Постановление Европейского Суда по правам человека от 4 ноября 2010 г. Дело "Арефьев (Arefyev) против Российской Федерации" (жалоба N 29464/03) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Арефьев (Arefyev)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 29464/03)

Постановление Суда

Страсбург, 4 ноября 2010 г.

По делу "Арефьев против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Нины Ваич,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Джорджио Малинверни,

Георга Николау, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 14 октября 2010 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 29464/03, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Виталием Алексеевичем Арефьевым (далее - заявитель) 1 августа 2003 г.

2. Интересы заявителя представлял Р. Шкрюба - адвокат, практикующий в г. Иванове. Власти Российской Федерации были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека В.В. Милинчук.

3. Заявитель утверждал, в частности, что условия его содержания под стражей в следственном изоляторе г. Иванова были бесчеловечными и унижающими человеческое достоинство, что его содержание под стражей было незаконным и процедура, которой он воспользовался для обжалования законности его содержания под стражей в ходе предварительного расследования, не соответствовала требованиям пункта 4 статьи 5 Конвенции.

4. 24 октября 2007 г. председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель, 1981 года рождения, до его задержания проживал в г. Тейкове Ивановской области.

A. Задержание заявителя и освобождение под подписку о невыезде

6. 6 апреля 2003 г. заявитель был задержан по подозрению в вымогательстве в крупном размере. Два дня спустя следователь обратился в Тейковский городской суд Ивановской области с ходатайством об избрании в отношении заявителя меры пресечения в виде заключения под стражу. В тот же день Тейковский городской суд Ивановской области отложил рассмотрение ходатайства следователя на 72 часа. Заявитель не обжаловал данное решение.

7. 9 апреля 2003 г. следователем в отношении заявителя была избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде со следующим обоснованием:

"Настоящее уголовное дело было возбуждено 6 апреля 2003 г. в 17 часов. В тот же день в 17.15 следователь С. произвела задержание [заявителя] в соответствии со статьей 91 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. 8 апреля 2003 г. в 15.15 заявителю было предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного частью 2 статьи 163 Уголовного кодекса Российской Федерации, и было принято решение о направлении в суд ходатайства о назначении [заявителю] меры пресечения в виде заключения под стражу. Данное ходатайство было рассмотрено судом, и в соответствии с пунктом 7 части 3 статьи 108 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации рассмотрение его было отложено до 14 часов 11 апреля 2003 г. В своем постановлении судья не упомянул о том, что срок содержания [заявителя] под стражей продляется.

Учитывая, что срок содержания [заявителя] под стражей истек, он подлежит освобождению".

B. Заключение заявителя под стражу. Постановление об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу от 11 апреля 2003 г.

8. 11 апреля 2003 г. Тейковский городской суд Ивановской области возобновил рассмотрение ходатайства следователя от 8 апреля 2003 г. и санкционировал заключение заявителя под стражу, отметив, что ему предъявлено обвинение в совершении тяжкого преступления, у него имеется судимость, он представляет опасность для общества, является безработным и не имеет постоянного источника дохода. Суд пришел к выводу о том, что существует вероятность того, что заявитель скроется или будет препятствовать отправлению правосудия.

9. В тот же день заявитель обжаловал судебное постановление от 11 апреля 2003 г., утверждая об отсутствии оснований для его заключения под стражу. У него имелось место постоянного проживания, он начал работать и не имел намерения скрываться от органов правосудия.

10. 15 апреля 2003 г. Ивановский областной суд оставил без изменения постановление от 11 апреля 2003 г., подтвердив мотивацию городского суда.

C. Постановление об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу от 9 июня 2003 г.

11. Стенограмма телефонного разговора, представленная властями Российской Федерации, свидетельствует о том, что 5 июня 2003 г. следователь отделения внутренних дел г. Тейкова проинформировала адвоката заявителя Р. Шкрюбу о том, что ходатайство о продлении срока содержания заявителя под стражей подлежит направлению в Тейковский городской суд Ивановской области на следующий день. Следователь просила адвоката заявителя подтвердить возможность явки в суд. Р. Шкрюба ответил, что у него не будет возможности явиться в суд, поскольку он должен был принимать участие в открытии семинара 9 июня 2003 г.

12. 9 июня 2003 г. Тейковский городской суд Ивановской области продлил на 26 дней, то есть до 6 июля 2003 г., срок содержания заявителя под стражей, отметив, что он обвиняется в совершении тяжкого преступления и имеет судимость, а также что он является безработным и не имеет постоянного источника дохода и, следовательно, в случае его освобождения может воспрепятствовать ходу расследования дела и скрыться от органов правосудия. Городской суд отметил, что к 6 июля 2003 г. общая продолжительность пребывания заявителя под стражей составит два месяца и 26 дней. Адвокат заявителя не явился на судебное заседание 9 июня 2003 г. Протокол данного заседания, представленный властями Российской Федерации в Европейский Суд, свидетельствует о том, что городской суд в открытом судебном заседании зачитал представленные следователем документы на 32 страницах и приобщил его к материалам уголовного дела. Документы включали в себя протоколы различных следственных действий, в том числе ранние решения о задержании заявителя и избрании в отношении него меры пресечения в виде заключения под стражу. Секретарь суда внес в протокол запись, указывающую на то, что у сторон не было возражений или дополнений.

13. Заявитель обжаловал данное решение. Он утверждал, что постановление от 9 июня 2003 г. было принято в отсутствие его адвоката, который не был вызван в судебное заседание, и что ему не были предоставлены копии материалов, прилагавшихся к ходатайству следователя о продлении срока содержания под стражей. Письмо председателя коллегии адвокатов г. Иванова от 21 июня 2003 г. прилагалось. Он информировал Ивановский областной суд о том, что адвокат заявителя Р. Шкрюба не был извещен повесткой о судебном заседании, состоявшемся 9 июня 2003 г., поскольку повестка поступила в коллегию адвокатов только за несколько часов до начала заседания, и к тому времени Р. Шкрюба уехал на официальное мероприятие, и, следовательно, было невозможно надлежащим образом проинформировать его о судебном заседании. Далее заявитель отметил, что максимально допустимый двухмесячный период содержания его под стражей истек 8 июня 2003 г., учитывая, что он оставался под стражей в течение трех дней после его задержания в апреле 2003 года. Таким образом, содержание его под стражей с 8 по 9 июня не имело правовых оснований.

14. 3 июля 2003 г. состоялось рассмотрение дела в Ивановском областном суде. Адвокат заявителя принимал в нем участие. К концу заседания областным судом было принято решение оставить без изменения постановление о продлении срока содержания под стражей от 9 июня 2003 г. Названное кассационное определение в соответствующей части предусматривает следующее:

"Из материалов дела следует, что по уголовному делу требуется производство необходимых следственных действий, для чего необходимо дополнительное время.

В то же время нет оснований для изменения или отмены меры пресечения, избранной в отношении [заявителя]. Заявителю предъявлено обвинение в совершении преступления, которое отнесено к категории тяжких; [у него] имеется судимость, и ему была назначена отсрочка отбывания наказания; у него нет источника дохода [и] в случае освобождения он сможет воспрепятствовать ходу отправления правосудия и скрыться от органов следствия и суда.

На основании изложенного суд обоснованно пришел к выводу о наличии возможности продлить срок содержания [заявителя] под стражей.

Из материалов дела также следует, что в ходе предварительного расследования [заявитель] заключил договор с адвокатом Р. Шкрюбой, который был надлежащим образом уведомлен о производстве по настоящему делу, что подтверждается материалами дела. [Он] не явился в судебное заседание, при этом его неявка по причине участия в семинаре, где Р. Шкрюба присутствовал в качестве зрителя, не может рассматриваться в качестве уважительной причины.

Согласно протоколу суда права [заявителя], предусмотренные статьей 47 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, были разъяснены ему, он не подавал каких-либо ходатайств.

При данных обстоятельствах тот факт, что дело было рассмотрено в отсутствие адвоката Р. Шкрюбы, не может рассматриваться как нарушение права [заявителя] на защиту".

D. Постановление об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу от 3 июля 2003 г.

15. 3 июля 2003 г. Тейковский городской суд Ивановской области продлил срок заключения заявителя под стражу еще на 29 дней, то есть до 4 августа 2003 г. Городской суд не установил оснований для изменения меры пресечения, отметив, что заявитель обвинялся в совершении нескольких тяжких преступлений, у него нет "официального" места работы, имеется судимость и ему назначена отсрочка отбывания наказания. Городской суд постановил, что все эти факты свидетельствуют о "преступно ориентированной" личности заявителя и что в случае освобождения он будет продолжать осуществлять преступную деятельность, воспрепятствует осуществлению правосудия или скроется от органов следствия или суда. В отношении довода заявителя о том, что его содержание под стражей с 8 по 9 июня 2003 г. было незаконным, городской суд постановил следующее:

"В силу положений части 10 статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации [суд] принимает доводы стороны защиты о том, что три дня содержания [заявителя] под стражей в качестве подозреваемого (с 6 по 9 апреля 2003 г.) подлежат включению в срок содержания его под стражей. Таким образом, указанные три дня должны быть зачтены в общий срок содержания [заявителя] под стражей".

16. 15 июля 2003 г. Ивановский областной суд оставил без изменения постановление о продлении срока содержания под стражей от 3 июля 2003 г., поддержав обоснование городского суда. Однако областной суд исключил ссылки на характеристику личности заявителя из названного постановления.

E. Последующее продление срока содержания под стражей

17. Из замечаний сторон следует, что после 4 августа 2003 г. срок содержания заявителя под стражей регулярно продлевался ввиду вероятности того, что он скроется от органов следствия и суда, воспрепятствует ходу отправления правосудия и продолжит преступную деятельность.

F. Обвинительный приговор

18. 31 октября 2003 г. Тейковский городской суд Ивановской области признал заявителя виновным по нескольким эпизодам кражи в крупном размере и приговорил его к четырем годам лишения свободы. 9 декабря 2003 г. Ивановский областной суд оставил обвинительный приговор без изменения.

G. Условия содержания заявителя под стражей в период производства по уголовному делу

19. С 14 апреля по 29 декабря 2003 г. заявитель содержался в следственном изоляторе N 1 г. Иванова (далее - следственный изолятор ИЗ-37/1, следственный изолятор).

20. Власти Российской Федерации, ссылаясь на справку, выданную 10 декабря 2007 г. начальником следственного изолятора ИЗ-37/1, утверждали, что в рассматриваемый период заявитель содержался в трех камерах. Камера N 135, где он содержался 14 и 15 апреля 2003 г., была площадью 30,8 кв. м, в ней содержалось еще три человека. С 15 апреля по 14 октября 2003 г. заявитель содержался в камере N 93, площадью 21,8 кв. м и вмещавшей 22 заключенных. С 14 октября 2003 г. и до освобождения заявитель содержался в камере N 61. Еще 17 заключенных и заявитель разделяли камеру площадью 25,3 кв. м. Власти Российской Федерации отметили, что у заявителя, которому был предоставлен полный комплект спальных принадлежностей, на протяжении всего периода было индивидуальное спальное место. Тем не менее, как следует из справки, выданной начальником следственного изолятора, указанное изолятором количество заключенных в каждой из камер, в которых содержался заявитель, являлось средним.

21. Ссылаясь на информацию, представленную начальником следственного изолятора, власти Российской Федерации далее отметили, что в камеры поступал естественный свет и воздух через большое окно 1,2 м длиной и 0,9 м шириной. В камерах присутствовали вентиляционные вытяжки и освещение, которое работало днем и ночью. В каждой камере были унитаз, раковина и кран с проточной водой. Унитаз был отделен от жилого пространства перегородкой размером 1 м на 80 см высотой. Лицам, содержавшимся под стражей, разрешалось один раз в неделю 40 минут принимать душ. Чистые постельные принадлежности также предоставлялись один раз в неделю. В камерах производилась дезинфекция. Заключенным предоставлялась возможность ежедневных часовых прогулок в маленьких двориках, оборудованных деревянными скамейками и покрытыми односкатной крышей от дождя и снега. Власти Российской Федерации, ссылаясь на информацию, полученную от начальника следственного изолятора, далее сообщили, что заявителю предоставлялось питание "в соответствии с установленными нормами". По утверждению властей Российской Федерации, заключенным, в том числе и заявителю, оказывалась медицинская помощь. Ими была предоставлена копия истории болезни заявителя.

22. Заявитель не оспаривал утверждения, связанные с площадью камер. Тем не менее он настаивал на том, что камеры были существенным образом переполнены и что на него приходилось менее 2 кв. м жилой площади. Он подчеркнул, что в камере N 93, в которой он провел основную часть срока заключения под стражей в следственном изоляторе ИЗ-37/1, было 10 спальных мест и обычно содержалось от 28 до 32 человек. Камера N 61, оборудованная 12 койками, была также переполнена. Заключенные были вынуждены спать по очереди. Им не предоставлялись постельные принадлежности. Далее заявитель отметил, что санитарные условия были ужасными. В камерах водились насекомые, однако администрация не использовала никаких средств борьбы с ними. Принудительная вентиляция в камерах отсутствовала. Помыться было невозможно, поскольку одновременно в течение очень короткого времени большое количество заключенных должно было принимать душ. Заключенные были вынуждены стирать и сушить свои вещи внутри помещения, создавая таким образом повышенную влажность в камерах. Унитаз был отделен от жилого пространства маленькой перегородкой, поэтому там никогда не было полного уединения. Туалетные принадлежности не выдавались. Пища была низкого качества и ее было мало. Ежедневные прогулки обычно длились менее часа. Прогулочные дворики представляли собой небольшие коробки площадью 10 кв. м, отделенные друг от друга бетонными стенами и покрытые металлической сеткой. Далее заявитель отметил, что медицинская помощь была недоступна.

H. Предполагаемое избиение в следственном изоляторе

23. По утверждению заявителя, в апреле 2003 года группа сотрудников отряда специального назначения прибыла в следственный изолятор с целью оказания содействия в поддержании режима. Метод их содействия был следующим: заключенным давалось 10 секунд, чтобы выйти из камеры. Те, кто не выполнял их требования, жестоко избивались. Заявитель утверждал, что он также был избит. Однако никаких серьезных телесных повреждений ему не было причинено.

II. Применимое национальное законодательство

A. Условия содержания под стражей

24. Статья 22 Федерального закона от 15 июля 1995 г. N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" предусматривает, что подозреваемые и обвиняемые обеспечиваются бесплатным питанием, достаточным для поддержания здоровья и сил по нормам, определяемым Правительством Российской Федерации. Согласно статье 23 названного Федерального закона, подозреваемым и обвиняемым создаются бытовые условия, отвечающие требованиям гигиены и санитарии. Подозреваемым и обвиняемым предоставляется индивидуальное спальное место и бесплатно выдаются постельные принадлежности, посуда и столовые приборы, туалетная бумага. Норма санитарной площади в камере на одного человека устанавливается в размере 4 кв. м.

B. Заключение под стражу и содержание под стражей

25. До 1 июля 2002 г. порядок производства по уголовным делам регламентировался Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР (утвержден Верховным Советом РСФСР 27 октября 1960 г.). С 1 июля 2002 г. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР был замещен Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации (Федеральный закон от 18 декабря 2001 г. N 174-ФЗ).

1. Превентивные меры

26. "Превентивные меры", или "меры пресечения", включают в себя подписку о невыезде, личное поручительство, залог и заключение под стражу (статья 89 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, статья 98 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации).

2. Должностные лица, принимающие решение о заключении лица под стражу

27. Конституция Российской Федерации предусматривает, что заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению (статья 22).

В соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации, решение о заключении лица под стражу могло быть принято прокурором или судом (статьи 11, 89 и 96).

Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации предусматривает принятие районным или городским судом постановления или определения по мотивированному ходатайству прокурора, подкрепленному соответствующими доказательствами (части 1, 3 - 6 статьи 108).

3. Основания для заключения под стражу

28. При принятии решения о необходимости применения меры пресечения в виде заключения под стражу компетентное должностное лицо должно было рассмотреть вопрос о существовании "достаточных оснований полагать", что обвиняемый или скроется от органов дознания, следствия или суда, или воспрепятствует установлению истины по уголовному делу, или будет заниматься преступной деятельностью (статья 89 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР). Необходимо было также учитывать тяжесть предъявленного обвинения, личность подозреваемого или обвиняемого, род его занятий, возраст, состояние здоровья, семейное положение и другие обстоятельства (статья 91 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, статья 99 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации).

29. До 14 марта 2001 г. заключение под стражу применялось в отношении лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, за которое законом предусматривалось наказание в виде лишения свободы на срок не менее одного года или "в исключительных случаях" (статья 96). 14 марта 2001 г. в Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР были внесены изменения, предусматривающие возможность применения меры пресечения в виде заключения под стражу к лицу, если оно подозревалось или обвинялось в совершении преступления, за которое предусматривалось наказание в виде лишения свободы на срок не менее двух лет, если он нарушил ранее избранную ему меру пресечения либо не имеет постоянного места жительства на территории Российской Федерации или личность его не установлена. Изменения от 14 марта 2001 г. также признавали утратившими действие положения, которые предусматривали возможность применения меры пресечения в виде заключения под стражу к лицу только на основании общественной опасности преступления, в совершении которого оно подозревается или обвиняется. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации воспроизвел соответствующие положения Уголовно-процессуального кодекса РСФСР с учетом внесенных в них изменений (часть 1 статьи 98 и часть 1 статьи 108 соответственно) и дополнительно предусмотрел, что к лицу может быть применена мера пресечения в виде заключения под стражу только в случае невозможности избрания в отношении него менее строгой меры пресечения.

4. Задержание и освобождение подозреваемого после задержания

30. В соответствии со статьей 94 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, по истечении 48 часов с момента задержания подозреваемый подлежит освобождению, если в отношении него не была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу либо суд отложил рассмотрение вопроса об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу. Если постановление судьи о применении к подозреваемому меры пресечения в виде заключения под стражу либо продлении срока задержания не поступит в течение 48 часов с момента задержания, то подозреваемый немедленно освобождается, о чем начальник места содержания подозреваемого уведомляет следователя, в производстве которого находится уголовное дело, и прокурора.

5. Сроки содержания под стражей

(a) Два вида заключения под стражу

31. Уголовно-процессуальные кодексы проводят различие между двумя видами заключения под стражу: первый - "в период предварительного расследования", то есть в период расследования дела компетентными органами, например, органами внутренних дел или прокуратуры, второй - "в период рассмотрения дела судом", на стадии судебного разбирательства. Несмотря на то что на практике различий между ними нет (обвиняемый содержится в том же следственном изоляторе), исчисление сроков производится по-разному.

(b) Срок содержания под стражей "в период предварительного расследования"

32. После задержания лицо заключается под стражу "в период предварительного расследования". Максимально допустимый срок содержания лица под стражей "в период предварительного расследования" составляет два месяца, однако "в исключительных случаях" он может быть продлен до 18 месяцев. В соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР, продление срока содержания под стражей осуществлялось вышестоящим прокурором, однако в настоящее время продление срока содержания под стражей осуществляется на основании решения суда вышестоящего уровня (в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации). Продление срока содержания под стражей "в период предварительного следствия" свыше 18 месяцев недопустимо (статья 97 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, часть 4 статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации).

33. Период содержания под стражей "в период предварительного расследования" исчисляется до даты направления прокурором материалов дела в суд для рассмотрения (статья 97 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, часть 9 статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации).

34. Доступ к материалам дела предоставляется не позднее одного месяца до окончания установленного срока содержания под стражей (статья 97 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, часть 5 статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации). Если обвиняемому необходимо дополнительное время для ознакомления с материалами дела, суд по ходатайству прокурора может продлить срок содержания под стражей на указанный период, поскольку материалы дела должны быть изучены полностью и дело направлено в суд для рассмотрения (статья 97 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, пункт 1 части 8 статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации). В соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР, такое продление не могло осуществляться на срок, превышающий шесть месяцев.

35. Согласно Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР, суд был вправе вернуть дело для производства "дополнительного расследования", если им были выявлены процессуальные нарушения, устранение которых в ходе судебного производства по делу было невозможно. В данном случае содержание обвиняемого под стражей опять классифицировалось как "в период предварительного следствия" и соответствующие ограничения по срокам продолжали применяться. Если, тем не менее, дело было направлено для производства дополнительного расследования, однако следователями были уже исчерпаны все допустимые сроки содержания лица под стражей "в период предварительного расследования", надзирающий прокурор был вправе продлить срок содержания под стражей на один месяц, течение которого начиналось в день получения им материалов дела. Последующее продление могло осуществляться, если срок содержания под стражей "в период предварительного расследования" не превышал 18 месяцев (статья 97).

(c) Сроки содержания под стражей "в период рассмотрения дела судом"/"на стадии судебного разбирательства"

36. Начиная с даты направления прокурором материалов дела в суд для рассмотрения, содержание обвиняемого под стражей классифицируется как "на стадии судебного разбирательства".

37. До 15 июня 2001 г. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР не устанавливал предельного срока содержания лица под стражей "на стадии судебного разбирательства". 15 июня 2001 г. вступила в силу новая статья 239.1, которая предусматривала, что срок содержания под стражей "на стадии судебного разбирательства" не должен в общем превышать шести месяцев, начиная с даты получения судом материалов дела. Вместе с тем при наличии доказательств, свидетельствующих о том, что освобождение обвиняемого может воспрепятствовать тщательному, полному и объективному рассмотрению дела, суд мог (по собственной инициативе или по ходатайству прокурора) продлить срок содержания под стражей не более чем на три месяца. Данные положения неприменимы к лицам, обвиняемым в совершении особо тяжких преступлений.

38. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации предусматривает, что срок содержания под стражей "на стадии судебного разбирательства" исчисляется, начиная днем получения судом материалов дела и заканчивая датой постановления приговора. Срок содержания лица под стражей "на стадии судебного разбирательства", как правило, не может превышать шести месяцев, однако, если рассматривается дело о совершении тяжкого или особо тяжкого преступления, суд может продлить данный срок один или несколько раз, каждый раз не более чем на три месяца (части 2 и 3 статьи 255 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации).

6. Порядок обжалования законности содержания под стражей

(a) Содержание под стражей "в период предварительного следствия"

39. В соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР, обвиняемый, его адвокат или представитель были вправе обжаловать постановление прокурора о применении к лицу меры пресечения в виде заключения под стражу, а также о продлении срока содержания под стражей в суд. Судья должен был проверить законность и обоснованность заключения лица под стражу или продления срока содержания лица под стражей не позднее трех дней после получения соответствующих документов. Проверка судом законности решений осуществлялась в закрытом судебном заседании в присутствии прокурора и адвоката или представителя обвиняемого. Обвиняемый подлежал вызову в судебное заседание, рассмотрение вопроса в его отсутствие было допустимо только в исключительных случаях, если он по собственной инициативе отказывается от участия в заседании. Судья был вправе принять решения об оставлении жалобы без удовлетворения или об отмене меры пресечения в виде заключения под стражу и об освобождении лица из-под стражи (статья 220.2). Решение судьи могло быть обжаловано в вышестоящий суд. Жалоба подлежала рассмотрению в тот же срок, что и кассационная жалоба на решение суда по существу (см. § 96 настоящего Постановления) (статья 331 in fine* (* In fine (лат.) - в конце (прим. переводчика).)).

40. Согласно Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации, жалоба на судебное решение о заключении лица под стражу или о продлении срока содержания лица под стражей может быть подана в вышестоящий суд в течение трех дней. Суд кассационной инстанции должен принять решение по жалобе не позднее трех дней со дня ее получения (часть 10 статьи 108).

(b) На стадии судебного разбирательства

41. После получения материалов дела судья должен решить вопрос, в частности, о том, должен ли обвиняемый содержаться под стражей или быть освобожден из-под стражи на период судебного разбирательства (часть 5 статьи 222 и статья 230 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, часть 3 статьи 228 и пункт 6 части 2 статьи 231 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации), и принять решение в случае подачи обвиняемым ходатайства об освобождении (статья 223 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР).

42. На любом этапе производства по уголовному делу в суде суд может назначить, изменить или отменить любую меру пресечения, в том числе в виде заключения под стражу (статья 260 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, часть 1 статьи 255 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации). Любое из данных решений принимается в совещательной комнате и должно быть подписано всем составом суда (статья 261 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, статья 256 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации).

43. Данное решение может быть обжаловано в суд вышестоящей инстанции. Жалоба должна быть подана не позднее 10 дней и рассмотрена в срок, установленный для производства по кассационной жалобе на приговор (статья 331 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, часть 4 статьи 255 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации - см. § 96 настоящего Постановления).

7. Срок производства по делу в суде

44. В соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР не позднее 14 дней со дня поступления дела (если обвиняемый содержится под стражей) судья должен был принять одно из следующих решений: 1) о назначении судебного заседания; 2) о возвращении дела для производства дополнительного расследования; 3) о приостановлении производства по делу или прекращении дела; или 4) о направлении дела по подсудности (статья 221). Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации уполномочивает судью в течение того же срока принять одно из следующих решений: 1) о направлении уголовного дела по подсудности; 2) о назначении предварительного слушания; 3) о назначении судебного заседания (статья 227). В последнем случае рассмотрение уголовного дела в судебном заседании должно быть начато не позднее 14 дней со дня принятия судьей решения о назначении судебного заседания (статья 239 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, часть 1 статьи 233 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации). Ограничений относительно назначения даты предварительного слушания не имеется.

45. Общая продолжительность рассмотрения дела в суде первой инстанции не установлена.

46. В соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР, суд кассационной инстанции должен был рассмотреть жалобу на приговор, постановленный судом первой инстанции, в течение 10 дней со дня ее подачи. В исключительных случаях, или при рассмотрении сложных дел, или при производстве по делу в Верховном Суде Российской Федерации данный период мог быть продлен до двух месяцев (статья 333). Дальнейшее продление данного срока не было предусмотрено.

Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации предусматривает, что суд кассационной инстанции должен начать рассмотрение жалобы не позднее одного месяца со дня ее подачи (статья 374).

C. Соотношение между сроком содержания под стражей в период производства по делу и сроком наказания в виде лишения свободы

47. Части 3 и 4 статьи 72 Уголовного кодекса Российской Федерации предусматривают, что время содержания лица под стражей до судебного разбирательства и время содержания лица под стражей до вступления приговора суда в законную силу засчитывается в сроки лишения свободы, назначенные в соответствии с приговором суда.

III. Применимые международные документы

Общие условия содержания под стражей

48. Европейский Комитет по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (далее - ЕКПП) посетил Российскую Федерацию в период с 2 по 17 декабря 2001 г. Раздел доклада ЕКПП Правительству Российской Федерации (CPT/Inf (2003) 30), касающийся условий содержания под стражей в изоляторах временного содержания и следственных изоляторах, а также процедуры рассмотрения жалоб, предусматривает следующее:

"b. изоляторы временного содержания подозреваемых в совершении преступлений (ИВС)

26. Согласно Инструкции 1996 года, определяющей внутренние правила, касающиеся изоляторов временного содержания подозреваемых и обвиняемых, на каждого человека должно приходиться четыре квадратных метра. Кроме того, Инструкцией предусматривается, что задержанным должны выдаваться матрасы и постельные принадлежности, мыло, туалетная бумага, газеты, игры, продукты питания и т.д. В соответствии с Инструкцией, они имеют право на ежедневную прогулку на свежем воздухе продолжительностью не менее одного часа.

Фактические условия содержания под стражей в ИВС, посещенных в 2001 году, существенно варьировались...

45. Вначале следует подчеркнуть, что ЕКПП с удовлетворением отметил прогресс в вопросе о переполненности камер, который вызывает серьезную озабоченность российской пенитенциарной системы.

Во время первого посещения ЕКПП Российской Федерации в ноябре 1998 года проблема переполненности была названа самой острой и требующей немедленного рассмотрения. В начале визита в 2001 году делегацию проинформировали о том, что число лиц, содержащихся под стражей, сократилось на 30 000 человек, начиная с 1 января 2000 г. Примером проявления такой тенденции является СИЗО N 1 г. Владивостока, где было зарегистрировано 30% сокращение числа лиц, содержащихся под стражей, за три года...

ЕКПП поддерживает предпринятые в последние годы российскими властями меры по решению проблемы переполненности, в том числе принятие инструкции Генеральной прокуратуры Российской Федерации, касающиеся более избирательного применения превентивной меры содержания под стражей до суда. Тем не менее собранная делегацией ЕКПП информация свидетельствует о том, что многое еще предстоит сделать. В частности, переполненность по-прежнему имеет угрожающие масштабы, а занятость в условиях режима носит весьма ограниченный характер. В связи с этим ЕКПП напоминает о своих рекомендациях, приведенных в предыдущем докладе (см. для сравнения §§ 25 и 30 доклада по визиту в 1998 году, CPT (99) 26; §§ 48 и 50 доклада по визиту в 1999 году, CPT (2000) 7; § 52 доклада по визиту в 2000 году, CPT (2001) 2)...

125. Как и во время предыдущих визитов, многие заключенные выразили свой скептицизм относительно процедуры рассмотрения своих жалоб. В частности, было высказано мнение, что нет возможности подавать жалобу во внешние органы в конфиденциальном порядке. Фактически все жалобы, независимо от адресата, регистрируются сотрудниками в специальном журнале, где указывается также характер жалобы. В колонии N 8 надзирающий прокурор отметил, что во время проверок его, как правило, сопровождает руководство колонии и заключенные обычно не обращаются к нему с просьбой встретиться при закрытых дверях, "потому что они знают, что все жалобы, как правило, проходят через администрацию колонии".

В свете изложенного ЕКПП вновь рекомендует российским властям пересмотреть порядок рассмотрения жалобы с целью обеспечения эффективности этой процедуры. При необходимости действующий механизм должен быть изменен для того, чтобы гарантировать заключенным подачу жалоб во внешние органы в действительно конфиденциальном порядке".

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в связи с условиями содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе ИЗ-37/1

49. Заявитель утверждал, что условия содержания его под стражей в следственном изоляторе ИЗ-37/1 г. Иванова нарушали требования статьи 3 Конвенции, которая предусматривала следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Доводы сторон

50. В своих замечаниях, направленных в Европейский Суд 23 января 2008 г., власти Российской Федерации, во-первых, отметили, что ввиду того что заявитель не обращался с жалобами к компетентным российским властям, настоящая жалоба подлежит отклонению в связи с неисчерпанием внутригосударственных средств правовой защиты. В частности, они отметили, что у заявителя имелась возможность изменить к лучшему свое положение посредством подачи жалоб в администрацию следственного изолятора или обращения в суд с иском о возмещении вреда. Власти Российской Федерации особо подчеркнули, что в Российской Федерации существует судебная практика, свидетельствующая об успешных обращениях заключенных с исками о возмещении вреда, причиненного неудовлетворительными условиями содержания их под стражей. При этом они привели в качестве примера дело Д., которому было присуждено 25 000 рублей по иску к Федеральной службе исполнения наказаний в возмещение вреда, причиненного в результате того, что он заразился чесоткой в следственном изоляторе.

51. С другой стороны, власти Российской Федерации, утверждая о том, что жалоба заявителя являлась явно необоснованной, признали, что национальная санитарная норма - 4 кв. м на заключенного - не всегда соблюдалась в следственном изоляторе ИЗ-37/1. Однако они подчеркнули, что несоблюдение данной нормы не должно безусловно влечь признание нарушения статьи 3 Конвенции, поскольку Европейский Суд должен учесть и другие условия содержания заявителя под стражей (освещение, санитарные условия, личное пространство и т.д.), которые соответствовали национальным правовым требованиям и гарантиям, предусмотренным статьей 3 Конвенции.

52. В своих замечаниях, поданных в Европейский Суд 8 мая 2008 г., власти Российской Федерации отметили, что на национальном уровне была проведена проверка по жалобам заявителя на условия содержания под стражей. Проверка подтвердила, что заявитель содержался в переполненных камерах. По результатам проверки было принято решение о возбуждении производства по факту дисциплинарных нарушений должностными лицами, которые допустили помещение в следственный изолятор чрезмерное количество лиц. Тем не менее, учитывая тот факт, что ответственные должностные лица более не проходят службу в следственном изоляторе, дисциплинарное производство было прекращено.

53. Заявитель настаивал на том, что условия содержания его под стражей были бесчеловечными и унижающими человеческое достоинство. Он обратил внимание на некорректное изложение властями Российской Федерации информации, содержавшейся в справке, выданной начальником следственного изолятора, относительно количества заключенных в камерах. Заявитель отметил, что начальник изолятора привел просто среднее количество заключенных, не представив официальных учетных данных о точном количестве заключенных в камерах в различные периоды и не указав максимальное количество заключенных, содержавшихся одновременно с заявителем.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

54. Что касается возражения властей Российской Федерации относительно неисчерпания заявителем внутригосударственных средств правовой защиты, Европейский Суд уже отклонял аналогичные возражения властей Российской Федерации по ряду дел, касавшихся условий содержания под стражей, установив, что ни подача жалоб в администрацию следственного изолятора (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бенедиктов против Российской Федерации" (Benediktov v. Russia) от 10 мая 2007 г., жалоба N 106/02, § 29 с последующими ссылками* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2007.)), ни обращение с иском о возмещении вреда (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Александр Макаров против Российской Федерации" (Aleksandr Makarov v. Russia) от 12 марта 2009 г., жалоба N 15217/07, §§ 82-91, и наиболее позднее Постановление Европейского Суда по делу "Артемов против Российской Федерации" (Artyomov v. Russia) от 27 мая 2010 г., жалоба N 14146/02, § 112) не могут рассматриваться как эффективные средства правовой защиты для целей пункта 1 статьи 35 Конвенции. Более того, в деле "Назаров против Российской Федерации" (Nazarov v. Russia) (Постановление Европейского Суда от 26 ноября 2009 г., жалоба N 13591/05, § 77) Европейский Суд исследовал довод властей Российской Федерации, основанный на примере присуждения российскими судами в пользу Д. возмещения вреда. Европейский Суд отметил, что проблемы, возникающие из-за условий содержания заявителя под стражей, носили, несомненно, структурный характер, и существование эффективных национальных средств правовой защиты в отношении них не было доказано; помимо этого, дело, на которое ссылались власти Российской Федерации, было связано не с содержанием в переполненной камере, а с заражением заключенного чесоткой. Европейский Суд не усматривает оснований, чтобы отклоняться от ранее сделанного им вывода в данном деле. Соответственно, он отклоняет возражение властей Российской Федерации относительно неисчерпания заявителем внутригосударственных средств правовой защиты.

55. Далее Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции и неприемлемой по иным основаниям. Соответственно, она должна быть признана приемлемой.

2. Существо жалобы

56. Европейский Суд отмечает, что стороны не пришли к согласию относительно некоторых аспектов условий содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе ИЗ-37/1 г. Иванова. Тем не менее Европейскому Суду нет необходимости устанавливать достоверность каждого конкретного утверждения, поскольку он устанавливает нарушение статьи 3 Конвенции на основании фактов, которые были представлены ему и которые власти Российской Федерации не опровергли.

57. Ключевым аспектом оценки Европейского Суда является площадь жилого пространства, приходившегося на заявителя в следственном изоляторе. Основным параметром, относительно которого стороны пришли к согласию, являлась площадь камер, в которых содержался заявитель. Заявитель утверждал, что количество заключенных в камерах существенно превышало их установленную вместимость. Несмотря на то что в своих заключительных замечаниях, представленных в Европейский Суд, власти Российской Федерации более не оспаривали факта переполненности камер, Европейский Суд все же полагает необходимым исследовать доказательства, представленные ему властями Российской Федерации в подтверждение своей версии описания условий содержания заявителя под стражей.

58. Европейский Суд отмечает, что в своих первоначальных замечаниях власти Российской Федерации, ссылаясь на справки, выданные начальником следственного изолятора через четыре года после освобождения заявителя из-под стражи, утверждали, что у заявителя было индивидуальное спальное место на протяжении всего периода заключения. Вместе с тем они не ссылались ни на какие оригинальные источники информации, которые могли бы подтвердить их доводы. В связи с этим Европейский Суд отмечает, что в некоторых более ранних делах, когда властями Российской Федерации не представлялись оригинальные учетные данные, он постановил, что документы, подготовленные по прошествии значительного временного периода, не могут рассматриваться как достаточно достоверные, учитывая количество пройденного времени (см. среди недавних Постановление Европейского Суда по делу "Новинский против Российской Федерации" (Novinskiy v. Russia) от 10 февраля 2009 г., жалоба N 11982/02, § 105, Постановление Европейского Суда по делу "Шилбергс против Российской Федерации" (Shilbergs v. Russia) от 7 декабря 2009 г., жалоба N 20075/03, § 91). По мнению Европейского Суда, применение данной позиции обоснованно и в настоящем деле. Справки, подготовленные российскими властями спустя четыре года после оспариваемых событий, не могут рассматриваться как надежный источник информации.

59. Соответственно, учитывая признание властей Российской Федерации, сделанное в их окончательных замечаниях по делу (см. § 52 настоящего Постановления), Европейский Суд полагает установленным тот факт, что камеры следственного изолятора ИЗ-37/1 были переполнены. Европейский Суд также принимает довод заявителя о том, что ввиду переполненности камер и, как следствие, недостатка спальных мест, он и другие заключенные были вынуждены спать по очереди. Учитывая площадь камер, а также количество единовременно содержавшихся в них заключенных, Европейский Суд испытывает сомнение относительно того, что в камере было достаточно места, чтобы хотя бы просто ходить по ней.

60. Несмотря на причины переполненности, Европейский Суд повторяет, что именно на власти государства-ответчика возлагается обязанность организовать свою пенитенциарную систему таким образом, чтобы было обеспечено уважение достоинства заключенных, невзирая ни на финансовые, ни на материально-технические сложности (см. Постановление Европейского Суда по делу "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia) от 1 июня 2006 г., жалоба N 7064/05, § 63).

61. Европейский Суд часто устанавливал нарушение статьи 3 Конвенции в связи с недостатком площади, приходящейся на заключенных (см. Постановления Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), жалоба N 6847/02, §§ 104 с последующими ссылками ECHR 2005-... (извлечения)* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2006.), по делу "Лабзов против Российской Федерации" (Labzov v. Russia) от 16 июня 2005 г., жалоба N 62208/00, §§ 44 с последующими ссылками* (* Там же. N 10/2005.), по делу "Новоселов против Российской Федерации" (Novoselov v. Russia) от 2 июня 2005 г., жалоба N 66460/01, §§ 41 с последующими ссылками* (* Там же. N 10/2005.), по делу "Майзит против Российской Федерации" (Mayzit v. Russia) от 20 января 2005 г., жалоба N 63378/00, §§ 39 с последующими ссылками* (* Там же. N 10/2005.), по делу "Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia), жалоба N 47095/99, §§ 97 с последующими ссылками, ECHR 2002-VI* (* Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2002 год".), по делу "Пирс против Греции" (Peers v. Greece), жалоба N 28524/95, §§ 69 с последующими ссылками, ECHR 2001-III). Если говорить точнее, то Европейский Суд напоминает, что им уже устанавливалось нарушение статьи 3 Конвенции в результате содержания заявителей под стражей в условиях переполненности следственного изолятора ИЗ-37/1 (см. Постановление Европейского Суда по делу "Коробов и другие заявители против Российской Федерации" (Korobov and Others v. Russia) от 28 марта 2008 г., жалоба N 67086/01, §§ 22-30).

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Номер названного Постановления по делу "Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia) следует читать как "47095/991"

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Дату названного Постановления Европейского Суда по делу "Коробов и другие заявители против Российской Федерации" (Korobov and Others v. Russia) следует читать как "27 марта 2008 г"

62. Принимая во внимание свою прецедентную практику по данному вопросу, а также материалы, представленные сторонами, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не назвали ни одного факта и не представили ни одного довода, которые могли бы склонить его к иному выводу в данном деле. Несмотря на то что в настоящем деле отсутствуют признаки явного умысла оскорбить или унизить заявителя, Европейский Суд полагает, что сам факт того, что заявитель был вынужден жить, спать и пользоваться туалетом в одной камере вместе с большим числом других заключенных в течение практически года, является достаточным, чтобы причинить моральные страдания и вызвать лишения такого уровня, который превысил неизбежный уровень страданий, неотъемлемо связанных с пребыванием под стражей, и породить в нем чувства страха, боли и неполноценности, способные оскорбить его и унизить.

63. Европейский Суд постановил, соответственно, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с тем, что заявитель подвергался бесчеловечному и унижающему достоинство обращению с учетом тех условий, в которых он содержался под стражей в следственном изоляторе ИЗ-37/1 г. Иванова.

II. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции

64. Заявитель, ссылаясь на подпункт "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции, утверждал, что его содержание под стражей в период с 8 по 9 июня 2003 г. было незаконным. Статья 5 Конвенции в части, применимой в настоящем деле, предусматривает:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом...

c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения..."

A. Доводы сторон

65. В своих замечаниях, направленных в Европейский Суд 23 января 2008 г., власти Российской Федерации сначала отметили, что в силу статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации начальный период содержания подозреваемого под стражей не может превышать двух месяцев. Далее они признали, что в нарушение пункта 1 части 10 статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации Тейковский городской суд Ивановской области не зачел три дня, на которые заявитель был задержан в апреле 2003 г., в двухмесячный срок содержания его под стражей, санкционированного 11 апреля 2003 г. Тем не менее власти Российской Федерации подчеркнули, что жалоба заявителя не является приемлемой, поскольку им не были исчерпаны национальные средства правовой защиты. Ни в ходе судебного заседания 11 апреля 2003 г., ни в своей кассационной жалобе на судебное постановление от 11 апреля 2003 г. заявитель не оспаривал законность своего содержания под стражей с 8 по 9 июня 2003 г. И только не ранее чем 3 июля 2003 г. данный вопрос был рассмотрен Тейковским городским судом Ивановской области. Власти Российской Федерации отметили, что городской суд незамедлительно принял во внимание довод заявителя и зачел период с 8 по 9 июня 2003 г. в общий срок содержания заявителя под стражей при расследовании преступления. С другой стороны, власти Российской Федерации утверждали, что заявитель более не является жертвой предполагаемого нарушения, поскольку, признав ошибку, национальные суды исправили ее, вычтя соответствующий период из срока лишения свободы, к которому заявитель был приговорен.

66. В своих дополнительных замечаниях, поданных в Европейский Суд 8 мая 2008 г., власти Российской Федерации особо обратили внимание на тот факт, что общий срок содержания заявителя под стражей, в том числе период с 8 по 9 июня 2003 г., был законным, особенно ввиду того, что время, проведенное заявителем под стражей в ходе предварительного расследования, было зачтено в срок лишения свободы, назначенный приговором суда.

67. Заявитель подтвердил свои жалобы, утверждая, что его содержание под стражей в период с 8 по 9 июня 2003 г. было незаконным. Он обращался с соответствующей жалобой в национальные суды неоднократно, но безрезультатно. В частности, 3 июля 2003 г. Ивановский областной суд абсолютно не придал никакого значения его доводам, относящимся к названному периоду содержания его под стражей. Заявитель соглашается с утверждением властей Российской Федерации о том, что 3 июля 2003 г. Тейковский городской суд Ивановской области признал ошибку. Тем не менее никакой компенсации за допущенное нарушение его права предоставлено не было. Заявитель далее отметил, что одобрение post factum данного периода содержания его под стражей не могло узаконить его. Кроме того, зачет данного периода в срок лишения свободы в соответствии с приговором суда не являлся "надлежащей компенсацией", принимая во внимание обстоятельства данного дела.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

(a) Вопрос исчерпания национальных средств правовой защиты

68. Европейский Суд отмечает довод властей Российской Федерации о том, что заявитель не обратился с соответствующей жалобой на то, что его содержание под стражей с 8 по 9 июня 2003 г. было незаконным, ни к городскому суду в ходе судебного заседания 11 апреля 2003 г., ни к областному в своей кассационной жалобе на судебное постановление от 11 апреля 2003 г.

69. В связи с этим Европейский Суд повторяет, что 11 апреля 2003 г. Тейковский городской суд Ивановской области применил к заявителю меру пресечения в виде заключения под стражу. Данное решение не содержало даты, когда санкционированный период подлежал окончанию. Не содержало оно и указания на порядок исчисления срока содержания заявителя под стражей (см. § 8 настоящего Постановления). В то же время, как следует из толкования сторонами соответствующих норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, первоначальный период содержания заявителя под стражей не мог превышать двух месяцев и должен был учитывать три дня, на которые он был задержан в апреле 2003 года. Учитывая изложенное, Европейский Суд приходит к мнению, что в отсутствие какого-либо указания на то, что 11 апреля 2003 г. городской суд допустил ошибку в применении норм национального права и неправильно посчитал двухмесячный период, не включив в него три дня, на которые заявитель был задержан в апреле 2003 года, только 8 июня 2003 г., когда, как подтвердили стороны, два месяца содержания под стражей истекли и не было последующего продления срока, заявитель узнал о предполагаемом нарушении его права. Следовательно, не является неожиданным то, что он впервые обратился с жалобой в национальные суды в июне 2003 года, оспаривая последующее продление срока содержания его под стражей. Таким образом, необходимо считать, что заявитель исчерпал национальные средства правовой защиты, а утверждение властей Российской Федерации об обратном подлежит отклонению.

(b) Статус жертвы

70. Далее власти Российской Федерации утверждали, что заявитель лишился статуса жертвы, когда Тейковский городской суд Ивановской области вычел время содержания заявителя под стражей в ходе предварительного расследования из срока отбывания лишения свободы в соответствии с приговором суда.

71. Европейский Суд отмечает, что им уже рассматривался тот же довод властей Российской Федерации в деле "Лебедев против Российской Федерации" (Lebedev v. Russia) (Постановление от 25 октября 2007 г., жалоба N 4493/04, §§ 43-48). В частности, установив, что в силу статьи 72 Уголовного кодекса Российской Федерации период содержания под стражей автоматически засчитывается в срок наказания в соответствии с приговором, независимо от того, каким он является (см. выше § 47 настоящего Постановления), и что включение периода содержания под стражей в общий срок, подлежащий отбытию заявителем, следовательно, в любом случае не было бы связано с предполагаемым нарушением пункта 1 статьи 5 Конвенции, Европейский Суд пришел к выводу, что заявитель не может считаться утратившим статус жертвы по смыслу статьи 34 Конвенции.

72. Заявитель не усматривает оснований, чтобы не повторить свой вывод в данном деле. Соответственно, возражение властей Российской Федерации подлежит отклонению.

(c) Вывод

73. В итоге Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции и неприемлемой по иным основаниям. Следовательно, она должна быть признана приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Общие принципы

74. Европейский Суд напоминает, что понятия "законный" и "в порядке, установленном законом" в пункте 1 статьи 5 Конвенции по сути основываются на национальном законодательстве и провозглашают обязанность соблюдать его материальные и процессуальные нормы. Тем не менее "законность" содержания под стражей в соответствии с национальным законодательством не всегда является решающим фактором. Европейский Суд в дополнение должен быть убежден в том, что содержание под стражей в рассматриваемый период было совместимо с целью пункта 1 статьи 5 Конвенции, которой является предотвращение лишения лиц свободы в произвольном порядке.

75. Более того, Европейский Суд должен удостовериться в том, соответствует ли национальное законодательство само по себе Конвенции, в том числе общим принципам, прямо или косвенно выраженным в ней. В связи с этим Европейский Суд подчеркивает, что когда дело касается лишения свободы, особенно важным представляется соблюдение принципа правовой определенности. Следовательно, необходимо, чтобы условия для лишения свободы в национальном законодательстве были ясно определены и чтобы сам по себе закон был предсказуем в его применении для соответствия стандарту "законности", устанавливаемому Конвенцией, - стандарту, который предполагает, что все законодательство должно быть определенным, чтобы позволить лицу - при необходимости с соответствующей консультацией - предвидеть в разумной при конкретных обстоятельствах степени последствия, которые определенное действие может повлечь (см. Постановления Европейского Суда по делу "Джечиус против Литвы" (Jecius v. Lithuania), жалоба N 34578/97, § 56, ECHR 2000-IX, и по делу "Барановский против Польши" (Baranowski v. Poland), жалоба N 28358/95, §§ 50-52, ECHR 2000-III).

(b) Применение общих принципов в настоящем деле

76. Европейский Суд вновь напоминает, что заявитель был заключен под стражу в соответствии с постановлением Тейковского городского суда Ивановской области 11 апреля 2003 г. Из замечаний властей Российской Федерации следует, что городской суд нарушил национальное законодательство, не учтя срок, на который заявитель был задержан в апреле 2003 года, при расчете первоначального двухмесячного периода содержания заявителя под стражей в ходе предварительного следствия. В результате данной ошибки, несмотря на тот факт, что (и это сторонами не оспаривается) первоначальный двухмесячный срок содержания заявителя под стражей в ходе предварительного следствия истек 8 июня 2003 г. с учетом времени, на которое заявитель был задержан в апреле 2003 года, только 9 июня 2003 г. Тейковский городской суд Ивановской области продлил срок последующего содержания заявителя под стражей.

77. Европейский Суд напоминает, что для того чтобы содержание под стражей считалось "законным" по смыслу пункта 1 статьи 5 Конвенции, оно должно соответствовать как материально-правовым, так и процессуально-правовым нормам национального законодательств (см. § 74 настоящего Постановления). Санкционированный период содержания заявителя под стражей истек 8 июня 2003 г. И только на следующий день городской суд вынес постановление о последующем продлении срока содержания под стражей. В связи с этим Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не назвали ни одной нормы закона, которая бы допускала содержание обвиняемого под стражей по истечении санкционированного срока. Конституция Российской Федерации и уголовно-процессуальное законодательство Российской Федерации наделяют суды полномочиями по избранию меры пресечении в виде заключения под стражу и продлению срока ее применения (см. § 27 настоящего Постановления). Никакие исключения из данной нормы не разрешены и не предусмотрены, несмотря на то, насколько коротким может быть такое содержание под стражей.

78. Далее Европейский Суд отмечает, что если действие решения Тейковского городского суда Ивановской области от 3 июля 2003 г. и предполагалось распространить в некоторой степени на содержание заявителя под стражей с 8 по 9 июня 2003 г., данное решение не могло составлять "законное" основание для его содержания под стражей в период, предшествующий его изданию (см. Постановление Европейского Суда по делу "Белов против Российской Федерации" (Belov v. Russia) от 3 июля 2008 г., жалоба N 22053/02, § 82 с последующими ссылками). Конституционный Суд Российской Федерации подчеркнул, что российское законодательство не содержит "каких-либо норм, позволяющих судам принимать решение о продлении срока содержания обвиняемого под стражей через [некоторое время] после истечения ранее санкционированного срока, в связи с чем лицо содержится под стражей определенное время в отсутствие судебного решения" (как изложено в указанном ниже Постановлении Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации", § 56). Как Европейский Суд уже устанавливал в ряде рассмотренных им дел, любое ex post factum* (* Ex post factum (лат.) - после свершившегося факта, действие (закона) с обратной силой (прим. переводчика).) одобрение содержания под стражей несовместимо с "правом на личную неприкосновенность", поскольку оно всегда смешивается с произволом (см., например, Постановления Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), жалоба N 6847/02, § 142, ECHR 2005-X (извлечения)* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2006.), по делу "Соловьев против Российской Федерации" (Solovyev v. Russia) от 24 мая 2007 г., жалоба N 2708/02, § 99, по делу "Шухардин против Российской Федерации" (Shukhardin v. Russia) от 28 июня 2007 г., жалоба N 65734/01, § 69). Европейский Суд не усматривает оснований для иного вывода в данном деле. Следовательно, содержание заявителя под стражей не было "законным" в рамках национального законодательства, поскольку оно упоминалось в судебном решении от 3 июля 2003 г. как имевшее место в прошлом.

79. Таким образом, Европейский Суд приходит к выводу, что с 8 по 9 июня 2003 г. не было официального решения, санкционировавшего содержание заявителя под стражей. Заявитель находился в правовом вакууме, который не был регламентирован никакими национальными правовыми нормами (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Шухардин против Российской Федерации", § 85). В отсутствие какого-либо решения, которое могло бы служить "правовым" основанием содержания заявителя под стражей в рассматриваемый период, Европейский Суд приходит к выводу о том, что имело место нарушение подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с содержанием заявителя под стражей с 8 по 9 июня 2003 г.

III. Предполагаемое нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции

80. Заявитель представил жалобу относительно процедуры продления срока содержания его под стражей, в частности он утверждал, что его адвокат не имел возможности явиться в судебное заседание 9 июня 2003 г. и что ему не были вручены документы, представленные следователем в городской суд в обоснование своего ходатайства о продлении срока содержания заявителя под стражей после 9 июня 2003 г. Европейский Суд рассмотрит данную жалобу в свете положений пункта 4 статьи 5 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным".

A. Доводы сторон

81. Власти Российской Федерации, ссылаясь на стенограмму телефонного разговора между следователем и адвокатом заявителя, отметили, что, несмотря на тот факт, что повестка поступила в коллегию адвокатов за несколько часов до начала судебного заседания 9 июня 2003 г., адвокат был уведомлен о нем 5 июня 2003 г. и сразу дал понять, что у него нет возможности явиться в заседание. Зная о невозможности явки своего адвоката в судебное заседание, заявитель не предпринял мер для того, чтобы заключить договор с другим. Власти Российской Федерации подчеркнули, что адвокат был надлежащим образом извещен о заседании и его желание принять участие в семинаре не является уважительной причиной его отсутствия.

82. Далее власти Российской Федерации отметили, что заявитель присутствовал в судебном заседании, у него были все возможности отстаивать свою позицию и он мог ходатайствовать перед городским судом обеспечить представление его интересов другим адвокатом. Однако заявитель своим правом не воспользовался.

83. Что касается доступа к документам, власти Российской Федерации подчеркнули, что российское законодательство не возлагает на следственные органы обязанности обеспечивать подозреваемого копиями материалов, направленных в суд в обоснование ходатайства о продлении срока его содержания под стражей. Тем не менее в силу статьи 45 Конституции Российской Федерации заявитель вправе изучить данные материалы в ходе судебного заседания. Документы были исследованы в судебном заседании в присутствии заявителя, который мог свободно давать по ним пояснения, выдвигать доводы в свою защиту и т.д. Заявитель не ходатайствовал о дополнительном ознакомлении с материалами дела. Более того, данные документы также исследовались в ходе кассационного рассмотрения дела в областном суде, где участвовали как заявитель, так и его адвокат, которые могли заявить возражения.

84. Заявитель, не оспаривая того факта, что 5 июня 2003 г. его адвокат был проинформирован о том, что 9 июня 2003 г. состоится судебное заседание, утверждал, что телефонный разговор не может рассматриваться как "официальное уведомление", поскольку оно было произведено по телефону следователем без официального разрешения со стороны председательствующего судьи. Официальная повестка поступила в коллегию адвокатов 9 июня 2003 г., когда возможности явиться в заседание у адвоката не было, поскольку он уехал на семинар в другой город. В отношении невозможности изучить материалы, прилагавшиеся следователем к ходатайству о продлении срока содержания под стражей, заявитель отметил, что ему не были вручены документы, которые позволили бы ему подготовить заранее доводы в свою защиту, и что не все документы, представленные стороной обвинения в городской суд, были зачитаны в судебном заседании.

B. Мнение Европейского Суда

1. Предполагаемый отказ в доступе к материалам дела

85. Европейский Суд напоминает, что задержанные и содержащиеся под стражей лица имеют право на пересмотр дела, касающийся процессуальных и материально-правовых оснований, которые существенным образом влияют на "законность" по смыслу Конвенции лишения их свободы. Это означает, что компетентный суд должен исследовать "не только соблюдение процессуальных требований, установленных национальным законодательством, но и разумность подозрений, обосновывающих задержание, а также законность цели, преследуемой задержанием и последующим содержанием под стражей". Суд, исследующий законность содержания под стражей, должен обеспечить гарантии судебного разбирательства. Данное разбирательство должно быть состязательным и всегда основываться на принципе "равенства сторон" прокурора и заключенного. Равенство сторон не обеспечивается, если адвокату отказано в доступе к тем документам из материалов дела, которые имеют значение для эффективного оспаривания содержания под стражей его клиента (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Николова против Болгарии" (Nikolova v. Bulgaria), жалоба N 31195/96, § 58, ECHR 1999-II, Постановление Европейского Суда по делу "Лэми против Бельгии" (Lamy v. Belgium) от 30 марта 1989 г., § 29, Series A, N 151). Несмотря на то что национальное законодательство может удовлетворять различными способами требованию "равенства сторон", любой выбранный метод должен гарантировать то, чтобы другая сторона знала о том, что замечания были представлены и что он или она будут обладать реальной возможностью представить на них свои комментарии (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гарсия Альва против Германии" (Garcia Alva v. Germany) от 13 февраля 2001 г., жалоба N 23541/94, § 39).

86. Европейский Суд отмечает, что из материалов настоящего дела не следует, что заявителем не была получена копия ходатайства следователя о продлении срока содержания под стражей. Заявитель не утверждал о том, что он был лишен возможности представить на него свои замечания. Основной акцент в жалобе заявителя сделан на предполагаемом отказе следователя предоставить ему доступ к материалам дела, которые формировали основания ходатайства о продлении срока содержания под стражей. Между тем Европейский Суд не убежден доводом заявителя.

87. Во-первых, Европейский Суд напоминает о доводе властей Российской Федерации о том, что задачей городского суда было действовать справедливо, как того требует российское законодательство, что предполагает право сторон на разглашение состязательных документов, находившихся в распоряжении городского суда, в полном объеме. Как следует из протокола судебного заседания от 9 июня 2003 г., городским судом были зачитаны в открытом судебном заседании документы, приобщенные к ходатайству следователя о продлении срока содержания под стражей. Заявитель не представил доказательств в подтверждение своих доводов о том, что содержание некоторых документов осталось ему неизвестным. В действительности он не назвал ни одного документа, доступ к которому ему не был предоставлен. Из материалов дела не следует, что следователь ссылался на какие-либо другие документы, которые заявитель не имел возможности изучить.

88. Европейский Суд также не упускает из вида довод властей Российской Федерации о том, что заявитель был вправе ходатайствовать перед городским судом о предоставлении дополнительного времени для изучения материалов дела, чтобы откорректировать позицию в свою защиту с учетом содержимого документов. В связи с этим Европейский Суд повторяет свой вывод, сделанный в деле "Шопс против Германии" (Shops v. Germany) (Постановление Европейского Суда, жалоба N 25116/94, § 46, ECHR 2001-I), о том, что обвиняемый, заявляющий жалобу об отказе ему в доступе к материалам уголовного дела, должен, в принципе, надлежащим образом обращаться за предоставлением соответствующего доступа согласно национальному законодательству. По мнению Европейского Суда, данный принцип полностью применим к обстоятельствам данного дела. Следовательно, он считает существенным то, что после того как документы были зачитаны, заявитель после вопроса судьи ясно ответил, что у него нет ходатайств, дополнений или возражений.

89. В заключение, несмотря на то что Европейский Суд обеспокоен тем, что, как отметили власти Российской Федерации, применимые положения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации не предусматривают обязанности направления до судебного заседания доводов стороны обвинения в пользу заключения заявителя под стражу ни самому заявителю, ни его адвокату, что в некоторых случаях может лишить обвиняемого возможности эффективно оспаривать законность своего содержания под стражей (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Шопс против Германии", §§ 51-55), Суд убежден в том, что, учитывая обстоятельства данного дела, заявитель имел возможность изучить документы, представить свои замечания на ходатайство следователя о продлении срока содержания под стражей и эффективно оспаривать утверждения или мнения, которые сторона обвинения изложила в данных документах (см. для аналогичного обоснования Постановление Европейского Суда по делу "Сорокин против Российской Федерации" (Sorokin v. Russia) от 30 июля 2009 г., жалоба N 7739/06, §§ 75-77, а также для сравнения упоминавшиеся выше постановления Европейского Суда по делу "Николова против Болгарии", § 63; и по делу "Гарсия Альва против Германии", §§ 40-43). Таким образом, у заявителя была эффективная возможность оспорить основания своего содержания под стражей.

90. Следовательно, жалоба в данной части является явно необоснованной и подлежит отклонению, в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

2. Отсутствие адвоката в судебном заседании

91. Европейский Суд отмечает, что, как следует из доказательств, представленных властями Российской Федерации и достоверность которых заявителем не оспаривается, за четыре дня до судебного заседания 9 июня 2003 г. следователь проинформировала адвоката заявителя о том, что слушание по продлению срока содержания под стражей будет назначено, и просила подтвердить его явку. Адвокат подчеркнул, что у него не будет возможности присутствовать на заседании ввиду того, что он участвует в семинаре, открывающемся 9 июня 2003 г. Кроме того, городским судом была направлена повестка адвокату, которая поступила в организацию, где он работал, за несколько часов до начала заседания. Однако к тому времени адвокат уже уехал на семинар и повестка не могла быть вручена ему лично. Заседание состоялось 9 июня 2003 г. в отсутствие адвоката заявителя.

92. Несмотря на то что сторонами оспаривается, можно ли телефонный разговор в действительности рассматривать как официальное и достаточно ясное уведомление о судебном заседании, состоявшемся 9 июня 2003 г., и мог ли адвокат заявителя отказаться от своего права явиться в судебное заседание в связи с поездкой на семинар, у Европейского Суда нет необходимости устранять данные разногласия во мнениях. Признавая, что круг обязательств, в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Конвенции, не является всегда одним и тем же применительно ко всем обстоятельствам и к каждому виду лишения свободы, Европейский Суд уже неоднократно устанавливал, что именно характер разбирательства и возможности заявителя имеют решающее значение при определении того, требуется ли, в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Конвенции, представление интересов в ходе устного слушания с целью соблюдения принципа состязательности (см. Постановления Европейского Суда по делу "Уэйт против Соединенного Королевства" (Waite v. United Kingdom) от 10 декабря 2002 г., жалоба N 53236/99, § 59, по делу "Буамар против Бельгии" (Bouamar v. Belgium) от 29 февраля 1988 г., 1988, § 57, Series A, N 129 с последующими ссылками). Например, в упоминавшемся выше деле "Буамар против Бельгии" Европейский Суд признал существенным участие адвоката в судебном заседании, когда заявитель, подросток, находился в заключении в тюрьме, в обратном случае он был бы лишен основополагающих гарантий. Аналогичные выводы были сделаны Европейским Судом в деле "Мегйери против Германии" (Megyeri v. Germany) (Постановление Европейского Суда от 12 мая 1992 г., Series A, N 237-A), касавшемся лица, заключенного под стражу на основании психического заболевания, а также в деле "Санчез-Риссе против Швейцарии" (Sanchez-Reisse v. Switzerland) (Постановление Европейского Суда от 21 октября 1986 г., § 47, Series A, N 107), относящемся к заключению под стражу иностранца, незнакомого с правовой системой государства. Кроме того, в деле "Вукам Мудефо против Франции" (Woukam Moudefo v. France) (Решение Европейской Комиссии от 8 июля 1987 г., жалоба N 10868/84), в котором обжалование дела затрагивало сложные вопросы правового характера, было установлено, что заявитель в отсутствие адвоката не был способен представить свое дело надлежаще и удовлетворительно.

93. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что обсуждение в ходе судебного заседания 9 июня 2003 г. касалось только тяжести предъявленных заявителю обвинений и вероятности того, что он может оказать влияние на ход правосудия или скрыться от органов следствия и суда. Вопрос о данной вероятности был поднят прокурором и судом в общих выражениях, и ее существование следовало из характера и тяжести предъявленных обвинений, а также характеристики личности заявителя и его положения (трудоустройство и источники доходов). Учитывая то, что в ходе заседания не было какой-либо дискуссии по сложным вопросам правового и фактического характера, Европейский Суд убежден в том, что присутствия заявителя было достаточно, чтобы обеспечить состязательность процесса, а также принцип равенства сторон. Заявитель не утверждал, что он не мог эффективно участвовать в слушании по вопросу или отвечать на доводы прокурора. Те же вопросы ранее дважды обсуждались в присутствии заявителя и его адвоката, и у заявителя была возможность ознакомится с позицией стороны обвинения и доводами его адвоката в пользу освобождения его из-под стражи. В материалах дела отсутствуют доказательства того, что обстоятельства заявителя принципиальным образом изменились после имевших ранее место слушаний или что стороной обвинения выдвигались новые доводы в обоснование продления срока содержания заявителя под стражей. Тот факт, что заявитель лично присутствовал на судебном заседании, учитывая обстоятельства данного дела, обеспечил сохранение для него всех необходимых гарантий.

94. Наконец, Европейский Суд придает особое значение тому обстоятельству, что заявитель не возражал против проведения судебного заседания в отсутствие своего адвоката (см. для аналогичного обоснования Решение Европейской Комиссии по делу "Ф.В. против Нидерландов" (F.W. v. Netherlands) от 6 декабря 1991 г., жалоба N 15519/89).

95. Учитывая то, что новые вопросы не исследовались в судебном заседании, прокурор не заявлял новых доводов, а также то, что основания для содержания заявителя под стражей остались прежними, Европейский Суд придерживается того мнения, что процедура, посредством которой исследовался вопрос продления срока содержания под стражей, соответствовала требованиям пункта 4 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Дуда против Польши" (Duda v. Poland) от 19 декабря 2006 г., жалоба N 67016/01, §§ 51 и 52).

96. Следовательно, данная жалоба подлежит отклонению как явно необоснованная, в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

IV. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

97. Европейским Судом были изучены иные жалобы, представленные заявителем. Тем не менее, учитывая имеющиеся в его распоряжении материалы дела, а также то, насколько рассмотрение данных жалоб входит в компетенцию Европейского Суда, он приходит к выводу о том, что они не содержат признаков нарушения прав и свобод, гарантированных Конвенцией и протоколами к ней. Следовательно, жалоба в этой части подлежит отклонению как явно необоснованная, в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

V. Применение статьи 41 Конвенции

98. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

99. Заявитель требовал 25 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

100. Власти Российской Федерации комментариев не представили.

101. Европейский Суд отмечает, что им было установлено несколько нарушений Конвенции в настоящем деле. Европейский Суд допускает, что заявитель испытал унижение и моральное расстройство в связи с бесчеловечными и унижающими достоинство условиями содержания под стражей и отсутствием правовых оснований для содержания его под стражей с 8 по 9 июня 2003 г. При данных обстоятельствах Европейский Суд полагает, что страдания и разочарование заявителя не могут быть компенсированы только самим фактом признания нарушения. Основываясь на принципе справедливости, а также учитывая, в частности, продолжительность содержания заявителя под стражей в бесчеловечных и унижающих человеческое достоинство условиях, Европейский Суд присуждает ему 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму.

B. Расходы и издержки

102. Заявитель не представил требования о возмещении расходов и издержек, понесенных им в связи с рассмотрением дела в национальных судах или в Европейском Суде.

103. Соответственно, Европейский Суд принял решение не присуждать заявителю соответствующее возмещение.

C. Процентная ставка при просрочке платежа

104. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежа должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Европейский Суд единогласно:

1) признал жалобу на условия содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе ИЗ-37/1 г. Иванова и незаконность содержания его под стражей с 8 по 9 июня 2003 г. приемлемой, а остальную часть жалобы - неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции;

3) постановил, что имело место нарушение подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции;

4) постановил,

(a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу, в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции, выплатить заявителю 10 000 евро (десять тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любые налоги, начисляемые на указанную сумму;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эту сумму должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

5) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 4 ноября 2010 г., в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда