Постановление Европейского Суда по правам человека от 22 июля 2010 г. Дело "Самошенков и Строков (Samoshenkov and Strokov) против Российской Федерации" (жалобы NN 21731/03 и 1886/04) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Самошенков и Строков (Samoshenkov and Strokov)
против Российской Федерации"
(Жалобы N N 21731/03 и 1886/04)

Постановление Суда

Страсбург, 22 июля 2010 г.

По делу "Самошенков и Строков против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Дина Шпильманна,

Сверре-Эрика Йебенса,

Джоржио Малинверни,

Георга Николау, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 1 июля 2010 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобами N N 21731/03 и 1886/04, поданными против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданами Российской Федерации Андреем Петровичем Самошенковым (далее - первый заявитель) и Игорем Геннадьевичем Строковым (далее - второй заявитель) 19 мая и 10 ноября 2003 г.

2. Интересы заявительницы представлял П.А. Финогенов, адвокат Центра содействия международной защите, негосударственной правозащитной организации, расположенной в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека В.В. Милинчук.

3. 5 мая и 23 июня 2008 г. председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции, было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

4. Российские власти возражали против одновременного рассмотрения жалобы по вопросу приемлемости и по существу. Изучив возражения властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил их.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявители родились в 1962 и 1967 годах соответственно и в настоящее время отбывают наказание в Челябинской области.

A. Уголовное преследование первого заявителя

6. 14 января 1995 г. первый заявитель был арестован по подозрению в убийстве, преступлении, за совершение которого предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок до пятнадцати лет. 28 февраля 1996 г. ему было предъявлено обвинение в убийстве, и 6 декабря он предстал перед Челябинским областным судом.

7. 26 февраля 1997 г. и 5 февраля 1999 г. областной суд возвращал уголовное дело в прокуратуру для проведения дополнительного расследования.

8. 9 ноября 2000 г. Челябинский областной суд признал первого заявителя виновным в причинении тяжких телесных повреждений и приговорил его к шести годам лишения свободы. Однако он был освобожден в зале суда по акту амнистии.

9. 31 октября 2001 г. Верховный Суд Российской Федерации отменил приговор нижестоящего суда в кассационном порядке и назначил дело на новое рассмотрение новым составом суда.

10. Новое судебное разбирательство уголовного дела началось 6 декабря 2001 г. Из-за неявки в суд лиц, обвиняемых по одному делу, слушания были перенесены сначала на 29 декабря 2001 г., а затем еще раз на 11 февраля 2002 г. Первый заявитель не явился на слушания. 20 февраля 2002 г. областной суд выдал ордер на обыск, а также выделил дело первого заявителя в отдельное производство

11. 25 апреля 2002 г. первый заявитель был арестован и заключен под стражу. Судебные слушания возобновились 22 августа 2002 г.

12. 19 сентября 2002 г. Челябинский областной суд признал первого заявителя виновным в совершении убийства при отягчающих обстоятельствах и приговорил его к одиннадцати годам лишения свободы.

13. Адвокат первого заявителя подал кассационную жалобу.

14. 27 декабря 2002 г. Верховный Суд Российской Федерации оставил приговор областного суда без изменений. Слушания проводились с использованием видеосвязи, соединяющей зал суда со следственным изолятором, где содержался первый заявитель. Адвокат первого заявителя не был вызван для участия в кассационном слушании.

15. 10 сентября 2007 г. первый заявитель подал надзорную жалобу Председателю Верховного Суда Российской Федерации, утверждая, что он не был представлен во время слушания его дела в суде кассационной инстанции. Представляется, что в пересмотре дела ему было отказано.

B. Уголовное преследование обоих заявителей

16. В 2002 году обоим заявителям были предъявлены обвинения в избиении О. и завладении обманным путем его автомобилем.

17. 16 августа 2002 г. второй заявитель был заключен под стражу на начальные два месяца предварительного заключения.

18. 10 октября 2002 г. первый заявитель и его адвокат ходатайствовали перед следователем, помимо прочего, об обеспечении явки в суд свидетелей: Е., Б. и У., работников гаража, имена которых неизвестны, а также других лиц. На следующий день следователь удовлетворил ходатайство первого заявителя и включил имена названных лиц в список свидетелей, прилагаемый к обвинительному заключению.

19. 17 октября 2002 г. дело было передано на рассмотрение в Миасский городской суд Челябинской области.

20. 6 ноября 2002 г. указанный городской суд вернул дело в прокуратуру на том основании, что обвиняемые не были должным образом ознакомлены с обвинительным заключением.

21. 25 февраля 2003 г. городской суд провел предварительные слушания. Суд отклонил ходатайство первого заявителя о допросе дополнительных свидетелей, не указанных в списке, прилагаемом к обвинительному заключению. Это решение заявителями обжаловано не было.

22. 11 мая 2003 г. городской суд сделал отметку о неявке свидетелей, однако им было принято решение о продолжении слушаний, в ходе которых были заслушаны позиции сторон, а также допрошен потерпевший О.

23. 7 апреля 2003 г. городской суд вынес определение об обеспечении явки в суд Е. и других свидетелей. 7 и 21 апреля 2003 г. в суд поступили рапорты судебного пристава о невозможности обеспечения явки свидетелей, в силу того что судебный пристав не располагает достаточными средствами для поездки до мест их проживания.

24. 17 апреля 2003 г. в городской суд поступила телеграмма от свидетеля Б. о том, что в силу стесненного финансового положения он не может явиться в суд. На следующий день в суд поступил телефонный звонок от няни ребенка свидетеля У. о том, что последний не может присутствовать в суде из-за профессиональной занятости.

25. 22 апреля 2003 г. городской суд, помимо прочего, отклонил ходатайство первого заявителя о вызове и допросе в суде свидетеля У.

26. 15 мая 2003 г. городской суд рассмотрел ходатайство прокурора о дальнейшем продлении срока содержания заявителя под стражей. Суд отметил, что срок содержания под стражей истек 17 апреля 2003 г. и что он должен быть продлен еще на три месяца, до 17 июля 2003 г.

27. В ходе слушаний городской суд отклонил протест заявителей против оглашения в зале суда письменных показаний свидетеля Е., сделанных во время предварительного расследования, и санкционировал их использование в качестве доказательств по делу. Впоследствии суд отклонил повторное ходатайство заявителей о вызове в суд и допросе свидетеля г-жи Е.

28. 25 июня 2003 г. городской суд отклонил ходатайство заявителей о допросе следователей К. и П., а также эксперта Ку. Суд отметил, что следователь К. не принимала участия в расследовании уголовного дела, а эксперт Ку. не привлекался для дачи экспертного заключения о телесных повреждениях потерпевшего. Это решение заявителями обжаловано не было.

29. 1 июля 2003 г. Миасский городской суд вынес постановление по уголовному делу заявителей. Он постановил, что движимые личной неприязнью к потерпевшему О., заявители избили его, а также заставили его отдать им ключи и регистрационные документы на принадлежащий ему автомобиль марки "Мерседес". Суд не принял во внимание возражения первого заявителя о том, что он законно приобрел автомобиль у О. При определении вины заявителей в грабеже суд опирался на следующие доказательства:

(a) Показания потерпевшего О., который утверждал, что 5 октября 2001 г. он поехал в офис в городе Миассе для деловых переговоров, касающихся непоступления платежей за поставку металла, принадлежащего его дяде С. Он был удивлен, когда увидел в офисе обоих заявителей, с которыми он до этого не был знаком. Они кричали на него, и первый заявитель отломал ножку стула и попытался ударить его ею. Они требовали отдать им ключи и документы на принадлежащий ему автомобиль марки "Мерседес". После того как он отказался, они начали избивать его кулаками и ногами, а также бить по голове ножкой от стула. Впоследствии О. было передано через посредника, что он должен заплатить 1 000 долларов США, "чтобы уладить дело", а также перерегистрировать свой автомобиль марки "Мерседес" на имя первого заявителя, что он и сделал 12 октября 2001 г. в отделении ГИБДД г. Магнитогорска.

(b) Показания Ст., который пошел на эту встречу вместе с Е. и своим племянником О. Он видел, как оба заявителя кричали на О. и размахивали ножкой стула. Он не видел, что произошло потом, так как первый заявитель приказал ему выйти. Позже он увидел О. с окровавленным лицом и первого заявителя, управляющего автомобилем, принадлежащим О.

(c) Показания, сделанные во время предварительного следствия Е., которая пошла на встречу вместе со Ст. и видела обоих заявителей в офисе. Хотя она оставалась снаружи, она видела через окно, как первый заявитель бил О. какой-то деревянной палкой и как О. выходил из офиса с опухшим и окровавленным лицом.

(d) Показания, сделанные во время предварительного следствия Б., который видел обоих заявителей в офисе. Он по личным нуждам вышел на пятнадцать минут из офиса, а когда вернулся, увидел О. с раной на голове и пятнами крови на пиджаке.

(e) Показания М., который не присутствовал в офисе, но который видел окровавленного О.

(f) Показания М., которые находились рядом с офисом, но не видели, как кто-либо избивал О.

(g) Показания У., бывшего работника ГИБДД г. Магнитогорска, который утверждал, что, возможно, проводил перерегистрацию права собственности на автомобиль марки "Мерседес", однако не уверен в этом.

(h) Показания бывшего милиционера Ф. и следователя П., которые задерживали и опрашивали первого заявителя в апреле или мае 2002 года.

(i) Документы, касающиеся финансовой операции, послужившие поводом к конфликту, а также автомобиль марки "Мерседес".

(j) Заключение судебной экспертизы, из которого следует, что О. получил телесные повреждения, которые могли быть нанесены ударами тупым предметом, возможно, в октябре 2001 года, а также заключение о вменяемости О.

30. Городской суд приговорил первого заявителя к одиннадцати годам лишения свободы, а второго заявителя - к трем годам лишения свободы. Заявители и их адвокат подали кассационную жалобу на постановление суда.

31. Первый заявитель, помимо прочего, особенно подчеркивал то обстоятельство, что суд не допрашивал свидетеля Е., а лишь заслушал ее письменные показания.

32. Второй заявитель жаловался, в частности, на то, что судом не было предпринято надлежащих мер для обеспечения явки в суд уклоняющихся от явки туда свидетелей Е. и Б., а заслушал письменные показания указанных лиц, несмотря на возражения стороны защиты. Он утверждал, что решения суда о допросе свидетелей защиты раньше свидетелей обвинения было незаконным. Наконец, второй заявитель утверждал, что содержание его под стражей в период с 17 апреля по 15 мая 2003 г. было незаконным.

33. 4 сентября 2003 г. Челябинский областной суд оставил приговор нижестоящего суда без изменений. Что касается жалоб заявителей, суд постановил следующее:

"Утверждения подсудимых о том, что суд не предпринял никаких мер для обеспечения явки в суд свидетелей, являются необоснованными, так как в материалах дела есть несколько повесток, требующих от свидетелей явки в зал суда, что подтверждает, что суд действовал в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством.

Утверждения подсудимых о том, что судом нарушен порядок допроса свидетелей, также необоснованны, так как протоколы судебных заседаний свидетельствуют о том, что решения о порядке исследования доказательств принимались судом после консультаций со сторонами и что свидетели допрашивались в порядке их явки в суд...

Доводы подсудимых о том, что не имелось достаточных оснований зачитывать письменные показания свидетеля г-жи Е., необоснованны, так как основания и порядок принятия этого решения соответствовали статье 281 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Утверждения подсудимого Строкова о том, что он незаконно содержался под стражей в период с 17 апреля по 15 мая 2003 г., являются необоснованными, поскольку этот период, как и весь срок содержания под стражей, был зачтен в срок лишения свободы, к которому был приговорен подсудимый".

II. Применимое национальное законодательство

A. Вопросы содержания под стражей

34. Конституция Российской Федерации устанавливает, что заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению (статья 22).

35. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (УПК РФ) устанавливает, что срок содержания под стражей "во время судебного разбирательства" исчисляется со дня поступления уголовного дела в суд и до вынесения приговора. Срок содержания под стражей "во время судебного разбирательства" не может превышать шести месяцев, суд вправе продлить срок содержания подсудимого под стражей только по уголовным делам о тяжких и особо тяжких преступлениях и каждый раз не более чем на три месяца (части 2 и 3 статьи 255 УПК РФ).

B. Участие защитника на стадии кассационного производства

36. Статья 51 УПК РФ предусматривает обязательное участие защитника в уголовном судопроизводстве, если лицо обвиняется в совершении преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы на срок свыше пятнадцати лет, пожизненное лишение свободы или смертная казнь. Если защитник не приглашен самим подозреваемым, обвиняемым, то дознаватель, следователь или суд обеспечивает участие защитника в уголовном судопроизводстве.

37. Конституционный Суд Российской Федерации в своем определении от 18 декабря 2003 г.* (* Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 18 декабря 2003 г. N 497-О/2003 "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Резе Александра Ревленовича на нарушение его конституционных прав положениями части первой статьи 51, пункта 7 части первой статьи 53 и статьи 377 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" (прим. переводчика).) подтвердил применимость положений статьи 51 УПК РФ к стадии кассационного производства.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Номер названного Определения Конституционного Суда РФ от 18 декабря 2003 г. следует читать как "497-О"

Право

I. Объединение жалоб

38. Учитывая тот факт, что заявители являлись обвиняемыми по одному и тому же уголовному делу, Европейский Суд принял решение об объединении жалоб в одно производство, в соответствии с пунктом 1 правила 42 Регламента Европейского Суда.

II. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции

39. Первый заявитель, ссылаясь на статью 5 Конвенции, жаловался на то, что содержание его под стражей в период с 14 января 1995 г. по 9 ноября 2000 г., а также с 25 апреля по 19 сентября 2002 г. было чрезмерно длительным и производилось с нарушением требований процессуального закона. Второй заявитель жаловался на то, что содержание его под стражей в период с 17 апреля по 15 мая 2003 г. было незаконным. Соответствующие пункты статьи 5 гласят:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом...

c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения..."

A. Приемлемость жалобы

1. Жалоба первого заявителя

40. Европейский Суд считает, что срок предварительного заключения первого заявителя под стражу, в той части, в какой он подпадает под юрисдикцию Европейского Суда ratione temporis* (* ratione temporis (лат.) - по причинам сроков; ввиду обстоятельств времени события. По общему правилу, Европейский Суд принимает к рассмотрению жалобы относительно лишь тех фактов, которые имели место после момента вступления в силу Конвенции для государства, действия которого являются предметом жалобы (прим. переводчика).), окончился 9 сентября 2002 г., когда он был признан виновным Челябинским областным судом. Однако он направил свою жалобу лишь 19 мая 2003 г., то есть позднее шести месяцев. Следовательно, жалоба была подана с нарушением процессуальных сроков и должна быть отклонена в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

2. Жалоба второго заявителя

41. Российские власти утверждали, что вторым заявителям не исчерпаны внутригосударственные средства правовой защиты в связи с его жалобой о незаконности содержания под стражей в период с 17 апреля по 15 мая 2003 г.

42. Европейский Суд полагает, что российскими властями не были определены конкретные меры правовой защиты, которые второй заявитель должен был использовать. В этом случае возражения российских властей могут быть отклонены.

43. Далее Европейский Суд отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Таким образом, она объявляется приемлемой.

B. Существо жалобы

44. Второй заявитель утверждал, что в период с 17 апреля по 15 мая 2003 г. он содержался под стражей без санкции суда. Это очевидно из текста судебного решения городского суда, в котором упоминалось о том, что шестимесячный срок содержания под стражей истек 17 апреля 2003 г. Городской суд удовлетворил ходатайство прокурора о продлении срока содержания под стражей до 17 июля 2003 г., что еще раз подтверждает обоснованность жалобы на то, что законный срок содержания под стражей истек 17 апреля 2003 г. Однако ex post facto* (* ex post facto(лат.) - после свершившегося факта, действие (закона) с обратной силой (прим. переводчика).) санкция на продление срока содержания под стражей не допускается российским законодательством и несовместима с "правом на личную безопасность", охраняемым статьей 5 Конвенции.

45. Российские власти подчеркнули, что второй заявитель находился под стражей на основании судебного решения, в полном соответствии с уголовно-процессуальным законодательством.

46. Европейский Суд напоминает, что выражения "законный" и "в порядке, установленном законом", содержащиеся в пункте 1 статьи 5, отсылают к национальному законодательству и устанавливают обязательство соблюдать его материальные и процессуальные нормы.

Однако "законность" содержания под стражей, в соответствии с национальным законодательством, не всегда является решающей. Европейский Суд должен также установить, что содержание под стражей в рассматриваемый период соответствовало цели пункта 1 статьи 5 Конвенции, заключающейся в предупреждении произвольного лишения частных лиц свободы (см. среди прочих Постановление Европейского Суда по делу "Худоеров против России" (Khudoyorov v. Russia), жалоба N 6847/02, § 124* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2006.)).

47. Российская Конституция устанавливает, что заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению. УПК РФ уточняет, что срок содержания под стражей "во время судебного разбирательства" не должен превышать шести месяцев, допуская возможность продления на три месяца (см. § 35).

48. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд установил, что уголовное дело, возбужденное против второго заявителя, было направлено в суд 17 октября 2002 г., а санкционированный судом срок содержания заявителя под стражей истек спустя шесть месяцев, то есть 17 апреля 2003 г. Поскольку второй заявитель обвинялся в тяжком преступлении, статья 255 УПК РФ допускала продление срока содержания под стражей, но не более чем на три месяца. Однако в период, предшествующий дате истечения срока содержания под стражей, или незамедлительно после ее наступления не последовало ходатайств прокурора о его продлении. На самом деле дальнейшее продление было санкционировано Миасским городским судом только спустя двадцать восемь дней, 15 мая 2003 г. Из этого следует, что содержание заявителя под стражей в указанный промежуток времени не было санкционировано решением суда, что противоречит Конституции Российской Федерации, Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации и требованиям пункта 1 статьи 5 Конвенции.

49. Даже если решение городского суда от 15 мая 2003 г. предполагало продление срока содержания под стражей с 17 апреля 2003 г. до 17 июля 2003 г., оно не являлось законным основанием для содержания второго заявителя под стражей в период, предшествующий его принятию. Конституционный Суд Российской Федерации подчеркивал, что российское законодательство не содержит положений, допускающих возможность выносить постановление о продлении срока содержания подсудимого под стражей после истечения предыдущего срока, что приводит к тому, что подсудимый какое-то время будет содержаться под стражей без соответствующего судебного решения (цитируется по упоминавшемуся выше Постановлению Европейского Суда по делу "Худоеров против России", § 56). Как уже неоднократно устанавливал Европейский Суд, любая ex post facto* (* Ex post facto (лат.) - после совершившегося факта, действие (закона) с обратной силой (прим. переводчика).) легализация содержания под стражей не соответствует "праву на личную безопасность", так как в ней неизбежно присутствует элемент произвола (см. Постановление Европейского Суда от 30 июля 2009 г. по делу "Ламажик против России" (Lamazhyk v. Russia), жалоба N 20571/04, § 70; Постановление Европейского Суда от 23 апреля 2009 г. по делу "Московец против России" (Moskovets v. Russia), жалоба N 14370/03, § 64; Постановление Европейского Суда от 3 июля 2008 г. по делу "Белов против России" (Belov v. Russia), жалоба N 22053/02, § 81; Постановление Европейского Суда от 28 июля 2007 г. по делу "Шухардин против России" (Shukhardin v. Russia), жалоба N 65734/01, § 69; Постановление Европейского Суда от 24 мая 2007 г. по делу "Соловьев против России" (Solovyev v. Russia), жалоба N 2708/02, § 99; а также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда от 30 июля 2009 г. по делу "Худоеров против России", § 142).

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Дату названного Постановления Европейского Суда по делу "Шухардин против России" (Shukhardin v. Russia), жалоба N 65734/01 следует читать как "28 июня 2007 г."

50. Таким образом, имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции вследствие незаконного содержания под стражей второго заявителя в период с 17 апреля 2003 г. по 15 мая 2003 г.

III. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции вследствие чрезмерной длительности производства по уголовному делу

51. Первый заявитель, ссылаясь на пункт 1 статьи 6 Конвенции, жаловался на то, что производство по его уголовному делу длилось чрезмерно долго. Соответствующие положения статьи 6 Конвенции гласят:

"Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на... разбирательство дела в разумный срок... судом..."

A. Приемлемость жалобы

52. Европейский Суд отмечает, что жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Жалоба не является неприемлемой и по каким-либо иным основаниям. Таким образом, жалоба объявляется приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Период, подлежащий рассмотрению

53. Европейский Суд отмечает, что первый заявитель был арестован 14 января 1995 г. Однако период, который может учитываться при рассмотрении настоящего дела, начался только 5 мая 1998 г., когда Конвенция вступила в силу в отношении России. При оценке разумности временного периода, который завершился после этой даты, следует, тем не менее, учитывать то, на какой стадии и в каком состоянии находилось рассмотрение дела в тот момент. Период, подлежащий рассмотрению, закончился 27 декабря 2002 г., когда Верховный Суд Российской Федерации оставил без изменения приговор нижестоящего суда. Таким образом, период длился в общей сложности семь лет одиннадцать месяцев и тринадцать дней, из которых четыре года и почти восемь месяцев подпадают под юрисдикцию Европейского Суда. В течение этого периода уголовное дело первого заявителя рассматривалось дважды в обеих инстанциях.

2. Разумность срока производства по делу

54. Российские власти утверждали, что общая длительность производства по уголовному делу была разумной. Она оправдывалась сложностью следственных действий, большим числом обвиняемых и длительным периодом времени, в течение которого обвиняемые знакомились с материалами дела. Задержки происходили большей частью по вине самого первого заявителя, который несколько раз не являлся на судебные заседания.

55. Первый заявитель отметил, что по его вине производство по делу задержалось незначительно: после его неявки на слушания 11 февраля 2002 г. лишь два месяца спустя, 25 апреля 2002 г., он был арестован. С другой стороны, значительная задержка, равная приблизительно шести месяцам, явилась результатом направления дела на дополнительное расследование, что произошло по вине российских властей. Почти годовой период бездействия, предшествующий рассмотрению дела в кассационной инстанции 31 октября 2001 г., произошел также по вине российских судов. Наконец, первый заявитель подчеркнул, что он содержался под стражей в течение шести лет и четырех месяцев, и это должно было побудить власти ускорить производство по делу.

56. Европейский Суд согласен, что дело было достаточно сложным, так как касалось ряда преступлений, предположительно совершенных несколькими лицами. Тем не менее, по мнению Европейского Суда, сложность дела сама по себе не может оправдать общую длительность производства по делу.

57. Принимая во внимание поведение первого заявителя, Европейский Суд отмечает, что его неявка на слушания 11 февраля 2002 г. привела к задержке примерно на два с половиной месяца, то есть до того момента, когда он был задержан в апреле 2002 года. Представляется, что остальные задержки происходили не по вине первого заявителя.

58. Что касается действий российских властей, то установлено, что уголовное дело дважды возвращалось для дополнительного расследования из-за изначальных процессуальных и материальных недоработок на стадии предварительного расследования. В результате до момента вынесения первого приговора прошло более пяти лет, два с половиной года из которых подпадают под юрисдикцию Европейского суда ratione temporis* (* ratione temporis (лат.) - по причинам сроков; ввиду обстоятельств времени события. По общему правилу, Европейский Суд принимает к рассмотрению жалобы относительно лишь тех фактов, которые имели место после момента вступления в силу Конвенции для государства, действия которого являются предметом жалобы (прим. переводчика).). После вынесения приговора прошел год, прежде чем Верховный Суд Российской Федерации назначил день рассмотрения кассационной жалобы. Более того, несмотря на то что первый заявитель был арестован в апреле 2002 года, а судебные слушания уже имели место в феврале 2002 года, областной суд возобновил рассмотрение дела лишь в августе 2002 года, то есть спустя почти четыре месяца.

59. Наконец, Европейский Суд отмечает, что после вступления Конвенции в силу в отношении России, заявитель содержался под стражей более трех лет, и это обстоятельство обязывало суды, разбиравшие дело, приложить особые усилия к тому, чтобы правосудие отправлялось быстро (см. Постановление Европейского Суда по делу "Калашников против России" (Kalashnikov v. Russia), жалоба N 47095/99, § 132* (* Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2002 год".).

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Номер названного Постановления Европейского Суда по делу "Калашников против России" (Kalashnikov v. Russia) следует читать как "47095/991"

60. Применяя критерии, выработанные его судебной практикой, Европейский Суд приходит к выводу, что длительность производства по рассматриваемому уголовному делу об убийстве при отягчающих обстоятельствах, возбужденному против первого заявителя, была чрезмерной и не соответствовала требованию "разумного срока". Вследствие этого имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

IV. Предполагаемое нарушение пункта 1 и подпункта "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции при производстве по делу, возбужденному в отношении первого заявителя

61. Первый заявитель, ссылаясь на пункт 1 и подпункт "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции, жаловался на нарушение его права на справедливое судебное разбирательство в ходе производства по делу, приведшему к его осуждению за совершение убийства при отягчающих обстоятельствах, вследствие того что его адвокату не была предоставлена возможность присутствовать при рассмотрении дела на стадии кассационного производства в Верховном Суде 27 декабря 2002 г. Соответствующие положения статьи 6 гласят:

"1. Каждый при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом...

3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права...

c) защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия..."

A. Приемлемость жалобы

62. Российские власти утверждали, что после того как Конституционный Суд Российской Федерации подтвердил применимость права на участие защитника в суде кассационной инстанции в своем Определении от 18 декабря 2003 г. (см. § 37), российские суды начали инициировать пересмотр дела в порядке надзора в целях восстановления права осужденного на законное представительство в кассационной инстанции по делам, где такое участие защитника было обязательным, согласно статье 51 УПК РФ (см. § 36). Таким образом, ходатайство о пересмотре дела в порядке надзора является эффективным внутригосударственным средством правовой защиты в случае первого заявителя.

63. Первый заявитель заявлял, что в 2007 году он подавал ходатайство Председателю Верховного Суда Российской Федерации о пересмотре дела в порядке надзора, но его ходатайство было отклонено.

64. Европейский Суд постановлял в ряде дел против России, что пересмотр дела в порядке надзора не является эффективным средством правовой защиты по смыслу пункта 1 статьи 35 Конвенции (см. Решение Европейского суда от 29 января 2004 г. по делу "Бердзенишвили против России (Berdzenishvili v. Russia), жалоба N 1697/03, а также более позднее Решение Европейского Суда от 8 июля 2008 г. по делу "Сутягин против России" (Sutyagin v. Russia), жалоба N 30024/02). Более того, как следует из материалов дела, первый заявитель воспользовался этим средством правовой защиты, предложенным российскими властями, однако его ходатайство было отклонено. Наконец, Европейский Суд отмечает, что российские власти не представили никаких доказательств того, что пересмотр дела в порядке надзора производится автоматически в случае нарушения права обвиняемого на помощь адвоката в суде кассационной инстанции. Таким образом, Европейский Суд отклоняет возражения российских властей.

65. Европейский Суд отмечает, что жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Жалоба не является неприемлемой и по каким-либо иным основаниям. Таким образом, жалоба объявляется приемлемой.

B. Существо жалобы

66. Российские власти утверждали, что адвокат первого заявителя не ходатайствовал об участии в рассмотрении дела в суде кассационной инстанции. Доводы, представленные адвокатом в кассационной жалобе, были тщательно рассмотрены и оценены Верховным Судом Российской Федерации.

67. Заявитель утверждал, что, учитывая тяжесть обвинения, строгость наказания и отсутствие у него специальных знаний в области права, ему должна была быть предоставлена помощь адвоката на стадии кассационного обжалования, если производство предполагало соблюдение принципа справедливости.

68. Европейский Суд установил, что первый заявитель предстал перед судом в связи с обвинением в убийстве, преступлении, за которое предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок более пятнадцати лет. Статья 51 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации предполагает обязательное участие защитника при рассмотрении дел о преступлениях такой тяжести (см. § 36). В данном случае защитник не представлял интересы первого заявителя на стадии кассационного производства в Верховном Суде Российской Федерации, а заседание проводилось посредством видеосвязи со следственным изолятором, и защитник для участия в этой процедуре не вызывался.

69. Европейский Суд уже рассматривал несколько подобных дел против России, в которых интересы заявителей в кассационной инстанции не представлял защитник. Приняв во внимание три фактора - (a) тот факт, что в юрисдикцию суда кассационной инстанции в России входит рассмотрение как процессуальных вопросов, так и вопросов применения материального права, а также, что на стадии кассационного производства суд вправе исследовать дополнительные доказательства, которые не были представлены при рассмотрении дела в суде первой инстанции, (b) серьезность обвинений, предъявленных обвиняемому (c) суровость наказания, которое может быть назначено, - Европейский Суд счел, что интересы правосудия требовали, чтобы обвиняемый - в целях обеспечения справедливого судебного разбирательства в суде кассационной инстанции - был представлен профессиональным защитником. Таким образом, Европейский Суд усмотрел нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в совокупности с подпунктом "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 17 декабря 2007 г. по делу "Шилбергс против России" (Shilbergs v. Russia), жалоба N 20075/03, § 123* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2010.); Постановление Европейского Суда от 16 июля 2009 г. по делу "Потапов против России" (Potapov v. Russia), жалоба N 14934/03, § 24; а также Постановление Европейского Суда от 26 июня 2008 г. по делу "Шулепов против России" (Shulepov v. Russia), жалоба N 15435/03, §§ 34-39* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 6/2009.)). Указанные факторы присутствовали и в настоящем деле, и российские власти не представили никаких дополнительных аргументов, которые позволили бы Европейскому Суду прийти к иному выводу.

70. Более того, Европейский Суд напоминает, что право на защиту с помощью адвоката приобретает еще большее значение, когда подсудимый не присутствует в зале суда лично, а его участие в заседании обеспечивается с помощью видеосвязи (см. Решение Европейского Суда от 09 ноября 2006 г. по делу "Голубев против России" (Golubev v. Russia), жалоба N 26260/02 и упомянутое выше Постановление по делу "Шулепов против России", § 35). В настоящем деле слушание дела проводилось с использованием видеосвязи, что являлось дополнительным фактором, который должен был побудить суд кассационной инстанции выяснить причины отсутствия профессионального защитника у первого заявителя (см. для сравнения Постановление Европейского Суда от 9 апреля 2009 г. по делу "Григорьевских против России" (Grigoryevskikh v. Russia), жалоба N 22/03, § 92* (* Там же. N 2/2010.)).

71. Принимая во внимание, что Верховный Суд Российской Федерации этого не сделал, Европейский Суд приходит к выводу, что в настоящем деле имело место нарушение пункта 1 статьи 6 и подпункта "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции.

V. Предполагаемое нарушение пункта 1 и подпункта "D" пункта 3 статьи 6 Конвенции в ходе судебного рассмотрения дела, возбужденного в отношении обоих заявителей

72. Заявители, ссылаясь на подпункт "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции, жаловались на то, что в ходе судебного рассмотрения уголовного делу по обвинению их в совершении грабежа не была обеспечена явка в суд и не были допрошены свидетели Е., Б. и У., работники гаража, следователи К. и П., а также судебный эксперт Ку. Поскольку требования пункта 3 статьи 6 Конвенции следует рассматривать в качестве отдельного аспекта права на справедливое судебное разбирательство, гарантированного пунктом 1 статьи 6 Конвенции, Европейский Суд рассмотрит жалобы заявителей в свете двух положений, взятых в их сочетании (см. помимо прочих Постановление Европейского Суда от 23 апреля 1997 г. по делу "Ван Мехелен и другие против Нидерландов" (Van Mechelen and Others v. Netherlands), § 49. Подпункт "d" пункта 3 статьи 6 гласит:

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо слов "Постановление Европейского Суда от 23 апреля 1997 г. по делу "Ван Мехелен и другие против Нидерландов"" следует читать "Судебное решение Европейского Суда от 23 апреля 1997 г. по делу "Ван Мехелен и другие против Нидерландов""

"3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права...

d) допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей, показывающих против него..".

73. Российские власти утверждали, что ими неоднократно предпринимались попытки обеспечить явку в суд свидетелей Е. и Б. Однако Е. находилась в деловой поездке, а Б. не был способен явиться по финансовым соображениям. Заслушивание в суде письменных показаний свидетелей полностью соответствовало российскому законодательству и не нарушало прав заявителей. Российские власти отметили далее, что следователь П. была допрошена в открытом судебном заседании. Допросы следователя К. и судебного эксперта Ку. не являлись необходимыми: К. принимала участия лишь в изначальной проверке материалов дела перед началом расследования, а К. устанавливал происхождение повреждений на теле потерпевшего, основываясь на его личных показаниях.

74. Заявители утверждали, что неоднократно ходатайствовали о допросе свидетелей в открытом судебном заседании. Допросы Е. и Б. предоставили бы важные доказательства для установления того, заставили ли они потерпевшего переоформить автомобиль силой или угрожая ему оружием, а также того, почему потерпевший ждал столь длительный период времени, прежде чем обратиться в милицию. Российские власти не приложили достаточно усилий, чтобы обеспечить явку свидетелей в суд. Недостаточное финансирование судебных приставов, ставшее причиной того, что они не в состоянии совершать поездки в места проживания свидетелей, не освобождает российские власти от их обязанности гарантировать право заявителей на справедливое судебное разбирательство.

75. Европейский Суд неоднократно повторял в своей судебной практике, что доказательства должны исследоваться в открытом судебном заседании, в присутствии обвиняемого, с соблюдением принципа состязательности. Хотя в некоторых обстоятельствах возникает необходимость обращения к показаниям, полученным на стадии расследования, обвиняемому должна быть предоставлена надлежащая возможность для оспаривания этих показаний, чтобы их использование как доказательств соответствовало пункту 1 статьи 6 и подпункту "d" пункта 3 Конвенции. Из этого следует, что в тех случаях, когда обвинение основано исключительно или в значительной степени на показаниях лиц, которых обвиняемый не имел возможности допросить лично во время расследования либо в ходе судебных слушаний, происходит ограничение права на защиту, несовместимое с гарантиями, предоставленными статьей 6 Конвенции (см. среди последних решений Постановление Европейского Суда от 5 февраля 2009 г. по делу "Макеев против России" (Makeyev v. Russia), жалоба N 13769/04, §§ 34-35* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 4/2010.), а также в качестве основного решения по данной проблеме Постановление Европейского Суда по делу "Лука против Италии" (Luca v. Italy), жалоба N 33354/96, § 40).

76. Заявители обвинялись в том, что применили физическое насилие к потерпевшему О., а также вынудили его передать им свой автомобиль. Нападение произошло предположительно в офисе, расположенном в г. Миассе, в октябре 2001 года во время деловой встречи. На встрече присутствовало много людей, однако практически все по требованию первого заявителя покинули помещение и не видели, что происходило внутри. Однако Ст. показал в суде, что до того как он покинул помещение, оба заявителя начали кричать на потерпевшего О., а первый заявитель размахивал ножкой стула. Е., явка которой в суд не была обеспечена, показала на стадии расследования, что она находилась снаружи, однако через окно она видела, как первый заявитель замахивался на О. чем-то вроде деревянной палки. Некоторое время спустя, когда О. покидал офис, несколько очевидцев, допрошенных судом, видели следы крови на его лице и одежде. В обстоятельствах, при которых О. вошел в офис в нормальном состоянии, оставался там наедине с двумя заявителями, которых видели кричащими на него и размахивающими над ним каким-то предметом, а потом вышел из офиса окровавленный, Европейский Суд не может счесть показания Е. и ее описание сцены, увиденной ею через окно, решающими для установления того, что телесные повреждения О. были нанесены заявителями. Точно так же Суд оценивает и показания Б., отсутствовавшего в офисе в течение четверти часа, которые лишь подтвердили показания других лиц и не содержали никакой новой информации. Таким образом, Европейский Суд пришел к выводу, что показания указанных лиц не были определяющими при решении вопроса о виновности заявителей (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Макеев против России", § 40).

77. Далее Европейский Суд отмечает, что вопреки утверждениям заявителей бывший сотрудник ГИБДД У. в действительности присутствовал и давал показания в суде. В любом случае он не помнил точно перерегистрацию права собственности на автомобиль О. и не мог ни подтвердить, ни опровергнуть утверждения заявителей о том, что это была сделка bona fide* (* Bona fide (лат.) - добросовестный, добровольный (прим. переводчика).).

78. Следователь П. была допрошена в суде, и заявители не объяснили, какие сведения они хотели от нее получить при ее повторном вызове в суд. Судом первой инстанции и российскими властями указывалось, и эта информация не была опровергнута заявителям, что следователь К. не принимала значительного участия в расследовании дела, а судебный эксперт Ку. лишь производил описание телесных повреждений на теле потерпевшего и не делал никаких выводов относительно их происхождения. Наконец, заявители так и не указали поименно или каким-либо другим образом конкретных работников гаража, которых они желали допросить в суде.

79. На основании вышеизложенного Европейский Суд приходит к выводу, что предполагаемая невозможность допросить свидетелей Б., Е., К. и Ку. не нарушила права заявителей на справедливое судебное разбирательство, поскольку способ получения и оценки доказательств в целом был справедливым. Таким образом, эта часть жалобы заявителей должна быть отклонена как явно необоснованная, в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

VI. Другие предполагаемые нарушения Конвенции

80. Европейский Суд изучил остальную часть жалоб, представленных заявителями. Однако с учетом всех материалов, имеющихся в его распоряжении, он приходит к выводу, что в них не содержится никаких признаков нарушения прав и свобод, провозглашенных Конвенцией и протоколами к ней. Соответственно, в этой части жалобы должны быть отклонены как явно необоснованные в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

VII. Применение статьи 41 Конвенции

81. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

82. Первый заявитель требовал 163 352 рубля 02 копейки в качестве возмещения материального ущерба, составляющие стоимость автомобиля марки "Мерседес", который был изъят российскими властями в качестве вещественного доказательства по делу. Заявители также требовали 2 145 396 и 1 560 288 рублей в качестве компенсации морального вреда.

83. Власти Российской Федерации утверждали, что эти требования являются чрезмерными.

84. Европейский Суд полагает, что вред, причиненный изъятием автомобиля, не являлся предметом настоящей жалобы. Соответственно, он отклоняет требования заявителя в части возмещения материального ущерба.

85. Европейский Суд далее полагает, что требования заявителя о компенсации морального вреда являются чрезмерными. Оценивая указанные обстоятельства на справедливой основе, он присуждает первому заявителю 2 400 евро, а второму заявителю 9 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанные выше суммы.

B. Судебные расходы и издержки

86. Заявители не представили никаких требований о компенсации судебных расходов и издержек. Соответственно, Европейский Суд не присуждает каких-либо сумм по данному основанию.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

87. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) решил объединить жалобы в одно производство;

2) объявил жалобу второго заявителя в части, касающейся предположительно незаконного содержания под стражей в период с 17 апреля по 15 мая 2003 г., и жалобу первого заявителя в части, касающейся чрезмерной длительности производства по делу и нарушения его права быть представленным адвокатом в суде кассационной инстанции, приемлемой, остальную часть жалоб заявителей неприемлемой;

3) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции вследствие незаконного содержания под стражей второго заявителя в период с 17 апреля по 15 мая 2003 г.;

4) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции вследствие чрезмерно длительного производства по уголовному делу в отношении первого заявителя;

5) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 и подпункта "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции вследствие того, что первый заявитель не был представлен профессиональным защитником при разбирательстве в суде кассационной инстанции;

6) постановил:

a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу, в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции, выплатить 2 400 евро (две тысячи четыреста евро) первому заявителю и 9 000 евро (девять тысяч евро) - второму заявителю в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любые налоги, начисляемые на указанные суммы;

b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

7) отклонил остальные требования заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 22 июля 2010 г., в соответствии с пунктами 2 и 3 Правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда