Постановление Европейского Суда по правам человека от 17 января 2008 г. Дело "Хациева и другие (Khatsiyeva and Others) против Российской Федерации" (жалоба N 5108/02) (Пятая Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Пятая Секция)

Дело "Хациева и другие (Khatsiyeva and Others)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 5108/02)

Постановление Суда

Страсбург, 17 января 2008 г.

Европейский Суд по правам человека (Пятая Секция), заседая Палатой в составе:

П. Лоренсена, Председателя Палаты,

С. Ботучаровой,

К. Юнгвирта,

В. Буткевича,

М. Цацы-Николовской,

Р. Марусте,

А. Ковлера, судей,

а также при участии К. Вестердик, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 14 июня 2007 г.,

вынес в тот же день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 5108/02, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) семью гражданами Российской Федерации: Лайлой (также произносится Лэйлой) Магомедовной Хациевой, Хазман Юнусовой Акиевой, Насипом Хызыровичем Хациевым, Маликат Хазмагомедовной Акиевой, Жанной Хазмагомедовной Акиевой и Заремой Вахаевной Хайаури (далее - заявители), - 25 сентября 2001 г.

2. Интересы заявителей, которым была предоставлена бесплатная правовая помощь, были представлены неправительственной правозащитной организацией "Правовая инициатива по России", расположенной в Нидерландах, с представительством в России. Власти Российской Федерации были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.

3. Заявители жаловались, в частности, на гибель своих родственников в результате нападения представителей Вооруженных сил Российской Федерации и непроведение эффективного расследования по данному факту. Они также жаловались на нарушение их прав на уважение семейной жизни и на доступ к судебному разбирательству, а также на отсутствие в их распоряжении эффективных средств правовой защиты в связи с нарушением их прав. Заявители в своих жалобах ссылались на положения статьи 2, пункта 1 статьи 6, статей 8 и 13 Конвенции.

4. 29 августа 2004 г. Председатель Первой Секции принял решение о рассмотрении жалобы заявителей в приоритетном порядке в соответствии с правилом 41 Регламента Европейского Суда.

5. Решением от 23 октября 2006 г. Европейский Суд признал жалобу заявителей приемлемой.

6. Заявители и власти Российской Федерации представили дополнительные письменные замечания по делу (пункт 1 правила 59 Регламента Европейского Суда).

Факты

I. Обстоятельства дела

7. Первые три заявителя родились в 1934, 1943 и 1952 годах соответственно, а пятый, шестой и седьмой заявители родились в 1962, 1974 и 1976 годах соответственно. Дата рождения четвертого заявителя неизвестна. Заявители проживают в пос. Аршты Сунженского района Республики Ингушетия. Указанный район граничит с Чеченской Республикой.

8. Доводы сторон кратко изложены ниже, к разделе "А" (см. §§9-60 настоящего Постановления). Документы, представленные властями Российской Федерации, перечислены ниже, в разделе "В" (см. §§61-104 настоящего Постановления).

А. Факты

9. Первая заявительница является матерью Халида Хациева, рожденного в 1969 году, и матерью третьего и четвертого заявителей. Вторая заявительница является матерью Казбека Акиева, рожденного в 1970 году, а также матерью пятого и шестого заявителей. Седьмая заявительница являлась супругой Казбека Акиева.

10. И Халид Хациев, и Казбек Акиев состояли в браке и имели двоих и четырех детей соответственно. В рассматриваемый период они оба проживали в г. Москве и отправились в пос. Аршты в августе 2000 г., чтобы помочь своим семьям в осуществлении сезонных сельскохозяйственных работ.

1. Нападение 6 августа 2000 г.

11. Обстоятельства смерти двух родственников заявителей являются предметом спора сторон.

(а) Версия заявителей

12. Заявители не являлись свидетелями событий, приведенных ниже, и следующее изложение обстоятельств основано на показаниях очевидцев, представленных ими.

13. В августе 2000 г. жители пос. Аршты скашивали траву. Работы проводились коллективно всеми жителями, небольшими группами по 5-6 человек.

14. 6 августа 2000 г. около 100 человек, разделенных на маленькие группы, работали на располагавшихся рядом холмах. Одна из групп состояла из Халида Хациева, Казбека Акиева, их двоюродного брата Ильяса Акиева и трех мужчин, которые приехали в пос. Аршты как вынужденные переселенцы из Чечни, Баймурзы Алдиева, Асламбека Имагамаева и Асламбека Дишниева.

15. Асламбек Имагамаев утверждал, что в течение того времени, пока они работали, они видели несколько вертолетов, которые бомбили лесной участок, расположенный близ пос. Бамут в Чечне, около десяти километров от них.

16. Около 13.00-13.30 группа, в которой работали родственники заявителей, решила пойти домой на обед, когда два военных вертолета появились с направления пос. Бамута и начали кружить низко над полем. Асламбек Амагамаев идентифицировал их как Ми-24. Один из вертолетов выпустил пулеметную очередь в точку, расположенную на расстоянии 40-50 метров от людей. Они были напуганы и, бросив свои косы, побежали к автомобилю "Нива" и поехали вниз по холму в направлении пос. Аршты. Баймурза Алдиев и Асламбек Имагамаев утверждали, что вертолеты улетели, но затем появились снова и мужчины видели их прямо над машиной, зависшими на небольшом расстоянии от земли. Они остановили машину и побежали в разных направлениях в поисках укрытия.

17. Вертолеты выпустили ракеты и открыли огонь по автомобилю "Нива", в результате чего ее задние шины спустились, после этого они продолжали преследовать мужчин. Один из вертолетов выпустил ракету в место, где прятались Халид Хациев и Казбек Акиев. Оба были убиты, а Ильяс Акиев, который находился поблизости, был ранен осколком в ногу.

18. Асламбек Имагамаев утверждал, что он побежал через лес, чтобы рассказать жителям поселка о том, что произошло. Он утверждал, что слышал, как из вертолетов некоторое время раздавались выстрелы. Баймурза Алдиев в свидетельских показаниях утверждал, что побежал в направлении реки и спрятался там за кустом. Он предположил, что обстрел автомобиля "Нива" продолжался приблизительно 1 час и 30 минут. После того, как вертолет улетел, он вернулся к автомобилю и нашел тела Халида Хациева и Казбека Акиева на расстоянии приблизительно 50 метров от машины.

19. Тела были отправлены в поселок в поврежденной "Ниве".

20. Об обстреле и смертях указанных граждан заявляли неправительственные правозащитные организации и российские средства массовой информации в августе 2000 г.

(b) Версия властей Российской Федерации

21. Согласно сведениям властей Российской Федерации с начала проведения контртеррористической операции на территории Чеченской Республики представители гражданской и военной власти приняли все необходимые меры для обеспечения безопасности граждан, проживающих на территории Северного Кавказа. Жителям Республики Ингушетия через телевидение и средства печати было объявлено о риске нахождения на границе с Чеченской Республикой, а также о действиях, которые они обязаны предпринимать в период нахождения на территории проведения контртеррористической операции для доказательства того, что они не принадлежат к незаконным вооруженным формированиям. В частности, когда устанавливался "визуальный контакт" с представителями федеральных вооруженных сил, граждане должны были остановиться, обозначить себя элементами белой ткани и ждать группу военнослужащих для проверки документов, удостоверяющих личность.

22. 6 августа 2000 г. власти Российской Федерации провели специальную операцию, направленную на поиск лагеря базирования группы боевиков численностью в 250 человек, подлежащих задержанию, расположенного в восьми километрах к югу от пос. Аршты. Операция была спланирована и проводилась под командованием старших офицеров Западной группировки войск Объединенной группировки войск. Власти Российской Федерации отказались указать имена этих офицеров или предоставить подробную информацию об операции, утверждая, что раскрытие такой информации может нанести ущерб интересам национальной безопасности. Согласно их показаниям "в материалах предварительного расследования не было информации о том, были ли жители пос. Аршты предварительно предупреждены о проведении данной операции или о том, были ли участвующие в ней военнослужащие проинструктированы о необходимости предотвращения потерь среди гражданского населения".

23. В процессе проведения операции федеральное транспортное средство - вертолет Ми-8 был обстрелян членами незаконных вооруженных формирований в окрестностях пос. Аршты, после чего разбился. Были отданы приказы об эвакуации с места крушения экипажа и военнослужащих, находившихся на борту вертолета. Власти Российской Федерации заявляли, со ссылкой на сведения, полученные в процессе расследования, проведенного Главной военной прокуратурой, что военнослужащие, прибывшие для эвакуации указанных раненых, также попали под обстрел боевиков. Воздушное пространство над территорией проведения спасательной операции посменно патрулировалось двумя военными вертолетами Ми-24.

24. Около 13.00 в процессе патрулирования территории, расположенной на расстоянии четырех километров к западу от пос. Аршты и на расстоянии четырех километров от места крушения вертолета Ми-24, вертолеты зафиксировали автомобиль "Нива" и группу людей, состоявшую из пяти мужчин, вооруженных легкими пулеметами. По утверждению властей Российской Федерации, пилоты наблюдали за людьми с помощью системы управления мишенями с десятикратным увеличением за два километра на расстоянии 100-150 метров от земли.

25. По информации властей Российской Федерации, пилоты передали о случившемся в командный центр и после получения соответствующего приказа сделали предупредительный выстрел в точку, расположенную на расстоянии 50 метров от людей и автомобиля. Мужчины немедленно сели в автомобиль и начали уезжать вместо того, чтобы оставаться на месте и ожидать приезда военнослужащих, которые должны были проверить их документы, удостоверяющие личность. Пилоты снова повторно доложили командующим, получили соответствующий приказ и сделали второй предупредительный выстрел, но автомобиль продолжил двигаться. Для того чтобы предотвратить дальнейшее движение автомобиля "Нива" с неустановленными вооруженными личностями в ней в непосредственной близости зоны проведения спасательной операции, пилоты в соответствии с приказом вышестоящего командования произвели выстрел в автомобиль, в результате чего Халид Хациев и Казбек Акиев были убиты, а Ильяс Акиев ранен.

26. Власти Российской Федерации также утверждали, что "в материалах предварительного расследования не было информации" относительно использования обстрелянными мужчинами огнестрельного оружия против пилотов, и что в соответствии с "его техническим описанием легкий пулемет [был] неспособен поразить цель на расстоянии более одного километра".

2. Официальное расследование

27. В соответствии с информацией властей Российской Федерации после завершения операции по спасению разбившегося вертолета Ми-8 военнослужащие исследовали территорию вблизи места его падения и нашли автомобиль "Нива", а также ручные гранаты, стреляные гильзы легкого пулемета и окровавленную патронную ленту около машины.

28. Вечером 6 августа 2000 г. несколько работников прокуратуры Сунженского района и прокуратуры Республики Ингушетия приехали на место происшествия. С ними был также судебный эксперт из г. Нальчика Кабардино-Балкарской Республики. Должностные лица опросили очевидцев обстрела, произвели осмотр места происшествия и собрали части осколков и сломанные косы. На месте происшествия не было найдено огнестрельного оружия или боеприпасов. Должностные лица также произвели осмотр тел и отметили следы ранений от осколков крупнокалиберного огнестрельного оружия.

29. Согласно показаниям заявителей одновременно с этим глава администрации поселка связался с военными властями. Два бронетранспортера с военнослужащими приехали в поселок и вместе с представителями администрации поселка отправились к месту происшествия, но вскоре после этого представители администрации вернулись, поскольку, по их утверждению, военные отказались проследовать дальше.

30. Власти Российской Федерации утверждали, что 6 августа 2000 г. на основании информации, полученной от администрации пос. Аршты, прокуратура Республики возбудила уголовное дело по факту совершения преступления, предусмотренного пунктами "а" и "е" части второй статьи 105 Уголовного кодекса Российской Федерации (убийство двух и более человек, совершенное общеопасным способом). Дело было зарегистрировано под номером 20600055. После проведения неотложных следственных действий дело было передано в военную прокуратуру под номером 34/32/0189-01.

31. По словам заявителей, в связи с отсутствием новостей о проведении расследования на протяжении нескольких недель после описываемого события они обратились в прокуратуру Сунженского района, а затем в прокуратуру республики. Им сообщили, что уголовное дело по факту случившегося было возбуждено 6 августа 2000 г. и что оно было зарегистрировано под номером 20600055. В ответ на последующие запросы заявителей в прокуратуры различных уровней им не были предоставлены никакие существенные сведения о расследовании факта нападения. В нескольких случаях они получили копии писем о перенаправлении их запросов в различные прокуратуры.

32. 29 августа 2000 г. Главная военная прокуратура в ответ на запрос, направленный депутатом Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от Республики Ингушетия от имени заявителей, утверждала, что предварительное расследование по факту убийства двух человек вблизи пос. Аршты производится военной прокуратурой Северо-Кавказского военного округа и что заявителям будет сообщено о любых мерах, принятых в ходе предварительного расследования.

33. 30 октября 2000 г. предварительное расследование по факту нападения было приостановлено из-за невозможности определить виновных лиц. 13 ноября 2000 г. оно было возобновлено (см. §§69-70 настоящего Постановления). Представляется, что заявители не были осведомлены ни об одном из этих решений.

34. 14 ноября 2000 г. прокуратура Республики Ингушетия уведомила заявителей о том, что 9 августа 2000 г. дело, зарегистрированное под номером 20600055, было передано в производство 59-й гарнизонной военной прокуратуры г. Моздок Республики Северная Осетия-Алания.

35. 14 ноября 2000 г. представитель заявителей отправился в г. Моздок для выяснения сведений о ходе следствия. Там он подал заявление с изложением фактов нападения и требованием о предоставлении последней информации по делу. Работник прокуратуры показал ему книгу регистрационных записей, согласно которой дело было передано для дальнейшего расследования военному прокурору г. Владикавказа Республики Северная Осетия-Алания.

36. 15 ноября 2000 г. представитель заявителей поехал в г. Владикавказ, где встретился с военным прокурором, который сообщил ему, что дело было передано в военную прокуратуру воинской части 20102, расположенной в г. Ханкале - главная военная база российских войск в Чечне. В тот же день представитель подал заявление о предоставлении ему последней информации по делу от имени второй заявительницы.

37. 24 ноября 2000 г. вторая заявительница направила письмо военному прокурору воинской части 20102. В письме заявительница изложила факты по делу со ссылкой на номер уголовного дела, сообщенный ей прокуратурой Сунженского района, и потребовала предоставить ей последнюю информацию по делу. Она также потребовала признать ее потерпевшей по делу. По словам второй заявительницы, она не получила ответа на это письмо.

38. 30 декабря 2000 г. следственные органы снова приостановили следствие по делу в связи с невозможностью установить лиц, причастных к преступным действиям. По-видимому, данное постановление было впоследствии дважды отменено вышестоящими прокурорами, 11 марта и 24 октября 2001 г. (см. §§72, 73 и 75 настоящего Постановления). Вероятно, заявители не были уведомлены ни об одном из этих постановлений.

39. 29 января 2001 г. четвертый заявитель был проинформирован военным прокурором воинской части 20102 о том, что его заявление было приобщено к материалам уголовного дела, возбужденного по факту гибели его брата. Дата подачи обращения четвертым заявителем не уточнялась.

40. 30 мая 2001 г. вторая заявительница направила письмо военному прокурору воинской части 20102 и военному прокурору Северо-Кавказкого# военного округа. Она осведомлялась о результатах следствия и требовала признать себя и первого заявителя потерпевшими в соответствии с положениями Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Она не получила ответов на эти запросы, за исключением письма от 21 июня 2001 г., которым военный прокурор Северо-Кавказского военного округа проинформировал ее о том, что ее письмо было направлено в 59-ю гарнизонную военную прокуратуру г. Моздока.

41. 29 августа 2001 г. орган записи актов гражданского состояния Сунженского района выдал свидетельства о смерти Халида Хациева и Казбека Акиева, зарегистрированные под номерами 376 и 405 соответственно. Дата и место смерти обоих были зарегистрированы 6 августа 2000 г., пос. Аршты Сунженского района.

42. 15 декабря 2001 г. органы следствия приняли постановление о прекращении уголовного дела в связи с событиями, произошедшими 6 августа 2000 г., в части, касающейся приказа высшего командования об обстреле автомобиля "Нива", в связи с отсутствием состава преступления в его действиях, и постановление о прекращении уголовного дела в целом в связи с отсутствием состава преступления (см. §§76-77 настоящего Постановления). Заявители были уведомлены об этих постановлениях недатированными письмами (см. §78 настоящего Постановления).

43. 25 января 2002 г. последнее из указанных постановлений от 15 декабря 2001 г. было отменено вышестоящим прокурором, и следствие было возобновлено (см. §79 настоящего Постановления). Предварительное расследование было снова приостановлено 21 марта 2002 г. по причине отсутствия состава преступления, а затем возобновлено 16 августа 2002 г. (см. §§81-82 настоящего Постановления).

44. 24 марта 2003 г. военная прокуратура воинской части 20102 уведомила заявителей о том, что предварительное расследование по факту смерти Халида Хациева и Казбека Акиева было возобновлено.

45. Письмом от 17 апреля 2003 г. "Правовая инициатива по России" от имени заявителей потребовала от военного прокурора воинской части 20102 проинформировать их о последних результатах расследования и признать первых двух заявительниц потерпевшими по делу.

46. Письмом от 17 апреля 2003 г. военная прокуратура воинской части 20102 уведомила заявителей о том, что в тот же день с согласия 59-й гарнизонной военной прокуратуры предварительное расследование по факту гибели Халида Хациева и Казбека Акиева было приостановлено по причине отсутствия состава преступления при нападении, совершенном 6 августа 2000 г.

47. По утверждению властей Российской Федерации, данное постановление было принято в связи с установлением следственными органами того факта, что пилоты вертолетов Ми-24 стреляли в автомобиль "Нива", вследствие чего двое родственников заявительниц были убиты в соответствии с приказом, данным центром командования и потому обязательным для них. Соответственно, действия пилотов не являются преступными. Действия вышестоящего командования, которое приказало уничтожить автомобиль "Нива", также не составляли преступление, поскольку после предупредительных выстрелов автомобиль с находящимися в ней членами незаконных вооруженных формирований, представлявшими угрозу жизни федеральных военнослужащих и иных лиц, продолжал двигаться в непосредственной близости от места проведения контртеррористической операции в условиях активного вооруженного сопротивления. Власти Российской Федерации не указали имена пилотов, участвовавших в нападении 6 августа 2000 г., или имена их командиров, которые отдали приказ о проведении нападения.

3. Попытки заявителей получить доступ к материалам дела

48. 21 мая 2003 г. военный прокурор воинской части 20102 уведомил "Правовую инициативу по России" о том, что материалы уголовного дела, возбужденного по факту гибели Халида Хациева и Казбека Акиева, были переданы в прокуратуру Северо-Кавказского военного округа 9 февраля 2001 г. с целью определения органа, в чью подследственность входит расследование по данному делу. В письме прокурора фигурировало дело N 14/33/0429-00.

49. 7 июля 2003 г. военный прокурор воинской части 20102 снова ответил на запрос "Правовой инициативы по России", указав, что дело N 14/33/0429-00, возбужденное по факту смерти Халида Хациева и Казбека Акиева, было передано в прокуратуру Северо-Кавказского военного округа 9 февраля 2001 г.

50. В письме от 8 июля 2003 г. "Правовая инициатива по России" потребовала от 59-й гарнизонной военной прокуратуры признать первых двух заявительниц потерпевшими по делу N 14/330429-00 и обеспечить им доступ к материалам дела.

51. 10 июля 2003 г. 59-я гарнизонная военная прокуратура уведомила первых двух заявительниц в ответ на их запрос, что материалы по делу об убийстве их сыновей были переданы в военную прокуратуру Объединенной группировки войск для проверки законности и обоснованности постановления о прекращении уголовного дела.

52. В ответах от 10 и 11 августа 2003 г. 59-я гарнизонная военная прокуратура указала, что первая и вторая заявительницы соответственно могут ознакомиться с материалами дела в 59-й гарнизонной военной прокуратуре в любой рабочий день с 9.00 до 18.00. В письме фигурировало дело N 34/32/0189-01Д.

53. Письмом от 11 августа 2003 г. 59-я гарнизонная военная прокуратура также уведомила "Правовую инициативу по России" в ответ на их запрос, что уголовное расследование по делу 34/32/0189-01Д было прекращено 24 апреля 2003 г. в связи с отсутствием состава преступления в обстоятельствах нападения 6 августа 2000 г., и, следовательно, в законодательстве Российской Федерации нет оснований для признания первых двух заявительниц потерпевшими. В письме также указывалось, что первые две заявительницы могли иметь доступ к материалам дела в любой рабочий день с 9.00 до 18.00.

54. 9 марта 2004 г. "Правовая инициатива по России" направила обращение от имени заявителей в 59-ю гарнизонную военную прокуратуру. В обращении было указано, что 29 августа 2003 г. адвокат заявителей пытался получить доступ к материалам дела N 34/32/0189-01Д, но ему было отказано в этом на том основании, что материалы дела были переданы в военную прокуратуру Республики Ингушетия. В связи с этим "Правовая инициатива по России" потребовала назвать причину передачи материалов дела в прокуратуру Республики Ингушетия и уведомить о развитии предварительного расследования, а также сообщить дату и место, где первые две заявительницы и их адвокат могли бы ознакомиться с материалами дела.

55. В тот же день "Правовая инициатива по России" направила аналогичное письмо в военную прокуратуру Республики Ингушетия.

56. 18 марта 2004 г. Главная военная прокуратура направила письмо "Правовой инициативы по России" в военную прокуратуру Объединенной группировки войск.

57. Письмом от 23 марта 2004 г. 59-я гарнизонная военная прокуратура уведомила "Правовую инициативу по России" о том, что материалы по уголовному делу N 34/32/0189-01Д были переданы для изучения в военную прокуратуру Объединенной группировки войск, а затем после 1 сентября 2003 г. - во вновь созданную военную прокуратуру воинской части 04062 в Республике Ингушетия. Таким образом, в письме заявителям и их представителям предлагалось направить запрос в вышеуказанную прокуратуру.

58. 2 июня 2004 г. 59-я гарнизонная военная прокуратура указала, что они ответили на все запросы "Правовой инициативы по России" письмом от 23 марта 2004 г.

59. 2 июля 2004 г. военная прокуратура Объединенной группировки войск уведомила первых двух заявительниц и "Правовую инициативу по России" о том, что предварительное расследование по делу N 34/32/0189-01Д было прекращено 24 апреля 2003 г. и что никаких дальнейших следственных мер принято не было. Военная прокуратура Объединенной группировки войск изучила материалы дела и нашла постановление о прекращении уголовного дела от 24 апреля 2003 г. обоснованным. Материалы по делу затем были переданы в военную прокуратуру воинской части 04062, где заявители могли ознакомиться с ними.

60. По словам заявителей, все их попытки добиться доступа к материалам дела до сих пор были неудачными. В последний раз они пытались ознакомиться с материалами по делу в декабре 2006 г., но безуспешно.

В. Документы, представленные властями Российской Федерации

1. Запросы Европейского Суда о предоставлении материалов дела

61. В октябре 2004 г. на стадии коммуникации жалобы властям Российской Федерации было предложено представить копии материалов уголовного дела, возбужденного по факту нападения от 6 августа 2000 г. и убийства Халида Хациева и Казбека Акиева. Ссылаясь на информацию, полученную из Генеральной прокуратуры Российской Федерации, власти Российской Федерации отказались представить какие-либо документы из материалов уголовного дела, указав, что, несмотря на то, что расследование по делу было прекращено, раскрытие материалов уголовного дела противоречило статье 61 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, так как материалы содержали информацию военного характера, а также информацию личного характера, относящуюся к свидетелям.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо слов "статье 61" следует читать "статье 161"

62. 23 октября 2006 г. жалоба заявителей была признана приемлемой. На этом этапе Европейский Суд вновь предложил властям Российской Федерации представить материалы уголовного дела. В феврале 2007 г. власти Российской Федерации согласились раскрыть материалы предварительного расследования, за исключением "документов, раскрытие которых могло нанести ущерб интересам безопасности Российской Федерации и участникам уголовного дела", и документов, "не относящихся к следствию". По утверждению властей Российской Федерации, представление материалов дела на более ранней стадии было недопустимо ввиду необходимости обеспечить безопасность участников уголовного дела, а также материалов предварительного расследования в соответствии со статьей 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и c учетом неисчерпания заявителями всех доступных средств правовой защиты.

63. В итоге власти Российской Федерации представили документы общим объемом 223 страницы. Документы могут быть классифицированы следующим образом:

(а) Документы, связанные с проведением расследования и уведомлением заявителей о его ходе

64. Постановлением от 6 августа 2000 г. прокурор Сунженского района возбудил уголовное дело в соответствии с пунктами "а" и "е" части второй статьи 105 Уголовного кодекса Российской Федерации (убийство двух или более лиц, совершенное общеопасным способом) по факту нападения двух военных вертолетов утром того же дня, что повлекло гибель Халида Хациева и Казбека Акиева.

65. Постановлением от 6 августа 2000 г. следователь принял дело к производству. В другом постановлении, принятом в тот же день, следователь признал потерпевшим по делу Ильяса Акиева, который получил травму в результате нападения (см. выше, §§17 и 25 настоящего Постановления).

66. Постановлением от 8 августа 2000 г. следователь передал материалы дела в военную прокуратуру, к подследственности которой относилось расследование преступлений, совершенных военнослужащими.

67. Постановлением от 18 сентября 2000 г. следователь военной прокуратуры воинской части 20102 принял дело, которому был присвоен номер 14/33/0429-2000, к своему производству.

68. Постановлением следователя от 2 октября 2000 г., утвержденным военным прокурором воинской части 20102, был продлен срок проведения предварительного расследования до 6 ноября 2000 г. В постановлении, в частности, отмечалось, что был установлен тот факт, что 6 августа 2000 г., около 9.00, двое родственников заявительниц вместе с Ильясом Акиевым, Баймурзой Алдиевым, Аслабмеком Имагаевым и Асламбеком Дишниевым поехали на автомобиле "Нива" за три километра к югу от пос. Аршты для покоса травы. Затем в постановлении отмечалось:

"Около 11.00 два военных вертолета Ми-24 появились над территорией Чеченской Республики с юга от пос. Аршты и начали обстреливать территорию Чеченской Республики. Около 13.30 (двое родственников заявительниц и еще четверо, указанные выше) сели в автомобиль "Нива" и попытались уехать в направлении пос. Аршты. В этот же момент вертолеты двинулись в их направлении и открыли огонь по автомобилю из вертолетных пулеметов. [Двое родственников заявительниц и еще четверо лиц, указанных выше] оставили автомобиль и бросились укрываться в траве. Вертолеты продолжили обстрел автомобиля и [шести человек], прятавшихся от выстрелов. В результате нападения Халид Хациев и Казбек Акиев погибли".

Далее в постановлении перечислялись проведенные следственные действия. В частности, в соответствии с данным постановлением место происшествия было осмотрено, в результате чего были найдены следы снарядов и металлические шрапнели со следами маркировки; тела Халида Хациева и Казбека Акиева были обследованы и затем отправлены в Центр проведения судебной экспертизы Республики Ингушетия для проведения судебно-медицинской экспертизы, а Ильяс Акиев, Баймурза Алдиев, Асламбек Имагамаев, Асламбек Дишниев и Ф., которые присутствовали на месте происшествия в день нападения, были допрошены в качестве свидетелей. Постановлением также предусматривалось проведение дальнейших следственных действий. Постановление содержало распоряжение об установлении личности пилотов двух вертолетов Ми-24 и об их допросе, об установлении личности лиц, приказавших открыть огонь, и о привлечении их к уголовной ответственности, а также о проведении других следственных действий, необходимых для завершения расследования.

69. Постановлением от 30 октября 2000 г. следователь военной прокуратуры воинской части 20102 приостановил расследование по делу N 14/330429-2000. В постановлении были вновь сформулированы обстоятельства дела и перечислены проведенные следственные действия в той же форме, как это было изложено в постановлении от 2 октября 2000 г. В постановлении указывалось следующее:

"Свидетель, опрошенный в ходе расследования, подполковник К., начальник штаба вертолетной дивизии [удалено] воинской части, подтвердил факт обстрела автомобиля "Нива" вертолетами [удалено] специального вертолетного эскадрона вблизи пос. Аршты. Из утверждения подполковника К. следует, что в настоящее время [удалено] специальный вертолетный эскадрон был переведен с территории Чеченской Республики на место своего постоянного базирования в г. [удалено].

Учитывая, что личность предполагаемого преступника не была установлена, несмотря на все принятые меры, что все следственные действия, которые могли быть проведены на территории Чеченской Республики, были проведены и что войска [удалено] специального вертолетного эскадрона отбыли на место своего постоянного базирования в г. [удалено]... расследование должно проводиться [в этом месте] в г. [удалено]".

Таким образом, в соответствии с постановлением расследование по делу должно быть приостановлено в связи с невозможностью установить лиц, виновных в совершении преступления, а материалы дела переданы в гарнизонную военную прокуратуру г. Курска.

70. Постановлением от 13 ноября 2000 г. военная прокуратура Северо-Кавказского военного округа отменила постановление от 30 октября 2000 г., указав, что расследование было неполным, и направила материалы дела в военную прокуратуру воинской части 20102 для проведения дополнительного расследования.

71. Постановлением от 30 ноября 2000 г. следователь военной прокуратуры воинской части 20102 принял дело к рассмотрению.

72. Постановлением от 30 декабря 2000 г. предварительное расследование по делу N 14/33/0429-2000 было приостановлено. По существу оно было подобно постановлению от 30 декабря 2000 г., но дополнительно устанавливало следующее:

"Свидетель, допрошенный в ходе расследования, [удалено] Л., утверждал, что 6 августа 2000 г. боевики атаковали представителей [федеральных воздушных] войск вблизи пос. Аршты. Вертолет Ми-8 [был сбит в результате атаки] и упал к западу от пос. Аршты... Поисковая группа совместно с вертолетами Ми-24 в качестве огневой поддержки была выслана на место падения. Впоследствии пилоты вертолетов доложили об уничтожении автомобиля "Нива", из которой боевики вели обстрел по вертолетам. [У свидетеля Л.] не просили разрешения открыть огонь по автомобилю марки "Нива". В результате осмотра [проведенного федеральными военнослужащими] территории вблизи пос. Аршты были найдены поврежденный автомобиль "Нива", ручные гранаты, стреляные пулеметные гильзы и окровавленная патронная лента".

В конце постановления отмечалось, что лица, виновные в совершении преступления, не могли быть установлены, и давалось указание о приостановлении следствия по делу.

73. Постановлением от 11 марта 2001 г. военная прокуратура Северо-Кавказского военного округа отменила постановление от 30 декабря 2000 г., установив следующее:

"В результате изучения материалов уголовного дела было установлено, что следствие затягивалось, что никакие практические меры, направленные на установление личностей виновных в совершении преступления, не принимались, что соблюдались особые требования, в результате чего теперь сложно дать оценку действиям или бездействию должностных лиц или пилотов вертолета, которые не были опрошены до сегодняшнего дня. До настоящего времени не было проведено судебно-медицинской экспертизы тел, и по этой причине не была установлена причина смерти и не был решен вопрос об ущербе, причиненном лицам, признанным потерпевшими по уголовному делу".

Таким образом, военная прокуратура отменила постановление от 30 декабря 2000 г., возобновила расследование по делу N 14/030396-00, возбужденному по факту убийства Халида Хациева и Казбека Акиева, и передала материалы дела в 59-ю гарнизонную военную прокуратуру для дополнительного расследования.

74. Постановлением от 24 августа 2001 г. следователь 59-й гарнизонной военной прокуратуры принял к своему производству дело, зарегистрированное под номером 14/32/0189-01Д.

75. Постановлением военной прокуратуры Северо-Кавказского военного округа от 24 октября 2001 г. было вновь отменено решение от 30 декабря 2001 г., а также возобновлено расследование по делу N 14/21/0396-00, возбужденному по факту убийства родственников заявителей. В указанном постановлении были указаны те же основания, что и в постановлении от 11 марта 2001 г.

76. Постановлением от 15 декабря 2001 г. следователь 59-й гарнизонной военной прокуратуры, в чьем производстве находилось дело, распорядился о частичном прекращении предварительного расследования по делу N 14/32/0189-01Д, касающегося смерти Халида Хациева и Казбека Акиева. В постановлении было указано следующее:

"6 августа 2000 г. около 9.00 вертолет Ми-8 [удалено] специального вертолетного эскадрона упал вблизи пос. Аршты Сунженского района Республики Ингушетия. Вертолет, прилетевший на место падения Ми-8 для эвакуации раненых военнослужащих, был также обстрелян. В тот же день в 12.00 пополудни в соответствии с приказом полковника Д., командующего воинской части 06652, два вертолета Ми-24 под командованием майора [настоящее имя заменено на "Иванов"] и майора [настоящее имя заменено на "Петров"] были высланы для прикрытия спасательной операции. Около 13.00 в процессе патрулирования территории к югу от пос. Аршты они увидели белый автомобиль [марки "Нива"] и пять [вероятнее, чем шесть] человек, вооруженных автоматами, стоящих рядом с автомобилем, и немедленно сообщили об этом в центр командования Объединенной группировки войск, расположенный в г. Ханкала Чеченской Республики. Вертолет[ы] [находились] на высоте 100-150 метров от земли и на расстоянии двух километров от автомобиля. [Пилоты] следили за автомобилем с помощью системы контроля мишеней с десятикратным увеличением. Центр командования сообщил, что личности этих людей будут установлены. Примерно через 15 минут центр командования отдал приказ уничтожить автомобиль. После этого [пилоты] произвели предупредительный выстрел из огнестрельного оружия в точку, расположенную на расстоянии 50 метров от машины, с целью предупредить людей оставаться на местах до прибытия сухопутных войск. После предупредительного выстрела люди сели в автомобиль и начали двигаться по направлению к пос. Аршты. [Пилоты] доложили в центр командования и получили повторный приказ уничтожить автомобиль. Выполняя приказ, [пилоты] снова выпустили предупредительную пулеметную очередь. Автомобиль продолжал двигаться. Впоследствии вертолет выпустил третью пулеметную очередь на поражение в соответствии с приказом майора ["Иванова"], после чего машина остановилась. Об этом было доложено в центр командования и сухопутным войскам... В результате атаки Халид Хациев и Казбек Акиев были убиты.

Следовательно, имеются формальные доказательства совершения преступления, ответственность за совершение которого установлена частью третьей статьи 286 Уголовного кодекса Российской Федерации [превышение должностных полномочий с причинением тяжких последствий], должностным лицом, отдавшим приказ об уничтожении автомобиля "Нива". Однако [этот] приказ был обоснован указанными обстоятельствами, и поэтому предварительное расследование в части, касающейся обвинения в совершении преступления в соответствии с частью третьей статьи 286 Уголовного кодекса Российской Федерации, должно быть прекращено [по причине отсутствия доказательств наличия признаков преступления в действиях этого должностного лица...]".

77. Другое постановление, принятое тем же следователем 15 декабря 2001 г., полностью прекращало предварительное расследование по делу, возбужденному в связи с убийством двух родственников заявительниц. В постановлении описывались обстоятельства нападения 6 августа 2000 г. тем же образом, как они указывались в упомянутом выше постановлении от 15 декабря 2001 г., и содержалась ссылка на протокол осмотра места происшествия от 6 августа 2000 г., на заключения судебно-медицинской экспертизы тел Халида Хациева и Казбека Акиева от 3 сентября 2001 г. и на показания свидетелей Ильяса Акиева, Баймурзы Акиева, Асламбека Имагамаева и Асламбека Дишниева, пилотов вертолетов Ми-24, полковника Д., командующего воинской части 06652, на показания подполковника А., командующего штабом воинской части [номер воинской части удален], а также на постановление от 15 декабря 2001 г. В конце постановления указывалось следующее:

"Таким образом, на основании доказательств, полученных в ходе предварительного расследования, было установлено, что 6 августа 2000 г. около 13.00 вблизи пос. Аршты... члены экипажа вертолета Ми-24 подвергли обстрелу автомобиль "Нива" в соответствии с приказом, который был обоснован обстоятельствами и был обязательным для исполнения, следовательно, их действия не являлись уголовно наказуемыми, и они не несут ответственности за ущерб, причиненный этими действиями. Уголовное дело, возбужденное 6 августа 2000 г. на основании пунктов "а" и "е" части второй статьи 105 Уголовного кодекса Российской Федерации, должно быть прекращено... по причине отсутствия состава преступления".

78. Недатированными письмами следственные органы уведомили заявителей, Ильяса Акиева, Баймурзу Алдиева, Асламбека Имагамаева и Асламбека Дишниева о том, что предварительное расследование по делу, возбужденному в связи с нападением 6 августа 2000 г. и убийством Халида Хациева и Казбека Акиева, было прекращено 15 декабря 2001 г. по причине отсутствия состава преступления. Заявители были проинформированы о том, что постановление может быть обжаловано в 59-ю гарнизонную прокуратуру или в суд.

79. Постановлением от 25 января 2002 г. военная прокуратура Северо-Кавказского военного округа отменила второе постановление от 15 декабря 2001 г. (см. выше, §77 настоящего Постановления), указав, что предварительное расследование было неполным, что не были соблюдены особые предписания и что были приняты не все предусмотренные законом меры, в результате чего трудно дать оценку действиям или бездействию должностных лиц и членов экипажа вертолетов Ми-24. Таким образом, в соответствии с постановлением предварительное расследование подлежало возобновлению.

80. 21 февраля 2002 г. следователь 59-й гарнизонной военной прокуратуры принял дело к своему производству.

81. Письмами от 22 марта 2002 г. следователь по делу уведомил семью второй заявительницы, а также Ильяса Акиева, Баймурзу Алдиева, Асламбека Имагамаева и Асламбека Дишниева о том, что 21 марта 2002 г. расследование по делу, возбужденному по факту убийства двух родственников заявительниц, было прекращено в связи с отсутствием состава преступления, и о том, что это постановление могло быть обжаловано прокурору 59-й гарнизонной военной прокуратуры или в суд. Неясно, была ли семья первой заявительницы уведомлена о принятии постановления от 21 марта 2002 г., так как среди документов, представленных властями Российской Федерации, нет соответствующего письма. Копия постановления от 21 марта 2002 г. также не была представлена в Европейский Суд.

82. Постановлением от 16 августа 2002 г. военная прокуратура Северо-Кавказского военного округа отменила постановление от 21 марта 2002 г., отметив, что расследование было неполным, что указания вышестоящих прокуроров не исполнялись и что не все меры, предусмотренные законом, были приняты для установления обстоятельств дела.

83. Постановлением от 24 марта 2003 г. следователь военной прокуратуры воинской части 20102 принял дело к производству.

84. В тот же день следователь, в производстве которого находилось дело, уведомил семью второй заявительницы и вышеупомянутых четырех мужчин, которые подверглись обстрелу вместе с Халидом Хациевым и Казбеком Акиевым, о постановлении от 24 марта 2003 г. Неясно, была ли семья первой заявительницы уведомлена о принятии указанного постановления, поскольку среди документов, представленных властями Российской Федерации, нет соответствующего письма.

85. Постановление от 24 апреля 2003 г., принятое следователем военной прокуратуры воинской части 20102, в производстве которого находилось дело, прекращало предварительное расследование по делу N 34/32/0189-01. Постановление содержало описание обстоятельств нападения от 6 августа 2000 г. в том виде, в каком они содержались в постановлении от 15 декабря 2001 г. о полном прекращении расследования (см. выше, §77 настоящего Постановления), и ссылку на те же документы, послужившие основанием для вынесения постановления. В постановлении также содержалась ссылка на показания Ф., являвшегося главой администрации пос. Аршты в рассматриваемый период, показания М., главы службы безопасности, и заключение военного эксперта от 20 марта 2002 г. (см. выше, §102 настоящего Постановления). Затем в постановлении указывалось, что все следственные меры, направленные на полное и объективное установление обстоятельств дела, были приняты и что было установлено, что в рассматриваемый период на территории Северо-Кавказского региона, который включает в себя несколько республик, в том числе Чеченскую Республику и Республику Ингушетия, осуществлялась контртеррористическая операция. Жителям региона было объявлено, что при приближении военного транспорта или федеральных военнослужащих они должны были обозначить себя куском белой ткани для указания на свою принадлежность к гражданскому населению и ждать прибытия военнослужащих для проверки документов. Далее в постановлении отмечалось, что 6 августа 2000 г. двое родственников заявительниц и еще четверо мужчин, которые были обнаружены вблизи пос. Аршты двумя вертолетами Ми-24, находящимися под командованием майора "Иванова" и майора "Петрова", не исполнили указанные требования и после предупредительного выстрела пытались скрыться на автомобиле "Нива", в результате чего вертолеты Ми-24 открыли огонь на поражение, что повлекло гибель Халида Хациева и Казбека Акиева. В конце постановления указывалось, что пилоты действовали в соответствии с приказом, который был обоснован обстоятельствами и был обязательным для исполнения, и потому их действия не являлись уголовно наказуемыми и они не несли ответственности за причиненный ущерб. Таким образом, постановление прекращало уголовное дело в отношении командиров "Иванова" и "Петрова" по причине отсутствия состава преступления в их действиях.

(b) Протоколы допросов свидетелей

86. Среди документов, представленных властями Российской Федерации, имеется ряд протоколов допросов свидетелей. В частности, Ильяс Акиев, Баймурза Алдиев, Асламбек Имагамаев и Асламбек Дишниев описали обстрел 6 августа 2000 г. так, как указано в версии заявителей о происшедшем (см. выше, §§12-20 настоящего Постановления), и настойчиво утверждали, что не были вооружены огнестрельным оружием и было очевидно, что они принадлежали к мирному населению, косящему траву, и не представляли никакой угрозы. Асламбек Дишниев и Асламбек Имагамаев также утверждали, что до их сведения никогда не доводилась информация, касающаяся правил поведения мирного населения в зоне проведения контртеррористической операции, что им никогда не объяснялось, как штатское лицо должно обозначать себя, поскольку в Республике Ингушетия не проводились специальные операции. Баймурза Алдиев утверждал, что глава администрации пос. Аршты и служащие органа внутренних дел Сунженского района объяснили местным жителям, что они должны сторониться военнослужащих, не приближаться к ним и не провоцировать их. Он слышал от своих родственников, что, когда федеральные военнослужащие открывали огонь, было необходимо отметить себя как штатского человека куском белой ткани и ждать прибытия военнослужащих для проверки документов, удостоверяющих личность, но во время обстрела 6 августа 2000 г. он не выполнил этих действий, так как они все были напуганы и пытались скрыться, опасаясь за свои жизни.

87. Ф., являвшийся главой администрации пос. Аршты в рассматриваемый период, отметил, что Халид Хациев и Халид Акиев никогда не занимались незаконной деятельностью и в отношении них никогда не возбуждались уголовные дела. Он также утверждал, что 6 августа 2000 г. он посетил место происшествия вместе с работниками местных правоохранительных органов. По словам Ф., во время осмотра места происшествия были найдены осколки пуль и гильзы. Ф. утверждал, что на месте происшествия не было найдено ни огнестрельного оружия, ни гранат, что до приезда представителей местных правоохранительных органов место происшествия никем не посещалось и что на нем не было следов присутствия других людей. Ф. также заявил следующее:

"С лета 2000 г. на территории Чеченской Республики проводились контртеррористические операции. С этого времени федеральные войска неоднократно проводили особые операции в пос. Аршты, во время которых представители государственных органов и командующие войсками никогда не объясняли правила поведения в случае приближения федеральных войск. Я лично в нескольких случаях говорил жителям поселка, что если военный наземный, воздушный транспорт или вооруженные военнослужащие появятся, они должны отойти на безопасное расстояние.

В течение 2000 г. мне ни разу не объяснялось, что при приближении самолета или вертолета люди должны были отметить себя для указания на свою принадлежность к гражданскому населению - белым цветом или каким-либо иным способом - для того, чтобы дать понять военнослужащим, что они принадлежат к гражданскому населению. Соответственно, я никогда не давал подобных разъяснений жителям поселка.

Служащие отдела внутренних дел Сунженского района также не давали [никаких подобных разъяснений], поскольку на территории Республики Ингушетия не проводилось никаких военных операций...".

88. В соответствии с заявлением командующего воздушными войсками, полученным 30 ноября 2000 г., в случае необходимости командиру вертолета предоставлялось разрешение центра командования на открытие огня по своему усмотрению.

89. Командир Л. , чье воинское звание и должность неизвестны, так как его личные данные были удалены из протокола, во время допроса 29 декабря 2000 г., утверждал, что:

"...пилоты доложили об уничтожении автомобиля "Нива", в котором находились боевики, стрелявшие по вертолетам. Пилоты не запрашивали моего разрешения на то, чтобы открыть огонь. Я полагаю, что пилот - командир вертолета принял решение об уничтожении автомобиля "Нива" по своему усмотрению, оценив обстановку. После завершения спасательной операции территория вблизи места падения была осмотрена. В результате осмотра были найдены уничтоженный автомобиль "Нива" и несколько ручных гранат, стреляные гильзы от ручных пулеметов и окровавленная патронная лента рядом с машиной".

90. Подполковник А., чье местонахождение неизвестно, так как его личные данные были удалены из протокола допроса в качестве свидетеля, утверждал в ходе допроса, состоявшегося 6 мая 2001 г., что именно он 6 августа 2000 г. отдал приказ группе, состоящей из вертолета Ми-8, который затем был обстрелян боевиками, и двух вертолетов Ми-24, которые должны были "прикрывать" вертолет Ми-8. Он утверждал, что эта группа не участвовала в нападении на автомобиль "Нива" и что у него не имелось информации относительно проведенного нападения.

91. В соответствии с показаниями, данными 23 апреля 2001 г. следователем прокуратуры Сунженского района И., его вызвали на место обстрела автомобиля "Нива" 6 августа 2000 г. Когда он приехал, обстрелянная машина и тела уже были убраны с места преступления. И. осмотрел место преступления и обнаружил обломки, осколки фар и пятна крови. По его словам, он не видел ни гранат, ни стреляных гильз ручных пулеметов, ни патронной ленты.

92. Б., который в рассматриваемый период работал водителем в Министерстве внутренних дел Республики Ингушетия и присутствовал на месте происшествия 6 августа 2000 г. для дачи свидетельских показаний, во время допроса, проведенного 23 апреля 2001 г., утверждал, что видел существенно поврежденный автомобиль "Нива", два тела, лежащих на расстоянии 12-15 метров от машины, много следов от снарядов и осколков. Б. утверждал, что видел ручную гранату Ф-1, лежащую между машиной и одним из тел. По его словам, он не видел огнестрельного оружия, стреляных гильз ручных пулеметов или патронных лент на месте происшествия; около тел Б. увидел только косы.

93. Пилоты двух вертолетов Ми-24, которые атаковали автомобиль "Нива" 6 августа 2000 г., были допрошены 22 и 23 января 2001 г. соответственно. Настоящие имена, фамилии и личные данные пилотов были удалены из протоколов их допроса. Первые пилоты вертолетов указаны под вымышленными именами "Иванов" и "Петров", а управляющий пилот, который работал совместно с "Ивановым", указан как "Сидоров".

94. Свидетель "Иванов" утверждал, что участвовал в спасательной операции 6 августа 2000 г. в качестве первого пилота ведущей пары вертолетов Ми-24. Поручение было отдано им командиром воинской части 06652, который получал приказы из центра командования главной военной базы в г. Ханкале Чеченской Республики. По словам "Иванова", около 13.00 он заметил белый автомобиль "Нива" и пять [вероятнее, чем шесть] человек, вооруженных автоматами, которые стояли рядом. Он следил за людьми без использования каких-либо оптических приборов на расстоянии двух километров и с высоты 100-150 метров от земли, но настойчиво утверждал, что отчетливо видел, что люди были вооружены огнестрельным оружием, и что его управляющий пилот "Сидоров" видел их через систему управления мишенями с десятикратным увеличением. Он доложил об этом в центр командования, расположенный в г. Ханкале, и ему сказали, что личности этих пяти человек будут установлены. Пилоты продолжали следить, автомобиль "Нива" оставался на месте, а пятеро мужчин ходили вокруг нее. Примерно через 15 минут "Иванов" получил приказ об уничтожении автомобиля "Нива" из центра командования в г. Ханкале. По его словам, он не знал имени должностного лица, отдавшего приказ. После этого "Иванов" запросил подтверждение приказа и получил его. Он произвел предупредительный выстрел в точку, расположенную на расстоянии 50 метров от машины, для того, чтобы люди остановились и ждали прибытия федеральных военнослужащих для проверки документов, удостоверяющих личность. После выстрела люди сели в машину и поехали в направлении пос. Аршты. "Иванов" доложил об этом в центр командования, расположенный в г. Ханкале, и получил приказ уничтожить автомобиль. После этого он произвел выстрел из вертолетного пулемета, но автомобиль продолжал двигаться. "Иванов" произвел еще один выстрел из вертолетного пулемета и попал в автомобиль "Нива", который остановился, но никто из него не вышел. После этого "Иванов" доложил о происшедшем своему вышестоящему командованию и направился к месту дислокации, так как у него заканчивалось топливо. "Иванов" настойчиво утверждал, что не знал имен или воинских званий должностных лиц, отдавших ему приказы, и что у него не было сомнений относительно принадлежности пяти мужчин к незаконным вооруженным формированиям, поскольку они были вооружены. Он утверждал, что люди в автомобиле "Нива" должны были остановиться после предупредительного выстрела; об этом было известно всему гражданскому населению в зоне проведения военных действий.

95. Свидетель "Петров" утверждал, что он участвовал в спасательной операции 6 августа 2000 г. в качестве ведомого пилота в паре вертолетов Ми-24. Он подтвердил, что видел на расстоянии двух километров белый автомобиль "Нива" и пять [вероятнее, чем шесть] вооруженных мужчин, которые после предупредительного выстрела, сделанного "Ивановым", сели в машину и начали двигаться, "несмотря на то, что все знали, что автомобиль должен остановиться при выстреле или даже при появлении вертолета". "Петров" утверждал, что ему не было дано разрешение на установление связи с центром командования, но он слышал сообщения "Иванова" и подтвердил, что "Иванов" доложил об автомобиле и людях, находящихся в ней, в центр командования и дважды получил приказ об уничтожении автомобиля. После второго приказа "Иванов" отдал "Петрову" команду открыть огонь по машине, и последний атаковал машину с бреющего полета из пулемета калибра 12,7 мм, в то время как "Иванов" открыл огонь по автомобилю из автоматического оружия калибра 30 мм. Автомобиль остановился, но никто из него не вышел. Затем он направился в место дислокации, поскольку у него заканчивалось топливо. "Петров" утверждал, что он не знал имен и воинских званий должностных лиц, которые находились на связи с "Ивановым" 6 августа 2000 г.

96. Свидетель "Сидоров" утверждал, что 6 августа 2000 г. он был управляющим пилотом вертолета Ми-24 под командованием "Иванова", и что он следил за автомобилем марки "Нива" и пятью [вероятнее, чем шестью] мужчинами, вооруженными автоматическим огнестрельным оружием, стоящими поблизости, через систему управления мишенями с десятикратным увеличением, как он и сообщил "Иванову". Далее он утверждал следующее:

"Я отчетливо слышал, как майор ["Иванов"] доложил об автомобиле (кому) [удалено] и [удалено]. Примерно через 10 минут поступил приказ от [удалено] (г. Ханкала) произвести предупредительный выстрел. "Иванов" произвел предупредительный выстрел из автоматического оружия перед автомобилем. Люди сели в автомобиль, двинулись в направлении пос. Аршты и не останавливались. Последовал приказ произвести еще один предупредительный выстрел. Пилот ["Иванов"] сделал еще один круг и произвел выстрел в точку перед автомобилем из автоматического оружия, но автомобиль не остановился. ["Иванов"] доложил (кому) [удалено] о ситуации с автомобилем. Последовал приказ открыть огонь на поражение. ["Иванов"] открыл огонь на поражение, и автомобиль остановился; я увидел двух человек, которые вышли из автомобиля и побежали в лес. ["Иванов"] доложил [в центр командования] о том, что автомобиль остановился и потому он передал в [удалено] информацию о местонахождении автомобиля с целью санкционирования проверки документов, удостоверяющих личности людей, находящихся в автомобиле".

97. Во время допроса 23 января 2001 г. полковник Д. утверждал, что в рассматриваемое время он занимал должность командующего [удалено] специального вертолетного эскадрона и что 6 августа 2000 г. он слышал сообщения, передававшиеся между вертолетом Ми-24 и центром командования. Он подтвердил тот факт, что пилоты доложили об автомобиле "Нива" и вооруженных людях рядом с ней, что им был отдан приказ произвести предупредительный выстрел, что пилоты доложили о том, что люди сели в машину и попытались скрыться, и то, что пилотам был отдан приказ уничтожить машину.

98. Командир М., эксперт военного дела, во время допроса, состоявшегося 20 апреля 2003 г., утверждал, что действия пилотов вертолетов Ми-24, которые атаковали группу людей 6 августа 2000 г., полностью соответствовали военным инструкциям и нормам международного права, а также были оправданы обстоятельствами. Эксперт признал, что пилоты могли перепутать сельскохозяйственные орудия, особенно косы, с огнестрельным оружием, но заметил, что пилоты совершенно уверенно (определенно) утверждали, что люди, которых они увидели, были вооружены и что эти люди не отметили себя отличительными знаками гражданского населения и пытались скрыться.

(с) Документы, касающиеся следственных действий

99. В протоколе осмотра места происшествия 6 августа 2000 г. зафиксировано наличие большого количества следов снарядов неправильной формы, а также осколков разбитого стекла задних фар и кусочков кузовных деталей машины, большое коричневое пятно, похожее на кровь. Кусок сломанной косы был также найден на месте происшествия.

100. Заключения судебно-медицинской экспертизы тел Халида Хациева и Казбека Акиева от 6 августа 2000 г. свидетельствовали о наличии на телах кровавых ран неровной формы, нанесенных сверху вниз.

101. Заключения судебно-медицинской экспертизы тел Халида Хациева и Казбека Акиева от 3 сентября 2001 г., основанные на двух вышеупомянутых актах от 6 августа 2000 г., подтвердили, что на телах были обнаружены следы огнестрельных ранений, что смерть обоих мужчин наступила вследствие получения этих ранений и что расположение ранений на телах указывало на то, что они могли быть нанесены в обстоятельствах, описанных в материалах уголовного дела.

102. Экспертная комиссия, состоящая из двух экспертов военного дела, М. (см. §98 настоящего Постановления) и К., в заключении от 20 марта 2002 г. отметила следующее:

"В соответствии с нормами, действующими на территории Чеченской Республики и на пограничных с ней территориях, водитель любого транспортного средства обязан при появлении военного вертолета остановить транспортное средство, выйти из него и отметить себя отличительным знаком. Следовательно, экипаж имел право на уничтожение транспортного средства, которое уезжало с места атаки, не имея оговоренных отличительных знаков (белого флага, зеленого светового сигнала)".

Таким образом, в заключении содержался вывод о том, что действия пилотов были обоснованы.

103. Материалы, представленные властями Российской Федерации, свидетельствуют о том, что следственные органы также направили ряд запросов и требований в различные государственные органы в рамках расследования. В частности, 1 декабря 2000 г. военная прокуратура воинской части 20102 направила запрос гарнизонному военному прокурору г. Курска для выяснении вопроса о том, были ли действия пилотов, атаковавших автомобиль "Нива", согласованы с действиями вышестоящего командования, для установления личностей этих командиров и для выяснении вопроса о том, кто принял решение атаковать автомобиль "Нива". Неясно, был ли дан ответ на запрос, так как среди материалов, представленных властями Российской Федерации, нет соответствующих документов.

2. Постановления национальных судов

104. Власти Российской Федерации также представили копии постановлений национальных судов, принятых в результате не связанных между собой гражданских судебных разбирательств. Были представлены решение суда первой инстанции и определение суда кассационной инстанции о возмещении имущественного ущерба, причиненного действиями военнослужащих в Ингушетии; решение суда первой инстанции и определение суда кассационной инстанции о выплате компенсации первому заявителю по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Постановление Европейского Суда от 24 февраля 2005 г., жалобы N N 57942/00, N 57945/00) в связи со смертью их родственников в Чечне; а также решение суда первой инстанции и определение суда кассационной инстанции об отказе в возмещении имущественного ущерба, причиненного военнослужащими в Ингушетии.

II. Применимое внутригосударственное законодательство

105. До 1 июля 2002 г. вопросы уголовного судопроизводства регулировались Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР. 1 июля 2002 г. был введен в действие Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (УПК Российской Федерации).

106. В соответствии со статьей 125 УПК Российской Федерации решение следователя или прокурора об отказе в возбуждении или прекращении уголовного дела, а равно иные их решения и действия или бездействие, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию, могут быть обжалованы в районный суд, уполномоченный на проверку законности и обоснованности оспариваемых решений.

107. Статья 161 УПК Российской Федерации содержит норму, устанавливающую запрет на разглашение данных предварительного расследования. В части третьей этой же статьи предусмотрено, что данные из материалов расследования могут разглашаться с разрешения прокурора или следователя и только в том объеме, в каком ими будет признано это допустимым, если разглашение не противоречит интересам предварительного расследования и не связано с нарушением прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства. Разглашение данных о частной жизни участников уголовного судопроизводства без их согласия не допускается.

Право

I. Предварительные возражения властей Российской Федерации

1. Доводы сторон

108. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители не исчерпали все средства правовой защиты, доступные им. В частности, заявители не обжаловали в соответствии со статьей 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации действия или бездействие следственных органов в связи с проведением предварительного расследования по факту смерти Халида Хациева и Казбека Акиева и не оспаривали постановление от 23 апреля 2003 г., в соответствии с которым расследование по делу было прекращено. Власти Российской Федерации оспорили доводы заявителей в том, что они не могли воспользоваться данным средством правовой защиты, так как не имели статуса потерпевших, и заявили, что вышеуказанная норма оставляла за любым физическим лицом, в том числе не являющимся стороной уголовного судопроизводства, право подачи соответствующих жалоб. Далее власти Российской Федерации утверждали, что заявители также могли подать иск о возмещении ущерба, причиненного смертью их родственников, в порядке гражданского судопроизводства, но никогда не использовали это средство правовой защиты.

109. Заявители оспорили данное утверждение. Они заявили, что административная практика, заключающаяся в постоянной неспособности органов государственной власти провести полноценное расследование преступлений, совершенных представителями федеральных вооруженных сил в Чечне или Ингушетии, привела к тому, что все возможные эффективные средства правовой защиты оказались недостаточными и мнимыми в их случае. В связи с этим они ссылались на жалобы, подаваемые в Европейский Суд другими лицами, требовавшими признать их "жертвами" аналогичных нарушений, а также на документы неправительственных правозащитных организаций и сообщения средств массовой информации. Далее заявители утверждали, что им не предоставляли права на участие в уголовном судопроизводстве, так как никто из них не был признан потерпевшим по делу, поэтому согласно внутригосударственному законодательству они не имели права оспаривать решения следственных органов. Тем не менее они активно пытались принимать участие в расследовании и неоднократно обращались в правоохранительные органы, включая прокуратуры различных уровней, с просьбой предоставить им сведения о принятых следственных мерах и любых результатах расследования, а также признать потерпевшими по делу двух первых заявительниц, матерей убитых. Таким образом, заявители утверждали, что они воспользовались средствами правовой защиты, обычно доступными в системе внутригосударственного права, но все эти средства оказались бесполезными в их случае.

2. Мнение Европейского Суда

110. Европейский Суд отметил, что в решении о приемлемости жалобы от 23 октября 2006 г. был учтен тот факт, что вопрос исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты был тесно связан с существом настоящей жалобы и что он должен был быть рассмотрен одновременно с рассмотрением существа дела. Далее Европейский Суд приступит к оценке доводов сторон с учетом положений Конвенции и существующей практики Европейского Суда.

111. Европейский Суд напоминает, что правило исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты в соответствии с пунктом 1 статьи 35 Конвенции обязывает заявителей использовать сначала средства правовой защиты в рамках внутригосударственной системы права, доступные и достаточные для получения возмещения ущерба, причиненного нарушением. Существование средств правовой защиты должно быть достаточно определенным как в теории, так и на практике, иначе не будут выполняться требования доступности и эффективности таких средств. Пункт 1 статьи 35 Конвенции также требует, чтобы жалобы, передаваемые впоследствии в Европейский Суд, подавались в соответствующие органы государственной власти, по крайней мере по сути и в соответствии с формальными требованиями и требованиями к срокам, закрепленными внутригосударственными нормами, а также что любые процессуальные меры, направленные на предотвращение нарушения норм Конвенции, должны быть использованы. Однако отсутствует обязательство использования средств правовой защиты, которые являются недостаточными или неэффективными (см. Постановление Европейского Суда по делу "Аксой против Турции" (Aksoy v. Turkey) от 18 декабря 1996 г., Reports of Judgments and Decisions 1996-VI, р. 2275-76, §§51-52; Постановление Европейского Суда по делу "Акдывар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey) от 1 сентября 1996 г., Reports, 1996-IV, р. 1210, §§65-67; и одно из последних Постановление по делу "Сеннет Айхан и Мехмет Сали Айхан против Турции" (Cennet Ayhan and Mehmet Salih Ayhan v. Turkey) от 27 июня 2006 г., жалоба N 41964/98, §64).

112. В рассматриваемом случае, поскольку власти Российской Федерации утверждали, что заявители не обратились с иском о возмещении ущерба, причиненного смертью их родственников, в порядке гражданского судопроизводства, Европейский Суд указал, что, как он уже установил в ряде схожих дел, эта процедура сама по себе не может считаться эффективным средством правовой защиты в рамках жалобы на нарушение статьи 2 Конвенции. Суд, рассматривающий дела в рамках гражданского судопроизводства, не может провести какое-либо независимое расследование обстоятельств дела, а также без использования результатов расследования уголовного дела сделать какие-либо значимые выводы относительно личности преступников, совершивших нападение, в результате которого наступила смерть, и тем более относительно налагаемой ответственности. Кроме того, установленное статьями 2 и 13 Конвенции обязательство Договаривающейся Стороны провести расследование, позволяющее установить личность преступника и привлечь его к ответственности в случаях нападения со смертельным исходом, было бы иллюзорным, если бы в отношении жалоб на нарушение указанных статей от истца бы требовалась подача иска, в результате рассмотрения которого мог быть возмещен только ущерб (см. Постановление Европейского Суда по делу "Яша против Турции" (Yasa v. Turkey) от 2 сентября 1998 г., Reports, 1998-VI, р. 2431, §74, и Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia) от 24 февраля 2005 г., жалобы NN 57942/00, 57945/00, §§119-121* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2005.)). С учетом изложенного Европейский Суд считает, что заявители не были обязаны использовать гражданско-правовые средства правовой защиты и что вследствие этого данная часть предварительных возражений властей Российской Федерации отклоняется.

113. Относительно утверждения властей Российской Федерации о том, что заявители не обжаловали в судебном порядке действия или бездействие следственных органов и постановление от 24 апреля 2003 г. о прекращении предварительного расследования обстоятельств нападения 6 августа 2000 г., Европейский Суд подчеркивает, что правило об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты должно применяться с учетом того, что оно действует в рамках механизма защиты прав и свобод человека, который Договаривающиеся Стороны согласились применять. Соответственно, Европейский Суд признал, что пункт 1 статьи 35 Конвенции должен применяться с определенной степенью гибкости и без чрезмерного формализма. Далее Европейский Суд признал, что правило об исчерпании средств правовой защиты не является ни безусловным, ни применимым автоматически; для проверки его соблюдения важно учитывать обстоятельства конкретного дела. В частности, это означает, что Европейский Суд должен учитывать не только существование формальных средств правовой защиты в системе права Договаривающейся Стороны, но и в целом условия системы, в которой они применяются, а также конкретные обстоятельства дела заявителя. Затем Европейский Суд должен проверить с учетом всех обстоятельств дела, предпринял ли заявитель все меры, которые он/она разумно мог(ла) предпринять для исчерпания всех средств правовой защиты (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Акдывар и другие против Турции", р.1211, §69; упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Аксой против Турции", р. 2276, §§53-54; и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Танрикулу против Турции" (Tanrikulu v. Turkey), жалоба N 23763/94, §82, ECHR 1999-IV).

114. Европейский Суд полагает, что эта часть предварительных возражений властей Российской Федерации касается вопросов, которые тесно связаны с эффективностью расследования, и, следовательно, необходимо их рассмотреть в рамках исследования по существу жалобы заявителей на нарушение статьи 2 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение Статьи 2 Конвенции

115. Заявители жаловались на то, что их родственники были убиты, и власти Российской Федерации не провели эффективного расследования обстоятельств их гибели. Они ссылались на статью 2 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

а) для защиты любого лица от противоправного насилия;

b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

c) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".

А. Предполагаемое отсутствие защиты права на жизнь

1. Доводы сторон

(а) Доводы заявителей

116. Заявители оспаривали версию событий 6 августа 2000 г., представленную властями Российской Федерации, как недостоверную. Они активно отрицали утверждения властей Российской Федерации о том, что Халид Хациев, Казбек Акиев и остальные четверо мужчин были вооружены, когда пилоты вертолетов Ми-24 увидели их. Заявители ссылались на различные сообщения средств массовой информации и утверждали, что абсолютно очевидно, что эти шестеро людей принадлежали к гражданскому населению и что они косили траву в открытом поле и не представляли опасности ни для гражданского населения, ни для военнослужащих.

117. Далее заявители утверждали со ссылкой на показания очевидцев, что пилоты вертолетов Ми-24 не производили предупредительных выстрелов до нападения на автомобиль "Нива" и убийства их родственников. Они также выразили сомнения относительно того, что у пилотов была возможность координировать свои действия в соответствии с приказами вышестоящего командования, учитывая, что нападение было очень быстрым. Они утверждали, что пилоты не продемонстрировали ту степень осмотрительности при использовании смертельного оружия, которая должна быть присуща служащим правоохранительных органов в демократическом обществе.

118. Заявители утверждали, что органы государственной власти не предупредили их о проведении каких-либо специальных военных операций вблизи пос. Аршты в день происшествия, и поэтому их родственники работали в поле вместо того, чтобы остаться дома.

119. Далее они утверждали со ссылкой на высокопоставленных должностных лиц Ингушетии, что федеральный вертолет Ми-8 был атакован не с территории Ингушетии, а с территории Чеченской Республики. Заявители также утверждали, что власти Российской Федерации никогда не давали разъяснений относительно действий, которые гражданское население обязано было выполнять, находясь на территории проведения контртеррористической операции, и что, в любом случае, на территории Сунженского района Республики Ингушетия никогда не проводилась контртеррористическая операция, так как он находился на довольно большом расстоянии от административной границы с Чечней. Они также обратили внимание на то, что на территории Республики Ингушетия никогда не объявлялось чрезвычайное положение.

120. Таким образом, заявители утверждали, что использование силы государством, повлекшее за собой лишение жизни их родственников, было очевидно несоразмерным и не могло рассматриваться как обоснованное в соответствии с положениями пункта 2 статьи 2 Конвенции. Они также утверждали, что специальная военная операция, проведенная 6 августа 2000 г., не была должным образом спланирована и проконтролирована соответствующими органами власти с целью сведения к минимуму возможности применения "смертельного оружия" (см. Постановление Европейского Суда по делу "МакКэн и другие против Соединенного Королевства" (McCann v. United Kingdom) от 27 сентября 1995 г., Series A, N 324, §194).

(b) Доводы властей Российской Федерации

121. Власти Российской Федерации признали, что родственники заявителей были лишены жизни представителями Вооруженных сил Российской Федерации. Они утверждали, что родственники заявителей были убиты в ходе контртеррористической операции, проведенной представителями федеральных вооруженных сил с целью задержания незаконных военизированных формирований и предотвращения их дальнейшей преступной деятельности и, таким образом, обеспечения общественной безопасности в регионе.

122. Власти Российской Федерации утверждали, что с начала проведения контртеррористической операции на территории Чеченской Республики гражданские и военные власти предприняли все необходимые меры для обеспечения безопасности граждан, проживающих на территории Северного Кавказа, и, в частности, для доведения до сведения жителей Республики Ингушетия информации о риске нахождения на административной границе с Чечней, а также о действиях, которые они должны предпринять при нахождении в зоне проведения контртеррористической операции с целью указания на свою непринадлежность к незаконным военизированным формированиям.

123. Далее власти Российской Федерации утверждали, что федеральные военнослужащие, командующие и подчиненные, спланировали и провели операцию 6 августа 2000 г., действуя в полном соответствии с внутригосударственными нормами и правилами, установленными для обеспечения безопасности гражданского населения, а также нормами и правилами, касающимися использования смертельного оружия. Власти Российской Федерации признали, что "в материалах предварительного расследования не содержалось информации о том, что военнослужащие были заранее проинструктированы о предотвращении возможности случайных жертв среди гражданского населения" при проведении операции 6 августа 2000 г., но возражали, что согласно соответствующим правилам "каждый военнослужащий должен знать и строго соблюдать правила, регулирующие контакты с гражданским населением в зоне военных действий". Они отказались предоставить какие-либо подробности планирования и выполнения упомянутой операции, ссылаясь на национальные интересы России.

124. Власти Российской Федерации признали, ссылаясь на отсутствие соответствующих данных в материалах уголовного дела, что жители пос. Аршты не были заранее предупреждены о проведении военной операции 6 августа 2000 г., но утверждали, что в подобном предупреждении не было необходимости. В связи с последним утверждением, они указали, во-первых, что целью упомянутой операции были поиск и задержание боевиков, не предполагающее использование смертельного оружия; во-вторых, что операция проводилась на значительном расстоянии (восемь километров) от пос. Аршты; и, в-третьих, что операции такого рода "предполагали определенную степень неожиданности и секретности", так как "знакомые и родственники могли предупредить боевиков о действиях, планируемых федеральными вооруженными силами". Власти Российской Федерации утверждали, что в любом случае Халид Хациев и Казбек Акиев были предупреждены о военной операции 6 августа 2000 г., так как в этот день они видели военные вертолеты, летавшие длительное время. Таким образом, власти Российской Федерации настаивали на том, что тот факт, что власти не предупредили жителей пос. Аршты об операции 6 августа 2000 г., не означает, что они не предприняли необходимые меры для защиты гражданского населения.

125. Далее власти Российской Федерации утверждали, что несмотря на общее предупреждение властей о запрете нахождения на территории проведения контртеррористической операции в Чечне, включая окрестности административной границы между Республикой Ингушетия и Чеченской Республикой, группа из шести мужчин, включая родственников заявителей, была обнаружена в зоне проведения операции и в непосредственной близости (4 километра) от места падения федерального вертолета и последующей атаки боевиками спасательной группы. Кроме того, эти люди нарушили обязательные требования, в частности, не отметив себя элементом белой ткани, пытались скрыться в своей машине, в результате чего пилоты федеральных вертолетов Ми-24 приняли их за членов незаконных вооруженных формирований. Следовательно, власти Российской Федерации утверждали, что родственники заявителей были лишены жизни по причине собственной неосторожности и что в значительной степени это явилось результатом "несоблюдения местными жителями необходимых правил, касающихся собственной безопасности на территории проведения федеральными военнослужащими контртеррористической операции".

126. С другой стороны, власти Российской Федерации также настаивали на том, что пилоты отчетливо видели, что люди были вооружены легкими пулеметами, так как этот факт относится к принятию решения атаковать группу людей, поскольку они могли быть членами незаконных вооруженных формирований. Однако власти Российской Федерации указали, что в "в материалах уголовного дела не было информации", позволяющей предполагать, что мужчины использовали огнестрельное оружие против пилотов, и что в любом случае "легкие пулеметы неспособны поразить цель на расстоянии более одного километра", в то время как пилоты наблюдали за группой мужчин с расстояния двух километров и с высоты 100-150 метров от земли. Они утверждали, что после окончания спасательной операции военнослужащие осмотрели близлежащую территорию и нашли автомобиль "Нива" и несколько ручных гранат, стреляные гильзы легких пулеметов и окровавленную патронную ленту, в то время как в соответствии с протоколом осмотра места происшествия, проведенного в тот же день в период с 20.10 до 21.30, ни огнестрельного оружия, ни боеприпасов найдено не было. В связи с последним утверждением власти Российской Федерации заявили, что до прибытия работников правоохранительных органов доступ к месту происшествия имелся как у военнослужащих, так и у людей, которые забрали тела убитых в поселок.

127. Наконец, прежде чем открыть огонь по автомобилю "Нива", в результате чего родственники заявителей были убиты, пилоты скоординировали свои действия с приказами вышестоящего командования и произвели несколько предупредительных выстрелов.

128. Таким образом, власти Российской Федерации утверждали, что ввиду того, что шестеро мужчин, подвергшихся воздушному обстрелу, могли быть членами незаконных вооруженных формирований, убийство родственников заявителей было обоснованным, поскольку использование "смертельного оружия" в настоящем случае было абсолютно необходимым в целях соблюдения пунктов "а" и "b" статьи 2 Конвенции.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо слов "пунктов "а" и "b" статьи 2" следует читать "подпунктов "а" и "b" пункта 2 статьи 2"

2. Мнение Европейского Суда

129. Европейский Суд напоминает, что статья 2 Конвенции, гарантирующая право на жизнь и приводящая обстоятельства, при которых лишение жизни может быть обосновано, является одной из основополагающих статьей Конвенции, несоблюдение которой в мирное время недопустимо в соответствии со статьей 15 Конвенции. Перечень случаев, когда лишение жизни может быть оправдано, является исчерпывающим и подлежит ограничительному толкованию. Применение силы, могущее привести к лишению жизни, должно быть "абсолютно необходимым" для достижения одной из целей, указанных в подпунктах "a", "b" и "c" пункта 2 статьи 2 Конвенции. Это условие означает, что должен применяться более строгий и сложно преодолимый критерий определения необходимости, нежели тот, который обычно применяется при установлении того, является ли действие государства "необходимым в демократическом обществе" в соответствии с пунктом 2 статей 8 - 11 Конвенции. Следовательно, применяемая сила должна быть строго соразмерна достижению дозволенных целей. В свете значимости правовой защиты, устанавливаемой статьей 2 Конвенции, Европейский Суд должен рассматривать случаи лишения жизни наиболее тщательным образом, в особенности в случаях умышленного применения смертельного оружия, учитывая не только действия представителей федеральных сил, которые непосредственно наносят силовые удары, но и иные сопутствующие обстоятельства, включая такие вопросы, как планирование и контроль за действиями, подлежащими рассмотрению (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "МакКэн и другие против Соединенного Королевства", §§146-150; Постановление Европейского Суда по делу "Андроникоу и Константиноу против Кипра" (Andronikou and Constantinou v. Cyprus) от 9 октября 1997 г. Reports of Judgments and Decisions, 1997-VI, р. 2097-98, §171; и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Огюр против Турции" (Ogur v. Turkey), жалоба N 21594/93, §78, ECHR 1999-III).

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо слов "пунктом 2 статей 8 - 11" следует читать "пунктом 2 статьи 8, 11"

130. В рассматриваемом деле стороны согласны в том, что Халид Хациев и Казбек Акиев были убиты представителями Вооруженных сил Российской Федерации в результате преднамеренного применения против них смертельного оружия. Следовательно, ответственность возлагается на власти Российской Федерации.

131. Далее Европейский Суд должен установить, была ли сила, примененная против родственников заявителей федеральными вооруженными силами, абсолютно необходимой и потому строго соразмерной достижению одной из целей, предусмотренных пунктом 2 статьи 2 Конвенции.

132. Европейский Суд отмечает, что стороны имеют разногласия относительно того, были ли шестеро мужчин, подвергшихся обстрелу, включая двух родственников заявителей, вооружены огнестрельным оружием на момент атаки. Заявители утверждали, что было очевидно, что шестеро мужчин были невооруженными мирными жителями, которые косили траву, в то время как власти Российской Федерации выдвинули противоположные доводы относительно этого вопроса. С одной стороны, представлялось, что власти Российской Федерации были готовы признать, что родственники заявителей были невооруженными местными жителями, но настаивали на том, что они подверглись атаке по причине собственной небрежности, поскольку не отметили себя отличительными признаками принадлежности к гражданскому населению. С другой стороны, власти Российской Федерации также утверждали, что шестеро мужчин, которые были обнаружены военными пилотами в поле, расположенном вблизи места нанесения удара по вертолету, были вооружены легкими пулеметами и потому могли быть членами незаконных вооруженных формирований.

133. При отсутствии каких-либо доказательств, за исключением показаний пилотов и военнослужащего Л., Европейский Суд сохраняет определенные сомнения относительно того, была ли группа из шести мужчин, включая Халида Хациева и Казбека Акиева, вооружена во время атаки, учитывая, в частности, тот факт, что на месте происшествия не было найдено никакого огнестрельного оружия (см. §§87, 91, 92 и 99 настоящего Постановления). Не было представлено никаких доказательств того, что потерпевшие стреляли по вертолету или иным образом угрожали жизни пилотов. В любом случае Европейский Суд не считает необходимым устанавливать обстоятельства дела относительно этого вопроса по следующим причинам.

134. Европейскому Суду известно о сложной ситуации, сложившейся в настоящее время на территории Чеченской Республики, которая требует принятия Российской Федерацией чрезвычайных мер для подавления незаконных вооруженных повстанцев (см. Постановление по делу "Исаева и другие против Российской Федерации" (Isayeva and Others v. Russia) от 24 февраля 2005 г., жалобы N N 57947/00, 57948/00 и 57949/00, §178). Учитывая этот факт, а также допуская то, что пилоты федеральных вооруженных сил искренне полагали, что двое родственников заявителей и другие четверо мужчин были вооружены пулеметами, когда пилоты их заметили, Европейский Суд тем не менее не считает, что это обстоятельство само по себе может оправдать применение смертельного оружия против них и что необходимо учитывать ряд сопутствующих обстоятельств.

135. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что существенная часть доказательств, имеющихся для рассмотрения, последовательно свидетельствует о том, что пилоты приняли решение об уничтожении автомобиля, в котором были люди, не по своему усмотрению, а в соответствии с приказом вышестоящего командования, который для них был обязательным для исполнения (см. выше, §§25, 47, 77 и 85 настоящего Постановления). Следовательно, Европейский Суд должен установить, приняло ли вышестоящее командование это решение, руководствуясь необходимой степенью предосторожности и осмотрительности, которая должна быть присуща представителям правоохранительных органов в демократическом обществе (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "МакКэн и другие против Соединенного Королевства", §212) для целей, предусмотренных статьей 2 Конвенции, и, в частности, был ли приказ, данный ими пилотам и неизбежно повлекший за собой применение смертельного оружия, принят с учетом права на жизнь двух родственников заявителей.

136. Материалы дела, имеющиеся в распоряжении Европейского Суда, свидетельствуют о том, что пилоты доложили в центр командования о том, что они наблюдали группу людей, состоявшую, по крайней мере, из пяти мужчин, вооруженных ручными пулеметами, стоящих рядом с автомобилем "Нива". Центр командования ответил, что личности людей будут установлены, а затем через 15 минут последовал приказ уничтожить машину и людей, который затем по запросу пилотов был повторен. Из представленных документов и утверждений властей Российской Федерации неясно, передали ли пилоты в центр командования какую-либо еще информацию об этих лицах помимо вышеупомянутой. Кроме того, из материалов дела не следует, что командующие запросили дальнейшие уточнения для всесторонней оценки ситуации и принятия соответствующего решения. В частности, они не запросили у пилотов информации о видимости над территорией, расстоянии между местом падения федерального вертолета и местом нахождения предположительно вооруженной группы людей, о населенности местности, о том, были ли или могли быть пилоты подвергнуты вооруженной атаке, пытались ли люди, обнаруженные пилотами, скрыться и требовалось ли принятие пилотами срочных мер, либо иные другие детали происходящего. К тому же вызывает очень серьезные сомнения то, что командование установило личности двух родственников заявителей и других людей до того, как отдать приказ об их уничтожении, учитывая очень короткий промежуток времени между первым докладом пилотов и приказом. Действительно в материалах дела нет доказательств, позволяющих предположить, что они сделали или хотя бы попытались сделать это.

137. Европейский Суд считает, что все эти обстоятельства свидетельствуют о недостаточной осмотрительности, проявленной властями при оценке ситуации, о которой доложили пилоты, и при даче приказа атаковать шестерых мужчин, включая Халида Хациева и Казбека Акиева, которые вследствие этого были убиты.

138. Принимая во внимание изложенное, Европейский Суд не убежден в том, что убийство Халида Хациева и Казбека Акиева, даже предположив, что они были вооружены, являлось применением силы, абсолютно необходимым для достижения целей, предусмотренных подпунктами "a" и "b" пункта 2 статьи 2 Конвенции.

139. Кроме того, допуская, что группа из шести мужчин, включая родственников заявителей, не была вооружена во время нападения представителей Вооруженных сил Российской Федерации, как утверждают заявители, Европейский Суд прежде всего обращает внимание на утверждение властей Российской Федерации о том, что родственники заявителей были лишены жизни по причине собственной небрежности, в результате несоблюдения правил безопасности на территории проведения представителями Вооруженных сил Российской Федерации контртеррористической операции. Оставляя открытым вопрос о том, могут ли власти Российской Федерации быть оправданы в соответствии с пунктом 2 статьи 2 Конвенции в связи с применением силы со смертельным исходом против гражданского населения лишь по причине несоблюдения формальных правил безопасности на территории вооруженного конфликта, Суд в любом случае не может найти никакого оправдания применению смертельного оружия в обстоятельствах настоящего дела, учитывая то, что власти никогда не предупреждали жителей пос. Аршты о проведении военной операции 6 августа 2000 г. (см. §124 настоящего Постановления) и что вызывает серьезные сомнения в том, что жители Республики Ингушетия, в частности жители пос. Аршты, были когда-либо осведомлены о правилах поведения при встрече с федеральными военнослужащими (см. §§86-87 настоящего Постановления).

140. Соответственно, в данном деле имело место нарушение статьи 2 Конвенции.

В. Предполагаемая неэффективность расследования

1. Доводы сторон

141. Заявители утверждали, что власти не исполнили своего обязательства по проведению эффективного расследования по факту смерти их родственников. Они утверждали, что расследование не соответствовало требованиям внутригосударственного законодательства и стандартам, предусмотренным Конвенцией. В частности, расследование длилось почти три года, и за это время оно приостанавливалось, по крайней мере, пять раз. Заявители утверждали, что ряд следственных действий не был осуществлен, а некоторые из них были совершены со значительной задержкой. На протяжении расследования две первые заявительницы требовали признать их потерпевшими, но не получили ответа на свои обращения. Власти никогда не сообщали заявителям ни о результатах следствия, ни о том, какие следственные действия были осуществлены, и многократно отказывали им в доступе к материалам дела. Кроме того, им не выдавалась копия постановления от 24 апреля 2003 г., в соответствии с которым предварительное расследование по факту смерти родственников заявителей было прекращено.

142. В своих доводах, представленных после признания жалобы приемлемой, заявители также утверждали, что расследование проводилось военными прокурорами, которые не могли считаться беспристрастными и независимыми органами в ситуации, подобной рассматриваемому делу, по которому они расследовали предполагаемую причастность военнослужащих к совершению преступления.

143. Власти Российской Федерации утверждали, ссылаясь на позицию Генеральной прокуратуры Российской Федерации, что расследование, проведенное по настоящему делу, соответствовало требованиям Конвенции об эффективности. Уголовное дело было возбуждено в день происшествия, и предварительное расследование было проведено в полном соответствии с применимыми нормами внутригосударственного законодательства. Следственные органы предприняли все необходимые меры и, в частности, произвели осмотр места происшествия, провели судебно-медицинскую экспертизу, изъяли и изучили соответствующие документы и допросили свидетелей из числа местных жителей и военнослужащих. Постановление о прекращении уголовного дела было принято на основе доказательств, полученных в ходе расследования, и доведено до сведения заявителей.

2. Мнение Европейского Суда

144. Европейский Суд напоминает, что обязательство по защите права на жизнь, гарантированное статьей 2 Конвенции, взятое во взаимосвязи с общей задачей государства в соответствии со статьей 1 Конвенции "обеспечивать каждому, находящемуся под [его] юрисдикцией, права и свободы, определенные в Конвенции", также включает в себя требование о проведении эффективного официального расследования в тех случаях, когда лицо было убито в результате применения силы. Эффективность расследования предполагает, что в результате его проведения должны быть установлены и привлечены к ответственности виновные лица (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Огюр и другие против Турции" (Ogur and Others v. Turkey), §88). В частности, должно также обязательно существовать безусловное требование о проведении расследования в разумно короткий срок (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Йаша против Турции", §§102-104, и Постановление по делу "Махмут Кайя против Турции" (Mahmut Kaya v. Turkey), жалоба N 22535/93, ECHR 2000-III, §§106-107). Необходимо признать, что в определенных ситуациях в ходе расследования могут возникать препятствия и трудности. Однако своевременное реагирование властей при расследовании дела о применении смертельного оружия может в целом рассматриваться как необходимое для поддержания общественной уверенности в соблюдении правопорядка и недопущения какой-либо видимости сговора или проявления терпимости к действиям, нарушающим закон. По этой же причине должна достигаться определенная степень тщательности расследования и анализа его результатов для обеспечения ответственности следственных органов как на практике, так и в теории. Степень требуемого контроля со стороны общественности может отличаться по конкретным делам. Однако во всех случаях ближайшие родственники потерпевшего должны быть вовлечены в процесс расследования настолько, насколько это необходимо для обеспечения защиты его (ее) законных интересов (см. Постановление Европейского Суда по делу "Шанаган против Соединенного Королевства" (Shanaghan v. United Kingdom) от 4 мая 2001 г., жалоба N 37715/97, §§91-92).

145. В данном деле Европейский Суд отмечает, что по факту убийства родственников заявителей был выполнен определенный объем следственных действий. Европейский Суд должен оценить, соответствовало ли расследование требованиям статьи 2 Конвенции.

146. Суд отмечает, что уголовное дело было возбуждено в день нападения и что определенные первоначальные следственные действия, такие как осмотр места происшествия, судебно-медицинская экспертиза тел и допрос очевидцев нападения, были реализованы незамедлительно (см. §§28, 64, 86, 99 и 100 настоящего Постановления). Однако после того, как через два дня материалы дела были переданы в военную прокуратуру (см. §66 настоящего Постановления), как представляется, следствие затянулось, и его ходу мешали различные препятствия в виде необъяснимых проволочек в принятии самых незначительных мер. В частности, представляется, что не были проведены баллистические испытания, несмотря на то, что они могли оказаться необходимыми в рассматриваемых обстоятельствах, учитывая утверждения пилотов о том, что атакованные ими люди были вооружены, и утверждения военнослужащих о том, что во время осмотра места происшествия военнослужащими на нем были найдены стреляные пулеметные гильзы. Помимо этого, не было проведено вскрытия тел или какой-либо последующей судебно-медицинской экспертизы тел, помимо первоначальной медицинской экспертизы, проведенной 6 августа 2000 г., на основании которой было подготовлено заключение судебно-медицинской экспертизы от 3 сентября 2001 г.

147. Помимо этого, несмотря на наличие достаточного количества доказательств причастности военнослужащих к нападению и убийству двух родственников заявителей 6 августа 2000 г., из материалов дела следует, что на начальной стадии расследования не было приложено никаких существенных усилий для установления личностей представителей Вооруженных сил Российской Федерации, отдавших приказ атаковать группу людей, включая родственников заявителей, или личностей тех представителей Вооруженных сил Российской Федерации, которые привели приказ в исполнение. В связи с этим Европейский Суд отмечает, что расследование было приостановлено по крайней мере в двух случаях, 30 октября и 30 декабря 2000 г. (см. §§69 и 72 настоящего Постановления), по причине неустановления личностей виновных. В связи с этим Европейский Суд отмечает, что крайне маловероятно, что личности участвовавших в военной операции 6 августа 2000 г. были неизвестны властям или что было невозможно их установить непосредственно после операции. Более того, в то время, как личности пилотов, участвовавших в нападении, были установлены более чем через год после происшествия, личности командиров, отдавших приказ о нападении, как следует из материалов дела, не были установлены вовсе. В частности, в соответствии с постановлением от 15 декабря 2001 г. было прекращено предварительное расследование в части, касающейся действий должностного лица, отдавшего приказ атаковать автомобиль "Нива" и находившихся в ней людей, без указания на то, была ли установлена его личность (см. §76 настоящего Постановления). Кроме того, упомянутое постановление содержало распоряжение прекратить расследование исключительно на основании того, что приказ об использовании смертельного оружия был обоснованным при данных обстоятельствах дела без приведения какой-либо оценки этого приказа или объяснений в этой связи. Предварительное расследование данных обстоятельств считалось прекращенным после 15 декабря 2001 г. без последующих повторных попыток дать оценку приказу.

148. Далее Европейский Суд отмечает, что несмотря на соответствующие многочисленные запросы, никто из заявителей никогда не признавался потерпевшим по делу, что обеспечивало им лишь минимальные гарантии на участие в уголовном расследовании. Из материалов дела, имеющихся в распоряжении Европейского Суда, также следует, что заявители осведомлялись о ходе расследования лишь время от времени и что им не был обеспечен реальный доступ к материалам дела, несмотря на их многочисленные запросы. Суд считает, что фактически заявители были лишены возможности участия в уголовном расследовании и отстаивания своих собственных интересов.

149. Наконец, расследование оставалось без движения с августа 2000 г. до апреля 2003 г., в течение этого времени оно, по крайней мере, пять раз приостанавливалось и снова возобновлялось. В частности, в первых двух случаях оно приостанавливалось в связи с невозможностью установления виновных лиц, тогда как в последних трех случаях оно приостанавливалось по причине отсутствия состава преступления. Безрезультатность расследования и непринятие следователями практических мер для расследования преступления, а также невыполнение ими указаний прокуроров были признаны вышестоящими прокурорами (см. §§73, 75, 79 и 82 настоящего Постановления). Европейский Суд отмечает также многочисленные передачи материалов дела из одного следственного органа в другой без разумных оснований.

150. Принимая во внимание изложенное, а также довод властей Российской Федерации о предполагаемом необжаловании заявителями в судебном порядке действий или бездействия следователей в соответствии со статьей 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, Европейский Суд в первую очередь отмечает, что власти Российской Федерации не указали на конкретные действия или бездействие следователей, которые заявители должны были обжаловать в суде. Далее Европейский Суд отмечает, что правовой механизм, на который ссылаются власти Российской Федерации, был введен в действие с 1 июля 2002 г. и что, очевидно, заявители не могли прибегнуть к данному средству правовой защиты до этой даты. Что касается периода после введения в действие упомянутого правового механизма, Европейский Суд считает, что в ситуации, в которой степень эффективности расследования была изначально неопределенной по причине непринятия властями необходимых следственных мер, когда расследование многократно приостанавливалось и возобновлялось, когда заявители не признавались потерпевшими по делу и им не обеспечивался доступ к материалам дела на всех стадиях расследования, и когда их осведомляли о ходе расследования лишь время от времени, вызывает серьезные сомнения то, что использование средств правовой защиты, на которые ссылаются власти Российской Федерации, потенциально могло привести к каким-либо положительным результатам. Кроме того, власти Российской Федерации не привели доказательств того, что данное средство правовой защиты могло бы обеспечить возмещение ущерба в сложившейся для заявителей ситуации - иными словами, что оно бы позволило исправить ошибки следствия и привело бы к установлению и привлечению к ответственности лиц, виновных в смерти их родственников. Таким образом, Европейский Суд считает, что в обстоятельствах данного дела не было установлено с достаточной степенью уверенности то, что средство правовой защиты, предложенное властями Российской Федерации, оказалось бы эффективным по смыслу Конвенции. Европейский Суд считает, что заявители не были обязаны использовать данное средство правовой защиты, и эта часть предварительных возражений властей Российской Федерации должна быть отклонена.

151. Что касается довода властей Российской Федерации относительно предполагаемого необжалования в судебном порядке постановления от 24 апреля 2003 г. о прекращении уголовного расследования, Европейский Суд повторяет, что по общему правилу данное средство правовой защиты может обеспечить существенную гарантию защиты от произвольного использования властных полномочий следственными органами, учитывая право суда на отмену постановления об отказе в возбуждении или прекращении уголовного дела и на указание на недостатки следствия, которые необходимо исправить (см. mutatis mutandis Решение Европейского Суда по делу "Трубников против Российской Федерации" (Troubnikov v. Russia) от 14 октября 2003 г., жалоба N 49790/99). Следовательно, при нормальном развитии событий подобное обжалование может считаться возможным средством правовой защиты, когда сторона обвинения приняла решение не возбуждать уголовное дело по заявлению. Европейский Суд, однако, имеет серьезные сомнения относительно того, было ли бы данное средство правовой защиты эффективным при обстоятельствах рассматриваемого дела. Как указано выше, до принятия постановления от 24 апреля 2003 г. следственные органы, по крайней мере, дважды прекращали расследование, 15 декабря 2001 г. и 21 марта 2002 г., по тем же основаниям и, в частности, в связи с отсутствием состава преступления. Впоследствии данные решения были отменены вышестоящими прокурорами и дело было передано обратно для проведения дальнейшего расследования. В этих обстоятельствах Европейский Суд не убежден в том, что обжалование в суд, которое могло лишь привести к такому же результату, могло обеспечить получение заявителями какого-либо возмещения. Поэтому Европейский Суд считает, что подобное обжалование с учетом особых обстоятельств рассматриваемого дела было бы лишено всякого смысла. Европейский Суд считает, что заявители не были обязаны использовать данное средство правовой защиты и что эта часть возражений властей Российской Федерации должна быть отклонена.

152. В свете изложенного Европейский Суд далее приходит к выводу, что власти не выполнили обязательство по проведению всестороннего и эффективного расследования обстоятельств гибели Халида Хациева и Казбека Акиева и что в связи с этим нет необходимости рассматривать отдельно доводы заявителей, касающиеся предполагаемого отсутствия беспристрастности следственных органов, особо учитывая тот факт, что данный довод был выдвинут после признания жалобы приемлемой и у властей Российской Федерации не было возможности представить свои возражения по данному вопросу.

153. Таким образом, Европейский Суд постановил, что имело место нарушение процессуального аспекта статьи 2 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение статей 6 и 8 Конвенции

154. Заявители указали в жалобе, что им не был обеспечен доступ к суду в нарушение положений пункта 1 статьи 6 Конвенции, так как в соответствии с нормами внутригосударственного законодательства они не имели возможности обратиться с гражданским иском с целью получения возмещения за ущерб, причиненный смертью их родственников, в отсутствие каких-либо результатов предварительного расследования, и что убийство их ближайших родственников являлось незаконным и грубым вмешательством в их семейную жизнь, что противоречит требованиям статьи 8 Конвенции. Соответствующие положения Конвенции предусматривают:

Статья 6 Конвенции

"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом...".

Статья 8 Конвенции

"1. Каждый имеет право на уважение его... семейной жизни...

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

155. В своих замечаниях, представленных в Европейский Суд до принятия им решения о приемлемости жалобы, заявители утверждали, что им было отказано в доступе к суду с целью подачи гражданского иска о возмещении ущерба в нарушение положений части 1 статьи 6 Конвенции. Они также настаивали на своей жалобе, что имело место вмешательство в их права, гарантированные статьей 8 Конвенции, ввиду убийства их родственников. Заявители утверждали, что ввиду отказа властей Российской Федерации в предоставлении материалов уголовного дела было невозможно установить, было ли такое вмешательство обоснованным в соответствии с пунктом 2 статьи 8 Конвенции. После того, как настоящая жалоба была признана приемлемой, заявители уведомили Европейский Суд о том, что они не настаивали на отдельном рассмотрении своих жалоб на нарушение пункта 1 статьи 6 и статьи 8 Конвенции.

156. Власти Российской Федерации возражали, что на протяжении всего расследования и по его прекращении заявители имели возможность подачи гражданского иска с целью получения возмещения ущерба, причиненного смертью их родственников, и что, следовательно, им был обеспечен доступ к суду, что соответствует требованиям части 1 статьи 6 Конвенции. По их мнению, между убийством родственников заявителей и нарушением права заявителей на уважение их семейной жизни не было прямой связи, и в любом случае предполагаемое вмешательство в это право было обосновано по смыслу пункта 2 статьи 8 Конвенции.

157. Учитывая доводы заявителей, представленные ими после вынесения решения о приемлемости жалобы, Европейский Суд не считает необходимым рассматривать вышеупомянутые требования.

IV. Предполагаемое нарушение Статьи 13 Конвенции

158. Заявители утверждали, что в их распоряжении не было эффективных средств правовой защиты в отношении предполагаемых нарушений статьи 2 Конвенции в нарушение статьи 13 Конвенции, которая предусматривает:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

159. Заявители настаивали, что в их случае обычно доступные внутригосударственные средства правовой защиты оказались неэффективными, учитывая, что расследование проводилось с нарушениями, что они не были признаны потерпевшими по делу, что их попытки получить доступ к материалам дела оказались безуспешными и что поэтому для них исключалась возможность участия в расследовании и они были ограничены в своем праве на обращение с гражданско-правовым иском, а все их запросы в органы власти остались без ответа или на них поступали формальные ответы.

160. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители имели в своем распоряжении эффективные средства правовой защиты, как того требуют положения статьи 13 Конвенции, и что органы власти не препятствовали им в использовании этих средств правовой защиты. В частности, органы власти возбудили предварительное расследование в день убийства родственников заявителей, и в ходе расследования у заявителей было право обжаловать действия или бездействие следственных органов или постановление от 24 апреля 2003 г. о прекращении уголовного дела как вышестоящим прокурором, так и в судебном порядке. В дополнение к этому в период проведения расследования и после его прекращения заявители имели право на подачу гражданского иска с целью получения возмещения ущерба. Последнее утверждение властей Российской Федерации приводилось со ссылкой на материалы дела "Хашиев и Акаева против Российской Федерации", в котором заявитель требовал и получил возмещение ущерба, причиненного смертью его родственников (см. выше Постановление по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации", §§39-42).

161. Европейский Суд напоминает, что статья 13 Конвенции гарантирует наличие средства правовой защиты на внутригосударственном уровне, при помощи которого можно было воспользоваться своими правами и свободами, гарантированными Конвенцией, в какой бы форме они не гарантировались национальным правопорядком. Таким образом, статья 13 Конвенции требует наличия национального средства правовой защиты для рассмотрения по существу "спорной жалобы" в соответствии с Конвенцией и предоставления соответствующей компенсации, хотя Договаривающимся Сторонам предоставляется свобода усмотрения относительно способа выполнения своего обязательства в соответствии с данной статьей Конвенции. Тем не менее средство правовой защиты должно быть "эффективным" как на практике, так и в соответствии с законом, особенно в том смысле, что в использовании такого средства не должны оказываться необоснованные препятствия посредством действий и различных нарушений со стороны органов государства-ответчика (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Аксой против Турции", §95).

162. Принимая во внимание существенную важность права на охрану жизни, статья 13 Конвенции подразумевает помимо выплаты компенсации в необходимых случаях проведение тщательного и эффективного расследования, которое способно установить и привлечь к ответственности лиц, виновных в лишении жизни, а также обеспечить эффективный доступ лица, обращающегося с жалобой, к расследованию, способному установить и привлечь к ответственности виновных лиц (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ангелова против Болгарии" (Anguelova v. Bulgaria), жалоба N 38361/97, §§161-162, ECHR 2002-IV; Постановление Европейского Суда по делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and Others v. Bulgaria), Reports of Judgments and Decisions, 1998-VIII, §117; Постановление Европейского Суда по делу "Сюхейла Айдын против Турции" (Suheyla Aydyn v. Turkey) от 24 мая 2005 г., жалоба N 25660/94, §208; Постановление Европейского Суда по делу "Байсаева против Российской Федерации" (Baysayeva v. Russia) от 5 апреля 2007 г., жалоба N 74237/01, §155* (*Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.)). Более того, Европейский Суд напоминает, что требования статьи 13 Конвенции шире, чем обязательства Договаривающихся Сторон в соответствии со статьей 2 Конвенции о проведении эффективного расследования (см. Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey) от 18 июня 2002 г., жалоба N 25656/94, §384).

163. Принимая во внимание приведенные выше выводы Европейского Суда в отношении статьи 2 Конвенции, жалоба заявителей является явно "спорной" в целях статьи 13 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бойл и Райс против Соединенного Королевства" (Boyle and Rice v. United Kingdom) от 27 апреля 1988 г., Series A, N 131 §52). Следовательно, заявителям должна была быть предоставлена возможность воспользоваться эффективными и действительными средствами правовой защиты, которые могли бы способствовать установлению и привлечению к ответственности виновных лиц и предоставить компенсацию в целях статьи 13 Конвенции.

164. Следовательно, в тех случаях, когда, как в настоящем деле, следствие по уголовному делу, возбужденному в связи с "исчезновением" и предполагаемой смертью, оказалось неэффективным (см. выше, §§152-153 настоящего Постановления), а эффективность любого другого средства правовой защиты, в том числе гражданско-правового, на которое ссылались власти Российской Федерации, была впоследствии поставлена под сомнение, Европейский Суд приходит к выводу, что государством не были выполнены свои обязательства в соответствии со статьей 13 Конвенции.

165. Следовательно, имело место нарушение статьи 13 Конвенции в связи с жалобами на нарушение статьи 2 Конвенции.

V. Соблюдение требований пункта 1 Статьи 38 Конвенции

166. В своих замечаниях по приемлемости и по существу жалобы заявители утверждали, что государство нарушило свое обязательство, установленное пунктом 1 статьи 38 Конвенции, и представило не все материалы дела, опровергающие доводы заявителей. Соответствующие положения данной статьи предусматривают:

"1. Если Суд объявляет жалобу приемлемой, он:

а) продолжает рассмотрение дела с участием представителей заинтересованных сторон и, если это необходимо, осуществляет исследование обстоятельств дела, для эффективного проведения которого заинтересованные государства создают все необходимые условия".

167. Европейский Суд повторяет, что исключительно важным для эффективной работы системы подачи индивидуальных жалоб, установленной в соответствии со статьей 34 Конвенции, является обеспечение государствами всех необходимых условий для правильного и эффективного рассмотрения жалоб (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Танрикулу против Турции", §70). Это обязательство требует от Договаривающихся Сторон обеспечения для Европейского Суда всех необходимых условий, как в случае, когда он проводит расследование с целью сбора доказательств, так и в случае, когда он выполняет свои основные обязанности по рассмотрению жалоб. Непредставление таких сведений, имеющихся в наличии у государства, без удовлетворительного объяснения, может послужить не только причиной выводов относительно достоверности утверждений заявителей, но и негативно отразиться на уровне выполнения государством-ответчиком обязательств, установленных подпунктом "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Тимурташ против Турции" (Timurtas v. Turkey), жалоба N 23531/94, §66, ECHR 2000-VI).

168. В данном деле Европейский Суд отмечает, что, несмотря на нежелание представить материалы уголовного дела на более ранней стадии, власти Российской Федерации согласились представить требуемые документы после того, как настоящая жалоба была признана приемлемой для рассмотрения. Общий объем представленных материалов дела составил 223 страницы и включал некоторое количество важных процессуальных документов, таких как протоколы осмотра места происшествия и судебно-медицинской экспертизы тел, протоколы допросов свидетелей и иные. В то время, как некоторые документы не были представлены властями Российской Федерации по тем основаниям, что их раскрытие может нанести вред интересам безопасности Российской Федерации или участникам уголовного судопроизводства или что "они являлись не относящимися к делу", Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации представили значительную часть материалов дела, что значительно упростило рассмотрение настоящего дела Европейским Судом. В целом Суд не считает, что действия властей Российской Федерации преследовали цель создания препятствий для проведения эффективного расследования по делу и потому противоречили положениям пункта "a" части 1 статьи 38 Конвенции.

169. Соответственно, государство-ответчик не нарушало положений подпункта "a" пункта 1 статьи 38 Конвенции.

VI. Применение Статьи 41 Конвенции

170. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Компенсация морального вреда

171. Заявители утверждали, что они потеряли своих ближайших родственников и перенесли тяжелые мучения и стресс в результате непроведения властями Российской Федерации расследования по фактам нарушений их прав, изложенных в их жалобе. Они требовали выплаты компенсации в общем размере 100 000 евро за моральный вред, который включал следующие требования:

(а) компенсация в размере 20 000 евро первому, второму и седьмому заявителям, а также

(b) компенсация в размере 10 000 евро третьему, четвертому, пятому и шестому заявителям.

172. Власти Российской Федерации отметили, что требования заявителей являются чрезмерными и что в случае признания Европейским Судом нарушения их прав, им должна быть присуждена символическая сумма.

173. Европейский Суд отмечает, что он установил нарушение статей 2 и 13 Конвенции в связи со смертью ближайших родственников заявителей и отсутствием эффективных внутригосударственных средств правовой защиты для обеспечения компенсации ущерба, причиненного вышеуказанными нарушениями. Заявители должны были испытать страдания и стресс вследствие всех этих обстоятельств, что не может быть компенсировано лишь установлением факта нарушения Конвенции. Принимая во внимание это обстоятельство, а также размер требований заявителей, Европейский Суд счел их разумными и подлежащими удовлетворению в полном объеме. Соответственно, он присуждает по 20 000 евро первому, второму и седьмому заявителям и по 10 000 евро третьему, четвертому, пятому и шестому заявителям, включая сумму налога, подлежащего начислению.

В. Расходы и издержки

174. Интересы заявителей представляли юристы неправительственной правозащитной организации "Правовая инициатива по России". Они представили перечень судебных расходов и издержек, которые включали в себя исследовательские работы, проведенные в Ингушетии и Москве при стоимости одного часа работы 50 евро, и составление юридических документов, представляемых в Европейский Суд и в государственные органы Российской Федерации, при стоимости одного часа работы юристов "Правовой инициативы по России" 50 евро и одного часа работы старших сотрудников "Правовой инициативы по России" в размере 150 евро в час. Суммарный размер требований в отношении судебных издержек и расходов, связанных с представительством заявителей, составляет 12 318 евро 12 евроцентов, и включает:

- 1 500 евро за подготовку писем в адрес органов власти Российской Федерации и исследовательские работы;

- 4 500 евро за составление жалобы и подготовку документов;

- 75 евро за ведение дополнительной переписки с Европейским Судом;

- 5 250 евро за подготовку замечаний заявителей на меморандум властей Российской Федерации;

- 379 евро 10 евроцентов - оплата перевода;

- 250 евро за подготовку декларации о доходах и вспомогательных документов;

- 801 евро 79 евроцентов в связи с административными расходами (7 процентов названной суммы затрачено на оплату государственной пошлины);

- 62 евро 27 евроцентов за услуги международной курьерской почты в связи с направлением документов в Европейский Суд.

175. Власти Российской Федерации не оспаривали детальный расчет, представленный заявителями, но оспорили суммарный размер требований заявителей как чрезмерный, ссылаясь на ставки стоимости юридических услуг в Российской Федерации. Они обосновывали свои возражения практикой Европейского Суда относительно судебных издержек и расходов, которые оплачиваются только в случае, если они были действительно понесены, необходимы и их размер был разумным. Власти Российской Федерации также настойчиво утверждали, что требования заявителей не были подтверждены соответствующими документами.

176. Европейский Суд повторяет, что оплата судебных издержек и расходов не будет присуждена в соответствии со статьей 41 Конвенции, пока не будет установлено, что они были действительно и необходимо понесены, и их размер был разумным (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ятридис против Греции" (Iatridis v. Greece) (справедливая компенсация), жалоба N 31107/96, §54, ECHR 2000-XI).

177. Европейский Суд отмечает, что в августе 2001 г. заявители передали полномочия по представлению их интересов в Европейском Суде неправительственной правозащитной организации. "Правовая инициатива по России" действовала в качестве представителей заявителей в течение всей процедуры рассмотрения дела. Заявители представили также документы в обоснование своих требований о возмещении расходов на оплату переводческих и почтовых услуг. Принимая во внимание данные документы и ставки оплаты услуг юристов и старших сотрудников "Правовой инициативы по России", Европейский Суд считает данные ставки разумными и отражающими действительный размер расходов, понесенных представителями заявителей.

178. Далее Европейский Суд отмечает, что данное дело являлось достаточно сложным и требовало проведения определенного объема исследовательских работ. С другой стороны, после того, как была закончена подготовка первоначально подаваемых документов, дальнейшее рассмотрение дела не требовало подачи большого количества документов, поэтому Европейский Суд выражает сомнения относительно того, что дальнейшая стадия рассмотрения дела требовала того объема исследовательских работ и подготовки документов, которые были заявлены представителями заявителей.

179. Принимая во внимание данные обстоятельства, а также детальный расчет заявителей, Европейский Суд присуждает им компенсацию в размере 10 000 евро, за вычетом 850 евро, предоставленных заявителям Советом Европы в качестве правовой помощи, а также сумму налога, подлежащего начислению, включая НДС. Присужденная сумма должна быть напрямую выплачена организации, осуществляющей представительство заявителей.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

180. Европейский Суд счел, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) отклонил предварительные возражения властей Российской Федерации;

2) постановил, что в данном деле имело место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении гибели Халида Хациева и Казбека Акиева;

3) постановил, что в данном деле имело место нарушение статьи 2 Конвенции в связи с невыполнением властями Российской Федерации обязательства по проведению всестороннего и эффективного расследования в отношении обстоятельств смерти Халида Хациева и Казбека Акиева;

4) постановил, что нет необходимости рассмотрения жалобы заявителей в отношении предполагаемого нарушения статей 6 и 8 Конвенции;

5) постановил, что в данном деле имело место нарушение статьи 13 Конвенции в связи с жалобами на нарушение статьи 2 Конвенции;

6) постановил, что в данном деле отсутствовало нарушение подпункта "a" пункта 1 статьи 38 Конвенции;

7) постановил:

(а) что власти государства-ответчика обязаны выплатить заявителям в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции следующие суммы, которые за исключением подлежащих уплате в банк Нидерландов подлежат пересчету в рубли Российской Федерации по курсу валют на день выплаты:

(i) по 20 000 евро (двадцать тысяч евро) первому, второму и седьмому заявителям и по 10 000 евро (десять тысяч евро) третьему, четвертому, пятому и шестому заявителям в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 9 150 евро (девять тысяч сто пятьдесят евро) в возмещение судебных расходов и издержек, подлежащих перечислению на счет представителей заявителей в Нидерландах;

(iii) любые налоги, включая НДС, подлежащие начислению на присужденные суммы;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

8) отклонил остальную часть требований заявителей по справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменной форме 17 января 2008 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Клаудия Вестердийк Секретарь Секции Суда

Пэр Лоренсен Председатель Палаты Суда