Определение Конституционного Суда РФ от 30 июня 2020 г. N 1469-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Бабича Владимира Александровича на нарушение его конституционных прав пунктом 3 статьи 43 и пунктом 2 статьи 44 Семейного кодекса Российской Федерации"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, В.Г. Ярославцева,

рассмотрев по требованию гражданина В.А. Бабича вопрос о возможности принятия его жалобы к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,

установил:

1. Гражданин В.А. Бабич, в деле с участием которого брачный договор признан недействительным как заключенный на условиях, ставящих его бывшую супругу в крайне неблагоприятное положение, оспаривает конституционность пункта 3 статьи 43 Семейного кодекса Российской Федерации, устанавливающего, что действие брачного договора прекращается с момента прекращения брака (статья 25 данного Кодекса), за исключением тех обязательств, которые предусмотрены брачным договором на период после прекращения брака; а также пункта 2 статьи 44 того же Кодекса, предусматривающего, что суд может также признать брачный договор недействительным полностью или частично по требованию одного из супругов, если условия договора ставят этого супруга в крайне неблагоприятное положение; условия брачного договора, нарушающие другие требования пункта 3 статьи 42 данного Кодекса, ничтожны.

По мнению заявителя, оспариваемые нормы противоречат статьям 8 (часть 2), 17 (часть 3), 19 (часть 3), 35 (части 1-3) и 46 (часть 1) Конституции Российской Федерации, поскольку по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, они допускают признание брачного договора недействительным с использованием описательно-оценочной формулировки "крайне неблагоприятное положение" по формальному критерию отсутствия к моменту прекращения семейных отношений у одного из супругов права собственности на имущество, приобретенное в браке, без учета продолжительности брака, имущественного положения сторон до его заключения и после исполнения условий брачного договора. Кроме того, В.А. Бабич указывает на отсутствие определенности при установлении судами момента начала течения срока исковой давности по требованию о признании брачного договора недействительным.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

Пункт 3 статьи 43 Семейного кодекса Российской Федерации имеет целью обеспечение определенности в правоотношениях сторон брачного договора.

Пункт 2 статьи 44 того же Кодекса, конкретизирующий положения гражданского законодательства о недействительных сделках, направлен на защиту имущественных прав сторон брачного договора и обеспечение баланса их интересов. Конституционный Суд Российской Федерации указывал, что использование такой оценочной характеристики, как наличие в брачном договоре условий, ставящих одного из супругов в крайне неблагоприятное положение, преследовало цель эффективного применения нормы к неограниченному числу конкретных правовых ситуаций; вопрос же о том, ставят ли условия конкретного брачного договора одну из сторон в крайне неблагоприятное положение, разрешается в каждом случае судом с учетом конкретных обстоятельств (определения от 21 июня 2011 года N 779-О-О, от 25 мая 2017 года N 1080-О и др.). Применяя общее правовое предписание к конкретным обстоятельствам дела, судья принимает решение в пределах предоставленной ему законом свободы усмотрения, что не может рассматриваться как нарушение каких-либо конституционных прав и свобод граждан (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 20 ноября 2003 года N 404-О, от 29 мая 2019 года N 1319-О и др.).

Оспариваемые нормы, не регулирующие применение исковой давности по требованию о признании брачного договора недействительным, не могут расцениваться как нарушающие конституционные права заявителя в соответствующем аспекте.

Установление же и исследование фактических обстоятельств конкретного дела, выбор норм права, подлежащих применению с учетом таких обстоятельств, оценка правильности истолкования их судами, на что, по существу, направлены доводы заявителя, не относятся к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации, как она определена в статье 125 Конституции Российской Федерации и статье 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".

Исходя из изложенного и руководствуясь частью второй статьи 40, пунктом 2 статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Бабича Владимира Александровича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации

В.Д. Зорькин