Апелляционное определение СК по административным делам Московского окружного военного суда от 14 января 2016 г. по делу N 33а-19/2016

Апелляционное определение СК по административным делам Московского окружного военного суда г. Москвы от 14 января 2016 г. по делу N 33а-19/2016

Судебная коллегия по административным делам Московского окружного военного суда в составе:

председательствующего - ФИО8,

судей: ФИО9

при секретаре ФИО5,

с участием заявителя ФИО1, представителей: заявителя - ФИО6, Министерства обороны Российской Федерации - ФИО4 рассмотрела в открытом судебном заседании административное дело по апелляционным жалобам указанных заявителя и его представителя на решение Московского гарнизонного военного суда от 17 сентября 2015 г., которым отказано в удовлетворении заявления военнослужащего войсковой части N майора ФИО1 об оспаривании действий начальника Главного управления кадров Министерства обороны Российской Федерации (далее - ГУК), комиссии Министерства обороны Российской Федерации, федерального казенного учреждения "Единый расчетный центр Министерства обороны Российской Федерации" (далее - ЕРЦ или Центр), связанных с прекращением командировки, изданием приказа об убытии заявителя к прежнему месту военной службы и удержанием с него денежных средств.

Заслушав доклад судьи ФИО7, объяснения заявителя и его представителя в обоснование доводов апелляционных жалоб, представителя административного ответчика, возражавшего против ее удовлетворения, судебная коллегия

установила:

как усматривается из решения суда и материалов дела, ФИО1 проходит военную службу по контракту на должности начальника штаба - заместителя командира мотострелкового батальона войсковой части N.

На основании приказа начальника ГУК от 5 ноября 2013 г. N ФИО1 был направлен в командировку в Демократическую Республику Конго, в качестве военного наблюдателя при миссии ООН сроком на два года.

В связи с досрочным возвращением из-за границы по недисциплинированности, приказом начальника ГУКа от 3 июня 2015 года N заявитель полагался прибывшим из-за границы Российской Федерации и ему предписано убыть в войсковую часть N Восточного военного округа для дальнейшего прохождения военной службы.

Полагая свои права нарушенными, поскольку воинские перевозочные документы (далее - ВПД) ему не выдавались, и он вынужден был приобрести билет из Ентеббе до Москвы за свой счет, оплату за стационарное лечение в муниципальной больнице полученных в командировке травм производил из собственных средств, из его денежного довольствия была удержана выплаченная ему ранее денежная компенсация взамен дополнительных суток отдыха, и после убытия в командировку ему были прекращены ежемесячные выплаты надбавок, ФИО1 обратился в суд с заявлением, в котором просил признать незаконными: решение комиссии Министерства обороны Российской Федерации от 28 мая 2015 г. о досрочном прекращении командировки, приказ начальника ГУКа от 3 июня 2015 г. N в части убытия заявителя к новому месту службы, а также удержание с него денежных средств в счет лечения, денежной компенсации в размере 131 100 руб. и прекращение выплат ежемесячных надбавок с 10 ноября 2013 г. по 16 июня 2015 г. Помимо этого просил: обязать ГУК обеспечить его страховыми выплатами в установленном размере, Министерство обороны Российской Федерации - выплатить образовавшуюся задолженность по всем видам довольствия, включая ВПД, а органы военного управления - выплачивать денежное довольствие с учетом всех надбавок с 3 июня 2015 г. по настоящее время.

Гарнизонный военный суд в удовлетворении заявления отказал.

В апелляционных жалобах заявитель и его представитель, считая, что решение суда первой инстанции вынесено с нарушением норм материального и процессуального права, просят его отменить и направить дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

В обоснование этого, ссылаясь на ч. 4 ст. 38 и ч. 5 ст. 41 КАС РФ, они отмечают, что гарнизонный военный суд в нарушение вышеуказанных процессуальных норм не привлек к участию в деле в качестве административных ответчиков: Министра обороны Российской Федерации, Министерство обороны Российской Федерации, руководителя Центра, ЕРЦ, начальника ГУК, ГУК, командира войсковой части N, войсковую часть N, директора страховой компании и саму страховую компанию. Кроме того, судом надлежащим образом не проведена подготовка к рассмотрению настоящего дела.

Полагают, что суд первой инстанции, вопреки требованиям ст. 59 и п. 8 ст. 84 КАС РФ, уклонился от рассмотрения заявленного представителем заявителя ходатайства об исключении доказательств.

Представитель заявителя, приводя содержание п. 112 и 114 приказа Министра обороны Российской Федерации от 31 июля 2006 г. N 250 ДСП "Об организации выезда из Российской Федерации военнослужащих и лиц гражданского персонала Вооруженных Сил Российской Федерации", указывает на то, что гарнизонный военный суд не выяснил и не отразил в своем решении вопрос о зачислении заявителя в распоряжение начальника Главного управления международного военного сотрудничества Министерства обороны Российской Федерации (далее - ГУМВС), который также не был привлечен к участию в деле.

Полагает, что поскольку в материалах дела отсутствуют сведения и доказательства о зачислении ФИО1 в распоряжение начальника ГУКа, то вывод суда о правомочности издания приказа о прибытии заявителя из-за границы и направлении его к прежнему месту военной службы, является преждевременным и необоснованным.

Такой же оценки заслуживает и вывод суда первой инстанции о том, что действующим законодательством не предусмотрено возмещение Министерством обороны Российской Федерации расходов, понесенных в связи с депортацией военнослужащих из миссии ООН, так как доказательств принятия решения о депортации заявителя из Демократической Республики Конго суду представлено не было.

При этом, по мнению этого автора жалобы, принимая решение о возмещении указанных расходов, суд должен был руководствоваться положениями ч. 1 ст. 20 Федерального Закона "О статусе военнослужащих", предусматривающими право военнослужащих на проезд в служебные командировки на безвозмездной основе.

Ссылаясь на п. 60 Устава внутренней службы Вооруженных Сил Российской Федерации и абз. 1 п. 1 Порядка учета военнослужащих, находящихся в командировке и отпуске, и воинских частей гарнизона (Приложение N 13 к Уставу гарнизонной и караульной служб Вооруженных Сил Российской Федерации (к статьям 20, 24.1, 38.1), утверждает, что у ГУКа отсутствовала возможность принимать какие-либо решения в отношении заявителя. Кроме того, сведений о том, что он в период командировки находился в распоряжении данного должностного лица в материалах дела не содержится.

Обращает внимание, что, вопреки мнению суда, Федеральный закон от 23 июня 1995 г. N 93-Ф3 "О порядке предоставления Российской Федерацией военного и гражданского персонала для участия в деятельности по поддержанию или восстановлению международного мира и безопасности" и приказ Министра обороны Российской Федерации от 31 июля 2006 г. N 250ДСП "Об организации выезда из Российской Федерации военнослужащих и лиц гражданского персонала Вооруженных Сил Российской Федерации" не содержат указаний на подчинение военнослужащих Российской Федерации, направленных в качестве военного наблюдателя, исключительно директивам Совета Безопасности ООН.

Кроме того, суд первой инстанции не смог однозначно определить основания возвращения заявителя из-за границы Российской Федерации, и не проявил необходимой активности в установлении обстоятельств, имеющих существенное значение для правильного рассмотрения дела, тем самым пришел к противоречивым выводам.

Ссылаясь на ст. 61 КАС РФ представитель полагает, что, поскольку письменное обращение военнослужащего ФИО10 суду не предъявлялось и документы о депортации заявителя из Демократической Республики Конго не запрашивались, то свидетельские показания ФИО11 могли быть приняты судом только при подтверждении их соответствующими допустимыми доказательствами.

В заключение, представитель заявителя указывает на то, что заявитель настаивал на незаконности действий российских военнослужащих, подчиненных ГУКу по фактическому выдворению ФИО1 из Демократической Республики Конго, однако эти объяснения заявителя не отражены в решении, и суд не дал им оценки.

Рассмотрев материалы дела и обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия приходит к следующему.

В соответствии с абз. 2 ч. 3 ст. 40 ГПК РФ в случае невозможности рассмотрения дела без участия соответчика или соответчиков в связи с характером спорного правоотношения, суд привлекает его или их к участию в деле по своей инициативе.

Аналогичные положения ГПК РФ, регулирующие процессуальное соучастие, совпадают с соответствующими положениями ч. 5 ст. 41 КАС РФ.

Согласно ч. 5 и 6 ст. 41 КАС РФ в случае, если обязательное участие в административном деле другого лица в качестве административного ответчика предусмотрено настоящим Кодексом или если невозможно рассмотреть административное дело без участия такого лица, суд первой инстанции привлекает его к участию в деле в качестве административного соответчика. О вступлении в административное дело административного соистца (административных соистцов) или об отказе в этом, о привлечении к участию в административном деле административного соответчика (административных соответчиков) или об отказе в этом судом выносится мотивированное определение.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, в ходе рассмотрения дела суд первой инстанции, руководствуясь абз. 2 ч. 3 ст. 40 ГПК РФ в связи с характером спорных правоотношений правильно привлек к участию в деле Министерство обороны Российской Федерации, руководителя Центра, командира войсковой части N и руководителя Федерального казенного учреждения "Управление финансового обеспечения по Забайкальскому краю" в качестве соответчиков.

В связи с вступлением 15 сентября 2015 г. в силу Кодекса административного судопроизводства указанные соответчики приобрели статус административных ответчиков. В соответствии с КАС РФ для этого не требовалось принятия специального процессуального решения.

Согласно Определению Конституционного Суда Российской Федерации от 24 октября 2013 года N 1626-О в силу присущего гражданскому судопроизводству принципа диспозитивности только истец определяет, защищать ему или нет свое нарушенное или оспариваемое право (ч. 1 ст. 4 ГПК РФ), к кому предъявлять иск (п. 3 ч. 2 ст. 131 ГПК РФ) и в каком объеме требовать от суда защиты (ч. 3 ст. 196 ГПК РФ). Соответственно, суд обязан разрешить дело по тому иску, который предъявлен истцом, и только в отношении того ответчика, который указан истцом, за исключением случаев, прямо определенных в законе.

Исходя из смысла ст. 40, 41 ГПК РФ, круг ответчиков определяет истец и только в случае невозможности рассмотрения дела без участия соответчиков, в связи с характером спорного правоотношения, суд вправе привлечь их к участию в деле по своей инициативе (абз. 3 ч. 1 ст. 40 ГПК РФ).

Из материалов дела видно, что ФИО1 требований к страховой компании не предъявлял и в указанную организацию с какими-либо заявлениями не обращался. Этими обстоятельствами, а также приведенными положениями закона и Конституционного Суда Российской Федерации объясняется отсутствие законных оснований для привлечения к участию в деле страховой организации.

Доводы апелляционных жалоб о том, что судом надлежащим образом не проведена подготовка по настоящему делу являются необоснованными, поскольку и в определении судьи гарнизонного военного суда от 5 августа 2015 г. о назначении предварительного судебного заседания и в сообщении от 28 августа 2015 г., датированном после привлечения к участию в деле соответчиков указано, какие действия следует совершить сторонам для обеспечения правильного и своевременного рассмотрения дела.

На основании ч. 1 ст. 62 КАС РФ лица, участвующие в деле, обязаны доказывать обстоятельства, на которые они ссылаются как на основания своих требований или возражений, если иной порядок распределения обязанностей доказывания по административным делам не предусмотрен этим Кодексом.

В соответствии со ст. 60 КАС РФ суд принимает только те доказательства, которые имеют значение для рассмотрения и разрешения административного дела.

При этом в силу ст. 226 КАС РФ обязанность доказывания, имело ли место нарушение прав, свобод и законных интересов, а также соблюдены ли сроки обращения в суд, возлагается на лицо, обратившееся в суд, а обстоятельств соблюдения требований нормативных правовых актов, устанавливающих полномочия, порядок и основания принятия оспариваемого решения, совершения оспариваемого действия (бездействия) - на орган, организацию, лицо, наделенные государственными или иными публичными полномочиями и принявшие оспариваемые решения либо совершившие оспариваемые действия (бездействие).

Вопреки доводу жалобы представителя заявителя об уклонении суда первой инстанции от рассмотрения заявленного ходатайства об исключении доказательств, суд разрешилзаявленное ходатайство в соответствии с действующим процессуальным законодательством по правилам ст. 154 КАС РФ после заслушивания мнений лиц, участвующих в деле, о чем вынесено мотивированное определение, отраженное в протоколе судебного заседания от 17 сентября 2015 г.

Из судебного решения также следует, что документы, об исключении которых из числа доказательств просил представитель заявителя, не были использованы судом в качестве обоснования своих выводов, а суд в решении указал, что эти документы носят лишь информационный характер.

Кроме того, в материалах дела содержится достаточное количество доказательств, соответствующих требованиям ч. 1 ст. 59 КАС РФ, которые были исследованы судом и получили надлежащую правовую оценку, как этого требует ст. 84 КАС РФ.

Согласно абз. 3 п. 85 приказа Министра обороны Российской Федерации от 16 января 2001 г. N 30 "Об утверждении руководства по комплектованию Вооруженных Сил Российской Федерации солдатами, матросами, сержантами и старшинами" по прибытии в пункт командировки военнослужащие обязаны незамедлительно явиться к должностному лицу, в распоряжение которого они были командированы, и встать на учет в порядке, установленном Уставом гарнизонной и караульной служб Вооруженных Сил Российской Федерации, утвержденным Указом Президента Российской Федерации от 14 декабря 1993 г. N 2140.

В соответствии с абз. 4 п. 1 Устава гарнизонной и караульной служб Вооруженных Сил Российской Федерации, утвержденного Указом Президента Российской Федерации от 14 декабря 1993 г. N 2140 при постановке на учет и снятии с учета на командировочном удостоверении или на отпускном билете делается соответствующая отметка. Отметка о прибытии должна быть сделана не позднее следующего дня после прибытия, а об убытии - накануне или в день отъезда.

Как усматривается из копии командировочного удостоверения от 18 октября 2013 г. N, выданного ФИО1, он был командирован в ГУК сроком на два года. В данном командировочном удостоверении стоят соответствующие отметки о прибытии ФИО1 в ГУК и выбытии оттуда.

Таким образом, суд апелляционной инстанции считает несостоятельными доводы апелляционной жалобы представителя заявителя о неправомочности начальника ГУКа по изданию приказа от 3 июня 2015 г. N о прибытии заявителя из-за границы и убытии к прежнему месту военной службы.

Судом первой инстанции установлено, что ФИО1 прибыл в ГУК из Демократической Республики Конго без какого-либо решения со стороны органов военного управления Российской Федерации.

Принятие комиссией Министерства обороны Российской Федерации 28 мая 2015 г. какого-либо решения в отношении ФИО1 не нашло своего подтверждения в судебном заседании, в то время как судом, в том числе на основании объяснений административного истца, установлено, что он прибыл из г. Ентеббе в г. Москву самостоятельно.

Именно такое прибытие послужило основанием для издания начальником ГУКа приказа от 3 июня 2015 г. N, согласно которому ФИО1 считался прибывшим из-за границы Российской Федерации и убывшим 4 июня 2015 г. в войсковую часть N для дальнейшего прохождения военной службы.

Ссылка в этом приказе на решение комиссии Министерства обороны Российской Федерации не может поставить под сомнение его законность и обоснованность, поскольку он издан начальником ГУКа в пределах его полномочий, в соответствии с обязанностью данного должностного лица определить служебное предназначение военнослужащего, находящегося в его подчинении, что прямо предусмотрено п. 112 и 114 приказа Министра обороны Российской Федерации от 31 июля 2006 г. N 250 ДСП "Об организации выезда из Российской Федерации военнослужащих и лиц гражданского персонала Вооруженных Сил Российской Федерации", на который представитель ФИО1 ссылается в апелляционной жалобе.

Согласно указанным нормам по окончании срока прохождения военной службы за границей военнослужащие направляются в воинские части, в которых они проходили военную службу до убытия за границу, где по прибытии приступают к исполнению обязанностей по ранее занимаемым штатным воинским должностям.

Из исследованных в судебном заседании суда апелляционной инстанции документов, поступивших в Московский окружной военный суд из ГУКа, усматривается, что 18 сентября 2015 г. начальником отдела кадров военнослужащих Штаба миссии ООН в Демократической Республике Конго (ДРК) составлен служебный меморандум, в соответствии с которым ФИО1 репатриирован из ДРК по дисциплинарным основаниям за счет индивидуальных средств.

Согласно исследованным документам решение о репатриации принято 16 сентября 2015 г. командующим силами миссии и Управляющим делами миссии по результатам рассмотрения служебного меморандума от 26 мая 2015 г. специальным представителем Генерального секретаря ООН.

Изложенные обстоятельства подтверждают установленный судом факт самостоятельного прибытия ФИО1 в Российскую Федерации еще до принятия официального решения, как воинскими должностными лицами Российской Федерации, так и руководством миссии ООН.

Кроме того, в соответствии с п. 45 Инструкции по отбору, замене, продлению сроков пребывания в миссии, переводу и депортации военных наблюдателей миротворческих миссий Организации Объединенных Наций, в случае преждевременной депортации военного наблюдателя по запросу своей стороны или из-за отказа выполнять необходимые требования, либо по дисциплинарным основаниям, все затраты, связанные с его убытием на родину и прибытием для него замены производятся за счет ООН с последующей оплатой проезда правительством данного военного наблюдателя.

Учитывая вышеизложенное, в том числе приведенные положения нормативного акта международной организации, с которыми, как показал истец в судебном заседании суда апелляционной инстанции, он был ознакомлен, следует согласиться с выводами суда первой инстанции о том, что комиссия Министерства обороны Российской Федерации, по решению которой истец был рекомендован к направлению в служебную командировку, Министерство обороны Российской Федерации, начальник ГУКа законных прав и интересов ФИО1 не нарушили.

Поскольку возвращение истца из-за границы не было связано с выполнением им требований органов военного управления Российской Федерации или руководства миссии ООН, а из принятых последним после убытия ФИО1 в Российскую Федерацию решений следует обязанность репатриации за счет его собственных средств, у суда отсутствовали законные основания для возмещения оплаты проезда из г. Ентеббе в г. Москву.

Кроме того, из материалов дела следует, что указанные расходы понес не ФИО1, а его коллега, проходивший вместе с ним военную службу в миссии ООН. При этом в материалах дела отсутствуют какие-либо объективные доказательства, за исключением объяснений самого ФИО1, о том, что потраченные указанным лицом денежные средства были тому возвращены.

Учитывая указанные обстоятельства, следует признать несостоятельным довод апелляционной жалобы о неопределении судом первой инстанции основания возвращения ФИО1 из-за границы Российской Федерации.

В соответствии с исследованными судом первой инстанции доказательствами ФИО1 после возвращения 2 июня 2015 г. из-за границы к исполнению обязанностей по прежнему месту военной службы не приступал.

Из представленных истцом в суд апелляционной инстанции документов следует, что согласно приказу командира войсковой части N от 2 ноября 2015 г. N, от 3 ноября 2015 г. N, отпускным билетам, ФИО1 находился в отпусках, соответственно, за 2013 и 2014 годы с 15 июля по 3 ноября 2015 г.

Кроме того, приказом того же должностного лица от 10 ноября 2015 г. N постановлено считать ФИО1 прибывшим из командировки 3 июля 2015 г.

Согласно ст. 12 Федерального закона от 27 мая 1998 г. N 76-ФЗ "О статусе военнослужащих", военнослужащие обеспечиваются денежным довольствием в порядке и в размерах, установленных Федеральным законом "О денежном довольствии военнослужащих и предоставлении им отдельных выплат", иными федеральными законами, нормативными правовыми актами Президента Российской Федерации, нормативными правовыми актами Правительства Российской Федерации, нормативными правовыми актами федеральных органов исполнительной власти и нормативными правовыми актами иных федеральных государственных органов.

В соответствии с ч. 2 ст. 2 Федерального закона "О денежном довольствии военнослужащих и предоставлении им отдельных выплат" от 7 ноября 2011 г. N 306-ФЗ (далее - Закон) денежное довольствие военнослужащего, проходящего военную службу по контракту, состоит из месячного оклада в соответствии с присвоенным воинским званием и месячного оклада в соответствии с занимаемой воинской должностью, которые составляют оклад месячного денежного содержания военнослужащего, и из ежемесячных и иных дополнительных выплат.

В силу ч. 12 ст. 2 Закона военнослужащему, проходящему военную службу по контракту, устанавливаются дополнительные выплаты, предусмотренные, ч. 13, 15, 17-24 и 26 настоящей статьи, в том числе ежемесячные надбавки: за классную квалификацию, за работу со сведениями, составляющими государственную тайну. Военнослужащим, проходящим военную службу по контракту в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях, а также в других местностях с неблагоприятными климатическими или экологическими условиями, в том числе в отдаленных местностях, высокогорных районах, пустынных и безводных местностях, денежное довольствие выплачивается с учетом коэффициентов и процентных надбавок.

Согласно правилам выплаты надбавок, они выплачиваются при замещении воинской должности и фактического исполнения обязанностей по ней. При этом в соответствии с п. 2 Правил применения коэффициентов (районных, за военную службу (службу) в высокогорных районах, за военную службу (службу) в пустынных и безводных местностях) и процентных надбавок к денежному довольствию военнослужащих, проходящих военную службу по контракту, и сотрудников органов внутренних дел Российской Федерации, учреждений и органов уголовно-исполнительной системы, федеральной противопожарной службы Государственной противопожарной службы, органов по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ и таможенных органов Российской Федерации, проходящих военную службу (службу) в районах Крайнего Севера, приравненных к ним местностях, а также в других местностях с неблагоприятными климатическими или экологическими условиями, в том числе отдаленных местностях, высокогорных районах, пустынных и безводных местностях, утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 30 декабря 2011 г. N 1237, выплата денежного довольствия с учетом коэффициентов производится со дня прибытия военнослужащего в район (местность) и прекращается со дня, следующего за днем убытия из этого района (местности).

В соответствии с п. 2 постановления Правительства Российской Федерации от 31 марта 2001 г. N 247 "О финансовом обеспечении российских военных и полицейских наблюдателей ООН" офицерам Вооруженных Сил Российской Федерации, направляемым в качестве военных наблюдателей для участия в операциях ООН по поддержанию мира сохранена выплата в рублях за время пребывания за границей в размере 100 процентов месячного оклада в соответствии с присвоенным воинским званием и месячного оклада в соответствии с занимаемой воинской (замещаемой) должностью по последнему месту военной службы перед направлением за границу, ежемесячной надбавки за выслугу лет, ежемесячной надбавки за особые условия военной службы.

Данным нормативным актом не предусмотрено производство каких-либо иных выплат при прохождении военной службы в качестве военного наблюдателя.

Согласно представленным доказательствам первые акты органов военного управления по прежнему месту прохождения ФИО1 военной службы в Российской Федерации изданы в отношении него в ноябре 2015 года. Из объяснений истца, как в суде первой, так и апелляционной инстанции следует, что он до настоящего времени дела и должность в воинской части, дислоцированной в Забайкальском крае, не принимал, к исполнению обязанностей военной службы в этой воинской части не приступал.

Учитывая вышеизложенные положения нормативных актов и установленные фактические обстоятельства, судебная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции об отсутствии законных оснований для удовлетворения требований ФИО1 о производстве выплаты ему денежного довольствия с учетом коэффициентов и всех надбавок с ноября 2013 года по день вынесения судебного решения.

В соответствии с п. 1 ст. 18 Федерального закона "О статусе военнослужащих" военнослужащие и граждане, призванные на военные сборы, подлежат обязательному государственному личному страхованию за счет средств федерального бюджета. Основания, условия и порядок обязательного государственного личного страхования указанных военнослужащих и граждан устанавливаются федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации.

Как усматривается из материалов дела, ФИО1 связывал свои требования о выплате ему страхового возмещения с получением им в августе 2014 года травмы - перелома ноги.

Рассматривая указанное требование, суд первой инстанции правильно руководствовался положениями Порядка организации в Министерстве обороны Российской Федерации обязательного государственного страхования жизни и здоровья военнослужащих Вооруженных Сил Российской Федерации и граждан, призванных на военные сборы, утвержденного приказом Министра обороны Российской Федерации от 26 апреля 2013 г., согласно которому получению страхового возмещения предшествует сбор и представление военнослужащим документов, свидетельствующих о наступлении страхового случая.

Одним из таких документов является справка о травме, выдаваемая военнослужащим в соответствии с приказом Министра обороны Российской Федерации от 20 октября 2014 г. N 765.

Вместе с тем из дела видно, что ФИО1 за получением, как справки о травме, так и страхового возмещения в установленном порядке не обращался.

Поданное ФИО1 в Министерство обороны Российской Федерации 20 июня 2015 г. заявление с просьбой взыскать с миссии ООН сумму страховой выплаты, к которому, согласно приложению и объяснениям стороны истца были приложены лишь медицинские и финансовые документы, подтверждающие получение травмы и оплату ФИО1 лечения, вопреки мнению истца и его представителя, не могут быть признаны надлежащим обращением, позволяющим начать процедуру разбирательства по факту страхового случая.

При таких данных вывод суда первой инстанции об отсутствии оснований для в возложения на начальника ГУКа обязанности обеспечить выплату ФИО1 страхового возмещения является правильным.

Тем более не вызывает сомнений в своей законности и обоснованности отказ суда первой инстанции в удовлетворении заявления ФИО1 в части признания незаконным удержания с него денежных средств в счет лечения, поскольку таких решений никем не принималось, деньги с ФИО1 не удерживались, а истец объяснил, что лечение им было оплачено добровольно из его собственных средств.

В соответствии с требованиями закона судом первой инстанции рассмотрено и требование истца, относящееся к удержанию с него денежных средств, выплаченных ему в мае 2013 года в качестве денежной компенсации вместо предоставления дополнительных суток отдыха в сумме 131 100 руб.

Поскольку судом было установлено, что эти денежные средства были удержаны с ФИО1 в период с ноября 2013 года по май 2014 года, суд первой инстанции с учетом положений п. 4 Порядка обеспечения денежным довольствием военнослужащих, утвержденного приказом Министра обороны Российской Федерации от 30 декабря 2011 г. N 2700, а также объяснений самого истца, пришел к правильному выводу о том, что о произведенных удержаниях ФИО1 узнал не позднее 20 июня 2014 г.

Согласно разъяснениям, содержащимся в абз. 3 п. 24 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2009 г. N 2 "О практике рассмотрения дел об оспаривании решений, действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных и муниципальных служащих", сохраняющего свое действие после вступления в силу Кодекса об административном судопроизводстве, срок обращения с заявлением в суд начинает течь с даты, следующей за днём, когда заявителю стало известно о нарушении его прав и свобод, о создании препятствий к осуществлению его прав и свобод, о возложении обязанности или о привлечении к ответственности. Обязанность доказывания этого обстоятельства лежит на заявителе.

Из материалов дела усматривается, что ФИО1 в 2014 году, а также в апреле 2015 года находился в отпусках в Российской Федерации, однако оспорил указанные действия в суд лишь 4 августа 2015 г., то есть пропустив установленный ч. 1 ст. 219 КАС РФ (ч. 1 ст. 256 ГПК РФ, ст. 5 Закона Российской Федерации "Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан" от 27 апреля 1993 г. N 4866-I).

Как верно отметил в судебном решении суд первой инстанции, обращение в прокуратуру по данному вопросу не прерывает течение установленного законом срока на обращение в суд, а юридическая неосведомленность - не может служить уважительной причиной для восстановления пропущенного срока.

При этом сама по себе ссылка на юридическую неграмотность подтверждает осознание истцом факта пропуска срока на своевременное оспаривание действий и решений, с которыми он не согласен.

При таких данных суд обоснованно отказал в удовлетворении заявленных требований в этой части.

Другие доводы апелляционных жалоб выводов суда первой инстанции не опровергают, не содержат обстоятельств, нуждающихся в дополнительной проверке, основаны на неправильном толковании норм материального и процессуального права, и по существу сводятся к несогласию с той оценкой, которую исследованным по делу доказательствам дал суд первой инстанции. Оснований к переоценке установленных судом обстоятельств у судебной коллегии не имеется.

Таким образом, предусмотренных ст. 310 КАС РФ оснований для отмены либо изменения решения суда не имеется.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 308, 311 и п.1 ст. 309 КАС РФ, судебная коллегия

определила:

решение Московского гарнизонного военного суда от 17 сентября 2015 г. по заявлению ФИО1 оставить без изменения, а апелляционные жалобы заявителя и его представителя ФИО6 - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи:

Подписи

Верно

Председательствующий

ФИО8

Секретарь судебного заседания

ФИО5

19 января 2016 г.