Постановление Европейского Суда по правам человека 9 апреля 2009 г. Дело "Газиева и другие (Gaziyeva and Others) против Российской Федерации" (жалоба N 15439/05) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Газиева и другие (Gaziyeva and Others)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 15439/05)

Постановление Суда

Страсбург, 9 апреля 2009 г.*

(* В текст Постановления были внесены редакционные изменения 4 мая 2009 г., в соответствии с правилом 81 Регламента Суда. (прим. переводчика).)

По делу "Газиева и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Дина Шпильманна,

Сверре-Эрика Йебенса,

Джорджио Малинверни,

Георга Николау, судьей,

при участии Сёрена Нильсена, секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 19 марта 2009 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой (N 15439/05), поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) 29 марта 2005 г. тремя гражданами Российской Федерации, перечисленными ниже (далее - заявители).

2. Интересы заявителей представляли юристы неправительственной организации "Правовая инициатива по России" (Stichting Russia Justice Initiative - "SRJI") с главным офисом в Нидерландах и представительством в России. Власти Российской Федерации были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека В.В. Милинчук, а затем - новым Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. 1 сентября 2005 г. Европейский Суд принял решение, в соответствии с правилом 41 Регламента Суда, о разбирательстве данной жалобы в приоритетном порядке.

4. 7 марта 2008 г. Европейский Суд принял решение коммуницировать жалобу властям государства-ответчика и в соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции рассмотреть вопрос относительно приемлемости жалобы одновременно с рассмотрением дела по существу.

5. Власти Российской Федерации возразили против одновременного рассмотрения вопросов приемлемости жалобы и существа дела. Европейский Суд изучил эти возражения властей и отклонил их.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявители:

1) Зарета Хамидовна Газиева* (* Исправлено 4 мая 2009 г.: в предыдущей редакции "1) Зарета Хамидовна Газиеева, ..." (прим. переводчика).), 1973 года рождения,

2) Радима Абдул-Маликовна Шахмурзаева, 2001 года рождения,

3) Рахим Абдул-Маликович Шахмурзаев, 1999 года рождения.

7. Заявители проживают в селе Чечен-Аул Грозненского района Чеченской Республики. Первая заявительница является женой Абдул-Малика Шахмурзаева, 1968 года рождения. Вторая заявительница приходится ему дочерью, а третий заявитель - сыном.

А. Исчезновение Абдул-Малика Шахмурзаева и дальнейшие события

1. Позиция заявителей

8. В относящийся к рассматриваемому в деле период село Чечен-Аул и его окрестности были полностью под контролем российских военных; на дорогах, ведущих в это село и из него, были расположены блокпосты, контролируемые российскими военнослужащими.

9. 8 февраля 2001 г., после полудня, три бронетранспортера (далее - БТР) перекрыли дорогу между селом Чечен-Аул и автомагистралью Грозный-Шатой. Регистрационные номера БТР были залеплены грязью. Лица, приехавшие на БТР, останавливали каждую проезжавшую по дороге машину. На них были надеты черные маски и униформа, при себе они имели портативные рации. Они вели себя как члены организованной группы со своей внутренней иерархией. По утверждению заявителей, группа относилась к дивизии Северокавказского округа внутренних войск Министерства внутренних дел Российской Федерации "Дон-100".

10. В тот же день после полудня Абдул-Малик Шахмурзаев ехал на грузовике "ЗИЛ-130"* (* Так в тексте. Далее по тексту Постановления указывается, что А.-М.Шахмурзаев ехал на грузовике "ЗИЛ-131" (прим. переводчика).) в направлении Чечен-Аула. Ранее в этот же день он взял двух пассажиров, односельчан Малика З. и Гилани М., чтоб подвезти их в Чечен-Аул.

11. Около 15.00 грузовик Абдул-Малика Шахмурзаева был остановлен группой военнослужащих на БТР. Ему и двум другим пассажирам приказали выйти из машины, лечь лицом на землю и отвечать на вопросы военных.

12. Абдул-Малик Шахмурзаев отказался лечь лицом на землю и сказал, что ответит на вопросы стоя. Один из военных сказал ему: "Ты не только ляжешь, но и будешь ползать и лаять как собака, если мы тебе скажем", и трое военнослужащих начали ругаться и бить его прикладами автоматов. Свидетелями избиения стали трое людей, которых также остановила эта группа военнослужащих: С., Г. и Ю.

13. После избиения Абдул-Малика Шахмурзаева посадили в один из бронетранспортеров и увезли. Два пассажира Абдул-Малика Шахмурзаева, которых он подвозил этим утром, тоже были задержаны. Военнослужащие также задержали водителей двух других грузовиков "ЗИЛ", которых избили, но отпустили вечером 8 февраля 2001 г. Эти водители, Ю. и Г., пришли к заявителям и рассказали им о задержании Абдул-Малика Шахмурзаева.

14. 9 февраля 2001 г. первая заявительница поехала в военную комендатуру в близлежащий поселок Гикало. Там она разговаривала с сотрудником, который отказался назвать свое имя. Он подтвердил, что Абдул-Малик Шахмурзаев был задержан 8 февраля 2001 г. военнослужащими, однако сообщил, что против него не было выдвинуто никаких обвинений. Двое мужчин, которых Абдул-Малик Шахмурзаев подвозил 8 февраля, также находились под стражей.

15. 9 февраля 2001 г. первая заявительница поехала в военную комендатуру Урус-Мартановского района. Там она встретилась с сотрудником, который рассказал ей, что Абдул-Малик Шахмурзаев и два его пассажира находятся в "Тюрьме Танги-Чу" в деревне Танги-Чу (именуемой также Тенги-Чу).

16. Обстоятельства похищения Абдул-Малика Шахмурзаева, изложенные заявителями, были основаны на свидетельских показаниях, которые были предоставлены Европейскому Суду: показания родственника заявителей Р.С., изложение событий С. (без указания даты), изложение событий очевидцем Г. от 30 сентября 2003 г., изложение событий очевидцем, Е. от 30 сентября 2003 г., изложение событий очевидцем Ю. от 30 сентября 2003 г. и нарисованная от руки карта села Чечен-Аул.

2. Информация, представленная властями Российской Федерации

17. Власти Российской Федерации не оспаривали факты, представленные заявителями. В своем меморандуме власти утверждали, что "по факту похищения 8 февраля 2001 г. неустановленными лицами жителей села Чечен-Аул Малика З., Абдул-Малика Шахмурзаева и Гилани М., которые были увезены [похитителями] в неизвестном направлении, прокуратурой Грозненского района Чеченской Республики возбуждено уголовное дело N 19074 по части второй статьи 126 Уголовного кодекса Российской Федерации (похищение при отягчающих обстоятельствах).

18. Ссылаясь на информацию, полученную в ходе расследования по факту похищения Абдул-Малика Шахмурзаева, власти Российской Федерации представили следующую информацию относительно обстоятельств его похищения.

19. 18 июня 2001 г. следственные органы допросили родственников пропавших Х.З. и А.М. Они показали, что их односельчане рассказывали им, как 8 февраля 2001 г., примерно в 16 часов, военные, дислоцировавшиеся на территории бывшего консервного завода в поселке Гикало, задержали Абдул-Малика Шахмурзаева, находившегося за рулем грузовика "ЗИЛ-131", а также двух его пассажиров, которых он подвозил. Вечером того же дня трое задержанных мужчин были доставлены в штаб воинской части, расположенный на территории упомянутого консервного завода. 9 февраля 2001 г. задержанные были увезены в расположение воинской части "Дон-100", размещавшейся в селе Танги-Чу. Через три дня военные вернули грузовик "ЗИЛ" Шахмурзаевым, пояснив, что 11 февраля 2001 г. трое задержанных были переданы в военную комендатуру Урус-Мартановского района.

20. 27 июля 2001 г. следственные органы допросили родственника заявителей У.Г., который показал, что утром 8 февраля 2001 г. его родственник Абдул-Малик Шахмурзаев взял у него на время его грузовик "ЗИЛ-131", чтобы поехать в поселок Олды за нефтяными отходами, после чего он исчез. Некоторое время спустя очевидцы происшедшего рассказали ему, что Абдул-Малик Шахмурзаев и двое его пассажиров были задержаны на блокпосте в поселке Чечен-Аул. Их отправили в поселок Гикало. 9 февраля 2001 г. очевидцы через знакомых сообщили ему, что Абдул-Малик Шахмурзаев и двое других мужчин были отправлены в Урус-Мартан, а глава местной администрации сообщил им, что троих задержанных отправили из Урус-Мартана в село Танги-Чу.

Позднее следственные органы допросили этого свидетеля вновь, и он показал, что ему стало известно, что 8 февраля 2001 г. Абдул-Малик Шахмурзаев взял двух жителей села Чечен-Аул М. Зубхаджиева и Г. Магомадова, чтобы подвезти их до этого села. Они ехали из поселка Гикало в Чечен-Аул, когда их грузовик был остановлен неизвестными лицами в камуфляжной форме, которые их и задержали. Родственники начали их поиски, они выяснили, что сначала троих мужчин отправили в военную комендатуру в поселке Гикало, которая находилась на территории бывшего консервного завода, а впоследствии они были вывезены в село Танги-Чу Урус-Мартановского района Чеченской Республики.

21. 28 июля 2001 г. следственные органы допросили родственницу заявителей М.Г., которая дала показания, аналогичные показаниям У.Г.

22. 24 декабря 2001 г. следственные органы допросили А.Х., который показал, что 8 февраля 2001 г., примерно в 16 часов, он ехал в Чечен-Аул на своем автомобиле "ВАЗ-2104". Впереди, в том же направлении, ехал грузовик "ЗИЛ" Абдул-Малика Шахмурзаева. На въезде в село группа неизвестных вооруженных людей в масках на двух БТР проверяли у проезжавших лиц документы. Свидетель видел, как из грузовика Абдул-Малика Шахмурзаева высадили троих мужчин и посадили в один из БТР, который уехал вместе с ними. На следующий день он узнал, что этими тремя мужчинами были А.-М. Шахмурзаев, М.З. и Г.М.

Позднее следственные органы допросили свидетеля вновь, и он показал, что в начале 2001 года он вместе со своим двоюродным братом И.К. и еще одним молодым человеком на автомобиле "ВАЗ" направлялся из г. Грозного в село Чечен-Аул. На въезде в указанное село они были остановлены группой неизвестных лиц на двух БТР. Эти люди были вооружены и одеты в камуфляжную форму. Они вывели свидетеля и его пассажиров из машины, проверили их документы и заставили их положить руки на багажник. Между двумя БТР стояли три или четыре грузовика с емкостями для перевозки нефтяных отходов. На земле несколько человек лежали лицами вниз. Один из них вскочил и попытался убежать. Кто-то из мужчин в камуфляжной форме крикнул ему: "Стоять!" - и дважды выстрелил. Человек, который пытался убежать, упал на землю и начал кричать: "Убейте меня!" Как оказалось, он был ранен. Далее несколько мужчин в камуфляжной форме затолкали раненого в БТР со словами "тебе же было сказано - не убегать". В эту же машину посадили еще нескольких задержанных. После этого люди в камуфляжной форме сказали: "Собираемся, поехали". Затем свидетель и его пассажиры сели в свою машину и уехали. После этого свидетель приехал на рынок в селе Чечен-Аул, где рассказал своим односельчанам о случившемся.

23. 24 декабря 2001 г. следственные органы также допросили брата Абдул-Малика Шахмурзаева Б.Ш. Свидетель показал, что 8 февраля 2001 г. Абдул-Малик Шахмурзаев, Малик З. и Гилани М. ехали из поселка Гикало в село Чечен-Аул. При въезде в это село они были остановлены, высажены из машины и увезены в военную комендатуру в поселке Гикало. Утром 9 февраля 2001 г. свидетель поехал в военную комендатуру, где ему сказали, что задержанные были перевезены в отдел Федеральной службы безопасности Российской Федерации (далее - ФСБ России) по Урус-Мартановскому району. В Урус-Мартане свидетелю не удалось ничего выяснить о своем брате.

24. В неустановленный день следственные органы допросили брата Гилани М. - А.М. Свидетель показал, что жители села Чечен-Аул рассказали ему, что 8 февраля 2001 г. его брат поехал с Маликом З. в поселок Гикало, чтобы сделать фотографии на водительское удостоверение. На въезде в Чечен-Аул они были высажены из машины и увезены в военную комендатуру в поселке Гикало. Утром 9 февраля 2001 г. свидетель поехал в комендатуру в поселке Гикало, где ему сказали, что задержанных передали сотрудникам отдела ФСБ России по Урус-Мартановскому району. В Урус-Мартане свидетелю ничего не удалось выяснить о своем родственнике.

25. 22 мая 2002 г. следственными органами был допрошен Р.Р., сосед Абдул-Малика Шахмурзаева, который показал следующее. Односельчане рассказали ему, что, когда Абдул-Малик Шахмурзаев ехал на грузовике "ЗИЛ-131" из поселка Гикало в село Чечен-Аул, он взял двух пассажиров, Малика З. и Гилани М. Двое других жителей села Чечен-Аул ехали за автомобилем Абдул-Малика Шахмурзаева еще на одном грузовике "ЗИЛ-131". Эти жители села Чечен-Аул были также задержаны теми же военными и отправлены вместе с Абдул-Маликом Шахмурзаевым и его пассажирами в военную комендатуру в поселок Гикало. Оба они были освобождены через два часа. Именно они и сообщили заявителям о задержании Абдул-Малика Шахмурзаева и его пассажиров.

Позднее следственные органы допросили свидетеля еще раз, и он показал, что 8 февраля 2001 г. он ехал из г. Грозного в село Чечен-Аул. На въезде в село он встретил своих односельчан Л., Д. и еще одного человека. Они рассказали ему, что примерно за 10 минут до его приезда группа неизвестных на БТР увезла Абдул-Малика Шахмурзаева, Малика З. и Гилани М. Свидетель также понял, что один из увезенных людей был ранен. Согласно показаниям свидетеля, он узнал, что задержанных отвезли на бывший консервный завод в поселке Гикало, где в это время располагались местная военная комендатура и воинская часть. Некоторое время спустя троих задержанных перевезли куда-то в Урус-Мартановский район.

26. В неустановленный день следственные органы допросили И.Р., который дал показания, аналогичные показаниям Р.Р.

27. 27 мая 2002 г. заявители и их родственники написали заявление в прокуратуру Грозненского района (далее - районная прокуратура) и сообщили следующие детали относительно обстоятельств похищения Абдул-Малика Шахмурзаева. 8 февраля 2001 г. он ехал на грузовике "ЗИЛ-131" из поселка Гикало в село Чечен-Аул. На повороте в Чечен-Аул он посадил в автомобиль двух жителей Чечен-Аула, чтобы подвезти их до этого села. При въезде в Чечен-Аул его автомобиль был остановлен группой военных на двух БТР. Когда грузовик остановился, один из пассажиров Абдул-Малика Шахмурзаева попытался убежать. Однако он был пойман военными, которые забрали всех троих мужчин в поселок Гикало. Оттуда задержанные были увезены в другое место. Грузовик был возращен Шахмурзаевым. Спустя три дня после задержания Абдул-Малик Шахмурзаев и двое его попутчиков были переданы в отдел ФСБ России по Урус-Мартановскому району. Тем не менее, когда заявители и их родственники обратились в указанный отдел ФСБ России, сотрудник указанного отдела сообщил им, что указанные трое мужчин никогда не доставлялись в их отдел. В августе 2001 года некий мужчина, ранее содержавшийся под стражей в отделе ФСБ России по Урус-Мартановскому району, рассказал заявителям, что видел Абдул-Малика Шахмурзаева в камере, находившейся в здании данного отдела, и даже разговаривал с ним.

28. В неустановленный день следственные органы допросили З.А., сестру Абдул-Малика Шахмурзаева, которая сообщила, что ее брат А.-М. Шахмурзаев работал водителем и на грузовике "ЗИЛ-131" перевозил нефтяные отходы. 8 февраля 2001 г. он поехал на работу. В тот же день от жителей села Чечен-Аул она узнала, что он и двое других мужчин из их села были задержаны неустановленными лицами в камуфляжной форме, передвигавшимися на трех БТР. Очевидцы задержания рассказали ей, что они видели группу людей в камуфляжной форме, которая остановила грузовик ее брата на въезде в село. Один из задержанных пытался сбежать, но был ранен в ногу, и его поймали. Люди на БТР посадили Абдул-Малика Шахмурзаева, Малика З. и Гилани М. в один из БТР и уехали в направлении военной комендатуры, которая находилась на территории бывшего консервного завода в поселке Гикало.

29. В неустановленный день следственные органы допросили Л.Я., М.А. и И.И., и все они сообщили, что в начале 2001 года на окраине села Чечен-Аул неизвестные лица в камуфляжной форме задержали и увезли троих их односельчан: Абдул-Малика Шахмурзаева, Малика З. и Гилани М.

30. Ссылаясь на рапорт сотрудника отдела внутренних дел Грозненского района (далее - Грозненский РОВД), власти Российской Федерации подтверждают, что "в 2001 году на территории бывшего консервного завода [в поселке Гикало] некоторое время дислоцировалась бригада внутренних войск МВД Российской Федерации".

31. Власти государства-ответчика также обращают внимание на то, что заявители не сообщали властям об очевидцах задержания и предположительного избиения Абдул-Малика Шахмурзаева.

B. Поиск Абдул-Малика Шахмурзаева и официальное расследование

1. Позиция заявителей

32. Первой заявительнице в поисках ее мужа помогала сестра Абдул-Малика Шахмурзаева. Они связывались лично и письменно с различными официальными органами, такими как Чеченская администрация, военные комендатуры и прокуратуры разных уровней, подробно описывая обстоятельства похищения их родственника и прося помощи в установлении его местонахождения. Заявители сохранили копии некоторых своих заявлений и представили их Европейскому Суду. Существенная информация приводится ниже.

33. 9 июня 2001 г. прокуратура Грозненского района возбудила уголовное дело по факту похищения Абдул-Малика Шахмурзаева по части второй статьи 126 Уголовного кодекса Российской Федерации (похищение при отягчающих обстоятельствах). Уголовному делу был присвоен номер 19074 (в представленных Европейскому Суду документах также указывается N 19127).

34. 16 и 25 июля 2001 г. прокуратура Чеченской Республики передала в прокуратуру Грозненского района обращения родственницы заявителей, в которых она просила о содействии в поисках Абдул-Малика Шахмурзаева.

35. 21 марта 2003 г. военная прокуратура войсковой части* (* Так в тексте (прим. переводчика).) направила запросы относительно Абдул-Малика Шахмурзаева в целый ряд правоохранительных органов.

36. 18 апреля 2003 г., 4 декабря 2003 г., 2 июня 2004 г., 6 октября 2004 г. и 21 марта 2005 г. представители заявителей неоднократно и безуспешно запрашивали информацию в прокуратуре Грозненского района. Они просили сообщить им, когда было возбуждено уголовное дело по факту похищения, какой номер был присвоен делу, кому было поручено вести уголовное расследование и есть ли какие-нибудь результаты. Кроме того, они просили сообщить, признаны ли заявители или их родственники потерпевшими по возбужденному уголовному делу, передали ли органы власти запросы об информации по поводу местонахождения Абдул-Малика Шахмурзаева в различные места содержания под стражей и были ли допрошены следственными органами очевидцы похищения Абдул-Малика Шахмурзаева.

37. 6 мая 2003 г. и 8 января 2004 г. прокуратура Грозненского района уведомила заявителей, что расследование данного уголовного дела было приостановлено в связи с невозможностью установления лиц, причастных к преступлению.

38. 23 мая 2003 г. военная прокуратура войсковой части N 20102 сообщила родственнице заявителей, что воинская часть N 3660 не проводила никаких операций в селе Чечен-Аул в феврале 2001 года.

39. В августе 2004 года (дата неразборчива) прокуратура Грозненского района уведомила заявителей о том, что расследование данного уголовного дела было возобновлено 29 июля 2004 г.

40. 19 апреля 2005 г. прокуратура Чеченской Республики сообщила заявителям, что они были надлежащим образом проинформированы о ходе уголовного расследования.

2. Информация, представленная властями Российской Федерации

41. Власти Российской Федерации в своем меморандуме обращают внимание на то, что обращение в связи с похищением Абдул-Малика Шахмурзаева было подано заявителями в прокуратуру Грозненского района только 7 августа 2001 г.

42. Более того, власти отмечают, что в неустановленный день заявление о похищении было подано Х.З., родственником другого человека, похищенного вместе с Абдул-Маликом Шахмурзаевым, специальному представителю Президента Российской Федерации по правам человека в Чеченской Республике, который 9 июня 2001 г. перенаправил это заявление для рассмотрения в прокуратуру Грозненского района, которая, в свою очередь, 9 июня 2001 г. возбудила уголовное дело N 19074.

43. 17 июня 2001 г. следственные органы направили поручение в РОВД с целью установить, проводились ли военными или правоохранительными органами какие-либо спецоперации в окрестностях села Чечен-Аул 8 февраля 2001 г.

44. 20 или 28 июня 2001 г. следственные органы дали указание РОВД допросить родственников похищенных людей и тех жителей села Чечен-Аул, которые могли бы быть очевидцами похищения.

45. В неустановленный день следственные органы поручили отделу ФСБ России по Грозненскому району и РОВД установить, причастны ли какие-либо правоохранительные органы или войсковые части к похищению родственника заявителей. Также предписывалось установить, какие подразделения силовых структур дислоцировались на территории бывшего консервного завода в поселке Гикало в 2001 году и доставлялись ли туда Абдул-Малик Шахмурзаев, Малик З. и Гилани М.

46. В неустановленный день на месте похищения следственные органы провели осмотр места происшествия. Ничто не указывает на то, что на месте осмотра были собраны какие-либо улики.

47. Согласно ответам, полученным от РОВД, Абдул-Малик Шахмурзаев, Малик З. и Гилани М. в списках незаконных вооруженных формирований не числились. Они никогда не преследовались в уголовном или административном порядке и не задерживались за уголовные или административные правонарушения, не обращались за медицинской помощью; неопознанные трупы с характерными для них особыми приметами не были обнаружены. Ответы также подтверждали, что на территории бывшего консервного завода дислоцировалась бригада внутренних войск Министерства внутренних дел России (см. § 30 настоящего Постановления).

48. Согласно ответу, полученному от оперативно-розыскного бюро-2 Главного управления МВД Российской Федерации по Южному федеральному округу, в селе Чечен-Аул никаких спецопераций их подразделениями не проводилось, и никакой информации о местонахождении похищенных мужчин не имеется.

49. По утверждению властей Российской Федерации, несмотря на то, что в ходе расследования не удалось установить местонахождение Абдул-Малика Шахмурзаева и лиц, причастных к его похищению, оно не прекращалось. Дополнительные запросы о предоставлении сведений были направлены в различные военные и правоохранительные органы. Заявители были надлежащим образом проинформированы обо всех решениях, принимавшихся в ходе расследования.

50. Несмотря на специальные запросы Европейского Суда, власти Российской Федерации не представили никаких материалов уголовного дела N 19074, ссылаясь на то, что следствие по делу продолжается и раскрытие материалов дела являлось бы нарушением статьи 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

II. Применимое национальное законодательство

51. См. изложение соответствующего национального законодательства, которое приведено, например, в Постановлении Европейского Суда по делу "Ахмадова и Садулаева против Российской Федерации" (Akhmadova and Sadulayeva v. Russia) от 10 мая 2007 г., жалоба N 40464/02, §§ 67-69.

Право

I. Возражение властей государства-ответчика относительно исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты

А. Доводы сторон

52. Власти Российской Федерации утверждали, что жалобу следует признать неприемлемой из-за неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты. Власти сообщили, что следствие по делу об исчезновении Абдул-Малика Шахмурзаева еще не окончено. Они также утверждали, что заявители могли бы направить жалобы в суд на действия или бездействие следственных или иных правоохранительных органов, однако они не воспользовались данным средством правовой защиты. Кроме того, власти утверждали, что заявители могли бы предъявить гражданско-правовой иск в суд для возмещения морального вреда, причиненного действиями государственных органов, и требовать возмещения ущерба, но они не сделали этого.

53. Заявители оспорили это возражение и сообщили, что уголовное расследование, по их мнению, проводилось неэффективно. Ссылаясь на другие рассмотренные Европейском Судом дела в отношении подобных преступлений, они также утверждали, что правоприменительная практика, состоящая в продолжающейся неспособности властей проводить адекватные расследования правонарушений, совершенных представителями федеральных сил на территории Чеченской Республики, сделала в рассматриваемом деле все потенциально эффективные средства правовой защиты неадекватными и иллюзорными. Заявители также указали, что отсутствие информации о ходе расследования уголовного дела стало для них препятствием при обращении в суды Российской Федерации.

B. Оценка фактов Судом

54. Суд приведет свою оценку аргументов сторон в свете положений Конвенции и применимой практики Европейского Суда (соответствующее обобщение см. в Постановлении Европейского Суда по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации" (Estamirov and Others v. Russia) от 12 октября 2006 г., жалоба N 60272/00, §§ 73-74).

55. Суд отмечает, что в правовой системе Российской Федерации у жертвы неправомерных и противозаконных действий со стороны государства и его представителей, в принципе, имеются две возможности восстановления прав, нарушенных противоправными действиями государственных органов, а именно в порядке гражданского и уголовного судопроизводств.

56. Что касается гражданского судопроизводства по иску о возмещении ущерба, причиненного противоправными действиями представителей государства, Европейский Суд уже постановил в ряде аналогичных случаев, что такое производство не является эффективным средством правовой защиты по смыслу требований статьи 2 Конвенции. Само по себе рассмотрение гражданского иска в суде не предполагает проведения независимого расследования и не способно в отсутствие результатов следствия по уголовному делу привести к установлению личности подозреваемых в совершении убийств или похищений людей, а тем более привлечь их к ответственности (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia) от 24 февраля 2005 г., жалобы N N 57942/00 и 57945/00, §§ 119-121). В свете вышесказанного, Европейский Суд подтверждает, что заявители не обязаны были защищать свои права в рамках гражданского судопроизводства.

57. Что касается уголовного судопроизводства, предусмотренного правовой системой Российской Федерации, Европейский Суд отмечает, что заявители подали жалобы в соответствующие правоохранительные органы сразу же после похищения Абдул-Малика Шахмурзаева и что следствие по делу ведется с 9 июня 2001 г. Заявители и власти Российской Федерации взаимно оспаривали эффективность проводимого расследования по факту похищения.

58. Европейский Суд считает, что данная часть предварительных возражений властей государства-ответчика поднимает вопросы, связанные с эффективностью расследования уголовного дела, и что они тесно связаны с существом жалоб заявителей. Таким образом, изучение указанного возражения должно быть объединено с рассмотрением дела по соответствующим положениям материальной части Конвенции.

II. Оценка судом имеющихся доказательств и установление фактов

А. Доводы сторон

59. Заявители утверждали, что вне всякого сомнения люди, похитившие Абдул-Малика Шахмурзаева, являлись сотрудниками государственных органов. В подтверждение своих доводов заявители указали на следующие обстоятельства. В феврале 2001 года село Чечен-Аул находилось под полным контролем федеральных войск. На дорогах, ведущих в это село и из него, были расположены контрольно-пропускные пункты, контролируемые российскими военными. Вооруженные люди в камуфляжной форме, которые похитили Абдул-Малика Шахмурзаева, передвигались на военных машинах, БТР, что подтверждается показаниями очевидцев. Вооруженные люди заблокировали дорогу и действовали по той же схеме, что и спецслужбы, проводящие "зачистку".

60. Власти Российской Федерации утверждали, что неустановленные вооруженные люди похитили Абдул-Малика Шахмурзаева. Они далее утверждали, что расследование данного преступления еще продолжается и отсутствуют доказательства того, что упомянутые лица являлись сотрудниками государственных органов, и поэтому нет никаких оснований считать государство ответственным за предполагаемые нарушения прав заявителей. Кроме того, ими утверждалось, что не было ни одного убедительного доказательств того, что родственник заявителей мертв. Власти Российской Федерации также полагали, что, "не отрицая необходимости дальнейшей проверки версии о возможной причастности федеральных сил к похищению А.-М. Шахмурзаева, следует иметь в виду, что его похищение могли совершить заинтересованные в этом лица, причастные к криминальному миру, а также похищение могло явиться результатом "кровной" мести". В то же время власти подчеркивали, что сведения, представленные заявителями относительно фактических обстоятельств похищения Абдул-Малика Шахмурзаева, были противоречивы. В частности, власти утверждали, что заявители недостаточно информировали внутригосударственные органы об очевидцах этого похищения; что часть свидетелей показали, что во время задержания родственника заявителей был ранен мужчина, тогда как другие свидетели не упоминали об этом в своих показаниях, данных правоохранительным органам Российской Федерации или Европейскому Суду, и что свидетели задержания А.-М. Шахмурзаева были непоследовательны в своих пояснениях относительно количества БТР, задействованных в похищении.

B. Оценка фактов Судом

61. Европейский Суд отмечает, что им выработан ряд основных принципов, применимых в ситуациях, когда он вынужден решать задачу установления фактов, которые оспариваются сторонами, в частности, когда Суд сталкивался с утверждениями об исчезновении в связи с нарушениями статьи 2 Конвенции (обобщенное изложение данных принципов см. в Постановлении Европейского Суда по делу "Базоркина против Российской Федерации" (Bazorkina v. Russia) от 27 июля 2006 г., жалоба N 69481/01, §§ 103-109). Европейский Суд также замечает, что во внимание должно приниматься и поведение сторон при получении доказательств (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom), упомянутое выше* (* Так в тексте, однако ранее в данном Постановлении ссылки на указанное Постановление не встречаются (прим. переводчика).), рр. 64-65, § 161)

62. Суд отмечает, что, несмотря на его запросы о предоставлении копий материалов уголовного дела по факту похищения Абдул-Малика Шахмурзаева, власти Российской Федерации представили только некоторые из них. При этом они сослались на статью 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Европейский Суд замечает, что в предыдущих делах он уже устанавливал, что это объяснение является недостаточным для оправдания отказа в предоставлении ключевой информации, запрошенной Судом (см. Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), N 7615/02, § 123, ECHR 2006 -... (извлечения)).

63. Ввиду этого и в свете вышеупомянутых принципов Суд находит, что такое поведение властей Российской Федерации подтверждает обоснованность утверждений заявителей. Суд считает нужным продолжить исследовать ключевые элементы этого дела, которые должны быть приняты во внимание при решении вопроса о том, может ли родственник заявителей считаться мертвым и может ли ответственность за его смерть быть вменена властям.

64. Заявители утверждали, что люди, которые похитили Абдул-Малика Шахмурзаева 8 февраля 2001 г. и затем предположительно убили его, являлись сотрудниками государственных органов.

65. Власти Российской Федерации утверждали, что лица, похитившие Абдул-Малика Шахмурзаева, были членами незаконных бандформирований, или его могли похитить по причине "кровной" мести. Однако данные утверждения не были конкретными и не подтверждались никакими материалами. Европейский Суд намерен подчеркнуть, что оценка доказательств и установление фактов являются обязанностью Суда, и именно Суду предстоит определить доказательную ценность представленных документов (см. Постановление Европейского Суда по делу "Челикбилек против Турции" (Celikbilek v. Turkey) от 31 мая 2005 г., жалоба N 27693/95, § 71).

66. Суд отмечает, что утверждение заявителей подтверждается показаниями свидетелей и проведенным расследованием. Европейский Суд находит, что тот факт, что большая группа вооруженных людей в униформе на военных машинах могла свободно, при свете дня, перемещаться через блокпосты федеральных сил, производить проверку документов, удостоверяющих личность, и задерживать граждан, без сомнения подтверждает утверждение заявителей о том, что эти люди являлись сотрудниками силовых структур, проводивших спецоперацию. Следственные органы Российской Федерации также приняли за факты предположения, представленные заявителями, и предприняли меры по проверке причастности к похищению правоохранительных органов или вооруженных сил Российской Федерации. Следственным органам не удалось установить, какие именно воинские части или подразделения силовых структур проводили спецоперацию, однако, как представляется, в данном направлении властями не было предпринято каких-либо серьезных усилий для достижения результата.

67. Суд отмечает, что в случаях представления заявителями достаточно серьезных доказательств (prima facie* (* Prima facie (лат.) - на первый взгляд (прим. переводчика).)) и при недостатке документов, необходимых для установления Судом фактических выводов, на власти государства-ответчика возлагается ответственность окончательно объяснить, почему требуемые документы не могут быть представлены, чтобы подтвердить или опровергнуть утверждения заявителей, или обеспечить удовлетворительное и убедительное объяснение по обстоятельствам рассматриваемых событий. Бремя доказывания, таким образом, возлагается на власти государства-ответчика, и если они не смогут предоставить удовлетворительные аргументы, то возникают основания для установления нарушений в соответствии со статьей 2 и (или) статьей 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Тогчу против Турции" (Toрcu v. Turkey) от 31 мая 2005 г., жалоба N 27601/95, § 95, и Постановление Европейского Суда по делу "Аккум и другие против Турции" (Akkum and Others v. Turkey), жалоба N 21894/93, § 211, ECHR 2005-II).

68. Власти государства-ответчика подвергают сомнению достоверность показаний свидетелей относительно обстоятельств похищения Абдул-Малика Шахмурзаева (см. § 60 настоящего Постановления). В связи с этим Суд отмечает, что ключевые элементы, лежащие в основе доводов заявителей, фактически не отрицаются властями государства-ответчика. Власти не оспаривают того, что в указанное заявителями время группой вооруженных лиц на БТР действительно было совершено похищение родственника заявителей. Это также было подтверждено официальным расследованием, проведенным прокуратурой Грозненского района (см. § 17 настоящего Постановления). Европейский Суд находит, что несоответствия, выявленные властями в описании заявителями произошедших событий, являются столь незначительными, что не могут вызывать сомнения в убедительности доводов заявителей в целом.

69. Принимая во внимание вышеуказанное, Европейский Суд считает установленным, что заявители представили достаточно серьезные доказательства (prima facie) того, что их родственник был задержан представителями государства. Утверждение властей Российской Федерации о том, что следствие не нашло никаких доказательств причастности спецслужб к похищению, является недостаточным для освобождения от вышеупомянутого бремени доказывания. Ссылаясь на отказ властей Российской Федерации представить документы, которые находились в их исключительном владении, а также на то, что власти не представили какой-либо другой убедительной версии событий, Суд заключает, что Абдул-Малик Шахмурзаев был задержан 8 февраля 2001 г. представителями государства в ходе непризнаваемой властями спецоперации.

70. Никаких достоверных новостей об Абдул-Малике Шахмурзаеве не имеется со дня его похищения. Его имя не значилось ни в одном из официальных списков лиц, содержащихся под стражей. В заключение власти Российской Федерации не представили каких-либо объяснений относительно того, что случилось с ним после задержания.

71. Принимая во внимание свою прецедентную практику по делам об исчезновении людей на территории Чеченской Республики (см. среди прочего Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), упомянутое выше, Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации" (Luluyev and Others v. Russia), жалоба N 69480/01, ECHR 2006-... (извлечения), Постановление Европейского Суда по делу "Байсаева против Российской Федерации" (Baysayeva v. Russia) от 5 апреля 2007 г., жалоба N 74237/01, Постановление Европейского Суда по делу "Ахмадова и Садулаева против Российской Федерации" (Akhmadova and Sadulayeva v. Russia), упомянутое выше, и Постановление Европейского Суда по делу "Алихаджиева против Российской Федерации" (Alikhadzhiyeva v. Russia) от 5 июля 2007 г., жалоба N 68007/01), Суд полагает, что в свете обстоятельств конфликта в Чеченской Республике факт задержания человека неустановленными сотрудниками спецслужб без какого-либо последующего признания таких действий может рассматриваться как угрожающая жизни ситуация. Отсутствие Абдул-Малика Шахмурзаева или каких-либо сведений о нем в течение нескольких лет подтверждают данное предположение.

72. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что не смог воспользоваться результатами внутригосударственного расследования в связи с неспособностью правительства государства-ответчика предоставить Суду какие-либо документы по настоящему уголовному делу (см. § 50 настоящего Постановления). Тем не менее совершенно очевидно, что следствие не установило круг лиц, совершивших похищение.

73. Таким образом, Суд находит, что свидетельства, отвечающие необходимому стандарту доказывания, указывают на то, что Абдул-Малик Шахмурзаев должен считаться умершим после непризнанного задержания представителями государства-ответчика.

III. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

74. Заявители жаловались на нарушение статьи 2 Конвенции в связи с тем, что их родственник был лишен жизни после задержания российскими военнослужащими, и государственные органы не провели эффективного расследования данного дела. Статья 2 гласит:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

(а) для защиты любого лица от противоправного насилия;

(b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

(c) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".

А. Доводы сторон

75. Власти Российской Федерации утверждали, что следственными органами не получено данных о том, что Абдул-Малика Шахмурзаева нет в живых и что к его похищению и предполагаемому убийству причастны представители федеральных силовых структур. Власти также утверждали, что расследование похищения родственника заявителей соответствовало требованиям Конвенции об эффективности расследования, поскольку принимались все предусмотренные законодательством меры к установлению лиц, совершивших это преступление.

76. Заявители настаивали, что Абдул-Малик Шахмурзаев был задержан представителями федеральных сил и должен считаться умершим по причине отсутствия достоверных сведений о нем в течение нескольких лет. Они также утверждали, что расследование не соответствовало требованиям эффективности и тщательности, установленным прецедентной практикой Суда на основании статьи 2 Конвенции. В частности, они указали, что в течение нескольких лет прокуратура Грозненского района не допрашивала важных свидетелей. Уголовное дело по факту похищения Абдул-Малика Шахмурзаева было возбуждено только через четыре месяца после случившегося, а затем несколько раз приостанавливалось и возобновлялось, таким образом, задерживая проведение множества важных мероприятий, при этом о большинстве важных следственных действий заявители не были уведомлены надлежащим образом. Заявители призвали Суд сделать соответствующие выводы из необоснованного отказа властей предоставить заявителям или Суду материалы уголовного дела.

B. Оценка Суда

1. Приемлемость

77. Суд считает в свете представленных сторонами аргументов, что жалоба затрагивает серьезные вопросы факта и права, подпадающие под действие Конвенции, для решения которых необходимо рассмотрение жалобы по существу. Кроме того, Суд уже отмечал, что возражение властей государства-ответчика в части предполагаемого неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты следует рассматривать совместно с рассмотрением существа жалобы (см. § 58 настоящего Постановления). Таким образом, жалоба на нарушение статьи 2 Конвенции должна быть признана приемлемой.

2. Существо дела

(а) Предполагаемое нарушение права на жизнь Абдул-Малика Шахмурзаева

78. Европейский Суд повторяет, что статья 2 Конвенции, которая охраняет право на жизнь и оговаривает обстоятельства, когда лишение жизни может быть оправданно, рассматривается как одно из самых фундаментальных положений Конвенции, которое не подлежит никакому умалению. В свете важности защиты, предоставленной статьей 2 Конвенции, Суд должен подвергнуть лишение жизни самому тщательному исследованию, учитывая не только действия сотрудников государственных органов, но и все сопутствующие обстоятельства (см., среди прочего, Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom) от 27 сентября 1995 г., §§ 146-147, Series A, N 324, и Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции" (Avsar v. Turkey), жалоба N 25657/94, § 391, ECHR 2001-VII (извлечения)).

79. Суд уже установил, что сын заявителей должен считаться умершим после непризнанного задержания сотрудниками спецслужб и что вина за его смерть должна быть возложена на государство. В отсутствие какого-либо оправдания применения сотрудниками спецслужб средств поражения Европейский Суд делает вывод, что в отношении Абдул-Малика Шахмурзаева имеет место нарушение статьи 2 Конвенции.

(b) Предполагаемая неадекватность расследования похищения

80. Суд неоднократно указывал, что обязательство защищать право на жизнь, гарантированное статьей 2 Конвенции, требует, в порядке презумпции, проведения эффективного официального расследования в тех случаях, когда люди погибли в результате применения силы. Европейский Суд разработал ряд руководящих принципов, которых следует придерживаться при проведении расследования в соответствии с требованиями Конвенции (обобщенное изложение данных принципов см. в Постановлении Европейского Суда по делу "Базоркина против Российской Федерации" (Bazorkina v. Russia) от 27 июля 2006 г., жалоба N 69481/01, §§ 117-119).

81. В настоящем деле проводилось расследование по факту похищения Абдул-Малика Шахмурзаева. Суд должен оценить, соответствовало ли это расследование требованиям статьи 2 Конвенции.

82. Суд отмечает, что власти Российской Федерации не предоставили ему материалы уголовного дела в полном объеме. В связи с этим Европейскому Суду придется оценивать эффективность расследования на основании тех немногих документов, которые были представлены сторонами, и информации о ходе следствия, которую сообщили власти.

83. Суд отмечает, что власти были извещены заявителями о совершении преступления. Тем не менее уголовное дело N 19074 было возбуждено лишь 9 июня 2001 г., то есть через четыре месяца после похищения Абдул-Малика Шахмурзаева. По мнению Суда, данная задержка per se* (* Per se (лат). - сама по себе, по существу (прим. переводчика).) не могла не повлиять на эффективность расследования такого преступления, как похищение человека при угрожающих жизни обстоятельствах, где критически важные действия должны быть предприняты в первые же дни после случившегося. Из этого следует, что целый ряд важных следственных действий был осуществлен с задержкой. Например, допрос ряда свидетелей был проведен только через несколько месяцев после случившегося (см. § 22 - 23, 25 настоящего Постановления). Очевидно, что данные следственные мероприятия привели бы к значительным результатам, если были бы предприняты сразу же после того, как о преступлении стало известно властям и как только началось расследование. Подобные задержки, которым нет никакого объяснения в материалах дела, не только демонстрируют нежелание государства действовать по собственной инициативе, но и являются нарушением обязательства соблюдать максимальную добросовестность и оперативность в борьбе с такими серьезными преступлениями (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пол и Одри Эдвардс против Соединенного Королевства" (Paul and Audrey Edwards v. United Kingdom), жалоба N 46477/99, § 86, ECHR 2002-II).

84. Некоторые необходимые следственные действия вообще никогда не выполнялись. Наиболее ярким свидетельством этого является то обстоятельство, что в материалах дела нет никаких указаний на то, что после установления того факта, что на территории бывшего консервного завода в то время действительно располагалось подразделение правоохранительных органов (см. § 30 настоящего Постановления), следствие не попыталось установить личности и допросить кого-либо из военнослужащих этого подразделения, чтобы определить, причастны ли они к задержанию Абдул-Малика Шахмурзаева или видели ли они его на территории завода после задержания. Кроме того, следствию не удалось установить, кому принадлежали БТР, передвигавшиеся в окрестностях села Чечен-Аул 8 февраля 2001 г.

85. Суд также отмечает, что заявители не были признаны потерпевшими и их информировали только о приостановлении и возобновлении производства по указанному уголовному делу, но не о каких-либо других существенных результатах. Таким образом, следственным органам не удалось обеспечить необходимый уровень общественного контроля над ходом расследования и защиты законных интересов ближайших родственников.

86. Наконец, Европейский Суд отмечает, что расследование по делу N 19074 приостанавливалось и возобновлялось несколько раз и что имеются длительные периоды бездействия со стороны районной прокуратуры, когда ею не проводилось никаких следственных мероприятий.

87. Ссылаясь на статью 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, власти Российской Федерации упоминали о возможности заявителей оспорить в судебном порядке действия следственных органов в контексте исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты. В этом отношении Суд отмечает, что на самом деле заявители, не имея доступа к материалам уголовного дела и не обладая информацией о ходе расследования, не могли эффективно оспаривать действия или бездействие следственных органов в суде или в вышестоящей инстанции. Кроме того, следственными органами несколько раз возобновлялось производство по делу с целью проведения дополнительных следственных мероприятий. Тем не менее им до сих пор не удалось дулжным образом изучить доводы заявителей. Кроме того, следственные мероприятия, не терпящие отлагательств, оказались безрезультатными в силу несвоевременности их проведения. В связи с этим вызывает сомнения, что указанное средство защиты могло бы привести к какому-либо успеху. Соответственно, Суд считает, что средство правовой защиты, зависящее от властей государства-ответчика, было при таких обстоятельствах дела неэффективным, и отклоняет возражение властей в части предполагаемого неисчерпания заявителями внутригосударственных средств правовой защиты в ходе уголовного расследования.

88. В свете вышеизложенного Суд считает, что властями не было проведено эффективное уголовное расследование обстоятельств исчезновения Абдул-Малика Шахмурзаева, что является нарушением статьи 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

89. Заявители сослались на статью 3 Конвенции, указывая, что их родственник Абдул-Малик Шахмурзаев был подвергнут бесчеловечному обращению со стороны похитителей и что в результате его исчезновения и отказа государства провести добросовестное расследование они испытали душевные страдания. Статья 3 Конвенции гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному и унижающему достоинство обращению или наказанию".

А. Доводы сторон

90. Власти Российской Федерации не согласились с этими заявлениями и указали, что следствием не установлен факт жестокого или унижающего обращения с заявителями и Абдул-Маликом Шахмурзаевым, нарушающего статью 3 Конвенции.

91. Заявители настаивали на своих жалобах.

B. Оценка Суда

(a) Жалоба на жестокое обращение с Абдул-Маликом Шахмурзаевым 8 февраля 2001 г.

1. Приемлемость

92. Суд отмечает, что из документов, представленных на рассмотрение Суду, не следует, что данный вопрос был должным образом поднят перед компетентными внутригосударственными органами. Таким образом, Суд делает вывод, что заявители не исчерпали доступные внутригосударственные средства правовой защиты в отношении этой части своей жалобы в соответствии со статьей 3 Конвенции.

93. Исходя из этого следует, что эта часть жалобы должна быть отклонена в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 3 Конвенции.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо слов "в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 3 Конвенции" следует читать "в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 3 5Конвенции"

(b) Жалобы относительно душевных страданий заявителей

1. Приемлемость

94. Суд отмечает, что настоящая жалоба по статье 3 Конвенции не представляется явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Суд далее отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, ее следует считать приемлемой.

2. Существо дела

95. Суд отмечает, что вопрос о том, является ли член семьи "исчезнувшего лица" жертвой унижающего обращения в нарушение статьи 3 Конвенции, зависит от наличия специальных факторов, которые определяют размер и характер страдания заявителей, отличный от эмоционального переживания, которое можно считать неизбежным у родственников жертвы серьезного нарушения прав человека. Важными элементами, имеющими значение, являются близость родственных связей, конкретные обстоятельства семейных отношений, то, в какой степени член семьи был свидетелем случившегося, активное участие члена семьи в попытках получить информацию об исчезнувшем лице и то, как реагировали власти на подобные запросы. Суд далее подчеркивает, что суть подобного нарушения определяется главным образом не фактом "исчезновения" члена семьи, а скорее реакцией властей, их отношением к ситуации, когда описание этих событий доводится до их сведения. Именно в соответствии с последним подходом родственник похищенного может утверждать, что он непосредственно сам был жертвой поведения властей (см. Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey) от 18 июня 2002 г., жалоба N 25656/94, § 358 и Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), N 7615/02, ECHR 2006 -... (извлечения)), упомянутое выше, § 164).

96. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что заявители являются близкими родственниками без вести пропавшего. Более семи лет у них нет никаких вестей от Абдул-Малика Шахмурзаева. В течение этого периода первая заявительница от своего имени и от имени других заявителей обращалась и лично, и в письменной форме в различные государственные учреждения с запросами о судьбе члена их семьи. Несмотря на эти попытки, она так и не получила какого-либо правдоподобного объяснения или информации в отношении того, что случилось с ее мужем после его похищения. В полученных ею ответах главным образом отрицалась причастность сотрудников государственных органов к его задержанию или просто сообщалось, что расследование продолжается. Выводы Суда по процессуальным аспектам статьи 2 Конвенции здесь также вполне применимы.

97. В свете вышеизложенного Суд находит, что заявители претерпели боль и мучения в результате исчезновения их сына и абсолютной невозможности узнать, что с ним случилось. Характер поведения властей по существу их жалоб представляет жестокое обращение, противоречащее статье 3 Конвенции.

98. Следовательно, в данном случае имеет место нарушение статьи 3 Конвенции.

V. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции

99. Далее заявители утверждали, что Абдул-Малик Шахмурзаев был задержан в нарушение гарантий статьи 5 Конвенции, которая в соответствующей своей части гласит:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом...

(с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу, в соответствии с подпунктом (с) пункта 1 настоящей статьи, незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным.

5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию".

А. Доводы сторон

100. Власти Российской Федерации заявили, что нет данных, которые подтверждали бы, что Абдул-Малик Шахмурзаев был лишен свободы в нарушение гарантий, предусмотренных статьей 5 Конвенции.

101. Заявители настаивали на своих жалобах.

B. Оценка Суда

1. Приемлемость

102. Суд отмечает, что настоящая жалоба по статье 3 Конвенции не представляется явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Таким образом, жалоба на нарушение статьи 5 Конвенции должна быть признана приемлемой.

2. Существо дела

103. Суд ранее уже указывал на фундаментальную важность гарантий, предоставляемых статьей 5 Конвенции для обеспечения права любого лица в демократическом государстве не подвергаться произвольному задержанию. Также Суд отмечал, что безвестное задержание лица является абсолютным отрицанием названных гарантий и серьезнейшим нарушением статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Чичек против Турции" (Cicek v. Turkey) от 27 февраля 2001 г., жалоба N 25704/94, § 164 и Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев против Российской Федерации" (Luluyev v. Russia), упомянутое выше, § 122).

104. Суд считает установленным, что Абдул-Малик Шахмурзаев был задержан представителями государства-ответчика 8 февраля 2001 г. и с тех пор пропал. Его задержание не было признано властями и не было зарегистрировано в каких-либо записях о содержащихся под стражей лицах, а официальные сведения о его дальнейшем местонахождении и судьбе отсутствуют. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда сами по себе эти факты должны рассматриваться как серьезное упущение, поскольку позволяют ответственным за акт лишения свободы лицам скрыть свою причастность к преступлению, а также следы преступления и уйти от ответственности за судьбу задержанного. Кроме того, отсутствие записей о задержании с указанием даты, времени и места задержания, фамилии задержанного, а также причин задержания и фамилии лица, производившего задержание, следует считать несовместимым с целью статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey), цит. выше, § 371).

105. Далее Суд считает, что власти должны были осознавать необходимость более тщательного и незамедлительного расследования жалоб заявителей на то, что их родственника задержали и куда-то увели при угрожающих жизни обстоятельствах. Однако приведенные выше рассуждения и выводы Европейского Суда в связи со статьей 2 Конвенции, в частности, касающиеся характера ведения следствия, не оставляют сомнений в том, что власти не приняли незамедлительных и эффективных мер по защите родственника заявителей от риска исчезновения.

106. Исходя из этого, Суд считает, что Абдул-Малик Шахмурзаев был подвергнут безвестному задержанию без соблюдения каких бы то ни было гарантий по статье 5 Конвенции. Это является особенно серьезным нарушением права на свободу и безопасность, гарантированного статьей 5 Конвенции.

VI. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

1. Приемлемость

107. Заявители утверждали, что они не могли обратиться в суд, так как были лишены возможности подать гражданский иск о компенсации за похищение их родственника до тех пор, пока не закончится следствие. Они сослались на пункт 1 статьи 6 Конвенции, который в соответствующей части гласит:

"1. Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом..."

108. Суд отмечает, что заявители не предоставили ни одного свидетельства, доказывающего их твердое намерение потребовать компенсацию через внутригосударственные суды. Соответственно, данная жалоба в этой части является явно необоснованной и должна быть отклонена, согласно пунктам 3 и 4 Статьи 35 Конвенции (см. Решение Европейского Суда по делу "Мусиханова и другие против Российской Федерации" (Musikhanova and Others v. Russia) от 10 июля 2007 г., жалоба N 27243/03).

VII. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

109. Заявители жаловались на то, что они были лишены эффективных средств правовой защиты в отношении вышеупомянутых нарушений, что противоречит статье 13 Конвенции, которая гласит:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

А. Доводы сторон

110. Власти Российской Федерации утверждали, что у заявителей были в распоряжении эффективные средства защиты, в соответствии со статьей 13 Конвенции, и что власти не препятствовали им воспользоваться этим правом. Заявители могли бы подать гражданский иск о компенсации морального вреда или могли бы подать в суд заявления против следственных органов. Исходя из этого власти государства-ответчика утверждали, что не было допущено нарушения статьи 13 Конвенции.

111. Заявители настаивали на своей жалобе.

B. Оценка Суда

1. Приемлемость

112. Суд отмечает, что данная жалоба не является очевидно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также считает, что она не является неприемлемой и по любым другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо дела

113. Суд повторяет, что при обстоятельствах, подобных обстоятельствам настоящего дела, когда расследование уголовного дела об исчезновении оказалось неэффективным, что в свою очередь подрывало эффективность любого другого потенциально имеющегося в наличии средства правовой защиты, власти государства-ответчика не выполнили своих обязательств в рамках статьи 13 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva), упомянутое выше, § 183).

114. Соответственно, имеет место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции.

115. Что касается ссылок заявителей на нарушение статьи 3 Конвенции, Суд отмечает, что он установил нарушение вышеуказанной статьи в связи с психическими и эмоциональными страданиями заявителей в результате исчезновения их близкого родственника, невозможности для них узнать, что случилось с ним и характером мер, принятых властями по их жалобам. В то же время Европейский Суд уже установил нарушение статьи 13 Конвенции, взятой во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции, на основании поведения властей, которое привело к страданию, пережитому заявителями. Суд полагает, что в сложившейся ситуации отсутствует отдельная проблема, которая бы подлежала рассмотрению в отношении статьи 13, взятой во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции.

116. Что касается утверждений заявителей о нарушении статьи 5 Конвенции, Европейский Суд повторяет, что, в соответствии с его прецедентной практикой, более специфические гарантии, предоставляемые пунктами 4 и 5 статьи 5 Конвенции, будучи lex specialis* (* Lex specialis (лат.) - специальный закон, специальная норма; при расхождении общего и специального закона действует специальный закон (прим. переводчика).) в отношении статьи 13, поглощают собой требования статьи 13 Конвенции. В свете вышеприведенного вывода о нарушении статьи 5 Конвенции в результате не признаваемого властями задержания родственника заявителей Европейский Суд считает, что в обстоятельствах данного дела нет оснований рассматривать отдельно вопрос о нарушении статьи 13 во взаимосвязи со статьей 5 Конвенции.

VIII. Предполагаемое нарушение статьи 14 Конвенции

117. Заявители жаловались, что при осуществлении своих прав, защищаемых Конвенцией, они подверглись дискриминации по признаку их этнического происхождения, что противоречит положениям статьи 14 Конвенции. Статья 14 гласит:

"Пользование правами и свободами, признанными в настоящей Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам".

118. Власти оспорили это утверждение.

119. В своих замечаниях относительно приемлемости и по существу дела заявители указали, что они больше не настаивают на своем требовании рассмотреть жалобу в части предполагаемого нарушения статьи 14 Конвенции.

120. Суд делает вывод о том, что заявители более не намерены добиваться рассмотрения этой части своей жалобы именно по смыслу подпункта "а" пункта 1 статьи 37. Суд также не находит причин общего характера, затрагивающих вопросы соблюдения прав человека в соответствии с Конвенцией, которые требуют дальнейшего исследования настоящих жалоб по существу в силу пункта 1 статьи 37 Конвенции in fine* (* In fine (лат.) - в конце (прим. переводчика).) (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Чояк против Польши" (Chojak v. Poland) от 23 апреля 1998 года, жалоба N 32220/96, Решение Европейского Суда по делу "Сингх и другие против Соединенного Королевства" (Singh and Others v. United Kingdom) от 26 ноября 2000 г., жалоба N 30024/96, и Постановление Европейского Суда по делу "Стаматиос Караджияннис против Греции" (Stamatios Karagiannis v. Greece) от 10 февраля 2005 г., жалоба N 27806/02, § 28).

121. Из этого следует, что данная часть жалобы должна быть снята с рассмотрения, в соответствии с подпунктом "a" пункта 1 статьи 37 Конвенции.

IX. Применение статьи 41 Конвенции

122. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Материальный ущерб

123. Заявители потребовали возмещения материального ущерба от потери заработка их родственника в результате его задержания и дальнейшего исчезновения. Первая заявительница потребовала присудить ей 281 647 рублей (приблизительно 8 284 евро), вторая заявительница потребовала присудить ей 129 299 рублей (приблизительно 3 803 евро) и третий заявитель потребовал присудить ему 110 968 рублей (приблизительно 3 264 евро).

124. Заявители утверждали, что они были финансово зависимы от их похищенного родственника и могли бы рассчитывать на его финансовую поддержку в целом в размере 15 351 евро. Их расчеты были основаны на положениях Гражданского кодекса Российской Федерации и на актуарных таблицах для исчисления компенсационных выплат при травматизме и смертности от несчастных случаев, опубликованных Государственным актуарным департаментом Великобритании в 2007 году ("Огденские таблицы, Ogden tables").

125. Власти сочли эти требования необоснованными.

126. Суд повторяет, что между материальным ущербом, компенсацию которого требуют заявители, и нарушением Конвенции должна существовать четкая причинно-следственная связь. Принимая во внимание эти доводы, Суд находит прямую причинно-следственную связь между нарушением статьи 2 Конвенции относительно родственника заявителей и потерей заявителями материальной поддержки, которую он, вероятно, обеспечил бы им в будущем. Исходя из утверждений заявителей и учитывая отсутствие каких-либо документов, подтверждающих заработок Абдул-Малика Шахмурзаева на момент его похищения, Суд присуждает заявителям 10 000 евро совместно в качестве компенсации материального ущерба плюс любые налоги, которые могут подлежать уплате с этой суммы.

B. Моральный вред

127. Заявители требовали компенсации морального вреда в размере 70 000 евро за страдания, которым они подверглись в результате потери члена их семьи, и безразличия, проявленного властями по отношению к ним и за непредставление информации о судьбе их близкого родственника.

128. Власти посчитали требуемую сумму чрезмерной.

129. Суд признал нарушение статей 2, 5 и 13 Конвенции в части непризнанного властями задержания и последующего исчезновения родственника заявителей. Сами заявители считают себя жертвами нарушения статьи 3 Конвенции. В связи с этим Суд полагает, что им был нанесен моральный вред, который не может быть компенсирован одним лишь фактом признания нарушений прав. В качестве возмещения морального вреда Суд присуждает заявителям 35 000 евро совместно плюс любые налоги, которые могут подлежать уплате с этой суммы.

C. Издержки и расходы

130. Заявителей в Суде представляла организация "Правовая инициатива по России". Ее сотрудники представили перечень понесенных издержек и расходов, включая проведение исследования и интервью в Чеченской Республике и в г. Москве по ставке 50 евро в час и составление юридических документов, представленных в Суд и органы государственной власти, по ставке 50 евро в час для юристов "Правовой инициативы" и 150 евро в час для старших сотрудников организации. Они также потребовали компенсации расходов на перевод и по доставке документов международной курьерской службой. Общая сумма требуемого возмещения расходов и издержек, связанных с ведением данного дела, составила 7 100 евро.

131. Власти Российской Федерации оспорили достоверность и оправданность требуемой суммы.

132. Суд должен установить, были ли издержки и расходы, заявленные представителями заявителей, фактически понесены и были ли они необходимы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom), упомянутое выше, § 220).

133. Принимая во внимание представленные сведения и соглашения об оказании юридических услуг, Суд считает эти ставки разумными и отражающими фактические расходы, понесенные представителями заявителей.

134. Далее Суд должен установить, действительно ли расходы и издержки, понесенные в связи с ведением дела в Суде, были необходимы. Суд отмечает, что данное дело было относительно сложным и требовало определенной исследовательской и подготовительной работы. В то же время Суд отмечает, что представители заявителей, в соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции, передали в Суд свои замечания по приемлемости и существу дела как один набор документов. В этой связи Суд сомневается в том, что на подготовку юридических документов было необходимо так много времени, как утверждают представители. Также Суд отмечает, что заявители не предоставили Суду никаких документов, подтверждающих их требования по возмещению административных расходов.

135. Учитывая подробное изложение требований, представленных заявителями, и справедливость оснований, Суд присуждает им 5 500 евро, а также любой налог, который может подлежать уплате с этой суммы, при этом общая сумма подлежит выплате на указанный заявителями счет их представителей в банке в Нидерландах.

D. Процентная ставка при просрочке платежей

136. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) постановил исключить жалобу из списка своих дел в соответствии с подпунктом "а" пункта 1 статьи 37 Конвенции в части, касающейся жалоб заявителей на нарушение статьи 14 Конвенции;

2) постановил объединить возражения властей государства-ответчика относительно неисчерпания уголовно-правовых средств защиты с рассмотрением дела по существу и отклонить их;

3) объявил жалобы на нарушение статей 2, 3, 5 и 13 Конвенции в отношении заявителей приемлемыми, а остальную часть жалобы - неприемлемой;

4) постановил, что имеет место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении Абдул-Малика Шахмурзаева;

5) постановил, что имеет место нарушение статьи 2 Конвенции в части непроведения эффективного расследования обстоятельств исчезновения Абдул-Малика Шахмурзаева;

6) постановил, что имеет место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении заявителей;

7) постановил, что имеет место нарушение статьи 5 Конвенции в отношении Абдул-Малика Шахмурзаева;

8) постановил, что имеет место нарушение статьи 13 Конвенции в совокупности со статьей 2 Конвенции;

9) постановил, что нет оснований для отдельного рассмотрения нарушения статьи 13 Конвенции в части предполагаемого нарушения статей 3 и 5 Конвенции;

10) постановил:

(а) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в законную силу, в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции, выплатить следующие суммы, которые за вычетом суммы, подлежащий уплате на счет банка в Нидерландах, должны быть конвертированы в российские рубли по курсу на дату выплаты:

(i) 10 000 (десять тысяч) евро плюс любые налоги, подлежащие уплате с этой суммы, в качестве возмещения материального ущерба всем заявителям совместно;

(ii) 35 000 (тридцать пять тысяч) евро плюс любые налоги, подлежащие уплате с этой суммы, в качестве компенсации морального вреда всем заявителям совместно;

(iii) 5 500 (пять тысяч пятьсот) евро в счет возмещения издержек и расходов, подлежащие уплате на счет представителей заявителей в банке в Нидерландах, плюс любые налоги, которые могут подлежать уплате с этой суммы;

(b) что по истечении указанного трехмесячного срока и до произведения окончательной выплаты на указанные суммы начисляется простой процент в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, существующей на период невыплаты, плюс три процента;

11) отклонил другие требования заявителей относительно справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 9 апреля 2009 г., в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда