результате применения физической силы, медицинской помощи в возможно короткий срок;

- о каждом случае применения физической силы, в результате которого причинен вред здоровью гражданина или причинен материальный ущерб гражданину либо организации, а также о каждом случае применения специальных средств или огнестрельного оружия сотрудник полиции обязан сообщить непосредственному начальнику либо руководителю ближайшего территориального органа или подразделения полиции и в течение 24 часов с момента их применения представить соответствующий рапорт.

47. Закон Российской Федерации от 18 апреля 1991 г. N 1026-1 "О милиции" и соответствующие подзаконные акты содержали аналогичные положения.

Е. Другие подзаконные акты

48. В Наставлении о порядке исполнения обязанностей и реализации прав полиции в дежурной части территориального органа МВД после доставления граждан, утвержденном приказом Министерства внутренних дел Российской Федерации от 30 апреля 2012 г. N 389, предусмотрено следующее:

- оперативный дежурный обязан докладывать начальнику о всех случаях, когда доставленное лицо имеет видимые ранения, телесные повреждения или находится в состоянии, требующем срочного медицинского вмешательства;

- оперативный дежурный обязан вызвать выездную бригаду скорой медицинской помощи или принять меры к доставлению лица в ближайшую медицинскую организацию государственной или муниципальной систем здравоохранения;

- оперативный дежурный обязан выяснить причины и обстоятельства получения ранений, телесных повреждений у доставленного лица. В случае получения информации о причинении ранений, телесных повреждений в результате насильственных действий, оперативный дежурный обязан получить от него заявление, а при невозможности получения заявления составить мотивированный рапорт, которые зарегистрировать в Книгу учета заявлений (сообщений) о преступлениях, об административных правонарушениях и происшествиях.

49. В Наставлении воспроизводились правила, которые действовали на момент событий настоящего дела (см. Постановление Европейского Суда по делу "Чернецкий против Российской Федерации" (Chernetskiy v. Russia) от 16 октября 2014 г., жалоба N 18339/04* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2015. N 2 (примеч. редактора).), § 50).

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

50. Заявитель жаловался на жестокое обращение со стороны сотрудников милиции во время его содержания под стражей 25-26 и 27-28 декабря 2002 г. и на отсутствие эффективных средств правовой защиты в этом отношении. Он ссылался на статью 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

А. Доводы сторон

51. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель впервые пожаловался на жестокое обращение 29 декабря 2002 г. и что он впоследствии снова поднял данный вопрос в ходе судебного разбирательства по его уголовному делу в контексте допустимости доказательств. Они указали, что задача суда, который рассматривал уголовное дело заявителя по существу, заключалась в определении того, был ли подсудимый виновен в совершении преступлений, которые ему вменялись, а не привлекать к ответственности лиц, которые предположительно жестоко обращались с заявителем. Ссылаясь на Постановление Европейского Суда по делу "Белевицкий против Российской Федерации" (Belevitskiy v. Russia) от 1 марта 2007 г., жалоба N 72967/01* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2007. N 8 (примеч. редактора).), § 63, власти Российской Федерации отмечали, что заявитель не исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты в отношении его жалоб на предполагаемое жестокое обращение. Он был представлен опытным адвокатом по уголовным делам, и для него не представляло бы больших затруднений подать жалобу на постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, что являлось бы обычным средством исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты в отношении данной жалобы. Тем не менее заявитель не объяснил, почему он не сделал этого.

52. Заявитель настаивал на своей жалобе и утверждал, что он был избит 25 декабря 2002 г. в ходе задержания и что избиение продолжилось и после этого с целью заставить его подписать несколько признательных показаний. Заявитель утверждал, что после его второго задержания 27 декабря 2002 г. он провел ночь в УБОП, где получал угрозы от сотрудников милиции. Он также оспаривал достоверность сведений медицинской карты ИВС, на которую ссылался суд, отклоняя его доводы о жестоком обращении. Заявитель ссылался в этом отношении на отсутствие телесных повреждений, которое было зафиксировано 27 декабря 2002 г., когда его поместили в ИВС во второй раз, несмотря на признание властями того, что ему были нанесены телесные повреждения в ходе второго задержания. Он также утверждал, что поднимал вопрос о жестоком обращении в своей жалобе на бездействие органов прокуратуры в сентябре 2005 года, но Советский районный суд г. Томска отклонил ее. Наконец, заявитель затрагивал данный вопрос в ходе судебного разбирательства по его уголовному делу, однако его доводы также были отклонены как необоснованные. Он утверждал, что при таких обстоятельствах обращение в суд с отдельной жалобой на постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 30 января 2003 г. не изменило бы ситуацию.

В. Мнение Европейского Суда

53. Европейский Суд отмечает, что заявитель жаловался на несколько эпизодов жестокого обращения. Во-первых, он жаловался на то, что его избивали 25 и 26 декабря 2002 г., и, во-вторых, что он получал угрозы ночью в период его содержания в УБОП с 27 по 28 декабря 2002 г. Последняя жалоба впервые была заявлена в Европейский Суд в формуляре жалобы от 31 октября 2005 г. Таким образом, Европейский Суд полагает, что в данной части жалоба является неприемлемой для рассмотрения по существу в связи с неисчерпанием внутригосударственных средств правовой защиты и в любом случае подана с нарушением правила шестимесячного срока (см. Решение Европейского Суда по делу "Трубников против Российской Федерации" (Trubnikov v. Russia) от 14 октября 2003 г., жалоба N 49790/99).

54. В отношении утверждений заявителя о жестоком обращении, имевшем место 25 декабря 2002 г., Европейский Суд напоминает свою устоявшуюся позицию, согласно которой обжалование в суд постановления прокурора об отказе в возбуждении уголовного дела в ответ на жалобу заявителя на жестокое обращение является обычным способом исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты в отношении жалобы на предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции (см., например, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Белевицкий против Российской Федерации" § 61, и упомянутое выше Решение Европейского Суда по делу "Трубников против Российской Федерации"). Заявитель не подавал такой жалобы на постановление прокурора об отказе в возбуждении уголовного дела от 30 января 2003 г. в настоящем деле. Европейский Суд далее отмечает, что постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 5 июня 2012 г. было простой формальностью. Оно было вынесено более чем через девять лет после постановления от 30 января 2003 г. и содержало те же выводы (см. выше §§ 36-38). В любом случае заявитель не обжаловал ни одно из постановлений, таким образом, это не влияет на вышеизложенные соображения.

55. Что касается утверждения заявителя о том, что он довел свои жалобы в ходе судебных разбирательств в судах первой и апелляционной инстанций и тем самым использовал судебное средство правовой защиты в процессе исчерпания, Европейский Суд прежде всего напоминает, что целью судебного разбирательства по уголовному делу заявителя было установление его вины в совершении вменяемых ему деяний, а не привлечение к ответственности за предполагаемое избиение или предоставление возмещения за предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции (см. Решение Европейского Суда по делу "Тотева против Болгарии" (Toteva v. Bulgaria) от 3 апреля 2003 г., жалоба N 42027/98). Рассмотрев представленные сторонами материалы, Европейский Суд отмечает, что в них не содержится доказательств того, что заявитель оспаривал постановление прокурора в судах Российской Федерации и просил возобновить расследование в связи с его недостатками. Ходатайство адвоката заявителя о приобщении к материалам дела заключения судебно-медицинской экспертизы от 30 декабря 2002 г. в качестве доказательства не может рассматриваться как попытка заявителя оспорить постановление прокурора (см. Постановление Европейского Суда по делу "Раджаб Магомедов против Российской Федерации" (Radzhab Magomedov v. Russia) от 20 декабря 2016 г., жалоба N 20933/08* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2018. N 4 (примеч. редактора).), § 67).

56. При таких обстоятельствах Европейский Суд не может не согласиться с властями Российской Федерации в том, что заявитель не исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты в отношении его жалобы на предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции. Следовательно, данная жалоба подлежит отклонению на основании пунктов 1 и 4 статьи 35 Конвенции в связи с неисчерпанием внутригосударственных средств правовой защиты.

II. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции

57. Заявитель жаловался на то, что его содержание под стражей 25 декабря 2002 г. было несовместимо с пунктом 1 статьи 5 Конвенции, который в соответствующих частях гласит:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...(с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения".

А. Доводы сторон

58. Власти Российской Федерации признали, что по делу было допущено нарушение статьи 92 УПК РФ вследствие задержки в составлении протокола задержания заявителя 25 декабря 2002 г. Однако они подали предварительный довод о неприемлемости жалобы для рассмотрения по существу в связи с тем, что заявитель не оспаривал точность протокола задержания во внутригосударственных судах в соответствии со статьей 125 УПК РФ. Наконец, они указали, что, хотя заявитель сослался на свое незадокументированное задержание в ходе судебного разбирательства по его уголовному делу, это не может считаться надлежащим способом исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, поскольку жалобы заявителя были озвучены в контексте рассмотрения вопроса о допустимости доказательств.

59. Заявитель утверждал, что он оспаривал протокол задержания на основании статьи 125 УПК РФ в судебном разбирательстве по его уголовному делу, но безрезультатно. Заявитель утверждал, что в ходе судебного разбирательства по его уголовному делу было установлено, что его фактическое задержание имело место около полудня 25 декабря 2002 г., а не в 21.00 в тот же день, и что, несмотря на его требования признать данный факт, суд не вынес соответствующего постановления, чтобы заявитель мог получить компенсацию в связи с его незадокументированным лишением свободы.

В. Мнение Европейского Суда

60. При оценке того, выполнил ли заявитель требования пункта 1 статьи 35 Конвенции, важно учитывать, что предусмотренные в данной статье условия исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты и шестимесячного срока тесно связаны между собой. Обычно исчисление шестимесячного срока начинает течь с момента принятия окончательного решения в процессе исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты. Однако если с самого начала очевидно, что отсутствуют эффективные средства правовой защиты, шестимесячный срок исчисляется с момента совершения обжалуемых действий или принятия обжалуемых мер или с того момента, когда заявитель узнал о данных действиях, или об их последствиях, или о причиненном ему ущербе. Использование средств правовой защиты, которые не соответствуют требованиям пункта 1 статьи 35 Конвенции, не принимается Европейским Судом во внимание для целей установления момента принятия "окончательного решения" или определения отправной точки для даты исчисления шестимесячного срока (см. Решение Европейского Суда по делу "Рауш против Российской Федерации" (Raush v. Russia) от 22 марта 2016 г., жалоба N 17767/06* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2017. N 4 (примеч. редактора).), § 53, а также, mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "R.S. против Венгрии" (R.S. v. Hungary) от 2 июля 2019 г., жалоба N 65290/14, § 36, оба с дальнейшими ссылками).

61. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что, как уже указано (см. выше § 56), заявитель не поднимал систематически вопрос о предполагаемом жестоком обращении и незаконном лишении свободы в течение всего уголовного процесса (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Фартушин против Российской Федерации" (Fartushin v. Russia) от 8 октября 2015 г., жалоба N 38887/09* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 7 (примеч. редактора).), §§ 19, 30 и 51). Кроме того, по-видимому, заявитель не оспаривал предполагаемую незаконность данного периода лишения свободы в процессе производства по вопросу о законности и обоснованности его содержания под стражей до суда ни 27 декабря 2002 г. в Ленинском районном суде г. Томска (см. выше § 13), ни в ходе последующего содержания под стражей.

62. Что касается ссылки заявителя в судебном разбирательстве по его уголовному делу на его незадокументированное лишение свободы, Европейский Суд отмечает, что на этой стадии производства он либо ссылался на свое незадокументированное лишение свободы в качестве элемента, подтверждавшего его требования о признании явок с повинной недопустимыми доказательствами, либо просил суд вынести отдельное постановление в контексте получения возможной компенсации, которую он не пытался получить после этого (см. выше §§ 28 и 59). Вопрос о значении, которое придавалось признательным показаниям заявителя, будет рассмотрен ниже в контексте статьи 6 Конвенции. В настоящем деле достаточно отметить, что данное требование не затрагивало законность лишения заявителя свободы. Более того, заявитель не объяснил, почему он ждал почти два с половиной года, чтобы поднять вопрос о предполагаемой незаконности такого лишения свободы (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Рахимбердиев против Российской Федерации" (Rakhimberdiyev v. Russia) от 18 сентября 2014 г., жалоба N 47837/06* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2015. N 1 (примеч. редактора).), § 28, и Постановление Европейского Суда по делу "Александр Соколов против Российской Федерации" (Aleksandr Sokolov v. Russia) от 4 ноября 2010 г., жалоба N 20364/05* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 1 (примеч. редактора).), § 66). Ввиду вышеизложенного Европейский Суд приходит к выводу, что в настоящем деле заявитель поднимал вопрос о незаконном лишении свободы главным образом в качестве элемента защиты от предъявленного ему уголовного обвинения. Европейский Суд не усматривает оснований для того, чтобы решить, что при обстоятельствах настоящего дела данное средство правовой защиты может рассматриваться как эффективное в контексте статьи 5 Конвенции.

61. Соответственно, Европейский Суд приходит к выводу, что в настоящем деле не было вынесено "окончательного решения" в отношении жалобы заявителя на незаконность его лишения свободы 25 декабря 2002 г. При таких обстоятельствах Европейский Суд должен рассматривать период незаконного лишения свободы как отправную точку для исчисления шестимесячного срока (см. аналогичные рассуждения в упомянутом выше Постановлении Европейского Суда по делу "Рауш против Российской Федерации", § 66, и в Постановлении Европейского Суда по делу "Зеленин против Российской Федерации" (Zelenin v. Russia) от 15 января 2015 г., жалоба N 21120/07* (* См.:Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 9 (примеч. редактора).), § 67).

62. С учетом вышеизложенного Европейский Суд полагает, что жалоба на предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции в связи с событиями 25 декабря 2002 г. была подана с нарушением срока и должна быть отклонена на основании пунктов 1 и 4 статьи 35 Конвенции. Ввиду данного вывода Европейский Суд полагает, что отсутствует необходимость рассматривать предварительный довод властей Российской Федерации.

III. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

63. Заявитель жаловался на то, что его признательные показания должны были быть объявлены недопустимыми доказательствами на основании того, что он дал их в результате избиения сотрудниками милиции и в отсутствие адвоката. Он ссылался на пункт 1 и подпункт "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции, которые в соответствующих частях предусматривают следующее:

"1. Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом...

3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права:

...(с) защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия...".

А. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

64. Европейский Суд считает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

1. Доводы сторон

65. Власти Российской Федерации не прокомментировали жалобу заявителя на то, что его признательные показания были получены в результате жестокого обращения. Несмотря на то, что они согласились с тем, что признательные показания заявителя, полученные в отсутствие адвоката и не подтвержденные в ходе судебного разбирательства по уголовному делу, должны были быть объявлены недопустимыми в соответствии со статьей 75 УПК РФ в ее толковании Конституционным Судом Российской Федерации (см. выше § 40), власти Российской Федерации полагали, что данное обстоятельство не нарушило справедливость производства в целом. Заявителю был быстро предоставлен адвокат, а впоследствии доступ к адвокату по собственному выбору заявителя, и все следственные действия проводились в присутствии этого адвоката.

66. Заявитель настаивал на том, что его признательные показания не только были получены в отсутствие адвоката, но и явились результатом жестокого обращения, которое имело место 25 и 26 декабря 2002 г. Он оспаривал эффективность юридической помощи, оказанной адвокатом по назначению Ф. в ходе его допроса в качестве подозреваемого 25 декабря 2002 г., поскольку у него не было возможности обсудить с ним стратегию защиты, и адвокат не объяснил ему его права и не обратил внимания на его телесные повреждения. Кроме того, доступ к адвокату по его собственному выбору был предоставлен заявителю с задержкой.

2. Мнение Европейского Суда

(а) Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции

(i) Общие принципы

67. Европейский Суд напоминает, что в его задачу не входит рассмотрение ошибок права и факта, допущенных внутригосударственными судами, если такие ошибки не затронули права и свободы, предусмотренные Конвенцией. Хотя статья 6 Конвенции провозглашает право на справедливое судебное разбирательство, в ней не определены какие-либо правила допустимости доказательств как таковые, и данный вопрос является предметом регулирования в первую очередь внутригосударственного законодательства (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Яллох против Германии" (Jalloh v. Germany) от 11 июля 2006 г., жалоба N 54810/00, § 94, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Гефген против Германии" (Gafgen v. Germany) от 1 июня 2010 г., жалоба N 22978/05, § 162). Таким образом, Европейский Суд в принципе не призван определять, могут ли те или иные виды доказательств, например, полученные с нарушением внутригосударственного законодательства, быть допустимыми, или был ли заявитель виновен или нет. Вопрос, на который необходимо ответить, заключается в том, было ли производство по делу в целом, в том числе способ получения доказательств, справедливым. Это предполагает рассмотрение соответствующей "незаконности" и, если речь идет о нарушении другого конвенционного права, характера установленного нарушения Конвенции (см. упомянутые выше Постановления Большой Палаты Европейского Суда по делам "Яллох против Германии", § 95, и "Гефген против Германии", § 163).

70* (* Нумерация параграфов Постановления совпадает с оригиналом текста Постановления на английском языке (примеч. переводчика).). Европейский Суд напоминает, что признание допустимой явки с повинной, полученной в результате пыток или иного жестокого обращения в нарушение статьи 3 Конвенции, для установления соответствующих обстоятельств уголовного дела делает производство в целом несправедливым. Данный вывод применяется независимо от доказательственной ценности признательных показаний и от того, было ли их использование решающим для осуждения заявителя (см. Постановление Европейского Суда по делу "Рябов против Российской Федерации" (Ryabov v. Russia) от 17 июля 2018 г., жалоба N 2674/07* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2019. N 10 (примеч. редактора).), § 57). Европейский Суд также напоминает, что использование доказательств, предположительно полученных в результате жестокого обращения, всегда вызывает серьезные вопросы относительно справедливости разбирательства в целом, даже если признание допустимыми таких доказательств не является решающим для осуждения (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Ёзджан Чолак против Турции" (Ozcan Colak v. Turkey) от 6 октября 2009 г., жалоба N 30235/03, § 43, и Постановление Европейского Суда по делу "Ёрс и другие против Турции" (Ors and Others v. Turkey) от 20 июня 2006 г., жалоба N 46213/99, § 60). Следовательно, даже при отсутствии приемлемой для рассмотрения по существу жалобы на предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции ничто не препятствует Европейскому Суду принимать во внимание утверждения о жестоком обращении для целей определения того, были ли соблюдены гарантии статьи 6 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Айдын Четинкая против Турции" (Aydin Cetinkaya v. Turkey) от 2 февраля 2016 г., жалоба N 2082/05, § 104, и Постановление Европейского Суда по делу "Колу против Турции" (Kolu v. Turkey) от 2 августа 2005 г., жалоба N 35811/97, § 54).

68. При определении того, было ли производство по делу в целом справедливым, следует учитывать, были ли соблюдены права защиты. Необходимо проверить, в частности, была ли предоставлена заявителю возможность оспорить подлинность доказательств и возражать против их использования. В дополнение к этому следует принимать во внимание качество доказательств, в том числе то, вызывают ли обстоятельства их получения сомнения в их надежности и точности (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Гефген против Германии", § 164, и Постановление Европейского Суда по делу "Джаннатов против Азербайджана" (Jannatov v. Azerbaijan) от 31 июля 2014 г., жалоба N 32132/07, § 74). В свете принципа презумпции невиновности и права защиты оспаривать любые доказательства виновности суд, рассматривающий дело по существу, должен проводить полное, независимое и всестороннее рассмотрение и оценку допустимости и надежности доказательств вины подсудимого независимо от того, как такие же доказательства могли быть оценены в ходе другого процесса (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хусейн и другие против Азербайджана" (Huseyn and Others v. Azerbaijan) от 26 июля 2011 г., жалоба N 35485/05 и три другие жалобы, § 212).

(ii) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

69. В настоящем деле 9 июня 2006 г. Томский областной суд признал заявителя виновным в трех ограблениях и одном убийстве и приговорил его к 20 годам лишения свободы. При этом областной суд ссылался, помимо прочих доказательств, на признательные показания заявителя, данные им 25 и 26 декабря 2002 г. Впоследствии заявитель отказался от всех показаний, утверждая, что они были получены под принуждением. Он просил суд признать его показания недопустимыми доказательствами. В подтверждение своего ходатайства он ссылался на постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 30 января 2003 г. с целью доказать, что телесные повреждения были причинены ему в ходе задержания 25 декабря 2002 г., на заключение судебно-медицинской экспертизы от 30 декабря 2002 г. (см. выше §§ 18 и 25) и на показания его родственников, а именно матери и сестры, которые заметили у него следы побоев до судебного заседания 27 декабря 2002 г. (см. выше § 31).

70. Областной суд не проигнорировал ходатайство заявителя о признании его показаний недопустимыми доказательствами и проверил его утверждения о жестоком обращении. Он вызвал и допросил ряд свидетелей, в частности, родственников заявителя, сотрудников милиции и секретаря суда, которая присутствовала в судебном заседании по вопросу избрания меры пресечения. Он также исследовал медицинские доказательства, в частности, заключение судебно-медицинской экспертизы и медицинскую карту заявителя из ИВС (см. выше §§ 11 и 16), а также иные доказательства, такие как видеозаписи допроса заявителя в качестве подозреваемого. В результате данного исследования доказательств областной суд пришел к выводу, что телесные повреждения были причинены заявителю 27 декабря 2002 г., а именно после того, как он дал признательные показания в ходе его второго задержания, когда сотрудники милиции были вынуждены применить силу, чтобы преодолеть его сопротивление. В связи с этим областной суд объявил признательные показания заявителя допустимыми доказательствами и включил их в число других доказательств вины заявителя.

71. В связи с этим Европейский Суд должен проверить, рассмотрели ли суды Российской Федерации соответствующим образом возражения заявителя в отношении надежности и доказательственной силы его признательных показаний, и предоставили ли они ему эффективную возможность оспорить их допустимость и возражать против их использования (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Гефген против Германии", § 164, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Хусейн и другие против Азербайджана", § 212). Европейский Суд напоминает, что при изучении утверждений о том, что доказательства были получены в результате жестокого обращения, суду может быть призван оценивать те же факты и элементы, которые ранее рассматривались следственными органами. Однако его задача заключается не в том, чтобы разрешать вопрос об индивидуальной уголовной ответственности лиц, которые предположительно жестоко обращались с заявителем, а в том, чтобы рассмотреть полным, независимым и всесторонним образом вопрос о допустимости и надежности доказательств. Признание доказательств допустимыми, несмотря на правдоподобные утверждения о том, что эти доказательства были получены в результате жестокого обращения, вызывает серьезные вопросы относительно справедливости разбирательства в целом.

72. Европейский Суд отмечает, что заявитель был задержан дважды, сначала 25, а затем 27 декабря 2002 г. Между двумя этими датами он содержался под стражей в милиции и дал ряд признательных показаний, которые, как он утверждал, были сделаны в результате жестокого обращения. Из материалов дела следует, что оба раза заявитель оказывал сопротивление, и к нему применялась физическая сила (см. выше §§ 20 и 31). В результате ему был причинен ряд телесных повреждений, в частности, зафиксированных судебно-медицинским экспертом, который осмотрел заявителя 30 декабря 2002 г., то есть через три дня после его второго задержания сотрудниками милиции. Судебно-медицинский эксперт установил, что телесные повреждения заявителя могли быть причинены ему за три - пять дней до осмотра (см. выше § 18).

73. Несмотря на то, что суд, рассматривавший уголовное дело заявителя по существу, ссылался на заключение судебно-медицинской экспертизы как на доказательство версии обвинения о том, что телесные повреждения были причинены заявителю 27 декабря 2002 г. в ходе второго задержания, Европейский Суд отмечает, что в этом заключении не содержится подробного указания на то, когда ему были причинены телесные повреждения, а лишь отмечается, что они были причинены за три - пять дней до осмотра. Таким образом, очевидно, что заключение судебно-медицинской экспертизы не исключало возможность причинения телесных повреждений до явки с повинной. Однако областной суд не проверил, каким образом проводилась экспертиза, в частности, не попытался выяснить, была ли эксперту предоставлена исчерпывающая информация относительно обстоятельств задержания заявителя и его утверждений о жестоком обращении, а также было ли ему предложено выразить свое мнение по поводу степени согласованности между различными версиями происхождения телесных повреждений заявителя. Областной суд также не вызвал и не допросил судебно-медицинского эксперта, чтобы получить от него дополнительные разъяснения.

74. Областной суд также сослался на справку из ИВС, в которой указывалось, что у заявителя не было телесных повреждений во время его содержания под стражей с 25 по 27 декабря 2002 г. Однако отсутствие телесных повреждений было зафиксировано в медицинских картах ИВС после обоих задержаний заявителя, то есть 25 и 27 декабря 2002 г. (см. выше §§ 11 и 16), тогда как ясно, что, по крайней мере, один раз телесные повреждения должны были быть зафиксированы. Следовательно, ссылка областного суда на справку из ИВС не может помочь рассеять сомнения, вызванные утверждениями заявителя.

75. При оспаривании медицинских доказательств, на которые ссылался областной суд, заявитель указал, что они были неубедительными и спорными с учетом отсутствия каких-либо подготовленных участвовавшими в инциденте сотрудниками милиции рапортов, в которых были бы описаны обстоятельства его задержаний и необходимость применения к нему физической силы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Шамардаков против Российской Федерации" (Shamardakov v. Russia) от 30 апреля 2015 г., жалоба N 13810/04* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2015. N 11 (примеч. редактора).), § 133), и при том, что сразу после его поступления в ИВС в отношении него не проводилось каких-либо медицинских осмотров (см. выше §§ 46 и 48, а также Постановление Европейского Суда по делу "Коробов против Украины" (Korobov v. Ukraine) от 21 июля 2011 г., жалоба N 39598/03, § 70, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Чернецкий против Российской Федерации", §§ 69-70). Европейский Суд напоминает, что данная мера значительно облегчила бы рассмотрение областным судом утверждений заявителя о том, что его избивали после задержания, в частности, учитывая, что в ходе задержания произошла драка (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Парнов против Республики Молдова" (Parnov v. Moldova) от 13 июля 2010 г., жалоба N 35208/06, § 30, и Постановление Европейского Суда по делу "Тюркан против Турции" (Turkan v. Turkey) от 18 сентября 2008 г., жалоба N 33086/04, § 42). Подобный медицинский осмотр не только обеспечил бы готовность заявителя к допросу в милиции, но и являлся бы доказательством того, были ли телесные повреждения причинены заявителю до его доставления в милицию, и помог бы судам проверить достоверность утверждений заявителя о жестоком обращении (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хани Каббара против Кипра" (Khani Kabbara v. Cyprus) от 5 июня 2018 г., жалоба N 24459/12, § 156).

76. Аналогичные сомнения возникают у Европейского Суда и относительно других доказательств, которые были использованы областным судом для подтверждения версии, согласно которой телесные повреждения были причинены заявителю 27 декабря 2002 г., а именно показаний секретаря судебного заседания от 27 мая 2002 г. и видеозаписи допроса заявителя от 25 декабря 2002 г. (см. выше §§ 10, 26 и 31). Хотя Европейский Суд готов признать, что телесные повреждения на лице заявителя вряд ли могли остаться незамеченными, иные повреждения, такие как синяки на затылке, было сложно заметить. Кроме того, секретарь суда специально уточнила, что она говорила только о видимых телесных повреждениях, а адвокат, который представлял заявителя 25 декабря 2002 г. во время допроса в качестве подозреваемого и при проверке показаний на месте, не был даже допрошен (см. выше §§ 8 и 10). Таким образом, ни одно из доказательств, на которые ссылался суд, не было решающим.

77. Европейский Суд приходит к выводу, что, объявив признательные показания заявителя допустимыми доказательствами, областной суд основывался на доказательствах, сила которых оставалась спорной и сомнительной. При этом областной суд не принял во внимание иные доказательства, представленные заявителем в пользу другой версии событий. Например, несмотря на то, что постановление от 30 января 2003 г. об отказе в возбуждении уголовного дела было приобщено к материалам дела по ходатайству заявителя (см. выше § 25), областной суд не сделал каких-либо комментариев по поводу вывода о том, что телесные повреждения заявителя, зафиксированные судебно-медицинским экспертом, были причинены заявителю 25 декабря 2002 г.

78. Таким образом, Европейский Суд может лишь прийти к заключению, что областной суд, рассматривавший уголовное дело заявителя по существу, не провел независимого и всестороннего рассмотрения правдоподобных утверждений заявителя о том, что его признательные показания стали результатом насилия со стороны сотрудников милиции. Проблема усугубляется тем, что все показания, от которых заявитель впоследствии отказался, были даны в отсутствие адвоката. Кроме того, по крайней мере, одна явка с повинной была подписана заявителем во время его незадокументированного лишения свободы и без предварительного уведомления лица, задержанного по подозрению в совершении преступления, о его правах (см. выше § 7).

79. При таких обстоятельствах Европейский Суд приходит к выводу, что ходатайство заявителя об исключении его признательных показаний как недопустимых не являлось предметом полного, независимого и всестороннего рассмотрения и оценки судом, который рассматривал уголовное дело заявителя по существу. В связи с этим Европейский Суд не убежден в том, что заявителю была предоставлена эффективная возможность оспорить допустимость его признательных показаний и препятствовать их использованию.

80. Вышеизложенного достаточно для того, чтобы Европейский Суд мог решить, что по делу было допущено нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

(b) Предполагаемое нарушение пункта 1 и подпункта "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции

81. Принимая во внимание выводы, сделанные относительно нарушения пункта 1 статьи 6 Конвенции, Европейский Суд полагает, что отсутствует необходимость рассматривать вопрос о том, были ли в настоящем деле допущены нарушения пункта 1 и подпункта "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции.

IV. Применение статьи 41 Конвенции

82. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

83. Заявитель просил присудить ему 20 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

84. Власти Российской Федерации оспаривали данное требование, утверждая, что оно было необоснованным.

85. Европейский Суд напоминает, что в случаях, когда заявитель был осужден, несмотря на нарушение его прав, гарантированных статьей 6 Конвенции, он должен быть восстановлен в том положении, в котором он бы находился, если бы требования данного положения Конвенции не были нарушены, и наиболее соответствующей формой восстановления прав является, как правило, пересмотр дела, если этого потребует заявитель (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Оджалан против Турции" (Ocalan v. Turkey) от 12 мая 2005 г., жалоба N 46221/99, § 210, in fine). Учитывая тот факт, что законодательство Российской Федерации предусматривает возможность пересмотра дела в случае, если Европейский Суд установит нарушение Конвенции, и принимая во внимание позицию Верховного Суда Российской Федерации, Европейский Суд полагает, что констатация факта нарушения Конвенции сама по себе является достаточной справедливой компенсацией в отношении любого морального вреда, который был причинен заявителю (см. Постановление Европейского Суда по делу "Задумов против Российской Федерации" (Zadumov v. Russia) от 12 декабря 2017 г., жалоба N 2257/12* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2018. N 2 (примеч. редактора).), §§ 80-81, и более позднее Постановление Европейского Суда по делу "Кумицкий и другие против Российской Федерации" (Kumitskiy and Others v. Russia) от 10 июля 2018 г., жалоба N 66215/12 и четыре других жалобы* (* См.: там же. 2019. N 2 (примеч. редактора).), § 28).

B. Судебные расходы и издержки

86. Заявитель также просил присудить ему 3 000 евро в качестве возмещения судебных расходов и издержек, понесенных в ходе разбирательства дела во внутригосударственных судах и в Европейском Суде.

87. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не предоставил документов в подтверждение своих расходов на внутригосударственном уровне. Что касается производства в Европейском Суде, из договора об оказании услуг следовало, что представитель заявителя имел право на выплаты только в том случае, если Европейский Суд присудит заявителю какую-либо сумму в отношении его требований.

88. Принимая во внимание доводы сторон, Европейский Суд считает разумным присудить заявителю 1 000 евро в этом отношении.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

89. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Европейский Суд:

1) объявил единогласно жалобы в части использования в ходе судебного разбирательства признательных показаний, приемлемыми для рассмотрения по существу, а в остальной части - неприемлемыми;

2) постановил единогласно, что по делу было допущено нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции;

3) постановил единогласно, что отсутствует необходимость отдельно рассматривать жалобу на нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции во взаимосвязи с подпунктом "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции;

4) постановил четырьмя голосами "за" при трех - "против", что установление факта нарушения Конвенции является достаточной справедливой компенсацией морального вреда, причиненного заявителю;

5) постановил пятью голосами "за" при двух - "против", что:

(a) власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 1 000 (одну тысячу) евро в качестве возмещения судебных расходов и издержек, подлежащие переводу в рубли по курсу, действующему на дату выплаты, плюс любые налоги, которые могут быть начислены на указанную сумму;

(b) по истечении указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на указанные суммы должны начисляться простые проценты в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, действующей в период невыплаты, плюс три процента;

6) отклонил единогласно оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 26 ноября 2019 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Пауль Лемменс Председатель Палаты Суда

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Европейского Суда к настоящему Постановлению прилагается отдельное мнение судей Пауло Пинто де Альбукерке, Марии Элосеги и Джильберто Феличи.

Совместное особое мнение судей Пауло Пинто де Альбукерке, Марии Элосеги и Джильберто Феличи

К сожалению, мы не можем присоединиться к выводу большинства судей о том, что при обстоятельствах настоящего дела констатация нарушения является достаточной справедливой компенсацией любого морального вреда, который был причинен заявителю. Мы бы присудили заявителю определенную денежную сумму ввиду его очевидных страданий. Это соответствует предыдущим мнениям некоторых судей как в российских делах, таких как в Постановлении Европейского Суда по делу "Уразбаев против Российской Федерации" (Urazbayev v. Russia) от 8 октября 2019 г., жалоба N 13128/06* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2020. N 4 (примеч. редактора).), в Постановлении Европейского Суда по делу "Горлов и другие против Российской Федерации" (Gorlov and Others v. Russia) от 2 июля 2019 г., жалобы NN 27057/06, 56443/09 и 25147/14* (* См.: там же. N 3 (примеч. редактора).), так и в делах в отношении других стран, например, в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "T.W. против Мальты" (T.W. v. Malta) от 29 апреля 1999 г., жалоба N 25644/94, в Постановлении Европейского Суда по делу "Абдулла Йылдыз против Турции" (Abdullah Yildiz v. Turkey) от 26 апреля 2011 г., жалоба N 35164/05, в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мюррей против Нидерландов" (Murray v. Netherlands) от 26 апреля 2016 г., жалоба N 10511/10* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 8 (примеч. редактора).), и в более позднем Постановлении Европейского Суда по делу "Оддоне и Пекки против Сан-Марино" (Oddone and Pecci v. San Marino) от 17 октября 2019 г., жалобы NN 26581/17 и 31024/17).