Постановление Европейского Суда по правам человека от 14 октября 2010 г. Дело "Андрушко (Andrushko) против Российской Федерации" (жалоба N 4260/04) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Андрушко (Andrushko)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 4260/04)

Постановление Суда

Страсбург, 14 октября 2010 г.

По делу "Андрушко против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Нины Ваич,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штайнер,

Ханлара Гаджиева,

Дина Шпильманна,

Сверре-Эрика Йебенса, судей,

а также при участии Андрэ Вампаша, заместителя Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 23 сентября 2010 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 4260/04, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданкой Российской Федерации Светланой Васильевной Андрушко (далее - заявительница) 11 декабря 2003 г.

2. Власти Российской Федерации были представлены П.А. Лаптевым - бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека.

3. Заявительница утверждала о нарушении своего права на свободу выражения мнения и права на справедливое судебное разбирательство.

4. 9 сентября 2005 г. председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

5. Власти Российской Федерации возражали относительно рассмотрения жалобы одновременно по вопросу приемлемости и по существу. Рассмотрев возражения властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил их.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявительница, 1951 года рождения, проживает в г. Омске.

7. Она являлась кандидатом в депутаты на выборах в законодательное собрание Омской области, назначенных на 24 марта 2002 г. Одним из ее конкурентов являлся К., местный предприниматель.

8. 20 марта 2002 г. 39 миноритарных акционеров и бывшие работники местного универсама "Октябрьский" обратились к заявительнице с просьбой профинансировать кампании против К., основного акционера универсама "Октябрьский" и председателя его совета директоров.

9. В тот же день заявительница организовала печать 1500 копий подготовленной акционерами листовки следующего содержания:

"Правда о К.

"Мы, акционеры универсама "Октябрьский", пострадали от К. Нас 39 работников, стали заложниками - этого хищного дельца К.:

- обесценил наши акции;

- вымогал продать их за бесценок под предлогом увольнения;

- вынудил 39 работников уволиться, не допуская к работе;

- платил мизерную зарплату, в том числе часто просроченными продуктами;

- вытеснив акционеров незаконными способами, стал собственником универсама.

Уже больше года отстаиваем свои права в суде и других инстанциях. Правоохранительные органы пока бессильны. В Омске и области многие пострадали от незаконных действий К., но все молчат, а деньги - не пахнут.

Мы, пострадавшие от К., предлагаем создать книгу "История черных капиталов К". Пусть на ее страницах выскажутся все, кто встречал на пути этого страшного человека и пострадал от него. Его капиталы - наши слезы. Не запятнайте себя поддержкой этого человека. За что бы он ни брался - все овеяно проклятием: реконструированный Горсовет утопает по весне в канализационных водах, а Храм Левобережья, построенный с нарушением православных канонов, даже не приехал освящать Патриарх.

Мы испытали много гонений, притеснений, трудностей из-за этого человека. Не верьте его обещаниям, они замешаны на нашем горе и бесправии.

Избиратели! Подпишите свой праведный приговор К.! Скажите свое "НЕТ!" капиталу, нажитому за счет горя и слез простых людей.

Глубоко убеждены, что человек, нарушающий Закон, не может быть депутатом-законодателем.

По поручению акционеров: Фомина Г.Д., Кивет Л.С., Анкудинова В.С". (Курсив добавлен.)

10. 26 марта 2002 г. заявительница была избрана депутатом законодательного собрания Омской области.

11. К. обжаловал результаты выборов в Омский областной суд. В частности, он утверждал: опубликовав листовку, заявительница прибегла к незаконным способам предвыборной агитации. Сторонами судебного разбирательства являлись К. и избирательная комиссия. Заявительница была привлечена к участию в деле в качестве третьего лица.

12. 4 июня 2002 г. Омский областной суд оставил без удовлетворения жалобу К. Суд установил, что листовка призывала избирателей голосовать протии К., что представляло собой допустимую форму предвыборной агитации. Публикация данной листовки не нарушала положения законодательства о выборах. Если К. полагал, что листовка содержит недостоверные сведения, порочащие его честь и репутацию, он вправе обратиться в суд с иском о защите чести и достоинства.

13. К. обратился в суд с иском о защите чести и достоинства к заявительнице, а также к троим, подписавшим листовку. Он утверждал, что указанные выше курсивом извлечения не соответствовали действительности и что содержание листовки нанесло вред его репутации и существенно повлияло на право избирателей на свободу выбора. Он требовал компенсации морального вреда.

14. Заявительница представила доказательства, в том числе оригинал листовки, содержащий 39 подписей, решение совета директоров универсама "Октябрьский", председателем которого являлся К., о выпуске дополнительных акций, а также официальный документ, подтверждающий, что затопление подвала здания городской администрации явилось результатом конструкционного дефекта, который впоследствии был устранен. Несколько миноритарных акционеров дали в суде устные показания, подтверждавшие информацию, содержавшуюся в листовке.

15. 11 апреля 2003 г. Кировский районный суд г. Омска удовлетворил исковые требования К., установив, что ответчиками не была доказана достоверность оспариваемых извлечений.

16. Во-первых, суд сослался на решение Омского областного суда от 4 июня 2002 г. Он отметил, что связан выводом, содержащимся в данном решении и касающимся того, что заявительница не доказала достоверность утверждений, содержавшихся в листовке.

17. Далее суд отметил следующее.

(a) Решение о выпуске 300 000 дополнительных акций было принято общим собранием акционеров, а не единолично К. Законность данного решения ранее устанавливалась судом. Несмотря на то что К. являлся мажоритарием, сам тот факт, что его голос являлся решающим в определенных вопросах, "не влечет незаконность принятого решения. В связи с этим обвинения К. в том, что акции были им обесценены и другие акционеры вытеснены, как будто бы данные действия были незаконны, необоснованны. Ответчиками не было доказано, что К. действовал незаконно".

(b) Не было доказано то, что обесценивание акций явилось результатом действий К., а не произошло по иным причинам. Более того, акции были проданы ответчиками по цене от 800 до 1000 рублей за акцию.

(c) Не был установлен факт принуждения к продаже акций. К., являясь председателем совета директоров, предложил акционерам продать акции по цене 30 рублей за акцию. Доказательства того, что он прибег к вымогательству, насилию или угрозам, представлено не было.

(d) Предположение о том, что К. "вынудил 39 работников уволиться, не допуская к работе", также подтверждено не было. К. лично не подписывал приказов об увольнении работников. Работники прекратили трудовые отношения по собственной инициативе; решения об увольнении были приняты генеральным директором Б. Следовательно, причинно-следственная связь между действиями К. и увольнением работников отсутствовала.

(e) Ответчиками не представлено доказательств того, что ответственность за выплату "мизерной зарплаты" лежит лично на К. Зарплата работников универсама "Октябрьский" была сопоставима со средней заработной платой в области. Более того, "понятие "мизерная зарплата" является субъективным, и тот факт, что такая зарплата выплачивалась, не предполагает, что это являлось результатом действий К. Незаконность его действий подтверждена не была".

(f) Ответчики не представили доказательств того, что акционеры были вытеснены в результате незаконных действий или что К. получил универсам "Октябрьский" в собственность незаконно.

(g) Утверждение о том, что "все, за что бы он ни брался, - все овеяно проклятием" представляет собой "нарушение". Утверждение о том, что здание городской администрации затапливалось каждую весну, не соответствовало действительности, поскольку проблема затопления была устранена в результате дополнительных ремонтных работ в здании. Что касается церкви, настоятель церкви подтвердил, что она построена в соответствии с православными канонами. Более того, К. получил благословение на ее строительство.

18. Кировский районный суд г. Омска пришел к следующему выводу:

"Листовка была явно предназначена для целей предвыборной агитации и по своему содержанию претендовала на то, чтобы склонить избирателей (и склонила) к участию в выборах и голосованию против кандидатуры К., что не запрещено законодательством Российской Федерации.

Было установлено, что [заявительница] не являлась ни источником информации, опубликованной в листовке, ни ее автором; она просто распространила ее. Что касается слов, выражений и утверждений об имуществе и состоянии [К.], а также способах, которыми они были получены, то они отражают мнение и гражданскую позицию микро-сообщества акционеров и бывших работников относительно существовавшего спора между ними и акционерным обществом, в котором одним из директоров являлся К. Судебное разбирательство по данным вопросам находится в производстве Арбитражного суда Омской области...

Поскольку суд считает доказанным то, что распространение ответчиками информации нанесло вред чести, достоинству и деловой репутации К., он решил взыскать с [заявительницы] в его пользу 500 рублей в качестве компенсации морального вреда... Суд учитывает характер распространенной информации, а также тот факт, что листовка была подписана не только ответчиками, а еще 39 лицами, что существенно снижает ответственность ответчиков за причиненный истцу моральный вред".

19. В резолютивной части судебного решения суд процитировал указанные в листовке курсивом высказывания и признал их несоответствующими действительности и порочащими честь, достоинство и деловую репутацию.

20. Заявительница обжаловала решение суда первой инстанции. Она утверждала, что районный суд ошибочно счел себя связанным выводами, изложенными в судебном решении от 4 июня 2002 г., которое касалось спора по иску, содержащему абсолютно другой предмет, и касавшемуся абсолютно других сторон. Данное решение касалось спора относительно результатов выборов, возникшего между К. и избирательной комиссией; заявительница была привлечена к участию в деле в качестве третьей стороны. Судебное решение от 4 июня 2002 г. не затрагивало вопросов, касающихся причинения вреда чести, достоинству и деловой репутации или компенсации морального вреда. Далее заявительница отметила, что ответчиками были представлены доказательства достоверности оспариваемых утверждений. В частности, свидетелями было подтверждено то, что высказывания, содержавшиеся в листовке, были правдивыми. Выводы районного суда были противоречивыми. В частности, несмотря на то что районным судом был установлен тот факт, что К., являясь мажоритарным акционером универсама "Октябрьский", оказывал влияние на политику организации; суд также установил неоднозначно, что К. не нес личной ответственности за обсуждаемые недостатки. Наконец, заявительница отметила, что судебное решение от 11 апреля 2003 г. нарушило ее право на распространение мнения.

21. 11 июня 2003 г. Омский областной суд оставил без изменения решение суда первой инстанции от 11 апреля 2003 г. Он указал следующее:

"Выводы районного суда верны, поскольку из содержания оспариваемого текста следует, что авторы представили К., кандидата в депутаты законодательного собрания Омской области и директора универсама "Октябрьский", как бесчестного, как лицо, которое нарушает закон и моральные принципы, которое строит свое состояние незаконным способом и которое различным образом изводило акционеров универсама "Октябрьский"...

Районный суд удовлетворил исковые требования, поскольку ответчиками не были представлены доказательства достоверности высказываний, содержавшихся в листовке. Более того, при оценке личностных качеств К. были использованы явно оскорбительные высказывания...

...Районный суд правильно счел, что выводы, изложенные в решении Омского областного суда от 4 июня 2002 г., относительно того, что [ответчиками] не была доказана достоверность утверждений, содержавшихся в листовке... являются доказательством, установленным судом...

Доводы [заявительницы] относительно того, что данное дело было инициировано другим исковым требованием и что стороны обладали иным процессуальным статусом, не может являться основанием повторного установления факта, который ранее уже был установлен судом. Поскольку областной суд провел оценку достоверности высказываний, содержавшихся в листовке, суды связаны данным решением... при разрешении настоящего дела.

Довод [заявительницы] о том, что... судебное решение нарушает конституционное право граждан на свободу мысли, слова и информации, является необоснованным. Взгляды гражданина или группы граждан по определенному вопросу в случае их распространения в письменном виде должны быть изложены в надлежащих формулировках.

Высказывания, приведенные в листовке, например, "хищный делец", "этот страшный человек", "его капиталы - наши слезы", "за что бы он ни брался - все овеяно проклятием", "история черных капиталов К." являются явно оскорбительными, сформулированы циничным образом, содержат оценку личным качествам истца и противоречат общественно допустимым нормам поведения и религиозным принципам..."

Жалоба подлежит отклонению, поскольку [районный суд] привел верную оценку доказательствам, обоснованно пришел к выводу о том, что высказывания, содержавшиеся в листовке, недостоверны, и постановил решение в соответствии с нормами материального и процессуального права.

Тем не менее резолютивная часть решения подлежит разъяснению. Поскольку фактически вся листовка содержит недостоверные сведения, порочащие честь, достоинство и деловую репутацию К., перечень высказывания, недостоверность которых была установлена подлежит исключению из резолютивной части судебного решения.

Учитывая конкретные обстоятельства дела (предвыборная компания), тот факт, что листовка, распространенная среди достаточно широкого круга лиц, содержала недостоверные сведения, порочащие честь, достоинство и деловую репутацию К., умышленно сформулированные в оскорбительной форме, степень страданий, пережитых потерпевшим, [областной суд] полагает необходимым, учитывая норму статьи 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, взыскать компенсацию морального вреда в размере 5000 рублей с [заявительницы] и 2000 рублей - с [остальных ответчиков]".

II. Применимое национальное законодательство

A. Предвыборная агитация

22. Федеральный закон от 19 сентября 1997 г. N 124-ФЗ "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" (действовавший в рассматриваемый период (далее - Закон о гарантиях избирательных прав) предусматривает, что кандидаты вправе публиковать агитационные материалы (пункт 1 статьи 41).

23. При проведении агитации не допускаются злоупотребления свободой массовой информации: агитация, возбуждающая социальную, расовую, национальную, религиозную ненависть и вражду, призывы к захвату власти, насильственному изменению конституционного строя и нарушению целостности государства, пропаганда войны и иные формы злоупотребления свободой массовой информации, запрещенные федеральными законами (пункт 2 статьи 43* (* В тексте Постановления допущена ошибка. Соответствующий запрет предусмотрен пунктом 2 статьи 45 Федерального закона от 19 сентября 1997 г. N 124-ФЗ "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" (прим. переводчика).)).

B. Иск о защите чести, достоинства и деловой репутации

24. Статья 152 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности. Гражданин, в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, вправе наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных их распространением.

25. Согласно постановлению Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 18 августа 1992 г. N 11 (с изменениями от 25 апреля 1995 г., редакция, действовавшая в рассматриваемый период) порочащими являются такие не соответствующие действительности сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином или юридическим лицом действующего законодательства или моральных принципов (о совершении нечестного поступка, неправильном поведении в трудовом коллективе, быту и другие сведения, порочащие производственно-хозяйственную и общественную деятельность, деловую репутацию и т.п.). Под распространением сведений понималось опубликование таких сведений в печати, трансляция по радио и телевидеопрограммам (пункт 2). Обязанность доказывать соответствие действительности распространенных сведений лежит на ответчике (пункт 7).

C. Компенсация морального вреда

26. Согласно части первой статьи 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. Статья 150 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает среди нематериальных благ достоинство личности, честь, доброе имя и деловую репутацию.

27. Размер компенсации морального вреда зависит от степени вины лица, распространившего сведения, и иных обстоятельств дела. Суд должен также учесть степень физических и моральных страданий потерпевшего (часть вторая статьи 151). Степень физических или моральных страданий оценивается с учетом обстоятельств дела и личности потерпевшего. Размер моральной компенсации должен быть разумным и справедливым (статья 1101).

D. Гражданско-правовая процедура

28. Обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным постановлением по ранее рассмотренному делу, обязательны для суда. Указанные обстоятельства не доказываются вновь и не подлежат оспариванию при рассмотрении другого дела, в котором участвуют те же лица (часть вторая статьи 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

29. Суд принимает решение по заявленным истцом требованиям. Однако суд может выйти за пределы заявленных требований в случаях, предусмотренных федеральным законом (часть третья статьи 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Право

I. Приемлемость жалобы

30. Власти Российской Федерации утверждали, что жалоба подлежит отклонению в связи с несоблюдением требования о шести месяцах. Несмотря на то что окончательное судебное решение в отношении всех жалоб было постановлено 11 июня 2003 г., Европейским Судом жалоба была получена только 19 января 2004 г.

31. Заявительница утверждала, что она направила жалобу 11 декабря 2003 г., то есть до истечения шести месяцев со дня постановления окончательного решения по делу.

32. Европейский Суд отмечает, что, в соответствии с пунктом 5 правила 47 Регламента Европейского Суда, датой подачи жалобы по общему правилу считается дата первой информации, полученной от заявителя, с изложением, даже кратким, цели жалобы. Датой подачи, соответственно, является дата подписи первого письма заявителем. Если между датами подписи письма и его отправления имеет место чрезмерная задержка, Европейский Суд может принять решение о том, что датой подачи жалобы является дата отправления письма по почте (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гаспари против Словении" (Gaspari v. Slovenia) от 21 июля 2009 г., жалоба N 21055/03, § 35; Решение Европейского Суда по делу "Каллея против Мальты" (Calleja v. Malta) от 18 марта 2004 г., жалоба N 75274/01; и Решение Европейского Суда по делу "Арслан против Турции" (Arslan v. Turkey), жалоба N 36747/02, ECHR 2002-X (извлечения)).

33. Окончательное судебное решение в данном деле было постановлено 11 июня 2003 г. Заявительница заполнила формуляр жалобы 11 декабря 2003 г., что следует с последней страницы формуляра, и направила ее в тот же день. Следовательно, Европейский Суд признает 11 декабря 2003 г. датой внесения жалобы. Он отмечает, что жалоба была подана до истечения шести месяцев со дня постановления окончательного решения по делу.

34. По указанным причинам Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации. Он также отмечает, что жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Не является она неприемлемой по иным обстоятельствам. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой.

II. Предполагаемое нарушение статьи 10 Конвенции

35. Заявительница жаловалась на нарушение ее права на свободу выражения мнения, гарантированное статьей 10 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. Настоящая статья не препятствует государствам осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий.

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия".

A. Доводы сторон

36. Заявительница утверждала, что вмешательство в ее право на свободу выражения мнения было необоснованно. Во-первых, национальные суды необоснованно ссылались на судебное решение от 4 июня 2002 г. Данное судебное решение касалось дела в рамках избирательной кампании, в котором заявительница ответчиком не являлась. Вопросы, касающиеся защиты чести и достоинства или компенсации морального вреда, не исследовались в рамках судебного решения от 4 июня 2002 г., а заявительнице не предлагалось доказывать достоверность утверждений, содержавшихся в листовке. Следовательно, утверждение, содержавшееся в мотивировочной части данного решения и предполагавшее, что заявительница не доказала достоверность информации, содержавшейся в листовке, чрезмерно. Рассматривая иск о защите чести и достоинства, суды необоснованно сочли себя связанными судебным решением от 4 июня 2002 г. Они должны были вновь рассматривать вопрос о том, были ли доказаны утверждения, содержавшиеся в листовке.

37. Во-вторых, заявительница отмечала, что она доказала достоверность утверждений о фактах. Четырнадцать свидетелей дали показания в суде и подтвердили правдивость информации, содержавшейся в листовке. Остальные утверждения представляли собой оценочные суждения, отражавшие личное мнение работников о К. Национальные суды не провели различие между оценочными суждениями и утверждениями о фактах. Они не проанализировали, могли ли являться оспариваемые утверждения оценочными суждениями, достоверность которых доказыванию не подлежит. Таким образом, ответчики были лишены права излагать свое мнение, в том числе в форме оценочного суждения.

38. Наконец, заявительница утверждала, что необходимые процессуальные гарантии не были ей предоставлены. В частности, иск К. сводился только к оспариванию определенных утверждений, содержавшихся в листовке. Тем не менее суд кассационной инстанции по собственной инициативе рассмотрел содержание всей листовки и установил, что все содержавшиеся в ней утверждения не соответствуют действительности. Более того, несмотря на то что К. не обжаловал решение районного суда, суд кассационной инстанции по собственной инициативе увеличил размер взысканной компенсации морального вреда. По мнению заявительницы, данные факты свидетельствуют о несправедливости судебного разбирательства по иску о защите чести, достоинства и деловой репутации.

39. Власти Российской Федерации утверждали, что утверждения, опубликованные заявительницей, представляли собой утверждения о фактах. Заявительница не доказала достоверность данных утверждений. Следовательно, вмешательство в ее право на свободу выражения мнения было обоснованно. Далее они выразили несогласие с доводом заявительницы о том, что суд кассационной инстанции признал содержание всей листовки не соответствующей действительности. Он только установил, что "утверждения, содержащиеся в листовке", не соответствуют действительности, и, соответственно, изменил резолютивную часть судебного решения. Кассационный суд усовершенствовал выводы районного суда, не рассматривая какие-либо новые доказательства и не изменив мотивационную часть или существо решения районного суда. Что касается компенсации морального вреда, размер ее был определен в соответствии со статьями 151 и 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации (см. выше § 27 настоящего Постановления).

B. Мнение Европейского Суда

40. Европейский Суд напоминает, что свобода выражения мнения составляет одну из существенных основ демократического общества и одно из основных условий его развития. Принимая во внимание положения пункта 2 статьи 10 Конвенции, она применима не только к "информации" или "идеям", которые воспринимаются положительно или рассматриваются как неоскорбительные или не имеющие значения, но и к тем, которые оскорбляют, шокируют или причиняют вред. Таковы требования плюрализма мнений, толерантности и свободы мысли, в отсутствие которых не было бы "демократического общества" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хендисайд против Соединенного Королевства" (Handyside v. United Kingdom) от 7 декабря 1976 г., § 49, Series A no. 24, и Постановление Европейского Суда по делу "Джерсилд против Дании" (Jersild v. Denmark) от 23 сентября 1994 г., § 37, Series A no. 298).

41. Далее Европейский Суд отмечает, что свободные выборы и свобода выражения мнения в совокупности формируют основы любого демократического общества. Данные права взаимосвязаны и значимо укрепляют друг друга, поскольку свобода выражения мнения является одним из "условий", необходимых для того чтобы "гарантировать свободу выражения мнения народа при выборе законодателя". По данному основанию очень важно, чтобы в период избирательной кампании было разрешено свободно распространять мнения или информацию различного рода. Данный принцип применим в равной степени как к федеральным, так и к местным выборам (см. постановления Европейского Суда по делу "Квиечьен против Польши" (Kwiecien v. Poland), жалоба N 51744/99, § 48, ECHR 2007-I, и по делу "Боуман против Соединенного Королевства" (Bowman v. United Kingdom) от 19 февраля 1998 г., § 42, Reports of Judgments and Decisions 1998-I).

42. Сторонами не оспаривается то, что решения, принятые по делу о защите чести и достоинства, представляли собой вмешательство в право заявительницы на свободу выражения мнения по смыслу пункта 1 статьи 10 Конвенции. В действительности, несмотря на то что заявительница не являлась автором информации, содержавшейся в оспариваемой листовке, она принимала участие в ее распространении, публикуя ее и размещая. Европейский Суд напоминает в связи с этим, что лица, публикующие информацию, независимо от того, ассоциируют ли они себя с содержанием публикации, в полной мере пользуются правом на свободу выражения мнения, предоставляя авторам поддержку (см. Постановление Европейского Суда по делу "Издания Плон против Франции" (Editions Plon v. France), жалоба N 58148/00, § 22, ECHR 2004-IV с последующими ссылками). Следовательно, возмещение материального ущерба, взыскание с заявительницы в пользу К. в связи с публикацией оспариваемой листовки представляет собой вмешательство в ее право на распространение информации и мыслей, которое составляло право на свободу выражения мнения, гарантированное пунктом 1 статьи 10 Конвенции.

43. Не оспаривается то, что вмешательство было "предусмотрено законом", в частности статьей 152 Гражданского кодекса Российской Федерации, и преследовало законную цель, а именно защиту репутации или прав третьих лиц, по смыслу пункта 2 статьи 10 Конвенции. Спор в данном деле касается вопроса о том, было ли вмешательство "необходимым в демократическом обществе".

44. Проверка вопроса необходимости предполагает, что Европейский Суд должен определить, было ли вмешательство обусловлено "неотложной социальной потребностью", было ли оно соразмерно преследуемой законной цели и были ли доводы, названные властями Российской Федерации, уместными и достаточными. При оценке вопроса о том, существовала ли такая потребность и какие меры должны быть приняты для ее разрешения, национальные власти пользуются определенным пределом усмотрения. Данная возможность усмотрения, тем не менее, не является безграничной и идет рука об руку с контролем со стороны Европейского Суда, чьей задачей является постановление окончательного решения относительно того, были ли ограничение совместимо со свободой выражения мнения, гарантированной статьей 10 Конвенции. Целью Европейского Суда при осуществлении своей контрольной функции не является замещение собой национальных властей, а скорее исследование на предмет соответствия в контексте всего дела решений, принятых властями по своему усмотрению. При этом Европейский Суд должен убедиться в том, что национальными властями были применены нормы, соответствующие принципам, воплощенным в статье 10 Конвенции, а также в том, что их решения основаны на приемлемой оценке соответствующих фактических обстоятельств (см. Постановление Европейского Суда по делу "Карман против Российской Федерации" (Karman v. Russia) от 14 декабря 2006 г., жалоба N 29372/02, § 32* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2007.), и Постановление Европейского Суда по делу "Гринберг против Российской Федерации" (Grinberg v. Russia) от 21 июля 2005 г., жалоба N 23472/03, §§ 26-27, с последующими ссылками).

45. Возвращаясь к обстоятельствам данного дела, Европейский Суд отмечает, что заявительницей непосредственно перед выборами, в которых она также участвовала в качестве зарегистрированного кандидата, была опубликована листовка, призывающая местное население не голосовать за ее конкурента К. В листовке содержалась критика моральной репутации К., а ее целью, по-видимому, являлось желание бросить тень сомнения на его состоятельность как кандидата в депутаты в законодательное собрание субъекта Российской Федерации. Европейский Суд напоминает, что, как правило, любое мнение и информация, касающиеся выборов, распространяемые в период предвыборной кампании, должны рассматриваться как часть дебатов по вопросам общественного интереса (см. Постановление Европейского Суда по делу "Филатенко против Российской Федерации" (Filatenko v. Russia) от 6 декабря 2007 г., жалоба N 73219/01, § 40, а также прецедентную практику, опубликованную выше, в § 41 настоящего Постановления). В соответствии с выработавшейся прецедентной практикой существуют совсем небольшие рамки, в соответствии с пунктом 2 статьи 10 Конвенции, для ограничений в отношении политических речей или дебатов по вопросам, вызывающим общественный интерес, для обоснования которых необходимы очень веские причины (см. Постановление Европейского Суда по делу "Красуля против Российской Федерации" (Krasulya v. Russia) от 22 февраля 2007 г., жалоба N 12365/03, § 38 с последующими ссылками).

46. Европейский Суд считает также существенным то, что критика, содержавшаяся в листовке, опубликованной заявительницей, была направлена против лица, задействованного в политической деятельности, пределы допустимой критики в отношении которого шире, чем в отношении частного лица (см. Постановление Европейского Суда по делу "Лингенс против Австрии" (Lingens v. Austria) от 8 июля 1986 г., § 42, Series A N 103). Участвуя в региональных выборах, К. вступил на политическую сцену и сознательно предоставил подробному исследованию каждое свое слово и поступок как журналистам, так и обществу в целом. Следовательно, он должен был проявлять большую терпимость.

47. Более того. Европейский Суд отмечает, что листовка была написана и подписана группой миноритарных акционеров и бывших работников универсама "Октябрьский", владельцем которого являлся К. В листовке содержалась субъективная оценка подписавшихся деятельности и моральных качеств К. и их личное восприятие его влияния, по их мнению негативного, на состояние дел в универсаме "Октябрьский". То, что К. не должен был участвовать в выборах в законодательное собрание субъекта Российской Федерации в связи с тем, что, по их мнению, он злоупотребил своим доминирующим положением в универсаме "Октябрьский" и несправедливо поступил с миноритарными акционерами и работниками универсама, является однозначно субъективным мнением лиц, подписавших листовку. Данное мнение основано на их личном опыте работы с К. Предположения о том, что после выпуска по решению К. дополнительных акций доли обесценились, что К. предложил выкупить акции миноритариев по низкой цене, что несколько работников, несогласных с политикой и позицией К., были уволены, а также иные аналогичные предположения нашли свое подтверждение в рамках производства по делу в национальном суде. Соответственно, лица, подписавшие листовку, не могут обвиняться в искажении фактов или в высказывании предположений, которые недостаточно фактически обоснованы. Европейский Суд не усматривает оснований для сомнения в том, что они действовали добросовестно. Следовательно, он полагает, что, опубликовав листовку, заявительница способствовала распространению мнения по общественно значимым вопросам, которые имели достаточное фактическое обоснование.

48. Следует отметить, что выражение или публикация мнения могут также быть неумеренными, в частности, если единственной целью этого является оскорбление. Соответственно, необходимо провести четкое разграничение между критикой и оскорблением (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Скалка против Польши" (Skalka v. Poland) от 27 мая 2003 г., жалоба N 43425/98, § 34). Тем не менее необходимо учитывать, что политическая ругань часто проливается в личностную область; таковы недостатки политики и свободного обсуждения мнений, которые являются гарантиями демократического общества (см. Постановление Европейского Суда по делу "Лопез Гомез да Сильва против Португалии" (Lopes Gomes da Silva v. Portugal), жалоба N 37698/97, § 34, ECHR 2000-X). Европейский Суд признает, что определенные высказывания, приведенные в листовке, спорны. Тем не менее они не представляют собой оскорбление или ничем не обусловленные личные нападки, поскольку авторы сопроводили их объективными пояснениями. Несмотря на то что комментарии, содержавшиеся в листовке, являлись несомненно критичными, тем не менее они представляются соразмерными тому расстройству и негодованию, которые вызвало поведение К. в отношении лиц, подписавших листовку, по их собственной оценке.

49. Что касается причин, приведенных национальными судами в обоснование вмешательства в право заявительницы на распространение информации и мнений, Европейский Суд, во-первых, отмечает, что российские суды не признали того, что данное дело захватывало конфликт между правом на свободу выражения мнения и правом на защиту репутации и, соответственно, не выстроили справедливого равновесия. Они свели свой анализ к обсуждению ущерба, причиненного репутации К., не дав какой-либо оценки факторам, приведенным выше §§ 45-48 настоящего Постановления, например позиции истца как профессионального политика, участвовавшего в выборах, или того обстоятельства, что оспариваемые высказывания представляли собой субъективное мнение группы людей по вопросам, имевшим значение для небольшого сообщества, были основаны на их личном опыте и достаточных фактических обстоятельствах. Соответственно, судами Российской Федерации не были применены нормы, соответствующие принципам, воплощенным в статье 10 Конвенции (см. для соответствующего обоснования Постановление Европейского Суда по делу "Дюндин против Российской Федерации" (Dyundin v. Russia) от 14 октября 2008 г., жалоба N 37406/03, § 33* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2009.); и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Квиечьен против Польши", § 52).

50. Европейский Суд также отмечает, что законодательство Российской Федерации по вопросам защиты чести и достоинства, действовавшее в рассматриваемый период, проводило различия между оценочным суждением и утверждением о факте, поскольку оно оперировало единым понятием "сведения" и исходило из предположения о том, что любые сведения подлежали доказыванию в рамках гражданского судопроизводства. Независимо от фактического содержания "сведений", лицо, распространившее их, должно было убедить суд в их достоверности (см. выше §§ 24-25 настоящего Постановления, а также Постановление Европейского Суда по делу "Гринберг против Российской Федерации" (Grinberg v. Russia) от 21 июля 2005 г., жалоба N 23472/03, § 29). Принимая во внимание данные законоположения, национальные суды не провели никакого анализа на предмет того, что сведения, опубликованные заявительницей, могли являться оценочными суждениями.

51. Тем не менее неизменной позицией Европейского Суда является та, что между утверждением о фактах и оценочным суждением должно проводиться различие. Тогда как существование фактов может быть доказано, правдивость оценочных суждений доказыванию не подлежит. Требование доказать соответствие оценочного суждения действительности невозможно исполнить, и такое требование само по себе нарушает свободу выражения мнения, основополагающую часть права, гарантированного статьей 10 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лингенс против Австрии", § 46; и Постановление Европейского Суда по делу "Обершлик против Австрии (N 1)" (Oberschlick v. Austria (no. 1)) от 23 мая 1991 г., § 63, Series A N 204).

52. Европейский Суд отмечает, что многие утверждения, содержавшиеся в листовке, например о том, что К. являлся "хищным дельцом" и "страшным человеком", что его капитал нажит "за счет горя и слез простых людей" и что "за что бы он ни брался - все овеяно проклятием", являются примерами оценочных суждений, которые национальные суды не отграничили от утверждений о фактах. Национальные суды постановили, что заявительница должна доказать достоверность указанных предположений. Данное бремя доказывания очевидно было нереализуемо.

53. Наконец, Европейский Суд напоминает, что процессуальные гарантии, предоставляемые ответчикам в рамках производства по делу о защите чести и достоинства, необходимо учитывать среди прочих при оценке соразмерности вмешательства в свете статьи 10 Конвенции. В частности, важно то, что ответчику предоставляется реальная возможность доказать, что фактические обстоятельства, обосновывающие его предположения, соответствуют действительности. Отсутствие процессуальной справедливости и равенства может стать причиной нарушения статьи 10 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Стиил и Моррис против Соединенного Королевства" (Steel and Morris v. United Kingdom), жалоба N 68416/01, § 95, ECHR 2005-II; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Квичьен против Польши", §§ 46 и 55; Постановление Европейского Суда по делу "Кастеллс против Испании" (Castells v. Spain) от 23 апреля 1992 г., § 48, Series A N 236; Постановление Европейского Суда по делу "Карман против Российской Федерации" (Karman v. Russia) от 14 декабря 2006 г., жалоба N 29372/02, § 42; и Постановление Европейского Суда по делу "Йерусалем против Австрии" (Jerusalem v. Austria), жалоба N 26958/95, § 45, ECHR 2001-II).

54. В данном деле К. обратился в суд с иском к заявительнице в связи всего лишь с некоторыми из утверждений, содержавшихся в листовке. Следовательно, заявительнице предстояла защита в связи с некоторыми извлечениями из листовки, указанными в исковом заявлении К. Решение суда первой инстанции также явно сводилось к анализу извлечений, оспоренных К. Тем не менее суд кассационной инстанции предпочел исследовать содержание всей листовки и признал ее всю несоответствующей действительности. Европейский Суд не удовлетворен утверждением властей Российской Федерации о том, что суд кассационной инстанции не вышел за пределы исковых требований К. Он отмечает, что в своем определении суд кассационной инстанции ссылался на извлечения, которые не были приведены в исковом заявлении К., например на такие, как "история черных капиталов К". и "его капиталы - наши слезы", и признал их порочащими честь, достоинство и деловую репутацию К. Более того, суд кассационной инстанции недвусмысленно указал, что "листовка полностью содержит недостоверные сведения", и решил увеличить размер подлежавшей взысканию компенсации (см. выше § 21 настоящего Постановления). Учитывая то, что в соответствии с законодательством Российской Федерации суд может выйти за пределы исковых требований истца в случаях, предусмотренных федеральными законами (см. выше § 29 настоящего Постановления) и что суд кассационной инстанции не привел норму федерального закона, предоставившую его соответствующее полномочие в рассматриваемом деле, Европейский Суд полагает, что решение суда кассационной инстанции о признании всей листовки несоответствующей действительности было едва ли предсказуемо для заявительницы. Для дела также имеет значение то, что решение суда кассационной инстанции вступило в силу незамедлительно и отсутствовала дальнейшая "обычная" инстанция, в которую заявительница могла бы оспорить его выводы. Следовательно, заявительница была лишена возможности на всех стадиях разбирательства по делу доказать достоверность или обоснованность фактическими обстоятельствами извлечений, которые не были указаны в исковом заявлении К.

55. Европейский Суд также отмечает, что национальные суды сочли себя связанными выводами областного суда по делу, касавшемуся спора в рамках предвыборной кампании между К. и избирательной комиссией и к участию в котором заявительница была привлечена в качестве третьей стороны. В частности, российские суды ссылались на выводы, содержавшиеся в решении от 4 июня 2002 г., о том, что заявительница не доказала достоверность высказываний, оспариваемых К. (см. выше §§ 16 и 21 настоящего Постановления). Тем не менее Европейский Суд учитывает довод заявительницы, который власти Российской Федерации не оспаривали, о том, что в деле о споре в рамках избирательной кампании от нее не требовалось доказывать правдивость сведений, содержавшихся в листовке. Фактически данный спор касался предположительно незаконных способов предвыборной агитации, и, согласно национальному законодательству, производство по делу сводилось к решению вопроса о том, содержала ли данная листовка высказывания, возбуждающие социальную, расовую, национальную, религиозную ненависть и вражду, призывы к захвату власти, насильственному изменению конституционного строя и нарушению целостности государства, пропаганду войны (см. выше § 23 настоящего Постановления). Областной суд особо отметил, что все вопросы, касающиеся защиты чести и достоинства, подлежат рассмотрению в рамках отдельного судебного разбирательства (см. выше § 12 настоящего Постановления). Следовательно, Европейский Суд убежден в том, что в ходе рассмотрения дела по избирательному спору заявительнице не была предоставлена явная возможность доказать достоверность сведений, опубликованных ею. Суд также подчеркивает, что в период последующего рассмотрения дела по иску о защите чести, достоинства и деловой репутации национальные суды установили, что заявительница была лишена возможности привести доводы в пользу достоверности своих высказываний, поскольку она этого не сделала ранее, в ходе производства по делу об избирательном споре. Вследствие данного вывода заявительница была лишена какой-либо возможности подтвердить то, что сведения, содержавшиеся в листовке, были достаточным образом обоснованы фактическими обстоятельствами.

56. Учитывая изложенное, Европейский Суд приходит к выводу о том, что процессуальные права заявительницы были ущемлены в той степени, которая несовместима со статьей 10 Конвенции. Следовательно, отсутствие процессуальной справедливости и равенства является причиной нарушения названной статьи Конвенции в данном деле.

57. В свете изложенного Европейский Суд установил, что листовка, опубликованная заявительницей, основана на достаточных фактических обстоятельствах и не превысила допустимого предела критики. Что производство по делу по сути было скорее гражданско-правовым, нежели уголовно-правовым и что относительно небольшая сумма компенсации, присужденная в результате, не умаляет того факта, что стандарты, примененные российскими судами, были несовместимы с принципами, воплощенными в статье 10 Конвенции, поскольку судами не было выстроено справедливое равновесие между потребностью защитить репутацию истца и правом заявительницы на обнародование информации по вопросам, вызывающим общественный интерес. Суды не провели различия между оценочными суждениями и утверждениями о факте и лишили заявительницу процессуальных гарантий, не предоставив ей реальной возможности доказать то, что опубликованные ею сведения были основаны на достаточных фактических обстоятельствах. Следовательно, Европейский Суд полагает, что суды Российской Федерации не назвали "достаточных" доводов, обосновывающих оспариваемое вмешательство, и что они превысили достаточно ограниченный предел усмотрения, предоставленный им, наложив ограничение на дебаты по вопросам, вызывавшим общественный интерес. Соответственно, вмешательство в право заявительницы на свободу выражения мнения было несоразмерно преследуемой цели и не было "необходимым в демократическом обществе".

58. Следовательно, имело место нарушение статьи 10 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции

59. Заявительница жаловалась, ссылаясь на пункт 1 статьи 6 Конвенции и статью 13, на то, что суд вышел за пределы исковых требований истца, признав все содержание листовки несоответствующим действительности и увеличив подлежащую взысканию компенсацию морального вреда. Данная жалоба подлежит рассмотрению на предмет соблюдения требований пункта 1 статьи 6 Конвенции, которая в соответствующей части предусматривает:

"Каждый... в случае спора... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое рассмотрение... судом..."

60. Европейский Суд полагает, что данная жалоба затрагивает вопросы, которые уже были исследованы в рамках рассмотрения жалобы о нарушении статьи 10 Конвенции (см. выше §§ 53-56 настоящего Постановления). По данному основанию Европейский Суд приходит к выводу о том, что жалоба должна быть объявлена приемлемой, однако нет необходимости в отдельном ее рассмотрении (см. среди прочих упоминавшиеся выше постановления Европейского Суда по делу "Квиечьен против Польши", § 62, и по делу "Йерусалем против Австрии", § 51).

IV. Применение статьи 41 Конвенции

61. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

62. Заявительница требовала присудить ей возмещение материального ущерба и компенсацию морального вреда, причиненного ей и еще троим лицам, подписавшим листовку. В частности, она требовала 11 тыс. рублей, представлявших собой сумму, выплаченную ими истцу в рамках производства по делу о защите чести и достоинства. Она также утверждала, что названная сумма подлежит индексации в связи с инфляцией. Определение размера суммы компенсации морального вреда она оставила на усмотрение Европейского Суда.

63. Власти Российской Федерации признали обоснованным требование заявительницы о возмещении материального ущерба в размере 5000 рублей, то есть в размере, выплаченном заявительницей истцу в рамках дела о защите чести и достоинства. При этом они отметили, что требования заявительницы от лица еще троих, подписавших листовку, подлежат отклонению как не имеющие отношение к рассматриваемому делу. Что касается требования о компенсации морального вреда, власти Российской Федерации полагали, что признание нарушения будет являться достаточной компенсацией причиненного вреда.

64. Во-первых, Европейский Суд отмечает, что трое граждан, подписавших листовку, не являются сторонами по делу, находящемуся в его производстве. Следовательно, основания требовать компенсацию морального вреда у них отсутствуют. Европейский Суд отклоняет данную часть требований.

65. Европейский Суд полагает, что необходимо учитывать сумму, которую заявительница была вынуждена выплатить истцу по делу о защите чести и достоинства (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Тома против Люксембурга" (Thoma v. Luxembourg), жалоба N 38432/97, § 71, ECHR 2001-III). Тем не менее требование заявительницы об индексации суммы в связи с инфляцией подлежит отклонению, поскольку она не представила в обоснование него документы, свидетельствующие об уровне инфляции в соответствующий период. Соответственно, Европейский Суд присуждает заявительнице 128 евро в возмещение материального ущерба, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму.

66. Наконец, как полагает Европейский Суд, заявительнице был причинен моральный вред в результате принятия национальными судами соответствующих решений, несовместимых с конвенционными принципами. Данный вред не может быть соразмерно компенсирован только признанием нарушения. Основываясь на принципе справедливости, Европейский Суд присуждает заявительнице 9000 евро, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму.

B. Расходы и издержки

67. Помимо изложенного, заявительница требовала 7000 рублей в возмещение расходов по оплате переводческих услуг. Она представила соответствующие платежные документы.

68. Власти Российской Федерации оспорили данное требование.

69. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только тогда, когда им будет доказано, что издержки понесены в действительности и по необходимости, а также были разумны по размеру. В настоящем деле, учитывая имеющиеся в его распоряжении материалы дела, а также названные критерии, Европейский Суд полагает разумным присудить сумму в размере 180 евро в возмещение расходов на переводческие услуги, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

70. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу приемлемой;

2) постановил, что в данном деле имело место нарушение статьи 10 Конвенции;

3) постановил, что нет необходимости в отдельном рассмотрении жалобы на предмет соответствия ее требованиям пункта 1 статьи 6 Конвенции;

4) постановил,

(a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу, в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции, выплатить заявительнице следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты:

(i) 128 евро (сто двадцать восемь евро), а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму, в возмещение материального ущерба;

(ii) 9000 евро (девять тысяч евро), а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда;

(iii) 180 евро (сто восемьдесят евро), а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму, в возмещение расходов и издержек;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

5) отклонил остальную часть требований заявительницы по справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 14 октября 2010 г., в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Андре Вампаш Заместитель Секретаря Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда