Постановление Европейского Суда по правам человека от 3 июля 2008 г. Дело "Мусаева (Musayeva) против Российской Федерации" (жалоба N 12703/02) (Первая Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая Секция)

Дело "Мусаева (Musayeva)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 12703/02)

Постановление Суда

Страсбург, 3 июля 2008 г.

По делу "Мусаева против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Нины Ваич,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Дина Шпильманна,

Сверре Эрика Йебенса, судей,

а также при участии Серена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 12 июня 2008 г.,

вынес в тот же день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 12703/02, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданкой Российской Федерации Хаптой Мусаевой (далее - заявительница) 3 февраля 2002 г.

2. Интересы заявительницы представляли адвокаты неправительственной организации Европейский центр защиты прав человека ПЦ "Мемориал". Власти Российской Федерации были первоначально представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым, затем Уполномоченным В.В. Милинчук.

3. Заявительница утверждала, что ее сын исчез после задержания военнослужащими в Чечне 5 февраля 2000 г. Она ссылалась на статьи 2, 3, 5 и 13 Конвенции.

4. Решением от 18 января 2007 г. Европейский Суд признал жалобу приемлемой.

5. После консультаций со сторонами Палата решила, что слушание по существу дела не требуется (пункт 3 правила 59 Регламента Суда, последняя часть), стороны представили письменные возражения на объяснения друг друга.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявительница родилась в 1921 году и проживает в г. Грозном, Чеченская Республика.

A. Задержание сына заявительницы

7. Заявительница проживает со своей семьей в частном доме в Октябрьском районе г. Грозного по адресу: Заболотный переулок, 17. Зимой 1999-2000 годов большинство членов семьи заявительницы покинуло г. Грозный из-за военных действий, которые начались в начале октября 1999 г. Младший сын заявительницы Якуб Изнауров, 1966 года рождения, оставался в г. Грозном для присмотра за заявительницей, которая была нездорова и не могла уехать. Он ранее проживал со своей семьей в Республике Калмыкия, но возвратился в г. Грозный за несколько лет до описываемых событий для совместного проживания со своей матерью из-за состояния ее здоровья.

8. Якуб Изнауров был женат и имел пять несовершеннолетних детей. В ноябре 1999 г. жена и дети Якуба Изнаурова выехали в Республику Ингушетия с остальными членами семьи заявительницы.

(a) Описание событий заявительницей

9. Как утверждает заявительница, федеральные вооруженные силы восстановили контроль над северной и центральной частями г. Грозного к концу декабря 1999 г. и января 2000 г., соответственно. Заявительница также утверждала, что южная часть города, в которой находится ее дом, была захвачена* (* Стиль изложения сохранен (прим. переводчика).) федеральными силами к 4 февраля 2000 г. В этот день российские военнослужащие предупредили жителей улицы, на которой проживает заявительница, о том, что на следующий день будет проведена "зачистка".

10. 5 февраля 2000 г., примерно в 10.00, группа приблизительно из 50 военнослужащих* (* По-видимому (см. §17), в тексте слово "военнослужащий" употребляется условно и относится не только к проходящим военную службу, а ко всем лицам, носящим какую-либо форму (прим. переводчика).) в камуфляжной форме прибыла в Заболотный переулок и начала проверку домов одного за другим. Они оставили военные машины и бронетранспортеры ("БТР") в конце переулка и двинулись вдоль улицы. Они не называли себя и не предъявляли каких-либо документов в оправдание своих действий.

11. Будучи уведомлены о "зачистке", жители Заболотного переулка собрались перед домом заявительницы, поскольку там имелся большой подвал, в котором они зимой обычно скрывались от обстрелов. Федеральные солдаты приказали мужчинам раздеться и продемонстрировать свои плечи, руки и колени, чтобы можно было установить, имеются ли признаки использования ими огнестрельного оружия. Не найдя подозрительных следов, солдаты приказывали мужчинам предъявить удостоверения личности.

12. Солдат, проверявший паспорт Якуба Изнаурова, заметил, что тот был зарегистрирован по месту жительства в Республике Калмыкия. Военнослужащий спросил сына заявительницы, почему он прибыл в г. Грозный, и не приехал ли он в Чечню для борьбы против российских сил. Не выслушав объяснений Якуба Изнаурова, он позвал начальника, который приказал увести Якуба для "выяснения обстоятельств".

13. Заявительница и другие соседи по улице пытались вмешаться и разъяснить, что Якуб не участвовал в незаконной деятельности, и что он проводил время зимой вместе с другими жителями в подвале, но военнослужащие продолжали утверждать, что освободят его после проверки. Затем они посадили сына заявительницы в военный автомобиль без регистрационных знаков. В машине находился другой человек, М.Д., со своим пятилетним сыном. Автомобиль направился в сторону поселка Новые Алды, а заявительница и другие жители последовали за ним.

14. Автомобиль остановился у трамвайных рельсов, солдаты велели людям выйти. Затем они привели в то же место еще троих, З.Д., М.Г. и Р.А. Военнослужащие велели всем задержанным стать на колени с поднятыми руками.

15. После этого в автомобиле прибыл новый офицер в звании полковника. Полковник, имевший военные знаки различия (погоны с тремя звездами), увидел среди задержанных ребенка и велел солдатам увести его, но когда они попытались выполнить это указание, ребенок стал кричать и ухватился за ногу отца. Это вынудило полковника лично проверить документы М.Д., после чего он освободил его вместе с ребенком.

16. Остальные продолжали стоять на коленях раздетыми по пояс. Военнослужащие связали им руки за спиной металлической проволокой и завязали им глаза. Они также записывали эти действия с помощью видеокамеры.

17. Задержанные оставались в таком положении около двух часов. Затем солдаты посадили их обратно в тот же военный автомобиль. Заявительница и другие родственники спросили военнослужащих, куда они везут этих людей. Солдаты ответили, что задержанные будут доставлены в Старую Сунжу, пригород Грозного, для допроса. Военнослужащие также заявили, что они принадлежат к отряду милиции особого назначения из г. Санкт-Петербурга ("санкт-петербургский ОМОН"). Военные автомобили выстроились в одну колонну с автомобилями, прибывшими из поселка Новые Алды.

18. С тех пор о сыне заявительницы и других трех задержанных не было известий.

19. Заявительница представила подробные свидетельские показания о событиях 5 февраля 2000 г., в том числе показания своих соседей Н.М., В.С., З.С., С.Ш. и С.М, а также М.Д., который был задержан 5 февраля 2000 г. со своим пятилетним сыном, но впоследствии освобожден. Она также представила ряд статей из средств массовой информации и докладов неправительственных организаций, в том числе правозащитного центра "Мемориал" под заголовком ""Зачистка". Поселок Новые Алды, 5 февраля 2000 г. - преднамеренные преступления против мирного населения"), относящихся к событиям в южных пригородах Грозного 5 февраля 2000 г. и последующему расследованию. Утверждалось, что 5 февраля 2000 г. в поселках Новые Алды и Черноречье, в южных пригородах Грозного, было убито не менее 60 гражданских лиц. Доклад "Хьюман райтс уотч" от июня 2000 г. под заголовком "5 февраля: день резни в Новых Алдах" возлагал ответственность за внесудебные расправы на специальные подразделения милиции и военнослужащих России.

(b) Описание событий властями Российской Федерации

20. Власти Российской Федерации ссылались на информацию, предоставленную Генеральной прокуратурой Российской Федерации, указывая, что около 10.00, 5 февраля 2000 г., "неизвестные лица в камуфляжной форме и масках, вооруженные автоматическим оружием, прибыли в Заболотный переулок г. Грозного, задержали сына заявительницы и увезли его в неизвестном направлении".

21. Они также утверждали, что до середины февраля 2000 г. район, в котором проживала заявительница, был вне контроля федеральных вооруженных сил, что исключало возможность проведения специальных операций на данной территории в указанную дату.

B. Поиски Якуба Изнаурова заявительницей и ответы властей

22. Немедленно после задержания ее сына заявительница и другие члены ее семьи начали его поиски. Они координировали свои усилия с родственниками трех других лиц, которые были задержаны 5 февраля 2000 г. и впоследствии исчезли. Они неоднократно, в письменной форме и лично, обращались к прокурорам различного уровня, в Министерство внутренних дел и в административные органы Чечни. В своих письмах властям заявительница и члены ее семьи излагали факты задержания Якуба Изнаурова и просили о содействии и сообщении результатов расследования. Они также посещали различные военные комендатуры и изоляторы Чечни и других регионов. Эти меры не принесли результатов. Несколько раз заявительница получала копии писем от различных должностных лиц, которые направляли ее жалобы в разные органы прокуратуры.

23. 6 февраля 2000 г. заявительница, совместно с матерями трех других задержанных, отправилась в Старую Сунжу, поскольку в день задержания его сына военнослужащие упомянули, что повезут туда задержанных для допроса. Военный в Старой Сунже разъяснил, что всех задержанных отправили в Ханкалу, на главную российскую военную базу в Чечне. Заявительница попыталась пройти на военную базу в Ханкале, но ее не пустила охрана. В тот же день заявительница и матери других задержанных отправились в администрацию Старопромысловского района и беседовали с главой районной администрации, который записал имена задержанных и обещал помочь.

24. 7 февраля 2000 г. заявительница и родственники других задержанных подали обращение к военному коменданту Октябрьского района г. Грозного и просили об освобождении их детей. Они обратились к нему вновь 12 марта и 5 мая 2000 г.

25. 15 февраля 2000 г. они подали аналогичное обращение начальнику грозненской милиции. Они вступали с ним в контакт 10, 13 и 20 апреля 2000 г.

26. 17 марта 2000 г. муж заявительницы обратился к специальному представителю Президента Российской Федерации по соблюдению прав и свобод человека в Чеченской Республике. Он кратко описал обстоятельства задержания его сына и перечислил органы и изоляторы, которые он и его родственники посетили к этому моменту. Он вновь подал свое обращение 12 мая и 26 июля 2000 г.

27. 28 марта 2000 г. муж заявительницы написал в прокуратуру Чеченской Республики (далее - республиканская прокуратура) и просил о содействии в установлении места нахождения его сына и обеспечении его освобождения.

28. 3 апреля 2000 г. дочь заявительницы написала военному прокурору Чеченской Республики, прося о содействии в розысках ее брата. Семья повторно подала свой запрос 15 ноября 2001 г.

29. 15 мая 2000 г. дочь заявительницы получила письмо от военного коменданта Октябрьского района г. Грозного, в котором указывалось, что ее брат не числится среди задержанных в этом районе.

30. 16 мая 2000 г. Главная военная прокуратура направила поданный от имени заявительницы правозащитным центром "Мемориал" запрос в военную прокуратуру Северо-Кавказского военного округа. Последняя направила этот запрос в республиканскую прокуратуру 13 июня 2000 г.

31. Письмом от 31 мая 2000 г. республиканская прокуратура дала указание Управлению внутренних дел МВД по Чеченской Республике организовать розыск ряда пропавших граждан, упомянутых в обращениях, поданных родственниками этих лиц на имя специального представителя Президента Российской Федерации по соблюдению прав и свобод человека в Чеченской Республике.

32. 5 июля 2000 г. муж заявительницы направил обращение в военную прокуратуру Северо-Кавказского военного округа с просьбой о предоставлении информации об исчезновении его сына.

33. 19 июля 2000 г. муж заявительницы направил обращение в республиканскую прокуратуру, в котором изложил обстоятельства задержания Якуба Изнаурова, перечислил официальные органы, в которые он обращался, и просил о содействии в розысках сына. Муж заявительницы направил еще одно письмо в республиканскую прокуратуру 14 ноября 2001 г.

34. По запросу заявительницы 3 октября 2000 г. военный комендант Октябрьского района г. Грозного выдал ей справку о том, что в период 20 сентября 1999 г. - 5 февраля 2000 г. она и ее сын, Якуб Изнауров, находились в г. Грозном.

35. 22 октября 2000 г. муж заявительницы просил содействия у администрации г. Грозного в розысках его сына.

36. 21 декабря 2000 г. заявительница направила обращение в прокуратуру г. Грозного с просьбой о расследовании исчезновения ее сына. Аналогичный запрос был подан другим членом семьи заявительницы 5 января 2001 г.

37. 31 января 2001 г. семья заявительницы обратилась к военному коменданту г. Грозного и просила его о содействии в розысках Якуба Изнаурова.

38. В феврале 2001 г. жена Якуба Изнаурова обратилась в суд в Ингушетии с заявлением о признании мужа безвестно отсутствующим, что позволило бы ей, пяти ее детям и престарелым родителям Якуба Изнаурова получать социальные выплаты в связи с потерей кормильца. 17 апреля 2001 г. Назранский районный суд* (* Возможно, имеется в виду Назранский городской суд (прим. переводчика).) удовлетворил ее заявление. Суд заслушал двоих свидетелей и исследовал копии запросов семьи на имя различных органов и ответы последних по поводу места нахождения Якуба Изнаурова. На основании этих доказательств суд установил, что о Якубе Изнаурове не имеется сведений в течение года, и признал его безвестно отсутствующим.

39. 9 февраля 2001 г. прокуратура г. Грозного направила мужу заявительницы уведомление о том, что это учреждение возбудило уголовное дело по факту исчезновения Якуба Изнаурова. Уведомление не содержало иной информации.

40. Письмом от 21 мая 2001 г. в Управление Генеральной прокуратуры Российской Федерации в Южном федеральном округе муж заявительницы запросил сведения о результатах розыска Якуба Изнаурова.

41. 16 июля 2001 г. республиканская прокуратура направила письмо в прокуратуру г. Грозного, дав последней указание о проведении проверки и решении вопроса о возбуждении уголовного дела о преступлении, предусмотренном частью 2 статьи 126 Уголовного кодекса Российской Федерации (похищение человека при отягчающих обстоятельствах).

42. 25 июля 2001 г. заявительница просила военного прокурора установить, содержался ли когда-либо ее сын на военной базе в Ханкале. Она не получила ясного ответа и 15 августа 2001 г. обратилась вновь. Пометка, сделанная должностным лицом на ее обращении, указывает, что ей в эту дату "даны разъяснения".

43. В августе 2001 г. администрация специального представителя Президента Российской Федерации по соблюдению прав и свобод человека в Чеченской Республике направила в республиканскую прокуратуру письмо, содержавшее просьбу об ответе на ее письмо от 26 июля 2000 г. по поводу ситуации заявительницы.

44. 28 августа 2001 г. заявительница подала жалобу в военную прокуратуру воинской части N 20102, расположенной в Ханкале.

45. 26 сентября 2001 г. республиканская прокуратура ответила заявительнице, что место нахождения ее сына не установлено. Якуб Изнауров не числится среди лиц, содержавшихся в следственных изоляторах Ставропольского края, и Министерство внутренних дел продолжает его розыск. Письмо не содержало ссылки на уголовное дело.

46. 26 ноября 2001 г. Администрация Чеченской Республики информировала заявительницу, что ее сын разыскивается как "безвестно отсутствующее (насильственно удерживаемое) лицо".

47. 6 декабря 2001 г. муж заявительницы направил обращение депутату Государственной Думы от Чеченской Республики и просил его о содействии в розысках сына. Он направил другое письмо 14 января 2001 г. В феврале 2002 г. депутат Государственной Думы ответил, что письмо направлено в Генеральную прокуратуру Российской Федерации.

48. 29 декабря 2001 г. правозащитный центр "Мемориал" обратился в прокуратуру г. Грозного от имени заявительницы. Он ссылался на уголовное дело N 15029, возбужденное по факту исчезновения Якуба Изнаурова прокуратурой г. Грозного, и просил сообщить подробности расследования.

49. 30 декабря 2001 г. следователь, по-видимому, Грозненской прокуратуры составил справку о ходе расследования: "Уголовное дело N 15029 возбуждено 22 марта 2001 г. первым заместителем прокурора г. Грозного по факту похищения Изнаурова Я.А. Допрошены в качестве свидетелей: [Ш.], Мусаева. Признана потерпевшей: сестра похищенного Изнаурова Р. Производство по делу было приостановлено 22 мая 2001 г. следователем Грозненской прокуратуры на основании части 3 статьи 195 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации".

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Имеется в виду пункт 3 статьи 195 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР

50. Управление Генеральной прокуратуры Российской Федерации в Южном федеральном округе направило жалобу заявительницы на "необоснованное приостановление расследования уголовного дела N 15029" в республиканскую прокуратуру 14 февраля 2002 г.

51. 6 марта 2002 г. следователь прокуратуры г. Грозного составил справку, в которой указывалось, что "22 марта 2001 г. прокуратура г. Грозного возбудила уголовное дело N 15029 на основании части 2 статьи 126 Уголовного кодекса по факту похищения Якуба Аламатовича Изнаурова 5 февраля 2000 г. Место нахождения Изнаурова Я.А. не установлено". Уведомление не содержало иной информации.

52. 26 марта 2002 г. Управление Генеральной прокуратуры Российской Федерации по Северному Кавказу информировало заявительницу о том, что уголовное дело по факту похищения ее сына было приостановлено 22 апреля 2001 г. в связи с неустановлением причастных к нему лиц. Оснований для пересмотра этого решения не имеется. Не представляется возможным установить, какие федеральные органы увезли Якуба Изнаурова во время специальной операции в г. Грозном 5 февраля 2000 г.

53. По требованию мужа заявительницы 29 мая 2002 г. республиканская прокуратура запросила информацию об уголовном деле в прокуратуре г. Грозного.

54. 6 ноября 2002 г. муж заявительницы просил о содействии управление администрации Чеченской Республики, занимающееся розысками пропавших без вести. 21 ноября 2002 г. его письмо было направлено в прокуратуру, Управление внутренних дел МВД по Чеченской Республике* (* 10 ноября 2002 г. приказом Министерства внутренних дел Российской Федерации N 1088 Управление внутренних дел Министерства внутренних дел Российской Федерации по Чеченской Республике было реорганизовано в Министерство внутренних дел Чеченской Республики (прим. переводчика).) и Октябрьский районный отдел внутренних дел.

55. 25 ноября 2002 г. республиканская прокуратура вновь информировала мужа заявительницы о том, что решение о приостановлении производства по уголовному делу является обоснованным, поскольку не представляется возможным установить, какие федеральные органы увезли Якуба Изнаурова во время специальной операции. В письме указывалось, что принимаются меры по установлению места нахождения Якуба Изнаурова, и о результатах ему будет сообщено.

56. Следственное управление Министерства внутренних дел Чечни 4 декабря 2002 г. ответило заявительнице, что занимается розысками ее сына с 3 октября 2000 г., и что она будет уведомлена о результатах.

57. В ответ на запрос заявительницы 9 декабря 2002 г. Октябрьский РОВД подтвердил, что им заведено розыскное дело в отношении Якуба Изнаурова.

58. В марте 2003 г. муж заявительницы вновь направил письменное обращение специальному представителю Президента Российской Федерации по соблюдению прав и свобод человека в Чеченской Республике. Последний направил его письма в республиканскую прокуратуру, военному прокурору Чеченской Республики и в Министерство внутренних дел Чечни.

59. 27 марта 2003 г. муж заявительницы жаловался председателю Государственной Думы на то, что хотя он к тому времени обращался во всевозможные органы власти России и Чечни, которые могли бы помочь в установлении места нахождения сына, несмотря на все его усилия и многочисленные свидетельские показания о том, что его сына забрал санкт-петербургский ОМОН 5 февраля 2000 г., результаты отсутствуют.

60. 7 апреля 2003 г. следственное управление Министерства внутренних дел Чечни ответило специальному представителю Президента Российской Федерации по соблюдению прав и свобод человека в Чеченской Республике, направив копию ответа заявительнице, что 12 ноября 2000 г. прокуратура г. Грозного возбудила уголовное дело N 12255 о похищении сына заявительницы. Розыск Якуба Изнаурова продолжается.

61. Письмом от 21 апреля 2003 г. республиканская прокуратура уведомила заявительницу о том, что 19 марта 2003 г. производство по делу N 12255 приостановлено. 21 апреля 2003 г. решение о приостановлении было отменено республиканской прокуратурой, и дело было возвращено на расследование с указанием о необходимости его активизировать.

62. 28 апреля 2003 г. муж заявительницы был признан потерпевшим по уголовному делу N 15025.

63. 1 декабря 2003 г. правозащитный центр "Мемориал" запросил от имени заявительницы сведения о результатах расследования в Генеральной прокуратуре Российской Федерации. 8 декабря 2003 г. заявительница также писала в Генеральную прокуратуру Российской Федерации.

64. Республиканская прокуратура ответила 11 февраля 2004 г. правозащитному центру "Мемориал", что расследование похищения Якуба Изнаурова продолжается.

65. Как указывает заявительница, в своих ответах на ее запросы органы власти ссылались на три различных регистрационных номера уголовного дела о похищении ее сына, а именно на NN 12255, 15025 и 15029, а также упоминали две разные даты возбуждения уголовного дела, а именно 12 ноября 2000 г. и 22 марта 2001 г.

C. Официальное расследование

66. Как утверждают власти Российской Федерации, ни заявительница, ни другие родственники Якуба Изнаурова не обращались в правоохранительные органы до 8 июня 2000 г., когда муж заявительницы подал заявление о похищении своего сына в Октябрьский районный отдел внутренних дел ("Октябрьский РОВД"). Последний провел проверку по заявлению и 30 сентября 2000 г. отказал в возбуждении уголовного дела за отсутствием доказательств совершения преступления, поскольку при проверке не было установлено, что Якуб Изнауров похищен.

67. 3 октября 2000 г. Октябрьский РОВД начал розыск Якуба Изнаурова и завел розыскное дело N 030/00.

68. После этого решения 9 ноября 2000 г. Министерство внутренних дел включило Якуба Изнаурова в федеральный перечень пропавших без вести. Заявительница была уведомлена об этом 4 января 2001 г.

69. Власти Российской Федерации утверждали, что прокуратура г. Грозного провела проверку в связи с представленной правозащитным центром "Мемориал" информацией о причастности личного состава санкт-петербургского ОМОНа к похищению сына заявительницы. Проверка установила, что район проживания заявительницы находился вне пределов контроля федеральных сил до февраля 2000 г., и в период, относящийся к обстоятельствам настоящего дела, они не могли проводить там специальные операции. Соответственно, 12 октября 2000 г. было решено не возбуждать уголовное дело за отсутствием доказательств совершения преступления.

70. Как утверждали власти Российской Федерации, 22 февраля 2001 г. прокуратура г. Грозного отменила постановление от 12 октября 2000 г. и возбудила уголовное дело по факту похищения Якуба Изнаурова на основании части 2 статьи 126 Уголовного кодекса Российской Федерации (похищение человека при отягчающих обстоятельствах). Уголовному делу был присвоен номер 15025.

71. Власти Российской Федерации также указывали, что 22 февраля 2001 г. прокуратура г. Грозного отменила решение от 30 сентября 2000 г. и 22 марта 2001 г. возбудила уголовное дело в связи с похищением Якуба Изнаурова на основании части 2 статьи 126 Уголовного кодекса Российской Федерации. Этому уголовному делу был присвоен номер 15029. 16 апреля 2001 г. дела NN 15025 и 15029 были объединены с присвоением номера 15025.

72. Как утверждали власти Российской Федерации, расследование приостанавливалось 22 апреля 2001 г., 28 мая 2003 г., 4 июля 2004 г., 21 марта 2005 г. и возобновлялось 28 апреля 2003 г., 2 июня 2004 г., 20 января, 23 июня и 23 июля 2005 г., соответственно, но установить причастных к преступлению лиц не представилось возможным. Расследование осуществляла прокуратура Октябрьского района г. Грозного под контролем Генеральной прокуратуры Российской Федерации. Оно было возобновлено 19 марта 2007 г.

73. Власти Российской Федерации указывали, что следственные органы приняли в период расследования ряд мер. В частности, 13 апреля 2001 г. следователь поручил начальнику Октябрьского ВОВД* (* ВОВД - временные отделы внутренних дел, структуры в составе Министерства внутренних дел Российской Федерации, фактически выполняющие на территории Чеченской Республики функции районных Управлений внутренних дел (РУВД). В ВОВД служат командируемые в Чечню из разных регионов России сотрудники милиции. Ранее в тексте Постановления использовалась аббревиатура РОВД (прим. переводчика).) принять меры по розыску и установлению места нахождения сына заявительницы. Заявительница и двое ее соседей были допрошены в качестве свидетелей 22 апреля 2001 г. Заявительница допрашивалась в качестве свидетеля несколько раз и получала подробные ответы на все ее запросы. Дочь заявительницы, сестра Якуба Изнаурова, признана потерпевшей и допрошена 22 апреля 2001 г., а затем повторно - 2 февраля 2005 г. Муж заявительницы, отец Якуба Изнаурова, признан потерпевшим и допрошен в качестве свидетеля 28 апреля 2003 г. Следственные органы допросили также пять других свидетелей, включая других родственников и знакомых Якуба Изнаурова, 29 апреля 2003 г. и 7-14 июня 2004 г. Впоследствии власти допросили еще пять свидетелей. Все свидетели подтвердили обстоятельства задержания Якуба Изнаурова и утверждали, что не имели сведений о его месте нахождения.

74. Власти Российской Федерации утверждали, что 21 января 2005 г. прокурор Октябрьского района г. Грозного создал следственную группу для расследования похищения сына заявительницы и 23 января 2005 г. руководитель следственной группы осмотрел место происшествия. Следственные органы также посылали ряд запросов в различные государственные органы 13 апреля 2001 г., 12 мая 2003 г., 23 и 30 января и 25 июня 2005 г., а также производили иные следственные действия. Власти Российской Федерации не указали, в чем они заключались. Как отметили власти Российской Федерации, следствие не установило, что в похищении Якуба Изнаурова принимали участие представители федеральных органов. Кроме того, сотрудники санкт-петербургского ОМОНа не проводили специальных операций в районе проживания заявительницы 5 февраля 2000 г.

D. Запрос Европейского Суда о представлении уголовного дела

75. Несмотря на дважды направленные требования Европейского Суда, власти Российской Федерации не представили документов, на которые они ссылались, за исключением двух решений о приостановлении и возобновлении расследования от 23 июля 2005 г. и 19 марта 2007 г., соответственно. Ссылаясь на информацию, предоставленную Генеральной прокуратурой, власти Российской Федерации утверждали, что расследование продолжается, и что раскрытие документов противоречило бы статье 161 Уголовно-процессуального кодекса, поскольку дело содержит информацию военного характера и персональные данные о свидетелях и других участниках уголовного процесса. В то же время власти Российской Федерации высказывали мнение о том, что делегация Европейского Суда может быть допущена к материалам уголовного дела по месту его расследования, за исключением "документов, [содержащих информацию военного характера и персональные данные свидетелей и других участников уголовного процесса], а также без права копирования материалов уголовного дела и их передачи другим лицам".

II. Применимое национальное законодательство

76. До 1 июля 2002 г. вопросы уголовного процесса регулировались Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР 1960 года. 1 июля 2002 г. прежний кодекс утратил силу в связи с введением в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - новый УПК).

77. Статья 125 нового УПК допускает обжалование в суд постановлений следователя и прокурора, которые способны нанести ущерб конституционным правам участников уголовного судопроизводства либо воспрепятствовать доступу граждан к правосудию* (* Буквально "затруднить доступ" (прим. переводчика).).

78. Статья 161 нового УПК устанавливает, что данные предварительного расследования не подлежат разглашению. Согласно части 3 той же статьи данные предварительного расследования могут быть преданы гласности с разрешения прокурора или следователя* (* Буквально "лишь с разрешения следователя, дознавателя" (прим. переводчика).) и только в том объеме, в каком ими будет признано это допустимым, если разглашение не связано с нарушением прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства и не противоречит интересам предварительного расследования. Разглашение данных о частной жизни участников уголовного судопроизводства без их согласия не допускается.

Право

I. Предварительное возражение властей Российской Федерации

A. Доводы сторон

79. Власти Российской Федерации возражали, что жалоба должна быть признана неприемлемой в связи с неисчерпанием внутренних средств правовой защиты. Они утверждали, что расследование исчезновения сына заявительницы еще не завершено. Они также указывали, что заявительница не лишена права подавать жалобы в суд на предположительно незаконное задержание своего сына или обжаловать в суде любые действия или бездействие следственных или иных правоохранительных органов; однако она не воспользовалась таким правом. Власти Российской Федерации приложили также ряд писем из различных судов России, в которых указывалось, что заявительница никогда не подавала в эти суды жалобы на задержание своего сына или бездействие органов власти.

80. Заявительница оспаривала возражение властей Российской Федерации. Она утверждала, что факт продолжения расследования обстоятельств исчезновения ее сына не свидетельствует о преждевременности ее жалобы, а ставит под сомнение его эффективность. Заявительница также указывала, что власти Российской Федерации не продемонстрировали, что судебное обжалование действий или бездействия следственных органов является эффективным средством правовой защиты в данной ситуации. Она указывала, что это средство правовой защиты не могло привести к установлению и наказанию виновных, и что согласно национальному законодательству она могла воспользоваться им только после того, как виновные в преступлении будут установлены в рамках уголовно-правового разбирательства.

B. Мнение Европейского Суда

81. В настоящем деле Европейский Суд не принял решения об исчерпании внутренних средств правовой защиты на стадии приемлемости, установив, что данный вопрос слишком тесно связан с существом дела. Он переходит к рассмотрению доводов сторон с учетом положений Конвенции и своей соответствующей практики (ее краткий обзор см. в Постановлении Европейского Суда от 12 октября 2006 г. по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации" (Estamirov and Others v. Russia), жалоба N 60272/00, §§73-74* (8 Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 4/2008.)).

82. Насколько предварительное возражение властей Российской Федерации касается отсутствия жалоб со стороны заявительницы на незаконное задержание ее сына, Европейский Суд отмечает, что после того, как он был уведен вооруженными людьми 5 февраля 2000 г., заявительница активно пыталась установить его место нахождения и обращалась в различные государственные органы, в то время как власти отрицали ответственность за задержание Якуба Изнаурова. При таких обстоятельствах и особенно в отсутствие доказательств, подтверждающих сам факт задержания, даже если предположить, что средство правовой защиты, на которое указывают власти Российской Федерации, было доступно для заявительницы, сомнительно, что жалоба, поданная в суд по поводу непризнанного задержания сына заявительницы властями, имела бы какие-либо перспективы. Кроме того, власти Российской Федерации не продемонстрировали, что указанное ими средство правовой защиты могло бы улучшить положение заявительницы, а именно повлечь освобождение Якуба Изнаурова и установление и наказание виновных.

83. Насколько предварительное возражение властей Российской Федерации касается того факта, что расследование на уровне страны до сих пор продолжается, Европейский Суд отмечает, что заявительница жаловалась в правоохранительные органы сразу после задержания Якуба Изнаурова, и что было возбуждено уголовное дело. Заявительница и власти Российской Федерации не пришли к соглашению по поводу эффективности этого расследования. Европейский Суд полагает, что этот аспект предварительного возражения властей Российской Федерации затрагивает вопросы, тесно связанные с существом жалоб заявительницы. Таким образом, он находит, что эти вопросы целесообразно исследовать при рассмотрении жалобы с точки зрения материально-правового аспекта положений Конвенции (см. §115 настоящего Постановления).

84. Власти Российской Федерации также указывали, что заявительница не обжаловала в суд действия или бездействие следственных или иных правоохранительных органов.

85. Насколько этот аспект предварительного возражения властей Российской Федерации касается жалоб, которые могла бы подать заявительница вне рамок уголовного процесса, власти Российской Федерации не представили ни доказательств того, что это средство правовой защиты было доступно заявительнице на практике, ни разъяснений по поводу того, как оно могло предоставить заявительнице надлежащее возмещение. Таким образом, власти Российской Федерации не обосновали своего утверждения о том, что средство, которое заявительница предположительно не исчерпала, являлось эффективным.

86. Насколько этот аспект предварительного возражения властей Российской Федерации касается жалоб, которые могла бы подать заявительница в рамках уголовного процесса, Европейский Суд отмечает, что доступность и перспективность этого средства правовой защиты в значительной степени зависели от надлежащего информирования заявительницы о результатах расследования и от способов его осуществления. Европейский Суд полагает, что эти аспекты тесно связаны с вопросом эффективности расследования, и потому было бы целесообразно исследовать их при рассмотрении существа жалобы с точки зрения статьи 2 Конвенции (см. §115 настоящего Постановления).

II. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

87. Заявительница жаловалась со ссылкой на статью 2 Конвенции, что ее сын исчез, будучи задержан российскими служащими, и что национальные власти уклонились от проведения эффективного расследования этого происшествия. Статья 2 Конвенции предусматривает:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

а) для защиты любого лица от противоправного насилия;

b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

с) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".

A. Предполагаемое нарушение права на жизнь Якуба Изнаурова

1. Доводы сторон

88. Заявительница поддержала свою жалобу и утверждала, что ее сын был задержан государственными служащими и должен считаться погибшим в отсутствие достоверных сведений о нем в течение нескольких лет.

89. Власти Российской Федерации ссылались на тот факт, что при расследовании не добыто доказательств того, что данное лицо погибло, или что представители федеральных силовых структур причастны к его похищению или предполагаемому убийству.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Общие принципы

90. В делах, в которых имеются противоречивые сведения о событиях, Европейский Суд при установлении фактов неизбежно сталкивается с теми же трудностями, которые испытывает любой суд первой инстанции. Если, как в настоящем деле, информация, способная подтвердить или опровергнуть утверждения заявителя, находится в исключительном распоряжении государства-ответчика, любое уклонение властей Российской Федерации от сотрудничества без удовлетворительных объяснений может позволить сделать вывод об обоснованности этих утверждений (см. Постановление Европейского Суда по делу "Таниш и другие против Турции" (Tanis and Others v. Turkey), жалоба N 65899/01, §160, ECHR 2005-VIII).

91. Европейский Суд отмечает, что в его прецедентной практике выработан ряд общих принципов, относящихся к установлению фактов, относительно которых стороны не пришли к согласию. Что касается оспариваемых фактов, Европейский Суд напоминает свою практику, подтверждающую стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения" при оценке доказательств (см. Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции" (Avsar v. Turkey), жалоба N 25657/94, §282, ECHR 2001-VII (извлечения)). Такое доказывание может вытекать из совокупности достаточно прочных, ясных и согласующихся выводов или аналогичных неопровергнутых фактических презумпций. В этом контексте при получении доказательств должно приниматься во внимание поведение сторон (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Таниш и другие против Турции", §160).

92. Европейский Суд сознает субсидиарный характер своих функций и учитывает необходимость проявлять осторожность при принятии на себя роли суда первой инстанции, устанавливающего факты, когда это не представляется неизбежным с учетом обстоятельств конкретного дела (см. Решение Европейского Суда от 4 апреля 2000 г. по делу "Маккерр против Соединенного Королевства" (McKerr v. United Kingdom), жалоба N 28883/95). Тем не менее, когда заявитель ссылается на статьи 2 и 3 Конвенции, Европейский Суд обязан осуществлять особенно тщательную проверку (см., с соответствующими изменениями, Постановление Европейского Суда от 4 декабря 1995 г. по делу "Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria), Series A, N 336, §32; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции", §283), даже если определенные национальные разбирательства и расследования уже имели место.

93. Если рассматриваемые события относятся полностью или в значительной части к исключительной компетенции властей, как в случае с лицами, которые находятся под их контролем в местах содержания под стражей, при причинении травм или смерти в период содержания под стражей возникают обоснованные фактические презумпции. Действительно, можно считать, что на властях лежит бремя доказывания с целью представить достаточное и убедительное объяснение (см. Постановление Европейского Суда от 27 августа 1992 г. по делу "Томази против Франции" (Tomasi v. France), Series A, N 241-A, pp. 40-41, §§108-111; упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рибич против Австрии", §34; и Постановление Большой Палаты по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, §87, ECHR 1999-V).

94. Эти принципы применимы также в делах, в которых хотя не доказано, что лицо было заключено под стражу властями, можно установить, что оно находилось под их контролем и с тех пор безвестно отсутствует. При таких обстоятельствах на власти Российской Федерации возлагается бремя представления убедительного объяснения того, что случилось в указанном месте, и подтверждения того, что указанное лицо не было заключено под стражу властями, но покинуло указанное место и не было впоследствии лишено свободы (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Таниш и другие против Турции", §160).

(b) Установление фактов

95. Заявительница утверждала, что 5 февраля 2000 г. ее сын, Якуб Изнауров, был задержан российскими военнослужащими, после чего исчез. Она указывала Европейскому Суду на то, что выводы об обоснованности ее утверждений могут быть сделаны в связи с уклонением властей Российской Федерации от представления запрошенных у них документов. Заявительница ссылалась на показания нескольких свидетелей, в том числе ее соседей и М.Д., который также был задержан 5 февраля 2000 г., но впоследствии освобожден. Свидетели представили связную версию событий и подтверждали, что Якуб Изнауров был задержан военнослужащими, привлеченными к участию в операции.

96. Власти Российской Федерации утверждали, что федеральные силы не восстановили контроль над Октябрьским районом г. Грозного, в котором проживала заявительница и ее семья до середины февраля 2000 г., и потому не имели возможности проведения каких-либо специальных операций 5 февраля 2000 г. Они особо подчеркивали, что санкт-петербургский ОМОН не участвовал в "проверке паспортного режима в Заболотном переулке 5 февраля 2000 г.". Однако они не отрицали, что Якуб Изнауров был похищен неизвестными вооруженными людьми в эту дату. При этом власти Российской Федерации ссылались на отсутствие выводов продолжающегося расследования и отрицали, что государство несет ответственность за исчезновение сына заявительницы.

97. Европейский Суд отмечает, что несмотря на неоднократные требования о представлении копии уголовного дела о похищении Якуба Изнаурова, власти Российской Федерации ее не представили. Власти Российской Федерации ссылались на статью 161 Уголовно-процессуального кодекса. Европейский Суд отмечает, что ранее он признавал такое объяснение недостаточным для оправдания удержания ключевых сведений, предоставления которых требовал Европейский Суд (см. Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), жалоба N 7615/02, §123, ECHR 2006-... (извлечения)* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2008.)).

98. С учетом вышеизложенного и имея в виду упоминавшиеся выше принципы, Европейский Суд находит, что вправе сделать выводы из поведения властей Российской Федерации в этом отношении. Он полагает, что заявительница представила связную и убедительную картину похищения ее сына 5 февраля 2000 г. Она сама была свидетелем событий и ссылалась на полученные ею показания шести других свидетелей, которые подтверждали участие в похищении военных или представителей органов безопасности. Заявительница и другие свидетели утверждали, что нападавшие действовали как при зачистке: они проверили документы жителей и использовали военную технику, такую как БТР, которой военизированные формирования не располагали. В своих жалобах заявительница последовательно указывала властям, что ее сын был задержан неизвестными военнослужащими, и просила следствие проверить эту возможность.

99. Европейский Суд отмечает, что тот факт, что большая группа вооруженных людей в форме с военной техникой могла в дневное время свободно преодолевать военные блокпосты, заниматься проверкой документов и задерживать отдельных лиц в их домах на городской территории, веско подкрепляет версию заявителя о том, что это были государственные служащие* (* Буквально - государственные военнослужащие (прим. переводчика).). Он также подчеркивает, что в течение шести лет расследование на уровне страны не дало ощутимых результатов.

100. Европейский Суд отмечает, что если заявителем представлены убедительные доказательства, и Европейский Суд лишен возможности прийти к заключению о фактах из-за отсутствия документов, именно власти Российской Федерации должны окончательно обосновать, почему указанные документы не могут быть приняты в подкрепление утверждений заявителя, или представить удовлетворительное и убедительное объяснение того, как разворачивались указанные события. Таким образом, бремя доказывания переходит к властям Российской Федерации, и если они не обеспечат его, возникают вопросы в контексте статьи 2 и/или статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 31 мая 2005 г. по делу "Тоджу против Турции" (Toрcu v. Turkey), жалоба N 27601/95, §95; и Постановление Европейского Суда по делу "Аккум и другие против Турции" (Akkum and Others v. Turkey), жалоба N 21894/93, §211, ECHR 2005-II).

101. Принимая во внимание вышеупомянутые элементы, Европейский Суд полагает, что заявительницей представлены убедительные доказательства того, что ее сын был задержан государственными служащими. Заявление властей Российской Федерации о том, что при расследовании не удалось добыть доказательств причастности к похищению специальных подразделений, является недостаточным для исполнения вышеуказанной обязанности доказывания. Учитывая уклонение властей Российской Федерации от представления документов, находящихся в их исключительном владении, или иного убедительного объяснения указанных событий, Европейский Суд заключает, что Якуб Изнауров был задержан 5 февраля 2000 г. в своем доме в г. Грозном государственными служащими во время не признаваемой властями специальной операции.

102. Европейский Суд также отмечает, что достоверные сведения о сыне заявительницы отсутствуют с 5 февраля 2000 г. Его имя не значится в документах официальных мест лишения свободы. Наконец, власти Российской Федерации не представили каких-либо объяснений тому, что случилось с ним после похищения.

103. С учетом ранее рассмотренных Европейским Судом дел, затрагивающих похищения людей в Чечне (см., в частности, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации"; Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации" (Luluyev and Others v. Russia), жалоба N 69480/01, ECHR 2006-... (извлечения)* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.)), Европейский Суд полагает, что в условиях конфликта в Чеченской Республике задержание лица неустановленными лицами без последующего признания факта задержания может считаться угрожающим жизни. Отсутствие Якуба Изнаурова или каких-либо сведений о нем в течение восьми лет подкрепляет это предположение. Кроме того, власти Российской Федерации не смогли представить какое-либо объяснение исчезновению Якуба Изнаурова, а официальное расследование его похищения, продолжавшееся восемь лет, не дало ощутимых результатов.

104. Соответственно, Европейский Суд находит, что имеющиеся доказательства позволяют ему установить с требуемым стандартом доказывания, что 5 февраля 2000 г. Якуб Изнауров был задержан государственными служащими, и что он должен считаться мертвым после его непризнанного задержания.

(c) Соблюдение государством статьи 2 Конвенции

105. Статья 2 Конвенции, гарантирующая право на жизнь и раскрывающая обстоятельства, при которых лишение жизни может быть оправданным, относится к числу наиболее фундаментальных положений Конвенции, не допускающих каких бы то ни было отступлений. С учетом значения защиты, предусмотренной статьей 2 Конвенции, Европейский Суд обязан подвергать лишение жизни наиболее тщательной проверке, принимая во внимание не только действия государственных служащих, но и все сопутствующие обстоятельства (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 27 сентября 1995 г. по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom), Series A, N 324, pp. 45-46, §§146-147; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции", §391).

106. Европейский Суд указывал выше, что сын заявительницы должен считаться погибшим после его непризнанного задержания государственными служащими. В отсутствие какого-либо оправдания применению летальной силы представителями государства следует установить, что ответственность за его предполагаемую гибель возлагается на государство-ответчика.

107. Соответственно, Европейский Суд находит, что по делу было допущено нарушение статьи 2 Конвенции в отношении Якуба Изнаурова.

B. Предполагаемая неадекватность расследования похищения

1. Доводы сторон

108. Заявительница утверждала, что расследование не было эффективным и адекватным, как того требует прецедентная практика Европейского Суда по статье 2 Конвенции. Она указывала, что расследование было начато с задержкой, постоянно приостанавливалось и возобновлялось, производство существенных действий затягивалось, а ее не уведомляли надлежащим образом о наиболее важных мерах, принимаемых следствием. Она утверждала, что факт продолжения следствия в течение столь длительного времени является дополнительным доказательством его неэффективности.

109. Власти Российской Федерации утверждали, что расследование исчезновения сына заявительницы отвечало конвенционному требованию эффективности, поскольку все предусмотренные национальным законодательством меры для установления похитителей были приняты. Они также указывали, что в отличие от отца и сестры Якуба Изнаурова заявительница не была признана потерпевшей по делу, поскольку никогда не просила об этом. Однако этот вопрос будет разрешен в ходе дополнительного расследования.

2. Мнение Европейского Суда

110. Европейский Суд напоминает, что обязательство защиты права на жизнь, предусмотренного статьей 2 Конвенции, во взаимосвязи с установленной статьей 1 Конвенции общей обязанностью государств "обеспечивать каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в... Конвенции" косвенно предполагает наличие некой формы эффективного официального расследования в случае гибели в результате применения силы (см., с соответствующими изменениями, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства", p. 49, §161; и Постановление Европейского Суда от 19 февраля 1998 г. по делу "Кая против Турции" (Kaya v. Turkey), Reports 1998-I, p. 324, §86). Существенная цель такого расследования заключается в обеспечении эффективного применения национального законодательства, которое защищает право на жизнь, а в делах с участием государственных представителей или органов - в обеспечении их ответственности за гибель людей, имевшую место под их контролем. Такое расследование должно быть независимым, доступным для семьи потерпевшего, оно должно осуществляться с разумной гибкостью и быстротой, должно быть эффективным, то есть обеспечивать определение того, было ли применение силы в таких случаях оправданным и законным, и допускать достаточный элемент публичного контроля расследования или его результатов (см. Постановление Европейского Суда от 4 мая 2001 г. по делу "Хью Джордан против Соединенного Королевства" (Hugh Jordan v. United Kingdom), жалоба N 24746/94, §§105-109; и Решение Европейского Суда от 8 января 2002 г. по делу "Дуглас-Уильямс против Соединенного Королевства" (Douglas-Williams v. United Kingdom), жалоба N 56413/00).

111. Европейский Суд констатирует, что материалы дела содержат противоречивую информацию о дате возбуждения уголовного дела - 12 ноября 2000 г. или 22 марта 2001 г. Кроме того, стороны не пришли к согласию относительно даты обращения семьи Якуба Изнаурова в правоохранительные органы по поводу его исчезновения. Заявительница утверждает, что они сделали это немедленно после его задержания 5 февраля 2000 г. Заявительница представила копию их жалобы военному коменданту, датированной 7 февраля 2000 г., которая, однако, не содержит штампа с датой ее принятия. Власти Российской Федерации утверждали, что ни заявительница, ни другие родственники Якуба Изнаурова не обращались в правоохранительные органы до 8 июня 2000 г. Европейский Суд отмечает, что в мае 2000 г. военные и прокурорские органы дали определенные указания в связи с требованием заявительницы о расследовании исчезновения ее сына, которые свидетельствуют о том, что они к тому времени были уведомлены о событии. Таким образом, даже если предположить, что власти не были немедленно уведомлены о похищении, то, поскольку уголовное дело возбуждено 12 ноября 2000 г., оно не возбуждалось в течение нескольких месяцев после того, как власти узнали об исчезновении. Следовательно, расследование началось со значительной задержкой, объяснений которой не было представлено, между тем как в данной ситуации безотлагательные действия имели важнейшее значение.

112. Что касается способа осуществления расследования, Европейский Суд подчеркивает, что в течение почти восьми лет оно постоянно приостанавливалось и возобновлялось. Заявительница и ее соседи, бывшие свидетелями событий 5 февраля 2000 г., были впервые допрошены только в апреле 2001 г., то есть более чем через год после исчезновения Якуба Изнаурова. В 2003-2004 годах следственные органы допросили еще пять свидетелей, которые подтвердили правильность версии событий, высказываемой заявительницей. Эти задержки, объяснение которых в настоящем деле отсутствует, не только демонстрируют неспособность властей действовать по собственной инициативе, но также представляют собой нарушение обязанности проявлять особую тщательность и расторопность при расследовании столь серьезных преступлений (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пол и Одри Эдвардс против Соединенного Королевства" (Paul and Audrey Edwards v. United Kingdom), жалоба N 46477/99, §86, ECHR 2002-II).

113. Европейский Суд также имеет в виду утверждение властей Российской Федерации о том, что с апреля 2001 г. по июнь 2005 г. следственные органы направили ряд запросов в различные государственные органы о принятии определенных мер по расследованию. Однако власти Российской Федерации не сообщили подробностей относительно того, в чем заключались эти меры, и не раскрыли относимых документов. На основе представленной информации Европейский Суд заключает, что ряд существенных мер не был принят. Больше всего обращает на себя внимание то обстоятельство, что, по-видимому, следственные органы не пытались выяснить, проводились ли в г. Грозном в указанную дату какие-либо специальные операции, не говоря об установлении и допросе военнослужащих, которые могли участвовать в задержании Якуба Изнаурова или увезенных совместно с ним лиц.

114. Что касается обеспечения интересов ближайших родственников, власти Российской Федерации утверждали, что хотя отец и сестра Якуба Изнаурова были признаны потерпевшими по данному делу, заявительница не была признана таковой, поскольку не просила об этом. Прежде всего Европейский Суд обращает внимание на то, что сестра Якуба Изнаурова была признана потерпевшей в апреле 2001 г., а отец - в апреле 2003 г., то есть, соответственно, спустя более чем через год и через три года после указанных событий. Европейский Суд также замечает, что в любом случае ни заявительница, ни ее родственники не были надлежащим образом уведомлены о результатах расследования. Они практически не получали информации о следственных действиях, а о приостановлении и возобновлении расследования они уведомлялись с большими задержками, если уведомлялись вообще.

115. Что касается отложенного до рассмотрения существа жалобы аспекта предварительного возражения властей Российской Федерации, связанного с продолжением расследования на уровне страны, Европейский Суд утверждает, что непринятие властями необходимых и неотложных следственных действий повредило эффективности расследования на его раннем этапе. Насколько оно касается жалоб, которые могли быть поданы заявительницей в рамках уголовно-правового разбирательства, Европейский Суд отмечает, что заявительница, не имея доступа к материалам дела и не будучи информирована о результатах расследования, не могла эффективно обжаловать действия или бездействие следственных органов в суде. Кроме того, принимая во внимание, что неэффективность расследования на раннем этапе, весьма сомнительно, что упомянутое средство правовой защиты имело какие-либо перспективы. Соответственно, Европейский Суд находит, что средство правовой защиты, на которое указывали власти Российской Федерации, не было эффективно при данных обстоятельствах, и отклоняет их предварительное возражение в части неисчерпания заявительницей внутренних средств правовой защиты.

116. С учетом вышеизложенного Европейский Суд полагает, что власти не провели эффективное расследование уголовного дела об обстоятельствах, сопровождавших исчезновение Якуба Изнаурова. Соответственно, имело место нарушение требований статьи 2 Конвенции также в этой части.

III. Предполагаемое нарушение cтатьи 3 Конвенции

117. Заявительница также ссылалась на статью 3 Конвенции, утверждая, что ее сын подвергся жестокому обращению при задержании, и что эффективное расследование в этой связи не проводилось. Заявительница также утверждала, что вследствие исчезновения ее сына и уклонения государства от надлежащего расследования этого события она претерпела нравственные страдания в нарушение статьи 3 Конвенции, которая предусматривает:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

118. Заявительница утверждала, что ее сын подвергся жестокому обращению во время его задержания, поскольку его забрали полуодетым, поставили коленями на рельсы и вынудили оставаться в таком положении более двух часов притом, что его руки были связаны за спиной железной проволокой. Она также указывала, что государство не провело эффективного расследования этих событий. Заявительница также утверждала, что страдания, которые она претерпела, представляли собой нарушение статьи 3 Конвенции.

119. Власти Российской Федерации не согласились с этими утверждениями и указывали, что расследованием не установлено, что Якуб Изнауров или заявительница подверглись бесчеловечному или унижающему достоинство обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции.

A. Нарушение статьи 3 Конвенции в отношении Якуба Изнаурова

1. Общие принципы

120. В связи с жалобами заявительницы на предполагаемое жестокое обращение с ее сыном в момент задержания Европейский Суд напоминает, что утверждения о жестоком обращении должны быть подкреплены соответствующими доказательствами. При оценке этих доказательств Европейский Суд применяет стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения", но учитывает, что такое доказывание может вытекать из совокупности достаточно прочных, ясных и согласующихся выводов или аналогичных неопровергнутых фактических презумпций (см. Постановление Европейского Суда от 18 января 1978 г. по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom), pp. 64-65, §161, последняя часть).

121. Европейский Суд напоминает, что "если лицо выступает с достоверным утверждением о том, что оно претерпело обращение, нарушающее статью 3 Конвенции, со стороны следственных органов или других аналогичных представителей государства, данное положение во взаимосвязи с вытекающей из статьи 1 Конвенции общей обязанностью государства обеспечивать "каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в... настоящей Конвенции", подразумевает проведение эффективного официального расследования" (см. Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, §131, ECHR 2000-IV).

2. Предполагаемое жестокое обращение

122. Европейский Суд отмечает, что сама заявительница и ее соседи были свидетелями задержания ее сына и наблюдали, как военнослужащие приказали ему раздеться до пояса и стать на колени на рельсах. Затем они связали ему руки за спиной железной проволокой, надели шапку на лицо и продержали в таком положении больше двух часов. Заявительница представила свидетельские показания, подтверждающие ее версию.

123. Он также отмечает довод властей Российской Федерации о том, что расследование на уровне страны не установило, что Якуб Изнауров подвергся бесчеловечному или унижающему достоинство обращению. Европейский Суд, однако, полагает, что, несмотря на его неоднократные запросы, власти Российской Федерации отказались представить копию уголовного дела, не указав достаточных оснований для отказа (см. §97 настоящего Постановления), и находит, что он может сделать выводы из поведения властей Российской Федерации в этом отношении.

124. Европейский Суд напоминает, что для того, чтобы попасть в сферу действия статьи 3 Конвенции, жестокое обращение должно достигнуть минимального уровня суровости. Оценка указанного минимального уровня является относительной: она зависит от всех обстоятельств дела, таких как длительность обращения, его физические и психологическое последствия и, в некоторых случаях, пол, возраст и состояние здоровья жертвы (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 9 июня 1998 г. по делу "Текин против Турции" (Tekin v. Turkey), Reports 1998-IV, §52).

125. Европейский Суд счел установленным, что Якуб Изнауров был задержан 5 февраля 2000 г. представителями государства. Представленные доказательства подтверждают, что в течение примерно двух часов Якуб Изнауров оставался полураздетым, стоя на коленях на рельсах, тогда как его руки были связаны за спиной металлической проволокой, а шапка закрывала лицо. Европейский Суд полагает, что такое обращение достигло порога "бесчеловечного и унижающего достоинство", поскольку оно заставляло Якуба Изнаурова не только страдать от холода, но также чувствовать себя униженным и испытывать страх в связи с неизвестностью своей судьбы.

126. Соответственно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении Якуба Изнаурова.

3. Эффективность расследования

127. Европейский Суд отмечает, что свидетельские показания, подтверждающие, что Якуб Изнауров подвергся жестокому обращению, прилагались к обращениям заявительницы и запросам в следственные органы. Однако расследование на уровне страны не дало ощутимых результатов.

128. По причинам, изложенным выше, в §§111-116, в части процессуального обязательства, вытекающего из статьи 2 Конвенции, Европейский Суд заключает, что власти Российской Федерации не смогли провести эффективное расследование жестокого обращения с Якубом Изнауровым.

129. Соответственно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции также и в этом отношении.

B. Нарушение статьи 3 Конвенции в отношении заявительницы

130. Европейский Суд отмечает, что вопрос о том, является ли член семьи "исчезнувшего лица" жертвой обращения, нарушающего статью 3 Конвенции, зависит от наличия особых факторов, придающих страданиям заявителя особый аспект и характер, отличные от эмоционального расстройства, который можно считать неизбежно присущим родственникам жертвы серьезного нарушения прав человека. Имеют значение такие элементы, как степень родственной связи, конкретные обстоятельства семейных отношений, степень участия члена семьи в случившемся, участие члена семьи в попытках получить информацию об исчезнувшем лице и то, как реагировали власти на запрос сведений об исчезнувшем лице. Кроме того, Европейский Суд подчеркивает, что суть подобных нарушений заключается не только в самом факте "исчезновения" члена семьи, но прежде всего в том, какова реакция и позиция властей в момент, когда данная ситуация доводится до их сведения. Именно в силу последнего обстоятельства родственник может утверждать, что сам является жертвой поведения властей (см. Постановление Европейского Суда от 18 июня 2002 г. по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey), жалоба N 25656/94, §358; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации", §164).

131. В настоящем деле Европейский Суд принимает во внимание, что заявительница является матерью исчезнувшего лица. Она была свидетелем задержания сына, в процессе которого тот подвергся жестокому и унижающему достоинство обращению. В течение почти восьми лет она не имела никаких сведений о сыне. В этот период заявительница обращалась в различные органы власти, наводя справки о нем в письменной форме и на личном приеме. Несмотря на эти запросы, заявительница не получила удовлетворительных объяснений или информации о своем сыне после его задержания. Ответы, полученные заявительницей, отрицали, что государство несет ответственность за задержание, или просто информировали о том, что расследование продолжается. Выводы Европейского Суда относительно процессуального аспекта статьи 2 Конвенции имеют прямое отношение к данному вопросу.

132. С учетом вышеизложенного Европейский Суд находит, что вследствие исчезновения ее сына и невозможности получения сведений о его судьбе заявительница претерпела и продолжает претерпевать страдания. Отношение властей к ее жалобам должно рассматриваться как бесчеловечное обращение, не совместимое со статьей 3 Конвенции.

133. Соответственно, Европейский Суд заключает, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции также в отношении заявительницы.

IV. Предполагаемое нарушение cтатьи 5 Конвенции

134. Заявительница также утверждала, что Якуб Изнауров был задержан в нарушение гарантий статьи 5 Конвенции, которая в соответствующих частях предусматривает:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом...

с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным.

5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию".

135. Заявительница утверждала, что задержание ее сына не удовлетворяло ни одному из условий, предусмотренных статьей 5 Конвенции, противоречило национальному законодательству, не соответствовало порядку, установленному законом, и не было официально оформлено.

136. По мнению властей Российской Федерации, следователями не добыто доказательств, подтверждающих, что Якуб Изнауров был задержан в нарушение гарантий, предусмотренных статьей 5 Конвенции. Он не числился среди лиц, содержавшихся в изоляторах.

137. Европейский Суд ранее отмечал фундаментальное значение гарантий, установленных статьей 5 Конвенции, для обеспечения в демократическом обществе прав на свободу от произвольного заключения. Он также указывал, что непризнанное заключение под стражу представляет собой полное отрицание этих гарантий и означает весьма серьезное нарушение статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 27 февраля 2001 г. по делу "Чичек против Турции" (Ciзck v. Turkey), жалоба N 25704/94, §164; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации", §122).

138. Европейский Суд счел установленным, что Якуб Изнауров был задержан государственными служащими 5 февраля 2000 г., и с тех пор его никто не видел. Его заключение под стражу не было признано, не зарегистрировано в каких-либо документах мест лишения свободы, и отсутствуют официальные данные о его последующем месте нахождения или судьбе. Согласно практике Европейского Суда этот факт сам по себе составляет серьезнейшее упущение, поскольку он позволяет ответственным за лишение свободы скрыть свою причастность к преступлению, скрыть следы и избежать обязанности отчитаться за судьбу задержанного. Кроме того, отсутствие документов о задержании, в которых указываются дата, время и место задержания, имя задержанного, а также основания его задержания и имя лица, которое его произвело, должно рассматриваться как не совместимое с самой целью статьи 5 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции", §371).

139. Европейский Суд также считает, что власти могли уделить больше внимания к необходимости проведения тщательного и безотлагательного расследования жалоб заявительницы на то, что ее сын задержан и уведен при угрожающих жизни обстоятельствах. Однако выводы Европейского Суда, сделанные в контексте статьи 2 Конвенции, в частности, относительно ведения расследования, не оставляют сомнения в том, что власти не приняли своевременных и эффективных мер для того, чтобы гарантировать его от риска исчезновения.

140. Соответственно, Европейский Суд находит, что Якуб Изнауров подвергся непризнанному содержанию под стражей в отсутствие каких-либо гарантий, предусмотренных статьей 5 Конвенции. Это составляет особо серьезное нарушение права на свободу и безопасность, гарантированное статьей 5 Конвенции.

V. Предполагаемое нарушение cтатьи 13 Конвенции

141. Заявительница жаловалась, что была лишена эффективных средств правовой защиты в отношении вышеизложенных нарушений вопреки статье 13 Конвенции, которая предусматривает:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

142. Заявительница утверждала, что в ее деле обычно доступные внутренние средства правовой защиты оказались неэффективными с учетом того, что расследование продолжалось несколько лет без каких-либо сдвигов, и что все ее обращения к органам власти оставались без ответа или на них поступали стандартные ответы.

143. Власти Российской Федерации возражали, что заявитель располагал эффективными средствами правовой защиты, как того требует статья 13 Конвенции, и что органы власти не препятствовали в их использовании. В частности, заявительница получала мотивированные ответы на все свои жалобы, поданные в рамках уголовно-правового разбирательства.

144. Европейский Суд напоминает, что статья 13 Конвенции гарантирует доступность на уровне страны средства правовой защиты, направленного на обеспечение предусмотренных Конвенцией прав и свобод, в какой бы форме они ни были закреплены в национальном правопорядке. С учетом фундаментального значения права на защиту жизни статья 13 Конвенции требует в дополнение к выплате при необходимости компенсации тщательного и эффективного расследования, которое могло бы повлечь установление и наказание лиц, несущих ответственность за лишение жизни и обращение, противоречащее статье 3 Конвенции, включая эффективный доступ заявителя к процедуре расследования, ведущего к установлению и наказанию этих виновных лиц (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ангелова против Болгарии" (Anguelova v. Bulgaria), жалоба N 38361/97, §§161-162, ECHR 2002-IV; и Постановление Европейского Суда от 24 мая 2005 г. по делу "Сюхейла Айдын против Турции" (Suheyla Aydin v. Turkey), жалоба N 25660/94, §208). Европейский Суд напоминает также, что требования статьи 13 Конвенции шире, чем вытекающее из статьи 2 Конвенции обязательство государств-участников о проведении эффективного расследования (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации", §183* (* Постановление Европейского Суда от 24 февраля 2005 г. по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia), жалобы N 57942/00 и 57945/00 (опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2005), в тексте данного Постановления упоминается впервые (прим. переводчика).)).

145. Отсюда следует, что, если, как при обстоятельствах настоящего дела, расследование уголовного дела о насильственной смерти являлось неэффективным, что ставило под сомнение эффективность любого другого средства правовой защиты, которое могло существовать, включая гражданско-правовые средства правовой защиты, государство не исполнило своих обязательств, вытекающих из статьи 13 Конвенции.

146. Соответственно, имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции и со статьей 3 Конвенции в отношении Якуба Изнаурова.

147. Что касается нарушения статьи 3 Конвенции, установленного в связи с нравственными страданиями заявительницы, причиненными исчезновением ее сына, невозможностью установления его судьбы и способом обращения властей с его жалобами, Европейский Суд отмечает, что им установлено нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции в отношении поведения властей, повлекшего страдания, которые претерпела заявительница. Европейский Суд полагает, что при данных обстоятельствах обособленный вопрос в части статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции не возникает.

148. Что касается ссылки заявительницы на статью 5 Конвенции, Европейский Суд напоминает, что в соответствии с его прецедентной практикой более конкретные гарантии пунктов 4 и 5 статьи 5 Конвенции, являясь специальным законом по отношению к статье 13 Конвенции, поглощают ее требования. С учетом вышеизложенных выводов о нарушении статьи 5 Конвенции непризнанным задержанием Европейский Суд полагает, что при обстоятельствах настоящего дела обособленный вопрос в части статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 5 Конвенции не возникает.

VI. Соблюдение cтатьи 34 и подпункта "a" пункта 1 cтатьи 38 Конвенции

149. Заявительница утверждала, что уклонение властей Российской Федерации от представления документов, запрошенных Европейским Судом на стадии коммуницирования жалобы, свидетельствует о несоблюдении их обязательств, предусмотренных статьей 34 и подпунктом "a" пункта 1 статьи 38 Конвенции. В соответствующих частях эти статьи устанавливают:

Статья 34 Конвенции

"Суд может принимать жалобы от любого физического лица, любой неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права".

Статья 38 Конвенции

"1. Если Суд объявляет жалобу приемлемой, он:

а) продолжает рассмотрение дела с участием представителей заинтересованных сторон и, если это необходимо, осуществляет исследование обстоятельств дела, для эффективного проведения которого заинтересованные Государства создают все необходимые условия.".

150. Заявительница обращала внимание Европейского Суда на то, что отказ властей Российской Федерации представить копии всех материалов уголовного дела в ответ на требования Европейского Суда не совместим с их обязательством, предусмотренным статьей 38 Конвенции. По их мнению, таким отношением к требованию Европейского Суда о представлении документов власти Российской Федерации допустили дополнительное пренебрежение своим обязательством, вытекающим из статьи 34 Конвенции.

151. Власти Российской Федерации указывали, что представление всех материалов уголовного дела противоречило бы статье 161 Уголовно-процессуального кодекса. Они также подчеркивали, что было сделано предложение об ознакомлении делегации Европейского Суда с материалами дела по месту проведения предварительного расследования. Власти Российской Федерации также утверждали, что права заявительницы, вытекающие из статьи 34 Конвенции, нарушены не были, поскольку ее жалоба была принята к рассмотрению Европейским Судом. Что касается соответствующего национального разбирательства, она могла получить доступ к тем материалам следствия, которые могли быть предъявлены ей на данной стадии, а после завершения расследования - ко всем материалам уголовного дела.

152. Европейский Суд напоминает, что разбирательство определенных категорий жалоб не во всех случаях требует безусловного применения принципа доказывания каждой стороной тех обстоятельств, на которые она ссылается, поэтому для эффективного функционирования системы индивидуальных жалоб, учрежденной статьей, крайне важно, чтобы государства создавали все необходимые условия для надлежащего и эффективного рассмотрения жалоб.

153. Это обязательство требует от Высоких Договаривающихся Сторон создавать Европейскому Суду все необходимые условия как для исследования обстоятельств дела, так и для исполнения общих обязанностей в отношении рассмотрения жалоб. Для разбирательств, относящихся к делам такого рода, в которых заявители обвиняют представителей государства в нарушении их конвенционных прав, характерно то, что в определенных случаях лишь государство-ответчик обладает информацией, способной подтвердить или опровергнуть эти утверждения. Уклонение государства-ответчика от представления такой информации, которой оно располагает, без удовлетворительного объяснения может не только обусловить вывод об обоснованности утверждений заявителя, но также повлечь негативную оценку соблюдения государством-ответчиком его обязательства, вытекающего из подпункта "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции. Если разбирательство вызывает вопрос эффективности расследования, документы уголовного дела имеют первостепенное значение для установления фактов, и их отсутствие может повредить надлежащему рассмотрению жалобы Европейским Судом на стадии решения вопроса о приемлемости и рассмотрения жалобы по существу (см. Постановление Большой Палаты по делу "Танрыкулу против Турции" (Tanrikulu v. Turkey), жалоба N 23763/94, §71, ECHR 1999-IV).

154. Европейский Суд принимает к сведению, что власти Российской Федерации отказались представить копии всех материалов дела, возбужденного по факту исчезновения сына заявительницы, после того жалоба была им коммуницирована. Они ссылались на статью 161 Уголовно-процессуального кодекса. Европейский Суд отмечает, что ранее он признавал такое объяснение недостаточным для оправдания удержания ключевых сведений, предоставления которых требовал Европейский Суд (см., в частности, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации", §123).

155. Учитывая важность сотрудничества государства-ответчика в рамках конвенционного разбирательства и имея в виду сложности, возникающие при установлении фактов по делам такого характера, Европейский Суд находит, что властями Российской Федерации не соблюдено их обязательство, вытекающее из пункта 1 статьи 38 Конвенции, в связи с отказом представить копии документов, затребованных в отношении исчезновения Якуба Изнаурова.

156. С учетом вышеизложенного вывода Европейский Суд полагает, что обособленный вопрос с точки зрения статьи 34 Конвенции не возникает.

VII. Применение cтатьи 41 Конвенции

157. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

158. Заявительница требовала возмещения ущерба в отношении утраченного заработка Якуба Изнаурова с момента его задержания и последующего исчезновения. Она указывала, что ее сын работал фермером, хотя и не был официально зарегистрирован в качестве такового. Его средний заработок в последние годы трудоустройства составлял приблизительно 1 500 долларов США в месяц. Заявительница утверждала, что она и другие иждивенцы ее сына, включая отца, жену и пять детей, могли бы получать от него финансовую поддержку в размере 198 174 фунтов стерлингов 22 пенса (приблизительно 250 958 евро 64 цента). Ее расчеты были основаны на актуарных таблицах Огдена, изданных в 2004 году актуарным департаментом правительства Соединенного Королевства, которые используются для оценки вреда здоровью и ущерба, причиненного гибелью людей ("Таблицы Огдена").

159. Власти Российской Федерации охарактеризовали эти требования как необоснованные. Они, в частности, указывали, что заявительница не подтвердила размер требуемой суммы, например, договорами или финансовыми документами, устанавливающими размер заработка сына. Кроме того, сама заявительница признает, что он никогда не был официально зарегистрирован в качестве фермера, что означает, что он не уплачивал налоги, следовательно, компетентные органы не могли иметь никаких сведений о его действительном заработке. Власти Российской Федерации также указывали, что метод расчета, использованный заявительницей, не применим в российских обстоятельствах. Они считали, что это требование должно быть полностью отклонено.

160. Европейский Суд отмечает необходимость ясной причинной связи между ущербом, на который ссылается заявитель, и нарушением Конвенции, а также возможность, в соответствующих случаях, установления компенсации за утрату дохода. Кроме того, согласно правилу 60 Регламента Суда заявитель должен представить требования в подробной разбивке по составным элементам с приложением соответствующих подтверждающих документов, в противном случае "Палата может отказать в удовлетворении требования полностью или частично". С учетом вышеизложенных выводов Европейский Суд находит, что имеется прямая причинная связь между нарушением статьи 2 Конвенции в отношении сына заявительницы и утраты заявительницей финансовой поддержки, которая могла быть ей предоставлена. Однако он отмечает, что заявительница не представила документов, подтверждающих сумму предполагаемого заработка ее сына. Тем не менее Европейский Суд считает разумным предположить, что сын заявительницы когда-нибудь приобрел бы какие-то доходы, и что заявительница могла бы извлечь из них выгоду. Принимая во внимание доводы заявительницы, Европейский Суд присуждает ей 10 000 евро в качестве компенсации материального ущерба, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную выше сумму.

B. Моральный вред

161. Заявительница требовала 100 000 евро в качестве компенсации морального вреда в связи со страданиями, которые она претерпела вследствие утраты сына, безразличия, проявленного властями по отношению к нему, и непредоставления какой-либо информации о судьбе ее сына. Заявительница предъявила это требование также от имени отца Якуба Изнаурова, его жены и пяти детей.

162. Власти Российской Федерации нашли требуемую сумму завышенной.

163. Европейский Суд установил нарушение требований статей 2, 5 и 13 Конвенции в связи с непризнанным задержанием, жестоким обращением и исчезновением сына заявительницы. Сама заявительница признана жертвой нарушения статьи 3 Конвенции. Таким образом, Европейский Суд признает, что она претерпела моральный вред, который не может быть компенсирован только установлением нарушений Конвенции. Однако Европейский Суд не может принять во внимание требования заявительницы в отношении других родственников сына, поскольку они не являются заявителями по делу. Он присуждает заявительнице 35 000 евро, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную выше сумму.

C. Требование заявительницы о расследовании

164. Заявительница также требовала, ссылаясь на статью 41 Конвенции, чтобы "было проведено независимое расследование исчезновения ее сына". В этой связи она ссылалась на Постановление Большой Палаты по делу "Ассанидзе против Грузии" (Assanidze v. Georgia) (жалоба N 71503/01, §§202-203, ECHR 2004-II) и Постановление Большой Палаты по делу "Тахсин Аджар против Турции" (Tahsin Acar v. Turkey) ((предварительное возражение), жалоба N 26307/95, §84, ECHR 2003-VI).

165. Европейский Суд напоминает, что в контексте исполнения постановлений в соответствии со статьей 46 Конвенции постановление, которым установлено нарушение, возлагает в связи с этим положением на государство-ответчика правовое обязательство прекратить нарушение и устранить его последствия таким образом, чтобы восстановить, насколько это возможно, положение, существовавшее до нарушения (restitutio in integrum* (* Восстановление в первоначальном положении (прим. переводчика).)). Однако его постановления в значительной степени имеют деклараторный характер, и в целом прежде всего заинтересованное государство должно избрать средства, которые будут использованы в рамках национальной правовой системы с целью исполнения правового обязательства, вытекающего из статьи 46 Конвенции, при условии, что такие средства совместимы с выводами, содержащимися в постановлении Европейского Суда (см., в частности, Постановление Большой Палаты по делу "Скоццари и Джунта против Италии" (Scozzari and Giunta v. Italy), жалобы NN 39221/98 и 41963/98, §249, ECHR 2000-VIII; Постановление Большой Палаты по делу "Брумэреску против Румынии" (Brumarescu v. Romania) (вопрос о справедливой компенсации), жалоба N 28342/95, §20, ECHR 2001-I; Постановление Европейского Суда от 1 апреля 1998 г. по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey) (статья 50 Конвенции* (* Статья 50 первоначальной редакции Конвенции регулировала вопрос о справедливой компенсации (прим. переводчика).)), Reports 1998-II, pp. 723-724, §47; и Постановление Европейского Суда от 13 июня 1979 г. по делу "Маркс против Бельгии" (Marckx v. Belgium), Series A, N 31, p. 25, §58). Такая дискреция в отношении способа исполнения отражает свободу выбора, присущую вытекающей из Конвенции основополагающей обязанности государств-участников по обеспечению прав и свобод, гарантированных ею (статья 1 Конвенции) (см., с соответствующими изменениями, Постановление Европейского Суда от 31 октября 1995 г. по делу "Папамихалопулос и другие против Греции" (Papamichalopoulos and Others v. Greece) (статья 50 Конвенции), Series A, N 330-B, pp. 58-59, §34).

166. По мнению Европейского Суда, настоящее дело отличается от дел, на которые ссылалась заявительница. В частности, Постановлением по делу "Ассанидзе против Грузии" Европейский Суд обязал государство-ответчика обеспечить освобождение заявителя с целью прекращения нарушений пункта 1 статьи 5 Конвенции и пункта 1 статьи 6 Конвенции, тогда как в Постановлении по делу "Тахсин Аджар против Турции" эффективное расследование упоминалось в контексте рассмотрения Европейским Судом ходатайства государства-ответчика об исключении жалобы из списка дел, подлежащих рассмотрению Европейским Судом, на основании его одностороннего заявления. Европейский Суд также отмечает сделанный ранее вывод о том, что в настоящем деле эффективность расследования уже подорвана на ранних стадиях уклонением национальных властей от производства существенных следственных действий (см. §§111-113 настоящего Постановления). Поэтому весьма сомнительно, что существовавшая до нарушения ситуация может быть восстановлена. При таких обстоятельствах, с учетом упоминавшихся выше принципов и довода властей Российской Федерации о том, что в настоящее время расследование продолжается, Европейский Суд находит наиболее целесообразным предоставить государству-ответчику выбор средств для использования в рамках национальной правовой системы с целью исполнения своей правовой обязанности, вытекающей из статьи 46 Конвенции.

D. Судебные расходы и издержки

167. Заявительница была представлена адвокатами неправительственной организации Европейский центр защиты прав человека/ПЦ "Мемориал". В общей сложности сумма судебных расходов и издержек на юридическое представительство заявительницы оценивалась в 8 775 евро и 2 159 фунтов стерлингов 89 пенсов. Представители заявительницы представили следующую расшифровку расходов:

(a) 3 000 евро за 120 часов работы в Чечне и Ингушетии по ставке 25 евро в час;

(b) 375 евро в счет транспортных расходов;

(c) 5 400 евро за 108 часов подготовки правовых документов для Европейского Суда и национальных органов по ставке 50 евро в час, осуществлявшейся адвокатами в г. Москве;

(d) 666 фунтов стерлингов за 6 часов 40 минут правовой работы адвоката, находящегося в Соединенном Королевстве, по ставке 100 фунтов стерлингов в час;

(e) 400 фунтов стерлингов в качестве гонорара лондонского барристера за консультацию относительно доказательств;

(f) 918 фунтов стерлингов 89 пенсов за перевод, что подтверждается счетами, и

(g) 70 фунтов стерлингов в счет административных и почтовых расходов.

168. Власти Российской Федерации оспорили разумность и обоснованность сумм, требуемых по данному основанию. Власти Российской Федерации также указывали, что заявительница не приложила документов, подтверждающих размер административных расходов, а кроме того, не представила доказательств того, что суммы, требуемые в качестве адвокатского гонорара, в действительности были выплачены. Они также возражали против требования представителей о переводе гонорара за правовое представительство непосредственно на их счет в Соединенном Королевстве.

169. Европейский Суд напоминает, что расходы и издержки могут быть возмещены в порядке применения статьи 41 Конвенции только в части, в которой, как установлено, они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру (см. Постановление Большой Палаты по делу "Ятридис против Греции" (Iatridis v. Greece) (справедливая компенсация), жалоба N 31107/96, §54, ECHR 2000-XI).

170. Европейский Суд отмечает, что заявительница представила счета от переводчиков на общую сумму 918 фунтов стерлингов 89 пенсов (приблизительно 1 115 евро), а также счет за консультацию по поводу доказательств на сумму 400 фунтов стерлингов (приблизительно 500 евро). Он отмечает, что заявительница не представила документов, подтверждающих ее требование в части административных расходов, а также счетов, подтверждающих требуемые суммы в части адвокатских гонораров. Однако Европейский Суд подчеркивает, что в феврале 2002 г. заявительница выдала доверенность адвокатам ПЦ "Мемориал" и Европейского центра защиты прав человека для представления ее интересов в разбирательстве в Европейском Суде, и эти адвокаты выступали в качестве представителей заявительницы на всем протяжении разбирательства. Кроме того, заявительница приложила расчеты адвокатских гонораров, составленные ее представителями. С учетом подробной информации Европейский Суд полагает, что она отражает расходы, действительно понесенные представителями заявительницы.

171. Кроме того, следует установить, были ли расходы и издержки, понесенные в связи с юридическим представительством, необходимыми и разумными. Европейский Суд отмечает, что данное дело было довольно сложным и требовало значительной исследовательской и подготовительной работы. Вместе с тем он отмечает, что по причине отказа властей Российской Федерации от представления материалов в деле имеется очень мало письменных доказательств. Поэтому Европейский Суд сомневается в том, что исследовательская работа требовалась в том объеме, на который указывает представитель.

172. Европейский Суд также считает обычной практикой выплату компенсации судебных расходов и издержек непосредственно на счета представителей заявителей (см., например, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Тоджу против Турции", §158; Постановление Большой Палаты по делу "Начова и другие против Болгарии" (Nachova and Others v. Bulgaria), жалобы NN 43577/98 и 43579/98, §175, ECHR 2005-VII; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации").

173. С учетом подробных требований, представленных заявительницей, Европейский Суд присуждает ей сумму в 8 000 евро, а также любой налог, подлежащий начислению заявительнице на указанную выше сумму, с тем чтобы чистая сумма была выплачена на банковский счет представителей в Соединенном Королевстве по указанию заявительницы.

E. Процентная ставка при просрочке платежей

174. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) отклонил предварительное возражение властей Российской Федерации;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении Якуба Изнаурова;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в части уклонения от проведения эффективного расследования обстоятельств исчезновения Якуба Изнаурова;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении Якуба Изнаурова;

5) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с уклонением от проведения эффективного расследования жестокого обращения с Якубом Изнауровым;

6) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении заявительницы;

7) постановил, что имело место нарушение статьи 5 Конвенции в отношении Якуба Изнаурова;

8) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции, что касается предполагаемого нарушения статьи 2 Конвенции и статьи 3 Конвенции в отношении Якуба Изнаурова;

9) постановил, что обособленные вопросы в части статьи 13 Конвенции, что касается предполагаемых нарушений статьи 3 Конвенции в отношении заявительницы и статьи 5 Конвенции, не возникают;

10) постановил, что было допущено несоблюдение обязательства, вытекающего из подпункта "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции в связи с отказом властей Российской Федерации представить документы, запрошенные Европейским Судом;

11) постановил, что обособленный вопрос в части статьи 34 Конвенции не возникает;

12) постановил:

(a) что власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить следующие суммы:

(i) 10 000 евро (десять тысяч евро), а также любой налог, подлежащий начислению, в качестве компенсации материального ущерба заявительницы, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты;

(ii) 35 000 евро (тридцать пять тысяч евро), а также любой налог, подлежащий начислению, в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты;

(iii) 8 000 евро (восемь тысяч евро), а также любой налог, подлежащий уплате заявительницей, в качестве компенсации судебных расходов и издержек, которые подлежат выплате на банковский счет представителей заявительницы в Соединенном Королевстве;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

13) отклонил оставшуюся часть требований заявительницы о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 3 июля 2008 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Серен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда