Постановление Европейского Суда по правам человека от 10 июня 2010 г. Дело "Захаркин (Zakharkin) против Российской Федерации" (жалоба N 1555/04) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Захаркин (Zakharkin)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 1555/04)

Постановление Суда

Страсбург, 10 июня 2010 г.

По делу "Захаркин против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Нины Ваич,

Анатолия Ковлера,

Ханлара Гаджиева,

Сверре Эрика Йебенса,

Джорджио Малинверни,

Георга Николау, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 20 мая 2010 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 1555/04, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Валерием Алексеевичем Захаркиным (далее - заявитель) 2 декабря 2003 г.

2. Интересы заявителя представляла А. Деменева, юрист Уральского центра конституционной и международной защиты прав человека. Власти Российской Федерации были первоначально представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека В.В. Милинчук, а впоследствии Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель, в частности, утверждал, что содержался под стражей в ужасающих условиях, что в заключении он не получал адекватной медицинской помощи, что уголовное разбирательство против него было несправедливым, и что власти препятствовали эффективному осуществлению его права на обращение в Европейский Суд.

4. 9 июня 2008 г. председатель Первой Секции коммуницировал указанную жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

5. 23 ноября 2009 г. председатель принял решение о применении правила 41 Регламента Суда и рассмотрении жалобы в приоритетном порядке.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявитель родился в 1970 году. В настоящее время он отбывает наказание в виде лишения свободы в Пермской области.

A. Задержание заявителя и его содержание под стражей в отделе милиции 15 и 16 октября 1999 г.

7. 15 октября 1999 г. заявитель был задержан в г. Екатеринбурге по подозрению в грабеже. Он был предположительно избит в милиции. Около полуночи он был заключен в камеру Кировского районного отдела милиции.

8. Заявитель находился в камере до 17.40 16 октября 1999 г. Камера не была оборудована койкой или скамьей. Все это время заявитель находился в наручниках. Он не получал питания, и в туалет его отвели только один раз утром.

9. Письмом от 11 июня 2003 г. начальник Кировского районного отдела милиции г. Екатеринбурга подтвердил, что камеры в отделе милиции не были оборудованы койками или скамьями, и что заключенные не обеспечивались питанием.

B. Содержание заявителя под стражей в изоляторах временного содержания городов Екатеринбург и Озерск с 16 октября по 25 ноября 1999 г.

10. 16 октября 1999 г. заявитель был переведен в Екатеринбургский изолятор временного содержания.

11. Справка врача Екатеринбургского изолятора временного содержания, выданная 29 августа 2002 г., указывает, что заявитель содержался в изоляторе с 16 по 25 октября 1999 г. При медицинском осмотре был выявлен синяк на правом глазу и царапины на его лице.

12. 25 октября 1999 г. заявитель был переведен в следственный изолятор N ИЗ-66/1 г. Екатеринбурга.

13. 2 ноября 1999 г. он был доставлен в прокуратуру, где был допрошен. После допроса он был отправлен в Озерский городской изолятор временного содержания Свердловской области. По дороге конвой предположительно избивал его и принуждал к признанию. Находясь в изоляторе, заявитель подписал признательные показания.

14. Заявитель находился в Озерском городском изоляторе временного содержания до 25 ноября 1999 г. Он содержался в одиночной камере, имевшей площадь 2 кв. м. Камера не имела койки и туалета. Заявителя водили в туалет два раза в сутки. Он получал хлеб и чай трижды в сутки. Окно предположительно не было застеклено, и в камере было очень холодно. Справка, выданная Федеральной метеорологической службой, указывала, что температура воздуха в ноябре 1999 г. колебалась от +6°C  до -21°C.

15. 25 ноября 1999 г. заявитель был переведен в изолятор N ИЗ-66/1 г. Екатеринбурга, где находился в период рассмотрения его уголовного дела.

16. 2 и 3 декабря 1999 г. заявитель предположительно жаловался в прокуратуру на жестокое обращение со стороны сотрудников милиции. Он не получил ответа. Он не представил копий своих жалоб.

C. Уголовное разбирательство против заявителя

17. Судебное разбирательство началось 18 декабря 2001 г. в Свердловском областном суде. Из судебного протокола следует, что 20 марта 2002 г. председательствующая судья Г. отобрала путем жеребьевки из списка из 10 лиц двоих народных заседателей и одного запасного народного заседателя для рассмотрения дела заявителя. Таким образом, состав суда включал председательствующую судью Г., двух народных заседателей - T. и O. и одного запасного народного заседателя Е.

18. 19 сентября 2002 г. Свердловский областной суд признал заявителя виновным в нескольких эпизодах разбоя* (* Буквально "вооруженного грабежа", что обычно подразумевает разбой (прим. переводчика).), убийстве и покушении на убийство сотрудника милиции и приговорил его к пожизненному лишению свободы. Заявитель подал жалобу, ссылаясь, в частности, на предположительно незаконный состав суда первой инстанции.

19. 3 июня 2003 г. защитник заявителя Перевощикова просила председателя Свердловского областного суда сообщить сведения о назначении и сроке исполнения обязанностей народных заседателей T., O. и Е. 17 июля 2003 г. заместитель председателя Свердловского областного суда ответил, что все судьи Свердловского областного суда уполномочены для рассмотрения уголовных дел по первой инстанции. Он не раскрыл подробностей порядка назначения или срока полномочий народных заседателей.

20. 28 августа 2003 г. Верховный Суд Российской Федерации отклонил ходатайство заявителя о допуске Деменевой в качестве его защитника со ссылкой на то, что она не является профессиональным адвокатом и не участвовала в заседании суда кассационной инстанции. Также было отмечено, что интересы заявителя представляла защитник Перевощикова. Затем суд рассмотрел жалобу заявителя и оставил обвинительный приговор без изменения. Он указал, что нарушения правил назначения народных заседателей не были допущены.

21. 8 сентября 2003 г. защитник заявителя обратилась к председателю Свердловского районного суда* (* Вероятно, имеется в виду Свердловский областной суд, который рассматривал дело заявителя по первой инстанции (прим. переводчика).) за разрешением на ознакомление с копиями приговоров, вынесенных Свердловским районным судом в период 1999-2002 годов, с целью удостовериться, участвовали ли народные заседатели T., O. и Е. в других уголовных делах в это время. Она также просила председателя сообщить, были ли имена народных заседателей отобраны методом случайной выборки, как того требует Закон о народных заседателях* (* Имеется в виду Федеральный закон "О народных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации" (прим. переводчика).).

22. Недатированным письмом председатель Свердловского областного суда отказал в допуске к судебному архиву, отметив, что защитник вправе знакомиться только с материалами дела заявителя. T. и O. были назначены народными заседателями в 1993 году, тогда как Е. была назначена в 1999 году. Срок их полномочий продлевался указами президента. Он также указал, что имена народных заседателей были отобраны путем жеребьевки, но отказал в предоставлении копии протокола.

23. 30 сентября 2003 г. руководитель секретариата Свердловского областного законодательного собрания уведомил защитника заявителя о том, что список народных заседателей для судов Свердловской области был составлен в мае 2000 г. По-видимому, T., O. и Е. не числились в списках 2000 года.

24. 8 февраля 2006 г. президиум Верховного Суда, заседая в качестве суда надзорной инстанции, отменил кассационное определение, установив, что заявитель не был уведомлен о дате и времени заседания суда кассационной инстанции. Он возвратил дело в Верховный Суд на новое рассмотрение кассационной жалобы.

25. 31 июля 2006 г. Верховный Суд оставил обвинительный приговор без изменения. Он, в частности, указал, что народные заседатели T. и O. были назначены в 1993 году и что срок их полномочий был продлен указами Президента. Он заключил, что состав суда был законным. Заявитель был представлен двумя избранными им защитниками.

26. Документы, представленные властями Российской Федерации, свидетельствуют о том, что 25 марта 1999 г. Свердловское областное законодательное собрание отобрало 551 народного заседателя для назначения в Свердловский областной суд. В списке упоминалась Е., но не T. и O. Решениями от 18 и 25 мая 2000 г. Свердловское областное законодательное собрание определило число народных заседателей, которых следовало отобрать для каждого народного суда. В действительности отбор народных заседателей не производился.

D. Условия содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-66/1 г. Екатеринбурга

27. С 25 ноября 1999 г. по 18 ноября 2003 г. заявитель содержался в следственном изоляторе N ИЗ-66/1 г. Екатеринбурга. 18 ноября 2003 г. он был переведен в исправительную колонию в Вологодской области.

1. Описание условий содержания заявителя под стражей властями Российской Федерации

28. Согласно справке от 18 августа 2008 г., выданной администрацией следственного изолятора и представленной властями Российской Федерации, до июля 2002 г. заявитель содержался в общих камерах. Не представилось возможным установить число заключенных в каждой камере, поскольку документы следственного изолятора за этот период были уничтожены по истечении установленного срока хранения. С 6 июля 2002 г. по 18 ноября 2003 г. заявитель содержался в одиночных камерах. Камера N 210 имела площадь 6 кв. м, камера N 32 - 4,5 кв. м, камера N 1 - 4 кв. м, и камера N 10 имела площадь 7 кв. м.

29. Власти Российской Федерации со ссылкой на справки администрации следственного изолятора, датированные 18 августа 2008 г., утверждали, что все камеры имели естественное освещение и проветривались через окна. Окна всех камер были остеклены. Ставни или иные экраны, препятствующие естественному освещению, отсутствовали. Кроме того, все камеры были оборудованы люминесцентными лампами, которые были включены днем и ночью. Камеры были оборудованы центральным отоплением, и средняя температура в помещении составляла -20°C зимой и свыше +18°C летом.

30. Из тех же справок следует, что во всех камерах имелись туалеты, которые не были отделены от жилой зоны перегородкой, поскольку "такое требование в [национальном законодательстве] отсутствовало". Однако туалет можно было отгородить занавеской. Обеденный стол и кровати находились не менее чем в двух метрах от туалетов. В следственном изоляторе отсутствовали насекомые и грызуны, поскольку все камеры дезинфицировались ежемесячно. Заявителю разрешалось пользоваться душем раз в неделю, и одновременно ему выдавалось чистое постельное белье. Он также получал кипяченую питьевую воду и полноценное горячее питание три раза в сутки. Он имел ежедневную часовую прогулку. Иногда продолжительность ежедневной прогулки уменьшалась до 30 минут. В связи с жалобами заявителя надзирателям, ответственным за это нарушение, был объявлен выговор. По указанию начальника следственного изолятора заявитель, который считался опасным, доставлялся в прогулочный двор в наручниках.

31. В дополнение к справкам от 18 августа 2008 г. власти Российской Федерации также представили некоторые документы, датированные периодом содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-66/1, подкреплявшие их описание условий содержания заявителя под стражей. Так, они представили письмо от 16 октября 2002 г., адресованное заместителю прокурора Свердловской области, в котором главный санитарный инспектор исправительных учреждений сообщал, что заявитель в это время содержался в камере N 32. Камера имела площадь 6,5 кв. м, имела искусственное освещение за счет люминесцентных ламп и была оборудована центральным отоплением и канализацией. Средняя температура колебалась от +18°C до +20°C, и влажность являлась "субъективно нормальной". В камере имелась кровать, и заявитель обеспечивался постельными принадлежностями. Инспектор добавил, что ранее заявитель содержался в камере N 210, которая имела площадь 8,8 кв. м и обладала теми же характеристиками.

32. Власти Российской Федерации также представили распоряжение начальника следственного изолятора от 1 ноября 2002 г. о применении к заявителю наручников всякий раз, когда его выводили из камеры, включая пребывание в комнате свиданий, прогулочном дворе или душевой. Он отметил, что заявитель приговорен к пожизненному лишению свободы и зарегистрирован в качестве лица, склонного к побегу, нападению на персонал и захвату заложников. Соответственно, применение наручников являлось необходимым для защиты надзирателей и конвойных.

33. Согласно многочисленным письменным показаниям надзирателей, представленным властями Российской Федерации, условия содержания заявителя под стражей являлись удовлетворительными. Он обеспечивался достаточным питанием три раза в сутки. Его камеры были чистыми, теплыми и сухими. Один из надзирателей И. утверждал, что камера заявителя относилась к числу лучших в следственном изоляторе. Он продолжал:

"Однажды в декабре 2002 г. [заявитель] просил кусок материала для утепления его окна. Окно не было застеклено и было закрыто одеялом. В принципе это не влияло на температуру в камере N 10, где содержался [заявитель]. В камере было очень тепло... [Заявителю] выдали кусок полиэтилена...

[Заявителю] всегда надевали наручники по дороге в прогулочный двор, но во дворе наручники снимались...".

34. Наконец, не ссылаясь на какие-либо документы, власти Российской Федерации указали, что одна из одиночных камер, в которых содержался заявитель, камера N 10, имела площадь 5,2 кв. м. Окна в следственном изоляторе не были закрыты ставнями, которые были удалены до 25 декабря 2002 г. Туалеты были оборудованы системой смыва и были отделены от жилой зоны перегородкой.

2. Описание заявителем условий его содержания под стражей

35. С 25 ноября 1999 г. по июль 2002 г. заявитель содержался в различных камерах в корпусах N 2 и 3 следственного изолятора N ИЗ-66/1. В каждой камере находилось от 25 до 35 заключенных. Все камеры были переполнены.

36. 6 июля 2002 г. заявитель был помещен в одиночную камеру N 210. Камера имела площадь 3,2 кв. м. Стены и пол были бетонными. Окно было закрыто металлическими ставнями с восемью вентиляционными отверстиями. Туалет не был отделен от жилой зоны. Горячее водоснабжение в камере отсутствовало.

37. 25 сентября 2002 г. заявитель был переведен в одиночную камеру N 32, пост 13, в подвале, где он оставался до 14 октября 2002 г. Все его личные вещи, включая теплую одежду, были у него изъяты, и он получил грязную тюремную одежду. Камера имела 1,8 м в ширину и 4,5 м в длину. Стены камеры были покрыты плесенью, вода капала с потолка, пол покрыт грязью. Естественное освещение и свежий воздух в камеру не поступали. Горячее водоснабжение отсутствовало. Заявитель, болевший артритом, страдал от холода и сырости.

38. Заявитель представил фотографии камеры N 32, подтверждающие его описание. На фотографиях изображены голые бетонные стены, пол и потолок, с мокрыми пятнами и подтеками на них. В камере имелся туалет в виде отверстия на уровне пола с заржавленной водопроводной трубой и краном на месте смыва. Имелась также заржавленная раковина с отводом к туалету. Туалет не отделен от жилой зоны. На других фотографиях видны две двухъярусные металлические койки, на одной из которых находится грязный матрац, и небольшая металлическая полка, используемая в качестве обеденного стола. Непосредственно под потолком находятся два небольших вентиляционных отверстия. Окно, по-видимому, отсутствует.

39. На одной из фотографий виден проем в двери шириной примерно 10 см. Как пояснил заявитель, через этот проем ему подавали пищу. Продовольственные передачи от его жены, которые не проходили в проем, ему не выдавались.

40. С 14 по 22 октября 2002 г. заявитель находился в одиночной камере N 1, пост 31. В камере было душно, поскольку окно или вентиляционное оборудование отсутствовало.

41. 22 октября 2002 г. заявитель был переведен в одиночную камеру N 10, пост 31, в подвале, где он оставался до 18 ноября 2003 г. Камера имела площадь 1,7 м в ширину и 2 м в длину, то есть 3,4 кв. м. Окно имело размер 50 на 50 см. Оно было закрыто четырьмя решетками, помещенными одна на другую и препятствовавшими доступу естественного освещения. Окно не было застеклено, и зимой в камере было очень холодно. По требованию заявителя надзиратели дали ему кусок полиэтилена для утепления окна. В справке, выданной частной метеорологической организацией, указывалось, что температура воздуха в октябре, ноябре и декабре 2002 г. колебалась в пределах от +9°C до -30°C.

42. Заявитель представил фотографии камеры N 10, подтверждающие его описание. Бетонные стены камеры действительно покрыты потеками. Унитаз отсутствует, вместо него имеется отверстие в углу камеры. Признаки смыва отсутствуют. Туалет не отделен от жилой зоны. Рядом с туалетом имеются заржавленная раковина и небольшой обеденный стол. Двухъярусная металлическая кровать размещена у противоположной стены. Единственное окно представляло собой проем в толстой бетонной стене с несколькими металлическими прутьями, закрепленными один над другим.

43. Наконец, как указывал заявитель, он находился в наручниках всякий раз, когда его выводили из камеры и конвоировали в прогулочный двор. С учетом того, что в некоторые дни температура воздуха достигала отрицательных значений, металлические наручники обжигали его руки. Его ежедневная прогулка неоднократно ограничивалась получасом вместо одного часа, положенного по закону.

3. Жалобы заявителя на условия его содержания под стражей

44. Заявитель представил копии его многочисленных жалоб надзирающему прокурору совместно с полученными ответами. Так, 27 и 30 сентября, 1, 4, 7, 8, и 11 октября 2002 г. заявитель и его защитник жаловались надзирающему прокурору на ужасающие условия содержания заявителя под стражей в камерах N N 210 и 32. В частности, заявитель жаловался на то, что в камерах холодно, темно и сыро, и что личные вещи у него изъяты. В жалобе, датированной 8 октября 2002 г., заявитель также указывал на то, что его ежедневная прогулка уменьшена до получаса, и на применение к нему наручников в прогулочном дворе.

45. 30 сентября 2002 г. начальник следственного изолятора N ИЗ-66/1 ответил, что камера заявителя имела площадь 4 кв. м и отвечала всем санитарным нормам.

46. Письмом от 30 октября 2002 г. надзирающий прокурор ответил, что условия содержания заявителя под стражей были удовлетворительными и отвечали действующим нормам. В частности, камера N 210 имела площадь 8,8 кв. м, тогда как камера N 32 имела площадь 6,5 кв. м. Камеры имели искусственное освещение. Температура колебалась в пределах от 18 до 20 градусов выше нуля, и влажность была "субъективно нормальной". Он признал, что личные вещи заявителя были изъяты у него незаконно, но отметил, что они были возвращены ему 3 октября 2002 г. Он также признал, что применение к заявителю наручников по дороге на прогулочный двор являлось незаконным, и уведомил заявителя о том, что надзирателям объявлены взыскания.

47. В декабре и январе 2002 г. заявитель и его защитник подали еще несколько жалоб надзирающему прокурору. Они утверждали, что в камере N 10 было очень холодно, поскольку окно не было застеклено, жаловались на недостаточность ежедневной прогулки заявителя и применение к нему наручников во время пребывания на прогулочном дворе. Заявители также утверждали, что ему не хватало еды, что заявителю не разрешалось приобретать продукты в магазине изолятора, и что продовольственные передачи от родственников были ограничены 30 кг в месяц. Они несколько раз жаловались на то, что заявитель не получал питания в течение всего дня, и что иногда надзиратели не выдавали продовольственные передачи, полученные от жены заявителя. Наконец, заявитель утверждал, что у него изъят его личный телевизор.

48. 16 января 2003 г. начальник следственного изолятора N ИЗ-66/1 отвечал, что условия содержания заявителя под стражей являлись удовлетворительными.

49. В ответ на дополнительные жалобы заявителя надзирающий прокурор признал 20 января 2003 г., что продолжительность его ежедневной прогулки была ограничена незаконно. Однако он полагал, что применение к заявителю наручников при следовании на прогулочный двор было необходимо в интересах безопасности конвойных. Он также уведомил заявителя о том, что из-за нехватки персонала не представлялось возможным обеспечивать его горячим питанием ежедневно.

50. 5 мая 2003 г. заявитель жаловался надзирающему прокурору на то, что в его камере душно, и на обилие крыс и мышей. Он также утверждал, что туалет не был отделен от жилой зоны и что при использовании туалета он находился в поле зрения надзирателей, большинство из которых являлись женщинами. Представляется, что жалоба была оставлена без ответа.

51. 15 сентября 2003 г. от защитника заявителя поступила жалоба надзирающему прокурору о том, что 11 сентября 2003 г. у заявителя был изъят кусок полиэтилена, которым тот утеплял окно, и что в его камере холодно, так как окно не застеклено. Прокурор Свердловской области потребовал объяснения от начальника управления исполнения наказаний по Свердловской области. Письмом от 21 октября 2003 г. начальник управления исполнения наказаний сообщил, что окна в следственном изоляторе в настоящее время застеклены, и что заключенным полиэтилен не выдавался.

E. Медицинская помощь

52. В апреле 2001 г. заявителю был поставлен диагноз: "артрит".

53. 18 и 20 апреля 2001 г. он был осмотрен врачом следственного изолятора N ИЗ-66/1, который назначил противовоспалительное лечение артрита.

54. 26 апреля 2001 г. заявитель был направлен в тюремную больницу ИК-2 г. Екатеринбурга (ОБ при ФБУ ИК-2) для обследования. Ему был поставлен диагноз: "артропатия (болезнь суставов) суставов колена, лодыжки и запястья". 8 мая 2001 г. он был выписан.

55. С 23 октября по 8 ноября и с 4 по 6 декабря 2001 г. заявитель проходил дополнительные обследования в тюремной больнице ИК-2. Ему был поставлен диагноз: "инфекционный аллергический полиартрит".

56. 8 и 21 января 2002 г. заявитель жаловался врачу следственного изолятора на боль, опухание и неловкость в руках и ногах. Врач подтвердил предыдущий диагноз и назначил противовоспалительные лекарства от артрита.

57. В мае 2002 г. заявитель был осмотрен врачом следственного изолятора, который назначил внутримышечные инъекции в течение 10 дней. Медицинские документы свидетельствуют о том, что 10 инъекций были произведены в период с 21 мая до 12 июня 2002 г.

58. 28 августа 2002 г. заявитель вновь жаловался на боль и опухание суставов руки, локтя, пальца и лодыжки. Врач следственного изолятора отметил, что заболевание заявителя является "длительным и стойким" и направил его для обследования в тюремную больницу.

59. 12 сентября 2002 г. заявитель поступил в тюремную больницу ИК-2, где оставался до 17 сентября 2002 г. Ему был поставлен диагноз: "ревматоидный артрит и вялотекущий серонегативный полиартрит". Врачи рекомендовали заявителю избегать холодных и сырых мест, осмотр ревматолога и стационарное лечение.

60. 5 ноября 2002 г. заявитель был осмотрен Л., ревматологом Центральной клинической больницы. Она рекомендовала высококалорийную диету и советовала избегать холода. Она отметила, что недопустимо ограничивать питание заявителя. Она также назначила лечение. В частности, она рекомендовала заявителю постоянно принимать противовоспалительные средства и использовать мази, а также пройти месячный курс гепатозащитного лечения, регулярно проходить анализы крови и рентгеновские обследования. Однако было преждевременно назначать базисную терапию или лечение гормонами. Она заключила, что требуются дополнительные медицинские обследования и постоянное медицинское наблюдение.

61. Как утверждает заявитель, он не получал никакого лечения, кроме анальгетиков (обезболивающего) и нескольких инъекций, поскольку санчасть следственного изолятора не имела соответствующих средств.

62. В ответ на жалобы на недостаточную медицинскую помощь начальник следственного изолятора N ИЗ-66/1 указал в письменной форме 16 декабря 2002 г., что заявитель не нуждается в стационарном лечении. Поскольку заявитель не страдал от серьезных заболеваний, его жене не было разрешено направить ему продовольственные посылки, превышающие 30 кг в месяц.

63. В тот же день заявитель был осмотрен врачами медицинского управления Министерства юстиции. Они отметили в медицинских документах, что состояние здоровья заявителя удовлетворительно, и что он получает витамины. Врачи также отметили, что требуется дополнительное обследование в тюремной больнице.

64. 17 декабря 2002 г. заместитель начальника медицинского управления Министерства юстиции уведомил жену заявителя о том, что медицинское управление провело проверку и установило, что заявитель получал достаточное и необходимое лечение его заболевания.

65. 8 января 2003 г. жена заявителя жаловалась в медицинское управление Министерства юстиции на то, что заявитель не получал лекарств, кроме обезболивающих. Вследствие неполучения достаточного лечения его заболевание прогрессирует.

66. 10 января 2003 г. заместитель начальника медицинского управления Министерства юстиции ответил, что состояние здоровья заявителя является удовлетворительным.

67. В апреле 2003 г. заявитель прошел рентгеновское обследование.

68. 27 мая 2003 г. заявитель вторично был осмотрен ревматологом Л. Заявитель жаловался на стойкие боли в суставах. Л. отметила неловкость и опухание в некоторых суставах и ограниченные движения суставов правого локтя и левого запястья. Она также отметила, что ее прежние рекомендации не были исполнены, и дала те же рекомендации и назначения, что и прежде. Врач также назначила местные гормональные инъекции каждые 10-14 дней до уменьшения воспаления в суставах. Наконец, она рекомендовала проводить анализы крови и мочи ежемесячно.

69. В неустановленную дату (дата, указанная в медицинских документах, не поддается прочтению) заявитель был осмотрен врачом следственного изолятора. Он жаловался на слабость, потерю веса и усиление боли в его суставах. Врач отметил в медицинских документах, что заявитель отказался принимать противовоспалительные лекарства и настаивает на том, что он нуждается во внутрисуставных инъекциях. Врач рекомендовал госпитализировать заявителя в тюремную больницу для обследования.

70. С 10 по 17 июня и с 6 по 17 октября 2003 г. заявитель прошел обследование и лечение в тюремной больнице ИК-2.

71. В ответ на дополнительные жалобы по поводу неадекватного лечения, поданные женой заявителя, 8 октября 2003 г. начальник медицинского управления Министерства юстиции отметил, что состояние здоровья заявителя является удовлетворительным. Он отметил, что ревматолог рекомендовала заявителю противовоспалительные средства, мази и внутрисуставные инъекции. Заявитель отказался от назначенных ему противовоспалительных лекарств. Внутрисуставные инъекции невозможны, поскольку медики изолятора не умеют их делать. Начальник медицинского управления Министерства юстиции заключил, что заявитель получает адекватное и достаточное лечение.

72. 10 октября 2003 г. K., ревматолог Екатеринбургской городской клинической больницы N 40, рассмотрела документы заявителя и заключила, что он страдает от ревматоидного артрита. В заключении указывалось следующее:

"[Ревматоидный артрит] является серьезным заболеванием, вызывающим выраженную боль в суставах и мышцах и ограничивающим функцию пораженного сустава. Он является прогрессирующим и неизлечимым. Заболевание требует постоянного противовоспалительного лечения для уменьшения боли и воспаления в суставах и мышцах. Он также требует специального лечения с базисной терапией для замедления процесса разрушения суставов. [Заявитель] не получал базисной терапии.

Вследствие разрушения структуры сустава и атрофии мышц это заболевание влечет инвалидность в течение 5-10 лет после его начала, в зависимости от скорости его развития.

Если заболеванием затронуты иные внутренние органы (это возможно в отсутствие адекватного лечения), оно может развиваться более быстро.

Анализ представленных материалов свидетельствует о том, что в настоящее время [заявитель] страдает от активного воспалительного процесса, который повлек утрату функций в суставах.

Рекомендую провести обследование... которое необходимо для назначения адекватного лечения.

[Заявитель] нуждается в полноценном питании, богатом белком и витаминами. Пребывание в сыром и холодном месте строго противопоказано".

73. В неустановленную дату заявитель возбудил разбирательство против следственного изолятора N ИЗ-66/1, жалуясь на предположительно недостаточную медицинскую помощь, оказанную ему.

74. 9 декабря 2003 г. Верх-Исетский районный суд г. Екатеринбурга отметил, что заявитель страдал от артрита. Администрация следственного изолятора была обязана организовать медицинское обследование заявителя с целью установления состояния его здоровья, однако уклонилась от этого. Кроме того, с учетом того, что артрит являлся серьезным заболеванием, требующим высококалорийной диеты, ограничение продовольственных посылок 30 кг в месяц являлось незаконным. Однако суд отклонил требования заявителя, установив, что они утратили предмет, поскольку он более не содержался в следственном изоляторе N ИЗ-66/1.

75. 9 января 2004 г. заявитель был признан инвалидом.

F. Контакты заявителя с его представителем Деменевой

76. Заявитель привлек Деменеву, юриста Уральского центра конституционной и международной защиты прав человека, для представления его интересов в Верховном Суде и Европейском Суде. 27 ноября 2002 г. Деменева обратилась к председателю Свердловского областного суда за разрешением на встречу с заявителем. 28 ноября 2002 г. ее обращение было отклонено. Мотивы отказа не сообщались.

77. 5 декабря 2002 г. Деменева вторично обратилась к председателю Свердловского областного суда за разрешением на встречу с заявителем. Письмом от 11 декабря 2002 г. судья Свердловского областного суда отказал в допуске Деменевой в качестве защитника заявителя. Он отметил, что на этой стадии разбирательства допуск защитника относится к компетенции Верховного Суда.

78. В январе 2003 г. Деменева подала новое обращение о разрешении на встречу с заявителем председателю Свердловского областного суда. В обращении указывалось, что Деменева является представителем заявителя в Европейском Суде. Представляется, что обращение было оставлено без рассмотрения.

79. 28 апреля и 14 мая 2003 г. заявитель в письменной форме обратился к председателю Свердловского областного суда, уведомив его о том, что он нуждается во встрече с Деменевой для подготовки жалобы в Европейский Суд по правам человека. В неустановленную дату в июле 2003 г. Свердловский областной суд предоставил Деменевой разрешение на встречу с заявителем.

80. 23, 25 и 30 июля 2003 г. Деменева являлась для встречи с заявителем. Однако администрация следственного изолятора N ИЗ-66/1 отказалась впустить ее. Она не сообщила мотивов отказа.

81. В ответ на жалобу Деменевой 25 августа 2003 г. управление исполнения наказаний по Свердловской области уведомило ее о том, что она не представляла заявителя в рамках уголовного разбирательства, и ее правовой статус неясен. Соответственно, ей не была разрешена встреча с заявителем.

82. Письмом от 15 сентября 2003 г. заместитель председателя Свердловского областного суда уведомил управление исполнения наказаний Свердловской области о том, что обвинительный приговор заявителя вступил в силу, и что разрешение на свидание с заявителем, выданное Деменевой, является недействительным.

83. 3 ноября 2003 г. прокуратура Свердловской области уведомила Деменеву о том, что ей было отказано в свидании с заявителем, поскольку она не представила судебного решения о ее допуске в качестве защитника заявителя.

84. Заявитель обжаловал отказы в Верх-Исетский районный суд г. Екатеринбурга. 13 ноября 2003 г. Верх-Исетский районный суд установил, что Деменева имеет доверенность, уполномочивающую ее представлять интересы заявителя в Европейском Суде по правам человека, и имеет действительное разрешение на свидание, выданное компетентным судом. Он обязал администрацию следственного изолятора N ИЗ-66/1 организовать свидание заявителя с Деменевой.

85. Свидание не было организовано. 24 февраля 2004 г. служба судебных приставов прекратила исполнительное производство, установив, что организовать свидание с заявителем не возможно, поскольку он переведен в исправительную колонию.

II. Применимое национальное законодательство

A. Участие народных заседателей

1. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР

86. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (Закон от 27 октября 1960 г., действовал до 1 июля 2002 г., далее - старый УПК) предусматривал, что уголовные дела в суде первой инстанции рассматриваются единолично или коллегиально в составе судьи и двух народных заседателей. При осуществлении правосудия народные заседатели пользуются теми же правами, что и профессиональные судьи (статья 15).

2. Конституция РСФСР 1978 года (с изменениями, внесенными Федеральным законом N 4061-1 от 9 декабря 1992 г.)

87. B силу статьи 164 Конституция РСФСР 1978 года (действовавшей до принятия Конституции Российской Федерации 12 декабря 1993 г.) народные заседатели избирались на собраниях граждан по месту работы или жительства на пятилетний срок.

3. Закон РСФСР "О судоустройстве"

88. В соответствии со статьей 29 Закона РСФСР от 8 июля 1981 г. "О судоустройстве" (далее - Закон РСФСР о судоустройстве) (отдельные положения действовали до 10 января 2000 г., даты официального опубликования Федерального закона "О народных заседателях судов общей юрисдикции в Российской Федерации") народные заседатели региональных судов избирались региональным советом народных депутатов на пятилетний срок.

4. Конституция Российской Федерации

89. 12 декабря 1993 г. была принята Конституция Российской Федерации. Она не предусматривает порядка избрания народных заседателей.

90. Статьи 83 и 84 Конституции описывают полномочия председателя. Они не упоминают права назначать народных заседателей или продлевать срок их полномочий.

91. Статья 90 предусматривает, что президент может издавать указы и распоряжения. Указы и распоряжения президента имеют обязательную силу на всей территории Российской Федерации. Они не могут противоречить Конституции или федеральным законам.

92. Раздел 2 российской Конституции содержит положения, направленные на сохранение непрерывности осуществления правосудия и деятельности иных государственных органов в переходный период. В частности, пункт 6 указывает, что впредь до введения в действие федерального закона, устанавливающего порядок рассмотрения дел судом с участием присяжных заседателей, сохраняется прежний порядок судебного рассмотрения соответствующих дел.

5. Указ Президента от 22 марта 1995 г.

93. 22 марта 1995 г. исполняющий обязанности Президента России издал Указ N 299, который предусматривал следующее:

"Руководствуясь статьей 90 и пунктом 6 раздела второго Конституции Российской Федерации, постановляю:

1. Установить, что народные заседатели районных (городских) судов осуществляют свои полномочия впредь до принятия соответствующего федерального закона.

2. Органам исполнительной власти субъектов Российской Федерации в случае необходимости организовать проведение довыборов народных заседателей районных (городских) судов на общих собраниях трудовых коллективов, общих собраниях и сходах граждан по месту жительства".

94. 21 марта 1997 г. Конституционный Суд рассмотрел заявление Ш., который, в частности, утверждал, что указ Президента противоречит Конституции. Конституционный Суд установил, что не вправе проверять конституционность указов Президента по жалобам граждан. Однако он отметил, что порядок рассмотрения уголовных дел с участием народных заседателей установлен старым УПК и законом о судоустройстве РСФСР. Эти акты сохраняли силу в соответствии с пунктом 6 раздела 2 Конституции. Поэтому в настоящее время необходимо сохранить институт народных заседателей* (* Довод заявителя о незаконности рассмотрения дел с участием народных заседателей Конституционный Суд понял следующим образом: "Фактически в жалобах оспаривается право граждан участвовать в осуществлении правосудия в форме, которая предусмотрена... законом "О судебной системе Российской Федерации" и другими законодательными актами" (прим. переводчика).).

6. Закон о судебной системе

95. 1 января 1997 г. вступил в силу Федеральный конституционный закон N 1-ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации" (далее - Закон о судебной системе). B соответствии со статьей 1 закона судебная власть в Российской Федерации осуществляется только судами в лице судей и привлекаемых в установленном федеральным законом порядке к осуществлению правосудия присяжных, народных и арбитражных заседателей.

96. Статья 8 Закона о судебной системе предусматривает, что требования к гражданам, участвующим в осуществлении правосудия в качестве присяжных, народных и арбитражных заседателей, устанавливаются федеральным законом.

97. Статья 37 устанавливает, что народные заседатели, привлеченные к осуществлению правосудия до 1 января 1997 г., сохраняют свои полномочия до истечения срока, на который они были избраны.

7. Указ Президента от 23 января 1997 г.

98. 23 января 1997 г. Президент Российской Федерации издал Указ N 41, который в соответствующей части предусматривал следующее:

"В связи с вступлением в силу Федерального конституционного закона "О судебной системе Российской Федерации", в целях обеспечения деятельности судов общей юрисдикции в Российской Федерации и судебной защиты прав граждан, руководствуясь статьей 90 Конституции Российской Федерации, постановляю:

1. Установить, что народные заседатели верховных судов республик, краевых, областных судов, Московского и Санкт-Петербургского городских судов, суда автономной области, судов автономных округов, районных и военных судов осуществляют свои полномочия впредь до принятия федерального закона о порядке назначения (избрания) народных заседателей...".

99. 10 октября 2002 г. Конституционный Суд рассмотрел жалобу Г., который полагал, что указ Президента противоречит Конституции. Конституционный Суд установил, что в соответствии со статьей 90 Конституции указы Президента не должны противоречить Конституции или федеральным законам. Указ, оспоренный Г., продлевал срок полномочий народных заседателей, избранных ранее. Он не устанавливал какой бы то ни было иной по сравнению с предусмотренным федеральными законами порядок привлечения народных заседателей к участию в рассмотрении конкретных уголовных дел. В частности, в этом указе не содержится никаких положений, которые вопреки закону позволяли бы привлекать народных заседателей к исполнению обязанностей на регулярной основе сверх двух недель в году. В принятии жалобы было отказано.

8. Закон о народных заседателях

100. 10 января 2000 г. вступил в силу Федеральный закон "О народных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации" (далее - Закон о народных заседателях). Согласно пункту 2 статьи 1 закона народными заседателями являются лица, наделенные полномочиями по осуществлению правосудия по гражданским и уголовным делам в составе суда и исполняющие обязанности судей на непрофессиональной основе.

101. Статья 2 предусматривала, что списки народных заседателей районного суда формируются соответствующим представительным органом местного самоуправления и подлежат утверждению законодательным органом субъекта Российской Федерации. Утвержденный список представляется в соответствующий районный суд не позднее чем за месяц до истечения срока полномочий народных заседателей, включенных в предыдущий общий список. Срок полномочий народных заседателей, включенных в список, составляет пять лет.

102. Статья 6 определяла порядок отбора народных заседателей для участия в рассмотрении дел в региональных судах. Она предусматривала, что председатель регионального суда осуществляет отбор народных заседателей для участия в рассмотрении дел путем случайной выборки из общего списка народных заседателей районных судов на территории этого субъекта федерации. Число народных заседателей при каждом профессиональном судье должно было в три раза превышать число, необходимое для рассмотрения дел. Отбор народных заседателей для исполнения обязанностей судей по конкретному делу производился судьей, рассматривающим данное дело, путем жеребьевки из числа народных заседателей.

103. Согласно статье 9 народные заседатели могли привлекаться к исполнению своих обязанностей в региональном суде один раз в год на время рассмотрения конкретного дела.

9. Постановление о назначении народных заседателей

104. Президиум Верховного Суда Российской Федерации издал 14 января 2000 г. постановление о порядке отбора народных заседателей. Постановление предусматривало, что председатель районного суда должен отобрать путем случайной выборки из общего списка народных заседателей этого районного суда из расчета 156 народных заседателей на одного судью. Отбор народных заседателей мог производиться любым способом случайной выборки (например, с помощью компьютера или вручную путем отбора из списка для одного судьи каждого пятого народного заседателя, для другого - каждого седьмого и так далее). Отбор народных заседателей для исполнения обязанностей судей по конкретному делу производился судьей, рассматривающим данное дело, путем жеребьевки. Каждый суд был обязан хранить протоколы всех отборов и жеребьевок* (* Имеется в виду пункт 3 постановления, согласно которому "в соответствующем суде ведется учет результатов отбора народных заседателей путем случайной выборки и жеребьевки" (прим. переводчика).).

105. Постановление также содержало ссылку на статью 37 Закона о судебной системе и статью 2 Закона о народных заседателях и предусматривало, что, если списки народных заседателей на день вступления Закона о народных заседателях в силу не утверждены и в суды не представлены, следует исходить из того, что действующие народные заседатели федеральных судов общей юрисдикции сохраняют свои полномочия впредь до представления в соответствующие суды общих списков народных заседателей.

10. Указ Президента от 25 января 2000 г.

106. Согласно указу исполняющего обязанности Президента России, изданному 25 января 2000 г., народные заседатели в судах общей юрисдикции сохраняли свои полномочия до получения судами новых списков судей, утвержденных региональными законодательными органами.

107. 21 декабря 2001 г. Конституционный Суд рассмотрел жалобу П., который, в частности, утверждал, что указ Президента противоречит Конституции. Конституционный Суд установил, что не может проверять конституционность указов Президента по жалобам граждан.

11. Уголовно-процессуальный кодекс

108. 1 июля 2002 г. вступил в силу Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (Закон N 174-ФЗ от 18 декабря 2001 г., далее - новый УПК). Он упразднил институт народных заседателей с 1 января 2004 г.

12. Указ Президента от 5 августа 2002 г.

109. 5 августа 2002 г. Президент Российской Федерации издал Указ N 855, которым со ссылкой на вступление в силу Закона о народных заседателях признал Указы N 299 от 22 марта 1995 г., N 41 от 23 января 1997 г. и N 103 от 25 января 2000 г. утратившими силу.

B. Свидания с защитником

110. Новый УПК предусматривает, что в качестве защитников допускаются адвокаты, уполномоченные адвокатским образованием. По решению судьи в качестве защитника могут быть допущены один из близких родственников обвиняемого или иное лицо, о допуске которого ходатайствует обвиняемый (статья 49). Защитник может иметь свидания с подозреваемым или обвиняемым наедине и конфиденциально. Частота или продолжительность свиданий не может быть ограничена (пункт 9 части 4 статьи 47 и пункт 1 части 1 статьи 53).

111. Федеральный закон N 103-ФЗ от 15 июля 1995 г. "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" (далее - закон о содержании под стражей) предусматривает, что подозреваемым и обвиняемым предоставляются свидания с защитником с момента фактического задержания. Свидания предоставляются наедине и конфиденциально. Их число и продолжительность могут быть ограничены только в случаях, предусмотренных Уголовно-процессуальным кодексом. Свидания предоставляются защитнику по предъявлении удостоверения адвоката и ордера юридической консультации* (* Слова "юридической консультации" в тексте статьи отсутствуют (прим. переводчика).). Если в качестве защитника участвует иное лицо, то свидание с ним предоставляется по предъявлении соответствующего определения или постановления суда, а также документа, удостоверяющего его (статья 18).

III. Применимые международные документы

112. Минимальные стандартные правила обращения с заключенными, принятые на первом Конгрессе Организации Объединенных Наций по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями, состоявшемся в Женеве в 1955 году, и одобренные Экономическим и Социальным Советом в резолюции 663 С (XXIV) от 31 июля 1957 г. и 2076 (LXII) от 13 мая 1977 г., предусматривают, в частности, следующее:

"10. Все помещения, которыми пользуются заключенные, особенно все спальные помещения, должны отвечать всем санитарным требованиям, причем надлежащее внимание следует обращать на климатические условия, особенно на объем воздуха в этих помещениях, на минимальную площадь, на освещение, отопление и вентиляцию.

11. В помещениях, где живут и работают заключенные:

(a) окна должны быть достаточно велики для того, чтобы заключенные могли читать и работать при дневном свете, и сконструированы так, чтобы обеспечить доступ свежего воздуха, независимо от того, существует ли или нет искусственная система вентиляции;

(b) искусственное освещение должно быть достаточным для того, чтобы заключенные могли читать или работать без опасности для зрения.

12. Санитарные установки должны быть достаточными для того, чтобы каждый заключенный мог удовлетворять свои естественные потребности, когда ему это нужно, в условиях чистоты и пристойности.

13. Банные установки и количество душей должны быть достаточными для того, чтобы каждый заключенный мог и был обязан купаться или принимать душ при подходящей для каждого климата температуре и так часто, как того требуют условия общей гигиены, с учетом времени года и географического района, то есть во всяком случае хотя бы раз в неделю в умеренном климате.

14. Все части заведения, которыми заключенные пользуются регулярно, должны всегда содержаться в должном порядке и самой строгой чистоте. ...

15. От заключенных нужно требовать, чтобы они содержали себя в чистоте. Для этого их нужно снабжать водой и туалетными принадлежностями, необходимыми для поддержания чистоты и здоровья. ...

19. Каждому заключенному следует обеспечивать отдельную кровать в соответствии с национальными или местными нормами, снабженную отдельными спальными принадлежностями, которые должны быть чистыми в момент их выдачи, поддерживаться в исправности и меняться достаточно часто, чтобы обеспечивать их чистоту...

20. (1) Тюремное управление должно в обычные часы обеспечивать каждому заключенному пищу, достаточно питательную для поддержания его здоровья и сил, имеющую достаточно хорошее качество, хорошо приготовленную и поданную.

(2) Каждый заключенный должен иметь доступ к питьевой воде, когда он испытывает в ней потребность.

21. (1) Все заключенные, не занятые работой на свежем воздухе, имеют ежедневно право по крайней мере на час подходящих физических упражнений на дворе, если это позволяет погода...".

113. Соответствующие извлечения из Общих докладов [CPT/Inf (92) 3)], подготовленных Европейским комитетом по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (ЕКПП), устанавливают следующее:

Извлечения из 2-го Общего доклада [CPT/Inf (92) 3]

"47. Удовлетворительная программа деятельности (работа, учеба, спорт и т.п.) имеет особую важность для благополучия заключенных... Однако нельзя допускать, чтобы лица, лишенные свободы, томились неделями, а иногда месяцами, запертыми в своих камерах, независимо от того, насколько хороши созданные для них материальные условия в камерах. ЕКПП полагает, что следует стремиться к тому, чтобы лица, содержащиеся под стражей в следственных тюрьмах, смогли бы проводить разумную часть дня (8 часов или больше) за пределами своих камер, посвящая свое время полезным видам деятельности различного характера...

48. Особо следует упомянуть ежедневные прогулки. Требование о том, что лицам, лишенным свободы, разрешается каждый день, по крайней мере, один час гулять на открытом воздухе, получило широкое признание как основная гарантия прав... Также, само собой разумеется, что места для ежедневных прогулок на открытом воздухе должны быть достаточно просторными...

49. Легкий доступ к надлежащему туалетному оборудованию и поддержание удовлетворительных стандартов гигиены являются существенными компонентами гуманной среды...".

Извлечения из 3-го Общего доклада [CPT/Inf (93) 12]

"35. Служба здравоохранения в местах содержания лиц, лишенных свободы, должна быть способна обеспечивать, по крайней мере, регулярные амбулаторные консультации и скорую медицинскую помощь (в дополнение также может содержаться помещение больничного типа с кроватями)... Кроме того, врачам, работающим в местах лишения свободы, должна быть предоставлена возможность привлекать специалистов. ...

Амбулаторное лечение должно осуществляться под надзором медицинского персонала, если это целесообразно; во многих случаях для обеспечения дополнительного лечения не достаточно требования со стороны лица, лишенного свободы.

36. Должен быть прямой доступ к хорошо оснащенной госпитальной службе либо в гражданской больнице, либо в медицинском учреждении по месту содержания...

37. Если заключенные нуждаются в госпитализации или осмотре специалистом в больнице, они должны доставляться туда с той срочностью и тем способом, которых требует состояние их здоровья.

38. Медицинское обслуживание в местах лишения свободы должно обеспечивать лечение и уход, а также соответствующую диету, физиотерапевтическое лечение, реабилитацию или любое другое необходимое специальное лечение на условиях, сопоставимых с теми, которыми пользуются пациенты вне таких учреждений. Также должна соответственно предусматриваться обеспеченность медицинским персоналом, персоналом по уходу и техническими специалистами, служебными помещениями, сооружениями и оборудованием.

Необходим соответствующий контроль за снабжением и распределением лекарств, а изготовление лекарств следует поручать квалифицированному персоналу (фармацевту/медицинской сестре и т.д.).

39. История болезни должна заполняться на каждого пациента, содержать диагностическую информацию, а также текущие записи об изменениях состояния пациента и о любых специальных обследованиях, которым он подвергался. В случае перевода пациента в другое учреждение карта должна быть направлена врачам того учреждения, куда поступает лицо, лишенное свободы.

Кроме того, медицинский персонал каждой бригады должен вести ежедневные записи в журнале, в котором содержится информация по отдельным происшествиям, имеющим отношение к пациентам. Такие записи полезны тем, что они дают общее представление о ситуации в организации здравоохранения в данном тюремном учреждении и в то же время раскрывают проблемы, которые могут возникнуть.

40. Предпосылкой успешного функционирования медицинской службы служит возможность для врачей и персонала по уходу регулярно встречаться и создавать рабочие группы под руководством старшего врача, который возглавляет службу".

Извлечения из 11-го Общего доклада [CPT/Inf (2001) 16]

"30. ЕКПП часто наблюдает такие приспособления, как металлические жалюзи, рейки или листы, вмонтированные в окна камер, лишающие заключенных естественного освещения и доступа свежего воздуха в помещение. Особенно часто они встречаются в учреждениях предварительного заключения. ЕКПП полностью согласен с тем, что особые меры безопасности для предотвращения сговора и/или преступной деятельности вполне необходимы в отношении некоторых заключенных. Однако применение таких мер должно быть исключением, а не правилом. Это подразумевает, что соответствующие органы должны рассматривать дело каждого заключенного, чтобы удостовериться, является ли оправданным применение к нему конкретных мер безопасности. Кроме того, даже если такие меры необходимы, они никогда не должны относиться к лишению этих заключенных естественного освещения и свежего воздуха. И то, и другое является основным фактором жизни, на который имеет право каждый заключенный; кроме того, отсутствие этих элементов создает условия, благоприятные для распространения заболеваний и, в частности, туберкулеза.

ЕКПП признает, что создание пристойных условий проживания в пенитенциарных учреждениях может быть весьма дорогостоящим, и во многих странах их улучшению препятствует отсутствие средств. Однако устранение приспособлений, блокирующих окна помещений, в которых находятся заключенные (и установка в тех исключительных случаях, когда это необходимо, альтернативных средств безопасности соответствующей конструкции), не потребует значительных вложений средств и, в то же самое время, принесет огромную выгоду всем заинтересованным лицам".

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в части условий содержания заявителя под стражей

114. Заявитель жаловался на то, что условия его содержания под стражей в Кировском районном отделе милиции г. Екатеринбурга, в изоляторах временного содержания городов Екатеринбург и Озерск и в следственном изоляторе N ИЗ-66/1 г. Екатеринбурга не соответствовали статье 3 Конвенции, которая предусматривает:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Приемлемость жалобы

115. Европейский Суд отмечает, что с 15 октября по 25 ноября 1999 г. заявитель содержался в отделе милиции и в изоляторах временного содержания, где камеры предположительно были маленькими и холодными и не имели приспособлений для сна, где он был лишен питания и его доступ к туалету был ограничен. Затем он был переведен в следственный изолятор N ИЗ-66/1, где он содержался в предположительно переполненной общей камере до 6 июля 2002 г. С 6 июля 2002 г. по 18 ноября 2003 г. заявитель содержался в одиночных камерах в следственном изоляторе, которые предположительно были холодными, темными, сырыми и грязными. С учетом различий в характере утверждений заявителя относительно местного отдела милиции, изоляторов временного содержания, общей камеры следственного изолятора и одиночных камер следственного изолятора, Европейский Суд не усматривает особых обстоятельств, которые позволили бы рассматривать весь период содержания заявителя под стражей в качестве "длящейся ситуации" (см. аналогичную мотивировку в Постановлении Европейского Суда от 29 января 2009 г. по делу "Мальтабар и Мальтабар против Российской Федерации" (Maltabar and Maltabar v. Russia), жалоба N 6954/02, §§ 82-84).

116. С учетом того, что настоящая жалоба подана 2 декабря 2003 г., жалоба в части:

(a) содержания заявителя под стражей в местном отделе милиции и в изоляторах временного содержания с 15 октября по 25 ноября 1999 г., и

(b) его содержания под стражей в общей камере следственного изолятора N ИЗ-66/1 с 25 ноября 1999 г. по 6 июля 2002 г. подана за пределами срока и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

117. Что касается жалобы в части его содержания под стражей в одиночных камерах следственного изолятора N ИЗ-66/1 с 6 июля 2002 г. по 18 ноября 2003 г., Европейский Суд отмечает, что она не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

118. Заявитель оспорил описание властями Российской Федерации условий содержания в следственном изоляторе N ИЗ-66/1, кратко изложенное в §§ 28-34 настоящего Постановления, как фактически неверное. Справки, выданные администрацией следственного изолятора в 2008 году, не могут считаться достоверными. Заявитель настаивал на том, что его описание камер являлось точным, и ссылался на документы, представленные им в доказательство. Условия его содержания под стражей были бесчеловечными и потом не совместимыми со статьей 3 Конвенции. Заявитель также утверждал, что частое применение наручников причиняло ему необычные и сильные страдания, поскольку его руки были поражены ревматоидным артритом.

119. Власти Российской Федерации утверждали, что условия содержания заявителя под стражей являлись удовлетворительными и соответствовали требованиям статьи 3 Конвенции. Камеры были светлыми и теплыми. Во всех камерах имелись застекленные окна, искусственное освещение и центральное отопление. Заявитель был всегда обеспечен отдельной кроватью и постельными принадлежностями. Он получал достаточное питание и питьевую воду. Санитарно-гигиенические нормы соблюдались. Заявитель ежедневно пользовался прогулкой. Власти Российской Федерации признали, что периодически продолжительность его ежедневной прогулки сокращалась, но отмечали, что должностные лица, несущие ответственность за это, были подвергнуты дисциплинарным взысканиям. Применение к заявителю наручников по дороге на прогулочный двор являлось законным и оправданным, поскольку он был зарегистрирован как лицо, склонное к побегу или нападению на конвойных. На прогулочном дворе наручники снимались.

2. Мнение Европейского Суда

120. Европейский Суд напоминает, что статья 3 Конвенции закрепляет одну из основополагающих ценностей демократического общества. Она в абсолютных выражениях запрещает пытки или бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание, независимо от обстоятельств или поведения жертвы (см., в частности, Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 119, ECHR 2000-IV). Однако для отнесения к сфере действия статьи 3 Конвенции жестокое обращение должно достигнуть минимального уровня суровости. Оценка указанного минимального уровня является относительной; она зависит от всех обстоятельств дела, таких как длительность обращения, его физические и психологическое последствия и, в некоторых случаях, пол, возраст и состояние здоровья потерпевшего (см. Постановление Европейского Суда по делу "Валашинас против Литвы" (Valasinas v. Lithuania), жалоба N 44558/98, §§ 100-101, ECHR 2001-VIII).

121. Европейский Суд неоднократно подчеркивал, что испытываемые страдания и унижение в любом случае должны выходить за пределы неизбежного элемента страдания или унижения, связанного с применением данной формы правомерного обращения или наказания. Тем не менее государство в соответствии с этим положением должно обеспечить, чтобы лицо содержалось в условиях, совместимых с уважением его человеческого достоинства, чтобы способ и метод исполнения этой меры не подвергали его страданиям и трудностям, превышающим неизбежный уровень, присущий содержанию под стражей, и чтобы, учитывая практические требования меры, связанной с лишением свободы, его здоровье и благополучие адекватно обеспечивались (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Валашинас против Литвы", § 102; и Постановление Большой Палаты по делу "Кудла против Польши" (Kudla v. Poland), жалоба N 30210/96, § 94, ECHR 2000-XI). При оценке условий содержания под стражей в расчет должно быть принято совокупное влияние этих условий, так же как и утверждения заявителя по этому поводу (см. Постановление Европейского Суда по делу "Дугоз против Греции" (Dougoz v. Greece), жалоба N 40907/98, § 46, ECHR 2001-II). Длительность содержания под стражей также является значимым фактором.

122. Европейский Суд отмечает, что настоящее дело отличается от многих российских дел, в которых нарушение статьи 3 Конвенции устанавливалось на основании недостаточности личного пространства заключенных (см., например, Постановление Европейского Суда от 6 декабря 2007 г. по делу "Линд против Российской Федерации" (Lind v. Russia), жалоба N 25664/05, § 59* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.); Постановление Европейского Суда от 21 июня 2007 г. по делу "Кантырев против Российской Федерации" (Kantyrev v. Russia), жалоба N 37213/02, §§ 50-51* (* Там же. N 2/2008.); Постановление Европейского Суда от 29 марта 2007 г. по делу "Андрей Фролов против Российской Федерации" (Andrey Frolov v. Russia), жалоба N 205/02, §§ 47-49* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2008.); Постановление Европейского Суда от 1 июня 2006 г. по делу "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia), жалоба N 7064/05, §§ 61-67* (* Там же. N 12/2006.); Постановление Европейского Суда от 20 января 2005 г. по делу "Майзит против Российской Федерации" (Mayzit v. Russia), жалоба N 63378/00, § 40* (* Там же. N 10/2005.); Постановление Европейского Суда от 16 июня 2005 г. по делу "Лабзов против Российской Федерации" (Labzov v. Russia), жалоба N 62208/00, § 44* (* Там же. N 10/2005.)). Заявитель в настоящем деле, который содержался в одиночной камере, не жаловался на недостаток личного пространства. Вместо этого он жаловался на иные аспекты физических условий содержания под стражей, включая холод в камере, недостаточное естественное освещение и неудовлетворительные санитарные условия. Европейский Суд ранее устанавливал, что такие факторы, как доступ естественного освещения или воздуха, адекватность отопительного оборудования, соблюдение основных санитарных требований, возможность уединенного использования туалета и доступность вентиляции имеют значение для оценки того, достигнут ли допустимый порог страданий или унижений (см., например, Постановление Европейского Суда от 12 июня 2008 г. по делу "Власов против Российской Федерации" (Vlasov v. Russia), жалоба N 78146/01, § 84* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2009.); Постановление Европейского Суда от 18 октября 2007 г. по делу "Бабушкин против Российской Федерации" (Babushkin v. Russia), жалоба N 67253/01, § 44* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2008.); Постановление Европейского Суда от 19 июля 2007 г. по делу "Трепашкин против Российской Федерации" (Trepashkin v. Russia), жалоба N 36898/03, § 94* (* Там же. N 3/2008.); и Постановление Европейского Суда по делу "Пирс против Греции" (Peers v. Greece), жалоба N 28524/95, §§ 70-72, ECHR 2001-III). Европейский Суд должен удостовериться в том, могут ли физические условия содержания заявителя под стражей рассматриваться как совместимые со статьей 3 Конвенции.

123. Стороны оспаривали различные аспекты условий содержания заявителя под стражей в одиночных камерах следственного изолятора N ИЗ-66/1 г. Екатеринбурга. Европейский Суд, соответственно, вынужден устанавливать факты, по поводу которых стороны не пришли к согласию. В этом отношении он напоминает, что утверждения об обращении, противоречащем статье 3 Конвенции, должны быть подкреплены соответствующими доказательствами. При оценке доказательств Европейский Суд обычно применяет стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения" (см. Постановление Европейского Суда от 18 января 1978 г. по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom), § 161, Series A, N 25). Однако конвенционное разбирательство, как, например, по настоящей жалобе, не во всех случаях характеризуется строгим применением принципа affirmanti incumbit probatio (доказывание возлагается на утверждающего), так как в некоторых случаях только государство-ответчик имеет доступ к информации, подтверждающей или опровергающей жалобы на нарушение Конвенции. Непредставление государством-ответчиком такой информации без убедительного объяснения причин может привести к выводу об обоснованности утверждений заявителя (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 28 мая 2009 г. по делу "Кокошкина против Российской Федерации" (Kokoshkina v. Russia), жалоба N 2052/08, § 59; и Постановление Европейского Суда от 6 апреля 2004 г. по делу "Ахмет Ёзкан и другие против Турции" (Ahmet Ozkan and Others v. Turkey), жалоба N 21689/93, § 426).

124. Европейский Суд, прежде всего, отмечает, что заявитель подробно описал условия его содержания под стражей. Он представил цветные фотографии его камер, подтверждающие его описание, а также письма должностных лиц следственного изолятора и надзирающего прокурора, подтверждающие некоторые его заявления. Власти Российской Федерации, напротив, ограничились представлением многочисленных справок администрации следственного изолятора, выданных 18 августа 2008 г., то есть спустя длительное время после того, как заявитель покинул следственный изолятор. Они не указали источников, на основании которых утверждения о комфортных условиях содержания под стражей, содержащиеся в этих справках, могли быть проверены. Европейский Суд считает нужным напомнить, что ранее он неоднократно отказывал в признании действительности таких справок на том основании, что они не могут рассматриваться как достаточно достоверные с учетом истечения длительного срока и отсутствия подтверждающих документальных доказательств (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Кокошкина против Российской Федерации", § 60; Постановление Европейского Суда от 10 июля 2008 г. по делу "Сударков против Российской Федерации" (Sudarkov v. Russia), жалоба N 3130/03, § 43* (* Там же. N 7/2009.); и Постановление Европейского Суда от 13 ноября 2007 г. по делу "Белашев против Российской Федерации" (Belashev v. Russia), жалоба N 28617/03, § 52* (* Там же. N 3/2009.)). Таким образом, справки имеют для Европейского Суда недостаточную доказательную ценность. Отдельные документы, датированные периодом содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе, которые представлены властями Российской Федерации, по-видимому, противоречат, по крайней мере, частично, их описанию условий содержания под стражей и в какой-то мере подкрепляют утверждения заявителя. Европейский Суд рассмотрит условия содержания заявителя под стражей подробно.

125. Во-первых, заявитель утверждал, что в одной из его камер, камере N 10, где он содержался с 22 октября 2002 г. по 18 ноября 2003 г., было очень холодно, так как окно не имело стекла. Хотя власти Российской Федерации оспаривали этот факт, он подтверждается показаниями одного из надзирателей, который признал, что это окно не было застеклено и утеплялось с помощью куска полиэтилена (см. § 33 настоящего Постановления), и письмом регионального прокурора, который отметил, что окна в следственном изоляторе были застеклены только в сентябре 2003 г. (см. § 51 настоящего Постановления). Таким образом, Европейский Суд считает установленным вне всякого разумного сомнения, что в течение почти года заявитель содержался в камере, которая имела незастекленное окно. Он уже признавал неприемлемым содержание в условиях отсутствия адекватной защиты от экстремальных температур (см. Постановление Европейского Суда по делу "Мате против Нидерландов" (Mathew v. Netherlands, жалоба N 24919/03, § 214, ECHR 2005-IX). В связи с отсутствием остекления заявитель в настоящем деле в течение длительного срока подвергался воздействию крайне низких температур, опускавшихся зимой до -30°C (см. § 41 настоящего Постановления). Этот фактор несомненно причинил ему страдания, интенсивность которых превысила неизбежный уровень страданий, присущих содержанию под стражей. Его положение дополнительно усугублялось тем фактом, что он страдал от артрита, и пребывание в холодных местах особо и неоднократно запрещалось врачами (см. §§ 59, 60 и 72 настоящего Постановления). Европейский Суд полагает, что при таких обстоятельствах длительное воздействие на заявителя низких температур само по себе составляло бесчеловечное обращение.

126. С учетом вышеизложенного вывода было бы необязательно оценивать остальные аспекты физических условий заявителя содержания под стражей. Однако Европейский Суд не может не отметить, что он поражен фотографиями интерьера камер заявителя. Камеры очевидно находятся в плачевном состоянии в отношении ремонта и чистоты. Бетонные стены, потолок и пол повреждены сыростью. Изношенное и грязное туалетное оборудование не отделено от жилой зоны. Отсутствуют унитаз и система смыва; раковина изъедена ржавчиной. Металлические кровати также заржавели и почти непригодны для использования, постельные принадлежности изношены и грязны (см. §§ 38 и 42 настоящего Постановления). Европейский Суд полагает, что такие условия могут быть охарактеризованы как унижающие достоинство и не совместимые с пристойным проживанием.

127. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что в течение более чем года заявитель имел ограниченный доступ к естественному освещению. Действительно, власти Российской Федерации признали, что ставни были удалены только в декабре 2002 г., что подтверждает сведения заявителя о том, что окно в камере N 210, где он содержался с 6 июля по 25 сентября 2002 г., было закрыто металлическими ставнями (см. §§ 34 и 36 настоящего Постановления). На фотографиях видно, что камера N 32, где заявитель содержался с 25 сентября по 14 октября 2002 г., не имела окна, тогда как окно в камере N 10, где заявитель содержался с 22 октября 2002 г. по 18 ноября 2003 г., закрыто несколькими рядами толстых металлических прутьев, которые значительно уменьшили поступление дневного света в камеру (см. §§ 38, 41 и 42 настоящего Постановления). Таким образом, Европейский Суд находит установленным, что окна в следственном изоляторе допускали незначительное дневное освещение или не допускали его вовсе. Доступ свежего воздуха в некоторых камерах также был сильно ограничен, особенно в двух камерах, N 1 и 32, не имевших окон вообще. Власти Российской Федерации не представили достоверных доказательств, подтверждающих их заявление о том, что эти камеры оборудованы механической вентиляцией. Таким образом, представляется, что, по крайней мере, в течение месяца заявитель содержался в камерах, которые имели недостаточную вентиляцию или не имели ее полностью. Европейский Суд отмечает, что заявитель оставался в своих недостаточно освещенных и проветриваемых камерах в течение всего дня, за исключением одной часовой прогулки. Продолжительность прогулки периодически незаконно уменьшалась до получаса, как признали власти Российской Федерации (см. § 30 настоящего Постановления). Соответственно, в течение значительной части дня заявитель был лишен дневного освещения, а в некоторых камерах также свежего воздуха, что, несомненно, усугубляло страдания, которые он претерпевал в силу иных вышеупомянутых факторов (см. аналогичную мотивировку в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Власов против Российской Федерации", §§ 83 и 84).

128. Наконец, Европейский Суд отмечает, что горячее питание обеспечивалось нерегулярно из-за недостаточности персонала (см. § 49 настоящего Постановления). Он принимает довод заявителя о том, что это обстоятельство ухудшало и без того ужасающие условия его содержания под стражей.

129. С учетом совокупного эффекта вышеизложенных факторов Европейский Суд находит, что условия, в которых содержался заявитель, умаляли его человеческое достоинство и порождали в нем чувства тоски и неполноценности, способные унизить его и оскорбить. В связи с этим выводом отсутствует необходимость для установления Европейским Судом правдивости утверждений заявителя относительно иных аспектов его содержания под стражей, таких как наличие паразитов в камерах, применение к нему наручников в прогулочном дворе, ограничения продовольственных посылок от родственников или изъятие телевизора. Факторы, проанализированные в §§ 125-128 настоящего Постановления, достаточны для того, чтобы Европейский Суд мог заключить, что условия содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-66/1 г. Екатеринбурга составляли бесчеловечное и унижающее достоинство обращение.

130. Соответственно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в части недостаточной медицинской помощи

A. Доводы сторон

131. Заявитель жаловался со ссылкой на статью 3 Конвенции на предположительно неадекватную медицинскую помощь, предоставленную ему в следственном изоляторе N ИЗ-66/1 г. Екатеринбурга. По его мнению, медицинские документы свидетельствуют о том, что он не получал регулярного лечения ревматоидного полиартрита. Рекомендации ревматолога не соблюдались. Независимый медицинский эксперт подтвердил, что лечение было неадекватно, в частности, поскольку заявителю не была назначена базисная терапия (см. § 72 настоящего Постановления). В результате предоставленной ему недостаточной медицинской помощи заявитель страдал от сильной боли, и его заболевания прогрессировали.

132. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель получал адекватное и своевременное лечение. Он прошел ряд обследований в тюремной больнице ИК-2. Он получал назначенные ему лекарства. Его состояние здоровья всегда было удовлетворительным.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

133. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

134. Европейский Суд напоминает, что, хотя статья 3 Конвенции не может быть истолкована как устанавливающая общую обязанность освобождать заключенных по мотивам состояния здоровья, она тем не менее возлагает на государства обязательство защищать физическое благополучие лиц, лишенных свободы, в том числе путем оказания им требуемой медицинской помощи (см. Постановление Европейского Суда по делу "Худобин против Российской Федерации" (Khudobin v. Russia), жалоба N 59696/00, § 93, ECHR 2006-XII (извлечения)* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2007.); Постановление Европейского Суда по делу "Муизель против Франции" (Mouisel v. France), жалоба N 67263/01, § 40, ECHR 2002-IX; и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Кудла против Польши", § 94). Европейский Суд неоднократно указывал, что отсутствие необходимой медицинской помощи может составлять обращение, противоречащее статье 3 Конвенции (см., например, Постановление Европейского Суда от 20 января 2009 г. по делу "Венерский против Польши" (Wenerski v. Poland), жалоба N 44369/02, §§ 56-65; Постановление Европейского Суда от 13 июля 2006 г. по делу "Попов против Российской Федерации" (Popov v. Russia), жалоба N 26853/04, §§ 210-213 и 231-237* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2008.); и Постановление Европейского Суда по делу "Невмержицкий против Украины" (Nevmerzhitsky v. Ukraine), жалоба N 54825/00, §§ 100-106, ECHR 2005-II (извлечения)).

135. Обращаясь к настоящему делу, Европейский Суд отмечает, что сторонами не оспаривается, что заявитель страдал от ревматоидного полиартрита с апреля 2001 г. Однако стороны не пришли к согласию относительно ключевого вопроса об адекватности лечения, предоставленного заявителю. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель пользовался необходимой помощью, тогда как заявитель опровергал доводы властей Российской Федерации. При таких обстоятельствах Европейский Суд находит необходимым установить, было ли заявителю фактически отказано в адекватной медицинской помощи и, как следствие, были ли ему причинены страдания, выходящее за пределы порога, определенного статьей 3 Конвенции.

136. Медицинские документы заявителя свидетельствуют о том, что он регулярно осматривался врачом следственного изолятора и шесть раз направлялся в тюремную больницу ИК-2 для всестороннего обследования. Он также дважды наблюдался Л., специалистом по заболеваниям суставов, которая назначила ему курс лечения. Заявитель, однако, утверждал, что рекомендации врачей относительно противовоспалительных средств и гормональных инъекций не соблюдались, и что в любом случае назначенный курс лечения был неадекватным, поскольку он не включал лечение с базисной терапией.

137. Европейский Суд, во-первых, рассмотрит утверждение заявителя относительно лечения с базисной терапией. Ссылаясь на заключение K. (см. § 72 настоящего Постановления), заявитель утверждал, что базисная терапия необходима для замедления разрушения суставов, и что вследствие уклонения от назначения таких лекарств его заболевание быстро прогрессировало в сторону инвалидности. Европейскому Суду представлены противоречивые медицинские данные относительно целесообразности такого лечения в ситуации заявителя. Так, K. указала в своем заключении, что базисная терапия является существенной частью лечения артрита, тогда как ревматолог Л., осматривавшая заявителя дважды, решила, что она в его случае не требуется (см. § 60 настоящего Постановления). Европейский Суд склонен отдать предпочтение мнению Л., поскольку она осматривала заявителя лично, тогда как K. никогда не видела заявителя и дала заключение, сформулированное в общих выражениях, на основе медицинских документов. Кроме того, заключение K. не подкрепляет утверждение заявителя о том, что имеется причинная связь между отсутствием лечения с помощью базисной терапии и его инвалидностью. Напротив, K. указала, что артрит неизлечим и почти неизбежно влечет инвалидность. Таким образом, Европейский Суд находит необоснованным утверждение о том, что в случае заявителя показана базисная терапия, или что отсутствие такого лечения имело отрицательное влияние на развитие его заболевания. Хотя его состояние действительно ухудшилось к 2004 году, не имеется достаточных данных, позволяющих заключить, что это было следствием неадекватного лечения, а не естественного и свойственного развития его хронического заболевания.

138. Что касается утверждения о том, что заявитель не получал противовоспалительных средств и гормональных инъекций, рекомендованных ему, Европейский Суд отмечает, что противовоспалительное лечение было назначено заявителю вначале врачом следственного изолятора в апреле 2001 г. и январе 2002 г. (см. §§ 53 и 56 настоящего Постановления) и впоследствии Л., которая дополнительно рекомендовала мази, гепатозащитное лечение и внутрисуставные гормональные инъекции (см. §§ 60 и 68 настоящего Постановления). Л. особо подчеркивала, что состояние заявителя требует постоянного противовоспалительного лечения. Однако в медицинских документах заявителя отсутствуют сведения о том, что он получал назначенные лекарства, за исключением 10 инъекций в мае и июне 2002 г. (см. § 57 настоящего Постановления). Европейский Суд напоминает, что администрация пенитенциарного учреждения обязана фиксировать состояние здоровья заявителя и лечение, которое он получал во время содержания под стражей. Такие медицинские документы должны содержать достаточную информацию, указывающую, какое лечение было назначено пациенту, какое лечение он в действительности прошел, когда и кем оно осуществлялось, как контролировалось состояние здоровья заявителя и так далее. Если медицинская карта заявителя недостаточно конкретная в этом отношении, Европейский Суд может сделать из этого выводы (см. Постановление Европейского Суда от 22 декабря 2008 г. по делу "Алексанян против Российской Федерации" (Aleksanyan v. Russia), жалоба N 46468/06, § 147). С учетом того, что медицинские документы заявителя не содержат записей, подтверждающих, что назначенные лекарства действительно ему выдавались, и с учетом того, что Л. недвусмысленно указала в своем заключении от 27 мая 2003 г., что ее рекомендации не были соблюдены (см. § 68 настоящего Постановления), Европейский Суд находит установленным, что заявитель не получал лечение, назначенное ему врачом.

139. Кроме того, Европейский Суд учитывает, что в неустановленную дату летом или осенью 2003 года заявитель отказался принимать назначенные ему противовоспалительные лекарства, настаивая на том, что ему должны сделать инъекции (см. § 69 настоящего Постановления). Однако это обстоятельство несущественно для настоящего дела, поскольку ко времени отказа заявитель в любом случае был оставлен без какого-либо лечения более двух лет. Так или иначе, лечение, предложенное в этой связи, не соответствовало назначениям врача. Оно ограничивалось противовоспалительными лекарствами и не включало инъекций, мазей или гепатозащитных средств, назначенных Л.

140. Наконец, остается удостовериться в том, причинило ли заявителю уклонение от назначенного лечения страдания, достигающее минимального уровня суровости, требуемого для отнесения к сфере действия статьи 3 Конвенции. Европейский Суд отмечает в этом отношении, что лечение, рекомендованное заявителю, было направлено на уменьшение воспаления в пораженных суставах и, как следствие, уменьшение боли. В результате уклонения от этого лечения заявитель должен был претерпевать постоянное и значительное страдание. Хотя он иногда получал обезболивающее, его действие было ограничено во времени, и, в любом случае, оно не могло рассматриваться как надлежащая замена лечения, надлежащим образом назначенного врачом. Европейский Суд констатирует, что заявитель часто жаловался на боли в суставах (см. §§ 58, 68 и 69 настоящего Постановления), которые могли быть вызваны уклонением от выдачи назначенных лекарств. Соответственно, Европейский Суд признает, что приемлемый порог страдания был превышен.

141. Изложенные соображения являются достаточными для того, чтобы Европейский Суд мог заключить, что, предоставив заявителю страдать от сильной боли в течение длительного срока вследствие уклонения от предоставления ему лечения от артрита, администрация следственного изолятора N ИЗ-66/1 г. Екатеринбурга не достигла стандартов медицинской помощи для заключенных, установленных статьей 3 Конвенции, и подвергла заявителя бесчеловечному и унижающему достоинство обращению. Соответственно, имело место нарушение этой статьи.

III. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции

142. Заявитель также жаловался со ссылкой на пункт 1 статьи 6 Конвенции, что он был судим и признан виновным судом, который не был создан в соответствии с законом. В соответствующей части пункт 1 статьи 6 Конвенции предусматривает следующее:

"Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом, созданным на основании закона".

A. Приемлемость жалобы

143. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

144. Власти Российской Федерации утверждали, что народные заседатели T., O. и Е. были уполномочены рассматривать дело заявителя, поскольку они были законно избраны в 1993 и 1999 годах, и срок их полномочий был продлен указами Президента от 22 марта 1995 г., 23 января 1997 г. и 25 января 2000 г. Они были отобраны путем жеребьевки для участия в рассмотрении дела заявителя. Соответственно, народные заседатели были избраны в соответствии с порядком, предусмотренным национальным законодательством.

145. Заявитель утверждал, что власти Российской Федерации не представили документов, подтверждающих, что имелась правовая основа для участия народных заседателей T., O. и Е. в рассмотрении его дела. По его мнению, отбор народных заседателей должен был регулироваться Законом о народных заседателях, который действовал в период, относящийся к обстоятельствам дела. Указ Президента от 25 января 2000 г. противоречил этому закону, поскольку допускал бессрочное сохранение полномочий народных заседателей, избранных в соответствии с прежним порядком, и потому незаконно препятствовал исполнению Закона о народных заседателях на неопределенный срок. Кроме того, власти Российской Федерации не представили документов, свидетельствующих о том, что народные заседатели действительно были отобраны путем жеребьевки, как требовал Закон о народных заседателях. Следовательно, народные заседатели, которые рассматривали дело заявителя, не были назначены в соответствии с порядком, установленным Законом о народных заседателях. Заявитель ссылался на дело "Посохов против Российской Федерации" (Posokhov v. Russia), жалоба N 63486/00, ECHR 2003-IV* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2003.), в котором нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции было установлено при аналогичных обстоятельствах.

2. Мнение Европейского Суда

146. Европейский Суд напоминает, что фраза "на основании закона" затрагивает не только правовую основу существования "суда", но также состав суда в каждом деле (см. Решение Европейского Суда от 4 мая 2000 г. по делу "Бускарини против Сан-Марино" (Buscarini v. San Marino), жалоба N 31657/96). Таким образом, Европейский Суд должен рассмотреть утверждения, такие как в настоящем деле, касающиеся нарушения национальных правил назначения судей. Тот факт, что утверждение в настоящем деле затрагивает народных заседателей, не делает его менее существенным, поскольку, в силу статьи 15 Уголовно-процессуального кодекса, действовавшего в то время, при исполнении своих судейских обязанностей народные заседатели пользовались теми же правами, что и профессиональные судьи (см. § 86 настоящего Постановления).

147. Европейский Суд уже устанавливал нарушения пункта 1 статьи 6 Конвенции в ряде дел против России, касавшихся назначения народных заседателей. В некоторых делах нарушение устанавливалось в связи с уклонением национальных властей от представления документальных доказательств, подтверждающих, что народные заседатели были назначены в соответствии с порядком, предусмотренным национальным законодательством, в сочетании с "явным несоблюдением требований Закона о народных заседателях в отношении жеребьевки и исполнения обязанностей в течение двух недель в году" (см., например, Постановление Европейского Суда от 13 апреля 2006 г. по делу "Федотова против Российской Федерации" (Fedotova v. Russia), жалоба N 73225/01, §§ 41-44* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 2/2007.); и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Посохов против Российской Федерации", §§ 40-44). В другом деле серьезное нарушение порядка назначения народных заседателей само по себе было признано достаточным для умаления справедливости уголовного разбирательства против заявителя и для заключения Европейского Суда о том, что суды, рассматривавшие дело заявителя, не являлись судами, "созданным на основании закона" (см. Постановление Европейского Суда от 9 июля 2009 г. по делу "Илатовский против Российской Федерации" (Ilatovskiy v. Russia, жалоба N 6945/04, §§ 39-43* (* Там же. N 3/2010.)).

148. Обращаясь к фактам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что согласно утверждениям властей Российской Федерации народные заседатели, рассматривавшие дело заявителя, были избраны в 1993 и 1999 годах, то есть в период, когда еще действовал Закон о судоустройстве РСФСР 1981 года. Срок их полномочий несколько раз продлевался Указами Президента, последний из которых, Указ от 25 января 2000 г., предусматривал, что все народные заседатели сохраняют полномочия в процессе составления и утверждения новых списков народных заседателей в соответствии с Законом о народных заседателях, который только вступил в силу. К моменту начала разбирательства дела заявителя, в течение почти двух лет после вступления в силу Закона о народных заседателях, эти списки не были составлены, и народные заседатели, избранные в 1993 и 1999 годах, сохраняли полномочия. Соответственно, в целях установления того, может ли Свердловский областной суд, признавший виновным заявителя, рассматриваться как "суд, созданный на основании закона", Европейский Суд должен рассмотреть два связанных вопроса. Во-первых, следует решить, соблюдены ли существенные требования порядка избрания народных заседателей, предусмотренные Законом о судоустройстве РСФСР 1981 года. Во-вторых, необходимо проверить законность продления срока полномочий народных заседателей указами Президента, и особенно Указом от 25 января 2000 г., который, как утверждал заявитель, не совместим с недавно принятым Законом о народных заседателях.

149. По первому вопросу Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации представили решение законодательного собрания Свердловской области об избрании Е. народным заседателем Свердловского областного суда (см. § 26 настоящего Постановления). Европейский Суд, соответственно, признает, что Е. была назначена на эту должность. Напротив, власти Российской Федерации не представили документов, которые могли бы составлять правовую основу для назначения T. и O. в качестве народных заседателей Свердловского областного суда. Национальные власти также не смогли представить в ответ на запросы заявителя какие-либо доказательства того, что эти лица когда-либо были избраны для исполнения обязанностей народных заседателей. Отсюда следует, что не имелось законных оснований для участия народных заседателей T. и O. в отправлении правосудия. Соответственно, Свердловский областной суд, признавший заявителя виновным, не может считаться "судом, созданным на основании закона".

150. С учетом вышеизложенного вывода не является обязательным обособленное рассмотрение вопроса о том, была ли справедливость разбирательства нарушена также в связи с продлением срока полномочий народных заседателей указами Президента, после того, как Закон о народных заседателях, предусмотревший новый порядок отбора народных заседателей, вступил в силу (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Илатовский против Российской Федерации", § 43). Также необязательно определять, были ли требования Закона о народных заседателях в отношении жеребьевки соблюдены в деле заявителя.

151. Европейский Суд заключает, что справедливость уголовного разбирательства против заявителя была умалена серьезными недостатками при первоначальном отборе народных заседателей, рассматривавших дело заявителя. Соответственно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

IV. Предполагаемое несоблюдение статьи 34 Конвенции

152. Заявитель также жаловался на то, что его представителю в Европейском Суде было отказано в разрешении встретиться с ним в следственном изоляторе N ИЗ-66/1 г. Екатеринбурга. Он ссылался на статью 34 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Суд может принимать жалобы от любого физического лица, любой неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права".

153. Заявитель утверждал, что, запрещая Деменевой свидание с ним в следственном изоляторе, национальные власти воспрепятствовали подготовке его жалобы в Европейский Суд. Хотя в национальном разбирательстве заявитель был представлен двумя адвокатами, они не ориентировались в процедурах или прецедентной практике Европейского Суда. В связи с этим заявитель привлек Деменеву, юриста неправительственной организации, специализирующейся на международной защите прав человека, для представления его интересов в страсбургском разбирательстве. Однако Деменевой не было разрешено свидание с ним, поэтому они не могли обсудить ряд вопросов, имевших принципиальное значение для подготовки жалобы.

154. Власти Российской Федерации утверждали, что в национальном разбирательстве интересы заявителя представляли два профессиональных адвоката. Деменева, не являвшаяся профессиональным адвокатом, не имела права на свидание с заявителем в отсутствие специального разрешения, выданного судами. В июле 2003 г. Деменевой было выдано разрешение на свидание. Однако ей не было разрешено встретиться с заявителем, поскольку она не представила судебного решения, которым она была допущена в качестве защитника заявителя, как того требует национальное законодательство (см. § 111 настоящего Постановления). По мнению властей Российской Федерации, отсюда следует, что право заявителя на обращение в Европейский Суд не было нарушено.

155. Европейский Суд напоминает, что для эффективного функционирования системы подачи индивидуальных жалоб, установленной статьей 34 Конвенции, крайне важно, чтобы заявители или потенциальные заявители могли свободно общаться с конвенционными органами, не подвергаясь какому-либо давлению со стороны властей с целью отзыва или изменения своей жалобы (см. Постановление Большой Палаты по делу "Маматкулов и Аскаров против Турции" (Mamatkulov and Askarov v. Turkey), жалобы N N 46827/99 и 46951/99, § 102, ECHR 2005-I). В этом контексте "давление" включает не только прямое принуждение и очевидные акты запугивания, но также другие ненадлежащие косвенные действия или контакты, направленные на разубеждение заявителей или лишение их желания использовать конвенционные средства правовой защиты. Тот факт, что лицо фактически смогло поддерживать свою жалобу, не исключает возникновения вопроса о соблюдении статьи 34 Конвенции: государство-ответчик, усложнившее осуществление лицом своего права индивидуальной жалобы, "препятствовало" его правам, предусмотренным статьей 34 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 16 сентября 1996 г. по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey), §§ 105 и 254, Reports 1996-IV). Намерения или мотивы, лежащие в основе указанных действий или бездействия, имеют небольшое значение для оценки соблюдения статьи 34 Конвенции; важно, чтобы ситуация, возникшая вследствие действий или бездействия властей, соответствовала статье 34 Конвенции (см. Постановление Большой Палаты от 10 марта 2009 г. по делу "Палади против Молдавии" (Paladi v. Moldova), жалоба N 39806/05, § 87).

156. Европейский Суд уже устанавливал в ряде дел, что меры, ограничивающие контакты заявителя с его представителем, могут составлять вмешательство в осуществление права заявителя на обращение в Европейский Суд (см., например, Постановление Европейского Суда от 27 марта 2008 г. по делу "Штукатуров против Российской Федерации" (Shtukaturov v. Russia), жалоба N 44009/05, § 140* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 2/2009.), в котором запрет на встречи с адвокатом, усугубленный запретом телефонных разговоров и переписки, квалифицирован как не совместимый с обязательствами государства-ответчика с точки зрения статьи 34 Конвенции). Европейский Суд, однако, признает, что для получения доступа к заключенным может быть необходимо соблюдение представителем определенных формальных требований, например, в целях безопасности или предупреждения сговора или воспрепятствования следствию и суду (см. Постановление Европейского Суда от 14 января 2010 г. по делу "Мельников против Российской Федерации" (Melnikov v. Russia, жалоба N 23610/03, § 96* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 6/2010.)). В то же время излишние формальности в таких вопросах, способные лишить потенциального заявителя возможности эффективного осуществления его права на обращение в Европейский Суд, признавались неприемлемыми. Напротив, если формальности в стране нетрудно исполнить, вопрос с точки зрения статьи 34 Конвенции не возникает (см. Постановление Европейского Суда от 25 октября 2007 г. по делу "Лебедев против Российской Федерации" (Lebedev v. Russia), жалоба N 4493/04, §§ 119* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2008.)).

157. Обращаясь к настоящему делу, Европейский Суд отмечает, что представитель заявителя в Европейском Суде Деменева является юристом неправительственной правозащитной организации. Она не является профессиональным адвокатом и не принадлежит к какому-либо адвокатскому образованию. Однако с учетом того, что в соответствии с подпунктом "а" пункта 4 правила 36 Регламента Суда разрешение представлять заявителя может быть дано неадвокату, государства-участники обязаны обеспечить возможность свидания представителей-неадвокатов с заключенными, которые подали или намерены подать жалобу в Европейский Суд, на тех же условиях, что и адвокатов. Российское законодательство не предусматривает специальных правил для свиданий с заключенными их представителей в Европейском Суде. Соответственно, к свиданиям с представителем в Европейском Суде применяются общие правила свиданий с защитником, представляющим заключенного в национальном разбирательстве по уголовному делу. В отношении неадвокатов статья 18 Закона о содержании под стражей предусматривает, что неадвокат может встретиться с заключенным в следственном изоляторе, только если он имеет судебное решение, в соответствии с которым он допущен в качестве защитника в национальном разбирательстве по уголовному делу, и такой допуск относится на усмотрение судьи первой или кассационной инстанции (см. §§ 110 и 111 настоящего Постановления). Исключения из этого правила не допускаются. Соответственно, представители-неадвокаты в Европейском Суде сталкиваются с трудностями при получении разрешений на свидания со своими клиентами.

158. Обстоятельства настоящего дела наглядно иллюстрируют эти сложности. Национальные суды отказались допустить Деменеву в качестве защитника заявителя (см. §§ 20 и 77 настоящего Постановления). После повторных обращений Деменевой за разрешением на встречу с заявителем с приложением писем заявителя, выражавшего желание встретиться с ней для подготовки жалобы в Европейский Суд, областной суд выдал Деменевой разрешение на свидание. Однако администрация следственного изолятора не разрешила Деменевой встретиться с заявителем на том основании, что она не имела судебного решения о допуске ее в качестве защитника заявителя в национальном разбирательстве. После вынесения Верховным Судом окончательного решения по уголовному делу заявителя разрешение было признано недействительным, и Деменева не смогла встретиться с заявителем ни разу. В результате Деменева не смогла встретиться с заявителем в течение почти года, несмотря на ее неоднократные попытки получить разрешение. Хотя районный суд впоследствии обязал следственный изолятор организовать встречу заявителя с Деменевой, это решение не было исполнено вследствие перевода заявителя в исправительную колонию (см. §§ 78-85 настоящего Постановления).

159. Европейский Суд отмечает, что никогда не утверждалось, что встречи заявителя и Деменевой могут представлять угрозу безопасности или сговора или воспрепятствования следствию и суду. Представляется, что отказ был вызван пробелом национального законодательства, которое регулировало свидания с защитником в национальном разбирательстве и не предусматривало возможности ходатайства о встрече с представителями в Европейском Суде.

160. С учетом вышеизложенного Европейский Суд полагает, что ограничение контактов заявителя с его представителем в Европейском Суде составляло вмешательство в осуществление его права на обращение в Европейский Суд, не совместимое с обязательствами государства-ответчика, вытекающими из статьи 34 Конвенции. Соответственно, Европейский Суд заключает, что государством-ответчиком не соблюдены обязательства с точки зрения статьи 34 Конвенции.

V. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

161. Европейский Суд рассмотрел иные жалобы заявителя. Однако с учетом представленных ему материалов, и насколько эти жалобы относятся к компетенции Европейского Суда, он находит, что они не свидетельствуют о наличии признаков нарушении прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или протоколами к ней. Отсюда следует, что эта часть жалобы является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

VI. Применение статьи 41 Конвенции

162. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

163. Заявитель требовал 30 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

164. Власти Российской Федерации утверждали, что требование являлось чрезмерным и не обоснованным документами. По их мнению, установление нарушения составляло бы достаточную справедливую компенсацию.

165. Европейский Суд признает, что заявитель претерпел страдание и разочарование, которое не может быть компенсировано одним лишь установлением нарушения. Оценивая указанные обстоятельства на справедливой основе, Европейский Суд присуждает заявителю 21 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную выше сумму.

B. Судебные расходы и издержки

166. Заявитель не требовал возмещения судебных расходов и издержек. Соответственно, Европейский Суд не присуждает ему каких-либо сумм по данному основанию.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

167. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу приемлемой в части предположительно бесчеловечных условий содержания заявителя под стражей, предположительно неадекватной медицинской помощи, предоставленной ему, и предположительно незаконного состава суда первой инстанции, а в остальной части неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части бесчеловечных условий содержания заявителя под стражей;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части неадекватной медицинской помощи, предоставленной заявителю;

4) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции;

5) постановил, что государством-ответчиком не соблюдены обязательства с точки зрения статьи 34 Конвенции;

6) постановил:

(a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 21 000 евро (двадцать одну тысячу евро) в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любые налоги, начисляемые на указанную сумму;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

7) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 10 июня 2010 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда