Определение Конституционного Суда РФ от 29 сентября 2020 г. N 2077-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Ворончихиной Любови Викторовны на нарушение ее конституционных прав пунктом 10 части первой статьи 83 Трудового кодекса Российской Федерации, отдельными положениями Закона Российской Федерации "О государственной тайне", Инструкции о порядке допуска должностных лиц и граждан Российской Федерации к государственной тайне, а также рядом норм Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя B.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, Г.А. Гаджиева, Л.М. Жарковой, C.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, В.Г. Ярославцева,

рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданки Л.В. Ворончихиной к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,

установил:

1. Гражданка Л.В. Ворончихина оспаривает конституционность положений следующих нормативных правовых актов:

пункта 10 части первой статьи 83 Трудового кодекса Российской Федерации, согласно которому трудовой договор подлежит прекращению по такому не зависящему от воли сторон обстоятельству, как прекращение допуска к государственной тайне, если выполняемая работа требует данного допуска;

статьи 21.1 Закона Российской Федерации от 21 июля 1993 года N 5485-I "О государственной тайне", а фактически ее части первой, закрепляющей, что члены Совета Федерации, депутаты Государственной Думы, судьи на период исполнения ими своих полномочий, а также адвокаты, участвующие в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по делам, связанным со сведениями, составляющими государственную тайну, допускаются к сведениям, составляющим государственную тайну, без проведения проверочных мероприятий, предусмотренных статьей 21 данного Закона;

статьи 22 названного Закона, а фактически абзаца четвертого ее части первой, в соответствии с которым основанием для отказа должностному лицу или гражданину в допуске к государственной тайне может являться постоянное проживание его самого и (или) его близких родственников за границей и (или) оформление указанными лицами документов для выезда на постоянное жительство в другие государства;

статьи 23 указанного Закона, а фактически абзаца четвертого ее части первой, предусматривающего, что допуск должностного лица или гражданина к государственной тайне может быть прекращен по решению руководителя органа государственной власти, предприятия, учреждения или организации в случае возникновения обстоятельств, являющихся согласно статье 22 данного Закона основанием для отказа должностному лицу или гражданину в допуске к государственной тайне;

абзаца третьего пункта 3 Инструкции о порядке допуска должностных лиц и граждан Российской Федерации к государственной тайне (утверждена Постановлением Правительства Российской Федерации от 6 февраля 2010 года N 63), согласно которому в данной Инструкции используется такое основное понятие, как "близкие родственники" - жена (муж), отец, мать, дети, усыновители, усыновленные, полнородные и неполнородные (имеющие общих отца или мать) братья и сестры;

подпункта "в" пункта 12 названной Инструкции, в соответствии с которым основанием для отказа гражданину в допуске к государственной тайне может являться постоянное проживание его самого и (или) его близких родственников за границей и (или) оформление указанными гражданами документов для выезда на постоянное место жительства в другие государства;

подпункта "в" пункта 15 указанной Инструкции, устанавливающего, что допуск гражданина к государственной тайне может быть прекращен по решению должностного лица, принявшего решение о его допуске к государственной тайне, в случае возникновения обстоятельств, являющихся в соответствии с пунктом 12 данной Инструкции основанием для отказа гражданину в допуске к государственной тайне.

Заявительница также оспаривает ряд норм Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, а именно: часть шестую статьи 10, закрепляющую правило о том, что использование средств аудиозаписи и систем видеоконференц-связи в закрытом судебном заседании не допускается; статью 53, определяющую порядок оформления и подтверждения полномочий представителя; статью 327 о порядке рассмотрения дела судом апелляционной инстанции и абзац второй части второй статьи 391.12, согласно которому при рассмотрении дела в надзорном порядке Президиум Верховного Суда Российской Федерации не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции, либо предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств перед другими и определять, какое судебное постановление должно быть принято при новом рассмотрении дела.

По мнению Л.В. Ворончихиной, положения пункта 10 части первой статьи 83 Трудового кодекса Российской Федерации во взаимосвязи с оспариваемыми положениями статей 22 и 23 Закона Российской Федерации "О государственной тайне", пунктов 3, 12 и 15 Инструкции о порядке допуска должностных лиц и граждан Российской Федерации к государственной тайне противоречат Конституции Российской Федерации, в частности ее статьям 2, 6 (часть 2), 15 (часть 2), 17 (часть 1), 18, 21 (часть 1), 27 (часть 2), 37 (часть 1) и 55 (часть 3), поскольку не закрепляют период с момента переезда государственного (муниципального) служащего или его близких родственников за границу на постоянное место жительства, в течение которого может быть прекращен допуск к государственной тайне и прекращен трудовой договор, позволяют не проводить проверочные мероприятия при прекращении допуска к государственной тайне и не содержат определений понятий "проживание", "постоянное проживание".

Кроме того, заявительница считает, что положения статей 53 и 327 ГПК Российской Федерации во взаимосвязи со статьей 21.1 Закона Российской Федерации "О государственной тайне" противоречат статьям 2, 6 (часть 2), 15 (часть 2), 17 (часть 1), 18, 19 (часть 1), 45, 46 (часть 1), 48 (часть 1), 55 (часть 3) и 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации, поскольку по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, позволяют отказать в допуске к участию в закрытом судебном заседании суда апелляционной инстанции по делу, связанному с государственной тайной, представителю стороны по доверенности, не обладающему статусом адвоката.

Также Л.В. Ворончихина полагает, что часть шестая статьи 10 ГПК Российской Федерации противоречит статьям 24 (часть 2), 45 (часть 1) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации в части запрета ведения аудиопротоколирования по делам, рассматриваемым в закрытом судебном заседании, а абзац второй части второй статьи 391.12 ГПК Российской Федерации - статьям 2, 21 (часть 1) и 46 (часть 1) Конституции Российской Федерации, поскольку ограничивает полномочия суда надзорной инстанции, исключая возможность рассмотрения данным судом требований о переоценке доказательств, полученных в суде первой и второй инстанции.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

2.1. Исходя из взаимосвязанных положений абзаца четвертого части первой статьи 22, абзаца четвертого части первой статьи 23 Закона Российской Федерации "О государственной тайне", подпункта "в" пункта 12, подпункта "в" пункта 15 Инструкции о порядке допуска должностных лиц и граждан Российской Федерации к государственной тайне, основанием для отказа (прекращения) должностному лицу или гражданину в допуске к государственной тайне может явиться постоянное проживание его близких родственников за границей, под которым в соответствии с пунктом 3 названной Инструкции понимается в том числе проживание детей гражданина за пределами Российской Федерации более 6 месяцев в течение года, не связанное с исполнением ими обязанностей государственной службы.

Как отмечал Конституционный Суд в Определении от 15 января 2015 года N 25-О, уполномоченные органы и должностные лица, принимая решение о прекращении допуска того или иного лица к государственной тайне по соответствующему основанию, и суды при оценке правомерности такого решения не могут руководствоваться лишь критериями, установленными Инструкцией о порядке допуска должностных лиц и граждан Российской Федерации к государственной тайне, и исходить из одного только факта проживания (нахождения) лица за пределами Российской Федерации более шести месяцев в течение года - без учета всех обстоятельств, в том числе степени секретности составляющих государственную тайну сведений, наличие которых позволяет сделать вывод о том, что проживание самого должностного лица или гражданина и (или) его близких родственников за границей действительно представляет угрозу для обеспечения безопасности государства и защиты указанных сведений.

Следовательно, решение о прекращении допуска должностного лица к государственной тайне как мера обеспечения режима секретности сведений, составляющих государственную тайну, может применяться с учетом его объективной обоснованности, направленности на конституционно значимые цели и соразмерности этим целям.

При этом отсутствие допуска к государственной тайне для муниципального служащего, уже замещающего должность муниципальной службы, при назначении на которую был оформлен допуск к государственной тайне, может служить основанием для расторжения с ним трудового договора (контракта) по соответствующему основанию (пункт 10 части первой статьи 83 Трудового кодекса Российской Федерации), поскольку режим секретности сведений, составляющих государственную тайну, направлен на ее сохранение и не предполагает свободный доступ к таким сведениям каждого гражданина.

Таким образом, оспариваемые нормы статей 22, 23 Закона Российской Федерации "О государственной тайне", пунктов 3, 12 и 15 Инструкции о порядке допуска должностных лиц и граждан Российской Федерации к государственной тайне, а также пункт 10 части первой статьи 83 Трудового кодекса Российской Федерации направлены на защиту государственных интересов, а установленные ими ограничения согласуются с конституционными требованиями.

Что же касается вопроса о необходимости законодательного определения содержащихся в оспариваемых нормах понятий, то его разрешение, равно как и внесение целесообразных, по мнению заявительницы, изменений в действующее законодательство, не входит в компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации, как она установлена в статье 125 Конституции Российской Федерации и статье 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".

2.2. Положения статей 53 и 327 ГПК Российской Федерации, закрепляющие, соответственно, требования к оформлению и подтверждению полномочий представителя, а также порядок рассмотрения дела судом апелляционной инстанции, тем самым направлены на установление необходимых элементов механизма реализации конституционного права на судебную защиту и какой-либо неопределенности не содержат.

При этом представленными материалами не подтверждается применение статей 53 и 327 ГПК Российской Федерации в конкретном деле заявительницы в обозначенном в жалобе аспекте, а именно то, что положения указанных норм Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации во взаимосвязи со статьей 21.1 Закона Российской Федерации "О государственной тайне" послужили основанием для отказа в допуске представителя заявительницы к участию в судебном заседании суда апелляционной инстанции, в связи с чем ее жалоба в указанной части не может быть признана допустимой в силу статей 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".

2.3. Часть шестая статьи 10 ГПК Российской Федерации во взаимосвязи с частью второй той же статьи, закрепляя правило о недопустимости использования средств аудиозаписи и систем видеоконференц-связи в закрытом судебном заседании, конкретизирует требования, предъявляемые к данной форме судебного заседания, и служит целям защиты государственной, коммерческой и иной охраняемой законом тайны, неприкосновенности частной жизни граждан, позволяя исключить распространение сведений об обстоятельствах, гласное обсуждение которых способно помешать правильному разбирательству дела либо повлечь за собой разглашение указанных тайн или нарушение прав и законных интересов гражданина. Тем самым данное регулирование обеспечивает защиту конституционно-значимых ценностей, находящих закрепление, в частности, в статьях 23, 24 (часть 1) и 29 (часть 4) Конституции Российской Федерации, а потому не может расцениваться как нарушающее перечисленные в жалобе конституционные права заявительницы.

Дополнительной гарантией прав лиц, участвующих в закрытом судебном заседании, обеспечивающей правильность фиксации хода судебного заседания, служат положения Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации об обязательности ведения протокола (статья 228), праве лиц, участвующих в деле, знакомиться с протоколом и подавать на него замечания (статьи 231 и 232).

2.4. Положения абзаца второго части второй статьи 391.12 ГПК Российской Федерации, находясь в системной связи с другими положениями главы 41.1 данного Кодекса, регламентирующими производство в суде надзорной инстанции, предоставляют Президиуму Верховного Суда Российской Федерации при проверке судебных постановлений в порядке надзора право оценивать лишь правильность применения нижестоящими судами норм материального и процессуального права и не позволяют ему непосредственно исследовать доказательства и устанавливать фактические обстоятельства дела, подменяя тем самым суды первой и второй инстанций, которые самостоятельно исследуют и оценивают доказательства, устанавливают фактические обстоятельства дела на основе принципов состязательности, равноправия сторон и непосредственности судебного разбирательства, что соотносится и с правовыми позициями Конституционного Суда Российской Федерации, выраженным в Постановлении от 5 февраля 2007 года N 2-П, сохраняющем силу.

При этом оспариваемое законоположение служит реализации установленной законодательством возможности исправления по жалобам заинтересованных лиц судебной ошибки, вследствие которой вынесено судебное постановление, нарушающее права и свободы человека и гражданина, гарантированные Конституцией Российской Федерации, общепризнанными принципами и нормами международного права, международными договорами Российской Федерации, либо права и законные интересы неопределенного круга лиц или иные публичные интересы, либо единообразие в толковании и применении судами норм права (статья 391.9 ГПК Российской Федерации).

Таким образом, абзац второй части второй статьи 391.12 ГПК Российской Федерации, предоставляющий дополнительную гарантию защиты прав участников гражданского судопроизводства, также не может расцениваться как нарушающий конституционные права заявительницы, перечисленные в жалобе.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Ворончихиной Любови Викторовны, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации

В.Д. Зорькин