Обобщение судебной практики судебной коллегии по гражданским делам Забайкальского краевого суда за первое полугодие 2020 года

Обобщение
судебной практики судебной коллегии по гражданским делам Забайкальского краевого суда за первое полугодие 2020 года

Настоящее обобщение проведено в соответствии с п. 4.6 раздела IV Плана работы Забайкальского краевого суда на второе полугодие 2020 г.

В первом полугодии 2020 г. судебная коллегия по гражданским делам Забайкальского краевого суда рассмотрела в апелляционном порядке 1 586 дел, из них 1 169 дел - по апелляционным жалобам, 417 дел - по частным жалобам.

Разрешение споров, связанных с владением и пользованием имуществом, находящимся в долевой собственности

1. Участник долевой собственности имеет право на предоставление в его владение и пользование части общего имущества, соразмерной его доле, а при невозможности этого вправе требовать от других участников, владеющих и пользующихся имуществом, приходящимся на его долю, соответствующей компенсации.

ФИО1 обратился в суд с иском к ФИО2 об определении порядка пользования жилым домом и земельным участком, ссылаясь на то, что данные объекты находятся в равнодолевой собственности сторон. Фактически имуществом пользуется ФИО2, которая отказалась выкупить долю истца, освободить половину дома, выселить посторонних людей, дать ФИО1 ключи от помещений.

По делу установлено, что ФИО1 и ФИО2 являются участниками общей долевой собственности (по 1/2 доли у каждого) на земельный участок общей площадью 1 378 кв. м и жилого дома общей площадью 61,5 кв. м. Жилой дом состоит из кухни площадью 10,6 кв. м, трех комнат площадью 6,5, 15,5 и 10,2 кв. м, ниши, пристройки. Помимо жилого дома, в состав объекта входит летняя кухня, веранда, баня. В доме проживает ФИО2 с детьми и супругом. До 2002 г. в доме проживал ФИО1 со своей матерью. Право собственности на объекты недвижимости возникло у истца в 2010 г.

Суд первой инстанции исковые требования удовлетворил частично, вселив ФИО1 в жилой дом, передав в его пользование жилую комнату площадью 6,5 кв. м, летнюю кухню, подполье под кухней дома, часть земельного участка, используемого под посадку картофеля; в пользование ФИО2 комнаты площадью 10,2 кв. м и 15,5 кв. м, подполье под комнатой, строение для животных, земельный участок, используемый под посадку картофеля., оставив в совместном пользовании сторон вход в дом, кухню в доме, нишу в кухне, пристройку, навес к дому, баню, летний душ, туалет, гараж, летний водопровод, калитку, забор, приусадебный участок (за исключением картофельного поля). Также суд обязал ФИО2 передать ФИО1 ключи от всех запорных устройств в домовладении, кроме переданных в единоличное пользование ФИО2, освободить от личных вещей комнату 6,5 кв. м, летнюю кухню и картофельное поле, переданные в пользование ФИО1.

Суд апелляционной инстанции признал правильным определение порядка пользования помещениями в домовладении, при котором учтено расположение комнат, сложившийся на протяжении длительного времени порядок пользования имуществом, отсутствие возражений ФИО2 против вселения истца.

Одновременно судебная коллегия обратила внимание, что районный суд оставил без обсуждения вопрос о праве ФИО1 на получение с ответчика компенсации за пользование приходящимся на его долю имуществом, указав следующее.

Как разъяснено в подп. "б" п. 6 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10.06.1980 N 4 "О некоторых вопросах практики рассмотрения судами споров, возникающих между участниками общей собственности на жилой дом", при установлении порядка пользования домом (ст. 247 ГК РФ) каждому из сособственников передается в пользование конкретная часть строения исходя из его доли в праве собственности на дом. Если в пользование сособственника передается помещение более по размеру, чем причитается на его долю, то по требованию остальных сособственников с него может быть взыскана плата за пользование частью помещения, превышающей долю.

Суд апелляционной инстанции путем арифметических вычислений установил, что площадь переданных в пользование ФИО2 помещений превышает принадлежащую ей долю в праве общей долевой собственности на 7,31 кв. м. Поскольку остальные помещения в жилом доме оставлены в общем пользовании сторон, суд не усмотрел оснований считать, что ответчик пользуется ими с превышением принадлежащей ей доли.

Поэтому коллегия изменила решение суда и взыскала с ФИО2 в пользу ФИО1 ежемесячную компенсацию за превышение подлежащей передаче в пользование доли в размере 1 096,50 руб. (7,31 кв. м х 150 руб., где 150 руб. - стоимость права аренды 1 кв. м жилого дома с печным отоплением в населенном пункте в соответствии со справкой эксперта-оценщика).

При этом отвергла доводы ответчика об отсутствии материальной возможности выплачивать компенсацию, исходя из объяснений самой ФИО2 о наличии в ее семье постоянного дохода в виде заработной платы супруга и необходимости сохранении за ней двух жилых комнат, а также отсутствия иных возможных вариантов определения порядка пользования жилым домом.

Также коллегия отметила, что решением практически весь земельный участок, за исключением картофельного поля, оставлен в совместном пользовании ФИО1 и ФИО2. Тогда как между сторонами существуют неприязненные отношения и многочисленные разногласия, в том числе по вопросу содержания на территории участка животных и птицы. Кроме того, в резолютивной части решения отсутствует информация о координатах поворотных точек, размерах площадей частей земельного участка, переданных в пользование каждой из сторон, что может затруднить исполнение судебного акта.

По результатам анализа схемы, составленной кадастровым инженером, объяснений ФИО1 и ФИО2 и представленных в дело фотографий домовладения коллегия изменила решение и передала в пользование каждой из сторон части земельного участка в четко описанных границах (ФИО1 площадью 529 кв. м, ФИО2 площадью 648 кв. м) и в общее пользование сторон части земельного участка площадью 12, 2 и 72 кв. м (без присуждения в пользу ФИО1 соответствующей компенсации в связи с его отказом от нее).

Определение N 33-8/2020

Разрешение споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав

2. Вещь продолжает являться объектом гражданских прав, объективно существуя в материальном выражении. Если в случае гибели (уничтожении) вещи сохраняется какое-либо имущество, право собственности на него принадлежит собственнику вещи. При наличии даже части фундамента нет оснований для утверждения о безвозвратной утрате имущества.

Департамент государственного имущества и земельных отношений обратился в суд с иском к К., Л. о прекращении права собственности на жилой дом, истребовании из чужого незаконного владения земельного участка.

По делу установлено, что 1/2 доля в праве общей долевой собственности на земельный участок принадлежала К. на основании свидетельств о праве на наследство по завещанию и по закону; 1/3 доля - Л. на основании свидетельства о праве на наследства по закону. Также К. и Л. являлись наследниками 1/2 и 1/3 долей соответственно в праве собственности на жилой дом.

Согласно уведомлению КГБУ "З" жилой дом по состоянию на 28.12.2010 находился в разрушенном состоянии, отсутствовало остекление, входные и межкомнатные двери, пол, разрушена часть крыши и сени. В акте обследования от 28.12.2010 также значилось, что земельный участок для обслуживания жилого дома не огорожен, не эксплуатируется.

В актах обследования, составленных департаментом государственного имущества и земельных отношений в 2016 г., отражено, что земельный участок не огорожен, частично захламлен, через участок осуществляется проезд на соседнюю улицу. В границах участка имеется разрушенный жилой дом. На момент обследования от дома остались две полуразрушенные стены, разрушенная крыша, дом непригоден для проживания.

Суд первой инстанции удовлетворил иск, сославшись на то, что уничтожение жилого дома происходило на протяжении длительного времени, в 2010 г. дом уже находился в разрушенном состоянии, а земельный участок, на котором он расположен, - в запустении. Уничтожение жилого дома произошло по причине бесхозяйственного отношения собственников, которые не принимали никаких мер к восстановлению жилого дома и содержанию его в надлежащем состоянии.

Апелляционная инстанция отменила решение районного суда, поскольку дело рассмотрено без участия С., чьи права и обязанности затрагивались этим решением.

Рассматривая настоящее дело по правилам производства в суде первой инстанции без учета особенностей, предусмотренных гл. 39 ГПК РФ, судебная коллегия исковые требования удовлетворила, указав, что с момента принятия наследства ответчики фактически жилым домом не пользовались, мер к его сохранению не принимали, что повлекло его уничтожение, полную и безвозвратную утрату.

Кассационная инстанция отменила апелляционное определение и направила дело на новое апелляционное рассмотрение по следующим основаниям.

Согласно ст. 128 ГК РФ к объектам гражданских прав относятся вещи, включая наличные деньги и документарные ценные бумаги, иное имущество, в том числе безналичные денежные средства, бездокументарные ценные бумаги, имущественные права; результаты работ и оказание услуг; охраняемые результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации (интеллектуальная собственность); нематериальные блага.

По смыслу приведенной нормы, вещь продолжает являться объектом гражданских прав, объективно существуя в материальном выражении.

Право собственности на спорный жилой дом перешло к К., Л. в порядке наследования после смерти К.Е., которой жилой дом принадлежал по праву собственности на основании свидетельства о праве на наследство по закону от 29.09.1988. Каких-либо доказательств о состоянии жилого дома на этот момент материалы дела не содержат.

Таким образом, право собственности К., Л. на жилой дом хоть и не было зарегистрировано, но являлось действительным (п. 1 ст. 6 Федерального закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним"). В соответствии с положениями ст. 209 ГК РФ ответчикам принадлежит право на восстановление разрушенного жилого дома.

По смыслу ст. 235 ГК РФ, основанием прекращения права собственности на вещь являются, в том числе объективные причины (гибель или уничтожение имущества), наступающие независимо от воли собственника.

При этом восстановление объекта не является созданием нового объекта, на который необходимо признание права собственности.

Судами установлено, что в 2010, 2016 г.г. на земельном участке сохранялась часть жилого дома, в 2018 г. имелся фундамент дома в работоспособном техническом состоянии. При этом нахождение объекта недвижимости в ветхом состоянии не является основанием для прекращения права собственности на недвижимое имущество в соответствии с положениями ст. 235 ГК РФ.

В нарушение требований ст. 198 ГПК РФ данным обстоятельствам суд апелляционной инстанции оценки не дал.

Отказ собственника от права собственности является одним из оснований прекращения права собственности в соответствии с п. 1 ст. 235 ГК РФ.

Гражданин или юридическое лицо может отказаться от права собственности на принадлежащее ему имущество, объявив об этом либо совершив другие действия, определенно свидетельствующие о его устранении от владения, пользования и распоряжения имуществом без намерения сохранить какие-либо права на это имущество (ст. 236 ГК РФ).

Из протоколов судебных заседаний следует, что ответчики от принадлежащего им права собственности на жилой дом не отказывались, желали восстановить дом, однако этим обстоятельствам правовая квалификация не дана.

Судом не учтено, что жилой дом приобретен К., Л. в порядке наследования. Право пользования земельным участком, на котором расположен указанный объект недвижимости, перешло к наследникам на тех же условиях, что и у предыдущего собственника.

Вывод апелляции о том, что у ответчиков не возникло право на указанный земельный участок, нельзя признать правильным, поскольку в нарушение требований ст. 196 ГПК РФ суд не установил вид права на земельный участок у предыдущего собственника, завещавшего спорный жилой дом ответчикам, а также право на виндикацию у истца.

Нормой ч. 3 ст. 35 Конституции РФ гарантируется защита не только права собственности, но и таких имущественных прав, как право постоянного бессрочного пользования земельным участком, что судом апелляционной инстанции учтено не было.

Согласно п. 1 ст. 39 ЗК РФ (в ред., действ. до 01.03.2015) при разрушении здания, строения, сооружения от пожара, стихийных бедствий, ветхости права на земельный участок, предоставленный для их обслуживания, сохраняется за лицами, владеющими земельным участком на праве постоянного (бессрочного) пользования или пожизненного наследуемого владения, при условии восстановления в установленном порядке здания, строения, сооружения в течение трех лет. Исполнительный орган государственной власти или орган местного самоуправления, предусмотренные ст. 29 настоящего Кодекса, вправе продлить этот срок.

Данной статьей не установлен порядок прекращения права постоянного (бессрочного) пользования земельным участком в случае невыполнения условия о восстановлении здания в течение трех лет.

Право постоянного (бессрочного) пользования земельным участком в силу п. 1 ст. 45 ЗК РФ прекращается при отказе землепользователя от принадлежащего ему права на земельный участок либо прекращается принудительно по основаниям, предусмотренным п. 2 ст. 45 ЗК РФ.

При отказе лица от права постоянного (бессрочного) пользования земельным участком исполнительный орган государственной власти или орган местного самоуправления принимают решение о прекращении права постоянного (бессрочного) пользования земельным участком (п. 4 ст. 53 ЗК РФ).

Решения о принудительном прекращении прав на земельные участки принимаются судом в соответствии со ст. 54 ЗК РФ.

Эти законоположения судом апелляционной инстанции во внимание не приняты.

Определения N 33-2613/2019, N 88-3804/2020

Практика применения законодательства о вещных правах и земельного законодательства

3. Собственник помещения в многоквартирном доме не вправе осуществлять выдел в натуре своей доли в праве общей собственности на общее имущество в многоквартирном доме, даже если на это есть согласие других сособственников.

Т. обратилась в суд с иском к Б., управлению Росреестра, департаменту государственного имущества о признании права собственности на самовольную постройку (жилой дом), возведенную без разрешения на строительство, ссылаясь на отсутствие возражений со стороны ответчика Б.

Судом установлено, что Б. и Т. являются собственниками квартир N 1 и N 2 соответственно в двухквартирном жилом доме, а также им принадлежит земельный участок. Доли Т. и Б. в праве общей долевой собственности на земельный участок пропорциональны размеру площадей их квартир. Земельный участок разделен забором, фактически используется сторонами отдельно друг от друга. В 2016 году Т. возвела на своей части земельного участка спорный жилой дом, о признании права на который просила в судебном порядке.

Суд первой инстанции иск удовлетворил.

Суд апелляционной инстанции решение отменил, перешел к рассмотрению дела по правилам производства в суде первой инстанции без учета особенностей, предусмотренных гл. 39 ГПК РФ, и постановил новое решение об отказе в иске ввиду следующего.

Т. предъявила требования о приобретении права собственности на самовольную постройку, возведенную на территории городского округа "Г". В силу п. п. 1, 3 ст. 222 ГК РФ, с учетом п. 25 Пленумов Верховного Суда РФ, Высшего Арбитражного Суда РФ от 29.04.2010 N 10/22 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" надлежащими ответчиками по заявленным требованиям являются администрация городского округа "Г" и Б. как собственник доли земельного участка, имеющий самостоятельный правовой интерес в разрешении спора.

Названные в исковом заявлении управление и департамент государственного имущества надлежащими ответчиками не являются, поэтому иск к ним подлежит отклонению.

Земельный участок, на котором возведено спорное строение, является общим имуществом собственников расположенного на нем многоквартирного дома (Т., Б.).

В силу подп. 5 п. 1 ст. 1 ЗК РФ, принципа единства судьбы земельных участков и прочно связанных с ними объектов приобретение Т. права собственности на самовольную постройку повлечет за собой необходимость передачи в ее собственность части земельного участка, занятой этим строением. Но это недопустимо вследствие прямого запрета, установленного в ч. 4 ст. 37 ЖК РФ, согласно которой собственник помещения в многоквартирном доме не вправе осуществлять выдел в натуре своей доли в праве общей собственности на общее имущество в многоквартирном доме.

Поэтому Т. не может требовать выдела земельного участка в натуре.

Согласие Б. на строительство Т. жилого дома противоречит действующему законодательству и, следовательно, правового значения не имеет.

Таким образом, оснований, предусмотренных ст. 222 ГК РФ, для удовлетворения иска Т. и признания за ней права собственности на жилой дом не имеется.

Определение N 33-630/2020

Разрешение споров, связанных с исполнением обязательств

4. В случае, когда исполненного должником для погашения всех его однородных обязательств перед кредитором недостаточно, исполнение засчитывается в счет обязательства, названного должником при исполнении или без промедления после исполнения. Включение в состав задолженности по оплате коммунальных услуг понесенных истцом судебных расходов не основано на законе.

АО "В" обратилось в суд с иском о взыскании с Г., Е., Ю., О. в солидарном порядке задолженности по оплате коммунальных услуг водоснабжения и водоотведения за период с 1 мая 2015 г. до 1 октября 2019 г. в сумме 19 735,51 руб.

Определением суда к участию в деле в качестве соответчиков привлечены В., Н., К., Д.

По делу установлено, что Г. является нанимателем жилого помещения по договору социального найма. В квартире зарегистрированы Г., Е., О., В., Н., К., Д. Истец предоставляет коммунальные услуги по водоснабжению и водоотведению.

Решением суда первой инстанции исковые требования удовлетворены.

Апелляционным определением решение в части взыскания в пользу акционерного общества с Г., Е., Ю. задолженности по коммунальным услугам за период с 1 мая 2015 г. по 31 мая 2016 г. отменено с прекращением производства по делу в этой части. Решение суда в части солидарного взыскания с О., В., Н., К., Д. задолженности по коммунальным услугам за период с 1 мая 2015 г. по 31 мая 2016 г. в размере 2 345,57 рублей, с Г., Е., Ю., О., В., Н., К., Д. задолженности по коммунальным услугам за период с 1 июня 2016 г. по 30 сентября 2019 г. в размере 17 389,94 руб. отменено с принятием в данной части нового решения об отказе в иске.

Разрешая спор, суд апелляционной инстанции указал следующее.

По объяснениям ответчика Г. в судебном заседании, она с 2010 г. вносила плату за водоснабжение и водоотведение по данным внутриквартирного прибора учета и не имеет задолженности.

В целях проверки доводов Г. об оплате коммунальных услуг и установления обстоятельств, имеющих правовое значение по делу, судебная коллегия на основании ст. 327.1 ГПК РФ исследовала в качестве новых доказательств расчетную книжку, тетрадь с записями показаний прибора учета, кассовые чеки.

В расчетной книжке на квитанции за март 2017 г. имелся штамп АО "В" с записью работника указанной организации о долге на 1 марта 2016 г. в размере 59 480,27 руб. В этой же книжке было отражено, что по состоянию на 28 апреля 2017 г. задолженности по показаниям прибора учета нет.

Указанные доказательства подтверждали доводы ответчика, что в спорный период она практически ежемесячно вносила платежи за водоснабжение и водоотведение по данным приборов учета.

Истец при составлении расчета задолженности не включил в него поступившие от Г. с 1 мая 2015 г. по 30 сентября 2019 г. платежи, обосновывая это тем, что они зачтены в счет ранее возникшей задолженности.

Районный суд признал эти действия ресурсоснабжающей организации соответствующими положениям ст. 319.1 ГК РФ.

Судебная коллегия указала на неправильное толкование нижестоящим судом материального закона.

Так, в соответствии со ст. 319.1 ГК РФ в случае, если исполненного должником недостаточно для погашения всех однородных обязательств должника перед кредитором, исполненное засчитывается в счет обязательства, указанного должником при исполнении или без промедления после исполнения (пункт 1). Если иное не предусмотрено законом или соглашением сторон, в случаях, когда должник не указал, в счет какого из однородных обязательств осуществлено исполнение, преимущество имеет то обязательство, срок исполнения которого наступил или наступит раньше, либо, когда обязательство не имеет срока исполнения, то обязательство, которое возникло раньше (пункт 2).

Из имеющихся в деле платежных документов следует, что Г. указывала вид платежа, месяц, за который производила оплату, рассчитывала сумму по данным прибора учета на день оплаты.

Следовательно, все произведенные Г. платежи подлежали зачету за периоды, указанные в квитанциях.

Также апелляционная инстанция установила, что имеется вступившее в законную силу определение суда о прекращении (в связи с отказом истца от иска) производства по делу по иску АО "В" к ответчикам Г., Е., Ю. о взыскании задолженности, которая включала в себя и задолженность с 2 мая 2015 г. по 31 мая 2016 г.

В нарушение п. 2 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ суд принял иск АО "В" в указанной части и разрешил его по существу.

Поэтому решение суда в части взыскания в пользу АО "В" с Г., Е., Ю. задолженности по коммунальным услугам за период с 1 мая 2015 г. по 31 мая 2016 г. нельзя признать законным; оно подлежит отмене с прекращением производства на основании абз. 3 ст. 220 ГПК РФ.

Коллегия установила, что начисленная задолженность в размере 17 389,94 руб. включала 4 234,50 руб. расходов истца по уплате госпошлины при подаче исковых заявлений, заявлений о выдаче судебных приказов.

Между тем включение судебных расходов организации в состав коммунальной задолженности не основано на законе, поскольку возмещение судебных расходов по гражданским делам осуществляется по правилам ст. 98 ГПК РФ в рамках конкретного дела в пользу стороны, выигравшей спор.

Поэтому обоснованным является начисление платы за водоснабжение и водоотведение за период с 1 июня 2016 г. по 30 сентября 2019 г. в сумме 13 155,44 руб. (17 389, 94 руб. - 4 234,50 руб.).

Общий размер внесенных ответчиками за этот период платежей составил 15 642 руб., что на 2 486,56 руб. больше начисленных сумм.

При отсутствии задолженности решение суда подлежит отмене с принятием нового решения об отказе в иске.

Определение N 33-29/2020

5. При подтверждении факта несанкционированного подключения потребителем коммунального ресурса объемы такого потребления включаются в объем оказанных услуг в соответствии с Правилами предоставления коммунальных услуг собственникам и пользователям помещений в многоквартирных домах и жилых домах, утв. постановлением Правительства РФ от 06.05.2011 N 354 (далее - Правила).

АО "З" обратилось в суд с иском к С. о взыскании 124 242,44 руб. за несанкционированное подключение к системе теплоснабжения.

Судом установлено, что С. являлся собственником квартиры в многоквартирном доме. АО "З" оказывало услуги по поставке энергетических ресурсов тепловой энергии в этот дом.

В ходе комиссионного осмотра в квартире С. выявлена несанкционированная врезка в систему теплоснабжения, о чем составлен соответствующий акт.

Факт несанкционированного подключения установлен также вступившим в законную силу постановлением мирового судьи о привлечении С. к административной ответственности по ст. 7.19 КоАП РФ.

На основании акта АО "З" произвело доначисление платы за потребленный тепловой ресурс в сумме 124 242,44 руб.

Районный суд, оценив представленные сторонами сведения с учетом положений п. 1 ст. 540, п. 1 ст. 548 ГК РФ, ст.ст.30, 157 ЖК РФ, п. 62 Правил, признал установленным факт несанкционированного подключения к системе теплоснабжения и удовлетворил иск.

Апелляционная инстанция признала этот вывод суда обоснованным. Вместе с тем не согласилась с размером взыскания, указав следующее.

Истец рассчитал задолженность за потребленный тепловой ресурс исходя из пропускной способности трубы диаметром 15 мм за три месяца, предшествующие месяцу, в котором выявлено подключение.

Суд принял расчет задолженности за основу, указав, что он ответчиком не оспорен. Но это противоречит протоколу судебного заседания, в котором С. оспаривал размер задолженности, считая его завышенным.

В нарушение ч. 4 ст. 67 ГПК РФ данные доводы ответчика районный суд оставил без правовой оценки, ограничившись ссылкой на то, что расчет истца выполнен по нормам действующего законодательства, а контррасчет не представлен.

Вместе с тем доказательств, что диаметр трубы, учтенный в расчете задолженности, составил 15 мм, истцом не представлено.

Поскольку мощность несанкционированно подключенного оборудования материалами дела не подтверждена, в силу п. 62 Правил доначисление платы надлежало произвести на основании норматива потребления коммунальной услуги с применением к такому объему повышающего коэффициента.

С учетом изложенных обстоятельств решение суда было изменено путем снижения суммы взыскания до 29 976 руб.

Определение N 33-738/2020

6. Положения п. 5 ст. 809 ГК РФ о ростовщических процентах применяются к правоотношениям, а также правам и обязанностям, возникшим после 1 июня 2018 года.

И. обратился с иском к К. о взыскании 295 000 руб. по договору займа.

По делу установлено, что 10 декабря 2013 г. между И. и К. заключен договор займа на сумму 50 000 руб. сроком на 3 месяца с обязательством выплачивать проценты в размере 4 000 руб. в месяц.

1 октября 2015 г. между И. и К. заключен договор займа на сумму 50 000 руб. на срок до 1 декабря 2015 г. с обязательством выплачивать проценты в размере 4 000 руб. в месяц.

Отказывая в удовлетворении исковых требований в части взыскания задолженности по договору займа от 10 декабря 2013 г., районный суд на основании ст. ст. 196, 200 ГК РФ применил по заявлению ответчика срок исковой давности.

Суды апелляционной и кассационной инстанций согласились с выводами районного суда в данной части, указав, что по условиям договора погашение основного долга должно осуществляться заемщиком в трехмесячный срок с момента составления расписки, в связи с чем обязательства в полном объеме подлежали исполнению не позднее 10 марта 2014 г.

Разрешая спор в части требований, основанных на договоре займа от 1 октября 2015 г., суд первой инстанции руководствовался ст. ст. 309, 310, 807, 808, 810, 812 ГК РФ и с учетом возвращенной суммы процентов определил к взысканию 144 000 руб.

Изменяя решение в данной части, апелляционная инстанция со ссылкой на положения п. 5 ст. 809 ГК РФ пришла к мнению о ростовщическом характере договорных процентов и применила при расчете задолженности по процентам среднерыночные значения полной стоимости потребительского кредита (займа).

Судебная коллегия Восьмого кассационного суда общей юрисдикции с данным выводом суда апелляционной инстанции не согласилась в силу следующего.

Норма п. 5 ст. 809 ГК РФ вступила в силу 1 июня 2018 г. на основании Федерального закона от 26.07.2017 N 212-ФЗ "О внесении изменений в части первую и вторую Гражданского кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации". В ст. 9 этого Закона указано, что положения ГК РФ применяются к правоотношениям, возникшим после дня вступления в силу настоящего Федерального закона. По правоотношениям, возникшим до дня вступления в силу настоящего Федерального закона, положения ГК РФ (в редакции настоящего Федерального закона) применяются к тем правам и обязанностям, которые возникнут после дня вступления в силу настоящего Федерального закона, если иное не предусмотрено настоящей статьей.

Из заявленных исковых требований следует, что И. просит взыскать с К. задолженность по договору займа от 1 октября 2015 г., образовавшуюся в период до сентября 2018 г.

Таким образом, указанные положения закона не могут быть применены к отношениям, связанными с уплатой процентов по договору займа, возникшими до 1 июня 2018 г.

Также кассационная инстанция не нашла оснований для применения положений п. 5 ст. 809 ГК РФ в действующей редакции и в отношении размера процентов за пользование заемными средствами, подлежащих уплате в июне - сентябре 2018 г., указав, что данная норма является применимой в случае, если взимаемые проценты в два и более раза превышают обычно взимаемые в подобных случаях. Критерий "обычно взимаемых в подобных случаях процентов" законодательно не установлен.

Банком России в соответствии с Указанием Банка России от 29.04.2014 N 3249-У "О порядке определения Банком России категорий потребительских кредитов (займов) и о порядке ежеквартального расчета и опубликования среднерыночного значения полной стоимости потребительского кредита (займа)" устанавливаются среднерыночные значения полной стоимости потребительских кредитов (займов) (ПСК), свидетельствующие о размере процентной ставки по договорам займа, заключаемых с кредитными организациями.

Принимая во внимание краткосрочный характер займа, а также небольшой размер переданных в заем денежных средств, судебная коллегия сочла возможным использовать для сравнения среднерыночные значения потребительских займов, применяемых для договоров микрозайма, составляющие на период с 1 октября по 31 декабря 2015 г. 82,818% и 110,424% как среднерыночные значения и предельные значения соответственно на займы без обеспечения на срок до двух месяцев и на сумму свыше 30 000 руб.

Установленный договором займа от 1 октября 2015 г. процент за пользование денежными средствами в размере 4 000 рублей в месяц (96% годовых) не превышает данных значений в два и более раза, что исключает возможность применения положений п. 5 ст. 809 ГК РФ.

Следовательно, у суда апелляционной инстанции не имелось предусмотренных ст. 330 ГПК РФ оснований для изменения решения суда первой инстанции о частичном удовлетворении исковых требований.

Поэтому апелляционное определение было отменено, решение районного суда оставлено в силе.

Определения N 33-3146/2019; N 88-2989/2020

Применение норм об исковой давности

7. Неправильное определение судом начального момента течения срока исковой давности по гражданскому иску, выделенному из уголовного дела, повлекло отмену решения.

Ф., П. обратились в суд с иском о взыскании с С. ущерба, причиненного преступлением, мотивируя тем, что 10.06.2012 С. совершил поджог их строений. В результате было уничтожено принадлежащее истцам имущество.

Отказывая в иске по мотиву пропуска срока исковой давности, суды первой и апелляционной инстанций исходили из того, что названный срок начал течь со дня пожара, поскольку истцу было известно о совершении поджога ответчиком. С этого момента прошло более семи лет, уважительных причин пропуска срока исковой давности не установлено.

Восьмой кассационный суд общей юрисдикции отменил решение и апелляционное определение и направил дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции ввиду следующего.

В силу п. 1 ст. 200 ГК РФ (в ред., действ. до 1 сентября 2013 г.) для разрешения вопроса об исчислении срока исковой давности, о применении которого заявлено ответчиком, суду необходимо установить начальный момент течения данного срока, то есть день, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права, и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

Настоящий гражданский иск выделен из уголовного дела.

В заявлении в отдел полиции от 10 июня 2012 г. об умышленном поджоге и причинении материального ущерба и в объяснениях Ф. указывал, что подозревает гражданина С. в совершении поджога.

С. в своих объяснениях на предварительном следствии и в рамках рассмотрения настоящего гражданского дела отрицал свою причастность к поджогу и причинению ущерба.

Из постановления об отмене постановления о приостановлении предварительного следствия и о возобновлении предварительного следствия от 13.09.2012 следует, что уголовное дело было возбуждено по признакам преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 167 УК РФ, по факту умышленного совершения неустановленным лицом поджога дома истца. Постановлениями от 05.05.2018, 19.06.2018 П. и Ф. признаны гражданскими истцами.

Обвинение С. в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 167 УК РФ, предъявлено 22 июня 2018 г.; обвинительное заключение утверждено 12 июля 2018 г.

Постановлением районного суда от 8 августа 2018 г. прекращено уголовное дело, уголовное преследование в отношении С., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 167 УК РФ, в связи с истечением сроков давности уголовного преследования. Этим же постановлением гражданский иск Ф. и П. выделен из материалов уголовного дела и передан для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства.

При возбуждении уголовного дела Ф. действительно указывал на ответчика как на лицо, подозреваемое в поджоге. Но его слова органом предварительного расследования не были приняты во внимание, предварительное следствие должным образом не велось. Производство по уголовному делу неоднократно прекращалось и приостанавливалось, обвинение С. не предъявлялось. При таком проведении предварительного расследования истцы не могли заявить иск в течение трех лет с момента причинения ущерба, так как достоверно не был установлен причинитель вреда.

Следовательно, до установления органами предварительного следствия лица, совершившего поджог имущества истцов, Ф. и П. были лишены возможности предъявить к нему какие-либо требования, в том числе требования о возмещении ущерба, причиненного преступлением. Датой установления такого лица является дата предъявления обвинения С. После предъявления обвинения Ф. и П. признаны гражданскими истцами в уголовном деле, ими заявлены иски.

В соответствии со ст. 44 УПК РФ гражданский иск в уголовном процессе может быть предъявлен после возбуждения уголовного дела и до окончания судебного следствия при разбирательстве данного уголовного дела в суде первой инстанции.

До вступления в силу Федерального закона от 07.05.2013 N 100-ФЗ ГК РФ в ст. 203 предусматривал, что течение срока исковой давности прерывается предъявлением иска в установленном порядке. Данный Кодекс в ныне действующей редакции в ст. 204 закрепляет, что срок исковой давности не течет со дня обращения в суд в установленном порядке за защитой нарушенного права на протяжении всего времени, пока осуществляется судебная защита нарушенного права (п. 1); если судом оставлен без рассмотрения иск, предъявленный в уголовном деле, начавшееся до предъявления иска течение срока исковой давности приостанавливается до вступления в законную силу приговора, которым иск оставлен без рассмотрения (абз. второй п. 2).

Таким образом, положения ГК РФ в системной связи с положениями УПК РФ предусматривают возможность приостановления течения срока исковой давности в случае предъявления гражданского иска в уголовном процессе.

При этом, как указал Конституционный Суд РФ в определении от 05.03.2014 N 589-0, само по себе возбуждение уголовного дела по заявлению потерпевшего, выступающего в рамках этого уголовного дела в качестве гражданского истца, не препятствует возможности защиты потерпевшим своих имущественных прав в порядке гражданского судопроизводства путем подачи иска в арбитражный суд или суд общей юрисдикции; потерпевший, предъявляя гражданский иск в уголовном процессе на стадии предварительного следствия, должен предвидеть юридические последствия своих действий, в том числе возможность, а в отдельных случаях - и необходимость защиты своих прав в порядке гражданского судопроизводства.

Поскольку гражданский иск истцами подан до окончания предварительного расследования, выделение гражданского иска из уголовного дела 8 августа 2018 года не повлияло на приостановление срока исковой давности.

Указанным обстоятельствам суды первой и апелляционной инстанций оценки не дали.

Определения N 33-5062/2019; N 88-9264/2020

Практика применения законодательства о найме жилого помещения

8. Наниматель по краткосрочному договору жилищного найма имеет преимущественное право на заключение договора найма на новый срок в случае, если это предусмотрено данным соглашением.

Администрация городского округа "Г" обратилась в суд с иском о признании С., Т., М. утратившими право пользования жилым помещением и выселении без представления другого жилого помещения, ссылаясь на истечение срока действия договора найма квартиры.

Судом установлено, что спорное жилое помещение является муниципальной собственностью городского округа "Г". По договору найма оно предоставлено С. (нанимателю) на срок 11 месяцев. Стороны договора определили, что в помещении будут проживать члены семьи нанимателя Т. и М. 6 марта 2019 г. администрация вручила С. уведомление с требованием освободить жилое помещение в срок до 6 апреля 2019 г. в связи с истечением срока договора найма.

Удовлетворяя исковые требования, суд первой инстанции руководствовался положениями ч. 4 ст. 3, ст. 30, ч. 7 ст. 31, ч. 1 ст. 35 ЖК РФ, п. 1 ст. 209, п. 1 ст. 671, ст. 304, 305 ГК РФ. При этом исходил из того, что срок действия договора найма истек, ответчики не инициировали заключение нового договора, оснований для оставления жилого помещения в их пользовании не имеется.

Апелляционная инстанция решение отменила и в иске отказала по следующим основаниям.

В соответствии со ст. 683 ГК РФ договор найма жилого помещения заключается на срок, не превышающий пяти лет. Если в договоре срок не определен, договор считается заключенным на пять лет (п. 1). К договору найма жилого помещения, заключенному на срок до одного года (краткосрочный наем), не применяются правила, предусмотренные п. 2 ст. 677, ст. ст. 680, 684 - 686, абз. четвертым п. 2 ст. 687 настоящего Кодекса, если договором не предусмотрено иное (п. 2).

Ст.684 ГК РФ предусмотрено, что по истечении срока договора найма жилого помещения наниматель имеет преимущественное право на заключение договора найма жилого помещения на новый срок. Не позднее чем за 3 месяца до истечения срока договора найма жилого помещения наймодатель должен предложить нанимателю заключить договор на тех же условиях либо предупредить нанимателя об отказе от продления договора в связи с решением не сдавать в течение менее года жилое помещение внаем. Если наймодатель не выполнил этой обязанности, а наниматель не отказался от продления договора, договор считается продленным на тех же условиях и на тот же срок.

Районный суд, приняв во внимание условие договора найма о сроке его действия, правильно квалифицировал данный договор как договор краткосрочного найма, однако оставил без внимания, что к такому договору не применяются правила ст. 684 ГК РФ, если иное не предусмотрено договором.

Между тем п. 5.2 названного договора предусмотрено, что по истечении срока настоящего договора наниматель имеет преимущественное право на заключение договора найма помещения на новый срок.

Этим же договором установлена обязанность наймодателя по окончании срока действия договора предложить нанимателю заключить договор на тех же или иных условиях либо предупредить нанимателя об отказе от продления настоящего договора в связи с решением не сдавать в течение года помещение внаем. Если наймодатель не выполнил этой обязанности, а наниматель не отказался от продления договора, договор считается продленным на тех же условиях и на тот же срок (п. 3.1).

Таким образом, договором предусмотрено применение положения ст. 684 ГК РФ о преимущественном праве на заключение договора найма жилого помещения на новый срок.

Так как предупреждений об отказе от продления договора в связи с решением не сдавать жилое помещение в течение года в наем администрация ответчиков не направляла, и последние не отказывались от продления договора, договор найма по истечении срока его действия, приходящегося на 24 марта 2015 г., ежегодно продлевался на 11 месяцев на тех же условиях, то есть до 24 февраля 2016 г., 24 января 2017 г., 24 декабря 2018 г., 24 ноября 2019 г., 24 октября 2020 г.

Поэтому вывод суда об отсутствии у ответчиков законных оснований для проживания в жилом помещении не соответствует фактическим обстоятельствам дела.

Требование администрации от 15 февраля 2019 г. об освобождении квартиры в срок до 6 апреля 2019 г. не является доказательством, подтверждающим соблюдение администрацией установленного законом порядка отказа от продления с ответчиками договора. Данный вывод коллегии основан на том, что уведомление содержало требование об освобождении квартиры до истечения срока договора найма, заключенного с ответчиками (24 октября 2020 г.). Кроме того, в уведомлении говорилось о необходимости освобождения квартиры в связи с отсутствием у ответчиков преимущественного права на заключение договора на новый срок, что не соответствует действительности.

При таких обстоятельствах правовых оснований для признания С., Т., М. утратившими право пользования жилым помещением и их выселения у суда первой инстанции не имелось.

Определение N 33-489/2020

Разрешение споров в области социальных и наследственных отношений

9. Принятое наследство признается принадлежащим наследнику со времени открытия наследства. Отсутствие государственной регистрации права наследника на наследственное имущество не может явиться причиной отказа в предоставлении компенсации расходов на уплату взноса на капитальный ремонт.

Прокурор обратился в суд с иском в интересах Б. к центру социальной защиты населения о выплате компенсации расходов на капитальный ремонт общего имущества в многоквартирном доме с 23 марта 2016 года по 1 января 2018 года в размере 100 процентов.

Судом установлено, что в 1994 г. АО "С" передало двухкомнатную квартиру в собственность супругов Б.Ю. и Б. без определения долей. В 1998 г. Б.Ю. умер. В мае 1999 г. Б. выдано свидетельство о праве на наследство по закону. 23.03.2016 истец достигла возраста 80 лет.

Как инвалид первой группы, ветеран труда, собственник недвижимого имущества Б. получала ежемесячную компенсацию расходов на уплату взноса на капитальный ремонт общего имущества в многоквартирном доме в размере 50 процентов.

Орган социальной защиты, принимая решение о начислении компенсации в названном размере, исходил из того, что право собственности на имущество супруга, перешедшее истцу по наследству, не зарегистрировано в установленном порядке.

Суд первой инстанции оставил иск без удовлетворения, указав, что свидетельство о праве на наследство по закону, выданное после вступления в силу Федерального закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним", не прошло обязательную государственную регистрацию.

Суд апелляционной инстанции отменил решение и удовлетворил исковые требования прокурора по следующим основаниям.

Согласно ст. 546 ГК РСФСР, действовавшей на день открытия наследства, для приобретения наследства наследник должен его принять. Не допускается принятие наследства под условием или с оговорками. Признается, что наследник принял наследство, когда он фактически вступил во владение наследственным имуществом или когда он подал нотариальному органу по месту открытия наследства заявление о принятии наследства. Принятое наследство признается принадлежащим наследнику со времени открытия наследства.

В силу ст. 5 Федерального закона "О введении в действие части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации" по гражданским правоотношениям, возникшим до введения в действие части третьей Кодекса, раздел V "Наследственное право" применяется к тем правам и обязанностям, которые возникнут после введения ее в действие.

В соответствии с п. 4 ст. 1152 ГК РФ принятое наследство признается принадлежащим наследнику со дня открытия наследства независимо от времени его фактического принятия, а также независимо от момента государственной регистрации права наследника на наследственное имущество, когда такое право подлежит государственной регистрации, при этом согласно положениям ст. ст. 1113 и 1114 ГК РФ временем открытия наследства является день смерти гражданина.

Таким образом, в исключение из общего правила моментом возникновения права собственности на объект недвижимого имущества в порядке наследования является не момент государственной регистрации права лица, к которому имущество перешло по наследству, а момент смерти наследодателя, и права на объект недвижимого имущества, переходящие в порядке наследования, возникают в силу закона не со дня их государственной регистрации, а в момент открытия наследства, и признаются юридически действительными при отсутствии их государственной регистрации в Едином государственном реестре недвижимости.

Следовательно, право собственности в порядке наследования по закону истица приобрела со дня смерти супруга (1998 г.). Это право является юридически действительным и при отсутствии его государственной регистрации.

Право истца на получение ежемесячной компенсации расходов на уплату взноса на капитальный ремонт общего имущества в многоквартирном доме гарантировано ст. 17 Федерального закона "О социальной защите инвалидов в Российской Федерации", п. 2 ч. 1 ст. 2, ч. 2 ст. 3 Закона Забайкальского края от 10.06.2016 N 1348-33K "О компенсации расходов на уплату взноса на капитальный ремонт общего имущества в многоквартирном доме отдельным категориям граждан на территории Забайкальского края".

Таким образом, у суда первой инстанции не имелось законных оснований для отказа по мотиву отсутствия государственной регистрации права в удовлетворении требований о перерасчете и выплате компенсации в размере 100 процентов взноса на капитальный ремонт с 23 марта 2016 г. (момента достижения Б. возраста 80 лет) по 1 января 2018 г.

Определение N 33-311/2020

Разрешение споров, возникающих вследствие причинения вреда

10. Ответственность за ущерб, причиненный в результате дорожно-транспортного происшествия, возлагается на индивидуального предпринимателя, работником которого причинен вред при исполнении трудовых обязанностей.

Б. обратилась в суд с иском к ФИО1, ФИО2 о взыскании с ответчиков в солидарном порядке разницы между размером ущерба, установленным экспертным заключением, и выплаченным страховым возмещением в сумме 54 900 руб. В обоснование указала, что в результате ДТП принадлежащему ей на праве собственности автомобилю причинены механические повреждения.

По делу установлено, что в декабре 2017 г. ФИО2 был принят на работу водителем к индивидуальному предпринимателю ФИО1. В марте 2018 г. в г. Чите произошло дорожно-транспортное происшествие с участием автомобиля истца под ее управлением и автомобилем ФИО1 под управлением ФИО2. Виновником происшествия явился ФИО2. Согласно экспертному заключению ущерб, причиненный истцу в результате повреждения автомобиля, составил без учета износа 150 100 руб., с учетом износа 94 200 руб. Страховщик выплатил Б. 94 200 руб.

Суд первой инстанции пришел к выводу, что разница в стоимости восстановительного ремонта, не возмещенная страховой выплатой по договору ОСАГО, подлежит возмещению причинителем вреда ФИО2. Суд указал, что автомобиль передан ФИО2 с документами на это транспортное средство, ответственность ФИО2 застрахована по договору ОСАГО, случай признан страховым. Несмотря на наличие трудовых отношений между ФИО1 и ФИО2, в день происшествия ФИО2 не находился при исполнении трудовых обязанностей, он осуществлял поездку в личных целях в свой выходной день. Поэтому обстоятельств совместного причинения вреда, позволяющих на основании ст. 1080 ГК РФ возложить солидарную ответственность как на собственника транспортного средства, так и на лицо, управлявшее им в момент дорожного происшествия, не установлено.

Суд апелляционной инстанции отменил решение районного суда, принял новое решение, которым взыскал с ФИО1 54 900 руб. и отказал в иске к ФИО2. Коллегия исходила из отсутствия в материалах дела доказательств, что в момент дорожного происшествия ФИО2 не исполнял трудовые обязанности, а также из установления факта управления ФИО2 автомобилем ФИО1 с согласия последнего.

При этом суд апелляционной инстанции руководствовался нормами ст. ст. 1068, 1072, 1079 ГК РФ, учел разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации в п. 19 постановления от 26.01.2010 N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", по общему смыслу которых не признается владельцем источника повышенной опасности лицо, управляющее им в силу исполнения своих трудовых обязанностей на основании трудового договора с собственником или иным владельцем источника повышенной опасности.

Определение N 33-1811/2020

11. Для возложения на лицо обязанности по возмещению вреда, причиненного источником повышенной опасности, необходимо установление его юридического и фактического владения источником повышенной опасности на основании представленных суду доказательств.

Р. обратился в суд с иском о взыскании с Л. и Б. компенсации морального вреда в размере 1 250 000 руб., причиненного в результате дорожно-транспортного происшествия.

Судом установлено, что в 2016 г. Л., находясь в состоянии алкогольного опьянения, управляя автомобилем, принадлежащем Б., нарушил требования п. п. 1.3., 1.4., 1.5., 2.7, 9.1., 10.1 Правил дорожного движения, и совершил столкновение с автомобилем под управлением истца. В результате происшествия здоровью Р. причинен тяжкий вред. Приговором суда Л. осужден по ч. 2 ст. 264 УК РФ.

Согласно страховому полису ОСАГО, оформленному ПАО СК "Росгосстрах", собственником автомобиля под управлением Л. являлся Б., а лицами, допущенными к управлению названным транспортным средством, - Б., Л.

ПАО СК "Росгосстрах" выплатило Р., пострадавшему в результате дорожно-транспортного происшествия, страховое возмещение.

Суд первой инстанции, взыскивая с ответчика Б. 450 000 руб. компенсации морального вреда, указал, что в момент ДТП автомобиль находился в законном владении названного лица. Обстоятельств передачи транспортного средства Л. для его использования в личных целях последнего или противоправного завладения Л. транспортным средством не установлено.

Судебная коллегия не согласилась с решением суда и взыскала в пользу Р. компенсацию морального вреда с Б. в размере 90 000 руб., с Л. - 360 000 руб. При этом исходила из того, что Б. как владелец источника повышенной опасности не осуществил надлежащего контроля за своим автомобилем, передал его лицу, находящемуся в состоянии алкогольного опьянения, в связи с чем должен нести совместную с Л. ответственность в долевом порядке за причинение Р. физических и нравственных страданий (размер вины Б. - 20%, Л. - 80%).

Кассационная инстанция отменила состоявшиеся по делу судебные постановления и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.

Из норм ст. ст. 151, 1064, 1100, 1101, 1079 ГК РФ и п. 24 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26.01.2010 N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина" следует, что законный владелец источника повышенной опасности и лицо, завладевшее этим источником повышенной опасности и причинившее вред в результате его действия, несут ответственность в долевом порядке при совокупности условий, а именно при наличии противоправного завладения источником повышенной опасности лицом, причинившим вред, и вины владельца источника повышенной опасности в противоправном изъятии этого источника из его обладания. Перечень случаев и обстоятельств, при которых непосредственный причинитель вреда противоправно завладел источником повышенной опасности при наличии вины владельца источника повышенной опасности в его противоправном изъятии лицом, причинившим вред, не является исчерпывающим.

Согласно п. 2.1 ст. 19 Федерального закона "О безопасности дорожного движения" запрещается эксплуатация транспортных средств лицами, находящимися в состоянии алкогольного, наркотического или иного токсического опьянения.

Таким образом, владелец источника повышенной опасности (транспортного средства), передавший полномочия по владению этим транспортным средством лицу, не имеющему права в силу различных оснований на управление транспортным средством, о чем было заведомо известно законному владельцу на момент передачи полномочий по его управлению этому лицу, в случае причинения вреда в результате неправомерного использования таким лицом транспортного средства будет нести совместную с ним ответственность в долевом порядке в зависимости от степени вины каждого из них.

Суды первой и апелляционной инстанций при разрешении спора сослались на названные выше нормы гражданского законодательства, однако в результате неправильного их применения к спорным отношениям не определили наличие условий для возложения на Б. ответственности по компенсации морального вреда в пользу Р.

При установленных судами фактах управления Л. транспортным средством, нахождения его в момент дорожно-транспортного происшествия в состоянии алкогольного опьянения, объяснений сторон о включении Б. и Л. в число лиц, имеющих право на управление транспортным средством, юридически значимым являлось выяснение вопросов о наличии оснований для возложения ответственности по возмещению вреда на владельца источника повышенной опасности (Б.) и на лицо, управлявшее источником повышенной опасности (Л.), в долевом порядке в зависимости от степени вины каждого из них, возложении ответственности на Л.

Суду следовало определить владельца транспортного средства на момент дорожно-транспортного происшествия, установить, имелись ли обстоятельства, свидетельствующие о противоправном завладении транспортным средством Л. (как лицом, причинившим вред), и обстоятельства, указывающие на виновное поведение самого собственника источника повышенной опасности Б. в изъятии этого источника из его обладания.

Также кассационная инстанция указала, что судом апелляционной инстанции разрешен вопрос о приобщении к материалам дела копии заочного решения по гражданскому делу по иску ПАО СК "Росгосстрах" к Л. о взыскании денежных средств в порядке регресса в качестве доказательства, что в момент ДТП Л. являлся лицом, допущенным к управлению автомобилем на основании полиса ОСАГО. Данное доказательство было приобщено к материалам дела протокольным определением и исследовано судом апелляционной инстанции, ему дана оценка, по итогам которой вынесено обжалуемое апелляционное определение. Но в деле указанное доказательство отсутствует.

Это обстоятельство делает невозможным кассационную проверку вынесенного апелляционного определения на предмет его законности в части соблюдения приведенных выше процессуальных норм о порядке принятия, исследования и оценки новых доказательств. Указанное нарушение является существенным, поскольку на основании оценки указанного доказательства судом были установлены юридически значимые обстоятельства по делу.

Определения N 33-35351/2020; N 88-10372/2020

12. Вред, причиненный гражданам и организациям противоправными действиями (бездействием) сотрудника полиции при выполнении им служебных обязанностей, подлежит возмещению в порядке, установленном гражданским законодательством. Размер подлежащих возмещению убытков определяется судом с учетом всех обстоятельств дела исходя из принципов справедливости и соразмерности ответственности допущенному нарушению обязательства.

Б. обратилась в суд с иском о взыскании с УМВД России по г. Чите 44 300 руб. в возмещение материального ущерба, 50 000 руб. компенсации морального вреда. В обоснование указала, что в 2016 г. в ее квартире, где проживал подозреваемый К., проведен обыск, изъяты строительные инструменты и обувь общей стоимостью 44 300 руб. Имущество не возвращено.

В ходе судебного разбирательства установлено, что в октябре 2016 г. в рамках расследования уголовного дела проведен обыск по месту жительства Б. и К., изъято имущество, в том числе перфораторы и обувь. В сентябре 2017 г. часть вещей возвращена. В 2018 г. постановлениями следователя в отношении неустановленного лица, похитившего имущество из камеры хранения вещественных доказательств, возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ; Б. признана потерпевшей. В 2019 г. предварительное следствие по уголовному делу приостановлено в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого.

Решением суда первой инстанции иск Б. удовлетворен частично: в ее пользу с МВД России за счет средств казны Российской Федерации взыскано 3 000 руб. компенсации морального вреда, 10 537 руб. материального ущерба; в иске к УМВД России по г. Чите отказано. Суд полагал доказанной вину должностных лиц государственного органа по непринятию мер к возврату изъятого, но не признанного вещественными доказательствами имущества.

Судебная коллегия сочла этот вывод правильным, отвечающим нормам ч. 3 ст. 33 Федерального закона "О полиции", ст. ст. 15, 16, 1064 (п. п. 1, 2), 1069, 1070, 1082 ГК РФ, ч. 4 ст. 81 УПК РФ, Инструкции о порядке изъятия, учета, хранения и передачи вещественных доказательств по уголовным делам, ценностей и иного имущества органами предварительного следствия, дознания и судами от 18.11.1989 г. N 34/15/01-16/7-90/1/1002/К-8-106/441/Б, утв. Генеральной прокуратурой СССР, Министерством внутренних дел СССР, Министерством юстиции СССР, Верховным Судом СССР, Комитетом государственной безопасности СССР, Правилам хранения, учета и передачи вещественных доказательств по уголовным делам, утв. постановлением Правительства РФ от 08.05.2015 N 449, а также разъяснениям Пленума Верховного Суда Российской Федерации в п. 12 постановления от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации".

Одновременно судебная коллегия не согласилась с выводами районного суда в части определения стоимости невозвращенного имущества, поскольку суд не предлагал сторонам представить доказательства стоимости утраченных вещей, обратился к данным в сети Интернет и учитывал лишь минимальную цену схожих предметов, что противоречит положениям ст. 15 ГК РФ, принципам справедливости и соразмерности ответственности допущенному нарушению.

Поскольку вопрос о величине убытков являлся юридически значимым обстоятельством для разрешения настоящего спора, судебная коллегия вынесла его на обсуждение сторон, предложив представить доказательства стоимости спорного имущества, определенной на момент рассмотрения дела.

Б. представила справку эксперта о рыночной стоимости имущества по состоянию на 2020 г., которая была положена в основание апелляционного определения.

Ответчики соответствующих доказательств не представили, указывая, что стоимость утраченного имущества определена в рамках расследования уголовного дела с максимальной степенью достоверности, что суд при рассмотрении гражданского дела должен определять размер ущерба исходя из фактической стоимости имущества на момент совершения преступления, а не из первоначальной стоимости похищенного имущества.

Судебная коллегия отклонила эти доводы, указав, что стоимость вещей должна определяться по правилам ч. 3 ст. 393 ГК РФ, согласно которой, если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или договором, при определении убытков принимаются во внимание цены, существовавшие в том месте, где обязательство должно было быть исполнено, в день добровольного удовлетворения должником требования кредитора, а если требование добровольно удовлетворено не было, - в день предъявления иска. Исходя из обстоятельств, суд может удовлетворить требование о возмещении убытков, принимая во внимание цены, существующие в день вынесения решения.

Отвергая доводы ответной стороны о принадлежности части изъятых вещей племяннику и об отсутствии права собственности истца на них, коллегия указала, что обувь приобреталась на деньги Б., передавалась К. в пользование и что именно Б. признана потерпевшей по уголовному делу.

Ответчики также указывали, что перфораторы на момент их утраты не имели ценности, использовались истцом около 8 лет при сроке эксплуатации от 2 до 6 лет. Но коллегия отметила, что при изъятии инструментов в ходе обыска их нерабочее состояние зафиксировано не было.

Разрешая спор в части взыскания компенсации морального вреда, суд первой инстанции исходил из того, что в результате невозвращения изъятых в ходе обыска вещей истцу причинен моральный вред.

Апелляционная инстанция со ссылкой на ст. 151 ГК РФ, п. 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20.12.1994 N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" отменила решение в данной части и отказала в удовлетворении требования о компенсации морального вреда. При этом указала, что материалы дела не содержат совокупности достоверных и допустимых доказательств причинения истцу нравственных страданий, состоящих в причинно-следственной связи с действиями ответчиков. Сама по себе утрата изъятых вещей не свидетельствует о том, что Б. претерпела такие страдания. Те обстоятельства, которые истец указывала в иске как основания нравственных страданий, материалами дела не подтверждены.

Кроме того, судебная коллегия отметила, что надлежащим ответчиком по делу является Российская Федерация в лице МВД России как главного распорядителя федерального бюджета по ведомственной принадлежности. В связи с чем изменила решение, указав на взыскание убытков с Российской Федерации в лице МВД России.

Определение N 33-607/2020

Разрешение споров, возникающих из отношений по страхованию

13. Страховое возмещение рассчитывается с применением коэффициента пропорциональности и безусловной франшизы, предусмотренных договором добровольного страхования.

П. обратился в суд с иском к страховой компании о взыскании 71 716 руб. страхового возмещения, компенсации морального вреда, штрафа, ссылаясь на следующие обстоятельства.

Судом установлено, что 16.12.2016 сторонами заключены договор добровольного страхования транспортного средства и дополнительное соглашение о страховании по пропорции (без учета износа). Страховая сумма по полису составила 117 450 руб., коэффициент пропорциональности - 0,5, безусловная франшиза - 7%, страховая премия - 10 017 руб. В период действия договора страхования застрахованному имуществу причинен ущерб. После проведенного страховщиком осмотра истцу выдано направление на восстановительный ремонт. При этом применено условие о коэффициенте пропорциональности 0,5 от установленной сторонами действительной стоимости транспортного средства 117 450 руб. (234900*0,50) и франшизе в размере 8 221,50 руб. (117 450*7%). Не согласившись с размером страхового возмещения, П. обратился к страховщику с просьбой о возмещении ущерба путем выплаты суммы страхового возмещения в денежном выражении. Страховая компания выплатила истцу 18 878, 50 руб. Данная сумма определена на основании заключения о стоимости восстановительного ремонта автомобиля в размере 54 200 руб.

П. самостоятельно провел восстановительный ремонт транспортного средства, затратив 89 716 руб.

Суд первой инстанции взыскал со страховщика сумму страхового возмещения в размере 71 716 руб., компенсацию морального вреда и штраф.

Апелляционная инстанция изменила решение, снизив сумму взыскания до 17 758 руб. При этом указала, что размер страхового возмещения определен судом без учета условий договора о коэффициенте пропорциональности и франшизы, с арифметической ошибкой в расчетах.

В силу положений ст. 940 ГК РФ и в соответствии с условиями заключенного между сторонами договора страхования (страхового полиса) правила страхования обязательны для страхователя, если в договоре прямо указывается на применение таких правил и сами правила приложены к нему.

В соответствии с абз. третьим п. 14 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27.06.2013 N 20 "О применении судами законодательства о добровольном страховании имущества граждан" для установления содержания договора страхования следует принимать во внимание содержание заявления страхователя, страхового полиса, а также правила страхования, на основании которых заключен договор. При заключении договора страхования страхователь и страховщик могут договориться об изменении или исключении отдельных положений правил страхования и о дополнении правил.

Отсюда следует, что договором может быть предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере.

Из Правил добровольного страхования транспортных средств и спецтехники следует, что франшиза - часть убытков, которая определена договором страхования, не подлежащая возмещению страховщиком страхователю.

Таким образом, обязанность страховщика по возмещению убытков страхователя, возникшая вследствие наступления предусмотренного договором страхового случая, будет считаться исполненной в случае оплаты страховой выплаты с коэффициентом пропорциональности равным 0,5%, на основании калькуляции страховщика и с учетом безусловной франшизы 7% от 117 450 руб.

Размер подлежащего взысканию страхового возмещения равен 17 758 руб. (44 858 руб. - 8 221,50 руб. - 18 878,50 руб = 17 758 руб., где 44 858 руб.- стоимость восстановительного ремонта (89 716 руб.) с коэффициентом пропорциональности 0,5 (89 716*0,5 = 44 858); 8 221,50 руб. - безусловная франшиза (117 450*7% = 8 221,50); 18 878,50 руб. - выплаченная страховщиком сумма).

Определение N 33-317/2020

Разрешение споров, связанных с защитой прав потребителей

14. Снижение неустойки за нарушение срока удовлетворения продавцом требования о возврате уплаченной за товар суммы по мотиву злоупотребления потребителем правом повлекло отмену судебного постановления.

Ш. обратился в суд с иском о взыскании с ООО "С" неустойки, предусмотренной п. 1 ст. 23 Закона РФ "О защите прав потребителей", в размере 468 962 руб., штрафа и компенсации морального вреда.

По делу установлено, что вступившим в законную силу решением суда от 27.05.2019 расторгнут заключенный сторонами договор купли-продажи ноутбука; с ООО "С" в пользу Ш. взыскана стоимость товара в размере 212 200 руб., компенсация морального вреда 5 000 руб., штраф в размере 108 600 руб., всего - 325 800 руб. Денежные средства перечислены покупателю 15.08.2019. 15.08.2019 Ш. обратился к ответчику с требованием о выплате ему неустойки, которое ответчиком не было выполнено.

Решением суда первой инстанции иск удовлетворен в части: с ООО "С" в пользу Ш. взыскано 30 000 руб. неустойки, 15 000 руб. штрафа.

Апелляционным определением решение частично отменено и изменено; с ООО "С" в пользу Ш. взыскана неустойка в размере 212 200 руб., моральный вред - 3000 руб., штраф - 107600 руб.

Судебная коллегия, давая критическую оценку решению в части уменьшения размера неустойки до 30 000 руб., исходила из того, что ответчик не просил о снижении размера санкции. При определении неустойки в размере 212 200 руб. (стоимости товара) апелляция сочла возможным применить положения п. 3 ст. 10 ГК РФ из-за явной несоразмерности заявленной неустойки, почти четырехкратно превышающей стоимость товара со всеми штрафными санкциями, в том числе ранее взысканными.

Восьмой кассационный суд общей юрисдикции, рассмотрев дело по кассационной жалобе Ш., отменил апелляционное определение в части неустойки, штрафа и направил дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции, указав следующее.

В силу п. 1 ст. 333 ГК РФ суд наделен правом уменьшить неустойку, если установит, что подлежащая уплате неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства. Если обязательство нарушено лицом, осуществляющим предпринимательскую деятельность, суд вправе уменьшить неустойку при условии заявления должника о таком уменьшении. В п. 34 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2012 N 17 "О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей" разъяснено, что применение ст. 333 ГК РФ по делам о защите прав потребителей возможно в исключительных случаях и по заявлению ответчика с обязательным указанием мотивов, по которым суд полагает, что уменьшение размера неустойки является допустимым.

Аналогичные положения, предусматривающие инициативу ответчика в уменьшении неустойки на основании ст. 333 ГК РФ, предусмотрены п. 72 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.03.2016 N 7 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств", в котором также указано о том, что заявление ответчика о применении положений ст. 333 ГК РФ может быть сделано исключительно при рассмотрении дела судом первой инстанции или судом апелляционной инстанции в случае, если он перешел к рассмотрению дела по правилам производства в суде первой инстанции.

ООО "С" в заседаниях судов первой и апелляционной инстанций не участвовало, о снижении размера неустойки не ходатайствовало. В возражениях на апелляционную жалобу истца ответчик указал на несоразмерность заявленной неустойки, однако подобное указание не может быть расценено как заявление об уменьшении неустойки.

Отсюда надлежит признать правомерным вывод суда апелляционной инстанции о невозможности неприменения в данном деле положения ст. 333 ГК РФ.

Согласно п. 1 ст. 10 ГК РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

Ст.404 ГК РФ установлено, что, если неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства произошло по вине обеих сторон, суд соответственно уменьшает размер ответственности должника. Суд также вправе уменьшить размер ответственности должника, если кредитор умышленно или по неосторожности содействовал увеличению размера убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением, либо не принял разумных мер к их уменьшению (п. 1).

Правила п. 1 данной статьи соответственно применяются и в случаях, когда должник в силу закона или договора несет ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства независимо от своей вины (пункт 2).

По настоящему делу обязанность ответчика добровольно исполнить законные требования потребителя возникла в связи с предъявлением Ш. требований о возврате уплаченных за товар денежных средств.

Законность этих требований установлена вступившим в силу решением суда, в силу чего ответчик обязан был добровольно исполнить требования потребителя.

Судом апелляционной инстанции не установлено и не указано, в чем выразилось злоупотребление истца своим правом требования неустойки и штрафа, какие действия (бездействие) истца повлекли увеличение срока неисполнения ответчиком законного требования потребителя и, соответственно, увеличение неустойки.

П. 4 ст. 13 Закона о защите прав потребителей установлено, что изготовитель (исполнитель, продавец, уполномоченная организация или уполномоченный индивидуальный предприниматель, импортер) освобождается от ответственности за неисполнение обязательств или за ненадлежащее исполнение обязательств, если докажет, что неисполнение обязательств или их ненадлежащее исполнение произошло вследствие непреодолимой силы, а также по иным основаниям, предусмотренным законом.

Таких обстоятельств, освобождающих от ответственности за нарушение прав потребителя, в обжалуемом апелляционном определении не указано.

Вывод суда апелляционной инстанции об уменьшении неустойки, основанный на несоразмерности неустойки нарушенному праву истца, фактически сводится к применению положений ст. 333 ГК РФ, хотя это противоречит собственному выводу суда апелляционной инстанции об их неприменении в настоящем деле.

Определения N 33-316/2020; N 88-9073/2020

Разрешение споров, связанных с осуществлением трудовой деятельности

15. При рассмотрении судом спора о законности увольнения работника за прогул обязательным для правильного разрешения дела является установление обстоятельств и причин отсутствия работника на рабочем месте. Все сомнения при разрешении трудового спора трактуются в пользу работника, как наименее защищенной стороны в трудовых отношениях.

М. обратился в суд с иском о восстановлении на работе, взыскании заработной платы за время вынужденного прогула, компенсации морального вреда, считая увольнение за прогул незаконным.

Судом установлено, что истец работал у ответчика в должности машиниста тепловоза. 22 июня 2019 г. он ударился головой о болт гидромагнитного фильтра, о чем составлен акт расследования микротравмы на производстве. 23 июня 2019 г. М. на работу не явился.

Из его объяснения следовало, что вечером 22 июня 2019 г. в связи с головной болью он обратился в приемный покой больницы. На следующий день повторно обратился в то же лечебное учреждение, где ему сделали обезболивающий укол. Так как головная боль не прошла, он вынужден был сообщить о невозможности выхода на работу по состоянию здоровья. 24 июня 2019 г. вновь был на приеме у врача. Все подтверждающие документы имеются.

На запрос работодателя в адрес узловой поликлиники получено сообщение, что 22-23 июня 2019 г. М. в поликлинику не обращался. Районная больница дала ответ, что 22 июня 2019 г. М. осмотрен дежурным врачом - хирургом; по результатам осмотра и проведенного обследования выставлен диагноз "ушиб мягких тканей теменной области", даны рекомендации о дальнейшем наблюдении и лечении у врача - хирурга по месту прикрепления. 23 июня 2019 г. М. повторно обратился в приемный покой, осмотрен врачом-хирургом, диагноз оставлен прежний, рекомендовано наблюдение и лечение у хирурга по месту прикрепления. 24 июня 2019 г. М. обратился к врачу поликлиники с тем же диагнозом, консультирован врачом-офтальмологом, врачом-неврологом. На основании жалоб, анамнеза, данных осмотра, заключения краниограммы от 22 июня 2019 г. М. признан трудоспособным на момент осмотра.

Приказом от 2 августа 2019 г. М. уволен за прогул в связи с отсутствием на рабочем месте в течение всей смены 23 июня 2019 г. - 24 июня 2019 г.

Районный суд, отказывая в иске, исходил из того, что М. отсутствовал на рабочем месте в течение смены без уважительной причины; документов, подтверждающих нетрудоспособность, не представил. Порядок и срок применения дисциплинарного взыскания в виде увольнения соблюдены.

Судебная коллегия, руководствуясь нормами подп. "а" п. 6 ст. 81, ч. 5 ст. 192 ТК РФ, ст. ст. 67, 71, 195-198 ГПК РФ, следуя определениям Конституционного Суда РФ от 19.02.2009 N 75-О-О, от 24.09.2012 N 1793-О, от 24.06.2014 N 1288-О и др., п. п. 23, 38 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17.03.2004 N 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации", решение отменила.

При этом указала, что по данному делу было необходимо установить обстоятельства и причины (уважительные или неуважительные) невыхода М. на работу в рабочую смену, а также то, был ли работодатель уведомлен М. о необходимости его отсутствия на рабочем месте в течение рабочей смены.

Суд первой инстанции вместо названных юридически значимых обстоятельств ошибочно полагал основополагающим факт наличия (отсутствия) у истца документов, подтверждающих его нетрудоспособность на период отсутствия на рабочем месте.

Между тем, как следует из материалов дела, М. пояснял работодателю, а в дальнейшем суду о наличии уважительных причин отсутствия на рабочем месте (о головной боли, препятствующей ему исполнять трудовые обязанности, связанные с управлением источника повышенной опасности). При этом М. указывал, что за сутки, предшествующие его выходу на работу, он получил микротравму головы, неоднократно обращался за медицинской помощью в медицинское учреждение, назначенное ему лечение результатов не принесло. На повторное обращение к врачу-неврологу 25 июня 2019 г. ему был выдан больничный лист. Также М. указывал, что за несколько часов до выхода на работу 23 июня 2019 г. к нему домой приезжали представители работодателя, отбирали объяснение по поводу обстоятельств получения микротравмы. Он сообщил им о своем плохом самочувствии и необходимости обращения за медицинской помощью, обратился с просьбой отвезти его в медицинское учреждение, которое в помощи отказало. По возвращению из больницы за час до начала рабочей смены он позвонил нарядчику и сообщил о невозможности выхода на работу по состоянию здоровья. Таким образом, М. полагал, что предпринял все меры по уведомлению ответчика о своем отсутствии на работе по уважительной причине.

Отвергая доводы М., суд первой инстанции не учел, что все сомнения при разрешении трудового спора трактуются в пользу работника, как наименее защищенной стороны в трудовых правоотношениях.

Имеющиеся в деле сведения указывают на ухудшение состояния здоровья истца. Кроме того, трудовые обязанности М. связаны с управлением источника повышенной опасности, в связи с чем его неявка на работу в связи с ухудшением состояния здоровья была оправдана.

Факт выдачи листка нетрудоспособности только 25 июня 2019 г. не свидетельствует об отсутствии уважительных причин, препятствующих исполнению трудовых обязанностей, так как данный документ подтверждает наличие временной нетрудоспособности гражданина, но не временной промежуток (час и минута), с которого она наступает (п. 5 Порядка выдачи листков нетрудоспособности, утв. приказом Минздравсоцразвития России от 29.06.2011 N 624н).

Также суд апелляционной инстанции установил, что по месту работы М. в целом характеризовался положительно, имел длительный стаж работы по специальности, ранее нарушений трудовой дисциплины не совершал. В последнее время между сторонами возникали разногласия, но причинами этого были нарушения со стороны работодателя. Суд учел, что предыдущие приказы о привлечении к дисциплинарной ответственности вынесены одномоментно (01.03.2019, 04.03.2019), и пришел к выводу, что работодатель при применении крайней меры дисциплинарного взыскания не учтено предшествующее поведение истца и его отношение к труду. Это свидетельствует о несоблюдении вытекающих из ст. ст. 1, 2, 15, 17-19, 49, 50, 54, 55 Конституции РФ общих принципов юридической, в том числе дисциплинарной, ответственности (справедливость, равенство, соразмерность, законность, вина, гуманизм).

Апелляционным определением, оставленным без изменения определением Восьмого кассационного суда общей юрисдикции, М. восстановлен на прежнем месте работы, в его пользу взыскана заработная плата за время вынужденного прогула и компенсация морального вреда.

Определения N 33-5136/2019; N 88-9895/2020

16. Работника нельзя привлечь к полной материальной ответственности в размере административного штрафа, уплаченного работодателем по вине работника.

Организация (ПК) обратилась в суд с иском о взыскании с Р. 100 000 руб. в возмещение материального ущерба, причиненного работодателю в связи продажей алкогольной продукции в день запрета такой торговли.

По делу установлено, что Р. работала у истца продавцом вино-водочного отдела. С ней был заключен договор о полной индивидуальной материальной ответственности.

Постановлением РСТ Забайкальского края от 08.08.2019 организация признана виновной в совершении административного правонарушения, предусмотренного ч. 3 ст. 14.16 КоАП РФ, с назначением наказания в виде административного штрафа в размере 100 000 рублей. Из постановления следовало, что 22 мая 2019 года (в день запрета торговли) в отделе осуществлена продажа алкогольной продукции.

Штраф уплачен в полном объеме.

Решением суда первой инстанции иск удовлетворен.

Апелляционная инстанция на основании ст. ст. 233, 238 ТК РФ, и разъяснений в п. 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16.11.2006 N 52 "О применении судами законодательства, регулирующего материальную ответственность работников за ущерб, причиненный работодателю" решение отменила, исковые требования ПК отклонила, указав следующее.

Приведенное в ч. 2 ст. 238 ТК РФ понятие прямого действительного ущерба не идентично понятию убытков, содержащемуся в п. 2 ст. 15 ГК РФ, и не предусматривает обязанности работника возмещать работодателю уплаченные им суммы штрафа.

Штраф - это мера административной ответственности, применяемой к юридическому лицу за совершенное административное правонарушение. Уплата штрафа является непосредственной обязанностью лица, привлеченного к административной ответственности; сумма уплаченного штрафа не может быть признана ущербом, подлежащим возмещению в порядке привлечения работника к материальной ответственности. Требования истца фактически направлены на освобождение от обязанности по уплате административного штрафа, наложенного на него в качестве административного наказания, что противоречит целям административного наказания, определенным в ст. 3.1 КоАП РФ.

В связи с этим у Р. не возникла обязанность возместить понесенные истцом расходы на уплату административного штрафа.

Определение N 33-322/2020

17. Начисление процентов в связи с несвоевременной выплатой заработной платы не исключает права работника на индексацию сумм задержанной заработной платы в связи с их обесцениванием вследствие инфляционных процессов.

К. обратилась в суд с иском к МБОУ "С", администрации городского округа "Г" о взыскании недоначисленной и невыплаченной заработной платы, компенсации за просрочку выплат, компенсации морального вреда.

В обоснование иска К. указала, что с января 2010 г. состояла в трудовых отношениях с МБОУ "С". Ей полагались выплаты компенсационного характера, в том числе за работу в особых климатических условиях. Но с января 2010 г. по декабрь 2017 г. ответчик неправильно начислял заработную плату, включая названные выплаты в сумму МРОТ. Решением районного суда с МБОУ "С" в пользу К. взыскана недоначисленная и невыплаченная заработная плата, компенсация за нарушение срока выплаты заработной платы и компенсация морального вреда. При этом суд первой инстанций исходил из того, что в указанный истцом период размер заработной платы был определен из расчета минимального размера оплаты труда, при этом районный коэффициент и процентная надбавка, исчисляемые в связи с работой в местностях с особыми климатическими условиями, включались в состав минимального размера оплаты труда, что не соответствовало Постановлению Конституционного Суда РФ от 07.12.2017 N 38-П.

Суд апелляционной инстанции, учитывая разъяснения Конституционного Суда РФ в определении от 27.02.2018 N 252-О-Р, изменил решение и взыскал недоначисленную заработную плату, начиная с 7 декабря 2017 г., и проценты за задержку ее выплаты.

Эти суждения судов кассационная инстанция признала соответствующими материальному закону.

Дополнительным решением районного суда, оставленным без изменения в апелляционном порядке, было отказано в удовлетворении исковых требований К. об индексации сумм невыплаченной заработной платы. Суды указали, что ответчик осуществлял повышение уровня реального содержания заработной платы истца путем доплаты до МРОТ; с февраля 2018 г. по июнь 2018 г. заработная плата истца индексировалась в соответствии с региональными правовыми документами.

В связи с этим Восьмой кассационный суд общей юрисдикции отметил, что в силу ст. 134 ТК РФ обеспечение повышения уровня реального содержания заработной платы включает индексацию заработной платы в связи с ростом потребительских цен на товары и услуги. Государственные органы, органы местного самоуправления, государственные и муниципальные учреждения производят индексацию заработной платы в порядке, установленном трудовым законодательством и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового права, другие работодатели - в порядке, установленном коллективным договором, соглашениями, локальными нормативными актами.

Согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ, выраженной в определении от 17.06.2010 N 913-О-О, индексация заработной платы по своей природе представляет собой государственную гарантию по оплате работников.

В абз. 3 п. 55 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17.03.2004 N 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации" разъяснено, что начисление процентов в связи с несвоевременной выплатой заработной платы не исключает права работника на индексацию сумм задержанной заработной платы в связи с их обесцениванием вследствие инфляционных процессов, поскольку такая индексация является не самостоятельной мерой ответственности работодателя, а механизмом восстановления покупательной способности денег, своевременно не полученных работником.

Заявленное истцом требование об индексации неполученных сумм заработной платы фактически сводилось к взысканию убытков, вызванных обесцениванием заработной платы, вследствие инфляционных процессов.

Индексация в данном случае не ставится в зависимость от вины должника, а представляет собой механизм, предназначенный для реализации принципа полного возмещения убытков, а именно для восстановления покупательской способности не выплаченных в срок сумм.

Указывая на то, что с февраля 2018 г. по июнь 2018 г. заработная плата К. была проиндексирована на 4%, суд апелляционной инстанции не учел, что в пользу истца взыскана недополученная заработная плата и за декабрь 2017 г.

Кассационная инстанция отменила дополнительное решение и апелляционное определение в части отказа в удовлетворении требований о взыскании суммы индексации и направила дело в отмененной части на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Определения N 33-3100/2019; 88-3592/2020

Разрешение споров, связанных с семейными отношениями

18. Неправильное применение судами норм семейного законодательства при взыскании алиментов повлекло изменение решения.

К.Т.О. обратилась в суд с иском к К.А.В. о взыскании алиментов на содержание несовершеннолетних Е. и И., родившихся в 2019 г., в размере 1/3 части всех доходов ответчика ежемесячно. В обоснование указала, что ответчик материальной помощи на содержание детей не оказывает, имеет алиментные обязательства в отношении С., 2008 г.р.

Решением районного суда с К.А.В. в пользу К.Т.О. взысканы алименты на содержание двоих несовершеннолетних детей в размере

1/2 доли величины прожиточного минимума на детей, установленной на основании постановления правительства Забайкальского края "Об установлении величины прожиточного минимума в Забайкальском крае за 2 квартал 2019 года" от 13.08.2019 N 369, то есть по 6 420,98 руб. ежемесячно, и до совершеннолетия детей, приобретения ими полной дееспособности либо изменения материального или семейного положения сторон. Суд принял во внимание наличие у ответчика инвалидности и отсутствие у него регулярного дохода в виде заработной платы.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Имеется в виду "от 13.08.2019 N 323"

Суд апелляционной инстанции изменил решение, взыскав алименты в размере 1/3 заработка и (или) иного дохода ответчика и указав, что требования истца сводились к взысканию алиментов в долевом отношении к заработку К.А.В.

Вопрос о возможности взыскания алиментов в твердой денежной сумме на обсуждение сторон судом не выносился, наличие обстоятельств, с которыми закон связывает возможность установления алиментов в твердой денежной сумме, не устанавливалось.

К.Т.О. настаивала на взыскании алиментов на содержание детей именно в долевом порядке к доходу ответчика, ссылалась на имущественное положение К.А.В., его инвалидность в связи с инсультом.

К.А.В. также просил установить алименты в долях, указывая, что сумма взысканных алиментов на троих детей в денежном выражении превышает размер его пенсии (16 390,93 руб.).

Суд не убедился в наличии у К.А.В. необходимых средств для уплаты алиментов, взыскал с него алименты на двоих детей в общем размере 12 841, 96 руб. Хотя он уже уплачивал алименты на содержание ребенка от первого брака в размере 6 852,30 руб. Совокупный размер алиментов составил 19 694,26 руб., что превышало размер получаемой пенсии. Такое обременение (в отсутствие в решении соответствующего обоснования) чрезмерно и неразумно.

Вопреки утверждению суда доход ответчика в виде пенсии являлся регулярным.

Определение N 33-670/2020

Разрешение споров, возникающих из пенсионных отношений

19. Право на назначение пенсии ранее достижения общеустановленного пенсионного возраста связано не с любой работой в определенной сфере профессиональной деятельности, а лишь с такой, выполнение которой сопряжено с неблагоприятным воздействием различного рода факторов, повышением психофизиологическими нагрузками, обусловленными спецификой и характером труда.

С. обратилась в суд с иском к пенсионному органу о включении в стаж, дающий право на досрочное назначение страховой пенсии по старости в связи с осуществлением лечебной и иной деятельности по охране здоровья населения в учреждениях здравоохранения, в льготном исчислении как один год и шесть месяцев за один год работы период с 1 апреля 1994 г. по 16 октября 1995 г., период нахождения в отпуске по беременности и родам с 17 октября 1995 г. по 4 марта 1996 г., в календарном исчислении период работы с 1 декабря 2017 г. по 18 июня 2018 г., за исключением отпуска без сохранения заработной платы 15 мая 2018 г.; обязать назначить досрочную страховую пенсию по старости с 19 июня 2018 г.

По делу, в частности, установлено, что с 1994 г. по 2014 г. С. работала на различных должностях в патолого-анатомическое бюро; с ноября 2017 г. - медицинской сестрой в ГУЗ "Центр профилактики".

16.01.2017 она обратилась в пенсионный орган с заявлением о назначении досрочной страховой пенсии по старости в соответствии с п. 20 ч. 1 ст. 30 Федерального закона "О страховых пенсиях".

Решением руководителя от 03.02.2017 в назначении указанного вида пенсии С.Т.А. отказано в связи с недостаточностью специального стажа. Принятый на дату обращения специальный стаж в связи с осуществлением лечебной и иной деятельности по охране здоровья населения в учреждениях здравоохранения составил 28 лет 7 месяцев 6 дней, страховой стаж - 22 года 6 месяцев 4 дня.

На повторное обращение истца в УПФР с заявлением о назначении досрочной страховой пенсии решением начальника от 28.09.2018 в назначении указанного вида пенсии также отказано по причине недостаточности стажа на соответствующих видах работ. Принятый на дату повторного обращения специальный стаж истца составил 28 лет 7 месяцев 21 день, страховой стаж - 23 года 7 месяцев 7 дней.

Суд первой инстанции частично удовлетворил исковые требования, придя к выводу о выполнении истцом в спорные периоды 1994 - 1995 г.г. льготной трудовой функции. Также включил в специальный стаж в льготном исчислении период нахождения в отпуске по беременности и родам (в указанной части решение сторонами не обжаловалось и предметом проверки суда апелляционной инстанции в силу ч. 1, 2 ст. 327.1 ГПК РФ не являлось).

Отказывая во включении в стаж периодов работы с 01.12.2017 по 13.05.2018, с 15.05.2018 по 18.06.2018, а также в возложении на ответчика обязанности назначить досрочную страховую пенсию с 19.06.2018, районный суд указал, что работа истца в данный период не была связана с лечебной и иной деятельностью по охране здоровья.

Судебная коллегия по гражданским делам краевого суда согласилась с этим выводом ввиду следующего.

Список должностей и учреждений, работа в которых засчитывается в стаж работы, дающий право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости лицам, осуществлявшим лечебную и иную деятельность по охране здоровья населения в учреждениях здравоохранения в соответствии с пп. 20 п. 1 ст. 27 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" в разделе "наименование должностей" предусматривает должность "медицинская сестра", а в разделе "наименование учреждений" подразделе "центры, осуществляющие лечебную и иную деятельность по охране здоровья населения" - "центры медицинской профилактики".

ГУЗ "Центр профилактики" являлось учреждением здравоохранения, осуществлявшим деятельность по охране здоровья населения. Учреждение относилось к категории учреждений "особого типа", было создано в соответствии с приказом Минздрава России от 30.09.2015 N 683н "Об учреждении порядка организации и осуществления профилактики неинфекционных заболеваний и проведения мероприятий по формированию здорового образа жизни в медицинских организациях".

Истец работала в отделе консультативно-оздоровительной работы и межведомственных связей.

В ее должностные обязанности входили участие в проведении массовых мероприятий, акций, "круглых столов" для населения по вопросам профилактики заболеваний и формированию здорового образа жизни, участие в проведении проверок информационной работы (стендов, раздаточного материала, работы видео и радиоточек и др.) в медицинских организациях в рамках краевых акций, декадников в период повышения заболеваемости, разработка информационных материалов для населения по профилактике заболеваний и формированию здорового образа жизни, систематизация и обработка учетно-отчетных данных центра, инструктирование работников медицинских учреждений края о правилах ведения учетных форм и составления статистических отчетов, содействие в составлении годового статистического отчета о работе учреждения, подготовка различных справок на основе данных статистического учета, ведение учетно-регистрационной документации центра, по медико-гигиеническому обучению населения.

Между тем квалификационными характеристиками должностей работников в сфере здравоохранения, утв. Приказом Минздравсоцразвития России от 23.07.2010 N 541н, предусмотрено выполнение медицинской сестрой таких должностных обязанностей, как оказание доврачебной медицинской помощи, осуществление забора биологических материалов для лабораторных исследований, осуществление ухода за больными в медицинской организации и на дому, ассистирование при проведении врачом лечебно-диагностических манипуляции и малых операций в амбулаторных и стационарных условиях, проведение подготовки пациентов к различного рода исследованиям, процедурам, операциям, к амбулаторному приему врача и проч.

Проведение истцом занятий по программам профилактики заболеваний для учащихся школ, в летних оздоровительных лагерях, опросов и анкетирования населения с целью выявления распространения нездорового образа жизни не соотносится с квалификационными характеристиками медицинской сестры, в обязанности которой входит проведение санитарно-просветительской работы непосредственно среди больных и их родственников.

Не соотносится с такими обязанностями медицинской сестры и ведение истцом учетно-регистрационной документации центра по медико-гигиеническому обучению населения.

Одно лишь наименование должности истца "медицинская сестра" без выполнения обязанностей, предусмотренных квалификационным справочником, не дает права претендовать на льготное пенсионное обеспечение.

Кроме того, ГУЗ "Центр профилактики" также не признавало за истцом право на льготное пенсионное обеспечение, уточняющую справку для представления в пенсионный орган выдало без указания на осуществление работы в условиях, предусматривающих право на досрочное назначение страховой пенсии, сведения в пенсионный орган о работе истца в спорный период подавало без указания кода льготы.

Правильность вышеприведенных выводов судебной коллегии подтверждена определением Восьмого кассационного суда общей юрисдикции.

Определения N 33-3804/2019; N 88-9322/2020

20. Период работы воспитателем по изодеятельности включен судом в стаж, дающий право на досрочную страховую пенсию по старости.

Ш. обратилась в суд с требованиями о включении в ее стаж, дающий право на досрочную страховую пенсию по старости в соответствии с п. 19 ч. 1 ст. 30 Федерального закона "О страховых пенсиях", определенных периодов работы в должности воспитателя изодеятельности в МДОУ "Д", признании права на досрочную страховую пенсию по старости с 21 ноября 2018 г.

Судом установлено, что 21 ноября 2018 г. истец подала в пенсионный орган заявление о назначении ей досрочной страховой пенсии по старости в соответствии с п. 19 ч. 1 ст. 30 Федерального закона "О страховых пенсиях".

Решениями начальника УПФР от 31 января 2019 г., от 8 августа 2019 г. Ш. отказано в назначении досрочной страховой пенсии по старости в связи с тем, что на момент обращения она имела страхового стажа 26 лет 8 месяцев 19 дней. Продолжительность специального стажа, исчисленного с применением норм постановления Правительства РФ от 29.10.2002 N 781, составила 22 года 11 месяцев 29 дней. В специальный страховой стаж не включен период работы с 27 ноября 2006 г. по 16 февраля 2009 г. в должности воспитателя изодеятельности в МДОУ "Д", т.к. указанная должность не предусмотрена упомянутым постановлением.

Суд первой инстанции, отказывая истцу в иске, исходил из того, что должность воспитателя по изодеятельности не предусмотрена Списком, утв. постановлением Правительства РФ от 29.10.2002 N 781. Также суд сослался на отсутствие доказательств выполнения истцом функций воспитателя, поскольку должностные обязанности педагога дополнительного образования, которыми в своей работе руководствовалась Ш., и воспитателя значительно отличаются, а установление тождества различных наименования работ, профессий и должностей при рассмотрении дел о пенсионных правах законом не предусмотрено.

Судебная коллегия отменила решение и удовлетворила исковые требования ввиду следующего.

В соответствии со ст. 8 Федерального закона "О страховых пенсиях" (далее - Закон N 400-ФЗ), введенного в действие с 1 января 2015 г., право на страховую пенсию по старости имеют женщины, достигшие возраста 55 лет.

Согласно подп. 19 ч. 1 ст. 30 Закона N 400-ФЗ страховая пенсия по старости назначается ранее достижения установленного возраста лицам, не менее 25 лет осуществлявшим педагогическую деятельность в учреждениях для детей, независимо от их возраста.

Списком должностей и учреждений, работа в которых засчитывается в стаж работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости лицам, осуществлявшим педагогическую деятельность в учреждениях для детей, утв. постановлением Правительства РФ от 29.10.2002 N 781, предусмотрена должность педагога и педагога-воспитателя.

Из пояснений Ш. в суде первой инстанции следует, что в должности педагога по изодеятельности она проводила в соответствии с программами и календарными планами занятия в группах по обучению детей лепке, рисованию, конструированию, аппликациям и т.д.

Из трудовой книжки Ш. видно, что 27 ноября 2006 г. она принята на работу воспитателем по изодеятельности в МДОУ "Д", 16.02.2009 трудовой договор прекращен в связи с переводом в другую организацию.

Согласно уточняющей справке МДОУ "Д" Ш. работала в детском саду полный рабочий день на 1 ставку заработной платы 36 часов в неделю в должности воспитателя изодеятельности в период с 27 ноября 2006 г. по 16 февраля 2009 г.

Данное обстоятельство подтверждается копией трудового договора от 27.11.2006, копиями тарификационных списков и штатных расписаний, представленных в материалы дела.

В 2008 г. Ш. была аттестована на 1 квалификационную категорию по должности воспитатель.

Отсюда следует, что в спорный период истец осуществляла педагогическую деятельность в учреждении для детей, работала на полную ставку, получала как воспитатель льготы и гарантии, установленные законодательством, ее трудовая функция не отличалась от трудовой функции воспитателя.

Кроме того, в период с 27 ноября 2006 г. 31 декабря 2009 г. МДОУ "Д" подавало в пенсионный орган сведения о работе истца по льготной специальности.

Таким образом, истец выполняла работу, непосредственно связанную с педагогической деятельностью, в учреждении для детей.

Должность "воспитатель" - это общее понятие. Дополнение наименования должности указанием на изодеятельность не образует новой должности, а указывает на специфику работы в этой должности.

Определение N 33-131/2020

Процессуальные вопросы

21. Суд в силу своей руководящей роли осуществляет правовую квалификацию правоотношений сторон, определяет обстоятельства, имеющие значение для дела, и выносит эти обстоятельства на обсуждение сторон.

Г. обратился в суд с иском о взыскании с Д-оковой 313 000 руб., указывая, что ответчик взяла у истца указанную сумму денег под 13,5%. Денежные средства были переведены на счет Д-оковой для приобретения трактора китайского производства с инвентарем. Д-окова выплатила ему проценты за пользование денежными средствами в размере 200 000 руб., сумму основного долга не вернула.

Решением районного суда, оставленным без изменения судом апелляционной инстанции, в иске отказано. Суды исходили из того, что стороны не достигли соглашения по всем существенным условиям договора займа; истец не доказал факт передачи денежных средств по договору займа, поскольку получателем денежных средств явилась Д-укова, тогда как фамилия ответчика - Д-окова.

Восьмой кассационный суд общей юрисдикции, проверяя дело в кассационном порядке, указав следующее.

В силу положений ст.ст.148, 198 ГПК РФ судом устанавливаются правоотношения сторон и определяется подлежащий применению закон, ссылки на который должны содержаться в итоговом судебном постановлении.

В исковом заявлении Г. не указывал на факт заключения договора займа.

В определении о подготовке дела к судебному разбирательству судьей указано, что обстоятельствами, подлежащими доказыванию истцом, являются факт передачи денежных средств и расчет размера уплаченной суммы.

Суд в ходе рассмотрения дела не уточнил фактические обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения спора, не поставил на обсуждение сторон вопросы заключения соглашения о займе и не предложил им представить соответствующие доказательства.

В отсутствие ссылок истца на заключение договора займа, учитывая, что его требование заключалось во взыскании денежных средств в размере перечисленной через банк суммы, суду следовало обсудить возможность применения к спорным отношениям норм гл. 60 ГК РФ, регулирующей обязательства вследствие неосновательного обогащения.

Вывод суда о недоказанности истцом факта передачи ответчику денег сделан без учета процессуальных правил, предусмотренных ст. ст. 56, 67 ГПК РФ.

Так, следовало дать оценку документам о блиц-переводе на предмет их допустимости, достоверности и относимости, соотнести с другими доказательствами по делу.

Судом установлено, что фамилия, имя, отчество получателя и ее паспортные данные, указанные в заявлении о блиц-переводе, совпадают с данными ответчика за исключением одной буквы фамилии (в заявлении указано - Д-укова). При этом судом не дана оценка ответу полиции, что Д-укова по учетам адресно-справочной картотеки не значится.

В отсутствие доказательств существования такого лица, как Д-укова, и при полном совпадении паспортных данных получателя блиц-перевода с данными ответчика суду следовало установить, не является ли неправильное указание фамилии ответчика технической ошибкой, которая не может оцениваться как исключающая существование обязательств, вытекающих из перевода денежных средств.

Судом не дана оценка доводам истца о том, что денежные средства передавались 19.12.2011 для покупки трактора, который согласно представленным документам приобретен ответчиком 24.12.2011. В этой связи доводы ответчика о том, что трактор приобретен на полученные по кредитному договору средства также подлежали оценке на предмет соответствия официальным документам, содержащим сведения о дате покупки трактора.

Допущенные судом первой инстанции нарушения не были исправлены судом второй инстанции, в связи с чем апелляционное определение отменено с направлением дела на новое апелляционное рассмотрение.

Определения N 33-2278/2019; N 88-4177/2020

22. Иск о взыскании компенсационных выплат в связи с гибелью близкого родственника может быть предъявлен в суд по правилам альтернативной подсудности.

С. обратилась в суд с иском к союзу автостраховщиков о взыскании компенсационной выплаты, штрафа за неисполнение требований потребителя в добровольном порядке.

Определением судьи исковое заявление возвращено в связи с несоблюдением правил подсудности.

Суд апелляционной инстанции отменил определение, исковое заявление направил в тот же суд для рассмотрения со стадии подготовки ввиду следующего.

Из разъяснений, изложенных в п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26.01.2010 N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", следует, что иски о возмещении вреда, причиненного увечьем, иным повреждением здоровья или в результате смерти кормильца, в том числе иски о компенсации морального вреда, могут быть предъявлены гражданином как по общему правилу территориальной подсудности - по месту жительства ответчика (по месту нахождения организации), так и в суд по месту своего жительства или месту причинения вреда (ст. с. 28, 29 ГПК РФ).

Согласно правовой позиции Верховного Суда РФ, нашедшей отражение в абз. 3 п. 90 постановления Пленума от 26.12.2017 N 58 "О применении судами законодательства об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств", иски по спорам о защите прав потребителя, являющегося страхователем, выгодоприобретателем по договору обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств, могут также предъявляться в суд по месту жительства или по месту пребывания истца либо по месту заключения или месту исполнения договора (ст. 28, ч. 7 ст. 29 ГПК РФ). Иски по спорам, связанным с компенсационными выплатами, подлежат рассмотрению по общим правилам территориальной подсудности - по месту нахождения профессионального объединения страховщиков либо по месту нахождения его филиала или представительства (абз. 4 п. 90).

Предметом иска С. является взыскание компенсационных выплат, связанных с гибелью сына. По такой категории споров процессуальный закон предоставляет истцу дополнительную гарантию судебной защиты прав и законных интересов - возможность выбора суда для обращения с иском: по общему правилу территориальной подсудности по месту нахождения ответчика, по месту своего жительства или месту причинения вреда.

Таким образом, иск о взыскании компенсационных выплат в связи с гибелью близкого родственника может быть предъявлен в суд с учетом альтернативной подсудности, установленной ч. 5 ст. 29 ГПК РФ.

Определение N 33-543/2020

23. При решении вопроса об уплате органом военного управления государственной пошлины при обращении в суд необходимо учитывать льготы, предусмотренные налоговым законодательством.

Федеральное государственное бюджетное учреждение "Центральное жилищно-коммунальное управление" Министерства обороны Российской Федерации (ФГБУ "ЦЖКУ") обратилось в суд с иском к А. о взыскании задолженности за предоставление жилищно-коммунальных услуг.

Определением судьи районного суда, оставленным без изменения в апелляционном порядке, в удовлетворении заявления представителя ФГБУ "ЦЖКУ" об освобождении от уплаты государственной пошлины на подачу искового заявления услуг отказано. Судебные инстанции исходили из того, что истец не является органом военного управления, относящимся к государственным органам, созданным в целях обороны и безопасности государства. Целью деятельности ФГБУ "ЦЖКУ" является содержание (эксплуатация) объектов военной и социальной инфраструктуры и предоставление коммунальных услуг в интересах Вооруженных сил Российской Федерации. Спор возник из гражданско-правовых, жилищных отношений, а не в связи с защитой публичных интересов. ФГБУ "ЦЖКУ" выступает по настоящему иску не в качестве государственного органа, а как учреждение, действующее от своего имени и в своем интересе.

Восьмой кассационный суд общей юрисдикции отменил судебные акты нижестоящих судов и направил материалы на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.

В соответствии с подп. 19 п. 1 ст. 333.36 НК РФ от уплаты государственной пошлины освобождаются государственные органы, органы местного самоуправления, выступающие по делам, рассматриваемым Верховным Судом Российской Федерации, судами общей юрисдикции, мировыми судьями, в качестве истцов (административных истцов) или ответчиков (административных ответчиков).

В соответствии с Положением о Министерстве обороны РФ, утв. Указом Президента РФ от 16.08.2004 N 1082, Министерство обороны РФ, являясь федеральным органом исполнительной власти, осуществляет свою деятельность непосредственно и через органы управления военных округов, иные органы военного управления, территориальные органы (военные комиссариаты) (п. 5).

Исходя из разъяснений, содержащихся в п. 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.05.2014 N 8 "О практике применения судами законодательства о воинской обязанности, военной службе и статусе военнослужащих", при решении вопроса об уплате органом военного управления государственной пошлины при обращении в суд необходимо учитывать льготы, предусмотренные Налоговым кодексом РФ. Разрешая вопрос, относится ли орган военного управления к государственному органу, имеющему льготу по уплате государственной пошлины, следует применять то значение понятия государственного органа, которое используется в соответствующей отрасли законодательства. Так, органы военного управления, созданные в целях обороны и безопасности государства, относятся к государственным органам, освобождаемым от уплаты государственной пошлины в соответствии с пп. 19 п. 1 ст. 333.36 НК РФ, при выступлении в качестве истцов или ответчиков.

Из положений п. 2 названного постановления Пленума Верховного Суда РФ следует, что к органам военного управления относятся Министерство обороны РФ, иной федеральный орган исполнительной власти, в котором федеральным законом предусмотрена военная служба, центральные органы военного управления (командования, штабы, управления, департаменты, службы, отделы, отряды, центры), территориальные органы военного управления (военные комиссариаты, региональные центры, комендатуры территорий), управления и штабы объединений, соединений, воинских частей Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований и органов.

ФГБУ "ЦЖКУ" создано Приказом Министра обороны РФ от 02.03.2017 N 155; основной целью деятельности учреждения определено содержание (эксплуатация) объектов военной и социальной инфраструктуры и предоставление коммунальных услуг в интересах Вооруженных Сил РФ.

Приказом Министра обороны РФ от 26.02.2019 N 106 "Об осуществлении федеральными государственными бюджетными и автономными учреждениями, находящимися в ведении Министерства обороны Российской Федерации, полномочий Министерства обороны Российской Федерации по исполнению публичных обязательств" утвержден Перечень федеральных государственных бюджетных и автономных учреждений, находящихся в ведении Министерства обороны РФ, которым передаются полномочия Министерства обороны РФ по исполнению публичных обязательств перед физическим лицом, подлежащие исполнению в денежной форме, в указанный перечень включено ФГБУ "ЦЖКУ".

Кассационная инстанция отметила, что в НК РФ отсутствует определение понятия "государственные органы" применительно к пп. 19 п. 1 ст. 333.36.

Однако, исходя из толкования данного понятия, следует, что оно определяет круг субъектов публичных правоотношений, через которые Российская Федерация и субъекты Российской Федерации реализуют свои государственные функции в определенной сфере деятельности.

При этом наличие у ответчика статуса юридического лица в организационно-правовой форме учреждения не имеет правового значения для исполнения им государственных функций субъекта публичных правоотношений, в связи с чем не влияет на возможность реализовать предусмотренные законодательством о налогах и сборах льготы по уплате государственной пошлины применительно к правоотношениям, возникающим при осуществлении указанным юридическим лицом государственных функций.

Обращаясь с иском о взыскании задолженности по оплате коммунальных услуг в специализированном жилищном фонде Министерства обороны РФ, истец действовал не в своих интересах, а в интересах Вооруженных Сил РФ.

В этой связи на ФГБУ "ЦЖКУ" при осуществлении государственных функций распространяются положения п. 19 ч. 1 ст. 333.36 НК РФ об освобождении от уплаты государственной пошлины по делам, рассматриваемым в судах общей юрисдикции, в том случае, если оно в возникшем споре выполняет отдельные функции государственного органа.

Определения N 33-5290/2019; N 88-8499/2020

24. Статья 208 ГПК РФ не содержит ограничений в отношении субъектного состава взыскателя или должника; ими могут быть физические и юридические лица.

ООО "П" обратилось в суд с заявлением об индексации денежной суммы, взысканной с Т., В. вступившим в законную силу 19 сентября 2017 г. судебным решением, мотивируя тем, что должники это решение не исполнили.

Определением суда заявление оставлено без удовлетворения.

Отменяя определение, апелляционная инстанция указала следующее.

В соответствии со ст. 208 ГПК РФ по заявлению взыскателя или должника суд, рассмотревший дело, может произвести индексацию взысканных судом денежных сумм на день исполнения решения суда.

Никакого ограничения по субъектному составу взыскателя или должника (физическое или юридическое лицо), в отношении которых может

быть произведена такая индексация, гражданский процессуальный закон не содержит.

Согласно правовой позиции, выраженной в Постановлении Конституционного Суда РФ от 25.01.2001 N 1-П, неправомерная задержка исполнения судебного решения должна рассматриваться как нарушение права на справедливое правосудие в разумные сроки, полноценное осуществление данного права невозможно при отсутствии правовых механизмов, с помощью которых выигравшая судебный спор сторона могла бы компенсировать неблагоприятные для нее последствия несвоевременного исполнения судебного акта стороной, спор проигравшей.

Механизм индексации взысканных по судебному решению денежных сумм направлен на поддержание покупательской способности данных сумм, не является мерой гражданской или иной ответственности и применяется вне зависимости от вины лица, обязанного выплатить денежные средства, в задержке в их выплате. Единственным основанием для индексации взысканных сумм является их обесценивание на день фактического исполнения решения суда.

Постановлением Конституционного Суда РФ от 23.07.2018 N 35-П ч. 1 ст. 208 ГПК РФ признана несоответствующей Конституции Российской Федерации, ее статье 46 (часть 1), в той мере, в какой содержащееся в ней положение - при отсутствии в системе действующего правового регулирования механизма индексации взысканных судом денежных сумм, с необходимостью признаваемого судебной практикой в качестве применимого, - не содержит критериев, в соответствии с которыми должна осуществляться предусмотренная им индексация.

Решение суда должниками не исполнено, с момента его вынесения произошло снижение покупательной способности взысканной денежной суммы.

ООО "П" в материалы дела представило подробный расчет суммы индексации с учетом роста индекса потребительских цен. Ответной стороной расчет не оспорен. Суд апелляционной инстанции согласился с представленным расчетом и взыскал с В., Т. за период с сентября 2017 года по ноябрь 2019 года сумму индексации.

Определение N 33-1423/2020

25. При отчуждении должником предмета залога, на который судебным решением обращено взыскание, правопреемство на стороне нового собственника невозможно.

Вступившим в законную силу решением суда от 03.06.2014 с Ш. в пользу банка взыскана задолженность по кредитному договору, обращено взыскание на заложенное имущество (принадлежащий Ш. автомобиль).

Апелляционным определением от 25.04.2017 произведена замена должника с Ш. на Р. в исполнительном производстве.

В 2019 г. Р. обратился в суд с заявлением о замене стороны в исполнительном производстве, ссылаясь на то, что в июле 2017 г. он продал автомобиль С.

Городской суд удовлетворил заявление Р., указав, что собственником транспортного средства является С., к которому перешли все права собственника, в том числе право владения.

Суд апелляционной инстанции отменил определение по следующим основаниям.

В силу ст. 44 ГПК РФ в случаях выбытия одной из сторон в спорном или установленном решением суда правоотношении (смерть гражданина, реорганизация юридического лица, уступка требования и др.) суд допускает замену этой стороны ее правопреемником. Правопреемство возможно на любой стадии гражданского судопроизводства.

Аналогичная норма содержится в ст. 52 Федерального закона "Об исполнительном производстве".

В данном случае универсальное правопреемство отсутствует, поскольку оформление договора купли-продажи не является уступкой права требования, не относится к переводу долга и другим предусмотренным законом случаям перемены лиц в обязательстве. Изменение собственника имущества на основании договора купли-продажи не влечет автоматической перемены лиц в обязательстве.

В соответствии с п. 1 ст. 353 ГК РФ в случае перехода прав на заложенное имущество от залогодателя к другому лицу в результате возмездного или безвозмездного отчуждения этого имущества (за исключением случаев, указанных в подп. 2 п. 1 ст. 352 и ст. 357 настоящего Кодекса) либо в порядке универсального правопреемства залог сохраняется.

Из содержания самой нормы следует, что отчуждение заложенного имущества от залогодателя к другому лицу не относится к случаям перехода прав на заложенное имущество в порядке универсального правопреемства. В связи с чем приобретатель заложенного имущества не становится универсальным правопреемником.

Изложенное подтверждается и тем, что замена должника в исполнительном производстве приведет к необоснованному возложению на нового собственника автомобиля обязательств перед банком в том объеме, в каком они подлежали исполнению ответчиком Ш. на основании кредитного договора, в том числе по погашению задолженности по кредиту.

Таким образом, в связи с отчуждением спорного автомобиля, который является предметом залога, требование об обращении взыскания на него к новому собственнику С. может быть предъявлено в порядке искового производства, поскольку означает принудительный характер прекращения права частной собственности и предполагает наличие спора, а в соответствии с ч. 3 ст. 35 Конституции РФ никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда.

Что касается замены должника Ш. на Р., произведенной апелляционным определением от 25.04.2017, то Р. вправе обратиться в суд с кассационной жалобой, предварительно решив вопрос о восстановлении пропущенного процессуального срока.

Определение N 33-1191/2020

Судебная коллегия по гражданским делам Забайкальского краевого суда (судья Багдасарова Л.В.)