Постановление Европейского Суда по правам человека от 22 апреля 2010 г. Дело "Мутаева (Mutayeva) против Российской Федерации" (жалоба N 43418/06) (Первая Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая Секция)

Дело "Мутаева (Mutayeva)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 43418/06)

Постановление Суда

Страсбург, 22 апреля 2010 г.

По делу "Мутаева против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Дина Шпильманна,

Сверре Эрика Йебенса,

Джорджио Малинверни,

Георга Николау, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 25 марта 2010 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 43418/06, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданкой Российской Федерации Савдат Мутаевой (далее - заявительница) 18 октября 2006 г.

2. Интересы заявительницы представлял фонд "Правовая инициатива по России", нидерландская неправительственная организация, имеющая представительство в России. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. 19 июня 2008 г. Европейский Суд решил применить правило 41 Регламента Суда и рассмотреть жалобу в приоритетном порядке, а также коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу. Председатель Палаты удовлетворил ходатайство властей Российской Федерации о закрытии доступа к материалам уголовного дела, представленным на хранение в Секретариат в связи с жалобой (правило 33 Регламента Суда).

4. Власти Российской Федерации возражали против одновременного рассмотрения жалобы по вопросу приемлемости и по существу и применения правила 41 Регламента Суда. Рассмотрев возражение властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил его.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявительница родилась в 1948 году. Она проживает в селе Ассиновская Чеченской Республики. Заявительница является матерью Луизы Мутаевой 1984 года рождения.

A. Исчезновение Луизы Мутаевой

1. Версия заявительницы

6. Заявительница со своим мужем и двумя дочерьми, Луизой и Мадиной, проживали в селе Ассиновская Ачхой-Мартановского района Чеченской Республики (в представленных документах район также называется Сунженским) по адресу: Берщанская улица, 60* (* После распада СССР и Чечено-Ингушской АССР Сунженский район являлся предметом разногласий между чеченцами и ингушами. В 2003 году главы Чечни и Ингушетии подписали протокол, в соответствии с которым к Чечне отходит часть Сунженского района с селами Ассиновская и Серноводск. Ачхой-Мартановский район Чечни граничит с Сунженским районом Чечни (прим. переводчика).). Их дом был расположен рядом с местной больницей. В период, относящийся к обстоятельствам дела, село находилось под контролем федеральных сил, которые обслуживали блокпосты на въезде и выезде из села.

7. В ночь на 19 января 2004 г. (в представленных документах называется также дата 9 января 2004 г.) семья спала в своем доме по вышеуказанному адресу.

8. Около 2.30 19 января 2004 г. заявительница и члены ее семьи были разбужены стуком во входную дверь. Заявительница подошла к двери и спросила по-чеченски: "Кто там?". Ответ был дан по-русски: "Проверка документов". Когда заявительница поинтересовалась, почему проверка документов проводится столь поздно ночью, ей возразили: "Лучше открой дверь, у нас есть приказ!". Заявительница открыла дверь, и 15-20 вооруженных лиц в камуфляжной форме без знаков различия вошли в дом. Все военные, кроме пяти или шести человек, носили маски. Заявительница и ее родственники отметили, что лица без масок имели славянскую внешность. Они говорили по-русски без акцента. Заявительница заключила, что они являлись российскими военнослужащими.

9. Военнослужащие спросили заявительницу, есть ли мужчины в доме? Единственным мужчиной в домовладении являлся муж заявительницы, инвалид без одной ноги. Военнослужащие проверили паспорта членов семьи и вернули их заявительнице. Затем военнослужащие без масок сообщили своим коллегам, что они должны покинуть дом заявительницы, поскольку мужчин в нем не обнаружено. Однако один из военнослужащих в масках заявил, что следует обыскать дом. Военнослужащие обыскали дом, перевернув все вверх дном. Представляется, что они не нашли ничего представляющего интерес, за исключением нескольких видеокассет, которые они забрали с собой.

10. Обыскав дом, военнослужащие предложили дочерям заявительницы, Луизе и Мадине, надеть теплые вещи, поскольку они должны проследовать в транспортные средства для допроса. Младшая дочь заявительницы, 15-летняя Мадина, стала плакать. Один из военнослужащих в масках сказал ей: "Не пугайся; мы только допросим тебя и отпустим. Обещаю, что ничего с тобой не случится". Перед тем, как выйти из дома, Луиза Мутаева настояла на том, что она пойдет на допрос одна. Военнослужащие позволили Мадине остаться дома; они вывели Луизу к транспортным средствам.

11. Заявительница сумела выбежать на улицу и увидела, что Луиза Мутаева в наручниках стоит рядом с белым микроавтобусом ГАЗ. Около микроавтобуса заявительница увидела белый ВАЗ-2107, два серых автомобиля УАЗ, два военных автомобиля повышенной проходимости УАЗ ("таблетка") и серый автомобиль ВАЗ-2109, которые были припаркованы вокруг дома заявительницы. Транспортные средства не имели регистрационных знаков. Как утверждает заявительница, около ее дома были припаркованы иные, транспортные средства, принадлежавшие военным, но она не могла распознать их модели или цвет. Заявительница крикнула военнослужащим и просила взять ее для допроса вместе с дочерью. В ответ они ее оттолкнули. Луизу Мутаеву посадили в микроавтобус ГАЗ, и военные отбыли.

12. Ряд лиц наблюдал похищение Луизы Мутаевой. В частности, M.K., которая лечилась в больнице, расположенной на другой стороне улицы, была разбужена криками, доносящимися со двора заявительницы, и бросилась на улицу. Она увидела, что дом заявительницы окружен вооруженными лицами в масках и камуфляжной форме. Они не позволили ей подойти и вытолкали ее обратно в больницу. При этом она увидела, что они уводят Луизу Мутаеву.

13. Около 3.00 19 января 2004 г. соседи заявительницы, Б.M. и С.Б., были разбужены шумом бронетехники и криками заявительницы и увидели бронированные и иные транспортные средства, находящиеся на улице. Б.M. и С.Б. опасались приближаться к лицам в камуфляжной форме и масках, поскольку те были вооружены. Другой сосед, Ю.Д., который был разбужен женскими криками около 3.00 19 января 2004 г., вышел из дома и увидел бронированные и иные транспортные средства, припаркованные на улице у дома заявительницы; женщины у калитки дома заявительницы кричали на нескольких лиц в камуфляжной форме и масках. Опасаясь лиц в камуфляже, поскольку те были вооружены, Ю.Д. возвратился домой. Когда все стихло, он отправился к заявительнице и узнал от нее, что Луиза Мутаева похищена.

14. Заявительница не имела известий о Луизе Мутаевой после 19 января 2004 г.

15. Вышеизложенное описание событий основано на формуляре жалобы заявительницы и письменных показаниях M.K., Б.M., С.Б. и Ю.Д., полученных 19 октября 2005 г.

2. Информация, представленная властями Российской Федерации

16. Власти Российской Федерации признали, что 19 января 2004 г. Луиза Мутаева была похищена неустановленными лицами.

B. Розыск Луизы Мутаевой и расследование

1. Версия заявительницы

(a) Поиски Луизы Мутаевой заявительницей

17. Утром 19 января 2004 г. заявительница жаловалась на похищение своей дочери в ряд правоохранительных органов Ачхой-Мартана. В частности, она жаловалась в Ачхой-Мартановский районный отдел внутренних дел (РОВД), в местный отдел Федеральной службы безопасности (ФСБ) и службу безопасности президента Чечни. Власти отрицали наличие у них информации о месте нахождения дочери заявительницы. Однако неустановленные сотрудники службы безопасности президента Чечни предположили, что дочь заявительницы, скорее всего, похищена сотрудниками специальных сил ФСБ из Ханкалы (Чечня).

18. Заявительница также жаловалась на похищение Луизы Мутаевой T. главе местной администрации. Последний также предположил, что ее дочь, возможно, увезена в Ханкалу.

19. Ежедневно с 19 по 26 января 2004 г. заявительница лично посещала ряд государственных органов Ачхой-Мартана, пытаясь получить информацию относительно места нахождения ее дочери. Представляется, что ее попытки не дали результатов.

20. Заявительница также обращалась, лично и в письменной форме, в различные официальные органы, такие как чеченская администрация, военные комендатуры и прокуратуры различного уровня, подробно описывая обстоятельства похищения Луизы Мутаевой и прося о содействии в установлении ее места нахождения. Заявительница сохранила копии ряда таких писем и представила их в Европейский Суд. Местная прокуратура возбудила уголовное дело. Соответствующая информация кратко изложена ниже.

(b) Официальное расследование похищения Луизы Мутаевой

21. 27 апреля 2004 г. прокуратура Ачхой-Мартановского района (далее - районная прокуратура) возбудила уголовное дело по факту похищения Луизы Мутаевой в соответствии с частью 2 статьи 126 Уголовного кодекса России (похищение человека при отягчающих вину обстоятельствах). Уголовному делу был присвоен номер 49516. По-видимому, заявительница не была уведомлена об этом решении.

22. Постановлением от 28 апреля 2004 г. районная прокуратура признала заявительницу потерпевшей по уголовному делу N 49516. В постановлении, в частности, указывалось, что около 2.30 19 января 2004 г. примерно 15 неустановленных вооруженных лиц в камуфляжной форме и масках прибыли в дом заявительницы по адресу: Берщанская улица, 60, - в микроавтобусе ГАЗ, автомобиле УАЗ, двух военных автомобилях повышенной проходимости УАЗ ("таблетка"), ВАЗ-2109 и ВАЗ-2107 и увезли Луизу Мутаеву в неизвестном направлении. Заявительнице была вручена копия этого постановления.

23. 27 августа 2004 г. районная прокуратура уведомила заявительницу о том, что в эту дату расследование по уголовному делу N 49516 приостановлено в связи с неустановлением лиц, причастных к похищению; оперативно-розыскные меры, направленные на раскрытие преступления, принимаются.

24. 14 мая 2005 г. представители заявительницы из фонда "Правовая инициатива по России" обратились в письменной форме в районную прокуратуру, жалуясь на отсутствие информации о расследовании. Они просили предоставить сведения о его состоянии, конкретных действиях, направленных на раскрытие преступления после возбуждения уголовного дела и в течение восьми месяцев после вынесения постановления о приостановлении расследования, причинах приостановления расследования и причинах задержания Луизы Мутаевой. Они также просили сообщить, допросил ли следственный орган свидетелей похищения, и запросил ли он информацию из различных изоляторов о содержании Луизы Мутаевой. Наконец, они указывали, что заявительнице не было вручено постановление о возбуждении уголовного дела, и просили предоставить его копию.

25. 21 июня 2005 г. прокуратура Чеченской Республики (далее - республиканская прокуратура) ответила представителям заявительницы, что районная прокуратура возбудила уголовное дело по факту похищения Луизы Мутаевой, и заявительница признана потерпевшей по уголовному делу, оперативно-розыскные меры, направленные на раскрытие преступления, принимаются. В письме также указывалось, что в соответствии со статьей 161 Уголовно-процессуального кодекса любая информация о расследовании является конфиденциальной и не подлежит раскрытию.

26. 20 июля 2005 г. представители заявительницы обратились в письменной форме в республиканскую прокуратуру и Генеральную прокуратуру. Со ссылкой на прецедентную практику Европейского Суда по правам человека они подчеркивали, что письмо властей от 21 июня 2005 г. не содержит требуемую информацию или удовлетворительные объяснения уклонения властей от предоставления заявительнице копий основных решений следствия. Представители заявительницы повторили запрос информации о состоянии расследования и копий этих решений.

27. 17 августа 2005 г. Генеральная прокуратура уведомила представителей заявительницы о том, что их запрос от 20 июля 2005 г. направлен в республиканскую прокуратуру для рассмотрения.

28. 27 октября 2005 г. заявительница обратилась в письменной форме в районную прокуратуру. В своем письме она описала обстоятельства похищения своей дочери вооруженными лицами в камуфляжной форме и масках, которые прибыли на "обычных" и бронированных транспортных средствах, и жаловалась на отсутствие информации о расследовании. Она подчеркивала, что ее многочисленные обращения в различные государственные органы не дали результата, и просила, в частности, предоставить ей следующую информацию: номер уголовного дела, возбужденного в связи с похищением Луизы Мутаевой, наименованием прокуратуры и имя лица, ответственного лица за расследование, следственные действия, совершенные властями, допрошены ли следствием свидетели похищения, приостановлено ли следствие, установило ли следствие, каким образом конвой военных и гражданских транспортных средств с похищенной Луизой Мутаевой мог преодолеть многочисленные блокпосты российских федеральных сил, расположенные в Ачхой-Мартановском районе и, в частности, на дороге, ведущей в село Ассиновская и из него, рассмотрело ли следствие теорию о возможной причастности российских военнослужащих или представителей российских специальных сил к похищению Луизы Мутаевой, и получили ли власти информацию из различных изоляторов Чечни относительно ее возможного заключения под стражу. Наконец, она просила предоставить ей постановление о приостановлении следствия, которое власти ей не направляли.

29. 28 октября 2005 г. районная прокуратура ответила заявительнице. В письме указывалось, что 27 апреля 2004 г. районная прокуратура возбудила уголовное дело N 49516 о похищении Луизы Мутаевой, и что следствие приняло следующие меры: осмотр места преступления, заявительница была признана потерпевшей, допрошено неуказанное число родственников, знакомых и соседей заявительницы, совершены неуказанные следственные действия в сотрудничестве с иными правоохранительными органами, РОВД дано указание провести оперативно-розыскные мероприятия, районный прокурор дал указания, направленные на раскрытие преступления. Согласно письму следствие рассматривало гипотезу о возможной причастности военнослужащих или членов специальных сил к преступлению. Кроме того, следствие рассматривало теорию о том, что Луиза Мутаева был похищена ради выкупа. Наконец, в письме указывалось, что вышеизложенные меры не дали результата, и 27 августа 2004 г. расследование по уголовному делу N 49516 было приостановлено в связи с неустановлением лиц, причастных к похищению.

30. 13 июня 2006 г. представители заявительницы обратились в письменной форме в республиканскую прокуратуру. Со ссылкой на прецедентную практику Европейского Суда по правам человека они жаловались на отсутствие информации о расследовании похищения дочери заявительницы и подчеркивали, что заявительница не получила копий постановлений о возбуждении уголовного дела и признании ее потерпевшей по уголовному делу. Письмо содержало просьбу к властям о предоставлении заявительнице следующей информации: состояние расследования, причины похищения Луизы Мутаевой, допрошены ли властями свидетели похищения, меры, принятые следствием в период с 21 июня 2005 г. по 13 июня 2006 г., и провели ли власти проверку изоляторов региона для установления места нахождения дочери заявительницы. Наконец, письмо содержало просьбу о предоставлении заявительнице копий основных решений следствия, включая постановление о признании заявительницы потерпевшей по уголовному делу.

31. 17 июня 2006 г. республиканская прокуратура направила обращение представителей заявительницы в районную прокуратуру для рассмотрения.

32. 3 июля 2006 г. республиканская прокуратура уведомила представителей заявительницы о том, что их обращение рассмотрено. Согласно письму следствие принимало меры, направленные на раскрытие преступления. Со ссылкой на неуказанные положения российского законодательства в письме указывалось, что копии основных процессуальных решений не могут быть предоставлены представителям заявительницы; согласно пункту 13 статьи 42 заявительница имеет право на получение копий постановлений о возбуждении уголовного дела, признании потерпевшей и приостановлении производства по уголовному делу* (* Имеется в виду ст. 42 УПК РФ (прим. переводчика).).

2. Информация, представленная властями Российской Федерации

33. 20 апреля 2004 г. районная прокуратура получила от неправительственной организации "Мемориал"* (* Интересы заявительницы представляла другая организация (прим. переводчика).) информацию о похищении Луизы Мутаевой.

34. 27 апреля 2004 г. районная прокуратура возбудила уголовное дело по факту похищения Луизы Мутаевой в соответствии с частью 2 статьи 126 Уголовного кодекса России (похищение человека при отягчающих вину обстоятельствах).

35. 28 апреля 2004 г. районная прокуратура направила запросы в прокуратуры различного уровня, органы внутренних дел Чеченской Республики и Службу криминальной милиции МВД Временной оперативной группировки органов и подразделений МВД в Северо-Кавказском регионе (далее - КМ) о предоставлении информации о том, была ли задержана Луиза Мутаева. Из ответов государственных органов следует, что дочь заявительницы не содержалась в РОВД Чеченской Республики; она не обращалась в медицинские учреждения за помощью; компрометирующий материал на нее отсутствовал.

36. Согласно ответу заместителя начальника КМ этот орган не проводил специальных операций в Ассиновской 19 января 2004 г.; Луиза Мутаева не доставлялась в пенитенциарные учреждения Северо-Кавказского региона.

37. 28 апреля 2004 г. заявительница была признана потерпевшей по уголовному делу N 49516, и ей были разъяснены ее процессуальные права и обязанности.

38. На допросе в качестве потерпевшей 28 апреля 2004 г. заявительница, в частности, показала, что 19 января 2004 г. неустановленные лица предложили ей открыть дверь для проверки документов. Впоследствии вооруженные лица в камуфляжной форме и масках ворвались в дом. Они спросили заявительницу по-русски, есть ли в доме мужчины. Заявительница указала на своего мужа, пояснив, что он является единственным мужчиной в домовладении. Военные проверили документы членов семьи и предложили дочерям заявительницы одеться. Тем временем военные перевернули все в доме вверх дном. Они предложили Луизе Мутаевой следовать за ними в их транспортное средство для допроса. Когда заявительница протестовала, вооруженные лица ответили, что они допросят Луизу Мутаеву и затем отпустят ее. Заявительница хотела сопровождать свою дочь, но вынуждена была остаться в доме. Сумев, тем не менее, выбраться наружу, она увидела Луизу Мутаеву в наручниках, стоящей у белого микроавтобуса ГАЗ без регистрационных знаков. Заявительница также видела шесть или семь транспортных средств, включая автомобиль УАЗ, два военных автомобиля УАЗ повышенной проходимости ("таблетка"), ВАЗ-2109 и ВАЗ-2107. Несмотря на попытки заявительницы остановить их, военные посадили ее дочь в микроавтобус и уехали. Заявительница также указала, что в декабре 2003 г., согласно местному обычаю, Луиза Мутаева была похищена в целях брака мужчиной из Урус-Мартана. Она пробыла с этим мужчиной две недели. Когда старшие родственники прибыли к заявительнице для уплаты калыма, и семья узнала о месте нахождения Луизы, она забрала ее домой.

39. Муж заявительницы и дочь Мадина, допрошенные 28 апреля 2004 г., дали аналогичное описание обстоятельств похищения Луизы Мутаевой.

40. Б.A., сосед заявительницы, допрошенный в качестве свидетеля 28 июня 2004 г., показал, что он узнал от заявительницы о том, что около 3.00 19 января 2004 г. примерно 15 вооруженных лиц в масках и камуфляжной форме похитили Луизу Мутаеву из дома ее родителей в Ассиновской. Военные прибыли в составе конвоя транспортных средств, включая микроавтобус "Газель", несколько автомобилей УАЗ, ВАЗ-2107 и ВАЗ-2109.

41. Соседка заявительницы, Л.В., допрошенная в качестве свидетеля в неустановленную дату, показала, что в ночь 18-19 января 2004 г. она услышала на улице шум нескольких транспортных средств. 20 января 2004 г. она узнала от заявительницы о похищении Луизы Мутаевой вооруженными лицами в камуфляжной форме.

42. Л.Г., допрошенная в качестве свидетеля в неустановленную дату, показала, что она узнала от знакомых в Ассиновской, что 19 января 2004 г. Луиза Мутаева была похищена вооруженными лицами в камуфляжной форме, которые прибыли в микроавтобусе ГАЗ и нескольких автомобилях УАЗ и ВАЗ без регистрационных знаков. Аналогичные показания дали соседи и знакомые заявительницы Х.A., С.M., Х.Г., T.Д., Х.M., A.Б., A.M., A.A., И.M., M.M., A.Aт., Д.M., Х.Ю., П.T., M.Me., Л.A., A.Aм., Р.A., M.Х., M.С., M.Д., З.Б., M.T., Б.Б., Х.Д., Ф.Д., Р.Х., A.Aл., Х.Г., T.K., Б.A., С.A., A.С., Л.Ц., С.Aм., M.T., Ш.A., Р.Ц., M.A., Б.Ц., которые были допрошены в качестве свидетелей в неустановленные даты.

43. Согласно ответам, полученным из Оперативно-розыскного бюро Северо-Кавказского управления Главного управления МВД России по Южному федеральному округу и управления ФСБ по Чеченской Республике, эти органы не задерживали Луизу Мутаеву и не располагают компрометирующим материалом в ее отношении.

44. 1 мая 2004 г. военному прокурору воинской части N 20102 было поручено проверить следующую информацию: проводили ли федеральные войска специальную операцию в Ассиновской 19 января 2004 г.; задерживали ли они Луизу Мутаеву, и были ли у воинских частей, размещенных в Ачхой-Мартановском районе и поселке Ханкала, микроавтобусы ГАЗ, автомобилями УАЗ, ВАЗ-2109 и ВАЗ-2107. Согласно ответу военного прокурора, датированному 22 июня 2004 г., федеральные силы не проводили специальных операций в селе Ассиновская 19 января 2004 г. и не задерживали Луизу Мутаеву. Указанные вооруженные силы имели микроавтобусы ГАЗ, автомобили УАЗ, ВАЗ-2107 и ВАЗ-2109. Однако в отсутствие сведений об их регистрационных знаках невозможно установить, какая воинская часть владела транспортными средствами, упомянутыми в запросе районной прокуратуры.

45. 1 мая 2004 г. начальникам неуказанных изоляторов Ставрополя, Нальчика, Чернокозово, Назрани и Пятигорска было предложено предоставить информацию о том, содержалась ли Луиза Мутаева в этих учреждениях. Эти лица не представили требуемой информации.

46. 3 мая 2004 г. районная прокуратура предложила военной комендатуре Ачхой-Мартановского района, Министерству внутренних дел Чеченской Республики, командованию внутренних войск Министерства внутренних дел в Северо-Кавказском округе, управлениям ФСБ по Чеченской Республике, Ингушетии, Северной Осетии - Алании и Дагестану, РОВД и отделам милиции Дагестана и Кабардино-Балкарии установить, проводили ли эти государственные органы специальные операции в Ассиновской 19 января 2004 г., и задерживали ли они Луизу Мутаеву. Значимая информация от этих государственных органов получена не была.

47. Расследование по уголовному делу N 49516 несколько раз приостанавливалось в связи с неустановлением виновных и возобновлялось для проверки информации, полученной за счет оперативно-розыскных мероприятий.

48. Следствие по делу N 49516 продолжается.

49. Несмотря на особый запрос Европейского Суда, власти Российской Федерации не раскрыли большинства материалов уголовного дела N 49516, представив только копии следующих документов:

письмо от 20 апреля 2004 г. заместителя Ачхой-Мартановского прокурора, адресованное начальнику РОВД и предлагающее последнему проверить информацию о похищении Луизы Мутаевой, полученную от неправительственной организации "Мемориал" в неустановленную дату;

докладная записка сотрудника РОВД от 25 апреля 2004 г., смысл которой сводится к тому, что имеются признаки совершения преступления против Луизы Мутаевой;

протоколы допросов заявительницы, ее мужа и ее дочери Мадины от 28 апреля 2004 г. и протокол допроса Б.A. от 28 июня 2004 г.;

ответ военной прокуратуры воинской части N 20102 от 22 июня 2004 г.;

ответы различных государственных органов о том, что они не проводили специальные операции в Ассиновской 19 января 2004 г., не задерживали Луизу Мутаеву, не содержали ее под стражей и не располагают компрометирующим материалом в ее отношении или информации о ее месте нахождения.

50. Власти Российской Федерации указали, что следствие продолжается, и что раскрытие документов противоречило бы статье 161 Уголовно-процессуального кодекса, поскольку уголовное дело содержит персональные данные свидетелей или иных участников уголовного судопроизводства.

II. Применимое национальное законодательство

51. Краткий обзор применимого национального законодательства содержится в Постановлении Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу "Ахмадова и Садулаева против Российской Федерации" (Akhmadova and Sadulayeva v. Russia) (жалоба N 40464/02, §§ 67-69)* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2008.).

Право

I. Возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутренних средств правовой защиты

A. Доводы сторон

52. Власти Российской Федерации полагали, что жалоба должна быть признана неприемлемой в связи с неисчерпанием внутренних средств правовой защиты. Они указывали, что расследование исчезновения Луизы Мутаевой еще не закончено. Они также указывали, что заявительница не была лишена права обращения в суды с жалобой на любые действия или бездействие следственных и иных правоохранительных органов, но не использовала это средство правовой защиты. В этой связи власти Российской Федерации ссылались на решения судов Чеченской Республики по жалобам A., С. и E., которыми ряд районных судов удовлетворил частично или полностью жалобы этих лиц на предполагаемые недостатки расследования. Власти Российской Федерации не представили копий этих решений. Они также подчеркивали, что заявители* (* Здесь и в ряде других мест Постановления упоминаются заявители во множественном числе, однако по данному делу имеется только одна заявительница - гражданка Мутаева (прим. переводчика).) не предъявляли требования о компенсации морального вреда в соответствии со статьями 1069-1070 Гражданского кодекса.

53. Заявительница оспорила это возражение. Она утверждала, что уголовное расследование оказалось неэффективным, и все ее жалобы не дали результата. Со ссылкой на практику Европейского Суда она утверждала, что не обязана обращаться в суды по гражданским делам в целях исчерпания внутренних средств правовой защиты.

B. Мнение Европейского Суда

54. Европейский Суд рассмотрит доводы сторон с учетом положений Конвенции и своей соответствующей практики (ее краткий обзор см. в Постановлении Европейского Суда от 12 октября 2006 г. по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации" (Estamirov and Others v. Russia), жалоба N 60272/00, §§ 73-74* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 4/2008.)).

55. Европейский Суд отмечает, что российская правовая система в принципе предусматривает для жертв незаконных и преступных действий, за которые несут ответственность государство или его представители, два способа получения возмещения, а именно гражданско-правовые и уголовно-правовые средства правовой защиты.

56. Что касается иска о взыскании компенсации ущерба, причиненного предположительно незаконными действиями или незаконным поведением государственных служащих, Европейский Суд ранее указывал во многих аналогичных делах, что эта процедура сама по себе не может рассматриваться как эффективное средство правовой защиты в контексте требований, предъявленных на основании статьи 2 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 24 февраля 2005 г. по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia), жалобы NN 57942/00 и 57945/00, §§ 119-121* (* Там же. N 12/2005.), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации", § 77)* (* Ранее Европейский Суд более подробно разъяснял свою позицию, указывая, что "суд по гражданским делам не имеет возможности осуществлять независимое расследование и не способен в отсутствие заключений расследования уголовного дела сделать какие-либо значимые выводы о личности причастных... тем более привлечь их к ответственности" (прим. переводчика).). С учетом вышеизложенного Европейский Суд подтверждает, что заявительница не была обязана использовать гражданско-правовые средства правовой защиты. Таким образом, возражение властей Российской Федерации в этой части подлежит отклонению.

57. Что касается уголовно-правовых средств правовой защиты, существующих в российской правовой системе, Европейский Суд принимает к сведению, что заявительница подала жалобу в правоохранительные органы после похищения Луизы Мутаевой, и расследование продолжается с 27 апреля 2004 г. Заявительница и власти Российской Федерации не пришли к согласию в оценке эффективности расследования похищения.

58. Европейский Суд находит, что возражение властей Российской Федерации затрагивает вопрос эффективности расследования, который тесно связан с существом жалобы заявителей. Поэтому он решил исследовать это возражение при рассмотрении существа дела и считает, что вопрос должен быть рассмотрен ниже.

II. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

59. Заявительница жаловалась со ссылкой на статью 2 Конвенции, что ее дочь была лишена жизни российскими военнослужащими, и что национальные власти уклонились от проведения эффективного расследования по этому поводу. Статья 2 Конвенции предусматривает:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

а) для защиты любого лица от противоправного насилия;

b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

с) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".

A. Доводы сторон

60. Заявительница утверждала, что Луиза Мутаева была задержана военнослужащими государства - ответчика и должна считаться мертвой в отсутствие достоверных сведений о ней в течение нескольких лет. Она поддержала свои прежние объяснения и указала, в частности, на признание властями Российской Федерации того, что село Ассиновская находилось под контролем государственных органов, которые в период, относящийся к обстоятельствам дела, были оборудованы блокпостами на всех въездах и выездах из него. Кроме того, военный прокурор подтвердил, что транспортные средства, использованные для похищения ее дочери, входили в состав техники федеральных сил, размещенных в этой местности, но что следственные органы не смогли установить их владельцев. Заявительница указала, что она и члены ее семьи ошибочно указали 2003 год как год похищения Луизы для брака, когда они были допрошены следственными органами в апреле 2004 г. В действительности Луиза Мутаева была похищена для брака в декабре 2002 г. и возвращена домой. Она предположила, что похищение Луизы Мутаевой могло быть связано с предполагаемой* (* Как сообщается в правозащитной литературе, Малижа Мутаева являлась активной участницей теракта на Дубровке, в период режима Дудаева состояла в женском "батальоне сопротивления", и ей было присвоено звание "капитан" (прим. переводчика).) причастностью ее другой дочери, Малижи Мутаевой, к террористическому акту на Дубровке в Москве в октябре 2002 г. Наконец, заявительница предложила Европейскому Суду сделать выводы из неоправданного уклонения властей Российской Федерации от представления документов из материалов уголовного дела им или Европейскому Суду.

61. Заявительница также указывала, что расследование похищения Луизы Мутаевой не отвечало требованиям эффективности и адекватности, предъявляемым прецедентной практикой Европейского Суда. В частности, власти возбудили уголовное дело лишь через несколько месяцев. Несмотря на достоверные доказательства причастности военнослужащих к похищению и вместо допроса военнослужащих, которые могли быть причастны к нему, следственные органы ограничились направлением письменных запросов в различные государственные органы. Расследование было приостановлено несколько раз, но после четырех лет, не давших значимых результатов, заявительница не была надлежащим образом уведомлена об основных следственных мерах и не была ознакомлена с документами следствия.

62. Власти Российской Федерации сообщили, что национальное расследование не добыло доказательств того, что Луиза Мутаева мертва, или что какие-либо военнослужащие причастны к ее похищению или предполагаемому убийству. Тот факт, что похитители были вооружены и носили камуфляжную форму, не подтверждает их статуса государственных служащих. Кроме того, заявительница не упоминала знаки различия на их форме и не сообщала об использовании ими специфического военного жаргона. Хотя некоторые свидетели сообщали о наличии бронированной техники, сама заявительница не упоминала такие транспортные средства. Кроме того, в отличие от сведений формуляра жалобы, национальным властям заявительница указала, что похитители говорили по-русски и по-чеченски. Не оспаривая того, что указанная территория находилась под контролем властей, власти Российской Федерации предположили, что повстанцы могли проникнуть через расположенные там блокпосты, сославшись на события в Беслане. Наконец, нельзя исключать, что Луиза Мутаева могла быть вновь похищена для брака лицами, которые ранее похищали ее для этой цели. В этой связи власти Российской Федерации также указали на несовпадения в показаниях заявительницы относительно года похищения Луизы Мутаевой для брака.

63. Власти Российской Федерации также утверждали, что расследование исчезновения Луизы Мутаевой осуществлялось независимым органом, который начал расследование сразу после получения жалобы заявительницы, направленной ему неправительственной организацией "Мемориал" 20 апреля 2004 г. Следственные органы проверили различные версии похищения, допросили больше 20 свидетелей, включая родственников похищенной, и направили многочисленные запросы информации. Заявительница надлежащим образом уведомлялась о состоянии расследования. Хотя расследование было приостановлено несколько раз, это не означает его неэффективности.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

64. Европейский Суд полагает, с учетом доводов сторон, что жалоба затрагивает серьезные вопросы факта и права, относящиеся к сфере действия Конвенции, разрешение которых требует рассмотрения по существу. Кроме того, Европейский Суд уже установил, что возражение властей Российской Федерации относительно предполагаемого неисчерпания внутренних средств правовой защиты должно быть исследовано при рассмотрении существа жалобы (см. § 58 настоящего Постановления). Жалоба в части статьи 2 Конвенции, следовательно, должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Предполагаемое нарушение права на жизнь Луизы Мутаевой

(i) Общие принципы

65. Европейский Суд напоминает, что с учетом значения защиты, предусмотренной статьей 2 Конвенции, Европейский Суд обязан подвергать лишение жизни наиболее тщательной проверке, принимая во внимание не только действия государственных служащих, но и все сопутствующие обстоятельства. Задержанные лица находятся в уязвимом положении, и обязанность властей нести ответственность за обращение с задержанным является особенно значимой, если это лицо погибает или исчезает впоследствии (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 18 июня 2002 г. по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey), жалоба N 25656/94, § 326, и примеры из практики, упомянутые в нем). Если рассматриваемые события в целом или в большей степени относятся к сфере исключительной компетенции властей, как в случае с лицами, находящимися под контролем властей под стражей, возникают обоснованные презумпции фактов в отношении травм или смерти, причиненных во время содержания под стражей. Действительно, можно считать, что на властях лежит бремя доказывания с целью представить достаточное и убедительное объяснение (см. Постановление Большой Палаты по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, § 100, ECHR 2000-VII; и Постановление Большой Палаты по делу "Чакиджи против Турции" (Cakici v. Turkey), жалоба N 23657/94, § 85, ECHR 1999-IV).

(ii) Установление фактов

66. Европейский Суд отмечает, что им разработан ряд общих принципов, относящихся к установлению фактов в споре, в особенности при наличии утверждений об исчезновении в контексте статьи 2 Конвенции (краткий обзор этих принципов см. в Постановлении Европейского Суда от 27 июля 2006 г. по делу "Базоркина против Российской Федерации" (Bazorkina v. Russia), жалоба N 69481/01, §§ 103-109* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2008.)). Европейский Суд также отмечает, что должно также приниматься во внимание поведение сторон при сборе доказательств (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom), § 161, Series A, N 25).

67. Заявительница утверждала, что около 2.30 19 января 2004 г. ее дочь, Луиза Мутаева, была похищена российскими военнослужащими и исчезла. Она просила Европейский Суд сделать выводы об обоснованности ее утверждений из неоправданного уклонения властей Российской Федерации от представления запрошенных документов. Она отмечала, что наблюдала похищение своей дочери и прилагала показания четырех свидетелей в поддержку своих объяснений.

68. Власти Российской Федерации признали, что Луиза Мутаева была похищена неустановленными вооруженными лицами в ночь на 19 января 2004 г. Однако они отрицали, что похитители являлись военнослужащими, ссылаясь на отсутствие выводов продолжающегося расследования.

69. Европейский Суд отмечает, что, несмотря на его запросы относительно копии уголовного дела о похищении Луизы Мутаевой, власти Российской Федерации не представили большинства документов из уголовного дела, со ссылкой на статью 161 Уголовно-процессуального кодекса. Европейский Суд подчеркивает, что в ранее рассмотренных делах он уже признавал данное объяснение недостаточным, чтобы оправдать удержание ключевой информации, запрошенной Европейским Судом (см. Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), жалоба N 7615/02, § 123, ECHR 2006-XIII (извлечения)* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2008.)).

70. С учетом этого и ввиду принципов, упомянутых выше, Европейский Суд находит, что он может сделать выводы из поведения властей Российской Федерации в отношении обоснованности утверждений заявительницы.

71. Власти Российской Федерации обращали внимание на то, что национальным властям заявительница показывала, что похитители говорили по-русски и по-чеченски. Однако доказательства этого утверждения не представлены. В материалах, представленных Европейскому Суду, заявительница последовательно утверждала, что похитители ее дочери говорили по-русски. Что касается отсутствия бронированной техники в показаниях заявительницы, следует отметить, что помимо перечисления конкретных транспортных средств, заявительница также указала, что на месте похищения присутствовали иные транспортные средства; тем не менее она не может вспомнить их модели или цвета (см. § 11 настоящего Постановления). В любом случае власти Российской Федерации не оспаривали точность показаний свидетелей, которые сообщали, что видели бронированную технику у ворот заявительницы в ночь 19 января 2004 г. (см. § 13 настоящего Постановления). С учетом не оспоренных властями Российской Федерации показаний M.K. о том, что она видела, как вооруженные лица в камуфляжной форме уводят Луизу Мутаеву из дома ее родителей в ночь на 19 января 2004 г. (см. § 12 настоящего Постановления), Европейский Суд не придает большого значения несовпадениям в показаниях заявительницы относительно года похищения ее дочери в целях брака.

72. В итоге он полагает, что заявительница представила в целом связную и убедительную картину обстоятельств, сопровождавших похищение Луизы Мутаевой 19 января 2004 г.

73. По мнению Европейского Суда, тот факт, что большая группа вооруженных лиц в форме, передвигавшаяся в составе конвоя из нескольких транспортных средств, включая бронетехнику, имела возможность беспрепятственно преодолевать блокпосты, осуществлять проверку удостоверений личности тем же способом, как это делают представители государства, а также говорила по-русски без акцента, убедительно подкрепляет утверждение заявительницы о том, что это были государственные служащие.

74. Европейский Суд отмечает, что в своих обращениях к властям заявительница последовательно утверждала, что Луиза Мутаева задержана неизвестными военнослужащими, и просила следственные органы рассмотреть эту возможность. Он также отмечает, что после более чем пяти лет расследование не дало значимых результатов.

75. Европейский Суд подчеркивает, что, если заявителем представлены убедительные доказательства, и Европейский Суд лишен возможности прийти к заключению о фактах из-за отсутствия относимых документов, именно власти Российской Федерации должны окончательно обосновать, почему указанные документы не могут быть приняты в подкрепление утверждений заявителя, или представить удовлетворительное и убедительное объяснение того, как разворачивались указанные события. Таким образом, бремя доказывания переходит к властям Российской Федерации, и, если они не обеспечат его, возникают вопросы в контексте статьи 2 и/или статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 31 мая 2005 г. по делу "Тоджу против Турции" (Togcu v. Turkey), жалоба N 27601/95, § 95, и Постановление Европейского Суда по делу "Аккум и другие против Турции" (Akkum and Others v. Turkey), жалоба N 21894/93, § 211, ECHR 2005-II)).

76. Принимая во внимание вышеупомянутые элементы, Европейский Суд полагает, что заявительницей представлены убедительные доказательства того, что ее родственница была похищена военнослужащими государства - ответчика. Заявление властей Российской Федерации о том, что при расследовании не удалось добыть доказательств причастности к похищению военнослужащих, или их неконкретная ссылка на возможность повторного похищения Луизы Мутаевой в целях брака, особенно в отсутствие указаний на то, что эта гипотеза рассматривалась национальным расследованием (см. § 29 настоящего Постановления), являются недостаточными для исполнения вышеуказанной обязанности доказывания. Учитывая уклонение властей Российской Федерации от представления оставшихся документов, находящихся в их исключительном владении, или иного убедительного объяснения указанных событий, Европейский Суд заключает, что Луиза Мутаева была задержана 19 января 2004 г. государственными служащими во время не признаваемой властями специальной операции.

77. Достоверные сведения о Луизе Мутаевой отсутствуют с даты ее похищения. Ее имя не значится в документах официальных мест лишения свободы. Наконец, власти Российской Федерации не представили каких-либо объяснений тому, что случилось с ней после задержания.

78. С учетом ранее рассмотренных Европейским Судом дел, затрагивающих исчезновения людей в Чечне (см., в частности, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Базоркина против Российской Федерации"; упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации"; Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации" (Luluyev and Others v. Russia), жалоба N 69480/01, ECHR 2006-XIII (извлечения)* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.); Постановление Европейского Суда от 5 апреля 2007 г. по делу "Байсаева против Российской Федерации" (Baysayeva v. Russia), жалоба N 74237/01* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.); упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ахмадова и Садулаева против Российской Федерации", и Постановление Европейского Суда от 5 июля 2007 г. по делу "Алихаджиева против Российской Федерации" (Alikhadzhiyeva v. Russia), жалоба N 68007/01* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.)), Европейский Суд полагает, что в контексте конфликта в республике задержание лица неустановленными военнослужащими без последующего признания факта его заключения под стражу может считаться угрожающим жизни. Отсутствие Луизы Мутаевой, а также каких-либо сведений о ней в течение более чем пяти лет подкрепляет это предположение.

79. Соответственно, Европейский Суд находит, что имеющиеся доказательства позволяют установить, что Луиза Мутаева должна считаться умершей после ее непризнанного задержания государственными служащими.

(iii) Соблюдение государством статьи 2 Конвенции

80. Статья 2 Конвенции, гарантирующая право на жизнь и раскрывающая обстоятельства, при которых лишение жизни может быть оправданным, относится к числу наиболее фундаментальных положений Конвенции, не допускающих каких бы то ни было отступлений. С учетом значения защиты, предусмотренной статьей 2 Конвенции, Европейский Суд обязан подвергать лишение жизни наиболее тщательной проверке, принимая во внимание не только действия государственных служащих, но и все сопутствующие обстоятельства (см., в частности, Решение Европейского Суда от 27 сентября 1995 г. по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom), §§ 146-147, Series A, N 324, и Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции" (Avsar v. Turkey), жалоба N 25657/94, § 391, ECHR 2001-VII (извлечения)).

81. Европейский Суд уже нашел установленным, что дочь заявительницы должна считаться мертвой после непризнанного задержания государственными служащими. Поскольку власти не представили оправдания применению летальной силы их представителями, ответственность за ее предполагаемую смерть возлагается на государство-ответчика.

82. Соответственно, Европейский Суд находит, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении Луизы Мутаевой.

(b) Предполагаемая неадекватность расследования похищения

83. Европейский Суд напоминает, что обязательство защиты права на жизнь, предусмотренного статьей 2 Конвенции, во взаимосвязи с установленной статьей 1 Конвенции общей обязанностью государств "обеспечивать каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в... Конвенции" косвенно предполагает наличие некой формы эффективного официального расследования в случае гибели лица в результате применения силы (см., с соответствующими изменениями, упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства", § 161; и Постановление Европейского Суда от 19 февраля 1998 г. по делу "Кая против Турции" (Kaya v. Turkey), § 86, Reports 1998-I). Существенная цель такого расследования заключается в обеспечении эффективного применения национального законодательства, которое защищает право на жизнь, а в делах с участием государственных представителей или органов в обеспечении их ответственности за гибель людей, имевшую место под их контролем. Такое расследование должно быть независимым, доступным для семьи потерпевшего, оно должно осуществляться с разумной гибкостью и быстротой. Оно также должно быть эффективным, то есть обеспечивать определение того, было ли применение силы при таких обстоятельствах оправданным и законным, и допускать достаточный элемент публичного контроля расследования или его результатов (см. Постановление Европейского Суда от 4 мая 2001 г. по делу "Хью Джордан против Соединенного Королевства" (Hugh Jordan v. United Kingdom), жалоба N 24746/94, §§ 105-109, и Решение Европейского Суда от 8 января 2002 г. по делу "Дуглас-Уильямс против Соединенного Королевства" (Douglas-Williams v. United Kingdom), жалоба N 56413/00).

84. Европейский Суд, прежде всего, отмечает, что власти Российской Федерации представили лишь немногие документы уголовного дела. Таким образом, он обязан оценить эффективность расследования на основании весьма скудной информации, представленной властями Российской Федерации, немногочисленных документов, представленных заявителям, которые они предоставили Европейскому Суду.

85. Обращаясь к фактам настоящего дела, Европейский Суд констатирует, что, как утверждает заявительница, утром 19 января 2004 г. она уведомила ряд правоохранительных органов Ачхой-Мартана, включая РОВД, местный отдел ФСБ и службу безопасности президента Чечни, о похищении ее дочери. Как утверждают власти Российской Федерации, районная прокуратура получила жалобу заявительницы на похищение только 20 апреля 2004 г. Однако они не представили датированную копию жалобы заявительницы со штампом или любой иной документ, подтверждающий, что она действительно была получена прокуратурой в вышеупомянутую дату. С учетом вывода относительно неоправданного отказа властей Российской Федерации от представления документов из уголовного дела и того факта, что правоохранительные органы были обязаны передать информацию о похищении в районную прокуратуру (см. Постановление Европейского Суда от 2 октября 2008 г. по делу "Халидова и другие против Российской Федерации" (Khalidova and Others v. Russia), жалоба N 22877/04, § 93), Европейский Суд вынужден заключить, что за трехмесячную задержку возбуждения уголовного дела несут ответственность национальные власти. Такая отсрочка сама по себе может затронуть расследование похищения при угрожающих жизни обстоятельствах, когда существенные действия должны быть совершены в первые дни после происшествия.

86. Европейский Суд также должен оценить объем совершенных следственных действий. Власти Российской Федерации утверждали, что следственные органы проверили различные версии похищения, допросили более 20 свидетелей и направили многочисленные запросы информации. Из немногих представленных ими документов следует, что районная прокуратура пыталась установить транспортные средства, использованные похитителями, запросила различные правоохранительные органы о проведении ими специальных операций в Ассиновской в ночь похищения дочери заявительницы, ее задержании или заключении под стражу и допросила заявительницу, ее мужа и дочь Мадину и некоего Б.A. Что касается остальных свидетелей, предположительно допрошенных властями, власти Российской Федерации не представили связанных с этим документов, соответственно, невозможно установить не только безотлагательность таких действий, но и совершались ли они вообще.

87. Кроме того, представляется, что ряд существенных действий не был совершен вообще. В частности, поразительно, что районная прокуратура не пыталась допросить военнослужащих с блокпостов на въезде и выезде из села или проверить хранящиеся там журналы с целью получения информации о транспортных средствах, использованных похитителями, а также их владельцах. Не имеется сведений о допросе следственным органом пациентов или персонала больницы, расположенной вблизи от дома заявительницы, которые могли иметь информацию об обстоятельствах похищения Луизы Мутаевой (см. § 12 настоящего Постановления). Точно так же нет оснований полагать, что соседи заявительницы, и, в частности, лица, письменные показания которых она приложила к формуляру жалобы, были когда-либо допрошены.

88. Очевидно, что эти следственные действия, если от них ожидались значимые результаты, следовало принять немедленно после того, как о преступлении были уведомлены власти, и сразу после начала расследования. Такие задержки и упущения, которым в настоящем деле нет объяснений, не только демонстрируют неспособность властей действовать по собственной инициативе, но также представляют собой нарушение обязанности проявлять особую тщательность и расторопность при рассмотрении столь серьезного вопроса (см. Постановление Большой Палаты по делу "Ёнерилдыз против Турции" (Oneryildiz v. Turkey), жалоба N 48939/99, § 94, ECHR 2004-XII).

89. Европейский Суд также отмечает, что, хотя заявительница была признана потерпевшей по делу о похищении ее дочери, по-видимому, она не уведомлялась о существенных действиях. Соответственно, следствие не обеспечило необходимый уровень общественного контроля или интересы родственников в разбирательстве.

90. Наконец, представляется, что расследование приостанавливалось и возобновлялось много раз. По-видимому, также имели место длительные периоды бездействия со стороны органов преследования, когда никакие следственные действия не совершались.

91. Что касается аспекта предварительного возражения властей Российской Федерации, отложенного до рассмотрения существа жалобы, насколько он касается продолжения национального расследования, Европейский Суд подчеркивает, что расследование, которое неоднократно приостанавливалось и возобновлялось и было омрачено необъяснимыми задержками, продолжалось несколько лет в отсутствие ощутимых результатов. Кроме того, заявительница, не имевшая доступа к материалам уголовного дела и не уведомлявшаяся надлежащим образом о состоянии расследования, не могла эффективно обжаловать действия или бездействие следственных органов в суде. Кроме того, в связи с истечением длительного срока после обжалуемых событий отдельные следственные действия, которые надлежало совершить гораздо раньше, не могли принести полезных последствий. Поэтому весьма сомнительно, что средства правовой защиты, на которые ссылались власти Российской Федерации, могли обеспечить успех. Соответственно, Европейский Суд находит, что при данных обстоятельствах упомянутое средство правовой защиты являлось неэффективным, и отклоняет их предварительное возражение.

92. С учетом вышеизложенного Европейский Суд приходит к выводу, что власти не провели эффективное уголовное расследование обстоятельств, сопровождавших исчезновение Луизы Мутаевой, в нарушение процессуального аспекта статьи 2 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

93. Заявительница со ссылкой на статью 3 Конвенции утверждала, что в результате исчезновения ее дочери и уклонения государства от проведения надлежащего расследования она претерпела нравственные страдания в нарушение статьи 3 Конвенции. Статья 3 Конвенции предусматривает:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Доводы сторон

94. Власти Российской Федерации не согласились с этими утверждениями и указали, что расследование не установило, что заявительница подверглась бесчеловечному или унижающему достоинство обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции. Кроме того, поскольку национальное расследование не установило, что Луиза Мутаева была похищена представителями государства, ответственность за нравственные страдания заявительницы не может быть возложена на государство.

95. Заявительница поддержала свою жалобу.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

96. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

97. Европейский Суд не раз устанавливал, что в ситуации принудительного исчезновения близкие родственники потерпевшего сами могут быть жертвами обращения, противоречащего статье 3 Конвенции. Сущность этого нарушения касается не столько самого факта "исчезновения" члена семьи, сколько реакции властей и их отношения к ситуации, которая доведена до их сведения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции", § 358; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации", § 164).

98. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что заявительница является матерью исчезнувшего лица, которая наблюдала ее похищение. В течение более чем пяти лет она не имела известий о своей дочери. В этот период заявительница направляла запросы о Луизе Мутаевой в различные официальные органы, в письменной форме и лично. Несмотря на все попытки, заявительница не получала удовлетворительных объяснений или информации о том, что стало с ее дочерью после похищения. В большинстве полученных ею ответов содержалось отрицание ответственности государства за задержание или простое уведомление о том, что расследование продолжается. Выводы Европейского Суда с точки зрения процессуального аспекта статьи 2 Конвенции также имеют значение для этого вопроса.

99. С учетом вышеизложенного Европейский Суд находит, что заявительница претерпела страдание и разочарование вследствие исчезновения Луизы Мутаевой и невозможности установить, что с ней случилось. Способ рассмотрения ее жалоб властями должен рассматриваться как составляющий бесчеловечное и унижающее достоинство обращение, противоречащее статье 3 Конвенции.

100. Европейский Суд, соответственно, заключает, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении заявительницы.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции

101. Заявительница также утверждала, что Луиза Мутаева была заключена под стражу в нарушение гарантий, предусмотренных статьей 5 Конвенции, которая в соответствующей части предусматривает следующее:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом: ...

(c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения; ...

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным.

5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию".

A. Доводы сторон

102. Власти Российской Федерации утверждали, что следствие не добыло доказательств того, что Луиза Мутаева была лишена свободы представителями государства в нарушение статьи 5 Конвенции.

103. Заявительница поддержала свою жалобу.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

104. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям и, следовательно, должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

105. Европейский Суд ранее отмечал фундаментальное значение гарантий, установленных статьей 5 Конвенции, для обеспечения в демократическом обществе прав на свободу от произвольного заключения. Он также указывал, что непризнанное заключение под стражу представляет собой полное отрицание этих гарантий и означает весьма серьезное нарушение статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 27 февраля 2001 г. по делу "Чичек против Турции" (Cicek v. Turkey), жалоба N 25704/94, § 164, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации", § 122).

106. Европейский Суд установил, что Луиза Мутаева была задержана государственными служащими 19 января 2004 г., и с тех пор ее никто не видел. Ее содержание под стражей не было признано, не было зафиксировано в документах мест заключения, и отсутствуют официальные данные о его последующем месте нахождения или судьбе. Согласно практике Европейского Суда этот факт сам по себе составляет серьезнейшее упущение, поскольку он позволяет ответственным за лишение свободы скрыть свою причастность к преступлению, уничтожить следы и избежать обязанности отчитаться за судьбу задержанного. Кроме того, отсутствие документов о задержании, в которых указываются дата, время и место задержания, имя задержанного, а также основания его задержания и имя лица, которое его произвело, должно рассматриваться как не совместимое с самой целью статьи 5 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции", § 371).

107. Европейский Суд также полагает, что власти могли проявить больше внимания к необходимости проведения тщательного и безотлагательного расследования жалоб заявительницы на то, что ее родственница задержана и уведена при угрожающих жизни обстоятельствах. Однако выводы Европейского Суда, сделанные в контексте статьи 2 Конвенции, в частности, относительно ведения расследования, не оставляют сомнения в том, что власти не приняли своевременных и эффективных мер для того, чтобы гарантировать ее# от риска исчезновения.

108. С учетом вышеизложенного Европейский Суд находит, что Луиза Мутаева подверглась непризнанному лишению свободы без каких-либо гарантий, содержащихся в статье 5 Конвенции. Это составляет особо серьезное нарушение права на свободу и безопасность, гарантированного статьей 5 Конвенции.

V. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

109. Заявительница жаловалась на то, что она была лишена эффективных средств правовой защиты в отношении вышеупомянутых нарушений вопреки статье 13 Конвенции, которая предусматривает:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в... Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

A. Доводы сторон

110. Власти Российской Федерации утверждали, что заявительница располагала эффективными средствами правовой защиты, как того требует статья 13 Конвенции, и что власти не препятствовали ей в их использовании. Заявительница имела возможность обжалования действий или бездействия следственных органов в суд. Они также подчеркивали, что участники уголовного судопроизводства могли требовать компенсации причиненного вреда в рамках гражданского разбирательства, и сослались на дела, в которых потерпевшим от уголовного разбирательства были присуждены компенсации вреда со стороны государственных органов и, в одном случае, прокуратуры. Власти Российской Федерации утверждали, что по делу требования статьи 13 Конвенции нарушены не были.

111. Заявительница поддержала свою жалобу.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

112. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

113. Европейский Суд напоминает, что, если, как при обстоятельствах настоящего дела, уголовное расследование насильственной смерти является неэффективным, что подрывает эффективность любого другого средства правовой защиты, которое может существовать, включая гражданско-правовые средства правовой защиты, государство должно считаться нарушившим свои обязательства, вытекающие из статьи 13 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации", § 183).

114. Соответственно, имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции.

115. Что касается ссылки заявительницы на статьи 3 и 5 Конвенции, Европейский Суд полагает, что при данных обстоятельствах обособленные вопросы в отношении статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьями 3 и 5 Конвенции не возникают (см. Постановление Европейского Суда от 15 ноября 2007 г. по делу "Кукаев против Российской Федерации" (Kukayev v. Russia), жалоба N 29361/02, § 119, и Постановление Европейского Суда от 20 марта 2008 г. по делу "Азиевы против Российской Федерации" (Aziyevy v. Russia), жалоба N 77626/01, § 118).

VI. Применение статьи 41 Конвенции

116. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

117. Заявительница не представила требования о компенсации материального ущерба. Что касается морального вреда, она требовала 50 000 евро за страдания, которые она претерпела вследствие исчезновения ее дочери, безразличия властей, проявленного по отношению к ней и непредоставления информации о ее судьбе.

118. Власти Российской Федерации находили эти требования завышенными и необоснованными.

119. Европейский Суд установил нарушение статей 2, 5 и 13 Конвенции в связи с непризнанным задержанием и исчезновением дочери заявительницы. Сама заявительница была признана жертвой нарушения статьи 3 Конвенции. Таким образом, Европейский Суд находит, что она претерпела моральный вред, который не может быть компенсирован исключительно установлением нарушений. Он присуждает заявительнице 50 000 евро, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную выше сумму.

B. Судебные расходы и издержки

120. Интересы заявительницы представлял фонд "Правовая инициатива по России". Он представил перечень судебных расходов и издержек в подробной разбивке, который включал исследования и опросы в Ингушетии и г. Москве по ставке 50 евро в час и подготовку документов для Европейского Суда и национальных органов по ставке 50 евро в час для юристов фонда и 150 евро в час для старшего персонала фонда и экспертов, а также административные расходы, перевод и услуги курьерской доставки. В общей сложности сумма судебных расходов и издержек на юридическое представительство заявительницы оценивалась в 5 697 евро 65 центов, которые подлежали оплате на счет представителей заявительницы в Нидерландах.

121. Власти Российской Федерации подчеркивали, что заявительница имеет право на возмещение расходов и издержек только в части, в которой они были действительно понесены и являлись разумными по размеру (см. Постановление Европейского Суда от 1 декабря 2005 г. по делу "Скоробогатова против Российской Федерации" (Skorobogatova v. Russia), жалоба N 33914/02, § 61* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2006.)). Они усомнились в том, что суммы, требуемые заявительницей по данному основанию, являлись разумными.

122. Европейский Суд должен, прежде всего, установить, были ли судебные расходы и издержки, указанные заявительницей, действительно понесены, и, во-вторых, являлись ли они необходимыми (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства", § 220).

123. Учитывая подробную информацию и договор о правовом представительстве, представленные заявительницей, Европейский Суд находит, что эти ставки являются разумными и отражают расходы, действительно понесенные и являющиеся необходимыми.

124. По вопросу о необходимости судебных расходов и издержек, понесенных в связи с юридическим представительством, Европейский Суд принимает к сведению, что настоящее дело является достаточно сложным и требовало определенных затрат на исследования и подготовку. Однако он отмечает, что в деле имеется немного документальных доказательств в связи с отказом властей Российской Федерации представить большую часть материалов уголовного дела. Кроме того, с учетом применения в настоящем деле пункта 3 статьи 29 Конвенции представители заявительницы дали свои объяснения о приемлемости жалобы и по существу жалобы в одном комплекте документов. Европейский Суд, таким образом, сомневается в том, что дело требовало такого объема исследовательской работы, как утверждают представители.

125. Наконец, Европейский Суд считает обычной практикой выплату компенсации судебных расходов и издержек непосредственно на счета представителей заявителей (см., например, Постановление Большой Палаты по делу "Начова и другие против Болгарии" (Nachova and Others v. Bulgaria), жалобы NN 43577/98 и 43579/98, § 175, ECHR 2005-VII, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации").

126. Принимая во внимание требования заявительницы, Европейский Суд присуждает ей 4 000 евро, а также любой налог на добавленную стоимость, обязанность уплаты которого может быть на нее возложена, с тем чтобы чистый размер компенсации был перечислен на банковский счет представителей в Нидерландах, указанный заявительницей.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

127. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) решил исследовать возражение властей Российской Федерации о неисчерпании уголовно-правовых внутренних средств правовой защиты при рассмотрении жалобы по существу и отклонил его;

2) признал жалобу приемлемой;

3) постановил, что имело место нарушение материально-правового аспекта статьи 2 Конвенции в отношении Луизы Мутаевой;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в части уклонения от эффективного расследования обстоятельств исчезновения Луизы Мутаевой;

5) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении заявительницы;

6) постановил, что имело место нарушение статьи 5 Конвенции в отношении Луизы Мутаевой;

7) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции в отношении предполагаемых нарушений статьи 2 Конвенции;

8) постановил, что обособленные вопросы в части статьи 13 Конвенции в отношении предполагаемых нарушений статей 3 и 5 Конвенции не возникают;

9) постановил:

(a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, за исключением выплаты компенсации судебных расходов и издержек:

(i) 50 000 евро (пятьдесят тысяч евро), а также любые налоги, начисляемые на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда заявительнице;

(ii) 4 000 евро (четыре тысячи евро), а также любые налоги, обязанность уплаты которых может быть возложена на заявительницу, в качестве компенсации судебных расходов и издержек, которые должны быть выплачены на банковский счет представителей в Нидерландах;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

10) отклонил оставшуюся часть требований заявительницы о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 22 апреля 2010 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда