Постановление Европейского Суда по правам человека от 8 октября 2019 г. Дело "Корнеева (Korneyeva) против Российской Федерации" (Жалоба N 72051/17) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Корнеева (Korneyeva)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 72051/17)

Постановление Суда

Страсбург, 8 октября 2019 г.

По делу "Корнеева против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Винсента А. де Гаэтано, Председателя Палаты Суда,

Пауло Пинто де Альбукерке,

Дмитрия Дедова,

Бранко Лубарды,

Алёны Полачковой,

Марии Элосеги,

Джильберто Феличи, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 10 сентября 2019 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 72051/17, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданкой Российской Федерации Катериной Олеговной Корнеевой (далее - заявительница) 21 сентября 2017 г.

2. В Европейском Суде заявительница была представлена адвокатом Александром Дмитриевичем Передруком, практикующим в г. Санкт-Петербурге, Российская Федерация. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде М.Л. Гальпериным.

3. Заявительница утверждала, в частности, что ее доставление в отдел полиции и административное задержание были незаконными, что ей не было обеспечено справедливое судебное разбирательство ее дела беспристрастным судом и что имело место нарушение принципа ne bis in idem.

4. 23 февраля 2018 г. жалобы, касающиеся пункта 1 статьи 5 Конвенции, пунктов 1 и 3 статьи 6 Конвенции и пункта 1 статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции были коммуницированы властям Российской Федерации, а в остальной части жалоба была объявлена неприемлемой для рассмотрения по существу в соответствии с пунктом 3 правила 54 Регламента Европейского Суда.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявительница родилась в 1996 году и проживает в г. Санкт-Петербурге, Российская Федерация.

6. 12 июня 2017 г. на Марсовом поле в г. Санкт-Петербурге прошел митинг протеста, в котором приняли участие около 1 000 человек. Заявительница присутствовала в этом месте с подругой, но, по ее словам, не принимала участия в митинге (см. ниже § 12).

A. Задержание заявительницы и досудебные процедуры

7. По утверждениям заявительницы, она была лишена свободы в 14.10, когда сотрудники полиции и Росгвардии окружили людей, собравшихся на Марсовом поле, с помощью "техники котла". Заявительница была "поймана" в ловушку внутри круга людей и не могла уйти.

8. Затем заявительница была задержана и посажена в автобус. В 14.50 она была доставлена в отдел полиции сотрудником полиции К., который затем составил протокол об административном задержании. В нем указывалось, что заявительница была доставлена в отдел полиции "для составления протокола о правонарушении". В протоколе также отмечалось следующее:

"[Заявительница] добровольно находилась примерно среди 1 000 человек с целью публичного выражения своего мнения и оказания влияния на других в связи с острыми политическими вопросами, представляющими общественный интерес, касающимися "тотальной нетерпимости к коррупции"... Она была участницей публичного мероприятия, которое не было разрешено властями... Вместе с другими участниками, стоявшими менее чем в 10 метрах от нее, она выкрикивала лозунги "Путин вор" или "Мы сыты Путиным", тем самым принимая участие в несанкционированном мероприятии... Сотрудник полиции С. неоднократно информировал участников, в том числе заявительницу, через громкоговоритель, что [они] нарушают пункт 3 статьи 6 Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях", и требовал от них прекратить митинг и разойтись... Имея не менее пяти минут, [заявительница] не выполнила эти законные распоряжения...".

9. Сотрудник полиции K. также подал рапорт своему начальнику. Этот рапорт был составлен таким образом, чтобы он был похож на формулировку, использованную сотрудником полиции К. Почти идентичные рапорты были поданы сотрудниками полиции А. и С. Все три сотрудника были опрошены другим должностным лицом. Письменная запись их бесед была составлена в выражениях, которые были аналогичны или идентичны тем, которые содержались в вышеупомянутых рапортах.

10. Был составлен протокол об административных правонарушениях в соответствии с частью 1 статьи 19.3 (неисполнение законного распоряжения должностного лица в связи с исполнением им своих обязанностей) и частью 5 статьи 20.2 (нарушение участником порядка проведения публичного мероприятия) Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП РФ), и заявительница имел доступ к нему в 21.55. До или после этого был составлен протокол об административном задержании в отношении совершения правонарушения по статье 19.3 КоАП РФ, в котором указывалось, что задержание было необходимо для обеспечения "правильного и своевременного рассмотрения дела".

11. Заявительница провела ночь в отделе полиции. Представляется, что на следующий день, около 18.00, ее доставили в Василеостровский районный суд г. Санкт-Петербурга. Однако судья отложил рассмотрение дела. Согласно записи в протоколе задержания заявительница была освобождена 13 июня 2017 г., в 19.54.

B. Судебные заседания 16 июня 2017 г.

12. 16 июня 2017 г. судья К. Василеостровского районного суда г. Санкт-Петербурга рассмотрел по очереди два дела против заявительницы. Заявительница и ее адвокат присутствовали на судебных слушаниях и делали устные замечания в ходе заседания. Заявительница не признала себя виновной. По ее словам, 12 июня 2017 г. (это был День России, официальный праздник) она гуляла с подругой на Марсовом поле, у нее с собой не было никаких баннеров, флагов и тому подобного, она не выкрикивала каких-либо лозунгов, видела людей с флагами на некотором расстоянии от себя и не слышала требования разойтись.

13. Суд первой инстанции отклонил ходатайство защиты о вызове в судебное заседание государственного обвинителя для обоснования предъявленного заявительнице обвинения.

14. Двумя отдельными постановлениями от 16 июня 2017 г. судья К. признал заявительницу виновной в совершении правонарушений, предусмотренных частью 1 статьи 19.3 КоАП РФ, оштрафовав ее на 500 рублей, а также частью 5 статьи 20.2 КоАП РФ с наложением на нее штрафа в размере 10 000 рублей (7 и 140 евро соответственно на момент уплаты штрафов (29 июня 2017 г.)).

C. Разбирательства по апелляционной жалобе 29 июня 2017 г.

15. Заявительница подала апелляционную жалобу в Санкт-Петербургский городской суд. Она утверждала, в частности, что предполагаемое неповиновение требованию о прекращении ее участия в митинге может являться отягчающим обстоятельством при рассмотрении правонарушения, предусмотренного статьей 20.2 КоАП РФ. Однако это не может считаться отдельным правонарушением, не нарушая при этом принцип ne bis in idem. В своей жалобе, касающейся статьи 20.2 КоАП РФ, заявительница утверждала, что совокупность фактов, предъявленных ей в обоих случаях, была идентична, протоколы об обоих административных правонарушениях также были сформулированы в схожих выражениях.

16. Заявительница считала, что судебное разбирательство было несправедливым в том смысле, что ее привлечение к ответственности было основано на досудебных показаниях сотрудников полиции, в то время как стороне защиты не было предоставлено возможности изучить их. Кроме того, суд первой инстанции не привел каких-либо оснований, подтверждающих, что ссылка на письменные показания без предоставления стороне защите возможности оспорить их в открытом судебном заседании была исключительной мерой.

17. Оба дела были переданы в производство судье Санкт-Петербургского городского суда Л. 29 июня 2017 г. этот судья рассматривал дела по очереди. Однако неясно, в каком порядке рассматривались эти два дела. Апелляционный суд оставил без изменения постановления суда первой инстанции от 16 июня 2017 г.

18. В апелляционном решении по делу, связанному со статьей 20.2 КоАП РФ, был отклонен довод ne bis in idem с указанием на то, что эта статья касается ответственности за нарушение правил проведения публичных мероприятий, в то время как статья 19.3 КоАП РФ касается ответственности за неповиновение законному распоряжению представителей власти. Что касается доводов, касающихся отказа в вызове сотрудников полиции, то апелляционный суд указал следующее:

"Суд первой инстанции принял к сведению доказательства, представленные защитой, а именно фотографию и видеозапись. Оценив их, суд справедливо пришел к выводу, что они не опровергают другие доказательства и не свидетельствуют о невиновности подсудимой, поскольку подтверждают, что подсудимая находилась в группе других лиц и была задержана сотрудниками полиции...

Защита утверждала, что суд первой инстанции ссылался на документальные доказательства, отказываясь вызвать и допросить сотрудников полиции... Эти доводы не свидетельствуют о нарушении права подсудимой на справедливое судебное разбирательство. В компетенцию судьи первой инстанции входит определение объема доказательств, необходимых для установления обвинения. Судья первой инстанции изучил все имеющиеся доказательства, никаких оснований для поиска дополнительных доказательств не было, поскольку имеющихся доказательств было достаточно для установления всех соответствующих обстоятельств дела".

19. Апелляционное решение, касающееся статьи 19.3 КоАП РФ, гласит следующее:

"Нет никаких оснований считать, что [Корнеева] была судима дважды, по статье 20.2 и статье 19.3 КоАП РФ, за одни и те же действия. Статья 20.2 КоАП РФ предусматривает ответственность за нарушение правил проведения публичных мероприятий, тогда как статья 19.3 КоАП РФ касается ответственности за неповиновение законным распоряжениям представителей власти...

Что касается аргументов, касающихся несоблюдения Европейской конвенции о правах человека и основных свобод в отношении обращения к процедуре задержания, то следует отметить, что статья 27.1 КоАП РФ предусматривает определенные меры, которые могут быть применены для прекращения правонарушения, установления личности виновного, составления протокола об административном правонарушении, обеспечения своевременного и правильного рассмотрения дела или обеспечения исполнения принятого по этому делу решения. В качестве одной из таких мер указано административное задержание... Из смысла части 1 статьи 27.3 КоАП РФ следует, что административное задержание может быть применено, в частности, в целях обеспечения правильного и быстрого рассмотрения дела. Таким образом, административное задержание [Корнеевой] соответствовало нормам КоАП РФ и международного права...".

II. Соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика

A. Положения, относящиеся к публичным мероприятиям

20. Пункт 3 статьи 6 Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" предусматривает, что во время проведения публичного мероприятия его участники обязаны выполнять законные распоряжения организаторов публичного мероприятия, представителей компетентных региональных или муниципальных органов власти, а также должностных лиц правоохранительных органов, поддерживать общественный порядок и соблюдать график проведения публичного мероприятия.

21. Согласно пункту 4 статьи 6 этого же федерального закона во время публичного мероприятия участникам не разрешается скрывать свои лица с помощью масок или других средств, препятствующих их идентификации, владеть огнестрельным оружием или иными предметами, которые могут быть использованы в качестве оружия, находиться в состоянии алкогольного опьянения.

B. Положения, относящиеся к привлечению к ответственности дважды за одно и то же правонарушение

22. В соответствии с частью 5 статьи 4.1 КоАП РФ никто не может быть дважды привлечен к административной ответственности за "одно и то же административное правонарушение". Согласно части 1 статьи 24.5 КоАП РФ производство по делу в рамках КоАП РФ не должно возбуждаться или, если оно возбуждено, должно быть прекращено при отсутствии corpus delicti (пункт 2) или при наличии постановления о назначении административного наказания или прекращении производства по делу в связи с одним и тем же фактом противоправных действий одного и того же лица, поскольку правонарушение запрещено одной и той же статьей (статьями) КоАП РФ (пункт 7).

23. При наличии нескольких протоколов об административных правонарушениях в отношении одного и того же лица каждый протокол представляется в суд для рассмотрения отдельно. Суд выносит отдельное решение по каждому соответствующему правонарушению (часть 1 статьи 4.4 КоАП РФ и Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2005 г. N 5* (* Имеется в виду Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации "О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях" (примеч. редактора).) (восьмой абзац пункта 4). Если одно бездействие или действие со стороны обвиняемого касается нескольких правонарушений, предусмотренных различными статьями КоАП РФ и попадающих под юрисдикцию одного и того же суда, то административное наказание назначается со ссылкой на самое строгое предусмотренное законом наказание. При наличии оснований для назначения административного наказания в соответствии с правилом, изложенным в части 2 статьи 4.4 КоАП РФ, дела должны быть объединены и рассмотрены в рамках одного производства, в результате чего будет вынесено одно постановление (девятый абзац пункта 4 Постановления от 24 марта 2005 г. N 5).

24. Часть 1 статьи 19.3 КоАП РФ предусматривает наказание в виде штрафа в размере от 500 до 1 000 рублей или административного ареста на срок до 15 суток за (i) невыполнение законного требования или распоряжения сотрудника полиции, военнослужащего, сотрудника учреждения уголовно-исполнительной системы или сотрудника Росгвардии в связи с исполнением им своих обязанностей по обеспечению общественного порядка и общественной безопасности, (ii) за сопротивление этим должностным лицам при исполнении ими своих служебных обязанностей.

25. Часть 5 статьи 20.2 КоАП РФ устанавливает, что следующие действия наказываются штрафом в размере от 10 000 до 20 000 рублей или до 40 часов общественных работ: нарушение участником публичного мероприятия установленного порядка проведения публичного мероприятия. Как указано в пункте 33 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 июня 2018 г. N 28* (* Имеется в виду Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации "О некоторых вопросах, возникающих у судов при рассмотрении административных дел и дел об административных правонарушениях, связанных с применением законодательства о публичных мероприятиях" (примеч. редактора).), названное нарушение требует от суда установить, что участник публичного мероприятия не выполнил (или нарушил) одно из обязательств (или запретов), возложенных на участников публичных мероприятий в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 6 Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" (см. выше §§ 20 и 21). Например, одно из таких обязательств требует соблюдения всех правовых требований, издаваемых полицией, военнослужащими или сотрудниками Росгвардии. В указанном постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации отмечается, что несоблюдение участником публичного мероприятия таких распоряжений или сопротивление представителям власти при исполнении ими своих служебных обязанностей в ходе публичного мероприятия попадает под состав правонарушения, предусмотренного частью 5 статьи 20.2 КоАП РФ. "В этом конкретном контексте" такое положение является lex specialis по отношению к части 1 статьи 19.3 КоАП РФ.

26. Применяя вышеуказанное толкование в решении о пересмотре, вынесенном в соответствии со статьей 30.12 КоАП РФ от 29 июня 2018 г. по делу N 78-АД18-5, судья Верховного Суда Российской Федерации указал, в частности, следующее* (* Далее извлечения в переводе приводятся в соответствии с текстом решения, размещенном по адресу: http://vsrf.ru/stor_pdf.php?id=1665646 (примеч. редактора).):

"Основанием для привлечения [обвиняемой] к административной ответственности послужило то, что она при описанных выше обстоятельствах, будучи участником публичного мероприятия, проведение которого не было согласовано с органом исполнительной власти... допустила невыполнение законных требований сотрудника полиции о прекращении участия в данном публичном мероприятии. [Часть 5 статьи 20.2 КоАП РФ] в данном случае является специальной по отношению к части 1 статьи 19.3 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях... Таким образом, деяние [обвиняемой]... не образует состав административного правонарушения, предусмотренного [этим положением]... Вместе с тем переквалификация в данном случае невозможна по следующим основаниям... Возможна переквалификация действий (бездействия)... на другую статью (часть статьи) Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, предусматривающую состав правонарушения, имеющий единый родовой объект посягательства, и при условии, что назначаемое наказание не ухудшит положение лица, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении... Статьи 19.3 и 20.2 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях размещены в разных главах названного Кодекса... и имеют разные родовые объекты... Санкцией части 5 статьи 20.2 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях установлено более строгое административное наказание по сравнению с административным наказанием, предусмотренным санкцией части 1 статьи 19.3 данного Кодекса... В соответствии с частью 5 статьи 4.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях никто не может нести административную ответственность дважды за одно и то же административное правонарушение...".

C. Административное задержание

27. Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 16 июня 2009 г. N 9-П* (* Имеется в виду Постановление Конституционного Суда Российской Федерации "По делу о проверке конституционности ряда положений статей 24.5, 27.1, 27.3, 27.5 и 30.7 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, пункта 1 статьи 1070 и абзаца третьего статьи 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации и статьи 60 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан М.Ю. Карелина, В.К. Рогожкина и М.В. Филандрова" (примеч. редактора).) отметил, что административное задержание должно быть осуществлено в соответствии с целями, перечисленными в подпункте "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции, то есть оно должно быть осуществлено с целью привлечения лица к ответственности компетентным судебным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения. Для того, чтобы задержание было законным, необходимо провести оценку существенных признаков, влияющих на "законность", которая включает оценку того, была ли мера обоснованной с учетом преследуемых целей, и была ли она необходимой и разумной при конкретных обстоятельствах дела, в которых она была осуществлена. Административное задержание является законным, если оно может быть обосновано с учетом характера правонарушения и необходимо для обеспечения исполнения судебного решения по делу об административном правонарушении (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 2 июля 2013 г. N 1049-O). Оценка причин и оснований, перечисленных в протоколе об административном задержании (в той мере, в какой это было уместно в контексте требования о компенсации, связанного с таким задержанием), включает оценку того, было ли задержание единственной возможной мерой в отношении обвиняемого (см. ibid.).

28. Иные соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительную практику см. в Постановлении Европейского Суда по делу "Цветкова и другие против Российской Федерации" (Tsvetkova and Others v. Russia) от 10 апреля 2018 г., жалоба N 54381/08 и пять других жалоб* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2019. N 7 (примеч. редактора).), §§ 66-75.

Право

I. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции

29. Заявительница жаловалась на то, что процедуры доставления в отдел полиции и административное задержание в отношении нее нарушали пункт 1 статьи 5 Конвенции, который в соответствующих частях гласит:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...(c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...".

A. Доводы сторон

1. Власти Российской Федерации

30. Власти Российской Федерации утверждали, что заявительница не исчерпала внутригосударственные средства правовой защиты путем возбуждения "отдельного производства", поскольку вопрос об административном задержании не был неразрывно связан с основным постановлением суда в ходе производства по административному правонарушению. Что касается законности ее лишения свободы, то власти Российской Федерации считали, что статья 13 Закона "О полиции" 2011 года представляет собой законодательную базу, на основании которой сотрудники полиции составляют протоколы об административных правонарушениях, предусмотренных статьями 19.3 и 20.2 КоАП РФ. Статья 27.1 КоАП РФ является правовым положением, наделяющим сотрудников полиции правом доставлять человека в отдел полиции в тех случаях, когда это необходимо для прекращения совершения им правонарушения. Статья 27.2 КоАП РФ разрешает сотрудникам полиции доставлять лицо в отдел полиции, если невозможно составить протокол об административном правонарушении в месте его совершения. У сотрудников полиции не было возможности составить протокол на месте, поскольку "там было много других участников митинга". Кроме того, учитывая активное поведение заявительницы во время митинга, составление протокола об административном правонарушении на месте не привело бы к пресечению этого правонарушения. В соответствии с частью 3 статьи 27.5 КоАП РФ лицо, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении, может содержаться под стражей до 48 часов в связи с правонарушением, наказуемым задержанием, таким, как предусмотрено частью 1 статьи 19.3 КоАП РФ.

2. Заявительница

31. Заявительница утверждала, что публичное мероприятие было мирным и что его участники вели себя спокойно. Она отмечала, что, поскольку сотрудники полиции решили поместить задержанных в автобусы, припаркованные на месте проведения митинга, они фактически могли приступить к составлению протокола о совершении правонарушения на месте, не дожидаясь, пока автобусы отъедут, будучи переполненными или в конце митинга. Что касается цели прекратить совершение правонарушения, то в протоколе задержания упоминается только предусмотренная законом цель составления протокола об административном правонарушении (см. выше § 8). В качестве основной цели административного задержания заявительницы было указано правильное и своевременное рассмотрение дела (см. выше § 10). Однако ни внутригосударственные органы, ни власти Российской Федерации в Европейском Суде не выдвинули ни одного обоснования того, почему это дело считается "исключительным" по смыслу статьи 27.3 КоАП РФ, для того, чтобы оправдать процедуру задержания, в частности, после того, как протокол об административном правонарушении был составлен 12 июня 2017 г., примерно в 20.00. Примечательно, что к этому времени митинг был полностью разогнан. В целом новые доводы властей Российской Федерации, впервые выдвинутые в Европейском Суде, не могли восполнить отсутствие аргументации, которую должны были бы предоставить национальные власти.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

32. Что касается исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, то власти Российской Федерации не указали, какие конкретные действия заявительница должна была предпринять в 2017 году после ее привлечения к административной ответственности и выводов судов, относящихся к правомерности ее административного задержания (см. выше § 19), и могли ли они иметь любую успешную перспективу. Таким образом, довод властей Российской Федерации должен быть отклонен как необоснованный.

33. Европейский Суд считает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он далее отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

34. Европейский Суд отмечает, что использование процедуры административного доставления является законным в соответствии с законодательством Российской Федерации (а именно частью 1 статьи 27.2 КоАП РФ), когда отсутствует возможность составить протокол о правонарушении по месту его обнаружения. Ни один из документов, составленных на национальном уровне (например, протокол доставления, рапорты сотрудников полиции, протокол об административном правонарушении или любое судебное постановление), не проясняет фактические и правовые элементы, которые могли бы объяснить, почему протокол об административном правонарушении не мог быть составлен на месте. Материалы, ранее представленные властями Российской Федерации, не проясняют эти элементы, кроме ссылки на то, что на месте проведения митинга было "много других участников", или на активное поведение заявительницы во время митинга. Отсутствуют основания сомневаться в том, что поведение заявительницы было мирным, или оспаривать ее утверждение о том, что митинг был мирным (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Каспаров и другие против Российской Федерации (N 2)" (Kasparov and Others v. Russia) (N 2) от 13 декабря 2016 г., жалоба N 51988/07* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2018. N 2 (примеч. переводчика).), § 39, и Постановление Европейского Суда по делу "Фрумкин против Российской Федерации" (Frumkin v. Russia) от 5 января 2016 г., жалоба N 74568/12* (* См.: там же. 2016. N 7 (примеч. редактора).), § 148). Кроме того, несмотря на доводы властей Российской Федерации в Европейском Суде, следует отметить, что в протоколе доставления не упоминалась какая-либо (возможно, законодательная) цель, которая могла бы оправдать в соответствии с законодательством Российской Федерации обращение к процедуре административного доставления для прекращения любого продолжающегося правонарушения, а не основная законодательная цель этой процедуры, то есть для составления протокола об административном правонарушении (см. выше §§ 8 и 30).

35. Что касается обращения к процедуре задержания после доставления заявительницы в отдел полиции, то Европейский Суд отмечает, что цель составления протокола об административном правонарушении более не оправдывает, с точки зрения законодательства Российской Федерации, продолжающееся лишение свободы после достижения этой цели. В отношении цели "правильного и своевременного рассмотрения дела", упомянутой в протоколе об административном задержании (см. выше § 10), то КоАП РФ по-прежнему требует, чтобы данная мера была оправдана с учетом "исключительных" обстоятельств. Никаких подобных обстоятельств, кроме простого удобства, не было приведено на бытовом уровне или, самое позднее, в Европейском Суде. Ничто в материалах дела не указывает на то, что существовали риски повторного совершения правонарушения, фальсификации доказательств, попыток оказать давление на свидетелей или скрыться от правосудия, что могло бы свидетельствовать в пользу дальнейшего содержания заявительницы под стражей. Даже если эти соображения можно было бы считать "исключительным случаем", упомянутым в части 1 статьи 27.3 КоАП РФ, как часть обоснования отказа от чрезмерного и неправомерного обращения к процедуре административного задержания, в настоящем деле нет ничего, что могло бы привести к выводу о том, что такие соображения были обоснованы и оправданы лишением свободы заявительницы 12 марта 2017 г., после 22.00, до ее освобождения 13 января 2017 г., около 20.00 (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Навальный против Российской Федерации" (Navalnyy v. Russia) от 15 ноября 2018 г., жалоба N 29580/12 и четыре других жалобы* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2019. N 1 (примеч. переводчика).), §§ 71-72, и Постановление Европейского Суда по делу "Буткевич против Российской Федерации" (Butkevich v. Russia) от 13 февраля 2018 г., жалоба N 5865/07* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2018. N 8 (примеч. переводчика).), § 123, а также Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "S., V. и A. против Дании" (S., V. and A. v. Denmark) от 22 октября 2018 г., жалоба N 35553/12 и две другие жалобы* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2018. N 12 (примеч. переводчика).), § 77).

36. Соответственно, имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции, по крайней мере, после 14.50 12 марта 2017 г. до освобождения заявительницы из-под стражи 13 июня 2017 г., около 20.00.

II. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

37. Заявительница жаловалась на нарушения статьи 6 Конвенции в обоих делах против нее в связи с отсутствием стороны обвинения на судебных слушаниях и ограничениями возможности стороны защиты оспорить обвинительные письменные доказательства, в частности, путем допроса трех сотрудников полиции.

38. Статья 6 Конвенции в соответствующих частях гласит:

"1. Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела...

3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права...

(d) допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей, показывающих против него...".

39. Власти Российской Федерации утверждали, что стороне защиты была предоставлена возможность оспорить обвинительные доказательства, а также изучить материалы дела, подать ходатайства и выдвинуть доводы в свою защиту.

40. Заявительница настаивала на обоснованности своих жалоб.

A. Приемлемость жалоб для рассмотрения по существу

41. Европейский Суд считает, что эти жалобы не являются явно необоснованными по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он далее отмечает, что они не являются неприемлемыми по каким-либо иным основаниям. Следовательно, они должны быть объявлены приемлемыми для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

42. Что касается требования об объективной беспристрастности, то Европейский Суд ранее рассматривал этот вопрос и устанавливал нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с отсутствием стороны обвинения в ходе устных слушаний, приводящих к разрешению административного дела (см. Постановление Европейского Суда по делу "Карелин против Российской Федерации" (Karelin v. Russia) от 20 сентября 2016 г., жалоба N 926/08* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 10 (примеч. переводчика).), §§ 69-84, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Буткевич против Российской Федерации" (Butkevich v. Russia), §§ 82-84, а также Постановление Европейского Суда по делу "Михайлова против Украины" (Mikhaylova v. Ukraine) от 6 марта 2018 г., жалоба N 10644/08, §§ 62-67). Европейский Суд отмечает, что основные фактические и правовые элементы настоящего дела и дела "Карелин против Российской Федерации" (Karelin v. Russia) (упомянутое выше, §§ 59-68) схожи. Фактические обстоятельства или доводы сторон в настоящем деле не содержат каких-либо оснований для того, чтобы Европейский Суд отступил от своих предыдущих выводов. Таким образом, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с требованием об объективной беспристрастности в отношении судебных слушаний по двум делам против заявительницы.

43. Принимая во внимание вышеизложенный вывод в отношении обоих разбирательств, а также характер и объем выводов, сделанных в соответствии с пунктом 1 статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции ниже, Европейский Суд считает возможным в конкретном контексте настоящего дела не рассматривать отдельно остальные жалобы, касающиеся общей справедливости разбирательства по делу.

III. Предполагаемое нарушение статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции

44. Заявительница утверждала, что ее привлечение к ответственности за два правонарушения свидетельствует о нарушении пункта 1 статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции, который в соответствующей части гласит:

"1. Никто не должен быть повторно судим или наказан в уголовном порядке в рамках юрисдикции одного и того же государства за преступление, за которое уже был оправдан или осужден в соответствии с законом и уголовно-процессуальными нормами этого государства...".

A. Доводы сторон

45. Власти Российской Федерации утверждали, что actus reus отличается в отношении статей 19.3 и 20.2 КоАП РФ: первая предусматривает наказание за неповиновение законному распоряжению представителя власти, вторая - за нарушение установленного порядка проведения публичных мероприятий. Кроме того, эти правонарушения содержатся в различных главах КоАП РФ, первая из которых относится к правонарушениям против порядка управления, а вторая - к предотвращению беспорядков и обеспечению общественной безопасности. В любом случае в настоящем деле заявительнице были предъявлены обвинения в совершении различных правонарушений: в первом случае она была привлечена к ответственности за неповиновение распоряжению сотрудника полиции о прекращении ее участия в незаконном митинге, а во втором - за участие в нем.

46. Заявительница утверждала, что она дважды подверглась судебному преследованию и административной ответственности в связи с одними и теми же фактами. Формулировки протоколов об административном правонарушении по каждому делу и обвинительные показания, данные сотрудниками полиции и затем использованные в качестве доказательств против нее, были сформулированы в схожих выражениях. Ее позиция по данному делу была недавно подтверждена в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации в 2018 году и, по крайней мере, в одном деле (см. выше §§ 25 и 26)

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

(a) Предварительные доводы

47. Заявительница в один и тот же день была привлечена к административной ответственности за два правонарушения в рамках двух отдельных производств. Позднее ее жалобы были рассмотрены последовательно в двух отдельных апелляционных слушаниях, как того требует КоАП РФ (см. выше §§ 17 и 23).

48. Европейский Суд вновь подтверждает, что гарантия, предусмотренная пунктом 1 статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции, действует в отношении нового или иного судебного преследования, если ранее вынесенный оправдательный приговор или обвинительный приговор уже приобрел силу res judicata. Таким образом, прежде, чем сосредоточиться на вопросах приемлемости, Европейский Суд считает необходимым определить точку такой окончательности со ссылкой на применимое законодательство Российской Федерации. Постановления суда "вступили в законную силу" по смыслу КоАП РФ после истечения срока для обжалования или после вынесения апелляционного решения по существу жалобы. Заявительница подала жалобы, и апелляционные суды вынесли по ним постановления, которые имеют силу res judicata в соответствии с КоАП РФ. Следовательно, вопрос в соответствии с пунктом 1 статьи 4 Протокола N 7 должен быть рассмотрен со ссылкой на них в качестве отправной точки в настоящем деле.

49. Европейский Суд отмечает, что эти два вида разбирательств были начаты и затем продолжались параллельно вплоть до стадии апелляции. Цель статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции состоит в том, чтобы не допустить несправедливого преследования или наказания лица дважды за одно и то же уголовно наказуемое деяние. Вместе с тем она не запрещает правовые системы, которые используют "комплексный" подход к рассматриваемому общественному правонарушению, и, в частности, подход, предусматривающий параллельные этапы правового реагирования на правонарушение со стороны различных органов власти и для различных целей (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "A и B против Норвегии" (A and B v. Norway) от 15 ноября 2016 г., жалобы NN 24130/11 и 29758/11* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 11 (примеч. переводчика).), § 23). Однако в настоящем деле вторая группа разбирательств продолжилась после вынесения апелляционного решения по первой группе разбирательств 29 марта 2017 г., хотя и на относительно короткий период (см. выше § 17).

(b) Правило шестимесячного срока

50. В той мере, в какой данный вопрос относится к его юрисдикции, Европейский Суд далее рассмотрит, было ли выполнено заявительницей правило шестимесячного срока для подачи жалобы, предусмотренное пунктом 1 статьи 35 Конвенции.

51. Пункт 1 статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции применяется в тех случаях, когда окончательное решение по одному из двух дел уже вынесено (например, в связи с вынесением апелляционного решения по делу, поддерживающего осуждение полностью или частично или прекращающего производство), а производство по второму делу еще продолжается. Таким образом, соответствующая жалоба должна быть подана в этот суд не позднее шести месяцев с даты получения окончательного решения по второму делу или когда об этом стало впервые известно.

52. В данном случае окончательное решение по первому делу было принято 29 января 2017 г., непосредственно перед апелляционным слушанием по второму делу, по результатам которого в тот же день было вынесено апелляционное решение. Заявительница подала жалобу в Европейский Суд 21 сентября 2017 г. Следовательно, она выполнила правило шестимесячного срока.

(c) Совместимость с правилом ratione materiae

53. Что касается пункта 1 статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции, Европейский Суд ранее отмечал с учетом критериев дела Энгеля, что производство по обвинениям в соответствии с КоАП РФ по части 1 статьи 20.2 или статьи 19.3 является производством по "уголовным обвинениям" по смыслу пункта 1 статьи 6 Конвенции (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Навальный против Российской Федерации" (Navalnyy v. Russia), §§ 77-80, с приведенными в нем примерами). "Уголовное производство" для целей пункта 1 статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции толкуется аналогичным образом (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "A и B против Норвегии" (A and B v. Norway), §§ 107 и 136). Европейский Суд приходит к выводу, что оба вида производства в отношении заявительницы являлись "уголовными делами" по смыслу этого положения.

(d) Иные критерии приемлемости и заключение

54. Европейский Суд считает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он далее отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

(a) Общие принципы и применимый подход

55. Статья 4 Протокола N 7 к Конвенции понимается как запрещающая преследование или судебное разбирательство по второму "преступлению" в той мере, в какой оно возникло из идентичных фактов или обстоятельств, которые были по существу одинаковыми (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Маргуш против Хорватии" (Margus v. Croatia) от 15 ноября 2016 г., жалоба N 4455/10, § 114, ECHR 2014 (извлечения)).

56. Государства должны иметь возможность на законных основаниях выбирать дополнительные правовые меры реагирования на антиобщественное поведение (например, несоблюдение правил дорожного движения или неуплата/уклонение от уплаты налогов) с помощью различных процедур, образующих единое целое для решения различных аспектов соответствующей социальной проблемы при условии, что имеющиеся правовые меры реагирования не являются чрезмерным бременем для соответствующего лица (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "A и B против Норвегии" (A and B v. Norway), § 121). В случаях, когда возникает вопрос в соответствии со статьей 4 Протокола N 7 к Конвенции, следует определить, влечет ли конкретная национальная мера, на которую подается жалоба, по существу или в действительности двойную угрозу привлечения к ответственности дважды за одно и то же преступление в ущерб личности, или же, напротив, она является результатом комплексной системы, позволяющей рассматривать различные аспекты правонарушения предсказуемым и соразмерным образом, образуя единое целое для того, чтобы соответствующее лицо не подвергалось несправедливому обращению (см. ibid., § 122). Объект статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции - это предотвращение несправедливости того, что лицо дважды привлекается к уголовной ответственности или наказывается за одно и то же преступное поведение. Однако данная статья не отвергает правовые системы, которые используют "комплексный" подход к рассматриваемому общественному правонарушению, в частности, подход, предусматривающий параллельные этапы правового реагирования на правонарушение со стороны различных органов власти и для различных целей (см. ibid., § 123).

57. Статья 4 Протокола N 7 к Конвенции не исключает проведения двойного разбирательства при условии выполнения определенных условий. В частности, для того, чтобы убедиться в отсутствии дублирования судебного разбирательства или наказания (bis), запрещенного статьей 4 Протокола N 7 к Конвенции, государство-ответчик должно убедительно продемонстрировать, что оспариваемое двойное производство было "достаточно тесно связано по существу и по времени". Иными словами, необходимо доказать, что они были комплексно объединены, чтобы образовать единое целое. Это означает не только то, что преследуемые цели и средства, используемые для их достижения, должны быть по существу взаимодополняющими и связанными во времени, но и то, что возможные последствия организации правового режима соответствующего поведения таким образом должны быть соразмерными и предсказуемыми для затрагиваемых лиц (см. ibid., § 130). Что касается условий, которые должны быть выполнены для того, чтобы двойное уголовное и административное производство рассматривались как достаточно связанные по существу и по времени и, таким образом, совместимые с критерием bis, содержащимся в статье 4 Протокола N 7 к Конвенции, к материальным факторам для определения наличия достаточно тесной связи по существу относятся следующие:

- преследуют ли различные процедуры взаимодополняющие цели и таким образом затрагивают не только in abstracto, но и in concreto различные аспекты связанного с ними общественно значимого проступка;

- является ли дублирование разбирательств предсказуемым следствием совершения одного и того же наказуемого деяния (idem) как согласно закону, так и на практике;

- были ли соответствующие процессуальные действия выполнены таким образом, чтобы избежать, насколько это возможно, какого-либо дублирования в сборе и оценке доказательств, в частности, посредством адекватного взаимодействия между различными компетентными органами для обеспечения того, чтобы установление фактов в одной совокупности использовалось также и в другой совокупности;

- и в первую очередь принимались ли во внимание санкции, примененные в ходе разбирательства, решение по которому вступило в силу первым, в ходе того разбирательства, решение по которому вступило в силу последним, с целью не допустить, чтобы в итоге на лицо было возложено чрезмерное бремя. Эта последняя опасность наименее вероятна, когда имеет место компенсационный механизм, направленный на обеспечение пропорциональности общего размера назначенных наказаний (см. ibid., §§ 130-131* (* Так в тексте, хотя, точнее, это §§ 130-135 упомянутого выше Постановления Большой Палаты Европейского Суда по делу "A и B против Норвегии" (A and B v. Norway) (примеч. редактора).)).

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

58. Прежде всего не было доказано и не установлено, что две группы разбирательств в соответствии с частью 5 статьи 20.2 и частью 1 статьи 19.3 КоАП РФ должны рассматриваться как образующие интегрированный правовой ответ на поведение заявительницы и, что условия, упомянутые выше, в § 57, были выполнены. Действительно, вышеприведенный вывод подтверждается подходом Пленума Верховного Суда Российской Федерации, в котором он постановил, что одна совокупность разбирательств является lex specialis по отношению к другой (см. выше § 25). Таким образом, Европейский суд считает необходимым продолжить рассмотрение вопроса об окончательности первого разбирательства и дублировании обвинения (см. в качестве противоположного примера помянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "A и B против Норвегии" (A and B v. Norway), § 142).

59. Европейский Суд отмечает в этой связи, что согласно КоАП РФ никто не должен быть дважды привлечен к административной ответственности за одно и то же административное правонарушение. Производство по КоАП РФ не должно возбуждаться или, если возбуждено, должно быть прекращено при отсутствии corpus delicti или при наличии постановления о назначении административного наказания или прекращении производства по делу в связи с одним и тем же фактом противоправных действий одного и того же лица, поскольку правонарушение запрещено одной и той же статьей (статьями) КоАП РФ (см. выше § 22). Настоящее дело касается судебного преследования по двум различным статьям КоАП РФ.

60. Европейский Суд учел подход, принятый в июне 2018 года Пленумом Верховного Суда Российской Федерации в отношении двойных обвинений, предъявленных по части 5 статьи 20.2 и части 1 статьи 19.3 КоАП РФ в отношении участника публичного мероприятия в связи с его участием в данном мероприятии и невыполнением распоряжения сотрудника полиции о прекращении такого участия (и разгоне). Ссылаясь на правило lex specialis, Верховный Суд Российской Федерации указал, что в этом конкретном контексте только судебное преследование по части 5 статьи 20.2 КоАП РФ будет законным согласно законодательству Российской Федерации (см. выше § 25). Пленум Верховного Суда Российской Федерации в этой связи не ссылался на принцип ne bis in idem. Однако, по крайней мере, в одном дальнейшем решении суд, пересматривающий решение, опирался на вышеупомянутое постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации и также упомянул, хотя и без каких-либо дополнительных подробностей, положение КоАП РФ, касающееся запрета на дублирование судебного преследования в соответствии с КоАП РФ (см. выше в § 26 пример дела, в котором обвинительный приговор был отменен в порядке проверки дела в соответствии со статьей 30.12 КоАП РФ).

61. Европейский Суд принимает к сведению последние изменения в судебной практике Российской Федерации. Вместе с тем он отмечает, что вышеупомянутая правовая позиция была впервые сформулирована в июне 2018 года, то есть после обжалования постановлений по делам заявительницы в июне 2017 года и после того, как она подала жалобу в Европейский Суд в сентябре 2017 года.

62. Что касается существа жалобы, то Европейский Суд вновь подтверждает, что пункт 1 статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции запрещает преследование или судебное разбирательство по второму "преступлению" в той мере, в какой оно следует из идентичных фактов или фактов, которые по существу являются одинаковыми (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "А и В против Норвегии" (A and B v. Norway), § 108, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сергей Золотухин против Российской Федерации" (Sergey Zolotukhin v. Russia), жалоба N 14939/03* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2010. N 1 (примеч. редактора).), § 82, ECHR 2009). Европейский Суд также считает, что подход, который делает акцент на правовой характеристике этих двух преступлений, является слишком ограничительным для прав личности и рискует подорвать гарантию, закрепленную в пункте 1 статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сергей Золотухин против Российской Федерации" (Sergey Zolotukhin v. Russia), § 81, и Постановление Европейского Суда по делу "Боман против Финляндии" (Boman v. Finland) от 17 февраля 2015 г., жалоба N 41604/11, § 33). Соответственно, он не может принять довод властей Российской Федерации (см. выше § 45) о том, что дублирование производства по настоящему делу было оправдано различными типами или областями защиты, относящимися к каждому правонарушению (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Шимкус против Литвы" (Simkus v. Lithuania) от 13 июня 2017 г., жалоба N 41788/11, § 48, и Постановление Европейского Суда по делу "Ривар против Швейцарии" (Rivard v. Switzerland) от 4 октября 2016 г., жалоба N 21563/12, § 26). Важно то, что факты, лежащие в основе судебного преследования во втором производстве, по существу совпадают с теми, которые были рассмотрены в первом производстве. Европейский Суд отмечает, что в ходе каждого судебного разбирательства заявительница была обвинена в связи с участием в незаконном митинге, а именно в (i) отказе выполнить распоряжение сотрудника полиции о прекращении ее участия в митинге (часть 1 статьи 19.3 КоАП РФ) и (ii) невыполнении ею установленной Федеральным законом "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" обязанности выполнять распоряжения сотрудников полиции, в данном случае требование о прекращении ее участия в публичном мероприятии (часть 5 статьи 20.2 КоАП РФ, взятая в совокупности с пунктом 3 статьи 6 Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях"). Как признал по существу Пленум Верховного Суда Российской Федерации, такие обвинения взаимосвязаны и, с точки зрения законодательства Российской Федерации, влекут за собой вывод о том, что допустимым было только обвинение в соответствии с частью 5 статьи 20.2 КоАП РФ (см. выше § 25).

63. Принимая во внимание свою прецедентную практику по пункту 1 статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции, Европейский Суд считает, что заявительница подверглась "повторному судебному разбирательству или наказанию" после того, как было получено окончательное решение по одному из двух дел, в данном случае после того, как апелляционное решение по этому делу было вынесено в отношении фактов, которые по существу были теми же, что и те, которые лежали в основе первого разбирательства.

64. Европейский Суд приходит к выводу, что заявительница был дважды привлечена к ответственности и наказана за одно и то же "правонарушение".

65. Следовательно, имело место нарушение пункта 1 статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции.

IV. Применение статей 41 и 46 Конвенции

A. Применение статьи 46 Конвенции

66. Статья 46 Конвенции гласит:

"1. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются исполнять окончательные постановления Суда по делам, в которых они являются сторонами.

2. Окончательное постановление Суда направляется Комитету министров, который осуществляет надзор за его исполнением...".

67. В соответствии со статьей 46 Конвенции Договаривающиеся Стороны обязались соблюдать окончательные постановления Европейского Суда по делам, сторонами которых они являются, при этом их исполнение контролируется Комитетом министров Совета Европы. Из этого следует, в частности, что постановление Европейского Суда, в котором установлено нарушение Конвенции или Протоколов к ней, налагает на государство-ответчика юридическое обязательство не только выплатить соответствующим лицам суммы, присужденные в порядке справедливой компенсации в соответствии со статьей 41 Конвенции, но и выбрать при условии надзора со стороны Комитета министров Совета Европы общие и/или при необходимости индивидуальные меры, которые оно считает целесообразными включить во внутригосударственное законодательство с тем, чтобы положить конец нарушению, выявленному Европейским Судом, и устранить, насколько это возможно, его последствия. Прежде всего соответствующее государство-ответчик должно выбрать под наблюдением Комитета министров Совета Европы меры, которые будут использоваться в соответствии с его законодательством для выполнения этого обязательства. Однако в целях оказания помощи государству-ответчику в решении этой задачи Европейский Суд может предложить вид индивидуальных и (или) общих мер, которые могут быть приняты для того, чтобы прекратить ситуацию, которую он выявил (см. в качестве недавнего примера упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Навальный против Российской Федерации" (Navalnyy v. Russia), § 182).

68. Что касается пункта 1 статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции, то Европейский Суд отмечает, что на его рассмотрении находится более 100 жалоб, в которых затрагиваются аналогичные вопросы, главным образом в идентичном правовом контексте или в связи с другими частями статей 19.3 и 20.2 КоАП РФ или иными статьями КоАП РФ.

69. В настоящем деле Европейский Суд установил нарушения, в частности, пункта 1 статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции в связи с тем, что заявительница была дважды привлечена к ответственности в двух стадиях производства по делу, предусмотренному частью 5 статьи 20.2 и частью 1 статьи 19.3 КоАП РФ. Европейский Суд отмечает в этой связи, что в отличие от других процессуальных кодексов Российской Федерации КоАП РФ не содержит конкретного механизма, устанавливающего основания и порядок пересмотра соответствующих судебных решений (возобновления соответствующего производства) в связи с установлением Европейским Судом факта нарушения Конвенции или Протоколов к ней (см. также Постановление Европейского Суда по делу "Букреев против Российской Федерации" (Bukreyev v. Russia) от 1 октября 2019 г., жалоба N 60646/13, §§ 38-39). Ничто в материалах, имеющихся в распоряжении Европейского Суда, не подтверждает с необходимой степенью определенности, что процедура, предусмотренная статьей 30.12 КоАП РФ, которая обычно применяется для пересмотра окончательных судебных решений, принятых в соответствии с данным кодексом, может служить целям "пересмотра" или "повторного рассмотрения" по смыслу статьи 46 Конвенции, если заявительница потребует этого. Следовательно, в настоящем деле Европейский Суд не убежден в том, что существуют четкие основания и процедуры, а также последовательная и устоявшаяся практика их применения для любого "пересмотра" или "повторного рассмотрения" в соответствии с КоАП РФ.

70. Тем не менее представляется, что позиция Пленума Верховного Суда Российской Федерации, высказанная им в июне 2018 года, о том, что судебное преследование должно быть ограничено частью 5 статьи 20.2 КоАП РФ, применяется к делам, окончательно решенным до июня 2018 года (см. выше § 26). Отмечается, что в данном деле, например, не было проведено какой-либо проверки по статье 30.12 КоАП РФ на региональном уровне, а затем и в Верховном Суде Российской Федерации (при необходимости) со ссылкой на подход Пленума Верховного Суда Российской Федерации, чтобы одно из постановлений о привлечении к ответственности было отменено и любые сохраняющиеся последствия соответствующего преследования и наказания также были устранены (например, путем возмещения уже уплаченного штрафа) посредством другого адекватного возмещения, в частности, в отношении других видов уже отбытых наказаний) (см., mutatis mutandis, упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сергей Золотухин против Российской Федерации" (Sergey Zolotukhin v. Russia), § 83, а также выше, § 26).

71. Вместе с тем, что касается дел, окончательно решенных внутри страны до июня 2018 года, как и в настоящем деле, власти государства-ответчика по-прежнему могут использовать имеющиеся правовые средства, которые способны привести к упомянутому выше результату, а именно в тех случаях, когда привлечение к ответственности именно в соответствии с частью 1 статьи 19.3 КоАП РФ привело к возникновению вопроса ne bis in idem.

72. В целом властям Российской Федерации вместе с Комитетом министров Совета Европы следует рассмотреть вопрос о том, какие меры целесообразно принять для содействия быстрому и эффективному пресечению сбоя в национальной системе защиты прав человека, например, с помощью дальнейшего уточнения сферы применения принципа ne bis in idem в случаях, совместимых с подходом, изложенным выше, в §§ 59, 62 и 63, и обеспечения его практического применения в рамках применимых внутригосударственных средств правовой защиты.

B. Применение статьи 41 Конвенции

73. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

1. Моральный вред и материальный ущерб

74. Заявительница требовала присудить ей 10 000 евро и 10 500 рублей в качестве компенсации морального вреда и материального ущерба (в связи с двумя штрафами, которые она заплатила) соответственно.

75. Власти Российской Федерации не представили каких-либо комментариев в этом отношении.

76. Европейский Суд не усмотрел наличия причинно-следственной связи между штрафами и единственным нарушением статьи 6 Конвенции, установленным Европейским Судом в настоящем деле (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Михайлова против Российской Федерации" (Mikhaylova v. Russia) от 19 ноября 2015 г., жалоба N 46998/08* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 3 (примеч. редактора).), § 106, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Морис против Франции" (Morice v. France), жалоба N 29369/10* (* См.: там же. 2015. N 10 (примеч. переводчика).), § 182, ECHR 2015). Что касается пункта 1 статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции, то остается неясным, в каком порядке были проведены два апелляционных разбирательства 29 января 2017 г., однако в конкретном контексте настоящего дела не было доказано наличия причинно-следственной связи между нарушением этой статьи Конвенции и каким-либо из штрафов.

77. Европейский Суд вновь подтверждает, его главная задача в отношении жалоб, поданных на основании статьи 34 Конвенции, состоит в том, чтобы осуществлять правосудие в индивидуальных делах путем признания нарушений прав и свобод потерпевшей стороны, предусмотренных в Конвенции и Протоколах к ней, а также в случае необходимости присуждения справедливой компенсации (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Нагметов против Российской Федерации" (Nagmetov v. Russia) от 30 марта 2017 г., жалоба N 35589/08* (* См.: там же. 2017. N 6 (примеч. переводчика).), § 64). Постановление, в котором Европейский Суд приходит к выводу о нарушении Конвенции, накладывает на власти государства-ответчика юридическую обязанность положить конец нарушению и предоставить возмещение за вызванные им последствия таким образом, чтобы по мере возможности восстановить ситуацию, которая существовала до нарушения (см. ibid., § 65).

78. Европейский Суд считает, что одного лишь установления факта нарушения Конвенции недостаточно для того, чтобы оно само по себе представляло справедливую компенсацию за любой моральный вред, который заявительнице мог быть причинен в связи с нарушением пункта 1 статьи 5 Конвенции, пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции. Принимая во внимание характер и масштабы выявленных нарушений и проводя оценку на основе принципа справедливости, Европейский Суд присуждает заявительнице 3 250 евро плюс сумму любого налога, который может быть начислен на указанную сумму.

2. Судебные расходы и издержки

79. Заявительница требовала присудить ей 3 750 евро в качестве возмещения судебных расходов и издержек, понесенных в ходе разбирательства в Российской Федерации и в Европейском Суде.

80. Власти Российской Федерации не представили каких-либо комментариев в этом отношении.

81. Согласно прецедентной практике Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение судебных расходов и издержек только в той мере, в какой было доказано, что они были фактически и действительно понесены и являлись разумными по размеру. Учитывая имеющиеся в его распоряжении документы и вышеуказанные критерии (в частности, прямой характер некоторых вопросов, поднятых в соответствии с Конвенцией), а также в той мере, в какой эти расходы связаны с нарушениями, установленными Европейским Судом, Европейский Суд считает разумным присудить 2 500 евро, покрывающие расходы по всем статьям, которые должны быть выплачены непосредственно А. Передруку в соответствии с ходатайством.

3. Процентная ставка при просрочке платежей

82. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Европейский Суд единогласно:

1) объявил жалобы в соответствии с пунктом 1 статьи 5 Конвенции, пунктом 1 и подпунктом "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции и пунктом 1 статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции приемлемыми для рассмотрения по существу;

2) постановил, что по делу было допущено нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции;

3) постановил, что по делу было допущено нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с требованием об объективной беспристрастности;

4) постановил, что отсутствует необходимость отдельно рассматривать остающиеся жалобы по статье 6 Конвенции;

5) постановил, что по делу было допущено нарушение пункта 1 статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции;

6) постановил, что:

(a) власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на дату выплаты:

(i) 3 250 (три тысячи двести пятьдесят) евро плюс сумму любого налога, который может быть начислен на указанную сумму, заявительнице в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 2 500 (две тысячи пятьсот) евро плюс сумму любого налога, который может быть начислен на указанную сумму, в качестве возмещения судебных расходов и издержек, подлежащие выплате A. Передруку;

(b) по истечении указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на указанные суммы должны начисляться простые проценты в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, действующей в период невыплаты, плюс три процента;

7) отклонил оставшуюся часть требований заявительницы о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 8 октября 2019 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Винсент А. де Гаэтано Председатель Палаты Суда