Постановление Европейского Суда по правам человека от 5 сентября 2017 г. Дело "Бэрбулеску (Barbulescu) против Румынии" (Жалоба N 61496/08) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Бэрбулеску (Barbulescu)
против Румынии"
(Жалоба N 61496/08)

Постановление Суда

Страсбург, 5 сентября 2017 г.

По делу "Бэрбулеску против Румынии" Европейский Суд по правам человека, заседая Большой Палатой в составе:

Гвидо Раймонди, Председателя Большой Палаты,

Ангелики Нуссбергер,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Луиса Лопеса Герра, судьи ad hoc* (* Ad hoc (лат.) - на данный конкретный случай (примеч. переводчика).),

Леди Бианку,

Ишиль Каракаш,

Небойши Вучинича,

Андре Потоцкого,

Пауля Лемменса,

Дмитрия Дедова,

Йона Фридрика Кьёльбро,

Мартиньша Митса,

Армена Арутюняна,

Стефани Муру-Викстрём,

Жоржа Раварани,

Марко Бошньяка,

Тима Эйке, судей,

а также при участии Сёрена Пребенсена, заместителя Секретаря Большой Палаты Суда,

рассмотрев дело в открытых заседаниях 30 ноября 2006 г. и 8 июня 2017 г.,

вынес в последний указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 61496/08, поданной против Румынии в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Румынии Богданом Михаем Бэрбулеску (Bogdan Mihai Barbulescu) (далее - заявитель) 15 декабря 2008 г.

2. Интересы заявителя представляли Э. Домокос-Хэнку (E. Domokos-Hancu) и О. Йувердяну (O. Juverdeanu), адвокаты, практикующие в г. Бухаресте. Власти Румынии (далее также - власти государства-ответчика) были представлены своим Уполномоченным К. Брумар (C. Brumar), сотрудником Министерства иностранных дел.

3. Заявитель, в частности, утверждал, что решение его работодателя о прекращении трудового договора было основано на нарушении права заявителя на уважение частной жизни и корреспонденции, гарантированного статьей 8 Конвенции, и что внутригосударственные суды не выполнили своего обязательства по защите указанного конвенционного права.

4. Жалоба была передана в Четвертую Секцию Суда (пункт 1 правила 52 Регламента Суда). 12 января 2016 г. Палата Секции Европейского Суда в следующем составе: Андраша Шайо, Председателя, Винсента А. де Гаэтано, Боштьяна М. Зупанчича, Ноны Цоцория, Паулу Пинту де Альбукерке, Эгидиюса Куриса и Юлии Моток, судей, при участии заместителя Секретаря Секции Суда Фатош Арачи, - единогласно признала часть жалобы, касающейся нарушения статьи 8 Конвенции, приемлемой для рассмотрения по существу, а в оставшейся части - неприемлемой. Шестью голосами "за" при одном - "против" Палата Секции Европейского Суда постановила, что отсутствовало нарушение статьи 8 Конвенции. К Постановлению прилагалось несовпадающее мнение судьи Паулу Пинту де Альбукерке.

5. 12 апреля 2016 г. заявитель ходатайствовал о передаче дела на рассмотрение Большой Палаты Европейского Суда в соответствии со статьей 43 Конвенции и правилом 73 Регламента Суда. 6 июня 2016 г. коллегия судей Большой Палаты Европейского Суда удовлетворила указанное ходатайство.

6. Состав Большой Палаты был определен в соответствии с пунктами 4 и 5 статьи 26 Конвенции и правилом 24 Регламента Суда. Избранная от Румынии судья Юлия Моток отказалась от участия в рассмотрении дела (правило 28 Регламента Суда). Вследствие этого Председатель Европейского Суда назначил вместо нее судью Луиса Лопеса Герра в качестве судьи ad hoc (пункт 4 статьи 26 Конвенции и пункт 1 правила 29 Регламента Суда).

7. Заявитель и власти Румынии представили свои дополнительные замечания по существу дела (пункт 1 правила 59 Регламента Суда).

8. Кроме того, были получены комментарии от властей Франции и Европейской конфедерации профсоюзов (European Trade Union Confederation), участвовавших в деле в качестве третьих сторон, которым Председатель Европейского Суда разрешил вступить в дело в рамках письменного производства (пункт 2 статьи 36 Конвенции и пункт 3 правила 44 Регламента Суда).

9. Открытые слушания по делу были проведены во Дворце прав человека в г. Страсбурге 30 ноября 2016 г. (пункт 3 правила 59 Регламента Суда).

В Европейский Суд явились:

(a) со стороны властей Румынии:

К. Брумар, Уполномоченный,

Г.В. Гаврилэ (G.V. Gavrila), член государственной юридической службы при Управлении Уполномоченного, адвокат,

Л.А. Русу (L.A. Rusu), уполномоченный министр, постоянный представитель Румынии в Совете Европы, советник;

(b) со стороны заявителя:

Э. Домокос-Хэнку,

О. Йувердяну, адвокаты.

Европейский Суд заслушал выступления Э. Домокоса-Хэнку, О. Йувердяну, К. Брумар и Г. Гаврилэ, а также их ответы на вопросы судей.

Факты

I. Обстоятельства дела

10. Заявитель родился в 1979 году и проживает в г. Бухаресте.

11. С 1 августа 2004 г. по 6 августа 2007 г. он работал в бухарестском представительстве румынской частной компании С. (далее - работодатель или компания-работодательница) в качестве инженера отдела продаж. По просьбе работодателя, чтобы отвечать на запросы покупателей, заявитель создал электронный адрес для общения в реальном времени в программе обмена мгновенными сообщениями компании Yahoo, в которой текст передавался по Интернету в режиме реального времени. В этой системе у заявителя также был свой персональный чат.

12. Правила внутреннего распорядка компании-работодательницы запрещали использовать служащими компании ее ресурсы следующим образом:

"...Статья 50

Любые нарушения порядка и дисциплины на территории компании строго запрещены, в частности...

...использование в личных целях компьютеров, копировальных аппаратов, телефонов или телексов или факсовых аппаратов...".

13. В правилах не упоминалась возможность того, что у работодателя будет возможность контролировать переписку работников.

14. Из предоставленных властями государства-ответчика документов следует, что заявитель был ознакомлен с правилами внутреннего распорядка компании-работодательницы и подписал их копию 20 декабря 2006 г., прочитав содержание документа.

15. 3 июля 2007 г. в бухарестское представительство из головного офиса г. Клуж (Cluj) поступило составленное 26 июня 2007 г. информационное письмо, которое было распространено среди работников представительства. Работодатель просил работников ознакомиться с письмом и подписать его копию. Соответствующие извлечения из письма звучали следующим образом:

"1. ...Проведенное в компании время должно приносить пользу всем! Приходите на работу, чтобы решать вопросы компании и профессиональные проблемы, а не свои личные проблемы! Не тратьте свое время на использование Интернета, телефона или факса по вопросам, не связанным с вашей работой или обязанностями. Этого требуют [минимум образования], здравый смысл и закон! Работодатель обязан контролировать деятельность работников, наблюдать за ней и применять меры наказания к нарушителям!

За вашим противоправным поведением будут тщательно наблюдать, и вы будете наказаны!

2. В результате неоднократных [дисциплинарных нарушений] по отношению к вышестоящему сотруднику, [а также] использования Интернета, телефона и копировального аппарата в личных целях вследствие допускаемой небрежности и невыполнения своих профессиональных обязанностей Б.А. была уволена по дисциплинарным основаниям! Извлеките урок из этого примера! Не допускайте тех же ошибок!

3. Тщательно прочитайте коллективный трудовой договор, правила внутреннего распорядка компании, ваш рабочий регламент и подписанный вами трудовой договор! Они являются основой нашего сотрудничества! Между работодателем и работником!..".

16. Из предоставленных властями государства-ответчика документов, включая принадлежащий компании-работодательнице журнал регистрации, также следует, что заявитель ознакомился с указанным письмом между 3 и 13 июля 2007 г.

17. Кроме того, по-видимому, с 5 по 13 июля 2007 г. работодатель записывал переписку заявителя в чате программы обмена мгновенными сообщениями компании Yahoo в реальном времени.

18. 13 июля 2007 г., в 16.30, заявителя вызвал работодатель для дачи объяснений. В соответствующем письме заявителя уведомили о том, что его переписка в чате программы обмена мгновенными сообщениями компании Yahoo контролировалась в режиме реального времени и что имелись доказательства того, что заявитель пользовался Интернетом в личных целях в нарушение правил внутреннего распорядка компании. К письму прилагались схемы, согласно которым активность заявителя в Интернете была выше, чем у его коллег. На этом этапе заявителю не сообщали, что контроль его переписки включал также просмотр ее содержания. В письме говорилось следующее:

"Пожалуйста, объясните, почему Вы используете ресурсы компании (интернет-соединение, программу обмена сообщениями) для личных целей в рабочие часы, как показывают прилагаемые схемы".

19. В тот же день заявитель письменно уведомил работодателя о том, что он пользовался программой обмена мгновенными сообщениями компании Yahoo только в рабочих целях.

20. В 17.20 работодатель снова вызвал заявителя для дачи объяснений, прислав следующее письмо:

"Пожалуйста, объясните, почему вся переписка, которую Вы вели с 5 по 12 июля 2007 г. через интернет-сайт бухарестского представительства компании С., преследовала личные цели, как видно из прилагаемых 45 страниц".

21. Упомянутые 45 страниц состояли из списка сообщений, которыми заявитель обменивался со своим братом и своей невестой в период, когда он находился под наблюдением. Письма касались личных вопросов, а некоторые носили интимный характер. В перечень также входили пять сообщений, которыми заявитель обменивался со своей невестой, используя свой личный электронный адрес в программе обмена мгновенными сообщениями компании Yahoo, в этих письмах не содержалось информации интимного характера.

22. Также 13 июля 2007 г. заявитель письменно уведомил работодателя о том, что компания совершила уголовное преступление, а именно нарушила тайну переписки заявителя.

23. 1 августа 2007 г. работодатель расторг трудовой договор с заявителем.

24. Заявитель обжаловал свое увольнение в Суд муниципалитета Бухарест. Во-первых, он просил суд отменить решение о его увольнении, во-вторых, обязать работодателя выплатить ему (заявителю) задолженность по заработной плате и иным выплатам и восстановить его в должности и, в-третьих, обязать работодателя выплатить ему (заявителю) 100 000 румынских лей (примерно 30 000 евро) в качестве компенсации вреда, причиненного способом увольнения, а также возместить судебные расходы и издержки.

25. Относительно существа жалобы, ссылаясь на Постановление Европейского Суда по делу "Копланд против Соединенного Королевства" (Copland v. United Kingdom) (жалоба N 62617/00* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2016. N  7 (примеч. редактора).), ECHR 2007-I, §§ 43-44), заявитель утверждал, что на телефонные разговоры работника и его общение по электронным средствам связи распространялись понятия "личная жизнь" и "корреспонденция и, следовательно, распространялась защита, гарантированная статьей 8 Конвенции. Заявитель также утверждал, что решение о его увольнении было незаконным и что, просматривая его переписку и оценивая ее содержание, работодатель нарушил уголовный закон.

26. В отношении именно вреда, который был ему причинен (по его словам), заявитель отметил способ его увольнения, а также сообщил, что работодатель допустил в отношении него негативные противоправные действия, когда просматривал его переписку и разгласил ее содержание "коллегам, которые тем или иным образом имели отношение к процедуре увольнения".

27. Заявитель представил доказательства, включая полную копию его переписки с помощью программы обмена мгновенными сообщениями компании Yahoo и копию информационного письма (см. § 15 настоящего Постановления).

28. Решением от 7 декабря 2007 г. Суд муниципалитета Бухарест отклонил жалобу заявителя и подтвердил законность его увольнения. Соответствующие положения судебного решения гласили следующее:

"Процедура проведения дисциплинарного производства четко регулируется положениями статьи 267 Трудового кодекса.

В настоящем деле из приобщенных к материалам дела документов следует, что работодатель проводил дисциплинарное производство в отношении заявителя, дважды вызвав его для дачи письменных объяснений [и] указав цель, дату, место и время проведения встречи, и что заявитель мог представить доводы в свою защиту относительно предположительно противоправных действий, как следует из приобщенных к делу двух объяснительных записок (см. копии на листах 89 и 91).

Суд полагает, что факт просмотра интернет-переписки, которую работник вел в программе обмена мгновенными сообщениями Yahoo на принадлежащем компании компьютере в рабочее время, независимо от того, являлись ли действия работника незаконными или нет с позиции уголовного права, не может повлиять на действительность дисциплинарного производства в настоящем деле.

Тот факт, что положения, содержащие требование провести беседу с подозреваемым (оnvinuitul) в предполагаемом противоправном поведении и исследовать доводы в защиту этого лица до принятия решения о наказании, сформулированы в повелительном наклонении, подчеркивает намерение законодателя сделать соблюдение прав стороны защиты необходимым предварительным условием для сохранения действительности решения о наказании указанного лица.

В настоящем деле, поскольку в ходе расследования дисциплинарного проступка работник настаивал, что он пользовался программой обмена мгновенными сообщениями компании Yahoo не в личных целях, а чтобы общаться с клиентами компании относительно продаваемой компанией продукции, суд полагает, что просмотр содержания переписки [заявителя] был единственным способом для работодателя проверить его слова.

Право работодателя наблюдать (monitoriza) за своими работниками на их рабочих местах, [особенно] в том, что касается использования рабочих компьютеров, является частью более обширного права, регулируемого положениями пункта "d" статьи 40 Трудового кодекса, контролировать выполнение работниками своих профессиональных задач.

Учитывая, что было продемонстрировано, что работник был уведомлен о том, что незадолго до применения к нему дисциплинарных санкций другого работника уволили за использование Интернета, телефона и копировального аппарата в личных целях и что работников предупредили, что за их деятельностью будут следить (см. письмо от 3 июля 2017 г. N 2316, которое заявитель подписал после ознакомления с ним, см. копию на листе 64), работодателя нельзя обвинить в недостаточной прозрачности его действий и в том, что он не предупредил прямо своих работников, что их работа на компьютере будет контролироваться.

Доступ в Интернет с рабочего места прежде всего является рабочим инструментом, который работодатель предоставляет работникам для профессионального использования, и работодатель, несомненно, правомочен в силу своего права контролировать деятельность своих сотрудников, просматривать информацию об использовании ими Интернета в личных целях.

Такие проверки со стороны работодателя необходимы в силу, например, риска того, что через интернет-соединение работники могут нанести ущерб информационным технологиям компании, осуществлять незаконную деятельность в киберпространстве, за которую компанию могут привлечь к ответственности, или разгласить коммерческую тайну.

Суд полагает, что совершенные заявителем действия являются дисциплинарным правонарушением по смыслу части 2 статьи 263 Трудового кодекса, поскольку они являются подлежащим наказанию нарушением положений статьи 50 правил внутреннего распорядка компании С. ...которые запрещают использование компьютеров в личных целях.

Указанные действия являются серьезным нарушением согласно правилам внутреннего распорядка компании, наказанием за которое согласно статье 73 указанных правил является прекращение трудового договора по дисциплинарным основаниям.

Принимая во внимание изложенные выше фактические и юридические доводы, суд полагает, что обжалуемое судебное решение является хорошо обоснованным и законным, и отклоняет жалобу как необоснованную".

29. Заявитель подал жалобу в Апелляционный суд г. Бухареста. Он повторил доводы, представленные в суд первой инстанции, и, кроме того, утверждал, что указанный суд не установил справедливого баланса между затронутыми в деле интересами, несправедливо отдав предпочтение интересу работодателя по своему усмотрению контролировать время и ресурсы своих работников. Заявитель также утверждал, что ни в правилах внутреннего распорядка, ни в информационном письме не содержалось упоминания о том, что работодатель может просматривать содержание переписки работников.

30. Решением от 17 июня 2008 г. Апелляционный суд г. Бухареста отклонил жалобу заявителя, указав следующее:

"Суд первой инстанции сделал правильный вывод о том, что Интернет является инструментом, который работодатель предоставляет работникам для использования в профессиональных целях и что работодатель может устанавливать правила использования этого инструмента с помощью запретов и норм, которые работники должны соблюдать, используя Интернет на рабочем месте. Очевидно, что использование Интернета в личных целях может быть запрещено, и в настоящем деле работники были надлежащим образом уведомлены об этом письмом от 26 июня 2007 г. согласно положениям правил внутреннего распорядка, в соответствии с которым работникам предписывалось соблюдать часы работы, присутствовать на рабочем месте [в эти часы], чтобы эффективно использовать рабочее время.

В заключение работодатель, который произвел вложения в свое дело, имеет право, согласно части 1 статьи 40 Трудового кодекса, контролировать использование работниками Интернета на рабочем месте, а работник, который нарушает установленные работодателем правила относительно использования Интернета в личных целях, совершает дисциплинарное правонарушение, которое может привести к применению наказания, включая и самое строгое наказание.

Несомненно, имеет место конфликт между правом работодателя контролировать и правом работников на уважение их личной жизни. Это противостояние было урегулировано на уровне Европейского союза путем принятия Директивы N 95/46/EC, в которой был установлен ряд принципов, регулирующих контроль за использованием Интернета и электронной почты на рабочем месте, включая, в частности, следующие принципы:

- необходимости: контроль должен быть необходим для достижения определенной цели;

- уточнения цели: должны быть собраны данные для установления четкой, ясной и законной цели;

- прозрачности: работодатель должен предоставлять работникам всю информацию о контроле за их деятельностью;

- законности: процедура обработки данных может осуществляться только в законных целях;

- пропорциональности: просматриваемые личные данные должны надлежащим образом соотноситься с установленной целью;

- безопасности: работодатель обязан принять все возможные меры безопасности, чтобы собранная информация не стала бы доступна третьим сторонам.

Ввиду того, что работодатель имеет право и обязан обеспечивать беспроблемное функционирование компании и что в этом отношении он [имеет право] контролировать, как его работники выполняют должностные обязанности, а также того факта, что [работодатель] обладает дисциплинарными полномочиями, которыми он может пользоваться согласно закону и которые [в настоящем деле] дали ему право просматривать и расшифровывать переписку, осуществлявшиеся с помощью программы обмена мгновенными сообщениями Yahoo, относительно которых работник отрицал, что использовал их в личных целях, после того, как его и его коллег предупредили о недопустимости использования ресурсов компании подобным образом, нельзя утверждать, что указанная законная цель могла быть достигнута какими-либо иными способами, кроме как нарушения тайны переписки работника или что не был бы достигнут справедливый баланс между необходимостью защиты личной жизни [работника] и правом работодателя контролировать работу его компании...

Следовательно, принимая во внимание вышеизложенные доводы, суд полагает, что решение суда первой инстанции является законным и хорошо обоснованным и что жалоба является необоснованной, поэтому она должна быть отклонена в соответствии с положениями части 1 статьи 312 Гражданского процессуального кодекса".

31. Тем временем 18 сентября 2007 г. заявитель подал уголовную жалобу на законных представителей компании С., утверждая, что они нарушили тайну переписки. 9 мая 2012 г. Департамент по делам организованной преступности и терроризма прокуратуры при Высшем кассационном суде своим постановлением отказал в возбуждении уголовного дела, поскольку компания являлась собственником компьютерных систем и интернет-соединения и, следовательно, могла следить за деятельностью своих работников в Интернете и использовать хранящуюся на сервере информацию, а также учитывая то обстоятельство, что использование информационных технологий компании в личных целях было запрещено, вследствие чего контроль общения через Интернет был предвидим. Заявитель не воспользовался предоставляемой применимыми процессуальными нормами возможностью обжаловать решение органов прокуратуры в судах Румынии.

II. Соответствующее внутригосударственное законодательство

А. Конституция Румынии

32. Соответствующие положения Конституции Румынии предусматривают следующее:

"...Статья 26

1. Публичные власти уважают и охраняют интимную, семейную и личную жизнь...

Статья 28

Тайна переписки, телеграфных сообщений, других почтовых отправлений, телефонных переговоров и иных законных средств связи неприкосновенна...".

B. Уголовный кодекс Румынии

33. Соответствующие положения Уголовного кодекса, действовавшие в рассматриваемое время, предусматривают следующее:

"...Статья 195. Нарушение тайны переписки

1. Любой, кто незаконно нарушает тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых и телеграфных сообщений или любых других сообщений, переданных иными междугородними средствами связи, несет наказание в виде тюремного заключения сроком от шести месяцев до трех лет...".

C. Гражданский кодекс Румынии

34. Соответствующие положения Гражданского кодекса, действовавшие в рассматриваемое время, гласят:

"...Статья 998

Вред, причиненный действием лицу, подлежит возмещению лицом, причинившим вред.

Статья 999

Вред подлежит возмещению, если он причинен собственными действиями лица, а также его бездействием или в результате его небрежности...".

D. Трудовой кодекс Румынии

35. В рассматриваемое время положения Трудового кодекса Румынии устанавливали следующее:

"...Статья 40

1. Работодатель в принципе обладает следующими правами:

...(d) осуществлять контроль за тем, как [сотрудники] исполняют свои профессиональные обязанности...

2. Работодатель в принципе обязан:

...(i) гарантировать конфиденциальность персональных данных сотрудников...".

E. Закон N 677/2001 "О защите физических лиц при обработке персональных данных и о свободном обращении таких данных"

36. Соответствующие положения Закона N 677/2001 "О защите физических лиц при обработке персональных данных и о свободном обращении таких данных" (далее - Закон N 677/2001), которые воспроизводят определенные положения Директивы Европейского парламента и Совета Европейского союза от 24 октября 1995 г. N 95/46/EC "О защите физических лиц при обработке персональных данных и свободном обращении таких данных" (см. § 45 настоящего Постановления), предусматривают следующее:

"...Статья 3. Определения

В соответствии с настоящим законом:

(a) "персональные данные" означают любую информацию, связанную с идентифицированным или идентифицируемым физическим лицом. Идентифицируемым является лицо, которое может быть идентифицировано прямо или косвенно, в частности, посредством ссылки на идентификационный номер или на один или несколько факторов, характерных для его физической, физиологической, ментальной, экономической, культурной или социальной идентичности...

Статья 5. Условия законности обработки данных

1. Персональные данные... не могут быть обработаны каким-либо образом, если только субъект данных явно и недвусмысленно дал на это свое согласие.

2. Согласие субъекта данных не требуется в случаях, если:

(a) обработка необходима для исполнения контракта, в котором субъект данных является стороной, или для принятия мер по просьбе субъекта данных до заключения контракта...

(е) обработка необходима в целях обеспечения законных интересов контролера или третьей стороны или сторон, которым раскрыты данные, кроме случаев, когда такие интересы перевешиваются интересами или основополагающими правами и свободами субъекта данных...

3. Положения пункта 2 не затрагивают нормативных положений, регулирующих обязанность государственных органов власти уважать и защищать интимную, семейную и личную жизнь...

Статья 18. Право на обращение в суды

1. Субъекты данных имеют право, помимо возможности подачи жалобы в надзорный орган, обращаться в суды за защитой прав, гарантированных настоящим законом, которые были нарушены.

2. Любое лицо, которому был причинен ущерб в результате незаконной обработки его или ее персональных данных, может обратиться в компетентный суд за компенсацией [ущерба]...".

III. Международное законодательство и правоприменительная практика

А. Стандарты Организации Объединенных Наций

37. В Руководящих принципах регламентации компьютеризированных файлов, содержащих персональные данные, принятых Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций 14 декабря 1990 г. в Резолюции 45/95 (А/RES/45/95), устанавливаются минимальные гарантии, которые должны быть предусмотрены во внутригосударственном законодательстве. Соответствующие принципы гласят:

"1. Принцип законности и справедливости

Сбор или обработка данных, касающихся лиц, не должны осуществляться незаконными или недобросовестными методами, и эти данные не должны использоваться в целях, противоречащих целям и принципам Устава Организации Объединенных Наций.

2. Принцип точности

Лица, ответственные за составление файлов, или лица, ответственные за их хранение, обязаны регулярно проверять точность и актуальность зарегистрированных данных и следить за тем, чтобы они были по возможности максимально полными во избежание ошибок из-за пропусков, и чтобы они обновлялись периодически или в ходе использования информации, содержащейся в файле, всё время, пока данная информация является предметом обработки.

3. Принцип цели

Цель создания файла и его использование в зависимости от данной цели должны быть определены, быть законными и в ходе ее установления должны быть доведены до сведения общественности или до сведения заинтересованного лица, с тем чтобы впоследствии можно было проверить:

(а) соответствуют ли все собранные и зарегистрированные персональные данные поставленной цели;

(b) не используются ли и не предаются ли огласке персональные данные без согласия заинтересованного лица в целях, несовместимых с определенными таким образом целями;

(c) не превышает ли срок хранения персональных данных сроки, позволяющие достичь указанные цели.

4. Принцип доступа заинтересованных лиц

Любое лицо, удостоверяющее свою личность, имеет право знать, подвергаются ли касающиеся ее данные обработке, получать об этом сообщение в понятной форме, без неоправданной задержки или расходов, добиваться внесения соответствующих исправлений в данные или уничтожения их в случае незаконной, необоснованной или неточной регистрации и, если эти данные сообщались кому-либо, знать их получателя. Следует предусмотреть возможность подачи в случае необходимости жалобы в надзорный орган, предусмотренный в принципе 8, изложенном ниже. В случае внесения исправлений в файл соответствующие расходы относятся на счет лица, ответственного за файл. Желательно, чтобы положения данного принципа распространялись на всех, независимо от их гражданства или места жительства...

6. Возможность отступления от принципов

Отступления от принципов 1-4 могут быть разрешены только в том случае, если они необходимы для защиты национальной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения, а также, inter alia, прав и свобод других лиц, особенно подвергающихся преследованиям (гуманитарное условие), при условии, что такие отступления ясно указаны в законе или соответствующем положении, принятом в соответствии с внутригосударственной правовой системой, в которой четко установлены их границы и которая предоставляет соответствующие гарантии...".

38. В 1997 году Международная организация труда (далее - МОТ) приняла Свод практических правил МОТ по защите персональных данных работников (далее - Свод практических правил МОТ), в котором были сформулированы следующие принципы:

"...5. Общие принципы

5.1. Персональные данные должны обрабатываться законно и корректно и только по причинам, имеющим непосредственное отношение к трудоустройству работника.

5.2. Персональные данные должны использоваться только в тех целях, для которых они были первоначально собраны.

5.3. Если персональные данные должны обрабатываться в целях, отличных от тех, для которых они были собраны, работодатель обязан обеспечить, чтобы они не использовались для целей, несовместимых с первоначальной целью, и должен принять необходимые меры с целью избежать каких-либо неверных толкований вследствие изменения контекста.

5.4. Персональные данные, собранные в связи с техническими или организационными мерами обеспечения безопасности и надлежащей работы автоматизированных информационных систем, не должны использоваться для контроля за поведением работников.

5.5. Решения, касающиеся работника, не могут основываться исключительно на автоматизированной обработке персональных данных работника.

5.6. Персональные данные, собранные с помощью электронного мониторинга, не должны быть единственными факторами при оценке эффективности работы.

5.7. Работодатели должны регулярно оценивать свои методы обработки данных:

(а) сократить, насколько это возможно, формы и количество собираемых персональных данных; а также

(b) совершенствовать способы защиты личной жизни работников.

5.8 Работников и их представителей следует информировать о любом процессе сбора данных, о правилах, регулирующих этот процесс, и об их правах...

5.13. Работники не могут отказаться от своих прав на личную жизнь...".

39. Что касается более конкретной проблемы мониторинга работников, то в Своде практических правил указывается следующее:

"...6. Сбор персональных данных

6.1. Все персональные данные в принципе должны быть получены от конкретного работника...

6.14. (1) В случае контроля за деятельностью работников они должны быть заранее информированы о его проведении, расписании, используемых методах и технологиях, а также о собираемых данных, и работодатель должен свести к минимуму вторжение в личную жизнь работников.

(2) Тайный контроль может быть разрешен только, если:

(а) он соответствует внутригосударственному законодательству, или

(b) существуют разумные основания подозревать наличие преступной деятельности либо других серьезных правонарушений.

(3) Непрерывный контроль может быть разрешен только по соображениям охраны здоровья и обеспечения безопасности или для защиты имущества...".

40. Свод практических правил МОТ также включает перечень индивидуальных прав работников, особенно в отношении информации об обработке персональных данных, доступа к таким данным и обзора каких-либо принятых мер. В соответствующих частях документа говорится следующее:

"...11. Индивидуальные права

11.1. Работники должны иметь право на регулярное информирование о своих хранящихся персональных данных и об обработке этих персональных данных.

11.2. Работники должны иметь доступ ко всем своим персональным данным независимо от того, обрабатываются ли персональные данные автоматизированными системами или хранятся в конкретном неавтоматизированном файле, касающемся отдельного работника, или в любом другом файле, в котором содержатся персональные данные работников.

11.3. Право работников на ознакомление с обработкой их персональных данных должно включать право на просмотр и получение копии любых записей в том случае, если данные, содержащиеся в записи, включают персональные данные этого работника...

11.8. Работодатели в случае проведения расследования по делам о посягательстве на безопасность должны иметь право отказать работнику в доступе к персональным данным этого работника до завершения расследования и в той степени, в которой могут быть поставлены под угрозу цели проведения расследования. Однако решение, касающееся трудового взаимоотношения, не должно приниматься до того, как работник получит доступ ко всем своим персональным данным.

11.9. Работники должны иметь право требовать, чтобы неправильные или неполные персональные данные и персональные данные, неправильно обработанные в соответствии с положениями настоящего Свода практических правил МОТ, были бы удалены или исправлены...

11.13. В любом законодательстве, распоряжении, коллективном соглашении, правилах трудового распорядка или политике, разработанных в соответствии с положениями настоящего Свода практических правил МОТ, должны быть предусмотрены средства правовой защиты для работников, чтобы оспорить соблюдение работодателем этого документа. Должны быть установлены процедуры подачи любых жалоб, поданных работниками, и реагирования на них. Процедура подачи жалобы должна быть легко доступна для работников и проста в осуществлении...".

41. Кроме того, 18 декабря 2013 г. Генеральная Ассамблея Организации Объединенных Наций приняла Резолюцию N 68/167 о праве на неприкосновенность личной жизни в цифровой век (A/RES/68/167), в которой, inter alia, она призвала государства:

"(a) уважать и защищать право на неприкосновенность личной жизни, в том числе в контексте цифровой коммуникации;

(b) принимать меры, чтобы положить конец нарушениям этих прав и создавать условия для предотвращения этих нарушений, в том числе путем обеспечения того, чтобы соответствующее внутригосударственное законодательство отвечало бы их международным обязательствам в международном праве в области прав человека;

(c) провести обзор своих процедур, практики и законодательства, касающихся слежения за сообщениями, их перехвата и сбора персональных данных, включая массовое слежение, перехват и сбор, в целях защиты права на неприкосновенность личной жизни путем обеспечения полного и эффективного выполнения всех своих обязательств по международному праву в области прав человека;

(d) учредить новые или продолжать использовать уже имеющиеся независимые, эффективные внутригосударственные надзорные механизмы, способные обеспечивать в соответствующих случаях прозрачность и ответственность государств в отношении слежения за сообщениями, их перехвата и сбора персональных данных[...]".

B. Стандарты Совета Европы

42. Конвенция Совета Европы о защите физических лиц при автоматизированной обработке персональных данных (1981 год, ETS N 1080), которая вступила в силу на территории Румынии 1 июня 2002 г., в частности, содержит следующие положения:

"...Статья 2. Определения

Для целей настоящей Конвенции:

(a) "персональные данные" означают любую информацию об определенном или поддающемся определению физическом лице ("субъект данных")...

(с) "автоматизированная обработка включает в себя следующие операции, осуществляемые полностью или частично с помощью автоматизированных средств: хранение данных, осуществление логических и/или арифметических операций с этими данными, их изменение, уничтожение, поиск или распространение...

Статья 3. Сфера применения

1. Стороны обязуются применять настоящую Конвенцию в отношении автоматизированных файлов персональных данных и автоматизированной обработки персональных данных в государственной и частной сферах...

Статья 5. Качество данных

Персональные данные, подвергающиеся автоматизированной обработке:

(a) собираются и обрабатываются корректно и на законной основе;

(b) хранятся для определенных и законных целей и не используются иным образом, несовместимым с этими целями;

(c) являются надлежащими, относящимися к делу и не чрезмерными для целей их хранения;

(d) являются точными и, когда это необходимо, обновляются;

(e) сохраняются в форме, позволяющей идентифицировать субъекты данных, не дольше, чем это требуется для целей хранения этих данных...

Статья 8. Дополнительные гарантии для субъекта данных

Любому лицу должна быть предоставлена возможность:

(а) знать о существовании автоматизированного файла персональных данных, знать его основные цели, а также личность и место обычного проживания или местонахождение контролера файла;

(b) получать через разумный промежуток времени и без чрезмерной задержки или чрезмерных расходов подтверждение того, хранятся ли касающиеся его персональные данные в автоматизированном файле, а также получить такие данные в доступной для понимания форме...

(d) прибегать к средствам правовой защиты в случае невыполнения просьбы о подтверждении или в случае необходимости предоставления данных, их изменения или уничтожения, как это предусмотрено в пунктах "b" и "c" настоящей статьи...

Статья 9. Изъятия и ограничения

...2. Отступление от положений статей 5, 6, и 8 настоящей Конвенции допускается, когда такое отступление предусматривается законодательством Стороны и является необходимой в демократическом обществе мерой, принимаемой в интересах:

(а) защиты безопасности государства, общественной безопасности, валютно-кредитных интересов государства или пресечения уголовных преступлений;

(b) защиты субъекта данных или прав и свобод других лиц...

Статья 10. Санкции и средства правовой защиты

Каждая Сторона обязуется предусмотреть надлежащие санкции и средства правовой защиты на случай нарушения норм внутригосударственного законодательства, вводящих в действие основополагающие принципы защиты данных, изложенные в настоящей главе...".

43. В Рекомендации Комитета министров Совета Европы государствам-участникам об обработке персональных данных в контексте занятости CM/Rec(2015)5, принятой 1 апреля 2015 г., в частности, говорится следующее:

"...4. Применение принципов обработки данных

4.1. Работодатели должны ограничить обработку персональных данных только данными, необходимыми для достижения цели в каждом конкретном случае...

6. Внутреннее использование данных

6.1. Персональные данные, собранные для целей занятости, должны обрабатываться только работодателями, преследующими такие цели.

6.2. Работодателям надлежит выработать политику, правила и/или другие инструменты внутреннего использования персональных данных в соответствии с принципами настоящей рекомендации...

10. Прозрачность обработки данных

10.1. Информация, касающаяся персональных данных, которыми владеют работодатели, должна быть предоставлена заинтересованному работнику напрямую либо через его или ее представителей, либо доведена до его или ее сведения с помощью иных соответствующих средств.

10.2. Работодатели должны предоставлять работникам информацию о:

- категории персональных данных, подлежащих обработке и описанию целей обработки;

- получателях или категориях получателей персональных данных;

- средствах, используемых работниками для осуществления прав, изложенных в принципе 11 настоящей рекомендации, без ущерба для более благоприятных норм, которые предусмотрены внутригосударственным законодательством или их правовой системой;

- любой иной информации, необходимой для обеспечения корректной и законной обработки данных.

10.3. Следует дать особо четкое и полное описание категорий персональных данных, которые могут быть собраны посредством информационно-коммуникационных технологий, включая видеонаблюдение, а также их возможного использования. Этот принцип также применим к некоторым формам обработки данных, предусмотренным в части II Приложения к настоящей рекомендации.

10.4. Информация должна предоставляться в доступной форме. В любом случае данная информация должна предоставляться до того, как работник осуществит деятельность или предпримет соответствующие действия, а также она должна быть легко доступна через информационные системы, обычно используемые работником...

14. Использование Интернета и электронных коммуникаций на рабочем месте

14.1. Работодатели должны избегать незаконных и необоснованных вмешательств в право работников на личную жизнь. Данный принцип распространяется на все технологические устройства и информационно-коммуникационные технологии, используемые работодателем. В порядке осуществления четкой политики конфиденциальности следует периодически информировать соответствующие лица о ясной политике сохранения приватности, в соответствии с принципом 10 настоящей рекомендации. Предоставленная информация должна постоянно обновляться и должна преследовать цель обработки данных, их хранения или периодического резервного копирования данных трафика и архивирования профессиональных электронных сообщений.

14.2. В частности, в случае обработки персональных данных, касающихся Интернета или интернет-страниц, доступных для работника, предпочтение следует отдавать принятию превентивных мер, таких как использование фильтров, которые препятствуют выполнению конкретных операций, а также классификации возможных механизмов контроля персональных данных, отдавая предпочтение неиндивидуальным выборочным проверкам данных, которые являются анонимными или в каком-то смысле имеют обобщенный характер.

14.3. Доступ работодателей к профессиональным электронным сообщениям своих работников, которых заранее уведомили о такой возможности, может иметь место, только когда это необходимо по соображениям безопасности или другим законным основаниям. В случае отсутствия работников на рабочем месте работодатели должны принять все необходимые меры и предусмотреть соответствующие процедуры, имеющие целью получение доступа к профессиональным электронным сообщениям, только когда такой доступ является профессиональной необходимостью. Доступ должен осуществляться с минимальным вмешательством и только после информирования соответствующих работников.

14.4. Содержание, отправка и получение личных электронных сообщений на работе не должны контролироваться ни при каких обстоятельствах.

14.5. При увольнении работника из организации работодатель должен принять все необходимые организационные и технические меры для автоматической деактивации учетной записи электронных сообщений работника. Если работодателям необходимо восстановить содержание учетной записи работника для эффективного функционирования организации, они должны сделать это до его или ее ухода и, если это возможно, в его или ее присутствии...".

IV. Право Европейского союза

44. Соответствующие положения Хартии Европейского союза об основополагающих правах (2007/C303/01) гласят следующее:

"...Статья 7. Уважение личной и семейной жизни

Каждый человек имеет право на уважение личной и семейной жизни, жилища и своей корреспонденции.

Статья 8. Защита персональных данных

1. Каждый человек имеет право на защиту относящихся к нему или к ней персональных данных.

2. Обработка таких данных должна производиться корректно, в четко определенных целях, с согласия заинтересованного лица либо при наличии других правомерных оснований, предусмотренных законом. Каждый человек имеет право на получение доступа к собранным в отношении него данным и право на устранение в них ошибок.

3. Соблюдение этих правил подлежит контролю со стороны независимого органа государственной власти...".

45. В Директиве 95/46/EC Европейского парламента и Совета Европейского союза от 24 октября 1995 г. "О защите физических лиц при обработке персональных данных и о свободном обращении таких данных" (далее - Директива 95/46/EC) указывается, что объектом внутригосударственных законодательств является, в частности, защита права на неприкосновенность личной жизни, как это признается и статьей 8 Конвенции, и общими принципами закона Европейского экономического сообщества. Соответствующие положения Директивы 95/46/EC гласят:

"...Статья 2. Определения

В целях настоящей Директивы:

(а) "персональные данные" означают любую информацию, связанную с идентифицированным или идентифицируемым физическим лицом ("субъектом данных"); идентифицируемым является лицо, которое может быть идентифицировано прямо или косвенно, в частности, посредством ссылки на идентификационный номер или на один или несколько факторов, специфических для его физической, психологической, ментальной, экономической, культурной или социальной идентичности...

Статья 6

1. Государства-участники принимают меры для того, чтобы персональные данные должны:

(a) обрабатываться корректно и законно;

(b) собираться для объявленных явных и законных целей и в дальнейшем не обрабатываться каким-либо образом, несовместимым с этими целями. Дальнейшая обработка данных для исторических, статистических или научных целей не считается несовместимой с данными принципами при условии, что государства-участники обеспечат соответствующие гарантии;

(с) быть адекватными, относящимися к делу, и не избыточными в отношении целей, для которых они собираются и/или в дальнейшем обрабатываются;

(d) быть точными и, если необходимо, актуальными; должны быть предприняты любые обоснованные меры, чтобы неточные или неполные данные применительно к целям, для которых они собирались или для которых они впоследствии обрабатывались, удалялись бы или уточнялись;

(e) храниться в форме, позволяющей идентификацию субъектов данных не дольше, чем это необходимо для целей, с которыми данные собирались или впоследствии обрабатывались. Государства-участники установят необходимые гарантии для персональных данных, хранимых более длительные сроки в исторических, статистических или научных целях.

2. Контроль за выполнением пункта 1 является обязанностью контролера.

Статья 7

Государства-участники обеспечивают, что персональные данные будут обрабатываться только в случае, если:

(а) субъект данных недвусмысленно дал свое согласие, или

(b) обработка необходима для исполнения контракта, в котором субъект данных является стороной, или для принятия мер до заключения контракта по просьбе субъекта данных, или

(c) обработка необходима для выполнения юридического обязательства, субъектом которого является контролер, или

(d) обработка необходима для защиты жизненных интересов субъекта данных;

(e) обработка необходима для решения задачи, выполняемой в общественных интересах или при осуществлении официальных полномочий, возложенных на контролера или на третью сторону, которым раскрыты данные, или

(f) обработка необходима в целях обеспечения законных интересов контролера или третьей стороны, или сторон, которым раскрыты данные, кроме тех случаев, когда такие интересы перекрываются интересами основополагающих прав и свобод субъекта данных, защита которых предусмотрена согласно пункту 1 статьи 1.

Статья 8. Обработка особых категорий данных

1. Государства-участники запрещают обработку персональных данных, раскрывающих расовое или этническое происхождение, политические взгляды, вероисповедание или философское воззрение, членство в профессиональном союзе, а также обработку данных, касающихся здоровья или интимной жизни.

2. Пункт 1 не применяется в случае, если:

(a) субъект данных дал свое согласие на обработку таких данных, кроме случаев, когда законами государства-участника установлено, что указанный в пункте 1 запрет не может быть отменен на основании согласия субъекта данных, или

(b) обработка необходима в целях исполнения обязательств и особых прав контролера в сфере законодательства о труде в той мере, в какой это допускается внутригосударственным законодательством, предусматривающим надлежащие гарантии, или

(c) обработка необходима для защиты жизненных интересов субъекта данных или иного лица, если субъект данных физически или юридически не способен дать свое согласие, или...

(e) обработка относится к данным, которые явно сделаны общедоступными субъектом данных, или являются необходимыми для внесения, поддержания или защиты судебных исков...

4. При условии предоставления надлежащих гарантий государства-участники по причинам особого общественного интереса могут установить исключения, дополнительные к указанным в пункте 2, либо посредством внутригосударственного законодательства, либо по решению надзорного органа...".

46. Рабочая группа по защите лиц в отношении обработки их персональных данных (далее - рабочая группа) была создана в соответствии со статьей 29 Директивы 95/46/EC и согласно статье 30 указанной директивы наделена полномочиями:

"(a) рассматривать любой вопрос, касающийся применения внутригосударственных мер, принятых в соответствии с настоящей директивой, с целью обеспечения единообразного применения таких мер;

(b) производить для Комиссии оценку уровня защиты персональных данных внутри Сообщества и в третьих странах;

(c) консультировать Комиссию по любым проектам поправок к настоящей директиве, любым дополнительным или конкретным мерам по защите прав и свобод физических лиц в отношении обработки их персональных данных и любым иным мерам, предлагаемым к принятию Сообществом и затрагивающим такие права и свободы;

(d) давать оценку кодексам поведения, разрабатываемым на уровне Сообщества".

Рабочая группа является независимым консультационным органом Европейского союза. В сентябре 2001 года она опубликовала заключение об обработке персональных данных в контексте занятости (Заключение N 8/2001), в котором обобщены основные принципы защиты данных: окончательность, прозрачность, легитимность, пропорциональность, точность, безопасность и осведомленность персонала. В заключении, которое Рабочая группа составила в соответствии с ее задачей по содействию единообразному применению внутригосударственных мер, принятых в соответствии с Директивой 95/46/EC, она указала на то, что контроль электронной почты включал обработку персональных данных, и отметила, что любой контроль деятельности работников должен быть:

"пропорциональным ответом работодателя на риски, с которыми он сталкивается, принимая во внимание законную приватность и другие интересы работников".

47. В мае 2002 года рабочая группа подготовила рабочий документ по надзору и мониторингу электронных сообщений на рабочем месте ("рабочий документ"), в котором учтены положения Директивы 95/46/EC, составленные на основании положений статьи 8 Конвенции. В рабочем документе утверждается, что тот факт, что деятельность по мониторингу или надзор представляются целесообразными для удовлетворения интересов работодателя, сам по себе не может оправдать вторжение в личную жизнь работников и что любая мера по мониторингу должна удовлетворять четырем критериям: прозрачности, необходимости, корректности и пропорциональности.

48. Что касается технического аспекта, в рабочем документе говорится следующее:

"Своевременное уведомление может быть легко получено с помощью программного обеспечения, такого как окна предупреждения, которые появляются и предупреждают работника, что система обнаружила и/или предприняла меры для несанкционированного использования Сети".

49. Более конкретно, что касается вопроса доступа к электронной почте работников, в рабочем документе говорится следующее:

"Только при исключительных обстоятельствах следует считать необходимым контроль электронной почты работников или использование ими Интернета. Например, контроль электронной почты работника может стать необходимым для получения подтверждения или доказательства определенных действий с его стороны. К таким действиям относится преступная деятельность работника в том случае, когда работодателю необходимо защищать свои интересы, например, если он несет ответственность за действия работника. К этой деятельности также относится обнаружение вирусов и в целом любая деятельность, которую осуществляет работодатель для обеспечения безопасности системы.

Следует отметить, что открытие электронной почты работника может быть также необходимо по иным причинам, помимо контроля или надзора, например, для продолжения ведения переписки в случае, если работник отсутствует на рабочем месте (например, из-за болезни или отпуска), а переписка не может осуществляться иным образом (например, посредством автоматических ответов или автоматической переадресации)".

50. Суд Европейского союза истолковал положения Директивы 95/46/EC в свете права на уважение личной жизни, гарантированного статьей 8 Конвенции, рассмотренного в деле "Австрийская радиовещательная корпорация и другие против Австрии" (Osterreichischer Rundfunk and Others v. Austria) (Постановление от 20 мая 2003 г., жалобы NN C-465/00, C138/01 и C139/01, ECLI: EU: C:2003:294, § 71 и последующие).

51. Регламент 2016/679 Европейского парламента и Совета Европейского союза от 27 апреля 2016 г. о защите физических лиц при обработке персональных данных и о свободном обращении таких данных, а также об отмене Директивы 95/46/EC ("Общее регулирование защиты персональных данных"), опубликованный в OJ 2016 L 119/1, вступил в силу 24 мая 2016 г. и отменяет Директиву 95/46/EC с 25 мая 2018 г. (статья 99). Соответствующие положения рассматриваемого регламента гласят:

"...Статья 30. Записи о деятельности по обработке данных

1. Каждый контролер, а при необходимости представитель контролера обязан вести запись о деятельности по обработке персональных данных, находящейся под его ответственностью. Такая запись должна содержать следующую информацию:

(а) имя и контактные данные контролера и, в соответствующих случаях, объединенного контролера, представителя контролера и сотрудника по вопросам защиты данных;

(b) цели обработки данных;

(c) описание категорий субъектов данных и категорий персональных данных;

(d) категории получателей, которым персональные данные были или будут раскрыты, в том числе получателей, находящихся в третьих странах или международных организациях;

(e) в соответствующих случаях передача персональных данных в третьи страны или международные организации, в том числе указание этой третьей страны или международной организации, и при передаче, описанной во втором подпункте пункта 1 статьи 49, перечисление в документации соответствующих гарантий;

(f) если представляется возможным, предполагаемые сроки стирания различных категорий данных;

(g) если представляется возможным, общее описание технических и организационных мер безопасности, указанных в пункте 1 статьи 32.

2. Каждое лицо, осуществляющее обработку данных, и в соответствующих случаях представитель лица, осуществляющего обработку, должны вести запись всех категорий деятельности по обработке, осуществляемой от имени контролера, содержащую следующую информацию:

(а) имя и контактные данные одного или нескольких лиц, осуществляющих обработку, и каждого контролера, от имени которого действует лицо, осуществляющее обработку, и в соответствующих случаях представителя контролера или представителя лица, осуществляющего обработку, а также сотрудника по вопросам защиты данных;

(b) категории обработки, осуществляемой от имени каждого контролера;

(c) в соответствующих случаях передачу персональных данных в третьи страны или международные организации, в том числе указание этой третьей страны или международной организации, а в случае переводов, приведенных во втором подпункте пункта 1 статьи 49, перечисление в документации соответствующих гарантий;

(d) если представляется возможным, общее описание технических и организационных мер безопасности, приведенных в пункте 1 статьи 32.

3. Записи, указанные в пунктах 1 и 2, должны храниться в письменной, в том числе в электронной форме.

4. Контролер или лицо, осуществляющее обработку, и в соответствующих случаях представитель контролера или представитель лица, осуществляющего обработку, должны делать запись, которая должна быть доступна контролирующему органу, по запросу.

5. Обязательства, указанные в пунктах 1 и 2, не распространяются на предприятия или организации с численностью работников менее 250 человек, если только осуществляемая ими обработка может повлечь риск для прав и свобод субъектов данных, если обработка не является случайной или если обработка включает особую категорию данных, указанных в пункте 1 статьи 9, или персональные данные, касающиеся судимости или правонарушений, указанные в статье 10...

Статья 47. Обязательные корпоративные правила

1. Компетентный надзорный орган устанавливает обязательные корпоративные правила в соответствии с механизмом согласованности, изложенном в статье 63, при условии, что они:

(а) являются юридически обязательными и распространяются на каждого соответствующего участника группы компаний или группы предприятий, занимающихся совместной экономической деятельностью, в том числе их работниками;

(b) прямо предоставляют подлежащие исполнению права субъектам данных в отношении обработки их персональных данных и

(c) выполняют требования, изложенные в пункте 2.

2. Обязательные корпоративные правила, упомянутые в пункте 1, должны содержать как минимум следующее:

(а) структуру и контактные данные группы компаний или группы предприятий, занимающихся совместной экономической деятельностью, и каждого их участника;

(b) передачу данных или несколько передач, в том числе категории персональных данных, тип обработки и ее цели, тип затронутых субъектов данных и идентификацию третьей страны или стран, о которых идет речь;

(c) их юридически обязательный характер как на внутреннем, так и на внешнем уровнях;

(d) применение общих принципов защиты данных, в частности, ограничение цели, минимизацию данных, ограниченные сроки хранения, качество данных, защиту данных от преднамеренных и случайных действий, правовую основу для обработки, обработку специальных категорий персональных данных, меры по обеспечению безопасности данных, а также требования в отношении передач в органы, не связанные обязательными корпоративными правилами;

(e) права субъектов данных в отношении обработки данных и средств для осуществления этих прав, в том числе право не исполнять решения, принятые исключительно на основе автоматизированной обработки, в том числе профилирование в соответствии со статьей 22, право подачи жалобы в компетентный надзорный орган и в компетентные суды государств-участников в соответствии со статьей 79, а также право получить возмещение и в соответствующих случаях компенсацию за нарушение обязательных корпоративных правил;

(f) принятие контролером или лицом, осуществляющим обработку, установленной на территории государства-участника ответственности за любые нарушения обязательных корпоративных правил любым заинтересованным участником, не являющимся членом союза; контролер или лицо, осуществляющее обработку, освобождаются от этой ответственности полностью или частично только в том случае, если будет доказано, что участник не несет ответственности за событие, причинившее ущерб;

(g) каким образом информация об обязательных корпоративных правилах, в частности, о положениях, указанных в пунктах "d", "e" и "f" настоящего пункта, предоставляется субъектам данных в дополнение к статьям 13 и 14;

(h) задачи любого сотрудника по защите данных, назначенного в соответствии со статьей 37, или любого другого физического или юридического лица, отвечающего за контроль за соблюдением обязательных корпоративных правил группой компаний или группой предприятий, занимающихся совместной экономической деятельностью, а также контроль за подготовкой и рассмотрением жалоб;

(i) процедуры рассмотрения жалоб;

(j) механизмы в рамках группы компаний или группы предприятий, занимающихся совместной экономической деятельностью по обеспечению проверки соблюдения обязательных корпоративных правил. Подобные механизмы должны включать аудиторские проверки по защите данных и методы для обеспечения корректирующих действий для защиты прав субъекта данных. Результаты такой проверки должны быть доведены до сведения физического или юридического лица, указанного в пункте "h", и правления контролирующей компании групп компаний или групп предприятий, занимающихся совместной экономической деятельностью, а также должны быть представлены по запросу в компетентный надзорный орган;

(k) механизмы выявления и регистрации изменений в правилах и уведомление надзорного органа об этих изменениях;

(l) механизм сотрудничества с надзорным органом для обеспечения соблюдения любым участником группы компаний или группы предприятий, занимающихся совместной экономической деятельностью, в частности, путем предоставления в надзорный орган результатов проверок осуществления мер, указанных в пункте "j";

(m) механизмы уведомления компетентного надзорного органа о каких-либо правовых требованиях, в отношении которых участник группы компаний или группы предприятий, занимающихся совместной экономической деятельностью, является субъектом в третьей стране, которая может оказать существенно негативное воздействие на гарантии, предусмотренные обязательными корпоративными правилами, а также

(n) соответствующую подготовку по защите данных персонала, имеющего постоянный или регулярный доступ к персональным данным.

3. Комиссия может указать формат и процедуры обмена информацией между контролерами, лицами, осуществляющими обработку, и надзорными органами для обязательных корпоративных правил по смыслу настоящей статьи. Эти исполнительные акты должны приниматься в соответствии с рассмотрением процедуры, указанной в пункте 2 статьи 93...

Статья 88. Обработка в контексте трудовой занятости

1. Государства-участники могут по закону или согласно коллективным соглашениям вырабатывать более конкретные правила для обеспечения защиты прав и свобод в отношении обработки персональных данных работников в контексте занятости, в частности, в целях найма, исполнения трудового договора, в том числе выполнение обязательств, предусмотренных законом или коллективными договорами, управления, планирования и организации работы, обеспечения равенства и многообразия на рабочих местах, охраны здоровья и безопасности на производстве, защиты имущества работодателя или клиента и с точки зрения целей осуществления и пользования, на индивидуальной или коллективной основах, правами и льготами, связанными с трудовой деятельностью, и с целью прекращения трудовых отношений.

2. Эти правила должны включать в себя соответствующие и конкретные меры по защите человеческого достоинства субъекта данных, законных интересов и основополагающих прав, уделяя особое внимание прозрачности обработки, передаче персональных данных в рамках группы компаний или группы предприятий, занимающихся совместной экономической деятельностью, а также системам мониторинга на рабочем месте.

3. Каждое государство-участник до 25 мая 2018 г. должно уведомить Комиссию о тех положениях своего законодательства, которые оно принимает в соответствии с пунктом 1, и безотлагательно сообщает о любых последующих поправках, затрагивающих данных положения...".

V. Сравнительное право

52. Документы, находящиеся в распоряжении Европейского Суда и касающиеся законодательств государств - членов Совета Европы, в частности, изучение 34 из них, свидетельствует о том, что все заинтересованные государства в целом признают на конституционном или законодательном уровнях право на неприкосновенность личной жизни и тайну переписки. Однако только Австрия, Финляндия, Люксембург, Португалия, Словакия и Соединенное Королевство прямо регулируют вопрос о конфиденциальности на рабочем месте в трудовом и специальном законодательствах.

53. Что касается полномочий по контролю, 34 государства - члена Совета Европы требуют от работодателей предварительного уведомления работников об осуществлении наблюдения. Это может принимать несколько форм, например, уведомление органов по защите персональных данных или представителей работников. Действующее законодательство в Австрии, Эстонии, Финляндии, Греции, Литве, Люксембурге, Норвегии, Польше, Словакии и Македонии обязывает работодателей уведомлять работников непосредственно перед началом осуществления контроля.

54. В Австрии, Дании, Финляндии, Германии, Греции, Италии, Португалии и Швеции работодатели могут отслеживать электронные письма, помеченные работниками как "частные", без разрешения на доступ к их содержанию. В Люксембурге работодатели не могут открывать электронные письма, которые либо помечены как "частные", либо явно носят частный характер. В Чешской Республике, Италии и Словении, а также в Республике Молдова также существует определенная степень ограничения доступа, к которому работодатели могут прибегнуть для отслеживания сообщений своих работников, в зависимости от того, носят ли письма профессиональный или личный характер. В Германии и Португалии после установления того, что сообщение носит личный характер, работодатель должен прекратить его чтение.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции

55. Заявитель утверждал, что его увольнение было основано на нарушении его права на уважение личной жизни и корреспонденции и что, не отменив это решение, внутригосударственные суды нарушили рассматриваемое право. Заявитель ссылался на статью 8 Конвенции, которая гласит:

"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

А. Выводы Палаты Европейского Суда

56. В Постановлении от 12 января 2016 г. Палата Европейского Суда указала прежде всего, что статья 8 Конвенции была применима в настоящем деле. Ссылаясь на концепцию разумного ожидания приватности, Палата Европейского Суда постановила, что настоящее дело отличается от упоминавшегося выше дела "Копланд против Соединенного Королевства" (§ 45) в том, что правила внутреннего распорядка компании, в которой работал заявитель, прямо запрещали работникам использовать рабочие компьютеры и ресурсы в личных целях. Палата Европейского Суда приняла во внимание характер переписки заявителя и тот факт, что их расшифровка была использована в качестве доказательства во внутригосударственном судебном разбирательстве, и пришла к выводу, что было затронуто право заявителя на уважение "личной жизни" и "корреспонденции".

57. Далее Палата Европейского Суда рассмотрела дело с точки зрения позитивных обязательств государства, поскольку решение об увольнении заявителя было принято частным юридическим лицом. В связи с этим Палата Европейского Суда определила, достигли ли внутригосударственные власти справедливого баланса между правом заявителя на уважение личной жизни и корреспонденции и интересами работодателя.

58. Палата Европейского Суда отметила, что заявитель мог представить свое дело на рассмотрение внутригосударственных судов и изложить свои доводы. Суды Румынии установили, что заявитель совершил дисциплинарное правонарушение, использовав Интернет в личных целях в рабочее время, и в этом отношении суды приняли во внимание факт проведения дисциплинарного производства, в частности, то обстоятельство, что работодатель оценил содержание переписки заявителя только после того, как заявитель сообщил, что он использовал программу обмена мгновенными сообщениями компании Yahoo в рабочих целях.

59. Палата Европейского Суда также отметила, что внутригосударственные суды не основывали свои решения на содержании переписки заявителя и что деятельность работодателя по контролю ограничивалась программой обмена мгновенными сообщениями компании Yahoo.

60. Следовательно, Палата Европейского Суда постановила, что отсутствовало нарушение статьи 8 Конвенции.

В. Пределы рассмотрения дела Большой Палатой Европейского Суда

61. Европейский Суд отмечает, что в ходе рассмотрения дела Палатой заявитель утверждал, что решение работодателя о прекращении трудового договора с ним нарушало право заявителя на уважение личной жизни и корреспонденции, гарантированное статьей 8 Конвенции, и что, не отменив эту меру, внутригосударственные суды не выполнили своего обязательства по защите рассматриваемого права. Палата Европейского Суда признала эту жалобу приемлемой для рассмотрения по существу 12 января 2016 г.

62. Европейский Суд повторяет, что в Большую Палату передается та часть жалобы, которая признана приемлемой Палатой Европейского Суда (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "K. и T. против Финляндии" (K. and T. v. Finland), жалоба N 25702/94, ECHR 2001-VII, §§ 140-141, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "H. и другие против Чешской Республики" (H. and Others v. Czech Republic), жалоба N 57325/00, ECHR 2007-IV, § 109, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Блохин против Российской Федерации" (Blokhin v. Russia), жалоба N 47152/06* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 12 (примеч. редактора).), ECHR 2016, § 91).

63. В представленных в Большую Палату замечаниях заявитель первый раз обжаловал отказ от 2012 года в возбуждении уголовного дела в связи с предполагаемым нарушением тайны переписки (см. § 90 настоящего Постановления).

64. Эта новая жалоба не упоминалась в Решении Палаты Европейского Суда от 12 января 2016 г. относительно приемлемости жалобы, которое определяет пределы рассмотрения жалобы. В связи с этим указанная жалоба выходит за границы, установленные для Большой Палаты Европейского Суда, которая, следовательно, не обладает юрисдикцией рассматривать указанную жалобу и ограничится рассмотрением той жалобы, которая была признана приемлемой Палатой Европейского Суда.

С. Применимость статьи 8 Конвенции

1. Доводы сторон

(а) Власти Румынии

65. Власти Румынии утверждали, что заявитель не мог ожидать "приватности" применительно к переписке, которую он вел через адрес в программе обмена мгновенными сообщениями, созданного с рабочими целями. Ссылаясь на прецедентную практику судов Франции и Кипра, власти государства-ответчика утверждали, что письма, отправленные работником с помощью технических приспособлений, предоставленных ему работодателем, должны считаться рабочими по содержанию, если только работник явно не обозначит их как личные. Власти Румынии отметили, что в программе обмена мгновенными сообщениями компании Yahoo отсутствует возможность отмечать сообщения как частные. Тем не менее в начале дисциплинарного разбирательства заявитель имел реальную возможность указать, что его переписка имела частный характер, однако он решил настаивать, что все они были связаны с работой. Заявитель был уведомлен не только о содержании правил внутреннего распорядка компании, которые запрещали использовать ресурсы компании в личных целях, но также и том факте, что работодатель начал контролировать переписку заявителя.

66. Утверждая, что статья 8 Конвенции была неприменима в настоящем деле, власти Румынии, ссылались на три следующие причины. Во-первых, отсутствовали доказательства того, что расшифровка переписки заявителя была бы передана коллегам заявителя. Заявитель сам представил полную расшифровку писем в ходе рассмотрения его дела румынскими судами, не требуя накладывать какие-либо ограничения на рассмотрение указанных документов. Во-вторых, власти Румынии использовали расшифровку переписки как доказательство, поскольку об этом просил заявитель и сторона обвинения уже установила, что просмотр переписки заявителя был законным. В третьих, в письме для заявителя содержалось достаточно информации, чтобы он осознал, что работодатель мог контролировать его переписку, и это лишало сообщения заявителя какого-либо частного характера.

(b) Заявитель

67. Заявитель не высказывал никаких утверждений относительно применимости статьи 8 Конвенции, но неоднократно настаивал, что его переписка имела частный характер.

68. Заявитель также утверждал, что, поскольку он создал рассматриваемый адрес в программе обмена мгновенными сообщениями компании Yahoo и был единственным человеком, который знал пароль доступа к нему, он разумно ожидал, что общение по этому адресу будет носить приватный характер. Заявитель также настаивал, что не получал заранее уведомления от работодателя о том, что его переписка будет контролироваться.

2. Мнение Большой Палаты Европейского Суда

69. Европейский Суд отмечает, что возникающий в настоящем деле вопрос заключается в том, относятся ли обжалуемые заявителем обстоятельства к сфере действия статьи 8 Конвенции.

70. На данном этапе рассмотрения Европейский Суд полагает полезным подчеркнуть, что "личная жизнь" является обширным понятием, не подлежащим исчерпывающему определению (см. Постановление Европейского Суда по делу "Сидабрас и Джяутас против Литвы" (Sidabras and D_iautas v. Lithuania), жалобы NN 55480/00 и 59330/00, ECHR 2004-VIII, § 43). Статья 8 Конвенции защищает право на личное развитие (см. Постановление Европейского Суда по делу "K.A. и A.D. против Бельгии" (K.A. and A.D. v. Belgium) от 17 февраля 2005 г., жалобы NN 42758/98 и 45558/99, § 83) применительно либо к личности (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кристин Гудвин против Соединенного Королевства" (Christine Goodwin v. United Kingdom), жалоба N 28957/95, ECHR 2002-VI, § 90), либо к индивидуальной независимости, что является важным принципом, лежащим в основе гарантий статьи 8 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Претти против Соединенного Королевства" (Pretty v. United Kingdom), жалоба N 2346/02, ECHR 2002-III, § 61). Европейский Суд признает, что каждый имеет право на частную жизнь, свободную от нежелательного внимания (см. Постановление Европейского Суда по делу "Смирнова против Российской Федерации" (Smirnova v. Russia), жалобы NN 46133/99 и 48183/99* (* См.: Путеводитель по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2002 год (примеч. редактора).), ECHR 2003-IX (извлечения), § 95). Европейский Суд также полагает, что было бы слишком строго ограничивать понятие "личная жизнь" "внутренним кругом", в котором человек может вести свою личную жизнь по своему выбору, полностью исключая, таким образом, внешний мир, не входящий в указанный круг (см. Постановление Европейского Суда по делу "Нимиц против Германии" (Niemietz v. Germany) от 16 декабря 1992 г., Series A, N 251-B, § 29). Следовательно, статья 8 Конвенции гарантирует право на "личную жизнь" в широком смысле, включая право вести "частную общественную жизнь", то есть возможность для человека развивать себя как социальную единицу. В этом отношении рассматриваемое право содержит в себе возможность обращаться к другим людям с целью установления и развития отношений с ними (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бигаева против Греции" (Bigaeva v. Greece) от 28 мая 2009 г., жалоба N 26713/05, § 22, и Постановление Европейского Суда по делу "Ёзпынар против Турции" (Ozpinar v. Turkey) от 19 октября 2010 г., жалоба N 20999/04, § 45, in fine).

71. Европейский Суд полагает, что понятие "личная жизнь" может включать в себя профессиональную деятельность (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Фернандес Мартинес против Испании" (Fernandez Martinez v. Spain), жалоба N 56030/07, ECHR 2014 (извлечения), § 110, и Постановление Европейского Суда по делу "Олексанр Волков против Украины" (Oleksandr Volkov v. Ukraine), жалоба N 21722/11, ECHR 2013, §§ 165-166) или публичную деятельность (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Фон Ганновер против Германии (N 2)" (Von Hannover v. Germany) (N 2), жалобы NN 40660/08 и 60641/08, ECHR 2012, § 95). Ограничения профессиональной деятельности лица могут попадать в сферу действия статьи 8 Конвенции, если они оказывают влияние на способ, которым указанное лицо формирует свою социальную личность путем развития отношений с другими людьми. Следует отметить в этой связи, что именно в контексте своего рабочего времени большинство людей имеют значительную, если не самую большую, возможность устанавливать отношения с внешним миром (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Нимиц против Германии", § 29).

72. Кроме того, в том, что касается понятия "корреспонденция", необходимо отметить, что в тексте статьи 8 Конвенции это слово не сопровождается каким-либо прилагательным в отличие от слова "жизнь". И действительно, Европейский Суд уже приходил к выводу, что в контексте общения посредством телефонных разговоров отсутствует необходимость проводить такую квалификацию. В ряде случаев, касающихся общения (корреспонденции) с адвокатом, Европейский Суд даже не рассматривал возможность применения статьи 8 Конвенции к делу на том основании, что общение (корреспонденция) носило профессиональный характер (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Нимиц против Германии", § 32 с дальнейшими ссылками). Кроме того, Европейский Суд постановил, что на телефонные разговоры распространяется понятие "личная жизнь" и "корреспонденция" по смыслу статьи 8 Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Роман Захаров против Российской Федерации" (Roman Zakharov v. Russia), жалоба N 47143/06* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 6 (примеч. редактора).), ECHR 2015, § 173). В принципе это также применимо к ситуации, когда телефонные звонки осуществляются из офисных помещений или принимаются в них (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу Халфорд против Соединенного Королевства", § 44, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аманн против Швейцарии" (Amann v. Switzerland), жалоба N 27798/95, ECHR 2000-II, § 44). То же самое применимо к электронным письмам, отправляемым с рабочего места, на которые также распространяется защита статьи 8 Конвенции, как и на информацию, извлекаемую из просмотра результатов использования человеком Интернета (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Копланд против Соединенного Королевства", § 41, in fine).

73. Из прецедентной практики Европейского Суда следует, что на контакты, осуществляемые как из офисных помещений, так и из дома, могут распространяться понятия "личная жизнь" и "корреспонденция" по смыслу статьи 8 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу Халфорд против Соединенного Королевства", § 44, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Копланд против Соединенного Королевства", § 41). Чтобы уточнить, применимы ли понятия "личная жизнь" и "корреспонденция", Европейский Суд неоднократно рассматривал вопрос о том, могли ли частные лица разумно ожидать, что приватность их общения будет соблюдена и защищена (ibid.* (* Ibid. - там же (примеч. переводчика).); относительно "личной жизни" см. также Решение Европейского Суда по делу "Кёпке против Германии" (Kopke v. Germany) от 5 октября 2010 г., жалоба N 420/07* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2016. N 7 (примеч. редактора).)). В этом контексте Европейский Суд утверждал, что разумное ожидание сохранения приватности является существенным, хотя и необязательно решающим фактором (см. упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Кёпке против Германии").

74. Применяя вышеизложенные принципы к настоящему делу, Европейский Суд прежде всего отмечает, что рассматриваемая в деле программа обмена мгновенными сообщениями является просто еще одной из форм общения, позволяющей людям вести частную жизнь в качестве члена общества. В то же время отправка и получение сообщений подпадают под действие определения "корреспонденция", даже если они отправлены с компьютера работодателя. Однако Европейский Суд отмечает, что работодатель дал указание самому заявителю и его коллегам по работе воздерживаться от какой-либо деятельности в личных интересах на рабочем месте. Это требование работодателя нашло свое отражение в ряде мер, включая запрет на использование ресурсов компании в личных целях (см. § 12 настоящего Постановления).

75. Европейский Суд также подчеркивает, что с целью обеспечения выполнения данного требования работодатель установил систему контроля за использованием Интернета его работниками (см. §§ 17 и 18 настоящего Постановления). Имеющиеся в материалах дела документы, в частности, касающиеся дисциплинарного разбирательства в отношении заявителя, указывают, что в ходе процесса просмотра записывались и сохранялись как факт отправки/получения сообщений заявителем, так и содержание указанных сообщений (см. §§ 18 и 20 настоящего Постановления).

76. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что, несмотря на требование работодателя, заявитель обменивался письмами личного содержания со своей невестой и своим братом (см. § 21 настоящего Постановления). Некоторые сообщения носили интимный характер (ibid.).

77. Европейский Суд полагает, что из материалов дела ясно следует, что заявитель был в действительности уведомлен о запрете на использование Интернета в личных целях, указанном в правилах внутреннего распорядка компании (см. § 14 настоящего Постановления). Однако недостаточно ясно, был ли заявитель уведомлен о просмотре его сообщений до того, как такие действия стали осуществляться. Так, власти государства-ответчика утверждали, что заявитель ознакомился с информационным письмом работодателя в неустановленный день между 3 и 13 июля 2007 г. (см. выше § 16). Тем не менее внутригосударственные суды не уточнили, был ли заявитель уведомлен о контроле за перепиской до ее начала, учитывая, что работодатель записывал сообщения в режиме реального времени с 5 по 13 июля 2007 г. (см. § 17 настоящего Постановления).

78. В любом случае, по-видимому, заявитель не был заранее уведомлен о масштабе и степени контролирующей деятельности работодателя или о возможности того, что работодатель может получить доступ непосредственно к содержанию переписки заявителя.

79. Европейский Суд также принимает во внимание довод заявителя о том, что он сам создал рассматриваемый адрес в программе обмена мгновенными сообщениями компании Yahoo и что он один знал пароль от него (см. § 68 настоящего Постановления). Кроме того, Европейский Суд отмечает, что материалы дела указывают на то, что работодатель также просматривал личный адрес заявителя в программе обмена мгновенными сообщениями компании Yahoo (см. § 21 настоящего Постановления). В действительности заявитель создал рассматриваемый адрес в программе обмена мгновенными сообщениями компании Yahoo по указанию работодателя для обработки запросов покупателей (см. § 11 настоящего Постановления), и у работодателя был к нему доступ.

80. Остается открытым вопрос о том, позволяли ли заявителю, и если да, то в какой степени, примененные работодателем ограничения разумно ожидать приватности в своей переписке. В любом случае указания работодателя не могут полностью устранить социальную личную жизнь на работе. Уважение личной жизни и неприкосновенности корреспонденции продолжает действовать, даже если они ограничены по мере необходимости.

81. С учетом вышеизложенного Европейский Суд считает, что на переписку, которую заявитель вел с рабочего места, распространялись понятия "личная жизнь" и "корреспонденция". Следовательно, статья 8 Конвенции применима в обстоятельствах настоящего дела.

D. Соблюдение требований статьи 8 Конвенции

1. Доводы сторон и комментарии третьих сторон

(а) Заявитель

82. В представленных в Большую Палату Европейского Суда замечаниях заявитель утверждал, что Палата Суда не уделила достаточно внимания определенным фактическим обстоятельствам дела. Во-первых, заявитель подчеркивал специфические характеристики программы обмена мгновенными сообщениями компании Yahoo, предназначенной для личного использования. Решение работодателя заявителя использовать эту программу в рабочем контексте не изменило тот факт, что изначально программа предназначалась для личного общения. Таким образом, заявитель считал, что он являлся единственным владельцем адреса в программе обмена мгновенными сообщениями компании Yahoo, открытого им по просьбе работодателя.

83. Во-вторых, заявитель утверждал, что его работодатель не установил никаких правил пользования Интернетом. Заявитель не был уведомлен о каком-либо предупреждении о возможном контроле или прочтении содержания его переписки, кроме того, он не давал на это согласия. Если бы такие правила существовали и заявитель был бы уведомлен о них, он бы воздержался от разглашения определенных аспектов своей личной жизни с помощью программы обмена мгновенными сообщениями компании Yahoo.

84. В-третьих, заявитель считал, что следует проводить различие между использованием Интернета в личных целях и с целью получения выгоды и "небольшим безвредным частным разговором", который не преследовал извлечение какой-либо выгоды и никаким образом не повредил работодателю. В связи с этим заявитель отметил, что в ходе дисциплинарного разбирательства работодатель не утверждал, что заявитель причинил какой-либо ущерб компании. Заявитель подчеркнул прогресс в сфере информации и коммуникационных технологий, а также изменения в социальных обычаях и действиях, связанных с использованием указанных технологий. Заявитель полагал, что современные условия работы делают невозможным провести четкое различие между личной и профессиональной жизнью, и оспорил законность какой-либо административной схемы, запрещающей в личных целях использование Интернета и связанных с ним технических устройств.

85. Заявитель утверждал, что с точки зрения закона, власти Румынии не выполнили свою позитивную обязанность, предусмотренную статьей 8 Конвенции, а именно внутригосударственные суды не отменили решение об увольнении заявителя, хотя они признали, что имело место нарушение права заявителя на уважение его личной переписки.

86. Во-первых, заявитель утверждал, что Палата Европейского Суда неправильно признала настоящее дело отличающимся от дела "Копланд против Соединенного Королевства" (упоминавшееся выше, § 42). По мнению заявителя, решающим фактором при анализе дела являлся не вопрос о том, относился ли работодатель терпимо к использованию Интернета в личных целях, а тот факт, что работодатель не предупредил работника о том, что его переписка может контролироваться. В связи с этим заявитель утверждал, что его работодатель сначала стал наблюдать за ним и только позже дал ему возможность разобраться, какая переписка была личной, а какая - рабочей. Европейский Суд должен был рассмотреть оба вопроса: давал ли полный запрет на использование Интернета в личных целях работодателю право контролироваться деятельность своих работников, и должен ли работодатель был приводить причины таких действий.

87. Во-вторых, заявитель считал, что анализ Палатой Европейского Суда вопросов, связанных со второй частью статьи 8 Конвенции, не соответствовал прецедентной практике Европейского Суда в том, что Палата не пыталась уточнить, соответствовало ли вмешательство в право заявителя на уважение его личной жизни и корреспонденции закону, преследовало ли оно законную цель и было ли необходимо в демократическом обществе.

88. Принимая во внимание юрисдикцию судов по трудовым спорам, заявитель утверждал, что суды были полномочны проводить полную оценку законности и обоснованности представленной на их рассмотрение меры. Именно суды должны были требовать представить необходимые доказательства и поднимать соответствующие фактические и юридические вопросы, даже если они не затрагивались сторонами. Следовательно, суд по трудовым спорам обладал обширными полномочиями по рассмотрению вопросов, связанных с трудовыми спорами, включая вопросы, касающиеся уважения права на личную жизнь и корреспонденцию.

89. Однако в деле заявителя внутригосударственные суды применили ограничительный подход, просто оставив решение работодателя без изменения. Они неправильно оценили фактические обстоятельства дела и не приняли во внимание особенности общения в виртуальном пространстве. Таким образом, нарушение права заявителя на уважение его личной жизни и корреспонденции было умышленным и незаконным, и его целью являлся сбор информации, позволявшей прекратить трудовой договор с заявителем.

90. В заключение во время производства в Большой Палате Европейского Суда заявитель впервые обжаловал итог рассмотрения уголовной жалобы, поданной в 2007 году: в 2012 году Департамент по делам организованной преступности и терроризма прокуратуры при Высшем кассационном суде своим постановлением отказал в возбуждении уголовного дела, не установив факты дела надлежащим образом.

91. После слушаний в Большой Палате Европейского Суда заявитель сообщил в ответ на вопросы судей, что, поскольку его работодатель предоставил работникам только один принтер, все коллеги заявителя могли видеть содержание 45-страничной расшифровки переписки заявителя в программе обмена мгновенными сообщениями компании Yahoo.

92. Заявитель призывал Большую Палату Европейского Суда установить нарушение статьи 8 Конвенции, воспользоваться возможностью и подтвердить, что просмотр переписки работников мог осуществляться только в соответствии с применимым законодательством, должен был быть прозрачным и осуществляться на основаниях, предусмотренных законом, и что работодатель не мог просматривать переписку работников по своему усмотрению.

(b) Власти Румынии

93. Власти Румынии утверждали, что работодатель записывал содержание переписки заявителя с 5 по 13 июля 2007 г. и затем дал заявителю возможность объяснить использование им Интернета, которое носило более существенный характер, чем у его коллег. Власти Румынии подчеркнули, что, поскольку заявитель настаивал, что содержание его переписки имело отношение к работе, работодатель проверил эти утверждения.

94. Власти Румынии отмечали, что в своей жалобе на решение суда первой инстанции заявитель не обжаловал вывод суда о том, что заявитель был уведомлен о том, что работодатель будет контролировать его пользование Интернетом. В связи с этим власти государства-ответчика представили копию информационного письма работодателя, подписанную заявителем. На основании журнала учета, представленного работодателем, власти государства-ответчика отметили, что заявитель расписался на письме между 3 и 13 июля 2007 г.

95. Власти Румынии также утверждали, что работодатель записывал переписку заявителя в режиме реального времени. Нет никаких доказательств того, что работодатель просматривал бы предыдущую переписку заявителя или его частную электронную почту.

96. Власти государства-ответчика согласились с выводами Палаты Европейского Суда и утверждали, что власти Румынии выполнили свою позитивную обязанность, предусмотренную статьей 8 Конвенции.

97. Во-первых, власти государства-ответчика отмечали, что заявитель решил представить свои жалобы внутригосударственным судам в контексте трудового спора. Суды рассмотрели все жалобы заявителя и оценили все затронутые интересы, но основной целью их анализа был вопрос о том, соответствовало ли дисциплинарное производство по делу заявителя требованиям законодательства Румынии. Заявитель мог подать во внутригосударственные суды особую жалобу на нарушение права на уважение личной жизни, например, путем подачи иска в соответствии с положениями Закона N 677/2001 или иска из причинения вреда, но он решил этого не делать. Заявитель также подал уголовную жалобу, которая привела к отказу в возбуждении уголовного дела на том основании, что осуществлявшийся работодателем контроль за перепиской сотрудников был законным.

98. Ссылаясь именно на позитивную обязанность государства, власти Румынии отмечали, что в государствах - членах Совета Европы применялись разные подходы к регулированию вопроса о контроле работодателя за своими сотрудниками. Некоторые государства относили данный вопрос к более широкой сфере обработки персональных данных, в то время как другие принимают специальное законодательство в этой области. Даже среди государств последней указанной группы нет единства относительно пределов и цели контроля со стороны работодателя, предварительного уведомления сотрудников или использования Интернета в личных целях.

99. Ссылаясь на упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Кёпке против Германии", власти Румынии настаивали, что внутригосударственные суды надлежащим образом сбалансировали право заявителя на уважение личной жизни и корреспонденции и право работодателя заявителя организовывать работу внутри компании и следить за ней. По утверждению властей государства-ответчика, если переписка контролировалась частным лицом, надлежащая проверка со стороны внутригосударственных судов была достаточной в целях статьи 8 Конвенции, и отсутствовала необходимость в ее особой защите с помощью норм права.

100. Власти Румынии также утверждали, что внутригосударственные суды рассмотрели законность и необходимость решения работодателя и пришли к выводу о том, что дисциплинарное производство было проведено в соответствии с действовавшим в рассматриваемое время законодательством. Власти государства-ответчика уделили особое внимание способу проведения дисциплинарного разбирательства, особенно предоставленной заявителю возможности объяснить, имела ли его переписка частный характер. Если бы он воспользовался предоставленной возможностью, внутригосударственные суды оценивали бы важные для заявителя интересы по-другому.

101. В связи с этим власти Румынии отметили, что в ходе рассмотрения дела внутригосударственными судами заявитель сам представил полную расшифровку своей переписки, не указав каких-либо ограничений, хотя вместо этого заявитель мог сообщить только названия соответствующих адресов или представить выдержки из писем, например, те, в которых не содержалось информации интимного характера. Власти Румынии также оспорили доводы заявителя о том, что содержание его переписки было разглашено его коллегам, и отметили, что доступ к данным имели только три члена дисциплинарной комиссии.

102. Власти Румынии также считали, что решение работодателя было вызвано настоятельной необходимостью, поскольку ему нужно было проверить доводы, выдвинутые заявителем в рамках дисциплинарного производства, чтобы определить, выполнил ли заявитель требования правил внутреннего распорядка компании.

103. В заключение, власти государства-ответчика полагали, что следует проводить различие между характером переписки и ее содержанием. Власти Румынии отметили, как и Палата Европейского Суда, что внутригосударственные суды вообще не рассматривали содержание переписки заявителя, а только учли ее характер и установили, что она была частной.

104. Таким образом, власти Румынии делали вывод о том, что жалоба заявителя на нарушение статьи 8 Конвенции является явно необоснованной.

(с) Третьи стороны

(i) Власти Франции

105. Власти Франции ссылались, в частности, на существовавшую в их стране концепцию пределов позитивной обязанности властей обеспечивать уважение личной жизни и корреспонденции работников. Власти Франции представили подробный обзор соответствующих положений французского гражданского права, трудового права и уголовного права в этой области. По мнению властей Франции, статья 8 Конвенции применялась только к строго персональным данным, корреспонденции и деятельности в электронном пространстве. В связи с этим они сослались на сложившуюся прецедентную практику Кассационного суда Франции о том, что любые данные, обработанные, отправленные или полученные с помощью принадлежащего работодателю электронного оборудования, изначально предполагаются профессиональными по своей природе, если только работник ясно и четко не обозначил их как частные.

106. Власти Франции утверждали, что государствам должна быть предоставлена широкая свобода усмотрения в данной области, поскольку целью является достижение баланса между противостоящими частными интересами. Работодатель может просматривать используемую работником профессиональную информацию и корреспонденцию в разумной степени, если при этом преследуется законная цель, и может использовать результаты просмотра в ходе дисциплинарного производства. Власти Франции подчеркнули, что работников необходимо заранее уведомлять о таком контроле со стороны работодателя. Кроме того, если речь шла о данных, прямо обозначенных работником как личные, работодатель может просить суды провести следственные действия и дать указания судебным приставам оценить соответствующие данные и записать их содержание.

(ii) Европейская конфедерация профсоюзов

107. Европейская конфедерация профсоюзов утверждала, что крайне важно защищать приватность в рабочей атмосфере, учитывая, в частности, тот факт, что в этом отношении работники очень зависят от работодателей. После перечисления применимых принципов международного и европейского права Европейская конфедерация профсоюзов отметила, что доступ к Интернету должен рассматриваться как одно из прав человека и что право на уважение корреспонденции должно быть лучше защищено. Вместе с тем требуется согласие или как минимум предварительное уведомление сотрудников, а также следует информировать представителей работников до того, как работодатель начинает обрабатывать персональные данные работников.

2. Мнение Большой Палаты Европейского Суда

(а) Касается ли настоящее дело позитивного или негативного обязательства

108. Европейскому Суду необходимо определить, должно ли настоящее дело рассматриваться в свете негативного или позитивного обязательства государства. Европейский Суд повторяет, что в силу статьи 1 Конвенции Договаривающиеся Государства обязаны "обеспечить каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в... настоящей Конвенции". Хотя основной целью статьи 8 Конвенции остается защита граждан от произвольного вмешательства со стороны органов государственной власти, она также может налагать на государство определенные позитивные обязательства для обеспечения защиты прав, гарантированных статьей 8 Конвенции (см. среди многих прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "X и Y против Нидерландов" (X and Y v. Netherlands) от 26 марта 1985 г., Series A, N 91, § 23, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хэмэлэинен против Финляндии" (Hamalainen v. Finland), жалоба N 37359/09, ECHR 2014, § 62).

109. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что обжалуемая заявителем мера, а именно просмотр его переписки, осуществленной с помощью программы обмена мгновенными сообщениями компании Yahoo, что привело к возбуждению против заявителя дисциплинарного производства и увольнению за нарушение правил внутреннего распорядка компании-работодательницы, которыми запрещалось пользоваться ресурсами компании в личных целях, была осуществлена не органом государственной власти, а коммерческой частной компанией. Таким образом, контроль переговоров заявителя и просмотр работодателем их содержания с целью оправдать увольнение заявителя не могут рассматриваться как "вмешательство" в его право со стороны органа государственной власти.

110. Тем не менее Европейский Суд указывает, что внутригосударственные суды согласились с мерой, предпринятой компанией-работодательницей. Действительно, контроль за перепиской заявителя не являлся результатом прямого вмешательства органов государственной власти Румынии, однако они будут нести ответственность, если обжалуемые факты будут обусловлены неспособностью властей обеспечить использование заявителем его права, гарантированного статьей 8 Конвенции (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Обст против Германии" (Obst v. Germany) от 23 сентября 2010 г., жалоба N 425/03* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2015. N 6 (примеч. редактора).), §§ 40 и 43, и Постановление Европейского Суда по делу "Шют против Германии" (Schuth v. Germany), жалоба N 1620/03* (* См.: там же. N 4 (примеч. редактора).), ECHR 2010, §§ 54 и 57).

111. В свете особых обстоятельств дела, описанных в § 109 настоящего Постановления, Европейский Суд полагает, учитывая свои выводы относительно применимости статьи 8 Конвенции (см. § 81 настоящего Постановления) и тот факт, что право заявителя на уважение его личной жизни и корреспонденции было нарушено действиями частного работодателя, что настоящая жалоба должна быть рассмотрена с точки зрения позитивных обязательств государства.

112. Хотя границы между конвенционными позитивными и негативными обязательствами государства не определены достаточно четко, применимые принципы, тем не менее, похожи. В обоих случаях следует, в частности, принимать во внимание справедливый баланс, которого необходимо достичь при уравновешивании конкурирующих интересов отдельного лица и сообщества в целом и на который распространяется действие предоставленной государству свободы усмотрения (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Паломо Санчес и другие против Испании" (Palomo Sanchez and Others v. Spain), жалоба N 28955/06 и три других, ECHR 2011, § 62).

(b) Общие принципы, применимые к оценке позитивного обязательства государства обеспечивать уважение личной жизни и корреспонденции в контексте трудовых отношений

113. Европейский Суд повторяет, что выбор способов соблюдения требований статьи 8 Конвенции в сфере взаимоотношений лиц в принципе относится к сфере свободного усмотрения Договаривающихся Государств. Существуют различные способы соблюдения права на личную жизнь, и характер обязательства государства будет зависеть от определенного аспекта рассматриваемой личной жизни (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сёдерман против Швеции" (Soderman v. Sweden), жалоба N 5786/08, ECHR 2013, § 79, с дальнейшими ссылками).

114. Таким образом, задачей Европейского Суда в настоящем деле является прояснить характер и пределы позитивного обязательства государства защищать право заявителя на уважение его личной жизни и корреспонденции в контексте его трудовой занятости.

115. Европейский Суд отмечает, что он постановил, что при некоторых обстоятельствах позитивные обязательства государства по смыслу статьи 8 Конвенции не считаются исполненными надлежащим образом, если государство не обеспечивает уважение личной жизни и взаимоотношений между людьми путем принятия соответствующих законодательных актов, учитывая различные интересы, которые подлежат защите в определенном контексте (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "X и Y против Нидерландов", §§ 23, 24 и 27, и Постановление Европейского Суда по делу "M.C. против Болгарии" (M.C. v. Bulgaria), жалоба N 39272/98, ECHR 2003-XII, § 150, оба касающиеся сексуальных домогательств в отношении несовершеннолетних, см. также Постановление Европейского Суда по делу "K.U. против Финляндии" (K.U. v. Finland), жалоба N 2872/02, ECHR 2008, §§ 43 и 49, касающееся объявления интимного характера, размещенного на интернет-доске объявлений от имени несовершеннолетнего лица, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сёдерман против Швеции", § 85, об эффективности средств правовой защиты применительно к предполагаемому нарушению принципа неприкосновенности личности, совершенному близким родственником, а также Постановление Европейского Суда по делу "Кодарча против Румынии" (Codarcea v. Romania) от 2 июня 2009 г., жалоба N 31675/04, §§ 102-104, о медицинской халатности).

116. Европейский Суд согласен с тем, что защитные меры должны содержаться не только в трудовом законодательстве, но и в гражданском и уголовном законах. В отношении трудового законодательства необходимо уточнить, должны ли были в настоящем деле власти государства-ответчика создать законодательную базу для защиты права заявителя на уважение его личной жизни и корреспонденции в контексте его трудовых отношений с частной компанией-работодательницей.

117. В связи с этим Европейский Суд прежде всего полагает, что трудовое законодательство отличается особыми чертами, которые следует принимать во внимание. Взаимоотношения работодателя и работника носят договорный характер с особыми правами и обязанностями каждой стороны и характеризуются юридической субординацией. Они регулируются отдельными правовыми нормами, которые значительно отличаются от правил, действующих в отношении взаимоотношений между частными лицами (см. Постановление Европейского Суда по делу "Сомье против Франции" (Saumier v. France) от 12 января 2017 г., жалоба N 74734/14, § 60).

118. С регулирующей точки зрения трудовое законодательство оставляет место для переговоров между сторонами трудового договора. Так, обычно сами стороны регулируют значительную часть своих взаимоотношений (см., mutatis mutandis, Решение Европейского Суда по делу "Вертлунд против Швеции" (Wretlund v. Sweden) от 9 марта 2004 г., жалоба N 46210/99, касающееся соответствия требованиям статьи 8 Конвенции обязанности заявителя, работника на атомном комбинате, пройти проверку на использование наркотиков, в отношении действий профсоюзов в свете статьи 11 Конвенции см. Постановление Европейского Суда по делу "Густафссон против Швеции" (Gustafsson v. Sweden) от 25 апреля 1996 г., Reports 1996-II, § 45, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Демир и Байкара против Турции" (Demir and Baykara v. Turkey), жалоба N 34503/97, ECHR 2008, §§ 140-146, в отношении особых дел гражданских служащих). Из имеющегося в распоряжении Европейского Суда сравнительного правового материала также следует, что в Европе отсутствует консенсус по данному вопросу. Только в нескольких государствах-членах четко урегулирован вопрос осуществления работниками своего права на уважение личной жизни и корреспонденции на рабочем месте (см. § 25 настоящего Постановления).

119. В свете изложенного Европейский Суд полагает, что Договаривающимся Государствам должна быть предоставлена широкая свобода усмотрения при оценке необходимости установления правовой базы, регулирующей условия, при которых работодатель может контролировать электронные или иные средства общения своих работников нерабочего характера, осуществляемые с рабочего места.

120. Тем не менее предоставляемая государствам в этом отношении свобода усмотрения не может быть безграничной. Внутригосударственные органы власти должны обеспечить, чтобы применение работодателем мер по контролю корреспонденции и других средств общения, независимо от степени и продолжительности этих мер, сопровождалось бы надлежащими и достаточными гарантиями против злоупотреблений (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Класс и другие против Германии" (Klass and Others v. Germany) от 6 сентября 1978 г., Series A, N 28, § 50, и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Роман Захаров против Российской Федерации", §§ 232-234).

121. Европейский Суд осознает происходящие быстрые изменения в этой области. Вместе с тем он считает, что пропорциональность и процессуальные гарантии против произвола являются существенными. В этом контексте внутригосударственные власти должны рассматривать как относящиеся к делу следующие факторы:

(i) был ли сотрудник уведомлен о вероятности того, что работодатель может принять меры для контроля корреспонденции и других средств общения, а также об осуществлении таких мер. Хотя на практике работников можно уведомлять различными способами, в зависимости от фактических обстоятельств каждого дела Европейский Суд считает, чтобы меры соответствовали требованиям статьи 8 Конвенции, в уведомлении обычно должен ясно быть указан характер контроля, а само уведомление направлено заранее;

(ii) степень контроля со стороны работодателя и степень вмешательства в личное пространство работника. В этом отношении следует проводить различие между контролем за характером переписки и ее содержанием. Также необходимо учитывать, контролируются ли все сообщения или только часть из них, а также вопрос о том, ограничен ли контроль по времени и ограничено ли количество лиц, которое может изучать его результаты (см. упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Кёпке против Германии"). То же самое применимо и к объему контролируемой информации;

(iii) указал ли работодатель законные причины для оправдания контроля за сообщениями и оценки их содержания (см. §§ 38, 43 и 45 настоящего Постановления для обзора международного и европейского законодательства в этой области). Поскольку контроль содержания переписки по своей природе носит более агрессивный характер, его применение требует более серьезных оправданий;

(iv) будет ли возможно установить систему контроля, основанную на менее агрессивных методах и мерах проникновения в личную жизнь человека, чем прямой просмотр содержания переписки работника. В связи с этим в свете определенных обстоятельств каждого дела должна проводиться оценка того, могла ли поставленная работодателем цель быть достигнута без прямой оценки полной переписки переговоров работника;

(v) последствия контроля для работника, в отношении которого он осуществляется (см., mutatis mutandis, аналогичные критерии, примененные при оценке пропорциональности вмешательства в осуществление свободы выражения мнения, защищаемой статьей 10 Конвенции, в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Компания "Аксель Шпрингер" против Германии" (Axel Springer AG v. Germany) от 7 февраля 2012 г., жалоба N 39954/08, § 95, с дальнейшими ссылками), и использование работодателем результатов контроля, в частности, были ли эти результаты использованы для достижения заявленной цели примененной меры (см. упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Кёпке против Германии");

(vi) были ли работнику обеспечены надлежащие гарантии, особенно если контроль со стороны работодателя характеризовался мерами вмешательства в личную сферу. Данные гарантии должны особенно обеспечивать то, что работодатель не сможет ознакомиться с содержанием рассматриваемых сообщений, если только работник не был заранее уведомлен о такой возможности.

В рассматриваемом контексте стоит повторить следующее: чтобы трудовые отношения были плодотворными, они должны основываться на взаимном доверии (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Паломо Санчес и другие против Испании", § 76).

122. В заключение, внутригосударственные органы власти должны обеспечивать, чтобы работник, чья переписка стала предметом контроля, имел бы доступ к средству правовой защиты в суде, имеющему полномочия определять как минимум по существу, насколько были соблюдены приведенные выше критерии и была ли обжалуемая мера законной (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Обст против Германии", § 45, и упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Кёпке против Германии").

123. В настоящем деле Европейский Суд оценит, каким образом суды Румынии, в которые обратился заявитель, рассмотрели его жалобу на нарушение его работодателем права на уважение личной жизни и корреспонденции заявителя в контексте трудовых отношений.

(с) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

124. Европейский Суд отмечает, что внутригосударственные суды постановили, что в деле были затронуты следующие интересы: с одной стороны, право заявителя на уважение его личной жизни, а с другой - право работодателя участвовать в контроле за деятельностью работников, включая сопутствующие дисциплинарные полномочия с целью обеспечить бесперебойную работу предприятия (см. §§ 28 и 30 настоящего Постановления). Европейский Суд полагает, что в силу позитивных обязательств государства, предусмотренных статьей 8 Конвенции, внутригосударственные органы власти должны были сбалансировать указанные конкурирующие интересы.

125. Европейский Суд подчеркивает, что предметом поданной на его рассмотрение жалобы является предполагаемая неспособность внутригосударственных властей в контексте трудового спора защитить предусмотренное статьей 8 Конвенции право заявителя на уважение его личной жизни и корреспонденции в сфере трудовых отношений. В ходе производства по делу заявитель обжаловал как на внутригосударственном уровне, так и в Европейском Суде факт контроля работодателя за его перепиской в программе обмена мгновенными сообщениями компании Yahoo и факт использования содержания этих сообщений в ходе последовавшего дисциплинарного разбирательства в отношении заявителя.

126. Что касается того, разгласил ли работодатель содержание сообщений заявителя его коллегам по работе (см. § 26 настоящего Постановления), Европейский Суд отмечает, что данный довод не подтвержден достаточным образом материалами дела и заявитель не представил каких-либо дополнительных доказательств на слушаниях в Большой Палате Европейского Суда (см. § 91 настоящего Постановления).

127. Исходя из изложенного Европейский Суд полагает, что настоящая жалоба касается увольнения заявителя на основании просмотра его переписки, осуществленной работодателем заявителя. Если быть точнее, Европейский Суд должен уточнить, установили ли внутригосударственные органы власти баланс согласно требованиям статьи 8 Конвенции между правом заявителя на уважение его личной жизни и корреспонденции и интересами заявителя. Следовательно, задачей Европейского Суда является определение того, достигли ли компетентные внутригосударственные органы власти с учетом обстоятельств дела справедливого баланса между конкурирующими в деле интересами, когда они согласились с мерами по контролю, примененными к заявителю (см., mutatis mutandis, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Паломо Санчес и другие против Испании", § 62). Европейский Суд признает, что работодатель законно заинтересован в бесперебойной работе его компании и что этого можно достичь путем создания механизмов проверки того, осуществляют ли работники компании свои обязанности надлежащим образом и с необходимым усердием.

128. С учетом вышеизложенного Европейский Суд сначала рассмотрит, каким образом внутригосударственные суды установили соответствующие факты в настоящем деле. Как Суд муниципалитета, так и Апелляционный суд постановили, что заявитель был предварительное уведомлен своим работодателем (см. §§ 28 и 30 настоящего Постановления). Затем Европейский Суд должен выяснить, были ли соблюдены требования Конвенции внутригосударственными судами при рассмотрении дела заявителя.

129. Прежде всего Европейский Суд полагает полезным повторить, что, когда речь идет об установлении фактов, он постоянно помнит о второстепенной роли своих задач и должен с осторожностью принимать на себя роль суда первой инстанции для установления фактов, если обстоятельства дела позволяют этого избежать (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мустафа Тунч и Фэджире Тунч против Турции" (Mustafa Tunc and Fecire Tunc v. Turkey) от 14 апреля 2015 г., жалоба N 24014/05* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 1 (примеч. редактора).), § 182). Если имело место рассмотрение дела на внутригосударственном уровне, задачей Европейского Суда не является подменять своей оценкой фактов оценку, осуществленную судами государства-ответчика, и именно внутригосударственные суды должны устанавливать факты на основании представленных им доказательств (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Эдвардс против Соединенного Королевства" (Edwards v. United Kingdom) от 16 декабря 1992 г., Series A, N 247-B, § 34). Хотя Европейский Суд не связан выводами внутригосударственных судов и может выполнять свою оценку с учетом предоставленных ему материалов, при обычных обстоятельствах требуются убедительные факты, чтобы заставить Европейский Суд отступить от выводов относительно установления фактов, сделанных судами государства-ответчика (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Джулиани и Гаджио против Италии" (Giuliani and Gaggio v. Italy) жалоба N 23458/02, ECHR 2011 (извлечения), § 180, и Постановление Европейского Суда по делу "Айдан против Турции" (Aydan v. Turkey) от 12 марта 2013 г., жалоба N 16281/10, § 69).

130. Представленные Европейскому Суду доказательства свидетельствуют о том, что заявитель был уведомлен о правилах внутреннего распорядка компании-работодательницы, согласно которым запрещалось использование ресурсов компании в личных целях (см. § 12 настоящего Постановления). Заявитель ознакомился с содержанием этого документа и 20 декабря 2006 г. расписался в прочтении на его копии (см. § 14 настоящего Постановления). Кроме того, работодатель разослал всем сотрудникам информационное письмо, датированное 26 июня 2007 г., в котором им напоминалось о запрете использовать ресурсы компании в личных целях и сообщалось, что один сотрудник уже был уволен за нарушение данного правила (см. § 15 настоящего Постановления). Заявитель ознакомился с информационным письмом и расписался на копии в его прочтении в неустановленный день между 3 и 13 июля 2007 г. (см. § 16 настоящего Постановления). В заключение Европейский Суд отмечает, что 13 июля 2007 г. работодатель дважды вызывал заявителя для дачи объяснений относительно использования заявителем Интернета в личных целях (см. §§ 18 и 20 настоящего Постановления). Первоначально, после того, как заявителю показали схемы интернет-соединений его и его коллег, заявитель утверждал, что использовал программу обмена мгновенными сообщениями компании Yahoo только в рабочих целях (см. выше §§ 18 и 19). Впоследствии, когда через 50 минут заявителю представили 45-страничную расшифровку его сообщений с братом и невестой, он сказал работодателю, что, по его мнению, последний совершил преступление, нарушив тайну корреспонденции (см. § 22 настоящего Постановления).

131. Европейский Суд отмечает, что внутригосударственные суды правильно определили конкурирующие в деле интересы, сославшись непосредственно на право заявителя на уважение его личной жизни, а также применимые правовые принципы (см. §§ 28 и 30 настоящего Постановления). В частности, Апелляционный суд г. Бухареста прямо сослался на принципы необходимости, уточнения цели, прозрачности, законности, пропорциональности и безопасности, изложенные в Директиве 95/46/ЕС, и отметил, что контроль использования Интернета и электронных сообщений на рабочем месте обусловливался указанными принципами (см. § 30 настоящего Постановления). Внутригосударственные суды также рассмотрели вопрос о том, было ли дисциплинарное производство проведено в состязательном формате и была ли заявителю предоставлена возможность высказать свои доводы.

132. Остается установить, каким образом власти государства-ответчика приняли во внимание изложенные выше критерии (см. § 121 настоящего Постановления) в своих рассуждениях, когда они противопоставляли право заявителя на уважение личной жизни и корреспонденции праву работодателя контролировать деятельность компании, включая соответствующие дисциплинарные полномочия, с целью обеспечить бесперебойную работу компании.

133. Что касается вопроса о том, был ли заявитель заранее уведомлен работодателем, Европейский Суд отмечает, что он уже пришел к выводу, что заявитель, по-видимому, не был заранее уведомлен о степени и характере контроля со стороны работодателя или о возможности того, что работодатель мог получить доступ непосредственно к содержанию писем заявителя (см. § 78 настоящего Постановления). Относительно возможности контроля Европейский Суд отмечает, что Суд муниципалитета Бухарест просто отметил, что "работник был уведомлен о том, что незадолго до применения к нему дисциплинарных санкций другого работника уволили" (см. § 28 настоящего Постановления), и Апелляционный суд г. Бухареста установил, что заявителя предупредили о том, что он не должен был использовать ресурсы компании в личных целях (см. § 30 настоящего Постановления). Следовательно, внутригосударственные суды не определили, был ли заявитель заранее уведомлен о возможности того, что работодатель может инициировать меры наблюдения за работниками, а также о пределах и характере таких мер. Европейский Суд указывает следующее: чтобы считаться предварительным, уведомление от работодателя должно поступить до начала наблюдения, особенно если наблюдение связано с оценкой содержания писем работника. В этом направлении указывают и международные, и европейские стандарты, требуя, чтобы субъект наблюдения был бы уведомлен до проведения каких-либо контролирующих мероприятий (см. §§ 38 и 43 настоящего Постановления, см. также сравнительное правовое исследование, § 53 настоящего Постановления).

134. Что касается пределов контроля и степени вмешательства в личную жизнь заявителя, Европейский Суд отмечает, что данный вопрос не рассматривался ни Судом муниципалитета Бухарест, ни Апелляционным судом г. Бухареста (см. §§ 28 и 30 настоящего Постановления), даже при том, что, по-видимому, работодатель записывал все сообщения заявителя в рассматриваемый период в режиме реального времени, оценивал их и распечатал их расшифровку (см. §§ 17 и 21 настоящего Постановления).

135. Также внутригосударственные суды, по-видимому, не оценили достаточным образом, имелись ли законные основания, оправдывающие наблюдение за сообщениями заявителя. Европейский Суд вынужден отметить, что Апелляционный суд г. Бухареста не указал, какая особая цель могла бы оправдать в настоящем деле такой строгий контроль. Действительно, на этот вопрос не ответил и Суд муниципалитета Бухарест, который упомянул о необходимости избегать причинения вреда системам информационных технологий компании, об ответственности, которую несет компания в случае незаконной деятельности в киберпространстве, и о разглашении коммерческих тайн (см. § 28 настоящего Постановления). Однако, по мнению Европейского Суда, данные примеры носят только теоретический характер, поскольку ничто не заставляет предполагать, что заявитель действительно подверг бы компанию одной из перечисленных угроз. Кроме того, Апелляционный суд г. Бухареста вообще не рассматривал этот вопрос.

136. Кроме того, ни Суд муниципалитета Бухарест, ни Апелляционный суд г. Бухареста не рассмотрели надлежащим образом, могла ли поставленная работодателем цель быть достигнута менее агрессивными методами, чем оценка фактического содержания писем заявителя.

137. Более того, ни один суд не рассмотрел тяжесть последствий рассматриваемого наблюдения и последовавшего дисциплинарного производства. В этом отношении Европейский Суд отмечает, что к заявителю было применено самое строгое дисциплинарное взыскание, а именно увольнение.

138. В заключение Европейский Суд отмечает, что внутригосударственные суды не определили следующее: когда работодатель вызвал заявителя для дачи объяснений относительно использования ресурсов компании, в частности, Интернета (см. §§ 18 и 20 настоящего Постановления), он уже оценил содержание рассматриваемых писем  Европейский Суд отмечает, что внутригосударственные органы власти не установили, в какой момент в ходе дисциплинарного производства работодатель оценил рассматриваемую информацию. По мнению Европейского Суда, согласие с тем, что содержание переписки может быть оценено на любом этапе дисциплинарного производства, противоречит принципу прозрачности (см. в этом отношении Рекомендацию Комитета министров Совета Европы CM/Rec(2015)5, упоминавшуюся в § 43 настоящего Постановления, перспективу сравнительного законодательства см. в § 54 настоящего Постановления).

139. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд полагает, что вывод Апелляционного суда г. Бухареста о том, что между конкурирующими интересами был установлен справедливый баланс (см. § 30 настоящего Постановления), достаточно спорный. Подобное утверждение представляется несколько формальным и теоретическим. Апелляционный суд г. Бухареста не объяснил особые причины, связанные с определенными обстоятельствами дела заявителя и его работодателя, которые обусловили данный вывод суда.

140. Таким образом, по-видимому, внутригосударственные суды не смогли установить, в частности, получил ли заявитель предварительное уведомление от своего работодателя о вероятности того, что его переписка с помощью программы обмена мгновенными сообщениями компании Yahoo может просматриваться, также они не приняли во внимание ни тот факт, что заявитель не был уведомлен о степени и характере наблюдения или о степени вмешательства в личную жизнь или в его корреспонденцию. Кроме того, суды не определили, во-первых, особые причины, оправдывающие введение мер наблюдения, во-вторых, мог ли работодатель использовать меры, связанные с мйньшей степенью вмешательства в личную жизнь и корреспонденцию заявителя, и, в-третьих, могла ли переписка заявителя быть оценена без его ведома (см. §§ 120-121 настоящего Постановления).

141. Принимая во внимание вышеизложенное и несмотря на предоставленную властям государства-ответчика свободу усмотрения, Европейский Суд полагает, что внутригосударственные власти не предоставили надлежащую защиту права заявителя на уважение его личной жизни и корреспонденции и что, следовательно, они не установили справедливого баланса между затронутыми интересами. Следовательно, имело место нарушение статьи 8 Конвенции.

ГАРАНТ:

Нумерация разделов приводится в соответствии с источником

IV. Применение статьи 41 Конвенции

142. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Ущерб

1. Материальный ущерб

143. В ходе рассмотрения его дела Большой Палатой Европейского Суда заявитель потребовал выплаты 59 976,12 евро в качестве компенсации предположительно причиненного его материального ущерба. Он объяснил, что эта сумма представляла собой текущую сумму дохода, который он бы получил, если бы его не уволили. На слушаниях в Большой Палате представители заявителя настаивали на требованиях справедливой компенсации.

144. В своих замечаниях, представленных в Палату Европейского Суда, власти Румынии утверждали, что они возражали против любой компенсации предположительно причиненного заявителю материального ущерба. По мнению властей государства-ответчика, заявленная сумма основывалась исключительно на предположениях, и отсутствовала причинно-следственная связь между увольнением заявителя и требуемой суммой компенсации ущерба.

145. Европейский Суд отмечает, что он установил нарушение статьи 8 Конвенции, поскольку внутригосударственные суды не установили относящиеся к делу факты и не смогли уравновесить надлежащим образом право заявителя на уважение его личной жизни и корреспонденции и интересы работодателя. Европейский Суд не усматривает наличия какой-либо причинно-следственной связи между установленным нарушением и заявленным материальным ущербом и поэтому отклоняет это требование.

2. Моральный вред

146. Во время рассмотрения дела Палатой Европейского Суда заявитель также требовал выплаты 200 000 евро в качестве компенсации морального вреда, предположительно причиненного ему увольнением. Заявитель утверждал, что из-за увольнения по дисциплинарным основаниям он не мог найти другую работу, что его уровень жизни как следствие ухудшился, что он утратил свой прежний социальный статус и что в результате в 2010 году с ним рассталась его невеста.

147. Власти Румынии в ответ утверждали, что установление факта нарушения Конвенции само по себе могло являться достаточной справедливой компенсацией. В любом случае власти государства-ответчика полагали, что требуемая сумма была чрезмерной в свете прецедентной практики Европейского Суда в этой области.

148. Европейский Суд считает, что установление факта нарушения Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией любого морального вреда, который мог бы быть причинен заявителю.

В. Судебные расходы и издержки

149. Во время рассмотрения его дела Палатой Европейского Суда заявитель также требовал выплаты 3 310 румынских лей (примерно 750 евро) в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных во время рассмотрения его обращения внутригосударственными судами, и 500 румынских лей (примерно 115 евро) в качестве компенсации за оплату услуг адвоката, который представлял его интересы во внутригосударственных судах. Заявитель также требовал выплаты 500 румынских лей в качестве компенсации за оплату услуг адвокатов, которые представляли его интересы в Европейском Суде. Заявитель представил следующие доказательства в подтверждение своих требований:

- копии соглашения об оказании правовой помощи и квитанцию об оплате 500 румынских лей, составлявших оплату услуг адвоката, который представлял его интересы во внутригосударственных судах;

- документы, доказывающие, что заявитель уплатил своему работодателю 2 700 и 610,30 румынских лей в качестве компенсации судебных расходов и издержек;

- копию квитанции на оплату 2 218,64 румынских лей, составляющих оплату услуг одного адвокатов, который представлял интересы заявителя в Европейском Суде.

Заявитель не просил компенсировать расходы, понесенные при рассмотрении его жалобы в Большой Палате Европейского Суда.

150. В свои замечаниях, представленных в Палату Европейского Суда, власти Румынии просили Европейский Суд присудить заявителю компенсацию только тех сумм, которые были необходимы и соответствовали надлежащим образом подтвержденным жалобам. В связи с этим власти Румынии утверждали, что заявитель не доказал, что он выплатил 500 румынских лей адвокатам, представлявшим его интересы в Европейском Суде, и что квитанция об оплате 500 румынских лей за услуги адвоката, представлявшего заявителя во внутригосударственных судах, не была подтверждена какими-либо документами, в которых бы фиксировалась проведенная почасовая работа юриста.

151. Согласно прецедентной практике Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение судебных расходов и издержек, только если доказано, что они были понесены в действительности, по необходимости и являлись разумными по количеству (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Приход греко-католической церкви в г. Лупени и другие против Румынии" (Lupeni Greek Catholic Parish and Others v. Romania), жалоба N 76943/11, ECHR 2016 (извлечения), § 187). В настоящем деле, принимая во внимание предоставленные ему документы и свою прецедентную практику, Европейский Суд полагает разумным присудить заявителю 1 365 евро в качестве компенсации всех заявленных расходов.

C. Процентная ставка при просрочке платежа

152. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд:

1) постановил 11 голосами "за" при шести - "против", что имело место нарушение статьи 8 Конвенции;

2) постановил 16 голосами "за" при одном - "против", что установление факта нарушения Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией причиненного заявителю морального вреда;

3) постановил 14 голосами "за" при трех - "против", что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев выплатить заявителю 1 365 евро (одну тысячу триста шестьдесят пять евро) в качестве компенсации судебных расходов и издержек, подлежащих переводу в валюту государства-ответчика по курсу, действующей на день выплаты, плюс любой налог, который может быть взыскан с заявителя;

(b) по истечении указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на указанную сумму должны начисляться простые проценты в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, действующей в период невыплаты, плюс три процента;

4) отклонил единогласно оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском и французском языках, вынесено во время публичных слушаний во Дворце прав человека в г. Страсбурге 5 сентября 2017 г.

Сёрен Пребенсен Заместитель Секретаря Большой Палаты Суда

Гвидо Раймонди Председатель Большой Палаты Суда

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Суда к настоящему Постановлению прилагаются следующие особые мнения:

(а) частично несовпадающее мнение судьи Ишиль Каракаш;

(b) совместное несовпадающее мнение судей Гвидо Раймонди, Дмитрия Дедова, Йона Фридрика Кьёльбро, Мартиньша Митса, Стефани Муру-Викстрём и Тима Айке.

Частично несовпадающее мнение судьи Ишиль Каракаш
(Перевод)

Я полностью согласна с выводом большинства судей относительно установления факта нарушения статьи 8 Конвенции.

Однако я не разделяю мнение большинства судей о том, что установление факта нарушения является достаточной справедливой компенсацией причиненного заявителю морального вреда.

Очевидно, что Европейский Суд присуждает некоторую сумму в порядке компенсации морального вреда в соответствии со статьей 41 Конвенции, если он считает "необходимым" компенсировать ущерб. Поскольку Европейский Суд располагает значительной свободой усмотрения при определении того, в каких случаях такую компенсацию следует присуждать заявителям, он иногда приходит к выводу о том, что установление факта нарушения само по себе является достаточной справедливой компенсацией и что денежная компенсация не требуется (см. среди многих прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Николова против Болгарии" (Nikolova v. Bulgaria), жалоба N 31195/96, ECHR 1999-II, § 76, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Винтер и другие против Соединенного Королевства" (Vinter and Others v. United Kingdom), жалоба N 66069/09 и две других* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 6 (примеч. переводчика).), ECHR 2013 (извлечения), и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мюррей против Нидерландов" (Murray v. Netherlands), жалоба N 10511/10* (* См.: там же (примеч. переводчика).), ECHR 2016). Чтобы прийти к такому выводу, Европейскому Суду необходимо учесть все обстоятельства дела, включая характер установленных нарушений и любые особые обстоятельства, касающиеся контекста дела (см., например, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Винтер и другие против Соединенного Королевства", и совместное частично несовпадающее мнение судей Дина Шпильманна, Андраша Шайо, Ишиль Каракаш и Паулу Пинту де Альбукерке в упоминавшемся выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мюррей против Нидерландов"). Если это оправдывают обстоятельства дела, как в деле "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom) (от 27 сентября 1995 г., Series A, N 324, § 219), в котором Европейский Суд отказался присуждать компенсацию морального вреда на том основании, что трое убитых подозреваемых террористов планировали разместить бомбу в Гибралтаре, или в силу характера установленного нарушения, как в деле "Тарахель против Швейцарии" (Tarakhel v. Switzerland) (Постановление Большой Палаты Европейского Суда, жалоба N 29217/12, ECHR 2014 (извлечения)), Европейский Суд приходил к выводу, что само установление факта нарушения является достаточной справедливой компенсацией какого-либо причиненного морального вреда. Другими словами, только в исключительных обстоятельствах Европейский Суд решает не присуждать компенсацию морального вреда.

Также могут иметь место случаи, когда Европейский Суд решает присудить сумму меньшую, чем в аналогичных делах по рассматриваемой статье Конвенции, опять же принимая во внимание особенности дела. Например, в деле "А. и другие против Соединенного Королевства" (A. and Others v. United Kingdom) (Постановление Большой Палаты Европейского Суда, жалоба N 3455/05, ECHR 2009) в контексте терроризма Европейский Суд привел подробные основания (§ 252, см. также Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Дель Рио Прада против Испании" (Del Rio Prada v. Spain), жалоба N 42750/09, ECHR 2013, § 145), объясняя, почему он присудил существенно более низкую сумму, чем в других делах о незаконном содержании под стражей.

В настоящем деле внутригосударственные суды не обеспечили надлежащую защиту права заявителя на уважение его личной жизни и корреспонденции: заявитель сильно пострадал от возбужденного в отношении него дисциплинарного производства, поскольку его в итоге уволили с занимаемой должности.

Это нарушение статьи 8 Конвенции, несомненно, причинило моральный вред заявителю, который не может быть удовлетворен одним только выводом Европейского Суда о том, что такой вред был причинен. По этой причине я голосовал за присуждение денежной суммы, даже незначительной, в виде справедливой компенсации за причиненный заявителю моральный вред.

Совместное несовпадающее мнение судей Гвидо Раймонди, Дмитрия Дедова, Йона Фридрика Кьёльбро, Мартиньша Митса, Стефани Муру-Викстрём и Тима Айке

Введение

1. Мы согласны с большинством судей, хотя некоторые из нас и несколько сомневаются в том, что, даже если на основании представленных в Европейский Суд фактов сложно усмотреть, как заявитель мог бы "разумно ожидать приватности" (см. ниже), статья 8 Конвенции применима к обстоятельствам настоящего дела (см. §§ 69-81 настоящего Постановления). Поскольку статья 8 Конвенции признана применимой к делу, мы также согласны с тем, что данная жалоба должна быть исследована с позиции позитивных обязательств государства-ответчика (см. § 111 настоящего Постановления). Исходя из соответствующих выводов, мы также соглашаемся с общими принципами, применимыми к оценке позитивных обязательств государства, изложенных в §§ 113-122 настоящего Постановления.

2. Однако по причинам, изложенным ниже, мы со всем уважением не можем согласиться с мнением большинства судей относительно правильного подхода к позитивному обязательству государства в контексте настоящего дела и категоричным утверждением большинства судей данной Палаты, что "внутригосударственные органы власти", под которыми большинство судей понимают суды по трудовым спорам, "не предоставили надлежащую защиту права заявителя на уважение его личной жизни и корреспонденции и что, следовательно, они не достигли справедливого баланса между затронутыми интересами" (см. § 141 настоящего Постановления).

Принцип

3. В свете того факта, что все согласились, что настоящая жалоба должна рассматриваться в соответствии с позитивным обязательством власти государства-ответчика согласно статье 8 Конвенции, надлежащая отправная точка содержится в прецедентной практике Европейского Суда, определяющей содержание и пределы концепции "позитивных обязательств" согласно статье 8 Конвенции. Последние разработанные принципы были кратко изложены Большой Палатой Европейского Суда в контексте позитивного обязательства защищать физическую и психологическую неприкосновенность лица от посягательств других лиц (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сёдерман против Швеции" (Soderman v. Sweden), жалоба N 5786/08, ECHR 2013, §§ 78-85). Европейский Суд пояснил следующее:

"(а) целью статьи 8 Конвенции в основном является защита лица от произвольного вмешательства со стороны властей. Однако это положение не просто обязывает государства воздерживаться от такого вмешательства: в дополнение к этому негативному обязательству существуют позитивные обязательства, вытекающие из эффективного уважения личной или семейной жизни. Эти обязательства могут включать в себя принятие мер, направленных на обеспечение уважения личной жизни, даже в сфере взаимоотношений между отдельными частными лицами (см., inter alia, Постановление Европейского Суда по делу "Эйри против Ирландии" (Airey v. Ireland) от 9 октября 1979 г., Series A, N 32, § 32, и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сёдерман против Швеции", § 78);

(b) выбор способов обеспечения выполнения требований статьи 8 Конвенции в сфере взаимоотношений между частными лицами в принципе относится к сфере усмотрения Договаривающихся Государств независимо от того, идет ли речь о позитивных или негативных обязательствах государства. Существуют разные способы обеспечения уважения права на личную жизнь, и характер обязательства государства будет зависеть от определенных аспектов рассматриваемой личной жизни (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Фон Ганновер против Германии (N 2)" (Von Hannover v. Germany) (N 2), жалобы NN 40660/08 и 60641/08, ECHR 2012, § 104, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Одивр против Франции" (Odievre v. France), жалоба N 42326/98, ECHR 2003-III, § 46, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Эванс против Соединенного Королевства" (Evans v. United Kingdom), жалоба N 6339/05, ECHR 2007-I, § 77, Постановление Европейского Суда по делу "Мозли против Соединенного Королевства" (Mosley v. United Kingdom) от 10 мая 2011 г., жалоба N 48009/08, § 109, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сёдерман против Швеции", § 79);

(с) в отношении менее серьезных действий между частными лицами, которые могут нарушить физическую неприкосновенность, обязанность государства согласно статье 8 Конвенции поддерживать и применять на практике надлежащую правовую базу о защите прав человека не всегда требует, чтобы существовало эффективное уголовно-правовое положение, регулирующее рассматриваемые особые действия. Правовая база также может включать в себя гражданско-правовые средства защиты, способные обеспечить достаточную безопасность (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "X и Y против Нидерландов" (X and Y v. Netherlands) от 26 марта 1985 г., Series A, N 91, §§ 24 и 27, и Постановление Европейского Суда по делу "K.U. против Финляндии" (K.U. v. Finland), жалоба N 2872/02, ECHR 2008, § 47). Например, Европейский Суд отмечает, что в некоторых из предыдущих дел, касавшихся защиты изображения лица от злоупотреблений со стороны других лиц, доступные в государствах-ответчиках средства правовой защиты носили гражданско-правовой характер, возможно, сопровождаемые процессуальными мерами, такими как предоставление судебного запрета (см., inter alia, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Фон Ганновер против Германии (N 2)", Постановление Европейского Суда по делу "Реклос и Давурлис против Греции" (Reklos and Davourlis v. Greece) от 15 января 2009 г., жалоба N 1234/05, Решение Европейского Суда по делу "Шюссель против Австрии" (Schussel v. Austria) от 21 февраля 2002 г., жалоба N 42409/98, и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сёдерман против Швеции", § 85)".

4. Факты настоящего дела, как большинство судей, хотя бы косвенно, признают (см. § 80 настоящего Постановления), конечно, в сотни раз отличаются от серьезности дел, затронутых в деле Сёдермана. В конце концов, в указанном деле Европейский Суд рассматривал жалобы на нарушение физической и психологической неприкосновенности лица со стороны других лиц.

5. Тем не менее даже в этом контексте, очевидно, во-первых, что выбор мер по обеспечению безопасности личной жизни согласно статье 8 Конвенции даже в области взаимоотношений между частными лицами относится к исключительной сфере усмотрения государств, в отношении которой они располагают значительной свободой (см. § 119 настоящего Постановления), которая, однако, сужается в случаях, отличных от настоящего дела, когда речь идет об особо значимых гранях существования или самобытности личности или когда рассматриваемая деятельность сопряжена с наиболее интимным аспектом жизни человека). Данный вывод подчеркивается тем фактом, что по рассматриваемому вопросу в Европе отсутствует консенсус, и только в шести из 34 государств - членов Совета Европы, где прошли исследования, явно регулировался вопрос о приватности на рабочем месте (см. §§ 52 и 118 настоящего Постановления). Во-вторых, принимаемые государством согласно статье 8 Конвенции "меры" в принципе должны принимать форму надлежащей "правовой базы", предоставляющей защиту потерпевшему лицу. Статья 8 Конвенции необязательно требует, чтобы было принято эффективное уголовно-правовое положение, регулирующее определенное действие. Правовая база также состоит из гражданско-правовых средств защиты, способных гарантировать достаточную безопасность.

6. Это, конечно, применимо, mutatis mutandis, к настоящему делу, в котором, как определили большинство судей, Европейский Суд в лучшем случае озабочен защитой самых основополагающих моментов или минимального уровня личной жизни и корреспонденции на рабочем месте в противовес интересам частного работодателя.

На чем сконцентрирована проверка

7. Установив некоторые из указанных выше принципов, большинство судей в § 123 настоящего Постановления, по нашему мнению, необоснованно сузили предмет своего рассмотрения до вопроса о том, "как внутригосударственные суды рассмотрели жалобу заявителя на нарушение его работодателем права на уважение личной жизни и корреспонденции заявителя в контексте трудовых отношений".

8. Хотя признавая, что "защитные меры усматриваются не только в трудовом законодательстве, но и в гражданском и уголовном праве" (см. § 116 настоящего Постановления), большинство судей фактически оставили в стороне и проигнорировали реальный вопрос, на который следует ответить, а именно имелась ли в Высоких Договаривающихся Сторонах и применялась ли надлежащая "правовая база", предоставляющая как минимум гражданско-правовые средства защиты, способные обеспечить заявителю надлежащую безопасность 

9. Как утверждали власти государства-ответчика и как согласились большинство судей, соответствующая "правовая база" в Румынии состояла не только из судов по трудовым спорам, в которые заявитель подал свою жалобу, но также, inter alia, включая:

"(а) уголовное правонарушение в виде "нарушения тайны переписки" согласно статье 195 Уголовного кодекса (см. § 33 настоящего Постановления); к тому же средство правовой защиты, которым сначала воспользовался заявитель, когда подал уголовную жалобу, но после решения прокурора об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием состава преступления, но не исчерпал его до конца, поскольку не обжаловал решение прокурора в суды Румынии (см. § 31 настоящего Постановления);

(b) положения Закона N 677/2001 "О защите физических лиц применительно к обработке персональных данных и свободному обращению таких данных" (см. § 36 настоящего Постановления), которые, в преддверии вступления Румынии в Европейский союз воспроизводят определенные положения Директивы 95/46/EC Европейского парламента и Совета Европейского союза от 24 октября 1995 г. о защите физических лиц применительно к обработке персональных данных и свободному обращению таких данных. Указанный закон прямо закрепляет в статье 18 право (i) подавать жалобу в надзирающий орган и, в порядке альтернативы или впоследствии, (ii) обращаться в компетентный суд за защитой права на защиту персональных данных, гарантированного этим законом, включая право требовать компенсацию применительно к любому понесенному ущербу;

(с) положения Гражданского кодекса (статьи 998 и 999, § 34 настоящего Постановления), дающие право подавать иск из причинения вреда с целью получения возмещения за причиненный ущерб, независимо от того, был ли вред нанесен умышленно или по неосторожности".

10. Кроме подачи уголовной жалобы, которую в дальнейшем он не поддержал, заявитель больше не воспользовался ни одним из внутригосударственных средств правовой защиты. Вместо этого он обратился только в суды по правовым спорам, чтобы обжаловать в первую очередь не вмешательство работодателя в свою личную жизнь/корреспонденцию, а свое увольнение. Как большинство судей отметили в § 24 настоящего Постановления:

"...Во-первых, он просил суд отменить решение о его увольнении, во-вторых, обязать работодателя выплатить ему (заявителю) задолженность по заработной плате и иным выплатам и восстановить его в должности, и, в-третьих, обязать работодателя выплатить ему (заявителю) 100 000 румынских лей (примерно 30 000 евро) в качестве компенсации вреда, причиненного способом увольнения, а также возместить судебные расходы и издержки".

11. Только в контексте рассмотрения судами жалобы на увольнение, ссылаясь на Постановление Европейского Суда по делу "Копланд против Соединенного Королевства" (Copland v. United Kingdom) (жалоба N 62617/00, ECHR 2007-I, §§ 43-44), что решение о его увольнении было незаконным и что, просматривая сообщения заявителя и оценивая их содержание, работодатель нарушил уголовный закон.

12. Тот факт, что заявитель сконцентрировался в основном, если не полностью, на законности своего увольнения, а не на вмешательстве работодателя в его право на уважение личной жизни и корреспонденции, также нашел свое отражение в том, как жалоба заявителя рассматривалась Европейским Судом. Как отмечено в § 55 настоящего Постановления, жалоба заявителя заключалась в том, что "его увольнение было основано на нарушении его права на уважение личной жизни и корреспонденции и что, не отменив это решение, внутригосударственные суды нарушили рассматриваемое право".

13. В результате нельзя не отметить (хотя бы вскользь), что, если бы власти государства-ответчика подняли этот вопрос как предварительное возражение, могло бы возникнуть сомнение относительно того, действительно ли заявитель, обратившись в суды по трудовым спорам с рассматриваемым иском, исчерпал те внутригосударственные средства правовой защиты, "которые относятся к обжалуемым нарушениям и которые в то же время являются доступными и достаточными" (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Акилина против Мальты" (Aquilina v. Malta), жалоба N 25642/94, ECHR 1999-III, § 39). В итоге ничто в предоставленных Европейскому Суду материалах не заставляет предположить, что какое-либо из вышеуказанных трех средств правовой защиты и, в частности, жалоба в надзирающий орган по защите данных и/или иск о компенсации ущерба на основании Закона N 677/2001 в компетентные суды, обязательно "закончились бы неудачей" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Давыдов и другие против Российской Федерации" (Davydov and Others v. Russia) от 30 мая 2017 г., жалоба N 75947/11, § 233).

14. Наши сомнения в эффективности судов по трудовым спорам в данном контексте (и уместность ограничения анализа Европейского Суда вопросом о надлежащем характере исследований, проведенных судами по трудовым спорам) еще больше усиливаются тем фактом, что согласно прецедентной практике Европейского Суда в соответствии со статьей 6 Конвенции независимо от того, были ли действия работодателя незаконными или нет, этот факт не мог сам по себе повлиять на действительность дисциплинарного производства по делу. В конце концов, как недавно подтвердил Европейский Суд в деле "Вукота-Боич против Швейцарии" (Vukota-Bojic v. Switzerland) (Постановление Европейского Суда от 18 октября 2016 г., жалоба N 61838/10, §§ 94-95):

"...вопрос о том, сделало ли использование в качестве доказательств данных, полученных в нарушение статьи 8 Конвенции, судебное разбирательство в целом несправедливым в нарушение положений статьи 6 Конвенции, должен определяться исходя из всех обстоятельств дела, включая уважение прав заявителя на защиту, качество и значимость рассматриваемых доказательств (см. для сравнения, inter alia, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу Хана (Khan) (§§ 35-40), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "P.G. and J.H. против Соединенного Королевства" (P.G. and J.H. v. United Kingdom), §§ 77-79* (* Так в тексте. Дела Хан (Khan) и (P.G. and J.H) упоминаются в настоящем пункте Постановления впервые (примеч. переводчика).), и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Быков против Российской Федерации" (Bykov v. Russia) от 10 марта 2009 г., жалоба N 4378/02* (* *(16) См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2009. N 6 (примеч. редактора).)), в котором было установлено нарушение статьи 6 Конвенции).

В частности, следует рассмотреть, была ли заявителю предоставлена возможность обжаловать подлинность доказательств и возражать против их применения. Кроме того, должны учитываться качество доказательств, а также обстоятельства их получения, и не бросают ли эти обстоятельства тень на надежность или точность доказательств. В заключение Европейский Суд обратится к вопросу о том, было ли рассматриваемое доказательство решающим или нет для исхода рассмотрения дела (см. для сравнения, в частности, упоминавшееся выше дело Хана, §§ 35 и 37)".

15. В любом случае указанные выше альтернативные внутригосударственные средства правовой защиты, некоторые из которых, очевидно, более подходят для защиты личной жизни и корреспонденции лица в частном смысле на рабочем месте, были явно существенны для оценки того, была ли созданная в Румынии "правовая база" способна предоставить заявителю "надлежащую" защиту против незаконного вмешательства в его гарантированное статьей 8 Конвенции право на уважение личной жизни и корреспонденции со стороны других лиц (в данном случае его работодателя).

16. Не включив указанные моменты, значительное их количество или полностью, в сферу своего анализа, большинство судей не приняли во внимание ряд важных факторов, имеющих отношение к поставленному в настоящем деле вопросу, и не придали дулжного значения признанию предоставленной Договаривающимся Государствам широкой свободе усмотрения при определении того, какие меры принять и какие средства правовой защиты предоставить в соответствии со своим предусмотренным статьей 8 Конвенции позитивным обязательством выработать надлежащую "правовую базу". В отсутствие каких-либо доказательства, заставляющих предположить, что внутригосударственные средства правовой защиты в совокупности или по отдельности не были достаточно доступными или эффективными, чтобы обеспечить требуемую статьей 8 Конвенции защиту, нам кажется, что нет оснований, согласно которым Европейский Суд мог бы установить нарушение статьи 8 Конвенции в обстоятельствах настоящего дела.

17. Прежде, чем оставить данный вопрос относительно надлежащего предмета исследования, мы хотели бы выразить искреннюю надежду, что бульшая часть настоящего Постановления не должна читаться как безоговорочное конвенционные требование о том, что, если внутригосударственная правая система предоставляет более уместные средства правовой защиты (такие как, например, требуемые соответствующим законодательством Европейского союза о защите персональных данных), внутригосударственные суды по трудовым спорам, сталкиваясь с делом, аналогичным делу заявителя, должны продублировать функции любого такого, более уместного, специального средства правовой защиты.

Анализ, проведенный внутригосударственными судами по трудовым спорам

18. Однако даже если, вопреки изложенному, тот факт, что большинство судей сосредоточились на мнении внутригосударственных судов по трудовым спорам, явился правильным подходом, мы также не согласны с тем, что фактически указанное мнение является неправильным и поэтому приводит к установлению нарушения статьи 8 Конвенции.

19. Рассматривая решения Суда муниципалитета Бухарест и Апелляционного суда г. Бухареста, мы отметили, что оба суда приняли во внимание правила внутреннего распорядка компании-работодательницы, которая запрещала использовать ресурсы компании в личных целях (см. §§ 12, 28, и 30 настоящего Постановления). Мы также отмечаем, что заявитель был уведомлен о существовании правил внутреннего распорядка, поскольку был ознакомлен с ними и расписался в этом 20 декабря 2006 г. (см. § 14 настоящего Постановления). Внутригосударственные суды расценили положения этих правил как возможность того, что могут быть приняты меры для контроля переговоров - вероятность, которая, скорее всего, значительно снижала возможность какого-либо разумного ожидания со стороны заявителя, что его право на уважение корреспонденции будет соблюдено (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Хальфорд против Соединенного Королевства" (Halford v. United Kingdom), от 25 июня 1997 г., Reports of Judgments and Decisions 1997-III, § 45, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Копланд против Соединенного Королевства", § 42). Следовательно, мы полагаем, что вопрос о предварительном уведомлении должен быть рассмотрен исходя из этих обстоятельств.

20. В данном контексте из представленных в Европейский Суд доказательств ясно видно, что внутригосударственные суды действительно рассмотрели этот вопрос. И Суд муниципалитета Бухарест, и Апелляционный суд г. Бухареста придали определенное значение информационному письму, которое заявитель подписал, и их решения указывают на то, что подписанная копия уведомления была им представлена в ходе производства по делу (см. §§ 28 и 30 настоящего Постановления). Суд муниципалитета Бухарест отметил среди других моментов, что работодатель предупредил своих работников о том, что их деятельность, включая использование компьютера, будет контролироваться, и что сам заявитель признал получение информационного письма (см. § 28 настоящего Постановления). Апелляционный суд г. Бухареста также подтвердил, что "в использовании [ресурсов компании] в личных целях [может быть] отказано... в соответствии с положениями правил внутреннего распорядка (см. § 30 настоящего Постановления). Следовательно, внутригосударственные суды на основании представленных им материалов установили, что заявитель был достаточным образом предупрежден о том, что его действия, включая использование предоставленного компанией компьютера, могла контролироваться. Мы не видим оснований отступать от этого вывода и полагаем, что заявитель мог разумно ожидать, что его деятельность будет находиться под контролем.

21. Далее мы отмечаем, что внутригосударственные органы провели тщательный баланс между затронутыми интересами, приняв во внимание как право заявителя на уважение его личной жизни, так и право работодателя участвовать в контроле за своими работниками, включая сопутствующие дисциплинарные полномочия с целью обеспечить бесперебойную работу компании (см. §§ 28 и 30 настоящего Постановления, см. также, mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Обст против Германии" (Obst v. Germany) от 23 сентября 2010 г., жалоба N 425/03, § 49, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Фернандес Мартинес против Испании" (Fernandez Martinez v. Spain), жалоба N 56030/07, ECHR 2014 (извлечения), § 151). В частности, Апелляционный суд г. Бухареста, цитируя положения Директивы 95/46/EC, отметил, что в настоящем деле имел место конфликт между "правом работодателя участвовать в контролирующей деятельности и правом работников на уважение их личной жизни" (см. § 30 настоящего Постановления).

22. Мы также отмечаем, что исходя из предоставленных им материалов внутригосударственные суды установили, что законной целью работодателя, когда он контролировал сообщения заявителя, являлось осуществить "право и обязанность гарантировать бесперебойную работу компании" (см. цитату из решения Апелляционного суда в § 30 настоящего Постановления). Хотя внутригосударственные суды придали бульшее значение праву работодателя обеспечивать бесперебойную работу компании и контролировать, как сотрудники выполняют свои профессиональные обязанности в контексте своего трудового договора, чем праву заявителя на уважение его личной жизни и корреспонденции, мы полагаем, что работодатель разумно может планировать провести проверку того, что его работники выполняют свои профессиональные обязанности на рабочих местах и в рабочее время на предоставленном им компании оборудовании. Апелляционный суд г. Бухареста установил, что контроль за перепиской заявителя являлся единственным способом для работодателя достичь указанной законной цели, позволив суду сделать вывод, что был достигнут справедливый баланс между необходимостью защищать личную жизнь заявителя и правом работодателя контролировать работу своей компании (см. § 30 настоящего Постановления).

23. Мы полагаем, что решение внутригосударственных властей придать интересам работодателя бульшее значение, чем интересам работника, само по себе не свидетельствует о нарушении Конвенции (см., mutatis mutandis, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Обст против Германии", § 49). Мы хотели бы повторить, что, когда власти государства-ответчика должны достичь справедливого баланса между несколькими конкурирующими частными интересами, власти обладают определенной свободой усмотрения (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хэмэлэинен против Финляндии" (Hamalainen v. Finland), жалоба N 37359/09, ECHR 2014, § 67, in fine, с дальнейшими ссылками). Таким образом, в настоящем деле мы полагаем, что внутригосударственные суды действовали в пределах предоставленной властям Румынии свободы усмотрения.

24. Мы также отмечаем, что контроль, которому подвергся заявитель, был ограничен по времени и что представленные Европейскому Суду доказательства указывают на то, что работодатель контролировал только электронные сообщения заявителя и его работу в Интернете. Действительно, заявитель не утверждал, что какие-либо иные аспекты его личной жизни, осуществляемые при профессиональной деятельности, проверялись бы его работодателем. Кроме того, согласно представленным Европейскому Суду доказательствам результаты наблюдения были использованы исключительно в дисциплинарном производстве в отношении заявителя, и только участвовавшие в данной процедуре лица имели доступ к содержанию разговоров заявителя (аналогичный подход см. в Решении Европейского Суда по делу "Кёпке против Германии" (Kopke v. Germany) от 5 октября 2010 г., жалоба N 420/07). В связи с этим следует отметить, что большинство судей согласны с тем, что заявитель не доказал своего утверждения о том, что содержание его переписки было разглашено его коллегам (см. § 126 настоящего Постановления).

25. В заключение мы отмечаем, что при рассмотрении дела заявителя внутригосударственные органы власти приняли во внимание отношение, продемонстрированное заявителем в ходе его профессиональной деятельности в целом и в ходе дисциплинарного производства, в частности. Так, Суд муниципалитета Бухарест установил, что заявитель совершил дисциплинарное правонарушение, не выполнив положения правил внутреннего распорядка компании-работодательницы, которыми было запрещено использовать компьютер в личных целях (см. § 28 настоящего Постановления). Власти государства-ответчика в своих рассуждениях придали бульшое значение отношению заявителя, проявленному им в ходе дисциплинарного производства, когда он отрицал, что использовал ресурсы компании-работодательницы в личных целях, и настаивал, что использовал их только в рабочих целях, что не соответствовало действительности (см. §§ 28 и 30 настоящего Постановления). Они явно имели соответствующие полномочия. Это подтвердилось, когда заявитель утверждал в Европейском Суде, что, несмотря на тот факт, что он знал, что использование рабочего компьютера в личных целях было запрещено, только осознание возможности контроля со стороны работодателя удержало бы его от использования компьютера в личных целях. Заявитель не отрицал, что он был уведомлен о контроле, но не мог вспомнить, когда получил информационное письмо, предупреждавшее его о контроле.

26. В итоге, как подчеркивают большинство судей (см. § 121 настоящего Постановления), чтобы быть плодотворными, трудовые взаимоотношения должны быть основаны на взаимном доверии (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Паломо Санчес и другие против Испании" (Palomo Sanchez and Others v. Spain), жалоба N 28955/06 и три других, ECHR 2011, § 73). Следовательно, мы полагаем, что в пределах своей свободы усмотрения внутригосударственные суды (по трудовым спорам) имели право при оценке конкурирующих интересов принять во внимание проявленное заявителем отношение, когда заявитель не оправдал доверия своего работодателя.

27. Принимая во внимание вышеизложенное и в противовес мнению большинства судей, мы считаем, что отсутствовало несоблюдение требования защищать право заявителя на уважение его личной жизни и корреспонденции и поэтому отсутствовало нарушение статьи 8 Конвенции.