Категория справедливости в современном российском законодательстве и в отечественном уголовном процессе (О.Л. Васильев, журнал "Законодательство", N 8, август 2017 г.)

Категория справедливости в современном российском законодательстве и в отечественном уголовном процессе

О.Л. Васильев,

кандидат юридических наук,

доцент кафедры уголовного процесса,

правосудия и прокурорского надзора

юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова

Журнал "Законодательство", N 8, август 2017 г., с. 61-69.

Почти ежедневно в российские нормативные акты вносятся многочисленные коррективы. Не обходит законодатель своим вниманием и уголовно-процессуальное законодательство. Действующий Уголовно-процессуальный кодекс РФ является ярчайшим примером закона, постоянно подвергающегося изменениям, причем как "косметическим", так и концептуальным.

Как известно, в основе каждой отрасли права лежат некие собственные принципы; это фундамент, скрепы нормативного здания. Однако у всех отраслей права есть и нечто общее - институт справедливости. Для уголовного процесса он особенно важен, поскольку именно в этой отрасли права предметом регулирования являются, образно выражаясь, судьбы людей, соединенных горем, порой трагедией (потерпевших, подозреваемых, их родных и других участников).

В стремительном потоке нашей жизни, в бурных событиях мирового и отечественного масштаба, в кропотливом отслеживании неумолимо ежедневно меняющегося законодательства мы часто не обращаем внимания на категории, традиционно относимые как к сфере права, так и к области морали, объединенные Гегелем*(1) в нравственности. И если вдруг встретится в нормативном акте или судебном решении то, что вызывает в нас чувство несправедливости, мы возмущаемся, поскольку уверены, что законодатель, как и правоприменитель, не может быть несправедливым, он просто не имеет на это права.

Но что понимать под справедливостью? "Правосудие" и "справедливость" у россиян - впрочем, как и у многих других народов, - понятия очень близкие. И если правосудие - как одна из величайших функций государства в сфере защиты права и прав - признается настоящим при условии, что оно справедливо, то и само право, безусловно, предполагается таковым. А право чаще всего выражается в писаных нормах, следовательно, и сами эти нормы должны быть справедливыми и "говорить" о справедливости. Попробуем обратиться к действующему отечественному законодательству, чтобы увидеть, как реализована эта идея.

В законах России слово "справедливость" употребляется в разных значениях, которые могут служить критерием классификации соответствующих нормативных взглядов на справедливость.

Уже в Основном законе России сказано, что мы, многонациональный народ Российской Федерации, чтя память предков, передавших нам любовь и уважение к Отечеству, веру в добро и справедливость, принимаем Конституцию России. Таким образом, первая группа нормативных актов упоминает о справедливости как соответствии истине. В частности, в ст. 6 Уголовного кодекса РФ устанавливается, что наказание должно быть справедливым, т.е. "соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного", а согласно ст. 60 УК РФ "при назначении наказания учитываются характер и степень общественной опасности преступления и личность виновного, в том числе обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи". Законности и справедливости при рассмотрении и разрешении административных дел требует ст. 6 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, с разъяснением в ст. 9 КАС РФ. Справедливое публичное судебное разбирательство в разумный срок независимым и беспристрастным судом закрепляют ст. 2, 308.10 Арбитражного процессуального кодекса РФ и ст. 391.11 Гражданского процессуального кодекса РФ. Стремлением к справедливости объяснил законодатель принятие Закона РСФСР от 26 апреля 1991 г. N 1107-I "О реабилитации репрессированных народов" и Закона РФ от 18 октября 1991 г. N 1761-I "О реабилитации жертв политических репрессий". Требованием установления правды обеспечивает законодатель свой авторитет в Федеральном законе от 29 декабря 2012 г. N 273-ФЗ "Об образовании в Российской Федерации" (ст. 47 предоставляет педагогическим работникам право на защиту профессиональной чести и достоинства, на справедливое и объективное расследование нарушения норм профессиональной этики педагогических работников), в Федеральном законе от 31 мая 2002 г. N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (согласно ст. 33 которого адвокат и лицо, подавшее жалобу на действия (бездействие) адвоката, имеют право на объективное и справедливое рассмотрение жалобы). Содержание под стражей согласно ст. 4 Федерального закона от 15 июля 1995 г. N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" осуществляется в соответствии с принципами законности, справедливости. Необходимость справедливого приговора установлена в УПК РФ - в ст. 6 ("Назначение уголовного судопроизводства"), ст. 297 ("Законность, обоснованность и справедливость приговора") и др.

Во второй группе нормативных актов справедливость понимается как категория соразмерности (справедливость уравнивающая). При этом законодательное проявление справедливого распределения довольно многообразно: от денежной компенсации (ст. 1101 ГК РФ ("Способ и размер компенсации морального вреда"), ст. 1252 ГК РФ ("Защита исключительных прав"), ст. 98 АПК РФ ("Убытки и компенсации в связи с обеспечением иска") и др.) и обеспечения равных возможностей для предпринимательской деятельности (ст. 3 Федерального закона от 18 июля 2011 г. N 223-ФЗ "О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц", ст. 4 Федерального закона от 26 июля 2006 г. N 135-ФЗ "О защите конкуренции" и др.) до требования социальной справедливости (ст. 6, 43 и 60 УК РФ, ст. 56 Федерального закона от 12 июня 2002 г. N 67-ФЗ "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан РФ", ст. 2 ТК РФ и др.).

Есть и третья группа норм, в которых категория справедливости понимается как безусловная добродетель, - это разного рода клятвы и присяги (ст. 9 Федерального конституционного закона от 26 февраля 1997 г. N 1-ФКЗ "Об Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации", ст. 13 Федерального закона от 30 ноября 2011 г. N 342-ФЗ "О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации", ст. 40.4 Федерального закона от 17 января 1992 г. N 2202-1 "О прокуратуре Российской Федерации", ст. 19 Федерального закона от 28 декабря 2010 г. N 403-ФЗ "О Следственном комитете Российской Федерации", ст. 332 УПК РФ "Принятие присяжными заседателями присяги" и др.).

Анализ этих трех групп актов позволяет провести еще одну классификацию - по критерию понимания справедливости. Трактовку данной категории в актах первой и второй групп можно назвать объективной, поскольку справедливым в них понимается лишь то, что существует независимо от чьей-либо оценки (так, если судом установлена истина или если виновному назначено наказание, которое позволит его исправить, то вне зависимости от субъективного восприятия этих юридических фактов справедливость восторжествовала). В третьей же группе нормативных актов понимание справедливости прямо указывает на субъекта и его личное качество - добродетель справедливости. Это уже субъективное восприятие справедливости. Критерий объективного-субъективного позволяет выделить два проявления (иначе говоря, две ипостаси) справедливости: справедливость в объективном смысле, или объективную справедливость (как соответствие истине или равное распределение), и справедливость в субъективном смысле, или субъективную справедливость (как человеческую добродетель).

Рассмотрим два варианта нормативного проявления объективной справедливости. Первый нацелен на реализацию норм материального права (реальную защиту действительных прав, представления о должном), второй - на создание определенных правил, процедур, т.е. форм. Поэтому первую разновидность объективной справедливости можно назвать материальной, вторую - формальной. Вполне правомерно допустить, что эти виды, или ипостаси, справедливости могут вступать в противоречие друг с другом или превалировать одна над другой. Они не являются частями целого, а представляют собой различные проявления, или свойства, этого целого, поэтому видимые противоречия между ними должны сниматься их стремлением к единству. Здесь уместно привести умозаключение члена-корреспондента РАН Г.В. Мальцева, который писал: "Выделяя наряду с моралью, правом, политикой и т.д. широкую и специфическую сферу нравственности, важно, по-видимому, отдавать отчет в том, что связь между всеми этими явлениями не поддается выражению через отношение целого и части. Во всяком случае то целое, частями которого выступают нормативно-регулятивные системы, мы уже определили как соционормативную культуру общества. Что касается нравственности, то она охватывает все нормативно-регулятивные системы лишь в строго определенном и практическом аспекте, через формирование системы общественных нравов, т.е. образов действия, типов и установок поведения, привычек, навыков, словом, поведенческих стереотипов, которые, во-первых, вырабатываются совокупной практикой религиозного, морального, правового, политического и иного регулирования, становятся активно действующим фактором в механизмах каждого из способов социальной регуляции; во-вторых, привносят в данные нормативно-регулятивные системы элементы ценностной однородности, вследствие чего все сферы регулирования настраиваются на более или менее единое понимание добра, блага, совести, справедливости, чести, достоинства и т.д. Когда начинают думать или говорить, что одно дело, например, юридическая справедливость, а другое - политическая справедливость, что есть разные понятия совести - религиозное, моральное и правовое, что честность с моральной и правовой точки зрения не одно и то же, то это свидетельствует лишь о том, что в обществе нравственная система еще не сложилась либо уже развалилась"*(2).

Проверим правильность данного предположения как с философских, так и с правовых позиций.

Американский философ Дж. Ролз в своей известнейшей работе "Теория справедливости" разрабатывал основные принципы справедливого устройства общества и определял понятие справедливости в многоаспектности его понимания. Например, он полагал, что "справедливость - это первая добродетель общественных институтов, точно так же, как истина - первая добродетель систем мысли"*(3). Аналогичную мысль находим у О.В. Мартышина: "У справедливости много аспектов: социальный, экономический и др., но все они в развитом обществе приобретают политический характер, опосредуются политикой"*(4). По мнению О.И. Рабцевич, "понятие справедливости является абстрактным, нуждается в конкретных воплощениях и поэтому может иметь несколько значений: во-первых, "справедливость" выступает в качестве некой идеальной ценности, понятия о том, как должно быть; во-вторых, "справедливость" может отождествляться с истиной. В-третьих, рассматриваемое понятие может употребляться для обозначения совокупности идеальных (т.е. желаемых) закономерностей общественного взаимодействия (как люди должны взаимодействовать друг с другом). В этом смысле может еще употребляться термин "социальная справедливость"*(5). В этой многоаспектности несложно обнаружить три рассмотренные нами понимания справедливости: нечто соответствующее истине (нечто идеальное, т.е. такое, каким должно быть), нечто уравнивающее (социальная справедливость), нечто субъективное.

Приведем примеры материальной справедливости, упомянутые в литературе. Ю.В. Романец пишет: "Справедливость - это добродетель, выражающаяся в нравственно должном отношении к каждому человеку, т.е. в таком отношении, которое соответствует его нравственному достоинству и служит духовно-нравственной пользе"*(6).

Коснемся лексического аспекта рассматриваемой темы. Слово "справедливость" имеет корень "прав". В русском языке тот же корень имеют слова "правда", "право", "праведный". Значит, с лексической точки зрения справедливый - это соответствующий правде, или истине. Согласно толковому словарю С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой "справедливость - справедливое отношение к кому либо, беспристрастие. Справедливый - 1. Действующий беспристрастно; соответствующий истине. 2. Осуществляемый на законных и честных основаниях. 3. Истинный, правильный"; "Правда - то, что существует в действительности, соответствует реальному положению вещей. 2. Справедливость, честность, правое дело"*(7). В толковом словаре В. Даля читаем: "Правда - истина на деле, истина в образе, во благе; правосудие, справедливость"; "Правосуд, правосудие, правосудность, правосудство - правый суд, справедливый приговор, решение по закону, по совести, или правда"*(8).

В. Соловьев писал: "...что такое право, как не выражение правды, а с другой стороны, к той же правде или справедливости, т.е. к тому, что должно или правильно в смысле этическом, сводятся и все добродетели. Тут дело идет не о случайной одинаковости терминов, а о существенной однородности и внутренней связи самих понятий"*(9).

Как отмечает Л.С. Мирза, "всякий человек, как и всякий народ, жаждет правды. Системно творить правду способен лишь такой институт, который специально предназначен и приспособлен для этого, т.е. устроен таким образом, чтобы служить не отдельным лицам, органам, политическим силам, а только правде и закону. Таким институтом является только суд - и как учреждение, и как процедура, и, наконец, как особый социальный феномен. Суд защищает индивида от произвола и беззакония, посягательств на его жизнь и свободу, являясь важнейшей и цивилизованной гарантией реального соблюдения прав человека в его взаимоотношениях с властью. Именно суд при осуществлении правосудия олицетворяет истинное право, истинную справедливость. Не случайно в некоторых иностранных языках понятия "правосудие" и "справедливость", "право" и "справедливость" являются синонимами и неотделимы в своем значении (например, в греческом - "dikaiosyne" и "dikaion", в латинском - "justitia", "jus", во французском языке понятие "legitime" (право) означает справедливость, законность. Этимологически русское слово "справедливость" с очевидностью восходит к словам "правда", "праведность" и неразрывно связано с "правосудием". На Руси слово "правда" означало также установленный закон (Русская Правда)"*(10).

Л.В. Виницкий, А.А. Маганкова утверждают, что понимание справедливости поступательно раскрывалось посредством отыскания истины на всех этапах развития философской и правовой мысли*(11).

Но соответствие истине - это, скорее, статика. Если же говорить о действии категории "справедливость", становится очевидным, что общественная полезность статичной справедливости сравнительно невелика. Поэтому важно, чтобы справедливость была динамичной. Согласно определению справедливости, приписываемому Бенджамину Дизраэли, "справедливость - истина в действии"*(12).

Приведем суждения, которые характеризуют формальную справедливость. Так, для Аристотеля справедливость заключается во всеобщем благе. В то же время он не отрицает взаимосвязи равенства и справедливости: "По общему представлению справедливость есть некое равенство... равные должны иметь равное"*(13); "Однако справедливость, - продолжает он, - может быть и неравной: равенство для равных, а неравенство для неравных"*(14).

По мнению В.М. Бозрова, "справедливость воспринимается как понятие о должном, она сопряжена с исторически меняющимися представлениями о неотъемлемых правах человека. В роли категории общественного сознания справедливость охватывает соотношение реальной значимости различных индивидов (социальных групп) и их социального положения, их прав и обязанностей, деяния и воздаяния, труда и вознаграждения и т.д. В справедливость обычно включают идею равенства всех членов общества в их отношении к материальным благам и человека к человеку. Любое несоответствие в этих соотношениях в большинстве своем оценивается как несправедливость"*(15).

Справедливость в субъективном смысле (или субъективная справедливость) может быть представлена следующими мнениями. На интуитивном уровне человек способен распознать справедливое и несправедливое, однако каждый в силу своего субъективного взгляда на явление может не распознать его сущности. "Люди прибегают к лексике справедливости, - говорил Э. Кан, - когда они сталкиваются с реальным или воображаемым примером несправедливости"*(16). Справедливость определялась русским правоведом С.А. Муромцевым как "присущая в данное время данной общественной среде совокупность субъективных представлений о наиболее совершенном правовом порядке"*(17). В диалоге Платона "Федр" Сократ задается вопросом: "А если кто назовет справедливость и благо? Разве не толкует их всякий по-своему, и разве мы тут не расходимся друг с другом и сами с собой?"*(18).

"Существует, впрочем, добродетель, - размышлял А. Смит, - соблюдение которой не предоставлено на наш произвол, которая, напротив, может быть истребована насильственно, забвение которой побуждает к негодованию и вызывает, стало быть, наказание. Добродетель эта - справедливость. Нарушение справедливости представляется оскорблением"*(19).

Критерий субъективной справедливости сформулирован давно - это золотое правило нравственности: не поступай с другим так, как не хочешь, чтобы поступали с тобой, а поступай так, как хочешь, чтобы поступали с тобой.

Есть еще один методологический подход в исследовании справедливости - это обращение к подсознательному, глубоко национальному, архетипу, историко-мировоззренческой основе. Как известно, наука является таковой лишь в том случае, если свидетельствует об объективно действующих закономерностях бытия. "Теория, как бы она ни была элегантна и экономна, должна быть отвергнута или подвергнута ревизии, если она не истинна", - писал Дж. Ролс, и с этой мыслью трудно спорить*(20). Хотя сам автор представлял концепцию справедливости, "которая обобщает до более высокого уровня абстракции знакомую теорию общественного договора"*(21).

Такой основой, которая формировала и формирует культуру и мировоззрение целых народов - речь идет о европейском мире и вышедшем из того же лона Новом Свете, - является христианство, о чем свидетельствуют самые разные факты. Обратимся хотя бы к существующей системе летоисчисления - ныне год 2017-й от Рождества Христова. В основе Кантовских суждений о справедливости лежит библейский завет: возлюби ближнего своего, как самого себя. Представления Прудона по этому поводу также основаны на христианском принципе любви к ближнему*(22).

Мальцев Г.В. писал: "Консервативные теоретики выводят моральные основания права не из гипотетических конструкций отношения народа к государственной власти (теории демократии, в сущности, все гипотетичны), но из некоторых "абсолютных" источников - воли Бога, законов разума, объективного духа и т.д., и потому их защита моральных оснований права более последовательна, принципиальна, их позиции в отличие от либерально-демократических менее подвержены релятивизму, размыванию, противоречиям"*(23).

Излагая вопросы нравственности, Мушников опирался на различные классические источники - от Платона (учение о добродетелях) до Канта (учение о нравственных обязанностях человека): "Христианство раскрыло человечеству, что источник нравственного добра есть сама Божественная воля и что нравственный закон есть внутренний закон Божий, "написанный в сердцах" людей (Римл. 2, 15): если сам Бог, создав человека, подчинил духовную его природу нравственному закону, то и соблюдение человеком этого закона есть требование Божественной воли, а нарушение его есть грех против Бога"*(24).

Вторит ему и П.И. Новгородцев, отмечая, что "земная человеческая жизнь никогда не может притязать на совершенство и правду", но "всегда нужно стремиться и тяготеть к правде высшей"*(25).

По словам Б.Я. Осипяна, "юриспруденция (jurisprudence), означающая в буквальном переводе с латинского "богоразумность", "правоблагоразумие", или "божественный навык мыслить и совершать благоразумные поступки", подобно другим наукам, развивается кумулятивно, объединяя в себе результаты исследований многих правоведов во все времена, даже если они придерживаются различных взглядов на понятие права и по-разному решают одни и те же правовые проблемы"*(26).

Для тысячелетней истории русского православия такая методологическая основа исследования, безусловно, действительна и актуальна. Как известно, первоисточником христианства в целом и православия в частности является Священное Писание, а потому обратимся к Библии. В ней мы находим не только содержательные догматы, но и методологическую основу познания нашей истории, культуры и права. В Библии часто встречается слово "справедливость". Это означает, что для тех, кто соизмерял и соизмеряет свое мировоззрение со Священным Писанием (речь не только о конкретном человеке, но и о целых народах), справедливость может пониматься только так, как об этом говорится в Священном Писании, поскольку так суть справедливости определил сам Бог. Сравнив церковно-славянский текст и русский синодальный перевод, мы обнаружим ряд обозначений одного и того же слова "справедливый": "праведный", "правдивый", "угодный", "удобный", "достойный", "истинный", "влекущий месть", "судебный" и даже "несправедливый", "злой", "ничтожный". В этом перечне отражены и эмоциональные оценки рассматриваемой категории, и объективная ее ценность, и практицизм, т.е. три уже знакомые нам проявления справедливости (справедливость материальная, справедливость формальная и справедливость субъективная). Однако при всем многообразии явно преобладающим является смысловой оттенок понятия справедливости как правды, истины.

Именно эта основа русского правосознания и права заложена в словах Конституции РФ: ("...чтя память предков, передавших нам веру в добро и справедливость"), посредством которых Конституционный Суд РФ разъясняет принцип справедливости для уголовного процесса*(27). Так, в постановлении Конституционного Суда РФ от 8 декабря 2003 г. N 18-П*(28) справедливость рассмотрена в различных проявлениях. Из ряда положений Конституции РФ и корреспондирующих им положений ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод следует, что "правосудие по самой своей сути может признаваться таковым лишь при условии, что оно отвечает требованиям справедливости и обеспечивает эффективное восстановление в правах. В рамках уголовного судопроизводства это предполагает, по меньшей мере, установление на основе исследованных доказательств обстоятельств происшествия, в связи с которым было возбуждено уголовное дело, его правильную правовую оценку, выявление конкретного вреда, причиненного обществу и отдельным лицам, и действительной степени вины лица в совершении инкриминируемого ему деяния. В целях обеспечения прав и законных интересов таких участников процесса, как обвиняемый и потерпевший, им должна быть предоставлена возможность довести до сведения суда свою позицию по существу дела и те доводы, которые они считают необходимыми для ее обоснования".

Нетрудно заметить, что приведенная цитата раскрывает суть принципа справедливости, во-первых, требуя установления действительных обстоятельств совершения преступления, объекта преступления, вреда и т.п. (т.е. истина выступает как цель доказывания). Во-вторых, справедливость проявляется в правильном применении уголовного закона к содеянному (имеется в виду истинная квалификация). В-третьих, справедливость присутствует в оценке субъективной стороны преступления (т.е. при установлении истинной виновности) - материальная истина, а последующее предложение говорит о внешнем проявлении справедливости (формальная справедливость).

По поводу материальной и формальной справедливости в уголовном процессе Н.В. Васильев и А.В. Бажанов пишут: "При материальном подходе к справедливости в уголовном судопроизводстве во главу угла ставится материальное право, результат уголовно-процессуальной деятельности, достижение итога - "должного" возмездия преступнику. В противоположность этому процессуальная справедливость не направлена на оценку итогового решения. Правильно или нет разрешено дело, она оценивает по применяемым механизмам. Именно они, с этой точки зрения, должны соответствовать критериям "должного", а не полученный результат. На первый план выходит процедурное право, т.е. порядок рассмотрения уголовного дела, соблюдение установленных правил игры в уголовном процессе. Правильность результата в таком случае презюмируется, признается априори"*(29). Этот момент крайне важен, поскольку он не только фактически классифицировал взгляды на принцип справедливости в уголовном процессе, но и может стать помехой в любом исследовании или правоприменении - исследователю или правоприменителю предлагается выбор, по какому "пути справедливости" ему идти. Примерно таким же камнем преткновения является противоположное понимание принципа состязательности (абсолютная состязательность предполагает состязательность как самоцель - обеспечил состязательность, процесс состоялся; а относительная состязательность определяет цель как установление истины, достижение которой возможно по большей части благодаря состязательности)*(30). Аналогия с двумя подходами к состязательности очевидна - употребленные словосочетания "формальная справедливость" и "материальная справедливость" подразумевают, как может показаться, два противоположных подхода к пониманию принципа справедливости. То есть один подход к пониманию принципа справедливости предполагает лишь соблюдение определенных процедур, уравнивающих в процессуальных правах участников с противоположными интересами (близок к Аристотелевской уравнительной справедливости), а другой подход предлагает понимание принципа справедливости через установление истины.

Однако, в отличие от антагонистической противоположности двух подходов к принципу состязательности, материальная и формальная истины не антагонистичны - они дополняют друг друга и оцениваются субъектом как две ипостаси единого целого. Действительно, субъективно можно считать справедливым либо лишь установление истины, либо лишь уравнивание в процессуальных правах, однако если спросить невинно осужденного о справедливости приговора, вынесенного в результате абсолютно законного состязательного процесса, то естественным будет его отрицательный ответ. Объективная же справедливость, т.е. не зависящая от оценки субъекта, действительно может быть объявлена законодателем формальной или материальной. Однако если справедливость есть истина в действии, то принцип справедливости только с формальных позиций в уголовном процессе пониматься не должен - соблюдение уголовно-процессуальных правил (форм) без установления истины не может быть справедливым, а установление истины без правил теоретически возможно, но вероятность этого, пожалуй, крайне мала. При таком понимании справедливости законодателю, а вслед за ним и практикам не придется делать трудный выбор как между основополагающими началами уголовного процесса (справедливостью и состязательностью), так и между разными вариантами понимания справедливости (впрочем, как и состязательности).

Список литературы

1. Бозров В.М. О проблеме справедливости в уголовном судопроизводстве // Российский судья. 2005. N 4.

2. Васильев Н.В., Бажанов А.В. О соотношении понятий "материальная" и "формальная" справедливость в уголовном судопроизводстве. Современные проблемы законности и справедливости в уголовном процессе // Материалы международной научно-практической конференции, посвященной 80-летию заслуженного юриста РФ, доктора юридических наук, профессора Анатолия Петровича Гуляева. М., 2014.

3. Виницкий Л.В., Маганкова А.А. Справедливость приговора суда первой инстанции в современном уголовном процессе России. М., 2014.

4. Гегель Г.В.Ф. Философия права. М., 1990.

5. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. СПб., 1998.

6. Курс уголовного процесса / Под ред. Л.В. Головко. М., 2016.

7. Куцова Э.Ф. Хрестоматия по уголовному процессу России: Учебное пособие. М., 1999.

8. Мальцев Г.В. Нравственные основания права: Монография. М., 2016.

9. Мартышин О.В. Справедливость и право // Право и политика. 2000. N 12.

10. Мирза Л.С. Категория справедливости в уголовном процессе // Адвокатская практика. 2007. N 6.

11. Мудрость тысячелетий: Энциклопедия / Сост. В. Балязин. М., 2008.

12. Муромцев С.А. Определение и основное разделение права. М., 1879.

13. Новгородцев П.И. Существо русского православного сознания // URL: http://student.lnpu.edu.ua/ua/znatu/yurk/book1/pravosl.htm (дата обращения - 10 июня 2017 г.).

14. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. 4-е изд. М., 1999.

15. Осипян Б.Я. Понятие правометрии или межерологии права // Государство и право. 2005. N 8.

16. Платон. Собр. соч.: В 4 т. М., 1993.

17. Пресняков М.В. Справедливость в системе конституционно-правовых ценностей // Конституционное и муниципальное право. 2009. N 16.

18. Прудон. Что такое собственность или исследование о принципе права и власти. М., 1919.

19. Рабцевич О.И. О содержании права на справедливое судебное разбирательство // Мировой судья. 2004. N 2.

20. Ролс Дж. Теория справедливости / Пер. с англ. / Научн. ред. и предисл. В.В. Целищева. М., 2010.

21. Романец Ю.В. Роль правоприменения в утверждении справедливости // Российская юстиция. 2012. N 2.

22. Русская философия права. Антология / Сост. А.П. Альбов, Д.В. Масленников, М.В. Сальников. СПб., 1999.

23. Смит А. Теория нравственных чувств. М., 1997.

24. Соловьев В.С. Оправдание добра. Нравственная философия // Соловьев В.С. Соч.: В 2 т. М., 1988. Т. 1.

25. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства: В 2 т. СПб., 1996.

------------------------------------------------------------------------

*(1) Гегель Г.В.Ф. Философия права. М., 1990. С. 94-95.

*(2) Мальцев Г.В. Нравственные основания права: монография. М., 2016. С. 28.

*(3) См.: Ролс Дж. Теория справедливости / Пер. с англ. / Научн. ред. и предисл. В.В. Целищева. М., 2010. С. 19.

*(4) См.: Мартышин О.В. Справедливость и право // Право и политика. 2000. N 12. С. 4.

*(5) См.: Рабцевич О.И. О содержании права на справедливое судебное разбирательство // Мировой судья. 2004. N 2. С. 23.

*(6) Романец Ю.В. Роль правоприменения в утверждении справедливости // Российская юстиция. 2012. N 2. С. 66-70.

*(7) Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. 4-е изд. М., 1999. С. 757.

*(8) Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. СПб., 1998. С. 378.

*(9) Соловьев В.С. Оправдание добра. Нравственная философия // Соловьев В.С. Соч.: В 2 т. М., 1988. Т. 1. С. 447.

*(10) См.: Мирза Л.С. Категория справедливости в уголовном процессе // Адвокатская практика. 2007. N 6.

*(11) См. подробнее: Виницкий Л.В., Маганкова А.А. Справедливость приговора суда первой инстанции в современном уголовном процессе России. М., 2014.

*(12) Мудрость тысячелетий: Энциклопедия / Сост. В. Балязин. М., 2008. С. 663.

*(13) Аристотель. Политика. Кн. 3. VII. 1. С. 114.

*(14) Там же. V. 8. С. 107.

*(15) Бозров В.М. О проблеме справедливости в уголовном судопроизводстве // Российский судья. 2005. N 4.

*(16) Cahn E. Justice // International encyclopedia of Social sciences. 1968. Vol. 8. P. 346.

*(17) См.: Муромцев С.А. Определение и основное разделение права. М., 1879. С. 154-155.

*(18) См.: Платон. Собр. соч.: В 4 т. М., 1993. Т. 2. С. 173.

*(19) Смит А. Теория нравственных чувств. М., 1997. С. 95.

*(20) Ролс Дж. Указ. соч. С. 19.

*(21) Там же. С. 25.

*(22) См.: Прудон. Что такое собственность или исследование о принципе права и власти. М., 1919. С. 23.

*(23) Мальцев Г.В. Нравственные основания права: Монография. М., 2016. С. 6-7.

*(24) Русская философия права. Антология / Сост. А.П. Альбов, Д.В. Масленников, М.В. Сальников. СПб., 1999. С. 112.

*(25) Новгородцев П.И. Существо русского православного сознания // URL: http://student.lnpu.edu.ua/ua/znatu/yurk/book1/pravosl.htm (дата обращения - 10 июня 2017 г.).

*(26) Осипян Б.Я. Понятие правометрии или межерологии права // Государство и право. 2005. N 8. С. 14.

*(27) См. также: Пресняков М.В. Справедливость в системе конституционно-правовых ценностей // Конституционное и муниципальное право. 2009. N 16. С. 6-9.

*(28) Постановление Конституционного Суда РФ от 8 декабря 2003 г. N 18-П "По делу о проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 378, 405 и 408, а также глав 35 и 39 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан".

*(29) Васильев Н.В., Бажанов А.В. О соотношении понятий "материальная" и "формальная" справедливость в уголовном судопроизводстве. Современные проблемы законности и справедливости в уголовном процессе // Материалы международной научно-практической конференции, посвященной 80-летию заслуженного юриста РФ, доктора юридических наук, профессора Анатолия Петровича Гуляева. М., 2014. С. 151.

*(30) Наличие двух видов состязательности (условно обозначенных как "абсолютная" и "состязательная") выводится теоретически из многих научных источников (см., напр.: Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства: В 2 т. СПб., 1996. Т. 1. С. 63-72; Куцова Э.Ф. Хрестоматия по уголовному процессу России: Учебное пособие. М., 1999. С. 9-10, 79-81, 112-118; Курс уголовного процесса / Под ред. Л.В. Головко. М., 2016. С. 298-301).