Постановление Европейского Суда по правам человека от 4 октября 2007 г. Дело "Гойгова (Goygova) против Российской Федерации" (жалоба N 74240/01) (Первая Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая Секция)

Дело "Гойгова (Goygova)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 74240/01)

Постановление Суда

Страсбург, 4 октября 2007 г.

По делу "Гойгова против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Лукиса Лукаидеса,

Нины Ваич,

Анатолия Ковлера,

Ханлара Гаджиева,

Дина Шпильманна,

Сверре Эрика Йебенса, судей,

а также при участии Серена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 13 сентября 2007 г.,

вынес в тот же день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 74240/01, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданкой Российской Федерации Петимат Киримовной Гойговой (далее-заявительница) 5 января 2001 г.

2. Интересы заявительницы, которой была обеспечена правовая помощь, представляли адвокаты организации "Правовая инициатива по Чечне" (Stichting Chechnya Justice Initiative) - неправительственной организации с центральным офисом в Нидерландах и представительствами в Российской Федерации. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.

3. Заявительница утверждала, что ее мать и брат были убиты российскими военнослужащими в январе 2000 г. в г. Грозном, Чечня. Заявительница утверждала, что были нарушены статьи 2, 3, 5, 6 и 13 Конвенции.

4. Решением от 18 мая 2006 г. Европейский Суд признал жалобу приемлемой для рассмотрения по существу.

5. После того, как, проконсультировавшись со сторонами, Палата Суда приняла решение, что не было необходимости в проведении устных слушаний (пункт 3 правила 59 Регламента Суда in fine* (* In fine (лат.) - в конце (прим. переводчика).)), стороны в письменной форме ответили на замечания друг друга.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявительница родилась в 1966 году. До 1999 года она проживала в г. Грозном, Чечня, откуда она уехала в Ингушетию. В неустановленный день заявительница уехала из России и в настоящее время проживает в Бельгии.

7. Доводы сторон относительно фактов, касающихся обстоятельств смерти родственников заявительницы и последовавшего расследования, приведены ниже, в разделе "А". Описание материалов, представленных в Европейский Суд, содержится в разделе "В".

А. Доводы сторон

1. Убийство родственников заявительницы

8. Заявительница сообщала, что до 1999 года проживала вместе со своей семьей в селении Новая Катаяма* (* Жители г. Грозного традиционно называют "селениями" микрорайоны Старопромысловского района, например, Ташхала, Алды, Черноречье и т.д., хотя в административном смысле эти районы являются частью города (прим. Секретариата Европейского Суда).) Старопромысловского района г. Грозного.

9. В октябре 1999 г. в Чечне возобновились боевые действия между федеральными силами и чеченскими боевиками. Город Грозный и его окрестности подверглись массированной бомбардировке. Старопромысловский район, расположенный в северной и центральной частях города, обстреливался авиацией и артиллерией. После тяжелых боев, в декабре 1999 г., российские федеральные силы начали восстанавливать контроль над городом, начиная с его северной части, а к концу января 2000 г. федеральные силы заняли центральную часть г. Грозного.

10. В январе 2000 г. заявительница вместе с четырьмя своими детьми была в Ингушетии, в то время как ее брат Саид-Магомед (которого обычно звали Магомед) Гойгов (31 год) и ее мать Марьям Гойгова (59 лет) оставались в г. Грозном.

11. 19 января 2000 г. заявительница поехала в г. Грозный, чтобы справиться о своих родственниках. Ей не позволили пройти через контрольно-пропускной пункт на входе в город, и она провела ночь в соседнем селении. На следующее утро, 20 января 2000 г., заявительница вернулась на контрольно-пропускной пункт на въезде в город.

12. Там заявительница встретила местного жителя, которого она назвала А. и который сообщил заявительнице, что на пересечении улицы Нефтяной и 4-го Нефтяного переулка в ручной тележке лежало тело женщины. А. рассказал также, что 19 января 2000 г. эта женщина получила осколочное ранение, и трое мужчин попытались вывезти ее из г. Грозного. Они дошли до 8-го переулка, где они увидели группу российских военнослужащих и три бронетранспортера, один из которых был поврежден. Военнослужащие остановили мужчин, избили их и отвели в сторону. Они застрелили женщину в тележке. После этого А. видел, как было произведено еще несколько выстрелов, из чего сделал вывод о том, что военнослужащие убили и мужчин. Заявительница поняла из его рассказа, что женщина в ручной тележке была ее матерью, а один из трех мужчин мог быть ее братом, Магомедом Гойговым.

13. На блокпосту на границе Старопромысловского района г. Грозного заявительница поговорила с военнослужащими и попросила их пропустить ее. Заявительница определила, что эти военнослужащие были из 205-ого подразделения 58-ой армии. Один из них, по имени Олег, который, по мнению заявительницы, был командиром, отказался пропустить заявительницу через блокпост. Когда заявительница сказала ему, что ищет свою мать, то Олег ответил, что они отомстили за своих убитых товарищей, чьи матери тоже хотели видеть их живыми. Позднее заявительница рассказала, что руки Олега были в бинтах, а другая местная жительница по имени Лена рассказала ей, что она слышала, как Олег жаловался, что повредил руки, "избивая этих ублюдков".

14. А. помог заявительнице пройти через военный блокпост и проводил ее до перекрестка, где стояла тележка с телом матери заявительницы. На трупе, в районе живота, имелось осколочное ранение, а также огнестрельное ранение головы. Заявительница не могла долго оставаться в г. Грозном, поэтому она отвезла тело своей матери в дом А. и уехала. Никакой информации о своем брате заявительница не получила.

15. На следующий день заявительница вместе со своей семьей вернулась в г. Грозный на арендованном микроавтобусе. Им не позволили проехать через блокпост на машине, и они пошли в Старопромысловский район г. Грозного пешком. Там они забрали тело Марьям Гойговой, поместили его на тележку и покинули г. Грозный. После этого они положили тело в автомобиль и поехали в г. Назрань, где они и захоронили тело. В тот момент заявительница не обращалась ни к органам власти, ни к врачам, а также не сделала фотографий трупа матери перед захоронением.

16. Сестры заявительницы ездили в следственные изоляторы в Чернокозово и г. Моздок в поисках их брата Магомеда Гойгова.

17. 25 января 2000 г. заявительница снова отправилась в г. Грозный в поисках своего брата. Вместе с ней в г. Грозный поехали родственники других пропавших без вести лиц, проживавших в том же районе г. Грозного: Магомед Хашиев и его сестра Мовлатхан Бокова. В принадлежавшем Хашиевым доме N 107 по ул. Нефтяная они обнаружили тела сестры Магомеда Хашиева Лидии Таймесхановой, ее сына Анзора Таймесханова, а также тело их соседа Анзора Акаева. Все тела имели огнестрельные ранения, а у некоторых имелись переломы костей. Магомед Хашиев и Роза Акаева подали в Европейский Суд жалобу на убийство их родственников (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia) от 24 февраля 2005 г., жалобы NN 57942/00 и 57945/00* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2005.)).

18. Заявительница не обнаружила своего брата в свой приезд в г. Грозный 25 января 2000 г. Семья Хашиевых искала также еще одного сына Лидии Таймесхановой Ризвана Таймесханова, а также брата Магомеда Хашиева Хамида Хашиева.

19. 10 февраля 2000 г. Магомед Хашиев и его сестра, при содействии свидетеля А., обнаружили три трупа в гараже, который находился в 100 метрах от перекрестка, на котором была обнаружена мать заявительницы. Они опознали два тела - Ризвана Таймесханова и Хамида Хашиева. Третьим оказался Магомед Гойгов, брат заявительницы. На трупах имелись многочисленные огнестрельные ранения. Магомед Хашиев сфотографировал тела в гараже и в тот же день достал машину, чтобы увезти их в Ингушетию.

20. 10 февраля 2000 г. заявительницы не было в г. Грозном, однако она ссылалась на показания А. и Мовлатхан Боковой относительно обнаруженных тел.

21. Заявительница также сослалась на доклад организации "Хьюман Райтс Уотч" "Убийства мирных жителей в Старопромысловском районе г. Грозного", в котором содержатся показания еще двух свидетелей, указанных как Б. и С., которые проживали в Старопромысловском районе г. Грозного в рассматриваемое время. Свидетели Б. и С. сообщили, что 20 января 2000 г., около 16 часов, в их дом вошел высокий российский военнослужащий и сказал им, что убил раненую женщину в тележке и убьет их всех. Он также сообщил им, что трое мужчин, сопровождавших эту женщину, были переданы отряду милиции особого назначения (ОМОНу). Сказав это, военнослужащий ушел, не причинив вреда Б. и С.

22. Заявительница приложила к своей жалобе схему района с указанием мест, где были найдены тела ее родственников, и цветные фотографии тела ее брата, сделанные Магомедом Хашиевым 10 февраля 2000 г., когда он обнаружил три тела, и во время вскрытия в больнице г. Назрани.

2. Расследование убийств родственников заявительницы

23. 10 февраля 2000 г. сотрудником городского отдела внутренних дел г. Назрани был осмотрен труп брата заявительницы. Осмотр проводился в здании больницы г. Назрани в присутствии двух родственников-мужчин. В медицинском заключении были упомянуты многочисленные огнестрельные ранения (по меньшей мере, двенадцать) в области головы, туловища и конечностей. Правое ухо убитого было отрезано.

24. 11 февраля 2000 г. Магомед Гойгов был похоронен в Ингушетии.

25. Заявительница утверждала, что в то время ее родственники подали в прокуратуру заявление о возбуждении уголовного дела по факту убийства ее брата. Одновременно они проинформировали правоохранительные органы об убийстве матери заявительницы. Заявительница сообщила, что в январе 2000 г. родственники убитых подали в г. Грозном аналогичные заявления в соответствующие органы власти. Заявительница ссылалась на доклады и обращения неправительственных организаций, а также на сообщения средств массовой информации, которые должны были побудить власти Российской Федерации быстро и тщательно расследовать дело о массовых убийствах.

26. В частности, заявительница ссылалась на вышедший в феврале 2000 г. доклад организации "Хьюман Райтс Уотч" под названием "Убийства мирных жителей в Старопромысловском районе г. Грозного", в котором российские военнослужащие обвинялись в умышленных убийствах, по крайней мере, 38 мирных жителей, совершенные в конце декабря 1999 г. - середине января 2000 г. Работниками организации "Хьюман Райтс Уотч" были опрошены выжившие, очевидцы и родственники убитых. В докладе говорилось об убийстве 19 или 20 января 2000 г. Марьям Гойговой, а также об "исчезновении" Магомеда Гойгова после задержания российскими военнослужащими.

27. 15 мая 2000 г. отдел записи актов гражданского состояния г. Назрани выдал свидетельство о смерти Марьям Азизовны Гойговой, 1940 года рождения, и Саида-Магомеда Киримовича Гойгова, 1968 года рождения. Смерть наступила 19 января 2000 г. в г. Грозном.

28. По-видимому, заявительница очень мало контактировала с представителями правоохранительных органов в связи с убийством ее родственников. Заявительница оспаривала эффективность расследования, ссылаясь на документы, полученные родственниками других жертв событий, имевших место в г. Грозном, а также их представителями.

29. Заявительница представила копию письма прокурора Чеченской Республики от 16 января 2001 г. относительно убийства мирных жителей в Старопромысловском районе г. Грозного. В письме указывалось на то, что 3 мая 2000 г. прокуратурой г. Грозного было возбуждено уголовное дело N 12038 по признакам преступления, предусмотренного частью второй статьи 105 Уголовного кодекса Российской Федерации (убийство двух или более лиц при отягчающих обстоятельствах). Уголовное дело было возбуждено в связи с опубликованной 27 апреля 2000 г. в "Новой Газете" статьей под названием "Свобода или смерть". Следствием было установлено, что в феврале 2000 г. после входа военнослужащих федеральных сил в район было обнаружено 10 трупов местных жителей. В списках имен значились: "М.М. Керимов, С.К. Гойгов, М. Гойгова и А. Гойгов". Судебно-медицинская экспертиза трупов С. Гойгова, Х. Хашиева и Р. Таймесханова установила причину смерти. В письме говорилось о том, что не были установлены свидетели, которые могли бы подтвердить предположение о том, что убийство этих людей было совершено военнослужащими. 3 июля 2000 г. следствие по этому уголовному делу было приостановлено и вновь возобновлено 30 августа 2000 года. 30 сентября 2000 г. оно было опять приостановлено в связи с неустановлением лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых. Попытки установить лиц, виновных в содеянном, в том числе военнослужащих федеральных сил, должны были быть продолжены.

30. Заявительница утверждала, что фамилии убитых, упомянутых в письме прокурора Чеченской Республики от 16 января 2001 г., были неточно записаны. Заявительница указала на то, что полное имя ее брата - Саид-Магомед Киримович Гойгов. Обычно его называли Магомед. Ее брат (С.К. Гойгов) и мать (М. Гойгова) упомянуты в письме прокурора Чеченской Республики, в то время как лица с именами М.М. Керимов и А. Гойгов ей были неизвестны, хотя они должны были бы быть ее родственниками или соседями. Заявительница пришла к выводу, что имя ее брата было ошибочно упомянуто в письме два или три раза, поскольку смешали его имя и отчество. Она также заявила, что количество подтвержденных жертв убийств к январю 2001 г. должно было быть многим больше 10 человек. Заявительница сделала вывод, что такого рода ошибки характеризуют уровень проводимого следствия и отношение к жертвам.

31. Заявительница сослалась также на информацию, полученную Европейским Судом после коммуникации жалоб Магомеда Хашиева и Розы Акаевой (NN 57942/00 и 57945/00) в деле "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia) (см. выше). По словам заявительницы, информация о ходе следствия по делу, представленная властями Российской Федерации в их меморандуме, была неполной и подтверждала неэффективность расследования преступлений, предположительно совершенных военнослужащими федеральных сил.

32. 18 апреля 2003 г. организация "Правовая инициатива по Чечне" от имени заявительницы попросила прокуратуру г. Грозного информировать их о ходе следствия по уголовному делу N 12038 и направить им копию постановления о признании заявительницы потерпевшей по уголовному делу.

33. В мае 2003 г. прокуратура г. Грозного ответила организации "Правовая инициатива по Чечне", что заявительница должна была лично явиться на допрос и предоставить документы, подтверждавшие ее родственную связь с Марьям Гойговой и Саидом-Магомедом Гойговым. Прокурор отказался раскрыть информацию о расследовании, сославшись на статью 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

34. 9 июля 2003 г. организация "Правовая инициатива по Чечне" сообщила прокуратуре г. Грозного адрес заявительницы в Бельгии. "Правовая инициатива по Чечне" просила прокуратуру направить соответствующий запрос их бельгийским коллегам, чтобы заявительница могла быть допрошена по новому месту жительства и ей мог быть присвоен статус потерпевшей по делу. 17 ноября 2004 г. организация "Правовая инициатива по Чечне" направила повторное письмо, так как ответа из прокуратуры г. Грозного не поступило.

35. 16 августа 2004 г. следователи допросили Марину Д., сестру заявительницы. В тот же день она была признана потерпевшей.

36. Заявительница утверждала, что ни она, ни ее родственники не были должным образом проинформированы о ходе расследования, о его приостановлении и возобновлении.

37. Заявительница также сослалась на документы Совета Европы, в которых высказывалось сожаление по поводу отсутствия прогресса в расследовании преступлений, предположительно совершенных российскими военнослужащими против мирных жителей.

38. Ссылаясь на информацию из Генеральной прокуратуры Российской Федерации, власти Российской Федерации утверждали, что расследование по уголовному делу N 12038 установило, что в январе-феврале 2000 г. одно из подразделений федеральных вооруженных сил проводило контртеррористическую операцию в Старопромысловском районе г. Грозного. В тот же период несколько жителей района были застрелены неизвестными лицами. Власти Российской Федерации проинформировали Европейский Суд о том, что 25 июля 2000 г. заявительница была допрошена в качестве свидетельницы и что она дала показания об обнаружении тел ее матери и брата. Впоследствии заявительница избегала контактов с правоохранительными органами. 17 марта 2003 г. заявительница была признана потерпевшей по делу, однако не была об этом уведомлена. 31 марта 2005 г. Генеральная прокуратура Российской Федерации направила соответствующим властям Бельгии ходатайство об установлении места нахождения заявительницы. В июле 2005 г. власти Бельгии ответили, что они работали над установлением места пребывания заявительницы.

39. Власти Российской Федерации также сообщили, что на одном из этапов следствия в качестве свидетеля были допрошены сестры заявительницы Радима Г. и Марина Д. Радима Г. отказалась от эксгумации тел ее матери и брата для судебно-медицинской экспертизы.

40. После признания жалобы приемлемой для рассмотрения по существу по запросу Европейского Суда власти Российской Федерации представили ряд документов из материалов уголовного дела N 12038, большей частью постановления прокуроров о приостановлении и возобновлении производства по делу. Они описаны ниже, в разделе "В". Из представленных властями сведений следует, что расследование приостанавливалось и возобновлялось и все еще продолжалось. Власти не смогли установить местонахождение заявительницы и допросить ее, а также не установили виновных по делу.

В. Соответствующие документы

1. Документы из уголовного дела N 12038

41. В рамках производства по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia) (§§ 46-68) (приведено выше) власти Российской Федерации предоставили копию материалов уголовного дела N 12038, возбужденного прокуратурой г. Грозного 3 мая 2000 г. и касавшегося "совершенных военнослужащими ''205-ой бригады'' массовых убийств мирных жителей селения Новая Катаяма г. Грозного 19 января 2000 г".. Уголовное дело было возбуждено в соответствии с пунктам (а), (г), (д) и (к)* (* В английском тексте постановления речь идет о пунктах "a", "d", "e" и "j". Однако если сопоставить английские обозначения с порядковой нумерацией пунктов буквами русского алфавита в тексте статьи 105 Уголовного кодекса Российской Федерации, то получается, что имеются в виду положения об убийстве двух и более лиц (а), убийстве женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности (г), совершенном с особой жестокостью (д), с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение, а равно сопряженное с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера (к). Представляется, что без дополнительных пояснений не все из этих положений применимы к настоящему делу (прим. переводчика).) [части второй] статьи 105 Уголовного кодекса Российской Федерации после публикации статьи "Свобода или смерть" в "Новой Газете" 27 апреля 2000 г.

42. Часть предоставленных документов касалась обнаружения 10 февраля 2000 г. трех тел в гараже недалеко от улицы Нефтяной. Одно из тел принадлежало Магомеду Гойгову, брату заявительницы. Ниже приведено краткое содержание документов из материалов этого уголовного дела, относящихся к настоящей жалобе. Кроме того, в ноябре 2006 г. власти Российской Федерации представили 160 листов из материалов уголовного дела, в основном постановления прокурора о приостановлении и возобновлении производства по делу и уведомления потерпевшим по делу, оформленные после декабря 2003 г.

(а) Свидетельские показания заявительницы и ее сестры

43. В 2000 году заявительница и ее сестра Марина Д. представили заявления, адресованные в прокуратуру г. Назрани, об обнаружении тел Марьям Гойговой и Магомеда Гойгова.

44. Заявительница сообщила, что 19 января 2000 г. она отправилась в г. Грозный, чтобы узнать о своих матери и брате. Там она встретила соседа по имени Висхан, который сказал ей, что тело какой-то женщины лежало в тележке на перекрестке неподалеку. Он рассказал ей, что женщина была убита военнослужащими 205-ой мотострелковой бригады из г. Буденновска и сослался на слова двух солдат, Олега и Димы, которые рассказали ему то же самое. Вместе с Висханом заявительница пошла на указанное место и нашла тело своей матери в тележке. Они отвезли тело в дом Висхана, и заявительница вернулась в Ингушетию. Висхан также рассказал ей, что трое мужчин, сопровождавших Марьям Гойгову, были задержаны военнослужащими и, вероятно, расстреляны. Он сообщил, что это были Магомед Гойгов и два его соседа, Хамид Хашиев и Ризван Таймесханов. На следующий день, 21 января 2000 г., заявительница вернулась в г. Грозный со своей сестрой, чтобы забрать тело матери. Возвращаясь в Ингушетию, они встретились с раненой женщиной, Еленой Гончарук (см. дело "Гончарук против Российской Федерации" (Goncharuk v. Russia), жалоба N 58643/00), в которую военнослужащие стреляли 19 января 2000 г. Они отвезли Е. Гончарук в Сунженский госпиталь в Ингушетии. Далее заявительница сообщила, что, похоронив свою мать в г. Назрани, 24 января 2000 г. она вернулась в г. Грозный вместе с Магомедом Хашиевым и Мовлатхан Боковой. Вместе с Висханом они осмотрели место, на котором он в последний раз видел военнослужащих и троих пропавших без вести людей, но ничего не нашли. 10 февраля 2000 г. Хашиевы снова поехали в г. Грозный и обнаружили три тела примерно в 50 м от того места, где они искали 24 января 2000 г. Они сфотографировали тела и перевезли их в Ингушетию. Ее брат был похоронен в г. Назрани 11 февраля 2000 г.

45. Сестра заявительницы Марина Д. подтвердила данные показания. Она добавила, что 21 января 2000 г. они арендовали фургон в Ингушетии, чтобы доехать до г. Грозного, но им не позволили въехать в город на автомобиле. Им пришлось идти пешком до Старопромысловского района г. Грозного и обратно с тележкой. Она также сообщила, что 24 января 2000 г. Министерство по чрезвычайным ситуациям и стихийным бедствиям Республики Ингушетия выделило им грузовик для поездки в г. Грозный, но машину опять не пустили в город. Она рассказала, что в обе поездки их много раз останавливали по дороге военнослужащие и проверяли у них документы, обращаясь с ними очень грубо. После 24 января 2000 г. их семья начала поиски Магомеда Гойгова в пенитенциарных учреждениях.

(b) Свидетельские показания родственников Хамида Хашиева и Ризвана Таймесханова

46. В своих показаниях от 5 мая 2000 г. Магомед Хашиев и его сестра Мовлатхан Бокова сообщили подробности обнаружения ими тел их родственников. Оба показали, что 25 января 2000 г. они поехали в г. Грозный вместе с заявительницей. Там они встретили Висхана, который сообщил им, что их родственников увели военнослужащие федеральных сил. Они рассказали также об их возвращении в г. Грозный 10 февраля 2000 г., когда они пошли в указанном Висханом направлении и нашли три примерзшие к земле тела с тяжелыми ранениями головы. Магомед Хашиев сфотографировал тела на том месте, где они лежали, и достал машину. В тот же день они перевезли тела в Ингушетию, где те были похоронены на следующий день, 11 февраля 2000 г.

47. Дочь Магомеда Хашиева Райхат Хашиева сопровождала отца и тетю в поездке в г. Грозный 10 февраля 2000 г. На допросе 10 мая 2000 г. она подтвердила их показания об обнаружении тел Хамида Хашиева, Ризвана Таймесханова и Магомеда Гойгова.

(с) Описание тел и судебно-медицинская экспертиза

48. Осмотр тел Хамида Хашиева, Ризвана Таймесханова и Магомеда Гойгова был проведен следователем прокуратуры г. Малгобека в городском морге 10 февраля 2000 г. Тела были замерзшими. В отношении Магомеда Гойгова эксперт отметил многочисленные пулевые ранения (больше десяти) в области головы, туловища и конечностей. Правое ухо было отрезано. В заключении говорилось, что родственники отказались от проведения полной судебно-медицинской экспертизы. Одна пуля, вынутая из тела, была передана родственникам.

(d) Документы, относящиеся к установлению соответствующих воинских частей
и подразделений

49. 19 ноября 2000 г. штаб Объединенной группировки войск на Северном Кавказе (ОГВ) Министерства обороны Российской Федерации (расположенный в г. Ханкале) ответил на запрос прокурора и предоставил перечень находившихся в г. Грозном с 5 января по 25 февраля 2000 г. войсковых частей, указав только их номера, состоящие из пяти цифр. 

50. 4 марта 2001 г. следователь прокуратуры Чеченской Республики направил запрос военному прокурору войсковой части N 20102 (Ханкала) с просьбой указать точное расположение войсковых частей и подразделений в соответствующий период, установить командовавших офицеров и предоставить записи, касавшиеся операций, проводившихся в Старопромысловском районе г. Грозного. В материалах дела, предоставленных в Европейский Суд, отсутствует ответ на данный запрос.

(е) Представления прокурора

51. На разных стадиях расследования уголовного дела N 12038 прокуратура Чеченской Республики вынесла несколько представлений, указывающих на меры, которые следовало принять следователям, например, установить и допросить всех потерпевших и свидетелей, осуществить судебно-медицинские и баллистические экспертизы. В представлении от 14 августа 2001 г. были перечислены десять человек, тела которых были найдены в п. Новая Катаяма, в том числе родственники заявительницы. 16 января 2003 г. та же прокуратура дала следователям указания установить возможные места захоронения других гражданских лиц, найти дополнительных свидетелей и потерпевших, определить воинские формирования, которые могли бы быть ответственны за совершенные преступления.

52. В сентябре 2006 г. власти Российской Федерации представили дополнительные документы, касающиеся производства по делу после декабря 2003 г. В некоторых постановлениях [прокурора] критиковался способ ведения следствия. С 2003 по 2006 год прокуроры неоднократно составляли перечень задач, которые должны были быть выполнены следственной группой, включая установление военных подразделений, дислоцированных в Старопромысловском районе г. Грозного в рассматриваемое время, установление мест захоронений гражданских лиц в селении Новая Катаяма, исполнение постановлений об эксгумации, установление свидетелей и потерпевших и получение результатов назначенных постановлениями экспертиз. Неизвестно, были ли какие-либо из этих действий осуществлены.

53. Материалы уголовного дела четыре раза передавались из прокуратуры г. Грозного в прокуратуру Чеченской Республики и обратно. С мая 2000 г. по август 2006 г. расследование приостанавливалось и возобновлялось 23 раза. Потерпевшие информировались о решениях о приостановлении и возобновлении следствия. С августа 2004 г. эта информация направлялась также двум сестрам заявительницы.

2. Соответствующие гражданско-правовые процедуры

54. В 2000 и 2003 годах Магомед Хашиев, брат и племянник которого были убиты вместе с братом заявительницы, обратился в суды Российской Федерации. Сначала он получил для административных целей решение, подтверждавшее факт смерти его родственников; затем он получил в гражданско-правовом порядке компенсацию за их смерть. Ниже приведены некоторые детали этого гражданского производства, как они изложены сторонами в деле "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia) (приведено выше).

(а) Установление факта смерти

55. 5 апреля 2000 г. Магомед Хашиев подал в Малгобекский городской суд Республики Ингушетия ходатайство об установлении фактов смерти его брата Хамида Хашиева, его сестры Лидии Хашиевой и двух его племянников - Ризвана Таймесханова и Анзора Таймесханова. М. Хашиев утверждал, что его родственники остались в г. Грозном зимой 1999-2000 г., в то время как он и остальные члены его семьи уехали в Ингушетию, чтобы покинуть район боевых действий. 17 января 2000 г. военнослужащие "205-ого батальона" федеральных вооруженных сил вошли в Старопромысловский район г. Грозного и "совершили зверские преступления". 19 января 2000 г. они вошли в квартиру его [М. Хашиева] сестры и убили его родственников бесчеловечным образом, нанеся многочисленные огнестрельные и колотые раны. М. Хашиев узнал подробности совершения убийств, когда был на похоронах Марьям Гойговой. Его родственники были похоронены в Ингушетии. Было возбуждено уголовное дело, расследование по которому все еще продолжалось. Установление фактов смерти было необходимо для получения в органах записи гражданского состояния свидетельств о смерти.

56. 7 апреля 2000 г. Маглобекский городской суд Республики Ингушетия подтвердил факты смерти Хамида Хашиева, Лидии Хашиевой, Ризвана Таймесханова и Анзора Таймесханова в г. Грозном Чеченской Республики 19 января 2000 г. Суд в своем решении основывался на показаниях заявителя и двух свидетелей. Суд отметил, что было возбуждено уголовное дело и что расследование по делу продолжалось (отсутствуют доказательства того, что в то время уголовное дело было возбуждено).

(b) Производство по иску о компенсации вреда

57. В конце 2002 года Магомед Хашиев обратился в районный суд в Ингушетии с иском к Министерству финансов Российской Федерации о возмещении материального ущерба и морального вреда. Он сообщил, что четыре его родственника были убиты военнослужащими в г. Грозном в январе 2000 года. Он обнаружил их тела и с огромным трудом перевез их в Ингушетию, где они были похоронены. Было возбуждено уголовное дело, но следствие не установило виновников убийств. Свидетель Николай Г. показал в суде, что он проживал в Старопромысловском районе г. Грозного недалеко от дома семьи Хашиева. В январе 2000 г., примерно через месяц после того, как федеральные войска установили полный контроль над районом, он видел, как военнослужащие вели Хамида Хашиева и двух его племянников к гаражам. Они шли около бронетранспортера, на броне которого сидели вооруженные солдаты. Вскоре после этого он услышал из-за гаражей звук выстрелов из автоматов. Когда он попытался пойти туда, солдаты стали угрожать ему. Он утверждал также, что кто-то из прокуратуры угрожал ему и советовал "держать язык за зубами". Другие свидетели сообщили об обстоятельствах, при которых тела были найдены в г. Грозном, перевезены в Ингушетию и похоронены, а также о состоянии тел перед погребением.

58. 26 февраля 2003 г. Назрановский районный суд Республики Ингушетия частично удовлетворил иск Магомеда Хашиева, присудив ему компенсацию материального ущерба и морального вреда в размере 675 000 рублей.

59. Суд отметил, что был общеизвестен и не нуждался в доказательствах тот факт, что в январе 2000 года Старопромысловский район г. Грозного находился под полным контролем федеральных сил. В то время только федеральные военнослужащие имели возможность передвигаться по городу на бронетранспортерах и проверять удостоверения личности. То, что Лидия Хашиева и Анзор Таймесханов были убиты во время такой проверки, подтверждалось тем фактом, что их тела были найдены во дворе их дома с удостоверениями личности в руках. Кроме того, суд отметил, что следствие, которое в рассматриваемое время было приостановлено, не установило конкретное военное подразделение, виновное в совершении этих преступлений. Однако все военные части и подразделения являлись органами государства, и поэтому компенсация за ущерб должна выплачиваться государством.

60. 4 апреля 2003 г. это решение было оставлено без изменения Верховным судом Республики Ингушетия и исполнено в 2004 году.

3. Другие документы, относящиеся к настоящему делу

61. В рамках производства по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia) (приведено выше) заявители представили заключение Кристофера Марка Милроя (Christopher Mark Milroy), практикующего врача, профессора судебной медицины в Шеффилдском Университете (the University of Sheffield) и патологоанатома-консультанта Министерства внутренних дел Великобритании. Заключение было подготовлено на основе свидетельских показаний и цветных фотографий, сделанных Магомедом Хашиевым, когда были найдены тела Хамида Хашиева, Ризвана Таймесханова и Магомеда Гойгова.

62. Эксперт сделал вывод, что "_на фотографиях видны повреждения, соответствующие калибру пуль, выстреленных из скорострельного нарезного оружия_ Скорострельное нарезное оружие может причинить значительные повреждения. Люди, малознакомые с повреждениями, причиненными таким оружием, могут ошибиться при установлении причины повреждений, нанесенных данных оружием". Далее эксперт перечислил ряд процессуальных действий, обычно осуществляемых при осмотре тела человека, погибшего при подозрительных обстоятельствах. По мнению эксперта, эти действия должны включать в себя рентгенобследование тела для обнаружения и извлечения пуль и подробную фотосъемку и обследование внешних повреждений, "так как форма повреждений может указать на то, были ли жертвы расстреляны с близкого расстояния, или их пытали" (см. приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia), §§ 70-71).

II. Соответствующее внутригосударственное законодательство

63. До 1 июля 2002 г. уголовно-правовые вопросы регулировались Уголовно-процессуальным кодексом Российской Советской Федеративной Социалистической Республики 1960 года. С 1 июля 2002 г. старый кодекс был заменен Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации (УПК).

64. Статья 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации запрещает разглашение данных предварительного расследования. Согласно части третьей статьи 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации данные предварительного расследования могут быть разглашены только с разрешения прокурора или следователя и только в той степени, в которой это не будет противоречить правам и законным интересам участников уголовного судопроизводства и интересам предварительного расследования. Разглашение данных о частной жизни участников уголовного производства без их согласия не допускается.

Право

I. Предварительные возражения властей Российской Федерации

1. Доводы сторон

65. Власти Российской Федерации просили Европейский Суд признать жалобу неприемлемой для рассмотрения по существу, поскольку заявительница не исчерпала внутригосударственные средства правовой защиты. Власти отмечали, что расследование по фактам убийств продолжалось в соответствии с требованиями законодательства Российской Федерации. Заявительница не подавала в суд жалоб на действия следователей или иных представителей органов государственной власти. Власти Российской Федерации также ссылались на Конституцию Российской Федерации и иные правовые инструменты, которые позволяли частным лицам обжаловать через суд действия административных органов, нарушающие гражданские права. Заявительница не обращалась ни с какими жалобами ни в суды Чеченской Республики, ни в иные суды на территории Северного Кавказа и поэтому не исчерпала доступные средства правовой защиты.

66. Заявительница утверждала, что ей не были доступны эффективные средства правовой защиты. Во-первых, она отмечала, что в январе 2000 г. в Чечне не функционировали судебные учреждения. Ссылаясь на документы Совета Европы, доклады организаций по защите прав человека и жалобы, рассматриваемые Европейским Судом, заявительница утверждала, что имела место административная практика, когда преступления, совершенные в Чечне военнослужащими и представителями сил безопасности, не расследовались.

67. В любом случае заявительница полагала, что она исчерпала внутригосударственные средства правовой защиты, обратившись в прокуратуру. Несмотря на это, проведенное по жалобе уголовное расследование было полностью неэффективным. Если говорить о гражданско-правовых средствах защиты, они были бы неуместны применительно к жалобам такого рода и, в любом случае, были бы неэффективными в отсутствие результатов расследования уголовного дела.

2. Мнение Европейского Суда

68. В данном деле Европейский Суд не принял на стадии приемлемости решение относительно исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, поскольку установил, что этот вопрос тесно связан с существом жалобы. Теперь Европейский Суд перейдет к рассмотрению доводов сторон в свете положений Конвенции и соответствующей правоприменительной практики Европейского Суда.

69. Европейский Суд отмечает, что правовая система Российской Федерации предоставляет, в принципе, два способа получения компенсации жертвами незаконных и уголовно наказуемых действий со стороны государства или его должностных лиц, а именно гражданско-правовой и уголовно-правовой способы.

70. В том, что касается гражданского иска о компенсации вреда, причиненного предполагаемыми незаконными действиями или противозаконным поведением представителей власти, Европейский Суд в ряде аналогичных случаев уже устанавливал, что эта процедура сама по себе не может считаться эффективным средством правовой защиты в контексте жалоб, поданных на основании статьи 2 Конвенции. Гражданский суд не может проводить независимое расследование и без результатов уголовного расследования не имеет возможности сделать каких-либо значимых выводов относительно личности лиц, совершивших фатальное нападение, и еще менее способен установить ответственность таких лиц (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia), §§ 119-121, и Постановление Европейского Суда по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации" (Estamirov and Others v. Russia) от 12 октября 2006 г., жалоба N 60272/00, § 77* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 4/2008.)). В свете изложенного Европейский Суд полагает, что заявительница не была обязана прибегать к гражданско-правовым средствам защиты. Таким образом, в данной части предварительное возражение отклоняется.

71. Относительно замечания властей Российской Федерации о том, что заявительница не обжаловала предполагаемую неэффективность уголовного расследования после того, как оно началось, Европейский Суд полагает, что это предварительное возражение властей затрагивает вопросы, касающиеся эффективности расследования, которые тесно связаны с существом жалоб заявительницы. Таким образом, Европейский Суд считает, что этот вопрос должен быть рассмотрен ниже, в свете соответствующих материальных норм Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение Статьи 2 Конвенции

72. Заявительница утверждала, что ее мать и брат были незаконно убиты представителями органов государственной власти и что не было проведено надлежащее расследование по факту нападения. Заявительница ссылалась на статью 2 Конвенции, которая звучит следующим образом:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

a) для защиты любого лица от противоправного насилия;

b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

c) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".

73. Европейский Суд сначала рассмотрит жалобу заявительницы на неэффективность следствия.

А. Предполагаемый ненадлежащий характер расследования

1. Доводы сторон

74. Заявительница утверждала, что власти Российской Федерации не провели эффективного расследования обстоятельств убийства ее матери и брата в нарушение процессуальной составляющей статьи 2 Конвенции. Заявительница настаивала на том, что расследование не отвечало стандартам, закрепленным Конвенцией и законодательством Российской Федерации. Из-за задержки с возбуждением уголовного дела и принятием важных мер заявительница подчеркивала, что расследование не было незамедлительным. Ряд следственных действий, таких как закрепление доказательств и допрос военнослужащих, которые могли быть причастны к делу, так и не был осуществлен. Власти неоднократно не информировали заявительницу и членов ее семьи о ходе следствия. Заявительница и ее родственники также не имели никакой информации об осуществлении значимых процессуальных действий. Кроме того, заявительница просила Европейский Суд признать, что власти Российской Федерации не выполнили свою обязанность, предусмотренную подпунктом "а" пункта 3 статьи 38 Конвенции, поскольку не представили в Европейский Суд копию всех материалов уголовного дела.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо слов "подпунктом "а" пункта 3 статьи 38" следует читать "подпунктом "а" пункта 1 статьи 38"

75. Власти Российской Федерации заявили, что расследование было проведено в соответствии с требованиями законодательства Российской Федерации и конвенционными стандартами. Они подчеркнули, что заявительницу допрашивали в июле 2000 г. и что в марте 2003 г. она была признана потерпевшей по делу. Однако заявительница уехала из России, и ее местонахождение не было установлено. Сестра заявительницы, которая была [также] признана потерпевшей по делу, регулярно информировалась о приостановлении и возобновлении производства по делу. Кроме того, некоторых свидетелей - таких как свидетели "В". [(англ.)] и "С". [(англ.)] в докладе неправительственной организации "Хьюман Райтс Уотч" ("Human Rights Watch") - было невозможно установить, поскольку их настоящие имена не сообщались. Это обстоятельство создавало дополнительное препятствие для раскрытия преступления.

2. Мнение Европейского Суда

76. Европейский Суд неоднократно устанавливал, что обязанность по защите права на жизнь в соответствии со статьей 2 Конвенции также подразумевает требование того, что в случае насильственной смерти лица должно проводиться в какой-либо форме эффективное официальное расследование. Европейский Суд разработал ряд руководящих принципов, при соблюдении которых расследование соответствует требованиям Конвенции (краткое изложение принципов см., например, в Постановлении Европейского Суда по делу "Базоркина против Российской Федерации" (Bazorkina v. Russia) от 27 июля 2006 г., жалоба N 69481/01, §§ 117-119* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2008.)).

77. В данном деле расследование проводилось по факту убийства родственников заявительницы. Европейский Суд должен оценить, отвечало ли расследование требованиям статьи 2 Конвенции.

78. Для начала Европейский Суд отмечает, что он уже признал расследование по факту убийств жителей Старопромысловского района г. Грозного, включая двух родственников заявительницы, неэффективным и противоречащим требованиям статьи 2 Конвенции (см. приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia), §§ 156-166). В частности, в деле "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia) Европейский Суд установил, что расследование тяжкого преступления было начато с недопустимой задержкой, что после возбуждения уголовного дела следователи не предприняли необходимых шагов для установления военных подразделений, которые могли быть причастны к происшествию, и, в частности, что военнослужащие двух "подозреваемых" подразделений - 205-ой бригады, дислоцированной в г. Буденновске, и специального подразделения сотрудников органов внутренних дел Северо-Западного округа* (* Так в тексте. Вероятно, речь может идти об отряде специального назначения Северо-Западного округа внутренних войск МВД России (прим. переводчика).) - не были надлежащим образом допрошены. Европейский Суд также признал, что в ходе следствия не была восстановлена полная картина событий, не были установлены и допрошены другие потерпевшие и свидетели преступления, а также потерпевшие не информировались надлежащим образом о ходе следствия.

79. Расследование убийств продолжилось после вынесения Европейским Судом Постановления по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia) (приведено выше). Теперь Европейский Суд рассмотрит, могли ли действия, предпринятые властями после вынесения указанного Постановления, исправить первоначальные ошибки следствия. В ноябре 2006 г. власти Российской Федерации в ответ на запрос Европейского Суда представили обновленную справку по уголовному делу и ряд документов из материалов уголовного дела, вынесенных после декабря 2003 г., а именно постановления прокурора о приостановлении и возобновлении производства по делу, а также уведомления потерпевшим - включая двух сестер заявительницы - об этих процессуальных действиях. [Таким образом], возможность Европейского Суда оценивать надлежащий характер расследования в последнем указанном периоде будет ограничена содержанием названных документов.

80. В этой связи Европейский Суд повторяет, что для эффективного функционирования системы подачи индивидуальной жалобы, установленной статьей 34 Конвенции, крайне важно, чтобы государство обеспечило все необходимые условия для надлежащего и эффективного рассмотрения жалоб (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Танрыкулу против Турции" (Tanrikulu v. Turkey), жалоба N 23763/94, ECHR 1999-IV, § 70). Производству по жалобам такого рода - когда лицо обвиняет представителей государства в нарушении его прав, гарантированных Конвенцией - присуще такое положение дел, что в ряде случаев только власти государства-ответчика имеют доступ к информации, способной подтвердить или опровергнуть жалобу. Непредоставление властями государства-ответчика такой информации, которая находится в их распоряжении, без удовлетворительного объяснения может дать основания для вывода об обоснованности утверждений заявителя. Это обстоятельство также может негативно отразиться на степени соблюдения государством-ответчиком своих обязательств, предусмотренных подпунктом "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Тимурташ против Турции" (Timurtas v. Turkey), жалоба N 3531/94, ECHR 2000-VI, § 66 и 70).

81. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что в ряде случаев он уже установил, что положения статьи 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, на которые власти Российской Федерации ссылались, не препятствуют разглашению содержания материалов уголовного дела, рассмотрение которого еще не завершено, а, скорее, устанавливают процедуру и ограничения для такого разглашения (см. аналогичные выводы в Постановлении Европейского Суда по делу "Михеев против Российской Федерации" (Mikheyev v. Russia) от 26 января 2006 г., жалоба N 77617/01, § 104* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 6/2006.)).

82. Следовательно, Европейский Суд полагает, что он может сделать выводы из поведения властей Российской Федерации и предположить, что представленные ему документы были отобраны таким образом, чтобы с максимальной возможностью продемонстрировать эффективность рассматриваемого следствия. Принимая во внимание свои выводы и обстоятельства настоящего дела, Европейский Суд не считает необходимым делать отдельные выводы о возможном нарушении подпункта "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции.

83. Европейский Суд констатирует, что расследование убийств так и не было завершено, а виновные не были установлены и им не было предъявлено обвинение. Хотя предусмотренная статьей 2 Конвенции обязанность провести эффективное расследование является не обязанностью достижения результата, а обязанностью использования определенных методов (см. Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции" (Avsar v. Turkey), жалоба N 25657/94, ECHR 2001-VII (извлечения), § 394), Европейский Суд с удивлением заявляет, что представленные властями Российской Федерации постановления прокуроров не свидетельствуют о каком-либо видимом прогрессе на протяжении более чем трех лет в расследовании убийств двух членов семьи заявительницы (см. выше, §§ 51-53). Так, в постановлении прокурора от 20 июля 2006 г. содержится практически тот же перечень указаний для следователя, что и в постановлении от 22 января 2003 г. По-видимому, в рассматриваемое время следователи не смогли предпринять шаги по раскрытию преступления, например установить точное число потерпевших, провести судебно-медицинскую экспертизу трупов или установить тип использованного оружия. Не было сделано никаких попыток восстановить полную картину событий в Старопромысловском районе г. Грозного в рассматриваемое время. Более того, по-видимому, следователи не смогли добиться какого-либо прогресса в установлении военных подразделений, дислоцированных в районе в то время, а также в установлении виновных лиц.

84. Кроме того, Европейский Суд подчеркивает, что постановление о признании заявительницы потерпевшей по делу было вынесено только в марте 2003 г., а одна из сестер заявительницы была признана потерпевшей по делу в августе 2004 г., при том что они обе были допрошены в связи со смертью их родственников в 2000 году (см. выше, §§ 38, 39, 43 и 44). По-видимому, единственная информация, которая передавалась потерпевшим, касалась приостановления и возобновления следствия, а в направляемым потерпевшим письмах не сообщалось о каком-либо прогрессе в расследовании (см. выше, § 53).

85. В данных обстоятельствах Европейский Суд предполагает, что власти Российской Федерации не выполнили свою обязанность по проведению эффективного, незамедлительного и тщательного расследования убийства матери и брата заявительницы. Следовательно, Европейский Суд отклоняет предварительное возражение властей Российской Федерации о неисчерпании заявительницей внутригосударственных средств правовой защиты в контексте уголовного расследования и постановляет, что в этом отношении имело место нарушение статьи 2 Конвенции.

В. Предполагаемое нарушение права на жизнь

1. Доводы сторон

86. Заявительница утверждала, что имелись исчерпывающие доказательства того, что ответственность за убийства ее родственников - в нарушение требований статьи 2 Конвенции - несли военнослужащие государства. Заявительница ссылалась на многочисленные документы, представленные в Европейский Суд в рамках настоящего дела, а также другие дела, подтверждающие указанное утверждение. Заявительница также настаивала на том, что имелись исчерпывающие и убедительные доказательства того, что внесудебные казни, проводимые солдатами, были широко распространены в г. Грозном в начале 2000 года.

87. Власти Российской Федерации не оспаривали факт смерти родственников заявительницы. Однако они отмечали, что не были установлены лица, совершившие преступление. Отсутствовали решающие доказательства в поддержку версии заявительницы о том, что государство несло ответственность за смерти [людей], а также не были установлены очевидцы происшествий.

2. Мнение Европейского Суда

88. Сторонами не оспаривался факт убийства матери и брата заявительницы. Власти Российской Федерации не заявили о применимости в данном деле исключений, содержащихся в пункте 2 статьи 2 Конвенции. Остается решить, может ли государство считаться ответственным за смерти указанных лиц.

89. Европейский Суд отмечает, что он выработал ряд общих принципов, касающихся установления оспариваемых фактов, в частности, когда речь идет о жалобах на нарушение статьи 2 Конвенции (краткое изложение соответствующих принципов см. в Постановлении Европейского Суда по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации" (Estamirov and Others v. Russia), §§ 98-101, приведено выше). В свете этих принципов Европейский Суд рассмотрит, можно ли ответственность за смерть родственников заявительницы возложить на государство, и имело ли место нарушение статьи 2 Конвенции в этом отношении.

90. Относительно Саид-Магомеда Гойгова Европейский Суд замечает, что его тело было найдено вместе с телами двух родственников Магомеда Хашиева, заявителя по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva) (приведено выше). В Постановлении по этой жалобе Европейский Суд признал установленным, что двух родственников заявителя и Магомеда Гойгова последний раз видели живыми в сопровождении вооруженных лиц на военном автомобиле. Европейский Суд также сослался на выводы судов Российской Федерации, которые установили, что к 19 января 2000 г. Старопромысловский район г. Грозного находился под контролем Вооруженных Сил Российской Федерации, и поэтому только они могли проводить на этой территории операции по поддержанию безопасности (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia), §§ 39-42) (приведено выше). Европейский Суд не усматривает оснований для оспаривания этих выводов и полагает, что брат заявительницы был также убит представителями органов государственной власти 19 января 2000 г. вместе с двумя родственниками Магомеда Хашиева.

91. В том что касается Марьям Гойговой, согласно показаниям заявительницы тело М. Гойговой с огнестрельными и осколочными ранениями было найдено недалеко от тела ее сына Саид-Магомеда Гойгова. Заявительница ссылалась на показания трех анонимных свидетелей, которые сообщили, что мать заявительницы, которую ее брат и два их соседа пытались вывезти из г. Грозного, была в это же время лишена жизни теми же людьми, которые убили трех человек (см. выше, §§ 12 и 21). Заявительница и ее сестра представили эту информацию в прокуратуру в 2000 году, ссылаясь на местного жителя, который был очевидцем событий (см. выше, §§ 43-45). Орган записи актов гражданского состояния зафиксировал 19 января 2000 г. как дату смерти Марьям Гойговой - тот же день, когда умер Саид-Магомед Гойгов (см. выше, § 27).

92. Европейский Суд установил, что эти фактические обстоятельства не оспаривались властями Российской Федерации и не опровергаются материалами уголовного дела. По-видимому, следствие придерживалось только одной версии событий: той, что была изложена заявительницей. Власти Российской Федерации не представили альтернативной версии событий.

93. Кроме того, Европейский Суд уже давно установил, что если рассматриваемые события в целом или в большей степени относятся к сфере исключительной компетенции органов государственной власти - как в случае содержания лиц под стражей под контролем властей - явная презумпция фактов возникает в отношении телесных повреждений, полученных во время такого содержания под стражей, или случаев смерти, имевших место во время содержания под стражей. Так, Европейский Суд установил, что если лицо помещается под стражу в здоровом состоянии, а на момент освобождения у него имеются травмы, власти обязаны предоставить убедительное объяснение происхождению этих травм, а в отсутствие такого объяснения возникнет вопрос о нарушении статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Томази против Франции" (Tomasi v. France) от 27 августа 1992 г., Series A, N 241-А, рp. 40-41, §§ 108-111, Постановление Европейского Суда по делу "Рибитч против Австрии" (Ribitsch v. Austria) от 4 декабря 1995 г., Series A, N 336, pp. 25-26, § 34, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, ECHR 1999-V, § 87). Действительно, в таких ситуациях можно считать, что бремя доказывания лежит на властях государства-ответчика (см., inter alia* (* Inter alia (лат.) - в числе прочего, в частности (прим. переводчика).), Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, ECHR 2000-VII, § 100).

94. Европейский Суд также полагает законным провести параллель между положением лиц, заключенных под стражей, за чье благополучие несут ответственность органы государственной власти, и положением лиц, обнаруженных с травмами или обнаруженных мертвыми на территории, находящейся под исключительным контролем властей. Такое сравнение основано на том явном факте, что в обоих случаях вопрос относится полностью или большей частью к сфере исключительной компетенции органов государственной власти (см. Постановление Европейского Суда по делу "Аккум и другие против Турции" (Akkum and Others v. Turkey), жалоба N 21894/93, ECHR 2005-II (извлечения), § 211).

95. Европейский Суд уже установил выше, что расследование по факту смерти родственников заявительницы было неэффективным (см. выше, §§ 76-85). Следствие не привело к установлению военных подразделений, предположительно причастных к делу, или к предъявлению обвинения виновным лицам. Европейский Суд полагает, что П.К. Гойгова сообщила о деле, явно вытекающем из заявленных фактов - деле prima facie* (* Prima facie (лат.) - "явный", "очевидный", "с первого взгляда" (прим. переводчика).) (prima facie case), заключающемся в том, что ее мать и брат были убиты военнослужащими во время операции по обеспечению безопасности в Старопромысловском районе г. Грозного 19 января 2000 г., а также полагает, что власти Российской Федерации не представили каких-либо иных [помимо версии заявительницы] удовлетворительных и убедительных объяснений произошедшим событиям. Ссылка властей Российской Федерации на отсутствие результатов следствия, которое уже признано неэффективным, не является достаточной для освобождения властей от бремени доказывания в соответствии со статьей 2 Конвенции.

96. На основании изложенного Европейский Суд полагает установленным, что власти Российской Федерации несут ответственность за смерти Марьям Гойговой и Саид-Магомеда Гойгова. В отсутствие каких-либо оправданий для применения опасной для жизни силы представителями государственной власти Европейский Суд полагает, что в этом отношении также имело место нарушение статьи 2 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение Статьи 3 Конвенции

97. Заявительница утверждала, что ее родственники перед смертью подверглись пыткам. Она также полагала, что власти не выполнили свою обязанность по расследованию правдоподобного заявления о применении пыток. Она ссылалась на статью 3 Конвенции, которая звучит следующим образом:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

98. Заявительница утверждала, что известные обстоятельства смерти ее матери и брата и характер нанесенных им телесных повреждений являлись достаточными доказательствами для вывода о том, что ее родственники стали жертвами обращения, противоречащего статье 3 Конвенции. Заявительница сообщила, что случаи пыток были широко распространены в г. Грозном в начале 2000 года. Заявительница также полагала, что власти не провели [надлежащего] расследования фактов жестокого обращения.

99. Власти Российской Федерации оспорили эти утверждения.

100. Как Европейский Суд неоднократно указывал, статья 3 Конвенции закрепляет одну из основополагающих ценностей демократического общества. Однако доводы о жестоком обращении должны быть подкреплены соответствующими доказательствами. Для оценки этих доказательств Европейский Суд принял стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения", но добавляет, что такие доказательства могут вытекать из совокупности достаточно четких, ясных и последовательных выводов или аналогичных неопровержимых презумпций фактов (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom) от 18 января 1978 г., Series A, N 25, pp. 64-65, § 161 in fine* (* In fine (лат.) - в конце (прим. переводчика).)).

101. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что сторонами не оспаривается факт убийства родственников заявительницы. Европейский Суд также установил, что эти лица были убиты военнослужащими государства, то есть лицами, действующими в официальном качестве. Однако не ясны обстоятельства их гибели, и подвергались ли они перед смертью пыткам или жестокому обращению.

102. Европейский Суд отмечает, что заявительница не обращалась к органам государственной власти или к врачам, а также не сделала фотографий тела матери до похорон. Заявительница утверждала, что на теле ее матери имелись осколочные и огнестрельные ранения (см. выше, § 14). В документах, касающихся описания тела Марьям Гойговой, говорится об огнестрельных ранениях и нет никакого указания на травмы, которые могли бы быть причинены в результате предполагаемого жестокого обращения. В дополнительном заключении патологоанатома, сделанном на основании фотографий, снятых до похорон, и описания тел, также говорится только об огнестрельных ранениях, нанесенных из скорострельного нарезного оружия (см. выше, §§ 48 и 61).

103. При таких обстоятельствах Европейский Суд не может установить вне всякого разумного сомнения, что Марьям Гойгова или Саид-Магомед Гойгов подвергались жестокому обращению. Следовательно, Европейский Суд не может сделать вывод, что в этом отношении имело место нарушение статьи 3 Конвенции.

104. В отсутствие какой-либо достоверной информации о предполагаемом жестоком обращении или обстоятельствах смерти родственников заявительницы Европейский Суд полагает, что в данном деле не требуется отдельное рассмотрение вопроса о нарушении процессуальной составляющей статьи 3 Конвенции.

IV. Предполагаемое нарушение Статьи 5 Конвенции

105. Заявительница полагала, что была нарушена статья 5 Конвенции вследствие незаконного задержания ее родственников перед их смертью. Статья 5 Конвенции содержит гарантии, касающиеся свободы личности и защиты лица от произвольного задержания и помещения под стражу.

106. Европейский Суд полагает, что жалоба заявительницы на нарушение статьи 5 Конвенции касается, в основном, тех же событий, что уже были рассмотрены выше в свете статьи 2 Конвенции. При таких обстоятельствах не возникает отдельного вопроса о нарушении статьи 5 Конвенции.

V. Предполагаемое нарушение Статьи 6 Конвенции

107. Заявительница утверждала, что была лишена доступа к суду в нарушение положений пункта 1 статьи 6 Конвенции, соответствующие части которого звучат следующим образом:

"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях_ имеет право на справедливое_ разбирательство дела_ судом_".

108. Заявительница настаивала на том, что ей было отказано в эффективном доступе к суду, поскольку гражданский иск о компенсации ущерба полностью зависел бы от результата расследования уголовного дела по факту исчезновения. В отсутствие каких-либо выводов следователей П.К. Гойгова в действительности не могла обратиться в суд.

109. Власти Российской Федерации оспорили это утверждение.

110. Европейский Суд полагает, что жалоба заявительницы на основании статьи 6 Конвенции затрагивает, по сути, те же вопросы, что уже обсуждались при рассмотрении процессуальной составляющей статьи 2 Конвенции (см. выше), а также вопросы, попадающие в сферу действия статьи 13 Конвенции (см. ниже). Следует также отметить, что заявительница не представила никакой информации относительно ее предполагаемого намерения обратиться в суды Российской Федерации с иском о компенсации. В данных обстоятельствах Европейский Суд полагает, что не возникает отдельного вопроса в рамках статьи 6 Конвенции.

VI. Предполагаемое нарушение Статьи 13 Конвенции

111. Заявительница утверждала, что она не располагала эффективными средствами правовой защиты в связи с указанными нарушениями Конвенции. Она ссылалась на статью 13 Конвенции, которая звучит следующим образом:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

112. Власти Российской Федерации утверждали, что заявительница имела доступ к эффективным средствам правовой защиты и могла обжаловать результаты следствия в суд. Она и ее две сестры были признаны потерпевшими по делу и имели все возможности эффективно участвовать в процедуре расследования.

113. Европейский Суд повторяет, что статья 13 Конвенции гарантирует доступность на внутригосударственном уровне средства правовой защиты, направленного на обеспечение предусмотренных Конвенцией прав и свобод, в какой бы форме они ни были закреплены во внутригосударственном правопорядке. Учитывая основополагающее значение права на защиту жизни, статья 13 Конвенции требует, в дополнение к выплате компенсации (если это уместно), проведения тщательного и эффективного расследования, способного установить и привлечь к ответственности лиц, виновных в лишении жизни и в обращении, противоречащем статье 3 Конвенции, включая эффективный доступ лица, подавшего жалобу, к процедуре расследования, которое способно установить и привлечь к ответственности виновных лиц (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ангелова против Болгарии" (Anguelova v. Bulgaria), жалоба N 38361/97, ECHR 2002-IV, §§ 161-162, Постановление Европейского Суда по делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and Others v. Bulgaria) от 28 октября 1998 г., Reports 1998-VIII, p. 3293, § 117, и Постановление Европейского Суда по делу "Сюхейла Айдын против Турции" (Suheyla Aydin v. Turkey) от 24 мая 2005 г., жалоба N 25660/94, § 208). Европейский Суд также повторяет, что обязанности, предусмотренные статьей 13 Конвенции, шире, чем предусмотренная статьей 2 Конвенции обязанность Договаривающего Государства по проведению эффективного расследования (см. Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey) от 18 июня 2002 г., жалоба N 25656/94, § 384, и приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia), § 183).

114. Ввиду указанных выше выводов Европейского Суда относительно статьи 2 Конвенции эти жалобы явно "подлежат доказыванию" в целях статьи 13 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бойл и Райс против Соединенного Королевства" (Boyle and Rice v. United Kingdom) от 27 апреля 1988 г., Series A, N 131, p. 23, § 52). Следовательно, заявительница должна была бы иметь в своем распоряжении эффективные и применимые на практике средства правовой защиты, способные привести к установлению и наказанию виновных лиц и к присуждению компенсации в целях статьи 13 Конвенции.

115. Следовательно, в обстоятельствах, аналогичных настоящему делу, когда расследование по факту смерти являлось неэффективным и, таким образом, эффективность иных возможных средств правовой защиты, включая гражданско-правовые средства, на которые сослались власти Российской Федерации, была подорвана, государство [считается] не выполнившим свою обязанность, предусмотренную статьей 13 Конвенции.

VII. Применение Статьи 41 Конвенции

116. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

1. Материальный ущерб

117. Заявительница требовала от имени жены Саид-Магомеда Гойгова Мадины Горчхановой и его сына Джамалдина Гойгова (1998 года рождения) компенсации ущерба, заключавшегося в утрате заработка их кормильца. Заявительница утверждала, что ее брат владел половиной пасеки и зарабатывал около 2 000 долларов США в год. Заявительница предположила, что он продолжил бы финансово обеспечивать свою семью, однако оставила определение суммы компенсации на усмотрение Европейского Суда.

118. Власти Российской Федерации посчитали эти требования исходящими из предположений и необоснованными.

119. Европейский Суд полагает, что должна быть четкая причинная связь между ущербом, компенсацию которого требует заявитель, и нарушением Конвенции, и что эта компенсация может в отдельных случаях включать в себя компенсацию утраченного заработка (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Чакиджи против Турции" (Cakici v. Turkey), жалоба N 23657/94, ECHR 1999-IV). В том, что касалось требования, выдвинутого заявительницей от имени семьи ее брата в связи с утратой будущего заработка Саид-Магомеда Гойгова, не заявлялось, что заявительница сама каким-либо образом зависела бы от этих заработков. В этой связи Европейский Суд отмечает, что заявительница не продемонстрировала, что она понесла указанный материальный ущерб. Европейский Суд не считает уместным в данных обстоятельствах присуждать какую-либо компенсацию по данному пункту.

2. Моральный вред

120. Заявительница требовала компенсации морального вреда за страдания, причиненные ей утратой престарелой матери и брата, неспособностью провести эффективное расследование убийства и безразличием, проявленным властями к ее горю. Она также подчеркнула, что испытала огромное разочарование и чувство беспомощности в результате неспособности получить какую-либо информации о смерти членов своей семьи. Заявительница оставила определение суммы компенсации на усмотрение Европейского Суда.

121. Власти Российской Федерации полагали, что если Европейский Суд установит факт нарушения Конвенции, то для компенсации морального вреда, предположительно причиненного заявительнице, будет достаточно символической суммой.

122. Европейский Суд установил нарушение статей 2 и 13 Конвенции в связи с убийствами родственников заявительницы и ненадлежащим внутригосударственным расследованием. Европейский Суд полагает, что должна быть присуждена компенсация морального вреда, принимая во внимание тесные семейные связи между заявительницей и жертвами убийств, а также тяжесть причиненного вреда, который не может быть возмещен одним фактом установления нарушения. Принимая решение на основании принципа справедливости, Европейский Суд присуждает заявительнице 40 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

ГАРАНТ:

Нумерация разделов приводится в соответствии с источником

В. Судебные расходы и издержки

123. Интересы заявительницы представляли адвокаты организации "Правовая инициатива по Чечне" (Stichting Chechnya Justice Initiative). Заявительница представила перечень расходов и издержек, включая расходы на исследования и интервью в Ингушетии и г. Москве, при стоимости часа работы в размере 50 евро, и на составление юридических документов, представленных в Европейский Суд и властям Российской Федерации, при стоимости часа работы [рядовых] юристов организации "Правовая инициатива по Чечне" в размере 50 евро и стоимости часа работы старшего юридического персонала указанной организации в размере 150 евро. Общая сумма расходов и издержек, касающихся представительства интересов заявительницы, составила 10 221 евро, которые состоят из следующих расходов:

(a) 450 евро за первоначальные исследования и сбор документов;

(b) 500 евро за подготовку первоначальной жалобы;

(с) 1 250 евро за подготовку дополнительной жалобы в 2002 году;

(d) 3 500 евро за подготовку ответа заявительницы на меморандум властей Российской Федерации;

(е) 750 евро за подготовку дополнительной переписки с Европейским Судом;

(f) 1 250 евро за подготовку дополнительных замечаний заявительницы по существу жалобы;

(g) 1 000 евро за подготовку и ведение переписки заявительницы с властями Российской Федерации;

(h) 770 евро в качестве расходов на переводы, подтвержденные счетами, и

(i) 142 евро в качестве почтовых расходов.

124. Заявительница также требовала 609 евро в качестве компенсации административных расходов (соответствующие семи процентам от расходов на оплату услуг юристов).

125. Власти Российской Федерации не оспорили детали представленных заявительницей расчетов, но утверждали, что заявленная сумма являлась чрезмерной для такой некоммерческой организации, как "Правовая инициатива по Чечне". Власти также возражали против требования представителей заявительницы о переводе суммы оказанной ими правовой помощи непосредственной на их банковский счет в Нидерландах.

126. Европейский Суд должен установить, во-первых, были ли указанные заявительницей расходы понесены в действительности, и, во-вторых, были ли они необходимыми (см. Постановление Европейского Суда по делу "МакКанн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom), от 27 сентября 1995 г., Series A, N 324, § 220). Европейский Суд также отмечает, что его обычной практикой стало указывать, чтобы присужденные суды компенсации расходов и издержек перечислялись бы непосредственно на счет представителей заявителя (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Тоджу против Турции" (Togcu v. Turkey) от 31 мая 2005 г., жалоба N 27601/95, § 158; Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Начова и другие против Болгарии" (Nachova and Others v. Bulgaria), жалобы N 43577/98 и 43579/98, ECHR 2005-VII, § 175; и Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), жалоба N 7615/02, ECHR 2006-...).

127. Европейский Суд отмечает, что согласно договору, подписанному заявительницей в августе 2006 г., заявительница обязалась оплатить расходы организации "Правовая инициатива по Чечне" по представительству ее интересов в Европейском Суде после вынесения Европейским Судом Постановления по настоящей жалобе и выплаты властями Российской Федерации суммы компенсации судебных расходов и издержек, если эта сумма будет присуждена Европейским Судом. Принимая во внимание ставки оплаты услуг [рядовых] юристов и старшего юридического персонала организации "Правовая инициатива по Чечне", а также уровень административных расходов, Европейский Суд согласен, что указанные суммы являются разумными и отражают расходы, действительно понесенные представителями заявительницы.

128. Кроме того, Европейский Суд также должен установить, были расходы, понесенные заявительницей в связи с представительством ее интересов, необходимыми. Европейский Суд отмечает, что дело являлось довольно сложным и требовало большой исследовательской работы и подготовки. Однако Европейский Суд отмечает, что в деле было рассмотрено сравнительно небольшое количество письменных доказательств ввиду представления властями Российской Федерации ограниченного количества материалов из уголовного дела, а также что переписка заявительницы с властями Российской Федерации была краткой. Таким образом, Европейский Суд сомневается, что работа в этих направлениях была необходима в степени, заявленной представителями П.К. Гойговой.

129. Принимая во внимание подробности заявленных П.К. Гойговой требований, Европейский Суд присуждает [по данному пункту] 8 000 евро, за вычетом 701 евро, полученного в качестве правовой помощи от Совета Европы, включая налог на добавленную стоимость, который может быть взыскан с этой суммы, подлежащие выплате на указанный заявительницей счет ее представителей в банке в Нидерландах.

С. Процентная ставка при просрочке платежей

130. Европейский Суд счел, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) отклонил предварительное возражение властей Российской Федерации;

2) постановил, что нет необходимости рассматривать отдельно жалобу заявительницы о нарушении подпункта "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в связи с непроведением эффективного расследования обстоятельств убийства матери и брата заявительницы;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в связи с убийствами Марьям Гойговой и Саид-Магомеда Гойгова;

5) постановил, что отсутствовало нарушение статьи 3 Конвенции в связи с [предполагаемым] отсутствием защиты двух членов семьи заявительницы от пыток;

6) постановил, что не возникает других отдельных вопросов в связи со статьей 3 Конвенции;

7) постановил, что не возникает отдельный вопрос о нарушении статьи 5 Конвенции;

8) постановил, что не возникает отдельный вопрос о нарушении статьи 6 Конвенции;

9) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции, рассмотренной в совокупности со статьей 2 Конвенции;

10) постановил:

(a) что власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления Постановления в законную силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявительнице следующие суммы:

(i) 40 000 (сорок тысяч) евро в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 7 299 (семь тысяч двести девяносто девять) евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, подлежащих перечислению на счет представителей заявительницы в банке в Нидерландах;

(iii) любые налоги, которые могут быть взысканы с этих сумм;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента.

Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 4 октября 2007 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Серен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда