Постановление Европейского Суда по правам человека от 1 апреля 2010 г. Дело "Муцолгова и другие (Mutsolgova and Others) против Российской Федерации" (жалоба N 2952/06) (Первая Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая Секция)

Дело "Муцолгова и другие (Mutsolgova and Others)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 2952/06)

Постановление Суда

Страсбург, 1 апреля 2010 г.

По делу "Муцолгова и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Нины Ваич,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Дина Шпильманна,

Сверре Эрика Йебенса, судей,

а также при участии Андре Вампаша, Заместителя Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 11 марта 2010 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 2952/06, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) пятью гражданами Российской Федерации, имена которых перечислены в § 5 настоящего Постановления (далее - заявители), 13 января 2006 г.

2. Интересы заявителей представляли юристы неправительственной организации Европейский центр защиты прав человека/ПЦ "Мемориал". Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. 7 мая 2008 г. Европейский Суд решил применить правило 41 Регламента Суда и рассмотреть жалобу в приоритетном порядке, а также коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

4. Власти Российской Федерации возражали против одновременного рассмотрения жалобы по вопросу приемлемости и по существу. Рассмотрев возражения властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил их.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявителями являются:

Захидат Муцолгова, 1946 года рождения;

Адам Муцолгов, 1943 года рождения;

Магомед Муцолгов, 1973 года рождения;

Аминат Бузуртанова, 1982 года рождения, и

Джаннат Муцолгова, родившаяся в августе 2003 г.

6. Заявители проживают в г. Карабулаке Республики Ингушетии. Первая и второй заявители являются родителями Башира Муцолгова 1975 года рождения. Третий заявитель является его братом. Четвертая и пятая заявительницы являются женой и дочерью Башира Муцолгова.

A. Задержание и исчезновение Башира Муцолгова

1. Версия заявителей

7. В период, относящийся к обстоятельствам дела, четвертая и пятая заявительницы совместно с Баширом Муцолговым проживали в г. Карабулаке, Ингушетия, по адресу: ул. Осканова, 83. Первая и второй заявители проживали в близлежащем доме, примерно в 50 м от него.

8. Заявители не являлись очевидцами похищения Башира Муцолгова, и последующая версия событий основана на свидетельских показаниях, собранных ими после его исчезновения, и на других документах, представленных ими в Европейский Суд.

9. Около 15.20 18 декабря 2003 г. Башир Муцолгов, который направлялся к своему дому от продовольственного магазина, встретил соседа, Х. Х. Мужчины беседовали у соседнего по отношению к дому Башира Муцолгова дома, когда подъехали белый автомобиль ВАЗ-2121 ("Нива") с затененными стеклами и темно-синий автомобиль ВАЗ-2106. Хотя регистрационные номера автомобилей были покрыты грязью, часть номера "Нивы" "26" поддавалась прочтению. От пяти до восьми лиц в масках в камуфляжной форме появились из автомобилей. Они были вооружены автоматами АК и говорили по-русски без акцента. Эти лица подбежали к Баширу Муцолгову и Х. Х. и ударили последнего по лицу так, что он упал на землю. Затем они принудили Башира Муцолгова сесть в белый автомобиль "Нива". Согласно показаниям В.Г. Башира Муцолгова пригнули к земле, а затем усадили в автомобиль "Нива". Х. Х. отметил в своих показаниях, что перед тем, как усадить Башира Муцолгова в автомобиль "Нива", его ударили прикладом по животу.

10. Соседка Башира Муцолгова Я. Х. услышала шум и выглянула в окно своего дома. Она увидела через улицу группу лиц, усаживающих Башира Муцолгова в белый автомобиль "Нива". После этого автомобили с Баширом Муцолговым двинулись по направлению к Карабулакскому отделу внутренних дел (далее - ГОВД) и местному отделу безопасности дорожного движения (далее - отдел ГАИ), расположенным примерно в 700-900 м от дома Башира Муцолгова.

11. Ряд иных местных жителей являлись свидетелями похищения Башира Муцолгова. В частности, до прибытия к дому Башира Муцолгова белый автомобиль "Нива" спровоцировал дорожно-транспортное происшествие с участием двух микроавтобусов, в которых находилось 25-30 пассажиров. Пассажиры микроавтобусов, а также их водители, включая В.Г., и толпа, собравшаяся на месте происшествия, наблюдали похищение Башира Муцолгова группой вооруженных людей в масках.

12. Один из местных жителей, M. Б., проезжал мимо дома заявителей, когда увидел группу вооруженных лиц, вталкивающих человека в белый автомобиль "Нива". Через несколько минут, проезжая мимо отдела ГАИ, он уведомил дежурного сотрудника Ч. о происшествии и сообщил, что два автомобиля, белая "Нива" и синий ВАЗ с похищенным человеком, направляются за ним по той же дороге. Ч. остановил два автомобиля. Человек славянской внешности в возрасте от 35 до 40 лет вышел из белого автомобиля "Нива". Он говорил по-русски без акцента и предъявил специальный пропуск Регионального оперативного штаба Федеральной службы безопасности, запрещающий любой обыск владельца пропуска и его транспортного средства. Человек представился в качестве сотрудника ФСБ и приказал Ч. пропустить два автомобиля. Ч. узнал в нем человека, который представлялся в качестве сотрудника ФСБ во время расследования взрыва в Карабулаке и который участвовал в расследовании совместно с другими сотрудниками ФСБ. Проверив пропуск, Ч. пропустил два автомобиля. От отдела ГАИ два автомобиля выехали на шоссе Баку-Ростов и направились в сторону г. Магас, Ингушетия.

13. Заявители не имели сведений относительно Башира Муцолгова с 18 декабря 2003 г.

14. Вышеизложенное описание событий 18 декабря 2003 г. основано, в частности, на формуляре жалобы заявителей от 13 января 2006 г., письменных показаниях В.Г. и M.Б. от 22 сентября 2005 г., письменных показаниях Я.Х. и Х. Х. от 22 сентября 2005 г. письменном показании третьего заявителя от 14 октября 2005 г. письменных показаниях первой и второго заявителей от 6 декабря 2005 г. и рукописном плане помещений на ул. Осканова в Карабулаке с подробным указанием предметов и лиц в момент похищения и направлении, избранном похитителями.

15. В своих показаниях первая - третий заявители указывают время похищения Башира Муцолгова как приблизительно 15.30; согласно показаниям Х. Х. и Я. Х. это случилось "около 15.00". Согласно всем показаниям свидетелей и показаниям заявителей, представленным в Европейский Суд, всего было от пяти до восьми похитителей, которые прибыли на белой "Ниве" и синем ВАЗ; Башира Муцолгова посадили в белый автомобиль "Нива".

2. Версия властей Российской Федерации

16. Власти Российской Федерации утверждали, что 18 декабря 2003 г., около 16.20, группа неустановленных вооруженных лиц в камуфляжной форме принудила Башира Муцолгова сесть в белый автомобиль "Нива" близ дома N 83 по ул. Осканова в Карабулаке и отвезла его в неизвестном направлении.

B. Поиски Башира Муцолгова заявителями и расследование

1. Версия заявителей

(a) Поиски Башира Муцолгова заявителями

17. Сразу после похищения Башира Муцолгова, около 16.00 18 декабря 2003 г., Я. Х. поставила первую, второго и третьего заявителей в известность о похищении их родственника. Около 16.20 заявители подали жалобы на похищение Башира Муцолгова в ряд местных правоохранительных органов, включая ГОВД. Власти отрицали причастность к задержанию родственника заявителей.

18. 24 или 25 декабря 2003 г. автомобиль третьего заявителя был остановлен серым автомобилем ВАЗ-21099 с затененными стеклами и без номеров. Из автомобиля вышли два человека в камуфляжной форме, тогда как водитель остался в нем. Один из них в возрасте от 30 до 35 лет и славянской внешности подошел к третьему заявителю и представился сотрудником ФСБ, но отказался назвать свое имя. Он носил пистолет Макарова - обычное оружие представителей российских "силовых структур". Он сообщил третьему заявителю, что может предоставить ему информацию о месте нахождения Башира Муцолгова в обмен на 300 долларов США. Сотрудник подробно описал одежду, которую носил Башир Муцолгов в день своего похищения.

19. Получив деньги, сотрудник сообщил заявителю, что его брат похищен группой сотрудников Управления ФСБ по Ингушетии, Управления ФСБ по Чечне и Регионального Управления ФСБ по Северному Кавказу. Сотрудник сообщил заявителю, что после похищения Башир Муцолгов был доставлен в Управление ФСБ по Ингушетии в Магасе и содержался в подвале. На следующий день, по-видимому, 19 декабря 2003 г., Башир Муцолгов был предположительно увезен на двух серых автомобилях УАЗ ("таблетка") в поселок Ханкала Чеченской Республике, где находится главная база российских вооруженных сил. Как утверждал сотрудник, находясь под стражей, Башир Муцолгов подвергался побоям и пыткам с целью понуждения его к признанию в неуказанном преступлении, которого он не совершал.

20. В неустановленную дату в конце декабря 2003 г. третий заявитель встретил знакомого, который шел с молодым человеком в камуфляжной форме, несшим пистолет. Последний говорил по-ингушски и представился в качестве сотрудника Управления ФСБ в Магасе. В обмен на 200 долларов США он обещал представить дополнительные сведения о Башире Муцолгове. На следующий день заявитель встретился с ним вновь. Как утверждал сотрудник, 18 декабря 2003 г. человек, похожий по описанию на Башира Муцолгова, был доставлен в Управление ФСБ в Магасе и введен в здание через боковой ход.

21. В середине ноября 2004 г. при возвращении из родительского дома к третьему заявителю предположительно подошел молодой человек в камуфляжной форме и черной вязаной шапке, который назвал третьего заявителя по имени. Он говорил по-русски без акцента. Человек назвался сотрудником ФСБ и предъявил третьему заявителю темно-красное или коричневое удостоверение с ламинированной фотографией. Третий заявитель не мог прочитать фамилию человека на удостоверении, поскольку было темно, и последний закрывал ее пальцами. Показав удостоверение, человек сообщил третьему заявителю, что он не собирается называть себя, поскольку "если (третий заявитель) попадет в руки ФСБ, он расскажет им все". Пока человек говорил, третий заявитель заметил два серых автомобиля ВАЗ и белый автомобиль ВАЗ на противоположной стороне улицы. Человек предложил сообщить третьему заявителю имя одного из похитителей Башира Муцолгова в обмен на 5 000 долларов США. Третий заявитель просил его назвать имя сотрудника, который показал Ч. специальный пропуск в отделе ГАИ, полагая, что Ч. сможет опознать этого сотрудника на последующей очной ставке. Человек согласился, и третий заявитель передал ему 2 000 долларов США и фотографию Башира Муцолгова с номером мобильного телефона третьего заявителя на обороте. Оставшаяся часть суммы подлежала уплате после получения сведений.

22. 18 декабря 2004 г. третий заявитель предположительно принял звонок на свой мобильный телефон. Человек, который не представился, сообщил ему, что лицо, которое похитило Башира Муцолгова и предъявило специальный пропуск в отделе ГАИ, являлось Л.Т., сотрудником Управления ФСБ по Костромской области. Примерно через два месяца неустановленное лицо посетило третьего заявителя ночью с целью получения оставшихся 3 000 долларов США и предположительно сообщило третьему заявителю, что Л.Т. служит в ФСБ и имеет звание подполковника.

23. В своих поисках Башира Муцолгова заявители также обращались, лично и в письменной форме, к Президенту России, депутатам Государственной Думы, специальному представителю Президента Российской Федерации по обеспечению прав и свобод человека и гражданина в Республике Ингушетии, в администрацию Республики Ингушетия и управления внутренних дел и прокуратуры различного уровня, подробно описывая обстоятельства похищения их родственника и ходатайствуя о содействии в установлении его места нахождения. Заявители сохранили копии ряда таких писем и представили их в Европейский Суд.

(b) Официальное расследование исчезновения Башира Муцолгова

24. По жалобе заявителей на похищение Башира Муцолгова около 18.00 18 декабря 2003 г. два сотрудника правоохранительных органов прибыли в дом заявителей. Они представились начальником местного отдела по борьбе с организованной преступностью (РУБОП) и сотрудником отдела внутренних дел. Сотрудники допросили неустановленное число свидетелей похищения Башира Муцолгова.

25. Согласно показаниям третьего заявителя в тот же день он направился в Карабулакскую городскую прокуратуру (далее - городская прокуратура), чтобы подать письменное заявление о похищении его брата. Он был принят следователем O., который отказался принять его жалобу и вначале позвонил в присутствии третьего заявителя в Управление ФСБ по Ингушетии и спросил, проводили ли его сотрудники специальные операции в Карабулаке? Затем O. предположительно спросил своего собеседника, может ли он принять жалобу третьего заявителя на похищение его брата? Затем O. сообщил третьему заявителю, что, как разъяснил его собеседник, Управление ФСБ по Ингушетии не проводило специальных операций или задержаний в Карабулаке, и что ему разрешено принять жалобу третьего заявителя.

26. 19 декабря 2003 г. Прокуратура Республики Ингушетия (далее - республиканская прокуратура) направила жалобу третьего заявителя на похищение Башира Муцолгова для рассмотрения в городскую прокуратуру.

27. 26 декабря 2003 г. городская прокуратура возбудила уголовное дело о похищении Башира Муцолгова в соответствии с частью 2 статьи 126 Уголовного кодекса (похищение человека при отягчающих вину обстоятельствах). Уголовному делу был присвоен номер 23520016 (в представленных документах также упоминается номер 2352016).

28. Письмом от 26 декабря 2003 г. городская прокуратура уведомила третьего заявителя о том, что начато следствие по уголовному делу о похищении Башира Муцолгова. В постановлении, в частности, указывалось, что около 16.20 18 декабря 2003 г. неустановленные лица в камуфляжной форме, которые прибыли в автомобиле "Нива" и в автомобиле ВАЗ-2106, посадили Башира Муцолгова в один из автомобилей близ дома 83 по ул. Осканова и отвезли его в неизвестном направлении. Письмом от той же даты, адресованным третьему заявителю, последнему, а также "иным родственникам" Башира Муцолгова предлагалось явиться в городскую прокуратуру для допроса и последующего признания потерпевшими по данному уголовному делу.

29. 26 декабря 2003 г. второй заявитель жаловался в военную прокуратуру воинской части N 04062 на то, что его сын был похищен вооруженными лицами в камуфляжной форме на нескольких автомобилях. Он подчеркивал, что когда похитители были остановлены в отделе ГАИ, один из них предъявил специальный пропуск, обеспечивавший проезд транспортных средств без права их проверки. Второй заявитель также указывал, что он смог узнать, что Башир Муцолгов был похищен сотрудниками Управления ФСБ по Ингушетии, Управления ФСБ по Чечне и Регионального Управления ФСБ по Северному Кавказу; что он был доставлен в Управление ФСБ по Ингушетии в Магасе и помещен в подвал; что на следующий день его сын перевезен в поселок Ханкала в Чеченской Республике, где он содержался и содержится до сих пор. Согласно показаниям второго заявителя эти сведения были предоставлены сотрудниками вышеупомянутых органов ФСБ, которые просили не раскрывать их имена; они также сообщили второму заявителю, что Башир Муцолгов подвергался побоям и пыткам и давлению с целью понуждения его к признанию в неуказанном преступлении. Второй заявитель подчеркнул, что он и первая заявительница страдают, потому что не имеют сведений о судьбе их сына и не имеют сведений о том, что предпринимают следственные органы.

30. 30 декабря 2003 г. третий заявитель был признан потерпевшим по уголовному делу N 23520016.

31. 22 января 2004 г. Управление ФСБ по Ингушетии уведомило военную прокуратуру воинской части N 04062 о том, что они не задерживали Башира Муцолгова и не имеют сведений о его месте нахождения.

32. 22 января 2004 г. следователи по уголовному делу подготовили справку о ходе расследования. В документе, в частности, содержится подробное описание обстоятельств похищения Башира Муцолгова и утверждается, что он не совершил никаких преступлений и не был внесен в список разыскиваемых властями лиц. Согласно документу следствие допросило ряд свидетелей похищения, включая сотрудника Ч. и M. Б. В соответствующей части документа указывалось следующее:

"...В своих объяснениях от 20 декабря 2003 г. сотрудник ГОВД Ч. утверждал, что 18 декабря 2003 г., когда он находился на дежурстве на посту ГАИ Курск-I... между 16.00 и 17.00, к нему приблизился знакомый M.Б., который сообщил ему, что... за ним следуют зеленый автомобиль ВАЗ-2106 и белый автомобиль "Нива"; он видел, что в один из этих автомобилей насильно посадили человека - эти автомобили ехали вплотную за M.Б.

Ч. приказал двум автомобилям остановиться. Автомобиль "Нива" находился впереди, и за ним следовал автомобиль ВАЗ-2106; ни один из них не имел регистрационных номеров. Водитель автомобиля "Нива" вышел и предъявил [Ч.] специальный пропуск, освобождающий транспортные средства и находящихся в них лиц от проверки. Ч. узнал в водителе сотрудника Управления ФСБ по Ингушетии, которого он видел ранее в связи с различными происшествиями, в последний раз на месте преступления по адресу: ул. Чкалова, 6, где вследствие взрыва сотруднику ГОВД T. оторвало руку. Ч. не знал фамилии сотрудника ФСБ, но мог бы опознать его в любое время. Ч. описал приметы [этого сотрудника].

На допросе 21 января 2004 г. Ч. дал аналогичные показания.

Свидетель M.Б. в своих объяснениях и на допросе 21 января 2004 г. утверждал, что 18 декабря 2003 г., около 16.20, когда он проезжал по центру Карабулака, ...четыре вооруженных лица выступили на дорогу и блокировали движение. В то же время их пособники принудили молодого человека, который ранее находился в автомобиле ВАЗ-2106, пересесть в белую "Ниву" и увезли его; M.Б. уведомил об этом отдел ГАИ, расположенный близ ГОВД. Дежурный сотрудник остановил транспортные средства без номерных знаков, проверил документы и разрешил им продолжать движение. В ответ на вопрос M.Б. о том, почему он разрешил им уехать, сотрудник ответил, что он знает одного из них как сотрудника ФСБ. Из объяснений [Ч.] M.Б. понял, что сотрудники ФСБ не похитили, но задержали Башира Муцолгова. M.Б. не смог бы опознать этих людей, поскольку они носили маски...

Согласно справке, выданной начальником ГОВД 29 декабря 2003 г., 18 декабря 2003 г. Башир Муцолгов, 1975 года рождения, был увезен в неизвестном направлении сотрудниками силовых структур...".

33. В письме от 26 января 2004 г. военная прокуратура воинской части N 04062 уведомила второго заявителя о том, что сотрудники Управлений ФСБ по Ингушетии и Чечне не участвовали в похищении Башира Муцолгова. Согласно письму военная прокуратура Объединенной группировки войск (военная прокуратура ОГВ) направила запрос о содействии в розыске Башира Муцолгова в Региональный оперативный штаб ФСБ.

34. 25 февраля 2004 г. республиканская прокуратура уведомила второго заявителя о том, что ею рассмотрено дело о похищении Башира Муцолгова и даны поручения следствию, направленные на установление личности причастных к похищению. Согласно письму власти проверяли версию о возможной причастности сотрудников ФСБ к похищению и содержанию под стражей в Ханкале.

35. 12 апреля 2004 г. второй заявитель жаловался на похищение Башира Муцолгова директору ФСБ Российской Федерации и генеральному прокурору. Он подробно описал обстоятельства похищения его сына вооруженными лицами в камуфляжной форме на нескольких транспортных средствах и подчеркнул, что, когда похитители были остановлены в отделе ГАИ, один из них предъявил специальный пропуск, освобождавший транспортные средства от проверок. Второй заявитель также указывал, что ему удалось узнать, что его сын был похищен сотрудниками Управления ФСБ по Ингушетии, Управления ФСБ по Чечне и Регионального Управления ФСБ по Северному Кавказу; что его отвезли в здание Управления ФСБ по Ингушетии в Магасе и поместили в подвале; что на следующий день его сын был перевезен в поселок Ханкала в Чечне, где он содержится до сих пор. Согласно показаниям второго заявителя эти сведения были предоставлены ему сотрудниками вышеупомянутых органов ФСБ, которые просили не раскрывать их имен; они также сообщили второму заявителю, что Башир Муцолгов подвергся побоям и пыткам с целью понуждения его к признанию в неуказанном преступлении. Наконец, он подчеркивал, что он и первая заявительница претерпели колоссальные страдания, потому что не имеют сведений о судьбе их сына и не имеют сведений о том, какие меры принимают следственные органы для его розыска или установления преступников.

36. Письмом от 11 мая 2004 г. республиканская прокуратура уведомила второго заявителя, что его жалоба на похищение Башира Муцолгова направлена в городскую прокуратуру для рассмотрения.

37. Письмом от 20 мая 2004 г. городская прокуратура уведомила второго заявителя о том, что ею возбуждено уголовное дело о похищении его сына; что они проверяют сведения, представленные вторым заявителем на предварительном следствии, и что ему будут предоставлены необходимые сведения в установленном порядке.

38. 26 мая 2004 г. республиканская прокуратура направила второму заявителю письмо о том, что городская прокуратура возбудила уголовное дело о похищении его сына, и что принимаются оперативно-розыскные меры. В письме указывалось, что расследование уголовного дела находится под контролем республиканской прокуратуры.

39. Постановлением от 26 июня 2004 г. городская прокуратура приостановила предварительное следствие по уголовному делу N 23520016 в связи с неустановлением лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых, и места нахождения Башира Муцолгова; оперативно-розыскные меры, направленные на установление виновных, продолжаются.

40. Письмом от 1 августа 2004 г. третий заявитель просил городскую прокуратуру предоставить ему сведения о состоянии и результатах расследования похищения его брата.

41. 3 ноября 2004 г. третий заявитель обратился с письмом в городскую прокуратуру с просьбой предоставить ему подробные сведения о следствии по делу N 23520016 и ознакомить его с материалами дела.

42. Постановлением от 5 ноября 2004 г. городская прокуратура отклонила его просьбу, указав, что третий заявитель сможет получить подробные сведения о следствии и ознакомиться с материалами дела только после окончания следствия. В письме от той же даты городская прокуратура уведомила третьего заявителя об этом и предоставила копии процессуальных решений, принятых ею: постановление о возбуждении уголовного дела, постановление о признании третьего заявителя потерпевшим и постановление о приостановлении следствия.

43. 11 ноября 2004 г. третий заявитель просил городскую прокуратуру возобновить следствие по делу N 23520016 и провести дополнительные следственные действия. В частности, он просил власти составить фоторобот одного из похитителей на основании показаний сотрудника Ч. и провести процедуру опознания.

44. Постановлением от 12 ноября 2004 г. городская прокуратура удовлетворила ходатайство третьего заявителя о составлении фоторобота. В постановлении также указывалось, что третий заявитель будет уведомлен об этом. Неясно, были ли совершены властями требуемые следственные действия.

45. 12 ноября 2004 г. республиканская прокуратура уведомила третьего заявителя о том, что следствие по уголовному делу N 23520016 было возобновлено в неустановленную дату.

46. 18 декабря 2004 г. третий заявитель обратился с письмом в городскую прокуратуру, сообщив, что в этот день неустановленный мужчина сообщил ему по телефону, что одним из похитителей Башира Муцолгова являлся Л.Т., сотрудник Управления ФСБ по Костромской области. В связи с этой информацией третий заявитель просил власти совершить следственные действия по уголовному делу N 23520016: установить, действительно ли Л.Т. являлся сотрудником Управления ФСБ по Костромской области; установить, находился ли он в Ингушетии 18 декабря 2003 г.; предоставить его фотографию для опознания сотрудником Ч. и провести очную ставку между сотрудником Ч. и сотрудником Л.Т. Наконец, третий заявитель просил уведомить его о результатах.

47. Постановлением от 20 декабря 2004 г. городская прокуратура удовлетворила ходатайство третьего заявителя. В ту же дату третий заявитель был уведомлен об этом. Неясно, совершили ли следственные органы какие-либо действия из перечисленных.

48. 20 декабря 2004 г. городская прокуратура уведомила третьего заявителя о том, что следствие по уголовному делу N 23520016 возобновлено в неустановленную дату.

49. 10 августа 2005 г. третий заявитель обратился с письмом в городскую прокуратуру с просьбой об ознакомлении его с материалами уголовного дела N 23520016 и разрешении снять с них копии.

50. 13 августа 2005 г. городская прокуратура уведомила третьего заявителя о том, что его требование об ознакомлении с материалам дела отклонено и что заявитель сможет ознакомиться с ними только после окончания следствия.

51. По-видимому, расследование похищения Башира Муцолгова еще продолжается.

2. Информация, представленная властями Российской Федерации

52. 26 декабря 2003 г. городская прокуратура возбудила уголовное дело о похищении Башира Муцолгова в соответствии с частью 2 статьи 126 Уголовного кодекса. Уголовному делу был присвоен номер 23520016.

53. 30 декабря 2003 г. третий заявитель был признан потерпевшим по уголовному делу N 23520016.

(a) Показания третьего заявителя

54. Будучи допрошен в качестве потерпевшего 30 декабря 2003 г., третий заявитель утверждал, что 18 декабря 2003 г., около 15.00, неустановленные лица в масках похитили и увезли его брата, Башира Муцолгова. Согласно показаниям очевидцев похищения примерно пять неустановленных лиц прибыли на двух голубых автомобилях ВАЗ-2106 без регистрационных знаков и на белом автомобиле "Нива", регистрационные знаки которого были замазаны грязью, но цифры "26" на них просматривались.

55. На дополнительном допросе в качестве потерпевшего третий заявитель пояснил, что 18 декабря 2004 г., около 10.00, неизвестное ему лицо позвонило ему по мобильному телефону и сообщило, что одним из похитителей брата третьего заявителя являлся Л.Т., сотрудник Управления ФСБ по Костромской области или по городу Костроме.

(b) Показания Я.Х.

56. Как утверждают власти Российской Федерации, Я.Х., допрошенная в неустановленную дату, указала, что около 15.50 18 декабря 2003 г. она находилась в своем доме по адресу: Карабулак, ул. Осканова, 82. Выглянув в окно, она увидела несколько неустановленных вооруженных лиц в масках и камуфляжной форме, сажавших Башира Муцолгова в автомобиль "Нива" и позднее отъехавших в направлении Орджоникидзевской. Я.Х. не могла бы опознать этих лиц.

(c) Показания M.Б.

57. M.Б., допрошенный в качестве свидетеля в неустановленную дату, утверждал, что около 16.20 18 декабря 2003 г. он проезжал по ул. Осканова. Когда он миновал кафе "Ташкент", он увидел, как четыре вооруженных лица выступили на дорогу и блокировали движение. Иные неустановленные лица посадили молодого человека в белый автомобиль "Нива" и увезли его в сторону Орджоникидзевской; автомобиль ВАЗ-2106 последовал за "Нивой". Когда два автомобиля повернули на ул. Рюмакова, сообщил дежурному сотруднику в отделе ГАИ "Курск-I", что он видел. Сотрудник милиции проверил документы водителей и пассажиров транспортных средств и разрешил им продолжать движение. В ответ на вопрос M. Б. о том, почему их не задержали, сотрудник ответил, что в одном из этих транспортных средств находился сотрудник Управления ФСБ по Ингушетии.

(d) Показания сотрудника Ч.

58. Как утверждают власти Российской Федерации, сотрудник Ч., допрошенный в качестве свидетеля в неустановленную дату, показал, что 18 декабря 2003 г. он находился на дежурстве в отделе ГАИ в Карабулаке. M.Б. обратился к нему, сообщив, что вооруженные лица, управляющие двумя автомобилями без регистрационных знаков, задержали Башира Муцолгова и везут его по направлению к отделу ГАИ. Когда Ч. остановил эти транспортные средства, водитель "Нивы" предъявил специальный пропуск, позволяющий беспрепятственный проезд этого транспортного средства. Ч. не обратил внимания на фамилию, указанную на пропуске, поскольку водитель являлся сотрудником Управления ФСБ по Ингушетии, которого Ч. ранее встречал, в последний раз 30 сентября 2003 г. на месте преступления по адресу: Карабулак, ул. Чкалова, 6.

59. На дополнительном допросе в качестве свидетеля Ч. подтвердил свои прежние показания, но утверждал, что вследствие истечения длительного срока после похищения Башира Муцолгова он не может опознать сотрудника ФСБ, который предъявил ему специальный пропуск.

(e) Показания сотрудников отдела ГАИ

60. Как утверждали власти Российской Федерации, сотрудники Л., Б., Ки., T., O. и Kа. отдела ГАИ, допрошенные в качестве свидетелей, дали показания, аналогичные тем, что дал сотрудник Ч.

(f) Показания Л.Т.

61. Как утверждали власти Российской Федерации, Л.Т., допрошенный в качестве свидетеля в неустановленную дату, указал, что в качестве старшего сотрудника Управления ФСБ по Костромской области он находился в Ингушетии с 15 июля по 1 ноября 2003 года. 18 декабря 2003 г. он находился на постоянном месте службы в Костромской области.

(g) Дополнительные следственные действия

62. Власти Российской Федерации также утверждали, что неуказанные органы запросили в Управлении ФСБ по Ингушетии информацию в связи с показаниями сотрудника Ч. Из их ответа следует, что сотрудники этого органы не присутствовали на месте преступления по адресу: Карабулак, ул. Чкалова, 6.

63. С целью установления места нахождения Башира Муцолгова и получения информации о его задержании или преследовании следствие направило поручения различным органам, включая неуказанных прокуроров Республики Ингушетии, начальников управлений ФСБ на Северном Кавказе и военную прокуратуру ОГВ. Согласно ответам этих государственных органов он не подвергался задержанию или уголовному преследованию, и его место нахождения неизвестно.

64. Из ответов ГОВД и изоляторов Аргунского, Ножай-Юртовского, Урус-Мартановского, Курчалойского, Итум-Калинского, Шаройского, Ленинского, Шатойского, Октябрьского, Гудермесского и Грозненского районов, а также ряда изоляторов Республики Северной Осетии - Алании следует, что Башир Муцолгов не содержался в этих изоляторах.

65. Следствие по делу о похищении Башира Муцолгова неоднократно приостанавливалось в связи с неустановлением лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых, и впоследствии возобновлялось с целью проверки новой информации. Оно не добыло доказательств того, что Башир Муцолгов был похищен должностными лицами государства или что он скончался. Следствие по делу N 23520016 продолжается.

66. Несмотря на требования Европейского Суда, власти Российской Федерации отказались представить копии каких-либо документов из уголовного дела N 23520016. Они утверждали, что следствие продолжается, и что раскрытие документов противоречило бы статье 161 Уголовно-процессуального кодекса и "нарушило бы права других участников уголовного процесса". Власти Российской Федерации также не указали точных дат или не привели дополнительные подробности допросов свидетелей и иных следственных действий, на которые они ссылались в своих объяснениях Европейскому Суду.

C. Разбирательство против должностных лиц правоохранительных органов

67. 14 марта 2005 г. третий заявитель подал жалобу в Карабулакский городской суд (далее - городской суд) на то, что расследование по уголовному делу N 23520016 являлось неэффективным. Он указывал, в частности, что районная прокуратура неоправданно долго не возбуждала уголовное дело; что основной свидетель, сотрудник Ч., был допрошен только через месяц после начала расследования, и что районная прокуратура не совершила своевременно самых основных следственных действий. В частности, она не допросила некоторых свидетелей и не составила фоторобот похитителя, предъявившего специальный пропуск в отделе ГАИ. Несмотря на информацию относительно Л.Т., следствие не проверило ее в соответствующих управлениях ФСБ. В целом третий заявитель жаловался на то, что он был вынужден выпрашивать каждое следственное действие, и что следственные органы совершали их только после многочисленных ходатайств, что подтверждается его объемной перепиской с городской прокуратурой. Наконец, третий заявитель подчеркивал, что многочисленные недостатки следствия сделали невозможным раскрытие похищения его брата, установление и наказание лиц, несущих за него ответственность, и что виновные имели возможность скрыть следы своего преступления навсегда. Он также отмечал, что эти недостатки нарушали Европейскую конвенцию о защите прав человека.

68. Решением от 26 мая 2005 г. городской суд отклонил жалобу третьего заявителя как необоснованную. Европейский Суд установил, что, получив жалобу третьего заявителя на похищение Башира Муцолгова 19 декабря 2003 г., городская прокуратура в тот же день направила запрос в Управление ФСБ по Ингушетии для установления того, задерживали ли они брата заявителя. Ответ на запрос был получен 26 декабря 2003 г., и в тот же день городская прокуратура возбудила уголовное дело по факту похищения. Городская прокуратура не могла возбудить уголовное дело ранее, поскольку должна была прежде всего удостовериться в том, что Башир Муцолгов не подвергся законному задержанию.

69. В отношении остальных доводов третьего заявителя городской суд указал следующее:

"...Что касается довода о несвоевременном допросе сотрудника Ч., который видел одного из похитителей, необходимо отметить следующее.

Как следует из материалов, представленных суду, ...[26 декабря 2003 г.] начальнику ГОВД было предложено осуществить оперативно-розыскные меры, направленные на освобождение Башира Муцолгова и установление его похитителей. Аналогичные запросы были направлены в [различные отделы внутренних дел] Республики Ингушетия. В тот же день прокурору ОГВ и прокурорам РСОА* (* Скорее всего, за аббревиатурой NOAR, использованной в оригинале, скрывается Республика Северная Осетия - Алания. Ранее об обращении к прокурору этого субъекта федерации в тексте настоящего Постановления не сообщалось. В § 64 упоминалось только наведение справок в изоляторах данной республики (прим. переводчика).) и Чеченской Республики были направлены поручения о проверке того, несут ли ответственность за задержание Башира Муцолгова какие-либо правоохранительные органы. Такие запросы неоднократно направлялись в эти органы в январе 2004 г. ...Эти запросы не могли дать немедленного результата. До допроса свидетелей необходимо установить их. Уже в январе 2004 г. заместитель прокурора Республики Ингушетии дал письменное поручение о допросе свидетеля Ч. Это указание было выполнено полностью и в установленные сроки...

...Заявитель также указывает, что, несмотря на информацию о причастности Л.Т. к преступлению, следствие уклонилось от ее проверки. Однако из объяснений прокурора следует, что проверкой, проведенной прокуратурой, установлено, что Л.Т. не был причастен к похищению Башира Муцолгова.

Приостановление следствия ввиду неустановления лиц, совершивших похищение Башира Муцолгова, соответствует требованиям статьи 208 УПК".

70. Третий заявитель обжаловал это решение, указав, что вывод городского суда относительно быстрого возбуждения уголовного дела является абсурдным. В частности, если следовать этому выводу, следственные органы были бы вправе не возбуждать уголовное дело в течение многих месяцев, если орган, в который направлен запрос информации, не ответит в надлежащий срок. Он также оспорил вывод суда о том, что следствие совершило все необходимые действия в срок. В частности, он подчеркивал, что следствие не организовало очной ставки сотрудника Ч. и сотрудника Л.Т., хотя первый прямо указывал, что видел Л.Т. на месте взрыва, где Л.Т. исполнял обязанности в составе группы сотрудников ФСБ, и отметил его принадлежность к ФСБ. Наконец, третий заявитель подчеркивал, что фоторобот похитителя, которого видел сотрудник Ч., был составлен только через год после возбуждения уголовного дела и после неоднократных требований заявителя.

71. 5 июля 2005 г. Верховный суд Республики Ингушетия отклонил жалобу третьего заявителя, установив, что следственные органы приняли все необходимые меры для розыска пропавшего человека и лиц, причастных к его похищению.

II. Применимое национальное законодательство

72. Краткий обзор применимого национального законодательства содержится в Постановлении Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу "Ахмадова и Садулаева против Российской Федерации" (Akhmadova и Sadulayeva v. Russia), жалоба N 40464/02, §§ 67-69* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2006.).

Право

I. Возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутренних средств правовой защиты

A. Доводы сторон

73. Власти Российской Федерации утверждали, что жалоба должна быть признана неприемлемой в связи с неисчерпанием внутренних средств правовой защиты. Они указывали, что расследование исчезновения Башира Муцолгова еще не закончено. Они также утверждали, что заявители, не признанные потерпевшими по данному делу, не лишены права потребовать такого признания и обжаловать отказ. Будучи признаны потерпевшими от преступления, заявители могли бы, - а третий заявитель мог - потребовать от следственного органа устно или в письменной форме проведения конкретных следственных действий. Кроме того, все заявители могли обжаловать в суд любые действия или бездействие следственных или иных правоохранительных органов. Власти Российской Федерации также подчеркнули, что заявители не требовали компенсации морального вреда в соответствии со статьями 1069-1070 Гражданского кодекса.

74. Заявители оспаривали это возражение. Они указали, что уголовное расследование оказалось неэффективным, и что, подав жалобы об этом в суды двух инстанций, они исполнили требование об исчерпании. Со ссылкой на практику Европейского Суда они утверждали, что они не обязаны обращаться в суд по гражданским делам с целью исчерпания внутренних средств правовой защиты.

B. Мнение Европейского Суда

75. Европейский Суд рассмотрит доводы сторон с учетом положений Конвенции и своей применимой практики (краткий обзор см. в Постановлении Европейского Суда от 12 октября 2006 г. по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации" (Estamirov and Others v. Russia), жалоба N 60272/00, §§ 73-74* (* Там же. N 4/2008.)).

76. Европейский Суд отмечает, что российская правовая система в принципе предусматривает для жертв незаконных и преступных действий, за которые несет ответственность государство или его представители, два пути получения возмещения, а именно гражданско-правовые и уголовно-правовые средства правовой защиты.

77. Что касается иска о взыскании компенсации ущерба, причиненного предположительно незаконными действиями или незаконным поведением государственных служащих, Европейский Суд ранее указывал во многих аналогичных делах, что эта процедура сама по себе не может рассматриваться как эффективное средство правовой защиты в контексте требований, предъявленных на основании статьи 2 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 24 февраля 2005 г. по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia), жалобы N 57942/00 и 57945/00, §§ 119-121* (* Там же. N 12/2005.); и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации", § 77). С учетом вышеизложенного Европейский Суд подтверждает, что заявители не были обязаны использовать гражданско-правовые средства правовой защиты.

78. Что касается уголовно-правовых средств правовой защиты, Европейский Суд принимает к сведению, что заявители подавали жалобы в правоохранительные органы сразу после похищения Башира Муцолгова, и расследование его похищения продолжается с 26 декабря 2003 г. Заявители и власти Российской Федерации не пришли к согласию относительно эффективности этого расследования.

79. Европейский Суд полагает, что возражение властей Российской Федерации затрагивает вопросы эффективности расследования, которые тесно связаны с существом жалоб заявителей. Соответственно, он решил исследовать данное возражение при рассмотрении жалобы по существу в соответствии с материально-правовыми положениями Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

80. Заявители жаловались со ссылкой на статью 2 Конвенции на то, что их родственник был лишен жизни государственными служащими, и что расследование по этому вопросу не являлось эффективным. Статья 2 Конвенции предусматривает:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

а) для защиты любого лица от противоправного насилия;

b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

с) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".

A. Доводы сторон

1. Власти Российской Федерации

81. Власти Российской Федерации утверждали, что не имеется доказательств того, что родственник заявителей был похищен государственными представителями или что его нет в живых. По их мнению, тот факт, что похитители носили маски и форму, были вооружены и говорили по-русски, не свидетельствует о том, что они являлись государственными представителями. В любом случае заявители не указали знаков различия или иных подробностей, которые позволяли бы установить конкретный правоохранительный орган, к которым принадлежали похитители. Тот факт, что похитители использовали личные транспортные средства, также опровергает утверждение заявителей о том, что они являлись государственными представителями, и свидетельствует, скорее, о том, что они являлись членами незаконных вооруженных формирований, которые часто выдают себя за должностных лиц правоохранительных органов. По мнению властей Российской Федерации, родственник заявителей мог быть похищен частными "лицами, принадлежащими к криминальным структурам" или по причинам личной неприязни.

82. Показания сотрудника Ч. о том, что он опознал в одном из похитителей сотрудника ФСБ, которого он ранее встречал на месте преступления во время следственных действий, не доказывают причастности к похищению должностных лиц государственных органов, и в любом случае они не подтверждены. Как видно из ответа Управления ФСБ по Ингушетии, их сотрудники не направлялись на место преступления, упомянутое Ч. Кроме того, хотя Ч. первоначально утверждал, что знает предполагаемого сотрудника ФСБ, он указал на дополнительном допросе, что он не смог бы опознать его по фотографии или на очной ставке.

83. Власти Российской Федерации также утверждали, что имелись противоречия в показаниях заявителей и свидетелей относительно времени похищения, числа похитителей и их транспортных средств и цвета транспортных средств, и их показания противоречили показаниям M.Б. о том, что похищение имело место около 16.20, и что второе транспортное средство имело фиолетовый цвет. Они оспаривали как недостоверные доводы заявителей относительно их предполагаемых контактов с должностными лицами ФСБ и полученной благодаря им информации, поскольку заявители не представили никаких сведений о своих собеседниках, таких как имена или звания в ФСБ или какие-либо доказательства того, что они в действительности существовали. В любом случае власти Российской Федерации полагали, что должностные лица государства не вели бы себя так, как описали заявители. Они особо подчеркнули, что третий заявитель скрыл от следствия информацию о предполагаемых встречах. Третий заявитель уведомил следствие только о звонке, который предположительно поступил в декабре 2004 г., умолчав о событиях, которые ему предшествовали. Скрыв эту информацию, третий заявитель намеренно препятствовал эффективному расследованию дела. Что касается Л.Т., он был допрошен следователями и утверждал, что 18 декабря 2003 г. он находился на месте службы в Костроме, и что он не имеет сведений о похищении Башира Муцолгова. Показания Л.Т., данные на допросе, не вызвали сомнений в их достоверности, и потому отсутствовала необходимость в их дальнейшей проверке.

84. Что касается расследования, власти Российской Федерации утверждали, что оно осуществлялось независимым органом, который рассмотрел различные версии, включая похищение Башира Муцолгова представителями правоохранительных органов и, в частности, ФСБ. Национальные власти безотлагательно возбудили уголовное дело и приняли необходимые следственные меры. Многочисленные запросы были направлены в различные государственные органы; были допрошены потерпевший и все свидетели, которые могли что-либо знать о похищении. Власти установили и допросили сотрудника ФСБ, которого заявители обвиняли в причастности к похищению их родственника. Согласно доводам самих заявителей похищение произошло в течение нескольких минут. Таким образом, отсутствовали следы преступления, и, следовательно, не имелось необходимости осмотра места преступления или его фотографирования. Отсутствовала также необходимость допроса водителя второго микроавтобуса и пассажиров микроавтобусов, присутствовавших при похищении, поскольку их показания ничего не могли прибавить к показаниям Я.Х. и M.Б.

2. Заявители

85. Заявители утверждали, что они привели множество доказательств, убедительно подтверждавших, что их родственник был похищен государственными представителями и должен считаться умершим после его непризнанного задержания. Они особо подчеркивали, что власти Российской Федерации признали, что органы рассматривали версию о причастности государственных представителей, и, в частности, ФСБ, к похищению Башира Муцолгова, и что они не оспаривали подлинности официальной информации о том, что он был похищен государственными представителями. В то же время власти Российской Федерации не представили доказательств, подтверждающих, что следствие рассматривало или проверяло другие версии похищения, упомянутые ими. Заявители также указывали на общеизвестность того, что государственные представители, участвующие в специальных операциях, всегда снимают регистрационные знаки со своих транспортных средств и знаки отличия со своей формы. Что касается сотрудника Ч., как следует из объяснений самих властей Российской Федерации, через 11 месяцев после первого допроса Ч. следствие составило фоторобот, основанный на его описании похитителя. Таким образом, позднейшее заявление Ч. о том, что он не смог бы опознать похитителя, означало, что он мог подвергаться давлению и запугиванию. Существенно то, что на своем первом допросе Ч. назвал фамилию похитителя - Л., - и она соответствовала сведениям, полученным заявителями от лиц, представившихся сотрудниками ФСБ, которые указали, что похитителем являлся Л.Т. Заявители также подчеркивали, что незначительные несовпадения между их собственными объяснениями и показаниями свидетелей относительно похищения, если они и были, объяснялись состоянием шока, перенесенным теми, кто был очевидцем этого травматичного события, а также различными секторами его наблюдения каждым из них. Эти незначительные различия ни в коей мере не подрывают общей достоверности и последовательности их показаний о важнейших элементах последовательности событий. В любом случае следствие должно было выяснить эти подробности, и, ставя их в вину заявителям, власти Российской Федерации безосновательно перелагало эту обязанность на них.

86. Что касается предполагаемого сокрытия информации от следствия, заявители утверждали, что их собеседники предупреждали их, что ее раскрытие может представлять опасность для заявителей. Кроме того, информация, полученная ими между двумя контактами, имела, скорее, общий характер, и как только третий заявитель получил конкретную информацию об одном из похитителей, 18 декабря 2004 г. он немедленно довел ее до сведения городской прокуратуры, потребовав ее проверить. Если бы следствие было заинтересовано в этой информации и ее источнике, оно могло бы ее проверить, запросив сведения об источнике этого телефонного звонка.

87. Что касается расследования со стороны национальных властей, заявители утверждали, что городской прокуратуре потребовался неоправданно длительный срок для возбуждения уголовного дела. В течение восьми дней власти не могли установить, был ли Башир Муцолгов задержан сотрудниками ФСБ, и все это время они просто не принимали никаких мер. Третий заявитель был признан потерпевшим слишком поздно, что лишило последнего важных процессуальных прав на этой решающей начальной стадии следствия. Власти не осмотрели места преступления и не сделали его фотоснимков, не установили и не допросили многочисленных свидетелей похищения, в частности, пассажиров двух микроавтобусов, которые участвовали в дорожном происшествии, вызванном действиями похитителей, а также водителя второго микроавтобуса, В.Г. Уклонение властей Российской Федерации от предоставления копий протоколов допросов свидетелей, предположительно допрошенных следствием, не только сделало невозможной оценку качества этих допросов, но также порождает сомнения относительно того, допрашивались ли они вообще. Имели также место задержки допросов ключевых свидетелей: согласно объяснениям самих властей Российской Федерации сотрудник Ч. и свидетель B.M. были впервые допрошены только через месяц после событий.

88. Ограничившись утверждением о том, что следствие проверило возможную причастность Управления ФСБ по Ингушетии и Л.Т. к похищению, и неясной ссылкой на ответ этого органа и допрос Л.Т., дополнительные подробности которого не приводились, власти Российской Федерации не представили доказательств того, что городская прокуратура провела независимую проверку этой информации. Хотя власти Российской Федерации подтвердили, что Л.Т. является сотрудником ФСБ, служащим в Костроме, они не объяснили, как третий заявитель мог получить эти сведения. Еще более важно, что, несмотря на требование заявителей об очной ставке между Ч. и Л.Т., такая очная ставка не была проведена. Кроме того, власти Российской Федерации не представили объяснения годичной задержке составления фоторобота похитителя, о котором заявители неоднократно просили с самого начала.

89. Вопреки утверждению властей Российской Федерации заявители не получили существенной информации о расследовании, поскольку национальные власти уведомляли их о том, что расследование продолжается, и что не представляется возможным установить лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых. Отказ в ознакомлении с материалами уголовного дела лишил заявителей эффективной возможности проверки того, совершены ли все необходимые следственные действия. Расследование тянулось в течение многих лет и неоднократно приостанавливалось; оно возобновлялось только после многочисленных требований об этом со стороны заявителей.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

90. Европейский Суд напоминает, что с учетом доводов сторон жалоба затрагивает серьезные вопросы факта и права с точки зрения Конвенции, разрешение которых требует рассмотрения существа жалобы. Кроме того, Европейский Суд уже установил, что возражение властей Российской Федерации относительно предполагаемого неисчерпания внутренних средств правовой защиты должно быть исследовано при рассмотрении существа жалобы (см. § 79 настоящего Постановления). Таким образом, жалоба в части статьи 2 Конвенции должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Предполагаемое нарушение права Башира Муцолгова на жизнь

(i) Общие принципы

91. Европейский Суд напоминает, что с учетом значения защиты, предусмотренной статьей 2 Конвенции, он обязан подвергать лишение жизни наиболее тщательной проверке, принимая во внимание не только действия государственных служащих, но и все сопутствующие обстоятельства. Задержанные лица находятся в уязвимом положении, и обязанность властей нести ответственность за обращение с задержанным является особенно значимой, если это лицо погибает или исчезает впоследствии (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 18 июня 2002 г. по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey), жалоба N 25656/94, § 326, и другие постановления, упомянутые в нем). Если рассматриваемые события в целом или в большей степени относятся к сфере исключительной компетенции властей, как в случае с лицами, находящимися под контролем властей под стражей, возникают обоснованные презумпции фактов в отношении травм и смерти, причиненных во время содержания под стражей. Действительно, можно считать, что на властях лежит бремя доказывания с целью представить достаточное и убедительное объяснение (см. Постановление Большой Палаты по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, § 100, ECHR 2000-VII; Постановление Большой Палаты по делу "Чакиджи против Турции" (Cakici v. Turkey), жалоба N 23657/94, § 85, ECHR 1999-IV).

(ii) Установление фактов

92. Европейский Суд отмечает, что им разработан ряд принципов, относящихся к установлению фактов в споре, в особенности при наличии утверждений об исчезновении в контексте статьи 2 Конвенции (краткий обзор этих принципов см. в Постановлении Европейского Суда от 27 июля 2006 г. по делу "Базоркина против Российской Федерации" (Bazorkina v. Russia), жалоба N 69481/01, §§ 103-109* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2008.)). Европейский Суд также отмечает, что должно приниматься во внимание поведение сторон при сборе доказательств (см. Постановление Европейского Суда от 18 января 1978 г. по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom), § 161, Series A, N 25).

93. Заявители утверждали, что 18 декабря 2003 г. их родственник Башир Муцолгов был похищен государственными представителями и затем исчез. Заявители не были очевидцами похищения их родственника. Однако они представили в поддержку своих доводов показания очевидцев события; подробную рукописную схему места похищения и информационную справку об уголовном деле о похищении Башира Муцолгова, согласно которой их родственник был похищен сотрудниками правоохранительных органов (см. §§ 14 и 32 настоящего Постановления). Кроме того, они ссылались на показания сотрудника Ч. на следствии (их существование и содержание не оспаривалось властями Российской Федерации) о том, что похитители предъявили специальный пропуск, обычно используемый представителями правоохранительных органов, и что он узнал в одном из похитителей сотрудника ФСБ, которого он ранее встречал во время расследования другого преступления.

94. Власти Российской Федерации отрицали, что государственные представители были причастны к похищению родственника заявителей, и оспаривали доводы заявителей и показания свидетелей как противоречивые.

95. Европейский Суд, прежде всего, отмечает, что, несмотря на запросы о представлении копии уголовного дела относительно похищения Башира Муцолгова, власти Российской Федерации не представили требуемых документов из уголовного дела. Они ссылались на статью 161 Уголовно-процессуального кодекса. Европейский Суд отмечает, что ранее он признавал такое объяснение недостаточным для оправдания удержания ключевых сведений, предоставления которых требовал Европейский Суд (см. Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), жалоба N 7615/02, § 123, ECHR 2006-... (извлечения)* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2008.)).

96. С учетом вышеизложенного и имея в виду упоминавшиеся выше принципы, Европейский Суд находит, что вправе сделать выводы из поведения властей Российской Федерации в этом отношении. Европейский Суд далее рассмотрит ключевые элементы настоящего дела, которые должны быть приняты во внимание при разрешении вопроса о том, может ли ответственность за исчезновение родственника заявителей быть возложена на государственные органы, и следует ли считать его умершим.

97. Власти Российской Федерации утверждали, что доводы заявителей и свидетелей относительно времени похищения, точного числа похитителей и их транспортных средств и цвета транспортных средств являются противоречивыми и отличаются от показаний, которые дал в этом отношении M.Б.

98. В этой связи Европейский Суд, прежде всего, отмечает, что власти Российской Федерации не представили показаний M.Б. Показания M.Б., представленные заявителями, полностью подтверждают их собственную версию событий и показания других свидетелей относительно похищения и, в частности, число и цвет транспортных средств похитителей. Помимо предполагаемых различий в показаниях M.Б. и заявителей, упомянутых выше, власти Российской Федерации не указали иных противоречий в доводах заявителей. Внимательно исследовав эти доводы и документы, представленные заявителями, Европейский Суд не усматривает противоречий, на которые ссылались власти Российской Федерации. Напротив, он отмечает, что в этих документах заявители и свидетели последовательно утверждали, что Башир Муцолгов был похищен приблизительно в 15.00 пятью - восемью вооруженными лицами в масках и форме, которые прибыли на двух автомобилях - белой "Ниве" и синем ВАЗ (см. § 15 настоящего Постановления). Таким образом, Европейский Суд признает, что вопреки утверждениям властей Российской Федерации, заявители представили связную, последовательную и убедительную картину событий, сопровождавших похищение их родственника.

99. Европейский Суд также отмечает, что власти Российской Федерации не представили доказательств, подтверждающих их доводы о проверке ими показаний сотрудника Ч. о том, что один из похитителей являлся сотрудником ФСБ или что его показания в этом отношении не подтвердились, как указывалось ими. В этой связи Европейский Суд подчеркивает, что власти Российской Федерации не оспаривали наличия показаний Ч. или их содержания. Точно так же власти Российской Федерации не представили данных о том, что следствие действительно допросило сотрудника Л.Т. и обоснованно отклонило версию о его предполагаемой причастности к похищению родственника заявителей.

100. Европейский Суд также не убежден доводом властей Российской Федерации о том, что Башир Муцолгов мог быть похищен частными лицами из "криминальных структур" по причине личной неприязни, доказательства которой представлены не были. Кроме того, он не отмечает в материалах дела данных о том, что следственные органы всерьез рассматривали эту версию, если делали это вообще. По мнению Европейского Суда, тот факт, что группа из пяти - восьми вооруженных лиц в масках и камуфляжной форме, управлявшая двумя автомобилями без регистрационных знаков, спровоцировав дорожное происшествие с участием нескольких десятков человек и, по-видимому, не будучи этим обеспокоена, могла после этого происшествия увлечь лицо в свое транспортное средство в дневное время и на глазах многочисленных свидетелей и беспрепятственно преодолеть пост ГАИ с использованием специального пропуска, обычно используемого должностными лицами правоохранительных органов, скорее подкрепляет предположение заявителей о том, что похитители являлись государственными представителями (см. для сравнения Постановление Европейского Суда от 17 сентября 2009 г. по делу "Асадулаева и другие против Российской Федерации" (Asadulayeva and Others v. Russia), жалоба N 15569/06, § 85; Постановление Европейского Суда от 5 июля 2007 г. по делу "Алихаджиева против Российской Федерации" (Alikhadzhiyeva v. Russia), жалоба N 68007/01, § 59* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.); Постановление Европейского Суда от 18 декабря 2008 г. по делу "Насуханова и другие против Российской Федерации" (Nasukhanova and Others v. Russia), жалоба N 5285/04, § 95; и Постановление Европейского Суда от 3 июля 2008 г. по делу "Руслан Умаров против Российской Федерации" (Ruslan Umarov v. Russia), жалоба N 12712/02, § 91* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2009.)).

101. Следует напомнить, что если заявителем представлены убедительные доказательства и Европейский Суд лишен возможности прийти к заключению о фактах из-за отсутствия документов, именно государство-ответчик должно окончательно обосновать, почему указанные документы не могут быть приняты в подкрепление утверждений заявителя, или представить удовлетворительное и убедительное объяснение того, как разворачивались указанные события. Таким образом, бремя доказывания переходит к властям Российской Федерации, и, если они не обеспечат его, возникают вопросы в контексте статьи 2 и/или статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 31 мая 2005 г. по делу "Тоджу против Турции" (Togcu v. Turkey), жалоба N 27601/95, § 95; и Постановление Европейского Суда по делу "Аккум и другие против Турции" (Akkum and Others v. Turkey), жалоба N 21894/93, § 211, ECHR 2005-II).

102. Принимая во внимание вышеупомянутые элементы, Европейский Суд полагает, что заявителями представлены убедительные доказательства того, что Башир Муцолгов был похищен государственными представителями. Власти Российской Федерации, напротив, не исполнили обязанности доказывания. Учитывая уклонение властей Российской Федерации от представления оставшихся документов, находящихся в их исключительном владении, или иного убедительного объяснения указанных событий, Европейский Суд заключает, что Башир Муцолгов был задержан 18 декабря 2003 г. в Карабулаке государственными представителями во время не признаваемой властями специальной операции. Сделав этот вывод, Европейский Суд не находит необходимым установление конкретной службы, к которой похитители родственника заявителей могли принадлежать.

103. Остается установить, должен ли Башир Муцолгов считаться умершим после своего похищения государственными представителями. В этой связи Европейский Суд напоминает, что в ряде дел об исчезновениях лиц в Чеченской Республике неоднократно устанавливалось, что, если лицо задержано неустановленными государственными представителями без последующего признания факта задержания, это может рассматриваться как угрожающее жизни обстоятельство (см., в частности, упоминавшиеся выше Постановление Европейского Суда по делу "Базоркина против Российской Федерации" и Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации"; Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации" (Luluyev and Others v. Russia), жалоба N 69480/01, ECHR 2006-XIII (извлечения)* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.); Постановление Европейского Суда от 5 апреля 2007 г. по делу "Байсаева против Российской Федерации" (Baysayeva v. Russia), жалоба N 74237/01* (* Там же. N 3/2008.); Постановление Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу "Ахмадова и Садулаева против Российской Федерации" (Akhmadova and Sadulayeva v. Russia), жалоба N 40464/02* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2008.); и Постановление Европейского Суда от 5 июля 2007 г. по делу "Алихаджиева против Российской Федерации" (Alikhadzhiyeva v. Russia), жалоба N 68007/01). Кроме того, Европейский Суд полагает, что установление причастности государства к исчезновению лица не является обязательным условием для целей установления того, может ли лицо считаться умершим; при определенных обстоятельствах само по себе исчезновение лица может считаться угрожающим жизни (см. Постановление Европейского Суда по делу "Медова против Российской Федерации" (Medova v. Russia), жалоба N 25385/04, § 90, ECHR 2009-... (извлечения), и Постановление Европейского Суда от 24 января 2008 г. по делу "Османолу против Турции" (Osmanoglu v. Turkey), жалоба N 48804/99, § 57).

104. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что он нашел установленным, что Башир Муцолгов был похищен государственными представителями. Сведения о нем отсутствуют с даты его похищения, то есть более шести лет. Его имя не содержится в официальных документах какого-либо изолятора. Наконец, власти Российской Федерации не представили объяснения его исчезновению, и официальное расследование его похищения, которое продолжается более шести лет, не дало известных результатов.

105. Соответственно, Европейский Суд находит, что имеющиеся доказательства позволяют установить, что Башир Муцолгов должен считаться умершим после его непризнанного задержания государственными представителями.

(iii) Соблюдение государством статьи 2 Конвенции

106. Европейский Суд напоминает, что статья 2 Конвенции, гарантирующая право на жизнь и раскрывающая обстоятельства, при которых лишение жизни может быть оправданным, относится к числу наиболее фундаментальных положений Конвенции, не допускающих каких бы то ни было отступлений. С учетом значения защиты, предусмотренной статьей 2 Конвенции, Европейский Суд обязан подвергать лишение жизни наиболее тщательной проверке, принимая во внимание не только действия государственных служащих, но и все сопутствующие обстоятельства (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 27 сентября 1995 г. по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom), Series A, N 324, pp. 45-46, §§ 146-147; и Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции" (Avsar v. Turkey), жалоба N 25657/94, § 391, ECHR 2001-VII (извлечения)).

107. Европейский Суд уже установил, что Башир Муцолгов должен считаться мертвым после непризнанного задержания государственными представителями. Поскольку власти не ссылались на какое-либо оправдание применению летальной силы их представителями или иным образом не объяснили его смерть, отсюда следует, что ответственность за его предполагаемую смерть может быть возложена на государство-ответчика.

108. Соответственно, Европейский Суд находит, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении Башира Муцолгова.

(b) Предполагаемая неадекватность расследования похищения

109. Европейский Суд напоминает, что обязательство по защите права на жизнь, предусмотренное статьей 2 Конвенции, во взаимосвязи с установленной статьей 1 Конвенции общей обязанностью государства "обеспечивать каждому, находящемуся под [его] юрисдикцией, права и свободы, определенные в... настоящей Конвенции", предполагает также существование некоторой формы эффективного официального расследования случая гибели лица в результате применения силы (см. Постановление Европейского Суда от 19 февраля 1998 г. по делу "Кая против Турции" (Kaya v. Turkey), § 86, Reports 1998-I). Существенная цель такого расследования заключается в обеспечении эффективного применения законодательства страны, защищающего право на жизнь, а в делах с участием государственных представителей или органов - в обеспечении их ответственности за гибель людей, имевшую место в ситуации, находящейся под их контролем. Такое расследование должно быть независимым, доступным для семьи потерпевшего, осуществляться с разумной гибкостью и быстротой, должно быть эффективным, то есть обеспечивать определение того, было ли применение силы в таких случаях оправданным и законным, и допускать достаточный элемент публичного контроля расследования или его результатов (см. Постановление Европейского Суда от 4 мая 2001 г. по делу "Хью Джордан против Соединенного Королевства" (Hugh Jordan v. United Kingdom), жалоба N 24746/94, §§ 105-109; и Решение Европейского Суда от 8 января 2002 г. по делу "Дуглас-Уильямс против Соединенного Королевства" (Douglas-Williams v. United Kingdom), жалоба N 56413/00).

110. Европейский Суд, прежде всего, отмечает, что документы следствия не были раскрыты властями Российской Федерации. Поэтому следует оценить эффективность расследования на основании нескольких документов, представленных заявителями, и информации о ходе расследования, представленной властями Российской Федерации.

111. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, и это не оспаривалось сторонами, что заявители немедленно поставили власти в известность относительно похищения Башира Муцолгова (см. §§ 17, 25 и 26 настоящего Постановления). Однако для возбуждения уголовного дела городской прокуратуре потребовалось семь дней, в течение которых она предположительно ожидала подтверждения Управления ФСБ по Ингушетии относительно причастности сотрудников этого органа к задержанию родственника заявителей (см. § 68 настоящего Постановления). Европейский Суд уже подчеркивал в аналогичной ситуации, что, если правоохранительные органы надлежащим образом и безотлагательно уведомлены об исчезновении, они обязаны организовать сотрудничество различных государственных учреждений способом, обеспечивающим эффективность расследования (см. Постановление Европейского Суда от 18 сентября 2008 г. по делу "Тахаева и другие против Российской Федерации" (Takhayeva and Others v. Russia), жалоба N 23286/04, § 90). С учетом этого Европейский Суд особенно удивлен пассивностью со стороны городской прокуратуры в критический момент, когда от нее требовались срочные действия, поскольку, как утверждали заявители, и не оспаривалось властями Российской Федерации, что после получения жалобы заявителей на похищение, следователь в присутствии третьего заявителя обратился в Управление ФСБ по Ингушетии и получил ответ на тот же вопрос, который предположительно потребовал семидневной отсрочки возбуждения уголовного дела. Таким образом, Европейский Суд не может согласиться с выводами городского суда и полагает, что следственные органы уклонились от безотлагательного возбуждения уголовного дела о похищении при угрожающих жизни обстоятельствах, когда решительные действия следовало принять в первые дни после происшествия.

112. Европейский Суд также с глубокой озабоченностью отмечает уклонение следственных органов от принятия на начальной и решающей стадии расследования таких основных мер, как осмотр места преступления и допрос ряда очевидцев - пассажиров микроавтобусов и водителя второго микроавтобуса. Последний недостаток особенно удивляет, поскольку установление этих лиц не должно было вызвать серьезную или неразрешимую проблему. По мнению Европейского Суда, объяснение, выдвинутое властями Российской Федерации для этих недостатков (см. § 84 настоящего Постановления), не может не вызывать серьезного сомнения в том, что следственные органы с самого начала стремились выявить все относимые факты. То же относится к уклонению следствия от принятия мер по установлению транспортных средств похитителей, несмотря на имеющуюся в этом отношении информацию, и отсрочку допроса одного из ключевых свидетелей, M.Б., особенно в отсутствие убедительного объяснения этих упущений, выдвинутых властями Российской Федерации или национальными судами (см. § 68 настоящего Постановления).

113. Дополнительным аспектом следствия, требующим разъяснения, является уклонение городской прокуратуры от использования показаний Ч. для установления похитителей родственника заявителей. В этом отношении Европейский Суд особенно удивлен тем, что только почти через год после похищения и только после требования третьего заявителя городская прокуратура согласилась составить фоторобот одного из похитителей, которых сотрудник Ч. мог описать и опознать на начальной стадии расследования (см. § 32 настоящего Постановления). В любом случае Европейскому Суду не представлено доказательств того, что следственные действия действительно проводились. В этой связи Европейский Суд находит особенно тревожным объяснение властей Российской Федерации о том, что после допроса Ч. предположительно был признан неспособным описать похитителя* (* Европейский Суд, вероятно, намекает на то, что, как утверждали заявители в § 85 настоящего Постановления, Ч. подвергся запугиванию со стороны властей (прим. переводчика).).

114. Что касается характера информации о предполагаемой причастности Л.Т. к похищению родственника заявителей, даже если предположить, что относительно достоверности этой информации и ее источника могли возникать закономерные вопросы, Европейский Суд тем не менее полагает, что она заслуживала независимой проверки. Однако, по-видимому, власти ограничились допросом Л.Т. и приняли его показания за истину, несмотря на существенные несовпадения между его доводами и информацией заявителей относительно его звания, постоянного места службы и командировки в Республику Ингушетия (см. §§ 22 и 61). С этой точки зрения уклонение от очной ставки между Л.Т. и Ч. лишило национальные власти возможности устранения сомнений относительно качества расследования, по мнению Европейского Суда, правомерно выраженных заявителями.

115. Что касается предполагаемого сокрытия заявителями информации от следствия, Европейский Суд отмечает, что в своих жалобах в различные органы второй заявитель подробно ссылался на указанную информацию, и эти жалобы были в обычном порядке направлены в городскую прокуратуру (см. §§ 29 и 33-36 настоящего Постановления). Однако не имеется данных о том, что следственные органы приняли какие-либо меры в этой связи. Кроме того, как только третий заявитель получил информацию относительно Л.Т., он немедленно связался с прокуратурой, потребовав ее проверки. Таким образом, довод властей Российской Федерации о том, что заявители препятствовали эффективности расследования, скрывая важную информацию, не выдерживает критики.

116. С учетом изложенных соображений Европейский Суд вынужден отметить, что представленная ему информация свидетельствует о неполном и неадекватном характере национального расследования. Это тем более удивительно с учетом значительного объема доказательств, доступных власти, которые они предпочли игнорировать по причинам, которые Европейский Суд находит явно неубедительными. Поведение властей в связи с обоснованными жалобами заявителей порождает прочную презумпцию, по крайней мере, попустительства сложившейся ситуации и вызывает сильные сомнения в объективности расследования, проводимого городской прокуратурой (см. для сравнения Постановление Европейского Суда от 29 мая 2008 г. по делу "Уцаева и другие против Российской Федерации" (Utsayeva and Others v. Russia), жалоба N 29133/03, § 164).

117. Европейский Суд также отмечает, что только третий заявитель впоследствии был признан потерпевшим в связи с уголовным делом N 23520016. Кроме того, из неоднократных и безуспешных ходатайств третьего заявителя об информации следует, что заявители не были уведомлены о состоянии расследования, если не считать более общей информации относительно его приостановления или возобновления. Соответственно, следователи не смогли обеспечить для расследования необходимого уровня публичного контроля и обеспечить интересы родственников в разбирательстве (см. Постановление Большой Палаты по делу "Оур против Турции" (Ogur v. Turkey), жалоба N 21594/93, § 92, ECHR 1999-III).

118. Наконец, Европейский Суд отмечает, что расследование продолжалось свыше шести лет, приостанавливалось и возобновлялось несколько раз, что повлекло длительные и неоправданные периоды бездействия со стороны следователей, и единственным основанием для его возобновления несколько раз служили требования заявителей.

119. Что касается отложенного до рассмотрения существа жалобы аспекта предварительного возражения властей Российской Федерации, связанного с продолжением расследования на уровне страны, Европейский Суд отмечает, что расследование, которое неоднократно приостанавливалось и возобновлялось и было омрачено необъяснимыми задержками, продолжалось свыше шести лет в отсутствие ощутимых результатов. Соответственно, Европейский Суд находит, что при данных обстоятельствах средство правовой защиты, на которое ссылались власти Российской Федерации, было неэффективным, и отклоняет их предварительное возражение в этом отношении.

120. Власти Российской Федерации также упоминали в контексте исчерпания внутренних средств правовой защиты, что заявители имели возможность потребовать от следственных органов принятия конкретных мер и обжаловать их решения в суд. В этой связи Европейский Суд, прежде всего, принимает к сведению выводы относительно требования третьего заявителя по поводу составления фоторобота одного из похитителей, которое хотя и было формально удовлетворено, сведения о том, что в действительности был составлен, отсутствуют. В этом отношении он вынужден отметить, что признание третьего заявителя потерпевшим не оказало влияния на его возможности обеспечения проведения конкретных следственных действий. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что заявители обжаловали в судах предполагаемые недостатки расследования. Рассмотрев жалобы заявителей, национальные суды двух инстанций отклонили их доводы и поддержали постановление о приостановлении расследования по причинам, принять которые Европейский Суд находит затруднительным. В любом случае эффективность расследования была умалена на ранней стадии уклонением властей от принятия необходимых и срочных следственных действий, таких как установление и допрос ряда очевидцев или осмотр места преступления. Кроме того, в связи с истечением длительного срока после обжалуемых событий сомнительно, что эти действия могли быть проведены с полезным эффектом. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что заявители не могут быть обязаны обжаловать в суд каждое постановление районной прокуратуры. Он, следовательно, отклоняет возражение властей Российской Федерации и в этой части.

121. Таким образом, при данных обстоятельствах дела Европейский Суд не убежден, что средства правовой защиты, предложенные властями Российской Федерации, являлись эффективными. Соответственно, он находит, что средство правовой защиты, на которое ссылались власти Российской Федерации, было неэффективным при этих обстоятельствах, и отклоняет их предварительное возражение о неисчерпании заявителями внутренних средств правовой защиты в контексте уголовного расследования.

122. С учетом вышеизложенного Европейский Суд постановляет, что власти не провели эффективное уголовное расследование обстоятельств исчезновения Башира Муцолгова в нарушение статьи 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

III. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

123. Заявители ссылались на статью 3 Конвенции, утверждая, что во время и после его похищения Башир Муцолгов подвергся бесчеловечному или унижающему достоинство обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции, и что власти уклонились от расследования этого утверждения. Они также утверждали, что вследствие исчезновения их родственника и уклонения государства от надлежащего расследования они претерпели нравственные страдания в нарушение статьи 3 Конвенции. Статья 3 Конвенции предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Доводы сторон

124. Власти Российской Федерации не согласились с этими утверждениями и утверждали, что расследованием не установлено, что заявители и Башир Муцолгов претерпели бесчеловечное или унижающее достоинство обращение, запрещенное статьей 3 Конвенции.

125. Заявители поддержали свою жалобу.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

(a) Жалоба в отношении жестокого обращения с Баширом Муцолговым

126. Европейский Суд напоминает, что утверждения о жестоком обращении должны быть подкреплены соответствующими доказательствами (см., с необходимыми изменениями, Постановление Европейского Суда от 22 сентября 1993 г. по делу "Клаас против Германии" (Klaas v. Germany), § 30, Series A, N 269). При оценке доказательств Европейский Суд, как правило, применяет стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения", однако доказывание может строиться на совокупности достаточно надежных, четких и последовательных предположений или аналогичных неопровержимых презумпций фактов (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства", § 161).

127. Европейский Суд установил, что родственник заявителей был похищен 18 декабря 2003 г. государственными представителями; что он должен считаться умершим, и что ответственность за его смерть возлагается на государственные органы (см. §§ 105 и 107 настоящего Постановления). Однако точные обстоятельства его смерти и подвергся ли он жестокому обращению при содержании под стражей, полностью не известны, и информация, представленная Европейскому Суду, не позволяет установить с необходимым стандартом доказывания, подвергался ли Башир Муцолгов жестокому обращению после своего задержания. Что касается предполагаемого использования силы против него во время задержания, Европейский Суд полагает, что имеющиеся свидетельские показания не являются последовательными в этом отношении и не содержат исчерпывающих доказательств, подкрепляющих утверждения заявителей (см. § 9 настоящего Постановления и см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Базоркина против Российской Федерации", § 132). Кроме того, Европейский Суд испытывает сомнения относительно того, что предполагаемые действия похитителей достигли предела суровости, требуемого статьей 3 Конвенции (см. там же). Таким образом, материалы дела не содержат доказательной базы, которая позволила бы Европейскому Суду установить "вне всякого разумного сомнения", что родственник заявителей подвергся жестокому обращению во время или после его похищения 18 декабря 2003 г.

128. Отсюда следует, что в этой части жалоба является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

129. Что касается расследования предполагаемого жестокого обращения, Европейский Суд напоминает, что статья 3 Конвенции требует от властей расследования утверждений о жестоком обращении, когда они являются "доказуемыми" и "порождают обоснованное подозрение" (см. Постановление Европейского Суда от 28 октября 1998 г. по делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and Others v. Bulgaria), §§ 101-102, Reports 1998-VIII). С учетом вывода о том, что заявители не выдвинули доказуемую жалобу на жестокое обращение с их родственником, Европейский Суд полагает, что процессуальное обязательство власти государства-ответчика не может считаться нарушенным (см. Решение Европейского Суда от 1 июля 2004 г. по делу "D.E. против Болгарии" (D.E. v. Bulgaria), жалоба N 44625/98, и Решение Европейского Суда от 9 ноября 2006 г. по делу "Гусев против Российской Федерации" (Gusev v. Russia), жалоба N 67542/01).

130. Соответственно, Европейский Суд отклоняет эту часть жалобы как явно необоснованную в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

(b) Жалоба в отношении нравственных страданий заявителей

131. Европейский Суд отмечает, что в этой части жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

132. Европейский Суд не раз устанавливал, что в ситуации принудительного исчезновения близкие родственники потерпевшего сами могут быть жертвами обращения, противоречащего статье 3 Конвенции. Сущность этого нарушения касается не столько самого факта "исчезновения" члена семьи, сколько реакции властей и их отношения к ситуации, которая доведена до их сведения (см. Постановление Европейского Суда от 18 июня 2002 г. по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey), жалоба N 25656/94, § 358; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации", § 164).

133. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что пропавшее лицо являлось сыном первой и второго заявителей, братом третьего заявителя, мужем и отцом четвертой и пятой заявительниц. С учетом того факта, что пятой заявительнице было три месяца в момент исчезновения Башира Муцолгова, Европейский Суд полагает, что она не может утверждать, что является жертвой предполагаемого нарушения статьи 3 Конвенции (см. для сравнения Постановление Европейского Суда от 4 декабря 2008 г. по делу "Мусиханова и другие против Российской Федерации" (Musikhanova and Others v. Russia), жалоба N 27243/03, § 81; и Постановление Европейского Суда от 9 апреля 2009 г. по делу "Докаев и другие против Российской Федерации" (Dokayev and Others v. Russia), жалоба N 16629/05, § 105). Он также отмечает, что, хотя различные запросы и обращения к национальным властям в связи с исчезновением Башира Муцолгова, по-видимому, исходили в основном от второго и третьего заявителей, выясняется, что первая и четвертая заявительницы, составлявшие непосредственную семью Башира Муцолгова, также в определенной степени были причастны к розыскам пропавшего человека и контактам с национальными властями в этой связи. Заявители не имели сведений о Башире Муцолгове в течение более чем шести лет. На всем протяжении этого периода они обращались в различные органы с запросами о его судьбе. Несмотря на эти попытки, заявители никогда не получали убедительного объяснения того, что случилось с ним после его похищения. Выводы Европейского Суда относительно процессуального аспекта статьи 2 Конвенции также имеют прямое отношение к этому вопросу.

134. С учетом вышеизложенного Европейский Суд находит, что заявители с первой по четвертую претерпели страдания и разочарование в связи с исчезновением Башира Муцолгова и своей неспособностью установить, что с ним случилось. Способ рассмотрения их жалобы властями должен рассматриваться как бесчеловечное и унижающее достоинство обращение, противоречащее статье 3 Конвенции.

135. Европейский Суд, соответственно, заключает, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении первой, второго, третьего и четвертой заявителей. Он также находит, что по делу требования статьи 3 Конвенции в отношении пятой заявительницы нарушены не были.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции

136. Заявители также утверждали, что Башир Муцолгов был заключен под стражу в нарушение гарантий статьи 5 Конвенции, которая в соответствующих частях предусматривает:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом: ...

с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным.

5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию".

A. Доводы сторон

137. Власти Российской Федерации утверждали, что следствием не добыто доказательств, подтверждающих, что Башир Муцолгов был лишен свободы. Он не был указан в списке лиц, содержащихся в изоляторах, и ни один из региональных правоохранительных органов не имел информации о его заключении под стражу.

138. Заявители поддержали свою жалобу.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

139. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям и должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

140. Европейский Суд ранее отмечал фундаментальное значение гарантий, установленных статьей 5 Конвенции, для обеспечения в демократическом обществе права на свободу от произвольного заключения. Он также указывал, что непризнанное заключение под стражу представляет собой полное отрицание этих гарантий и означает весьма серьезное нарушение статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 27 февраля 2001 г. по делу "Чичек против Турции" (Cicek v. Turkey), жалоба N 25704/94, § 164; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации", § 122).

141. Европейский Суд установил, что Башир Муцолгов был похищен государственными служащими 18 декабря 2003 г., и с тех пор его никто не видел. Его заключение под стражу не было признано, не зарегистрировано в каких-либо документах мест лишения свободы, и отсутствуют официальные данные о его последующем месте нахождения или судьбе. Согласно практике Европейского Суда этот факт сам по себе составляет серьезнейшее упущение, поскольку он позволяет ответственным за лишение свободы скрыть свою причастность к преступлению, уничтожить следы и избежать обязанности отчитаться за судьбу задержанного. Кроме того, отсутствие документов о задержании, в которых указываются дата, время и место задержания, имя задержанного, а также основания его задержания и имя лица, которое его произвело, должно рассматриваться как не совместимое с самой целью статьи 5 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции", § 371).

142. Европейский Суд также полагает, что власти могли проявить больше внимания к необходимости проведения тщательного и безотлагательного расследования жалоб заявителей на то, что их родственник задержан и уведен при угрожающих жизни обстоятельствах. Однако выводы Европейского Суда, сделанные в контексте статьи 2 Конвенции, в частности, относительно ведения расследования, не оставляют сомнения в том, что власти не приняли своевременных и эффективных мер для того, чтобы гарантировать его от риска исчезновения.

143. С учетом вышеизложенного Европейский Суд находит, что Башир Муцолгов подвергся непризнанному лишению свободы без каких-либо гарантий, содержащихся в статье 5 Конвенции. Это составляет особо серьезное нарушение права на свободу и безопасность, гарантированное статьей 5 Конвенции.

V. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

144. Заявители жаловались на то, что они были лишены эффективных средств правовой защиты в отношении вышеупомянутых нарушений вопреки статье 13 Конвенции, которая предусматривает:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

A. Доводы сторон

145. Власти Российской Федерации настаивали на том, что заявители располагали эффективными средствами правовой защиты, как того требует статья 13 Конвенции, и что власти не препятствовали заявителям в их использовании.

146. Заявители поддержали свою жалобу.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

147. Что касается доводов заявителей в связи с жалобой с точки зрения статьи 13 Конвенции на предполагаемое жестокое обращение с Баширом Муцолговым и соответствующее расследование, Европейский Суд напоминает, что согласно его последовательной прецедентной практике статья 13 Конвенции применяется только при наличии "доказуемой жалобы" лица на то, что оно является жертвой нарушения права, предусмотренного Конвенцией (см. Постановление Европейского Суда от 27 апреля 1988 г. по делу "Бойл и Райс против Соединенного Королевства" (Boyle and Rice v. United Kingdom), § 52, Series A, N 131). Европейский Суд отмечает, что вышеупомянутая жалоба отклонена им как явно необоснованная. Соответственно, статья 13 Конвенции не применима к настоящей жалобе. Отсюда следует, что жалоба является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

148. Что касается остальных доводов заявителей с точки зрения статьи 13 Конвенции, Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

149. Европейский Суд напоминает, что статья 13 Конвенции гарантирует доступность на уровне страны средства правовой защиты, направленного на обеспечение предусмотренных Конвенцией прав и свобод, в какой бы форме они ни были закреплены в национальном правопорядке. Согласно устойчивой прецедентной практике Европейского Суда статья 13 Конвенции требует наличия внутренних средств правовой защиты, позволяющих компетентному органу рассмотреть по существу жалобу на нарушение Конвенции и предоставить соответствующее возмещение, хотя государства-участники наделены определенной свободой усмотрения при определении способа реализации конвенционных обязательств, предусмотренных названной статьей. Однако наличие такого средства правовой защиты требуется только в отношении жалоб, которые могут рассматриваться в качестве "доказуемых" в конвенционной терминологии (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 25 июня 1997 г. по делу "Холфорд против Соединенного Королевства" (Halford v. United Kingdom), § 64, Reports 1997-III).

150. Что касается жалобы на отсутствие эффективного средства правовой защиты в отношении доводов заявителей о нарушении статьи 2 Конвенции, Европейский Суд подчеркивает, что с учетом фундаментального значения права на защиту жизни статья 13 Конвенции требует в дополнение к выплате при необходимости компенсации тщательного и эффективного расследования, которое могло бы повлечь установление и наказание лиц, несущих ответственность за лишение жизни, включая эффективный доступ заявителя к процедуре расследования, ведущего к установлению и наказанию этих виновных лиц (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ангелова против Болгарии" (Anguelova v. Bulgaria), жалоба N 38361/97, §§ 161-162, ECHR 2002-IV; и Постановление Европейского Суда от 24 мая 2005 г. по делу "Сюхейла Айдын против Турции" (Suheyla Aydin v. Turkey), жалоба N 25660/94, § 208). Европейский Суд напоминает также, что требования статьи 13 Конвенции шире, чем вытекающее из статьи 2 Конвенции обязательство государств-участников по проведению эффективного расследования (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации", § 183).

151. С учетом вышеизложенных выводов Европейского Суда с точки зрения статьи 2 Конвенции настоящая жалоба является очевидно "доказуемой" для целей статьи 13 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 27 апреля 1988 г. по делу "Бойл и Райс против Соединенного Королевства" (Boyle and Rice v. United Kingdom), § 52, Series A, N 131). Поэтому заявителям должны были быть обеспечены эффективные и практические средства правовой защиты, способные повлечь установление и наказание виновных и присуждение компенсации для целей статьи 13 Конвенции.

152. Отсюда следует, что, если, как при обстоятельствах настоящего дела, расследование уголовного дела об исчезновении являлось неэффективным, что ставило под сомнение эффективность любого другого средства правовой защиты, которое могло существовать, включая гражданско-правовые средства правовой защиты, указанные властями Российской Федерации, государство не исполнило своих обязательств, вытекающих из статьи 13 Конвенции.

153. Соответственно, имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции.

154. Что касается ссылки на статью 3 Конвенции в связи с нравственными страданиями заявителей вследствие исчезновения их близкого родственника, невозможности установить его судьбу и реакции властей на их жалобы, Европейский Суд отмечает, что им установлено нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции в отношении поведения властей, повлекшего страдания, которые претерпели заявители. Европейский Суд полагает, что при таких обстоятельствах обособленный вопрос в части статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции не возникает.

155. Что касается ссылки заявителей на статью 5 Конвенции, Европейский Суд напоминает, что в соответствии с его устойчивой прецедентной практикой более конкретные гарантии пунктов 4 и 5 статьи 5 Конвенции, являясь специальным законом по отношению к статье 13 Конвенции, поглощают ее требования. С учетом вышеизложенных выводов о нарушении статьи 5 Конвенции непризнанным задержанием родственника заявителей Европейский Суд полагает, что при обстоятельствах настоящего дела обособленный вопрос в части статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 5 Конвенции не возникает.

VI. Предполагаемое несоблюдение статей 34 и 38 Конвенции

156. Заявители утверждали, что уклонение властей Российской Федерации от представления документов, запрошенных Европейским Судом, а именно всего уголовного дела, свидетельствует о несоблюдении обязательств, вытекающих из статьи 34 и подпункта "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции. Европейский Суд находит, что при обстоятельствах настоящего дела указанный вопрос подлежит рассмотрению с точки зрения статьи 34 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Суд может принимать жалобы от любого физического лица, любой неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права".

157. Европейский Суд подчеркивает, что он уже принял к сведению уклонение властей Российской Федерации от представления копии уголовного дела и сделал из него выводы. Тем не менее он напоминает, что основная цель статьи 34 Конвенции заключается в обеспечении эффективности права на обращение в Европейский Суд. В настоящем деле отсутствуют данные о воспрепятствовании праву заявителей на обращение в Европейский Суд в форме вмешательства в переписку заявителей или их представителей с Европейским Судом или в форме ненадлежащего давления, оказанного на заявителей (см. Постановление Европейского Суда от 29 мая 2008 г. по делу "Бетаев и Бетаева против Российской Федерации" (Betayev and Betayeva v. Russia), жалоба N 37315/03, § 132).

158. Отсюда следует, что в этой части жалоба подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

VII. Применение статьи 41 Конвенции

159. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Материальный ущерб

160. Заявители требовали компенсации ущерба, связанного с утратой доходов их родственника после его задержания и последующего исчезновения. Они утверждали, что до своего похищения Башир Муцолгов официально являлся безработным и зарабатывал на жизнь путем установки программного обеспечения на компьютеры частных лиц. Со ссылкой на письменные показания третьего заявителя заявители указывали, что месячный доход Башира Муцолгова в результате этой деятельности составлял приблизительно 600 долларов США. Применяя актуарные Таблицы Огдена, изданные актуарным департаментом правительства Соединенного Королевства, которые используются для оценки вреда здоровью и ущерба, причиненного гибелью людей ("Таблицы Огдена"), и положения российского законодательства, первая, второй, четвертая и пятая заявители требовали в общей сложности 95 685 фунтов стерлингов 35 пенсов в качестве компенсации материального ущерба. Третий заявитель не выдвинул требований по данному основанию.

161. Власти Российской Федерации утверждали, что требования заявителей являются необоснованными, и что они не воспользовались внутренними средствами получения компенсации в связи с утратой кормильца.

162. Европейский Суд напоминает, что между ущербом, на который ссылается заявитель, и нарушением Конвенции должна быть прямая причинная связь, и это в соответствующих случаях может включать компенсацию в связи с потерей дохода. С учетом вышеизложенных выводов он находит, что имеется непосредственная причинная связь между нарушением статьи 2 Конвенции в отношении родственника заявителей и утратой финансовой поддержки, которую он мог им предоставить. Европейский Суд также находит, что утрата дохода применима также к детям, находящимся на иждивении, и в некоторых случаях к престарелым родителям (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации", § 213). Европейский Суд в то же время имеет некоторые оговорки в части обоснования заявителями сумм, предположительно, зарабатываемых их родственником неофициально.

163. Рассмотрев доводы заявителей и представленные ему материалы и признавая, что разумно предположить, что когда-нибудь их родственник мог извлечь некий доход, который вылился бы в финансовую поддержку его семьи, Европейский Суд присуждает 4 000 евро первой и второму заявителям совместно и 6 000 евро четвертой и пятой заявительницам совместно.

B. Моральный вред

164. Заявители требовали совместно 100 000 евро за страдания, которые они претерпели вследствие утраты их члена семьи, безразличия, проявленного следственными органами и непредоставления какой-либо информации о судьбе их близкого родственника.

165. Власти Российской Федерации нашли требуемую сумму непомерной.

166. Европейский Суд установил нарушение статей 2, 5 и 13 Конвенции в части непризнанного заключения под стражу и исчезновения родственника заявителей. С первой по четвертую заявители сами были признаны жертвами нарушения статьи 3 Конвенции. Таким образом, Европейский Суд признает, что они претерпели моральный вред, который не может быть компенсирован исключительно установлением факта нарушений. Он присуждает первой и второму заявителям совместно 20 000 евро, третьему заявителю 5 000 евро и четвертой и пятой заявительницам совместно 35 000 евро, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанные выше суммы.

C. Требование заявителей о расследовании

167. Заявители также требовали со ссылкой на статью 41 Конвенции, чтобы "было проведено независимое расследование исчезновения Башира Муцолгова, которое отвечало бы требованиям Конвенции". Они ссылались в этой связи на дело "Ассанидзе против Грузии" (Assanidze v. Georgia) (Постановление Большой Палаты, жалоба N 71503/01, §§ 202-203, ECHR 2004-II).

168. Европейский Суд отмечает, что в ряде аналогичных дел он указывал, что для исполнения их правового обязательства с точки зрения статьи 46 Конвенции было бы целесообразно избрание государством-ответчиком средств, используемых в рамках национального правопорядка (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 15 ноября 2007 г. по делу "Кукаев против Российской Федерации" (Kukayev v. Russia), жалоба N 29361/02, §§ 131-134; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Медова против Российской Федерации", §§ 142-143). Он не усматривает исключительных обстоятельств, которые вынудили бы его сделать иное заключение в настоящем деле.

D. Судебные расходы и издержки

169. Заявители были представлены юристами неправительственной организации Европейский центр защиты прав человека/ПЦ "Мемориал". Совокупная сумма судебных расходов и издержек на юридическое представительство заявителей оценивалась в 3 054 фунта стерлингов 25 пенсов, и заявители просили выплатить эту сумму на счет их представителей в Соединенном Королевстве. Они представили следующую расшифровку расходов:

(a) 2 000 фунтов стерлингов за 20 часов исследовательской работы и подготовки правовых документов, представленных в Европейский Суд, выполненных Б. Боурингом и Дж. Эванс по ставке 100 фунтов стерлингов в час;

(b) 879 фунтов стерлингов 25 пенсов в качестве компенсации расходов на переводы, подтвержденных счетами, и

(c) 175 фунтов стерлингов в качестве компенсации административных и почтовых расходов.

170. Власти Российской Федерации указывали, что возмещение расходов и издержек Европейским Судом возможно только в части, в которой они были действительно понесены и являлись разумными по размеру.

171. Европейский Суд должен, прежде всего, установить, были ли судебные расходы и издержки, указанные заявителями, действительно понесены, и, во-вторых, являлись ли они необходимыми (см. Постановление Европейского Суда от 27 сентября 1995 г. по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom), § 220, Series A, N 324).

172. С учетом подробных сведений, представленных заявителями, Европейский Суд находит, что данные ставки являются разумными. В то же время он отмечает, что, хотя заявители представили гонорарную ведомость на сумму 500 фунтов стерлингов в отношении услуг Боуринга, они не обосновали свои требования в отношении услуг Эванс. При этом он находит в отношении остальных требований заявителей по данному основанию, что эти судебные расходы и издержки были действительно понесены и являлись необходимыми.

173. С учетом подробных требований, представленных заявителями, Европейский Суд присуждает им сумму в 2 001 евро 89 центов, а также любой налог на добавленную стоимость, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителей, с тем, чтобы чистая сумма компенсации была перечислена на банковский счет представителей в Соединенном Королевстве, указанный заявителями.

E. Процентная ставка при просрочке платежей

174. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) отклонил возражение властей Российской Федерации о неисчерпании гражданско-правовых внутренних средств правовой защиты;

2) решил исследовать вопрос относительно возражения властей Российской Федерации о неисчерпании уголовно-правовых внутренних средств правовой защиты при рассмотрении жалобы по существу и отклонил его;

3) признал приемлемой жалобу на нарушение статей 2, 3 (в связи с моральным вредом заявителей), 5 и 13 Конвенции, а в остальной части неприемлемой;

4) постановил, что имело место материально-правовое нарушение статьи 2 Конвенции в отношении Башира Муцолгова;

5) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в части уклонения от проведения эффективного расследования обстоятельств исчезновения Башира Муцолгова;

6) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части нравственных страданий, которые претерпели с первой по четвертую заявители;

7) постановил, что по делу требования статьи 3 Конвенции нарушены не были в отношении пятой заявитеьницы;

8) постановил, что имело место нарушение статьи 5 Конвенции в отношении Башира Муцолгова;

9) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции в отношении предполагаемого нарушения статьи 2 Конвенции;

10) постановил, что обособленные вопросы в части статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьями 3 и 5 Конвенции не возникают;

11) постановил:

(a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, за исключением выплат компенсации судебных расходов и издержек:

(i) 4 000 евро (четыре тысячи евро) первой и второму заявителям совместно, 6 000 евро (шесть тысяч евро) четвертой и пятой заявительницам совместно в качестве компенсации материального ущерба;

(ii) 20 000 евро (двадцать тысяч евро) первой и второму заявителям совместно, 5 000 евро (пять тысяч евро) третьему заявителю и 35 000 евро (тридцать пять тысяч евро) четвертой и пятой заявительницам совместно, а также любые налоги, начисляемые на указанные суммы;

(iii) 2 001 евро 89 центов (две тысячи один евро восемьдесят девять центов) в качестве компенсации судебных расходов и издержек, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителей, с тем, чтобы сумма компенсации была перечислена на банковский счет представителей в Соединенном Королевстве;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

12) отклонил оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 1 апреля 2010 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Андре Вампаш Заместитель Секретаря Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда