Постановление Европейского Суда по правам человека от 1 октября 2009 г. Дело "Аманат Ильясова и другие (Amanat Ilyasova and Others) против Российской Федерации" (жалоба N 27001/06) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Аманат Ильясова и другие (Amanat Ilyasova and Others)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 27001/06)

Постановление Суда

Страсбург, 1 октября 2009 г.

По делу "Аманат Ильясова и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Дина Шпильманна,

Сверре Эрика Йебенса,

Джорджио Малинверни,

Георга Николау, судей,

а также при участии Андре Вампаша, Заместителя Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 10 сентября 2009 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 27001/06, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданами Российской Федерации, перечисленными в пункте 5 настоящего Постановления (далее - заявители) 16 июня 2006 г.

2. Интересы заявителей представляли юристы фонда "Правовая инициатива по России", неправительственной организации, действующей в Нидерландах и имеющей представительство в России. Власти Российской Федерации в Европейском Суде были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. 4 июня 2008 г. Европейский Суд решил применить правило 41 Регламента Суда и рассмотреть жалобу в приоритетном порядке, а также коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции, Европейский Суд решил рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

4. Власти Российской Федерации возражали против одновременного рассмотрения жалобы по вопросу приемлемости и по существу и применения правила 41 Регламента Суда. Рассмотрев возражения властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил их.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявители:

(1) Аманат (также известна как Аминат) Ильясова, 1958 года рождения;

(2) Хазир Ильясов, 1954 года рождения, и

(3) Хадижат Дудаева, 1984 года рождения.

6. Заявители проживают в с. Мескер-Юрт Шалинского района Чеченской Республики.

7. Первая и второй заявители - родители Мусы (также известен как Мусса) Хизировича Ильясова, 1980 года рождения. Третья заявительница состоит с последним в гражданском браке.

A. Задержание и последующее исчезновение Мусы Ильясова

1. Версия заявителей

8. В период, относящийся к обстоятельствам дела, Муса Ильясов и заявители проживали по адресу ул. Ленина, 91, в индивидуальном домовладении, состоящем из двух обособленных домов с общим двором. Владение было огорожено забором и имело общие ворота. Первая и второй заявители занимали один дом с примыкающим к нему продовольственным магазином, принадлежащим семье. Муса Ильясов и третья заявительница, которые поженились примерно в конце июня, по-видимому, в соответствии с местными обычаями, проживали во втором доме.

9. В ночь на 11 августа 2002 г. первая и второй заявители спали в своем доме, тогда как третья заявительница и Муса Ильясов находились в другом доме.

10. Между 4 и 5 часами утра группа вооруженных лиц прибыли к дому Ильясовых на двух БТР (бронетранспортерах) и двух серых автомобилях УАЗ ("таблетка")* (* Европейский Суд использует простонародное выражение, относящееся к модели повышенной проходимости УАЗ-452 и ее модификациям (прим. переводчика).) и остановились у ворот. Свидетелем их прибытия являлась A., проживавшая по адресу ул. Ленина, 67, которая была разбужена шумом транспортных средств, проезжавших мимо ее дома. Услышав шум, A. вышла из дома и последовала за БТР и автомобилями УАЗ к дому заявителей. Когда она попыталась подойти, то увидела, что примерно 10 вооруженных лиц в камуфляжной форме и масках блокировали дом заявителей по периметру. Она предположила, что это военнослужащие. Они приказали ей немедленно удалиться, угрожая ей убийством в случае неповиновения; вследствие этого она возвратилась в дом. Большинство представителей группы вошли в продовольственный магазин, примыкавший к дому первой и второго заявителей. Лица вынесли коробки различных товаров, таких как сок, сигареты и куриные ножки.

11. Тем временем несколько пришельцев вошли в дом первой и второго заявителей. Один из них направил на заявителей свои оружие и фонарь, и они увидели, что он носил камуфляжную форму и маску. Второй заявитель, служивший в армии, пришел к выводу о том, что пришельцы являлись российскими военнослужащими, поскольку говорили по-русски без акцента, носили камуфляжную форму, имели автоматы и обычное военное снаряжение. Второй заявитель не уточнил, каким было это снаряжение. Человек в маске предложил второму заявителю назвать себя. Второй заявитель назвал свое имя и предъявил удостоверение личности. Проверив их, вооруженный человек спросил второго заявителя, есть ли еще кто-то в доме. Второй заявитель ответил, что в нем находится его сын, и немедленно задал пришельцам вопрос о том, собираются ли они забрать его сына. Они заверили его в том, что не уведут его сына и что они явились только для проверки наличия мятежников в доме. Затем они быстро обыскали дом.

12. Тем временем несколько вооруженных лиц вошли в дом, где спали третья заявительница и Муса Ильясов. Вооруженные лица говорили по-русски. Они проверили документы Мусы Ильясова и изъяли их. Один из них заявил другому: "Это не тот. Это Муса Ильясов". Второй возразил: "И что? Разберемся позже". Они заковали Мусу Ильясова в наручники, надели наволочку на его голову и вывели на двор в нижнем белье. Когда третья заявительница пыталась возражать, пришельцы угрожали ей и предложили сохранять спокойствие. Всем заявителям было предложено оставаться в своих домах. В частности, пришелец, который оставался с первой и вторым заявителями, приказал им не покидать дом в течение последующих 15 минут и предупредил, что будет стоять в воротах и наблюдать за ними. Дверь дома была открытой, первая и второй заявители заметили два БТР у ворот. Третья заявительница видела БТР и машину УАЗ около дома. Она также видела Мусу Ильясова, которого военнослужащие вели в нижнем белье и с наволочкой на голове.

13. Муса Ильясов был посажен в один из автомобилей у ворот. Автомобили двинулись по основной гудермесской дороге в направлении перекрестка дорог на Мескер-Юрт и Аргун.

14. Когда БТР и автомобили УАЗ уехали, второй заявитель вышел на улицу. Примерно в то же время A. подошла к дому заявителей со своим мужем. Второй заявитель на своем автомобиле попытался ехать по следам, оставленным БТР и автомобилями УАЗ. Он прибыл на блокпост федеральных сил, расположенный у въезда в село, и спросил у военнослужащих, видели ли они конвой из нескольких БТР. Несмотря на наличие следов БТР, военнослужащие отрицали, что видели их. В тот же день A. и ее муж также прибыли на тот же блокпост. Она описала военнослужащим БТР и автомобили УАЗ, которые она видела, и спросила, в каком направлении они убыли, но военнослужащие отказались отвечать.

15. Своим представителям первая заявительница сообщила, что ее соседи видели автомобиль "Нива".

16. Заявители не имели известий о Мусе Ильясове после 11 августа 2002 г.

17. Как утверждает первая заявительница, через три дня после похищения Мусы Ильясова третья заявительница перенесла выкидыш. Заявители не представили доказательств этого.

18. В подтверждение своей версии событий заявители представили письменные показания первой заявительницы своим представителям от 16 августа 2005 г.; письменные показания второго заявителя своим представителям от 15 июня 2006 г.; письменные показания третьей заявительницы своим представителям от 16 августа 2005 г.; письменные показания A. от 15 июня 2006 г.; и рукописный план дома заявителей в Мескер-Юрте.

19. В своих показаниях от 16 августа 2005 г. первая заявительница характеризует третью заявительницу как "жену сына Хадижат Исмаиловну Дудаеву" и свою "невестку Хадижат".

2. Версия властей Российской Федерации

20. Власти Российской Федерации утверждали, что в ночь на 11 августа 2002 г. "неустановленные вооруженные лица в камуфляжной форме похитили Мусу Ильясова из его дома в селе Мескер-Юрт, улица Ленина, 91, и увезли в неизвестном направлении".

B. Розыск Мусы Ильясова и расследование его похищения

1. Версия заявителей

21. Поскольку день 11 августа 2002 г. был воскресным, 12 августа 2002 г. первая и второй заявители направились в г. Шали. Там они подали жалобу о похищении Мусы Ильясова в Шалинский районный отдел внутренних дел (РОВД) и Шалинскую районную прокуратуру ("районная прокуратура"). Как утверждал второй заявитель, районная прокуратура официально зарегистрировала его жалобу. Заявители не представили копии этих документов.

22. В неустановленную дату районная прокуратура возбудила уголовное дело о похищении Мусы Ильясова на основании части 2 статьи 126 Уголовного кодекса (похищение человека при отягчающих обстоятельствах). Уголовному делу был присвоен номер 59232.

23. 5 сентября 2002 г. районная прокуратура признала второго заявителя потерпевшим по уголовному делу 59232 и уведомила его об этом в тот же день.

24. 10 сентября 2002 г. прокуратура Чеченской Республики ("республиканская прокуратура") направила жалобу второго заявителя на похищение его сына в районную прокуратуру для рассмотрения по существу.

25. Письмами от 23 сентября 2002 г. республиканская прокуратура ответила первой и второму заявителям, что рассмотрела их жалобы от 27 августа 2002 г. по поводу похищения Мусы Ильясова. Заявители были уведомлены о том, что районная прокуратура расследует похищение их сына и проверит доводы заявителей в этой связи.

26. 29 октября 2002 г. первая заявительница написала письма министру внутренних дел Чеченской Республики и прокурору Чеченской Республики, подробно изложив обстоятельства похищения ее сына 11 августа 2002 г. Она сообщила, что он был похищен вооруженными военнослужащими российских федеральных сил в камуфляжной форме. Она указала, что сама видела БТР и УАЗ у своих ворот, что соседи также видели БТР и другой автомобиль УАЗ и, возможно, также БМП (боевую машину пехоты). Заявительница требовала расследования похищения Мусы Ильясова и допроса соседей об обстоятельствах происшествия.

27. 1 ноября 2002 г. республиканская прокуратура направила жалобу первой заявительницы на похищение ее сына в районную прокуратуру и дала указание "рассмотреть вопрос о возбуждении уголовного дела в связи с похищением неустановленными вооруженными лицами Мусы Ильясова".

28. 5 ноября 2002 г. Министерство внутренних дел Чеченской Республики ("МВД") направило просьбу первой заявительницы о содействии в розыске ее сына в РОВД для организации розыска.

29. 11 ноября 2002 г. республиканская прокуратура уведомила специального представителя Президента Российской Федерации по обеспечению прав и свобод человека и гражданина в Чеченской Республике о том, что районная прокуратура расследует дело о похищении Мусы Ильясова.

30. 19 ноября 2002 г. республиканская прокуратура уведомила второго заявителя, что в неустановленную дату расследование уголовного дела N 59232 приостановлено, но оперативно-розыскные мероприятия, направленные на установление виновных, продолжаются.

31. Письмом от 28 ноября 2002 г. республиканская прокуратура уведомила первую заявительницу, что районная прокуратура расследует уголовное дело N 59232 и что неуточненные оперативно-розыскные мероприятия с целью установления местонахождения Мусы Ильясова продолжаются.

32. 29 ноября и 10 декабря 2002 г. первая заявительница вновь подала жалобы на похищение Мусы Ильясова в различные государственные органы, включая МВД Чеченской Республики. В своих письмах она подробно изложила обстоятельства похищения ее сына военнослужащими российских федеральных сил, которые прибыли на нескольких БТР и носили камуфляжную форму.

33. 9 января 2003 г. республиканская прокуратура уведомила первую заявительницу о том, что районная прокуратура расследует похищение ее сына.

34. Письмом от 5 февраля 2003 г. Шалинский РОВД уведомил первую заявительницу о том, что 19 сентября 2002 г. районная прокуратура возбудила уголовное дело о похищении ее сына. В письме также указывалось, что следственные действия не привели к установлению местонахождения Мусы Ильясова; однако оперативно-розыскные мероприятия, направленные на раскрытие преступления, продолжаются.

35. 20 февраля 2003 г. республиканская прокуратура уведомила первую заявительницу о том, что районная прокуратура расследует уголовное дело N 59232, возбужденное в связи с похищением ее сына.

36. 5 апреля 2003 г. военная прокуратура Объединенной группировки войск ("военная прокуратура ОГВ") направила жалобу первой заявительницы о похищении сына в военную прокуратуру воинской части N 20116 для проверки.

37. 17 апреля 2003 г. республиканская прокуратура ответила на запрос первой заявительницы и уведомила ее о том, что районная прокуратура расследует уголовное дело N 59232, возбужденное в связи с похищением ее сына. Согласно письму, следствие получило информацию о специальных операциях, проводившихся в Мескер-Юрте в августе 2002 г., а также неуказанную информацию из Шалинского отдела Федеральной службы безопасности ("Шалинский отдел ФСБ") и Шалинского военного коменданта. Однако все эти меры не привели к установлению местонахождения Мусы Ильясова. В письме также указывалось, что в неустановленную дату расследование уголовного дела было приостановлено в соответствии с пунктом 1 части 1 статьи 208 Уголовно-процессуального кодекса, в связи с неустановлением лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых.

38. 30 июля 2003 г. республиканская прокуратура направила просьбу первой заявительницы о содействии в розыске ее сына в районную прокуратуру для приобщения к материалам уголовного дела.

39. 1 августа 2003 г. военная прокуратура ОГВ уведомила первую заявительницу о том, что военная прокуратура воинской части N 20116 рассмотрела ее жалобу на похищение Мусы Ильясова, но не смогла установить его местонахождение или личность его похитителей. Первой заявительнице было предложено направлять дальнейшие запросы в районную прокуратуру, которая возбудила уголовное дело по факту похищения Мусы Ильясова 19 ноября 2002 г.

40. Письмами от 4 и 12 августа 2003 г. республиканская прокуратура ответила на запросы первой заявительницы и уведомила ее о том, что ее жалобы приобщены к уголовному делу N 59232 и что оперативные меры, направленные на установление местонахождения Мусы Ильясова, продолжаются.

41. 15 августа 2003 г. республиканская прокуратура уведомила первую заявительницу о том, что ее просьба о содействии в розыске ее сына рассмотрена. Согласно письму, расследованием уголовного дела N 59232, возбужденного 19 сентября 2002 г., не удалось установить местонахождение Мусы Ильясова и личность виновных. Соответственно, оно было приостановлено 19 ноября 2002 г. 15 августа 2003 г. республиканская прокуратура отменила это постановление на том основании, что уголовное расследование было неполным, и дала ряд неуточненных указаний следственному органу. Заявительница была уведомлена о том, что оперативно-розыскные меры, направленные на раскрытие преступления, продолжаются.

42. 15 августа 2003 г. управление ФСБ по Чеченской Республике сообщило первой заявительнице, что ее жалоба на похищение Мусы Ильясова рассмотрена. В письме указывалось, что управление не задерживало его и что приняты неуказанные меры по установлению его местонахождения и личности похитителей. Согласно документу, Муса Ильясов не подозревался в совершении преступлений.

43. Письмом от 11 сентября 2003 г. МВД направило просьбу первой заявительницы о содействии в розыске ее сына на рассмотрение в РОВД. Письмом от 29 января 2004 г. РОВД уведомил первую заявительницу о том, что районная прокуратура расследует похищение ее сына и что власти принимают неуказанные меры для установления его местонахождения. 24 февраля 2004 г. РОВД направил новую просьбу первой заявительницы о содействии в розыске ее сына в районную прокуратуру.

44. 23 апреля 2004 г. республиканская прокуратура уведомила первую заявительницу о том, что ее ходатайство о содействии в розыске сына приобщено к материалам уголовного дела.

45. 17 августа 2004 г. районная прокуратура ответила первой заявительнице, что ее жалоба на похищение Мусы Ильясова приобщена к материалам уголовного дела. В письме также указывалось, что в неустановленную дату расследование уголовного дела N 59232 было приостановлено; оперативно-розыскные меры, направленные на раскрытие преступления, продолжаются.

46. 8 сентября 2004 г. республиканская прокуратура направила две жалобы первой заявительницы в районную прокуратуру для приобщения к уголовному делу и дала последней указание усилить оперативно-розыскные меры, направленные на расследование похищения Мусы Ильясова.

47. 14 сентября 2004 г. республиканская прокуратура уведомила первую заявительницу о том, что ее просьба о содействии в розыске ее сына приобщена к материалам уголовного дела; оперативно-розыскные меры, направленные на раскрытие преступления, продолжаются.

48. 4 октября 2004 г. жалоба первой заявительницы о похищении ее сына была направлена из Государственной Думы Российской Федерации на рассмотрение в Генеральную прокуратуру России.

49. 7 февраля 2005 г. МВД направило жалобу первой заявительницы на похищение ее сына на рассмотрение в РОВД.

50. 5 марта 2005 г. районная прокуратура ответила первой заявительнице, что ее жалоба на похищение Мусы Ильясова приобщена к материалам уголовного дела.

51. 30 сентября 2005 г. РОВД уведомил первую заявительницу о том, что он рассмотрел ее просьбу о содействии в розыске ее сына. Согласно письму, помимо возбуждения уголовного дела N 59232 районной прокуратурой власти завели оперативно-розыскное дело для установления местонахождения Мусы Ильясова. Власти рассматривают версии о возможной причастности к похищению Мусы Ильясова российских специальных сил, российских военнослужащих и членов незаконных вооруженных формирований. В письме указывалось, что в рамках розыска сына заявительницы РОВД в будущем направит дополнительные запросы информации в Шалинскую военную комендатуру и иные правоохранительные органы Чечни.

52. 14 ноября 2005 г. представители заявителей направили письмо в районную прокуратуру с запросом информации о ходе и результатах расследования уголовного дела N 59232 и просьбой о признании первой заявительницы потерпевшей по уголовному делу.

53. Письмом от 18 декабря 2005 г. районная прокуратура уведомила первую заявительницу о том, что запрос от 14 ноября 2005 г. рассмотрен. В письме указывалось, что второй заявитель уже признан потерпевшим по уголовному делу N 59232 и что в неустановленную дату расследование уголовного дела было приостановлено в связи с неустановлением причастных к преступлению лиц.

2. Информация, предоставленная властями Российской Федерации

54. По жалобе первой заявительницы на похищение Мусы Ильясова районная прокуратура возбудила уголовное дело в связи с его похищением на основании части 2 статьи 126 Уголовного кодекса. Делу был присвоен номер 59232. Власти Российской Федерации не указали даты возбуждения уголовного дела и не представили копии постановления районной прокуратуры об этом.

55. 5 сентября 2002 г. второй заявитель был признан потерпевшим в разбирательстве дела N 59232 и допрошен. Он указал, что в 4.00 11 августа 2002 г. неустановленные люди, носившие маски и камуфляжную форму, вооруженные автоматическим оружием, появились на их дворе. Муса Ильясов и его супруга, которые поженились за месяц до этого, находились в отдельном доме, расположенном в этом же домовладении. Двое вооруженных людей вошли в дом второго заявителя. Они не назвали себя. Они носили маски. Они проверили паспорт второго заявителя и спросили, есть ли в доме другие мужчины. Второй заявитель ответил, что здесь же проживает его сын. Один из вооруженных людей остался в доме второго заявителя, удерживая первую и второго заявителей внутри. Второй заявитель не видел, как выводили его сына, но видел, как вооруженные люди в камуфляже уезжали на БТР и автомобиле УАЗ серого цвета. Второй заявитель не смог описать пришельцев, так как они были в масках. Его сына вывели из дома в нижнем белье, вооруженные лица изъяли его документы. Во время пребывания в доме второго заявителя пришельцы обыскали дом. Однако впоследствии оказалось, что никакие ценности не пропали. Муса Ильясов не был причастен к деятельности незаконных бандформирований. Второй заявитель подозревал, что его сына похитили военнослужащие федеральных сил. Копия протокола допроса второго заявителя была предоставлена властями Российской Федерации и содержала его паспортные данные.

56. 5 сентября 2002 г. следствие допросило первую заявительницу в качестве свидетеля. Она показала, что около 4.00 11 августа 2002 г. неизвестные вооруженные лица в камуфляжной форме и в масках вторглись во двор семейного дома. Муса Ильясов, который женился за месяц до этого, жил в отдельном доме, располагавшемся в том же домовладении, где был дом первой и второго заявителей, и имевшем с ним общий двор. Двое вооруженных лиц в масках вошли в дом первой и второго заявителей. Они не назвали себя и предложили предъявить удостоверения личности. Проверив их, они спросили, есть ли в доме другие мужчины. Второй заявитель ответил, что сын живет здесь же. Один из вооруженных людей покинул помещение, другой остался в доме и не выпускал первую и второго заявителей на улицу. Первая заявительница не видела, как задерживали ее сына, но она видела, как люди в масках уехали на БТР и машине УАЗ. Первая заявительница показала, что Мусу Ильясова забрали в нижнем белье и также изъяли его удостоверение личности. Она показала, что Муса Ильясов не был причастен к незаконным вооруженным формированиям. Копия протокола допроса первого заявителя была предоставлена властями Российской Федерации и содержала ее паспортные данные.

57. В неустановленные даты районная прокуратура запросила у Шалинского отдела ФСБ, РОВД и военного коменданта Шалинского района информацию о том, проводили ли эти органы специальные операции в Мескер-Юрте, задерживали ли они Мусу Ильясова, и находился ли он в списке членов незаконных вооруженных формирований или подозревался ли в совершении преступления. Указанным органам было также предложено принять оперативно-розыскные меры, направленные на установление местонахождения Мусы Ильясова и лиц, ответственных за его похищение. Как утверждают власти Российской Федерации, ответы этих органов свидетельствуют о том, что они не проводили специальных операций в Мескер-Юрте 11 августа 2002 г., не задерживали Мусу Ильясова, и что он не являлся членом незаконных вооруженных формирований и не подозревался в совершении преступлений. Оперативно-розыскные меры, принятые указанными органами, не позволили установить его местонахождение или лиц, ответственных за его похищение.

58. В неустановленные даты следователи осмотрели место преступления и совершили подворный обход по ул. Ленина. Следователи также провели проверки в Шалинской городской больнице и неустановленных медицинских центрах города. Однако в результате этих следственных действий значимая для дела информация получена не была.

59. Власти Российской Федерации также указали, что 10 сентября 2003 г. следователи допросили некую С. в качестве свидетеля. Она заявила, что Муса Ильясов был ее мужем и они совместно проживали по адресу ул. Ленина, 91, в Мескер-Юрте. Показания С. почти дословно воспроизводили показания первой заявительницы во время допроса 5 сентября 2002 г. В последней части показаний С. утверждалось следующее:

"...Около 4.00 11 августа 2004 г. трое неустановленных лиц, носивших камуфляжную форму и маски и имевших автоматическое оружие, вошли в наш дом. Они не представились и стали проверять документы. Проверив документы, они заявили, что заберут [моего] мужа с собой для выяснения некоторых вопросов. Они не объяснили, что это за вопросы и куда они его заберут. На [моего] мужа надели наручники и в одном белье вывели на улицу. Люди в масках уехали на машине УАЗ и БТР. Регистрационные номера на машинах я не заметила. Лиц, которые увезли [моего] сына* (* Так в тексте (прим. переводчика).), я описать не могу. Из дома ничего не пропало..."

60. Копия допроса С. была представлена властями Российской Федерации, но в ней не содержались точные паспортные данные свидетельницы, в соответствующем разделе указывалось, что "личность установлена".

61. Как утверждают власти Российской Федерации, расследование дела N 59232 продолжается.

62. Несмотря на запросы Европейского Суда, власти Российской Федерации не представили документов из уголовного дела N 59232, не считая упомянутых протоколов допросов первой и второго заявителей и С. Власти Российской Федерации указывали, что следствие по делу продолжается, и что раскрытие всех материалов дела противоречило бы статье 161 Уголовно-процессуального кодекса, поскольку они содержат персональные данные о свидетелях и других участниках уголовного разбирательства.

II. Применимое национальное законодательство

63. Краткий обзор применимого национального законодательства см. в Постановлении Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу "Ахмадова и Садулаева против Российской Федерации" (Akhmadova and Sadulayeva v. Russia), жалоба N 40464/02, §§ 67-69* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2008.).

Вопросы права

I. Возражение властей Российской Федерации относительно права третьей заявительницы на обращение в Европейский Суд

A. Доводы сторон

64. Ссылаясь на протокол допроса С., власти Российской Федерации указывали, что она именовала себя женой Мусы Ильясова, и выдвигали критерий ratione personae* (* Ratione personae (лат.) - "ввиду обстоятельств, относящихся к лицу, о котором идет речь", критерий, применяемый при оценке приемлемости жалобы Европейским Судом (прим. переводчика).) в отношении третьей заявительницы.

65. Заявители возражали, что они не знакомы с С. и указывали, что Хадижат Дудаева являлась гражданской женой Мусы Ильясова, то есть они поддерживали незарегистрированную связь. Заявители представили два акта, составленных 30 октября 2008 г., согласно которым два жителя с. Мескер-Юрт, Ам. и В., подтвердили, что Хадижат Исмаиловна Дудаева 1984 года рождения являлась женой Мусы Ильясова 1980 рождения. Акты содержали подробнее ссылки на удостоверения личности Ам. и В. и их соответствующие адреса в Мескер-Юрте. Подлинность их подписей была удостоверена главой администрации и имамом Мескер-Юрта. Акты имели печати обоих должностных лиц.

B. Мнение Европейского Суда

66. Насколько власти Российской Федерации оспаривали право третьей заявительницы на обращение в Европейский Суд, Европейский Суд напоминает, что понятие "жертва" в контексте статьи 34 Конвенции обозначает лицо, прямо затронутое указанным действием или бездействием (см. Постановление Европейского Суда от 15 июня 1992 г. по делу "Люди против Швейцарии" (Ludi v. Switzerland), § 34, Series A, N 238). В своей прецедентной практике конвенционные органы всегда и безусловно исходили из того, что родитель, брат или племянник лица, за смерть которого, как предполагается, несет ответственность государство, может утверждать, что является жертвой предполагаемого нарушения статьи 2 Конвенции, даже если более близкие родственники, такие как дети покойного, не подали жалоб (см. Решение Европейского Суда от 18 мая 1999 г. по делу "Великова против Болгарии" (Velikova v. Bulgaria), жалоба N 41488/98, с дополнительными отсылками). Кроме того, в ряде дел, где жалобы по поводу смерти лица были поданы сожителем, связь которого была внебрачной, Европейский Суд признавал, что последний вправе утверждать, что лично затронут и, следовательно, является жертвой предполагаемых нарушений Конвенции в связи с гибелью сожителя и последующим расследованием (см. Постановление Европейского Суда от 13 января 2005 г. по делу "Джейхан Демир и другие против Турции" (Ceyhan Demir and Others v. Turkey), жалоба N 34491/97, § 85; Решение Европейского Суда от 28 марта 2006 г. по делу "Ючак и другие против Турции" (Ucak and Others v. Turkey), жалобы N 75527/01 и 11837/02; и упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Великова против Болгарии").

67. Европейский Суд отмечает, что первая, второй и третья заявители представили жалобу совместно, используя один и тот же формуляр, и что они представлены теми же юристами. В своих показаниях от 16 августа 2005 г., представленных Европейскому Суду, первая заявительница прямо именует третью заявительницу "женой сына Хадижат Исмаиловной Дудаевой" и своей "невесткой Хадижат". Заявители указали, что третья заявительница была гражданской женой Мусы Ильясова. Они представили показания об этом жителей села, удостоверенные главой сельской администрации и имамом села, и Европейский Суд не видит оснований ставить под сомнение подлинность или достоверность этих документов. Что касается протокола допроса С., представленного властями Российской Федерации, Европейский Суд отмечает, что он не содержит ссылок на паспортные данные, в отличие от других протоколов допроса, представленных властями Российской Федерации. Кроме того, он почти дословно воспроизводит протокол допроса первой заявительницы, и в одном случае Муса Ильясов назван "сыном" С. (см. § 59 настоящего Постановления). В любом случае, задача Европейского Суда в настоящем деле заключается не в установлении личности С. или ее возможной связи с заявителями, особенно с учетом того, что власти Российской Федерации не представили дополнительной информации в этом отношении, но разрешить вопрос о том, может ли третья заявительница утверждать, что является жертвой предполагаемых нарушений Конвенции в связи с исчезновением Мусы Ильясова.

68. Внимательно изучив доказательства, представленные заявителями, Европейский Суд находит их последовательными и согласующимися и заключает, что нет оснований сомневаться в том, что третья заявительница и Муса Ильясов сожительствовали и что она находилась в доме во время его похищения. Европейский Суд, таким образом, признает, что третья заявительница вправе жаловаться на исчезновение Мусы Ильясова и отклоняет возражение властей Российской Федерации в этом отношении.

II. Возражение властей Российской Федерации относительно неисчерпания внутренних средств правовой защиты

A. Доводы сторон

69. Власти Российской Федерации утверждали, что жалоба должна быть признана неприемлемой в связи с неисчерпанием внутренних средств правовой защиты. Они указывали, что расследование исчезновения Мусы Ильясова еще не завершено. Они также отмечали, что заявители не лишены права обжаловать в суде любые действия или бездействие следственных органов или предъявить гражданское требование о возмещении ущерба в этой связи, однако они не воспользовались такими средствами правовой защиты.

70. Заявители оспаривали это возражение и указывали, что уголовное расследование, продолжающееся свыше шести лет, подтвердило свою неэффективность.

B. Мнение Европейского Суда

71. Европейский Суд напоминает, что правило исчерпания внутренних средств правовой защиты для целей пункта 1 статьи 35 Конвенции обязывает заявителей использовать прежде всего средства правовой защиты, которые являются доступными и достаточными в национальной правовой системе для получения возмещения в связи с предполагаемыми нарушениями. Существование средств правовой защиты должно быть достаточно определенным с точки зрения теории и практики, так как в противном случае они не будут обладать требуемой доступностью и эффективностью. Пункт 1 статьи 35 Конвенции также требует, чтобы жалоба, подаваемая в Европейский Суд, была представлена в соответствующий национальный орган хотя бы по сути, с соблюдением формальных требований и сроков, установленных законодательством страны, и чтобы были использованы процедурные средства, способные предотвратить нарушение Конвенции. Однако не существует обязанности прибегать к средствам правовой защиты, которые неадекватны или неэффективны (см. Постановление Европейского Суда от 18 декабря 1996 г. по делу "Аксой против Турции" (Aksoy v. Turkey), Reports of Judgments and Decisions 1996-VI, pp. 2275-76, §§ 51-52; и Постановление Европейского Суда от 27 июня 2006 г. по делу "Дженнет Айхан и Мехмет Салих Айхан против Турции" (Cennet Ayhan and Mehmet Salih Ayhan v. Turkey), жалоба N 41964/98, § 64).

72. Государство-ответчик, ссылающееся на неисчерпание, обязано указать Европейскому Суду с достаточной ясностью средства правовой защиты, к которым не прибегли заявители, и продемонстрировать, что эти средства правовой защиты в соответствующий период являлись эффективными и доступными теоретически и практически, то есть к ним имелся доступ, они могли обеспечить возмещение в связи с жалобами заявителя и позволяли разумно рассчитывать на успех (см. Постановление Европейского Суда от 16 сентября 1996 г. по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey), § 68, Reports 1996-IV; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Дженнет Айхан и Мехмет Салих Айхан против Турции", § 65).

73. Европейский Суд отмечает, что российская правовая система в принципе предусматривает для жертв незаконных и преступных действий, за которые несет ответственность государство или его представители, два пути получения возмещения, а именно гражданско-правовые и уголовно-правовые средства правовой защиты.

74. Что касается иска о взыскании компенсации ущерба, причиненного предположительно незаконными действиями или незаконным поведением государственных служащих, Европейский Суд ранее указывал во многих аналогичных делах, что эта процедура сама по себе не может рассматриваться как эффективное средство правовой защиты в контексте требований, предъявленных на основании статьи 2 Конвенции. Суд по гражданским делам не может осуществлять независимое расследование и неспособен, не используя выводов уголовного расследования, делать значимые выводы о личности причастных к нападениям со смертельным исходом или исчезновениям, а тем более устанавливать их ответственность (см. Постановление Европейского Суда от 24 февраля 2005 г. по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia), жалобы N 57942/00 и 57945/00, §§ 119-121* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2005.). С учетом вышеизложенного Европейский Суд подтверждает, что заявители не были обязаны использовать гражданско-правовые средства правовой защиты.

75. Что касается уголовно-правовых средств правовой защиты, Европейский Суд принимает к сведению, что заявители подавали жалобы в правоохранительные органы сразу после похищения Мусы Ильясова, и расследование его похищения продолжается с сентября 2002 г. Заявители и власти Российской Федерации не пришли к согласию в оценке эффективности этого расследования.

76. Европейский Суд полагает, что данный аспект предварительного возражения властей Российской Федерации затрагивает вопросы эффективности расследования двух уголовных дел, которые тесно связаны с существом жалоб заявителей. Соответственно, он решил исследовать данное возражение при рассмотрении жалобы по существу.

III. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

77. Заявители жаловались со ссылкой на статью 2 Конвенции, что их муж и сын исчез после задержания российскими военнослужащими и что национальные власти не провели эффективного расследования по этому вопросу. Статья 2 предусматривает:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

а) для защиты любого лица от противоправного насилия;

b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

с) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".

A. Доводы сторон

1. Власти Российской Федерации

78. Власти Российской Федерации утверждали, что не доказано, что военнослужащие* (* Здесь и далее в оригинале для повышения убедительности вывода об ответственности государства к слову "военнослужащие" добавлено определение "государственные" (прим. переводчика).) причастны к похищению Мусы Ильясова или что он был убит. Они утверждали, что он мог быть похищен повстанцами. Они также утверждали, что не имеется сведений о каких-либо специальных операциях в Мескер-Юрте во время похищения Мусы Ильясова, и ни один государственный орган не дал формального подтверждения его задержания. Муса Ильясов не подозревался в принадлежности к незаконным вооруженным формированиям или совершении преступления, и таким образом власти не имели основания для его задержания. В любом случае его тело не было обнаружено.

79. Власти Российской Федерации также указали, что заявители не могли указать похитителей или сообщить подробности в виде регистрационных номеров их транспортных средств или направления, в котором они удалились. Тот факт, что похитители носили форму и были вооружены, сам по себе не является достаточным для утверждения о том, что они являлись государственными представителями. В любом случае, значительное количество оружия было похищено с российских складов в 1990-х годах. Точно так же, хотя заявители утверждали, что их родственник был похищен на территории, находящейся под контролем федеральных сил, известны случаи, когда повстанцы выдавали себя за представителей вооруженных сил с использованием подложных служебных удостоверений и других документов.

80. Кроме того, в показаниях заявителей имеются некоторые противоречия. Будучи допрошены следственными органами, заявители указывали, что похитители прибыли на БТР и машине УАЗ. В показаниях своим представителям заявители упоминали два БТР и, со ссылкой на других свидетелей, машину УАЗ и машину "Нива". В некоторых показаниях они также упоминали БМП. Наконец, ни один из заявителей не видел, чтобы похитители сажали Мусу Ильясова в одно из этих транспортных средств.

81. Власти Российской Федерации также указывали, что расследование похищения было эффективным и продолжается в независимом государственном органе. Второй заявитель был признан потерпевшим в рамках этого уголовного разбирательства. Следователи совершили целый ряд следственных, оперативных и розыскных действий. Хотя расследование несколько раз было приостановлено, власти продолжали попытки установить обстоятельства похищения Мусы Ильясова.

2. Заявители

82. Заявители утверждали, что вне всякого разумного сомнения лица, которые увели Мусу Ильясова, были государственными представителями. Свое утверждение они подкрепили следующим. В период, относящийся к обстоятельствам дела, село Мескер-Юрт находилось под контролем федеральных войск, и попасть в него было возможно только через охраняемые блокпосты. Похитители использовали военный транспорт, в частности БТР, и, таким образом, не могли преодолеть блокпосты незамеченными. Если бы эти транспортные средства использовались повстанцами, военнослужащие на блокпостах должны были бы отреагировать, по крайней мере, после того как второй заявитель прибыл на один из блокпостов и привлек внимание военнослужащих к похищению Мусы Ильясова. Однако нет сведений о том, что это случилось. Кроме того, похитители говорили по-русски без акцента - факт, который повышает достоверность утверждений заявителей. Родственник заявителей был похищен при угрожающих жизни обстоятельствах, и отсутствие каких-либо известий о них дает убедительные основания полагать, что он убит.

83. Заявители также утверждали, что расследование похищения их родственника не отвечало требованиям эффективности и адекватности с точки зрения статьи 2 Конвенции. Власти Российской Федерации не указали точной даты возбуждения уголовного дела. Сами заявители точно не знают ее, поскольку в некоторых ответах властей указано, что оно было возбуждено 19 сентября 2002 г., а в других - 19 ноября 2002 г. Если предположить, что правильной является первая дата, это означает, что расследование началось через пять недель после того как власти узнали об исчезновении. Следователи не допросили представителей вооруженных сил, которые могли быть причастны к исчезновению, и ограничились простым направлением письменных запросов в различные государственные органы. Заявители не были надлежащим образом уведомлены о каких-либо значимых достижениях следствия. Наконец, расследование несколько раз приостанавливалось и не дало известных результатов.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

84. Европейский Суд отмечает, с учетом доводов сторон, что жалоба затрагивает серьезные вопросы факта и права, относящиеся к сфере действия Конвенции, разрешение которых требует рассмотрения по существу. Европейский Суд уже указывал, что возражение властей Российской Федерации относительно предполагаемого неисчерпания внутренних средств правовой защиты должно быть исследовано при рассмотрении существа жалобы (см. § 76 настоящего Постановления). Жалоба в части статьи 2 Конвенции, следовательно, должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Предполагаемое нарушение права Мусы Ильясова на жизнь

(i) Общие принципы

85. Европейский Суд напоминает, что с учетом значения защиты, предусмотренной статьей 2 Конвенции, он обязан подвергать лишение жизни наиболее тщательной проверке, принимая во внимание не только действия государственных представителей, но и все сопутствующие обстоятельства. Задержанные лица находятся в уязвимом положении, и обязанность властей нести ответственность за обращение с задержанным является особенно значимой, если это лицо погибает или исчезает впоследствии (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 18 июня 2002 г. по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey), жалоба N 25656/94, § 326, и другие постановления, упомянутые ниже). Если рассматриваемые события в целом или в большей степени относятся к сфере исключительной компетенции властей, как в случае с лицами, находящимися под контролем властей под стражей, возникают обоснованные презумпции фактов в отношении травм и гибели, причиненных во время содержания под стражей. Действительно, можно считать, что на властях лежит бремя доказывания с целью представить достаточное и убедительное объяснение (см. Постановление Большой Палаты по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, § 100, ECHR 2000-VII; и Постановление Большой Палаты по делу "Чакиджи против Турции" (Cakici v. Turkey), жалоба N 23657/94, § 85, ECHR 1999-IV).

(ii) Установление фактов

86. Европейский Суд отмечает, что в его обширной практике разработан ряд принципов, относящихся к установлению фактов в споре, в особенности при наличии утверждений об исчезновении в контексте статьи 2 Конвенции (краткий обзор этих принципов см. в Постановлении Европейского Суда от 27 июля 2006 г. по делу "Базоркина против Российской Федерации" (Bazorkina v. Russia), жалоба N 69481/01, §§ 103-109* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2008.)). Европейский Суд также отмечает, что должно также приниматься во внимание поведение сторон при сборе доказательств (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom), § 161, Series A, N 25).

87. Заявители утверждали, что 11 августа 2002 г. их родственник, Муса Ильясов, был задержан российскими военнослужащими и затем исчез. В подтверждение своей версии событий заявители, бывшие свидетелями похищения, представили собственные показания, рукописный план дома и свидетельские показания.

88. Власти Российской Федерации отрицали, что военнослужащие причастны к похищению Мусы Ильясова, и предположили, что он мог быть похищен членами незаконных вооруженных формирований. Они ссылались на отсутствие выводов продолжающегося расследования и ряд противоречий в показаниях заявителей.

89. Европейский Суд прежде всего отмечает, что, несмотря на запрос о представлении копии уголовного дела о расследовании похищения Мусы Ильясова, власти Российской Федерации представили только копии протоколов допросов первой и второго заявителей и протокола допроса С. Власти Российской Федерации отказались представить другие документы уголовного дела со ссылкой на статью 161 Уголовно-процессуального кодекса. Европейский Суд отмечает, что ранее он признавал такое объяснение недостаточным для оправдания удержания ключевых сведений, предоставления которых требовал Европейский Суд (см. Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), жалоба N 7615/02, § 123, ECHR 2006-... (извлечения)* (* Там же. N 2/2008.)).

90. С учетом вышеизложенного и имея в виду упоминавшиеся выше принципы, Европейский Суд находит, что вправе сделать выводы из поведения властей Российской Федерации в этом отношении.

91. Европейский Суд также полагает, что заявители представили связную и убедительную картину похищения их родственника. Следует также отметить, что власти Российской Федерации не оспаривали основных фактических элементов, составляющих основание жалобы и подтвержденных показаниями заявителей и свидетелей, таких как тот факт, что родственник заявителей был похищен вооруженными лицами в камуфляжной форме, которые прибыли и убыли на военных транспортных средствах, включая БТР.

92. Власти Российской Федерации подчеркивали, что версия событий, принадлежащая заявителям, не была полностью последовательной в ходе расследования, особенно в отношении точного числа военных транспортных средств и возможного присутствия на месте происшествия машины "Нива" и БМП. Они также указывали, что ни один из заявителей не видел, чтобы Мусу Ильясова посадили в одно из этих военных транспортных средств.

93. Европейский Суд принимает к сведению доводы властей Российской Федерации, но не убежден, что они могут ставить под сомнение истинность показаний заявителей. Во-первых, по его мнению, вполне понятно, что заявители могли опустить или добавить определенные детали к своим показаниям, данным на разных этапах расследования. Во-вторых, во всех показаниях, исследованных Европейским Судом, заявители последовательно упоминали несколько БТР и машину УАЗ. Кроме того, A. в своих показаниях, точность которых не оспаривалась властями Российской Федерации, подтвердила, что ночью 11 августа 2002 г. она видела два БТР и две машины УАЗ, припаркованные у дома заявителей. Что касается предполагаемого наличия БМП и автомобиля "Нива" на месте происшествия, Европейский Суд отмечает, что когда первая заявительница упоминала об этом, она прямо указала, что сама их не видела, но получила информацию от других лиц. Наконец, в связи с утверждением властей Российской Федерации о том, что заявители не видели, как их родственника усадили в одно из транспортных средств похитителей, Европейский Суд отмечает, что третья заявительница видела, как вооруженные лица вывели Мусу Исаева* (* Здесь и далее, возможно, имеется в виду Муса Ильясов (прим. переводчика).) из дома в наволочке на голове. Заявители видели также, как вскоре после этого транспортные средства похитителей отъехали. Европейский Суд также отмечает, что заявителям было приказано оставаться в их домах, и полагает, что им не может быть поставлено в вину соблюдение этого приказа, отданного группой вооруженных лиц с автоматами. При таких обстоятельствах Европейский Суд не может не заключить, что пришельцы забрали Мусу Исаева с собой, несмотря на то, что заявители не видели момента его посадки в какое-либо транспортное средство, припаркованное у их домов.

94. Точно так же Европейский Суд не убежден доводом властей Российской Федерации о том, что лица, прибывшие в село Мескер-Юрт, могли быть повстанцами, поскольку непонятно, как колонна из нескольких военных транспортных средств, перевозившая членов незаконных вооруженных групп, могла преодолеть военные блокпосты и остаться незамеченной. Европейский Суд полагает, что тот факт, что группа вооруженных лиц в форме могла ночью свободно передвигаться по селу, контролируемому федеральными силами, похитить лицо и проехать через блокпост федеральных сил, убедительно подкрепляет версию заявителей о том, что это были военнослужащие.

95. Следует напомнить, что если заявителем представлены убедительные доказательства и Европейский Суд лишен возможности прийти к заключению о фактах из-за отсутствия документов, именно власти Российской Федерации должны окончательно обосновать, почему указанные документы не могут быть приняты в подкрепление утверждений заявителя, или представить удовлетворительное и убедительное объяснение того как разворачивались указанные события. Таким образом, бремя доказывания переходит к властям Российской Федерации, и если они не обеспечат его, возникают вопросы в контексте статьи 2 и/или статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 31 мая 2005 г. по делу "Тоджу против Турции" (Togcu v. Turkey), жалоба N 27601/95, § 95; и Постановление Европейского Суда по делу "Аккум и другие против Турции" (Akkum and Others v. Turkey), жалоба N 21894/93, § 211, ECHR 2005-II).

96. Принимая во внимание вышеупомянутые элементы, Европейский Суд полагает, что заявителями представлены убедительные доказательства того, что Муса Ильясов был задержан военнослужащими. Заявление властей Российской Федерации о том, что при расследовании не удалось добыть доказательства причастности к похищению специальных подразделений, является недостаточным для исполнения вышеуказанной обязанности доказывания. Учитывая уклонение властей Российской Федерации от представления документов, находящихся в их исключительном владении, или иного убедительного объяснения указанных событий, Европейский Суд заключает, что Муса Ильясов был задержан в своем доме в Мескер-Юрте 11 августа 2002 г. военнослужащими во время не признаваемой властями специальной операции.

97. Европейский Суд должен также разрешить вопрос о том, следует ли считать Мусу Ильясова умершим. Он отмечает в этой связи, что достоверные сведения о нем отсутствуют с 11 августа 2002 г. Его имя не значится в документах официальных мест лишения свободы. Наконец, власти Российской Федерации не представили каких-либо объяснений тому, что случилось с ним после похищения.

98. С учетом ранее рассмотренных Европейским Судом дел, затрагивающих похищения людей в Чечне (см. в частности, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Базоркина против Российской Федерации"; упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации"; Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации" (Luluyev and Others v. Russia), жалоба N 69480/01, ECHR 2006-... (извлечения)* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.); Постановление Европейского Суда от 5 апреля 2007 г. по делу "Байсаева против Российской Федерации" (Baysayeva v. Russia), жалоба N 74237/01* (* Там же.); упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ахмадова и Садулаева против Российской Федерации"; и Постановление Европейского Суда от 5 июля 2007 г. по делу "Алихаджиева против Российской Федерации" (Alikhadzhiyeva v. Russia), жалоба N 68007/01* (* Там же.)), Европейский Суд полагает, что в условиях конфликта в Чеченской Республике задержание лица неустановленными лицами без последующего признания факта задержания может считаться угрожающим жизни. Отсутствие Мусы Ильясова, а также каких-либо сведений о нем в течение более чем шести лет подкрепляет это предположение.

99. Соответственно, Европейский Суд находит установленным, что 11 августа 2002 г. Муса Ильясов был задержан военнослужащими и что он должен считаться умершим после его непризнаваемого задержания.

(iii) Соблюдение государством статьи 2 Конвенции

100. Европейский Суд напоминает, что статья 2 Конвенции, гарантирующая право на жизнь и раскрывающая обстоятельства, при которых лишение жизни может быть оправданным, относится к числу наиболее фундаментальных положений Конвенции, не допускающих каких бы то ни было отступлений. С учетом значения защиты, предусмотренной статьей 2 Конвенции, Европейский Суд обязан подвергать лишение жизни наиболее тщательной проверке, принимая во внимание не только действия государственных служащих, но и все сопутствующие обстоятельства (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 27 сентября 1995 г. по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom), §§ 146-147, Series A, N 324; и Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции" (Avsar v. Turkey), жалоба N 25657/94, § 391, ECHR 2001-VII (извлечения)), § 391).

101. Европейский Суд уже установил, что Муса Ильясов должен считаться погибшим после его непризнанного задержания военнослужащими и что ответственность за их гибель может быть возложена на государство. Поскольку власти не представили какого-либо оправдания применению летальной силы представителями государства или иным образом не объяснили его смерть, следует установить, что ответственность за его предполагаемую гибель несет государство-ответчик.

102. Соответственно, Европейский Суд находит, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении Мусы Ильясова.

(b) Предполагаемая неадекватность расследования похищения

103. Европейский Суд напоминает, что обязательство по защите права на жизнь, предусмотренное статьей 2 Конвенции, во взаимосвязи с установленной статьей 1 Конвенции общей обязанностью государства "обеспечивать каждому, находящемуся под [его] юрисдикцией, права и свободы, определенные в... настоящей Конвенции", предполагает также существование некоторой формы официального расследования случая гибели лица в результате применения силы (см. Постановление Европейского Суда от 19 февраля 1998 г. по делу "Кая против Турции" (Kaya v. Turkey), § 86, Reports 1998-I). Существенная цель такого расследования заключается в обеспечении эффективного применения законодательства страны, защищающего право на жизнь, а в делах с участием государственных представителей или органов - в обеспечении их ответственности за гибель людей, имевшую место в ситуации, находящейся под их контролем. Такое расследование должно быть независимым, доступным для семьи потерпевшего, осуществляться с разумной гибкостью и быстротой, должно быть эффективным, то есть обеспечивать определение того, было ли применение силы в таких случаях оправданным и законным, и допускать достаточный элемент публичного контроля расследования или его результатов (см. Постановление Европейского Суда от 4 мая 2001 г. по делу "Хью Джордан против Соединенного Королевства" (Hugh Jordan v. United Kingdom), жалоба N 24746/94, §§ 105-109; и Решение Европейского Суда от 8 января 2002 г. по делу "Дуглас-Уильямс против Соединенного Королевства" (Douglas-Williams v. United Kingdom), жалоба N 56413/00).

104. Европейский Суд отмечает прежде всего, что большинство документов из уголовного дела не было представлено властями Российской Федерации. Следовательно, он должен оценить эффективность расследования на основе нескольких документов, представленных сторонами, и информации о ходе расследования, представленной властями Российской Федерации.

105. Обращаясь к фактам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что, как утверждают заявители, 12 августа 2002 г., то есть через день после похищения Мусы Ильясова, они жаловались на его похищение в районную прокуратуру. Власти Российской Федерации не оспаривали довода заявителей и не представили информацию о дате возбуждения уголовного дела N 59232. Отвечая на запросы заявителей, государственные органы указывали различные даты возбуждения уголовного дела N 59232, 19 сентября или 19 ноября 2002 г. (см. §§ 34 и 39 настоящего Постановления). Также представляется, что 5 сентября 2002 г. следствие допросило первую и второго заявителей и что в тот же день второй заявитель был признан потерпевшим. В отсутствие информации или доказательств о том, что какие-либо следственные действия совершались до 5 сентября 2002 г., Европейский Суд вынужден предположить, что власти совершили первые следственные действия в эту дату, то есть через три недели после того как они были уведомлены о похищении Мусы Ильясова. Эта существенная задержка, объяснения которой не были представлены, сама по себе оказывала влияние на расследование такого преступления, как похищение человека при угрожающих жизни обстоятельствах, поскольку безотлагательность действий имела решающее значение.

106. Власти Российской Федерации указывали, что следователи совершили ряд важных следственных действий. В частности, они осмотрели место преступления, совершили "подворный обход" на ул. Ленина, провели проверки в Шалинской городской больнице и некоторых других неустановленных медицинских центрах Шали и направили несколько запросов о предоставлении информации в различные государственные органы. Однако помимо простого перечисления этих действий, власти Российской Федерации даже не указали дат, в которые они предположительно совершались, не говоря о представлении подтверждающих документов. В отсутствие такой информации Европейский Суд не может оценить, совершались ли указанные следственные действия безотлагательно или совершались ли они вообще.

107. Даже если предположить, что вышеупомянутые действия действительно совершались, Европейский Суд не может не отметить, что ряд существенных следственных действий не были совершены. Наиболее знаменательно, что у Европейского Суда отсутствует информация о том, какие меры приняты для установления и допроса военнослужащих, дежуривших на блокпосту в Мескер-Юрте в ночь похищения Мусы Ильясова. Нет также сведений о том, что следствие делало попытки выявить транспортные средства, описанные заявителями, или установить их владельцев. Кроме того, хотя власти Российской Федерации неопределенно сослались на "подворный обход" по ул. Ленина, из представленной информации не следует, что следствие пыталось установить и допросить возможных свидетелей похищения Мусы Ильясова среди соседей заявителей, таких как A.

108. Европейский Суд также отмечает, что в то время как второй заявитель был признан потерпевшим, следственные органы отказались признать этот статус за первой заявительницей, несмотря на ее прямое требование об этом (см. § 53 настоящего Постановления). Также не имеется данных о том, что власти когда-либо рассматривали вопрос о признании третьей заявительницы потерпевшей по уголовному делу N 59232. В любом случае, из документов, представленных заявителями, следует, что они не были надлежащим образом уведомлены даже о важнейших решениях о приостановлении или возобновлении расследования. Соответственно, следствие не обеспечило требуемый уровень общественного контроля или защиту интересов ближайших родственников при разбирательстве (см. Постановление Большой Палаты по делу "Оур против Турции" (Ogur v. Turkey), N 21594/93, § 92, ECHR 1999-III).

109. Наконец, Европейский Суд отмечает, что расследование продолжалось свыше шести лет и приостанавливалось и возобновлялось несколько раз, что влекло длительные периоды бездействия со стороны следователей.

110. Что касается аспекта возражения властей Российской Федерации, который решено рассмотреть одновременно с существом жалобы, насколько он затрагивает факт продолжения национального расследования Европейский Суд отмечает, что расследование систематически приостанавливалось и возобновлялось и было омрачено необъяснимыми задержками, продолжалось свыше шести лет и не дало ощутимых результатов. Соответственно, Европейский Суд находит, что средство правовой защиты, на которое ссылаются власти Российской Федерации, было неэффективным при данных обстоятельствах, и отклоняет их возражение в этом отношении.

111. Власти Российской Федерации также указывали в контексте исчерпания внутренних средств правовой защиты, что заявители имели возможность обжаловать в суд решения следственных органов. В этой связи Европейский Суд отмечает, что заявители, не имевшие доступа к уголовному делу и не уведомленные надлежащим образом о ходе расследования, не могли эффективно оспаривать действия или бездействие следственных органов в суде. Кроме того, Европейский Суд подчеркивает в этом отношении, что в то время как приостановление или возобновление разбирательства сами по себе не свидетельствуют о неэффективности разбирательства, представляется, что в настоящем деле решения о приостановлении не принимались после совершения всех необходимых следственных действий; это влекло значительные периоды бездействия и связанные с этим необязательные задержки. Кроме того, в связи с истечением значительного срока после обжалуемых событий отдельные следственные действия, которые должны были быть совершены значительно раньше, такие как установление личности военнослужащих на блокпосту, утратили смысл. Таким образом, весьма сомнительно, что указанное средство правовой защиты имело какие-либо перспективы. Соответственно, Европейский Суд находит, что средство правовой защиты, указанное властями Российской Федерации, было неэффективным при обстоятельствах настоящего дела, и отклоняет их предварительное возражение, что касается неисчерпания заявителями внутренних средств правовой защиты в контексте уголовного расследования.

112. С учетом вышеизложенного Европейский Суд постановляет, что власти не провели эффективное уголовное расследование обстоятельств исчезновения Мусы Ильясова в нарушение статьи 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

113. Заявители, ссылаясь на статью 3 Конвенции, утверждали, что вследствие исчезновения их родственника и уклонения государства от его надлежащего расследования они претерпели нравственные страдания в нарушение статьи 3 Конвенции. Статья 3 Конвенции предусматривает:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Доводы сторон

114. Власти Российской Федерации указывали, что расследованием не установлено, что заявители претерпели обращение, противоречащее требованиям статьи 3 Конвенции.

115. Заявители поддержали свою жалобу.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

116. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

117. Европейский Суд отмечает, что вопрос о том, является ли член семьи "исчезнувшего лица" жертвой обращения, нарушающего статью 3 Конвенции, зависит от наличия особых факторов, придающих страданиям заявителя степень и характер, отличные от эмоционального расстройства, которое можно считать неизбежно присущим родственникам жертвы серьезного нарушения прав человека. Имеют значение такие элементы, как степень родственной связи, конкретные обстоятельства семейных отношений, степень участия члена семьи в случившемся, участие члена семьи в попытках получить информацию об исчезнувшем лице и то, как реагировали власти на запрос сведений об исчезнувшем лице. Кроме того, Европейский Суд подчеркивает, что суть подобных нарушений заключается не только в самом факте "исчезновения" члена семьи, но прежде всего в том, какова реакция и позиция властей в момент, когда данная ситуация доводится до их сведения. Именно в силу последнего обстоятельства родственник может утверждать, что сам является жертвой поведения властей (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции", § 358; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации", § 164).

118. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что первая и второй заявители - родители Мусы Ильясова, а третья заявительница - его гражданская жена. Заявители были свидетелями похищения их близкого родственника. Они не имели сведений о нем в течение более чем шести лет. На протяжении этого периода заявители обращались в различные органы с запросами о его судьбе. Несмотря на эти попытки, заявители не получили убедительного объяснения того, что с ним стало после его похищения. Выводы Европейского Суда по процессуальному аспекту статьи 2 Конвенции также имеют непосредственное значение в этой связи.

119. С учетом вышеизложенного Европейский Суд находит, что заявители претерпели страдание и разочарование вследствие исчезновения Мусы Ильясова и невозможности установления его судьбы. Способ рассмотрения их жалоб властями должен рассматриваться как составляющий бесчеловечное и унижающее достоинство обращение, противоречащее статье 3 Конвенции.

120. Европейский Суд, соответственно, заключает, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении заявителей.

V. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции

121. Заявители также утверждали, что Муса Ильясов был заключен под стражу в нарушение гарантий, содержащихся в статье 5 Конвенции, которая в соответствующей части устанавливает:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом...

с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным.

5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию".

A. Доводы сторон

122. По мнению властей Российской Федерации, расследование не добыло доказательств, подтверждающих, что Муса Ильясов был лишен свободы в нарушение гарантий статьи 5 Конвенции.

123. Заявители поддержали свою жалобу.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

124. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

125. Европейский Суд ранее отмечал фундаментальное значение гарантий, установленных статьей 5 Конвенции, для обеспечения в демократическом обществе прав на свободу от произвольного заключения. Он также указывал, что непризнанное заключение под стражу представляет собой полное отрицание этих гарантий и означает весьма серьезное нарушение статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 27 февраля 2001 г. по делу "Чичек против Турции" (Cicek v. Turkey), жалоба N 25704/94, § 164; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации", § 122).

126. Европейский Суд счел установленным, что Муса Ильясов был задержан военнослужащими 11 августа 2002 г. Его заключение под стражу не было признано, не зарегистрировано в каких-либо документах мест лишения свободы, и отсутствуют официальные данные о его последующем местонахождении или судьбе. Согласно практике Европейского Суда, этот факт сам по себе составляет серьезнейшее упущение, поскольку он позволяет ответственным за лишение свободы скрыть свою причастность к преступлению, скрыть следы и избежать обязанности отчитаться за судьбу задержанного. Кроме того, отсутствие документов о задержании, в которых указываются дата, время и место задержания, имя задержанного, а также основания его задержания и имя лица, которое его произвело, должно рассматриваться как не совместимое с самой целью статьи 5 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции", § 371).

127. Европейский Суд также полагает, что власти могли проявить больше внимания к необходимости проведения тщательного и безотлагательного расследования жалоб заявителей на то, что их родственник задержан и уведен при угрожающих жизни обстоятельствах. Однако выводы Европейского Суда, сделанные в контексте статьи 2 Конвенции, в частности, относительно ведения расследования, не оставляют сомнения в том, что власти не приняли своевременных и эффективных мер для того, чтобы гарантировать их от риска исчезновения.

128. С учетом вышеизложенного Европейский Суд находит, что Муса Ильясов подвергся непризнанному лишению свободы без каких-либо гарантий, содержащихся в статье 5 Конвенции. Это составляет особо серьезное нарушение права на свободу и безопасность, гарантированное статьей 5 Конвенции.

VI. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

129. Заявители жаловались на то, что они были лишены эффективных средств правовой защиты в отношении вышеупомянутых нарушений вопреки статье 13 Конвенции, которая устанавливает:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

A. Доводы сторон

130. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители располагали эффективными средствами правовой защиты, как того требует статья 13 Конвенции, и что власти не препятствовали им в их использовании.

131. Заявители поддержали свою жалобу.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

132. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

133. Европейский Суд напоминает, что статья 13 Конвенции гарантирует доступность на уровне страны средства правовой защиты, направленного на обеспечение предусмотренных Конвенцией прав и свобод, в какой бы форме они ни были закреплены в национальном правопорядке. Согласно устойчивой прецедентной практике Европейского Суда, статья 13 Конвенции требует наличия внутренних средств правовой защиты для рассмотрения по существу "доказуемой жалобы" в соответствии с Конвенцией и предоставления соответствующего возмещения, хотя государства-участники наделены определенной свободой усмотрения при определении способа реализации конвенционных обязательств, предусмотренных названной статьей. Однако наличие такого средства правовой защиты требуется только в отношении жалоб, которые могут рассматриваться в качестве "доказуемых" в конвенционной терминологии (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 25 июня 1997 г. по делу "Холфорд против Соединенного Королевства" (Halford v. United Kingdom), § 64, Reports 1997-III).

134. Что касается жалобы на отсутствие эффективного средства правовой защиты в отношении жалобы на нарушение статьи 2 Конвенции, Европейский Суд подчеркивает, что с учетом фундаментального значения права на защиту жизни статья 13 Конвенции требует в дополнение к выплате при необходимости компенсации тщательного и эффективного расследования, которое могло бы повлечь установление и наказание лиц, несущих ответственность за лишение жизни, включая эффективный доступ заявителя к процедуре расследования, ведущего к установлению и наказанию этих виновных лиц (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ангелова против Болгарии" (Anguelova v. Bulgaria), жалоба N 38361/97, §§ 161-162, ECHR 2002-IV; и Постановление Европейского Суда от 24 мая 2005 г. по делу "Сюхейла Айдын против Турции" (Suheyla Aydi n v. Turkey), жалоба N 25660/94, § 208). Европейский Суд напоминает также, что требования статьи 13 Конвенции шире, чем вытекающее из статьи 2 Конвенции обязательство государств-участников по проведению эффективного расследования (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации", § 183).

135. С учетом вышеизложенных выводов Европейского Суда, сделанных в контексте статьи 2 Конвенции, настоящая жалоба является очевидно "доказуемой" для целей статьи 13 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 27 апреля 1988 г. по делу "Бойл и Райс против Соединенного Королевства" (Boyle and Rice v. United Kingdom), Series A, N 131, § 52). Соответственно, заявители должны были иметь возможность использования эффективных и практических средств правовой защиты, способных обеспечить установление и наказание виновных и присуждение компенсации для целей статьи 13 Конвенции.

136. Отсюда следует, что если, как при обстоятельствах настоящего дела, расследование уголовного дела об исчезновении являлось неэффективным, что ставило под сомнение эффективность любого другого средства правовой защиты, которое могло существовать, включая гражданско-правовые средства правовой защиты, указанные властями Российской Федерации, государство не исполнило своих обязательств, вытекающих из статьи 13 Конвенции.

137. Соответственно, имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции.

138. Что касается нарушения статьи 3 Конвенции в связи с причиненными заявителям нравственными страданиями вследствие исчезновения их близких родственников, невозможности установить их судьбу и реакции властей на их жалобы, Европейский Суд отмечает, что им уже установлено нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции в отношении поведения властей, повлекшего страдания, которые претерпели заявители. Европейский Суд полагает, что при таких обстоятельствах обособленный вопрос в части статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции не возникает.

139. Что касается ссылки заявителей на статью 5 Конвенции, Европейский Суд напоминает, что в соответствии с его устойчивой прецедентной практикой более конкретные гарантии пунктов 4 и 5 статьи 5 Конвенции, являясь специальным законом по отношению к статье 13 Конвенции, поглощают ее требования. С учетом вышеизложенных выводов о нарушении статьи 5 Конвенции непризнанным задержанием Европейский Суд полагает, что при обстоятельствах настоящего дела обособленный вопрос в части статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 5 Конвенции не возникает.

VII. Применение статьи 41 Конвенции

140. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

1. Материальный ущерб

141. Третья заявительница утверждала, что она претерпела ущерб в отношении утраты дохода своего гражданского мужа после его задержания и исчезновения. Она требовала в общей сложности 600 128 рублей 30 копеек по данному основанию (приблизительно 17 360 евро). Первая и второй заявители не предъявляли требований в отношении компенсации материального ущерба.

142. Третья заявительница указывала, что Муса Ильясов в момент задержания являлся безработным и что в подобных делах исчисления должны осуществляться на основе прожиточного минимума, установленного законодательством. Ее расчеты были также основаны на актуарных таблицах Огдена, изданных в 2007 году актуарным департаментом правительства Соединенного Королевства, которые используются для оценки вреда здоровью и ущерба, причиненного гибелью людей ("таблицы Огдена"). Третья заявительница утверждала, что она находилась на иждивении мужа. Она подсчитала его доход с ежегодной 10-процентной поправкой на инфляцию, и утверждала, что она имеет право на 30% общей суммы.

143. Власти Российской Федерации утверждали, что требования третьей заявительницы необоснованны и что она не воспользовалась внутренними средствами правовой защиты для получения компенсации за утрату кормильца.

144. Европейский Суд напоминает о необходимости ясной причинной связи между ущербом, на который ссылается заявитель, и нарушением Конвенции, а также возможности, в соответствующих случаях, установления компенсации за утрату дохода. С учетом вышеизложенных выводов он находит, что имеется непосредственная причинная связь между нарушением статьи 2 Конвенции в отношении гражданского мужа третьей заявительницы и утраты ею финансовой поддержки, которую он мог ей оказать.

145. Учитывая доводы третьей заявительницы и тот факт, что Муса Ильясов не был трудоустроен во время своего задержания, Европейский Суд присуждает 2000 евро третьей заявительнице в отношении материального ущерба, а также любые налоги, обязанность уплаты которых может быть возложена на заявительницу в связи с этой суммой.

2. Моральный вред

146. Заявители требовали компенсацию в отношении морального вреда за страдания, которые они претерпели вследствие исчезновения их родственника, безразличия, проявленного властями по отношению к ним и уклонения последних от предоставления какой-либо информации о судьбе их близкого родственника. Первая и второй заявители требовали 40 000 евро совместно, в то время как третья заявительница требовала 40 000 евро по данному основанию.

147. Власти Российской Федерации оспаривали требования заявителей как чрезмерные.

148. Европейский Суд установил нарушение статей 2, 5 и 13 Конвенции в связи с непризнанным задержанием и исчезновением родственника заявителей. Сами заявители были признаны жертвами нарушения статьи 3 Конвенции. Европейский Суд, таким образом, признает, что заявители претерпели моральный вред, который не может быть компенсирован исключительно установлением нарушений. Он находит целесообразным присудить первой и второму заявителям совместно 20 000 евро и третьей заявительнице 15 000 евро в отношении морального вреда, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанные суммы.

B. Судебные расходы и издержки

149. Заявителей представлял фонд "Правовая инициатива по России". Им представлен подробный перечень расходов и издержек, включавший исследования и опросы в Ингушетии и г. Москве по ставке 50 евро в час и подготовку документов для Европейского Суда и национальных органов по ставке 50 евро в час для юристов фонда и 150 евро в час для старшего персонала фонда, а также административные расходы, расходы на перевод документов и услуги курьерской доставки. В общей сложности сумма судебных расходов и издержек на юридическое представительство заявителей оценивалась в 6 939 евро 01 цент.

150. Власти Российской Федерации указывали, что Европейский Суд может принять решение о возмещении расходов, только если они действительно были понесены и являлись необходимыми по размеру.

151. Европейский Суд должен прежде всего установить, были ли судебные расходы и издержки, указанные заявителями, действительно понесены и, во-вторых, являлись ли они необходимыми (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства", § 220).

152. Учитывая информацию и договоры о правовом представительстве, представленные заявителями, Европейский Суд находит, что эти ставки являются разумными и отражают расходы, действительно понесенные представителями заявителей.

153. По вопросу о необходимости судебных расходов и издержек, понесенных в связи с юридическим представительством, Европейский Суд принимает к сведению, что настоящее дело является достаточно сложным и требовало определенных затрат на исследования и подготовку. Однако он отмечает, что в деле имеется немного документальных доказательств в связи с отказом властей Российской Федерации представить большую часть материалов уголовного дела. Кроме того, с учетом применения в настоящем деле пункта 3 статьи 29 Конвенции, представители заявителей представили свои объяснения о приемлемости жалобы и по существу жалобы в одном комплекте документов. Европейский Суд, таким образом, сомневается в том, что дело требовало такого объема исследовательской работы, как утверждают представители заявителей.

154. С учетом разбивки требований, представленных заявителями, Европейский Суд присуждает им 5 200 евро, а также любой налог на добавленную стоимость, подлежащий начислению на указанную выше сумму, с тем чтобы компенсация была перечислена на банковский счет представителей в Нидерландах, указанный заявителями.

С. Процентная ставка при просрочке платежей

155. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) отклонил возражение властей Российской Федерации относительно права третьей заявительницы на обращение в Европейский Суд;

2) решил исследовать возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутренних уголовных средств правовой защиты при рассмотрении существа жалобы и отклонил его;

3) признал жалобу со ссылкой на статьи 2, 3, 5 и 13 Конвенции приемлемой;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении Мусы Ильясова;

5) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении уклонения от проведения эффективного расследования обстоятельств исчезновения Мусы Ильясова;

6) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении нравственных страданий заявителей;

7) постановил, что имело место нарушение статьи 5 Конвенции в отношении Мусы Ильясова;

8) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции;

9) постановил, что обособленные вопросы в части статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьями 3 и 5 Конвенции не возникают;

10) постановил,

(a) что власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу, в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции, выплатить заявителям следующие суммы:

(i) 2 000 евро (две тысячи евро) в отношении материального ущерба, причиненного третьей заявительнице, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму;

(ii) 20 000 евро (двадцать тысяч евро) в отношении морального вреда, причиненного первой и второму заявителям совместно, 15 000 евро (пятнадцать тысяч евро) третьей заявительнице, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму;

(iii) 5 200 евро (пять тысяч двести евро), а также любые налоги, обязанность уплаты которых может быть возложена на заявителей в связи с этой суммой, в отношении судебных расходов и издержек, которые должны быть перечислены на банковский счет представителей в Нидерландах;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

11) отклонил оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 1 октября 2009 г., в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Андре Вампаш Заместитель Секретаря Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда