Вопросы субъективной стороны валютных преступлений (ст. 193, 193.1 УК РФ) (А.Н. Ляскало, журнал "Законодательство", N 9, сентябрь 2017 г.)

Вопросы субъективной стороны валютных преступлений (ст. 193, 193.1 УК РФ)

А.Н. Ляскало,

кандидат юридических наук

Журнал "Законодательство", N 9, сентябрь 2017 г., с. 80-86.

Уголовное законодательство России отрицает принцип объективного вменения, требуя обязательного установления виновности в совершении преступления. Задача доказывания вины требует приложения различных усилий правоприменителя в зависимости от категории уголовного дела. Эту задачу можно признать наиболее трудоемкой в уголовных делах о преступлениях в сфере экономической деятельности. Как правило, в них требуется установить умысел на совершение преступления. Отрицание умысла требует оценки внешних проявлений деятельности лица, привлекаемого к ответственности, для выявления признаков виновного поведения. С виной непосредственно связан вопрос установления объема преступного умысла, позволяющий разграничить единое продолжаемое преступление и реальную совокупность преступлений.

Проведенное изучение судебной практики по делам о валютных преступлениях*(1) позволило прийти к выводу об особой важности этих вопросов для обеспечения эффективного применения уголовного закона, поэтому настоящая статья посвящена критическому анализу сложившихся в теории и практике подходов к их разрешению.

Ответственность по ст. 193 Уголовного кодекса РФ наступает в случае уклонения от исполнения обязанности репатриации денежных средств в иностранной валюте или валюте Российской Федерации, а именно валютной выручки по экспортному контракту или предоплаты, перечисленной нерезиденту, не исполнившему своих обязательств по импортному контракту.

Применяемый в ст. 193 УК РФ термин "уклонение" предполагает умышленный характер неисполнения требования о репатриации валютных средств, которое в силу ст. 19 Федерального закона от 10 декабря 2003 г. N 173-ФЗ "О валютном регулировании и валютном контроле" реализуется путем целенаправленных действий резидента по обеспечению их поступления на свои банковские счета в уполномоченных банках*(2).

Согласно преобладающему в теории уголовного права мнению, валютные преступления совершаются с прямым умыслом.

Исследования показывают, что уголовные дела по ст. 193 УК РФ в основном прекращаются из-за недоказанности умысла на уклонение от исполнения обязанностей о репатриации валютных средств*(3).

Большинство фигурантов уголовных дел данной категории отрицают наличие у них преступного умысла. В результате правоприменителю необходимо изучить объективные обстоятельства дела, чтобы на их основе прийти к обоснованному выводу о наличии или отсутствии состава валютного преступления.

Ключевой вопрос состоит в том, какие объективные обстоятельства дела подтверждают умышленное преступное поведение.

В некоторых источниках обращается внимание на то, что для доказывания умысла на уклонение от исполнения требований валютного законодательства по репатриации валютных средств решающее значение имеет представление в банк надлежащим образом оформленного лицом паспорта сделки. Оформляя паспорт сделки, лицо не может не осознавать принятых на себя обязательств и ответственности*(4).

Однако оформление паспорта сделки как необходимая процедура, предшествующая исполнению внешнеторгового договора (контракта), само по себе еще не означает, что у лица сформировался умысел на совершение преступления, предусмотренного ст. 193 УК РФ. К тому же это не имеет никакого значения в случаях использования для совершения валютных операций подставных лиц, которые могут подписывать юридически значимые документы, не осознавая значения своих действий.

Незачисление на счет резидента в уполномоченном банке валютной выручки по экспортному контракту, срыв поставки товара (выполнения работ, оказания услуг), невозврат предоплаты по импортному контракту сами по себе также не свидетельствуют о наличии умысла на уклонение от исполнения обязанностей по репатриации валютных средств*(5).

Неисполнение обязательств контрагентом является материализацией риска, характерного для предпринимательской деятельности в целом, и внешнеэкономическая деятельность не является исключением.

В связи с этим справедливо мнение о том, что в первую очередь необходимо установить наличие у резидента возможности исполнить обязанность по репатриации валютных средств*(6).

Такая возможность, безусловно, не является гарантией репатриации валютных средств, поскольку ограничена волей нерезидента, предполагает наличие у резидента права применить меры законного воздействия на нерезидента в целях обеспечения исполнения им принятых на себя обязательств по внешнеторговому договору (контракту).

Для привлечения к уголовной ответственности по ст. 193 УК РФ резидент должен предпринять целенаправленные меры к недопущению поступления денежных средств на свои банковские счета в уполномоченных банках либо уклониться от использования механизмов правовой защиты своих интересов в случае неисполнения нерезидентом обязательств по внешнеторговому договору (контракту).

Как следствие, несмотря на распространенное мнение о том, что данное преступление совершается путем бездействия, по нашему мнению, его могут сопровождать также активные действия резидента, направленные на ограничение своих законных возможностей добиваться исполнения обязательств по внешнеторговому договору (контракту).

В соответствии с "Методическими рекомендациями по квалификации административных правонарушений, предусмотренных статьей 15.25 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях"*(7) при доказывании субъективной стороны деяний, указанных в ч. 4, 5 ст. 15.25 КоАП РФ, необходимо устанавливать меры, предпринятые резидентом в целях исполнения возложенной на него обязанности. К таковым могут быть отнесены:

а) на стадии предконтрактной подготовки:

- выяснение через торгово-промышленную палату, торговое представительство, официальные органы страны иностранного партнера либо иными способами его надежности и деловой репутации;

б) на стадии заключения контракта:

- внесение в договор способа обеспечения исполнения обязательств в зависимости от надежности и деловой репутации партнера (банковская гарантия, неустойка, поручительство, залог, задаток и т.д.);

- применение таких форм расчета по договору, которые исключают риск неисполнения контрагентом обязательств по договору*(8);

- разработка механизма разрешения возможных разногласий с четким указанием сроков досудебных способов защиты нарушенных прав и указанием, какой судебный орган будет рассматривать возникший спор;

- использование страхования коммерческих рисков;

в) после неисполнения или ненадлежащего исполнения контрагентом обязательств:

- ведение претензионной работы (переписка с иностранной стороной по факту нарушения обязательств по договору, предъявление претензии);

- предъявление после ответа на претензию или истечения срока ответа искового заявления в судебные органы с требованием о взыскании с контрагента причитающейся суммы.

Перечень указанных мер обобщает лучшие практики внешнеторговой деятельности, направленные на обеспечение исполнения обязательств иностранных контрагентов по внешнеторговым контрактам.

Непринятие резидентом указанных мер может рассматриваться как подтверждение его намерения не исполнять обязанность репатриации валютных средств. Однако требуется установить причины, по которым резидент не воспользовался этими лучшими практиками в своих договорных отношениях. Включение тех или иных условий в договор зависит не только от резидента, но и от иностранной стороны, которая вовсе не обязана принимать условия, предложенные резидентом (особенно в ситуации, когда иностранный контрагент является крупным рыночным игроком и склонен навязывать свои условия договора).

Страхование коммерческих рисков, ведение претензионно-исковой работы сопряжены с определенными издержками, что требует обязательного учета финансового состояния резидента для обеспечения их покрытия, наличия у него в штате квалифицированных специалистов, способных организовать правовую защиту его интересов.

В некоторых источниках справедливо отмечается, что действия резидента, направленные на реальную защиту своих интересов, следует отличать от имитации таких действий*(9). Сюда можно отнести ведение длительной и нерезультативной переписки с контрагентом, предъявление в судебные органы заведомо проигрышных исков, безосновательное и частое продление сроков исполнения обязательств по контракту.

Так, приговором Рубцовского районного суда Алтайского края Б. осужден по п. "а", "в", "г" ч. 2 ст. 193 УК РФ. Руководитель ООО "Форест" Б. заключил несколько экспортных контрактов на поставку лесоматериалов в Таджикистан, по условиям которых оплата производится в течение 360 дней со дня отгрузки товара или в течение 360 дней с момента таможенного оформления товара на территории продавца. Валютная выручка в полном объеме не поступила. До истечения сроков зачисления выручки на счета в уполномоченных банках паспорта сделок закрыты в одном банке и открыты в другом банке, куда представлено дополнительное соглашение об отсрочке оплаты за поставленные товары на 720 дней*(10).

Столь невыгодные для резидента условия расчетов позволили суду прийти к выводу об имитации им мер, связанных с обеспечением поступления валютной выручки на счет в уполномоченном банке.

Помимо не принятых резидентом мер к обеспечению исполнения обязательств иностранным контрагентом, характеризующих бездействие, правоприменителю необходимо обратить внимание на более значимые с точки зрения доказывания умысла активные действия резидента, направленные на воспрепятствование поступлению валютных средств на свои счета в уполномоченных банках.

О наличии преступного умысла могут свидетельствовать следующие фактические обстоятельства дела:

- поручение контрагенту перечислить полученную валютную выручку на иной счет, чем счет резидента в уполномоченном банке, указанный в контракте и паспорте сделки*(11);

- предоставление в уполномоченный банк подложных грузовых таможенных деклараций*(12) и иных документов*(13) в подтверждение поставки импортного товара;

- реорганизация или ликвидация юридического лица-резидента до завершения исполнения обязательств нерезидентом по внешнеторговому договору (контракту)*(14).

Установление таких обстоятельств существенно облегчает для правоприменителя доказывание преступного умысла.

Следующие примеры из судебной практики подтверждают наш тезис о том, что именно активные действия резидента, имеющие цель воспрепятствовать поступлению валютной выручки или возврату предоплаты от нерезидентов, давали правоприменителю надежные доказательства преступного умысла.

Приговором Ленинского районного суда г. Омска Б. осужден по ст. 193 УК РФ (два эпизода). Будучи руководителем организации, Б. заключил два импортных контракта на поставку оборудования из государства Белиз, по условиям которых перечислил поставщикам предоплату на сумму 8,4 млн. долл. США (228 млн. руб., 95% цены поставки при необходимых 75%) и 3 млн. евро (110 млн. руб., 75% цены поставки при необходимых 50%). До завершения исполнения обязательств поставщиком Б. закрыл паспорта сделок, произвел уступку требования в пользу фирмы-однодневки, перевел возглавляемую им организацию на налоговый учет в другой регион, назначил руководителем организации подставное лицо (с использованием утраченного паспорта)*(15).

Приговором Кузьминского районного суда г. Москвы Р. осужден по п. "а", "в", "г" ч. 2 ст. 193 УК РФ. Фактически контролируя организацию-резидента, Р. организовал заключение с ней импортного контракта на поставку электротоваров из Тайваня, по условиям которого оплата производилась по факту поставки товара. В подтверждение поставки в уполномоченный банк предоставлены подложные грузовые таможенные декларации. После этого фирма, заключившая импортный контракт, произвела перевод долга на другую организацию с признаками фирмы-однодневки и закрыла паспорт сделки в уполномоченном банке. Новый покупатель по импортному контракту, выполняя условия соглашения о переводе долга, перечислил иностранному контрагенту 59 млн. долл. США (1,8 млрд. руб.) и закрыл паспорт сделки*(16).

Приговором Гагаринского районного суда г. Москвы Б. осужден по ст. 193 УК РФ (три эпизода). Будучи руководителем организации, Б. заключил импортные контракты на поставку электрооборудования, по которым перечислил предоплату иностранному поставщику. При таможенном оформлении ввоза других импортных товаров Б. включал в декларации недостоверные сведения о том, что в состав груза входит и указанное электрооборудование. Представители таможенного органа несоответствие состава ввозимого груза таможенным декларациям не выявили, подтвердив фиктивный ввоз электрооборудования на территорию Российской Федерации. После этого в уполномоченный банк Б. представил подложные грузовые таможенные декларации и закрыл паспорта сделок. Вскоре после этого Б. произвел реорганизацию своей фирмы путем ее присоединения к другому юридическому лицу*(17).

Применение ст. 193.1 УК РФ сопряжено с меньшими трудностями по сравнению со ст. 193 УК РФ именно потому, что намного проще доказать умысел на совершение валютных операций по переводу денежных средств в иностранной валюте или валюте Российской Федерации на счета нерезидентов с использованием подложных документов. Для этого достаточно установить, что лицо осознанно представило в уполномоченный банк фиктивные документы для совершения валютной операции.

Как правило, в таких случаях оформляются фиктивные импортные контракты или счета, по которым заведомо не предполагается получить встречное предоставление, широко используются фирмы-однодневки и подставные лица, не осведомленные о преступных планах.

Денежные средства для перевода на счета нерезидентов за границу предварительно зачисляются на счета фирм-однодневок на основании мнимых сделок с лицами, заинтересованными в совершении последующих незаконных трансграничных финансовых операций.

В качестве иностранных получателей денежных средств нередко выступают "технические" иностранные компании (т.е. не ведущие реальной предпринимательской деятельности) или подставные физические лица, контролируемые инициаторами незаконных валютных операций.

За организацию незаконных валютных операций злоумышленниками взимается комиссия в виде определенного процента от перечисляемой суммы (как правило, в пределах 5%).

Фиктивность цепочки финансовых операций, связанный с ними формальный документооборот, формируемый лишь для видимости, использование в расчетах "технических" компаний и подставных лиц существенно облегчает доказывание преступного умысла.

Приговором Анапского городского суда Краснодарского края К. осуждена по п. "а" ч. 3 ст. 193.1 УК РФ. Подсудимая контролировала фирмы-однодневки (они не вели реальной предпринимательской деятельности, их директорами числились подставные лица), на счета которых по мнимым сделкам поступали денежные средства от заинтересованных лиц для последующего перевода за границу. Поступающие денежные средства переводились в иностранную валюту и на основании представленных банку фиктивных импортных контрактов на осуществление международных морских перевозок грузов и иных сопутствующих услуг перечислялись на счета кипрской компании Iveona Holding Limited. Реально никаких услуг в пользу российских "технических" фирм не оказывалось, а на счета нерезидента незаконно переведено более 125 млн. руб.*(18)

Валютные преступления нередко совершаются на протяжении длительного периода, для этого могут использоваться несколько внешнеторговых договоров (контрактов) с одним или несколькими иностранными контрагентами, осуществляется множество валютных операций по переводу денежных средств на счета нерезидентов или экспортных поставок в пользу нерезидентов.

В таких случаях правоприменителю нужно разграничить единую продолжаемую преступную деятельность, охватываемую единым умыслом, и реальную совокупность валютных преступлений.

В примечаниях к ст. 193 и 193.1 УК РФ содержится порядок расчета размера денежных средств, выступающих предметом соответствующих валютных преступлений. Для этих целей предлагается суммировать валютные операции, совершенные в течение одного года. Если сумма валютных операций превышает 9 млн. руб., то это крупный размер, 45 млн. руб. - особо крупный размер.

Следует отметить, что похожий прием законодатель применил для расчета размера неуплаченных налогов (ст. 198, 199 УК РФ) и не перечисленных налогов налоговым агентом (ст. 199.1 УК РФ), которые суммируются за три финансовых года подряд. Это, однако, повлекло лишь путаницу и неоправданные трудности для правоприменения*(19).

Как результат, примечания к ст. 193 и 193.1 УК РФ вполне могут спровоцировать возникновение следующих проблем:

- признание ряда разрозненных валютных операций, совершенных в течение одного года, искусственной продолжаемой преступной деятельностью без установления единого умысла;

- ограничение возможности признания продолжаемой преступной деятельности за период более одного года с искусственным ее дроблением на эпизоды, длящиеся до одного года.

Во избежание материализации этих рисков указание на период расчета крупного и особо крупного размера валютных операций в примечаниях к ст. 193 и 193.1 УК РФ необходимо исключить.

Как показало проведенное нами изучение судебной практики, при наличии признаков единого продолжаемого валютного преступления нередко его необоснованно дробят на эпизоды. Например, реальная совокупность преступлений применялась, если валютные операции совершались в рамках нескольких внешнеторговых договоров (контрактов) с самостоятельной квалификацией валютных операций по каждому такому контракту.

Приговором Центрального районного суда г. Оренбурга К. осужден по ст. 193 УК РФ (шесть эпизодов). Директор ООО "Стройспектр" К. на основании шести импортных контрактов на поставку строительного оборудования и комплектующих перечислил кипрским поставщикам иностранную валюту на сумму 2,5 млрд. руб., не получив встречного предоставления и не обеспечив возврата предоплаты*(20).

Хотя валютные переводы по импортным контрактам совершались в течение непрерывного периода в пяти сделках в пользу одного контрагента, использовалось одно и то же юридическое лицо-резидент, содеянное квалифицировано как реальная совокупность преступлений с оценкой валютных операций по каждой внешнеторговой сделке как самостоятельного преступления по ст. 193 УК РФ.

По нашему мнению, могут быть выделены следующие признаки единого продолжаемого валютного преступления:

- непрерывный или без существенных разрывов во времени период совершения резидентом действий, требующих встречного предоставления (валютных операций, поставки товаров и т.п.);

- использование одного резидента - юридического лица или индивидуального предпринимателя;

- участие одного нерезидента - иностранного контрагента.

При этом само по себе множество внешнеторговых контрактов, валютных операций и иностранных контрагентов не является основанием для квалификации реальной совокупности валютных преступлений.

Для обеспечения единообразия судебной практики при квалификации валютных преступлений целесообразно применять подход, предложенный в п. 13 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 декабря 2006 г. N 64 "О практике применения судами уголовного законодательства об ответственности за налоговые преступления" для определения реальной совокупности налоговых преступлений.

Применяя аналогию, если лицо осуществляет незаконные валютные операции от имени нескольких резидентов, которых оно юридически или фактически контролирует, его действия при наличии к тому оснований надлежит квалифицировать по совокупности нескольких преступлений, предусмотренных ст. 193 или 193.1 УК РФ.

Приговором Кузьминского районного суда г. Москвы Н. осужден по ч. 3 ст. 33, ст. 193 УК РФ (три эпизода). Подсудимый организовал перевод на счета нерезидентов на Кипр денежных средств по фиктивным импортным контрактам на поставку оборудования. Для этих целей использовались три фирмы-однодневки, через которые перечислено за границу более 220 млн. руб., 960 млн. руб. и 160 млн. руб.*(21)

Таким образом, использование в преступных схемах нескольких организаций-резидентов было обоснованно квалифицировано как реальная совокупность валютных преступлений.

Список литературы

1. Аминов Д.И., Шумов Р.Н., Борбат А.В. Особенности квалификации уклонения от исполнения обязанностей по репатриации денежных средств в иностранной валюте или валюте Российской Федерации // Российский следователь. 2016. N 24.

2. Вильде О.Р. Уголовная ответственность за невозвращение из-за границы средств в иностранной валюте: теория и практика: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2006.

3. Карпович О.Г. Преступления, посягающие на валютный контроль Российской Федерации: ст. 193 УК РФ // Внешнеторговое право. 2011. N 1.

4. Клепицкий И.А. Система хозяйственных преступлений. М., 2005.

5. Ляскало А.Н. Расчет размера неуплаченных налогов для целей применения статей 198, 199, 199.1 УК РФ // Уголовное право. 2016. N 4.

6. Ляскало А.Н. Практические вопросы разграничения продолжаемых и многоэпизодных налоговых преступлений // Российский судья. 2016. N 10.

7. Макаров А.Н. Уголовная ответственность за невозвращение из-за границы средств в иностранной валюте: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008.

8. Мамедов А.А. Квалификация преступлений в сфере кредитных и валютных операций: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2001.

9. Мамедов А.А. Специфические особенности квалификации преступлений в сфере валютных операций: вопросы теории и судебной практики // Российский судья. 2012. N 6.

10. Мельник А.Н. Некоторые проблемы применения уголовной ответственности за нарушение валютного законодательства // Финансовое право. 2003. N 5.

11. Панфилов П.О. Расследование преступлений о невозврате валютной выручки: особенности и проблемы // Уголовный процесс. 2016. N 11.

12. Феоктистов С. Криминальный вывод капитала: проблемы и пути решения. О реализации полномочий транспортных прокуроров в противодействии фиктивному импорту в условиях экономической интеграции Таможенного союза на примере Западно-Сибирского региона // Прокурор. 2014. N 4.

------------------------------------------------------------------------

*(1) Изучено более 50 судебных актов по уголовным делам о преступлениях, связанных незаконными трансграничными финансовыми операциями, в том числе предусмотренных ст. 193, 193.1 УК РФ, рассмотренных судами в 2010-2016 гг. и опубликованных в ГАС РФ "Правосудие".

*(2) Вызывает сомнение обоснованность указания в диспозиции ч. 1 ст. 193 УК РФ наряду со счетами резидента в уполномоченном банке также "счетов резидента в банках, расположенных за пределами территории Российской Федерации". Поступление на зарубежные счета резидентов денежных средств никак не связано с их репатриацией.

*(3) См., напр.: Вильде О.Р. Уголовная ответственность за невозвращение из-за границы средств в иностранной валюте: теория и практика: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2006. С. 102-103.

*(4) Мамедов А.А. Специфические особенности квалификации преступлений в сфере валютных операций: вопросы теории и судебной практики // Российский судья. 2012. N 6.

*(5) См. также: Аминов Д.И., Шумов Р.Н., Борбат А.В. Особенности квалификации уклонения от исполнения обязанностей по репатриации денежных средств в иностранной валюте или валюте Российской Федерации // Российский следователь. 2016. N 24.

*(6) Карпович О.Г. Преступления, посягающие на валютный контроль Российской Федерации: ст. 193 УК РФ // Внешнеторговое право. 2011. N 1; Клепицкий И.А. Система хозяйственных преступлений. М., 2005.

*(7) См.: письмо ФТС России от 10 января 2008 г. N 01-11/217 "О направлении Методических рекомендаций по квалификации нарушений валютного законодательства" (с изменениями от 5 октября 2012 г.).

*(8) По большинству изученных нами уголовных дел во внешнеторговые контракты включалось условие о предоплате в пользу нерезидента в размере от 75 до 100%. Такие условия расчетов (особенно в отсутствие обеспечения исполнения обязательств или страхования риска неисполнения обязательств контрагентом) существенно увеличивают риски покупателя-резидента. Действующий добросовестно резидент, вероятнее всего, не примет на себя столь высокие коммерческие риски.

*(9) Мельник А.Н. Некоторые проблемы применения уголовной ответственности за нарушение валютного законодательства // Финансовое право. 2003. N 5.

*(10) См.: ГАС РФ "Правосудие": приговор Рубцовского районного суда Алтайского края от 26 июля 2016 г. по уголовному делу N 1-71/2016 // URL: http://sudrf.ru (дата обращения - 10 июня 2017 г.).

*(11) Мамедов А.А. Квалификация преступлений в сфере кредитных и валютных операций: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2001. С. 135-136.

*(12) Макаров А.Н. Уголовная ответственность за невозвращение из-за границы средств в иностранной валюте: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008. С. 167.

*(13) Феоктистов С. Криминальный вывод капитала: проблемы и пути решения. О реализации полномочий транспортных прокуроров в противодействии фиктивному импорту в условиях экономической интеграции Таможенного союза на примере Западно-Сибирского региона // Прокурор. 2014. N 4.

*(14) Панфилов П.О. Расследование преступлений о невозврате валютной выручки: особенности и проблемы // Уголовный процесс, 2016.N 11. С. 54.

*(15) См.: ГАС РФ "Правосудие": приговор Ленинского районного суда г. Омска от 8 июня 2010 г. по уголовному делу N 1-151/2010 // URL: http://sudrf.ru (дата обращения - 10 июня 2017 г.).

*(16) См.: ГАС РФ "Правосудие": приговор Кузьминского районного суда г. Москвы от 21 января 2016 г. по уголовному делу N 1-40/2016 // Там же.

*(17) См.: ГАС РФ "Правосудие": приговор Гагаринского районного суда г. Москвы от 21 марта 2014 г. по уголовному делу N 1-165/2014 // Там же.

*(18) См.: ГАС РФ "Правосудие": приговор Анапского городского суда Краснодарского края от 21 января 2016 г. по уголовному делу N 1-5/2016 // Там же.

*(19) См. подробнее: Ляскало А.Н. Расчет размера неуплаченных налогов для целей применения статей 198, 199, 199.1 УК РФ // Уголовное право. 2016. N 4; Он же. Практические вопросы разграничения продолжаемых и многоэпизодных налоговых преступлений // Российский судья. 2016. N 10.

*(20) См.: ГАС РФ "Правосудие": приговор Центрального районного суда г. Оренбурга от 19 августа 2010 г. // URL: http://sudrf.ru (дата обращения - 10 июня 2017 г.).

*(21) См.: ГАС РФ "Правосудие": приговор Кузьминского районного суда г. Москвы от 10 июня 2011 г. по уголовному делу N 1-363/2011 // Там же.