Апелляционное определение Ставропольского краевого суда от 03 октября 2014 г. по делу N 33-5701/2014

Ставропольского краевого суда в составе:

председательствующего Ситьковой О.Н.,

судей Шетогубовой О.П., Мясникова А.А.

при секретаре судебного заседания Николаевой С.Ф.

рассмотрев в открытом судебном заседании дело по апелляционной жалобе истца Каитова Х.Б. на решение Кисловодского городского суда Ставропольского края от 07 мая 2014 года по иску Каитова Х.Б. к Министерству финансов РФ в лице Управления Федерального казначейства по Ставропольскому краю и отделению Управления Федерального Казначейства по СК в городе Кисловодске о взыскании компенсации морального вреда,

заслушав доклад судьи Шетогубовой О.П.,

УСТАНОВИЛ:

Каитов Х.Б. обратился в суд с иском к Министерству финансов РФ в лице Управления Федерального казначейства по Ставропольскому краю и отделению Управления Федерального Казначейства по СК в городе Кисловодске о компенсации морального вреда, по следующим основаниям.

Согласно дубликату справки N 18/47130 о реабилитации от 26.01.1996 г. он реабилитирован, как сын родителей, подвергшихся политическим репрессиям по национальному приказу. Таким образом, он был признан жертвой политических репрессий, а потому в силу положений Закона "О реабилитации жертв политических репрессий" имеет право на меры социальной поддержки. Являясь лицом, признанным жертвой советских политических репрессий, реабилитированным в установленном законом порядке, считает, что в отношении него нарушена статья 1 Протокола N 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод. С 1 января 2005 г. гарантия компенсации морального ущерба исключена из преамбулы Закона РФ "О реабилитации жертв политических репрессий", фактически это отказ от правовой и моральной обязанности государства возместить причиненный вред, что противоречит ст. 1 Протокола N1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Российская Федерация как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней. Считает, что при рассмотрении заявленных требований следует исходить из правовой позиции Европейского Суда по правам человека, изложенной в Постановлении от 02 февраля 2010 года по делу "Клаус и Юрий Киладзе против Грузии", которым разрешены аналогичные правоотношения. В обоснование требования о компенсации морального вреда в размере пяти миллионов рублей указал, что он и его семья на протяжении многих лет находилась на спецпоселении под жестким контролем органов внутренних дел, испытывая унижения, поскольку государство причислило их к изменникам родины.

Решением Кисловодского городского суда Ставропольского края от 07 мая 2014 года в удовлетворении исковых требований Каитова Х.Б. отказано.

Не согласившись с данным решением, Каитов Х.Б. подал апелляционную жалобу, в которой считает обжалуемое решение незаконным и необоснованным, поскольку суд, отказав в удовлетворении исковых требований, проигнорировал постановление Европейского суда по правам человека от 02.02.2010г. по делу "Клаус и Юрий Киладзе против Грузии", что прямо противоречит ч. 4 ст. 15 Конституции РФ. Учитывая доводы жалобы, аналогичные доводам, изложенным в исковом заявлении, просит решение отменить и принять новое решение об удовлетворении исковых требований в полном объеме.

Возражений на апелляционную жалобу не поступило.

Изучив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, проверив законность и обоснованность обжалуемого решения, суд апелляционной инстанции приходит к выводу об оставлении решения без изменения по следующим основаниям.

В соответствии со ст. 327.1 ГПК РФ суд апелляционной инстанции рассматривает дело в пределах доводов, изложенных в апелляционных жалобе, представлении и возражениях.

Суд первой инстанции при рассмотрении гражданского дела и судебная коллегия по гражданским делам Ставропольского краевого суда в процессе проверки решения установили следующее.

Согласно Справки о реабилитации от 10.01.1996г., Каитов Х.Б., родившийся 15.03.1956 года на спецпоселении в с. Орловка, поскольку его родители были репрессированы в 1943 году на основании Указа ПВС СССР от 12.10.1943г. по политическим мотивам, в административном порядке по национальному признаку. Согласно данной Справки Каитов Х.Б. находился на спецпоселении в Фрунзенской области Киргизской ССР с 15.03.1956г. по 09.01.1957г. и был реабилитирован на основании пункта "в" ст. 3 и (или) ст. 1.1 Закона РФ от 18 октября 1991 г. "О реабилитации жертв политических репрессий" справка N 18/47130 от 26.01.1996г.

Отказывая Каитову Х.Б. в иске, суд руководствовался ст.ст.151 и 1069 Гражданского кодекса РФ, ст.ст. 2 и 3.1 Закона РСФСР "О реабилитации репрессированных народов", ст.12 Федерального закона Российской Федерации от 26 января 1996 г. N 15-ФЗ "О введении в действие части второй Гражданского кодекса Российской Федерации" и исходил из того, что истец имеет право на льготы и меры социальной поддержки, установленные законодательством, которое не предусматривает возмещение ущерба в ином виде. Положения о взыскании компенсации морального вреда не распространяются на возникшие правоотношения, так как вред истцу причинен до введения в действие Гражданского кодекса РФ.

С таким выводом суда первой инстанции следует согласиться, поскольку он соответствует установленным по делу обстоятельствам и положениям материального закона.

Довод жалобы о том, что исключение с 1 января 2005 г. из преамбулы Закона РФ "О реабилитации жертв политических репрессий" положения о компенсации морального ущерба означает недопустимый отказ государства от принятых на себя обязательств перед жертвами необоснованных репрессий, что противоречит Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее Конвенция), не основан на законе.

В соответствии с Конституцией Российской Федерации права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью охраняются законом; государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба (статья 52); каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц (статья 53).

Российская Федерация, как демократическое и правовое государство, признав антизаконными действия тоталитарного режима по факту репрессий в годы советской власти народов, которые подвергались геноциду и клеветническим нападкам, стремясь к восстановлению исторической справедливости, провозгласила отмену всех незаконных актов, принятых в отношении репрессированных народов, и 26 апреля 1991 г. приняла Закон РСФСР "О реабилитации репрессированных народов". Данным Законом государство предусмотрело территориальную, политическую, социальную, культурную реабилитацию репрессированных народов, а также возмещение ущерба, причиненного репрессированным народам и отдельным гражданам со стороны государства в результате репрессий (преамбула и статьи 1, 6 - 11 Закона).

18 октября 1991 г. принят Закон Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" (далее - Закон РФ), целью которого, как было указано в абзаце 3 преамбулы (в редакции до 22 августа 2004 г.), является реабилитация всех жертв политических репрессий, подвергнутых таковым на территории Российской Федерации с 25 октября (7 ноября) 1917 г., восстановление их в гражданских правах, устранение иных последствий произвола и обеспечение посильной в настоящее время компенсации материального и морального ущерба.

Федеральным законом от 22 августа 2004 г. N 122-ФЗ "О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием Федеральных законов "О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" и "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации" из преамбулы Закона Российской Федерации от 18 октября 1991 г. "О реабилитации жертв политических репрессий" исключено положение о компенсации морального ущерба (п. 1 ст. 6).

Проверяя конституционность указанных нормативно-правовых положений, Конституционный Суд Российской Федерации сформулировал правовую позицию, согласно которой истолкование норм закона как исключающих моральный вред из объема подлежащего возмещению ущерба не соответствовало бы ст. 52 и 53 Конституции Российской Федерации.

Закон РФ "О реабилитации жертв политических репрессий" принимался в целях компенсации материального и морального вреда, причиненного репрессированным лицам, однако используемые в нем специальные публично-правовые механизмы компенсации не предусматривают - в отличие от гражданского законодательства - разграничение форм возмещения материального и морального вреда.

Такое регулирование, предполагающее возмещение, в том числе неимущественного вреда, само по себе нельзя рассматривать как нарушение прав, вытекающих из статей 52 и 53 Конституции Российской Федерации.

Указанный Закон РФ, исходя из цели обеспечения жертв политических репрессий посильной в настоящее время компенсацией материального и морального ущерба (преамбула) и в соответствии с задачами социального государства, закрепленными в статье 7 Конституции Российской Федерации, предусматривает комплекс мер, направленных на социальную защиту этой категории граждан. По своей правовой природе данные виды государственной социальной поддержки являются льготами, носящими компенсаторный характер, установление порядка предоставления которых законодателем возложено на Правительство Российской Федерации (статья 17). Право на такого рода льготы непосредственно из Конституции Российской Федерации не вытекает, поэтому определение правовых оснований их предоставления и круга субъектов, на которых они распространяются, входит в компетенцию законодателя.

Предоставление реабилитированным лицам и лицам, признанным пострадавшими от политических репрессий, льгот (именуемых теперь мерами социальной поддержки) было направлено на создание благоприятных условий для реализации прав и свобод названными категориями граждан и обеспечение их социальной защищенности. По своей правовой природе эти льготы носили компенсаторный характер и в совокупности с иными предусмотренными Законом Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" мерами были призваны способствовать возмещению причиненного в результате репрессий вреда.

Следовательно, льготы, которые устанавливались федеральным законодателем для реабилитированных лиц и лиц, признанных пострадавшими от политических репрессий, в их материальном (финансовом) выражении входят в признанный государством объем возмещения вреда, включая моральный вред.

Приведенная правовая позиция изложена в ряде сохраняющих свою силу Определений Конституционного Суда Российской Федерации (от 10 июля 2003 г. N 282-О, от 5 июля 2005 г. N 246-О, от 27 декабря 2005 г. N 527-О, от 17 октября 2006 г. N 397-О, от 15 мая 2007 г. N 383-О-П, от 24 июня 2008 г. N 620-О-П, от 16 декабря 2010 г. N 1627-О-О и др.).

Таким образом, федеральным законодателем в соответствии с требованиями статей 71 (пункт "в") и 76 (часть 1) Конституции Российской Федерации были установлены порядок и последствия реабилитации, определены формы, способы восстановления прав жертв политических репрессий, способы, формы и размеры возмещения государством вреда реабилитированным лицам и лицам, признанным пострадавшими от политических репрессий, в целях компенсации как материального, так и морального ущерба, общие принципы предоставления им мер социальной поддержки, а также гарантируемый минимальный (базовый) уровень такой поддержки.

В силу приведенных правовых позиций исключение с 1 января 2005 г. из преамбулы Закона РФ "О реабилитации жертв политических репрессий" положения о компенсации морального ущерба не может рассматриваться как имеющее целью ущемление конституционных прав репрессированных и допускающее отказ государства от государственной поддержки данной категории граждан, поскольку само по себе не исключает обязательств государства по защите законных интересов реабилитированных лиц.

С учетом изложенного судебная коллегия считает, что признание государством необоснованности и антизаконности указанных политических репрессий, принятие Закона РСФСР "О реабилитации репрессированных народов", Закона Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий", а также предоставление реабилитированным лицам соответствующих льгот в целях создания благоприятных условий для реализации прав и свобод названными категориями граждан и обеспечение их социальной защищенности являются формами возмещения вреда, причиненного реабилитированным лицам, включающего возмещение морального вреда.

Что касается денежной компенсации морального вреда, то указанными законами она не была предусмотрена, что согласуется с правом государства, исходя из финансовых возможностей, других социально-экономических факторов, определять виды выплат пострадавшим, которые следует рассматривать как посильную компенсацию причиненного ущерба с тем, чтобы ее размер соответствовал уже признанному государством объему возмещаемого им вреда.

Кроме того, ответственность за причинение морального вреда впервые была установлена Основами гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик, вступившими в законную силу с 3 августа 1992 г.

Как видно из материалов дела, вред истцу, а соответственно, и нравственные и физические страдания были причинены до 3 августа 1992 г., т.е. до введения в действие Основ гражданского законодательства Союза ССР, предусмотревших такой вид ответственности.

Ссылку истца на применение по настоящему спору положений ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции также нельзя признать обоснованной.

Согласно ч. 1 ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права. К имуществу по смыслу ст. 1 Протокола N 1 Европейский Суда по правам человека (далее - Европейский Суд) относит как наличное (реально существующее) имущество, так и имущество, получения которого мог "законно ожидать" заявитель.

Между тем, как указано выше, право истца на денежную компенсацию морального вреда не возникло, ущемление прав на имущество, которое она могла законно ожидать, не имело место, а потому оснований считать, что нарушены положения ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции, как об этом утверждается в апелляционной жалобе, не имеется.

Указанные выводы соответствуют Конституции РФ, Закону РФ "О реабилитации жертв политических репрессий", а также правовым позициям Конституционного Суда Российской Федерации и Европейского Суда по правам человека.

Ссылка в исковом заявлении и в апелляционной жалобе на Постановление Европейского Суда от 02 февраля 2010 г. по делу "Клаус и Юрий Киладзе против Грузии" является несостоятельной.

Присужденные заявителям Киладзе денежные суммы являются не компенсацией за политические репрессии, а компенсацией за нарушение их права на имущество по ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции, поскольку в течение 11 лет государство уклонялось от осуществления мер по принятию законодательства, административных и бюджетных мер, чтобы лица, на которых распространяется действие статьи 9 Закона Грузии от 11 декабря 1997 г., могли эффективно использовать права, гарантированные данным положением.

Между тем в Российской Федерации, как указано выше, имеется комплекс эффективных внутригосударственных средств правовой защиты в отношении жертв политических репрессий, к которым относится и истец.

На основании изложенного судебная коллегия считает, что суд правильно установил все юридически значимые обстоятельства дела, в соответствии с положениями ст. 198 ГПК РФ проверил все доводы сторон, дал им надлежащую правовую оценку и вынес обоснованное решение, правильно применив нормы материального и процессуального права, подлежащие применению при разрешении данного спора.

Доводы апелляционной жалобы по существу повторяют позицию истца, изложенную в исковых требованиях, сводятся к несогласию с выводами районного суда и не содержат фактов, которые не были бы проверены и не учтены судом, влияли бы на обоснованность и законность принятого решения.

Предусмотренных ст. 330 ГПК РФ оснований для отмены или изменения решения суда в апелляционном порядке не имеется.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 329 ГПК РФ, суд апелляционной инстанции

ОПРЕДЕЛИЛ:

Решение Кисловодского городского суда Ставропольского края от 07 мая 2014 года - оставить без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.