Ответственность за незаконный оборот наркотиков. Вопросы правотворчества и правоприменения (А. Наумов, "Российская юстиция", N 7, июль 2000 г.)

Ответственность за незаконный оборот наркотиков
Вопросы правотворчества и правоприменения

Актуальность проблемы борьбы с наркоманией не нуждается в доказательствах. Это тот случай, когда цифры можно и не приводить. С одной стороны, они чуть ли не каждодневно называются в средствах массовой информации. С другой стороны - эти данные приблизительны, как приблизительна и статистика преступлений, связанных с наркотическими средствами. Действительность еще хуже. В общем, как говорится, - "проблема века", к тому же устойчиво переходящая из XX в XXI, да еще и "супертранснациональная".

Трудности и сложности решения этой проблемы приводят к выработке подходов, едва ли не взаимоисключающих друг друга. В частности, достаточно серьезно обсуждается так называемый "голландский" опыт. Чаще всего его интерпретация сводится к официальному разрешению определенной категории граждан приобретать "легкие" наркотики. При этом, действительно, Нидерландам удалось достигнуть определенных успехов, главным из которых является стабилизация наркоситуации в стране. Число потребителей как "легких" наркотиков, так и "сильных" последние годы находится на одинаковом уровне (при том, что количество лиц, пользующихся сильными наркотиками, составляет не более 5% по сравнению с употребляющими "легкие" наркотики). Однако правы авторы, считающие, что указанные успехи было бы примитивно сводить лишь к легализации "легких" наркотиков и стабилизация наркоситуации стала возможной благодаря комплексному подходу к проблеме (эффективные усилия правоохранительных органов по борьбе с контрабандой наркотиков, с их подпольным производством, с привлечением к уголовной ответственности крупных представителей наркобизнеса, гибкая и всесторонняя система социальной помощи наркоманам).

Диаметрально противоположную позицию занимают те, кто в качестве уголовно-правовой "панацеи" от наркомании предлагают (под предлогом усиления уголовно-правовой борьбы с этим злом) криминализировать потребление наркотических средств, а также психотропных веществ, оборот которых в России запрещен. Так, в одном из законопроектов, поступивших в Государственную Думу в 1999 году, предлагается дополнить УК РФ ст. 233-2, устанавливающей ответственность именно за такие действия (санкция которой наряду с другими наказаниями предусматривает и лишение свободы на срок от одного до двух лет). Логика авторов инициативы (идеи эти обычно пробиваются представителями МВД) предельно проста и звучит примерно так: "Да, мы понимаем, что истинная опасность исходит не от потребителей этого страшного зелья, а от его производителей и продавцов. Но ведь на последних, особенно на сбытчиков, можно выйти лишь через потребителей. Иного реального пути нет". Но как соразмеряется эта логика с реальной картиной деятельности правоохранительных органов (в первую очередь тех же органов внутренних дел) и судов по борьбе с наркотизмом и его преступными проявлениями? Обратимся к официальной статистике. Согласно данным Главного информационного центра МВД РФ в 1998 году зарегистрирован 181 481 случай незаконного изготовления, приобретения, хранения, перевозки, пересылки либо сбыта наркотических средств или психотропных веществ, в том числе с целью их сбыта или сбыт - 31 800. Получается, что продавцы (сбытчики) составляют в этой массе лишь примерно 17,5%. То есть, чтобы изобличить одного наркодельца, необходимо привлечь к уголовной ответственности 5-6 больных наркоманов. Думается, что тут и намека нет на эффективность предлагаемых "решительных" мер, и вряд ли их авторы настолько наивны, что этого не осознают.

Еще более "уныло" выглядят те же показатели относительно осужденных за указанные преступления.

Так, по данным Верховного Суда РФ за незаконное приобретение или хранение наркотических средств или психотропных веществ без цели сбыта в крупных размерах (ч. 1 ст. 228 УК) в 1998 году осуждено 70 250 человек, а за незаконное приобретение или хранение этих предметов с целью сбыта (ч. 2 ст. 228 УК) - 2468 человек, т.е. чуть более 3,5% от числа первых (какая уж тут эффективность?). На самом деле эта мизерная цифра должна выглядеть еще "мизернее". Дело в том, что значительную часть осужденных по ч. 2 ст. 228 УК составляют лица, привлеченные к ответственности за перевозку наркотических средств или психотропных веществ без цели сбыта. Правда, последние цифры нуждаются в корректировке в связи с тем, что они не охватывают число лиц, осужденных за те же деяния при отягчающих обстоятельствах по ч. 3 ст. 228 УК - совершение преступления группой лиц по предварительному сговору, неоднократно либо в отношении наркотических средств или психотропных веществ в крупном размере и по ч. 4 этой же статьи - как совершенные организованной группой либо в особо крупных размерах. Однако среди этих лиц достаточно велика "прослойка" осужденных за перевозку наркотических средств или психотропных веществ без цели сбыта, хотя и совершенных при отягчающих и особо отягчающих обстоятельствах.

В связи с этим введение уголовно-правовой нормы об ответственности за потребление наркотиков способно создать, на мой взгляд, лишь видимость эффективности деятельности органов внутренних дел по борьбе с наркоманией. Благодаря такой норме они будут способны отчитаться именно таким количеством уголовных дел, какое им потребуется для доказательства эффективности своей деятельности. Концепция данного законопроекта "бьет" мимо основной цели - борьбы с наркобизнесом, с продавцами и поставщиками наркотической отравы. Кроме того, из публикаций в СМИ известно и то, что работники органов внутренних дел сами порой выполняют функции "крыши", легального прикрытия продавцов наркотических средств, и вряд ли не только "акулы" наркобизнеса, но даже и мелкие продавцы наркотиков, нередко "сдающие" наркоманов органам внутренних дел, станут выступать против введения такой уголовно-правовой нормы. Уж последние точно окажутся в выигрыше.

Иногда предложения о криминализации приобретения или хранения наркотиков без цели сбыта обосновываются ссылкой на то, что это будто бы соответствует положениям международно-правовых конвенций, и в первую очередь Конвенции ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ 1988 года. Но так ли это? В ч. 2 ст. 3 Конвенции говорится, что "с учетом своих конституционных положений и основных принципов своей правовой системы каждая Сторона принимает такие меры, которые могут потребоваться для того, чтобы признать правонарушениями согласно своему законодательству, когда они совершаются преднамеренно, хранение, приобретение или культивирование любого наркотического средства или психотропного вещества для личного потребления..." Данное положение необходимо сопоставить с содержанием ч. 1 ст. 3 Конвенции, формулирующей состав уголовно наказуемого незаконного оборота наркотиков: "Каждая Сторона принимает такие меры, которые могут потребоваться, чтобы признать уголовными преступлениями согласно своему законодательству следующие действия, когда они совершаются преднамеренно:

(а) (i) производство, изготовление, экстрагирование, приготовление, предложение, предложение с целью продажи, распространение, продажу, поставку на любых условиях, посредничество, переправку, транзитную переправку, транспортировку, импорт или экспорт любого наркотического средства или любого психотропного вещества в нарушение положений Конвенции 1961 года (Единой конвенции о наркотических средствах 1961 года. - А.Н 0.), данной Конвенции или Конвенции 1971 года (Конвенции о психотропных веществах 1971 года. - А.Н. 0);...(iii) хранение или покупку любого наркотического средства или психотропного вещества для целей любого из видов деятельности, перечисленных выше в подпункте (i)".

Нетрудно заметить, что второе положение носит обязывающий для Сторон характер, а первое - всего лишь рекомендательный. Таким образом, международно-правовое значение (в части обсуждаемой проблемы) имеют лишь положения о приобретении и хранении наркотических средств и психотропных веществ (как разновидности их уголовно наказуемого оборота) только в целях сбыта. То есть Конвенция 1988 года устанавливает обязательный минимум деяний, влекущих за собой уголовную ответственность, оставляя Сторонам право расширять такой перечень. Однако в случае такого расширения бланкетность соответствующей уголовно-правовой нормы теряет международно-правовой и приобретает чисто внутренний (внутригосударственный) характер. Последнее влечет за собой серьезные последствия правоприменительного плана. Любые положения отечественного уголовного законодательства, расширяющие перечень наказуемых деяний, установленный в международной конвенции, теряют свой "универсальный" характер в смысле универсального принципа действия уголовного закона в пространстве, и потому, например, иностранные граждане, если они совершат указанные деяния (не подпадающие под обязательный минимальный перечень соответствующей конвенции) не могут быть привлечены к уголовной ответственности, допустим, по УК РФ.

Более совершенной представляется позиция тех, кто считает, что и более справедливым и целесообразным было бы полное исключение уголовной ответственности за приобретение, изготовление, переработку, перевозку и хранение наркотических средств и психотропных веществ независимо от их размера, если они совершены в целях личного потребления этих наркотических средств и психотропных веществ.

Таковы стратегические параметры уголовно-правовой борьбы с наркотизмом. Немало вопросов возникает и в связи с применением норм УК за рассматриваемые деяния. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 мая 1998 г. "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами" разрешило ряд вопросов, но далеко не все. И, пожалуй, главный из них - определение крупного и особо крупного размеров наркотических средств. В постановлении указывается: "Имея в виду, что законом не установлены критерии отнесения находящихся в незаконном обороте наркотических средств или психотропных веществ к небольшому, крупному, особо крупному размеру, этот вопрос должен решаться судом в каждом конкретном случае исходя из их количества, свойств, степени воздействия на организм человека, других обстоятельств дела и с учетом рекомендаций, разработанных Постоянным комитетом по контролю наркотиков" (разрядка моя. - А.Н.). Приведенное разъяснение в целом никаких возражений не вызывает. А вот отношение к рекомендациям указанного Постоянного комитета может породить (и порождает) на практике сомнения и вопросы. Как понимать выражение "с учетом"? Какова степень его обязательности? Первый заместитель Председателя Верховного Суда РФ В. Радченко считает, что приведенные в таблицах (таблицах Постоянного комитета по контролю наркотиков с заключениями об отнесении к небольшим, крупным и особо крупным размерам количества наркотических средств, психотропных и сильнодействующих веществ. - А.Н.) сведения о размерах носят рекомендательный характер, однако, как показало обобщение, большинством судов они воспринимаются не как рекомендации, а в качестве обязательных к исполнению (см.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1990. N 10. С. 9). Согласен, что рекомендации Комитета не носят обязательного характера, но было бы лучше так и указать в самом постановлении Пленума Верховного Суда.

Вместе с тем подлинная юридическая природа рекомендаций Постоянного комитета по контролю наркотиков требует специального рассмотрения. И в первую очередь их международно-правовой характер. Сам Постоянный комитет создан в соответствии со ст. 17 Единой конвенции о наркотических средствах 1961 года и ст. 6 Конвенции о психотропных веществах 1971 года. Статья 17 первой Конвенции предусматривает, чтобы каждая Сторона имела особое управление, ведающее вопросами контроля над наркотиками. При этом не указывается конкретно, на какой орган должен возлагаться контроль. Этот вопрос всецело относится к внутренней компетенции каждого государства. Статья 6 второй Конвенции по сути дела говорит о том же.

Таким образом, создание и функционирование Постоянного комитета, созданного при Минздраве России, вытекает из требований международных договоров Российской Федерации. Однако вопрос о конкретных его рекомендациях относительно уголовно наказуемых размеров количества наркотических средств или психотропных веществ является делом для России сугубо внутренним, так как в указанных конвенциях на этот счет не содержится даже каких-либо примерных указаний рекомендательного характера и, следовательно, можно вести речь о том, обоснованны или нет такие рекомендации Комитета. Думается, что последние нуждаются в серьезной корректировке (хотя бы с точки зрения здравого смысла).

Обратимся непосредственно к самим рекомендациям. В соответствии со Сводной таблицей заключений Постоянного комитета об отнесении к небольшим, крупным и особо крупным размерам количеств наркотических средств, психотропных и сильнодействующих веществ, обнаруженных в незаконном хранении или обороте (по состоянию на 1 мая 1998 г.) крупный размер таких разновидностей наркотических средств, как промедол и омнопон (пантопон) определен в пределах от 3 до 300 ампул 1% раствора. Вот и обоснование приводимых выше статистических данных! Наркоман, приобретая три ампулы для личного потребления, сразу же выполняет состав преступления, предусмотренный ч. 1 ст. 228 УК, так как считается, что наркотическое средство он приобрел в крупном размере. Конечно же, нижний порог таких рекомендаций противоречит здравому смыслу и способен лишь создать видимость борьбы с этим страшным злом. Проведем некоторую аналогию. Средний курильщик выкуривает в день примерно пачку-полпачки сигарет. Известно, что "уважающий" себя курильщик запасается блоками, насчитывающими десяток и более пачек, но ведь никому в голову не приходит считать систематическое приобретение им такого количества сигарет "оптовыми" закупками. И, конечно же, "крупный размер" приобретаемых наркотических средств необходимо соразмерить хотя бы с количеством доз употребляемого зелья. И приобретение наркоманом таких ампул для личного потребления никак "не тянет" на крупный размер незаконного оборота наркотиков.

Многие сотрудники правоохранительных органов это понимают. Так, научно-методический совет прокуратуры Омской области выработал собственные критерии отнесения размеров наркотиков к крупным для их применения на территории области, превышающие (считаю, вполне справедливо) рекомендованные Постоянным комитетом. Однако инициатива "снизу" оказалась "наказуемой сверху". В обзоре практики по делам о незаконном обороте наркотических средств и психотропных веществ, подготовленном Главным следственным управлением Генпрокуратуры, ГТК и ФСБ РФ и утвержденном заместителем Генерального прокурора, решение областной прокуратуры было отменено.

Этими же причинами, по-видимому, объясняется и практика назначения наказания за рассматриваемые преступления. По данным Генпрокуратуры, более чем к 60% осужденных применено условное осуждение. В указанном обзоре такие приговоры названы "несправедливо мягкими", на которые прокуроры обязаны реагировать. Однако очевидно, что дело не в "мягкости" приговоров, а в том, что суды в этих случаях лишь устраняют несправедливость и неэффективность существующих оснований привлечения к уголовной ответственности за наиболее массовое проявление незаконного оборота наркотиков - их приобретение наркоманами "в крупных" (в понимании Постоянного комитета) размерах без цели сбыта.

Вызывает сомнение и позиция Пленума Верховного Суда РФ, выраженная в постановлении от 27 мая 1998 г. по поводу квалификации действий лица, выразившихся в приобретении или хранении без цели сбыта наркотических средств или психотропных веществ в крупном размере и их последующей перевозке или пересылке. В соответствии с этим постановлением их необходимо квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 1 и п. "в" ч. 3 ст. 228 УК. Действительно, незаконные приобретение или хранение без цели сбыта наркотических средств или психотропных веществ в крупном размере (ч. 1 ст. 228 УК) и их перевозка в крупном размере (п. "в" ч. 3 ст. 228 УК) - самостоятельные составы преступлений. В этом смысле получается, что в соответствии с ч. 1 ст. 17 УК есть все основания усматривать здесь наличие реальной совокупности преступлений. Думаю, однако, что такой подход слишком формален. Элементарная логика позволяет предположить, что законодатель не мог "развести" по самостоятельным составам приобретение "в крупном размере" без цели сбыта наркотического средства и последующую перевозку этого же самого наркотика. Очевидно, что указанные два деяния должны быть разведены по разным составам исключительно в случае, если они совершаются в отношении перевозки наркотиков, купленных самостоятельно. Только при этом самостоятельные "деяния" будут самостоятельными преступлениями. Иначе - это два деяния, образующие одно преступление. В противном случае нарушается суть принципа справедливости, выраженного в ч. 2 ст. 6 УК и являющегося отражением принципа, сформулированного в ч. 1 ст. 50 Конституции РФ.

Кстати говоря, Пленум Верховного Суда в указанном постановлении по-иному подошел к решению вопроса о квалификации хранения наркотического средства или психотропного вещества и их перевозки. Он полагает, что не может квалифицироваться как незаконная перевозка хранение лицом во время поездки наркотического средства или психотропного вещества в небольшом количестве, предназначенного для личного употребления. Вопрос о наличии в действиях лица состава незаконной перевозки и об отграничении указанного состава от незаконного хранения наркотического средства или психотропного вещества во время поездки должен решаться судом в каждом конкретном случае с учетом умысла, цели использования транспортного средства, количества, размера, объема и места нахождения наркотических средств или психотропных веществ и всех других обстоятельств дела. И это правильно, поскольку здесь перевозка выступает условием как приобретения, так и хранения наркотического средства или психотропного вещества. И в этом смысле ничто (по своей фактической природе) не меняется, если указанные средства или вещества приобретаются или перевозятся в крупном размере.

Таким образом, рассмотренные в статье аспекты обсуждаемой проблемы требуют существенной корректировки и на правотворческом, и на правоприменительном уровне.

А. Наумов,

главный научный сотрудник

Института государства и права РАН,

доктор юридических наук, профессор