Постановление Европейского Суда по правам человека от 17 декабря 2019 г. Дело "ООО "СК "Стройкомплекс"" (OOO SK Stroykompleks) и другие против Российской Федерации" (Жалобы NN 7896/15 и 48168/17) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "ООО "СК "Стройкомплекс"" (OOO SK Stroykompleks) и другие
против Российской Федерации"
(Жалобы NN 7896/15 и 48168/17)

Постановление Суда

Страсбург, 17 декабря 2019 г.

По делу "ООО "СК "Стройкомплекс"" и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Пауля Лемменса, Председателя Палаты Суда,

Георгия А. Сергидеса,

Пауло Пинто де Альбукерке,

Хелен Келлер,

Дмитрия Дедова,

Марии Элосеги,

Эрика Веннерстрёма, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 26 ноября 2019 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано двумя жалобами (NN 7896/15 и 48168/17), поданными против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) заявительницей и компаниями-заявительницами, указанными в Приложении, 31 января 2015 г. и 1 июля 2017 г. соответственно.

2. Интересы заявительницы и компаний-заявительниц представляла адвокат Висентин (Visentin), практикующая в г. Лайнате (Lainate), Италия. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде М.Л. Гальпериным.

3. Заявительница и компании-заявительницы утверждали, в частности, что сохранение режима ареста в отношении принадлежащего им имущества, продолжающееся удержание некоторого имущества, а также отсутствие каких-либо эффективных средств правовой защиты для оспаривания указанных мер привели к нарушению их прав, гарантированных статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции, пунктом 1 статьи 6 Конвенции и статьей 13 Конвенции.

4. 25 мая 2018 г. жалобы, касающиеся права на уважение собственности, права на исполнение судебных решений в разумный срок и права на эффективное средство правовой защиты, были коммуницированы властям Российской Федерации, а в остальной части жалобы были объявлены неприемлемыми для рассмотрения по существу в соответствии с пунктом 3 правила 54 Регламента Европейского Суда.

Факты

I. Обстоятельства дела

А. Предыстория дела

5. Шапиро, заявительница по жалобе N 48168/17, является единственной или мажоритарной участницей 19 компаний-заявительниц, созданных в форме обществ с ограниченной ответственностью (см. сведения о каждом из заявителей в Приложении).

6. В мае 2006 года было возбуждено несколько уголовных дел в отношении ряда лиц по факту мошенничества с отягчающими обстоятельствами, присвоения и растраты с отягчающими обстоятельствами и злоупотребления должностными полномочиями с отягчающими обстоятельствами, совершенных на территории Ямало-Ненецкого автономного округа.

7. Заявительница Шапиро выехала из Российской Федерации и стала проживать на территории Израиля. В материалах дела отсутствует информация о точной дате ее переезда. 27 апреля 2007 г. ей были предъявлены обвинения in absentia в совершении мошенничества с отягчающими обстоятельствами, в присвоении и растрате с отягчающими обстоятельствами, а также в соучастии в совершении присвоения и растраты с отягчающими обстоятельствами и злоупотребления должностными полномочиями на общую сумму около 125 миллионов рублей.

8. В ходе расследования были выполнены различные следственные действия, в том числе проведены обыски и изъятие документов и иного имущества в помещениях, занимаемых компаниями-заявительницами ООО "СК "Стройкомплекс"" и ООО "Сигнал" (жалоба N 7896/15), а также изъятие имущества, принадлежащего остальным компаниям-заявительницам (жалоба N 48168/17).

9. В настоящее время предварительное следствие по уголовному делу Шапиро приостановлено в связи с тем, что она и другие обвиняемые скрываются от следствия.

В. Обстоятельства дела, относящиеся к жалобе N 7896/15, поданной ООО "СК "Стройкомплекс"" и ООО "Сигнал"

1. Обыски и изъятие имущества компаний-заявительниц

10. 12 и 16 мая 2006 г. были проведены обыски в помещениях указанных компаний-заявительниц, в ходе которых были изъяты различные предметы, в том числе документы, системные блоки компьютеров и иные электронные носители.

11. Решениями от 30 мая и 14 июля 2006 г. Салехардский городской суд Ямало-Ненецкого автономного округа (далее - Салехардский городской суд) оставил без удовлетворения жалобы этих компаний-заявительниц на обыски и изъятие вышеуказанного имущества и документов.

12. 4 июля 2006 г. следователь, которому было передано уголовное дело, осмотрел изъятые системные блоки компьютеров, но не вынес какого-либо постановления по поводу их статуса в уголовном деле и не признал их обвинительными доказательствами.

2. Попытки вернуть изъятое имущество

13. 6 ноября 2012 г. указанные компании-заявительницы направили следователю ходатайство, inter alia, о возврате им системных блоков компьютеров. Следователь предложил им скопировать данные, хранящиеся на жестких дисках соответствующих компьютеров. После отказа следователя вернуть их имущество компании-заявительницы подали жалобу в суд в порядке, установленном статьей 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ) (см. ниже §§ 59-61).

14. 21 марта 2014 г. Салехардский городской суд удовлетворил жалобу компаний-заявительниц, отметив, что изъятые предметы были признаны доказательствами по уголовному делу. Сославшись на подпункт "б" пункта 5 части второй статьи 82 УПК РФ (см. ниже § 51), Салехардский городской суд признал, что продолжающееся удержание органом, в производстве которого находится уголовное дело, электронных носителей информации и оригиналов некоторых документов являлось необоснованным, и отсутствовали какие-либо препятствия для их возвращения. Салехардский городской суд счел, что срок хранения был чрезмерно длительным и необоснованным, а невынесение следователем какого-либо решения в ответ на требование компаний-заявительниц от 6 ноября 2012 г. было незаконным, и предписал следователю устранить допущенные нарушения положений УПК РФ.

15. 2 июня 2014 г. Суд Ямало-Ненецкого автономного округа (далее - Суд ЯНАО) в порядке апелляционного производства изменил постановление от 21 марта 2014 г., отметив, что, вопреки выводам Салехардского городского суда, электронные носители информации не были признаны вещественными доказательствами по уголовному делу. По ходатайству о возвращении системных блоков компьютеров не было вынесено какого-либо решения.

16. 1 августа 2014 г. судья Суда ЯНАО, рассмотрев дело единолично, отказался передать кассационную жалобу компаний-заявительниц на рассмотрение Президиума Суда ЯНАО, постановив, что заинтересованные лица могли изготовить копии документов, которые, по их мнению, были им необходимы.

17. Не получив обратно системные блоки и некоторые документы, компании-заявительницы вновь подали жалобу в суд в порядке, установленном статьей 125 УПК РФ.

18. 29 октября 2014 г. Салехардский городской суд постановил, что следователь не вынес решение о судьбе предметов, которые не были отнесены к вещественным доказательствам по делу, и признал такое бездействие незаконным и необоснованным. В тот же день Салехардский городской суд вынес частное постановление, обращающее внимание Следственного комитета Российской Федерации на нарушения процессуального законодательства в связи с неисполнением следователем судебных решений, принятых в порядке, установленном статьей 125 УПК РФ (см. подробнее ниже § 32).

19. Представляется, что на дату подачи сторонами своих замечаний в Европейский Суд, в 2019 году, следственные органы не вынесли какого-либо решения о судьбе системных блоков компьютеров.

С. Обстоятельства дела, относящиеся к жалобе N 48168/17, поданной заявительницей Шапиро и 19 компаниями-заявительницами

1. Изъятие имущества компаний-заявительниц в 2007 и 2010 годах

20. Следователь подал в Салехардский городской суд ходатайство о наложении ареста на известные недвижимое имущество, транспортные средства и денежные средства, находящиеся на банковских счетах компаний-заявительниц. В материалах дела отсутствует информация о точной дате подачи этого ходатайства.

21. 2 мая 2007 г. Салехардский городской суд вынес постановление о наложении ареста. Он отметил, что заявительница Шапиро являлась единственной участницей 19 компаний, и на этом основании признал ее единственной собственницей имущества, приобретенного преступным путем. В постановлении не уточнялось, какие ограничения накладывались на право собственности на арестованное имущество.

22. 23 августа 2007 г. Суд ЯНАО оставил вышеуказанное постановление без изменения, а кассационную жалобу - без удовлетворения. Суд ЯНАО повторил выводы суда первой инстанции и добавил, что постановление о наложении ареста само по себе не препятствовало последующему снятию с имущества ареста на основании части девятой статьи 115 УПК РФ (см. ниже § 54).

23. 30 марта, 12 апреля и 29 апреля 2010 г. Басманный районный суд г. Москвы вынес пять постановлений о наложении ареста на денежные средства, находящиеся на банковских счетах, и на будущие денежные поступления следующих компаний: ООО "Роса", ООО "Спецавтоматика", ООО "Плюс-С", ООО "Север", ООО "Строитель-3", ООО "Стиль-С", ООО "СК "Стройкомплекс", ООО "Ласка-С", ООО "Сатурн-С", ООО "Альфа-С", ООО "Плюс" и ООО "Строймонтажпроект". В отношении денежных средств, на которые был наложен арест, вводился запрет на распоряжение ими.

24. Басманный районный суд г. Москвы принял во внимание довод следователя о том, что компании-заявительницы, возглавляемые заявительницей Шапиро, продолжали осуществлять коммерческую деятельность по сдаче в аренду арестованного имущества и получать арендную плату.

9 и 11 августа 2010 г. Московский городской суд оставил без удовлетворения кассационную жалобу на постановления об аресте денежных средств, находящихся на банковских счетах.

2. Попытки вернуть изъятое имущество

(a) Подача компаниями-заявительницами ходатайств об отмене ареста и обжалование в порядке, установленном статьей 125 УПК РФ

25. 17 декабря 2012 г. компании-заявительницы просили следователя отменить наложение ареста в отношении их имущества на основании части девятой статьи 115 УПК РФ.

26. 19 декабря 2012 г. следователь вынес два постановления об отклонении ходатайства компаний-заявительниц по следующим основаниям: арест был наложен с целью обеспечения конфискации в будущем имущества Шапиро в рамках применения мер уголовно-правового характера; в УПК РФ не устанавливался максимальный срок наложения ареста, и арест мог применяться даже в период приостановления следствия по уголовному делу; срок расследования по уголовному делу заявительницы Шапиро и приостановление течения этого срока являлись непосредственным результатом того, что Шапиро скрылась от следствия; УПК РФ не предусматривал для изымаемого имущества ни ограничения по стоимости, ни проведения экспертной оценки стоимости; имущество, в отношении которого был наложен арест, обесценивалось независимо от факта наложения на него ареста, просто с течением времени.

27. Компании-заявительницы оспорили данные решения в порядке, установленном статьей 125 УПК РФ. 23 апреля 2014 г. Салехардский городской суд, сославшись на Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 31 января 2011 г.* (*  Так в тексте. Имеется в виду Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 31 января 2011 г. N 1-П "По делу о проверке конституционности положений частей первой, третьей и девятой статьи 115, пункта 2 части первой статьи 208 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и абзаца девятого пункта 1 статьи 126 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в связи с жалобами закрытого акционерного общества "Недвижимость-М", общества с ограниченной ответственностью "Соломатинское хлебоприемное предприятие" и гражданки Л.И. Костаревой" (примеч. переводчика).) (см. ниже § 55), удовлетворил их жалобу. Салехардский городской суд отметил, что в рамках настоящего дела не был предъявлен гражданский иск, и мера уголовно-правового характера в виде конфискации имущества была добавлена в Уголовный кодекс Российской Федерации (далее - УК РФ) лишь в 2006 году, а преступления, в совершении которых обвинялась заявительница Шапиро, были совершены в период с 2002 по 2004 год. Салехардский городской суд счел, что наложение ареста на всё имущество было несоразмерно причиненному ущербу, и постановил, что отсутствовали основания для оставления в силе такой меры. Он признал постановления следователя незаконными и необоснованными и предписал следователю устранить нарушения положений УПК РФ, допущенные в настоящем деле.

28. 30 июня 2014 г. Суд ЯНАО отклонил представление прокурора, поданное в рамках обжалования решения Салехардского городского суда. Суд ЯНАО повторил выводы Салехардского городского суда и добавил, что ордер на арест, выданный в отношении Шапиро, не мог служить основанием для сохранения ареста имущества, тем более что имущество компаний-заявительниц не принадлежало Шапиро.

29. 14 июля 2014 г. следователь повторно рассмотрел ходатайства компаний-заявительниц и вынес новое постановление об отказе в отмене ареста в отношении ООО "Роса", ООО "Сигнал", ООО "Союз", ООО "Спецавтоматика" и ООО "Спецсервис" по вышеизложенным мотивам.

30. Все компании-заявительницы подали новую жалобу в порядке, установленном статьей 125 УПК РФ. В материалах дела отсутствует информация о точной дате подачи этой жалобы. Компании-заявительницы жаловались на продолжающееся неисполнение следователем судебных решений от 21 марта 2014 г. (см. выше § 14) и от 23 апреля 2014 г. (см. выше § 27).

31. 29 октября 2014 г. Салехардский городской суд вынес постановление, которым частично удовлетворил жалобу компаний-заявительниц, указав, прежде всего, что, "если судебное решение, вынесенное на основании статьи 125 УПК РФ, оста[валось] неисполненным органами следствия, жалующееся лицо [могло] обжаловать данное бездействие". Салехардский городской суд счел, что следователь не исполнил свою обязанность по исполнению постановления от 23 апреля 2014 г., в котором ясным образом было указано на отсутствие оснований для сохранения наложения ареста, а также что пересмотр следователем данного вывода суда был недопустим. Салехардский городской суд отметил также, что в постановлении от 14 июля 2014 г. (см. выше § 29) следователь не вынес решения по ходатайствам остальных 14 компаний-заявительниц.

Салехардский городской суд предписал следователю устранить все указанные нарушения.

32. В тот же день Салехардский городской суд вынес частное определение в адрес Следственного комитета Российской Федерации. В этом определении он отметил, что следователь не исполняет возложенную на него судом обязанность по устранению допущенных нарушений, что является недопустимым, а также что следователь до сих пор не исполнил предписания суда от 21 марта и от 23 апреля 2014 г.

33. 22 января 2015 г. следователь снова отклонил ходатайство компаний-заявительниц об отмене ареста, сославшись на те же вышеизложенные мотивы. По его мнению, отмена наложения ареста неизбежно повлекла бы за собой утрату имущества.

34. 9 и 12 февраля 2017 г. следователь вынес постановления, мотивированные аналогичным образом, об отклонении двух новых ходатайств ООО "Строймонтажпроект" об отмене ареста в отношении имущества этой компании.

35. 25 июня и 7 августа 2018 г. следователь направил компаниям-заявительницам два письма, в которых сообщал им о том, что наложение ареста не было отменено "ввиду отсутствия законных оснований".

(b) Ходатайства заявительницы Шапиро об отмене ареста и жалобы, поданные ею на основании статьи 125 УПК РФ

36. 17 октября 2012 г. заявительница Шапиро направила следователю ходатайство об отмене ареста имущества. 19 октября 2012 г. следователь отклонил ее ходатайство по основаниям, идентичным изложенным в постановлениях от 19 декабря 2012 г. (см. выше § 26). Шапиро обжаловала данное постановление в порядке, установленном статьей 125 УПК РФ.

37. 14 февраля 2014 г. Салехардский городской суд удовлетворил ее жалобу, отметив, что за преступления, в совершении которых обвинялась Шапиро, в момент их совершения не предусматривалась такая мера уголовно-правового характера, как конфискация имущества, что не было подано гражданских исков и что общая стоимость арестованного имущества в несколько раз превышала размер предполагаемого ущерба. Салехардский городской суд сделал вывод о том, что арест утратил свою актуальность, а также что вследствие применения данной меры на заявительницу было возложено необоснованное бремя, не имеющее отношения к реальным интересам следствия. Соответственно, Салехардский городской суд признал постановление следователя незаконным и необоснованным и предписал следователю устранить допущенные нарушения.

38. 17 апреля 2014 г. Суд ЯНАО отклонил апелляционное представление прокурора на постановление Салехардского городского суда, подчеркнув, что отсутствие в УПК РФ указаний на сроки наложения ареста на имущество обвиняемого не давало права на сохранение ареста в течение неопределенного периода времени.

39. 14 июля 2014 г. следователь в очередной раз отказался снимать арест с имущества заявительницы Шапиро, сославшись на те же изложенные выше мотивы. Следователь добавил, что за преступления, в совершении которых обвинялась заявительницы, было предусмотрено наказание в виде штрафа. Шапиро обжаловала данное постановление.

40. 27 октября 2014 г. Салехардский городской суд удовлетворил жалобу Шапиро, признав постановление следователя незаконным и необоснованным, отметив, что в ходе производства по уголовному делу был предъявлен гражданский иск на сумму около 4 миллионов рублей, что было намного ниже стоимости арестованного имущества. Салехардский городской суд решил, что арест утратил свою актуальность.

41. 31 декабря 2014 г. и 27 августа 2016 г. следователь по тем же самым мотивам отклонил два новых ходатайства заявительницы Шапиро об отмене ареста ее имущества.

(с) Жалоба заявительницы Шапиро, поданная на основании статьи 115.1 УПК РФ

42. Ссылаясь на пункт 9 статьи 115 и статью 115.1 УПК РФ (см. ниже §§ 54 и 58), заявительница Шапиро обратилась в Салехардский городской суд с ходатайством об отмене ареста, наложенного на ее имущество и на имущество компаний-заявительниц, или на установление конкретного срока ареста. В материалах дела отсутствует информация о точной дате подачи ходатайства.

43. 31 марта 2016 г. Салехардский городской суд отклонил ее ходатайство без рассмотрения по существу, постановив, что только следователь как "орган, в производстве которого находится дело", был уполномочен выносить решения по данным вопросам.

44. 30 мая 2016 г. Суд ЯНАО оставил апелляционную жалобу на указанное постановление без удовлетворения, добавив, что суд мог отменить арест на основании статьи 115.1 УПК РФ лишь в случае, если он рассматривает ходатайство следователя о продлении срока ареста, и предложив заявительнице обратиться к следователю с очередным ходатайством об отмене ареста и в случае необходимости обжаловать постановление следователя об отказе в отмене ареста.

45. Заявительница Шапиро подала кассационную жалобу, указав в ней, inter alia, что в отсутствие обращения следователя в суд с ходатайством об определении срока ареста она была вынуждена подать свое ходатайство напрямую в суд. 24 августа 2016 г. судья Суда ЯНАО, рассмотрев дело единолично, отказался передавать кассационную жалобу заявительницы на рассмотрение Президиума суда ЯНАО. Судья повторил выводы Салехардского городского суда и Суда ЯНАО, отметив, что статья 115.1 УПК РФ применялась исключительно к лицам, не являющимся участниками производства по уголовному делу, то есть заявительница не могла на нее ссылаться.

3. Исковое заявление о возмещении убытков, причиненных длительным неисполнением судебного решения

46. Компании-заявительницы подали жалобу в суд на основании Закона о компенсации в редакции, вступившей в силу с 1 января 2017 г.* (* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Федеральный закон от 30 апреля 2010 г. N 68-ФЗ "О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок" (примеч. переводчика).) (см. ниже § 64). В материалах дела отсутствует информация о точной дате подачи жалобы. Жалуясь на нарушение их права на исполнение в разумный срок постановления Салехардского городского суда от 23 апреля 2014 г. (см. выше § 27), компании-заявительницы требовали выплаты им компенсации. Компании-заявительницы указали, в частности, что они сдавали в аренду большую часть арестованного имущества, и сохранение ареста негативно отражалось на их деловой репутации и затрудняло осуществление ими своей деятельности.

47. 28 июня 2017 г. Салехардский городской суд отклонил эту жалобу без рассмотрения по существу, отметив, что, с одной стороны, указанный федеральный закон не имел обратной силы и что, с другой стороны, суды, рассматривающие жалобы, поданные в соответствии со статьей 125 УПК РФ, не имели полномочий для отмены ареста, и постановление от 23 апреля 2014 г. предписывало следователю не отменить арест, а лишь устранить допущенные нарушения.

48. 3 августа 2017 г. Суд ЯНАО оставил апелляционную жалобу на решение от 28 июня 2017 г. без изменения, направив свое решение компаниям-заявительницам 9 августа 2017 года. 17 января 2018 г. судья Суда ЯНАО, рассмотрев дело единолично, отказался передавать кассационную жалобу компаний-заявительниц на рассмотрение Президиума Суда ЯНАО.

II. Соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика

А. Правовой режим имущества, изъятого в качестве вещественных доказательств по уголовному делу

49. В соответствии с частью четвертой статьи 81 УПК РФ изъятые в ходе досудебного производства, но не признанные вещественными доказательствами предметы и документы подлежат возврату лицам, у которых они были изъяты. Начиная с 10 декабря 2012 г. данная статья дополнена оговоркой об учете требований о разумном сроке уголовного судопроизводства.

50. 15 июля 2016 г. в УПК РФ была введена новая статья 81.1, регулирующая правовой режим предметов и документов, включая электронные носители информации, изъятых в ходе досудебного производства по уголовным делам о преступлениях экономического характера (включая мошенничество и присвоение и растрату). В соответствии с этой статьей УПК РФ изъятые предметы и документы признаются вещественными доказательствами, о чем выносится соответствующее постановление в срок не позднее 10 суток с момента их изъятия. В исключительных случаях этот срок может быть продлен еще на 30 суток. Изъятые в ходе досудебного производства, но не признанные вещественными доказательствами предметы и документы возвращаются лицам, у которых они были изъяты, не позднее чем через пять суток по истечении сроков, установленных для признания предметов и документов вещественными доказательствами.

51. В соответствии с пунктом 5 части второй статьи 82 УПК РФ в редакции, действующей с 10 августа 2012 г., вещественные доказательства в виде электронных носителей информации возвращаются их законному владельцу после осмотра и производства иных необходимых следственных действий, если это возможно без ущерба для доказывания.

52. В Постановлении от 11 января 2018 г. N 1-П* (* Имеется в виду Постановление Конституционного Суда Российской Федерации "По делу о проверке конституционности части первой статьи 81.1 и пункта 3.1 части второй статьи 82 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой общества с ограниченной ответственностью "Синклит"" (примеч. переводчика).) Конституционный Суд Российской Федерации проверил конституционность статей 81.1 и 82 УПК РФ, указав, что при решении уполномоченными лицами органов предварительного следствия и дознания в досудебном производстве по уголовным делам о преступлениях в сфере экономической деятельности вопроса об изъятии в качестве вещественных доказательств предметов, используемых при осуществлении предпринимательской деятельности и принадлежащих на законных основаниях лицам, не являющимся в этих уголовных делах подозреваемыми, обвиняемыми или лицами, несущими по закону материальную ответственность за их действия, указанные вещественные доказательства после проведения с ними необходимых следственных действий незамедлительно возвращаются собственнику или владельцу на ответственное хранение.

В. Аресты имущества в рамках производства по уголовному делу

53. Статья 115 УПК РФ регулирует порядок наложения ареста на имущество в рамках производства по уголовному делу. В соответствии с этой статьей УПК РФ арест может налагаться для обеспечения исполнения приговора в части гражданского иска, взыскания штрафа, других имущественных взысканий или возможной конфискации имущества.

54. Часть девятая статьи 115 УПК РФ предусматривает, что наложение ареста на имущество отменяется, когда в применении этой меры отпадает необходимость.

55. В Постановлении от 31 января 2011 г. N 1-П* (* Имеется в виду Постановление Конституционного Суда Российской Федерации "По делу о проверке конституционности положений частей первой, третьей и девятой статьи 115, пункта 2 части первой статьи 208 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и абзаца девятого пункта 1 статьи 126 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в связи с жалобами закрытого акционерного общества "Недвижимость-М", общества с ограниченной ответственностью "Соломатинское хлебоприемное предприятие" и гражданки Л.И. Костаревой" (примеч. переводчика).) Конституционный Суд Российской Федерации признал не соответствующими Конституции Российской Федерации ряд положений статьи 115 УПК РФ в той части, в какой они не предусматривают эффективных средств защиты законных интересов собственника имущества, на которое наложен арест, в случаях приостановления предварительного следствия по уголовному делу в связи с тем, что подозреваемый, обвиняемый скрылся от следствия.

56. В Постановлении от 21 октября 2014 г. N 25-П* (* Имеется в виду Постановление Конституционного Суда Российской Федерации "По делу о проверке конституционности положений частей третьей и девятой статьи 115 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами общества с ограниченной ответственностью "Аврора малоэтажное строительство" и граждан В.А. Шевченко и М.П. Эйдлена" (примеч. переводчика).) Конституционный Суд Российской Федерации признал не соответствующими Конституции Российской Федерации ряд положений статьи 115 УПК РФ в той части, в какой этими положениями не предусматривается "надлежащий правовой механизм", применение которого позволяло бы "эффективно защищать в судебном порядке" права и законные интересы третьих лиц, не участвующих в производстве по уголовному делу, право собственности которых ограничено чрезмерно длительным наложением ареста на принадлежащее им имущество. Конституционный Суд Российской Федерации постановил, в частности, что наложение ареста на имущество может иметь лишь временный характер и применяться при предоставлении процессуальных гарантий, и соблюдение условий для продолжения ареста имущества должно находиться под эффективным контролем суда.

57. Во исполнение указанных двух Постановлений Конституционного Суда Российской Федерации в ряд положений УПК РФ 15 сентября 2015 г. были внесены изменения. В частности, в статью 115 УПК РФ были добавлены положения о том, что при наложении ареста на имущество составляется протокол, в котором разъясняется право обжаловать решение о наложении ареста на имущество, а также предоставляется возможность заявить мотивированное ходатайство об изменении ограничений, которым подвергнуто арестованное имущество, или об отмене ареста, наложенного на имущество. Кроме того, при решении вопроса о наложении ареста на имущество суд должен указать срок, на который налагается арест на имущество (часть третья статьи 115 УПК РФ). Арест, наложенный на имущество, отменяется в случае истечения установленного судом срока ареста, наложенного на имущество, или отказа в его продлении (часть девятая статьи 115 УПК РФ).

58. В новой статье 115.1 УПК РФ, действующей с 15 сентября 2015 г., устанавливается порядок продления судом срока применения меры процессуального принуждения в виде наложения ареста на имущество лиц, не участвующих в производстве по делу (см. подробнее Постановление Европейского Суда по делу "Лачихина против Российской Федерации" (Lachikhina v. Russia) от 10 октября 2017 г., жалоба N 38783/07* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2019. N 3 (примеч. редактора).), §§ 36-39). В Определении от 23 июня 2016 г. N 1182-О* (* Определение Конституционного Суда Российской Федерации "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы общества с ограниченной ответственностью "Санаторий  Черная речка" на нарушение конституционных прав и свобод частью девятой статьи 115, частями второй и пятой статьи 115.1, частью первой статьи 119 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и частями 2 и 3 статьи 4 Федерального закона от 29 июня 2015 года N 190-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации"" (примеч. переводчика).) Конституционный Суд Российской Федерации признал, что положения статей 115 и 115.1 УПК РФ не могут расцениваться как освобождающие суд от обязанности рассмотреть соответствующее ходатайство и вынести по результатам этого рассмотрения законное и обоснованное решение.

С. Судебный порядок рассмотрения жалоб, предусмотренный статьей 125 УПК РФ

59. Соответствующие положения статьи 125 УПК РФ, регулирующие порядок осуществления судебного контроля за решениями и действиями (бездействием) следователей или прокуроров, приведены в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Роман Захаров против Российской Федерации" (Roman Zakharov v. Russia) от 4 декабря 2015 г., жалоба N 47143/06* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 6 (примеч. редактора).), §§ 89-91, ECHR 2015).

60. 10 февраля 2009 г. Пленум Верховного Суда Российской Федерации принял Постановление N 1 "О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации", в соответствии с которым при вынесении постановления о признании процессуального действия (бездействия) или решения должностного лица незаконным или необоснованным судье следует указать, что он обязывает это должностное лицо устранить допущенное нарушение.

61. В этом же Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации говорится о том, что, если состоявшееся судебное решение в порядке статьи 125 УПК РФ не исполняется следственными органами, заявитель вправе обратиться с жалобой на их бездействие. В таких случаях судам рекомендовано в соответствии с частью четвертой статьи 29 УПК РФ выносить частное определение (постановление), в котором следует обращать внимание должностных лиц на допущенные нарушения закона, требующие принятия соответствующих мер.

D. Иные положения законодательства, имеющие отношение к делу

62. В соответствии с частью четвертой статьи 29 УПК РФ, если при судебном рассмотрении уголовного дела будут выявлены, среди прочего, нарушения закона, допущенные при производстве дознания, предварительного следствия, то суд вправе вынести частное определение или постановление, в котором он должен обратить внимание соответствующих организаций и должностных лиц на факты нарушений закона, требующие принятия необходимых мер. Суд вправе вынести частное определение или постановление и в других случаях, если признает это необходимым.

63. 15 сентября 2015 г. были внесены изменения в Федеральный закон от 30 апреля 2010 г. N 68-ФЗ "О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок" (далее - Закон о компенсации). Начиная с этой даты лица при нарушении их права на судопроизводство в разумный срок, в том числе лица, не участвующие в производстве по делу, при нарушении разумного срока применения меры процессуального принуждения в виде наложения ареста на имущество, если срок ареста превысил четыре года, могут обратиться в суд, арбитражный суд с заявлением о присуждении компенсации за такое нарушение.

64. 1 января 2017 г. в Закон о компенсации были внесены изменения, в соответствии с которыми действие данного закона распространялось на случаи неисполнения в разумный срок судебного акта, возлагающего на различные органы государственной власти обязанность исполнить иные требования имущественного и (или) неимущественного характера (см. подробнее Решение Европейского Суда по делу "Эдуард Николаевич Штольц и другие против Российской Федерации" (Eduard Nikolayevich Shtolts and Others v. Russia) от 30 января 2018 г., жалоба N 77056/14 и две другие жалобы* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2019. N 3 (примеч. редактора).), §§ 26 и 31-41).

Право

I. Объединение рассмотрения жалоб в одном производстве

65. Принимая во внимание схожесть жалоб, Европейский Суд считает необходимым объединить рассмотрение жалоб в одном производстве.

II. Предполагаемое нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

66. Заявительница и компании-заявительницы утверждали, что мера, состоящая в аресте их имущества и применяемая в течение нескольких лет, а также удержание некоторых предметов органами власти нарушали их право на уважение принадлежащей им собственности, гарантированное статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции, которая гласит:

"Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.

Предыдущие положения не умаляют права государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов".

А. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

1. Доводы сторон

67. Власти Российской Федерации считали, что жалоба N 48168/17 была подана по истечении установленного срока, а именно 1 июля 2017 г., то есть по прошествии более шести месяцев с момента вынесения последнего окончательного решения по делу, которым, по их мнению, являлось постановление Салехардского городского суда от 29 октября 2014 г. (см. выше § 31). По их утверждению, заявительница и компании-заявительницы, жалующиеся на неисполнение постановления, должны были обратиться в Европейский Суд в "разумный срок", а не по прошествии двух лет и семи месяцев с момента вынесения указанного постановления.

68. Заявительница и компании-заявительницы возражали против данного довода. По их мнению, длительное наложение ареста в отношении их имущества и постоянный отказ следователей исполнять судебные решения должны рассматриваться как "длящаяся ситуация" по смыслу Конвенции. Они утверждали, что следователи вместо того, чтобы отменить арест и вернуть имущество в соответствии с предписаниями судов, продолжали отклонять ходатайства заявительницы и компаний-заявительниц, косвенно вынуждая их подавать новые жалобы в порядке, установленном статьей 125 УПК РФ. Соответственно, по мнению заявительницы и компаний-заявительниц, при имеющихся обстоятельствах подача новых жалоб была бы бесполезной.

69. Заявительница и компании-заявительницы указали также, что они пытались возместить убытки, причиненные нарушением их права на исполнение решений в разумный срок, на основании Закона о компенсации в редакции, действующей с 1 января 2017 г. (см. выше § 64). По их словам, они подали жалобу в течение шести месяцев после этой даты и представили в Европейский Суд результаты рассмотрения их заявления о присуждении компенсации в течение шести месяцев после даты вынесения последнего решения по их требованию о присуждении компенсации.

2. Мнение Европейского Суда

70. Европейский Суд напоминает, что соблюдение правила шестимесячного срока является условием приемлемости, которое в случае необходимости может быть рассмотрено по его собственной инициативе. В связи с этим он исследует данный вопрос в отношении двух жалоб, находящихся на его рассмотрении.

71. Европейский Суд отмечает, что системные блоки компьютеров были изъяты в 2006 году, а решения о наложении ареста на другое имущество заявительницы и компаний-заявительниц были приняты в 2007 и 2010 годах, то есть за несколько лет до даты подачи жалоб. Европейский Суд подчеркивает, что в отношении указанного имущества по-прежнему сохраняется арест.

72. Европейский Суд считает, что изъятие имущества представляет собой единовременный акт (см. Решение Европейского Суда по делу "Делев против Болгарии" (Delev v. Bulgaria) от 13 ноября 2013 г., жалоба N 1116/03, § 34, и приведенные в нем примеры). Таким образом, в части, касающейся реализации мер, состоящих в изъятии и аресте имущества, а равно в оценке законности этих мер, Европейский Суд считает, что эти жалобы были поданы с нарушением установленного срока (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Компания "Форминстер Энтерпрайзис Лимитед" против Чешской Республики" (Forminster Enterprises Limited v. Czech Republic) от 9 октября 2008 г., жалоба N 38238/04, § 71) и должны быть отклонены в соответствии с пунктом 1 статьи 35 Конвенции.

73. В то же время Европейский Суд считает, что длительное удержание органами власти изъятых предметов и сохранение режима ареста должны рассматриваться как длящаяся ситуация (см. в контексте юрисдикции Европейского Суда ratione temporis Постановление Европейского Суда по делу "Василеску против Румынии" (Vasilescu v. Romania) от 22 мая 1998 г., § 48, Reports of Judgments and Decisions 1998-III, а также Постановление Европейского Суда по делу "Карамитров и другие против Болгарии" (Karamitrov and Others v. Bulgaria) от 10 января 2008 г., жалоба N 53321/99, § 71; в контексте политического конфликта, сделавшего невозможным доступ заявителей к принадлежащему им имуществу, см. Решение Большой Палаты Европейского Суда по делу "Саргсян против Азербайджана" (Sargsyan v. Azerbaijan) от 14 декабря 2011 г., жалоба N 40167/06, §§ 136-140, и Решение Большой Палаты Европейского Суда по делу "Чирагов и другие против Армении" (Chiragov and Оthers v. Armenia) от 14 декабря 2011 г., жалоба N 13216/05, §§ 137-141; см. также упомянутое выше Решение Европейского Суда по делу "Делев против Болгарии" (Delev v. Bulgaria), § 34, и в качестве недавнего примера Постановление Европейского Суда по делу "Узан и другие против Турции" (Uzan and Others v. Turkey) от 5 марта 2019 г., жалоба N 19620/05 и три другие жалобы, §§ 178-179, а также, mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Петьо Петков против Болгарии" (Petyo Petkov v. Bulgaria) от 7 января 2010 г., жалоба N 32130/03, в котором органы власти изъяли автомобиль заявителя в феврале 2002 года, прокурор отклонил ходатайство о его возврате, поданное заявителем в декабре 2002 года, а жалоба в Европейский Суд была подана заявителем в сентябре 2003 года. В этом деле Европейский Суд косвенно допустил, что данная жалоба не была подана с опозданием).

Действительно, наложение ареста представляет собой временную меру, вследствие чего заявительница и компании-заявительницы остаются собственниками имущества, но их право собственности на это имущество ограничивается.

74. Европейский Суд напоминает, что, когда предполагаемое нарушение является длящейся ситуацией, шестимесячный срок начинает течь лишь с даты прекращения этой ситуации (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Хюсейин Каплан против Турции" (Huseyin Kaplan v. Turkey) от 1 октября 2013 г., жалоба N 24508/09, § 31, и приведенные в нем примеры). В то же время Европейский Суд ранее признавал, что длящаяся ситуация не может бесконечно откладывать применение правила о шестимесячном сроке. В упоминавшихся выше Решениях Большой Палаты по делам "Саргсян против Азербайджана" (Sargsyan v. Azerbaijan) и "Чирагов и другие против Армении" (Chiragov and Оthers v. Armenia) Европейский Суд отметил, что заявители, жалующиеся на длящееся нарушение их права собственности, не должны оставаться пассивными в отношении ситуации, которая перестала развиваться, и обязаны обратиться в Европейский Суд в тот момент, когда они осознали или должны были осознать, что отсутствуют реальные перспективы вернуть себе в обозримом будущем доступ к своему имуществу. Тем не менее Европейский Суд счел неуместным указывать конкретный срок, в течение которого заявитель должен подать жалобу в соответствии со статьей 34 Конвенции (см. упоминавшиеся выше Решения Большой Палаты Европейского Суда по делам "Саргсян против Азербайджана" (Sargsyan v. Azerbaijan), §§ 136-141, и "Чирагов и другие против Армении" (Chiragov and Оthers v. Armenia), §§ 137-142).

75. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что, столкнувшись с длящимся удержанием изъятого у них имущества и сохранением режима ареста в отношении их имущества, заявительница и компании-заявительницы не бездействовали. После вынесения судебных решений от 27 и 29 октября 2014 г. (см. выше §§ 31 и 40) они добились принятия следователями еще нескольких постановлений. Кроме того, они пытались получить компенсацию за неисполнение постановления от 23 апреля 2014 г., а заявительница Шапиро также попробовала добиться отмены ареста в судебном порядке. Ни одна из сторон не утверждала, что эти две жалобы являлись изначально бесперспективными, тем более в свете толкования статей 115 и 115.1 УПК РФ, данного Конституционным Судом Российской Федерации (см. выше § 58).

76. Принимая во внимание вышеизложенное и учитывая конкретные обстоятельства настоящего дела, Европейский Суд полагает, что заявительница и компании-заявительницы действовали без чрезмерных задержек и что жалоба на длящееся ограничение их права собственности не была подана с опозданием. Таким образом, возражение властей Российской Федерации о неприемлемости жалобы должно быть отклонено.

77. Европейский Суд считает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

1. Доводы сторон

(а) Власти Российской Федерации

78. Относительно жалобы N 7896/15 власти Российской Федерации утверждали, что все предметы, изъятые в ходе обысков в 2006 году, были признаны вещественными доказательствами по уголовному делу. По их утверждению, органы власти никогда не препятствовали компаниям-заявительницам в изготовлении копий изъятых документов собственными силами. Власти Российской Федерации делали вывод о том, что права заявительницы и компаний-заявительниц не были нарушены.

79. В отношении жалобы N 48167/17 власти Российской Федерации отметили, что наложение ареста на имущество не препятствовало заявительнице и компаниям-заявительницам использовать имущество, которое осталось в их владении.

80. Относительно этих двух жалоб власти Российской Федерации считали, что сохранение режима ареста и продолжающееся удержание отдельных предметов было необходимо и обосновано в течение всего срока расследования по уголовному делу. По их утверждению, расследование было приостановлено, поскольку заявительница Шапиро скрылась от следствия, вследствие чего вина за ущерб, предположительно причиненный всем компаниям-заявительницам и заявительнице, лежала на последней.

(b) Заявительница и компании-заявительницы

81. В жалобе N 7986/15 компании-заявительницы утверждали, что лишь несколько сотен из изъятых документов были признаны вещественными доказательствами по уголовному делу, в отличие от системных блоков компьютеров, которые не были признаны вещественными доказательствами. Кроме того, по их словам, следователи не указали, в чем состояла необходимость удержания системных блоков всё это время, тем более что после 2007 года они не являлись предметом каких-либо следственных действий.

82. Компании-заявительницы считали, что продолжающееся удержание системных блоков компьютеров в течение почти 12 лет являлось незаконной и необоснованной мерой, в частности, потому, что они не могли из-за этого осуществлять свою уставную деятельность.

83. В жалобе N 48168/17 заявительница и компании-заявительницы утверждали, что вследствие наложения ареста они утратили контроль почти над всем своим имуществом. По их мнению, данная мера была незаконной, произвольной и несоразмерной, учитывая, в частности, срок ее применения. По их утверждению, за исключением искового заявления о взыскании 4 миллионов рублей, в рамках производства по уголовному делу не было предъявлено гражданских исков, и за преступления, в совершении которых обвинялась заявительница, не предусматривается конфискация имущества. Они считали, что отсутствовала необходимость в сохранении режима ареста в отношении всего их имущества.

84. Заявительница и компании-заявительницы по двум указанным жалобам утверждали, что вследствие произвола и злоупотреблений со стороны следственных органов в рамках производства по их уголовному делу изъятие имущества из временной меры превратилось в меру постоянного характера, которую можно сравнить с конфискацией имущества.

2. Мнение Европейского Суда

(а) Наличие вмешательства и нормы, подлежащие применению

85. Стороны не оспаривали тот факт, что изъятое и арестованное имущество представляло собой "имущество" заявительницы и компаний-заявительниц по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

86. Европейский Суд напоминает, что изъятие вещей для целей производства по уголовному делу рассматривается как вмешательство, необходимое для осуществления контроля за использованием собственности (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Лачихина против Российской Федерации" (Lachikhina v. Russia), § 58, и приведенные в нем примеры).

(b) Обоснование вмешательства в пользование правом собственности

87. Европейский Суд напоминает, что статья 1 Протокола N 1 к Конвенции не запрещает изъятие имущества для целей представления доказательства в рамках производства по уголовному делу. Тем не менее, чтобы соответствовать требованиям, подразумеваемым в данной статье, изъятие должно быть предусмотрено законом, преследовать правомерную цель и быть соразмерным преследуемой цели (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Лачихина против Российской Федерации" (Lachikhina v. Russia), § 59).

(i) В части, касающейся удержания системных блоков компьютеров в рамках жалобы N 7896/15

88. Европейский Суд отмечает, что в настоящем деле, вопреки утверждениям властей Российской Федерации, системные блоки компьютеров не были когда-либо признаны вещественными доказательствами по уголовному делу (см. выводы судов по данному вопросу выше в §§ 15 и 18).

89. Европейский Суд замечает, что в соответствии с частью четвертой статьи 81 УПК РФ изъятые в ходе досудебного производства, но не признанные вещественными доказательствами предметы и документы подлежат возврату лицам, у которых они были изъяты. Если изначально в УПК РФ не было установлено сроков для осуществления возврата, то с 10 декабря 2012 г. статья 81 УПК РФ дополнена оговоркой об учете требований о "разумном сроке" уголовного судопроизводства, а с 15 июля 2016 г. предметы и документы возвращаются лицам, у которых они были изъяты, не позднее, чем через пять суток по истечении сроков, установленных для признаниях предметов и документов вещественными доказательствами (см. выше §§ 49-51).

90. Следовательно, удержание системных блоков компьютеров с 2006 года, несмотря на то, что они не были признаны вещественными доказательствами, противоречит части четвертой статьи 81 и статье 81.1 УПК РФ, то есть является "незаконным" по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

91. Хотя данный вывод делает излишним рассмотрение вопросов о существовании правомерной цели и соразмерности этой меры, Европейский Суд не может не отметить дополнительно, что указанное удержание имущества не преследовало какой-либо правомерной цели. Действительно, ни государственные органы власти, ни власти Российской Федерации в Европейском Суд не указали цель, которая требовала удерживать изъятые предметы, не признанные вещественными доказательствами и не представлявшие, по-видимому, какого-либо интереса для следствия. Европейский Суд, в свою очередь, также не находит причин, оправдывающих подобное удержание имущества в течение почти 13 лет (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Бегу против Румынии" (Begu v. Romania) от 15 марта 2011 г., жалоба N 20448/02, §§ 162-163, в котором речь шла об имуществе, опечатанном и удерживавшемся, хотя оно не являлось ни прямым, ни косвенным доказательством по делу).

Соответственно, имело место нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

(ii) В части, касающейся сохранения режима ареста, наложенного на имущество заявительницы и компаний-заявительниц, в рамках жалобы N 48168/17

92. По вопросу о законности сохранения режима ареста, наложенного на личное имущество заявительницы Шапиро, являющейся обвиняемой по уголовному делу, Европейский Суд отмечает, что УПК РФ не устанавливает предельного срока ареста. Что касается законности сохранения режима ареста, наложенного на имущество компаний-заявительниц, которые не являются лицами, участвующими в производстве по делу, Европейский Суд полагает, что из положения статей 115 и 115.1 УПК РФ в редакции, действующей с сентября 2015 года, следует, что решение о наложении ареста должно предусматривать определенный срок или быть отменено в судебном порядке (см. выше §§ 57 и 58). Однако неясно, является ли сохранение режима ареста в течение неопределенного периода противоречащим положениям УПК РФ начиная с этой даты, и стороны не высказали своего мнения по данному вопросу. Европейский Суд считает, что к его компетенции не относятся рассмотрение данного вопроса и принятие решения о законности указанной меры.

93. Кроме того, Европейский Суд допускает, что сохранение режима ареста преследовало, по крайней мере, две правомерные цели: оплату штрафа, который мог быть назначен в виде наказания за совершение преступления, и защиту интересов гражданских истцов.

94. Тем не менее Европейский Суд полагает, что сохранение в течение нескольких лет режима ареста, наложенного почти на всё недвижимое имущество, транспортные средства и денежные средства, находящиеся на банковских счетах компаний-заявительниц, являлось несоразмерной мерой. По мнению Европейского Суда, суды в своих решениях, вынесенных в соответствии со статьей 125 УПК РФ, сделали вывод о том, что отсутствовали основания для сохранения режима ареста, что срок ареста был чрезмерным, что данная мера была несоразмерна предполагаемому ущербу и что она утратила актуальность и возлагала необоснованное бремя на компании-заявительницы (см. выше §§ 27, 28, 31, 37 и 40). Европейский Суд не усматривает причин не согласиться с данными выводами. Следует лишь добавить, что спустя почти четыре с половиной года после вынесения этих судебных решений, на дату представления меморандумов сторон в 2019 году, арест, наложенный на имущество компаний-заявительниц, не был отменен, что, по мнению Европейского Суда, усугубляло несоразмерность вмешательства.

Соответственно, имело место нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

III. Предполагаемые нарушения пункта 1 статьи 6 и статьи 13 Конвенции

95. Заявительница и компании-заявительницы жаловались на упорное неисполнение следователями судебных решений, вынесенных по вопросу об удержании и сохранении режима ареста их имущества, а также на отсутствие эффективных внутригосударственных средств правовой защиты, с помощью которых можно было бы вернуть изъятое имущество и добиться отмены ареста. Они ссылались на пункт 1 статьи 6 Конвенции и на статью 13 Конвенции, которые в соответствующих частях гласят:

"Статья 6

1. Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на... разбирательство дела... судом...

Статья 13

Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

А. Доводы сторон

96. Власти Российской Федерации утверждали, что статья 125 УПК РФ представляет собой достаточный механизм для защиты от возможных злоупотреблений полномочиями со стороны органов следствия. Кроме того, они указали, что стороны уголовного судопроизводства могут направить прокурору жалобу на чрезмерный срок производства по уголовному делу. Власти Российской Федерации не представили своих замечаний по жалобам, касавшимся предполагаемого неисполнения судебных решений.

97. Заявительница и компании-заявительницы допустили, что жалоба, поданная в порядке статьи 125 УПК РФ, в теории представляла собой эффективное средство правовой защиты от возможных злоупотреблений со стороны органов следствия, а также что в их случае суды, принимая решения по этим жалобам, выступили в защиту имущественных прав заявительницы и компаний-заявительниц. Тем не менее, по их утверждению, ни один суд не может заставить следователя вернуть изъятое имущество и отменить арест или предоставить компенсацию в случае, если следователь не примет таких мер. Заявительница и компании-заявительницы утверждали, что в настоящем деле у них отсутствовали средства правовой защиты, с помощью которых они могли бы обеспечить соблюдение их права собственности.

В. Мнение Европейского Суда

98. Европейский Суд отмечает, что данные жалобы связаны с жалобой, рассмотренной выше. Учитывая вывод, к которому он пришел при рассмотрении жалобы на нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (см. выше §§ 90, 91 и 94), Европейский Суд считает, что отсутствует необходимость рассматривать вопрос о том, были ли в настоящем деле нарушены статьи 6 и 13 Конвенции (см., mutatis mutandis, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Компания "Форминстер Энтерпрайзис Лимитед" против Чешской Республики" (Forminster Enterprises Limited v. Czech Republic), §§ 58-59, в котором Европейский Суд рассмотрел жалобу на нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции как часть жалобы на нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, состоявшее в изъятии акций на длительный срок, а также Постановление Европейского Суда по делу "Компания "Юнспед Пакет Сервиси СаН. Ве ТиК. А.Ш." против Болгарии" (Unsped Paket Servisi SaN. Ve TiC. A.S. v. Bulgaria) от 13 октября 2015 г., жалоба N 3503/08, §§ 48-51, и Постановление Европейского Суда по делу "Барканов против Российской Федерации" (Barkanov v. Russia) от 16 октября 2018 г., жалоба N 45825/11* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2019. N 4 (примеч. редактора).), § 68).

IV. Иные предполагаемые нарушения

99. Ссылаясь на пункты 1-3 статьи 6 Конвенции и на статью 13 Конвенции, заявительница Шапиро жаловалась на различные нарушения в связи с уголовным преследованием, которому он подверглась. Европейский Суд констатирует, что эти жалобы по существу совпадают с жалобами, уже объявленными неприемлемыми для рассмотрения по существу в составе других жалоб, ранее поданных заявительницей. Таким образом, данные жалобы должны быть отклонены в соответствии с подпунктом "b" пункта 2 статьи 35 Конвенции.

100. Ссылаясь на статью 1 Протокола N 1 к Конвенции и на статью 13 Конвенции, заявительница Шапиро жаловалась на необоснованную ликвидацию общества (не являющегося компанией-заявительницей), единственной участницей которого она являлась. На основании тех же положений Конвенции заявительница и компании-заявительницы представили следующие жалобы: на кражу изъятых транспортных средств и некоторых строительных материалов, на грабеж, совершенный в отношении ряда объектов недвижимого имущества, на кражу определенных сумм, хранившихся на депозите в банке, на потерю всех сумм, хранившихся на депозите в другом банке, после того, как у этого банка была отозвана лицензия, и в отношении него была инициирована процедура ликвидации, на отсутствие эффективного расследования по обстоятельствам краж и грабежа, на отсутствие компенсации убытков по перечисленным нарушениям.

101. Европейский Суд с учетом предоставленных ему материалов считает, что данные жалобы были отчасти преждевременными либо неприемлемыми для рассмотрения по существу в связи с неисчерпанием внутригосударственных средств правовой защиты, а также что в оставшейся части они не содержат признаков нарушения прав и свобод, гарантированных в Конвенции. Следовательно, эти жалобы должны быть отклонены в соответствии с пунктом 1 и подпунктом "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции.

V. Применение статьи 41 Конвенции

102. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Ущерб

1. Доводы сторон

103. В качестве компенсации материального ущерба, жертвами которого они себя считали, заявительница и компании-заявительницы требовали вернуть им их имущество и отменить арест. В случае невозможности отмены ареста заявительница и компании-заявительницы по жалобе N 48168/17 требовали возместить им полную стоимость арестованного недвижимого имущества (2,8 миллиардов рублей) и денежных средств, находящихся на банковских счетах (368 миллионов рублей).

104. Кроме того, заявительница и компании-заявительницы требовали выплатить им компенсацию реального ущерба, который, по их словам, был им причинен, в размере:

- 22 000 000 рублей в качестве компенсации стоимости арестованного и предположительно разграбленного недвижимого имущества;

- 31 440 000 рублей в качестве компенсации полной стоимости 39 изъятых и предположительно похищенных транспортных средств;

- 106 926 639 рублей в качестве компенсации денежных сумм, хранившихся на депозитах в банках и предположительно похищенных;

- 200 000 рублей в качестве компенсации строительных материалов, хранившихся в арестованных объектах недвижимого имущества и предположительно похищенных.

105. Наконец, они требовали присудить им в качестве компенсации упущенной выгоды:

- 34 475 766 рублей в возмещение процентов (потерянных доходов), начисленных на суммы, хранившиеся на депозитах в банках, и предположительно похищенных и исчезнувших;

- сумму (размер которой не уточнялся) незаработанных процентов, которые могли быть начислены на денежные средства, находящиеся на банковских счетах, рассчитываемую путем суммирования процентов, начисленных за период с 2007 по 2018 год на каждую сумму, находящуюся на каждом арестованном банковском счете, по годовой процентной ставке, составляющей в разные годы от 6,75 до 7,10%;

- сумму (размер которой не уточнялся) убытков, причиненных сокращением объемов и/или прекращением деятельности по строительству и сдаче в аренду объектов недвижимого имущества. Компании-заявительницы утверждали в связи с этим, что наложение ареста на их имущество создавало препятствия для осуществления ими своей уставной деятельности на прежнем уровне и негативным образом повлияло на их деловую репутацию.

106. Заявительница Шапиро также требовала присудить ей компенсацию материального ущерба в размере 2 647 000 рублей, причиненного ей в результате мошеннической, по ее мнению, ликвидации общества (не являющегося компанией-заявительницей), единственной участницей которого она являлась. Эта сумма соответствовала размеру уставного капитала ликвидированного общества.

107. В качестве компенсации морального вреда каждая компания-заявительница требовала выплаты 25 000 евро, а заявительница Шапиро - 100 000 евро, обосновывая свои требования тем, что уголовное преследование, которому она подверглась, приостановление следствия и утрата контроля над ее имуществом, несмотря на ее полную невиновность, причинили ей значительные моральные страдания и вызвали у нее депрессию.

108. Компании-заявительницы по жалобе N 7896/15 утверждали, что изъятие и удержание их компьютеров органами следствия само по себе препятствует оценке материального ущерба, причиненного вмешательством, поскольку в отсутствие изъятого имущества они не могли ни осуществлять свою уставную деятельность, ни доказать невиновность заявительницы Шапиро. По этой причине они требовали выплатить им 100 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

109. Власти Российской Федерации считали, что заявительница и компании-заявительницы не могли рассчитывать на какую-либо компенсацию, поскольку постановления о наложении ареста, по их мнению, соответствовали статье 1 Протокола N 1 к Конвенции. Кроме того, они полагали, что требования о возмещении упущенной выгоды имели спекулятивный характер и не были подтверждены какими-либо доказательствами, а требования о компенсации морального вреда были явно чрезмерными. Власти Российской Федерации предложили Европейскому Суду отклонить требования о справедливой компенсации, предъявленные заявительницей и компаниями-заявительницами, в полном объеме на основании того, что их права не были нарушены ни в одном случае.

2. Мнение Европейского Суда

(а) Общие принципы

110. Европейский Суд напоминает, что установление нарушения возлагает на власти государства-ответчика юридическую обязанность в соответствии с Конвенцией прекратить нарушение и устранить последствия нарушения таким образом, чтобы, насколько это возможно, восстановить положение, существовавшее до нарушения. Договаривающиеся Государства, являющиеся сторонами по делу, как правило, имеют право свободно выбирать средства, при помощи которых они будут исполнять постановление, в котором установлено нарушение. Если нарушение по своему характеру допускает restitutio in integrum, властям государства-ответчика надлежит осуществить такую реституцию, поскольку у Европейского Суда отсутствуют полномочия и практическая возможность для того, чтобы сделать это самостоятельно. Если, напротив, законодательство Договаривающегося Государства не позволяет или позволяет лишь частично устранить последствия нарушения, статья 41 Конвенции предоставляет Европейскому Суду право присудить потерпевшей стороне при необходимости компенсацию, которая ему кажется уместной (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Саргсян против Азербайджана" (Sargsyan v. Azerbaijan) (справедливая компенсация) от 12 декабря 2017 г., жалоба N 40167/06* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2018. N 5 (примеч. редактора).), и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Чирагов и другие против Армении" (Chiragov and Оthers v. Armenia) (справедливая компенсация) от 12 декабря 2017 г., жалоба N 13216/05* (* См.: там же (примеч. редактора).)).

Европейский Суд напоминает также, что в соответствии с принципами, сформулированными в его прецедентной практике, форма и размер справедливой компенсации, направленной на возмещение причиненного вреда, различаются в зависимости от обстоятельств дела и зависят непосредственно от характера установленного нарушения (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Нурмиева против Российской Федерации" (Nurmiyeva v. Russia) от 27 ноября 2018 г., жалоба N 57273/13, § 45), а также что между вредом, который предположительно был причинен, и установленным нарушением Конвенции должна существовать причинно-следственная связь (см. Постановление Европейского Суда по делу "P., C. и S. против Соединенного Королевства" (P., C. and S. v. United Kingdom), жалоба N 56547/00, § 147, ECHR 2002-VI, с дальнейшими ссылками, а также упоминавшиеся выше Постановления Большой Палаты Европейского Суда по делам "Саргсян против Азербайджана" (Sargsyan v. Azerbaijan) (справедливая компенсация), § 36, и "Чирагов и другие против Армении" (Chiragov and Оthers v. Armenia) (справедливая компенсация), § 54).

111. В заключение Европейский Суд напоминает, что любое изъятие имущества или наложение ареста на имущество в силу своей природы влечет за собой причинение вреда и само по себе не предполагает права на получение компенсации причиненного вреда (см. Постановление Европейского Суда по делу "Атанассов и Овчаров против Болгарии" (Atanassov and Ovtcharov v. Bulgaria) от 17 января 2008 г., жалоба N 61596/00, § 43, и Решение Европейского Суда по делу "Симонян-Хейкинхеймо против Финляндии" (Simonjan-Heikinheimo v. Finland) от 2 сентября 2008 г., жалоба N 6321/03), но причиненный вред не должен превышать размеры неизбежного вреда (см. Постановление Европейского Суда по делу "Боржонов против Российской Федерации" (Borzhonov v. Russia) от 22 января 2009 г., жалоба N 18274/04* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2010. N 4 (примеч. редактора).), § 61, с дальнейшими ссылками).

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

112. В настоящем деле вывод о нарушении статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции вытекает из незаконного и не преследующего правомерной цели удержания системных блоков компьютеров (жалоба N 7896/15), а также несоразмерного сохранения режима ареста, наложенного на имущество заявительницы и компаний-заявительниц (жалоба N 48168/17).

113. При данных обстоятельствах Европейский Суд считает, что по жалобе N 796/15 надлежащей формой компенсации была бы реституция системных блоков компьютеров. В связи с неуказанием конкретного размера требований компаниями-заявительницами Европейский Суд не может присудить им сумму, соответствующую стоимости этого имущества или определенному размеру требований. По жалобе N 48168/17 Европейский Суд считает, что надлежащей формой компенсации было бы исполнение судебных решений от 23 апреля и 29 октября 2014 г., относящихся к компаниям-заявительницам (см. выше §§ 27 и 31), и от 14 февраля и 27 октября 2014 г., относящихся к заявительнице Шапировой (см. выше §§ 37 и 40).

114. Европейский Суд отмечает также, что заявительница и компании-заявительницы сформулировали ряд требований, направленных на компенсацию материального ущерба и морального вреда, который был им, по их мнению, причинен.

В отношении требований о компенсации материального ущерба Европейский Суд считает, что компании-заявительницы не продемонстрировали, каким образом сохранение режима ареста, ставшее несоразмерной мерой с апреля 2014 года, повлияло на их деятельность, тем более что в 2017 году они признали, что продолжали сдавать в аренду арестованное недвижимое имущество (см. выше § 46). При данных условиях требование компаний-заявительниц о компенсации материального ущерба, причиненного сокращением объемов или прекращением их уставной деятельности, должно быть отклонено.

115. Что касается требований о возмещении процентов на денежные средства, находящиеся на арестованных банковских счетах, Европейский Суд не может согласиться с расчетами заявительницы и компаний-заявительниц. Часть этих расчетов охватывает период, предшествующий 2014 году, хотя арест был признан несоразмерной мерой лишь в 2014 году. Кроме того, заявительница и компании-заявительницы не разъяснили, чему соответствовали указанными ими процентные ставки и почему эти ставки отличались для каждой компании-заявительницы. Кроме того, некоторые проценты были начислены на суммы, которые никогда не находились под арестом. По этим причинам Европейский Суд отклоняет данную часть требований.

116. Наконец, Европейский Суд считает, что убытки в форме реального ущерба, компенсации которых требовали заявительница и компании-заявительницы, не имели прямой связи с несоразмерным сохранением режима ареста, и подчеркивает, что эти требования относятся к жалобам, по которым не было установлено нарушений (см. также, mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Компания "Форминстер Энтерпрайзис Лимитед" против Чешской Республики" (Forminster Enterprises Limited v. Czech Republic) (справедливая компенсация) от 10 марта 2011 г., жалоба N 38238/04, § 18). Соответственно, данные требования также должны быть отклонены.

117. Европейский Суд хотел бы отметить, что отклонение данных требований о компенсации материального ущерба никоим образом не препятствует заявительнице и компаниям-заявительницам подать требования о компенсации, в том числе незаработанных процентов, которые могли быть начислены на денежные средства, находящиеся на банковских счетах, в суды Российской Федерации в любом порядке, предусмотренном законодательством государства-ответчика, если они докажут, что такой вред действительно был причинен оспариваемыми мерами.

118. Наконец, Европейский Суд отмечает, что компании-заявительницы имеют право обратиться в суды Российской Федерации с требованием о компенсации морального вреда, причиненного длительным применением мер, состоящих в изъятии и аресте имущества, на основании Закона о компенсации (см. выше § 63). Учитывая имеющиеся в его распоряжении материалы, Европейский Суд считает, что факт установления нарушения сам по себе является достаточной справедливой компенсацией морального вреда, причиненного заявительнице и компаниям-заявительницам.

В. Судебные расходы и издержки

1. Доводы сторон

119. Компании-заявительницы по жалобе N 7896/15 требовали выплаты 15 000 евро, которые, по их словам, соответствовали 34 восьмичасовым дням работы адвоката Висентин, их представительницы в Европейском Суде. Заявительница и компании-заявительницы по жалобе N 48168/17 требовали выплаты 110 220 евро за 1 336 часов работы адвоката Висентин.

120. Заявительница и компании-заявительницы предоставили несколько договоров оказания юридических услуг, большая часть которых была заключена от имени Шапиро в интересах компаний-заявительниц, но некоторые договоры были заключены от имени той или иной компании-заявительницы. В соответствии с этими договорами час работы адвоката Висентин стоит 150 евро, ее дневная ставка составляет 660 евро, а ее услуги касались как изъятия и ареста имущества, так и других жалоб, некомуницированных и объявленных неприемлемыми для рассмотрения по существу.

121. Заявительница и все компании-заявительницы также требовали выплаты 8 215 461 рубля (что эквивалентно примерно 111 000 евро на дату представления меморандумов) в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных, по их утверждению, в ходе разбирательств в судах Российской Федерации. По их словам, данная сумма включала расходы на юридические услуги и поездки адвокатов и юристов в рамках нескольких производств на внутригосударственном уровне.

122. В соответствии с документами, представленными заявительницей и компаниями-заявительницами, адвокаты, участвовавшие в производствах, относящихся к удержанию предметов и документов и сохранению режима ареста имущества, выставили счета за 548 часов работы по ставке 300 евро, в общей сложности на 6 183 611 рублей, включая расходы на поездки (что эквивалентно примерно 83 562 евро на дату представления меморандумов). Эти же адвокаты выставили счет на 27 600 евро в качестве возмещения дополнительных расходов, включая расходы на поездки, в связи с оказанием юридических услуг в интересах ООО "Строймонтажпроект" и ООО "Сигнал" в рамках производства, касающегося наложения ареста на имущество данных компаний.

123. Компании-заявительницы указали, что юрист, принимавший участие в производстве по иску о взыскании компенсации за нарушение права на исполнение судебных решений в разумный срок (см. выше §§ 46-48), выставил счет за 69 часов работы по часовой ставке от 2 000 до 3 000 рублей, что в общей сложности составило 229 900 рублей, включая расходы на поездки (что эквивалентно примерно 3 100 евро на дату представления меморандумов).

124. Власти Российской Федерации не прокомментировали документы, представленные заявительницей и компаниями-заявительницами (соглашения о вознаграждении, расчеты часов работы и квитанции), и отметили, что заявленные требования ничем не подтверждены, что сумма требования по жалобе N 7896/15 в размере 15 000 евро является чрезмерной, а расходы в размере 8 215 461 рублей по жалобе N 48168/17 не относились к жалобам, находящимся на рассмотрении Европейского Суда.

2. Мнение Европейского Суда

125. Согласно прецедентной практике Европейского Суда заявитель имеет право на компенсацию судебных расходов и издержек, если доказано, что они были понесены в действительности и были необходимыми и разумными по размеру. Судебные расходы возмещаются только в той мере, в которой они касаются установленного нарушения (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Бейелер против Италии" (Beyeler v. Italy) (справедливая компенсация) от 28 мая 2002 г., жалоба N 33202/96, § 27).

126. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что расходы на представление интересов и правовую помощь, оказанные заявительнице и компаниям-заявительницам адвокатом Висентин, лишь отчасти относятся к правовой работе по жалобам, по которым установлены нарушения. Кроме того, по мнению Европейского Суда, выставление счета за 1 336 часов работы по жалобам (что эквивалентно 167 рабочим дням на полной ставке) было явно несоразмерным сложности дела (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Иатридис против Италии" (Iatridis v. Greece) (справедливая компенсация), жалоба N 31107/96, § 57, ECHR 2000-XI).

127. Принимая во внимание имеющиеся в его распоряжении материалы и, в частности, сложность дела, количество заявителей и работу, выполненную адвокатом Висентин, Европейский Суд присуждает заявительнице и всем компаниям-заявительницам единую фиксированную сумму в размере 10 000 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных в ходе разбирательства в Европейском Суде.

128. Что касается судебных расходов и издержек, понесенных в рамках разбирательства в судах Российской Федерации, Европейский Суд считает, что не все судебные расходы и издержки, непосредственно относящиеся к настоящим жалобам, были необходимыми и разумными по размеру. В частности, по мнению Европейского Суда, часовая ставка в размере 300 евро является явно завышенной по сравнению со средними часовыми ставками других адвокатов в Ямало-Ненецком автономном округе, составляющими примерно 40,5 евро.

129. Принимая во внимание имеющиеся в его распоряжении материалы, Европейский Суд считает разумным присудить заявительнице и всем компаниям-заявительницам единую фиксированную сумму в размере 10 000 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных в рамках разбирательства в судах Российской Федерации. Кроме того, количество часов работы представляется необоснованным, учитывая сложность дела, и необходимость осуществления нескольких поездок не является очевидной. Наконец, предъявленные требования создают впечатление, что ряд работ совпадал по содержанию и дублировался.

С. Процентная ставка при просрочке платежей

130. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Европейский Суд единогласно:

1) объединил рассмотрение жалоб в одном производстве;

2) объявил жалобы на длящееся удержание имущества и наложения ареста на имущество приемлемыми для рассмотрения по существу, а в остальной части - неприемлемыми;

3) постановил, что по делу имело место нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции;

4) постановил, что отсутствует необходимость рассматривать жалобы на нарушения пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 13 Конвенции;

5) постановил, что факт установления нарушения является достаточной справедливой компенсацией морального вреда, причиненного заявительнице и компаниям-заявительницам;

6) постановил, что:

(a) власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на день выплаты:

(i) 10 000 (десять тысяч) евро заявительнице и компаниям-заявительницам совместно, а также любой налог, который может быть начислен на указанную сумму, в качестве компенсации расходов на выплату вознаграждения представительнице Висентин;

(ii) 10 000 (десять тысяч) евро заявительнице и компаниям-заявительницам совместно, а также любой налог, который может быть начислен на указанную сумму, в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных на внутригосударственном уровне;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

Совершено на французском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 17 декабря 2019 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Пауль Лемменс Председатель Палаты Суда